Ночь, которую Яков Шмейерсон посвящает беседам с новыми циркачами, Леон допрашивает Тадеуша, а Майк неожиданно перестаёт быть Майком.
Спрингфилд, 11 августа
Яков Шмейресон был человек трудолюбивым. И не чуждым всяким эскападам. Такое обилие новых лиц бросало вызов его режиссерскому таланту и таланту управленца, коий он у себя вполне находил.
С вечера, когда господа новоприбывшие "циркачи" начали выползать из своих укрытий, распорядитель принялся отлавливать их одного за другим для приватной беседы. Начал он с господина Цин Луна, как самой ранней пташки.
Цин Лун был характерно холоден, а где-то в глубине его глаз сквозило, впрочем, никак не отражающееся в мимике или голосе, недовольство.
— Уважаемый господин Шмейерсон хотел меня видеть. Чем я могу помочь?
- Благодарю за любезность, господин Цин Лун, - еврей сделал мягкий взмах рукой в сторону костра, у которого сидел и поджаривал личные шашлыки, проспоренные Барри. - Я хотел поговорить о представлениях. И о вашем представлении о представлениях.
Цин Лун тонкогубо улыбнулся и сел рядом с костром, на почтительном, но не неприличном отдалении.
— Да, господин Шмейерсон. О чём именно вы хотели бы поговорить?
: - О том, о чем сказал. Господин Дамиано приказал мне составить новую программу, включающую таланты всех прибывших. в том числе ваших. Однако... - распорядительно секунду помолчал. - Я не слишком доверяю точности оценки ваших способностей господином Каллаханом.
— А как мои способности оценил господин Каллахан?
— Впрочем, мне не сложно продемонстрировать свои умения вам лично.
- Я не знаю. Не спрашивал, - Яков пожал плечами. - Я видел, как вы двумя... нет, тремя движениями лишили сознания девочку с топором, знаю, что вы врач, слышал о мастерах искусств войны и внутренней силы с Востока. Но до сих пор не понимаю, ни что вам понадобилось в весьма заштатном цирке, ни что вы хотите показать людям.
— Двумя. Третье движение было избыточным.
Еврей качнул головой.
— А про цирк... Каким бы сильным не был индивид, в одиночку он не выстоит против оппозиции. Я, в сущности, искал компании.
— Да и продемонстрировать людям запада новые пути к саморазвитию — это достойная цель.
- Возможно... возможно будет иметь смысл подчеркнуть, что пути Запада и Востока отличаются, но ведут к одному и тому же.
— Согласен. Но многие люди Запада отказываются идти любым из них. Как, в сущности, и многие из людей Востока.
— Господа из вашей островной империи несут свою парадигму в Китай. В отличие от многих моих соотечественников, я не считаю её отравленной или не верной — её сила очевидна, если она эффективна, и значит, угодна Небу.
— Некоторые из моих соотечественников, соответственно, принимают этот путь движения в современном мире, так как у них до этого отсутствовал какой-либо.
— Возможно, я смогу увлечь кого-то путём восточным здесь.
— Это будет благостным делом.
- Барри говорил, что девочка занималась, как он выразился, "ебаной бойней с доской". Моя же империя существует лишь в умах, но ей приписывается много силы.
— А вы способны бить доску не останавливаясь несколько часов?
- Нет.
— Не считайте меня идиотом, господин Шмейерсон. Все упражнения и задачи, которые я буду ставить перед этой ученицей, во первых, находятся в рамках того, что она может выполнить.
- Интересно. То есть, она пошла вашим путем. Что я и хотел выяснить.
— И во-вторых, имеют под собой чётко поставленную цель.
- Зачем вы рассказываете это мне, а не Барри? Я не видел ничего.
— Вы подняли эту тему и вы здесь управитель.
— Вы и господин Дамиано.
— Насколько я понял.
— Так что перед вами мне и нужно объяснять свои действия, буде вы захотите объяснений.
- Да, я поднял эту тему в рамках разговора про пути. Если вы хотите, чтобы ваша ученица била доску, то моим делом будет только проследить, чтобы это не была какая-нибудь важная доска, - Яков пожал плечами. - Никому не запрещено бить доски, учить, учиться и заниматься иными делами, не нарушающими законы. Я хочу понять, что вы сочтете для себя приемлемым и должным, поскольку цирк существует всегда на грани дозволенного, уместного и запретного.
— Я уже пообещал вам свою полную кооперацию, в той мере, в которой она не нарушает мои уже имеющиеся обязательства.
— Так что если вы подразумеваете, что я пойду в полицию, если здесь будет происходить что-то сомнительное — то нет, будьте спокойны.
— Ну и кстати да, вы, возможно, не в курсе, но господа работодатели очень предвзято относятся к представителям моей расы последние несколько лет.
— Так что ваш цирк как нельзя кстати в силу некоторой... сдельности приёма на службу здесь.
- Нет, я не об этом. Если сюда захочет прийти полиция, то я и буду решать проблемы. Я о том, что вы не сочтете унизительным для себя показательные выступления для потехи. Я не думаю, что стоит показывать искусства боя, скорее что-нибудь попроще и зрелищнее.
— Пока выступление обставлено с достаточной почтительностью, это будет приемлемо для меня.
— Попроще и позрелищнее?..
— Господин Шмейерсон, у вас найдётся кто-то, кто умеет кидать ножи или стрелять из лука?
- Хм... разве что попросить поучиться Денни и Лизу, акробаток. У них отличный глазомер. Но понадобится хорошо сбалансированное оружие.
— Озаботьтесь.
— Я в состоянии ловить подобные предметы. Я давно не пробовал это, но при некоторой практике, скорее всего, и с завязанными глазами.
- А совместные выступления с девочками? У них хорошая западная школа.
— В принципе это возможно, но я не разучивал каких-то шоу-мэнских приёмов.
— Только показательные комплексы упражнений.
— Так что нам придётся выработать общий стиль и "притереться" друг к другу, чтобы выработать доверие в выполнении сложных элементов.
- Разумеется. Им тоже нужно учиться, чтобы не оставаться просто девочками из бродячего шапито. Обычно век акробатов недолог, но я надеюсь, что они не надорвутся раньше времени. Хм. Вы хорошо знаете культуру своего народа, я так понимаю. И сможете помочь с составлениям музыкального сопровождения и общей подачи шоу.
— К сожалению, мои познания в музыке отрывочны, так что я смогу помочь только в рамках и ограничениях данного мне количества естественного вкуса.
- Вкус есть у мадемуазель-певицы.
— Ей бы я и отдал оформление музыкального сопровождения, уповая на её талант и компетенцию, нежели лезть и вносить возмущение в непрерывный поток её пути.
- Но есть определенные черты, присущие музыке народа. Именно о них и речь.
— Я приложу усилия, господин Шмейерсон, но не ожидайте от сельского доктора изысков музыкальных мастеров императорского дворца.
— Впрочем, при особой необходимости, и если у вас будет что предложить, я могу составить письмо моим родственникам, чтобы они поспособствовали в найме подобного мастера.
— Но для этого стоит сначала заметно повысить калибр вашего заведения, не в обиду.
- К тому времени, как мы станем достойны дворцов, мы сможем себе позволить многих мастеров. И поэтому я прошу вас, а не кого-то еще.
— А так, у музыкальных мастеров циньской династии как раз около десятилетия нет работы.
- В таком случае, это подождет. Я не стараюсь откусить кусок больше, чем прожую за один раз. Мадемуазель своим появлениям понукает и принуждает действовать быстрее, но и только. Итак, остановимся на акробатике? Возможно, вместе с вашей девочкой. Она весьма выразительна и старательна, как я понял.
— Да, это.
— И фокус с метательными предметами.
— Кстати, господин Шмейерсон, у вас нет жалоб? Всё-таки, в первую очередь, я врач.
- Ой, таки какие жалобы у бедного еврея? Никакой жизни, ни-ка-кой, - Яков хмыкнул. - Я просто умираю, как и все люди. Возможно, несколько быстрее.
— Очевидно, что это заведение не проживёт без вашего участия и внутренней силы. Дайте, если вас не затруднит, руку. Я могу проверить общее состояние вашего здоровья по пульсу и структуре и мягкости вашей кисти и запястья.
Распорядитель не стал противиться и протянул руку.
Китаец аккуратно принимает ладонь, прощупывая пульс, и, отметив уровень сухости кожи, мягкость связок и сухожилий и тонус мышечной части ладони, прислушался к биению витэ внутри распорядителя.
— О, господин Шмейерсон. Вы... Вам удобно обсуждать это здесь? У меня есть, что, скорее всего, необходимо рассказать вам.
- Что мне надо меньше курить, пить и вести более размеренный образ жизни? - еврей поднял брови.
— Нет, размеренный образ жизни убьёт вас.
— Вы человек с ярко-выраженным перевесом одних внутренних элементов над другими и такая топорная попытка ввести себя в равновесие столь же губительна, сколь бесполезна.
- А теперь я ничего не понял.
— Есть люди, которые живут, по-настоящему живут, во время конфликта. Они восхищаются и процветают во время катаклизмов и катастроф, из них получаются полководцы, первопроходцы, альпинисты и старатели.
— Вы — один из них. Размеренный путь убьёт вас, потому что ваш внутренний дисбаланс не будет уравновешен яростным дисбалансом извне. И убьёт вас.
- Лестно слышать... но я все равно не понял.
— Что именно? Вы инстинктивно угнетаете себя одурманивающими составами, потому что иначе противостоящие вам силы будут недостаточно хороши для вас. Кажется, по-английски это называется "гандикап".
- Про элементы, дисбаланс и прочее. И какое это отношение имеет к моей руке.
— По мягкости и плотности тканей, сухости или влажности кожи, а так же мягкости связок, по характеру и картине пульса, хорошо обученный доктор может судить о структуре и заболеваниях органов внутри. Это вам подтвердит любой знающий врач даже здесь.Тело человеческое — восхитительная машина, и как и в любой подобной машине, там практически всё взаимосвязано. И уравновешено. Как гирьки на весах. В той традиции медицины, к которой принадлежу я, традиционно некоторым группам органов приписываются характеристики пяти сущностей, или элементов. Соответственно, все болезни или иные изменения в теле можно рассматривать, упрощённо, как взаимодействия этих элементов. Ваш внутренний дисбаланс сам по себе не патологичен, но его нужно уравновешивать дисбалансом внешним. Чего не происходит. А ваши инстинктивные попытки вернуть себя в равновесие, увы, фальшивы перед небом.
Найдите себе достаточный для ваших сил и навыков конфликт, того или иного рода, и пить и курить вам просто не захочется. А пока что я буду рад помочь вам перебороть сии пагубные привычки, буде вам то будет нужно.
Яков задумчиво посмотрел в огонь. Протянул руку, оторвал кусочек мяса прямо с шампура.
- Я не считаю это пагубными привычками. Но именно на них мне указывали, когда пытались лечить. Смешно. Особенно когда указывает врач, который меня перепил, считая, что это помогает от нервов. Скажите, господин Цин Лун (прошу прощения, я все время путаюсь, где имена и где фамилии), вы согласитесь проводить такие сеансы платно?
— Почему бы и нет? Это ничем не отличается от любой другой частной практики. В рамки моих врачебных познаний так же входит массаж и акупунктура. И, буде то понадобится, хирургия. Но для неё у нас совершенно нет подходящего оснащения. А мой навык, конечно же, может компенсировать это лишь отчасти.
- Совмещение лечения души с лечением тела... это может быть интересной концепцией, но пока мы не осилим с тем, что есть. И так придется работать больше. Благодарю вас, господин... Лун, верно?
Цин Лун кивает.
Яков кивает. Затем поднимается, чуть покачав головой.
- Лиза и Денни отоспятся и придут в себя, будут доступны для разговора. Они... не очень умны, но обычно слушают, что им говорят. А я пойду беседовать с нашими любителями енотов.
— Удачи, господин Шмейерсон. Какие-то пожелания по тому, что сделать, пока отсыпаются?
- Составить письменно список того, что может понадобится.
Цин Лун коротко кивает.
***
День Тадеуш провел в их общей карете. Проснувшись, повалялся немного, и пошел заканчивать с вещами.
Где-то на завершающей стадии последнего этапа уборки его отловил распорядитель.
- Доброй ночи сэр. Как ваша мадемуазель?
Тадеуш покосился на него, но от протирки полочек не оторвался
Якова это не смутило. Его вообще в жизни мало что смущало.
- Я с деловым разговором, если вы не возражаете Разумеется, использовать ваши умения уборщика было бы полезно, но насколько мне известно, это не единственный ваш талант.
Тадеуш оторвался от своего занятия и уселся на читсто отмытый стул, жалея, что не выспросил у Алана точную иныормацию, перед кем тут соблюдать Маскарад, а перед кем не надо.
- Я химик, - просто ответил он. - могу изготовлять ценные для продажи составы. от самогона до дамских притирок и детских леденцов
- Хм... а чтобы клубы, искры и прочие "магические" иллюзии? - Яков привалился к стене. Долго стоять ему было тяжело.
Тадеуш указал ему на ящик.
- Садитесь, теперь это можно сделать без риска для штанов. То есть вам нужны дымовые шашки, петарды и бенгальские огни?
- Это было бы неплохо, - распорядитель привычным жестом поддернул брюки и сел. - И вообще то, за чем именно вы сюда пришли.
- За дымовыми шашками? - непонимающе перспросил тадеуш
- В цирк. Затрапезный. На шикарной карете. Что именно вы тут ищете?
Тадеуш на всякий случай решил соврать.
- Моя любимая женщина, личность эмоциональная и увлекающаяся, хочет попробовать себя в качестве цирковой примы. Для меня это достаточная причина для присутствия здесь.
- Хммм... как вы понимаете, нам придется много думать над тем, как обеспечить ей достойную сцену и публику.
- Полагаю если бы она хотела петь на достойной сцене перед приличной публикой, ей не составило бы труда устроиться в приличное место. Но она хочет петь на фунгончике с откидной стеной перед толпой деревенщин, и это ее право.
- Женщины... хм. Это каприз, но думать следует заранее. Ее просто не поймут, и это будет печально, - "особенно для нас". - Что вы умеете кроме химии?
- Ничего, - развел руками Тадеуш.
Стук в дверь кареты, скорее требовательный, чем просящий, прервал диалог. Обдумав все произошедшее, Леон все же пришел к мысли, что с Тадеушем надо поговорить.
- Вы не возражаете, если я присоединюсь? - это было утверждение, не вопрос.
Яков слегка привстал, кланяясь.
- Доброй ночи, - поздоровался Тадеуш
Леон поднялся в карету, безразлично скользнул взглядом по смертному. Сел напротив Тадеуша.
- Я слышал, вы скромничаете, господин Бродски. Уверен, ваши таланты обширнее, чем "просто химия". Говорят, вы кинематографист.
Тадеуш заметно смутился.
- Да, водится за мной такой грешок.
Смертный прищурился и не отсвечивал. В кои-то веки начальство решило поработать само.
- Вы хроникер? Художник? Или ваши ленты развлекательные?
- Увы, я только учусь киносьемке, - искренне вздохнул тремер. - Поэтому пока могу показать только чужое искусство. Ленты у меня самые разные. От пикантных до пасторальных.
- И вы скрываете это от нашего распорядителя, - Леон холодно улыбнулся, давая понять, что пошутил. - Тогда как это может быть прекрасным номером программы. Не стоит скромничать. Берите пример с вашей дамы, она ведь ничего... не скрывает, и уже центр внимания и звезда вечера. Яков, у нас еть место для кинематографа?
- Его можно оборудовать на свежем воздухе, хотя и потребует точных данных об.. аппарате.
- Господин Бродски? - Леон не сводил с Тадеуша пристального взгляда. - Вы согласны?
- Прошу прощения, в моем кругу это увлечение считалось неподобающей блажью, - все еще смущаясь признался Тадеуш. - Я привез с собой список необходимого, там нет дорогих или сложных вещей.
- Еще более неподобающей, чем торговля снадобьями от геморроя на цирковой площади? У вас интересный круг, господин Бродски. Очень интересный. Покажите Якову список, мы посмотрим, что с этим можно сделать. Я думаю, мы найдем место в программе для всех ваших... увлечений.
- Снадобъями от гемороя я тоже торговал тайно, - признался Тадеуш. - Пойдемте, я покажу, что у меня уже есть и что мне нужно
Леон последовал за Тадеушем, ожидая, пока деловые вопросы закончатся, Яков получит все необходимое и можно будет поговорить с Тремером с глазу на глаз.
Тадеуш вынул из кареты кинопроектор, бережно завернутый в экран ака несколько сшитых белых простыней, и вручил Якову листок с чертежом, наглядно показывавшим размеры рам и креплений
Распорядитель молча принял технику и тихо удалился.
Леон подождал, пока Яков отойдет достаточно далеко.
- Вы позволите отнять еще немного вашего времени, господин Бродски? - как всегда, в вежливой фразе не было ни малейшего намека на вопрос.
Тадеуша так и подмывало спросить " а что будет, если я отвечу нет", но он решил не лезть в бутылку, ответив вместо этого "Разумеется".
- Зачем вы здесь, господин Тадеуш? Вы и ваша Дама? - Леон оперся о карету и снова буравил Тадеуша неприятным взглядом. - Я рискую показаться нерадушным хозяином, но история о том, как prima donna возжелала путешествовать с балаганом и давать представления пастухам, не вызывает у меня ничего, кроме изжоги. Да и ее не вызывает, по понятным причинам. Меня даже, если угодно, не интересует, почему ваш взор пал именно на мой цирк. В конце концов, вы умны, и тоже понимаете, какие преимущества у такого способа... существования.
Но лично я путешествую так, потому что не люблю нигде задерживаться, господин Тадеуш. В то время как в обычаи вашей Семьи это не входит. Скорее наоборот. Так что я хотел бы знать, от чего вы бежите и какие именно проблемы идут за вами следом.
- Если вы так хорошо знакомы с обычаями моей Семьи, то должны знать, что у нас все хорошо с, назовем это так, внутренним распорядком, - безмятежно улыбнулся ему Тадеуш. - Поэтому можете не бояться - я в научной командировке, и проблем у меня не предвидится.
- И какова же цель вашей командировки? - Леон не верил ни единому слову, но он и не ждал, что Тремер скажет правду. У этого разговора был другой смысл, помимо раскрытия карт.
- Научно-исследовательская, - терпеливо повторил Тадеуш. - Все необходимое для экспериментов у меня с собой, за исключением того, что можно приобрести в любой аптеке.
- Допустим. - Леон решил не вдаваться в подробности, понимая, что разговор окончится ничем. - Тогда следующий вопрос. В этом цирке присутствует Гленн из клана Цимисхов. Я в самом деле *знаком* с обычаями вашей Семьи, и хотел бы вас... предостеречь.
К такому повороту Тадеуш был совсем не готов.
- То есть как это - цимисх? - переспросил он растерянно. На лице отражалась вся степень его офигения и даже легкой паники
Леон выдержал паузу, наслаждаясь эффектом. Выбить кого-то из равновесия всегда было приятно, а таких, как Тадеуш, вдвойне.
- Не бойтесь, господин Бродски, он не кусается. Первым. А вы?
Тадеуш нервно хихикнул.
- У вас прекрасное чувство юмора.
- То есть, мы поняли друг друга, господин Тадеуш? Касательно *обычаев* вашей Семьи? Не будет внезапных гостей? Неприятностей для других сородичей? Конфликтов интересов между вашим экспериментом и благополучием этого цирка?
Последняя фраза помогла Тадеушу восстановить душевное равновесие. Разговор приобретал знакомый оборот, и это здорово помогло.
- Я вообще тихий и мирный сородич, - широко улыбнулся он.- Если ваш цимисх или кто бы то ни было еще не будет трогать меня или мою даму - все у нас будет хорошо. Краткий периорд взрывающихся пробирок я пережил еще до становления, поэтому никаких опасных случайностей не будет.
- Рад это слышать, - без всякой радости в голосе сказал Леон. - Значит, мы поняли друг друга. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. В том случае, если все же, без всякого вашего замысла, возникнут какие-либо сложности или опасные случайности... или взаимные непонимания с собратьями... особенно с Гленном... Обращайтесь к Алану. Он достаточно искушен в подобном и у него больше свободного времени, чем у меня. Доброй ночи, господин Тадеуш.
Не дожидаясь ответа, Леон развернулся и оставил Тадеуша одного.
***
Майк с вечера был занят. Раздобыв в фургоне ножницы, а в котомке нитки, он с помощью них и такой-то матери ваял топору чехол. Шоб не ржавел под дождем и носить за спиной можно было. Откуда у него эти странные навыки в женской, честно говоря, работе, он не знал. Просто в голове что-то, как порой бывало, шевельнулось в дальнем углу памяти, давно порытым мухами и пылью. Откуда-то руки это дело знали и знали неплохо. Чехол вышел надежный, с лямками и петелькой сверху, но вот обвившие его ремни - а иначе они держаться не хотели, пришлось понадежнее пришить- навевали странные ассоциации, при виде которых Фрейд бы подавился сигарой и выразительно похихикал бы.
Тем временем, Цин Лун написал список необходимых для представления в китайском стиле вещей.
Яков забрал его и приложил к общей пачке. И принялся искать глазами следующую жертву.
Cписок написан изысканным, хотя и строгим, практически печатным в своей аккуратности, почерком.
Сей следующей жертвой мог как раз стать Майк - на ходу застегивая рубаху, он вылез из фургона. Одежда на нем была подогнана точно по размеру - и хотя и оставалась мешковатой и не очень-то изящной, но джинсы теперь держались не на честном слове, а рубаха не норовила сползти куда-то на пояс, прихватив рукава. Верный топор болтался за спиной в самодельном чехле, навевавшем странные мысли. Сам же Майк пребывал в прекрасном настроении и ппросто-таки сиял
И такого, сияющего, его поймал и зажал в темном углу страшный коварный распорядитель. И сходу спросил, чем заниматься-то парень хочет, если кроме китайских досок.
Майк задумался. Мысли как-то неохотно перескочили с досок, китайцев и того, откуда, собственно, он умеет шить, с то, чем он тут вааще занимается.
Я это, - честно предупредил он Якова, считая себя обязанным сразу напугать бедного, чтобы потом не вышло эксцессов, - никогда не выступал. Но попробовать могу...
На этой фразе Майк ненадолго завис, глядя Якову куда-то в печень. Снова глубоко в переплетении извилин шевельнулась память, которая точно не могла ему, в цирке никогда не бывшему, принадлежать. Смутный вихрь еле уловимых ассоциаций - цирк, огни, арена... и снова погасло. Немного нервно моргнув - вот только ему ебануться и психом стать не хватает! - Майк вернулся к беседе
-Этот вот маленбкий босс, как там его, Алан, - продолжил он, - грил, я с вашим китайцем выступать буду. Я как и не против. И это... могу помочь по мелочи, если нада.
- Пока не вытянешь, я с ним говорил. Но вот помочь это хорошо бы. Народу вон много, а все аристократы.
-Да завсегда, - с готовностью согласился Майк. Работать он любил - сначала хорошо поработать, потом хорошо погулять. Что еще для счастья надо?
- А можешь-то чего? А то я скажу, что коня подковать надо, а ты и не кузнец.
-Шить умею, - подумав снова, на этот раз без пристадьного взгляда в никуда, принялся перечислять дровосек, - вон, чехол себе на топор соорудил, видишь? Там по мелочи, дров порубить, починить чего-нить, приколотить где надо, покрасить.. ну это, всякое такое.
- А рисовать? Чтобы звезды там, другое красивое?
-Вот чего не умею, того не умею, - признался Майк, разводя руками, - только еслм раскрасить помочь
- Хех. Лады. Бывай тогда, спасибо тебе! - Яков плутовски улыбнулся и сделал еще глоток самогона.
-Ну как знаешь, - Майк пожал плечами и опять отправился бродить куда глаза глядят. И думать, куда в этом деле себя девать
И опять, второй раз за сегодняшний вечер, практически сразу же его перехватили - на этот раз поговорить с новичком захотел Леон. Увидев Майка, он махнул ему рукой, приглашая прогуляться и поговорить - подальше от чужих смертных ушей и глаз. Одно дело разговаривать с Тадеушем, которого в цирке почти не замечали - тихий алхимик совершенно терялся на фоне своей спутницы. А другое - с Майком. С девчонки не сводила глаз половина цирка, и не только от праздного любопытства.
Подобное внимание со стороны главного босса, если честно сказать, Майка немного озадачило. Вроде как ему не по чести говорить со всякой шелухой типа него. Он бы скорее с той шикарной певичкой говорить должен. Но раз позвал... пожав плечами снова, Майк развернулся и отправился к тому.
Ласомбра смерил взглядом подошедшего... подошедшую. Отметил все произошедшие изменения, кивнул и повел Майка по пустырю, дальше от освещенной поляны цирка.
- Расскажи о себе, - без предисловий начал Леон, когда они достаточно отошли.
- А нечего особо рассказывать, - признал Майк и опять уставился Леону куда-то в печень пронзительным и одновременно отрешенным взглядом. Не-его память упорно пыталась сказать что-то, но тут уже сам дровосек был глух как змея, которую трактором переехало, - я это.. мало чего помню. Жил ху... непонятно где, бомжевал. Вот к вам по объявлению приперся
Леон поднял бровь, ожидая, пока собеседник потеряет интерес к часовому карману его пиджака.
- Это прибереги для смертных. И попробуй еще раз, но сначала включи голову. Кто ты. Откуда. Кто тебя поставил? С самого начала.
- Да шоб мне на солнце выйти! - Майк развел руками о посмотрел на Леона честнейшими голубыми глазами и моргнул как-то виновато, - Дык.. нихрена не помню. Малка.. малкавиан. Во. Вот и все. Звиняйте
Леон резко остановился, развернул Майка за плечи и пристально заглянул в глаза.
- Вспоминай.
Глаза Майка остекленели, он уставился в пространство и выдал:
- Алиса.
Зверь внутри Леона торжествующе взвыл, чувствуя знакомый азарт. Как всегда, он решил идти наугад.
- Алиса... - очень мягко, спокойно, произнес он, продолжая смотреть Малкавиану в глаза. - Ты - Алиса?
- Алиса. - как-то заторможенно ответил он. Или уже.. она. Голос изменился, став девичьим и звонким
- Очень хорошо, Алиса. Слушай меня. Все в порядке. Я твой друг, - не повышая голоса, все с теми же вкрадчивыми и мягкими интонациями сказал Леон. - Слушай меня, и все будет хорошо. Когда я позову тебя, делай так, как я скажу.
Воля Алисы была пластична, как у ребенка, и Ласомбра чувствовал, что каждое слово достигает цели.
- Теперь спи.
Он моргнул, разрывая зрительный контакт, и слегка тряхнул Малкавиана за плечи.
- Майк?
- А? - Майк помотал головой и нервно заморгал, пытаясь прийти в себя, - Босс, ты это... извини. Залип я. Бывает со мной - как замру, как осел посреди дороги, и низрена не помню потом.
- Плохо, - убирая руки, ответил Ласомбра. - Хотя и не смертельно. Впрочем, это объясняет твое бедственное положение. Ладно. Можешь оставаться, место твое, честно тобой заработано. Жрать - только за воротами. Спать будешь с господином Цао. Вести себя - прилично. Все понял? - Не дожидаясь ответа Майка, Леон развернулся обратно. - Идем, у меня еще дел сегодня полно.
- Да понятно, - Майк задумчиво почесал голову. Ощущение было, что его мозги или что там от них осталось, взбили венчиком. И хорошенько встряхнули, - проблем не нать нам. Понял, босс, понял...
Не-он снова шевельнулся (шевельнулась), и Майк испытал крайне странное ощущение - как будто в голове поселился кто-то еще. Правда, продолжилась это недолго - простоватый дровосек отбросил подобные мысли и пошагал обратно в круг.
Ночь, которую Яков Шмейерсон посвящает беседам с новыми циркачами, Леон допрашивает Тадеуша, а Майк неожиданно перестаёт быть Майком.
Спрингфилд, 11 августа
Спрингфилд, 11 августа