[awesomecircus]

Ночь, в которой Алекс благодаря умелым и нежным рукам Роджера превращается почти что в Юлия Цезаря

Новый Орлеан, 27 августа

- А может мне кто-нибудь объяснить, какого хрена это вот вообще было? - выдохнул Роджер. - Нет, я и без этих объяснений способен пойти и раздать руководящих звездюлей всем, кому надо... но мне просто уже академически интересно, что у нас новенького произошло.
Гангрел шагнул к Алексу: слушать можно, и занимаясь делом. Мда, и ведь никак у него не спросишь, пришёл он в ум, или лучше ещё полежать. Шевелиться он не может, говорить тоже, разве что неторопливо размышлять. Может, предложить состроить более жалобный взгляд, если он в порядке? Тоже вряд ли прокатит.
Роджер опустился рядом с Алексом на одно колено. Опёрся ладонью о его грудную клетку - четыре когтя аккуратно легли на ключицу, пятый - почти рядом с колом, напротив сердца. Если Алекс рванётся... ничего хорошего не выйдет. Но хуже сейчас и здесь тоже как-то - я надеюсь!!! - некуда.
Свободной рукой Гангрел вытащил импровизированный кол - готовый как отпустить друга, так и удерживать обезумевшего врага.
Если бы он мог, то улыбнулся бы Роджеру. Извиняясь и словно бы говоря, что не хотел такого результата, когда шел в вагон. По этому боль он принимал как должное. Заслужил. Когда Гангрел удалил кол из груди, Алекс постарался не дернуться. Просто лежал как лежал, разве что моргнул и дернул уголком губы от боли. Чувство голода было ясным, но пока еще не сильно давило.
- Тут произошла чертовски самонадеянная глупость. - он моргнул еще раз, но не шевелился, пытаясь показать что контролирует себя.
- Ага. Либо уже надрался, либо хорошо притворяешься, - констатировал Роджер, довольно ухмыляясь и выпуская Алекса. - Вставай, и идём вкручивать циркачам клистир из тёртого стекла с патефонными иглами, а то совсем оборзели уже без руководящего звена.
Алекс медленно поднялся, не желая вновь вызвать агрессию ни с чьей стороны. Пошатнулся, пытаясь удержаться вертикально, но выстоял. Кивнул Роджеру.
- Да, надо возобновить представления. И сделать новую программу, - он прижал ладонь к груди, стараясь не ощущать запах крови. Рана отозвалась новой вспышкой боли. Это отрезвляло. - Вот только надо хотя бы пиджак найти. Вряд ли Яков будет счастлив такому виду.
- У Якова и спросим насчёт пиджака, - отмахнулся Роджер. - А с программой - надо смотреть, что у нас сейчас есть в наличии, и тогда уже думать, что мы можем из этого сотворить приличного и интересного.
- И кто у нас есть в наличии, да, - Алекс повел плечами и попытался хоть как-то скрыть кровавое пятно на рубашке. Не обращая внимания на боль он скрестил руки на груди и ссутулился. - Я попробую вспомнить хоть что-то из спецэффектов. Жаль, что эту простую истину пришлось постигать на практике.
Проходя мимо Ласомбры Алекс лишь виновато качнул головой и пошел дальше. Надо было заняться делами, которые ждать не будут. Уже перед выходом он заметил, что руки все таки не самый лучший способ скрыть кровь на ткани. Та расплывалась и все начинало выглядеть еще хуже.
- Руки не скроют кровь. Я не хочу снова нарушать Маскарад.
- Можем накинуть на тебя простыню, - щедро предложил Роджер. - Будешь изображать привидение - дикое, но симпатичное. Или римского патриция - смотря как ты в эту простыню замотаешься. И расскажи уже, что тут вообще произошло? Леон и Алан тебя не поделили?
От последнего вопроса Алекс бы закашлялся, если бы мог дышать. А так он просто споткнулся и уцепился рукой за деревянную панель отделки.
- Нет, я в кои-то веки решил выполнить обязанности Гарпии и... хотел извиниться перед Виктором и сказать спасибо за преподанный мне урок. Леон был категорически против. Я спросил причину такого нежелания. Разговор вылился в то, что я не удержу Зверя рядом со смертным а смерть Виктора не входит в планы Леона, впрочем как и мои. В итоге тут случился практический урок, подтверждающий слова Леона. Поводок на шее Зверя слишком слаб, - Алекс постарался не оскалиться от злости на самого себя и разочарования в себе же. - Простынь... Пусть будет простынь. Не хочу никого пугать своим видом.
- Не понял, - Роджер даже остановился. - Леон не хотел, чтобы ты принёс Виктору извинения и благодарности, потому что рядом со смертным ты не удержишь Зверя? Тогда у меня ещё два вопроса. Почему нельзя, например, написать Виктору письмо и передать, и где тот смертный, который стал практическим уроком? А, нет, три. Как ты до сих пор со смертными общался, если всё оно... вот так?
Гангрел огляделся, вытащил из ближайшего купе нераспакованный пакет постельного белья, вытряс оттуда простыню.
- Булавки есть? Нет? Так я и думал. Стой смирно.
Римлянина из Алекса категорически не вышло. Разве что - провинциальный актёр, играющий патриция. ну хоть не привидение, и то кровь.
Осмотрев результат работы Роджера Алекс наконец позволил себе улыбнуться нормально.
- Я спокойно общаюсь со смертными, - он покачал головой. - Но, похоже, некоторые из них знают как провоцировать правильно. По этому да, я скорее напишу письмо, чем пойду к Виктору сам. Практическим уроком стал я сам и моя потеря контроля над Зверем. Наглядным уроком. Пойдем к Якову.
Хотелось наконец выйти из этого чертова вагона и заняться хоть чем-то. Поговорить с Яковом, составить программу, расспросить Майка и Энди о том, что тут произошло на самом деле в конце концов.
- Ну ладно. Допустим, Леон тебе показал, что шкура у тебя тонкая, и задеть тебя - раз плюнуть, если знать, куда именно плевать. Роль Алана всё ещё остаётся неясной.
- Его роль... личная, - все таки это касалось исключительно Алана и Леона. И трепать об этом везде Алекс не собирался. Они должны разобраться сами. - Прости.
- Такое ощущение, будто любое дело или событие, с которым соприкасается Алан, немедленно становится государственной тайной повышенной важности, - пожаловался Роджер. - Нет, понятное дело, никто не обязан по первому требованию выворачивать душу наизнанку и раскрывать всю подноготную - но почему-то как только дело касается именно Алана - все как в рот воды набирают. Волей-неволей научишься его делами не интересоваться и вообще обходить десятой дорогой. Кому и зачем оно надо?..
Впрочем, дальше развивать тему Алана и его тайн Рысь не стал. Потому что до места обитания Якова уже дошли, и раскрыть тайну, сколько звонких шекелей отсыплет им сионистский кровопийца и эксплуататор, было делом куда более насущным. Роджер вежливо постучался:
- Мистер Яков, можно вас на несколько минут?