Ночь, в которой Виктор слушает сказочку про идиотов, а Леон клянётся не отдавать его туманам
Новый Орлеан, 27 августа
Виктор выглядел посвежевшим. Он сидел над картой и картами, крутя в руках карандаш и мурлыча новомодную песенку.
Леон толкнул дверь купе, затем, не успев войти, отпустил ее. И постучал.
- Хм? - донеслось оттуда.
- Это я. Поговорить.
- Ну... заходи?
Леон снова толкнул дверь, чувствуя себя придурком.
- Тебя не было вечером.
- Не было. А что?
- Ничего, - Леон сел на пол, напротив Виктора. - Ты сам знаешь, что в городе опасно. Тут, впрочем, тоже. Алекс... тот, с которым ты уже повздорил из-за попытки Позвать Алана, хотел разрешения поговорить с тобой. Я отказал. - Леон фыркнул и запрокинул голову. - Кончилось дракой. Осиное гнездо.
- А здесь значит безопаснее... с твоим осиным гнездом. Вы что, подрались за право аудиенции, что ли?
- Нет. Я объяснял ему, что он кретин. Он не успеет даже жопу пристроить напротив тебя, как ты доведешь его провокациями. Он бросится. Кто-нибудь кого-нибудь покалечит или убьет. Вот и все. Он считает, что... особенный. И может контролировать своего хищника. Я показал ему, что это не так.
- Хищника можно контролировать, если вовремя стравливать. Ходить на охоту. Зверь должен быть сыт. Провокации... - Гвидион задумался. - Даже не знаю. Зачем мне его провоцировать?
Леон улыбнулся.
- Не знаю. Но ты это делаешь. Все время.
Подменыш поднял брови.
Леон фыркнул, опустил голову обратно и посмотрел Виктору в глаза.
- Что ты делал в городе?
- Занимался собой. Не люблю, когда у меня только окровавленная одежда, грязные ногти и нет даже мыла. Я и без того тут не красавец, - он пожал плечами. - Думал, хочу ли знакомиться с местными. Прикидывал, как это лучше провернуть, потому что от моего желания ничего уже не зависит.
- Ты уже здоров?...
- Нет, конечно.
- Тогда... а, черт. Я забыл представить тебя Якову. Он послал бы кого-нибудь за всем необходимым.
"Я вообще, кажется, много начал забывать".
- Мы уже знакомы.
Леон поморщился.
- Что не так? Не веди себя как Алан. Из него постоянно все приходится тянуть клещами.
- Мне просто не хочется этим всем заниматься, но придется.
- Что ты говорил мне вчера об этом? О том, что надо делать с делами, которыми не хочется заниматься, но придется? Ты советовал сбрасывать их на тех, кто рядом. О, кстати. - Леон полез в карман пиджака и достал две сложенных бумажки - черновик письма, который он писал Джо, и доставленный ему на входе в купе "ответ". - Одно из таких дел. Какой-то охуевший шерифский щенок решил померяться со мной... возможностями.
- Леон, это не ты прилюдно заявил о своем статусе. Ну на кого я скину официальное представление себя? - ши взял оба листка и вчитался. - Ну и?
- Ты это отложить хотя бы можешь? На пару дней, пока я тебя на ноги не поставлю. Как только вернется один из моих... врачей. - Леон никак не мог облечь в слова вертевшееся внутри беспокойство. - Пару дней. И ночей. После того, что тут сегодня было, вообще, по-хорошему, стоит на неделю залечь на дно, но у нас столько нет.
Подменыш вздохнул. Отложил бумаги.
- Что у вас случилось?
- Не случилось. - Леон нахмурился. - Это... длинная история. Про идиотов. Ты точно хочешь ее послушать?
С тихим вздохом Виктор лег на спину.
- Мне... наверное интересно. Рассказывай, если не боишься, что я это нарисую.
- Ты, вроде бы, сам говорил, что не пророк, так что рисовать безопасно. - Леон сел поближе. - Я говорил тебе про Алана. О том, что пытался... убивать его душу.
- Мне нужно было привязать его. Сделать так, чтобы не приходилось за ним бегать и вытаскивать из той задницы, в которую он имеет привычку влезать. В самый неудачный момент. Я не придумал ничего лучше, чем засунуть в него осколок Бездны. Чтобы слышать и знать, где он и что делает. И он начал вспоминать. Превращаться. Он таскал осколок внутри достаточно долго, чтобы... - Леон не закончил, снова поморщившись. - Потом я его вытащил и... потерял. Просто забыл. Там было слишком много всего. И эта дрянь каким-то образом осталась здесь. Хотя должна была развоплотиться без следа. Видимо, слишком много крови. И связь с ним. Со мной. Не знаю.
Бьорн кивнул.
- Она осталась здесь и..?
- И окрепла. Начала прорастать здесь. Занимать... пространство. И Алан зачем-то сунулся к ней. Потревожил ее. А потом, вместо того, чтобы оставить все как есть и поискать меня, полез разбираться сам. И зачем-то решил отдать ей свою душу. - Леон сделал паузу. - Ты не поверишь, сколько паршивых историй начинались с глупости. Почти все.
- Поверю... - подменыш закрыл глаза. - Почти все.
- Это только кажется, что демоны Бездны далеко, на самом деле, видишь, любой идиот может устроить Апокалипсис, - Леон не улыбался. - Он бы ничего не смог с ними сделать. Они захватили бы его тело, сожрали душу, и впустили бы в мир... других таких же. Мы бы сейчас не разговаривали. В лучшем случае потому, что я был бы _чертовски_ занят.
- Демоны Бездны... фоморы?
Леон передернул плечами.
- Можно для простоты считать, что да.
- И почему этого не случилось?
Леон помолчал.
- Потому что пришел кое-кто и закрыл Врата до того, как они успели открыться.
Виктор тяжело вздохнул.
- Говори уже. Что у тебя произошло, что ты приходишь с видом благостным и ошалелым.
- Мой отец, - Леон отвернулся. - Альченцо Мирр делла Ласомбра, Эрвуд Вудоли, Герцог Бомэйн. Он был здесь. И мне... нехорошо.
Гвидион резко сел и тут же застонал, цепляясь за спинку дивана. Продышался.
- Лежи.
Сокол упрямо вдохнул и подполз ближе, обнимая Ласомбру.
Леон напрягся.
- Виктор. Это кончится... плохо.
Гвидион упрямо раздул ноздри.
- Почему тебе нехорошо?
- Потому что... мы поговорили. Но лучше бы он меня бил. Я не могу объяснить, Виктор, у меня нет таких слов. И прекрати цепляться за меня, - Леон вывернулся, мягко, но настойчиво укладывая смертного обратно. - Лежи. Я сегодня уже объяснял одному самонадеянному идиоту, что Зверю внутри нас нет дела до наших желаний. Виктор, я хочу приходить сюда. Меня тянет к тебе. Иначе, чем... там, но все равно. Я хочу разговаривать с тобой, хочу помочь тебе, не дать тебе умереть. Но каждый раз, когда я прихожу, я слышу пульс твоей крови. - Леон подхватил одеяло и плотно обернул вокруг Виктора. Чуть приглушая запах. - Которая для нас как наркотик. Я уже совершил эту ошибку с Аланом и не собираюсь ее повторять ни с кем, особенно с тобой.
Смертный покорно вытянулся, часто дыша. Он был бледен.
- Ты его любишь?
- Кого? - Леон непонимающе нахмурился.
- Хах... обоих.
- Отца я ненавижу. Алан это Алан. Это слово вообще для меня мало что значит.
- Ну ты мне ври больше, да... - Гвидион тяжело вздохнул. - Ты мечешься, когда они оба сделали нечто явно в их духе, но одновременно, так что ты теперь висишь на люстре.
- Я _мечусь_, потому что не люблю ошибаться. И я действительно обосрался с этой историей, и очень крупно. Сегодня все постоянно пытаются рассказать мне о чувствах, хотя спроси любого, и услышишь, что мы холодные бездушные твари, ночные хищники, которых волнует в конечном итоге только живая кровь. Что не так далеко от истины.
- Да, да... - смертный закрыл глаза. - Конечно...
- Что ты хочешь от меня услышать?
Сказку. Наверное, - голос смертного был неожиданно тверд и ясен для его состояния. Встряска его взбодрила. - Я не знаю, что произошло, что у тебя с отцом и Аланом, зачем ты так заботишься обо мне. Но не надо мне лгать про то, что у тебя нет чувств. Я эту ложь вижу даже не всматриваясь, с закрытыми глазами. Что именно тебя терзает? Вина за то, что ты дурак?
Леон скрипнул зубами.
- Я дурак, потому что это все отвлекает меня. Расслабляет и заставляет делать ошибки. Большая часть этих чувств - зов крови. Остальное - привязанности, с разными знаками и историей.
- Это нормально, без чувств ты просто труп, который ни на что не пригоден, кроме как кормить червей, - Гвидион махнул рукой в сторону стола. - Видишь там коробку? Возьми.
На столе среди бумаг и карта лежала небольшая коробочка.
Леон протянул руку к ней и открыл. Там могло быть что угодно, но после сегодняшней ночи было уже все равно.
Кольцо. Кольцо в виде двух перьев.
- Ты в Круге Дома Гвидион. Я хотел, чтобы у тебя оставалась память об этом даже тогда, когда туманы доберутся и до нас.
Натянутые струны судьбы дрогнули, с едва слышным звоном - то ли насмешкой, то ли одобрением. Леон надел кольцо на палец.
- Благодарю, лорд Ингебьорн.
"Но я не отдам тебя туманам".
Он взял Виктора за руку - бледную, почти как у самого Леона, но горячую. Поднес к губам, целуя пальцы своего короля.
Тот слегка улыбнулся. Больной, раненый, но даже сейчас готовый к бою. Или к переговорам.
- Оно было сделано для тебя. Сегодня. Прости, что я не успевал сделать его сам.
Леон кивнул, отпуская руку Виктора. Поднял на него глаза.
- Давай я дорасскажу тебе сказку об идиотах. Раз Алан все-таки не скормил город демонам, придется что-то делать с контрабандой. У которой есть хозяин и которая жжет мне руки. А чертов Тадеуш невовремя помер и теперь мне никто не достанет бочку виски ниоткуда. И я, кажется, вместо обычных тупых быков наткнулся на такого же наглого ублюдка, как я сам. Теперь вот, видишь, мы пишем друг другу записочки. Хотя оба, как выражается Яков, уже давно готовы лечь друг с другом на брачное ложе.
- Ну так ложись! - подменыш рассмеялся. - Или ты хочешь, чтобы помог тебе написать особо язвительный ответ, который взбудоражит воображение?
Леон улыбнулся в ответ.
- Нет, с этим я сам справлюсь. И лягу только после того, как этот сукин сын приползет ко мне от своего логова на брюхе, распевая серенады о том, какая честь со мной работать. А ты спи. И отложи свои представительские визиты до тех пор, пока не будешь здоров.
- Или к нему приползешь ты, петь серенады под окнами и мешать всем вокруг спать. В любом случае, пригласи меня, я хотя бы посмотрю.
Виктор нащупал подушку и сунул ее себе под голову. Шевелиться не хотелось. Хотелось спать. Настолько, что подменыш уснул сразу, как только прикрыл глаза.
Леон долгие полминуты смотрел на спящего Виктора, затем встал, погасил свет и пошел в последний вагон.
Ночь, в которой Виктор слушает сказочку про идиотов, а Леон клянётся не отдавать его туманам
Новый Орлеан, 27 августа
Новый Орлеан, 27 августа