Ночь, в которой Майк пытается выступить голосом разума
Новый Орлеан, 1 сентября
На день Роджер в поезд не пришёл, ночевал где-то на территории вокзала, зарывшись в землю. Так было гораздо спокойнее и свободнее. Но вечером нужно было хотя бы переодеться в чистое, чтобы ехать в бордель. Возможно - заручиться согласием Леона.
Сейчас Гангрел был не столько зол, сколько мрачен. Да, он искренне хотел достучаться до Алекса и помочь. Но, кажется, Леон был прав: время для мягкости кончилось. "Швырни его в воду и надейся, что он поплывёт".
Майк с вечера был задумчив, но уже куда более адекватен, чем до. Кажется, эта ночь (дай-то Боже) собиралась быть тихой и спокойной, в отличие от не так давно творящегося безумия. А значит, пора было вспомнить, что они таки цирк, а он вроде как за материальную составляющую и отвечает.
С этой целью малк и брел вдоль вагонов, пытаясь отыскать Алекса.
Роджер наткнулся на Майка почти у нужного вагона. Приветственно махнул рукой.
- Что-то случилось? Или просто думаешь?
- Работу пытаюсь работать, - Майк помахал в ответ, - Алекса не видел? Мне про сценарий поговорить.
- Не видел, - Роджер мотнул головой. - Леон временно отправил его пожить к Эрреро. Но про сценарий можно поговорить со мной, мы же его с Алексом вместе делали. Или съездить со мной, я всё равно сегодня к нему в гости собирался.
Пожалуй, то, что рвануть к Алексу вчера под утро не удалось, было большим благом. Для всех. Потому что вчера Роджер был зол и взъерошен, и мог не сдержаться. Сейчас злость горела холодным огнём, заставляя подобраться и сосредоточиться.
Майк внимательно посмотрел на Роджера:
- Я, пожалуй, не поеду. Меня в таком виде не пропустят никуда в приличное место.... Роджер. Колись, что хотел от него?
- Поговорить хотел, - Гангрел криво ухмыльнулся. - За Тадеуша. А то начать разговор Алекс вчера начал - но заканчивать пожелал лицом к лицу.
Майк тяжко вздохнул, внимательно изучая гангрела.
- Разговор, чую, окончится как в фургоне.
Он сел на подножку и хлопнул рукой рядом с собой:
- Рассказывай. Я столько хрени навидался, что ничему не ошарашусь.
На секунду Роджер задумчиво нахмурился, но потом прикинул, что времени до пробуждения Леона ещё вагон и маленькая тележка. И время поговорить с хорошим мужиком Майком вполне есть. Поэтому таки уселся рядом с ним на подножку.
- Как в фургоне не закончится. Потому что Алекс - не Тадеуш... пока, - Гангрел невесело уставился взглядом в землю под ногами. - Алекс заговорил со мной. Неожиданно. Начал выспрашивать, почему я так с бедным Тадеушем поступил, нужно было с ним помягче, и если бы не я - он, бедняжка, был бы жив, и за поступки свои отвечать надо... А когда я открыл рот, чтобы ответить, - Роджер гневно вскинул голову, - Алекс просто оборвал связь. Напоследок бросив, что я перекладываю ответственность за свои поступки на других, но поговорим мы об этом лицом к лицу как-нибудь попозже. Я решил не откладывать это "попозже" на "совсем поздно". И нет, если ты беспокоишься - я собираюсь именно поговорить.
Майк все время разговора молча рассматривал то Роджера, то собственные ботинки и темнел лицом. Это выглядело, наверно. смешно, но когда Малкавиан заговорил, он был предельно серьезен.
- Нас, вашумать, даже убивать не надо. Мы сами пересремся. Роджер, вы два дебила, уж звиняйте за прямоту. Можно я кое-что скажу, прежде чем ты поедешь ему в рожу свое мнение кидать?
"Может, меня послушают. Для разнообразия"
- Скажи, - кивнул Роджер. - Но если ты собираешься говорить про то, что мы должны друг за друга держаться и стоять горой - эту часть можешь сразу опустить.
- Нет. Ты порвал Тадеуша. А Алекс Тадеуша любил. Неудивительно, что ему хреново и его таращит, - Майк зло рубанул рукой, - Тадеуш оказался редким говном, кто ж спорит-то, да только Алекс-то до последнего не верил. Ему-то не хотелось, шоб так все сложилось.
- Это я понимаю, - кивнул Роджер. - Но если уж Алекс так настаивает на том, что за свои слова и действия нужно отвечать - пусть отвечает. Без скидок на тонкую душевную организацию. Потому что, похоже, он не понимает ни хрена, пока его не долбанут башкой об стенку... образно говоря. Майк... если у человека на ноге гнойная рана - что надо делать? Давать ему морфий, чтоб не было больно, и ждать, пока он сдохнет от гангрены - или вычищать и обрабатывать рану, даже если для этого потребуется привязать к операционному столу и изрезать ногу до кости? Или, по-твоему, если на меня наблевали - мне должно быть менее неприятно, когда это делает смертельно больной?
Гангрел вздохнул, стриганул ушами, покосился на Майка.
- И ещё. Если Тадеуш для него был так важен, а мой поступок так непростителен - почему Алекс вспомнил об этом только сегодня? А до тех пор чуть не в обнимку со мной спал, и всё ему было зашибись? Почему он осмелился потребовать ответа только издали?
- Дать морфий и потом прочистить рану, - Майк мотнул головой, - Роджер, я тож нихрена не понимаю в людях, но ща попытаюсь объяснить, ты только это... не перебивай, ладно?
- Хорошо, я выслушаю. Но начни с того, чего ты от меня хочешь добиться - сейчас прямо здесь и в этой ситуации в целом. Возможно, мы изрядно сэкономим друг другу силы и время, потому что я сразу упрусь всеми рогами, и меня можно будет даже не уговаривать.
- Да нихрена я от тебя не хочу, кроме как поговорить, - Майк рассудительно пожал плечами, - чужой мозг в голову не вложишь, а если ты не захочешь слышать, так и не услышишь. Он с тобой так щас говорил, потому что и сидит у этого.... Эрреро, вот и все. Знаешь, нога тоже не сразу проходит. Бывает так, что вроде все прошло, ты снова скачешь, а потом раз - подскользнулся и опять хоть вой от боли. Вот и Алекса накрыло. Он тоже дебил и мотается как гнилая деревяшка в проруби, но у тебя-то мозги накось не скособочены.
- Майк. я спрошу ещё раз. Когда тебе наблевали в морду - тебе есть разница, здоров ли и благополучен тот, кто это сделал, или он печально доживает последние дни? - Гангрел наморщил нос, чуть заметно вздёрнув верхнюю губу. - Если бы Алекс нормально закончил разговор - может быть, я бы сейчас скакал на белом коне спасать его из грязных лап злодея Эрреро, грозя злодею всеми карами, а потом на коленях вымаливал бы у Леона прощения для заблудшей души. Но он струсил и сбежал от разговора, и тем самым показал, что все его высказывания про ответственность за слова и дела - пустой звук, причём не самый мелодичный. Тем не менее, именно он заговорил о разговоре лицом к лицу - и он его получит.
- А хрен знает, насчет наблевать. Если он бы был бухой... а если у него больной желудок и он не может не блевать? - парировал Майк, - Мы вообще зря в тот разговор влезли.
- Человек с больным желудком может блевать в тазик, а не из окна прохожим на головы. Но мы начинаем повторяться, - Гангрел встал с подножки и повернулся к Майку. - Есть ещё что-то, что ты хотел бы мне сказать?
Малк посмотрел на него почему-то грустно, махнул рукой и встал:
- Только не порви его там. И попробуй донести, что хотел, и услышать, что тебе сказать хотели.
- Когда я сказал, что не собираюсь бить ему морду - ты меня не услышал? - Роджер вскинул ухо. - Или ты сейчас слышишь только вопли Тадеуша, что меня невозможно контролировать? Он был прав: для него - невозможно. На мне нет ни ошейника, ни поводка, за который можно дёргать. Но я сам способен удержать себя за глотку ради друзей - даже если они и ведут себя не слишком красиво. Меня порадовало бы, если бы ты в это поверил. А сейчас - извини, мне надо надеть что-нибудь... ну хотя бы почище, а то меня к Алексу просто не пропустят.
- Да я не о том, - Майк посмотрел на него и потер пальцами переносицу, - ты злой как черт и нихрена, кроме злости и обиды, не слышишь. Если бы я не верил, что ты себя не удержишь, я бы тебя туда и не пустил!
Роджер тряхнул головой, однако пускаться в повторные объяснения не стал. хотя ему было любопытно: зачем был весь этот разговор, если Майк верил, что бешеный Гангрел себя удержит. И как бы Майк мог этого Гангрела куда-то не пустить.
Но спрашивать он тоже не стал.