[awesomecircus]

Ночь, в которой Гленн возвращается в цирк на новеньком чёрном опеле в компании Леона и Лакеса, а потом устраивает боссу особые обнимашки

Новый Орлеан, 2 сентября

Зеркало ухмылялось енотьей мордой прямо Леону в лицо. Полотно теней упорно не хотело сплетаться с амальгамой и растягиваться на раме. Вырываясь из рук, словно живое.
Леон почувствовал внутри недовольство и раздражение Зверя - и осадил его, рывком, чувствуя, как теплеет на пальце кольцо Дома Гвидион. Терпеливо подхватил полотно ноктюрна и снова набросил его на раму зеркала. Тень выгнулась, задрожала, как многие разы до этого... и внезапно натянулась, как кожа барабана, вибрируя под пальцами.
Леон провел по зеркалу ладонью - поверхность забурлила, как плотный черный туман, и заплясала, формируя неявные, смутные образы в ответ на недооформленные запросы. Ласомбра поморщился, разглаживая поверхность зеркала. Стоило начать с чего-нибудь важного... но простого.
Гленн из клана Цимисх. Сородич, пропажа которого волновала Леона не только с чисто меркантильной стороны, и даже не с политической. Можно сказать, он скучал по нему. Леон сосредоточился на образе Гленн, найдя это неожиданно трудным делом - Цимисх был (была?) чертовски Изменчив.
На мгновение Леону показалось, что тени моргнули миллионом глаз, выискивая цель... и почти сразу же показали ее.
Ночь стояла над миром, надо городом, и вообще везде, где положено ей быть. Обычная такая ночь, где - темная и непроглядная, как черничное варенье. Где - размытая оранжевым светом фонарей. И через эту мешанину света и тени, размерянно трюхал давольно крупный, буро-грязной масти, очень упитанный пес. По хозяйски так, с ленцой переставляя кривоватые лапы, как истинный владыка ночи только и может идти. Ну да, Шон был крайне самоуверенной собакой, чье душевное спокойствие и вальяжное отношение к жизни диктовались опытом, габаритами, и прикормкой из витэ. Бытие гулем определенно, удобная штука, если ты простая собака.
Впрочем, Шон был не один. Рядом с ним несколько менее вальяжно шла Гленн. Вернее, по давней привычке, шел. Долговязый такой пацан, в заметно потасканой и слегка пыльноватой, но вполне аккуратной одежде, с приметной гривой рыжих локонов, сейчас кокетливо завязанных в хвост. Деликатным таким бантиком. Ну да, женской натуре Гленн хотелось бантиков, и она полагала, что может себе это позволить.
Да что там, сейчас, выбравшись наконец из болот, она вообще полагала, что позволить себе может много и всякого. Это вот "могу позволить" прямо таки светилось во всей фигуре, проступало в моторике, от чего движения тзимицу были очень своеобразными. Хитрое сочетание некоторой нескладности, с проступающим чем то другим. Не звериная грация, и даже не рядом, но что то сродни тому. Навреное, это можно было бы назвать напором превобытной энергичности, с которой выходили в ночь те, кого боялся до дрожи в коленях человек, уже взявший в руки каменный топор, но еще не вышедший из пещер. Не зверь, но что то, чему нет имени. Можно сказать, что нескладная мужская фигура Гленн сочилась женственностью, в ее самом тупом и бессмысленном варианте.
И если на догоге в сторону депо и были какие либо гопники или маргиналы, могущие прицепиться к одинокому путнику с собакой, то сейчас они это делать избегали...
Леон некоторое время любовался Гленн, пользуясь тем, что она не видит. Внешность Цимисха обладала одной крайне специфической особенностью - чем больше ты всматривался, тем больше она... раскрывалась. И тем больше таилось в глубине. Гленн, такая простая на вид, а на самом деле - как море у берегов его дома. Никогда не знаешь, что под волнами. Или кто. Но само по себе оно красиво в любое время дня и ночи, и в любую погоду. Так что даже сквозь марево теней Леон любовался идущей Гленн - пока не заметил пару характерных домиков и не понял, где именно она идет.
Развеяв заклинание, Леон вышел из вагона, крепко запер дверь и разбудил водителя одной из машин. Они, конечно, формально все еще были таксистами... но фактически, их основными клиентами были ночные хозяева президентского состава, и уже довольно давно.
Проверять, встретятся ли Гленн на пути маргиналы, было делом рискованным - скорее для них, чем для нее, но и это было ненужно. Попетляв немного по ночному городу, перед Гленн остановился новенький черный "Опель". Леон открыл дверцу и призывно махнул Цимисху рукой.
На оттормозившийся подле нее автомобиль Гленн отрегировала если так можо сказать, нервно, но спокойно. Нервно- в смысле, интуитивно поднапряглась, потому что логически очевидно, что посреди ночи просто так машина рядом с прохожими не останавливается. А спокойно- ну потому что чего ей бояться то? Ваши тигры вы и спасайте, так то. Особенно теперь, когда границы физического облика стали несколько эм.... шире, чем принято обычно думать о тех, кто ходит на двух ногах. И вот это то невысказанное и незримое, но тем не менее вполне ощутимое, обещание большего, в неизящных и нескладных движениях ирландки прямо-таки проступало. Большими, неоновыми буквами. И нет, это не было что то хорошее, приятное или росдтвенное привычным тварям земным. Впрочем, как только она опознала Леона, сидящегов салоне авто, очарование неведомого и первобытного несколько размылось. Таки некоторым лучше молчать для более внушительного впечатления.
- Оу, босс!
Излишне смазливое для того, чтоб быть мужественным, лицо ирландки сложилось в улыбку. Ну да, она была рада видеть босса, и при этом ощущала что то, ну, очень похожее на совесть. На укол той самой совести, назойливо твердящей что вообще то пропадать невесть куда на неделю- не здравый подход. Впрочем, забираясь в машину (не хорошо заставлять босса ждать) и затаскивая туда же Шона, она уже знала, как будет оправдываться. Ну да, ей было что показать и что предъьявить начальству, и по мнению тзимицу, это была стоящая штучка.
- Да, я знаю, что пропадать так надолго это крайне фиговая мысль. Но! Босс, вот честно, это было не зря!
Самым покаянным тоном, и с самым покаянным видом произнесла она, и пооксилась на водителя. Давольно демонстративно, ну по крайней мере так, чтоб Леон мог это заметить. Ибо все последующее было не для посторонних ушей, а более того- глаз. Попутно простая баба решала сложнейшую дилемму- подходящий ли сейчас момент поведать начальству, что она скучала, и собственно, дать выход своей сентиментальности и полезть обнимать такого серьезного вампира, как глава цирка.
- Не здесь, - подтвердил ее мысли Леон. - Вернемся... в поезд, и расскажешь. Тем более, чтобы не два раза повторять. Но я рад, что ты в порядке. Ретроспективно, оставаться в цирке было чуть ли не худшей идеей, чем свалить на неделю неизвестно куда. Кстати, Лакес не с тобой?
Машина, развернувшись, двинулась обратно.
- Даже немного лучше, чем просто в порядке.
Гленн сделала вид, что поняла, о чем именно говорит босс, в плане того, что продолбаться без предупреждения меньшее зло, чем остаться там, где собственно, быть и следовало по уму.
- Что, сложные времена были?
Она постаралась скзаать это нейтрально-светским тоном, итпа обычная такая беседа ниочем во время поездки. Но вышло все равно с оттенком сочувствимя к неведомой беде. Потому что очевидно было, что о хороших и жирных временах так не отзываются...
- В некотором роде, - Леон кивнул, тоже не вдаваясь в подробности. - Я даже не уверен, закончились ли они.
Лакес с невозмутимым видом перехватил их немного дальше по маршруту. Он выглядел возмутительно обычно, как один из множества и множества безликих клерков.
Особенно когда не смотрел в глаза.
- Ага... Понятно.
Сказала Гленн, которой понятнее конечно, особо не стало, но не спорить же, и уж тем более не сознаваться же в этом! К тому, что к ним присоденился теперь еще и Лакес, ирландка отнеслась... ну, философски. Не смотря на проведенное совместно время, она не могла сказать, что начала хорошо понимать болотного цимисха, или что узнала его достаточно, чтоб угадывать мотивацию. Но однозначно. к специфическим порой ухваткам несколько пообвыклась.
Машина остановилась на территории депо, выпуская сородичей наружу. Перед глазами Цимисха предстал поезд с гибридным локомотивом, новеньким, как с картинки, и выкрашенным в оранжевый. Леон поискал глазами Алана - представлять свою игрушку у того получалось лучше.
- Мы переехали... сюда, - Леон широким жестом обвел поезд, соседние пути и добрую половину вокзала.
Алан торчал возле локомотива, с задумчивым видом разглядывая колёса - хотя те выглядели идеально. На звук подъезжающей машины он обернулся, сощурился на выходящих из неё Собратьев… а потом быстрым шагом двинулся к ним, едва ли не перейдя на бег. Рыжеволосого обладателя долговязой фигуры, вылезшего из автомобиля следом за Леоном, он узнал сразу.
- Гленн! - Алан замер в паре шагов от них и улыбнулся, порывисто и искренне. - Где ты… а, чёрт, главное - что ты, ну, вернулся. И что ты в порядке.
- А то!
Радостно осклабилась ирландка на привествие Алана. Что ни говори, а по цирку она скучала, хоть и нельзя сказать, что в болотах было так уж много времени для именно скуки.
- Да я гляжу, вы тут шикарно устроились! Целый поезд! Но как?
Сдержанность эмоций не была сильной стороной Гленн, а Алан воспринимался все же попроще, чем босс, так что вопрос "как" достался скроее Леону, а вот тремеру досталось более конкретное выражение чувств. Ну, это пока, а дальше видно будет. То есть, цимисх решительно подошла к тремеру, и этак протянула вперед загребущую руку, дабы потрепать Алана по загривку. Этаким типичным жестом "О, брооо!". Вывалившийся из машины Шон, тоже в целом был рад происходящему, но безотносительно встреч и прочего- просто по собачьему свойству подхватывать настроение хозяина.
Отшатываться от протянутой руки Алан не стал, позволяя себя потрепать - хоть он и напрягся под чужой ладонью, но улыбка оставалась всё такой же искренней. Он действительно был рад видеть Гленн.
- Поезд, ну… - улыбка стала чуть шире. - Его украл Леон. Президентский состав. В Спрингфилде. Мы там, ну… были по делам. И он вот… украл его.
Произнёс это Алан с нескрываемым восторгом, и взгляд, кинутый на Леона, был не менее восхищённым.
Леон самодовольно улыбнулся - под шляпой. Искренний восторг Алана каждый раз, как он это рассказывал, ему, на удивление, не надоел.
- Это.. ну, это прям вообще.
Адекватно выразить свои эмоции по поводу факта угона поезда Гленн не смогла. Очень уж они были всеобъемлющи. Но и держать их в себе тоже становилось затруднительно. Так что она отлипла от встрепанного теперь тремера, лихо показала ему большой палец- дескать, ну вы даете! Молодцы! И.. ну да, по простецки сгребла Леона в охапку. Обниматься, значит. Впрочем, тут же смутилась, подумала что явно преступает некие границы, и объятие вышло короктим. Зато, за это короткое время Леон мог в полной мере оценить своеобразную манеру Гленн щупать всех. Она не столько обнималась, сколько обмазывалась вокруг, плотным и почти липким касанием. Так же плотно и ощутимо она успела провести ладонью по спине ласомбры, чуть перебирая пальцами, практически сосчитав тому позвонки через слой одежды. Какой он, Леон Дамиано, наощупь? Как именно под пальцами ощущается упругость мышц, каков объем, каков ритм у ребер в том месте, гже они крепятся к позвоночному столбу... Дисциплин для снятия этих показаний было совершшенно не надо, оно делалось "для души" и потому что без таткильного осмотра-облизывания руками знакомство их все еще было неполным.
Леон отстраненно подумал, что теперь, когда Зверь в узде, его почти не беспокоят чужие прикосновения. Пожалуй, за этим стоило начать следить... сознательно. С точки зрения политики.
Хотя короткое и плотное объятие Гленн было интересным опытом. И было хорошо, что Цимисх не растеряла своего энтузиазма в исследовании человеческих тел.
- Мы там... оставили тебе один вагон. Со всеми инструментами, какие нужны.
- Я могу проводить. Ну, если хочешь. И показать, что тут и как, - проговорил Алан. Потом он неожиданно нахмурился и спросил уже чуть тише и без энтузиазма. - А Мария…? Ты её не видел, Гленн? Не знаешь, где она?