[awesomecircus]

Ночь, в которой Энди просто хочет поговорить с Леоном о деловых вопросах, а ещё о его сложных взаимоотношениях с одним тремером, но внезапно Всё Идёт Не По Плану И Выходит Из-Под Контроля, и дух в зеркале поднимает голову

10 сентября, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Выйдя из вагона, Энди остановился, потер висок. В последнее время он начал рассредотачиваться. Пытаться успеть везде и все сделать самому.
Так дело не пойдет.
А разговор с Бьорном позволил расставить до этого несобранные мысли в единое целое, и теперь Энди нужен был Леон.
К Леону он и направился. В последний вагон, куда вчера его отводил Алан.
Дверь бронированного вагона открылась после долгого и продолжительного стука. Леон стоял в дверях, мрачный и слегка помятый.
- Да, мистер Уилсон?
- Мне необходимо с вами поговорить, - Энди смерил его взглядом, отметив помятость, но ничего не сказал по этому поводу.
- Я догадался, - ровным тоном ответил Леон. - Говорите.
Энди потер виски снова.
- Возможно, у вашего с Джо совместного бизнеса будут неприятности. По крайней мере, из известной мне информации складывается именно такая картина, но это явно стоит излагать не на пороге вагона. И мне необходима информация от Виктора о том, где собираются подменыши, чтобы ненароком туда не зайти.
Леон провел ладонью по лицу, точно стирая остатки сна. Сделал шаг назад, освобождая Энди проход в вагон.
- Довольно глупо приходить ко мне, если информация нужна от него. Вы не находите, мистер Уилсон?
- Я только что от него. Мне порекомендовали обращаться за информацией к тому, кому я принес присягу. Меня наняли вы, поэтому я пришел к вам. Ну и потому, что остальная моя информация все-таки касается вас, - Энди зашел в вагон, прошел вперед, в купе.
- Вы не приносили мне присягу... мистер Уилсон.
- Я вручил вам свою верность, свою жизнь и свои умения. Присяга уже принесена вместе с ними, пусть и не озвучена.
- Я не имею ни малейшего представления, где в этом городе собираются подменыши. А вы не можете вытрясти это из одного наглого смертного? - в спокойном голосе Леона проскользнули интонации, близкие к тому, как он говорил с Аланом. Провокационные и раздраженные.
- Этот смертный здесь - ваша собственность, а я достаточно хорошо воспитан, чтобы не тянуть к чужой собственности руки, - мягко отозвался Энди. - К тому же с большей вероятностью он ответит вам, поэтому просить у вас получить информацию, которой он владеет - логично. Быть может, вы присядете, и мы поговорим о первой части моих слов?
Леон стиснул зубы, чтобы не вывалить на Энди все, что думал на этот счет. Сел на пол - в вагоне не было ни единого стула или дивана.
- Говорите, мистер Уилсон. Там было что-то о бизнесе.
Энди устроился на полу напротив.
- Моя сегодняшняя беседа помогла мне собрать мозаику. Все оказалось проще, чем я думал. Единственное, что я хочу узнать, прежде чем говорить: уведенный из доков в вашу пользу товар принадлежал только Джо или у тех бочек должен был быть еще один владелец?
- Он весь принадлежал другому владельцу, вместе с Джо. Какому-то смертному ублюдку по имени Серебряный Доллар. То, что забирал Джо - было его долей за работу на Доллара. Мне пришлось провести с мистером Эрреро беседу касательно того, что я думаю о собратьях, работающих на смертных. Он согласился. А что?
- Тогда картина складывается просто прекрасно, - кивнул Энди. - Если я прав, то все началось, когда Алекс - в тот момент Алекс - и Роджер в первый раз навестили доки, свидетелем чего я был. Вы увезли чужой товар, и он не достался этому Серебряному Доллару. Затем нахлынули события, и вот позавчера была та самая драка, о которой вы в курсе. Мне еще тогда казалось странным, что они не трогают меня - просто запугивают и удерживают на месте. Зато они сразу отправились калечить Алекса, хотя в случае обычного нападения на случайных людей проще было избавиться от меня, а не запугивать и мешать помочь своему спутнику. Таким образом, им нужен был Алекс, меня и кого-либо еще они не ожидали там увидеть, - Энди улыбнулся краем губ. - Я считаю, что это были люди Серебряного Доллара, которые явились навестить одного очень наглого экспроприатора по имени Алекс. Так сказать, первая ласточка. Вероятно, они должны были что-то передать, но вы уже знаете, как обернулись события. Выяснить, правда ли это, можно у тех самых красных шапок. И если правда, значит, Серебряный Доллар своей цели не достиг и может предпринять еще одну попытку, выбрав другую цель или другое время. И да - красные шапки напились крови Алекса. Вы же знаете, что это означает для смертных. О них стоит позаботиться и дополнительно, не ограничиваясь выяснением того, кто их послал.
- У меня один вопрос, мистер Уилсон. Почему ваш Алекс, вместо того, чтобы притащить обоих шапок на Зове, как он неделю назад сделал с Аланом, отсиживается у Джо под столом, пока вы... идете сложным путем в их поисках?
- Вероятно, потому, что вы временно подарили его Джо, и Джо теперь очень рьяно его воспитывает, - вежливо отозвался Энди. - А судя по тому, что я видел, его методы воспитания скорее подарят Алексу путевку в местный морг, чем возможность кого-то искать, таскать и так далее. А так как проблемы эти, как выяснилось, не только его, но и мои, и ваши, я счел логичным по крайней мере начать их решать.
- Я слышу в ваших словах осуждение, мистер Уилсон.
- Вам кажется, Леон. По этому поводу я вас не осуждаю. Хотя, вероятно, осведомителя мы потеряли: если Джо узнает, что Алекс сливает информацию - а он узнает, я более чем уверен - он будет либо сливать нам дезинформацию, либо просто переподчинит Алекса себе, - Энди задумчиво барабанил пальцами по колену. - Скажите, вы слышали о том, что инструменты лучше всего работают, когда они исправны?
- Возможно. К чему это? Опять к Алексу? Вы предлагаете мне забрать его назад и посадить обратно к себе на шею?
- Не к Алексу. К Алану, - Энди смотрел на Леона спокойно и прямо. - Вы его ломаете. Вы можете думать, что ваши действия сделают его сильнее, но это не так. Он ломается. Продолжая говорить о инструментах - прежде чем перековывать его, его надо подготовить к перековке, а не бить бездумно, куда попадется.
- Мне казалось, это он вам мамочка, а не наоборот. Вам давно били... вам не кажется, Энди, что это не ваше дело?
- Пока он исполняет обязанности моего сира - это мое дело. Пока вы ломаете того, кто не может вам ответить - это мое дело. Пока вы в очередной раз пытаетесь убить того, кто важен для меня - да, Леон, это мое дело. Я пытаюсь помочь вам не натворить ошибок, о которых вы потом будете сожалеть.
- Вы охуели, Уилсон? - Леон перетек на ноги, нависая над сидящим Энди. Ненамного, впрочем, нависая. - О чем же я, по-вашему, буду жалеть?!
Энди смотрел ему в лицо без страха, уверенный в своей правоте.
- О том, что потеряли одного из тех немногих, кто искренне вас любил, Леон.
Леон закатил глаза и выплюнул в потолок вагона длинную, лишенную пауз итальянскую тираду. В которой, в отличие от давешнего диалога, воспитанный на книжной латыни Энди не понимал ни слова.
Энди терпеливо переждал поток ругани - ну вот чем еще это могло быть? - и заговорил снова.
- Я понимаю, что вы вряд ли умеете делать иначе. Однако ничто и никогда не мешает попытаться научиться. И в первую очередь это необходимо вам самому. Вы ломаете даже того, кто искренне вас любит и готов ради вас если не на все, то на очень многое, что же вы будете делать с остальными? Рано или поздно вам все равно придется этому учиться. Но сейчас это дастся вам значительно меньшей кровью и болью, чем в будущем, и сильно облегчит вам жизнь. Начните с Алана. Попытайтесь не ломать его, а, если уж так приспичило его менять, перековать - подготовив к перековке, выплавив что-то новое, но не разрушив при этом.
- Бла-бла-бла. Энди, если вам так дорога его душевная организация, держите его от меня подальше. Отведите его к Шульцу в ученики, раз они оба согласны. Окружите его любовью, заботой и бабушкиным лоскутным одеялом, если вам нехер делать, но ЧТО вы хотите от МЕНЯ, если ему самому не-жизнь не мила без того, чтобы не доебаться до меня хотя бы раз за ночь?!
Энди поднял брови.
- О, вот как вы это воспринимаете. Хорошо, если вам так интересно - я хочу, чтобы вы определились, кто он вам и как вы к нему относитесь. Впрочем, у вас есть время. В конце концов, сейчас стоит разобраться с Серебряным Долларом раз и навсегда, не так ли?
Леон несколько раз моргнул.
- Уилсон, я ни к кому. Никак. Не отношусь. Вы вообще помните, кто я такой?..
Кольцо с двумя перьями чуть стиснуло левый безымянный палец. Это было ложью. Каждое из этих слов. Чужие тени вокруг скалились самой ненавистной из всех улыбок. А Энди Уилсон почему-то продолжал говорить и что-то мешало свернуть ему шею.
- Я помню, - Энди спокойно улыбнулся. - Тень. Всегда Тень и ничего больше без того, что её отбрасывает. Тень, которая думает, что контролирует все, но на деле не обладает властью ни над чем и ни над кем.
аждое слово Уилсона попадало в цель с такой точностью, что вызывало у Леона острое дежа вю. Он давно отучился слышать любые обидные слова и оскорбления от всех, кроме Мирра... и теперь оказывалось, что не его одного.
Пол вагона на секунду дрогнул, расплываясь у Леона перед глазами. Каменная кладка подвала. Забрызганная давно почерневшей кровью. Исцарапанная и выщербленная, но прочная. Его Зверь однажды сбежал из этого подвала. Теперь Леон сам загонял его обратно.
...Леон протянул правую руку к горлу Энди - так удобно сидящего на полу, можно было свернуть ему шею одним движением. Как птице, которой Гангрел себя считал. Затянутые в перчатку пальцы остановились на полпути, перед глазами Уилсона. Медленно сжались в кулак, вбирая в себя Тени из-за спины Гангрела. Уже готовые к атаке, голодные, жадно ответившие на ярость Зверя тени. Леон смотрел Энди в глаза, собирая их в кулак вместо того, чтобы приказать убить.
Затем резко размахнулся и впечатал пульсирующий комок теней в середину зеркала. Амальгама, за последнее время безвозвратно потемневшая, мгновенно провалилась в пустоту, показывая Леону то, что он хотел видеть.
Дух поднял голову. Еще слабый, странный, неоформившийся дух с зеркальным телом и головой насмешливо скалящегося енота. Барьер вздрогнул под его темной ладонью, а в ушах у присутствующих засвербело от беззвучного пения.
Зеркало вздрогнуло, поглощая тьму и позволяя ей растечься по отражению.
Смеющийся человек, обнимающий блондиночку, захрипел, истекая тьмой. Девчонка завизжала, бросаясь прочь.
Отражения стали темнее, глуше. Женский визг сплелся со звенящей в ушах песней.
Еще один застонал, обхватив руками горло. Похоже, он просто задохнулся, и из его рта потекла все та же тьма, перемешиваясь с кровью.
В ноздрях защекотало от запаха крови. Пряного, человеческого. С легкой нотой того же аромата, который источали Алан и Виктор.
Смерти. Смерти. Смерти. Зеркало впитывало их с любопытством ребенка, сдирающего шкуру с еще живой кошки.
Энди молча наблюдал. Он даже не думал, как все повернется - хотел лишь показать, каково приходится Алану, когда Леон бьет его по слабым местам.
Показал.
Постарался.
Надо было разбить проклятое зеркало еще тогда, и плевать на все, что высказал бы ему Леон. И на то, что бы он с ним сделал.
Энди поднялся, остановился за спиной Леона.
- Посмотри на это внимательнее, Леон, - негромко сказал он. - Посмотри. И запомни. Тени и тьма жадны. Тени и тьма всегда стремятся пожрать все: эмоции, желания, душу. Вот только тени не могут существовать без того, что их отбрасывает, и без света не бывает тьмы. Поэтому, пожрав все, они останутся голодны и в попытке насытиться пожрут сами себя, оставив лишь бесконечное ничто. Ты уже пошел по этому пути, Леон, позволив им пожрать часть себя и давая медленно пожирать другие части. Останови это, пока ты еще можешь остановиться. Не уходи по дороге в ничто слишком далеко.
Птица подняла голову, наблюдая. В крыльях сверкнули клинки. Это создание не было достойно жизни - или же её существования. Этому созданию следовало умереть.
Плоть менялась. Там, где в ином месте, в ином времени блестели меж перьев клинки, здесь и сейчас ждали своего часа когти.
Ты не пройдешь.
Он протянул ладонь с когтями вперед, преграждая дорогу.
Ты не пройдешь.
Леон завороженно смотрел, как нечто, у чего не было пока ни формы, ни имени, ни природы, пробуждается у него на глазах. Как умирают люди - те ли, которых он хотел убить? Или совершенно случайно попавшиеся Тьме? В сознание назойливо бился раскаленной иглой голос Уилсона, читавшего проповедь, смешиваясь со спокойным голосом Мирра из глубин памяти. Мирра, который столько времени и усилий потратил, объясняя Леону, чем заканчиваются такие поступки. Чем заканчиваются игры с Бездной, когда сознание под властью посторонних страстей и эмоций.
Леон смотрел, пока Энди не заслонил ему зеркало, протянув руку вперед.
Это сняло оцепенение, Леон бросился к круглой заглушке внутренней сейфовой двери, чтобы распахнуть ее и выпустить отраженный зеркальным нутром свет.
Свет затопил вагон и отразился в зеркале, осветив вдохновленного Энди сияющим ореолом. Дух пропал. Зеркало тоже.
Или глаза просто не привыкли к свету?
Ворвавшийся внутрь свет был таким контрастом по сравнению с тьмой, что на мгновение ослепил Гангрела. Впрочем, это не помешало ему ударить туда, где только что стояло проклятое зеркало. Кровь вскипела, добавляя сил. Он не хотел давать зазеркальной твари ни шанса.
Когти вонзились в стекло, оставляя крошево. Вслед за ними со звоном начали обваливаться осколки, отражая в агонии свет.
И вот под ногами Гангрела лежит крошево. Алмазное переливающееся крошево, все измельчающееся... измельчающееся...
- Что за... - Гангрел отступил назад. Стекло крошилось само, без его воздействия. - Что за?!
Леон зажмурился, когда взорвавшееся зеркало брызнуло ему в глаза зайчиками света.
Мгновение темноты было... отрезвляющим.
- Прекрати орать! - рявкнул Леон, открывая глаза. - И успокойся.
Последнее в равной степени относилось и к нему самому тоже. Надо было успокоиться.
- Я спокоен как никогда и буду еще спокойнее, если ты скажешь мне, что это за хрень! - рыкнул Энди уже тише, резво отступая от осколков.
Музыка и пение, настойчиво звучащие в ушах, тоже почему-то прекратились.
Леон крутанул правой кистью. Она онемела и не слушалась. Сделал два шага к осколкам.
- Это, мистер Уилсон, последствия идиотизма, - в голосе Леона был металл. Тяжестью как минимум с самородный уран. - Это зеркало. Слабый, структурно несовершенный сгусток эфемеры, отвечающий, как полагается всякому порядочному зеркалу, на то, что в него смотрится. А сейчас в него смотрелось два эмоционально нестабильных идиота. Muori! - рявкнул Леон на злосчастого духа, приказывая прекратить существование.
нди покрутил кистями рук, убирая когти. Надо же. Как просто Леон это проделал...
- Это... поражает, - почти восхищенно сказал он. - Это просто... Леон, как ты это сделал? Ты его создал. Ты и уничтожил. Черт, это... восхитительно!
- Не я, - Леон потер переносицу. - Точнее, не только я. Энди, скажи-ка мне кое что. То, что все забывали мне сказать все это, блядь, время. Что было с этим зеркалом, пока меня не было?
"Сраных три дня".
- Ну, - задумался Энди. - Я знаю не все. Я знаю, что возле зеркала пробудились ото сна души Димитрия и Энгуса, я сам там был. Собственно, я и проснулся... Вообще-то в основном с ним возился Алекс, подробнее надо спрашивать его. Тадеуш ему помогал... ох ты ж.
- У-еб-ки, - по слогам произнес Леон, не глядя на Энди. - Что ж, можно считать это уроком. О том, что происходит, когда кто-то без спроса трогает чужие вещи. - Внутри Леона, где-то очень глубоко, начинал зарождаться истерический смех. Вот Ласомбра, который испугался духа зеркала. - Теперь к делу. Те смерти, которые мы видели... А, мадонна, как же это смешно. Это... был господин Серебряный Доллар и его окружение. Я надеюсь, что это были они. И это надо прикрыть. Я решил тебе проблему, Энди, как ты и хотел... теперь твоя очередь.
- Ты убил их через зеркало? - недоверчиво уточнил Энди. - Кхм... не то чтобы я не был восхищен... а та тьма, которой ты их убил, рассеется?
Твою мать, он пришел всего лишь перевесить проблему на Леона, каким образом Леон ухитрился не просто отказаться от неё, а еще и навесить на Энди дополнительные?!
- Рассеется. Днем. Если я вообще... дотянулся. - Леон сел на пол, чувствуя успокаивающую прохладу... каменной кладки. - Но Маскарад неплохо было бы прикрыть, а то это плохо... кончится.
Энди задумчиво посматривал на зеркало.
- Мне и вам нужно сейчас же отправиться к мистеру Эрреро, - наконец сказал он. - Я могу и один, но с вами явно будет лучше. Если Доллар действительно мертв, мистера Эрреро стоит известить как можно быстрее. Вы с ним сотрудничаете, таким образом, увеличение его ресурсов благоприятно скажется на вас и соответственно нас. А так как мистер Эрреро куда лучше ориентируется в этом городе, он найдет способ подмять под себя все, что принадлежало Доллару. Он же прикроет Маскарад для того, чтобы без проблем присвоить все себе. А мы, как поставщики полезной информации и бонусных ресурсов, окажемся в выигрыше.
- Эрреро, когда видит меня, ведет себя, как течный кобель, - Леон хихикнул и лег на пол. На спину, заложив руки за голову. - Езжай один, или с Яковом. Или с Аланом. Или с кем угодно. Идея хорошая, но мне точно не стоит там быть.
- Хорошо, - кивнул Энди. - Я возьму Алана и посмотрю, можно ли взять Якова, его смекалка в работе с бумагами определенно пригодится.
Леон слабо махнул рукой, когда Энди вышел. Дверь щелкнула, запираясь за ним.
Сил не было даже на то, чтобы как следует обматерить себя.
Леон закрыл глаза, внезапно вспомнив совет Якова о медитации. Вглядываясь в темноту под веками. В клубок спутанных глупостей и случайностей. В спрессованный комок эмоций и событий.
В бесконечно ускоряющийся бег своего колеса.
В будущее.

Колесо путалось в ступицах, слишком слабых, чтобы поддерживать обод. Колесо путалось, куда ему катиться.
Как жаль.
Как жаль, что молодые Бомэйны так любят скрываться от самих себя.
Каждый из них проходит этот этап, когда он стоит на пороге и не знает, падать ему, взлетать или идти назад.
Ты хочешь пройти назад, юный Бомэйн?
Тебя там уже ждут. На твоем следе уже стоят.
Реагировать на события извне - как это просто, юный Бомэйн. И ни за что на самом деле не отвечать. Не брать Судьбу в свои руки.
Ищи, ищи тех, кто правит твоей судьбой.
И ты сам придешь к нам.
Потому что это - мы. Те, кто Ожидает за Барьером, который ты так бездумно рушишь, обнимаясь с тенями.

Посмотри, как блестят
Бриллиантовые дороги.
Послушай, как хрустят
Бриллиантовые дороги.

Они правы и не правы, мальчик мой. Мы ходим по грани, пытаясь их сдержать, но сами первыми попадая к ним в когти.
Что ж, это не так уж и плохо. И почти не страшно.
Но если ты будешь лежать или бежать по кругу, то они настигнут тебя первыми.
А что ты сделал для этого мира? К чему ты хочешь привести это безумное колесо?
Отдыхай, сын мой. Ты убежишь от них, но не убежишь от долга. От понимания того, что сила была взята тобой не для игр в растлителя смертных.
Разве тебе не надоело висеть в пустоте?

Парят над нами, парят,
Помрачая рассудок,
Бриллиантовые дороги
В темное время суток.