[awesomecircus]

Ночь, в которой Джозеф приходит к Капеллу, а Эш делает шаг ему навстречу и протягивает руку

27 апреля, Новый Орлеан, Капелла

Особняк был пуст. Эрреро, вернувшись домой, отпустил всех, и теперь сидел один на первом этаже в своем сыром и воняющем плесенью кабинете. На столе перед ним были лишь две вещи: Бронзовая статуэтка готовящейся к прыжку пантеры и квадрятный корпус новоизобретенной рации. В "Лиану" он уже звонил. Эш там не объявлялся и лаборатория на чердаке была пуста. Так же как и этот особняк. Так же как и он сам. Как там надо было? Щелкнуть тумблером, повернуть для выбора волны и зажать кнопку сбоку.
- Эш, прием. Эш, это Эрреро. Прием? - Шипение в ответ.
До самого утра Эш провел в размышлениях и сопоставлениях, думая не только над тем, что ему нужно для того, чтобы начать работу, но и над тем, что и как он должен делать дальше. Что и как он успел проморгать и не сделать, будучи вещью и рабом чужой крови. Теперь он должен был воплотить то, зачем он пришел к Регенту. И получил желаемое.
Утром, когда он робко попытался попросить книги и материалы, ему четко указали дать список. И каково же было удивление гангрела, когда написанный им список не только одобрили, но и сами притащили все в его кабинет, мотивируя это тем, что ему надо лечиться, а не маяться херней. При этом к требуемым книгам и инструментам, добавили еще и большую бутыль с кровью. Это на столько выбивало из колеи, что Эш смотрел на тремеров с дикой смесью удивления и недопонимания. Сколько он слышал от Тадеуша о том, что это воплощенный Ад на земле, где даже моргнуть лишний раз нельзя и запрещено почти все. А тут... Все было совсем иначе.
Закопавшись в принесенные книги и выпив всю доставшуюся ему кровь, почти не обращая внимание на то, что та была животной, он с каким-то диким азартом пристраивал рации удлиненную антенну, которая должна была усилить сигнал. Подумав, он навесил дополнительный кусок провода, который пока свисал вниз от антенны и удлинял ее чисто номинально, ради пятиминутного эксперимента. Щелкнув кнопкой включения он всляшался в шелест помех и щелкнул тумблером передачи. А потом треснул себя полбу, вспомнив, что он сидит в каменном мешке, где сигнал если и будет брать, то разве что магическим образом.
Осторожно встав со стула он медленно поднял рацию и осторожно направился прочь из кабинета. Двигаться было все еще очень больно и мерзко, но он считал это недостаточной причиной, чтобы не проверить собственное усовершенствование. Он шел по коридору, думая где найти окно или выход хотя бы на крышу здания. Рацию он решил не выключать, в надежде поймать какой-нибудь сигнал, если кто-нибудь захочет использовать остальные рации, которые оставались в депо. Или у Джозефа.
Рация зашипела и заговорила искаженным, уже не вызывающим таких бурных эмоций, но знакомым голосом.
- Джозеф? - Эш застыл на месте и зажал тангенту. - Джозеф, слышу тебя нормально. Где ты?
- Сейчас важнее, где ты? Эш?
- Я в Капелле, - голос был ровным, без негативных эмоций. Хотя усталость и горечь все равно скользили в словах, как бы Эш ни пытался запихать их подальше. - Нам надо поговорить, Джозеф. Желательно тут.
- Где? Зачем ты там, Эш? - Голос Эрреро наоборот, сорвался, на другом конце волны повисло молчание. Потом сквозь шипение послышался уже более спокойный, но и тихий ответ. - Хорошо. Я сейчас приеду. Отбой.
- Потому что пора было брать все в руки, - он знал, что Джозеф не услышит этого, но промолчать не мог. Может из-за боли, которая сопровождала каждый его шаг и каждое движение. Может из-за понимания того, что предстоит делать и взять на свои плечи. Но Эш шел вперед, не позволяя себя остановиться или замереть.
Машину вёл он сам, отпустив водителя. Пару раз пришлось поплутать, один раз чуть не застрял посреди затопленной улицы, но до Капеллы Джо добрался достаточно быстро, как культурный джентельмен позвонив в приемную мисс Корриво перед тем как выйти из дому. Уточнил, может ли он повидать мистера Эша Уильямса. Сказал, что приедет в течении часа. Прихватил на всякий случай рацию и кастеты с собой, и вышел, закрыв особняк.
Стук в дверь Капеллы вышел какой-то чересчур громкий, нервный и сбивчивый. Он волновался? Пожалуй даже откровенно нервничал.
Дальше холла сеттита не пустили, указав на диванчик и попросив немного подождать.
Эша же в свою очередь предупредили, что его хочет видеть мистер Эрреро.
Испанец послушно уселся, сняв шляпу и забросив ногу за ногу.
На предупреждение Эш кивнул, честно признавшись, что сам настаивал на этой встрече. Но вот дойти до холла было тем еще испытанием. И не столько потому, что он боялся разговора или продумывал слова. Отнюдь. Ему было банально очень больно. И как бы он ни пытался двигаться быстрее, его тормозило собственное тело и необходимость хотя бы ради приличий как-то скрыть кровавые следы на рубашке и брюках, даже если это дело совершенно бесперспективное.
Раздобыв перчатки и нацепив пиджак, он все-таки дорался до холла, спустя минут двадцать. Увидев Джозефа, он кивнул и медленно двинулся к диванчику, стараясь не делать резких движений. За ним, словно шлейф, тащился кусок провода, приделанный к рации, которая все так же была при нем.
- Здравствуй, Джозеф, - во взгляде гангрела плескались усталость и боль, но смотрел он в глаза сеттиту уверенно и прямо. - Хорошо, что ты пришел.
- Ты ушел. Я пришел. - Ответный взгляд сеттита был тоже наполнен усталостью и болью, но не такой острой, притупленной и затаившейся. - Как ты здесь очутился? Мы ведь договаривались с Морганом, что ты теперь со мной, и тебя не отдадут этому гадючнику.
Улыбка вышла, видимо, слишком кривая и Эш, ощущая неповиновение мышц, убрал ее с лица.
- Гадюшник? Отнюдь, - он покачал головой и замер, словно часть местной обстановки. Так... было менее больно физически. - Я пришел сюда по собственному желанию. Именно тут мне помогли достичь того, чего я должен был достичь раньше. Я снял Узы, желая помочь тебе, оградить от той херни, которую ты умудрился сотворить с Аланом. А я... А я кинулся защищать именно твою честь, вместо того, чтобы начать думать не жопой а головой и остановить ненужный конфликт. Позавчера, вчера, сегодня... Я шел в Капеллу с одной мыслью, Джозеф. Что я мешаю тебе как кусок бесполезного дерьма, не способный защитить твою репутацию. И не смотря на то, что Уз больше нет, я не отступлюсь от своих слов и своих желаний. Нам нужен мир. Всем нам. А мы устраиваем распри, что на руку противнику. И если ради того, чтобы этот союз и мир наконец настали, я должен буду ответить за содеянное ранее - я отвечу. В конце концов это я избил Алана и не уследил за всем, чем должен был.
- А... Вот как. Почему не сказал мне? Думал, не отпущу. Понимаю. Как только ты научился приносить пользу - ты ушел. М-да, это логично. Значит, Уз больше нет? - Эрреро помолчал, рассматривая застывшую фигуру, не спрашивая, что с ним сделали тремеры и почему он так неуклюже к нему сюда спускался. Если уж он сам на это пошел... - Тогда и тебе и мне будет проще. Ты ни перед кем ни за что не должен отвечать. И следить должен был только за собой. Да уж, надо было со мной поговорить об этом всём, а не только о.. хм, чувствах. Ладно, значит, и поделом мне, болвану. Я пришел в этот город один, и уйду отсюда один. Эш, будем прощаться.
- Потому, что не мог? - Эш изогнул бровь и непроизвольно дернул рукой, от чего тут же стало нестерпимо больно и пришлось приложить усилия, чтобы не зашипеть. - Потому, что был под узами и не мог даже помыслить о том, что ты творишь хер знает что. Ты был непогрешим. Но вчерашняя ночь оказалась пределом даже для полных уз. Не должен отвечать ни перед кем, должен был следить только за собой? Так именно этим я и занимался. И к чему это привело?
Смех был злым и горьким, а от движения по рукам покатились алые капли, дробно падая на пол холла, пачкая манжеты рубашки и проступая пятнами на сером пиджаке.
- Именно по этому я убрал то, что мешало мыслить рационально. Не потому, что я считаю тебя мудаком, отнюдь. Я слишком... Слишком верю в то, что мы способны взять свою жизнь в свои руки. Жизнь, не-жизнь. И не только свою. Я в ответе не только за себя, но и за тебя, Джозеф, - он сделал шаг к сеттиту. Дерганный, ломанный, но непоколебимый. - За твои действия и поступки. За объединение групп. За прекращение распрей между доменом мистера Дамиано и нами. Я шел к этому гребанных полгода. И исправлю все то, что было сделано, ради общего выживания. Ведь вопрос не только во мне или тебе. Вопрос сейчас стоит глобальней. Распри, которые жрут две наших стороны это лишь малая толика того, что творится в городе. И все это - на руку шабашу. Может быть я излишне параноидален, но ситуация будет выправлена, твоя репутация больше не упадет а будет уверенно идти вверх. Тебе надо лишь довериться мне, Джозеф Эрреро. Готов ли ты на это, вместо того, чтобы прощаться? Готов ли ты идти вместе со мной, а не уходить в одиночестве?
Шаг за шагом Эш преодолевал разделяющее их расстояние, плюнув на проступившие на штанах пятна крови, на боль и на то, как он сейчас выглядел. Он шел вперед ради будущего, ради выживания тех, кто был ему дорог. В конце концов и ради себя тоже. И он был непреклонен.
- Поздно. Не стоило ждать все эти полгода, чтобы понять, что я творю херню. - Эрреро поднялся навстречу, думая о том, успеет ли он подхватить Эша, если тот запнется и упадет, и не причинит ли это ему еще больше боли. Но пока что просто стоял. - Распри, группы, репутация... Поздно. Разве ты не понял, что я доверился тебе еще тогда, когда сказал Моргану, что стану твоим поручителем? А ведь тогда от тебя зависело вздернут ли меня за ногу на колокольне перед рассветом или нет. Не вздернули, как видишь. А теперь поздно. Теперь я тебе больше не нужен. Ты заслужишь свою собственную репутацию, которая не будет в тени заляпанной моей.
Джо задумчиво рассматривал проступившее через ткань кровавое пятно и сжимал зубы. Было сложно признаваться, но и молчать было не легче.
- Всё потому что я трус, Эш. И я не готов исправлять всё то, что успел наломать. Прости.
- Все в наших руках, Джозеф. Моя репутация, - он рассмеялся, не смотря на боль, не смотря на то, что хотелось рычать и ругаться. - Моя репутация пока и яйца выеденного не стоит. Предатель, лжец, мудак и слабак. Вот кем я был. Пришло время это менять. Я верю, что ты способен не быть трусом. Трус бы не поручился за дьяблериста а свинтил бы в ближайшие кусты. Но ты не такой, Джозеф. Не пытайся обмануть теперь уже меня.
Он остановился в полушаге от Эрреро и протянул ему руку. Дерганно и ломко.
- Джозеф Эрреро, я верю в тебя. Верю в то, что все возможно изменить, пока мы коптим это драное небо. И верю в свободную волю, которая дает на это все возможности.
Он смотрел в теплые карие глаза Эрреро, понимая, что отпустит, если понадобится. Но отпустит только сеттита. Он ждал рукопожатия, зная какую боль ему принесет прикосновение, но не забирал руку.
Не смотря ни на что, я верю в тебя, Джозеф. Даже если ты будешь упорствовать и пытаться показать, что ты все еще мудак.
Эрреро хмыкнул и протянул руку, прикоснулся к ладони, затянутой перчаткой и вложил в неё что-то металлическое, холодное и гремучее. Связка ключей.
- Если веришь, значит, я изменюсь. Когда-нибудь. И когда-нибудь вернусь, чтобы увидеть как изменился ты. А пока... В кабинете за книжной полкой - сейф, в связке от него ключ. Там бумаги с доверенностью на твоё имя. Можешь распоряжаться активами на своё усмотрение. На первую сотню лет вполне хватит. - Улыбка вышла кривой, но теплой. Джо повертел в пальцах свою шляпу, вновь хмыкнул и одел её на голову гангрелу. - Берегите себя, мистер Эш Уильямс. И всего хорошего.
Сеттит кивнул, тряхнув волосами, развернулся на каблуках и вышел из холла Капеллы, стараясь держать спину прямой.
- Я буду ждать тебя, Джозеф Эрреро. И продолжать верить, - взгляд в спину уходящему сеттиту был полон боли и понимания. Сочувствия и неукротимой решимости выполнить обещанное. - Береги себя, куда бы ты ни направился.
Ключи в ладони жалили раны даже сквозь перчатку, но разжать кулак было подобно собственной гибели. В руках у Эша оказалось все, чем владел Эрреро. Контрабанда, поместье, Лиана, власть, влияние и огромная ответственность за всех, кто был под крылом Эрреро. Ничто из этого не должно было пасть под гнетом этих ночей. Эш Уильямс сжал кулак сильней, выпрямил спину и поправил шляпу.
Сухая роза, когда то опавшая пеплом на пол будуара Примы, переродилась во что-то совсем иное. Бурый луговой волк, прижав уши к голове, бежал вперед, не жалея лап и сил.