[awesomecircus]

Ночь, в которой Алан сталкивается лицом к лицу с ожившим ночным кошмаром, Димитрий упивается гламуром и веселится, а Великий Демон охреневает от наглости некоторых смертных

27 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Днём Алан просыпался несколько раз, почти сразу же проваливаясь обратно в мутный, вязкий сон. И лишь когда солнце скатилось за горизонт, он заставил себя отцепиться от Пилигрима и сесть ровно на диване, опустив ноги на пол - это давало слабое ощущение, что клятый мир кружится вокруг него меньше.
Нужно было встать. Нужно было заняться делами.
Приближалась Охота и он должен был... быть там.
Но даже встать оказалось очень тяжело.
Энди, честно говоря, не знал, где он, не помнил, как сюда добрался-забрался, а если бы он не помнил, как его зовут и где он вчера шатался - была бы собрана идеальная комбинация.
Но, увы, он помнил. Идеальная комбинация обвинила его в дилетантизме и исчезла, попытка сесть стукнула его по голове чем-то увесистым, попытка повернуться проскрежетала по нервам шорохом плаща и мокро плюхнувшей шляпой, из которой, ну конечно же, не вылилась вода, а вылить её руками никто не додумался.
Чудненько.
Энди все-таки выполнил эту тяжелую задачу по переворачиванию в очень тесных условиях (задача "не издавать лишних звуков" провалилась с треском, и шуршал, шлепал и скрежетал он весьма выразительно) и наткнулся взглядом на две полоски тьмы, пересекающие вожделенную полосу... более светлой тьмы. В общем, в любом случае они казались темнее остального пространства. За них хвататься явно не стоило, и Энди потянул руку мимо них, впиваясь когтями в пол и вытягивая себя наружу. Ме-е-едленно. Плавно. Чтобы не застрять в неожиданно оказавшейся очень узкой щели.
Тьма шуршала. Тьма скрипела. Тьма шевелилась где-то под кроватью - или рядом? вокруг? - в голове было мутно, и Алан толком не мог понять, где находится то, чего не должно было быть.
Он позорно, громко взвизгнул и дёрнулся вперёд, к лежащему на столе рядом с диваном мечу, наощупь уцепился влажной ладонью за рукоять, рванув оружие к себе.
И вскинул ноги, убирая их с такого неожиданного ставшего опасным пола.
Все эти движения отозвались приступом головокружения и тошнотворно сжавшимся пустым желудком. Алан замер на диване, пытаясь закрыть собой Пилигрима от Того, Что Было В Темноте.
- Кто бы ты ни был... - хрипло просипел - или пропищал? - он, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, - выходи, м-мать твою...
Услышав взвизг, Энди рефлекторно попытался вскинуться и тихо взвыл, заглушив стук своей дурной башки о дно... чего-то. Диван или кровать, пожалуй. Отлично, он понял, где он, осталось понять, где это "где", кто на него пищит и как они вдвоем тут оказались.
В конце концов, ну почему не на кровати? Он всю пыль небось на себя собрал... и паутину с пауками. Бррр.
Зато он узнал голос, и это можно было записать в плюсы!
- Алан, - Энди протянул вторую кисть, погрязнее, и пополз наружу, медленно и неотвратимо. Тенью мщения в пыли и пауках. Когтистой тварью из подкроватной тьмы, которая всегда пугала маленьких деток.
Алан, конечно, маленькой деткой не был.
Но и Энди не был обычным подкроватным бабайкой, исчезающим со светом.
То, Что Было В Темноте, звало его по имени. И выворачивалось из-под дивана, шелестя длинным телом по доскам пола.
Алан его не видел, перед глазами стояла темнота купе, но ему не нужно было видеть, чтобы знать: тощие руки, извивистое тело, старая кровь на когтях, бегущие по пальцам пауки, пляшущие вокруг голодные, жадные тени. Запах подвала, земли и гниения.
Он тихо всхлипнул, ощущая, как катится по спине холодный пот, как дрожат руки и подкатывает к горлу липкий комок ужаса.
- Убирайся... к-кто бы ты ни был. Я т-тебя не боюсь.
В другой день, в другой момент, он был не боялся. Но не сейчас. Не теперь. Не с лежащим за спиной Пилигримом, не с собой, жалким и слабым, неспособным защитить.
Колдун вздохнул, слегка заворочавшись, царапнув пальцами по обивке дивана.
Запах страха висел в воздухе, липкий, тяжелый, уютно обволакивающий Энди давно забытым ощущением тепла, покоя и мягкого, уютного одеяла.
- Боиш-шься, - Энди просто не удержался. Никто бы не удержался от мелкой забавной шалости, когда ему было бы так хорошо. - А ведь ты же меня знаеш-шь...
Мягко, влажно плюхнула по полу шляпа, выдернутая из-под дивана.
Что-то шлёпнулось на пол - влажно, тяжело.
Как мёртвая плоть выдранная остриями рогов. Они вонзаются в тело, крошат кости и проходят сквозь них, протыкают лёгкие, наполняя их кровью, пронзают горло, раздирают на куски...
"Он пришёл за тобой. Сейчас. В темноте. Когда ты слаб".
Алан снова всхлипнул и зажмурился, до боли стиснув пальцы на мече, который держал перед собой. Такой лёгкий в обычное время, сейчас он казался тяжелей всех камней мира. Рука дрожала.
Свет. Ему был нужен свет. Свет солнца, уже скрывшегося за горизонтом, но оставшегося внутри него самого, где-то в клетке рёбер. И этот свет должен был вспыхнуть на острие клинка, направленного в сердце Тьмы.
Свет был в нем самом. Растекающееся от ног мага пятно высветило сначала когтистую руку, потом быстро побежавшего по ней паука, а затем лежащую на полу шляпу и замерло на границе свисающих черных волос выползающего существа.
Свет распугал тени и стряхнул пелену. Энди негромко, шелестяще рассмеялся и пополз вперед, чтобы можно было наконец оказаться на свободе полностью.
Это был не Джозеф.
Это был оживший ночной кошмар, облепленный пылью, бледный призрак ужасных снов.
Алан пытался что-то сказать, пытался пошевелиться, но звуки застревали где-то в горле, и всё, что удалось выдавить из себя, был слабый, тихий всхлип.
Потом пальцы ослабли, отпуская меч, упавший на пол с обречённым, тихим звоном.
И накатила холодная, вязкая темнота.
Меч упал совсем рядом, и его звон окончательно отрезвил полупьяного невесть с чего и счастливого Гангрела.
Что за нахрен?!
Оставшееся тело выскользнуло прочь легко, и Энди одним движением вывернулся из плаща, оставаясь в простых рубашке и штанах. Прошлепать до выключателя и включить свет было делом двух секунд, после чего взору Гангрела открылась великолепная картина. Просто-таки лазарет для больных и увечных. И он, бабайка из-под кровати, который довел до обморока не маленького ребенка, а взрослого и не самого слабого мужчину.
"Мда".
С другой стороны - откачал же он Пилигрима, на весу, руками удерживая его на плаву и не давая наглотаться воды, одной ногой делая ему массаж сердца, а второй отбиваясь от хищников!
После этого тут откачать Алана и вернуть ему нормальное здоровье (физическое, за психическое Энди не ручался) было делом плевым.
Он медленно выплывал из темноты - липкой и холодной, как кровь, как болотная грязь, как тина на озёрном дне.
Алан помнил бело-чёрный кошмар, замерший перед ним в неровном круге света, настоящий кошмар, из тех, за кем он охотился, кого сам искал, пришедший когда ты оказался слаб, слишком слаб, чтобы защитить кого-то, кроме себя
Не открывая глаз, Алан дёрнулся в сторону, пытаясь уползти, оказаться как можно дальше от чьих-то - чьих?! - прикосновений...
Энди, более-менее приведя Алана в порядок, занялся остальными делами. Вывесил плащ на просушку, повесил рядом шляпу, прибрался в комнате и почистился от пыли и пауков...
Затем вернулся к Алану - уж слишком долго тот не приходил в себя.
Впрочем, вернулся Энди вовремя: стоило только прикоснуться, как Аалан дернулся, пытаясь укатиться прочь.
- Алан, тише! Это я, Энди, - Энди придержал его за плечи. - Ты в порядке?
Алан, почувствовав хватку на плечах, вновь панически дёрнулся, но знакомый голос пробился сквозь липкое марево, заставил напряжённо замереть.
"Это не он. Это не призрак. Это Энди. Ты его знаешь..."
Он тихо, прерывисто выдохнул и распахнул глаза. Потом поморгал, пока расплывчатый силуэт над ним не сложился в знакомую, долговязую фигуру.
- Эн-ди, - выдавил из себя Алан, вновь зажмуриваясь. Он чувствовал себя в разы лучше, чем весь день до этого, но внутри что-то выло, дрожало, что-то жалкое и испуганное. - Я... да. Вроде. В порядке. Но что ты здесь... ну, делаешь?
- Сижу с тобой, - честно ответил Энди. - Ты весь дрожал, я помог, как смог... Тебе стало лучше? Я постарался убрать все последствия, в том числе от травмы головы... Кто это с тобой сделал?
- Д-да...
Алан задержал дыхание, медленно считая до десяти. Шумно выдохнув, он сел ровней, осторожно пробежав пальцами по затылку и основанию черепа, куда пришёлся вчера удар. Или два?
- Эш. Он... был вынужден. Из-за Уз Крови, - он вскинул на Энди глаза и как-то озадаченно продолжил. - Я чувствую себя... отлично. Чёрт. Ты маг, признайся?
Это была очень неумелая, неловкая шутка.
- У меня первое образование медицинское, - признался Энди, убирая руки и сев рядом. - Так что знаю кое-что. Ты весь дрожишь... Все нормально?
Сейчас ему было даже чуточку стыдно. Напугал Алана невесть зачем...
Алан кивнул и с трудом выдавил из себя улыбку - неестественную, кривую. Он понимал, что всё причудившееся ему это всего лишь игра воображения, потаённые страхи, и не было никакого ночного кошмара, а был всего лишь Энди, пережидавший день под диваном. Вон, и плащ висит, шляпа... Но внутри он ощущал всё тот же липкий холод. Алан передёрнул плечами и поспешно кивнул.
- Да. В порядке. Спасибо, я... ты... волшебник. Волшебный врач. Спасибо. Если бы не ты, я, ну... лежал бы без сил. А у нас много дел сегодня.
Он потянулся, чтобы подобрать упавший на пол меч.
Энди кивнул, принимая ответ. Улыбка Алана была кривой и неестественной... Пугающей. Энди пометил попросить Гленн и Майка присмотреть за Аланом, чтобы не случилось чего.
- Да, в этом ты прав. Но ты уверен, что пойдешь? Тебе... Досталось.
- Я готов драться, - Алан вернул меч на стол, положив между старым, потрёпанным блокнотом и небольшого формата, дешёвой книгой, на обложке которой была изображена жутковатая тварь с выведенной над ней готическим шрифтом названием книги - "Дагон".
- Я должен. Мне и так... - он обернулся к безвольно лежащему на диване Пилигриму, прикусил губу. - Мне и так не удалось помочь ему. Слишком слаб. Хотя бы постараюсь защитить вас.
Энди вздрогнул, заметив книгу.
- Ох, Алан... - вампир покачал головой. - Ты еще не знаешь, откуда он такой?
В голове неслись мысли одна за одной. Что рассказывать? О чем промолчать?
Это был странный вопрос. Он отозвался по спине и рукам колющими мурашками, осел холодом где-то в животе.
"Нет" - хотел было ответить Алан, но только молча качнул головой. Потом он зажмурился, растирая пальцами переносицу и сосредотачиваясь
Что он может увидеть, если будет смотреть чуть дальше, глубже, дотянется до основ?
Алан открыл глаза, сощурился и беззвучно охнул, глядя на оплетённого верёвками - с ног до головы, от запястий до лодыжек - Пилигрима.
Он обернулся к Энди, чтобы что-то спросить, но замер, расширившимися глазами глядя на него. Мгновение спустя он сжал горячие, чуть дрожащие пальцы на запястье гангрела, поверх кандалов
- Что с тобой произошло? Что с вами произошло?
Энди помолчал, не отвечая и не стряхивая чужие руки с запястий. Горячие, живые, почти неощутимые.
- Там, внизу, Белиал, - просто сказал он. - Я отдал ему кровь и сердце.
Алан молча смотрел на него с долгие десять - а может и дольше - секунд. В купе было тихо, и было слышно, как медленно, без желания, дышит за спиной Пилигрим, и как стучит кровь в ушах - медленно, как церковный набат, отбивая по слогам его имя. Бе-ли-ал.
- Ты...
Алан с трудом разжал пальцы на запястье Энди, чтобы в следующий момент опустить ладонь поверх его сердца. Вторая ладонь легла на шею вампиру, поверх охватывающего её ошейника. Пальцы Алана дрожали.
- Он держит тебя. За сердце. На поводке. Если он его дёрнет, что ты будешь делать? Если он прикажет прыгнуть? Убить? - взгляд Алана был пустым; тот самый обращённый вперёд и вникуда взгляд, который так ненавидел Леон. - Энди. Энди, зачем...?
- Держит, - неконфликтно согласился Энди, кладя ладони поверх рук Алана. - Я не знал, кто он, когда лил кровь, но я знал, кто он, когда отдавал ему сердце. Я бы умер там, и ты бы умер, и все умерли, потому что я знаю вас, упрямцев. Леон бы тебя не пустил, да разве ты бы стал спрашивать. Ты упертый, - ладонь над сердцем сжала чужую. - И я упертый. Он отпустил меня, видишь ведь. Я даже успел вытащить Пилигрима со дна залива, он как раз пытался накормить собой рыбок. Ему смешно там, на дне, я изрядно его повеселил.
Алан тихо взвыл. От этой покорности в голосе Энди, от того, что и как он говорил, от всё ещё видневшихся поверх бледной кожи гангрела кровавых оков. Он вывернул ладони из-под чужих, вцепился в отвороты рубашки Энди и сжал пальцы так, что казалось - дёрни он немного сильней, и ткань треснет.
- Ты... ты, упёртый п-придурок, ты теперь - его. Принадлежишь ему. Твои воля и сердце. Твоя душа. И здесь не поможет молитва,, если п-послышится его зов.
Алан смотрел Энди в глаза, и в его собственных был страх; он был готов плевать на самого себя, как ящерица, которой отрывают хвост - но не был готов видеть и принимать это у других.
Энди невесело улыбнулся - и сгреб его в охапку, прижимая к себе.
- Я знаю, думаешь, я тупой? Не совсем же дурак, хоть и придурок местами. Там, в воде, я сказал ему, что у меня ничего нет, кроме меня, как последний идиот соврал ему и сам себе... Есть вы. Алан, ты же умный, ну! Пойми меня, прошу. Я не мог там сдохнуть и не сказать вам. Ты знаешь, он знает, Гленн знает... Скажете Леону, он вас прикроет, вы все успеете, если что. Я сам себе идиот, но это не должно вас подставлять... Хоть и поздно, наверное, так что - и прости, Алан. Прав был твой учитель, не надо было туда соваться. Ну да все мы задним умом крепки...
Энди прикрыл глаза. А когда открыл, в них не было ничего, кроме спокойствия.
- Все пройдет, Алан. Справимся. Я справлюсь и вы справитесь. И все будет хорошо.
Алан сглотнул тяжёлый, солёный комок в горле.
- Я... знаю, как это, Энди. Когда ты делаешь шаг и не можешь... остановиться. Когда иначе никак, даже если за порогом, ну... смерть. Или боль. Всё будет хорошо. Мы тебя не отдадим.
Он вновь сглотнул.
Поводок тянулся к печати - туда, где был хозяин. Он был везде и всюду, и слышал каждое слово. Что ж... это к лучшему.
Алан выпрямился в объятиях Энди, крепко обхватывая его руками, словно защищая. И повторил, звенящим, напряжённым голосом.
- Мы тебя не отдадим. Ты слышишь это, Повелитель Пустоты, Шестьдесят Восьмой. Пусть ты и нацепил поводок, но я говорю тебе это, Белиал, мы не отдадим тебе Энди Уилсона. Он. Не. Твой.
Дождь, кажется, на миг прекратил монотонно биться в окна, но потом зарядил с новой силой.
- Герой ты... Но дурак. И я дурак... Весь в тебя, - Энди растрепал ему волосы. - Пора идти, Алан.