[awesomecircus]

Ночь, в которой Лис задаёт вопросы, а Леон делает всё, чтобы рассеять сгустившиеся тучи

29 апреля, Новый Орлеан, резиденция Принца Нового Орлеана

За Леоном заехали. На белом мерседесе. Вышколенный, но далеко не такой услужливый, как ди Ченцо, молодой мужчина-шофер вежливо м требовательно открыл перед ним дверь.
- Мистер Дамиано, господин Мелансон хотел с вами переговорить.
Леон непонимающе обернулся, обрывая разговор с Яковом на полуслове. Мерседес он, конечно, заметил, и даже указал на него ("Вот именно такой, Яков, как на обложке, можете хоть этот купить, если узнаете, чей"), но к дальнейшему развитию событий был не очень готов.
- Это... не подождет? Хотя, видимо, нет.
Аккуратно придерживая правую руку, Леон сел в машину, прикидывая, что Принцу могло понадобиться.
Судя по лицу принца, восседавшего на своем любимом дубовом столе, так знакомом Леону, ему надобились какие-то срочные объяснения. А еще, возможно, тазик со льдом или просто отдых.
Вид у Лиса был мрачен, а в серых глазах, изящно подчеркнутых прожилками лопнувших сосудов, светилось недовольство.
- Доброй ночи, - Леон ответил все тем же вежливым ожиданием во взгляде, останавливаясь ровно в шести шагах.
- Я надеюсь, что таковой, мистер Дамиано. Вы не могли бы уточнить, по какой причине вы нарушаете наши договоренности о применении сил Бездны на территории города?
- Прошу простить меня, - Леон чуть нахмурился. - Это была... самооборона. Я не имел возможности поставить вас в известность заранее.
- Самооборона от чего? - он нахмурился, рассеянно вытащив из чернильницы перо и с щелчком вставив обратно.
- От... нападения? - Леон поднял брови. - Вчерашнего. На вокзале.
- Неплохо же вас занесло в таком случае. Аж в порт.
До Леона наконец дошло.
"Дамиано, ты тупой".
Он молчал, даже не пытаясь подобрать какие-то слова. "Как можно было ЗАБЫТЬ?!"
- Я уже не комментирую прибытие в город другого Сторожа. И дальнейшие события. Леон, ну какого ж архангела-то?! - Мелансон резко сломал в пальцах перо, повернувшись. - И сегодня. Опять. Мне действительно следует отдать приказ об уничтожении, как это было с Эрреро?
- Это... ваше право, - Леон поднял на Принца глаза. - Вряд ли я могу вам в нем отказать.
- Подойди, - принц протянул руку, поманив к себе. - И скажи мне, что нужно сделать, чтобы ты не забывал? Чтобы ты не чувствовал себя особенным и имеющим только права требовать что-то от нас? Ты готов огрызаться и мешать работе Джозефа, хотя он относится к тебе с большой симпатией. Почему и зачем?
Леон сделал шесть медленных и спокойных шагов. Молча. Ему хотелось вскинуться и заорать, что нет ничего особенного в том, чтобы пользоваться теми же правами, что и любой другой сородич. Что вежливый приказ выпрашивать позволения - не делает его менее унизительным.
"Но ты сам согласился играть по этим правилам. Дал слово. И нарушил его".
И ничто из событий прошлой ночи, ни все еще звенящая в голове Рапсодия, ни удары головой о переборки, ни явление ангела, ни взрывы... ничто это не может быть оправданием, потому что слово превыше всего.
Укус был легким. Только чтобы ненадолго отвлечь от боли. И еще раз.
- Это нужно не для унижения. А для согласования. Даже я отчитываюсь о своих действиях своим союзникам. Тем, кого, казалось бы, я могу отстранить с насмешкой.
"Не... надо. Пожалуйста". Леон проглотил так и не родившееся возражение, подставляясь под укусы.
- Я не... это не было демонстрацией. Особенности, или чего-то еще.
- Только неуважения к чужому домену, о чем ты так любишь рассказывать при каждом удобном случае, - Лис смотрел в сторону. - Ты выжег меня. Не насовсем, не слишком сильно, но сейчас это может стать фатальным.
Леону внезапно захотелось сделать какую-нибудь вопиющую глупость в стиле Алана. Обнять невесомым касанием, поддержать эту странную, ненормальную связь. Это болезненное подобие близости, глубинную потребность в которой понимала разве что Гленн - и давала тоже, пожалуй, только она. Все другие были слишком живы. Он дернул головой, прогоняя неуместные образы.
- Я сожалею.
Тореадор куснул еще раз, потом помолчал, вертя в руках обломок пера.
- Иди, - наконец заговорил он бесцветным спокойным голосом. - Я надеюсь, хотя бы до Излома вы сможете посидеть тихо.
Леон качнул головой, не двигаясь с места.
- Маятник качается каждую ночь. Вчера была моя очередь. Сегодня ваша. Я не имел на это права, вы... тем более. Слишком многие ждут, когда вы потеряете контроль, господин Колесничий.
- Я знаю, - он не дрогнул. На краю сознания послышался щелчок стали. Два жеребца, белоснежный и вороной, пошли ровной рысью, послушно наклонив головы. - Что ты собираешься предпринять?
Леон внутренне подобрался. Ощущение надвигающейся грозы покалывало затылок, как на охоте... или в дуэли.
Образы различных вариантов ближайшего будущего, один другого хуже, мелькали на краю сознания.
Поймать его глаза... после того, как он сорвется? Или... до?
- Я предпочитаю действовать по обстоятельствам.
- Опять?! - Мелансон скривился. - Тебе не надоело? А мне начинает надоедать.
- Надоело. Вчера. - Леон демонстративно отвел взгляд от лица Принца. Взгляд, на дне которого уже плескалась готовность сломить чужую волю, остановить грядущую бурю, переломив ей хребет. Эффективно, но... непоправимо грубо. Подался вперед, кладя руки на стол по обе стороны Мелансона. Не дрогнув, когда правую руку пронзило болью. - Не надо.
И легко куснул Принца за плечо.
Тот продолжал смотреть вдаль, потом медленно повернул голову и чуть развернул плечо, подставляясь.
Чувствуя, как рассеивается напряжение перед грозой, Леон повторял то, что уже было на этом столе несколько ночей назад. Почему-то это казалось важным - повторить все в точности. До последнего движения.
Мелансон предпочитал не носить пиджаков, а рубашка очень легко сползала с плеч. Плеч и спины, на которой виднелись длинные тонкие шрамы, идущие вдоль позвоночника. Он почти не шевелился, только изредка поддаваясь на покусывания.
Леона окутала теплая волна, греющая, как весеннее солнце, но не обжигающая. Солнце было за спиной, выносимое на небо колесницей.
Все еще не поднимая глаз на Мелансона, Леон чуть отстранился, закончив. Еще немного греясь в тепле, впрочем, и не отстраняясь совсем. На границе внутренней зоны личного пространства, не ближе и не дальше. Голос разума говорил, что стоит заканчивать это. Сейчас. И больше не повторять.
- Иди, - рубашка вернулась на свое место. - Береги свою свободу.
- "На этот раз пусть люди разойдутся", - все еще не поднимая взгляд, процитировал Леон. - Благодарю. Когда-нибудь...
Варианты будущего, идущие сквозь его тело, дрогнули, проходя очередную узловую развилку. "Когда-нибудь" виделось не очень вероятным.
Так лучше.
- Никогда, - рука, не несущая на себе украшений, легонько оттолкнула Ласомбру.
Тот усмехнулся и молча вышел, не оборачиваясь.