[awesomecircus]

Ночь, в которой Большая Тварь злится и требует выйти на охоту, а Эш вспоминает кровь, песок и реку Оранжевую

4 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Проводив цимисха и Алана взглядом, Эш попытался сложить одно с другим. И выходила все равно каша.
- И все уверены в том, что пуская оборотней по следу Некроманта, мы не допустим того, что потом эти самые оборотни придут по наши души?
- Если бы я хотел быть педантом, - Антимо сидел уже на другом стуле, как будто бы никуда и не уходил - или он в самом деле не уходил? - то непременно не преминул бы заметить, что ни у вас, ни у меня, ни даже у обворожительной госпожи О'Фланнаган их нет. Но подобные чепуховые придирки отнюдь не делают вашего вопроса менее резонным, отнюдь. Возможно, вы могли бы просветить меня относительно того, кем был этот импозантный господин? Я видел его мельком во время свадебных торжеств. однако нас не представили друг другу, что вовсе неудивительно.
- Это больше образное выражение, чем попытка указать на то, что мы владеем эфемерной материей называемой "душей", - гангрел с интересом воззрился на Антимо, который внезапно оказался совсем не там, где был раньше. - Это Лакес, цимисх. И кто он домену господина Дамиано я, честно говоря, затрудняюсь ответить. Но он пришел за помощью, на сколько возможно судить.
- Разве? - Антимо приподнял бровь на долю градуса, выражая вежливое сомнение. - Мне показалось, что он явился предупредить, самое большее проинформировать, но помощи как таковой он не просил и на прямой вопрос о том, в каком размере и количестве ее надлежит оказать, предпочел отмолчаться. Конечно же, молчание - золото, но когда рядом и вокруг снуют волколаки, серебро ценится гораздо, гораздо дороже.
- Ну, учитывая то, что Лакес сам признал, что хотел просить помощи у господина Дамиано или нас, можно сделать однозначный вывод о том, что он имел ввиду именно то, что сказал, - гангрел не видел повода усомниться в этой сентенции.
Вообще, следовало переставать дергаться от внезапных появлений Антимо. Ну, как минимум не чертыхаться и на стуле не подпрыгивать. Именно эту задачу Гленн обозначила себе как важную, на некое обозримое время.
- Ага, цимисх. Живет тут, в болоте. Загадочная личность, на самом деле. Домену Леона он... Товарищ Леона, навреное так следует сказать. И еще он удвительно неравнодушен ко мне. В смысле, то мозги полоскает, то чего полезного покажет, причем на глаз -сугубо на добровльных началах. Хотя, иногда он ведет себя просто как жопа. Леон его нашел где то, и я не знаю, через что они зацепились.
Тут Гленн несколько страдальчески вздохнула, но все таки поведала беду своего сердца, если так можно сказать.
- А еще- он тот, от кого Леон охотно принимает помощь, тогда как других шлет лесом-полем.
И вот в этих словах жвучало нечто, сильно напоминающее ревность.
- То есть природа отношений этого господина и господина Дамиано такова, что они не гнушаются обращаться друг к другу за помощью в минуты испытаний и, что гораздо важнее, не считают друг друга взаимно обязанными в таких ситуациях? Простите мою дотошность, но подобные вопросы всегда лучше бывает прояснить заранее. Впрочем, я вас отвлек, чего делать ни в коем случае не следовало... Прошу вас, продолжайте.
- Насколько я могу судить, да. Это странная, но я навреное скажу, дружба. И я не очень понимаю, откуда она эм... произрастает. Ладно, чоуж там, я Лакеса в принципе не понимаю, когда разговор идет не о технической стороне дела, а о всяком... таком. Как жить, чо жить, всяк прочий сельдерей.
Цимисх заложила за ухо мешающую пряд волос и продолжила.
- А так, что еще сказать. Он силен, и он опытный цимисх. Предела его возможностей я не знаю. Умеет превыращаться в дракона, умеет растекаться в лужу крови. Лепит вообще красиво! И да, он приходил определенно за помощью, но запрашивал ее... Поправьте меня, но странным образом.
Наблюдать за разговором между Антимо и Гленн, подмечая нюансы взаимоотношений, было крайне интересно. Что несла эта информация и была ли она полезна именно сейчас - Эш не знал. Но наблюдать считал нужным.
- Главное, что он вобще оную попросил. А не считал себя истиной в последней инстанции, непогрешимой и прочее, - гангрел скривился, но убрал гримасу с лица. - Другой вопрос, как мы можем помочь в этой ситуации. Тут и сам Лакес не дал ответа.
- В таком случае я предлагаю исходить из имеющихся в нашем распоряжении возможностей, а не распыляться мыслью, пытаясь придумать, где и как можно было бы попытаться упредить действия заведомо непредсказуемого противника, чьи мотивации нам ясны весьма приближенно, а о возможностях которого мы вообще почти ничего не знаем. И принимать во внимание, что оборотни уже шли по следу некроманта, пока Лакес их не остановил, а значит, таки действительно могут прийти и по наши души. - приложив руку к сердцу. Антимо кивнул Эшу в высшей степени любезно, всем своим видом давая понять, что не претендует на авторство этого благоразумнейшего высказывания. - Хотя зачем остановил вчера, если не далее чем сегодня собирается убивать повелителя мертвых сам? Не проще было бы отойти в сторону и сэкономить время и силы, а если повезет, то и насладиться впечатляющим зрелищем? В конце концов, юный господин Каллахан намеревался именно так и поступить.
- Ну, это очевидно! Вчера труполюб был у него, официально допущенный на территорию. Когда явились волки, они получили закономерный отворот от Лакеса. И если бы наш любитель трупнины не повел себя как последнее тупло, обидев действиями Лакеса, то и в эту ночь спокойно мог бы тонуть в трясине. Как бы когда гопота просит гостя на поговорить, ясен крендель ты их шлешь в пешее эротическое, но когда тот же гост пытается насрать на ковер в прихожей... Ну, пусть сам разбирается с гопниками, типа того.
- Господин Лакес показался мне чрезвычайно задетым действиями тех, кого он недальновидно пустил на постой. Мне не хватает воображения, чтобы представить, какие действия способны вызвать омерзение у способного растекаться в лужу крови дракона.
- Да любые. Может, ему не понравилось, что там метрвецов ворошить начали. А может он любимые кувшинки помял. Или повел себя так, будто он в доме не просто гость, а может диваны двигать...
- Все это поводы указать гостю на дверь, а не чувствовать себя задетым до глубины заведомо отсутствующей у тебя души. Впрочем, я далеко не самый лучший знаток натуры и склонен ошибаться в своих суждениях. Полагаюсь на ваше мнение всецело, милая госпожа О'Фланнаган. - Антимо проследил взглядом за кистью руки широким жестом обрисовывавшей масштаб постигшего лакесовы диваны бедствия Гленн, словно кот за осенней мухой.
- Возможно эти гости допустили то, что было недопустимо с точки зрения взглядов на допустимое у Лакеса. Это может быть все, что угодно. Возможно даже совесть цимисха не позволила и дальше гостеприимно принимать у себя таких "гостей". Важна ли причина для того, чтобы решить возникшую ситуацию?
- Антимо, вы не правы! Это еще как повод, чертовски отличный повод, чувствовать себя задетым по самую печень. Если бы какой то мудозвон, сперва прикинулся приличным человеком и набился на постой, а потом начал гнуть пальцы, планировать переклейку обоев, и всячески вести себя как хуй посреди конопляного поля, это очень даже чертовски хороший повод пожелать вывернуть кого либо наизнанку.
- Совершенно не важна. Прошу извинить мое неуместное любопытство. Итак, господин Уильямс? Вы тот человек, который взял на себя труд обеспечивать безопасность подданных этого домена и не понаслышке знакомы с процедурами безопасности. Как бы вы распорядились талантами собравшихся в этих стенах господ и дам для того, чтобы остановить злокозненного чародея, в то же время, по мере возможности, не бросая их на съедение волкам?
- ... Хотя, если подумать, мне бы в такой ситуации хотелось выворачивать лично, а не передать дело мщения в любые третьи руки...
Уже менее запальчиво, и куда более задумчиво произнесла Гленн.
- Волки... Волки тут скажем так, не единственные пухнастые звери. Технически, если знать куда и когда, можно подкинуть след не волкам...
- Для начала я бы постарался хотя бы примерно оценить опасность. Учитывая то, что сам Лакес с этим Некромантом не справился, или посчитал свои силы недостаточными и обратился к нам, - Эш нахмурился и прошелся от стены к стене, размышляя над вопросом Антимо. Но остановился он напротив синьора ди Ченцо, с интересом рассматривая его плечо. - Но чтобы оценить что можно сделать силами домена, мне нужно знать что умеют все его члены. А о вас, Антимо, я знаю ровным счетом... ничего. А подозревать могу всякое, но оно будет так же далеко от истины, как мы от Солнца. Находясь в условиях, когда умения каждого являют собой кирпичик в непробиваемой стене обороны, мне нужно знать, что умеете вы, синьор ди Ченцо. И под этим вопросом я имею ввиду те умения, которые не касаются управления хозяйством и служения вашему господину как мажордома.
- Право, сущие мелочи. Оставаться незамеченным, менять лица, хотя и не так, как это делает неподражаемый господин Лакес, и обращаться со всевозможной утварью помимо домашней и кухонной. - Антимо крутанул в пальцах неизвестно откуда взявшийся крошечный револьвер со странно тупым и коротким носом, а потом убрал его в карман пиджака. - Однако я вряд ли долго продержусь один на один в бою с настоящим солдатом - в подобном случае лучше будет обратиться к любезному Иштвану.
- Я бы не стал доверяться тому, кто только недавно был на стороне противника. Но это я и моя подозрительность останется исключительно моей, - гангрел отошел от Антимо и привалился к стене вагона спиной. - Из вас должен выйти отличный шпион, Антимо. Учитывая, что в случае защиты домена лучше иметь сеть информаторов, помимо рядов колючей проволоки под напряжением, у вас есть все доступные возможности, чтобы нанести упреждающий удар, который может оповестить остальных о начале действия. Впрочем... вы можете и ударить в спину, зная что вас не заподозрят.
Он замолчал, собираясь с мыслями. Было несколько странно от того, что синьор ди Ченцо, подданный Леона Дамиано, доверяет разработать тактику и стратегию ему - гостю домена. На вопрос "почему?" ответов было не так уж много и Эш предпочел сейчас и близко не копаться в том, какой из них наиболее близок к правде. Кривовато усмехнувшись, гангрел обвел взглядом присутствующих.
- Для начала, если после нападения шабаша мои рекомендации были выполнены, то стоит добавить следующее. Оповестить охрану вокзала и охранные патрули о том, кто может прорваться сюда, выдав им портрет этого Некроманта. объяснять что-либо кроме того, что это преступник - не надо. Так же объяснить, что не стоит разводить панику и сообщать о проникновении прежде, чем идти и спрашивать кто таков и зачем пришел. Прежде всего - безопасность. В том числе и смертных. Это не даст противнику сходу понять, что бежать уже поздно. Далее... Далее стоит понять, что недооценить противника нельзя. Ловушки, работа на расстоянии, быстрая передача информации между группами, наличие стационарных пунктов - все это должно помочь как при работе против Некроманта, так и при проникновении оборотней. Хотя с последними лучше иметь минные поля и снайперов. Впрочем, это никогда не помешает в принципе. Как и пути отхода, в случае если все пойдет не так. С вас, Антимо, нужна информация и как можно больше, если вы способны ее добыть вне домена. Гленн может лечить и работать на близком расстоянии, Майк может собирать ловушки и.. рации для вас, Энди может говорить с животными и создать еще одно кольцо защиты или нападения из птиц и прочей живности. Если у вас есть что добавить или возразить - говорите. Диалог может дать больше результатов и решений, чем монолог.
Он замолчал, но мысли о том, что еще можно сделать и как повлиять на возможный исход ситуации если Некромант проникнет на территории Домена, не выходили из головы. Гангрел продолжал вертеть ситуацию под разными углами, пытаясь найти бреши уже не только в обороне, но и в своих размышлениях.
- Я человек здесь новый и в этой стране никогда раньше не был, а потому мои возможности по добыче информации сильно уступают возможностям тех, кто имел время пустить здесь корни, но я вас понял.
- Нну... в целом все верно. В случае вопросов обороны, ессно. Но тут фигня в другом. Мы можем хоть заминировать тут каждый всратый куст, и никто никогда не проползет, но это будет гм... Рыбалка. И не факт, что рыба пойдет в это место. Даже, я скажу, это далеко не самое ожидаемое направление, если только некроеб не решит сваливать поездом отсюда.
Цимисх говорила, но при этом она еще и смотрела. И игры Антимо, который как фокусник голубя из шляпы, дсотал пистолет, были... Провоцирующими. Цимисх прищурилась, неторопливо встала со своего места, двигаясь так, будто весила не меньше полутора тонн. Сместила свое внимание на Эша...
- Нам надо понять, как его ловить на выпасе. Дай мне, кстати, его портрет, если лишний есть, я знаю куда применить, на удачу конечно, но мало ли. Далее, у тебя есть выход в капеллу, попробуй там поспрошать, может кто чего хорошего может и захочет сделать? В целом, я предположу, что сейчас этот крендель либо выясняет, где его выводок, либо уже выяснил. Значит, его могли видеть у дома, в котором он был, в лагере пострадавших, и в тех местах. Что с дубами, ебучими духами и оборотнями- это надо перетереть с Аланом отдельно. Еще надо будет узнать, до чего договорится Лакес с Леоном. Но в целом, я так скажу- мы не должны забывать про то, что это сперва- поиск врага в городе, а уже потом- подготовка к штурму.
И на этих слова в Антимо полетела расческа. Обычная такая расческа, между делом прихваченная со стола. Но- бросок был резкий- так бросают не фигню какую, а например, нож, и как надеялась цимисх- бросок был достаточно внезапный. На лице ирландки при этом было выражение некого азарта. Так либо подъебывают приятеля, либо делают крупную ставку, уже успев выиграть пару раз за вечер.
Дворецкий вскинул руку в белой перчатке и взял летящую расческу из воздуха так, как берут хорошо знакомую вещь с ее привычного места, то есть не глядя.
- Кажется, вы обронили эту безделицу, любезная госпожа О'Фланнаган.
Антимо меланхолично вздохнул и навел порядок, поднявшись со стула и вернув предмет дамского туалета туда, откуда он был похищен хозяйкой: между парой блестящих серег устрашающего веса и золотой брошью, главным достоинством которой являлась ее массивность.
То, как Антимо берет, именно берет из воздуха, а не ловит, предметы, цимисху нравилось. На том уровне, на котором нравятся породные лошади, суровые мохнатые пастушьи псы, не отличающиеся чистотой кровей, но крепко знающие свое дело, или хороший удар в челюсть бревном, когда не тебе. Выразилось это в смачном цыканье зубом.
- Ага. Антимо, у вас прямтаки талант подбирать оброненные вещи. И, сдается мне, не менее ловко вы можете что то не подобрать , а уронить на кого либо.
Цимисх жизнерадостно оскалилась, что могло бы быть вполне приятной улыбкой, но нет. Как то так получалось, что кому то там, за кадром происходящего, такое жизнелюбие должно было выходить боком. Гленн этак лихо подмигнула пухлому итальянцу, несколько демонстративно поправляя прическу. Вид у рыжей был одновременно агрессивный и шкодливый, совершенно без привычной тяжеловесности, и будто быб говорил "Ну, мы то еще побегаем! Ночь хороша, мы хороши, и охота на неведомо кого это весело! мы еще повоюем, да-да, гульнем на всю широту ворот!".
- Как можно, любезная госпожа О'Фланнаган, как можно! Когда на кого-то что-то падает, я неизменно нахожусь в другом месте, что могут подтвердить многочисленные свидетели. - мажордом имел вид польщенной, но донельзя оскорбленной невинности.
- Да так, дорогой Антимо, что бывают в жизни ситуации, когда уронить не просто можно, а очень даже нужно. Например, кирпич, например, на чью то башку. Но, может быть, более верным будет назвать это "доставить скорейшим методом в положенное место"?
Цимисх была явно далека от уныния. Ну да, строго говоря, ребус по отлову некроманта был интересным, при этом не являясь ее лично проблемой. Чего бы тут не испытывать некий оптимизм?
- Портрет вскоре должен притащить обратно Сэм, - гангрел жестом указал на вход в вагон. - А что до рыбалки. Ты знаешь, где он предположительно может быть? Я - нет. А Капелла, скорее всего, уже и так этим занимается, но я попробую выяснить этот вопрос. Не то, чтобы я там пока имел высокий статус.
Эш усмехнулся, пытаясь сосредоточиться на собственных мыслях.
- А что на счет Алана и Леона? Алан маг, он может каким-то своим способом узнать где находится Некромант или спросить духов. Или каким-то образом выманить его на нужную нам территорию. Тогда можно было бы уже думать о быстром, хирургически точном ударе. Или Леон мог бы узнать его местоположение при помощи теней. Тут я не силен в возможностях господина Дамиано. Но он, вроде бы, смог найти мага. Или нет? Но, так или иначе, у него больше возможностей руководить тем же Иштваном, который мог бы не только что-то знать про этого Некроманта, но и каковы его привычки или куда тот может пойти в первую очередь... Впрочем Алан может действовать днем. А это неоспоримый плюс с его силами. Выманить Некроманта на солнце и, можно сказать, дело сделано.
- А можно еще посмотреть на карту и прикинуть, где он может ховаться в первую очередь, - подал наконец голос Майк, - только мне надо карту заново рисовать.
- Значит, так. На счет Леона я могу сказать, что он вполне очевидно давеча высказался, что он лично эим заниматься как то не горит. Иштван... Иштван это, как на мой вкус, сразу нет. Во первых, он не хочет ничего, кроме говниться и стоять в позе великомученника, а во вторых неэффективно подключать к отлову потенциально друзей того, кто им, как бы так сказать, сочувствует. Из под палки такие дела делаются хреново. Действовать днем... Это хорошо, но днем могут работать еще и гули, не надо про них забывать. Эш, у тебя были вроде бы врубные пацаны в гулях. Алан днем хорошо, но тут надо понимать, что не мы такие одни умные, и бросать его под нерофила- дело друрацкое. Он конечно сейчас бы начал орать на тему, что не надо его беречь и что он он конечно смертный, но не хрустальный, но... Но его тут нет. Хотя, у него есть волки. Волки мне все еще нравятся как потенциальная дубина.
Цимисх прошлась по помещению, прикидывая, что еще можно было бы сделать на почве информационной борьбы. Увы, тут она была не сильна и обилием блестящих идей не страдала.
- Майк, у тебя на отрисовку карты сколько времени по идее уйдет?
- Никто не забывает про гулей, Гленн. Но гули не обладают магией. А Алану не надо самому соваться под удар этого тремера, - Эш почти не бурчал, с интересом отмечая все, что говорила цимисх. - Он не хрустальный и у него есть голова на плечах. И он знает границы своих сил. Если он не обладает нужными для этого способностями или силами, то он, думаю, способен это сказать. А волки потом придут сюда. Как ты думаешь, долго их будет сдерживать... долг перед Аланом? Или что? Да, я крайне дерьмово разбираюсь в оборотнях, можно сказать даже никак не разбираюсь, но это не повод снимать их со счетов после того, как они расправятся или нет с Некромантом. Нам в первую очередь для внешней атаки нужна точка на карте. В любом случае.
- Ага. Расскажи мне, как Алан знает границы своих сил, вернее- как он не плюет на них. Этот смертный порывается не спать, не жрать, и облобызать всякую ебанину, которая ему попадается. У него сейчас щемит зад от того, что он потенциальная жратва, и любой упырь если что, его заломате тупо на физухе. И он будет доказывать, что это не так.. А это, знаешь ли, не помогает трезво действовать.
Цимисх не то чтобы злилась, нет. Она ПОРИЦАЛА. Или не совсем... Так, навреное, стайный хищник оборачивается на внезапно давшего слабину собрата по стае. Ты, вот ты, волк и испугался оленя? Ты заранее промахнулся, в мыслях, в чувствах?
- Эш, какого хрена? Ну перестань ты уже мыслить от обороны, а! Никто не снимает оборотней со счетов, но нельзя настолько шарахаться от потенциальной угрозы. ЧТобы приходить в депо им надо знать, что тут есть чего ловить. А так- их можно использовать, и даже нужно! Ты верно говорил, Алан не дурак, и наводить их не станет. Это ж почти идеальный расклад! А ты дуешь на воду, и н можешь сунуть кстрюлю в печь, потому что там горячо и можно обжечься. С таким настроем на двуногую дичь не ходят, соберись уже!
Внезапно, цимисха небольшом помещении стало очень много. Нет, форма тела оставалась той же, но. Но где то там, за гранью видимого, взохнула влажная, черная земля, проседая под когтистыми лапами.Дремучая, первобытная ночь, не слышавшая еще звуков человечекой речи, качнула ветвями древовидного папоротника, и расступилась, пропуская через себя Большую Тварь. Тварь знала, что этот мир принадлежит ей, и не понимала "слабости заранее". Слабость- признак добычи, а Эш добычей не должен был быть. Он должен был быть хищником, и об этом стоило напомнить.
- Мне разве что сама карта нужна, а так - за ночь управлюсь, наверно, - пожал он плечами.
- Я сейчас же распоряжусь. Карта будет у вас через четверть часа: к счастью для нас, на вокзале есть киоск, в котором торгуют иллюстрированными журналами и путеводителями для прибывающих в город туристов. Среди них не может не оказаться карты. - сейчас Антимо смотрел на Гленн с живым интересом, который выказывал крайне редко, и даже не казался скучающим. В его взгляде светилось неприкрытое восхищение.
Слова Гленн и ощущение нависания над собой какой-то непонятной, но опасной, громады, навалилось на гангрела всей силой. Зверь рванулся с цепи с единственным желанием - рвать. Разрушить то, что считало себя выше инстинктов и правил выслеживания. Ту, что посмела усомниться в его способности бить и убивать. Но Эш держал поводья в своих руках. Тело поднялось с пола легко, словно и не сидело там. Когти полоснули по воздуху, рассекая слова Гленн.
- И сколько ты собираешься прожить, если будешь лезть в пасть опасным тварям, а, Гленн? Ты беспокоишься за такого хрупкого, такого глупого Алана, который до сих пор не сдох, забравшись в ебанину по самые уши. Отказываешь ему в чувстве банального самосохранения. Он только ожил, но можно не считать его слабой добычей с теплой кровью, а помнить и уважать кем он был и кто он есть, - глаза горели алым светом, а расстояние между Эшем и цимисхом сокращалось сантиметр за сантиметром. - Трусость… Видела ли ты, Гленн, как сжигают сородича одним лишь взглядом? Хочешь попробовать на своей шкуре? Тогда иди в пасть к этому тремеру, беги, считая что твоя броня и слепая вера в собственные физические силы тебя спасет. Что тремер не более чем сосунок, неясно как выживший в стае Шабаша. Что он не представляет из себя опасности. Верь этому. И может быть ты проживешь до завтра.
Хорошо поставленный голос отдавался от стен вагона, создавая совершенно дикую звуковую иллюзию, словно он звучал от Эша и в то же время - отовсюду. Замечание цимисха всколыхнуло в нем волну злости и ярости.
- Ты считаешь, что продумать свои действия равнозначно трусливой попытке спрятать собственный хвост меж задних лап и забиться в самый глубокий угол своей норы. Тогда я бы так и говорил - спрячьтесь, бегите отсюда и до той поры, пока не найдете пустое место, где нет никого. Но нет. Я говорю - будьте на чеку. А ты слышишь - затравленно шарахайтесь от каждой тени. Продумывание своих действий ты расцениваешь как опасения за свою задницу. А создание всех шансов на собственную победу видишь не более чем ненужное еложение жопой по полу. Ты хочешь убить тремера или быть им убитой, а, Гленн?
Они стояли вплотную - цимисх и гангрел. Алые глаза Эша смотрели прямо в глаза Гленн, выискивая среди раздражения и возмущения нотки разума.
- Хочешь спросить чего хочу я? - по щеке Гленн скользнула ладонь уже лишенная когтей. Низкий, бархатистый голос больше не отражался от стен вагона, но был слышен всем присутствующим, отдавал где-то в груди низким гулом. - Убить Некроманта с минимальными потерями среди нас. И максимальными потерями среди них. Ты со мной, Гленн?
Майк покосился на них с опаской, кашлянул и перевел взгляд на Антимо:
- Уважаемый... а пойдемте? Не будем мешать.
- Да вот не учи мамку ебаться только, ладно? Как то значится, до сих пор сдохнуть мне не довелось, но конечно, теперь то ты мне глаза раскрыл! И правда, как же так то? Наверное, потому, что бродячий цимисх что то о выживании да знает, не находишь?
Крайне демонстративно всплеснула цимисх руками, в неубедительно наигранном изумлении.
- За хрупкого Алана я беспокоюсь, потому что да, смертные хрупкие. Это факт, и хоть усрись тут на ровном месте. Как буду беспокоиться о вчера становленном, да и любом, кого можно ушатать просто неудачно треснув в челюсть. Это практичность, Эш, тупо практичность.
Гленн тряхнула волосами, совершенно не собираясь уступать напору гангрела. Даже как то наоборот. Можно сказать, что она поймала волну скандала, и сейчас собиралась азартно в этой волне затонуть.
- Что же до остального... Эш, ты вот говоришь что имел в виду другое, а я говорю с голосами в голове... А как думаешь, почему? Почему ТЫ понимаешь свои слова, а ДРУГИЕ тебя не понимают, и чья это проблема? Но да, я тебе скажу, едрена кочерыжка тебе в печень, я с ТОБОЙ в случае, если это будет что-то, отличное от обматывания сто тертьим рядом колючки нашего забора. Отличное от закапывания в грунт и мудрого ожидания по домам. Но, черт его дери, мы можем разделить эту территорию. Занимайся тылом, а я пойду в поле. Потому что... Потому что ты на самом деле, понимаешь, о чем я говорю, и именно поэтому тебе обидно. Убить некроманта с меньшим риском- это и волки, и НЕ волки. Оборотней так то побольше одного вида, и... Ну, одного из них мне довелось жрать, лапать и до сих пор заметь, я не очень напоминаю прах. И да, я слышу " шарахайтесь", потому что ты говоришь только "Оборона, оборона, не суйтесь". Так что ты либо формулируй по нормальному, либо не прожигай потолок, когда тебя не так трактуют!
Вокруг стремительно и горячо закипал скандал, но Майк только в угол отодвинулся, чтобы не мешать участникам кидаться - как словесным говном, так и с когтями наперевес, и с задумчиво-равнодушным видом уткнулся в лист бумаги, воскрешая в памяти собственные отметки. Обычный скучный день, никто пока не лежит с вырванным горлом, фургон не горит, вокзал не взрывают, шабашиты на паровозиках не едут...
Антимо деликатно взял его под локоть, бросил на Гленн последний томный взгляд и неслышно приотворил дверцу вагона ровно на четверть, чтобы выскользнуть в щель и не привлекать ненужного внимания со стороны распаленных скандалом верных товарищей.
- Идемте, Майк, газетный киоск не будет ждать нас вечно.
Свистящий шепот был слегка театральным, но едва ли больше обычного.
- Знаешь о выживании? Тогда чего же говно льешь на банальнейшие методы защиты территории, о которой меня спросили? - отходить Эш не собирался. Лишь вскинулся на всю тираду, даже не пытаясь убрать упавшие на половину лица волосы. - Что ж ты рвешься как салага на штыки противника?! Знаешь скольких я потерял вот так?
Злость и какое-то странное чувство дежавю гнали гангрела вперед, заставляли голос звучать уже совсем иначе. Так командир орет на слишком самоуверенного солдата, который из-за своего бесстрашия готов пожертвовать оставшимися в живых товарищами, кинувшись в гущу противника не задумываясь ни о чем больше.
- Не сиди и не обматывай эту проволоку, у тебя гули есть для этого. И полный вокзал работников. Хочешь в битву? Так скажи мне где сидит противник и мы сделаем все, чтобы его победить. Или хочешь кинуться и искать его по всей пустыне с ограниченными возможностями и обезвоживанием, чтобы он заметил тебя раньше и упреждающе убил? Или бросишься на него сразу же как найдешь, потеряв половину отряда из-за собственного чувства бессмертия? Или доверишься непроверенной информации и попадешь в ловушку, где тебя сожрут вместе с подошвой от твоих сраных сапог! Я видел как из-за таких гребаных проебов клали народ целыми отрядами, Каин тебя дери! Из-за хреновой разведки, из-за глупой самоуверенности, из-за того, что недооценили противника. Ты этого хочешь?! Я - нет!
И все было бы хорошо, если бы цимисх солдатом была. Хотябы один день своей жизни, но таким, у которого и портянки и сержант, и вот это все. Но, как она сама говорила, хрен там плавал. Дисциплины,хождения строем и субординации ей не завезли. Потому что надобному бурлению уровня "провинция в огне за полчаса" дисциплина неведома (забудем о потерях и сообразности). А если глядеть глубже, то крайне тяжело донести до тираннозавра суть равнения на право.
- Знаю, знаю. Меня никто в каретах не возил и подушками не обкладывал. А ты тоже мне нашелся, лев пустыни, король Марокко! Дай ему ложку, дай то и это! Давай, расскажи мне, кого и как ты положил, когда недооценил противника. Тебе ж есть что сказать, верно? Ну?! Расскажи, давай, имя-звание-номер части, и какого хрена ты тут такой весь из себя командир! Обезвоживание у него, потери недопустимые у него, ага. Что, один раз получил по носу и все, стремно под пиздюли соваться?
Что характерно, Гленн не столько орала, сколько говорила, сочно прокатывая буку Р в словах. Для наглядности и большей понятности она даже звонко, смачно так хлопнула ладонью по столу, заставив весело подпрыгнуть стоящие на нем предметы. А еще она именно что обращалась к Эшу, очень лично. Очень именно к нему. "Ну? Где твои клыки, хищник? ГДЕ! ТВОЯ! СМЕЛОСТЬ! Ты боишься?! ты боишься??!!! Почему ты осторожен, тогда как осторожны должны быть они ?? Ты веришь в свои когти? Ты веришь свои клыки? Так почему этого не видно!!! ГДЕ! Где!" твоя веселая ярость?!!! Почему ты мягкий, почему ты ведешь себя как еда?!! ТЫ! НЕ! еда! НУ!"
- По носу один раз получил, говоришь? - голос не дрогнул. Лишь кривая ухмылка прорезала лицо, да во все еще горящих алым глазах зародилась холодная ярость. Он шагнул вперед, понимая, что упирается в Гленн и теснит ее назад. Потом еще шаг. - А ты в каком звании чтобы у меня интересоваться моим? Скольких ребят из своего взвода вытащила из-под пуль? М? Скольких вернула живыми из устроенной засады? Скольких на своем горбу тащила под ебаным солнцем, уходя от преследования? Кто ты такая, чтобы я, капитан Даниэль Бернштейн, тебе отвечал?
Он наступал и наступал вперед, то ли скалясь, то ли улыбаясь. Бил каждым словом, словно то было ножом. Опустевший в одно мгновение взгляд был прямым и вызывающим. Пока он сам не услышал собственный голос, называющий чужое имя. Которое не было чужим.
Словно наткнувшись на невидимую стену, гангрел остановился и медленно, словно пытаясь подраться сквозь призрачную пелену смутных воспоминаний, убрал с лица упавшие волосы. Ситуация вышла из под контроля и более того, это начинало походить на дерьмовую драму с этими странными воспоминаниями. Но это имя… Снова и в то же время - нет.
- Ммать,.. - он вскинул взгляд обратно, жестко смотря в глаза цимисха, подался вперед. - Ну?
- А кто ТЫ такой, чтобы распоряжаться на МОЕЙ территории? Приказ мне покажи, а потом уже загоняй ходить строем под твоей рукой.
Отступать цимисх не собиралась, тем более что юридически она была в своем праве, как ты его ни крути. То есть и в рамках этого вагона она была "на своей земле" и в рамках стаи Леона уж никак не Эш (или кто он там сегодня) ей приказы отдавать будет. Ну и да, национальный дух, тот, который дышит гарью и вересокм с зеленых ххолмов далекой родины рыжих и ушибленных в голову, вопил о том, что "Да утрутся все такие.. вот такие, которые много командуют не у себя". А еще Гленн ловила некий кураж, азарт. Сродни тому, когда гонишь добычу через лес, и вон она уже почти-почти на расстоянии броска. Еще немного, еще чуть-чуть отжать добычу к надежному и ласковому краю топи, когда деваться ей будет неку да и..
- Штаны мне дал.
Негромоко, но отчетливо прошипела она кому то из гулей, для наглядности прищелкнув пальцами. Но не отводя взгляда от Эша-теперь-Даниэля. Не потерять контакта, не упустить. Да, это определенно было похоже на охоту. На хитрую, коварную, и ловкую зверюгу, которая только отвлекись и уйдет, ищи потом, глодай с досады елки.
- Кто я? Ты меня прашиваешь, кто я? Я, мать твою английскую королеву, Гленн О"Фланаган, и я отвечаю тут за то, чтоб хоть одна зараза таки в атаку шла, а не накрывалась простыней и ползла в сторону кладбища. За ебучий боевой дух, который ты роняешь. И откуда мне знать, что твоя осторожность это не страх под красивой маской? А, капитан? Почему ты здесь? Когда ты ушел из пустыни? Почему носил бабье имя и скрывался за собственной юбкой?
Цимисх говорила не то чтобы зло, но напористо. С полным ощущенем того, что она в своем праве, что ей, именно ей и именно сейчас можно задавать эти вопросы. И это отсуствущее сомнений в своем праве ощущалось, было видно в положенни плеч, осанке, всей фигуре. У нее было право задавать повросы, и право получить на них ответы. Увесистое такое, тяжелое право, непоколебимое, как линялое от жары небо над никогда не виденной ею пустыней.
- Приказ тебе покажи? От 1902 года? - гангрел чуть склонил голову набок, с отчетливым сарказмом глядя в самоуверенные зенки цимисха. - А ты кто, а то я что-то пропустил твое звание? А, видимо ты его попросту не назвала. И кто же тебя уполномочил комиссаром быть? В атаку чтобы шли... Жопу свою в атаку для начала поведи так, чтобы не обосраться, когда развединформация и планы с реальностью разойдутся по всем пунктам. Отвечает она. Видел я вас таких во всех видах и изнутри тоже, когда сушили свои внутренности благодаря противнику на солнышке. Рядом с положенными из-за таких вот комиссаров солдатами. Кто ты, чтобы я отчитывался тебе, м?
Он наступал и наступал, словно боевая машина, ощущая как кривая улыбка превращается в оскал. Память обрывками кружила перед глазами, мельтешила вьюгой образов в голове. И от банальной ругани с Гленн легче не становилось.
- Ну, скольких ты повела за собой? Сколько выигранных компаний? Проигранных? Рота, взвод, звено, отряд? Голая бравада, обещающая славу, которая оборачивается гробами там, где могла обернуться медалями. Самоуверенность, граничащая с глупостью. Имеешь право. Откуда мне знать, что ты не из тех, кто ведет солдат на смерть? А? Страх под красивой маской, роняю боевой дух - гангрел рассмеялся - зло и надтреснуто. - Меня ли ты хочешь упрекнуть в трусости за то, что я был в том ангаре и не жрал пыль под вагонеткой, а, Гленн? Или за то, что пошел в подвал не зная с кем столкнусь? Или за то, что выводил остатки родного взвода из-под пуль буров когда вот такой же комиссар в паре с самонадеянным мудаком-командиром завели нас в западню? Отвечай, комиссар Гленн, которую больше интересует юбка и женское имя, которое носили парни в моем отделении.
- От любого года, если там будет сказано, что ты можешь здесь командовать, и что мне надо перед тобой отчитываться. Потому что ты можешь быть начальником где угодно, но тут - уж извини, это место занято.
Цимисх раздраженно дернула плечом. Ну да, фигня была в том, что у нее было свое понимание иерархии стаи, и в рамках этой иерархии у Эша (пока так его привычнее звать) были права сугубо волонтерские.
- Да, поведай не мне довелось того сраного шабашита вязать, вместе со всеми, как не я собирала свои кишки потом в кучу, и как я не собирала твою рожу, колено и что там тебе еще откусили в парке. Буров он выводил... И ты тему не переводи, кстати. Или что, на это сказать нечего? Может быть, все то, о чем ты тут распинаешься, ты оставил у тех же буров? Где было это все раньше? Почему ты обкладывался подушками за спиной Тадеуша, боец? Или это неудобный вопрос? Забыл? А может, ты и не хочешь вспоминать? Может, ты боишься своего прошлого, так много говоря о чужой доблести? Так давай, начни с себя, это знаешь ли, неплохо! Это охрененно так.
Отступать дальше цимисх не хотела и не стала. Если гангрел хотел ее сдвигать физически, то он конечно мог это сделать, но... Но рост у них был один, и на тему веса можно было тоже подумать...
- Да, потому что не помню. И ты, долбанный местный политический офицер, этому ровным счетом нихера не помогаешь, - он остановился вплотную к цимисху, с холодной злостью глядя ей в глаза. - И при этом имеешь смелость топтать честь моих ребят, которых я вытащил, и которые полегли там, в пустыне. Мою честь как офицера. Ответить за это не слабо ли тебе будет, комиссар?
Последнее слово он словно сплюнул, выразительно вздернув подбородок. Вызов в его словах прозвучал совершенно не двусмысленно.
- А ты вспоминай! Чем болтать тут как тебе тяжко приходилось. А то знаешь ли, странно получается. Так вот ты их всех уважаешь и горюешь, что аж позабыл... Пойдем, выйдем, и я тебе покажу, как и что мне слабо, а как нет.
За пиздюлями Гленн далеко посылать было не надо, у ней всегда было с собой. Так что теперь их ученая и возвышенная беседа выходила на новый уровень. Логичный, нормальный уровень. Цимисх сдала в сторону, отобрала у Фреда штаны (которые он уже некоторое время держал, как хорошая вешалка) и шустро в них влезла. Заодно, сообшила гулям, что это "честная драка, все норм", невольно давая кривое зеркало давнишней сцене с Джо. Иную одежду (кроме портков) цимисх явно посчитала излишней.
- Ну давай, Джуд-Эш-Даниэль, покажи кто ты на самом деле...
Произнесла она, уже выйдя из вагона на "оперативный простор" и быстро собирая волосы в хвост каким то шнурком. Да, от входа она отошла, давая возможность сопернику выйти нормально и спокойно. Так сказать вежливое начало ирландской драки.
Слова были лишними. Как и излишние действия до этого. Растояние сократилось рыком, после чего последовал удар кулаком в солнечное сплетение цимисха.
- Да чтоб тебя в аду кошки жрали!
Свою порцию пиздюлей, открывающий драку, цимисх выхватила, что называется, как по учебнику. Но, это строго говоря, были только первые аккорды мелодии боя. И в качестве ответной любезности, Эшу-Много-Имен должен был достаться классический для уличной драки, удар. В глаз.
Тело бесшумно увернулось, перехватывая руку цимисха и заламывая той за спину. Слова не требовались, как не требовались и ругательства в пылу драки.
Если тут должна была быть благородная дуэль, то нет. Дуэли не было. Была драка, в том ее первобытном варианте, который ничего не знает о стилях. А еще, драка была продолжением беседы, потому что спрашивать можно не только словами. Слова могут врать, а вот тело- тело не врет. Потому, можно сказать, что Гленн продолжала задавать вопросы. "Кто ты? Кто ты такой?" спрашивала она, уходя из захвата того, у кого было слишком много имен для одного только, да еще и ничего не помнящего, тела. "Кто ты? Какой ты есть? Покажи мне себя!" с досадой, молча скалилась она, позорно промахиваясь в своей атаке. невысказанные слова ушли "в молоко", вместе с неверным ударом. Ничего. Ничего, у нее было еще много таких вот, нерожденных, молчащих слов... В следующий раз будет лучше. Будет понятнее донесено.
Эш молчал. Не хотелось слов. Не хотелось ничего, кроме как повалить Гленн на землю и вбить ей те слова обратно в глотку. Но - честно. Что-то внутри говорило, что даже если достать нож, то это уже будет попросту низко и бесчестно, просто потому, что он нарушит негласное соглашение о неприменении оружия здесь и сейчас. Пролетевшее мимо тело цимисха он уверенно толкнул, добавляя ускорения и толкая на землю, но Гленн в последний момент ловко ушла от удара, не позволяя себя повалить.
Если Эш-Имя-Ему-Легион слова считал излишними, то цимисх нет. В конце концов, ради чего сейчас она вот это все делала? ради чего она, лично она дралась? Да, мать вашу, рази него. Это был бой за Эша, в том числе. За его воспоминания, за то, чтобы он уже наконец собрал себя из праха. Из песков той ебаной пустыни, о которой было сказано так много слов.
- Кто. Ты. Такой!
Практически жадно выдохнула она, разворчаиваясь. Неизящно, но эффективно. И если в этой драке Эша можно было сравнить с хорошим бойцовым псом, то ирландка была... ну, обычной дворнягой. Крупной, злобной, у которой в родословной прогуляллись все, от русской борзой до чудовищных молоссов, через все разнообразие терьеров.
- От чего ты бежишь. Зачем прячешься от себя.
Надо меньше говорить. И потенциально хороший, с терьерьей злобой, удар был разменян, смазан этой нелепой попыткой достучаться. Выдрать осознание из высушенной пустынным солнцем Эшевой башки. Помахнулась, опять, снова, да что ж такое?
Тело рванулось вперед, стремительно сокращая расстояние между ним и цимисхом. Руки вцепились в плечи, притянули Гленн к гангрелу чуть ли не вплотную.
- Капитан Даниэль Бернштейн, - тишина была разрушена громким и отчетливым голосом Эша. - Вот кто я. И я не бегу, я возвращаюсь к себе. Я должен, мать твою, вернуться к себе!
Гребаная мина с отложенным взрывом в его собственной голове - вся та память, которая вылезала оборванными кусками старой газеты, которая могла принести любую картину из прошлого, которая сыграла бы злую шутку в нужный момент. И сейчас Эш, или Даниэль Бернштейн, это осознавал как никогда ярко. Как и то, что пора было перестать бегать от неясных, смутных видений. Но для начала нужно было закончить этот бой тут и сейчас.
Самым естественным было сейчас взять, и просто вывернуть этого наглеца наизнанку. Как хорошо можно погрузить руки в податливую, расступающуюся плоть, развернуть ребра, как крылья уродливой бабочки, вывалить под ноги всю мертвую требуху. Не менее хорошо было бы скинуть неудобную человечью шкуру, обнять, размазать по жестким граням хитина... Но нет. Нничего этого сейчас делать было не надо, потому что помимо прочего, цимисх желала другого. Победить она хотела, и что поделать, если битва на поле идей- это битва на чуждом поле, и ничего там не решить, ни когтями, ни вывернутой требухой.
- Тогда почему, капитан Даниэль Бернштейн, ты дерешься здесь со мной, вместо того, чтобы возвращаться к себе? Здесь не пустыня и не твой взвод. Сейчас не тыща девятьсот второй год. Отставить истерику, ты на гражданке.
Вдох. Выдох. Если сейчас он не перестанет, она убьет его. Видят все святые, какие только есть на небесах, она его убьет. И потом будет сожалеть. Поэтому нет.
- Ты обещал мне охоту, капитан. ты обещал мне любую добычу, которую я назову. Я называю ее теперь. Ты. Ты и твое прошлое. Иди, и принеси мне свое прошлое, выследи сам себя. Ты обещал мне, что я назову время, и это время- сейчас. Нет никакого потом, завтра, когда не будет других дел. Иди, и принеси мне свое прошлое, принеси себя целым. Ради своего слова, ради всех тех, о ком ты понмишь, и о ком еще предстоит вспомнить. Иди!
Вообще то, выставлять условия вампиру, который хочет тебе открутить башку, наверное было не лучшей идеей. Навреное, тут следовало бояться, но... Но Гленн осточертело бояться, прятаться, осторожничать. Да, она не была хорошим оратором, и да, у нее был селянский, реднекский акцент. Но еще у нее был железный напор, и чувство того, что она делает правильное дело. Это не много? Да, это не много. Но это- вполне достаточно.
Сухой треск горящей жизни на костре возле пока еще безымянного концлагеря возле реки Оранжевая.
Собственное отвращение и глухой рык заставили отшатнуться. Кусок всплывшей памяти отдавал бессильной злобой, насмешкой над честью и чужим, бесконечным отчаяньем. Бессмысленная эскалация боли и издевательств схватила за горло раскаленным обручем. Гангрел глухо зарычал и мотнул головой, сосредотачиваясь на настоящем, а не на прошлом, которое отдавало горечью.
- Ты назвала день и время, - он встряхнулся, пристально глядя в глаза Гленн. - Ты назвала цель. И ты помнишь, что мы обещали друг другу идти плечом к плечу, Гленн О”Фланнаган. Я принесу тебе свою память.
“Даже если она будет не тем, о чем стоит знать”.
Он отошел на несколько шагов, поправил одежду и посмотрел на цимисха уже спокойным взглядом.
- Я не знаю, когда я вернусь, Гленн. Сегодняшней ночью, или следующей. Но я даю тебе слово офицера, что выполню данное обещание. Даже если результат тебе не понравится.
Улыбка на лице Эша больше не была надтреснутой. Пора было найти себя, откопать под завалами пустоты и стать цельным. Гангрел кивнул Гленн и легко развернулся, двигаясь в сторону вокзала. Ему предстояло сделать многое и тратить время он больше не хотел.
- Иди. Возвращайся когда вернешься, тогда и посмотрим. Понравится или нет не суть, но это следует сделать. И я не отказываюсь от своих слов. Давай, беги по этому следу первым, ты лучше его видишь и лучше знаешь местность. Хорошей охоты!
Цимисх усмехнулась, глядя на Эша-слишком-много-имен. Да, она все еще хотела собрать его по кускам, если надо- то через пиздюли, пассивное сопротивление, базарную ругать или что там еще у нее есть в арсенале. Но начать он действительно должен был сам. И потому единственное, что ей оставалось, это махнуть ему рукой на прощание, желая удачи. Удача ему понадобится, думала она, разглядывая удаляющуюся спину, и этак вальяжн привалившись плечом к стене вагона. Потому что ловить себя самого за хвост - самая скотская из затей, и мало можно найти доыбчи хитрее и коварнее, чем ты сам. А еще она думала, что все сделала правильно. Даже просрала свой шанс на хорошее убийство кого то, слила в деревенский сортир отличного союзника в таком деле.... А и гори оно огнем, легко пришло, легко и уходит! В конце концов, со своими врагами, какими бы то ни было, она разберется и сама. Грех алчности- он такой, не делает жизнь ни лучше, ни богаче, ни ярче.