[awesomecircus]

Ночь, в которой восхитительный и удачный эксперимент Энди оказывается прерван любовным столкновением машины и дуба

4 мая, Новый Орлеан, городской парк

Отпевание длилось уже полчаса. К сожалению, удавалось спасти не всех. Слишком много бед обрушилось на Новый Орлеан, слишком устали люди.
Вымотанные сестры милосердия и примкнувшие к ним женщины-горожанки, спали вповалку под убаюкивающее бормотание-пение священника. Бдение будет длиться всю эту ночь. И за эту ночь, посвященную мертвым, они смогут отдохнуть, чтобы с рассветом снова встать на защиту живых.
Энди, кажется, проводил в городском лазарете почти все ночи. Увы, всех спасти было нельзя, как он ни старался, и здесь не могло помочь все его мастерство.
К тому же разум его был занят совершенно другим.
Он выпал из диалога Гленн и Эша, но внимательно наблюдал за ним, а в голове вертелись исследования Харрисона, чудом полученные им перед самой отправкой в злополучную и прекрасную Антарктиду.
Да, Энди был орнитологом и всегда любил птиц больше, чем другие объекты биологии, но он никогда не упускал возможности изучить все, до чего дотягивался. Новейшие технологии культивирования тканей и клеток заинтересовали его тогда... но назад он не вернулся и больше узнать не сумел.
Раньше.
Впрочем, теперь должно было хватить и его знаний и умений.
Основной проблемой в задаче, которую перед собой поставил Энди, было выживание клеток. Как-никак, он с тринадцатого года был мертв и держался исключительно на силе теплой крови и жизненных сил в ней. Значит, его клетки тоже будут держаться на них.
Таким образом, питательную среду придется создавать самому на основе собственного витэ.
Впрочем, для квалифицированного биолога это не проблема... даже если специализируется он на птицах.
Оказав помощь тем, кому можно, и перепоручив священнику тех, кому нельзя, Энди поторопился скрыться в импровизированной лаборатории. Просто попробовать можно и здесь, а если получится - перенести все в свою лабораторию в депо...
Благо, реактивов у него хватало и здесь. Простейшую проточную систему устроить тоже было просто, и Энди опустил ладонь в физраствор.
Сцеживать из себя кровь было не очень приятно, но необходимо. Дождавшись мерной красной окраски, Энди сжал ладонь и задумчиво куснул губы.
Теперь нужно было получить клетки. Придется лезть глубоко.
Стиснув клыки, Энди запустил пальцы в рану, вытаскивая кусок ткани наружу, но не отделяя его от тела, чтобы не рассыпался прахом раньше срока. Механическая дезагрегация собственного тела - вещь малоприятная, но Энди не остановился, пока от вытащенного наружу куска мышцы не осталось ничего, кроме мельчайших обрывков, плавающих в суспензии, и двух уходящих в руку концов.
Обрывков. Но не пепла.
Энди, наконец позволив себе вытащить руку и зарастить рану, запустил циркуляцию питательной среды, упал рядом, всматриваясь сквозь стекло.
Клетки не гибли. Клетки пока функционировали нормально. Значит, это было возможно, и именно он это обнаружил.
Перспективы мерцали вдалеке заманчивым светом знаний и денег.
Теперь надо было найти Гленн и Эша, продемонстрировать им это и добыть еще пару образцов...
Плавно текущие мысли оборвал грохот, и Энди подскочил, едва не свернув выстроенную систему. Что уже опять случилось?!
Он подхватил чемодан экстренной помощи и выскочил наружу, на ходу затыкая нос ватой.
Похоже, что очень не зря Энди использовал тампоны. В Дуб Самоубийц врезался автомобиль, и теперь из него выковыривали три окровавленных тела.
Подозрительно знакомых тел было два, рыжее и светловолосое (очень, очень правильным решением было заткнуть нос, Леон бы сильно обиделся, если бы кто-то, кроме него, сожрал его личного подменыша). А вот третий, покрепче, был незнаком.
По свидетельствам очевидцев, машина влетела в парк без водителя. Почему она была в таком состоянии? Почему скандинавского вида парень был распорот, а второй, тоже раненый будто бы огромными когтями, держал в руке посеребреный ятаган - неизвестно.
Возможно, ответ знал Алан, но он, получив несколько переломов и ушибов, тоже был без сознания.
Слов, по крайней мере цензурных, у Энди не осталось, и все, что он сейчас испытывал, вырвалось в воздух громким переливчатым "ЕБА-А-А-А-АТЬ". Еще бы он не узнал рыжее тельце, которое сейчас лежало на траве, и белобрысого узнать тоже было просто. Третий был ему незнаком, но явно был с ними, а значит, его тоже надо откачивать... и как ему порваться на три части?!
В конце концов он решил, что спасать надо знакомых, а из знакомых - Алана, который выглядел так, словно собрался на тот свет немедля, и ринулся к нему, на ходу прикидывая, что делать.
Вблизи все трое выглядели совершенно неутешительно. Драные, в крови, переломанные. Но позвоночник был цел у всех троих, так что транспортировке тела поддавались. Сотрясение мозга? Какого мозга?
- Леон оторвет мне руки, поменяет их местами с ногами и будет совершенно прав, - бормотал Энди, склоняясь к Алану. - Пиздец, пиздец, пиздец... а, нет, пиздец бы был, если бы меня здесь не было, а так, может, еще обойдется... Носилки сюда, живо! Готовьте операционную!
Он зажмурился на секунду. Затем снова открыл глаза, теперь уже полностью спокойный и сосредоточенный.
У него пациенты. Он не имеет права на эмоциональную реакцию. И без того позволил симпатиям взять верх.
Первая помощь Алану. Проследить, чтобы того переложили на носилки, пригрозить вырвать руки, если, не дай бог, навредят.
Посмотреть парня с вываленными наружу кишками. На ходу сполоснуть их физраствором, запихать назад в живот и перехватить на живую нить края раны, чтобы не выпали. Проследить за перегрузкой на носилки. Снова пообещать оторвать руки.
Перейти к Бьорну. Шить прямо здесь, как получается, лишь бы дотянул до операционной и смог дожить до момента, когда Энди им займется. Спасай тех, кого еще можно спасти - тоскливая заповедь врачей, и Бьорн в очереди спасаемых был последним, несмотря ни на что.
Как хорошо, что Энди был здесь.
Как хорошо, что он так наловчился штопать ранения...
...и ему срочно нужна Гленн.
Срочно.
Перетащить в операционную - дело нескольких минут. Две сонные медсестрички быстро умывались и приводили в порядок инструменты, ожидая врача.
А в народе шли пересуды о том, как же надоели эти мажоры на папиных фордах. И что хорошо еще, что никого не задавили. А ведь могли!
Энди пришел не сразу. Некоторое время заняла подготовка, и еще немного - написание писем. Он испортил девять черновиков, прежде чем смог наконец написать что думал.
"Король и маг протаранили дуб самоубийц. Не умирают, но близко. Полевой лазарет, городской парк. Делаю что могу. Уилсон".
Перехватив первого попавшегося шатающегося без дела солдата, он вручил ему запечатанный конверт и велел мухой слетать на вокзал и передать начальнику Леону Дамиано это письмо.
- Скажешь, от Уилсона, он поймет, - напоследок сказали солдату, прежде чем отпустить.
А вот теперь...
Теперь пришло время операций.

За размышлениями ночь пролетела как-то незаметно. Хитрый план, предполагающий безоговорочную и бескровную победу над Герцогом Ада, не складывался. В плане все еще было чертовски много дыр. Если совсем по честному, похож он был на рыбацкую сеть.
Леон съездил в город, полюбоваться на отмеченные на карте церкви и места культов - они, впрочем, вызывали у него только зевоту и раздражение. Та, одинокая церковь на левом берегу, где несколько ночей назад он отмаливал душу Энди на простом алтаре, вызывала куда больше чувств, но ей занимался Иштван. Леону же оставалось мерять ногами расстояние, считать время, прикидывать, куда может пойти вода из взбунтовавшейся реки и куда поместить "приманку".
Не самое привычное занятие для того, кто всегда предпочитал спонтанность.
В депо Леон вернулся под утро, уже откровенно сонным.
А там его уже ждали новости. О том, что некоторым смертным не стоит кататься на машинках.
Новости, вопреки ожиданию, принес не Антимо, а кто-то из посыльных. Это почему-то разозлило Леона сильнее, чем написанное в письме, словно разум пытался загородиться от таких новостей привычным раздражением на чьи-то ошибки.
- Где этот усатый figlio di troia?! - пальцы смяли записку, растирая ее на молекулы. - Машину в парк. Быстро. И всех в боевую готовность. Хватит заниматься всякой хуйней.
Лица гуля, которому он шипел приказы на бегу, Леон даже не запомнил.

Все три тела лежали трогательно на койках, собранные из интересной мозаики.
Леон смотрел на них ледяным, ничего не выражающим взглядом. Не в силах оторваться. Вопреки ожиданиям, даже кровь, запахом которой тут все было буквально пропитано, не вызывала у него даже отголосков Жажды.
Наконец заставив себя перестать таращиться на перемотанных бинтами Бьорна и Алана, он нехотя отвернулся и поискал глазами Уилсона.
Энди не смог упустить возможность. Заштопав всех троих, он забрал заранее отобранные образцы, создавая еще несколько культур клеток. Пригодятся, в конце концов.
К Леону он вышел, стягивая окровавленные перчатки, посмотрел устало и безразлично и начал доклад.
- Я выбежал, когда их уже вытаскивали. Позвоночники ни у кого не сломаны, но... - он покачал головой. - Алана почти всмятку. Почему цел позвоночник в этой мешанине - я не знаю, не иначе Господь уберег. Этому третьему незнакомцу выпустило кишки, я едва запихнул их на положенное место... - Энди замялся. - Бьорн держал клинок. Я его забрал, он у меня в чемодане. Он... Такое чувство, что его то ли осколками металла разодрало... То ли когтями. Такие раны сами по себе не заживают. Я сделал что мог, но... Им еще долго не встать.
- Что случилось? - Леон все еще был запредельно спокоен.
- Я знаю не больше вашего. Говорю же, выскочил на грохот, когда они впилились. Увидел, как их вытаскивают, покореженную машину, схватил средства первой помощи и кинулся их вытаскивать.
Между сжатыми в кулаки костяшками пальцев Леона стекла капля витэ.
- Тебе что-нибудь нужно?
- Чудо мне нужно. И Гленн. Я собрал Алана как мог, и Бьорна тоже, но... - Энди покачал головой. - Цимисх лучше работает с костями. Надо сказать Пилигриму, если он тут, что с Аланом. Для них нужны лекарства, часть я возьму тут, часть... Попробую сам. Мне самому нужна кровь. И моя лаборатория. Теоретически их, - он кивнул на раненых, - возможно транспортировать в депо, если есть желание, я присмотрю за ними, чтобы транспортировка прошла успешно, но я все равно каждую ночь хожу сюда, надо посмотреть, как будут идти дела здесь и каково будет их состояние. Но пока я бы оставил их здесь и приставил тех, кто присмотрит днем.
Леон помолчал несколько секунд, обдумывая сказанное. И едва заметно нахмурился - между бровями легла вертикальная складка, а глаза, заполненные чернотой, уставились на Энди.
- Пока они здесь, у тебя не должно быть других забот и других пациентов. Все, что нужно, доставят через полчаса. За Гленн я послал. За охраной тоже. Мне нужно знать, как случилась авария.
- Понял, - покладисто кивнул Энди. В случае чего отбрехается. Леон же не хочет, чтобы Алан и Бьорн загнулись от инфекции, подхваченной из-за непредотвращенной эпидемии. Впрочем, Алан и Бьорн и впрямь важнее. - Я не видел, не знаю. Можно опросить свидетелей и осмотреть машину, надо посмотреть, что там от неё осталось.
Еще пауза. Еще размышления.
- Мне нужен детектив Гибсон, - Леон даже не поворачивал голову, но водитель, замерший в нескольких шагах, улавливал каждое слово. - Здесь, сейчас. Пусть найдет меня на месте аварии.
Очень аккуратно Леон разжал абсолютно белые, с потеками тонких струек крови, кулаки. Бросил еще один непроницаемо-черный взгляд на тела Алана и Бьорна, и вышел из лазарета, направляясь к Дубу Самоубийц.
Кай приоткрыл глаза, как только за ушедшим врачом затворился полог. До сегодняшней ночи так погано ему было только однажды в жизни, после вечера, когда он застал вместе Ларса... И Еву. Еву...
- Fy fæn!
События последних часов - Дней? Минут? - ворочались в памяти, вызывая близкое к панике смятение. Трижды проклятый подменыш был прав. Осознание этого было страшным, как хруст октябрьского льда под ногами, и таким же неумолимым. Вскочив на ноги, Кай было зашатался, но устоял и рванулся к постели Алана, благо та стояла от него всего в двух шагах. Остановился, закрыл глаза и провел пальцами по его щеке. Тот дышал, но облегчения это не принесло.
За пологом послышались голоса. Близко, еще ближе... Кай рухнул на четыре лапы, чувствуя, как расходятся заботливо наложенные врачом швы на животе, протиснулся под брезентовой стенкой тента и пустился бежать, не разбирая дороги.