[awesomecircus]

Ночь, в которой Алан делает шаг во Тьму и к Тьме. А потом злит её.

8 мая, Новый Орлеан, Университет Ксавьера

В дом к наставнику Алан вернулся уже ближе к закату, когда диск солнца начал постепенно заваливаться за городские крыши.
До двери он скорее дополз, и когда она открылась, Алан только и сумел, что сделать шаг вперёд и начать оседать на пол. Но не успел; Молли, грубо, не по-девичьи выругавшись, подхватила бледного до прозелени ирландца под мышки и практически на себе дотащила до кухни, аккуратно опуская его на стул.
А потом, не выдержав, в сердцах опустила ладонь ему на затылок, отвешивая несильную, но обидную затрещину.
- Дурак! Где ты был?!
Алан обиженно потёр ушибленное место и растёкся по стулу, блёкло улыбаясь.
- Отправлял письмо с просьбой о встрече. Узнал, как Леона. Нашёл Бьорна. И делал так, чтобы он улыбался.
- Дурак, - повторила Молли уже несколько спокойно, но ладонь для второй затрещины всё же занесла.
- Ну и что ты его бьешь? - Пилигрим привалился к стене, скрестив руки на груди. - Толку никакого ведь.
Шумно выдохнув, Молли опустила ладонь, так и не доведя её до взъерошенного рыжего затылка.
- Слова на него не действуют. Что ещё остаётся? Смотреть, как он убивается?
- Я всё ещё здесь, - проговорил явно задетый Алан. - Не надо ничего делать.
- Молли. Это у тебя семейное? - в голосе варлока послышалась сталь. - Во имя чужого блага, а то он же у нас идиот и ничего не понимает? Алан, проходи, есть хочешь?
Девушка вздрогнула на этих словах и отошла в сторону. Алан сполз по стулу ещё сильней и качнул головой.
- Нет. Не хочу. Но мне… снова нужна твоя помощь. Пожалуйста.
Он аккуратно выложил на столешницу деревянный гребень.
- Три дня, чтобы выполнить обещание Леону. И мне… мне нужно вновь увидеть господина Мирра.
- Хм... в прошлый раз ты с ним повидался, и что-то мне не нравится результат. Давай так. Я могу его найти. я могу попытаться с ним заговорить. Но чего именно ты хочешь?
- Узнать, где именно в Милане может быть копьё святого Георга, - Алан говорил с непоколебимой прямотой.
- А. Нет, я не о том. Ты к нему на встречу побежишь внезапно, или его предупредить?
Рыжий нахмурился, медля с ответом; несуществующая боль делала своё дело, и соображать порой было тяжело. Очень тяжело.
- Предупредить. Он ведь может и отказаться.
- Где ты хочешь с ним встретиться? - варлок все еж уложил ученика. - Так кровь к мозгу приливает, думать проще...
- Не на крышах, это точно, - Алан как-то болезненно поморщился. - Не знаю. Ласар ведь, ну… так и не вернулся в депо.
Он уставился в потолок и мучительно-долго молчал, прикусив губу. Попытка представить карту города оборачивалась мучительным ощущением набитой ватой головы.
- Университет Ксавьера. Это… в стороне от центра. Территория Леона. Но я не уверен в… эм-м, политике.
- Сами разберутся. Хорошо. Полежи. Через два часа я разбужу тебя. или когда мы договоримся. Пешком ты туда не поедешь, слишком долго.
- Есть Ласар, - Алан прикрыл глаза ладонью. - Я запросил аудиенцию у Его Высочества. Не знаю, правда, когда… он соизволит.
- Есть. Отдыхай, - мага укрыли пледом, напоследок мягко проводя рукой по встрепанным волосам.
Он слегка поддался к ладони, а потом едва ли не мгновенно провалился в беспокойный, тревожный сон.
Очнулся он снова от поглаживания.
- Просыпайся потихоньку. Встреча через полчаса, - колдун подсунул ученику под ладонь виноград.
Алан машинально запихнул в рот пару ягод, и лишь потом приоткрыл глаза, сонно моргая. Сел он и вовсе не сразу, а лишь когда общипал гроздь и собрался с силами.
- Главное, чтобы в университете сейчас никого не было, - он попытался пригладить ладонью встрёпанные волосы.
- Ночью? Разве что книжные черви и дурни вуду-направленности. Я тебя туда отправлю, но сам могу пойти, могу нет. Как захочешь.
- Наш предпоследний разговор вышел… не очень, - после недолгой паузы отозвался Алан. - Но он был о… ч-чёрт. О личном. Сейчас всё должно быть нормально. А ты и так устал.
- На себя посмотри.
- Переживу день сожжения тамплиеров и буду лежать, - не особо убедительно пообещал Алан, неловким жестом подкатывая рукава рубашки. Ему понадобились долгие пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок и подготовиться. Хотя, было бы что делать - умыться, захватить меч и гребень. Над последним маг раздумывал, но всё сунул его в карман.
- Я готов.
Пространство разорвалось, исказившись, когда колдун потянул за незримые нити, связывающие эту ткань надежнее, чем это видят непробужденные. Альченцо Мирр оказался близко. Настолько близко, что Алан почти смог ощутить его запах. Осталось сделать всего лишь один шаг...
И он его сделал. Шагнул в запах северного леса и волчьей шерсти. Только в этот раз босые ноги не колола сухая хвоя, и не вино заставляло голову плыть.
- Здравствуйте, - выдохнул Алан куда-то в тёмную муть перед глазами, не дожидаясь, пока она рассеется.
Темнота сформировалась в сидящую на внушительном кресле фигуру. Альченцо сидел, закинув ногу на ногу, и положив ладони на мягко отливающие золотом подлокотники. Темные глаза рассматривали мага с холодным, тяжелым равнодушием.
Он был не так уж близко. Их разделяло несколько шагов, но запах и ощущения были прежними.
Чужие молчание и взгляд отразились неприятным холодом у основания шеи, заставившим передёрнуть плечами. Алан огляделся, пытаясь отыскать взглядом хоть что-то, на что можно было опуститься.
- Ваша тень… она вернулась из мира смерти? - невпопад спросил он. Дурацкий вопрос давал лишние секунды на то, чтобы сосредоточиться.
Поблизости были только ступени, на которых обычно располагаются столы для студентов.
- Да.
Не уверенный, что сможет потом нормально с них встать, Алан всё же сел на ближайшую ступень. В груди что-то ворочалось, тоскливо и странно, но маг сжал зубы, заставляя себя не задумываться об этом, выдохнул и поднял на Альченцо глаза.
- Расскажите про копьё святого Георгия. Пожалуйста.
- Намоленное. Требует от держащего его существа либо веры, либо сил. Может не подчиниться, может принять решение само. Хранится в Милане, у родича... чтобы нашей семье не досталось, - клыки сверкнули в темноте.
- У родича… - чужие слова норовили расползись, как бы Алан не сосредотачивался на них, исчезнуть в дышащей огромным зверем темноте. - Вы можете назвать его имя?
- Джан Галеаццо. Потомок Фрая Диего. Архиепископ Милана, который уже скоро предаст. А может быть, и нет, поскольку он изначально любил Камарилью, - глаза пророка оставались непроницаемыми.
Галеаццо. Га. Ле. Аццо. Алан беззвучно шевельнул губами, запоминая звонкое на конце имя. Это было лучше, чем думать о чужом взгляде. Так, смотрят, наверное, статуи. Или равнодушная темнота.
- Архиепископ, - повторил маг, и лишь в этот момент до него дошло значение слова. Со сдавленным смешком он уронил лицо в ладони, мелко вздрагивая. Вдох-выдох. Ты же не думал, что будет легко? - Д-действительно… у кого бы ему ещё быть. Расскажите ещё про него? Я… я хочу попробовать одолжить копьё. Без его ведома, конечно же. Потом верну.
- Ты полагаешь, это его заставит растаять и убивать тебя немного быстрее?
- Даже мыслей таких не было, с чего бы? Я приду днём. И с Яхонтом.
- И вернешь, как хороший мальчик, рискуя куда больше, чем в момент кражи.
- А если не верну, то подставлю под удар других. Его же будут искать… - Алан нахмурился, хватаясь за случайно мелькнувшую мысль. - Почему он не хочет, чтобы, ну… оно не досталось вашей семье?
- Потому что считает, что оно его спасет. Когда он предаст. И потому что в руках моего Сира оно действительно страшное оружие.
- Политика. Всегда одинаковая, наверное, - маг растёр лицо ладонями, пытаясь сосредоточиться. - Спрашивать, о том, эм-м… об его убежищах, будет глупо и бессмысленно, да?
- Да. Это весьма тщательно скрываемая информация.
Ладно, у тебя есть имя. Это уже что-то. Могло быть и хуже, ведь правда?
Алан пристально разглядывал собственные ладони, не поднимая глаз на Альченцо; не хотелось, чтобы Ласомбра видел его лицо - слишком уж чётко на нём читалось понимание провальности плана. И всё же отступать маг не хотел.
- Вы тоже не хотите, чтобы оно, м-мм, оказалось в руках вашего Сира?
- Почему бы и нет? Кроме того, что оно попадет сперва в руки Леону. Как думаешь, отдаст обратно?
- Вряд ли. Ему нравятся волшебные вещи, - Алан попытался откинуться назад, но спина неприятно упёрлась в край следующей ступени и, поморщившись, он сел обратно ровно. - Архиепископ. Он очень стар, выходит. Он был кем-то, ну, в смертной жизни? Политиком?
- Политиком. Аристократ. Семья Галеаццо долго правила Миланом, что на свету, что во тьме.
- У меня сейчас не то, чтобы хорошо с памятью на исторические имена, - пробормотал, невольно оправдываясь, Алан. И передёрнул плечами, чувствуя, как предательски теплеют щёки. - Спасибо, что согласились, эм-мм, сказать имя.
- И сколько еще ты намерен за мной бегать, чтобы спрашивать то, что можно узнать у Леона?
Маг вздрогнул, словно ему на затылок вновь опустилась чья-то ладонь, и вскинул расширившиеся от обиды глаза.
- Я думал, - его голос звучал почти ровно, - что лучше обратиться к тому, что компетентен в вопросах святого оружия. И борьбы с демонами.
- Это в церковь, - тьма лениво шевельнулась, лизнув ноги мага тенью Большой Твари. - Подойди ко мне ближе.
- Последний раз в церкви я встретил Леона.
Алан опёрся руками о шероховатый камень, зажмурился, собираясь с силами, и поднялся, неловко и медленно. И также неловко преодолел разделявшее их с Альченцо расстояние, замерев в шаге от него.
Не падать. И не думать о том, как колет спину сухая хвоя. Не думать.
[05.08.16, 18:40:34] lim: - Не скажу, что эта встреча не изменила твоей Судьбы, - Ласомбра смотрел в глаза смертному, и в его взгляде разгоралось алое пламя. - Скажи мне, чего ты действительно от меня хочешь? Ради себя самого?
Пламя во тьме не давало отвести глаз, не позволяло моргнуть или отшатнуться. Алан застыл, мелко вздрагивая. Слова с трудом продирались через пересохшее горло.
- Извиниться за… свои слова на крыше, - выдавил он себя что-то жалкое и нелепое, потому что правдивое «не знаю» было бы ещё хуже.
Альченцо продолжал смотреть, но тени уже подхватили тело смертного, помогая ему стоять, предлагая откинуться назад - или шагнуть вперед.
"Не надо" - в глазах Алана был ужас напополам с тоской. - "Не надо вновь заставлять меня выбирать между верностью ему и кострами в темноте. Пожалуйста, нет".
Он застыл, желая только одного - чтобы время сейчас пожрало само себя, и он бы мог стоять так вечность, не делая выбора. Не решая, какая из дорог на перекрёстке правильная, ведь за каждую из них он будет потом ненавидеть себя.
С тихим, похожим на стон, вздохом маг зажмурился. И качнулся на подламывающихся ногах вперёд, падая тусклым огнём в темноту.
"В последний раз"
Темнота раскрылась навстречу холодной пастью. Обманчивая надежность мира хрустнула под напором того, что было чуждо миру. Темнота пахла выделанной кожей и сталью, хвоей и шерстью. Темнота была Тьмой, и в этой Тьме было все. Тьма не существует без огня и света. Но и огню нечего делать, если нет того, что можно разогнать.
Холодные пальцы теплели, согреваясь от рыжего огня. И позволяя проглоченному Солнцу ненадолго высвободить свои лучи.
Он свернулся в этой темноте, подставляясь под пальцы и ненавидя себя за это. За это - и за тоску, грызущую его изнутри, ведь эта Тьма не была той Тьмой, чей выбор - которого и не было - заставлял выть в одиночестве. За то, что не мог уйти. За то, не хотел быть предателем - и предавал.
Алан захлебнулся от обжигающих эмоций, растворяясь в чувстве вины. И в лучах проглоченного Солнца, горящего во Тьме.
Тьма милостива. Она позволяет кричать и знать, что никто этого не увидит. Позволяет быть тем, чем ты был и будешь всегда.
Чужие колени были твердыми и неподвижными. Чужие пальцы внимательно ощупывали спину и шею, а чужие волосы щекотали нос и лоб тонкими волнистыми прядями.
- Леон купается в любви и не может понять, насколько ему повезло.
"Не надо... о сложном" - чуть не взмолился Алан, но лишь вытащил подрагивающими пальцами из кармана гребень, проходясь деревянными зубцами по темным волосам.
- Он считает, что это дурная шутка.
Тьма вздохнула, совершенно по-человечески, и невесомо уперлась подбородком в плечо Алана, закрывая глаза.
Движения искалеченных рук были неловкими, и от того - очень медленными и осторожными.
- Заберёте его? Гребень. Вдруг не вернусь из Милана, пропадёт ещё…
- Сам принесешь. Бери уж.
- А. Значит, я не умру в Милане, - по слабому голосу Алана было не понять, шутит он или нет.
Гребень прошёлся по спадающим на плечо мага прядям, сдвинулся вверх, к уху Тени.
- Кто знает. Безумный риск все равно может сломить любые видения, - Альченцо сцепил пальцы на пояснице мага. - Сегодня тебе не стоит туда идти.
Худое тело вздрогнуло под руками Альченцо.
- Н-нет. Завтра ночью - чтобы там, в Милане, был день. Часовые пояса - такая… хитрая штука.
Алан помолчал, сосредотачиваясь на ровном движении гребня.
- Европа. Какая она?
- Разная. Старая, размеренная и страстная. Здесь искры, там пожар.
- Как вы, - негромко пробормотал Алан. Провёл по одной из длинных прядей уже не гребнем, а пальцами. - Там, в будущем. Там, куда вы и Леон смотрите. Вы… ну, видите там Зиму?
- Вижу, - ответ был спокойным. - Это не то, что дано предотвратить.
Маг снова вздрогнул.
- Мне однажды приснилось, что пустота забрала всех. И всё. Даже темноту. Даже саму пустоту. Такой… и будет Зима, да?
- Нет. Зима не пуста. Зима существует точно так же, как и все остальное, - голос Ласомбры похолодел немой яростью. - И это не повод наслаждаться разложением.
- Кто может наслаждаться разложением по собственному, ну, желанию? Кроме… предвестников и слуг Зимы, - Алан вытянул руку, захватывая гребнями зубца пряди у макушки Альченцо.
- О, как сердце моё тоскует!
Не смертного ль часа жду?
А та, что сейчас танцует,
Непременно будет в аду!
Ласомбра помолчал, с собственнической властностью погладив мага большим пальцем вдоль пресса.
- Люди наслаждаются. И не только они. Но есть некая грань, за которой наслаждение становится агрессивным, потому что эта боль терзает душу слишком сильно, и нужно ею поделиться.
Алан вздрогнул и невольно подался ближе. Но внутри вскинулось что-то смутное, едва ощутимое, встряхиваясь недовольным пламенем свечи. Не смей - так! Я - свободный, не твой!
- И по спирали разложения туда, откуда уже нет возврата. - Он помолчал. - Вы видели их? Ну, слуг Зимы?
- Да. Я вижу их под личинами, - уже два пальца ритмично выглаживали живот.
- А можно их как-то опознать? - Если Альченцо и задевал синяки, то Алан этого не чувствовал. И как бы не шипело на границе сознания пламя, убрать руку вампира он не мог. И отстраниться — тоже. - Помимо их любви к чужой боли.
- Пока они не проявили себя? Увы.
- Жаль, - выдохнул Алан, и в этом выдохе было куда больше реакции на поглаживающие живот пальцы. - Я хотел бы как-то, ну… научиться их видеть.
Он помолчал и добавил, с куда больше злостью.
- Чтобы не пропустить момент, когда они… придут за теми, кто мне дорог.
- Ты маг. Возможно, ты увидишь.
Он кивнул и с тихим выдохом заёрзал на твёрдых коленях, пытаясь подыскать изломанному телу положение поудобней.
- Расскажите ещё про Милан? Чего там, ну… стоит опасаться. Кроме архиепископа.
- Чего? - он хмыкнул, и острые клыки на миг прокололи тонкую кожу на плече смертного. - Мила принадлежит Мечу. Поэтому там шумно.
По позвоночнику пробежала дрожь, заставившая чуть прогнуться в спине. Боли не было, но было - ощущение. Глаза Алана расширились, и чтобы выдавить их себя хоть один звук, он порывисто облизнул пересохшие губы. И вновь - шипение пламени, не твой! не смей так… играть!
- Шумно и опасно. Я понял. А если бы вы были, ну… архиепископом, что очень дорожит оружием, где бы вы его держали?
- Хах. Там, где бы его держал я, его точно нет, иначе я бы давно его забрал! - Ласомбра хмыкнул.
- Ага. В кладовке поместья тоже, наверное, нет смысла искать, - пробормотал Алан себе под нос; это могла бы быть шутка, но тон мага был серьезным.
Еще ласковый укус. Темнота желала, но пока еще была готова подождать.
- Это самое идиотское мероприятие из тех, которые ты проворачивал. И самое опасное.
ужно было бежать. Нужно было слезть с колен, уползти, цепляясь зубами за каменные плиты университетских залов. Чтобы не случилось, как тогда, когда минуты собственного удовольствия стали причиной чужой ярости.
- Я проворачивал их не так много, - тело хотело реагировать, но не могло, и Алан лишь откинулся сильней на Альченцо. - Всего-то, ну… зато прославлюсь как блестящий и искусный вор. Или что-то вроде.
- Например, да. Зачем ты сейчас пытаешься удрать?
- Лучше сбежать, чем сделать что-то… не то.
- Что именно не то?
- Вы знаете, о чём я, - он не хотел об этом говорить. Милан, святые копья, архиепископы и чудовища, всё, что угодно - но только не это.
- Нет, - вампир помог смертному телу устроиться поудобнее. - Я знаю, что ты запутался в любви и забыл любить себя.
- Поэтому и не хочу об этом говорить, - колкий запах северного леса не отпускал, уговаривал закрыть глаза и отдаться чужой воле. Не смей…!
- Зачем? - рукоятка плети уперлась в бедро мага.
Он знал, как больно она может сделать. Помнил гладкую рукоять под ладонью. В голове плыло от укусов, но сбивший с толку вопрос помог вынырнуть на поверхность. Алан нахмурился и попытался сесть ровней:
- Что - зачем?
- Зачем не хочешь? Зачем пытаешься убежать от решения?
Алан шумно выдохнул - не срываясь, но балансируя на опасной грани и едва ли контролируя собственный голос.
- За тем, что у м-меня на хер переломаны все кости! И я не чувствую боли и не знаю… не знаю, в какой момент я упаду - сейчас или через секунду. И не знаю, смогу ли подняться, если, б-блядь, упаду. Наверняка нет. Я не хочу решать эти вопросы про любовь! Про… про верность и судьбу! Я просто хочу пережить этот ч-чёртов день сожжения рыцарей, и чтобы все тоже его пережили!
Он замолчал, судорожно глотая воздух в попытке восстановить дыхание.
- Как ты внезапно вспомнил об этом! - Альченцо щелкнул клыками. - Ты достаточно меня использовал? Тогда иди вон и считай дальше, что я буду с тобой говорить только о том, что нужно тебе.
Тьма взметнулась вверх, ведомая яростью.
- Взялся играть в шлюху, продолжай!
Каменные плиты больно ударили в спину, когда Алан рухнул на пол. Он задыхался, пытаясь что-то сказать, но не мог вытащить из себя не звука. Щёки горели от обиды и злости, и маг дёрнулся назад, отползая от кресла. Под пальцы подвернулось полированное дерево гребня, и удержаться от того, чтобы швырнуть его в Альченцо, помогло лишь какое-то мучительное усилие воли.
- Я вам не игрушка! - наконец выдавил он себя. - И не шлюха!
- Тогда будь любезен предлагать мне в качестве платы что-нибудь кроме собственного тела. В платье.
Кровь оглушительно стучала в ушах. Алан сжал кулаки так, что ногти впились в кожу, и проговорил - голос звучал неровно, срываясь.
- Что вы хотите? Деньги? Магические услуги? Безделушку с, ну… прикроватного столика архиепископа Милана?
- Я хочу, чтобы копье не вернулось в Милан, - Ласомбра откинулся на спинку кресла.
- Вы сами сказали, что… ну, Леон не захочет его отдавать.
Обида от чужих слов жгла так, словно Алан проглотил пригоршню тлеющих углей. Не смей рыдать. Не смей
- Так радуйся, - вампир пожал плечами. - Я не требую сверх нормы. Я могу потребовать тебя, но уж очень много с тобой сложностей. Мило, но надоело.
- Я понял, - прошипел Алан, а потом поднялся - неловко, перевернувшись на бок, потом - привстав на колено и лишь затем с трудом вздёрнув себя на ноги. Перед глазами плыло от слёз. - Можете больше н-не утруждаться в оскорблениях.
Развернуться, оставляя за спиной костры во Тьме. Шаг. Ещё шаг, ещё. Только бы не упасть, только не упасть…
Костры угасли, растворяясь в исчезающей тьме. Огромное здание университета опустело.
Как и в темноте, в пустоте никто не услышит, как ты воешь, опустившись на пол где-то посреди просторного коридора, истоптанного множеством ног. Да и выл Алан себе в ладони, стыдясь этих жалких звуков, стыдясь своих эмоций. А когда не осталось сил, он вновь ломаным движением поднялся на ноги и похромал дальше, ведомый лишь какими-то жалкими остатками упрямства.