Ночь, в которой что-то кончается и что-то начинается
11 мая, День Сожжения тамплиеров, Новый Орлеан
Буря все так же металась над Миссисипи, пока не желая утихать. Река поглотила пепел сожженного чудовища, но так же равнодушно она была готова поглотить и других.
Леон бросил взгляд назад, на Иштвана, затем пристально вгляделся в реку, выискивая остальных. И одним текучим движением, которое вызывало у него азарт, подобный охотничьему, _шагнул_ туда, где темная вода уже почти скрыла длинное тощее тело с черно-белой шевелюрой.
Буря, кажется только усилившаяся от столкновения сил, мешала. Тварь могла быть сколько угодно могучей, смелой и равно ловкой на суше и в воде, но и ее мотало волнами, как игрушечную. Ориентироватьсяя в круговерти воды было тяжело, но все же она увидела. Увидела падающее тело того, кто еще недавно шел в бой верхом на ней. Тварь рванулась, буквально проламываясь через волны, кое как, но все же преодолевая сопротивление стихии и подхватывая Алана. Теперь главной задачей было уйти. Уплыть, не дав при этом человеку захлебнуться... О реалистичности такого плана она старалась не думать. Надо плыть. Думать она будет позже.
Тощее тело оказалось легким и откровенно костлявым. Похоже, весь жир енот собирал на себя только в мечтах. Зато оно не сопротивлялось, также как не сопротивлялся рыжий, болтаясь в лапах Твари.
Копье, выскользнувшее из руки Алана, вонзилось в дно реки и тут же полностью скрылось под илом.
Леон подхватил Яхонта за шкирку и двинулся кратчайшей дорогой к берегу, все еще чувствуя себя крайне дискомфортно в воде.
Тварь ломилась через волны со всей возможной скоростью. Правда, загребать приходилось тремя лапами- одна была занята прижатым к хитиновому боку человеком, и удержанием его головы выше уровня воды. Но обратный путь давался в разы проще...
Сидящий на набережной Гангрел смотрел на приближающуюся группу со сложным выражением лица. Особенно сложным оно стало при взгляде на Леона.
Зажатый между холодным боком Твари и холодной же водой смертный задёргался, не сразу осознав, где он, а потом судорожно закашлялся и обвис. Вновь он пошевелился, пытаясь встать на ноги, лишь когда вокруг была уже не вода, а камень набережной. Взгляд у Алана был мутный.
- Ты как вообще?
Тварь участливо приглушила голос, чтобы не причинять магу лишнего дискомфорта. Заодно она готовилась если что- ловить его, буде он начнет падать. На расположившегося неподалеку гангрела она нет-нет, да и косилась. Подозрительно так. Не то чтобы ожидала прямо сейчас чего то ужасного, но мало ли. На всякий то случай.
Маг качнул головой и провёл ладонью по виску. Потом растерянно уставился на свои обагрённые кровь пальцы.
- Нормально. А вот он… - Алан кивнул на видневшегося в стороне шерифа. Ему не нравился его взгляд. И смутный ворох эмоций - тоже. Но голова слишком гудела, чтобы чётко осознавать их.
Ступив на твердый - относительно воды - берег, Леон разжал пальцы, отпуская Яхонта и вытер их о мокрые штаны. Скорее символичным жестом, чем ожидая, что они станут после этого чище или суше. На Моргана он бросил один короткий взгляд и отвернулся, совершенно целенаправленно направляясь в сторону вокзала.
Ауру Ласомбры пронизывало ощущение... сытости и самодовольства. Эти эмоции крутились в величественной плавной воронке торнадо, проглядывая между яркими, недвусмысленным черными полосами. Свежими, давностью не больше пары ночей.
- Облезешь, - проворчал Морган. Потом встал и быстрым шагом ушел в глубины улиц.
Путь до вокзала цимисх проделала, отслеживая Алана (как идет, идет ли, не надо ли помогать?), и предывая в смутных сомнениях (а еще- в шериифовой рубаше, превращенной временно в стильное и провокационное платье). Что там будет? Кто там будет и главное- как? СНова подкатывала какая то смутная неизвестность. Впрочем, сейчас- с оттенком оптимизма. В конце концов, в реке они учавствовали в таком... И, что куда более обнадеживает, Леон тут. Алан тоже тут. Как недавно Леон и говорил, стая в сборе...
На вокзале было шумно. Между поездами, озабоченно жужжа, летали пчелы. Поезда медленно маневрировали в путанице путей, обходя те, что были разрушены.
Ласара видно не было.
Алан издал какой-то невнятный, почти повиснув на Гленн и ошарашено глядя по сторонам. Это был не Герцог - ведь тот был в реке, а здесь… Маг шумно вздохнул, пытаясь почувствовать следы магии - но ничего не было. Или он был настолько вымотан, что не чувствовал?
- Когда мы уходили, всё было… ну, нормально, чёрт побери, - проговорил он в спину Леону. - И раз пчёлы ещё здесь, то с Яковом всё, э-ээ, в порядке.
Леон хмуро шел вдоль путей, осматриваясь. На реплику Алана он кивнул, не оборачиваясь.
- "Все в порядке"... Слишком оптимистично для этого Домена. Даже когда все в порядке. Тут со всей очевидностью ничего не в порядке и давно.
Судя по виду приближающегося Якова - если тут что-то и было не в порядке, то сейчас оно стало не в порядке у кого-то другого. Смертный напоминал обычно спокойного себя не больше, чем давешний демон кильку. Спокойно выпрямленная спина, ледяной взгляд и та характерная особенность походки, которая выдавала военного.
Смертный кивнул собравшимся и глянул на Леона.
- Демонопоклонники. Вопрос улажен.
- Хорошо, - Леон кивнул. - Я рад. С демоном вопрос тоже, я полагаю, улажен, - он быстро обернулся на Алана, но не стал развивать тему. - У нас есть... другие посетители? Более мирные?
- Нет. Следят, но нет.
Алан, старавшийся держаться в тени - не хватало ещё пугать работников депо своим… видом, только устало пожал плечами - раз глянули, надо отвечать.
- Демона нет. Разве что тянет им как дымом.
- Я рад. И удивлен. Господин Дамиано, вы же не собирались возвращаться, судя по посланию. Что-то случилось сверх задуманного?
Гленн, на беду ли, на радость, но этот разговор слышала... И что то в рыжей башке определенно щелкнуло, складываясь в некую картину... И от этой картины зеленые глаза нехорошо сощурились. Решительно, как пароход, завидевший на пути особенно замечательный айсберг, она по небольшой дуге обошла Леона, надвигаясь на него фронтально.
- В смысле- не собирался возвращаться?
С неким ощутимым посылом "на разбег" начала она, даже в принципе, почти спокойно... Спокойствие долго не продержалось.
- То есть, ты!! Ты не собирался?! И ты ничего не сказал! А мы тут бегаем, как подорванные! Да я чуть в седину не перелиняла! Я кота этого на уши поставила, я с рыбо-оборотнем для этого договаривалась! Об Гибсона ебучего этого все нервы вымотала, Лакеса чуть нахуй не послала! А думаешь легко было с твоим сиром говорить? А с князем?! Это же вообще! Это вообще как? И ты молчал! Как? Как ты мог не сказать?!
Цимисх была экспрессивна, и назвать ее тихой не повернулся бы язык. В речи она активно помогалоа себе жестикуляцией, и тот факт, что шерифова рубашка распахнулась и теперь мотается, аки знамя на ветру, ее не смущал. Она негодовала, и по хорошему, выдавала вовне накопленное напряжение последних ночей.
Леон моргнул, не в силах оторвать взгляд от распахнувшейся некстати рубашки. Попытался нацепить на себя уверенное выражение лица, но оно не продержалось и пары секунд под напором разъяренной Первой Леди.
- Я... я не... а что я должен был сказать?!
- Да!! Триста тыщ блох святого Христофора, конечно!!
Цимисх всплеснула руками, словно бы призывая означенную личность в свидетели своего возмущения.
- Мы же думали, все! Завещание, чтоб его кошки съели! Его пишут, когда собираются умирать! Что я должна была думать?! Я Лакеса в болоте штурмовать уже собралась! По следу бегать как легавая! Искать нюхом! Мы уже собрались ехать хрекуда! А ты! Ты пишешь непонятные записки! Мы же волнуемся! Мы чуть умом не поехали! Там же выходило, что ты либо вернешья, либо умер! Ну как так можно?! Почему-у!!!
Последнее слово закончилось на гулкой, звонкой ноте, вызывающей ассоциации с библейским сюжетом про город Иерихон и его стены, которые не устояли.
Слегка дрогнувшие тени позади Гленн сформировались в человеческую фигуру. Альченцо с явным и большим интересом наблюдал за ходом скандала. В отличие от Якова, который успел ретироваться на расстояние, которое счел безопасным. Громкости голоса Цимисха он все же не рассчитал и теперь почесывал ухо...
- Потому что... - Леон с трудом восстанавливал присуствие духа, но кровь брала свое. - Что непонятного в том, что я написал? Какое из слов там нуждается в переводе или дополнительных разъяснениях? Вы бегали по следу? На кой хер, кто вас об этом просил?! Если я оставил Домен - под защитой оставил, между прочим, и убрался подальше, значит у меня были причины. Или ты, как и Антимо, считаешь, что я все делаю просто так, по велению моего левого яйца?! Если бы я сказал хоть кому-нибудь, что я собираюсь делать на болотах, началась бы кровавая бойня, это ты понимаешь?! Этого вы хотели, когда волновались?! Я и так сделал все, чтобы прикрыть вам, лично вам, жопу, потому что мой... - Леон наконец заметил Альченцо за спиной Гленн, и резко осекся.
- ...твой? - с любопытством переспросил Мирр.
Леон прищурился.
- Мой отец обожает смотреть, как я грызу камни, и не шевельнет и пальцем, чтобы сделать то, что за него могу сделать я. Поэтому я решил действовать по образу его и подобию, и поставил перед фактом, вместо того, чтобы униженно попросить. И, как я вижу, сработало, ты уже здесь, значит титул принял.
- Что мне не понятно? А я скажу, что мне непонятно! Из чего именно должно было следовать, что ты не собираешься возвращаться? Из какой вот конкретно строчки?
Небыстро набирающая обороты, цимисх и "оттормаживалась" небыстро. на новое действующее лицо она развернулась резко. Волосы живописной (но неаккуратной) копной рассыпались по плечам, а рубашка окончательно перестала исполнять сою основную функцию. Впрочем, упертые в бока руки и общая поза несколько сглаживали эффект.
- Принял, - Альченцо задумчиво осмотрел Гленн. Одобрительно так. - И мы договорились, что если ты его захочешь обратно, то ты сам и придешь. Но я полагаю, не захочешь. Захочешь... обменяться.
Он помолчал, снова пробежавшись взглядом по телу Цимисха.
- Потому что он дьяблерист. И вообще непонятно, что здесь делает в этом разрезе.
- Я пришел к себе домой, - Леон фыркнул, сложил руки на груди и таким же, как Альченцо, взглядом уперся в Гленн, но - сзади.
- Ну дьяблерист! Мало ли чо там было! Может вообще никак без этого! Мало ли чего бывает!
Каким то невероятным образом, получалось так, что цимисх одновременно не снижала степени возмущения, и при этом вступалась за Леона. Что ни коим образом не помешало ней переклдчить внимание на Леона буквально в следующую секунду. Что было неудобно, учитывая рас положение в пространстве всех. Но не терпеть же! Не держать же все в себе.
- Так ты мне отеть, из чего у меня должны были быть такие выводы?! У меня ж нервы не железные! Конечно мне в голову самое жуткое пришло! А кому бы нет?!
- Ну и пусть идет, - парадоксально в тон продолжил Мирр. - Гордо и независимо из чужого домена.
На последнюю фразу Сира Леон прошипел что-то коротко по-итальянски и сплюнул.
- Если бы я собирался, по неведомой причине, окончить свою жизнь окончательной смертью, я не оставлял бы домен - ему. Я велел бы Якову все продать, что продается, сесть на поезд и съебывать из этого болота куда подальше. И в этом «подальше» выйти замуж, нарожать детей и жить долго и счастливо. Но поскольку я собирался вернуться, и вернуться в место, которое еще могу назвать своим домом, надо было защитить мои владения от притязаний Их Высочества. Который тоже не дурак насчет того, что плохо охраняется. Не то, чтобы я хотел вас обидеть, но твои, Гленн, политические таланты, они как солнце - я знаю, что они есть, и они ослепительны, только мне их, видимо, не дано будет узреть никогда. И да, мне было нужно это diablerie, потому что ты, - Леон, окончательно забыв об этикете в пылу скандала, ткнул в Альченцо пальцем, - прекрасно знаешь, как тесно мои шансы выжить в этой вонючей реке были связаны с силой моей крови. И мы с тобой оба отлично знаем, от какого сценария я отказался. И вместо того, чтобы оценить это по достоинству, ты говоришь, что я диаблерист, будто это что-то плохое. Мне начинает казаться, что если бы я сожрал тебя, ты был бы менее обижен. И я не собираюсь никуда уходить.
- Во-первых, да. Я предпочел бы, чтобы ты сожрал меня. Во-вторых, ты сам себя слушаешь?! - Альченцо коротко рыкнул в пустоту. - Хороший план, хороший я ценю. Только съеби уже отсюда!
Леон снова моргнул и уже без всякого намека на скандал, поинтересовался:
- П-почему?
Цимисх может и имела что еще сказать (например, еще раз нажаловаться на все, что она получается, пережила по своей инициативе), но последняя фраза Альченцо поверла ее в натуральный шок. Так что Гленн просто молча открыла и закрыла рот, глядя на старшего ласомбру совершенно ошарашенным взглядом. Лучше бы сожрал меня... В ее картину мира такое не укладывалось. Она перевела взгляд на Леона, потом обратно на его сира., машинально при этом поправляя рубашку на плече. Жест выходил неуместно стыдливым, и малоэффективным, ибо излишне натянутая вверх, рубашка переставала прикрывать задницу. А если свободной рукой потянуть за подол- перекашивало верх, и по итогма случался компромиссный вариант- одетая наполовину, вдоль.
- Потому что ты тогда получишь не всякую чушь, а знания и опыт Сына Бездны, - он пожал плечами. - А так тот же риск при половинном результате. Вали уже, пока за тобой не пришли. Сначала предотвращаешь конфликт, потом нарываешься...
Леон вспомнил взгляд Моргана, и оскалился.
- Пусть при... - но снова осекся. Тон и взгляд Альченцо говорили за себя. - Хорошо, уйду. Но... я бы хотел оставить за собой право вернуться.
- Просто так? А кто тебя остановит? - Мирр хмыкнул.
- Передайте Мелансону мой горячий привет и всего самого наилучшего, - Леон дернул плечом. - Я вернусь, как только местные власти перестанут впадать в безумие от упоминания моего имени и снова нацепят маску цивилизованных разумных существ. Если что, у меня есть Пилигримова бусина. И, Алан... ты отлично справился.
Ласомбра сделал шаг в темноту, собираясь раствориться в ней.
… и из той же темноты, пронзительно заскрипев тормозами, выкатился Ласар, мерцая начищенной медью боков. Пути, сплетённые тысячей призрачных пауков, закончились у самых ног Леона, едва не задевая кончиками рельс носки его сапог.
- Теперь - справился, - Алан спрятал под вырез рубашки массивный медальон и поднялся на ноги. - Идём?
Он смотрел на Леона.
Леон кивнул, заступил на подножку и обернулся, подавая Гленн руку.
- Идем.
Долго просить цимисха не потребовалось, благо движение вслед опять уходящему (или- нет? она не могла быть уверена, а задаваться вопросом не хотела) Леону она начала. Перед тем, как ухватить протянутую руку, она обернулась, поглядеть на Мирра. Наверное, в этом взгляде было что то, напоминающее если не теплоту, то признательность.
- Идем.
Она забралась, и свистнулал пробегающему мимо некрасивому псу Шону, чтобы присединялся. Посторонилась, чтобы Алан мог свободно подняться тоже... И решительно стянула с себя рубашку. Она же обещала шерифу не воровать ее. Раскрутив предмет одежды над головой, цимисх отбросила ее прочь. До костей позерский, демонстративный жест, но в конце концов, когда если не теперь. Когда они вместе, когда самое ужасное, что было- закончилось...
Алан запрыгнул на подножку последним, чуть раскинув крылья для равновесия.
… и скользнуло по воздуху, мягко опускаясь к ногам Альченцо, золотисто-алое перо.
Все возвращалось на круги своя. Снова бродяги, снова дорога ложится под колеса - но уже не раздолбанного фургона, а хищного паровоза. Снова темнота и рыжее пламя - но Тьма превзошла самое себя, а пламя наполнилось Жизнью, первобытной и человеческой.
Они больше не были безродными босяками, не знающими, куда себя приткнуть.
Дорога стелилась под колесами.
Дорога вела туда, куда захочет Тьма и Пламя.
...и стало так, как угодно им...