Ночь, в которой Леон ведёт глубокомысленные беседы с Цин Луном о кланах и пытках, Джуд читает лекцию о правилах поведения, а Алан отхватывает от всех.
Спрингфилд,11 августа
Леон проводил взглядом удаляющуюся вслед за Аланом Джуд. Явно собирался двинуться следом, но невольно заслушался, когда обрывки нотации, произнесенной хорошо поставленным голосом, долетели до собратьев.
Резко передумал и повернулся к Цин Луну.
- Господин Цао, на пару слов.
— Да, конечно, господин Чи Хэй. Что вы хотели?
Цин Лун следует за ласомброй.
- Поговорить, господин Цао. Где-нибудь подальше, чтобы опять не собрался весь цирк. Кстати, вы знаете имя моей Семьи на двух языках, а я вашей - лишь на одном. Просветите меня?
— Моё Семейство не распространялось на запад, поэтому и западного имени у нас просто... нет, — пожал плечами доктор.
— Конечно. Вы знаете место по-уединённее?
- Я думаю, достаточно будет прогуляться по пустырю, там едва ли можно кого-то встретить. - Быстрым шагон Леон вышел за пределы табора. В другую сторону, не туда, куда они раньше ходили с Майком.
- Господин Цао, вы говорили, что изучаете Собратьев. Возможно, у вас найдется объяснение тому, как в одном месте, в совершенно... неизвестном и довольно паршивом цирке собралось такое количество родичей. Каждый из которых уверяет, что его привела сюда дорога случая.
— У меня найдётся даже два объяснения.
— Первое: это правда воля Неба, и встретиться такому большому количеству личностей было необходимо для продолжения движения на их личных Путях.
Цин Лун тонкогубо улыбнулся.
— Второе: что у некоторых из Сородичей есть свои личные мотивы, которые подразумевают скрытное перемещение по стране. Возможно слежку за вами и вашим восхитительным заведением, возможно — в тех городах, которые вы посетите. В сущности, цели, сходные с моими... просто не задекларированные открыто.
Первое объяснение вызывало у Леона приступ короткого, подавленного раздражения. Второе было не лучше.
- Эти предположения приходили и мне в голову. И я, признаться, думал что ваши будут глубже. Вот, к примеру, какие мотивы у вас, господин Цао? Помимо... воли неба.
— Я же говорил. Я учёный, изучаю пермутации Крови и то, какие способности она может даровать. Среди моих долгосрочных планов, впрочем — повторить подвиги великих докторов древности, в частности, Господина Дракона, про которого я уже говорил. На востоке до сих пор ходят легенды о том, как он мог ходить под солнцем и сквозь огонь, не обжигаясь, был невозмутим и спокоен, и творил множество других чудесных для природы Семейств Крови вещей, но сущность его подвигов со временем была утрачена и получила полу-легендарный характер.
— Соответственно, мне очень удобно работать и существовать в таком месте, которое не привязано к местности и путешествует. — А так же в таком, где не обязательно необходимо официальное устройство на работу. Членов моей расы, как смертных, так и Сородичей, в этой стране сейчас, увы, притесняют.
- Сородичей? Интересно. - Леон, как всегда, пропустил мимо ушей то, что полагал словесной мишурой. Вот политика была разумным объяснением. - Господин Цао, я не собирался ставить под сомнение ваши мотивы. Но... - Ласомбра сделал широкий жест, - все это. Господин Бродски с синьорой Джуд. Ваша ученица. Гленн. Обстоятельства нашей с вами встречи. Я не философ, господин Цао, мне недостаточно "воли Неба" в качестве объяснения.
— Моя "ученица", если я верно истрактовал знаки, принадлежит к Ву Дзяншен, к эээ... дитя Малкава. Члены этого Семейства, несмотря на свою... эксцентричность, зачастую становятся исполненными достоинства и оккультных достижений мистиками, но, в большинстве случаев, для этого им нужен учитель, который поможет им сфокусировать те откровения, который передаёт им их расколотый разум, в используемую форму.
— Они подобны стеклянному скальпелю, который полезен только тогда, когда кусочек вулканического стекла расколот аккуратным и неизмеримо точным ударом мастера.
— А иначе представляет из себя бесполезные осколки.
Ласомбра широко улыбнулся, слушая это. Что-то в словах Цин Луна его искренне забавляло.
— Поэтому в её отношении, какие бы ни были у неё причины прибиться сюда (а я подозреваю, что это просто компания и безопасность) — я рад, что смог её встретить и что смогу помочь ей если не преодолеть, то хотя бы обуздать её аффликцию. Что же касается господина Бродски... У меня есть серьёзные опасения относительно того, что на самом деле представляет из себя этот сородич. Господин Чи Хэй уже распространил над господином Бродски длань своего гостеприимства, официально? Или с точки зрения законов господин Бродски просто проходимец в вашем Домене?
Улыбка моментально слетела, Леон смотрел на китайца холодным взглядом. Разговор наконец пошел по существу, а то еще немного чуши про волю Неба, и Ласомбра был бы готов начать кусаться.
- Господин Бродски здесь на тех же условиях, на каких и все остальные. Я не из Камарильи, господин Цао, и не очень люблю эти игры. Мне хотелось бы услышать ваши опасения, подробнее.
Китаец пожал плечами.
— Клан господ магов вызывает у всех благоразумных опасения просто самим фактом своего существования. Если здесь находится агент их влияния, в силу большого разнообразия и пермутаций того, что они достигли, извращаясь с Искусствами Крови, ждать от него можно фактически чего угодно.
— В конце концов, этот клан был построен на предательстве. Как вы думаете, господин Чи Хэй, как это отразилось на их Крови? Какие когнитивные искажения она вносит в разум Становимого при обращении? Я — не уверен. И именно это меня и беспокоит.
- Интересно, что теоретическое предательство беспокоит вас больше, чем реальное безумие. Или таланты Гленн. Однако я разделяю ваши опасения касательно Семьи господина Бродски. Но, господин Цао, один мыслитель моего народа сказал - "держи друзей близко, а врагов еще ближе". Если этот... цирк, или кто-то из сородичей в нем привлек внимание Семьи Тремер, и господин Бродски действительно их агент, я предпочел бы, чтобы он был на виду.
- Но все же, удовлетворите мое любопытство. Допустим, я скажу вам, что господин Бродски - случайный гость моего Домена и мое гостеприимство не распространяется на него. Какова, в таком случае, будет судьба господина Бродски?
Цин Лун тонкогубо улыбнулся.
— В таком случае я предложу вам с большой долей достоверности узнать истинные мотивы присутствия господина Бродски в вашем домене. Слышали выражение "китайские пытки"? Как доктор, я сведущ. В том числе и в особых пытках для шэнь. В конце концов, как сказал мыслитель вашего народа, с которым согласны легисты народа моего: "Может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх."
Леон смотрел на Цин Луна с новым, постепенно разгорающимся интересом.
- Вы удивляете меня, господин Цао. И вашими познаниями в мыслителях моего народа, и вашими талантами. Я не думал, что у нас с вами столько общих... интересов. Что ж, я услышал вас. Полагаю, если какое-то из ваших подозрений касательно господина Бродски имеет под собой основание, мы довольно быстро... выведем... наружу его истинные мотивы.
— Мне подготовиться? — как-то деловито осведомился врач.
- Да. - Ласомбра хотел сказать что-то еще, но не стал развивать тему. - Если господин Бродски даст повод, разумеется.
Цин Лун коротко кивнул.
— Вы хотели обсудить что-то ещё, добрый господин?
- Майк. Вы всерьез намерены ее учить? И чему, если не секрет?
— А почему нет? Для начала — сдержанности и смирению.
— Потом, если покажет себя успешной ученицей — воинским искусствам.
— Возможно, ей дадутся какие-то Искусства Крови, которые изменят её восприятие мира.
— В таком случае буду действовать по обстановке.
- Вы считаете, что собрата с ее кровью можно научить сдержанности и смирению? Интересно.
— У всего под небом есть природа Просветленного.
— То, что мы называем безумием с тем же успехом зачастую может быть оракулярным даром или инсайтом в ситуацию, обходящим привычные логические цепочки, обычно используемые для инференции выводов из обстоятельств.
— Особенно у Ву Дзяншень.
- Они бывают иными, это верно. И про дар тоже. Но считается, что одно не переходит в другое. И если ты девчонка, считающая себя лесорубом, то твое безумие с тобой навсегда, и тебе не стать оракулом. Впрочем, я не изучал Собратьев с этой стороны. Возможно, вы правы.
— В воинских искусствах есть подобное состояние, которое островные народы называют му-син, состояние "не-разума".
— Практики учатся вызывать его осознанно. Мне на это потребовалось четыре года. Она же, если её верно обучить, сможет справиться заметно быстрее.
- Состояние разума, в котором она... что?
— В котором нет разума, и решение действовать синонимично действию, минуя рассудочное сознание.
— А в её случае она может отточить своё заболевание, чтобы прекрасно понимать других людей, ведь она удерживает две противоположности в своём сознании.
— Не оракул, что видит будущее, но тоже полезно, верно?
- Две противоположности? Мне казалось, она просто считает, что она... он.
Вы интересный собрат, господин Цао. Вы утверждаете, что можете вылечить, или хотя бы облегчить безумие Малкавиан, и при этом вы не на службе у старейшин этого клана. Хотя могли быть нарасхват...
- Что касается пользы, я думаю, что вам виднее.
— Если бы изначальная личность была полностью уничтожена, то девушка бы не была такой хорошенькой на вид и не сохраняла бы женских маннеризмов.
— Так что часть сознания из до-Становления сохранена.
— И нет, нет, не вылечить и не облегчить. Направить. На это способны и сами старейшины Малкавиан.
— Но вы видите одного здесь?
— Вот и я нет.
Леон вежливо улыбнулся.
- Это не значит, что их нет рядом. Я понял вас, господин Цао. В любом случае, под вашим контролем она будет безопаснее для окружающих. И, возможно, полезнее для цирка.
— Если они рядом и есть, значит решили не показывать себя. И значит им моё обучение не претит.
— А значит, я все делаю правильно.
— Впрочем, я бы с удовольствием пообщался бы с ними в рамках моего поиска.
— Часть древних легенд о начинателе моего Семейства гласит, что у моего Семейства и Ву Дзяншень были благостные взаимно выгодные связи. Было бы приятно расширить и восстановить подобные связи и на Западе.
Леон еще раз улыбнулся, снова резко меняя тему.
- Господин Цао, что еще вы знаете о семье Тремер? Помимо общих слов, предательства и всего прочего. Вы боитесь господина Бродски, потому что не знаете, на что он способен, или напротив, потому что знаете что-то?
— Я не боюсь господина Бродски, но я опасаюсь той силы что за ним стоит и тех сил, которые он может привести в действие.
— Как по недомыслию, так и по злому умыслу.
— Так же я знаю, что семья Тремер практически ничего не делает без восхитительной пользы для себя.
— Даже если кажется, что происходит обратное.
- Подробнее, господин Цао? Я, признаться, никогда не воевал с семьей Тремер. Не имею представления, что именно они захотят и станут делать.
— Я тоже никогда не воевал с семьёй Тремер. Но...
— Они жестоко накапливают силы и власть, зачастую за счёт своих бывших союзников.
— Мой дядюшка Жао был полковником в циньской армии. Он рассказывал мне про тридцать шесть особых принципов, интернализовав которые, всегда останешься в выигрыше, как бы плоха не была ситуация.
— Семья Тремер олицетворяет двадцать третий из этих принципов, "Воюй с дальним и дружи с ближним".
В сущности он говорит о том, что выгодно сражаться на стороне, получая преимущество вдали от своих центральных владений, что позволяет тебе одновременно использовать и изматывать своих союзников. А потом, когда на дальних фронтах ты, с их помощью, уже выиграл, пожрать и их.
— Решайте сами, нужен вам такой союзник или нет. Я, честно говоря, не уверен, чем руководствовалась остальная Камарилья. Впрочем, пути клана Тремер, возможно, не были тогда столь же очевидны, как сейчас.
- Интересно. В таком случае, какой принцип олицетворяет стратегия моей семьи?
- Самое забавное, господин Цао, что по-вашему выходит, что в тот момент, когда господин Бродски переступил границу моего Домена, в сущности, нет никакой разницы, что именно мы станем с ним делать. Пытать, выкидывать в закрытом ящике днем на дорогу или же предлагать ему гостеприимство. Ибо семья Тремер могущественна, таинственна, и сожрут тебя не рано, так поздно. Остается лишь сидеть под кроватью, надеясь, что не выходя наружу, ты и не встретишься с ними, а значит, не попадешь в их ловушку. Не знаю как вас, господин Цао, а меня не устраивает подобный расклад.
- А чем руководствовалась Камарилья, уж Я вам точно не подскажу.
— Ваша, господин Чи Хэй, Семья, по моему мнению, олицетворяет седьмой из этих принципов, "Извлечь нечто из ничего."
— Искусство обмана состоит в том, чтобы сначала обмануть, а потом не обманывать.
Когда не-обман кажется обманом — это обман истинный. Сначала маленький обман, потом большой обман, потом настоящий выпад. А про великую и ужасную Семью Тремер... Никто не говорил, что они всемогущи. Им просто было дозволено процветать сверх разумного, вот и всё.
- Я мог бы сказать то же самое не только лишь об этой Семье. Впрочем, хорошо, господин Цао. Я вновь понял вас. Кто предупрежден - тот вооружен.
- Если вы сами ни о чем не хотите спросить меня, то я полагаю, можно возвращаться.
— Придумайте какой-либо условный знак на случай, если примете решение обездвижить господина Бродски.
— В остальном у меня пока что нет к вам вопросов. Впрочем, я надеюсь, что мы сможем решить их если они возникнут.
- Сможем, господин Цао. Не сомневайтесь. А знак... почему только господина Бродски?
— А у вас может возникнуть необходимость обездвижить кого-то ещё? — заинтересованно повернул в сторону Ласомбры голову врач. На секунду он даже показался Ласомбре менее спокойным.
- Все возможно. - Леон подчеркнуто спокойно смотрел перед собой. - Я вас предупрежу.
***
Первым делом, добравшись до грузовика и оказавшись в одиночестве, Алан пару раз пнул ближайшее колесо - сильно, от души. Он был зол: на обстоятельства, на Леона, в конечном счёте - на самого себя. Гленн сколько угодно мог… могла казаться неплохим Собратом, но это был незнакомый Собрат, с которым теперь нужно было делить крышу днём.
Уже в голос выругавшись, Алан прислонился плечом к грузовику, сунул руки в карманы и прикрыл глаза - нужно было успокоиться. Всё обдумать. А потом сжечь парочку перьев - их пепел сегодня наверняка понадобится. И завтра. И послезавтра… Проклятье. Алан снова выругался.
Джуд шел небыстро, стараясь разобраться в том, что видит. Алан, судя по резкости движений, был не в духе. И что его вывело из себя можно было только догадываться. Возможно решения Леона, возможно кто-то из Собратьев. Но именно этот вопрос Джуд и пришел решать. Во всяком случае - попытаться. Их было многовато, а собиратсья вот так в открытую было не очень приемлемо.
- Господин Алан? Я не помешаю? - Джуд говорил из теней, хотя врядле они могли бы скрыть его присутсвие пока он сам к этому не приложил бы силы.
Всё, что сейчас хотелось Алану, это остаться в одиночестве - хотя бы ненадолго. Но неожиданно раздавшийся чужой голос свёл на «нет» все попытки успокоиться. Он резко выпрямился, повернувшись туда, откуда раздавался голос Джуд, и огрызнулся:
- Отъебитесь от меня. Все.
Нет, Джуд, конечно, был не дурак подраться. Когда был живым. Но теперь все изменилось и он сейчас в женском обличьи, но спустить на тормозах это хамство просто не мог.
- Господин Алан,.. - Джуд вышел из теней, стараясь выдержать указанные этикетами расстояния. - Я, на сколько бы ни понимала ваше настроение и ни пыталась понять ваши эмоции, но так разговаривать с женщинами недопустимо. Вы могли бы быть капельку вежливей и проявить толику такта. В конце концов вы заместитель Леона, а он себе такого не позволяет. Будьте добры в следующий раз быть чуточку внимательней. Я вполне способна услышать вежливый отказ и не имею привычки бестактно лезть против отказа.
Джуд закончил свою пламенную речь и коротко кивнув Алану снова сделал шаг в тени, намереваясь уйти и более не беспокоить столь рассерженного и невоспитанного Сородича.
Где-то в середине монолога Джуд Алан молча отступил на шаг назад. Он чувствовал, что за её словами стоит ещё что-то - сила крови, заставляющая вслушиваться, не оставляющая шанса перебить или возразить. И даже когда Джуд закончила, отступив обратно в тень, он ничего не сказал, только молча кивнул - чужие слова всё ещё отдавались в ушах.
Это ощущение прошло не сразу, да и то, как показалось Алана, не до конца. Он сжал кулаки, глядя туда, куда ушла Джуд и ощущая бессильную злость.
Нужно было успокоиться, но Алан вместо этого вновь подумал о всех этих Собратьях, появившихся в цирке за последние дни. Ярость притушила тот первый порыв любопытства, который он испытал, когда осознал, сколько нового может узнать благодаря совпадениям, приведшим всех, начиная от сумасшедшей девочки и заканчивая Бродски, в цирк.
Алан прислонился спиной к грузовику, сдвинул очки на макушку и прикрыл ладонью глаза. Его злило, что нужно вести себя теперь в десятки раз осторожней. Его злило, что придется делить убежище с цимисхом.
Злило всё.
Поговорив с Цин Луном, Леон направился в фургон. У него было... настолько хорошее настроение, насколько это в принципе было возможно.
Он с интересом покосился на Алана. Подошел, стараясь, чтобы шаги звучали достаточно громко. Но молчал.
Алан, услышав звук шагов, отнял ладонь от лица, близоруко сощурился и, разглядев в смутной фигуре перед собой Леона, резко проговорил:
- Зачем ты предложил ему убежище в грузовике?
Леон улыбнулся.
- Угадай.
Слишком хорошее настроение имело все шансы стать еще лучше.
Алан сделал пару шагов вперёд, оказавшись вблизи Леона. Сжал кулаки.
- Ты охренел? Ты думаешь, это чертовски смешно? Давай, позови ещё Бродски к нам.
В другой раз он бы подумал прежде, чем повышать голос на Леона - но только не сейчас.
Продолжая улыбаться, Леон сделал шаг назад. Так, чтобы быть за границей четкого зрения.
- Тебе понравилось драться. Как я и говорил. И да, это чертовски смешно. Зачем мне Бродски? Я позвал ровно того, кого хотел.
- Нет! Мне не нравится. Заткнись, ты, чёртов хитрый ублюдок, - голос Алана сорвался на шипение.
- Нравится. Ты не умеешь врать. Но если не нравится, убери руки. Это все равно выглядит нелепо. Так мне заткнуться или объяснить тебе, зачем я позвал Гленн?
Алан зажмурился на пару секунд - на долгие пару секунд, заполненных счётом до десяти про себя, потом медленно разжал кулаки и опустил руки, напряженно щурясь на стоящего перед ним Леона.
- Объясни.
Леон перестал улыбаться. Посмотрел на Алана слегка разочарованно.
- Безопасность. В этом таборе слишком много собратьев, про которых я ничего не знаю. И ты ничего не знаешь, потому что крутишь головой по сторонам, как идиот. Ты не видишь ауры. Не отличаешь мужика от бабы. Даже собрата от смертного. Алан, ты расслабился. И это становится моей проблемой. Потому что ты не принимаешь всерьез степень опасности. Поэтому Гленн будет жить с нами. Если для того, чтобы ты начал всерьез относиться к моей безопасности, нужно постоянное шило у тебя в заднице, я поселю тут хоть стаю Цимисхов. Но, по крайней мере, не просплю, если начнется что-то серьезное. Это тебе доступно? Или ты ждал, что у меня нет других дел, кроме как портить жизнь Алану Каллахану. Так?
Алан скривился:
- Я понял.
Он опустил взгляд на свои ладони, вновь сжавшиеся в кулаки - вторая за вечер отповедь оставила ещё более неприятно-царапающее и злое ощущение после себя. Алан всегда считал себя сообразительным - и был им, иначе не протянул бы и года после гибели Сира, и чужие слова сейчас задевали с л и ш к о м сильно. Он вскинул глаза на Леона и медленно, чётко проговорил.
- Тогда я пойду. Нужно сжечь кое-что, чтобы ты не волновался так сильно за свою задницу.
- Стоять.
Леон сделал шаг вперед, сокращая дистанцию. Медленно, без эмоций, проговорил.
- Ты повысил на меня голос. И почти полез в драку. Еще раз я увижу подобное - вырву руки.
Алан послушно остановился, со всё тем же напряженным прищуром глядя на Леона. Потом нервно скрестил руки на груди и слегка вздёрнул подбородок.
- Ты уже обещал это сделать. И мои руки всё ещё на месте.
Леон прикрыл глаза на секунду. Вздохнул, - не так, как Алан, подавляя гнев, а скорее, наслаждаясь.
- Полчаса назад, - Ласомбра говорил отвлеченно, светским тоном, - я и господин Цао имели крайне занимательную беседу. У господина Цао, видишь ли, есть какие-то очень давние, но весьма актуальные счеты к уважаемой семье Тремер. Добрый господин Цао даже вышел из душевного равновесия, когда предлагал мне... допросить господина Бродски... касательно его скрытых мотивов... насильственными методами. Если бы не Гостеприимство, он бы уже пытал всех... окрестных... Тремеров.
Так вот, я подумал. Ты, кажется, теперь можешь постоять за себя. И не хочешь делить один фургон с Гленн. Что ж, можешь спать один.
Алан, всё это время неотрывно смотревший куда-то в чужое плечо, отвёл взгляд в сторону, не желая, чтобы Леон видел его страх - представить Цин Луна с пыточным инструментами оказалось не слишком сложно. Он напряженно приподнял плечи и выдавил:
- Я… я был не прав. И этого больше не повторится, - пауза. - И я готов спать с Гленн. В одном фургоне.
Леон кивнул, снова улыбаясь. Слишком похоже на улыбку Альченцо Мирра. И это было единственным, что портило его отличное настроение.
Спрингфилд,11 августа
Леон проводил взглядом удаляющуюся вслед за Аланом Джуд. Явно собирался двинуться следом, но невольно заслушался, когда обрывки нотации, произнесенной хорошо поставленным голосом, долетели до собратьев.
Резко передумал и повернулся к Цин Луну.
- Господин Цао, на пару слов.
— Да, конечно, господин Чи Хэй. Что вы хотели?
Цин Лун следует за ласомброй.
- Поговорить, господин Цао. Где-нибудь подальше, чтобы опять не собрался весь цирк. Кстати, вы знаете имя моей Семьи на двух языках, а я вашей - лишь на одном. Просветите меня?
— Моё Семейство не распространялось на запад, поэтому и западного имени у нас просто... нет, — пожал плечами доктор.
— Конечно. Вы знаете место по-уединённее?
- Я думаю, достаточно будет прогуляться по пустырю, там едва ли можно кого-то встретить. - Быстрым шагон Леон вышел за пределы табора. В другую сторону, не туда, куда они раньше ходили с Майком.
- Господин Цао, вы говорили, что изучаете Собратьев. Возможно, у вас найдется объяснение тому, как в одном месте, в совершенно... неизвестном и довольно паршивом цирке собралось такое количество родичей. Каждый из которых уверяет, что его привела сюда дорога случая.
— У меня найдётся даже два объяснения.
— Первое: это правда воля Неба, и встретиться такому большому количеству личностей было необходимо для продолжения движения на их личных Путях.
Цин Лун тонкогубо улыбнулся.
— Второе: что у некоторых из Сородичей есть свои личные мотивы, которые подразумевают скрытное перемещение по стране. Возможно слежку за вами и вашим восхитительным заведением, возможно — в тех городах, которые вы посетите. В сущности, цели, сходные с моими... просто не задекларированные открыто.
Первое объяснение вызывало у Леона приступ короткого, подавленного раздражения. Второе было не лучше.
- Эти предположения приходили и мне в голову. И я, признаться, думал что ваши будут глубже. Вот, к примеру, какие мотивы у вас, господин Цао? Помимо... воли неба.
— Я же говорил. Я учёный, изучаю пермутации Крови и то, какие способности она может даровать. Среди моих долгосрочных планов, впрочем — повторить подвиги великих докторов древности, в частности, Господина Дракона, про которого я уже говорил. На востоке до сих пор ходят легенды о том, как он мог ходить под солнцем и сквозь огонь, не обжигаясь, был невозмутим и спокоен, и творил множество других чудесных для природы Семейств Крови вещей, но сущность его подвигов со временем была утрачена и получила полу-легендарный характер.
— Соответственно, мне очень удобно работать и существовать в таком месте, которое не привязано к местности и путешествует. — А так же в таком, где не обязательно необходимо официальное устройство на работу. Членов моей расы, как смертных, так и Сородичей, в этой стране сейчас, увы, притесняют.
- Сородичей? Интересно. - Леон, как всегда, пропустил мимо ушей то, что полагал словесной мишурой. Вот политика была разумным объяснением. - Господин Цао, я не собирался ставить под сомнение ваши мотивы. Но... - Ласомбра сделал широкий жест, - все это. Господин Бродски с синьорой Джуд. Ваша ученица. Гленн. Обстоятельства нашей с вами встречи. Я не философ, господин Цао, мне недостаточно "воли Неба" в качестве объяснения.
— Моя "ученица", если я верно истрактовал знаки, принадлежит к Ву Дзяншен, к эээ... дитя Малкава. Члены этого Семейства, несмотря на свою... эксцентричность, зачастую становятся исполненными достоинства и оккультных достижений мистиками, но, в большинстве случаев, для этого им нужен учитель, который поможет им сфокусировать те откровения, который передаёт им их расколотый разум, в используемую форму.
— Они подобны стеклянному скальпелю, который полезен только тогда, когда кусочек вулканического стекла расколот аккуратным и неизмеримо точным ударом мастера.
— А иначе представляет из себя бесполезные осколки.
Ласомбра широко улыбнулся, слушая это. Что-то в словах Цин Луна его искренне забавляло.
— Поэтому в её отношении, какие бы ни были у неё причины прибиться сюда (а я подозреваю, что это просто компания и безопасность) — я рад, что смог её встретить и что смогу помочь ей если не преодолеть, то хотя бы обуздать её аффликцию. Что же касается господина Бродски... У меня есть серьёзные опасения относительно того, что на самом деле представляет из себя этот сородич. Господин Чи Хэй уже распространил над господином Бродски длань своего гостеприимства, официально? Или с точки зрения законов господин Бродски просто проходимец в вашем Домене?
Улыбка моментально слетела, Леон смотрел на китайца холодным взглядом. Разговор наконец пошел по существу, а то еще немного чуши про волю Неба, и Ласомбра был бы готов начать кусаться.
- Господин Бродски здесь на тех же условиях, на каких и все остальные. Я не из Камарильи, господин Цао, и не очень люблю эти игры. Мне хотелось бы услышать ваши опасения, подробнее.
Китаец пожал плечами.
— Клан господ магов вызывает у всех благоразумных опасения просто самим фактом своего существования. Если здесь находится агент их влияния, в силу большого разнообразия и пермутаций того, что они достигли, извращаясь с Искусствами Крови, ждать от него можно фактически чего угодно.
— В конце концов, этот клан был построен на предательстве. Как вы думаете, господин Чи Хэй, как это отразилось на их Крови? Какие когнитивные искажения она вносит в разум Становимого при обращении? Я — не уверен. И именно это меня и беспокоит.
- Интересно, что теоретическое предательство беспокоит вас больше, чем реальное безумие. Или таланты Гленн. Однако я разделяю ваши опасения касательно Семьи господина Бродски. Но, господин Цао, один мыслитель моего народа сказал - "держи друзей близко, а врагов еще ближе". Если этот... цирк, или кто-то из сородичей в нем привлек внимание Семьи Тремер, и господин Бродски действительно их агент, я предпочел бы, чтобы он был на виду.
- Но все же, удовлетворите мое любопытство. Допустим, я скажу вам, что господин Бродски - случайный гость моего Домена и мое гостеприимство не распространяется на него. Какова, в таком случае, будет судьба господина Бродски?
Цин Лун тонкогубо улыбнулся.
— В таком случае я предложу вам с большой долей достоверности узнать истинные мотивы присутствия господина Бродски в вашем домене. Слышали выражение "китайские пытки"? Как доктор, я сведущ. В том числе и в особых пытках для шэнь. В конце концов, как сказал мыслитель вашего народа, с которым согласны легисты народа моего: "Может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх."
Леон смотрел на Цин Луна с новым, постепенно разгорающимся интересом.
- Вы удивляете меня, господин Цао. И вашими познаниями в мыслителях моего народа, и вашими талантами. Я не думал, что у нас с вами столько общих... интересов. Что ж, я услышал вас. Полагаю, если какое-то из ваших подозрений касательно господина Бродски имеет под собой основание, мы довольно быстро... выведем... наружу его истинные мотивы.
— Мне подготовиться? — как-то деловито осведомился врач.
- Да. - Ласомбра хотел сказать что-то еще, но не стал развивать тему. - Если господин Бродски даст повод, разумеется.
Цин Лун коротко кивнул.
— Вы хотели обсудить что-то ещё, добрый господин?
- Майк. Вы всерьез намерены ее учить? И чему, если не секрет?
— А почему нет? Для начала — сдержанности и смирению.
— Потом, если покажет себя успешной ученицей — воинским искусствам.
— Возможно, ей дадутся какие-то Искусства Крови, которые изменят её восприятие мира.
— В таком случае буду действовать по обстановке.
- Вы считаете, что собрата с ее кровью можно научить сдержанности и смирению? Интересно.
— У всего под небом есть природа Просветленного.
— То, что мы называем безумием с тем же успехом зачастую может быть оракулярным даром или инсайтом в ситуацию, обходящим привычные логические цепочки, обычно используемые для инференции выводов из обстоятельств.
— Особенно у Ву Дзяншень.
- Они бывают иными, это верно. И про дар тоже. Но считается, что одно не переходит в другое. И если ты девчонка, считающая себя лесорубом, то твое безумие с тобой навсегда, и тебе не стать оракулом. Впрочем, я не изучал Собратьев с этой стороны. Возможно, вы правы.
— В воинских искусствах есть подобное состояние, которое островные народы называют му-син, состояние "не-разума".
— Практики учатся вызывать его осознанно. Мне на это потребовалось четыре года. Она же, если её верно обучить, сможет справиться заметно быстрее.
- Состояние разума, в котором она... что?
— В котором нет разума, и решение действовать синонимично действию, минуя рассудочное сознание.
— А в её случае она может отточить своё заболевание, чтобы прекрасно понимать других людей, ведь она удерживает две противоположности в своём сознании.
— Не оракул, что видит будущее, но тоже полезно, верно?
- Две противоположности? Мне казалось, она просто считает, что она... он.
Вы интересный собрат, господин Цао. Вы утверждаете, что можете вылечить, или хотя бы облегчить безумие Малкавиан, и при этом вы не на службе у старейшин этого клана. Хотя могли быть нарасхват...
- Что касается пользы, я думаю, что вам виднее.
— Если бы изначальная личность была полностью уничтожена, то девушка бы не была такой хорошенькой на вид и не сохраняла бы женских маннеризмов.
— Так что часть сознания из до-Становления сохранена.
— И нет, нет, не вылечить и не облегчить. Направить. На это способны и сами старейшины Малкавиан.
— Но вы видите одного здесь?
— Вот и я нет.
Леон вежливо улыбнулся.
- Это не значит, что их нет рядом. Я понял вас, господин Цао. В любом случае, под вашим контролем она будет безопаснее для окружающих. И, возможно, полезнее для цирка.
— Если они рядом и есть, значит решили не показывать себя. И значит им моё обучение не претит.
— А значит, я все делаю правильно.
— Впрочем, я бы с удовольствием пообщался бы с ними в рамках моего поиска.
— Часть древних легенд о начинателе моего Семейства гласит, что у моего Семейства и Ву Дзяншень были благостные взаимно выгодные связи. Было бы приятно расширить и восстановить подобные связи и на Западе.
Леон еще раз улыбнулся, снова резко меняя тему.
- Господин Цао, что еще вы знаете о семье Тремер? Помимо общих слов, предательства и всего прочего. Вы боитесь господина Бродски, потому что не знаете, на что он способен, или напротив, потому что знаете что-то?
— Я не боюсь господина Бродски, но я опасаюсь той силы что за ним стоит и тех сил, которые он может привести в действие.
— Как по недомыслию, так и по злому умыслу.
— Так же я знаю, что семья Тремер практически ничего не делает без восхитительной пользы для себя.
— Даже если кажется, что происходит обратное.
- Подробнее, господин Цао? Я, признаться, никогда не воевал с семьей Тремер. Не имею представления, что именно они захотят и станут делать.
— Я тоже никогда не воевал с семьёй Тремер. Но...
— Они жестоко накапливают силы и власть, зачастую за счёт своих бывших союзников.
— Мой дядюшка Жао был полковником в циньской армии. Он рассказывал мне про тридцать шесть особых принципов, интернализовав которые, всегда останешься в выигрыше, как бы плоха не была ситуация.
— Семья Тремер олицетворяет двадцать третий из этих принципов, "Воюй с дальним и дружи с ближним".
В сущности он говорит о том, что выгодно сражаться на стороне, получая преимущество вдали от своих центральных владений, что позволяет тебе одновременно использовать и изматывать своих союзников. А потом, когда на дальних фронтах ты, с их помощью, уже выиграл, пожрать и их.
— Решайте сами, нужен вам такой союзник или нет. Я, честно говоря, не уверен, чем руководствовалась остальная Камарилья. Впрочем, пути клана Тремер, возможно, не были тогда столь же очевидны, как сейчас.
- Интересно. В таком случае, какой принцип олицетворяет стратегия моей семьи?
- Самое забавное, господин Цао, что по-вашему выходит, что в тот момент, когда господин Бродски переступил границу моего Домена, в сущности, нет никакой разницы, что именно мы станем с ним делать. Пытать, выкидывать в закрытом ящике днем на дорогу или же предлагать ему гостеприимство. Ибо семья Тремер могущественна, таинственна, и сожрут тебя не рано, так поздно. Остается лишь сидеть под кроватью, надеясь, что не выходя наружу, ты и не встретишься с ними, а значит, не попадешь в их ловушку. Не знаю как вас, господин Цао, а меня не устраивает подобный расклад.
- А чем руководствовалась Камарилья, уж Я вам точно не подскажу.
— Ваша, господин Чи Хэй, Семья, по моему мнению, олицетворяет седьмой из этих принципов, "Извлечь нечто из ничего."
— Искусство обмана состоит в том, чтобы сначала обмануть, а потом не обманывать.
Когда не-обман кажется обманом — это обман истинный. Сначала маленький обман, потом большой обман, потом настоящий выпад. А про великую и ужасную Семью Тремер... Никто не говорил, что они всемогущи. Им просто было дозволено процветать сверх разумного, вот и всё.
- Я мог бы сказать то же самое не только лишь об этой Семье. Впрочем, хорошо, господин Цао. Я вновь понял вас. Кто предупрежден - тот вооружен.
- Если вы сами ни о чем не хотите спросить меня, то я полагаю, можно возвращаться.
— Придумайте какой-либо условный знак на случай, если примете решение обездвижить господина Бродски.
— В остальном у меня пока что нет к вам вопросов. Впрочем, я надеюсь, что мы сможем решить их если они возникнут.
- Сможем, господин Цао. Не сомневайтесь. А знак... почему только господина Бродски?
— А у вас может возникнуть необходимость обездвижить кого-то ещё? — заинтересованно повернул в сторону Ласомбры голову врач. На секунду он даже показался Ласомбре менее спокойным.
- Все возможно. - Леон подчеркнуто спокойно смотрел перед собой. - Я вас предупрежу.
***
Первым делом, добравшись до грузовика и оказавшись в одиночестве, Алан пару раз пнул ближайшее колесо - сильно, от души. Он был зол: на обстоятельства, на Леона, в конечном счёте - на самого себя. Гленн сколько угодно мог… могла казаться неплохим Собратом, но это был незнакомый Собрат, с которым теперь нужно было делить крышу днём.
Уже в голос выругавшись, Алан прислонился плечом к грузовику, сунул руки в карманы и прикрыл глаза - нужно было успокоиться. Всё обдумать. А потом сжечь парочку перьев - их пепел сегодня наверняка понадобится. И завтра. И послезавтра… Проклятье. Алан снова выругался.
Джуд шел небыстро, стараясь разобраться в том, что видит. Алан, судя по резкости движений, был не в духе. И что его вывело из себя можно было только догадываться. Возможно решения Леона, возможно кто-то из Собратьев. Но именно этот вопрос Джуд и пришел решать. Во всяком случае - попытаться. Их было многовато, а собиратсья вот так в открытую было не очень приемлемо.
- Господин Алан? Я не помешаю? - Джуд говорил из теней, хотя врядле они могли бы скрыть его присутсвие пока он сам к этому не приложил бы силы.
Всё, что сейчас хотелось Алану, это остаться в одиночестве - хотя бы ненадолго. Но неожиданно раздавшийся чужой голос свёл на «нет» все попытки успокоиться. Он резко выпрямился, повернувшись туда, откуда раздавался голос Джуд, и огрызнулся:
- Отъебитесь от меня. Все.
Нет, Джуд, конечно, был не дурак подраться. Когда был живым. Но теперь все изменилось и он сейчас в женском обличьи, но спустить на тормозах это хамство просто не мог.
- Господин Алан,.. - Джуд вышел из теней, стараясь выдержать указанные этикетами расстояния. - Я, на сколько бы ни понимала ваше настроение и ни пыталась понять ваши эмоции, но так разговаривать с женщинами недопустимо. Вы могли бы быть капельку вежливей и проявить толику такта. В конце концов вы заместитель Леона, а он себе такого не позволяет. Будьте добры в следующий раз быть чуточку внимательней. Я вполне способна услышать вежливый отказ и не имею привычки бестактно лезть против отказа.
Джуд закончил свою пламенную речь и коротко кивнув Алану снова сделал шаг в тени, намереваясь уйти и более не беспокоить столь рассерженного и невоспитанного Сородича.
Где-то в середине монолога Джуд Алан молча отступил на шаг назад. Он чувствовал, что за её словами стоит ещё что-то - сила крови, заставляющая вслушиваться, не оставляющая шанса перебить или возразить. И даже когда Джуд закончила, отступив обратно в тень, он ничего не сказал, только молча кивнул - чужие слова всё ещё отдавались в ушах.
Это ощущение прошло не сразу, да и то, как показалось Алана, не до конца. Он сжал кулаки, глядя туда, куда ушла Джуд и ощущая бессильную злость.
Нужно было успокоиться, но Алан вместо этого вновь подумал о всех этих Собратьях, появившихся в цирке за последние дни. Ярость притушила тот первый порыв любопытства, который он испытал, когда осознал, сколько нового может узнать благодаря совпадениям, приведшим всех, начиная от сумасшедшей девочки и заканчивая Бродски, в цирк.
Алан прислонился спиной к грузовику, сдвинул очки на макушку и прикрыл ладонью глаза. Его злило, что нужно вести себя теперь в десятки раз осторожней. Его злило, что придется делить убежище с цимисхом.
Злило всё.
Поговорив с Цин Луном, Леон направился в фургон. У него было... настолько хорошее настроение, насколько это в принципе было возможно.
Он с интересом покосился на Алана. Подошел, стараясь, чтобы шаги звучали достаточно громко. Но молчал.
Алан, услышав звук шагов, отнял ладонь от лица, близоруко сощурился и, разглядев в смутной фигуре перед собой Леона, резко проговорил:
- Зачем ты предложил ему убежище в грузовике?
Леон улыбнулся.
- Угадай.
Слишком хорошее настроение имело все шансы стать еще лучше.
Алан сделал пару шагов вперёд, оказавшись вблизи Леона. Сжал кулаки.
- Ты охренел? Ты думаешь, это чертовски смешно? Давай, позови ещё Бродски к нам.
В другой раз он бы подумал прежде, чем повышать голос на Леона - но только не сейчас.
Продолжая улыбаться, Леон сделал шаг назад. Так, чтобы быть за границей четкого зрения.
- Тебе понравилось драться. Как я и говорил. И да, это чертовски смешно. Зачем мне Бродски? Я позвал ровно того, кого хотел.
- Нет! Мне не нравится. Заткнись, ты, чёртов хитрый ублюдок, - голос Алана сорвался на шипение.
- Нравится. Ты не умеешь врать. Но если не нравится, убери руки. Это все равно выглядит нелепо. Так мне заткнуться или объяснить тебе, зачем я позвал Гленн?
Алан зажмурился на пару секунд - на долгие пару секунд, заполненных счётом до десяти про себя, потом медленно разжал кулаки и опустил руки, напряженно щурясь на стоящего перед ним Леона.
- Объясни.
Леон перестал улыбаться. Посмотрел на Алана слегка разочарованно.
- Безопасность. В этом таборе слишком много собратьев, про которых я ничего не знаю. И ты ничего не знаешь, потому что крутишь головой по сторонам, как идиот. Ты не видишь ауры. Не отличаешь мужика от бабы. Даже собрата от смертного. Алан, ты расслабился. И это становится моей проблемой. Потому что ты не принимаешь всерьез степень опасности. Поэтому Гленн будет жить с нами. Если для того, чтобы ты начал всерьез относиться к моей безопасности, нужно постоянное шило у тебя в заднице, я поселю тут хоть стаю Цимисхов. Но, по крайней мере, не просплю, если начнется что-то серьезное. Это тебе доступно? Или ты ждал, что у меня нет других дел, кроме как портить жизнь Алану Каллахану. Так?
Алан скривился:
- Я понял.
Он опустил взгляд на свои ладони, вновь сжавшиеся в кулаки - вторая за вечер отповедь оставила ещё более неприятно-царапающее и злое ощущение после себя. Алан всегда считал себя сообразительным - и был им, иначе не протянул бы и года после гибели Сира, и чужие слова сейчас задевали с л и ш к о м сильно. Он вскинул глаза на Леона и медленно, чётко проговорил.
- Тогда я пойду. Нужно сжечь кое-что, чтобы ты не волновался так сильно за свою задницу.
- Стоять.
Леон сделал шаг вперед, сокращая дистанцию. Медленно, без эмоций, проговорил.
- Ты повысил на меня голос. И почти полез в драку. Еще раз я увижу подобное - вырву руки.
Алан послушно остановился, со всё тем же напряженным прищуром глядя на Леона. Потом нервно скрестил руки на груди и слегка вздёрнул подбородок.
- Ты уже обещал это сделать. И мои руки всё ещё на месте.
Леон прикрыл глаза на секунду. Вздохнул, - не так, как Алан, подавляя гнев, а скорее, наслаждаясь.
- Полчаса назад, - Ласомбра говорил отвлеченно, светским тоном, - я и господин Цао имели крайне занимательную беседу. У господина Цао, видишь ли, есть какие-то очень давние, но весьма актуальные счеты к уважаемой семье Тремер. Добрый господин Цао даже вышел из душевного равновесия, когда предлагал мне... допросить господина Бродски... касательно его скрытых мотивов... насильственными методами. Если бы не Гостеприимство, он бы уже пытал всех... окрестных... Тремеров.
Так вот, я подумал. Ты, кажется, теперь можешь постоять за себя. И не хочешь делить один фургон с Гленн. Что ж, можешь спать один.
Алан, всё это время неотрывно смотревший куда-то в чужое плечо, отвёл взгляд в сторону, не желая, чтобы Леон видел его страх - представить Цин Луна с пыточным инструментами оказалось не слишком сложно. Он напряженно приподнял плечи и выдавил:
- Я… я был не прав. И этого больше не повторится, - пауза. - И я готов спать с Гленн. В одном фургоне.
Леон кивнул, снова улыбаясь. Слишком похоже на улыбку Альченцо Мирра. И это было единственным, что портило его отличное настроение.
@темы: Алан, 11 августа, Цин Лун, 1926 год, Джуд/Алекс/Эш, Леон