Ночь, в которой Димитрий появляется внезапно, Бьорн даёт Леону кол, а потом всё заканчивается кроваво, но хорошо (относительно).
Греза, время и дата неизвестны
Слуа вздохнул.
- Как-как... как получится, Яхонт, как получится...
Он вдохнул, выдохнул и шагнул прямо к воротам.
...и оказался прямо перед носами явно злых Гвидиона и Ласомбры.
Слуа заморгал и сделал пару шагов назад. Вот ведь...
- Приветствую... я пришел с информацией о возможном источнике проблем леди Ингебьерг и Эйда... Алана, - поправился он. - И, может быть, информацией о том, как избавиться... но мне нужно увидеть леди!
Впрочем, он был настороже, готовясь отскочить.
Леон не отрывал глаз от Ингебьорна и на слуа даже бровью не повел. Он улыбнулся, повернул голову на одно плечо, затем на другое, разминая шею.
- Сюзерен. И тварь. И нет, не убивал. Тело не убивал. А вот душу - пытался. Но ничего не вышло. И у тебя не выйдет. И ни у кого, мать его, не выйдет, он ненормальный.
- Что?! Ты... убивал его душу?! - Ингебьорн уже тянулся к мечу, как на его плечо всей тяжестью опустился енот. Скатился под ноги и щелкнул зубами.
- Хватит, все! Ты, упырь. Она там в этом вашем Безумии. Сам думай, что делать!
- Безумии? - уцепился за оговорку слуа. - Она в Безумии вампиров?
- По виду - да! Зубы, кожа, все дела. И она его жрет!
- Но... разве такое... - слуа замолчал. - Их так связали? Их... действительно так связали?
Леон не двинулся с места, чуть оскалившись, и продолжал смотреть на Ингебьорна.
- Мне нужно дерево. Короткое, вот такое. Острое с конца.
Гвидион осмотрел сборище остановившимся взглядом. И через несколько секунд отдал Ласомбре небольшой заостренный кусок осины.
- Не убивай...
Леон накрыл ладонью протянутую руку, готовый _шагать_ на стену. И промолчал.
Прохлаждаться в одиночестве смысла было еще меньше. Вопрос остался без ответа, по этому Тэйн тоже шагнул оказавшись перед воротами.
Его подняли. Бьорн молчал и тут же отступил, не мешая.
Перед ними была вполне знакомая Ласомбре картина - молодая упырица пытается кого-то сожрать. Этот кто-то против и пытается оторвать ее от себя. Пока не слишком успешно.
Слуа посмотрел на Яхонта и кивнул наверх. Мол, идем? Или?
Яхонт растекся по камню, выдыхая.
Слуа понятливо кивнул и, присев, погладил его по спине.
- И ты думаешь это решит проблему? - Тэйн недоверчиво смотрел на замок, потом вздохнул и махнул рукой. - Тени, впрочем, лучше знать ,как решать эту проблему, да?
- Надеюсь... но лучше, чем мне.
- Это хорошо, - Димитрий, подумав, просто сел рядом и затащил Яхонта к себе на колени, гладя и почесывая за ушами. Пушистая тушка успокаивала.
Леон мягко, стараясь не привлекать внимания обоих участников, обошел упырицу со спины. Если Гвидион хоть вполовину так хорош, как Леон о нем думал, то это было ошибкой. Большой такой, острой, занозистой, алано-подобной ошибкой. Леон вздохнул и резким ударом вогнал кол под левую лопатку упырицы.
Рядом с ним свистнуло лезвие. Но Бьорн явно не хотел задеть сестру.
Леон развернулся в пируэте - как не хватало меча в руке для баланса, кто бы знал, - и отпрыгнул от Гвидиона, вжимаясь в зубцы стены. Глупо, потому что Ингебьорну все равно был нужен всего один шаг.
Он встал. Опустил оружие. Затем подхватил сестру и унес куда-то вглубь замка.
Алан, даже не пытаясь подняться с камней, покосился на Леона. Кривовато улыбнулся и как-то сдавленно проговорил.
- Никогда в жизни не был так… рад тебя видеть, как сейчас.
И прикрыл глаза. Болело разорванное клыками плечо, и он чувствовал себя… паршиво. И не только от того, его подрали, но и от того, что не догадался. Сделал глупость. Очередную.
Леон устало фыркнул.
- Я всегда говорил, что ты рад очень странным и крайне неподходящим вещам. Но даже не буду спрашивать, зачем ты это сделал, потому что у меня все равно нет варианта лучше.
Алан чуть поёрзал. Камни казались такими… удобными. Пусть и были весьма холодны.
- Я думал, что… если она получит то, что хочет, хоть что-то из этого, то… ну, успокоится. На время. Я не понял, что она… совсем вампир. Не думал, что это возможно. Тут.
Кровь на плече Алана... притягивала взгляд и напоминала о видениях волны-над-Бездной. Жажду Леон не чувствовал, как и Зверя, и силу крови, но это было... другое. Леон непроизвольно облизнул губы, не в силах отвести глаза.
- Ну, на время... может быть. Не уверен, что оно того стоило. Теперь она хочет тебя еще сильнее.
- Я ошибся. Охренительно сильно ошибся.
Алан слегка повёл плечом, пытаясь понять, насколько всё серьёзно. Понять не удалось, но плечо вспыхнуло болью. Он тихо зашипел сквозь зубы.
- Такого не должно быть. Может… не знаю. Заклял кто-то.
Наконец приоткрыв глаза, Алан наткнулся на пристальный взгляд Леона. И замер, понимая, что надо отвести глаза в сторону, но не делая этого.
Леон прикусил губу - детским и совершенно неуместным жестом. Запах. Запах видений. Запах наслаждения. Запах беспамятства... Запах фейской крови, обжигающей, как живой и жидкий огонь.
- Если заклял, теперь вы не развяжетесь. Наверное.
Надо было говорить хоть что-нибудь, чтобы не облизываться.
Нет. К чёрту, - не было понятно, к чему это относилось, к заклятию или тому, что Алан разглядел в глазах Леона, или к тому и другом разом.
Он рывком сел, всё же сорвавшись на тихое, болезненное шипение. А потом заставил себя отодвинуться чуть дальше от Леона. Зажал ладонью разодранное плечо.
- Не надо… делать этого. Ты будешь потом жалеть.
Леон не отрывал слегка остекленевших глаз от раны.
- Это самая нелепая причина из всех возможных, и вдвойне нелепая, потому что она исходит от _тебя_.
Он чуть подался вперед, но не придвинулся.
Алан медленно отодвигался дальше. И смотрел в глаза Леона, отчаянно пытаясь перехватить чужой взгляд.
- Кровь будет управлять тобой. Это же… неправильно. Ты ведь понимаешь, да? Кровь будет диктовать, что делать, а не… а не ты.
- Ты сейчас говоришь как Мирр, - Леон ощерился. - Он постоянно пытался разделить меня на части. Это вот Леон, а то - Зверь и животное, а то - наносное и диктат общества, а вот это - скулеж неудовлетворенных амбиций, а то вообще презренный инстинкт, который нужно дрессировать, как вшивую собаку, чтобы не вздумала кусаться... Вы затрахали меня! Это все я. Это голос моей крови и моих желаний. И я их слушаю, потому что себе я верю. А вы нихера не знаете сами, но постоянно учите меня, что я должен делать и кого слушать.
Леон резко встал и отвернулся. Плащ окутал его плотным грозовым облаком и снова опал туманом.
- Если ты так хочешь, я к тебе больше не притронусь. Я не твоя Ингебьорг, и меня никто не проклинал больше, чем уже есть. Переживу.
- Я не… - Алан вскинул подбородок, но в этом жесте было куда больше отчаяния, чем упрямства.
«Я не то имел ввиду»? «Я не хотел задеть тебя»? «Я не собирался учить тебя»? «Я не как твой Сир, про которого ты рассказывал столько, что я хочу вцепиться ему клыками в горло»? Это всё было пустыми словами, глупыми, как и он сам, способными только всё портить.
Он рывком поднялся на ноги. Покачнулся, а потом сделал пару шагов в сторону Леона и тяжело опёрся спиной о каменные зубцы. Прикрыл глаза, ощущая рядом с собой клубящуюся, холодную Тень.
- Нет, - слова давались с трудом. - Я не хочу, чтобы ты… прекращал.
Леон прошипел что-то, почти нечленораздельно. Не поворачиваясь, положил Алану руку на плечо - другое, здоровое.
- Сядь. Иначе ты тут все зальешь. У твоего Ингебьорна и без этого достаточно поводов отрубить мне башку.
Он слегка надавил, вынуждая плохо стоящего на ногах Алана опуститься обратно на камни. Затем снова отвернулся, молча. Оперся о зубец, снова чувствуя себя отчаянно безоружным и слабым. Показывать такому противнику, как Бьорн, легкий способ нейтрализации себе подобных - какой отличный ход. Главное, было бы, ради... чего.
Алан послушно сполз вниз. Откинулся спиной на камни и прикрыл глаза. Ему было почти не больно - или это просто подступающее беспамятство обволакивало, притупляя ощущения? Алан тихо вздохнул, а потом соскользнул в темноту, в которой не было ничего. Даже плотно засевшего где-то внутри чувства вины.
Леон скосил глаза вниз, чтобы удостовериться, что Алан потерял сознание. Снова закусил губу, видя, сколько вокруг крови. Протянул руку, коснулся яркого красного потека на доспехе - кровь окрасила замысловатое тиснение на пластине: вздыбленный единорог и изломанный меч. Леон поднес испачканную кровью перчатку к лицу. Прикрыл глаза. Вытер пальцы о стену, уперся локтями в зубец и уставился в никуда, совершенно безразличный ко всякой дальнейшей судьбе.
Греза, время и дата неизвестны
Слуа вздохнул.
- Как-как... как получится, Яхонт, как получится...
Он вдохнул, выдохнул и шагнул прямо к воротам.
...и оказался прямо перед носами явно злых Гвидиона и Ласомбры.
Слуа заморгал и сделал пару шагов назад. Вот ведь...
- Приветствую... я пришел с информацией о возможном источнике проблем леди Ингебьерг и Эйда... Алана, - поправился он. - И, может быть, информацией о том, как избавиться... но мне нужно увидеть леди!
Впрочем, он был настороже, готовясь отскочить.
Леон не отрывал глаз от Ингебьорна и на слуа даже бровью не повел. Он улыбнулся, повернул голову на одно плечо, затем на другое, разминая шею.
- Сюзерен. И тварь. И нет, не убивал. Тело не убивал. А вот душу - пытался. Но ничего не вышло. И у тебя не выйдет. И ни у кого, мать его, не выйдет, он ненормальный.
- Что?! Ты... убивал его душу?! - Ингебьорн уже тянулся к мечу, как на его плечо всей тяжестью опустился енот. Скатился под ноги и щелкнул зубами.
- Хватит, все! Ты, упырь. Она там в этом вашем Безумии. Сам думай, что делать!
- Безумии? - уцепился за оговорку слуа. - Она в Безумии вампиров?
- По виду - да! Зубы, кожа, все дела. И она его жрет!
- Но... разве такое... - слуа замолчал. - Их так связали? Их... действительно так связали?
Леон не двинулся с места, чуть оскалившись, и продолжал смотреть на Ингебьорна.
- Мне нужно дерево. Короткое, вот такое. Острое с конца.
Гвидион осмотрел сборище остановившимся взглядом. И через несколько секунд отдал Ласомбре небольшой заостренный кусок осины.
- Не убивай...
Леон накрыл ладонью протянутую руку, готовый _шагать_ на стену. И промолчал.
Прохлаждаться в одиночестве смысла было еще меньше. Вопрос остался без ответа, по этому Тэйн тоже шагнул оказавшись перед воротами.
Его подняли. Бьорн молчал и тут же отступил, не мешая.
Перед ними была вполне знакомая Ласомбре картина - молодая упырица пытается кого-то сожрать. Этот кто-то против и пытается оторвать ее от себя. Пока не слишком успешно.
Слуа посмотрел на Яхонта и кивнул наверх. Мол, идем? Или?
Яхонт растекся по камню, выдыхая.
Слуа понятливо кивнул и, присев, погладил его по спине.
- И ты думаешь это решит проблему? - Тэйн недоверчиво смотрел на замок, потом вздохнул и махнул рукой. - Тени, впрочем, лучше знать ,как решать эту проблему, да?
- Надеюсь... но лучше, чем мне.
- Это хорошо, - Димитрий, подумав, просто сел рядом и затащил Яхонта к себе на колени, гладя и почесывая за ушами. Пушистая тушка успокаивала.
Леон мягко, стараясь не привлекать внимания обоих участников, обошел упырицу со спины. Если Гвидион хоть вполовину так хорош, как Леон о нем думал, то это было ошибкой. Большой такой, острой, занозистой, алано-подобной ошибкой. Леон вздохнул и резким ударом вогнал кол под левую лопатку упырицы.
Рядом с ним свистнуло лезвие. Но Бьорн явно не хотел задеть сестру.
Леон развернулся в пируэте - как не хватало меча в руке для баланса, кто бы знал, - и отпрыгнул от Гвидиона, вжимаясь в зубцы стены. Глупо, потому что Ингебьорну все равно был нужен всего один шаг.
Он встал. Опустил оружие. Затем подхватил сестру и унес куда-то вглубь замка.
Алан, даже не пытаясь подняться с камней, покосился на Леона. Кривовато улыбнулся и как-то сдавленно проговорил.
- Никогда в жизни не был так… рад тебя видеть, как сейчас.
И прикрыл глаза. Болело разорванное клыками плечо, и он чувствовал себя… паршиво. И не только от того, его подрали, но и от того, что не догадался. Сделал глупость. Очередную.
Леон устало фыркнул.
- Я всегда говорил, что ты рад очень странным и крайне неподходящим вещам. Но даже не буду спрашивать, зачем ты это сделал, потому что у меня все равно нет варианта лучше.
Алан чуть поёрзал. Камни казались такими… удобными. Пусть и были весьма холодны.
- Я думал, что… если она получит то, что хочет, хоть что-то из этого, то… ну, успокоится. На время. Я не понял, что она… совсем вампир. Не думал, что это возможно. Тут.
Кровь на плече Алана... притягивала взгляд и напоминала о видениях волны-над-Бездной. Жажду Леон не чувствовал, как и Зверя, и силу крови, но это было... другое. Леон непроизвольно облизнул губы, не в силах отвести глаза.
- Ну, на время... может быть. Не уверен, что оно того стоило. Теперь она хочет тебя еще сильнее.
- Я ошибся. Охренительно сильно ошибся.
Алан слегка повёл плечом, пытаясь понять, насколько всё серьёзно. Понять не удалось, но плечо вспыхнуло болью. Он тихо зашипел сквозь зубы.
- Такого не должно быть. Может… не знаю. Заклял кто-то.
Наконец приоткрыв глаза, Алан наткнулся на пристальный взгляд Леона. И замер, понимая, что надо отвести глаза в сторону, но не делая этого.
Леон прикусил губу - детским и совершенно неуместным жестом. Запах. Запах видений. Запах наслаждения. Запах беспамятства... Запах фейской крови, обжигающей, как живой и жидкий огонь.
- Если заклял, теперь вы не развяжетесь. Наверное.
Надо было говорить хоть что-нибудь, чтобы не облизываться.
Нет. К чёрту, - не было понятно, к чему это относилось, к заклятию или тому, что Алан разглядел в глазах Леона, или к тому и другом разом.
Он рывком сел, всё же сорвавшись на тихое, болезненное шипение. А потом заставил себя отодвинуться чуть дальше от Леона. Зажал ладонью разодранное плечо.
- Не надо… делать этого. Ты будешь потом жалеть.
Леон не отрывал слегка остекленевших глаз от раны.
- Это самая нелепая причина из всех возможных, и вдвойне нелепая, потому что она исходит от _тебя_.
Он чуть подался вперед, но не придвинулся.
Алан медленно отодвигался дальше. И смотрел в глаза Леона, отчаянно пытаясь перехватить чужой взгляд.
- Кровь будет управлять тобой. Это же… неправильно. Ты ведь понимаешь, да? Кровь будет диктовать, что делать, а не… а не ты.
- Ты сейчас говоришь как Мирр, - Леон ощерился. - Он постоянно пытался разделить меня на части. Это вот Леон, а то - Зверь и животное, а то - наносное и диктат общества, а вот это - скулеж неудовлетворенных амбиций, а то вообще презренный инстинкт, который нужно дрессировать, как вшивую собаку, чтобы не вздумала кусаться... Вы затрахали меня! Это все я. Это голос моей крови и моих желаний. И я их слушаю, потому что себе я верю. А вы нихера не знаете сами, но постоянно учите меня, что я должен делать и кого слушать.
Леон резко встал и отвернулся. Плащ окутал его плотным грозовым облаком и снова опал туманом.
- Если ты так хочешь, я к тебе больше не притронусь. Я не твоя Ингебьорг, и меня никто не проклинал больше, чем уже есть. Переживу.
- Я не… - Алан вскинул подбородок, но в этом жесте было куда больше отчаяния, чем упрямства.
«Я не то имел ввиду»? «Я не хотел задеть тебя»? «Я не собирался учить тебя»? «Я не как твой Сир, про которого ты рассказывал столько, что я хочу вцепиться ему клыками в горло»? Это всё было пустыми словами, глупыми, как и он сам, способными только всё портить.
Он рывком поднялся на ноги. Покачнулся, а потом сделал пару шагов в сторону Леона и тяжело опёрся спиной о каменные зубцы. Прикрыл глаза, ощущая рядом с собой клубящуюся, холодную Тень.
- Нет, - слова давались с трудом. - Я не хочу, чтобы ты… прекращал.
Леон прошипел что-то, почти нечленораздельно. Не поворачиваясь, положил Алану руку на плечо - другое, здоровое.
- Сядь. Иначе ты тут все зальешь. У твоего Ингебьорна и без этого достаточно поводов отрубить мне башку.
Он слегка надавил, вынуждая плохо стоящего на ногах Алана опуститься обратно на камни. Затем снова отвернулся, молча. Оперся о зубец, снова чувствуя себя отчаянно безоружным и слабым. Показывать такому противнику, как Бьорн, легкий способ нейтрализации себе подобных - какой отличный ход. Главное, было бы, ради... чего.
Алан послушно сполз вниз. Откинулся спиной на камни и прикрыл глаза. Ему было почти не больно - или это просто подступающее беспамятство обволакивало, притупляя ощущения? Алан тихо вздохнул, а потом соскользнул в темноту, в которой не было ничего. Даже плотно засевшего где-то внутри чувства вины.
Леон скосил глаза вниз, чтобы удостовериться, что Алан потерял сознание. Снова закусил губу, видя, сколько вокруг крови. Протянул руку, коснулся яркого красного потека на доспехе - кровь окрасила замысловатое тиснение на пластине: вздыбленный единорог и изломанный меч. Леон поднес испачканную кровью перчатку к лицу. Прикрыл глаза. Вытер пальцы о стену, уперся локтями в зубец и уставился в никуда, совершенно безразличный ко всякой дальнейшей судьбе.