Ночь, в которой Леон (и таскающийся за ним Алан) наносит визит вежливости в спрингфилдовские трущобы, где на втором этаже ветхого домика завязывается драка, которая, впрочем, заканчивается весьма неожиданным образом
Спрингфилд, 25 августа
Вечером, когда господа уже шли к выходу, их окликнул портье. Он отдал конверт, в котором были адрес, имя (Виктор Лесли Картер) и счет на услуги.
Алан молча, выжидающе смотрел то на Леона, то на конверт в его руках. На языке вертелось слишком много вопросов, но он знал, что наверняка получит на них совсем не те ответы, которые ждёт. И поэтому ничего не говорил.
Леон протянул Алану счет, очень аккуратно убрал остальное в конверт и спрятал во внутренний карман. Потянулся, кивнул портье и вышел на улицу, не оборачиваясь на Алана. Еще в первый визит в город (это было всего две недели назад? Неужели?), во время прогулки с Майком, он видел на пустыре парочку вырытых котлованов под постройку нового жилья. Сначала надо было заглянуть туда и разжиться... кое-чем.
Алан смял счёт в кулаке. Потом разжал ладонь, аккуратно убрал помятый листок в карман и поспешил за Леоном - не догоняя, но и не теряя его из виду.
«Я обещал таскаться за тобой»
Котлованы были на месте. В таких местах никогда не торопятся.
Леон спрыгнул вниз, в котлован, на уложенные в размокшую землю балки фундамента. Стараясь не забрызгать брюки раньше времени. Они и так скоро будут... грязными. Ласомбра наклонился над грудой сваленной в кучу арматуры и выдернул себе прут - длиной с руку, толщиной в два пальца. "Не меч, конечно, лорд Гвидион, но мы и не в замке". Несколько раз махнул в стороны, примериваясь. Кивнул сам себе и выбрался наружу. Котлован был сам по себе неплох, здесь, если что, можно будет закончить.
Леон хищно улыбнулся Алану и, положив "оружие" на плечи, направился по выданному детективом адресу.
Алан смотрел в спину Леона, не отставая. И молчал. Плохое предчувствие нестерпимо кололо затылок, и он не знал, что будет делать, если… всё полетит к чёрту. От ощущения собственной беспомощности и глупости хотелось выть; но и остаться в стороне Алан не мог, и прекрасно это понимал.
Дом находился в трущобах. Тех трущобах, где все знают о соседях все, но никогда не расскажут ничего полиции. Квартирка на втором этаже двухэтажного здания, с на вид не слишком надежной дверью. Под ногами у вампиров пробежала крыса.
У самой двери, когда до неё оставалась всего пара шагов, Алан догнал Леона. С силой вцепился ему ладонью в пиджак на спине, крепко сжимая ткань.
- Если брат леди Ингебъёрг встретит рассвет с прутом в спине, она… будет охренительно недовольна.
Бесполезные слова бесполезного Тремера.
Алан вцепился в Леона ещё сильней.
Леон остановился, не оборачиваясь. Кровь, разгонявшая мертвые мышцы, стучала в ушах. Этот прут он сейчас мог завязать узлом.
- Пошел. Вон.
Алан мотнул головой, цепляясь за него уже обеими руками.
- Нет.
Леон резко повел плечами, разрывая пиджак по шву - так, что в руках Алана мгновенно оказались лохмотья. Рванулся вперед, врезаясь в дверь, и выбивая ее внутрь комнаты.
И в его шею слева уперся кончик... нет, не того прямого меча, который был в Грезе. Довольно старого ятагана. Со смутно знакомой гравировкой, изображающей ветви плюща. И серебряными полосами вдоль лезвия.
Леон развернулся, ударил прутом по клинку, снизу. Закрутил финтом, ожидая, что с легкостью выбьет у смертного меч из руки... и не понял, каким образом арматурина глухо стукнулась об пол, а кончик ятагана остался плясать рядом с его лицом. Ласомбра зарычал от досады и потянулся к теням.
Ятаган - неблагородное оружие. Изогнутое, легкое, быстрое. Он просто увернулся от размашистого удара. И устремился вперед, не давая времени подобрать оружие. В горло, под подбородок.
Охотник оставался недвижим. От него пахло кровью.
Клинок скользнул по кадыку, оставляя только легкую царапину.
- Здравствуй, Леон.
Смертный посмел играть с ним. Посмел считать себя равным. Посмел не бояться.
Посмел звать его по имени, как будто сказки из Грезы что-то значили здесь, в реальности.
Леон оскалился, резко поднимая руку. Заворачивая противника в плотный кокон темноты, страха и удушья.
Померкшие звуки. Тьма на глазах. Тьма в душе. В душе, полной ярости и теней. Смертный сделал несколько крадущихся шагов в сторону окна. Он прихрамывал, в танце его ног явно не было легкости.
Леон ухмыльнулся, подхватил с пола упавший прут и, раскрутив его, врезал смертному под колени, подсекая.
Смертный шатнулся, тяжело упав на колено и вслепую взмахнув клинком.
В темноте Леон двигался... иначе. Легче, быстрее, увереннее. Он без труда ушел от тычка, едва подавив желание свернуть смертному шею на противоходе. Рано. Он шагнул Ингебьорну за спину, волоча прут одним концом по полу, чтобы тот слышал звук.
Алан кинулся вперёд, туда, где бил темноту железным прутом Леон - где Леон бил Бьорна, оказавшегося в этой темноте. Он уже знал, что опоздал, но не мог позволить себе опоздать ещё больше. Кинулся как можно быстрее, разгоняя кровь по телу, пытаясь оказаться перед Леоном, под линией удара. Встать между ним и его добычей.
Полуслуаг молчал. И каким-то плавным, изломанным движением прыгнул в сторону. От обоих. К окну. Еще ближе к окну.
- Стоять, - Леон дернул руку на себя, как рыбак, который тащит сеть из воды. Тяжелую... с хорошим уловом. Два черных щупальца оттолкнули в сторону Алана, остальные обвились вокруг смертного, сдавливая - пока что просто не давая двинуться. Одно вывернуло кисть с мечом...
Кровью запахло еще сильнее, смертный выгнулся, заходясь в беззвучном, шипящем крике. Меч остался сиротливо лежать на полу.
Тени послушно расступились в стороны, чуть ослабляя непроглядный мрак вокруг. Давая возможность смертному видеть и представлять себе ближайшее будущее. Леон перебросил прут в левую руку, скользнул ближе к жертве и наклонился, поднимая ятаган. Пальцы машинально скользнули по гравировке... сомкнулись на рукоятке...
Пальцы помнили этот ятаган.
Меч рванулся из пальцев, как живой, гневно сверкнув серебряными полосами. Вот их раньше не было.
Алан дёрнулся, пытаясь вывернуться из хватки щупалец, подняться с пола - но безуспешно. А потом извернулся, сощурившись в чуть поблёкшую темноту, туда, где был Бьорн, пытаясь рассмотреть его силуэт и окружавшее его марево ауры. В воздухе слишком сильно пахло кровью. Слишком сильно.
- Это не охота, Леон! Ты… убьёшь его. Стой!
Руку, держащую ятаган, дернуло - от внезапно накативших воспоминаний, давно мертвых и не имеющих смысла, и от того, что клинок пытался вырваться из хватки вампира. Леон инстинктивно сжал пальцы сильнее. Непонимающе нахмурился... обернулся по сторонам, цепояясь взглядом за скудную обстановку неуютного и почти нежилого помещения. Все новые и новые воспоминания о том, что было так давно и в такой другой жизни взрывались внутри головы.
- Откуда это... у тебя? - он протянул клинок к смертному, чувствуя, как пульс азарта в висках теряет силу.
Клинок выскочил из руки, снова направив острие к горлу вампира. Он висел в воздухе, подрагивая, пока смертный выравнивал дыхание.
- От наставника.
Леон опустил руки. Тени со злым шипением брызнули в стороны, отпуская пленников, арматурный прут снова шлепнулся на пол. Ласомбра рухнул на колени со сдавленным стоном - то ли рычанием, то ли всхлипом. Правда была слишком очевидной. Слишком нестерпимой. Слишком... нечестной.
Леон взвыл, отмахиваясь от клинка голой рукой. Как будто желая загородиться от чего-то большего, чем просто угроза оружием.
Спрингфилд, 25 августа
Вечером, когда господа уже шли к выходу, их окликнул портье. Он отдал конверт, в котором были адрес, имя (Виктор Лесли Картер) и счет на услуги.
Алан молча, выжидающе смотрел то на Леона, то на конверт в его руках. На языке вертелось слишком много вопросов, но он знал, что наверняка получит на них совсем не те ответы, которые ждёт. И поэтому ничего не говорил.
Леон протянул Алану счет, очень аккуратно убрал остальное в конверт и спрятал во внутренний карман. Потянулся, кивнул портье и вышел на улицу, не оборачиваясь на Алана. Еще в первый визит в город (это было всего две недели назад? Неужели?), во время прогулки с Майком, он видел на пустыре парочку вырытых котлованов под постройку нового жилья. Сначала надо было заглянуть туда и разжиться... кое-чем.
Алан смял счёт в кулаке. Потом разжал ладонь, аккуратно убрал помятый листок в карман и поспешил за Леоном - не догоняя, но и не теряя его из виду.
«Я обещал таскаться за тобой»
Котлованы были на месте. В таких местах никогда не торопятся.
Леон спрыгнул вниз, в котлован, на уложенные в размокшую землю балки фундамента. Стараясь не забрызгать брюки раньше времени. Они и так скоро будут... грязными. Ласомбра наклонился над грудой сваленной в кучу арматуры и выдернул себе прут - длиной с руку, толщиной в два пальца. "Не меч, конечно, лорд Гвидион, но мы и не в замке". Несколько раз махнул в стороны, примериваясь. Кивнул сам себе и выбрался наружу. Котлован был сам по себе неплох, здесь, если что, можно будет закончить.
Леон хищно улыбнулся Алану и, положив "оружие" на плечи, направился по выданному детективом адресу.
Алан смотрел в спину Леона, не отставая. И молчал. Плохое предчувствие нестерпимо кололо затылок, и он не знал, что будет делать, если… всё полетит к чёрту. От ощущения собственной беспомощности и глупости хотелось выть; но и остаться в стороне Алан не мог, и прекрасно это понимал.
Дом находился в трущобах. Тех трущобах, где все знают о соседях все, но никогда не расскажут ничего полиции. Квартирка на втором этаже двухэтажного здания, с на вид не слишком надежной дверью. Под ногами у вампиров пробежала крыса.
У самой двери, когда до неё оставалась всего пара шагов, Алан догнал Леона. С силой вцепился ему ладонью в пиджак на спине, крепко сжимая ткань.
- Если брат леди Ингебъёрг встретит рассвет с прутом в спине, она… будет охренительно недовольна.
Бесполезные слова бесполезного Тремера.
Алан вцепился в Леона ещё сильней.
Леон остановился, не оборачиваясь. Кровь, разгонявшая мертвые мышцы, стучала в ушах. Этот прут он сейчас мог завязать узлом.
- Пошел. Вон.
Алан мотнул головой, цепляясь за него уже обеими руками.
- Нет.
Леон резко повел плечами, разрывая пиджак по шву - так, что в руках Алана мгновенно оказались лохмотья. Рванулся вперед, врезаясь в дверь, и выбивая ее внутрь комнаты.
И в его шею слева уперся кончик... нет, не того прямого меча, который был в Грезе. Довольно старого ятагана. Со смутно знакомой гравировкой, изображающей ветви плюща. И серебряными полосами вдоль лезвия.
Леон развернулся, ударил прутом по клинку, снизу. Закрутил финтом, ожидая, что с легкостью выбьет у смертного меч из руки... и не понял, каким образом арматурина глухо стукнулась об пол, а кончик ятагана остался плясать рядом с его лицом. Ласомбра зарычал от досады и потянулся к теням.
Ятаган - неблагородное оружие. Изогнутое, легкое, быстрое. Он просто увернулся от размашистого удара. И устремился вперед, не давая времени подобрать оружие. В горло, под подбородок.
Охотник оставался недвижим. От него пахло кровью.
Клинок скользнул по кадыку, оставляя только легкую царапину.
- Здравствуй, Леон.
Смертный посмел играть с ним. Посмел считать себя равным. Посмел не бояться.
Посмел звать его по имени, как будто сказки из Грезы что-то значили здесь, в реальности.
Леон оскалился, резко поднимая руку. Заворачивая противника в плотный кокон темноты, страха и удушья.
Померкшие звуки. Тьма на глазах. Тьма в душе. В душе, полной ярости и теней. Смертный сделал несколько крадущихся шагов в сторону окна. Он прихрамывал, в танце его ног явно не было легкости.
Леон ухмыльнулся, подхватил с пола упавший прут и, раскрутив его, врезал смертному под колени, подсекая.
Смертный шатнулся, тяжело упав на колено и вслепую взмахнув клинком.
В темноте Леон двигался... иначе. Легче, быстрее, увереннее. Он без труда ушел от тычка, едва подавив желание свернуть смертному шею на противоходе. Рано. Он шагнул Ингебьорну за спину, волоча прут одним концом по полу, чтобы тот слышал звук.
Алан кинулся вперёд, туда, где бил темноту железным прутом Леон - где Леон бил Бьорна, оказавшегося в этой темноте. Он уже знал, что опоздал, но не мог позволить себе опоздать ещё больше. Кинулся как можно быстрее, разгоняя кровь по телу, пытаясь оказаться перед Леоном, под линией удара. Встать между ним и его добычей.
Полуслуаг молчал. И каким-то плавным, изломанным движением прыгнул в сторону. От обоих. К окну. Еще ближе к окну.
- Стоять, - Леон дернул руку на себя, как рыбак, который тащит сеть из воды. Тяжелую... с хорошим уловом. Два черных щупальца оттолкнули в сторону Алана, остальные обвились вокруг смертного, сдавливая - пока что просто не давая двинуться. Одно вывернуло кисть с мечом...
Кровью запахло еще сильнее, смертный выгнулся, заходясь в беззвучном, шипящем крике. Меч остался сиротливо лежать на полу.
Тени послушно расступились в стороны, чуть ослабляя непроглядный мрак вокруг. Давая возможность смертному видеть и представлять себе ближайшее будущее. Леон перебросил прут в левую руку, скользнул ближе к жертве и наклонился, поднимая ятаган. Пальцы машинально скользнули по гравировке... сомкнулись на рукоятке...
Пальцы помнили этот ятаган.
Меч рванулся из пальцев, как живой, гневно сверкнув серебряными полосами. Вот их раньше не было.
Алан дёрнулся, пытаясь вывернуться из хватки щупалец, подняться с пола - но безуспешно. А потом извернулся, сощурившись в чуть поблёкшую темноту, туда, где был Бьорн, пытаясь рассмотреть его силуэт и окружавшее его марево ауры. В воздухе слишком сильно пахло кровью. Слишком сильно.
- Это не охота, Леон! Ты… убьёшь его. Стой!
Руку, держащую ятаган, дернуло - от внезапно накативших воспоминаний, давно мертвых и не имеющих смысла, и от того, что клинок пытался вырваться из хватки вампира. Леон инстинктивно сжал пальцы сильнее. Непонимающе нахмурился... обернулся по сторонам, цепояясь взглядом за скудную обстановку неуютного и почти нежилого помещения. Все новые и новые воспоминания о том, что было так давно и в такой другой жизни взрывались внутри головы.
- Откуда это... у тебя? - он протянул клинок к смертному, чувствуя, как пульс азарта в висках теряет силу.
Клинок выскочил из руки, снова направив острие к горлу вампира. Он висел в воздухе, подрагивая, пока смертный выравнивал дыхание.
- От наставника.
Леон опустил руки. Тени со злым шипением брызнули в стороны, отпуская пленников, арматурный прут снова шлепнулся на пол. Ласомбра рухнул на колени со сдавленным стоном - то ли рычанием, то ли всхлипом. Правда была слишком очевидной. Слишком нестерпимой. Слишком... нечестной.
Леон взвыл, отмахиваясь от клинка голой рукой. Как будто желая загородиться от чего-то большего, чем просто угроза оружием.
@темы: Алан, 25 августа, 1926 год, Ингебьорн, Леон