Ночь, в которой поезд прибывает в Новый Орлеан, Леон наконец рассказывает о проблемах, а потом оставляет двух своих подмёнышей одних
Новый Орлеан, 26 августа
Осторожно прикрыв за собой дверь, Алан прошёл вглубь купе и быстро, чуть встревоженно покосился на Бьорна; тот мог быть чертовски выносливым, но у него всё ещё были свежие швы на животе. Но ничего не спросив, он с ногами устроился на противоположном от охотника диване, забравшись ближе к окну. Бумаги на поезд Алан положил на стол, глянул на них ещё раз… а потом неожиданно спросил.
- Бьорн, ты ведь… ну… хорошо разбираешься в бюрократических, эмм… хитросплетениях выращивания брюквы, да? Или угона поездов. Или, ну… всего остального.
- Не разбираюсь. Но ты, похоже, разбираешься даже отрицательно. Вы угнали поезд брюквы?
Алан повёл плечами.
- Брюквы я тут не нашёл. Мы… Леон угнал, - он ещё раз глянул на бумаги, - поезд компании «Шеффилд и сыновья». И я… ну. Я не уверен, что знаю, как правильно всё обставить.
Он врал. Это было не неуверенностью. Это было полнейшим незнанием.
- И денег у вас нет... перекрасить, поменять опознавательные знаки, обработать машинистов и всех, кто помнит, чей это поезд. Дальше пустить в отстойник, чтобы потерялись следы и проявиться уже как компания "А мы с Дикого Запада" и предъявлять, что поезд ваш.
Алан моргнул, прокручивая в голове предложенную - вот так, сходу - схему. Потом, сощурившись, посмотрел на бумаги. Кивнул.
- Деньги-то есть, но… не на руках. И не уверен, что их хватило бы, чтобы… ну, купить целый поезд.
Он задумался. Перекрасить поезд можно было бы… в оранжевый. Или в ярко-рыжий. Чтобы по рельсам проносилось не просто железное чудовище, а отливающее медью чудовище. Алан снова моргнул, как-то рассеянно взъерошил волосы на затылке. Ещё раз кивнул.
- Да, это… чёрт, это ведь может сработать, - он на мгновение вскинул на Бьорна глаза и также коротко улыбнулся.
- Обычная схема при угоне. Минимум бюрократии. Пользуйся бардаком, - он пожал плечами. - Прибываем, что ли?
- Уже…? - Алан сунулся к окну, отдёргивая в сторону тяжёлую занавесь. Всмотрелся в мелькающие за толстым стеклом огни.
Уже. Город медленно проплывал мимо. Подменыш, морщась, перетягивал бинты.
- Где там твой Леон?
- Он не… - Алан не стал договаривать, качнул головой и поднялся с дивана, поспешив выглянуть в коридор - запах чужой крови дразнил. И подкатили позабытые за эти часы тревога напополам с неуверенностью в следующем шаге.
Леон лежал в соседнем купе, выключив свет, и чувствовал всем телом дрожь замедляющегося поезда.
Он никогда не боялся прыгать с утеса в реку. Никогда не бегал от опасности.
И, кажется, он слишком давно забыл, что значит - бояться что-то потерять.
Два подменыша в соседнем купе решили вернуть ему этот страх.
Леон улыбался, глядя в темноту потолка, и снова чувствовал себя легко.
Алан потянул дверь соседнего купе в сторону - не до конца, едва ли на половину, и замер в проёме, глядя на вытянувшегося на полу Леона - тень, которой не касался протянувшийся узкой полосой из коридора света. Он молчал, не зная, что говорить - мы прибываем? Ласомбра это и так знал. Мне понадобится твоя помощь, чтобы отбить этот поезд…? Нет. Этого бы Алан точно не сказал.
Он молчал, секунду, две… долгие пол десятка секунд глядя на Леона. А потом качнулся назад и проговорил:
- Новый Орлеан ждёт.
И отпустил дверь, позволяя ей скользнуть обратно и закрыться.
Леон поднялся - одним движением перетекая с пола на ноги. И зашел за Аланом в освещенное купе, которое они делили с Виктором.
- Я готов, - он хищно улыбнулся.
- К чему? - подменыш погладил ножны с ятаганом.
- Это лишнее, - Леон проигнорировал вопрос. - Только провоцировать. Хотя, если не зацепить никого серьезного, то с мелочью может и прокатит.
- Если ты всегда так даешь диспозицию и приказы, то как ты вообще добиваешься того, что тебе нужно? Или ты потом быстро начинаешь считать, что та херня, которая получилась, это и есть то, что нужно?
- Я все делаю сам, - совершенно серьезно ответил Леон. - Ты лучше вопрос задай.
- Ты дурак? И где твои братья, Леон?
- Это вопрос, не относящийся к диспозиции, - Леон даже не разозлился.
- Относящийся напрямую.
Алан, забрав документы, выбрался обратно в коридор, оставив дверь открытой. Потом беззвучно выдохнул и сосредоточился, заставляя все чувства обостриться. И мир стал громче. Чётче. Нахлынули звуки и запахи. Огни приближающегося вокзала за окном обрели очертания. Вокзала, на котором их наверняка кто-то мог ждать. Или - не ждать.
Леон сложил руки на груди и улыбнулся.
- Мои братья давно мне не братья. Подробности можешь узнать у своего наставника. Это было не самым легким переживанием в моей жизни, но это было давно. С тех пор я один. Как видишь, успешно.
- И вот он учит меня жить... - подменыш покачал головой. - Иди уже. Встречай свои проблемы.
- Мои проблемы зовут Лионель Мелансон, - не меняя позы, ответил Леон. - Он хозяин Нового Орлеана. Я не хочу с ним ссориться, совершенно не хочу воевать, понятия не имею, что натворили эти уебки в мое отсутствие, мне нужно получить от него хорошую рекомендацию и подтверждение моего статуса, я не могу ничего ему дать, он настоятельно требует меня к себе, город фактически в осаде, мне надо торговаться, а мне даже блефовать не с чем, пустая рука. Так диспозиция яснее?
- Ясна. Торговать собой?
- Я предпочел бы чем-то другим, но все остальное еще менее ликвидно. Можно отдать ему поезд, но Алан будет плакать, - это было то ли в шутку, то ли всерьез. - Я воспринимаю это не как торговлю, а как инвестицию. Хотя, по-прежнему, я не знаю, зачем он меня вызвал. Скотина Яхонт говорил, что все нормально.
- Верить паку на слово... кто его знает, что у него "нормально", - подменыш убрал ятаган на место. - Ему нужен ты. Иначе бы не звал. Зачем? А это зависит от того, как ты себя зарекомендовал. Или у вас так принято, звать к себе начальство на правеж?
Торчавший в коридоре Алан только беззвучно фыркнул, услышав упоминание о себе. Беззлобно и как-то удивлённо. А потом уткнулся лбом в окно, продолжая разглядывать медленно проплывавший мимо поезда мир.
- У нас... - Леон скривился. - Немного похоже на то, что у вас. Сюзерены, вассалы и все такое. Территории и законы. Только нас мало, поэтому все обожают раздавать друг другу пафосные титулы и посты, которые ничего не значат, потому что правит все равно тот, кто сильнее. В самом худшем из вариантов все эти титулы и посты соберутся в одном месте, поставят меня в центр, коллективно осудят и казнят. Ну, и за пять минут до казни сделают предложение, от которого невозможно отказаться. Уже менее публично. В самом лучшем - мне просто сделают предложение, и я может быть что-то получу. Остальные варианты - посередине.
- Предложить тебе нечего, взять ты хочешь. Ну, вассалитет, а что еще возможно? Натурой платить только, - Виктор махнул рукой.
- Будь серьезнее и скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, - Леон продолжал говорить спокойно, как будто все эти перспективы не касались его ближайшего будущего. - Пока что я выезжал на понтах.
- Зачем мне быть серьезнее? Я могу выйти вместо тебя и попытаться их подмять. Но тебе этого не надо. Тебе вообще непонятно, чего от нас надо.
- Ты смертный. Если тебе повезет, у тебя просто не получится, они не заметят тебя. Если не повезет, они прогнутся и это нанесет непоправимый урон их гордости. Они очнутся, поймут, что смертный вытер о них ноги, и озвереют. И это ты хотел диспозицию, и удивлялся, что я все делаю сам. А теперь не знаешь, какую принести пользу. Постарайтесь просто не отдаться.
- Нет. Этого не знаешь ты, - он хмыкнул. - Мы просто балласт, правильно?
Леон скривился. Вопрос вызывал неприятные ощущения. Где-то внутри. Неясные. Тревожные.
- Это как танец. Я никогда не строю планов, это все равно бесполезно, я плыву по течению. Как можно помочь кому-то танцевать свою партию, если ноги все равно чужие.
Алан заглянул в купе. Взъерошенный, напряжённый, чуть щурящийся на свет, словно тот казался теперь слишком ярким.
- Мы уже почти на месте. Ну, на вокзале. Вот-вот остановимся.
- Доверься партнеру. Он станцует свою партию, но ты тоже ведешь. И следуешь за ним. Только уточни заранее, что танцевать будем.
Леон обернулся к Алану, кивнул. Затем улыбнулся Виктору.
- Но сейчас я пойду танцевать с господином Мелансоном.
Виктор качнул головой.
- Тогда будешь искать нас потом сам, - он махнул рукой, уходя к начальнику поезда. Нужно было решить некоторые бюрократические вопросы.
Алан отступил в сторону, давая Бьорну возможность выйти в коридор, помедлил. А потом вскинул глаза на Леона и быстро проговорил:
- Вернись живым. Чтобы, ну… без казни.
И, резко развернувшись, поспешил за охотником; чтобы Бьорн не задумал, Алан не хотел оставлять его одного - и не из-за недоверия. А из-за тревоги за самого охотника.
Алан всё же успел догнать Бьорна. Подстроился под его шаг и пошёл чуть позади, то и дело поглядывая в окна, не ожидая ничего хорошего от того, что встретит их на вокзале.
- Что ты собираешься делать?
«А что ты собираешься делать?» - на этот вопрос самому себе он не мог толком ответить; разобраться с документами? отправиться в цирк? связаться с Яковом? Последнее было... действительно дельной мыслью. И тем, что нужно было сделать быстро.
- Воровать поезд. Точнее, делать так, чтобы никто в Новом Орлеане не смог его потом найти и проследить его путь, - подменыш, морщась, преодолел очередной мостик между вагонами. - Потом не знаю. Твой Леон зачем-то меня забрал и теперь похоже не представляет, зачем. Я так тем более.
Алан проглотил очередное «он не мой».
- Он, ну… так захотел, - это явно не было тем ответом, что вообще должен был прозвучать. Стоило сказать что-то другое, но Алан не знал - что. Поэтому он молча ускорил шаг, обогнал Бьорна, чтобы открыть перед ним следующую дверь. Билось где-то на краю сознания настойчивое, глупое - «Отвлеки его. Скажи что-нибудь. Не молчи». Алан неловко улыбнулся, придерживая перед охотником дверь, и торопливо проговорил:
- Время, эмм… воровать прекрасное стальное чудовище у злобных бюрократов, славный сэр.
- Ты меня прямо унизить желаешь... - Гвидион хмыкнул. - Я все-таки не Рыцарь.
Он зашел к начальнику поезда и спокойно уведомил, что поезд был перекуплен, поэтому он может изложить свое видение действий и улучшения его работы, а также все проблемы в письменном виде. В том случае, если он не пожелает более оставаться на службе у своего старого нанимателя, то завтра можно будет обсудить новый контракт. На данный же момент для снижения бюрократических сложностей они сразу по прибытию отправятся дальше.
Глаза ши не сияли, и сам он выглядел почти как обычно. Почти, потому что его слова в тот момент не оставляли вариантов. Или подчинишься - или... свой собственный ночной кошмар каждый мог представить себе сам.
- И в мыслях не было, - буркнул Алан в спину Бьорну. И тихо зашёл за ним следом в кабинет бедолаги-начальника, замерев у двери, словно его тут и не было. Он смотрел и слушал - как меняется лицо человека и как разносятся по купе слова ши, в которых было столько силы, что Алан в какой-то момент задумался, что было бы, встреться Гвидион с кем-то из Собратьев в словесном бою. Но он тут же отбросил от себя эту мысль; лучше такому не случаться. Никогда.
Когда всё закончилось, и они с Бьорном остались вдвоём, Алан вскинул на него глаза. И честно признался:
- Это охренительно, ну… впечатляет, - он отвёл взгляд, глядя куда-то вперёд по коридору. - Нужно связаться с распорядителем. Ну. Нашего цирка. Тут, на вокзале, наверняка должен быть телефон.
И такое случится. Обязательно, - отдалось в голове железной уверенностью.
- Свяжемся, - Гвидион пожал плечами. В его глазах плескалась та же серая тоска. - А я потом лягу ненадолго. Хоть высплюсь с вами, упырями...
Алан колебался несколько мгновений. Бьорн не заслужил эту чёртову тоску, всё это. Не. Заслужил . Потом он цепко, но очень осторожно ухватил охотника за руку, чуть выше запястья, поверх одежды. Потянул к выходу из вагона. И заговорил, вновь сбившись на какую-то проклятую чепуху:
- Только не говори слово «спать» при мистере Шмейерсоне. Якове. Это наш распорядитель. Мне кажется, что он, ну… вообще не спит. Никогда. Железный человек какой-то. И всё всегда знает.
Он первым выбрался из вагона, тут же замолчав и принявшись настороженно оглядываться.
- Хорошие богганы всегда нужны, - отозвался сидхе, послушно выходя следом и оглядевшись с видом Лорда, все же изволившего приехать с инспекцией брюквы на месте. - Отойдем в сторонку посмотреть на то, как гордый и пафосный Леон будет проводить дипломатическую гангстерскую встречу или также гордо стоять, а кнему никто не придет?
- Он не богган, он еврей, - чуть рассеянно отозвался Алан. Сощурившись, он оглядывал людей на перроне, пытаясь разглядеть тонкое марево ауры вокруг них… но ни черта не видел. Ни проблеска. Ничего. Не выдержав, он в голос выругался, отчаянно злясь на себя.
- Что такое? - подменыш тут же одним движением встал спиной к спине Алана.
- Я… ничего не вижу. Точнее, не вижу . Ауры. Я хотел… - Алан не договорил и раздражённо потёр пальцами переносицу.
Бесполезный. Чёртов бесполезный Тремер .
- Что ты хотел? - Гвидион не менял положения. - Чего именно добиться?
- Увидеть. Ну, увидеть Собратьев. Если они тут есть, то нам, ну… стоит быть куда осторожней обычно, - Алан всё ещё всматривался в толпу, пытаясь заставить себя рассмотреть хоть что-то. Без толку.
- Хорошо, но зачем тебе ауры? Смотри, подмечай. Твой Сородичи имеют характерную внешность. Цепляй глазом эти особенности. Магия, умбра... все это не умаляет значения простой наблюдательности.
- Но… - вскинулся было Алан. Потом оборвал себя и кивнул. Прикрыв на мгновение глаза, он заставил себя вновь сосредоточиться на мире. На его звуках, цветах. На мельчайших деталях, которые водопадом обрушатся на него, как только он откроет глаза. Дав себе ещё секунду, он приподнял ресницы и снова всмотрелся в толпу, пытаясь найти тех, кто слишком бледен. Тех, кто не дышит. Тех, через чьи глаза проглядывает Зверь.
Сородичи были. И не только они. Три одинаково слегка пригнувшихся человека, сильно смахивающих на гиен. Или не шакалов. Их глаза были голодными и дикими, как у бродячих псов, которым не стоит переходить дорогу. Был и еще один - солидный, спокойный. Он ждал, пока для него купят билеты. А еще там были ждущие кого-то люди, в чьих глазах еще не было зверя, но он шагал рядом с ним. Эти люди старательно делали вид, что заняты какими-то делами.
Бьорн взял Алана за локоть и неторопливо пошел с платформы.
- Не стой как мишень в тире, олень ты винторогий.
Алан чуть вздрогнул от прикосновения и усилием воли заставил себя отвести взгляд от тех, на кого он пялился. Это было сложно. Он был…. да, как олень. Которого наверняка уже заметили те, кто должен был заметить - Алан был в этом уверен.
- Телефон. Он должен быть где-то… - он завертел головой, а потом кивнул на здание вокзала. - Там. Наверняка должен быть.
И не удержавшись, он обернулся к поезду, пытаясь высмотреть Леона.
Даже вечером вокзал Нового Орлеана был многолюдным. Алан зажмурился на мгновение, пытаясь сосредоточиться, не потеряться в этом океане звуков.
- Бьорн. Я всё сделаю сам, - проговорил он, надеясь, что его голос звучит хоть сколько-нибудь твёрдо. - Позвоню. И вернусь. Я быстро. Чтобы ты, ну… ты раненый. Чтобы не бегал туда-сюда.
Он завертел головой, высматривая хоть сколько-нибудь удобное место, где Гвидион мог сесть.
Подменыш только кротко вздохнул, выискивая зал ожидания. Найдя, растянулся на диванчике.
- Не бегай. Сосредоточься. Прикинь, что тебе нужно сделать. Отдели главное. Это помогает не суетиться.
- Главное… - Алан в задумчивости выудил из кармана брюк оставшуюся после безумной ночь в Спрингфилде мелочь. Пересчитал монетки. Потом поднял взгляд на Бьорна. - Главное - чтобы мы все… пережили эту ночь. Никуда не, ну… никуда не уходи.
Он развернулся и пошёл прочь, оглядываясь по сторонам. Ему нужен был публичный пункт связи. Наверняка на таком чертовски здоровом вокзала он должен был быть.
Новый Орлеан, 26 августа
Осторожно прикрыв за собой дверь, Алан прошёл вглубь купе и быстро, чуть встревоженно покосился на Бьорна; тот мог быть чертовски выносливым, но у него всё ещё были свежие швы на животе. Но ничего не спросив, он с ногами устроился на противоположном от охотника диване, забравшись ближе к окну. Бумаги на поезд Алан положил на стол, глянул на них ещё раз… а потом неожиданно спросил.
- Бьорн, ты ведь… ну… хорошо разбираешься в бюрократических, эмм… хитросплетениях выращивания брюквы, да? Или угона поездов. Или, ну… всего остального.
- Не разбираюсь. Но ты, похоже, разбираешься даже отрицательно. Вы угнали поезд брюквы?
Алан повёл плечами.
- Брюквы я тут не нашёл. Мы… Леон угнал, - он ещё раз глянул на бумаги, - поезд компании «Шеффилд и сыновья». И я… ну. Я не уверен, что знаю, как правильно всё обставить.
Он врал. Это было не неуверенностью. Это было полнейшим незнанием.
- И денег у вас нет... перекрасить, поменять опознавательные знаки, обработать машинистов и всех, кто помнит, чей это поезд. Дальше пустить в отстойник, чтобы потерялись следы и проявиться уже как компания "А мы с Дикого Запада" и предъявлять, что поезд ваш.
Алан моргнул, прокручивая в голове предложенную - вот так, сходу - схему. Потом, сощурившись, посмотрел на бумаги. Кивнул.
- Деньги-то есть, но… не на руках. И не уверен, что их хватило бы, чтобы… ну, купить целый поезд.
Он задумался. Перекрасить поезд можно было бы… в оранжевый. Или в ярко-рыжий. Чтобы по рельсам проносилось не просто железное чудовище, а отливающее медью чудовище. Алан снова моргнул, как-то рассеянно взъерошил волосы на затылке. Ещё раз кивнул.
- Да, это… чёрт, это ведь может сработать, - он на мгновение вскинул на Бьорна глаза и также коротко улыбнулся.
- Обычная схема при угоне. Минимум бюрократии. Пользуйся бардаком, - он пожал плечами. - Прибываем, что ли?
- Уже…? - Алан сунулся к окну, отдёргивая в сторону тяжёлую занавесь. Всмотрелся в мелькающие за толстым стеклом огни.
Уже. Город медленно проплывал мимо. Подменыш, морщась, перетягивал бинты.
- Где там твой Леон?
- Он не… - Алан не стал договаривать, качнул головой и поднялся с дивана, поспешив выглянуть в коридор - запах чужой крови дразнил. И подкатили позабытые за эти часы тревога напополам с неуверенностью в следующем шаге.
Леон лежал в соседнем купе, выключив свет, и чувствовал всем телом дрожь замедляющегося поезда.
Он никогда не боялся прыгать с утеса в реку. Никогда не бегал от опасности.
И, кажется, он слишком давно забыл, что значит - бояться что-то потерять.
Два подменыша в соседнем купе решили вернуть ему этот страх.
Леон улыбался, глядя в темноту потолка, и снова чувствовал себя легко.
Алан потянул дверь соседнего купе в сторону - не до конца, едва ли на половину, и замер в проёме, глядя на вытянувшегося на полу Леона - тень, которой не касался протянувшийся узкой полосой из коридора света. Он молчал, не зная, что говорить - мы прибываем? Ласомбра это и так знал. Мне понадобится твоя помощь, чтобы отбить этот поезд…? Нет. Этого бы Алан точно не сказал.
Он молчал, секунду, две… долгие пол десятка секунд глядя на Леона. А потом качнулся назад и проговорил:
- Новый Орлеан ждёт.
И отпустил дверь, позволяя ей скользнуть обратно и закрыться.
Леон поднялся - одним движением перетекая с пола на ноги. И зашел за Аланом в освещенное купе, которое они делили с Виктором.
- Я готов, - он хищно улыбнулся.
- К чему? - подменыш погладил ножны с ятаганом.
- Это лишнее, - Леон проигнорировал вопрос. - Только провоцировать. Хотя, если не зацепить никого серьезного, то с мелочью может и прокатит.
- Если ты всегда так даешь диспозицию и приказы, то как ты вообще добиваешься того, что тебе нужно? Или ты потом быстро начинаешь считать, что та херня, которая получилась, это и есть то, что нужно?
- Я все делаю сам, - совершенно серьезно ответил Леон. - Ты лучше вопрос задай.
- Ты дурак? И где твои братья, Леон?
- Это вопрос, не относящийся к диспозиции, - Леон даже не разозлился.
- Относящийся напрямую.
Алан, забрав документы, выбрался обратно в коридор, оставив дверь открытой. Потом беззвучно выдохнул и сосредоточился, заставляя все чувства обостриться. И мир стал громче. Чётче. Нахлынули звуки и запахи. Огни приближающегося вокзала за окном обрели очертания. Вокзала, на котором их наверняка кто-то мог ждать. Или - не ждать.
Леон сложил руки на груди и улыбнулся.
- Мои братья давно мне не братья. Подробности можешь узнать у своего наставника. Это было не самым легким переживанием в моей жизни, но это было давно. С тех пор я один. Как видишь, успешно.
- И вот он учит меня жить... - подменыш покачал головой. - Иди уже. Встречай свои проблемы.
- Мои проблемы зовут Лионель Мелансон, - не меняя позы, ответил Леон. - Он хозяин Нового Орлеана. Я не хочу с ним ссориться, совершенно не хочу воевать, понятия не имею, что натворили эти уебки в мое отсутствие, мне нужно получить от него хорошую рекомендацию и подтверждение моего статуса, я не могу ничего ему дать, он настоятельно требует меня к себе, город фактически в осаде, мне надо торговаться, а мне даже блефовать не с чем, пустая рука. Так диспозиция яснее?
- Ясна. Торговать собой?
- Я предпочел бы чем-то другим, но все остальное еще менее ликвидно. Можно отдать ему поезд, но Алан будет плакать, - это было то ли в шутку, то ли всерьез. - Я воспринимаю это не как торговлю, а как инвестицию. Хотя, по-прежнему, я не знаю, зачем он меня вызвал. Скотина Яхонт говорил, что все нормально.
- Верить паку на слово... кто его знает, что у него "нормально", - подменыш убрал ятаган на место. - Ему нужен ты. Иначе бы не звал. Зачем? А это зависит от того, как ты себя зарекомендовал. Или у вас так принято, звать к себе начальство на правеж?
Торчавший в коридоре Алан только беззвучно фыркнул, услышав упоминание о себе. Беззлобно и как-то удивлённо. А потом уткнулся лбом в окно, продолжая разглядывать медленно проплывавший мимо поезда мир.
- У нас... - Леон скривился. - Немного похоже на то, что у вас. Сюзерены, вассалы и все такое. Территории и законы. Только нас мало, поэтому все обожают раздавать друг другу пафосные титулы и посты, которые ничего не значат, потому что правит все равно тот, кто сильнее. В самом худшем из вариантов все эти титулы и посты соберутся в одном месте, поставят меня в центр, коллективно осудят и казнят. Ну, и за пять минут до казни сделают предложение, от которого невозможно отказаться. Уже менее публично. В самом лучшем - мне просто сделают предложение, и я может быть что-то получу. Остальные варианты - посередине.
- Предложить тебе нечего, взять ты хочешь. Ну, вассалитет, а что еще возможно? Натурой платить только, - Виктор махнул рукой.
- Будь серьезнее и скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, - Леон продолжал говорить спокойно, как будто все эти перспективы не касались его ближайшего будущего. - Пока что я выезжал на понтах.
- Зачем мне быть серьезнее? Я могу выйти вместо тебя и попытаться их подмять. Но тебе этого не надо. Тебе вообще непонятно, чего от нас надо.
- Ты смертный. Если тебе повезет, у тебя просто не получится, они не заметят тебя. Если не повезет, они прогнутся и это нанесет непоправимый урон их гордости. Они очнутся, поймут, что смертный вытер о них ноги, и озвереют. И это ты хотел диспозицию, и удивлялся, что я все делаю сам. А теперь не знаешь, какую принести пользу. Постарайтесь просто не отдаться.
- Нет. Этого не знаешь ты, - он хмыкнул. - Мы просто балласт, правильно?
Леон скривился. Вопрос вызывал неприятные ощущения. Где-то внутри. Неясные. Тревожные.
- Это как танец. Я никогда не строю планов, это все равно бесполезно, я плыву по течению. Как можно помочь кому-то танцевать свою партию, если ноги все равно чужие.
Алан заглянул в купе. Взъерошенный, напряжённый, чуть щурящийся на свет, словно тот казался теперь слишком ярким.
- Мы уже почти на месте. Ну, на вокзале. Вот-вот остановимся.
- Доверься партнеру. Он станцует свою партию, но ты тоже ведешь. И следуешь за ним. Только уточни заранее, что танцевать будем.
Леон обернулся к Алану, кивнул. Затем улыбнулся Виктору.
- Но сейчас я пойду танцевать с господином Мелансоном.
Виктор качнул головой.
- Тогда будешь искать нас потом сам, - он махнул рукой, уходя к начальнику поезда. Нужно было решить некоторые бюрократические вопросы.
Алан отступил в сторону, давая Бьорну возможность выйти в коридор, помедлил. А потом вскинул глаза на Леона и быстро проговорил:
- Вернись живым. Чтобы, ну… без казни.
И, резко развернувшись, поспешил за охотником; чтобы Бьорн не задумал, Алан не хотел оставлять его одного - и не из-за недоверия. А из-за тревоги за самого охотника.
Алан всё же успел догнать Бьорна. Подстроился под его шаг и пошёл чуть позади, то и дело поглядывая в окна, не ожидая ничего хорошего от того, что встретит их на вокзале.
- Что ты собираешься делать?
«А что ты собираешься делать?» - на этот вопрос самому себе он не мог толком ответить; разобраться с документами? отправиться в цирк? связаться с Яковом? Последнее было... действительно дельной мыслью. И тем, что нужно было сделать быстро.
- Воровать поезд. Точнее, делать так, чтобы никто в Новом Орлеане не смог его потом найти и проследить его путь, - подменыш, морщась, преодолел очередной мостик между вагонами. - Потом не знаю. Твой Леон зачем-то меня забрал и теперь похоже не представляет, зачем. Я так тем более.
Алан проглотил очередное «он не мой».
- Он, ну… так захотел, - это явно не было тем ответом, что вообще должен был прозвучать. Стоило сказать что-то другое, но Алан не знал - что. Поэтому он молча ускорил шаг, обогнал Бьорна, чтобы открыть перед ним следующую дверь. Билось где-то на краю сознания настойчивое, глупое - «Отвлеки его. Скажи что-нибудь. Не молчи». Алан неловко улыбнулся, придерживая перед охотником дверь, и торопливо проговорил:
- Время, эмм… воровать прекрасное стальное чудовище у злобных бюрократов, славный сэр.
- Ты меня прямо унизить желаешь... - Гвидион хмыкнул. - Я все-таки не Рыцарь.
Он зашел к начальнику поезда и спокойно уведомил, что поезд был перекуплен, поэтому он может изложить свое видение действий и улучшения его работы, а также все проблемы в письменном виде. В том случае, если он не пожелает более оставаться на службе у своего старого нанимателя, то завтра можно будет обсудить новый контракт. На данный же момент для снижения бюрократических сложностей они сразу по прибытию отправятся дальше.
Глаза ши не сияли, и сам он выглядел почти как обычно. Почти, потому что его слова в тот момент не оставляли вариантов. Или подчинишься - или... свой собственный ночной кошмар каждый мог представить себе сам.
- И в мыслях не было, - буркнул Алан в спину Бьорну. И тихо зашёл за ним следом в кабинет бедолаги-начальника, замерев у двери, словно его тут и не было. Он смотрел и слушал - как меняется лицо человека и как разносятся по купе слова ши, в которых было столько силы, что Алан в какой-то момент задумался, что было бы, встреться Гвидион с кем-то из Собратьев в словесном бою. Но он тут же отбросил от себя эту мысль; лучше такому не случаться. Никогда.
Когда всё закончилось, и они с Бьорном остались вдвоём, Алан вскинул на него глаза. И честно признался:
- Это охренительно, ну… впечатляет, - он отвёл взгляд, глядя куда-то вперёд по коридору. - Нужно связаться с распорядителем. Ну. Нашего цирка. Тут, на вокзале, наверняка должен быть телефон.
И такое случится. Обязательно, - отдалось в голове железной уверенностью.
- Свяжемся, - Гвидион пожал плечами. В его глазах плескалась та же серая тоска. - А я потом лягу ненадолго. Хоть высплюсь с вами, упырями...
Алан колебался несколько мгновений. Бьорн не заслужил эту чёртову тоску, всё это. Не. Заслужил . Потом он цепко, но очень осторожно ухватил охотника за руку, чуть выше запястья, поверх одежды. Потянул к выходу из вагона. И заговорил, вновь сбившись на какую-то проклятую чепуху:
- Только не говори слово «спать» при мистере Шмейерсоне. Якове. Это наш распорядитель. Мне кажется, что он, ну… вообще не спит. Никогда. Железный человек какой-то. И всё всегда знает.
Он первым выбрался из вагона, тут же замолчав и принявшись настороженно оглядываться.
- Хорошие богганы всегда нужны, - отозвался сидхе, послушно выходя следом и оглядевшись с видом Лорда, все же изволившего приехать с инспекцией брюквы на месте. - Отойдем в сторонку посмотреть на то, как гордый и пафосный Леон будет проводить дипломатическую гангстерскую встречу или также гордо стоять, а кнему никто не придет?
- Он не богган, он еврей, - чуть рассеянно отозвался Алан. Сощурившись, он оглядывал людей на перроне, пытаясь разглядеть тонкое марево ауры вокруг них… но ни черта не видел. Ни проблеска. Ничего. Не выдержав, он в голос выругался, отчаянно злясь на себя.
- Что такое? - подменыш тут же одним движением встал спиной к спине Алана.
- Я… ничего не вижу. Точнее, не вижу . Ауры. Я хотел… - Алан не договорил и раздражённо потёр пальцами переносицу.
Бесполезный. Чёртов бесполезный Тремер .
- Что ты хотел? - Гвидион не менял положения. - Чего именно добиться?
- Увидеть. Ну, увидеть Собратьев. Если они тут есть, то нам, ну… стоит быть куда осторожней обычно, - Алан всё ещё всматривался в толпу, пытаясь заставить себя рассмотреть хоть что-то. Без толку.
- Хорошо, но зачем тебе ауры? Смотри, подмечай. Твой Сородичи имеют характерную внешность. Цепляй глазом эти особенности. Магия, умбра... все это не умаляет значения простой наблюдательности.
- Но… - вскинулся было Алан. Потом оборвал себя и кивнул. Прикрыв на мгновение глаза, он заставил себя вновь сосредоточиться на мире. На его звуках, цветах. На мельчайших деталях, которые водопадом обрушатся на него, как только он откроет глаза. Дав себе ещё секунду, он приподнял ресницы и снова всмотрелся в толпу, пытаясь найти тех, кто слишком бледен. Тех, кто не дышит. Тех, через чьи глаза проглядывает Зверь.
Сородичи были. И не только они. Три одинаково слегка пригнувшихся человека, сильно смахивающих на гиен. Или не шакалов. Их глаза были голодными и дикими, как у бродячих псов, которым не стоит переходить дорогу. Был и еще один - солидный, спокойный. Он ждал, пока для него купят билеты. А еще там были ждущие кого-то люди, в чьих глазах еще не было зверя, но он шагал рядом с ним. Эти люди старательно делали вид, что заняты какими-то делами.
Бьорн взял Алана за локоть и неторопливо пошел с платформы.
- Не стой как мишень в тире, олень ты винторогий.
Алан чуть вздрогнул от прикосновения и усилием воли заставил себя отвести взгляд от тех, на кого он пялился. Это было сложно. Он был…. да, как олень. Которого наверняка уже заметили те, кто должен был заметить - Алан был в этом уверен.
- Телефон. Он должен быть где-то… - он завертел головой, а потом кивнул на здание вокзала. - Там. Наверняка должен быть.
И не удержавшись, он обернулся к поезду, пытаясь высмотреть Леона.
Даже вечером вокзал Нового Орлеана был многолюдным. Алан зажмурился на мгновение, пытаясь сосредоточиться, не потеряться в этом океане звуков.
- Бьорн. Я всё сделаю сам, - проговорил он, надеясь, что его голос звучит хоть сколько-нибудь твёрдо. - Позвоню. И вернусь. Я быстро. Чтобы ты, ну… ты раненый. Чтобы не бегал туда-сюда.
Он завертел головой, высматривая хоть сколько-нибудь удобное место, где Гвидион мог сесть.
Подменыш только кротко вздохнул, выискивая зал ожидания. Найдя, растянулся на диванчике.
- Не бегай. Сосредоточься. Прикинь, что тебе нужно сделать. Отдели главное. Это помогает не суетиться.
- Главное… - Алан в задумчивости выудил из кармана брюк оставшуюся после безумной ночь в Спрингфилде мелочь. Пересчитал монетки. Потом поднял взгляд на Бьорна. - Главное - чтобы мы все… пережили эту ночь. Никуда не, ну… никуда не уходи.
Он развернулся и пошёл прочь, оглядываясь по сторонам. Ему нужен был публичный пункт связи. Наверняка на таком чертовски здоровом вокзала он должен был быть.
@темы: Алан, 26 августа, 1926 год, Ингебьорн, Леон