История, в которой Джо приносит Сиру своё мёртвое Дитя, получает заслуженное наказание, а потом - свободу
Дата и место неизвестны
- Ты меня обманул, - от двери кабинета раздалось глухое рычание. Дверь хлопнула так, что скрипнул плинтус. На пороге стоял Джо. Сгорбленная его фигура застыла словно перед прыжком. Под глазами, пылавшими ненавистью, пролегли глубокие тени. В руках он держал большой свёрток, из которого выпала тонкая безжизненная до синевы девичья рука. - Ты... гребаный упырь.
Лев медленно, неторопливо повернул голову, откладывая очередную газету. На его лице появилось странно задумчивое выражение.
- Это я уже слышал, - перед левым ухом Бруджи закачалась тонкая косица. Видимо, сегодня было большое сборище, и Хранитель несколько прихорошился. Насколько это возможно в его случае. - И что на этот раз случилось?
Джо в один шаг оказался возле стола, который всегда был ненавистной преградой между ним и его Создателем.
- Это. - Сверток упал на стол, поверх бумаг и газет, выбившиеся из него локоны черных волос запутались в подставке для перьев. Эрреро потянулся их убрать, но резко отдернул руку, словно наткнувшись на какую-то болезненную преграду. Сгорбился еще больше, на заострившихся скулах заиграли желваки, а в глазах метался воющий от злости и боли Зверь. - Что. Со мной. Не так...? Ты создал меня ущербным в насмешку?
- Что - это? - Лев недоуменно посмотрел на тело, потом поднял глаза на Птенца. - Зачем ты принес мне труп своей добычи и что именно в нем ты хочешь показать? И уйми Зверя.
- Это не добыча! - Джо отбросил край покрывала и показалось бледное худое лицо девушки пятнадцати или шестнадцати лет, чем-то не явно, но неуловимо похожей на Эрреро. Нос с горбинкой, черный разлет бровей, выдающийся вперед подбородок... На шее у нее у нее был след от укуса, а мертвые и посиневшие губы были покрыты засохшей темной кровью. - Это - моя дочь. Должна была стать моей Дочерью. Еще три ночи назад.
Джо крутнулся на месте, но Зверь не желал уходить. Эти три дня он не ел, сидя у мертвого тела и раз за разом пытаясь напоить Белль своей кровью. Но сейчас он не чувствовал Голод, хотя и был голоден. Только злость, только боль, только беспомощную ярость.
Лев... помолчал. Его глаза медленно темнели, а в глотке зарождалось рычание.
Затишье продлилось несколько секунд, пока стол вместе с телом девушки не полетел в Джо. Тяжелый дубовый стол, всегда разделявший их. Лучше бы все еще разделявший, потому что перед молодым ягуаром вставал старый хозяин саванны. И он был зол. Очень зол.
Кипящая кровь Троиля бурлила в ставшем внезапно гибким и легким теле. Ньюмен перехватил стол за ножку и крутанулся.
Джо отскочил и пригнулся, Зверь внутри него зарычал и оскалился, но его еще удавалось сдерживать. Взгляд уткнулся в упавшее на пол тело, отброшенное в сторону, будто тряпичная кукла. Эрреро взвыл и бросился вперед, обходя Льва сбоку.
Били Джо столом. Молча. Не давая уйти. Пока не сломался стол. Ньюмен крутанул в руке ножку, следя за птенцом из середины зала.
- Нарушение третьей Традиции, - пророкотал он наконец.
- Засунь себе в свой старый зад свои Традиции... - Эрреро сплюнул острые крошки трех сломанных зубов и попробовал подтащить к себе ногу, чтобы встать. Бедро было раздроблено массивной и тяжелой столешницей, левая рука висела плетью и локоть был вывернут под неестественным углом. Странно, но физическая боль подействовала отрезвляюще и пелена ярости потихоньку спадала, оставляя после себя только недоумение. - Ты схалтурил. Твоё творение вышло бракованным. Ты должен был мне это раньше сказать.
- Засунуть? - голос льва стал тихим. Вкрадчивым. - Засунуть основной закон, согласно которому мы с тобой живем в этом городе?
Ньюмен рывком расщепил ножку на несколько лучин. Подошел ближе к Джо и быстрыми движениями проткнул суставы конечностей.
- Не знаю, что у тебя бракованное, кроме мозгов, которых нет и не было никогда. Но если бы она не умерла сама, ты бы ее убил. Сам. Прежде, чем отправиться на солнце.
- Кровь. Проклятая кровь. Твоя проклятая кровь. Вот что во мне бракованное. - Он наконец рухнул на пол, жалея о том, что теперь вместо лица Ньюмена видит только его дорогие туфли. И отброшенное в сторону мертвое тело. Остекленевшие глаза уставились на Эрреро с осуждением.
Ты убил бы меня дважды, папочка?
Джо крепко зажмурился и сцепил зубы, чтобы не взвыть. В своё время Ньюмен отдал жизни целого города, заплатив ими за свою свободу. Эрреро пришлось расплачиваться жизнью родной дочери. Теперь он отдал всё. Несколько дней назад это казалось ему подходящим решением. Он знал, что ему не позволят Становить своё Дитя. Не так скоро. Но ведь законы пишут сильные. И он себя таковым считал... Пока не оказался у ног своего Сира разбитой и изломанной статуэткой.
- У всех должен быть шанс. - Он умудрился перевернуться на спину, чтобы видеть лицо Ньюмена, а не только его туфли. - У меня он был. Я хотел, чтобы у неё он тоже был.
- Идиот. Дал бы ей денег. Выдал замуж. Купил квартиру или что там надо было. Она не выглядит смертельно больной или раненой. А ты предпочел убить ее, думая, что это счастье, - Ньюмен постепенно успокаивался, ходя кругами вокруг Птенца. - Становление это убийство. Осознанное убийство. и ты предпочел за ее счет почувствовать себя взрослым и значимым, повоспитывать. Щенок. Безответственный и подлый. Никто не может предсказать, насколько сильной будет твоя кровь. Случается и так, как у тебя. Никто не знает, от чего это зависит, кроме Колдунов. Если они не брешут.
- А сколько лет мне еще нужно было держаться за твои штаны, словно беспомощный котенок? Десять? Двадцать? Тридцать? Триста? Сколько должно пройти времени, чтобы ты признал меня взрослым? - Следить за ходящим вокруг Сиром было чертовски неудобно, он опять видел только обувь и край поддернувшейся во время драки штанины. - Ты говоришь, что я безответственный. Но я бы нес за неё ответственность! Я и сейчас готов понести ответственность за то, что сделал! Давай, вытащи меня на солнце, поучи уму-разуму.
- Сколько? Столько, сколько понадобится, чтобы ты уяснил, что мир вокруг и люди в нем не твои личные игрушки, которые можно схватить по желанию того, что ты называешь своими мозгами. Схватить и переделать просто так, а потом обещать нести ответственность, как это делают дети. обещать. А не нести. Как несу сейчас я.
Он остановился и тяжело опустился, поставив колено на грудь потомка. Грива упала вниз, а косица закачалась перед носом Джо.
- Почему ты нарушил Традицию?
Джо подался вперед, дернул плечом и стер с лица гримасу боли, но голову приподнял.
- Потому что хотел... проверить есть ли предел у твоего равнодушия. - Нет, не только это. Еще хотелось заполнить пустоту в мертвом и небьющемся сердце. Хотелось рядом того, кто не будет смотреть на тебя свысока, смотреть и молчать. Хотелось проверить собственные силы и поверить в них. А еще по-глупому хотелось проверить насколько далеко позволят зайти. Но основное он сказал в лицо своему Сиру, который наконец-то обратил на него внимание. И Джо сейчас был рад даже этому проявлению, только вот улыбка вышла кривоватой.
Ньюмен ударил коротко, без размаха. Раз. Еще. размеренные жесткие удары по лицу, крошащие челюсть, сминающие мышцы.
Кажется, он проглотил свой язык. Или откусил. Наверное, это было к лучшему. Он наконец заткнулся, только хрипел в такт ударам и продолжал смотреть Ньюмену в глаза. Потом он ослеп на один глаз. А потом и вовсе всё покрылось багровой пеленой. Он слышал только мерный стук собственной головы о пол. Словно метроном.
Ты
Её
Убил
Стук-стук-стук.
Но она была больна. Она бы умерла на улице через пару лет.
Ты
Нарушил
Традицию
Стук-стук-стук...
Она была моей! Я хотел её! Она - всё, что у меня было.
Ты
Больше
Не смертный
Она
Не
Твоя
Наверное он рыдал. В сухих спазмах, сотрясаемый ударами. Или нет. Или он смеялся. Разбитым ртом и смещенной челюстью. Или он молчал. Чувствуя как сминается лицо под тяжелыми размеренными ударами. Он не мог вспомнить этого потом. Он помнил только пустоту и багровый полог, опустившийся сверху.
Очнулся Джо почти сытым. Он был свободен, ничего его не держало. Под спиной жесткий пол. На груди - колено сира. Как будто ничего не поменялось,к роме помещения. Куда меньшего, чем приемная зала. И пустого.
Эрреро открыл глаза, увидел склонившееся над ним лицо и вновь закрыл их, прислушиваясь к внутренней пустоте. Когда он вновь открыл глаза, Ньюмен увидел в них только спокойствие пополам с усталостью. Джо молчал.
- За нарушение Традиции, не приведшее к фатальным последствиям, ты изгоняешься из города. Ты имеешь право просить рекомендаций. Ты имеешь право получения времени на сборы и подготовку. Ты имеешь право молчания о причинах изгнания.
- Я прошу рекомендаций и времени на сборы, - язык был на месте и слушался, но речь всё равно вышла слишком хриплой, сломанная челюсть мешала и раздражала. Джо попытался напрячь мышцы спины, пытаясь понять своё состояние. Всё тело отозвалось болью и он вновь закрыл глаза. нужно было что-то сказать Ньюмену. Но что? Рассыпаться в тысяче извинений и заверить, что отныне... Нет, глупо. Ньюмен всегда ценил действия, а не слова. Но прямо сейчас действовать уже поздно, и неимоверно глупо пытаться загладить происшедшее. Он уже разочаровал своего Сира.
Ньюмен поднялся, отпуская потомка. Отошел.
- Куда ты собираешься направиться?
- На Юг, - Джо ответил первое, что пришло на ум, прошипев это непослушными губами. На вопрос сколько времени ему понадобится на сборы, он не смог бы ответить сразу, он еще понятия не имел, сколько ему понадобится, чтобы заново срастить все переломанные кости и восстановить порванные связки и ткани.
- Хорошо.
Как бы то ни было, Джозеф Ньюмен не собирался заставлять свое Дитя униженно просить о чем-либо.
Он не торопил Джо. Терпеливо рассказал о возможностях и отправил заранее рекомендательное письмо. Помог разобраться с финансами. Но во всем остальном Лев молчал.
Его потомок был уже взрослым. Достаточно взрослым, чтобы ответить в следующий раз по всей строгости. Но и отдавать его тоже почему-то не хотелось.
Прощание было коротким. Лев снова сидел неподвижно, и у Джо в руках лежал украшенный вязью кривой кинжал.
_"Приходит меч, - и время в душе расстаться с жильем земным
Уходит меч, - и даже скупой не будет больше скупым.
Скудна будет жизнь, если гордость свою не утолю сполна,
Но скудной не станет она оттого, что пища моя скудна."_
Ньюмен произнес это на арабском. Одно из его любимых стихотворений аль-Мутанабби.
- Иди. Я жду тебя обратно со славой.
В ответном взгляде карих глаз мелькнул вызов азарта, но тут же сменился, спокойной уверенностью и... благодарностью.
- Спасибо, Отец. - Коротко кивнув Льву и сжав в руке ножны кинжала, Ягуар покинул его Логово, чтобы найти и создать своё, чтобы однажды, встретившись вновь лицом к лицу, ему не было стыдно. Ни за ошибки прошлого, ни за достижения будущего.
Дата и место неизвестны
- Ты меня обманул, - от двери кабинета раздалось глухое рычание. Дверь хлопнула так, что скрипнул плинтус. На пороге стоял Джо. Сгорбленная его фигура застыла словно перед прыжком. Под глазами, пылавшими ненавистью, пролегли глубокие тени. В руках он держал большой свёрток, из которого выпала тонкая безжизненная до синевы девичья рука. - Ты... гребаный упырь.
Лев медленно, неторопливо повернул голову, откладывая очередную газету. На его лице появилось странно задумчивое выражение.
- Это я уже слышал, - перед левым ухом Бруджи закачалась тонкая косица. Видимо, сегодня было большое сборище, и Хранитель несколько прихорошился. Насколько это возможно в его случае. - И что на этот раз случилось?
Джо в один шаг оказался возле стола, который всегда был ненавистной преградой между ним и его Создателем.
- Это. - Сверток упал на стол, поверх бумаг и газет, выбившиеся из него локоны черных волос запутались в подставке для перьев. Эрреро потянулся их убрать, но резко отдернул руку, словно наткнувшись на какую-то болезненную преграду. Сгорбился еще больше, на заострившихся скулах заиграли желваки, а в глазах метался воющий от злости и боли Зверь. - Что. Со мной. Не так...? Ты создал меня ущербным в насмешку?
- Что - это? - Лев недоуменно посмотрел на тело, потом поднял глаза на Птенца. - Зачем ты принес мне труп своей добычи и что именно в нем ты хочешь показать? И уйми Зверя.
- Это не добыча! - Джо отбросил край покрывала и показалось бледное худое лицо девушки пятнадцати или шестнадцати лет, чем-то не явно, но неуловимо похожей на Эрреро. Нос с горбинкой, черный разлет бровей, выдающийся вперед подбородок... На шее у нее у нее был след от укуса, а мертвые и посиневшие губы были покрыты засохшей темной кровью. - Это - моя дочь. Должна была стать моей Дочерью. Еще три ночи назад.
Джо крутнулся на месте, но Зверь не желал уходить. Эти три дня он не ел, сидя у мертвого тела и раз за разом пытаясь напоить Белль своей кровью. Но сейчас он не чувствовал Голод, хотя и был голоден. Только злость, только боль, только беспомощную ярость.
Лев... помолчал. Его глаза медленно темнели, а в глотке зарождалось рычание.
Затишье продлилось несколько секунд, пока стол вместе с телом девушки не полетел в Джо. Тяжелый дубовый стол, всегда разделявший их. Лучше бы все еще разделявший, потому что перед молодым ягуаром вставал старый хозяин саванны. И он был зол. Очень зол.
Кипящая кровь Троиля бурлила в ставшем внезапно гибким и легким теле. Ньюмен перехватил стол за ножку и крутанулся.
Джо отскочил и пригнулся, Зверь внутри него зарычал и оскалился, но его еще удавалось сдерживать. Взгляд уткнулся в упавшее на пол тело, отброшенное в сторону, будто тряпичная кукла. Эрреро взвыл и бросился вперед, обходя Льва сбоку.
Били Джо столом. Молча. Не давая уйти. Пока не сломался стол. Ньюмен крутанул в руке ножку, следя за птенцом из середины зала.
- Нарушение третьей Традиции, - пророкотал он наконец.
- Засунь себе в свой старый зад свои Традиции... - Эрреро сплюнул острые крошки трех сломанных зубов и попробовал подтащить к себе ногу, чтобы встать. Бедро было раздроблено массивной и тяжелой столешницей, левая рука висела плетью и локоть был вывернут под неестественным углом. Странно, но физическая боль подействовала отрезвляюще и пелена ярости потихоньку спадала, оставляя после себя только недоумение. - Ты схалтурил. Твоё творение вышло бракованным. Ты должен был мне это раньше сказать.
- Засунуть? - голос льва стал тихим. Вкрадчивым. - Засунуть основной закон, согласно которому мы с тобой живем в этом городе?
Ньюмен рывком расщепил ножку на несколько лучин. Подошел ближе к Джо и быстрыми движениями проткнул суставы конечностей.
- Не знаю, что у тебя бракованное, кроме мозгов, которых нет и не было никогда. Но если бы она не умерла сама, ты бы ее убил. Сам. Прежде, чем отправиться на солнце.
- Кровь. Проклятая кровь. Твоя проклятая кровь. Вот что во мне бракованное. - Он наконец рухнул на пол, жалея о том, что теперь вместо лица Ньюмена видит только его дорогие туфли. И отброшенное в сторону мертвое тело. Остекленевшие глаза уставились на Эрреро с осуждением.
Ты убил бы меня дважды, папочка?
Джо крепко зажмурился и сцепил зубы, чтобы не взвыть. В своё время Ньюмен отдал жизни целого города, заплатив ими за свою свободу. Эрреро пришлось расплачиваться жизнью родной дочери. Теперь он отдал всё. Несколько дней назад это казалось ему подходящим решением. Он знал, что ему не позволят Становить своё Дитя. Не так скоро. Но ведь законы пишут сильные. И он себя таковым считал... Пока не оказался у ног своего Сира разбитой и изломанной статуэткой.
- У всех должен быть шанс. - Он умудрился перевернуться на спину, чтобы видеть лицо Ньюмена, а не только его туфли. - У меня он был. Я хотел, чтобы у неё он тоже был.
- Идиот. Дал бы ей денег. Выдал замуж. Купил квартиру или что там надо было. Она не выглядит смертельно больной или раненой. А ты предпочел убить ее, думая, что это счастье, - Ньюмен постепенно успокаивался, ходя кругами вокруг Птенца. - Становление это убийство. Осознанное убийство. и ты предпочел за ее счет почувствовать себя взрослым и значимым, повоспитывать. Щенок. Безответственный и подлый. Никто не может предсказать, насколько сильной будет твоя кровь. Случается и так, как у тебя. Никто не знает, от чего это зависит, кроме Колдунов. Если они не брешут.
- А сколько лет мне еще нужно было держаться за твои штаны, словно беспомощный котенок? Десять? Двадцать? Тридцать? Триста? Сколько должно пройти времени, чтобы ты признал меня взрослым? - Следить за ходящим вокруг Сиром было чертовски неудобно, он опять видел только обувь и край поддернувшейся во время драки штанины. - Ты говоришь, что я безответственный. Но я бы нес за неё ответственность! Я и сейчас готов понести ответственность за то, что сделал! Давай, вытащи меня на солнце, поучи уму-разуму.
- Сколько? Столько, сколько понадобится, чтобы ты уяснил, что мир вокруг и люди в нем не твои личные игрушки, которые можно схватить по желанию того, что ты называешь своими мозгами. Схватить и переделать просто так, а потом обещать нести ответственность, как это делают дети. обещать. А не нести. Как несу сейчас я.
Он остановился и тяжело опустился, поставив колено на грудь потомка. Грива упала вниз, а косица закачалась перед носом Джо.
- Почему ты нарушил Традицию?
Джо подался вперед, дернул плечом и стер с лица гримасу боли, но голову приподнял.
- Потому что хотел... проверить есть ли предел у твоего равнодушия. - Нет, не только это. Еще хотелось заполнить пустоту в мертвом и небьющемся сердце. Хотелось рядом того, кто не будет смотреть на тебя свысока, смотреть и молчать. Хотелось проверить собственные силы и поверить в них. А еще по-глупому хотелось проверить насколько далеко позволят зайти. Но основное он сказал в лицо своему Сиру, который наконец-то обратил на него внимание. И Джо сейчас был рад даже этому проявлению, только вот улыбка вышла кривоватой.
Ньюмен ударил коротко, без размаха. Раз. Еще. размеренные жесткие удары по лицу, крошащие челюсть, сминающие мышцы.
Кажется, он проглотил свой язык. Или откусил. Наверное, это было к лучшему. Он наконец заткнулся, только хрипел в такт ударам и продолжал смотреть Ньюмену в глаза. Потом он ослеп на один глаз. А потом и вовсе всё покрылось багровой пеленой. Он слышал только мерный стук собственной головы о пол. Словно метроном.
Ты
Её
Убил
Стук-стук-стук.
Но она была больна. Она бы умерла на улице через пару лет.
Ты
Нарушил
Традицию
Стук-стук-стук...
Она была моей! Я хотел её! Она - всё, что у меня было.
Ты
Больше
Не смертный
Она
Не
Твоя
Наверное он рыдал. В сухих спазмах, сотрясаемый ударами. Или нет. Или он смеялся. Разбитым ртом и смещенной челюстью. Или он молчал. Чувствуя как сминается лицо под тяжелыми размеренными ударами. Он не мог вспомнить этого потом. Он помнил только пустоту и багровый полог, опустившийся сверху.
Очнулся Джо почти сытым. Он был свободен, ничего его не держало. Под спиной жесткий пол. На груди - колено сира. Как будто ничего не поменялось,к роме помещения. Куда меньшего, чем приемная зала. И пустого.
Эрреро открыл глаза, увидел склонившееся над ним лицо и вновь закрыл их, прислушиваясь к внутренней пустоте. Когда он вновь открыл глаза, Ньюмен увидел в них только спокойствие пополам с усталостью. Джо молчал.
- За нарушение Традиции, не приведшее к фатальным последствиям, ты изгоняешься из города. Ты имеешь право просить рекомендаций. Ты имеешь право получения времени на сборы и подготовку. Ты имеешь право молчания о причинах изгнания.
- Я прошу рекомендаций и времени на сборы, - язык был на месте и слушался, но речь всё равно вышла слишком хриплой, сломанная челюсть мешала и раздражала. Джо попытался напрячь мышцы спины, пытаясь понять своё состояние. Всё тело отозвалось болью и он вновь закрыл глаза. нужно было что-то сказать Ньюмену. Но что? Рассыпаться в тысяче извинений и заверить, что отныне... Нет, глупо. Ньюмен всегда ценил действия, а не слова. Но прямо сейчас действовать уже поздно, и неимоверно глупо пытаться загладить происшедшее. Он уже разочаровал своего Сира.
Ньюмен поднялся, отпуская потомка. Отошел.
- Куда ты собираешься направиться?
- На Юг, - Джо ответил первое, что пришло на ум, прошипев это непослушными губами. На вопрос сколько времени ему понадобится на сборы, он не смог бы ответить сразу, он еще понятия не имел, сколько ему понадобится, чтобы заново срастить все переломанные кости и восстановить порванные связки и ткани.
- Хорошо.
Как бы то ни было, Джозеф Ньюмен не собирался заставлять свое Дитя униженно просить о чем-либо.
Он не торопил Джо. Терпеливо рассказал о возможностях и отправил заранее рекомендательное письмо. Помог разобраться с финансами. Но во всем остальном Лев молчал.
Его потомок был уже взрослым. Достаточно взрослым, чтобы ответить в следующий раз по всей строгости. Но и отдавать его тоже почему-то не хотелось.
Прощание было коротким. Лев снова сидел неподвижно, и у Джо в руках лежал украшенный вязью кривой кинжал.
_"Приходит меч, - и время в душе расстаться с жильем земным
Уходит меч, - и даже скупой не будет больше скупым.
Скудна будет жизнь, если гордость свою не утолю сполна,
Но скудной не станет она оттого, что пища моя скудна."_
Ньюмен произнес это на арабском. Одно из его любимых стихотворений аль-Мутанабби.
- Иди. Я жду тебя обратно со славой.
В ответном взгляде карих глаз мелькнул вызов азарта, но тут же сменился, спокойной уверенностью и... благодарностью.
- Спасибо, Отец. - Коротко кивнув Льву и сжав в руке ножны кинжала, Ягуар покинул его Логово, чтобы найти и создать своё, чтобы однажды, встретившись вновь лицом к лицу, ему не было стыдно. Ни за ошибки прошлого, ни за достижения будущего.
@темы: Джо, Джеймс Ньюмен, предыстория