Ночь, в которой за пятнадцать минут происходит много событий, которые включают в себя вирмовых тварей, пепел и не очень довольного происходящим Леона
11 сентября, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Будь Ласар драконом, последний вагон был бы шипом на его хвосте. Острым, опасным и тяжёлым шипом. Но Ласар не был драконом, и вагон оставался вагоном… пока что.
Алан моргнул, встал чуть удобней, покрепче уперевшись ногами в землю и опустив руки. Да, Энди вчера сказал ему - Леон убил порождение зеркала, и он верил в силы Ласомбры, но… Но.
Слишком много «но», и Алан не мог не проверить. Не мог не убедиться, что там, внутри вагона, не осталось ничего, что могло навредить Леону.
«Кроме него самого…»
Он вновь моргнул, сосредотачиваясь и одновременно с этим - отпуская все свои мысли, отрешаясь от мира реального. Надо было просто дотянуться до Барьера - и заглянуть чуть дальше за него.
Пробить барьер оказалось легче легкого. Одного прикосновения души оказалось достаточно, чтобы... чтобы увидеть тьму и огонь. «Поезд» брезгливо перебирал ногами, отдавливая подползающих с разных сторон червей. Острый «шип» на конце был как будто источен и изъеден, но сейчас из него паразитов не выглядывало.
Алан, не моргая, смотрел на… Ласара - секунду, две, может - дольше, потому что переплетение пламени и черноты притягивало взгляд, и оторваться было сложно.
А ещё - было жутко.
Казалось, будто плеч касается холодное и одновременно с этим липкое ощущение грязи и зимы. Зимы. И отчаянно не хватало в ладони тяжести… мечей.
Он сделал шаг вперёд, навстречу одному из червей, вставая у него на пути. И прошипел, не уверенный, что его послушают, не уверенный, что получится, но не имеющий права не попробовать. И - не имеющий права потерпеть неудачу.
- Убирайся прочь и никогда не смей больше приближаться к этому месту.
Червь поднял одновременно голову и хвост (впрочем, они у него совершенно не различались) и покачнулся с отвратительным, въедливым скрежетанием. И быстро, очень быстро, принялся отползать, попутно закапываясь в "землю".
Его примеру последовали остальные. Воздух заполнило шелестом песка и хлюпаньем.
Через несколько минут вокруг поезда стало чисто.
«Я… сделал это…?»
Алан облегчённо опустил плечи и присел на корточки, неверяще проводя ладонью по вздыбленной земле. А потом, поднявшись, сделал пару шагов к вагону… оконечности хвоста, касаясь его кончиками пальцев, опасливо и осторожно.
Такой тонкий Барьер… так легко пронзаемый - взглядом ли, или же для тех, кто живёт по другую его сторону.
Он вновь провёл ладонью по стенке - так высоко, как мог дотянуться. И прошептал, обращаясь не то к спящей сейчас внутри темноте, что была Леоном, не то - к Ласару, не то - к обоим.
- Я вас защищу.
Алан отступил назад, замер, пытаясь запомнить это - живые тьму и пламя, и закрыл глаза, возвращая себя в настоящий мир.
Вместе с возвращение к настоящему миру накатила усталость, ставшая чертовски привычной за последние пару дней. Алан потёр виски, собирая разбегающиеся мысли; в ушах стояло эхо собственного голоса, произносящего приказ, что заставил духов уйти.
И в это всё ещё было трудно поверить - в собственные силы, возможности.
Алан сделал шаг вперёд, уже готовый взобраться на подножку вагона и постучать, когда ночную тишину разорвал вой.
Тонкий, пронзительный, он доносился откуда-то из темноты, и было в нём что-то слишком болезненное, слишком горькое. Опасное. Алан, не медля, сорвался с места, поспешив туда, откуда доносился жутковатый звук.
Чтобы там ни было - оно не сулило ничего хорошего.
Энди не мог заставить себя подняться. Нужно было куда-то идти, что-то делать, сообщить, в конце концов, что Шабаш в городе...
Подняться не получалось. Три кучки пепла безмолвно хохотали над ошеломленным гангрелом.
- Блять. Блять...
Шабаш вконец обнаглел, и его очень стоило окоротить. Как бы то ни было, Роджер был их товарищем и другом, и его смерть спускать было нельзя.
- Энди…?
Алан замер в паре метров позади, с беспокойством глядя в спину сидящему на земле гангрелу. И - на поскуливающего щенка. Коснулось затылка ледяное ощущение чего-то очень плохого. Очень и очень плохого.
- Энди, ты в порядке? - Он сделал пару очень осторожных шагов вперёд, пока не оказался совсем рядом с Уилсоном, так, что можно было положить руку ему на плечо. И, наконец, заметить на земле неаккуратные кучки пепла. Ладонь на плече Энди сжалась сильней.
- Я - да, - бесцветно ответил Энди. - Роджер... нет. Я успел в самый конец. Он порвал троих... а трое порвали его. На куски.
Алан неловко опустился на одно колено позади Энди, крепко обняв его плечи - потому что самому до ужаса захотелось вцепиться в кого-то. Роджер. Погиб. Роджер, которому Алан не доверял, который был надоедливым, который был той ещё занозой в заднице… ушёл. В голове было слишком пусто, и он на мгновение зажмурился, словно темнота под веками могла хоть как-то помочь. Но она не могла.
- Ты видел… ну, кто это сделал? Энди? Ты только, ну. Не молчи. Ладно?
- Трое, - меланхолично перечислил Энди. - Вампиры. Один вскрытый, один со вспоротой глоткой, один с вырванным лицом. Вон, сам видишь, пепел лежит... меня щенки притащили. Я думал, у Роджера тренировка, тренирует их таскать...
Нужно было что-то сказать, но слова застревали на языке, и Алан только ещё крепче обнял Энди. На кучки пепла он не смотрел, боясь, что если глянет на них, то начнёт гадать, какой из них стал Роджер - дурашливый, резкий… погибший. Но молчать было нельзя.
- Это Шабаш. - Не вопрос, а утверждение. Потому что - кому же ещё?
- Это Шабаш. И он в городе, - тихо согласился Энди. - Алан, возьми Виски... щенка. Который выл. Он видел что-то. Может, допросимся сведений. И надо сообщить.
- Он меня не…
«Хватит. Не сейчас». Алан оборвал себя.
- Ладно.
Он ещё раз сжал ладонями плечи Энди, а потом поднялся на ноги, сделав осторожный шаг к щенку. И, не удержавшись, обернулся к пеплу. Там, в одной из них, лежал обрезок трубы.
- Энди. Я могу попытаться, ну… узнать что-то. От их оружия.
- А? - Энди проследил за его взглядом. - А. Я не уверен, что это не Роджера. Кажется, она торчала в глотке одного из них.
- Мы должны проверить. Нам… нам нужны любые, ну, зацепки.
Приближаться к пеплу было жутко, но Алан, сцепив зубы, подхватил трубу - тяжёлую, мгновенно оттянувшую ладони. Он не хотел знать, что ей могли делать, но иначе было нельзя. Не сейчас.
Прикрыв глаза, Алан сосредоточился на ощущении шероховатого, неровного металла в руках. И на том, кому она принадлежала. Тому, кто дрался ей. Может - даже владел ей… долго. Может быть.
Нет, это не было "фамильным" оружием. Просто подобранная неподалеку труба, которой и пользоваться толком не умели. Вокруг нее были страх, напряжение и какое-то отчаяние.
Алан приоткрыл глаза и поморгал, рассеивая чужие ощущения. Потом он качнул головой.
- Ничего, ну… полезного. Только эмоции, - он положил трубу на землю, а потом неожиданно проговорил. - Мы… мы должны забрать пепел. Ну. Роджера. Не оставлять его тут.
И, не дожидаясь ответа Энди, он принялся стаскивать с себя рубашку.
- Да, - кивнул Энди. - Нельзя оставлять его тут. Вот, давай... на те три кучки не смотри, это тут. Только этот пепел.
Алан склонился над указанной горкой сероватой, невесомой пыли. Было жутко. Очень жутко, и руки слушались с трудом, и ему показалось, будто прошла вечность прежде, чем весь пепел оказался сложен в рубашку. Тщательно завязав её, Алан выпрямился, стараясь не думать о том, что осталось на его руках. Не думать. Не ду…
- Пойдём, - торопливо проговорил он, надеясь, что голос не дрожал. Зря надеясь.
- Да. Идем... - Энди присел рядом со щенком. Подумав, просто взял его на руки, не так уж щенок и много весит, а с рук точно никуда не денется. - К Леону или... к Шерифу сразу?
- К Леону. Он уже… проснулся. Должен.
Пепел должен был быть невесомым, но Алану казалось, что свёрток к руках тяжелей той клятой трубы. К поезду он шёл не оборачиваясь.
Леон уже проснулся. В полночь его ждала встреча, так что из вагона он вышел загодя, в деловом настроении. Сородичам он кивнул издалека, не собираясь останавливаться, но в выражении лиц Алана и Энди было что-то такое, что даже Леон что-то понял и притормозил.
- У нас… - Алан подошёл ближе, а потом замер, с силой стиснув пальцы на сложенном из рубашки свёртке. - Шабаш. Тут. Они… они убили Роджера. А он - их. Энди в-видел, ну… конец.
- Они рассыпались в пепел у меня на глазах, - тихо подтвердил Энди. - Виски... щенок... он меня туда привел. Остальные у моего вагона, там...
Леон застыл. Бросил взгляд на вокзальные часы, скрипнул зубами.
- Кто-нибудь ушел?
- Энди говорит, их было… ну. Трое. И Роджер… он их всех убил. Только пепел. Я пытался прочесть по оружию что-то, но… - Алан прикусил губу и качнул головой. - Ничего.
- Никто ничего не видел?... Блядь. Так, Алан, скажи всем. Никто не ходит поодиночке. Никогда. Найдите себе оружие и.... - мысли у Леона путались. Случайность или результат событий предыдущих ночей? И если да, то каких?..
- Щенок видел, - Энди показал скулящего щенка. - Я могу расспросить. Ну, ты знаешь. Гангрелы умеют. Шерифу надо сказать. Они должны знать, что Шабаш здесь.
Алан кивнул. Он старался не думать о том, что держит в руках - и усилием воли переключился на события вчерашнего дня. Убийства. Поиски. Мёртвое тело посреди тихой квартиры.
- Понял. И… вчерашнее. Ну, с зеркалом. Я нашёл одно тело, и надо узнать у Эрреро, что… эмм, что со вторым. Но всё было чисто.
Отвлечься не выходило. Шабаш. Шабаш…
Мы на их пути. Железную дорогу будут пытаться захватить первой
Он не заметил, как повторил это вслух.
- Хорошо, - Леон кивнул обоим. - Позвоните Моргану, я заеду к нему... позже ночью. Но старайтесь не звучать испуганными и обосравшимися. Просто... проинформируйте.
- Ладно. - Помедлив, Алан наконец посмотрел Леону в глаза. - Будь сам осторожней.
Леон начал уходить, но обернулся и поймал Энди за предплечье. Взгляд Ласомбры упирался в подножку вагона между двумя собратьями.
- Мы убьем каждого, кто имеет к этому отношение. Я обещаю.
Леон оскалился, развернулся и ушел к машинам.
Алан проводил его долгим взглядом, а потом обернулся к Энди.
- Пошли внутрь. Надо, ну… поговорить с Виски. Оружие… найти, - он прикрыл на мгновение глаза и проговорил куда тише. - И похоронить Роджера.
На краю сознания вертелась какая-то смутная, толком не оформившаяся мысль. Вокзал. Вокзал и… Гиена.
11 сентября, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Будь Ласар драконом, последний вагон был бы шипом на его хвосте. Острым, опасным и тяжёлым шипом. Но Ласар не был драконом, и вагон оставался вагоном… пока что.
Алан моргнул, встал чуть удобней, покрепче уперевшись ногами в землю и опустив руки. Да, Энди вчера сказал ему - Леон убил порождение зеркала, и он верил в силы Ласомбры, но… Но.
Слишком много «но», и Алан не мог не проверить. Не мог не убедиться, что там, внутри вагона, не осталось ничего, что могло навредить Леону.
«Кроме него самого…»
Он вновь моргнул, сосредотачиваясь и одновременно с этим - отпуская все свои мысли, отрешаясь от мира реального. Надо было просто дотянуться до Барьера - и заглянуть чуть дальше за него.
Пробить барьер оказалось легче легкого. Одного прикосновения души оказалось достаточно, чтобы... чтобы увидеть тьму и огонь. «Поезд» брезгливо перебирал ногами, отдавливая подползающих с разных сторон червей. Острый «шип» на конце был как будто источен и изъеден, но сейчас из него паразитов не выглядывало.
Алан, не моргая, смотрел на… Ласара - секунду, две, может - дольше, потому что переплетение пламени и черноты притягивало взгляд, и оторваться было сложно.
А ещё - было жутко.
Казалось, будто плеч касается холодное и одновременно с этим липкое ощущение грязи и зимы. Зимы. И отчаянно не хватало в ладони тяжести… мечей.
Он сделал шаг вперёд, навстречу одному из червей, вставая у него на пути. И прошипел, не уверенный, что его послушают, не уверенный, что получится, но не имеющий права не попробовать. И - не имеющий права потерпеть неудачу.
- Убирайся прочь и никогда не смей больше приближаться к этому месту.
Червь поднял одновременно голову и хвост (впрочем, они у него совершенно не различались) и покачнулся с отвратительным, въедливым скрежетанием. И быстро, очень быстро, принялся отползать, попутно закапываясь в "землю".
Его примеру последовали остальные. Воздух заполнило шелестом песка и хлюпаньем.
Через несколько минут вокруг поезда стало чисто.
«Я… сделал это…?»
Алан облегчённо опустил плечи и присел на корточки, неверяще проводя ладонью по вздыбленной земле. А потом, поднявшись, сделал пару шагов к вагону… оконечности хвоста, касаясь его кончиками пальцев, опасливо и осторожно.
Такой тонкий Барьер… так легко пронзаемый - взглядом ли, или же для тех, кто живёт по другую его сторону.
Он вновь провёл ладонью по стенке - так высоко, как мог дотянуться. И прошептал, обращаясь не то к спящей сейчас внутри темноте, что была Леоном, не то - к Ласару, не то - к обоим.
- Я вас защищу.
Алан отступил назад, замер, пытаясь запомнить это - живые тьму и пламя, и закрыл глаза, возвращая себя в настоящий мир.
Вместе с возвращение к настоящему миру накатила усталость, ставшая чертовски привычной за последние пару дней. Алан потёр виски, собирая разбегающиеся мысли; в ушах стояло эхо собственного голоса, произносящего приказ, что заставил духов уйти.
И в это всё ещё было трудно поверить - в собственные силы, возможности.
Алан сделал шаг вперёд, уже готовый взобраться на подножку вагона и постучать, когда ночную тишину разорвал вой.
Тонкий, пронзительный, он доносился откуда-то из темноты, и было в нём что-то слишком болезненное, слишком горькое. Опасное. Алан, не медля, сорвался с места, поспешив туда, откуда доносился жутковатый звук.
Чтобы там ни было - оно не сулило ничего хорошего.
Энди не мог заставить себя подняться. Нужно было куда-то идти, что-то делать, сообщить, в конце концов, что Шабаш в городе...
Подняться не получалось. Три кучки пепла безмолвно хохотали над ошеломленным гангрелом.
- Блять. Блять...
Шабаш вконец обнаглел, и его очень стоило окоротить. Как бы то ни было, Роджер был их товарищем и другом, и его смерть спускать было нельзя.
- Энди…?
Алан замер в паре метров позади, с беспокойством глядя в спину сидящему на земле гангрелу. И - на поскуливающего щенка. Коснулось затылка ледяное ощущение чего-то очень плохого. Очень и очень плохого.
- Энди, ты в порядке? - Он сделал пару очень осторожных шагов вперёд, пока не оказался совсем рядом с Уилсоном, так, что можно было положить руку ему на плечо. И, наконец, заметить на земле неаккуратные кучки пепла. Ладонь на плече Энди сжалась сильней.
- Я - да, - бесцветно ответил Энди. - Роджер... нет. Я успел в самый конец. Он порвал троих... а трое порвали его. На куски.
Алан неловко опустился на одно колено позади Энди, крепко обняв его плечи - потому что самому до ужаса захотелось вцепиться в кого-то. Роджер. Погиб. Роджер, которому Алан не доверял, который был надоедливым, который был той ещё занозой в заднице… ушёл. В голове было слишком пусто, и он на мгновение зажмурился, словно темнота под веками могла хоть как-то помочь. Но она не могла.
- Ты видел… ну, кто это сделал? Энди? Ты только, ну. Не молчи. Ладно?
- Трое, - меланхолично перечислил Энди. - Вампиры. Один вскрытый, один со вспоротой глоткой, один с вырванным лицом. Вон, сам видишь, пепел лежит... меня щенки притащили. Я думал, у Роджера тренировка, тренирует их таскать...
Нужно было что-то сказать, но слова застревали на языке, и Алан только ещё крепче обнял Энди. На кучки пепла он не смотрел, боясь, что если глянет на них, то начнёт гадать, какой из них стал Роджер - дурашливый, резкий… погибший. Но молчать было нельзя.
- Это Шабаш. - Не вопрос, а утверждение. Потому что - кому же ещё?
- Это Шабаш. И он в городе, - тихо согласился Энди. - Алан, возьми Виски... щенка. Который выл. Он видел что-то. Может, допросимся сведений. И надо сообщить.
- Он меня не…
«Хватит. Не сейчас». Алан оборвал себя.
- Ладно.
Он ещё раз сжал ладонями плечи Энди, а потом поднялся на ноги, сделав осторожный шаг к щенку. И, не удержавшись, обернулся к пеплу. Там, в одной из них, лежал обрезок трубы.
- Энди. Я могу попытаться, ну… узнать что-то. От их оружия.
- А? - Энди проследил за его взглядом. - А. Я не уверен, что это не Роджера. Кажется, она торчала в глотке одного из них.
- Мы должны проверить. Нам… нам нужны любые, ну, зацепки.
Приближаться к пеплу было жутко, но Алан, сцепив зубы, подхватил трубу - тяжёлую, мгновенно оттянувшую ладони. Он не хотел знать, что ей могли делать, но иначе было нельзя. Не сейчас.
Прикрыв глаза, Алан сосредоточился на ощущении шероховатого, неровного металла в руках. И на том, кому она принадлежала. Тому, кто дрался ей. Может - даже владел ей… долго. Может быть.
Нет, это не было "фамильным" оружием. Просто подобранная неподалеку труба, которой и пользоваться толком не умели. Вокруг нее были страх, напряжение и какое-то отчаяние.
Алан приоткрыл глаза и поморгал, рассеивая чужие ощущения. Потом он качнул головой.
- Ничего, ну… полезного. Только эмоции, - он положил трубу на землю, а потом неожиданно проговорил. - Мы… мы должны забрать пепел. Ну. Роджера. Не оставлять его тут.
И, не дожидаясь ответа Энди, он принялся стаскивать с себя рубашку.
- Да, - кивнул Энди. - Нельзя оставлять его тут. Вот, давай... на те три кучки не смотри, это тут. Только этот пепел.
Алан склонился над указанной горкой сероватой, невесомой пыли. Было жутко. Очень жутко, и руки слушались с трудом, и ему показалось, будто прошла вечность прежде, чем весь пепел оказался сложен в рубашку. Тщательно завязав её, Алан выпрямился, стараясь не думать о том, что осталось на его руках. Не думать. Не ду…
- Пойдём, - торопливо проговорил он, надеясь, что голос не дрожал. Зря надеясь.
- Да. Идем... - Энди присел рядом со щенком. Подумав, просто взял его на руки, не так уж щенок и много весит, а с рук точно никуда не денется. - К Леону или... к Шерифу сразу?
- К Леону. Он уже… проснулся. Должен.
Пепел должен был быть невесомым, но Алану казалось, что свёрток к руках тяжелей той клятой трубы. К поезду он шёл не оборачиваясь.
Леон уже проснулся. В полночь его ждала встреча, так что из вагона он вышел загодя, в деловом настроении. Сородичам он кивнул издалека, не собираясь останавливаться, но в выражении лиц Алана и Энди было что-то такое, что даже Леон что-то понял и притормозил.
- У нас… - Алан подошёл ближе, а потом замер, с силой стиснув пальцы на сложенном из рубашки свёртке. - Шабаш. Тут. Они… они убили Роджера. А он - их. Энди в-видел, ну… конец.
- Они рассыпались в пепел у меня на глазах, - тихо подтвердил Энди. - Виски... щенок... он меня туда привел. Остальные у моего вагона, там...
Леон застыл. Бросил взгляд на вокзальные часы, скрипнул зубами.
- Кто-нибудь ушел?
- Энди говорит, их было… ну. Трое. И Роджер… он их всех убил. Только пепел. Я пытался прочесть по оружию что-то, но… - Алан прикусил губу и качнул головой. - Ничего.
- Никто ничего не видел?... Блядь. Так, Алан, скажи всем. Никто не ходит поодиночке. Никогда. Найдите себе оружие и.... - мысли у Леона путались. Случайность или результат событий предыдущих ночей? И если да, то каких?..
- Щенок видел, - Энди показал скулящего щенка. - Я могу расспросить. Ну, ты знаешь. Гангрелы умеют. Шерифу надо сказать. Они должны знать, что Шабаш здесь.
Алан кивнул. Он старался не думать о том, что держит в руках - и усилием воли переключился на события вчерашнего дня. Убийства. Поиски. Мёртвое тело посреди тихой квартиры.
- Понял. И… вчерашнее. Ну, с зеркалом. Я нашёл одно тело, и надо узнать у Эрреро, что… эмм, что со вторым. Но всё было чисто.
Отвлечься не выходило. Шабаш. Шабаш…
Мы на их пути. Железную дорогу будут пытаться захватить первой
Он не заметил, как повторил это вслух.
- Хорошо, - Леон кивнул обоим. - Позвоните Моргану, я заеду к нему... позже ночью. Но старайтесь не звучать испуганными и обосравшимися. Просто... проинформируйте.
- Ладно. - Помедлив, Алан наконец посмотрел Леону в глаза. - Будь сам осторожней.
Леон начал уходить, но обернулся и поймал Энди за предплечье. Взгляд Ласомбры упирался в подножку вагона между двумя собратьями.
- Мы убьем каждого, кто имеет к этому отношение. Я обещаю.
Леон оскалился, развернулся и ушел к машинам.
Алан проводил его долгим взглядом, а потом обернулся к Энди.
- Пошли внутрь. Надо, ну… поговорить с Виски. Оружие… найти, - он прикрыл на мгновение глаза и проговорил куда тише. - И похоронить Роджера.
На краю сознания вертелась какая-то смутная, толком не оформившаяся мысль. Вокзал. Вокзал и… Гиена.