Ночь (вечер), в которой Бьорн узнаёт о кое-каких весьма занимательных изменениях в жизни его побратима
13 сентября, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Мир пылал, залитый светом закатного солнца. Слишком резкие тени, слишком яркие, сочные цвета - и растекающийся по облакам над головой огонь.
Алан сидел на ступеньках своего вагона… сколько? - он потерял счёт времени. Перестать смотреть на небо, на солнце, было невозможно.
«Это не последний твой закат. Первый, но не последний. Давай. Есть дела»
Он заставил себя спрыгнуть на землю. Поморщился - будь он героем книги, его бы первый день новой жизни вряд ли бы начался с колющих босые ноги камней; вчерашнее пламя не пощадило ботинки. Впрочем, это было даже интересно - мир ощущений был совсем другим. Ярче. Насыщенней. Как цвета вокруг. Но, по крайней мере, в вещах нашлась старая, потрёпанная одежда. А отсутствие ботинок… почти забавляло.
Фыркнув, Алан почти бегом добрался до нужного ему вагона. По пути он успел пару раз прокрутить в голове подходящие слова, но разговор с Гвидионом начался совсем не так, как нужно было. Определённо, совсем не так.
- Бьорн. Эмм, у меня для тебя… ну, новость. Я подумал, что тебе стоит узнать её… в числе первых. И, да, я знаю, ещё не ночь. И солнце. Я… я всё объясню.
Подменыш развлекался тем, что метал ножи в деревянную чушку. С переменным успехом, впрочем. Поэтому сейчас в его пальцах покачивался нож, а на шее красовался ошейник.
- Так-так, - протянул он, крутанув нож, но улыбка сводила на него все потуги казаться злым и опасным, - И что ты натворил на этот раз?
- Ну… ожил.
- Хмэ... а это у вас нормально? - Бьорн потянулся и сгреб Алана в охапку. - Хотя судя по твоему лицу, не нормально, и у нас некоторые проблемы.
Алан, пытавшийся с момента, как перешагнул порог купе, держать лицо - хотя кого он обманывал? - рассмеялся. Нервно. Отчаянно. И бездумно уцепился пальцами в рукав Бьорна.
- Нет. Не нормально, - он судорожно вздохнул. Успокоиться. Сосредоточиться. - Мы вчера должны были, ну… встретиться с магами. И встретились. Леон и я. Но кое-что пошло не так. По моей вине. Я хотел доказать, что, ну… способен владеть огнём, и…
Он замолчал, вновь вздохнув - судорожно и прерывисто, понимая, что ещё секунда, и он сорвётся в невнятный поток слов и эмоций.
- И как, огню понравилось или он счел это насилием? - поднял брови подменыш, прижимая Алана к себе поплотнее.
- Огню не понравилось. Он сжёг меня, - Алан говорил отрывисто, негромко. - Не до… не до пепла. Нет. Но почти. И я оказался, ну. В другом месте. Несуществующем. Нет времени. Нет ничего.
Он прикрыл глаза, ощущая тепло чужих ладоней сквозь одежду. В объятиях Бьорна было легче - и трудней одновременно.
- И там был Зверь. Мой Зверь. Я его убил.
- Это который вынуждает вас кидаться на что ни попадя и все время хочет жрать?
- Да. Хищник. С моими глазами. Он хотел жить, но я… я хотел жить больше. И мне пришлось, ну. Заставить его уйти. Исчезнуть.
Удержать слова было очень сложно. Невозможно. Они были как стремительная горная река, прорывающая старую плотину.
- Потом был ливень. Он всё… всё смыл. Те могилы. Грязь. Вкус… мой Зверь был на вкус, как смерть. И ещё там была река. Та… та, которую переходят, чтобы уйти насовсем. А у меня… не было драхмы. И мне нужно было вернуться. Я не мог бросить вас. Не мог уйти.
Алан говорил быстро, порывисто, прикрыв глаза.
- Ещё было дерево. Не знаю. Такое… стальное. Сплетённое из канатов. И я на него залез. Думал - помнишь, как в Эдде? Один. Ясень. Я был на том дереве, и видел Зиму. Тех, кто прийдёт Зимой. И Весну, которая будет потом.
Вдох. Выдох. Говорить становилось всё сложней, и Алан сжал пальцы на рубашке Бьорна сильней.
- У того дерева… у него были хранители. Птицы. Обмен, знаешь. Воспоминания и то, что мне дорого - на мудрость мира. Но нет смысла в мудрости, если нет… нет тех, ради кого она. Нет смысла и в дороге, если нет тех, кому её показывать.
Он замолчал на пару секунд. Чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха, чтобы сглотнуть какой-то холодный, скользкий комок, откуда-то взявшийся в горле.
- И я… лез наверх. По терновнику. Знаю, знаю, это звучит… как сон. Наверное, это и было сном. Только очень настоящим. Мне иногда кажется, что я всё ещё чувствую те шипы. Я думал, что смогу дотянуться до солнца, но упал. Слишком слабый. И… там был ручей. Холодный. Очень холодный. Отчищающий.
Алан снова сглотнул.
- Эйд ушёл, Бьорн. Я отпустил его по ручью. Он теперь свободен. Он… он переродится. Живой. Счастливый. Не скованный смертью. Не привязанный ко мне. Он ушёл и я… я знаю, что так было правильно. Так нужно было. Для него. И если с ним ушла и Греза, то… пусть. Пусть Эйд будет счастлив.
Он наконец замолчал, чуть плотней сомкнув веки. Ресницы были мокрыми, и в груди почему-то ворочалось что-то холодное, колючее, не дающее не вдохнуть, не выдохнуть.
- Тише. Все хорошо, - подменыш укутал бывшего вампира поплотнее, завернув в кокон из пледа. - Ты остался самим собой в итоге?
- Да. Наверное. Вроде бы. Я… я просто… - Алан замолчал, понимая, что не может выразить в словах этот душащий, застрявший в груди ком. Шипастый. Как терновник.
Он вцепился в край пледа, часто и быстро моргая. Вдох. Выдох. Ещё один вдох.
- Я же жил как-то… без Грезы. Раньше. И теперь тоже смогу.
- В крайнем случае всегда можно зачаровать, - Бьорн щелкнул побратима по лбу. - Не надо жить в Грезе. Это... очень плохо. Очень. Жить только там.
- Она просто… такая. Как в снах. Как мечта.
Алан яростно потёр ладонью глаза. И неожиданно проговорил.
- А потом я встретил ангела.
- Э... в смысле, натурального?
Алан помолчал, комкая в пальцах плед. Тот был мягкий. Интересно, замечал ли он раньше, какой мягкой может быть ткань?
- Ну… да. Наверное? Он был… почти как человек. Метатрон. С крыльями, как свет. А я… мне надо было вернуться. Сюда. И он сказал, чтобы я шёл. А потом, - Алан повёл плечами, - я дышал. Это было больно. Сначала.
- Тебя послал Глас Божий и ты пошел...
Алан моргнул, уловив в словах подменыша иронию. И легонько ткнул его локтём в бок.
- Я… да, я пошёл. Потому что не мог иначе. Не потому, что, ну… он сказал. Ну, отчасти. А я просто… не мог не вернуться. Это было бы неправильно.
- Нет, ну правда... я разное видел, но в ангелов как-то не верю, - Гвидион развел руками. - Спасибо, что вернулся...
- Я должен защищать то, что в моей корзине. И не сорваться, - негромко пробормотал Алан, уткнувшись лбом в плечо охотника. И добавил чуть громче. - Да… не вернись я, вас бы… ждали проблемы. Ну, знаешь. Бюрократия. Поезд-то мой.
- Ооо, нашел главную проблему! Напиши завещание, что ли. Проблема - это то, что я и Леон начали бы войну. За тебя. Живого или мертвого.
- Это дурацкая шутка, - буркнул Алан, поведя плечами. От чужих слов по позвоночнику словно прокатилась волна ледяной воды и закололо тысячей мелких иголок пальцы. - Я не… Елена Прекрасная. Война не стоит этого. Меня. Не надо.
Он помолчал и потом хмуро добавил.
- Но Леон… почти начал. А ещё - его прокляли. Это, ну, хреново. Проклятие такое мерзкое. Вода как огонь. В Новом Орлеане-то, м-мать его.
- Кхм... идти бить морду, подставить, уничтожить? - деловито поинтересовался подменыш. - А то я тоже проклясть могу, не отмашутся. Как к этому относится сам Леон?
Алан ответил не сразу, с долгих десяток секунд глядя на Бьорна, словно в его словах было что-то… странное. Неприятно царапнувшее где-то внутри.
- Это был, эмм… дух. Могущественный. Ну, сильный. Дракон. Который проклял его.
Он вздохнул.
- Леон, ну… как Леон. Сказал, что это неважно. А там шёл ливень. И, ну… это же Леон!
Последняя фраза звучала так, словно должна была объяснить всё.
- Хм, понял, проверю, пришло ли сюда это тело и в каком виде. Дракон, не дракон, какая разница? - Гвидион раздул ноздри. - Хор-рошо. Тебе нужна помощь?
- Вернулся. Он, ну… уезжал вчера на машине.
Алан посмотрел на свои ладони. Сжал и разжал кулаки.
- Помощь? Нет. Ну, разве что у тебя есть лишние ботинки. Моего размер. Проклятие. Я… я должен учиться заново, Бьорн. То, что я умел, оно, ну... ушло. Совсем ушло. А времени так мало.
- Чему учиться?
- Ну. Отгонять этих клятых… тварей Вирма от поезда. От вас. Призывать огонь. Смотреть через Барьер. - Он помолчал и добавил. - Всё, что я умел раньше. И больше. Много больше.
- И что, это тебе сильно помогало?
Алан фыркнул.
- Я был Тремером. Пусть не самым… сильным, но был. И, да. Бывал полезным. Иногда. А сейчас… у меня не то, чтобы есть выбор. Точнее, ну… вопроса выбора даже не стоит! Я просто должен стать сильней.
- О. И ты считаешь, что надо возвращаться к тому, с чем ты сидел на высоких башнях и считал себя никчемным. А ну подъем! - Бьорн встал, потащив Алана за собой. - Сколько там тебе? Восемнадцать? Телу, в смысле?
Алан не сопротивлялся, позволяя себя тащить, куда нужно.
- Мне… вроде бы да, - снова накатило странное, тревожное ощущение, что он не помнил того, что должен был помнить. - Или семнадцать. Не знаю. Куда мы идём?
- На какое-нибудь чистое, но прикрытое от лишних взглядов местечко, - подменыш покрутился и выбрал пустующую платформу, рядом с которой не было ни одного поезда. - Будешь тренироваться. Сначала просто физически. Скоординируешь свое тело, вместе с ним мозги протрясутся. К оружию попозже подойдем.
«Ты хотел меч? Вот она, лестница к твоему мечу. Первая ступенька. Ну, вперёд…?».
Алан чуть нервно взъерошил волосы на затылке. А потом глубоко вздохнул… и улыбнулся.
- Я готов.
13 сентября, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Мир пылал, залитый светом закатного солнца. Слишком резкие тени, слишком яркие, сочные цвета - и растекающийся по облакам над головой огонь.
Алан сидел на ступеньках своего вагона… сколько? - он потерял счёт времени. Перестать смотреть на небо, на солнце, было невозможно.
«Это не последний твой закат. Первый, но не последний. Давай. Есть дела»
Он заставил себя спрыгнуть на землю. Поморщился - будь он героем книги, его бы первый день новой жизни вряд ли бы начался с колющих босые ноги камней; вчерашнее пламя не пощадило ботинки. Впрочем, это было даже интересно - мир ощущений был совсем другим. Ярче. Насыщенней. Как цвета вокруг. Но, по крайней мере, в вещах нашлась старая, потрёпанная одежда. А отсутствие ботинок… почти забавляло.
Фыркнув, Алан почти бегом добрался до нужного ему вагона. По пути он успел пару раз прокрутить в голове подходящие слова, но разговор с Гвидионом начался совсем не так, как нужно было. Определённо, совсем не так.
- Бьорн. Эмм, у меня для тебя… ну, новость. Я подумал, что тебе стоит узнать её… в числе первых. И, да, я знаю, ещё не ночь. И солнце. Я… я всё объясню.
Подменыш развлекался тем, что метал ножи в деревянную чушку. С переменным успехом, впрочем. Поэтому сейчас в его пальцах покачивался нож, а на шее красовался ошейник.
- Так-так, - протянул он, крутанув нож, но улыбка сводила на него все потуги казаться злым и опасным, - И что ты натворил на этот раз?
- Ну… ожил.
- Хмэ... а это у вас нормально? - Бьорн потянулся и сгреб Алана в охапку. - Хотя судя по твоему лицу, не нормально, и у нас некоторые проблемы.
Алан, пытавшийся с момента, как перешагнул порог купе, держать лицо - хотя кого он обманывал? - рассмеялся. Нервно. Отчаянно. И бездумно уцепился пальцами в рукав Бьорна.
- Нет. Не нормально, - он судорожно вздохнул. Успокоиться. Сосредоточиться. - Мы вчера должны были, ну… встретиться с магами. И встретились. Леон и я. Но кое-что пошло не так. По моей вине. Я хотел доказать, что, ну… способен владеть огнём, и…
Он замолчал, вновь вздохнув - судорожно и прерывисто, понимая, что ещё секунда, и он сорвётся в невнятный поток слов и эмоций.
- И как, огню понравилось или он счел это насилием? - поднял брови подменыш, прижимая Алана к себе поплотнее.
- Огню не понравилось. Он сжёг меня, - Алан говорил отрывисто, негромко. - Не до… не до пепла. Нет. Но почти. И я оказался, ну. В другом месте. Несуществующем. Нет времени. Нет ничего.
Он прикрыл глаза, ощущая тепло чужих ладоней сквозь одежду. В объятиях Бьорна было легче - и трудней одновременно.
- И там был Зверь. Мой Зверь. Я его убил.
- Это который вынуждает вас кидаться на что ни попадя и все время хочет жрать?
- Да. Хищник. С моими глазами. Он хотел жить, но я… я хотел жить больше. И мне пришлось, ну. Заставить его уйти. Исчезнуть.
Удержать слова было очень сложно. Невозможно. Они были как стремительная горная река, прорывающая старую плотину.
- Потом был ливень. Он всё… всё смыл. Те могилы. Грязь. Вкус… мой Зверь был на вкус, как смерть. И ещё там была река. Та… та, которую переходят, чтобы уйти насовсем. А у меня… не было драхмы. И мне нужно было вернуться. Я не мог бросить вас. Не мог уйти.
Алан говорил быстро, порывисто, прикрыв глаза.
- Ещё было дерево. Не знаю. Такое… стальное. Сплетённое из канатов. И я на него залез. Думал - помнишь, как в Эдде? Один. Ясень. Я был на том дереве, и видел Зиму. Тех, кто прийдёт Зимой. И Весну, которая будет потом.
Вдох. Выдох. Говорить становилось всё сложней, и Алан сжал пальцы на рубашке Бьорна сильней.
- У того дерева… у него были хранители. Птицы. Обмен, знаешь. Воспоминания и то, что мне дорого - на мудрость мира. Но нет смысла в мудрости, если нет… нет тех, ради кого она. Нет смысла и в дороге, если нет тех, кому её показывать.
Он замолчал на пару секунд. Чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха, чтобы сглотнуть какой-то холодный, скользкий комок, откуда-то взявшийся в горле.
- И я… лез наверх. По терновнику. Знаю, знаю, это звучит… как сон. Наверное, это и было сном. Только очень настоящим. Мне иногда кажется, что я всё ещё чувствую те шипы. Я думал, что смогу дотянуться до солнца, но упал. Слишком слабый. И… там был ручей. Холодный. Очень холодный. Отчищающий.
Алан снова сглотнул.
- Эйд ушёл, Бьорн. Я отпустил его по ручью. Он теперь свободен. Он… он переродится. Живой. Счастливый. Не скованный смертью. Не привязанный ко мне. Он ушёл и я… я знаю, что так было правильно. Так нужно было. Для него. И если с ним ушла и Греза, то… пусть. Пусть Эйд будет счастлив.
Он наконец замолчал, чуть плотней сомкнув веки. Ресницы были мокрыми, и в груди почему-то ворочалось что-то холодное, колючее, не дающее не вдохнуть, не выдохнуть.
- Тише. Все хорошо, - подменыш укутал бывшего вампира поплотнее, завернув в кокон из пледа. - Ты остался самим собой в итоге?
- Да. Наверное. Вроде бы. Я… я просто… - Алан замолчал, понимая, что не может выразить в словах этот душащий, застрявший в груди ком. Шипастый. Как терновник.
Он вцепился в край пледа, часто и быстро моргая. Вдох. Выдох. Ещё один вдох.
- Я же жил как-то… без Грезы. Раньше. И теперь тоже смогу.
- В крайнем случае всегда можно зачаровать, - Бьорн щелкнул побратима по лбу. - Не надо жить в Грезе. Это... очень плохо. Очень. Жить только там.
- Она просто… такая. Как в снах. Как мечта.
Алан яростно потёр ладонью глаза. И неожиданно проговорил.
- А потом я встретил ангела.
- Э... в смысле, натурального?
Алан помолчал, комкая в пальцах плед. Тот был мягкий. Интересно, замечал ли он раньше, какой мягкой может быть ткань?
- Ну… да. Наверное? Он был… почти как человек. Метатрон. С крыльями, как свет. А я… мне надо было вернуться. Сюда. И он сказал, чтобы я шёл. А потом, - Алан повёл плечами, - я дышал. Это было больно. Сначала.
- Тебя послал Глас Божий и ты пошел...
Алан моргнул, уловив в словах подменыша иронию. И легонько ткнул его локтём в бок.
- Я… да, я пошёл. Потому что не мог иначе. Не потому, что, ну… он сказал. Ну, отчасти. А я просто… не мог не вернуться. Это было бы неправильно.
- Нет, ну правда... я разное видел, но в ангелов как-то не верю, - Гвидион развел руками. - Спасибо, что вернулся...
- Я должен защищать то, что в моей корзине. И не сорваться, - негромко пробормотал Алан, уткнувшись лбом в плечо охотника. И добавил чуть громче. - Да… не вернись я, вас бы… ждали проблемы. Ну, знаешь. Бюрократия. Поезд-то мой.
- Ооо, нашел главную проблему! Напиши завещание, что ли. Проблема - это то, что я и Леон начали бы войну. За тебя. Живого или мертвого.
- Это дурацкая шутка, - буркнул Алан, поведя плечами. От чужих слов по позвоночнику словно прокатилась волна ледяной воды и закололо тысячей мелких иголок пальцы. - Я не… Елена Прекрасная. Война не стоит этого. Меня. Не надо.
Он помолчал и потом хмуро добавил.
- Но Леон… почти начал. А ещё - его прокляли. Это, ну, хреново. Проклятие такое мерзкое. Вода как огонь. В Новом Орлеане-то, м-мать его.
- Кхм... идти бить морду, подставить, уничтожить? - деловито поинтересовался подменыш. - А то я тоже проклясть могу, не отмашутся. Как к этому относится сам Леон?
Алан ответил не сразу, с долгих десяток секунд глядя на Бьорна, словно в его словах было что-то… странное. Неприятно царапнувшее где-то внутри.
- Это был, эмм… дух. Могущественный. Ну, сильный. Дракон. Который проклял его.
Он вздохнул.
- Леон, ну… как Леон. Сказал, что это неважно. А там шёл ливень. И, ну… это же Леон!
Последняя фраза звучала так, словно должна была объяснить всё.
- Хм, понял, проверю, пришло ли сюда это тело и в каком виде. Дракон, не дракон, какая разница? - Гвидион раздул ноздри. - Хор-рошо. Тебе нужна помощь?
- Вернулся. Он, ну… уезжал вчера на машине.
Алан посмотрел на свои ладони. Сжал и разжал кулаки.
- Помощь? Нет. Ну, разве что у тебя есть лишние ботинки. Моего размер. Проклятие. Я… я должен учиться заново, Бьорн. То, что я умел, оно, ну... ушло. Совсем ушло. А времени так мало.
- Чему учиться?
- Ну. Отгонять этих клятых… тварей Вирма от поезда. От вас. Призывать огонь. Смотреть через Барьер. - Он помолчал и добавил. - Всё, что я умел раньше. И больше. Много больше.
- И что, это тебе сильно помогало?
Алан фыркнул.
- Я был Тремером. Пусть не самым… сильным, но был. И, да. Бывал полезным. Иногда. А сейчас… у меня не то, чтобы есть выбор. Точнее, ну… вопроса выбора даже не стоит! Я просто должен стать сильней.
- О. И ты считаешь, что надо возвращаться к тому, с чем ты сидел на высоких башнях и считал себя никчемным. А ну подъем! - Бьорн встал, потащив Алана за собой. - Сколько там тебе? Восемнадцать? Телу, в смысле?
Алан не сопротивлялся, позволяя себя тащить, куда нужно.
- Мне… вроде бы да, - снова накатило странное, тревожное ощущение, что он не помнил того, что должен был помнить. - Или семнадцать. Не знаю. Куда мы идём?
- На какое-нибудь чистое, но прикрытое от лишних взглядов местечко, - подменыш покрутился и выбрал пустующую платформу, рядом с которой не было ни одного поезда. - Будешь тренироваться. Сначала просто физически. Скоординируешь свое тело, вместе с ним мозги протрясутся. К оружию попозже подойдем.
«Ты хотел меч? Вот она, лестница к твоему мечу. Первая ступенька. Ну, вперёд…?».
Алан чуть нервно взъерошил волосы на затылке. А потом глубоко вздохнул… и улыбнулся.
- Я готов.
@темы: Алан, Депо, 1926 год, Ингебьорн, 13 сентября