Ночь, в которой Змей приходит к Королю, проходит испытание кровью и говорит с Королём как человек, а не Змей
26 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо/где-то в городе
Дождь не может идти вечно. Но мокрые прохладные капли омывали лицо, стекая вниз, застревая в бороде и скатываясь за ворот расстегнутой на пару пуговиц рубашки. Смертный мог сказать, что дождь прячет его слёзы, но слезы вампира так просто не скроешь. Нет, Эрреро не плакал, он подставлял лицо дождю, начавшемуся ровно тогда, когда он переступил территорию домена Леона. Сам он стоял в огромной луже, доходящей до щиколоток. Без шляпы. Без плаща. Без привычного пиджака. Мокрые его волосы, слегка завиваясь, падали на глаза. Он смотрел вверх. В черное новоорлеанское южное небо, затянутое темно-серыми дождевыми облаками, с редкими просветами, через которые можно было различить пару холодных колючих и далеких звезд. А перед ним, довольно пыхая белым плотным дымом стоял паровоз президентского состава. Гули-стражники сказали, что мистер Картер сейчас действительно находится на территории вагонного депо, и скорей всего сидит в паровозе. Почему-то. Почему - Джо не волновало. Он стоял в луже, наконец прекратив пялиться в дождевую пелену, и всматриваясь в горящее огнем и светом окно машиниста, в ожидании заметить там чью-нибудь тень или фигуру.
Фигур в паровозе было несколько, в основном подростков и молодых юношей и девушек. Из них выделялись высокий тощий тип с полосатой прической и явно главенствующий гибкий мужчина. Его лицо уже не было обезображено шрамами, но движения оставались все теми же - движениями танцора.
Он обернулся, взглянув на Эрреро, и вышел, привалившись к паровозу спиной и скрестив руки на груди. На его поясе был ятаган.
- Что пришел? - наконец сказал он весьма недружелюбно.
- Мистер Картер... - каркающим и отчего-то резким голосом произнес Джо. - Я пришел чтобы... Чтобы принести свои извинения.
Слова давались с трудом. Эрреро поднял глаза, полные противоречивых чувств, что обуревали их хозяина. Повел плечами, но не сдвинулся с места.
- Я вновь... Я опять поступил как эгоистичный тупой ублюдок и причинил боль вашему брату. Мистеру Каллахану. Он вступился за вас. Я, хм, решил, что.. - Испанец замолчал, подбирая слова, дождь прокладывал мокрые дорожки на его лице. - Мне стоит поговорить с... тобой.
- Со мной? - подменыш плавно повел плечами, скривившись. - Почему со мной?
Виктор был будто бы перевозбужден или в трансе. Он слегка терся спиной о паровоз, перебирая лопатками, и дыхание человека было несколько более глубоким, чем обычно бывает.
- Алан со мной говорить не захочет. Дамиано пошлет нахрен. И будет прав. А ты связываешь их двоих. Как-то. Мне нет дела как, но связываешь. Для одного ты.. хм.. тот, кого носят на руках. Для второго ты - брат и защитник. И еще, - Эрреро горько усмехнулся, - я надеялся, что ты дашь мне по морде.
- Нет, я намеревался тебя убить. И все еще намереваюсь. Но для того, чтобы бить по морде, нужно, чтобы мы были равны. Я тебя равным себе не считаю, - Гвидион снова скривился. - Ты желаешь заглушить чувство вины физической болью?
- Да. - Коротко ответил Джо, вновь замолчав на некоторое время, подбирая слова и борясь сам с собой. - Да, сложно быть равным такому.. как я. Позволившему своим звериным инстинктам опустить себя на самое дно. Хе, блять, я оправдываюсь. - Он помотал головой, отбрасывая мокрые волосы с глаз. - Мне не доступны другие виды раскаяния. Всю жизнь, когда я был не прав, меня били. Привычка. Так что, убьешь? Я, может, даже поддамся.
- Великое одолжение, - подменыш отмахнулся. - Вот я сейчас встал в позицию и принялся тебе дуэль устраивать. Нет, если на то пошло, то я тебя скормлю. Кстати, ваш пепел подходит для удобрения цветов?
Виктор осматривал Джо с головы до ног и обратно холодным хищным взглядом.
- Чего ты хочешь от меня? Чтобы я примирил тебя с теми, кого ты оттолкнул? - уже Бьорн смотрел прямо в глаза сеттиту, медленно разворачивая золотистые с черными прожилками призрачные крылья. - Ты прав. Я терпеть не могу раздоров. Но зачем ты им?
- Только полынь растет на нашем пепле. - Неподвижная фигура Эрреро по прежнему стояла в центре большой лужи. - Нет, примирить нас сможем только мы сами. Или никто. Я только хотел... Это глупо. Я хотел, чтобы ты передал им, что меня больше не будет на их пути. Я достаточно совершил зла. И до сих пор не научился просить прощения. Гладил и поддавался своему Зверю. И совершенно не заботился о том, что могут чувствовать другие. Исправить это словами нереально. Поступками - наверное, уже поздно. Кровью... Только для того чтобы заглушить внутреннюю боль. Я им совершенно не нужен. Ты прав.
- В свое время Леон, до этого точно так же поддававшийся своему Зверю, уходил в свой вагон. Ему удалось что-то сделать с собой, чтобы стать спокойнее, уравновешенным, - гибкая легкая фигура смертного встала на краю лужи. - Ты зря занимаешься самобичеванием, если не знаешь, что из себя хочешь сделать.
- Я - не Леон, - веско заметил Эрреро, слегка напрягшийся от приближения Виктора-Бьорна, но по прежнему не сдвинувшийся с места. - Что можно сделать из такого как я, привыкшего плыть по течению и удовлетворять только свои потребности и желания? Я не знаю. Я больше ни в чем не уверен. Мои песочные замки подмыло дождем и сквозь них скалится закопанный там череп. И слова о раскаянии из моих уст будут фальшивыми в ушах тех, кто уже сталкивался со мной. Я, наверное, впервые задумался о том, зачем мне была дана эта вечность. И у меня нет ответа.
- Выйди из лужи, - крылья исчезли, Виктор задумчиво посмотрел на луну и редкие вкрапления звезд. - Сделать можно что угодно. Пошли, поможешь.
Он поманил Эрреро в паровоз, где находились другие люди.
- Проследи, пожалуйста, вот за этими стрелками, - он кивнул на цифреблаты. - Как только они полезут за красную черту, сразу говори. Можно ругаться.
Эрреро сморгнул от удивления и нерешительно сделал один шаг. Потом еще один. Уже увереннее. И пошел за Виктором. Не как собака следует за своим хозяином, но как заблудившийся в лесу человек за проводником. Откинув со лба мокрые волосы, он кивнул тем другим, что тоже были в паровозе и встал напротив панели с круглыми выпуклыми циферблатами, уставившись на них как на нечто никогда не виденное. Но потом встряхнулся. Задача не выглядела сложной.
- Хорошо.
Смертные снова засуетились, обмениваясь малопонятными репликами. Проскакивая мимо Джо, они иногда об него запинались, и некоторые даже успевали извиниться.
Стрелки заколебались. Пару раз они даже опасно приближались к черте, но так за нее и не зашли.
Минут через двадцать кутерьмы молодежь была широким жестом отпущена восвояси, а Виктор устроился на месте машиниста. Махнул рукой Эрреро.
- Смотри. За твоими красивыми словами стоит одно - ты один, потерян и в тупике. При этом идти дальше своим путем ты не можешь, потому что так ты остаешься один. Все верно?
Наблюдение за постоянно колеблющимися стрелками сказалось медитативно на Эрреро. Он успел немного успокоиться, и даже сдвинулся слегка в угол боком, чтобы не мешать суетящемуся вокруг народу. Глубоко внутри он понимал, что это задание было лишь формальностью, возможностью показать, что он может делать общее дело и даже быть в чем-то полезным. Это удивляло, но приятно.
- Я всегда один. Во мне эта иррациональная черта - отталкивать тех, кто может хотеть быть рядом. Гордыня. - Эрреро оторвался от пульта с циферблатами и подошел к Виктору. - Да. Всё верно. Опять. Я могу идти дальше своим путём. Но.. мне от этого уже тошно.
- Это случается, - подменыш кивнул. - А чего хочешь? Только честно. Полагаю, с первого раза у тебя не получится сформулировать, но попробовать стоит.
- Да уж. Сложно. - Стоять рядом с сидящим Виктором было неуютно, но Джо наступил на своё желание вальяжно усесться на полу напротив, оставшись стоять. - Жизни?
Нужно было продолжать и сформулировать ответ полностью. Объяснить его самому себе.
- Я никак не хочу забыть каково оно - быть живым и чувствовать. Но в мертвом теле чувства угасают и.. приходится их стимулировать. Да, наверное, я хотел бы опять стать живым, хоть и сам просил о бессмертии.
- Жизни... - Виктор протянул руку и легонько погладил Джо по шее. - А что такое жизнь?
- Жизнь? - Переспросил вампир, внезапно оказавшись рядом с Виктором, опустившись на одно колено и упираясь рукой в панель управления справа. - Борьба. Борьба, поиск, трепет, ощущения, страх неизведанного завтрашнего дня, чувство близости, дружба, любовь, ненависть... всё это.
Эрреро замер, сверля взглядом колено Виктора.
Тот прижал голову вампира к своему бедру, поглаживая по щеке.
- А ты все искал в ощущениях тела. Вы не теряете эмоциональности, только приобретаете опыт и стареете. Старикам сложнее, конечно, но и они, насколько я понимаю, способны гореть.
- Искал... - Джо запнулся, скрипнув зубами и упираясь ладонями в кресло машиниста. Принимать такую внезапную ласку было.. сложно? неожиданно? унизительно? Но он ведь уже на коленях. Перед этим смертным. Или Королем? Как его называла Алиса, и Алан. Такое ли это унижение. Или можно ли унизить себя еще сильнее, отринув эту помощь и ласку. Дважды за эту ночь. - По привычке. Как жил мудаком при жизни, так им и остался. Мне хочется оправдываться, перед тобой и перед собой. Перед всеми, кому я.. кого я.. Мне было бы проще получить железнодорожный костыль между лопаток, чем объяснять почему я такой. Но я, наверное, смог бы. Только кому это надо, кроме меня.
- Оправдываться и смысла нет, - по крайней мере, рука не пыталась ни удерживать, ни причинять боль. - Остановись. Сейчас нет времени и нет ничего за пределами этого паровоза. Ничего и никого. Но и ты не один. Когда ты отсюда выйдешь, перед тобой снова будет мир. Мы в пути, Джо. Мы едем в твое будущее. В такой город, в который ты захочешь.
- И вы возьмете меня с собой? - Плечи сеттита вздрогнули.
- Возьмем, если тебе понравится наш город. А может, ты выберешь какой-то другой. Наша сущность - это свобода, в том числе свобода выбирать и оставаться, быть правым и ошибиться.
- Свобода.. - Эхом повторил за Виктором вампир. И сам вслушался в это слово. Ведь он сам с самого начала поставил себе рамки и условия. Добиться. Сделать. Превзойти. А ведь его из Чикаго отпустили не для этого. Не для того чтобы он пытался карабкаться на отвесную стену и строить замки на зыбучих песках. Он был свободен, но сам себя обвил корнями банальности и утопил в пучине гордыни. И стало горько от привкуса обмана. Он обманывал всё это время сам себя. Шёл по ложному следу, подпитывая свою гордыню теми успехами, которые строились на чужом несчастье, боли и унижении. Змеиное шипение попыталось подняться из глубин бездонной ямы, но Эрреро наступил на голову змее, заставляя её замолчать, чувствуя как длинный хвост бьется о его ногу, пытаясь сдавить её кольцами, но постепенно слабея. Хватит. - Хватит. Да. Хватит думать только о себе. Покажите мне ваш город...
На последних словах голос всё же сорвался на хриплый шепот и Эрреро сам ткнулся в бедро Виктора лицом.
- Ну, пошли? - подменыш встал и, играя, потянул Эрреро за собой.
Они вышли из поезда, и Виктор снова улыбнулся луне. И пошел прочь от депо.
- Город, он такой... ты знаешь, что в этом городе до сих пор играют джаз? Несмотря на то, что семьи этих людей погибли. Это странный город. Смерти и джаза. И от смерти они ждут танца, подыгрывая ей на саксофоне.
Они шли по затопленным улицам, изредка попадая в освещенные фонарями круги.
Луна щербато пырилась на них с неба. Даже дождь закончился, и успевшая подсохнуть одежда больше не липла к телу. И это было еще одной толикой чего-то, что ощущалось по-новому. Всей сущностью. Но, казалось, ничего не менялось.
- Когда городу грустно, он истекает блюзом. В остальных случаях - только джаз. Он им пропитан. Да, я заметил это давно, но не считал это важным наблюдением. - Эрреро шагал рядом, постепенно расправляя плечи и возвращая своим движениям былую плавность и хищность. Просто наслаждаясь чувством движения, которое тоже сейчас ощущалось слегка иначе, но всё так же - бодряще. Кварталы были знакомыми. Он успел их запомнить за те несколько лет, что жил в Новом Орлеане. Только подтопление изменило их, нанеся мусора и устроив заторы в переулках.
- Он тебе нравится? - подменыш скользил рядом, почти бесшумно. Его черты казались резкими и потусторонними в лунном свете, а уши заострившимися.
- Город? Не думал об этом так. Это лишь место, которое мы сами меняем под себя. Не больше.
- Ну-ну. Он больше, чем обычно можно так просто изменить. Можно, конечно, но для этого нужно быть его хозяином.
- Хозяин у него есть, - Эрреро мягко огибал световые круги, образованные редкими горящими фонарями. По привычке опять же. - Куда мы идем?
- Да никуда. Просто так, - подменыш пожал плечами. - Так нравится или нет?
- Не самое худшее место, - уклончиво ответил Джо, всё еще не понимая, зачем нужен Виктору этот ответ.
- Ну ты зануда. Да или нет? Если да, то люби. Если нет, то меняй или иди ищи новый. Понимаешь? Сидеть просто так в неудобном месте можно, но только по делу или если глубоко болен. А ты больным не выглядишь.
- Я хочу.. хотел им владеть. Стать его Хозяином. Всех этих улиц. потайных дворов, тупиков и площадей. Чтобы владеть, не обязательно любить. - Эрреро отпихнул давно промокшей насквозь ногой проплывающий мимо мусор. - Но теперь, да. Лучше мне его покинуть.
- А какой город ты хочешь?
Эрреро притормозил, оглянулся вокруг. На темные окна - все уже спали, и до рассвета было не так уж далеко. На темнеющие переулки - там сейчас жили только аллигаторы, потому что бродяги ушли с улиц, можно сказать, что их смыло. На одинокий фонарь, возле которого он притормозил.
- Я не уверен в том, что мне нужен какой-то определенный город. Я видел их не так уж и много за всю жизнь. Я смогу привыкнуть к любому другому. Наверное
- Опять неправильно. Не приспособиться. Найти то, что по душе, а не сидеть и страдать, забивая себе голову и эмоции чем-то другим.
- Долго придется искать, - прищурился Джо, бросая взгляд на легкую фигуру, что скользила рядом. - Ну нет у меня определенных предпочтений насчет места, где можно было бы осесть и жить дальше. Ведь место - не самое главное. В любом городе можно найти то, что придется по душе. Здесь - джаз и Поншартрен, в Чикаго - тоже джаз, и Мичиган, в Мемфисе - хлопок и Дорога Слез.. Зачем ты об этом спрашиваешь? Я не знаю того места, которое смогло бы меня приютить навсегда. Мне казалось, что это Новый Орлеан... Пока в него не приехал Желтый Цирк.
- И что тогда случилось? Цирк приедет и уедет...
- И тогда все пошло кувырком. Соперничество с Дамиано. Знакомство с Каллаханом. Я никогда еще не хотел никем обладать так, как им. Это чистое безумие. Мне хотелось чтобы он был мой. Да, словно вещь, необычная и эксклюзивная. Меня выворачивало наизнанку от этого желания. Я творил.. хуйню я творил. - Эрреро остановился. - Когда он наконец-то дал мне отпор и я увидел насколько он меня ненавидит и боится, я постарался отделаться от своего желания, свести к минимуму контакты, занять себя чем-то или кем-то другим. И вроде бы вышло. Но для него это слабое утешение и оправдание моим поступкам. И сегодня. Сегодня я столкнулся с ним случайно. И в этот раз он заступался не за себя. А за тебя. Я назвал тебя "игрушкой Дамиано" и сказал Алану, чтобы тот убирался и никогда мне больше на глаза не попадался. А он вновь запустил в меня каким-то своим светом. Который заставляет меня бежать прочь не разбирая дороги. И я убежал. И пришел к тебе. Потому что я не знаю, к кому еще мне можно прийти. Потому что мне казалось, что ты меня убьешь. И будешь прав. А если не убьешь... Понимаешь, Цирк приедет и уедет, но ничего не вернется обратно так, как было.
- Не станет, - Виктор уселся на какую-то ограду, замерев. Уши его снова казались заострившимися. - Беззащитный наивный Алан... я понимаю тебя. Свет, которого слишком не хватает, чтобы не жаждать его заполучить. Он ангел и человек, это редкость. А ты сам хочешь стать ангелом, а не змеем, шипящим в грязи? Змей тоже хорошо, когда он не играет в червяка. Это мудрое существо, спокойное и неагрессивное. Но... очень опасное.
- Ангелом, - хмыкнул Джо. - Ангелов не из грязи лепят. С такими грехами, как мои, в рай не пускают. Нет. Ангелом мне не стать. А Змеем. С ним я еще не освоился.
- Не освоился? В смысле, ты не родился им?
- Смотря что именно считать моим рождением. Сначала я родился человеком. Потом - жадным и голодным зверенышем. А потом - Змеем. Он со мной только полгода. Шипит внутри, шуршит чешуйками и требует. Только он нихрена не мудрый. Похотливый, жадный, жаждущий. Почти как мой бывший Зверь. Только Зверь был любопытным, а Змей - требовательный.
Подменыш ухмыльнулся. И плавным, змеиным движением улегся на ограду, зашипев.
- Тххххребует? - прошипел-просвистел он, снова свернувшись и слегка покачиваясь, как кобра перед броском. - Пусссть ссскажжшшшет...
Змей шагнул вперед, покачиваясь в ответ точно так же и глядя на провокатора желтыми глазами с вертикальными зрачками.
- Ссс-ссказать? - Он застыл напротив Бьорна, прижал голову к плечу, двинулся телом в сторону, изгибаясь и вновь возаращаясь в исходное положение. - О том как приятно ссс-с-с-соблазнить кого-то? Подарить насссс-с-слаждение. Обвитьсс-с-ся вокруг и наблюдать как трепещет в моих кольцах своими крыльями маленькая птичка? Я ссс-кажу...
- Сссмелосссть-то какая, - ядовитая гадюка насмешливо покачнулась. - Птичка... Иххх едят. Где твоя змея, Змей?
- Осссс-ссталась в райском ссс-ссаду и греет кладку с-с-сс яйцами. - Змей не отводил немигающего взгляда. - Тебе нужна она?
- Мне нужно ззсснать, зачем ты соврщщщаешшшь еду.
- Чтобы нагулять аппетит. Так вкуссссней
- Вкусссссно? - подменыш подобрал ноги и вытащил клинок. Полоснул себя острием по щеке, отпустив на волю дурманящий запах крови, наполненной пряностями Лета. - Вкуссссно...
Змей открыл пасть, выставив клыки и зашипел. Громко, торжествующе. Подался вперед всем телом, наклоняясь, вытягиваясь в направлении темной полоски крови. Летней, жаркой, почти как египетская пустыня, но зеленой, цветущей. Последний раз Змей слышал этот запах полгода назад, когда попробовал её впервые и... Он ведь только что рассказывал об этом. О последствиях, об одержимости, о боли, о наваждении... И ему сейчас предлагают повторить всё это вновь. И он уже почти поддался. И кто здесь Змей-искуситель вообще?
- Ссс-с-стой... - Эрреро приказал это самому себе, зашипел громче, коротко взвыл, крутнувшись на месте как сломанный волчок и падая на мокрую обочину, сжимаясь в спазмах в клубок и прокусывая себе руку, чтобы перебить манящий весенний запах чужой крови.
Кровь утекала, смываемая водой. Виктор приложил к щеке платок, чуть поморщившись, и соскочил с ограды.
- Именно так, - он снова был легким, но не одержимым Змеем. - Твой Змей на деле еще совсем маленький Змееныш, который, как и все детеныши, хочет всего и сразу. И нападает он тоже на таких же детенышей, птенцов, удирая от любого, кто покажется старше. Пусть растет, и тогда уже распускает кольца, а пока что его попросту съедят. А пока пусть со мной разговаривает Человек по имени Джозеф Эрреро.
Эрреро поднялся не сразу. Сначала пришлось сбросить с себя змеиную кожу, отпихнуть обвивающиеся вокруг тугие кольца, втянуть клыки... и лишь тогда он смог поднять голову и глянуть на Виктора обычными человеческими глазами, не перечеркнутыми узкой вертикальной полосой зрачка.
- Ты всё еще хочешь со мной говорить? После всего этого и того, что услышал? После того как я причинил зло Алану? - Из прокушенного предплечья вниз стекала темными ручейками кровь, пачкая манжет рубашки и тихо капая на мокрую мостовую, растворяясь там в грязной миссисипской воде.
- А ты надеялся быстро и красиво умереть от руки разгневанного брата? Да не мечтай даже, - он легонько подпихнул вампира в спину. - У тебя есть проблема. Ты ее искренне хочешь решить. Ты мудак, который хочет перестать им быть. Это хорошо и правильно. А вот обманывать меня или себя в том, действительно ты этого хочешь или решил похитрить и спрятаться, я тебе не советую.
- Спрятавшись я ничего не решу. Хватит что ли. Я и так прятался все эти годы, предпочитая холить Зверя и поддаваться ему, а не воспитывать. - Эрреро медленно побрел вперед. - Я мог спорить и разговаривать только сам с собой. Но даже этого предпочитал не делать. А гордыня не позволяла мне спросить кого-нибудь о том, что мне с этим делать. Я завидовал тем, у кого есть семья, кто может поделиться с ними болью и переживаниями. Я хотел создать свою семью. Но делал это так, как умел делать всё остальное - глупо и грубо. И сейчас мне... Хм... Стыдно. Впервые, наверное, за двадцать лет мне по настоящему стыдно и я ощущаю себя жалким и никчемным глупцом.
Виктор снова оказался близко, встрепав темные волосы испанца.
- Что ты дальше хочешь сделать? Именно хочешь?
Эрреро искоса глянул на мужчину и привычным жестом зачесал волосы назад пальцами.
- Хочу сделать что-то наконец-то правильное. Нужное. Хотя бы попросить... прощения у тех, кого я за это время успел... Кому я испортил жизнь.
- А дальше? Ты меняешь свою жизнь, становясь на пустую дорогу. Что ты будешь делать с тем, что у тебя уже есть, кроме груза вины?
- Менять. Потому что бросить всё и начать с чистого листа - это все равно что оставить за собой разрушенный дом, не попытавшись его восстановить и отстроить заново, а просто уйти от него. - Эрреро пнул валявшуюся на пути пустую бутылку. - У меня есть ресурсы, есть люди. Я использовал их только во благо себе. А теперь можно на общее благо. Хотя.. мда, слишком заученно и красиво это звучит. Меценат из бывшего гангстера. Кто в такое поверит.
- Между прочим, многие гангстеры весьма ценили искусство и вполне себе меценатствовали. Сейчас у тебя есть шанс действительно поменять город, он полуразрушен, в нем бьется только дух, а вот остальное... увы. И да. Если хочешь просить прощения, не начинай с Алана. Кто у тебя еще есть из тех, кому ты оттоптал душу?
- Укажи на любого, кто со мной знаком - не ошибешься. Долли, Алан, Эш, Гленн, хм, Леон... Магнус... Ты, например.
- Я? Нет. Я как раз не обижен, - подменыш фыркнул. - Знаю я, как ко мне относятся кровососущие, и мне до этого нет никакого дела. Давай дальше.
- Милость королей... - пробормотал Джо. - А что дальше? Идем обратно. Мне, наверное, стоит поговорить с Дамиано.
- Его сейчас нет, он отвалил по делам куда-то.
- Тогда в "Лиану". Там Долли, если еще не спит. И Эш, наверное вернулся туда, после того как отвез Алана. Где Магнус я не знаю. И скоро рассветет. Надо успеть. - Эрреро прибавил шагу, но потом затормозил и повернулся к Виктору. - Тебе, наверное, нужно вернуться обратно. Это уже моя дорога, мощеная желтым кирпичом. А тебе еще готовиться к Охоте и примерять рога, которые у меня забрала мисс Алиса.
- Именно, - он улыбнулся, подняв руку. - Расти, Змей.
Подменыш сделал несколько скользящих шагов, исчезая в тенях.
- Благодарю... - Эрреро не успел договорить, как Виктор ушел. - Ваше Величество.
Испанец еще немного постоял поглядывая на небо. Потом встрепенулся и почти бегом бросился вниз по улице. До "Лианы" было не так и далеко, но и не близко.
26 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо/где-то в городе
Дождь не может идти вечно. Но мокрые прохладные капли омывали лицо, стекая вниз, застревая в бороде и скатываясь за ворот расстегнутой на пару пуговиц рубашки. Смертный мог сказать, что дождь прячет его слёзы, но слезы вампира так просто не скроешь. Нет, Эрреро не плакал, он подставлял лицо дождю, начавшемуся ровно тогда, когда он переступил территорию домена Леона. Сам он стоял в огромной луже, доходящей до щиколоток. Без шляпы. Без плаща. Без привычного пиджака. Мокрые его волосы, слегка завиваясь, падали на глаза. Он смотрел вверх. В черное новоорлеанское южное небо, затянутое темно-серыми дождевыми облаками, с редкими просветами, через которые можно было различить пару холодных колючих и далеких звезд. А перед ним, довольно пыхая белым плотным дымом стоял паровоз президентского состава. Гули-стражники сказали, что мистер Картер сейчас действительно находится на территории вагонного депо, и скорей всего сидит в паровозе. Почему-то. Почему - Джо не волновало. Он стоял в луже, наконец прекратив пялиться в дождевую пелену, и всматриваясь в горящее огнем и светом окно машиниста, в ожидании заметить там чью-нибудь тень или фигуру.
Фигур в паровозе было несколько, в основном подростков и молодых юношей и девушек. Из них выделялись высокий тощий тип с полосатой прической и явно главенствующий гибкий мужчина. Его лицо уже не было обезображено шрамами, но движения оставались все теми же - движениями танцора.
Он обернулся, взглянув на Эрреро, и вышел, привалившись к паровозу спиной и скрестив руки на груди. На его поясе был ятаган.
- Что пришел? - наконец сказал он весьма недружелюбно.
- Мистер Картер... - каркающим и отчего-то резким голосом произнес Джо. - Я пришел чтобы... Чтобы принести свои извинения.
Слова давались с трудом. Эрреро поднял глаза, полные противоречивых чувств, что обуревали их хозяина. Повел плечами, но не сдвинулся с места.
- Я вновь... Я опять поступил как эгоистичный тупой ублюдок и причинил боль вашему брату. Мистеру Каллахану. Он вступился за вас. Я, хм, решил, что.. - Испанец замолчал, подбирая слова, дождь прокладывал мокрые дорожки на его лице. - Мне стоит поговорить с... тобой.
- Со мной? - подменыш плавно повел плечами, скривившись. - Почему со мной?
Виктор был будто бы перевозбужден или в трансе. Он слегка терся спиной о паровоз, перебирая лопатками, и дыхание человека было несколько более глубоким, чем обычно бывает.
- Алан со мной говорить не захочет. Дамиано пошлет нахрен. И будет прав. А ты связываешь их двоих. Как-то. Мне нет дела как, но связываешь. Для одного ты.. хм.. тот, кого носят на руках. Для второго ты - брат и защитник. И еще, - Эрреро горько усмехнулся, - я надеялся, что ты дашь мне по морде.
- Нет, я намеревался тебя убить. И все еще намереваюсь. Но для того, чтобы бить по морде, нужно, чтобы мы были равны. Я тебя равным себе не считаю, - Гвидион снова скривился. - Ты желаешь заглушить чувство вины физической болью?
- Да. - Коротко ответил Джо, вновь замолчав на некоторое время, подбирая слова и борясь сам с собой. - Да, сложно быть равным такому.. как я. Позволившему своим звериным инстинктам опустить себя на самое дно. Хе, блять, я оправдываюсь. - Он помотал головой, отбрасывая мокрые волосы с глаз. - Мне не доступны другие виды раскаяния. Всю жизнь, когда я был не прав, меня били. Привычка. Так что, убьешь? Я, может, даже поддамся.
- Великое одолжение, - подменыш отмахнулся. - Вот я сейчас встал в позицию и принялся тебе дуэль устраивать. Нет, если на то пошло, то я тебя скормлю. Кстати, ваш пепел подходит для удобрения цветов?
Виктор осматривал Джо с головы до ног и обратно холодным хищным взглядом.
- Чего ты хочешь от меня? Чтобы я примирил тебя с теми, кого ты оттолкнул? - уже Бьорн смотрел прямо в глаза сеттиту, медленно разворачивая золотистые с черными прожилками призрачные крылья. - Ты прав. Я терпеть не могу раздоров. Но зачем ты им?
- Только полынь растет на нашем пепле. - Неподвижная фигура Эрреро по прежнему стояла в центре большой лужи. - Нет, примирить нас сможем только мы сами. Или никто. Я только хотел... Это глупо. Я хотел, чтобы ты передал им, что меня больше не будет на их пути. Я достаточно совершил зла. И до сих пор не научился просить прощения. Гладил и поддавался своему Зверю. И совершенно не заботился о том, что могут чувствовать другие. Исправить это словами нереально. Поступками - наверное, уже поздно. Кровью... Только для того чтобы заглушить внутреннюю боль. Я им совершенно не нужен. Ты прав.
- В свое время Леон, до этого точно так же поддававшийся своему Зверю, уходил в свой вагон. Ему удалось что-то сделать с собой, чтобы стать спокойнее, уравновешенным, - гибкая легкая фигура смертного встала на краю лужи. - Ты зря занимаешься самобичеванием, если не знаешь, что из себя хочешь сделать.
- Я - не Леон, - веско заметил Эрреро, слегка напрягшийся от приближения Виктора-Бьорна, но по прежнему не сдвинувшийся с места. - Что можно сделать из такого как я, привыкшего плыть по течению и удовлетворять только свои потребности и желания? Я не знаю. Я больше ни в чем не уверен. Мои песочные замки подмыло дождем и сквозь них скалится закопанный там череп. И слова о раскаянии из моих уст будут фальшивыми в ушах тех, кто уже сталкивался со мной. Я, наверное, впервые задумался о том, зачем мне была дана эта вечность. И у меня нет ответа.
- Выйди из лужи, - крылья исчезли, Виктор задумчиво посмотрел на луну и редкие вкрапления звезд. - Сделать можно что угодно. Пошли, поможешь.
Он поманил Эрреро в паровоз, где находились другие люди.
- Проследи, пожалуйста, вот за этими стрелками, - он кивнул на цифреблаты. - Как только они полезут за красную черту, сразу говори. Можно ругаться.
Эрреро сморгнул от удивления и нерешительно сделал один шаг. Потом еще один. Уже увереннее. И пошел за Виктором. Не как собака следует за своим хозяином, но как заблудившийся в лесу человек за проводником. Откинув со лба мокрые волосы, он кивнул тем другим, что тоже были в паровозе и встал напротив панели с круглыми выпуклыми циферблатами, уставившись на них как на нечто никогда не виденное. Но потом встряхнулся. Задача не выглядела сложной.
- Хорошо.
Смертные снова засуетились, обмениваясь малопонятными репликами. Проскакивая мимо Джо, они иногда об него запинались, и некоторые даже успевали извиниться.
Стрелки заколебались. Пару раз они даже опасно приближались к черте, но так за нее и не зашли.
Минут через двадцать кутерьмы молодежь была широким жестом отпущена восвояси, а Виктор устроился на месте машиниста. Махнул рукой Эрреро.
- Смотри. За твоими красивыми словами стоит одно - ты один, потерян и в тупике. При этом идти дальше своим путем ты не можешь, потому что так ты остаешься один. Все верно?
Наблюдение за постоянно колеблющимися стрелками сказалось медитативно на Эрреро. Он успел немного успокоиться, и даже сдвинулся слегка в угол боком, чтобы не мешать суетящемуся вокруг народу. Глубоко внутри он понимал, что это задание было лишь формальностью, возможностью показать, что он может делать общее дело и даже быть в чем-то полезным. Это удивляло, но приятно.
- Я всегда один. Во мне эта иррациональная черта - отталкивать тех, кто может хотеть быть рядом. Гордыня. - Эрреро оторвался от пульта с циферблатами и подошел к Виктору. - Да. Всё верно. Опять. Я могу идти дальше своим путём. Но.. мне от этого уже тошно.
- Это случается, - подменыш кивнул. - А чего хочешь? Только честно. Полагаю, с первого раза у тебя не получится сформулировать, но попробовать стоит.
- Да уж. Сложно. - Стоять рядом с сидящим Виктором было неуютно, но Джо наступил на своё желание вальяжно усесться на полу напротив, оставшись стоять. - Жизни?
Нужно было продолжать и сформулировать ответ полностью. Объяснить его самому себе.
- Я никак не хочу забыть каково оно - быть живым и чувствовать. Но в мертвом теле чувства угасают и.. приходится их стимулировать. Да, наверное, я хотел бы опять стать живым, хоть и сам просил о бессмертии.
- Жизни... - Виктор протянул руку и легонько погладил Джо по шее. - А что такое жизнь?
- Жизнь? - Переспросил вампир, внезапно оказавшись рядом с Виктором, опустившись на одно колено и упираясь рукой в панель управления справа. - Борьба. Борьба, поиск, трепет, ощущения, страх неизведанного завтрашнего дня, чувство близости, дружба, любовь, ненависть... всё это.
Эрреро замер, сверля взглядом колено Виктора.
Тот прижал голову вампира к своему бедру, поглаживая по щеке.
- А ты все искал в ощущениях тела. Вы не теряете эмоциональности, только приобретаете опыт и стареете. Старикам сложнее, конечно, но и они, насколько я понимаю, способны гореть.
- Искал... - Джо запнулся, скрипнув зубами и упираясь ладонями в кресло машиниста. Принимать такую внезапную ласку было.. сложно? неожиданно? унизительно? Но он ведь уже на коленях. Перед этим смертным. Или Королем? Как его называла Алиса, и Алан. Такое ли это унижение. Или можно ли унизить себя еще сильнее, отринув эту помощь и ласку. Дважды за эту ночь. - По привычке. Как жил мудаком при жизни, так им и остался. Мне хочется оправдываться, перед тобой и перед собой. Перед всеми, кому я.. кого я.. Мне было бы проще получить железнодорожный костыль между лопаток, чем объяснять почему я такой. Но я, наверное, смог бы. Только кому это надо, кроме меня.
- Оправдываться и смысла нет, - по крайней мере, рука не пыталась ни удерживать, ни причинять боль. - Остановись. Сейчас нет времени и нет ничего за пределами этого паровоза. Ничего и никого. Но и ты не один. Когда ты отсюда выйдешь, перед тобой снова будет мир. Мы в пути, Джо. Мы едем в твое будущее. В такой город, в который ты захочешь.
- И вы возьмете меня с собой? - Плечи сеттита вздрогнули.
- Возьмем, если тебе понравится наш город. А может, ты выберешь какой-то другой. Наша сущность - это свобода, в том числе свобода выбирать и оставаться, быть правым и ошибиться.
- Свобода.. - Эхом повторил за Виктором вампир. И сам вслушался в это слово. Ведь он сам с самого начала поставил себе рамки и условия. Добиться. Сделать. Превзойти. А ведь его из Чикаго отпустили не для этого. Не для того чтобы он пытался карабкаться на отвесную стену и строить замки на зыбучих песках. Он был свободен, но сам себя обвил корнями банальности и утопил в пучине гордыни. И стало горько от привкуса обмана. Он обманывал всё это время сам себя. Шёл по ложному следу, подпитывая свою гордыню теми успехами, которые строились на чужом несчастье, боли и унижении. Змеиное шипение попыталось подняться из глубин бездонной ямы, но Эрреро наступил на голову змее, заставляя её замолчать, чувствуя как длинный хвост бьется о его ногу, пытаясь сдавить её кольцами, но постепенно слабея. Хватит. - Хватит. Да. Хватит думать только о себе. Покажите мне ваш город...
На последних словах голос всё же сорвался на хриплый шепот и Эрреро сам ткнулся в бедро Виктора лицом.
- Ну, пошли? - подменыш встал и, играя, потянул Эрреро за собой.
Они вышли из поезда, и Виктор снова улыбнулся луне. И пошел прочь от депо.
- Город, он такой... ты знаешь, что в этом городе до сих пор играют джаз? Несмотря на то, что семьи этих людей погибли. Это странный город. Смерти и джаза. И от смерти они ждут танца, подыгрывая ей на саксофоне.
Они шли по затопленным улицам, изредка попадая в освещенные фонарями круги.
Луна щербато пырилась на них с неба. Даже дождь закончился, и успевшая подсохнуть одежда больше не липла к телу. И это было еще одной толикой чего-то, что ощущалось по-новому. Всей сущностью. Но, казалось, ничего не менялось.
- Когда городу грустно, он истекает блюзом. В остальных случаях - только джаз. Он им пропитан. Да, я заметил это давно, но не считал это важным наблюдением. - Эрреро шагал рядом, постепенно расправляя плечи и возвращая своим движениям былую плавность и хищность. Просто наслаждаясь чувством движения, которое тоже сейчас ощущалось слегка иначе, но всё так же - бодряще. Кварталы были знакомыми. Он успел их запомнить за те несколько лет, что жил в Новом Орлеане. Только подтопление изменило их, нанеся мусора и устроив заторы в переулках.
- Он тебе нравится? - подменыш скользил рядом, почти бесшумно. Его черты казались резкими и потусторонними в лунном свете, а уши заострившимися.
- Город? Не думал об этом так. Это лишь место, которое мы сами меняем под себя. Не больше.
- Ну-ну. Он больше, чем обычно можно так просто изменить. Можно, конечно, но для этого нужно быть его хозяином.
- Хозяин у него есть, - Эрреро мягко огибал световые круги, образованные редкими горящими фонарями. По привычке опять же. - Куда мы идем?
- Да никуда. Просто так, - подменыш пожал плечами. - Так нравится или нет?
- Не самое худшее место, - уклончиво ответил Джо, всё еще не понимая, зачем нужен Виктору этот ответ.
- Ну ты зануда. Да или нет? Если да, то люби. Если нет, то меняй или иди ищи новый. Понимаешь? Сидеть просто так в неудобном месте можно, но только по делу или если глубоко болен. А ты больным не выглядишь.
- Я хочу.. хотел им владеть. Стать его Хозяином. Всех этих улиц. потайных дворов, тупиков и площадей. Чтобы владеть, не обязательно любить. - Эрреро отпихнул давно промокшей насквозь ногой проплывающий мимо мусор. - Но теперь, да. Лучше мне его покинуть.
- А какой город ты хочешь?
Эрреро притормозил, оглянулся вокруг. На темные окна - все уже спали, и до рассвета было не так уж далеко. На темнеющие переулки - там сейчас жили только аллигаторы, потому что бродяги ушли с улиц, можно сказать, что их смыло. На одинокий фонарь, возле которого он притормозил.
- Я не уверен в том, что мне нужен какой-то определенный город. Я видел их не так уж и много за всю жизнь. Я смогу привыкнуть к любому другому. Наверное
- Опять неправильно. Не приспособиться. Найти то, что по душе, а не сидеть и страдать, забивая себе голову и эмоции чем-то другим.
- Долго придется искать, - прищурился Джо, бросая взгляд на легкую фигуру, что скользила рядом. - Ну нет у меня определенных предпочтений насчет места, где можно было бы осесть и жить дальше. Ведь место - не самое главное. В любом городе можно найти то, что придется по душе. Здесь - джаз и Поншартрен, в Чикаго - тоже джаз, и Мичиган, в Мемфисе - хлопок и Дорога Слез.. Зачем ты об этом спрашиваешь? Я не знаю того места, которое смогло бы меня приютить навсегда. Мне казалось, что это Новый Орлеан... Пока в него не приехал Желтый Цирк.
- И что тогда случилось? Цирк приедет и уедет...
- И тогда все пошло кувырком. Соперничество с Дамиано. Знакомство с Каллаханом. Я никогда еще не хотел никем обладать так, как им. Это чистое безумие. Мне хотелось чтобы он был мой. Да, словно вещь, необычная и эксклюзивная. Меня выворачивало наизнанку от этого желания. Я творил.. хуйню я творил. - Эрреро остановился. - Когда он наконец-то дал мне отпор и я увидел насколько он меня ненавидит и боится, я постарался отделаться от своего желания, свести к минимуму контакты, занять себя чем-то или кем-то другим. И вроде бы вышло. Но для него это слабое утешение и оправдание моим поступкам. И сегодня. Сегодня я столкнулся с ним случайно. И в этот раз он заступался не за себя. А за тебя. Я назвал тебя "игрушкой Дамиано" и сказал Алану, чтобы тот убирался и никогда мне больше на глаза не попадался. А он вновь запустил в меня каким-то своим светом. Который заставляет меня бежать прочь не разбирая дороги. И я убежал. И пришел к тебе. Потому что я не знаю, к кому еще мне можно прийти. Потому что мне казалось, что ты меня убьешь. И будешь прав. А если не убьешь... Понимаешь, Цирк приедет и уедет, но ничего не вернется обратно так, как было.
- Не станет, - Виктор уселся на какую-то ограду, замерев. Уши его снова казались заострившимися. - Беззащитный наивный Алан... я понимаю тебя. Свет, которого слишком не хватает, чтобы не жаждать его заполучить. Он ангел и человек, это редкость. А ты сам хочешь стать ангелом, а не змеем, шипящим в грязи? Змей тоже хорошо, когда он не играет в червяка. Это мудрое существо, спокойное и неагрессивное. Но... очень опасное.
- Ангелом, - хмыкнул Джо. - Ангелов не из грязи лепят. С такими грехами, как мои, в рай не пускают. Нет. Ангелом мне не стать. А Змеем. С ним я еще не освоился.
- Не освоился? В смысле, ты не родился им?
- Смотря что именно считать моим рождением. Сначала я родился человеком. Потом - жадным и голодным зверенышем. А потом - Змеем. Он со мной только полгода. Шипит внутри, шуршит чешуйками и требует. Только он нихрена не мудрый. Похотливый, жадный, жаждущий. Почти как мой бывший Зверь. Только Зверь был любопытным, а Змей - требовательный.
Подменыш ухмыльнулся. И плавным, змеиным движением улегся на ограду, зашипев.
- Тххххребует? - прошипел-просвистел он, снова свернувшись и слегка покачиваясь, как кобра перед броском. - Пусссть ссскажжшшшет...
Змей шагнул вперед, покачиваясь в ответ точно так же и глядя на провокатора желтыми глазами с вертикальными зрачками.
- Ссс-ссказать? - Он застыл напротив Бьорна, прижал голову к плечу, двинулся телом в сторону, изгибаясь и вновь возаращаясь в исходное положение. - О том как приятно ссс-с-с-соблазнить кого-то? Подарить насссс-с-слаждение. Обвитьсс-с-ся вокруг и наблюдать как трепещет в моих кольцах своими крыльями маленькая птичка? Я ссс-кажу...
- Сссмелосссть-то какая, - ядовитая гадюка насмешливо покачнулась. - Птичка... Иххх едят. Где твоя змея, Змей?
- Осссс-ссталась в райском ссс-ссаду и греет кладку с-с-сс яйцами. - Змей не отводил немигающего взгляда. - Тебе нужна она?
- Мне нужно ззсснать, зачем ты соврщщщаешшшь еду.
- Чтобы нагулять аппетит. Так вкуссссней
- Вкусссссно? - подменыш подобрал ноги и вытащил клинок. Полоснул себя острием по щеке, отпустив на волю дурманящий запах крови, наполненной пряностями Лета. - Вкуссссно...
Змей открыл пасть, выставив клыки и зашипел. Громко, торжествующе. Подался вперед всем телом, наклоняясь, вытягиваясь в направлении темной полоски крови. Летней, жаркой, почти как египетская пустыня, но зеленой, цветущей. Последний раз Змей слышал этот запах полгода назад, когда попробовал её впервые и... Он ведь только что рассказывал об этом. О последствиях, об одержимости, о боли, о наваждении... И ему сейчас предлагают повторить всё это вновь. И он уже почти поддался. И кто здесь Змей-искуситель вообще?
- Ссс-с-стой... - Эрреро приказал это самому себе, зашипел громче, коротко взвыл, крутнувшись на месте как сломанный волчок и падая на мокрую обочину, сжимаясь в спазмах в клубок и прокусывая себе руку, чтобы перебить манящий весенний запах чужой крови.
Кровь утекала, смываемая водой. Виктор приложил к щеке платок, чуть поморщившись, и соскочил с ограды.
- Именно так, - он снова был легким, но не одержимым Змеем. - Твой Змей на деле еще совсем маленький Змееныш, который, как и все детеныши, хочет всего и сразу. И нападает он тоже на таких же детенышей, птенцов, удирая от любого, кто покажется старше. Пусть растет, и тогда уже распускает кольца, а пока что его попросту съедят. А пока пусть со мной разговаривает Человек по имени Джозеф Эрреро.
Эрреро поднялся не сразу. Сначала пришлось сбросить с себя змеиную кожу, отпихнуть обвивающиеся вокруг тугие кольца, втянуть клыки... и лишь тогда он смог поднять голову и глянуть на Виктора обычными человеческими глазами, не перечеркнутыми узкой вертикальной полосой зрачка.
- Ты всё еще хочешь со мной говорить? После всего этого и того, что услышал? После того как я причинил зло Алану? - Из прокушенного предплечья вниз стекала темными ручейками кровь, пачкая манжет рубашки и тихо капая на мокрую мостовую, растворяясь там в грязной миссисипской воде.
- А ты надеялся быстро и красиво умереть от руки разгневанного брата? Да не мечтай даже, - он легонько подпихнул вампира в спину. - У тебя есть проблема. Ты ее искренне хочешь решить. Ты мудак, который хочет перестать им быть. Это хорошо и правильно. А вот обманывать меня или себя в том, действительно ты этого хочешь или решил похитрить и спрятаться, я тебе не советую.
- Спрятавшись я ничего не решу. Хватит что ли. Я и так прятался все эти годы, предпочитая холить Зверя и поддаваться ему, а не воспитывать. - Эрреро медленно побрел вперед. - Я мог спорить и разговаривать только сам с собой. Но даже этого предпочитал не делать. А гордыня не позволяла мне спросить кого-нибудь о том, что мне с этим делать. Я завидовал тем, у кого есть семья, кто может поделиться с ними болью и переживаниями. Я хотел создать свою семью. Но делал это так, как умел делать всё остальное - глупо и грубо. И сейчас мне... Хм... Стыдно. Впервые, наверное, за двадцать лет мне по настоящему стыдно и я ощущаю себя жалким и никчемным глупцом.
Виктор снова оказался близко, встрепав темные волосы испанца.
- Что ты дальше хочешь сделать? Именно хочешь?
Эрреро искоса глянул на мужчину и привычным жестом зачесал волосы назад пальцами.
- Хочу сделать что-то наконец-то правильное. Нужное. Хотя бы попросить... прощения у тех, кого я за это время успел... Кому я испортил жизнь.
- А дальше? Ты меняешь свою жизнь, становясь на пустую дорогу. Что ты будешь делать с тем, что у тебя уже есть, кроме груза вины?
- Менять. Потому что бросить всё и начать с чистого листа - это все равно что оставить за собой разрушенный дом, не попытавшись его восстановить и отстроить заново, а просто уйти от него. - Эрреро пнул валявшуюся на пути пустую бутылку. - У меня есть ресурсы, есть люди. Я использовал их только во благо себе. А теперь можно на общее благо. Хотя.. мда, слишком заученно и красиво это звучит. Меценат из бывшего гангстера. Кто в такое поверит.
- Между прочим, многие гангстеры весьма ценили искусство и вполне себе меценатствовали. Сейчас у тебя есть шанс действительно поменять город, он полуразрушен, в нем бьется только дух, а вот остальное... увы. И да. Если хочешь просить прощения, не начинай с Алана. Кто у тебя еще есть из тех, кому ты оттоптал душу?
- Укажи на любого, кто со мной знаком - не ошибешься. Долли, Алан, Эш, Гленн, хм, Леон... Магнус... Ты, например.
- Я? Нет. Я как раз не обижен, - подменыш фыркнул. - Знаю я, как ко мне относятся кровососущие, и мне до этого нет никакого дела. Давай дальше.
- Милость королей... - пробормотал Джо. - А что дальше? Идем обратно. Мне, наверное, стоит поговорить с Дамиано.
- Его сейчас нет, он отвалил по делам куда-то.
- Тогда в "Лиану". Там Долли, если еще не спит. И Эш, наверное вернулся туда, после того как отвез Алана. Где Магнус я не знаю. И скоро рассветет. Надо успеть. - Эрреро прибавил шагу, но потом затормозил и повернулся к Виктору. - Тебе, наверное, нужно вернуться обратно. Это уже моя дорога, мощеная желтым кирпичом. А тебе еще готовиться к Охоте и примерять рога, которые у меня забрала мисс Алиса.
- Именно, - он улыбнулся, подняв руку. - Расти, Змей.
Подменыш сделал несколько скользящих шагов, исчезая в тенях.
- Благодарю... - Эрреро не успел договорить, как Виктор ушел. - Ваше Величество.
Испанец еще немного постоял поглядывая на небо. Потом встрепенулся и почти бегом бросился вниз по улице. До "Лианы" было не так и далеко, но и не близко.