Ночь, в которой Леон находит на перроне весьма интересного вида композицию, а потом удостаивается облизывания от Твари
27 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Тварь вздохнула, гулко и на чуть слышно вибрирующей ноте выдохнув. Можно сказать, она почти мурчала, если бы мурчать могла разрытая могила, затопленная водой. Все более или менее успокоилось, и ей было хорошо. То есть конечно нет, было ей ощутимо так больно, но это страдания тела, они вторичны. Куда важнее было то, что внутри нее сворачивался, ища защиты от злого и опасного мира, кто-то. Ей нравилось это ощущение, нравилось чувствовать, как распирает он изнутри ребра и как касается мыщечного каркаса. Да, все правильно, все так, как надо, куда же еще прятаться, как не внутрь нее? В темное и влажное нутро, прикрываясь всеми ее шипами, когтями, броней, всем, что у нее есть. Она бы свернулась клубком, забирая его еще плотнее в себя, но тут уже сил не хватало.... Сил вообще не очень хватало на что либо. Разве что скосить глаза, обозревая обстановку, обводя взглядом остальных и шевельнуть челюстью, как если бы она собиралась что то сказать, но... нет, не сказала. Только повторила шумный выдох-стон, с неким оттенком вопросительности. Морда ее при этом отражала странную смесь страдания и умротворения, если можно их просочетать в равной степени.
Алан проводил вновь исчезающий в небе поезд мутным, усталым взглядом. Силы оставалось только на то, чтобы закинуть собственный меч в ножны, почти ползком добраться до меча шабашита и вцепиться в него, нахохлившись на земле рядом с неподвижным телом… добычи.
Нужно было что-то сказать. Сделать. Рядом неподвижно замерла тяжёлая туша Твари, внутри которой скрылся Энди, и их нужно было спрятать как можно быстрей. Но мысли ворочались медленно, как застрявшие в меду пчёлы. Алан поморгал, мучительно понимая, что ничего не сделается само, пока он будет сидеть в обнимку с покрытым кровью чужим клинком.
Неподалёку валялась рация. Алан тупо смотрел на неё едва ли не с минуту, а потом очень медленно подтащил её к себе, щёлкнул кнопкой. Вновь поморгал, облизнул пересохшие губы и хрипло выдавил из себя:
- Мы… вернулись.
Он надеялся, что его услышат на том конце.
"На том конце" услышали. Леон, уже слегка сонный, встряхнулся, когда рация заговорила хриплым голосом Алана. Бросил взгляд на спящего колдуна, сполз с кровати и вышел наружу, прихватив рацию.
Алан через силу вскинул голову, когда в рассеянном свете фонарей замаячил знакомый силуэт. Он дождался, пока Леон подойдёт ближе, и слегка пошевелился, смазанным жестом указывая и на тело шабашита, и на неподвижную Гленн.
- Вот. Не очень… хорошо вышло. Я виноват, - он выдохнул и уткнулся лбом в подтянутые к груди колени, надеясь, что раз пришёл Леон, то теперь ему ничего не надо решать. Думать. Говорить.
- Алиса и Энди? - ровным тоном осведомился Леон, поддевая тело крестоносца ботинком. Трогать его руками было неприятно.
Алан невнятно кивнул на Гленн и, помолчав, всё же выдавил из себя, не поднимая головы.
- Внутри. Алиса с Бьорном.
Леон кивнул, раздумывая. Затем провел Алану по волосам.
- Вы справились. Это главное. Подожди немного.
Ласомбра подцепил крестоносца, ухватил за шиворот и потащил к своему вагону. Внутри, стараясь не запачкать пол, он зашвырнул тело за сейфовую дверь. Даже если шабашит был полон сюрпризов, там ему некому было бы их показывать. Проверив, хорошо ли сидит кол, Леон тщательно запер сейф и вернулся на перрон.
Он присел между Аланом и Гленн. Чуть приобнял мага, понимая, что это не сильно того успокоит.
- Иди... к себе. Отдохни и умойся. Все в порядке.
«Я не хочу никуда идти» - попытался выдавить из себя Алан. «Я хочу сидеть здесь. Пожалуйста. Можно я останусь тут?». Но он только молча привалился к плечу Леона, отчаянно желая, чтобы тот разрешил остаться. Но Леон сказал - «иди».
Алан прерывисто выдохнул и с трудом поднялся, опираясь на так и не выпущенный из рук меч крестоносца - тяжёлый, длинный. Глянул на Леона сверху вниз.
- Энди… отдал себя ему.
Леон аккуратно погладил тело Твари, точно эти касания могли как-то облегчить раны и боль от вспоротого брюха. Примерился и подхватил на руки, одним движением, почти нежно поднимая ощетинившийся броней и шипами клубок, чтобы отнести в логово.
Тварь спокойно, можно даже сказать с неким величестнвенным умиротворением обвисла на руках у Леона. Все было хорошо, все закончилось без ощутимых жертв с их стороны. Ну а что ее подрали- так то ничего, то так и надо, в общем то. И конечно, проявленная им забота была ей приятна. Приятно было ее принимать, позволять ухаживать за собой, помогать... Тварь качнула головой, раскрываяширокую пасть, и длинныйрозовый язык прошелся по щеке ласомбры, вылизывая этак одним движением практически все лицо, и даже часть волос. Плотно, ощутимо, снизу-вверх. Она была благодарна, и хотела донести это, но слова были слишком сложной и что уж там, не отражающей всего материей. Так- понятнее. Естественнее, если можно так сказать. Язык у Твари был холодный.
Леон невозмутимо перенес облизывание и сгрузил раненую самку в ее гнездо. Хитин бугрился и выпирал там, где _внутри_ Гленн был Энди и Леон старался не особенно детально представлять себе это. Он еще раз провел рукой по спине Твари, кивнул, без слов, и оставил ее в тишине и темноте ее дома.
27 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Тварь вздохнула, гулко и на чуть слышно вибрирующей ноте выдохнув. Можно сказать, она почти мурчала, если бы мурчать могла разрытая могила, затопленная водой. Все более или менее успокоилось, и ей было хорошо. То есть конечно нет, было ей ощутимо так больно, но это страдания тела, они вторичны. Куда важнее было то, что внутри нее сворачивался, ища защиты от злого и опасного мира, кто-то. Ей нравилось это ощущение, нравилось чувствовать, как распирает он изнутри ребра и как касается мыщечного каркаса. Да, все правильно, все так, как надо, куда же еще прятаться, как не внутрь нее? В темное и влажное нутро, прикрываясь всеми ее шипами, когтями, броней, всем, что у нее есть. Она бы свернулась клубком, забирая его еще плотнее в себя, но тут уже сил не хватало.... Сил вообще не очень хватало на что либо. Разве что скосить глаза, обозревая обстановку, обводя взглядом остальных и шевельнуть челюстью, как если бы она собиралась что то сказать, но... нет, не сказала. Только повторила шумный выдох-стон, с неким оттенком вопросительности. Морда ее при этом отражала странную смесь страдания и умротворения, если можно их просочетать в равной степени.
Алан проводил вновь исчезающий в небе поезд мутным, усталым взглядом. Силы оставалось только на то, чтобы закинуть собственный меч в ножны, почти ползком добраться до меча шабашита и вцепиться в него, нахохлившись на земле рядом с неподвижным телом… добычи.
Нужно было что-то сказать. Сделать. Рядом неподвижно замерла тяжёлая туша Твари, внутри которой скрылся Энди, и их нужно было спрятать как можно быстрей. Но мысли ворочались медленно, как застрявшие в меду пчёлы. Алан поморгал, мучительно понимая, что ничего не сделается само, пока он будет сидеть в обнимку с покрытым кровью чужим клинком.
Неподалёку валялась рация. Алан тупо смотрел на неё едва ли не с минуту, а потом очень медленно подтащил её к себе, щёлкнул кнопкой. Вновь поморгал, облизнул пересохшие губы и хрипло выдавил из себя:
- Мы… вернулись.
Он надеялся, что его услышат на том конце.
"На том конце" услышали. Леон, уже слегка сонный, встряхнулся, когда рация заговорила хриплым голосом Алана. Бросил взгляд на спящего колдуна, сполз с кровати и вышел наружу, прихватив рацию.
Алан через силу вскинул голову, когда в рассеянном свете фонарей замаячил знакомый силуэт. Он дождался, пока Леон подойдёт ближе, и слегка пошевелился, смазанным жестом указывая и на тело шабашита, и на неподвижную Гленн.
- Вот. Не очень… хорошо вышло. Я виноват, - он выдохнул и уткнулся лбом в подтянутые к груди колени, надеясь, что раз пришёл Леон, то теперь ему ничего не надо решать. Думать. Говорить.
- Алиса и Энди? - ровным тоном осведомился Леон, поддевая тело крестоносца ботинком. Трогать его руками было неприятно.
Алан невнятно кивнул на Гленн и, помолчав, всё же выдавил из себя, не поднимая головы.
- Внутри. Алиса с Бьорном.
Леон кивнул, раздумывая. Затем провел Алану по волосам.
- Вы справились. Это главное. Подожди немного.
Ласомбра подцепил крестоносца, ухватил за шиворот и потащил к своему вагону. Внутри, стараясь не запачкать пол, он зашвырнул тело за сейфовую дверь. Даже если шабашит был полон сюрпризов, там ему некому было бы их показывать. Проверив, хорошо ли сидит кол, Леон тщательно запер сейф и вернулся на перрон.
Он присел между Аланом и Гленн. Чуть приобнял мага, понимая, что это не сильно того успокоит.
- Иди... к себе. Отдохни и умойся. Все в порядке.
«Я не хочу никуда идти» - попытался выдавить из себя Алан. «Я хочу сидеть здесь. Пожалуйста. Можно я останусь тут?». Но он только молча привалился к плечу Леона, отчаянно желая, чтобы тот разрешил остаться. Но Леон сказал - «иди».
Алан прерывисто выдохнул и с трудом поднялся, опираясь на так и не выпущенный из рук меч крестоносца - тяжёлый, длинный. Глянул на Леона сверху вниз.
- Энди… отдал себя ему.
Леон аккуратно погладил тело Твари, точно эти касания могли как-то облегчить раны и боль от вспоротого брюха. Примерился и подхватил на руки, одним движением, почти нежно поднимая ощетинившийся броней и шипами клубок, чтобы отнести в логово.
Тварь спокойно, можно даже сказать с неким величестнвенным умиротворением обвисла на руках у Леона. Все было хорошо, все закончилось без ощутимых жертв с их стороны. Ну а что ее подрали- так то ничего, то так и надо, в общем то. И конечно, проявленная им забота была ей приятна. Приятно было ее принимать, позволять ухаживать за собой, помогать... Тварь качнула головой, раскрываяширокую пасть, и длинныйрозовый язык прошелся по щеке ласомбры, вылизывая этак одним движением практически все лицо, и даже часть волос. Плотно, ощутимо, снизу-вверх. Она была благодарна, и хотела донести это, но слова были слишком сложной и что уж там, не отражающей всего материей. Так- понятнее. Естественнее, если можно так сказать. Язык у Твари был холодный.
Леон невозмутимо перенес облизывание и сгрузил раненую самку в ее гнездо. Хитин бугрился и выпирал там, где _внутри_ Гленн был Энди и Леон старался не особенно детально представлять себе это. Он еще раз провел рукой по спине Твари, кивнул, без слов, и оставил ее в тишине и темноте ее дома.