Ночь (день), в которой в разговоре двух колдунов мешаются духи, оборотни, перекрёстки, Геката и откровенные признания
1 мая, Новый Орлеан, квартира Кристиана Шульца
Алан, взъерошенный и с какими-то через чур горящими глазами, объявился у Пилигрима ближе к вечеру, когда до заката оставалась всего пара часов.
- Я видел Молли. Ну, там, в парке. Где госпиталь теперь, - затараторил он, ставя на стол картонную коробку из ближайшей пекарни. - Она просила проверить, как ты. И, эм-м… передавала поцелуй. А так как мой вагон на сегодня стал резиденцией Короля и ему нельзя мешать, то я… ну, решил, что мне действительно стоит отвлечь тебя от очень важных дел. Как ты?
Немец посмотрел на него с... не очень умным видом и хлопнул глазами. Потом сонно зевнул, заталкивая Алана внутрь и закрыл дверь. Прошлепал на кухню, не прекращая зевать, и вскоре оттуда потянуло запахом кофе.
- Я надеюсь, ты выспался, - Алан прошёл за наставников на кухню и принялся кружить по помещению. - В городе… всё плохо. Очень. Но Ласар вернулся - на мой зов! - и уже начали вывозить первых раненых.
Он замолчал на мгновение, чтобы перевести дух.
- И я видел Гару. Говорил с ним.
- Надеюсь, он был человеком, - еще один зевок. - И чего ему от тебя было надо?
- Да. Но… аура! - Алан взмахнул руками; он всё ещё не мог успокоиться после встречи с Мэтью. Но после вопроса Пилигрима он в мгновение помрачнел. - Не ему. Мне от него… его помощь с одним, ну, духом. С тем, что в парке.
- Так. И он обещал?
- Обещал помочь. Тот дух… - Алан растерянным жестом взъерошил волосы на затылке, - я говорил с ним. Ещё осенью, до того, как… всё изменилось. Не знаю, насколько это повлияло на его голод сейчас, но кажется, - он поморщился, - всё-таки повлияло. Там много людей на краю, и он подталкивает, а я… не могу даже говорить с духами теперь.
- Сходить, что ли...
- В чем именно заключается твоя вина?
- Я дал ему обещание. Духу, - Алан снова закружил по кухне. - Он рассказал мне, эмм, про тебя, а я взамен пообещал прийти за ним, когда наступит время для битвы. Я думал… чёрт, я думал, что смогу его использовать как-то против Шабаша! А вышло… вот так.
- Ну и в чем твоя вина?
- Ему было дано обещание. Обещание чужой крови и смерти. Но я не сдержал обещания, и он теперь… жрёт людей! Толкает их.
- Ага, а без тебя он там разжирел на божьем промысле, - колдун не выдержал и сунул голову под кран с холодной водой. - Уфффф, бодрит.
- Без меня он, может… не был бы таким яростным, - Алан снял с огня кофе и принялся разливать по чашкам. - Ты спал? Молли с меня… шкуру спустит, если я не прослежу за тобой.
- Почему это? Он дух, он хочет есть. Он дух вирма, он хочет смертей. Он сильный дух вирма, он уже многих убил и хочет еще больше, - Кристиан шлепнулся на табурет, потягиваясь. - Спал, спал. А в от ты нет.
- У него было моё обещание… а я мог бы не быть тогда идиотом и что-то сделать с ним! Попытаться хотя бы.
Алан впихнул в руки наставнику чашку.
- Спал. Утром. Я… уехал чуть раньше остальных, - он поспешно отвернулся, ощущая, как стремительно теплеют щёки.
- О, теперь твой вина в том, что ты не полез в драку с сильным духом?
- Да. Я чувствую себя виноватым за то, что не сделал этого. А должен был. Я видел, что он… опасен. И ничего. Не. Сделал.
- Об-ри-мо-сы.
Алан передёрнул плечами, с преувеличенным интересом наблюдая, как тает коричневатая кофейная пенка у него в чашке. Потом обернулся к Пилигриму.
- Твои путы… они слабеют?
- Я их снял же. Вчера, - он пожал плечами. - Хотя не скажу, что при этом остался полностью нормальным.
Алан удивлённо моргнул и склонил голову на бок, прислушиваясь к ощущениям от Пилигрима. И снова поморгал, сосредотачиваясь на фигуре сидящего напротив него мага, на то, что лежало за гранью физического мира.
Он был свободен, и сила текла в жилах так, как ей и было положено. А Разум... Разум был скован прошлым, как и всегда.
Помедлив с пару непозволительно-долгих секунд, Алан отставил чашку. А потом в пару шагов оказался рядом с варлоком, обошёл его и обнял за плечи со спины, аккуратно, но крепко.
И молча - он не знал, что говорить, как и всегда.
- М? - тот поднял голову, удивленно повернувшись. - Что-то случилось?
- Не случилось, - пробормотал тихо Алан, растерянный и не знающий, как помочь.
«Что могут твои обьятия? Ни-че-го».
Он беззвучно вздохнул.
- Просто не все оковы опали.
- А... - колдун вздохнул, обнимая ученика за талию. - Не тяни их на себя. Во-первых, тебе и своих хватает, а во-вторых, еще не хватало чтобы ты снова взял на себя ответственность за то, что мог бы, но не сделал, и теперь по этому поводу надо страдать и чувствовать вину.
Алан прикусил губу, едва удерживая себя от того, чтобы не прижаться чуть ближе. Он не имел права. Теперь - не имел.
– Не тянуть. Помочь снять. Ты… ты не заслужил такого груза. Такой боли.
Его все же притянули, обеими руками.
- Боли... боли у меня бы были, если бы я там остался.
Он не сопротивлялся, только чуть поёжился и обхватил плечи Пилигрима крепче.
- Но шрамы. Шрамы на твоих руках. Что-то всё ещё делает тебе больно.
- Шрамы оставили четки, порванные об шею Костопила. Он тогда решил, что имеет право меня воспитывать кулаками. Раненого, - Шульц ехидно хмыкнул. - Сила, конечно, всегда была на его стороне..
За его спиной послышалось сдавленное, разъярённое шипение, и объятия вокруг плеч стали ещё плотней, словно Алан пытался защитить его от прошлого, от того, что уже случилось, но оставило следы в памяти и на теле.
- Жаль, что нельзя его… убить снова.
- Вот поэтому я не слишком удачно строил из себя оскорбленного его смертью друга. Помер так помер, он желал мира, в котором победит сильнейший.
- Многие этого хотят. Те, кто считает себя сильными, - продолжая обнимать Пилигрима одной рукой, второй Алан мягко погладил его по плечу. - Взберись на ступеньку выше по, ну… по головам других. Или трупам.
- Да. Терпеть ненавижу этот принцип. Nobless Oblige, но где там у них ноблесс...
- В мечтах? Те, кто имеет право на… положение, те знают, что это ещё и ответственность. Обязанности. А те, кто… ну, - Алан, не переставая поглаживать наставника по плечу, невесело хмыкнул, - те, кто умеет только махать когтями, те только строят из себя сильных. Думают, что если втопчут в землю кого-то, то станут выше. Чушь. У нас… с нами был - недолго - один Собрат. Роджер. Он считал себя достойным какого-то положения только из-за остроты когтей. И силы.
- У магов таких пятая часть по Пробуждению... и что? Его череп висит в охотничьем домике?
- Его пепел развеяли. Он погиб… не знаю, защищая нас? Или посчитав себя достаточно сильным, чтобы справиться с Шабашем.
- А. Ну и дурак. Или герой. В военное время был бы герой, в мирное идиот, как обычно и бывает.
- Не знаю. Я с ним не то, чтобы много… общался. Он требовал доверия к себе.
- Требовал? Доверие нельзя истребовать силой. Даже магией, это очень сложная вещь. Ты кофе пить будешь?
- Ну. Ждал? И недоумевал, почему я ему… не доверяю. А я его не знал толком даже. Он всего ждал: доверия, положения, того, что все… будут подставлять ему плечи.
Алан нехотя разжал руки, выпуская Пилигрима и отошёл к позабытой чашке.
- Наивность, я полагаю. Костопил хотя бы работал для этого, - маг взял чашку обеими руками, делая глоток. - Почему ты зажимаешься опять?
- Роджер тоже пытался… - тихое фырканье, - работать. Выслужиться перед Леоном.
От вопроса Пилигрима вновь потеплели щёки, и Алан уткнулся в чашку.
- Я не зажимаюсь. Нет. Просто ты теперь… ну. Женат.
- Эм... и что? - лицо колдуна снова стало не слишком интеллектуальным. - Меня теперь трогать нельзя, как ядовитую медузу?
Алану хотелось сквозь землю провалиться.
- Да…? То есть, нет! Чёрт… Извини.
- Кхм. Слушай, единственное, что нельзя в пуританском моногамном обществе делать женатому мужчине - это трахать кого-то кроме жены. Да и то вопрос спорный, зависит от семьи. А формы прикосновений бывают очень разные. Например, дружеские. А ну иди сюда, - Пилигрим с шумом отодвинулся от стола и сгреб Алана в охапку, потерев костяшками пальцев рыжую макушку.
Тот пробормотал что-то очень тихое и невнятное, сглотнул невесть откуда появившийся комок в горле и обнял наставника в ответ, пофыркивая на ерошенье волос.
«Дружеские, да. Как всегда. Привыкай уже, идиот».
- Извини за… глупость.
- Боже, - колдун подтянул Алана, усаживая на колени и легонько подув в волосы. - Колись. Опять демон терзает?
- Н-не знаю. Я сделал вчера… глупость? - Алан прикрыл глаза ладонью, прерывисто выдохнул. - Большую глупость.
- Прямо совсем-совсем страшную? - его привычно уткнули лицом в грудь, поглаживая по лопаткам.
- Да, - Алан обернул руки вокруг талии варлока и вновь вздохнул. - Я… опять сунулся не туда, куда стоило бы.
Он зажмурился, и во тьме под опущенными веками вспыхнули осколки негаснущего солнца. Алан чуть вздрогнул.
- Следов на тебе нет, так что все не так уж страшно. Кто тебя напугал?
- Я. Вернее… моя слабость.
Он напрягся чуть сильней под ладонью Пилигрима.
- То, на что я готов, если меня… поманить лаской. Так нельзя. Я… я не должен поддаваться.
- Кому ты не должен? - Пилигрим вздохнул, обнимая крепче. - Все мы желаем ласки. Ты, надеюсь, не чувствуешь себя грязным и опозоренным?
- Не знаю. Виноватым.
В горле снова застыл какой-то холодный комок. Алан сглотнул. И неловко перевёл тему:
- Леону… вылечили руку. Точнее, не совсем, но Бездна ушла.
- И снова в чем твоя вина?
Алан с трудом сглотнул всё рвущееся наружу отчаяние. «Не смей. Ты пришёл помочь ЕМУ, а не рыдать из-за того, что снова оказался слабаком»
- Много в чём. Хватит обо мне. Пожалуйста.
- Я эмпат, Алан. Если ты хочешь мне помочь, то лучше, если ты расскажешь все и успокоишься.
Он вздохнул и проговорил, неожиданно ровно, заталкивая эмоции глубже. Ещё. Глубже.
- Леон застукал меня со своим Сиром.
- И что?
- Леон ненавидит его. Альченцо. Там… всё сложно. А я… я предатель. Увидел огни в Бездне и вновь пошёл к ним. Не мог не пойти. Не хотел быть один.
- Ооо, - Кристиан решительно встал и потащил ученика за собой в комнату. - Предатель он. А Леон в курсе, что ты предатель?
- Да, - Алан всё ещё держался. Время плакать будет потом, не сейчас. Не. Сейчас. - Он сам мне это сказал.
- Уебу. Потом макну рожей в сортир, поболтаю там и отправлю сохнуть на солнышко!
Алан вцепился в наставника обеими руками, разворачивая его к себе.
- Нет! Не надо. Леон не… говорю же - я виноват! Слышишь? Я!
- Хорошо, тебя помакаю в тот же сортир. Тебя отшлепать, чтобы ты перестал себя казнить за леоновские выебоны?
Алан опустил голову. Плечи мелко тряслись.
- Н-нет. А что Леон должен быть делать? Молча уйти? Он не мог!
- Это его проблема, что он там не мог. Вообще какое он право имеет решать за тебя, как тебе жить?
- Он защищает меня.
- Он назвал тебя предателем - это у него такая защита?
- Он… пытался меня защитить. От Сира. Я… - Алан запнулся. Он прикрыл глаза ладонями и пару раз шумно выдохнул в попытке успокоиться. - Не надо об этом больше. Пожалуйста. Это было в Бельтейн… Бельтейн прошёл. Всё.
- Чтобы ты в итоге повесился или утопился? Хотя нет, ты себя сожжешь, - маг сел на кровать, притянув к себе Алана. - Хорошо, я не буду тебя терзать. Если захочешь, напишешь об этом сказку.
- Про идиота, который… сунулся в пасть к Фенриру? - Алан уткнулся Пилигриму в плечо, пряча подозрительно заблестевшие в глаза. - А топишься тут ты. Что… что тянет тебя на дно?
- Возможность замереть на грани смерти и вернуться, - он пожал плечами. - А такая сказка есть. Про Тюра.
- Я не Тюр. Он был благородным воином. Смелым. Мудрым и доблестным. Мудрый у нас ты.
Алан чуть крепче обнял Пилигрима.
- Стоять на пороге смерти… чтобы ярче чувствовать жизнь?
- Вроде того. Я люблю границы, хотя Геката и тянет на перекрестки. Но это схоже. А ты благородный воин. Даже слишком.
- Перекрёсток может однажды, ну… не отпустить тебя.
- Да. Но я и так на нем.
- Но… что, если ты не сможешь вернуться? С грани.
- Значит, останусь там.
Алан зашипел ему в плечо. Не зло, а скорее с отчаянием и нежеланием мириться с чужой обречённостью.
Маг повалился на бок, запуская ладони под рубашку Алана и растирая ему мышцы поясницы.
- Дурень. Всех не спасешь.
Зелёные, чуть поблескивающие от невыплаканных слёз глаза расширились. Алан извернулся, но не отстраняясь, а наоборот, придвигаясь ближе. Он поймал лицо Пилигрима в ладони и заговорил, отчаянно, быстро:
- Причём тут все? Т-ты! Ты важен. Ты останешься там… на грани, а тут будут те, кому ты дорог. Те, кто о тебе беспокоится! Те, кто будут ждать. Будут надеяться, что ты вернёшься. Те, кто хочет видеть тебя живым, потому что ты… тебя любят!
Колдун медленно закрыл глаза, с длинным вздохом обмякая.
Алан обнял его, притягивая к себе вплотную. Горячие ладони легли на спину варлока, осторожно поглаживая.
- За тебя тревожатся. Тебя любят. Любят, потому что ты есть. И без тебя чей-то мир стал бы… другим миром. Куда более… тусклым.
- Спасибо...
Алан ничего не ответил, молча продолжая держать Пилигрима в объятиях и поглаживая его - по спине, плечам, затылку.
- Ты не предатель. Леону я оборву уши, - проворчал наконец Кристиан. - А ты имеешь полное право на свою личную жизнь. На то она и личная, что твоя.
- Не надо, - Алан не разомкнул объятий, но в мгновение напрягся. - И это… не моя личная жизнь. Не надо ему напоминать о том, что, ну, случилось.
- Чего-то я не понял...
- Что ты не понял?- Алан задержал дыхание, пытаясь успокоиться, но… - Да, я по пьяни подставил задницу Сиру Леона! Охотнику на демонов. Фенриру! Члену Чёрной Руки… шабашиту! Он меня трахнул. И что?!
Он беззвучно взвыл и, разомкнув объятия, попытался откатиться от Пилигрима.
- Вот и я пытаюсь понять, и что?! - только что расслабленные ладони стали твердыми, жестко удерживая рванувшееся тело. - Ты по этому поводу что ли терзаешься?!
Алан продолжал вырываться.
- Да!
- Так, ну и что теперь? Ну потрахался, добровольно же?
- Д-да, - повторил Алан, - но я… не должен был. Так нельзя.
- Почему нельзя-то? Леон ебет все, что шевелится, и ему можно, а тебе нельзя?
- Я - не Леон.
- Да, ты еще и живой нормальный парень.
Алан перестал вырываться.
- Мы уже говорили, какой я. Это не оправдание.
- Это причина. Ты. Ни в чем. Не. Виновен.
Уже пытавшийся было возразить Алан замер, помолчал с десяток секунд… и повёл плечами, наконец признав чужие слова.
Его мягко перевернули на живот, деловито раздевая по пояс и принимаясь разминать спину.
Алан стащил с носа очки и уткнулся лицом в покрывало кровати, издав невнятный, сдавленный звук. Худая, напряжённая спина постепенно расслаблялась под ладонями Пилигрима. В какой-то момент до варлока донеслось чуть более внятное:
- Мне нужно… вырезать из омелы пули. Чтобы они били.
- Можно. Зачарование, - колдун перешел на шею и голову.
- Зачаровать… под металл? Или Силами утяжелить? - Алан поёрзал, подаваясь чуть ближе к рукам Пилигрима.
- Тут по-разному можно. В первую очередь сделать сущность пули разрушительной для объекта. Чтобы уже было без разницы. Потом можно придать баллистические свойства металла. Правда, тут я не подскажу, как.
- Мне сказали, что я… работаю в контексте мифа. У пуль, выходит, должна быть, ну, сущность тех отравленных стрел. Да?
- Хм, если мифа... то она должна быть единственным, что враждебно убиваемому существу, - теперь растиранию и разминанию подверглись мышцы боков и живота.
- Герцогу враждебно… что-то небесное? То, откуда он был свергнут. А яд и омела это… другой миф. И он мне ближе, - Алан неожиданно завозился, пытаясь вжаться чуть сильней в покрывало, словно прячась от чужих прикосновений.
- Больно?
- Н-н… наоборот.
- Мне прекратить? Это тебя не опорочит. Ни при каком решении.
- Нет. Это же просто… дружеские прикосновения.
Пилигрим улыбнулся и продолжил массаж с прерванного места.
1 мая, Новый Орлеан, квартира Кристиана Шульца
Алан, взъерошенный и с какими-то через чур горящими глазами, объявился у Пилигрима ближе к вечеру, когда до заката оставалась всего пара часов.
- Я видел Молли. Ну, там, в парке. Где госпиталь теперь, - затараторил он, ставя на стол картонную коробку из ближайшей пекарни. - Она просила проверить, как ты. И, эм-м… передавала поцелуй. А так как мой вагон на сегодня стал резиденцией Короля и ему нельзя мешать, то я… ну, решил, что мне действительно стоит отвлечь тебя от очень важных дел. Как ты?
Немец посмотрел на него с... не очень умным видом и хлопнул глазами. Потом сонно зевнул, заталкивая Алана внутрь и закрыл дверь. Прошлепал на кухню, не прекращая зевать, и вскоре оттуда потянуло запахом кофе.
- Я надеюсь, ты выспался, - Алан прошёл за наставников на кухню и принялся кружить по помещению. - В городе… всё плохо. Очень. Но Ласар вернулся - на мой зов! - и уже начали вывозить первых раненых.
Он замолчал на мгновение, чтобы перевести дух.
- И я видел Гару. Говорил с ним.
- Надеюсь, он был человеком, - еще один зевок. - И чего ему от тебя было надо?
- Да. Но… аура! - Алан взмахнул руками; он всё ещё не мог успокоиться после встречи с Мэтью. Но после вопроса Пилигрима он в мгновение помрачнел. - Не ему. Мне от него… его помощь с одним, ну, духом. С тем, что в парке.
- Так. И он обещал?
- Обещал помочь. Тот дух… - Алан растерянным жестом взъерошил волосы на затылке, - я говорил с ним. Ещё осенью, до того, как… всё изменилось. Не знаю, насколько это повлияло на его голод сейчас, но кажется, - он поморщился, - всё-таки повлияло. Там много людей на краю, и он подталкивает, а я… не могу даже говорить с духами теперь.
- Сходить, что ли...
- В чем именно заключается твоя вина?
- Я дал ему обещание. Духу, - Алан снова закружил по кухне. - Он рассказал мне, эмм, про тебя, а я взамен пообещал прийти за ним, когда наступит время для битвы. Я думал… чёрт, я думал, что смогу его использовать как-то против Шабаша! А вышло… вот так.
- Ну и в чем твоя вина?
- Ему было дано обещание. Обещание чужой крови и смерти. Но я не сдержал обещания, и он теперь… жрёт людей! Толкает их.
- Ага, а без тебя он там разжирел на божьем промысле, - колдун не выдержал и сунул голову под кран с холодной водой. - Уфффф, бодрит.
- Без меня он, может… не был бы таким яростным, - Алан снял с огня кофе и принялся разливать по чашкам. - Ты спал? Молли с меня… шкуру спустит, если я не прослежу за тобой.
- Почему это? Он дух, он хочет есть. Он дух вирма, он хочет смертей. Он сильный дух вирма, он уже многих убил и хочет еще больше, - Кристиан шлепнулся на табурет, потягиваясь. - Спал, спал. А в от ты нет.
- У него было моё обещание… а я мог бы не быть тогда идиотом и что-то сделать с ним! Попытаться хотя бы.
Алан впихнул в руки наставнику чашку.
- Спал. Утром. Я… уехал чуть раньше остальных, - он поспешно отвернулся, ощущая, как стремительно теплеют щёки.
- О, теперь твой вина в том, что ты не полез в драку с сильным духом?
- Да. Я чувствую себя виноватым за то, что не сделал этого. А должен был. Я видел, что он… опасен. И ничего. Не. Сделал.
- Об-ри-мо-сы.
Алан передёрнул плечами, с преувеличенным интересом наблюдая, как тает коричневатая кофейная пенка у него в чашке. Потом обернулся к Пилигриму.
- Твои путы… они слабеют?
- Я их снял же. Вчера, - он пожал плечами. - Хотя не скажу, что при этом остался полностью нормальным.
Алан удивлённо моргнул и склонил голову на бок, прислушиваясь к ощущениям от Пилигрима. И снова поморгал, сосредотачиваясь на фигуре сидящего напротив него мага, на то, что лежало за гранью физического мира.
Он был свободен, и сила текла в жилах так, как ей и было положено. А Разум... Разум был скован прошлым, как и всегда.
Помедлив с пару непозволительно-долгих секунд, Алан отставил чашку. А потом в пару шагов оказался рядом с варлоком, обошёл его и обнял за плечи со спины, аккуратно, но крепко.
И молча - он не знал, что говорить, как и всегда.
- М? - тот поднял голову, удивленно повернувшись. - Что-то случилось?
- Не случилось, - пробормотал тихо Алан, растерянный и не знающий, как помочь.
«Что могут твои обьятия? Ни-че-го».
Он беззвучно вздохнул.
- Просто не все оковы опали.
- А... - колдун вздохнул, обнимая ученика за талию. - Не тяни их на себя. Во-первых, тебе и своих хватает, а во-вторых, еще не хватало чтобы ты снова взял на себя ответственность за то, что мог бы, но не сделал, и теперь по этому поводу надо страдать и чувствовать вину.
Алан прикусил губу, едва удерживая себя от того, чтобы не прижаться чуть ближе. Он не имел права. Теперь - не имел.
– Не тянуть. Помочь снять. Ты… ты не заслужил такого груза. Такой боли.
Его все же притянули, обеими руками.
- Боли... боли у меня бы были, если бы я там остался.
Он не сопротивлялся, только чуть поёжился и обхватил плечи Пилигрима крепче.
- Но шрамы. Шрамы на твоих руках. Что-то всё ещё делает тебе больно.
- Шрамы оставили четки, порванные об шею Костопила. Он тогда решил, что имеет право меня воспитывать кулаками. Раненого, - Шульц ехидно хмыкнул. - Сила, конечно, всегда была на его стороне..
За его спиной послышалось сдавленное, разъярённое шипение, и объятия вокруг плеч стали ещё плотней, словно Алан пытался защитить его от прошлого, от того, что уже случилось, но оставило следы в памяти и на теле.
- Жаль, что нельзя его… убить снова.
- Вот поэтому я не слишком удачно строил из себя оскорбленного его смертью друга. Помер так помер, он желал мира, в котором победит сильнейший.
- Многие этого хотят. Те, кто считает себя сильными, - продолжая обнимать Пилигрима одной рукой, второй Алан мягко погладил его по плечу. - Взберись на ступеньку выше по, ну… по головам других. Или трупам.
- Да. Терпеть ненавижу этот принцип. Nobless Oblige, но где там у них ноблесс...
- В мечтах? Те, кто имеет право на… положение, те знают, что это ещё и ответственность. Обязанности. А те, кто… ну, - Алан, не переставая поглаживать наставника по плечу, невесело хмыкнул, - те, кто умеет только махать когтями, те только строят из себя сильных. Думают, что если втопчут в землю кого-то, то станут выше. Чушь. У нас… с нами был - недолго - один Собрат. Роджер. Он считал себя достойным какого-то положения только из-за остроты когтей. И силы.
- У магов таких пятая часть по Пробуждению... и что? Его череп висит в охотничьем домике?
- Его пепел развеяли. Он погиб… не знаю, защищая нас? Или посчитав себя достаточно сильным, чтобы справиться с Шабашем.
- А. Ну и дурак. Или герой. В военное время был бы герой, в мирное идиот, как обычно и бывает.
- Не знаю. Я с ним не то, чтобы много… общался. Он требовал доверия к себе.
- Требовал? Доверие нельзя истребовать силой. Даже магией, это очень сложная вещь. Ты кофе пить будешь?
- Ну. Ждал? И недоумевал, почему я ему… не доверяю. А я его не знал толком даже. Он всего ждал: доверия, положения, того, что все… будут подставлять ему плечи.
Алан нехотя разжал руки, выпуская Пилигрима и отошёл к позабытой чашке.
- Наивность, я полагаю. Костопил хотя бы работал для этого, - маг взял чашку обеими руками, делая глоток. - Почему ты зажимаешься опять?
- Роджер тоже пытался… - тихое фырканье, - работать. Выслужиться перед Леоном.
От вопроса Пилигрима вновь потеплели щёки, и Алан уткнулся в чашку.
- Я не зажимаюсь. Нет. Просто ты теперь… ну. Женат.
- Эм... и что? - лицо колдуна снова стало не слишком интеллектуальным. - Меня теперь трогать нельзя, как ядовитую медузу?
Алану хотелось сквозь землю провалиться.
- Да…? То есть, нет! Чёрт… Извини.
- Кхм. Слушай, единственное, что нельзя в пуританском моногамном обществе делать женатому мужчине - это трахать кого-то кроме жены. Да и то вопрос спорный, зависит от семьи. А формы прикосновений бывают очень разные. Например, дружеские. А ну иди сюда, - Пилигрим с шумом отодвинулся от стола и сгреб Алана в охапку, потерев костяшками пальцев рыжую макушку.
Тот пробормотал что-то очень тихое и невнятное, сглотнул невесть откуда появившийся комок в горле и обнял наставника в ответ, пофыркивая на ерошенье волос.
«Дружеские, да. Как всегда. Привыкай уже, идиот».
- Извини за… глупость.
- Боже, - колдун подтянул Алана, усаживая на колени и легонько подув в волосы. - Колись. Опять демон терзает?
- Н-не знаю. Я сделал вчера… глупость? - Алан прикрыл глаза ладонью, прерывисто выдохнул. - Большую глупость.
- Прямо совсем-совсем страшную? - его привычно уткнули лицом в грудь, поглаживая по лопаткам.
- Да, - Алан обернул руки вокруг талии варлока и вновь вздохнул. - Я… опять сунулся не туда, куда стоило бы.
Он зажмурился, и во тьме под опущенными веками вспыхнули осколки негаснущего солнца. Алан чуть вздрогнул.
- Следов на тебе нет, так что все не так уж страшно. Кто тебя напугал?
- Я. Вернее… моя слабость.
Он напрягся чуть сильней под ладонью Пилигрима.
- То, на что я готов, если меня… поманить лаской. Так нельзя. Я… я не должен поддаваться.
- Кому ты не должен? - Пилигрим вздохнул, обнимая крепче. - Все мы желаем ласки. Ты, надеюсь, не чувствуешь себя грязным и опозоренным?
- Не знаю. Виноватым.
В горле снова застыл какой-то холодный комок. Алан сглотнул. И неловко перевёл тему:
- Леону… вылечили руку. Точнее, не совсем, но Бездна ушла.
- И снова в чем твоя вина?
Алан с трудом сглотнул всё рвущееся наружу отчаяние. «Не смей. Ты пришёл помочь ЕМУ, а не рыдать из-за того, что снова оказался слабаком»
- Много в чём. Хватит обо мне. Пожалуйста.
- Я эмпат, Алан. Если ты хочешь мне помочь, то лучше, если ты расскажешь все и успокоишься.
Он вздохнул и проговорил, неожиданно ровно, заталкивая эмоции глубже. Ещё. Глубже.
- Леон застукал меня со своим Сиром.
- И что?
- Леон ненавидит его. Альченцо. Там… всё сложно. А я… я предатель. Увидел огни в Бездне и вновь пошёл к ним. Не мог не пойти. Не хотел быть один.
- Ооо, - Кристиан решительно встал и потащил ученика за собой в комнату. - Предатель он. А Леон в курсе, что ты предатель?
- Да, - Алан всё ещё держался. Время плакать будет потом, не сейчас. Не. Сейчас. - Он сам мне это сказал.
- Уебу. Потом макну рожей в сортир, поболтаю там и отправлю сохнуть на солнышко!
Алан вцепился в наставника обеими руками, разворачивая его к себе.
- Нет! Не надо. Леон не… говорю же - я виноват! Слышишь? Я!
- Хорошо, тебя помакаю в тот же сортир. Тебя отшлепать, чтобы ты перестал себя казнить за леоновские выебоны?
Алан опустил голову. Плечи мелко тряслись.
- Н-нет. А что Леон должен быть делать? Молча уйти? Он не мог!
- Это его проблема, что он там не мог. Вообще какое он право имеет решать за тебя, как тебе жить?
- Он защищает меня.
- Он назвал тебя предателем - это у него такая защита?
- Он… пытался меня защитить. От Сира. Я… - Алан запнулся. Он прикрыл глаза ладонями и пару раз шумно выдохнул в попытке успокоиться. - Не надо об этом больше. Пожалуйста. Это было в Бельтейн… Бельтейн прошёл. Всё.
- Чтобы ты в итоге повесился или утопился? Хотя нет, ты себя сожжешь, - маг сел на кровать, притянув к себе Алана. - Хорошо, я не буду тебя терзать. Если захочешь, напишешь об этом сказку.
- Про идиота, который… сунулся в пасть к Фенриру? - Алан уткнулся Пилигриму в плечо, пряча подозрительно заблестевшие в глаза. - А топишься тут ты. Что… что тянет тебя на дно?
- Возможность замереть на грани смерти и вернуться, - он пожал плечами. - А такая сказка есть. Про Тюра.
- Я не Тюр. Он был благородным воином. Смелым. Мудрым и доблестным. Мудрый у нас ты.
Алан чуть крепче обнял Пилигрима.
- Стоять на пороге смерти… чтобы ярче чувствовать жизнь?
- Вроде того. Я люблю границы, хотя Геката и тянет на перекрестки. Но это схоже. А ты благородный воин. Даже слишком.
- Перекрёсток может однажды, ну… не отпустить тебя.
- Да. Но я и так на нем.
- Но… что, если ты не сможешь вернуться? С грани.
- Значит, останусь там.
Алан зашипел ему в плечо. Не зло, а скорее с отчаянием и нежеланием мириться с чужой обречённостью.
Маг повалился на бок, запуская ладони под рубашку Алана и растирая ему мышцы поясницы.
- Дурень. Всех не спасешь.
Зелёные, чуть поблескивающие от невыплаканных слёз глаза расширились. Алан извернулся, но не отстраняясь, а наоборот, придвигаясь ближе. Он поймал лицо Пилигрима в ладони и заговорил, отчаянно, быстро:
- Причём тут все? Т-ты! Ты важен. Ты останешься там… на грани, а тут будут те, кому ты дорог. Те, кто о тебе беспокоится! Те, кто будут ждать. Будут надеяться, что ты вернёшься. Те, кто хочет видеть тебя живым, потому что ты… тебя любят!
Колдун медленно закрыл глаза, с длинным вздохом обмякая.
Алан обнял его, притягивая к себе вплотную. Горячие ладони легли на спину варлока, осторожно поглаживая.
- За тебя тревожатся. Тебя любят. Любят, потому что ты есть. И без тебя чей-то мир стал бы… другим миром. Куда более… тусклым.
- Спасибо...
Алан ничего не ответил, молча продолжая держать Пилигрима в объятиях и поглаживая его - по спине, плечам, затылку.
- Ты не предатель. Леону я оборву уши, - проворчал наконец Кристиан. - А ты имеешь полное право на свою личную жизнь. На то она и личная, что твоя.
- Не надо, - Алан не разомкнул объятий, но в мгновение напрягся. - И это… не моя личная жизнь. Не надо ему напоминать о том, что, ну, случилось.
- Чего-то я не понял...
- Что ты не понял?- Алан задержал дыхание, пытаясь успокоиться, но… - Да, я по пьяни подставил задницу Сиру Леона! Охотнику на демонов. Фенриру! Члену Чёрной Руки… шабашиту! Он меня трахнул. И что?!
Он беззвучно взвыл и, разомкнув объятия, попытался откатиться от Пилигрима.
- Вот и я пытаюсь понять, и что?! - только что расслабленные ладони стали твердыми, жестко удерживая рванувшееся тело. - Ты по этому поводу что ли терзаешься?!
Алан продолжал вырываться.
- Да!
- Так, ну и что теперь? Ну потрахался, добровольно же?
- Д-да, - повторил Алан, - но я… не должен был. Так нельзя.
- Почему нельзя-то? Леон ебет все, что шевелится, и ему можно, а тебе нельзя?
- Я - не Леон.
- Да, ты еще и живой нормальный парень.
Алан перестал вырываться.
- Мы уже говорили, какой я. Это не оправдание.
- Это причина. Ты. Ни в чем. Не. Виновен.
Уже пытавшийся было возразить Алан замер, помолчал с десяток секунд… и повёл плечами, наконец признав чужие слова.
Его мягко перевернули на живот, деловито раздевая по пояс и принимаясь разминать спину.
Алан стащил с носа очки и уткнулся лицом в покрывало кровати, издав невнятный, сдавленный звук. Худая, напряжённая спина постепенно расслаблялась под ладонями Пилигрима. В какой-то момент до варлока донеслось чуть более внятное:
- Мне нужно… вырезать из омелы пули. Чтобы они били.
- Можно. Зачарование, - колдун перешел на шею и голову.
- Зачаровать… под металл? Или Силами утяжелить? - Алан поёрзал, подаваясь чуть ближе к рукам Пилигрима.
- Тут по-разному можно. В первую очередь сделать сущность пули разрушительной для объекта. Чтобы уже было без разницы. Потом можно придать баллистические свойства металла. Правда, тут я не подскажу, как.
- Мне сказали, что я… работаю в контексте мифа. У пуль, выходит, должна быть, ну, сущность тех отравленных стрел. Да?
- Хм, если мифа... то она должна быть единственным, что враждебно убиваемому существу, - теперь растиранию и разминанию подверглись мышцы боков и живота.
- Герцогу враждебно… что-то небесное? То, откуда он был свергнут. А яд и омела это… другой миф. И он мне ближе, - Алан неожиданно завозился, пытаясь вжаться чуть сильней в покрывало, словно прячась от чужих прикосновений.
- Больно?
- Н-н… наоборот.
- Мне прекратить? Это тебя не опорочит. Ни при каком решении.
- Нет. Это же просто… дружеские прикосновения.
Пилигрим улыбнулся и продолжил массаж с прерванного места.