Ночь, в которой Леон снимает с Неблагого Короля ошейник, просит прощения и нарисовать его
2 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Виктор обнаружился за поеданием ужина и потом заявился не сразу. Но все же пришел, довольный и настороженный.
После отповеди Антимо Леон не вставал с кровати, раз за разом прокручивая в памяти слова Альченцо. Надо было что-то делать. Лучше поздно, чем никогда.
- Иди сюда, - Леон протянул руку, подзывая Виктора. И загнав Зверя так глубоко, как только мог.
Подменыш насторожился еще больше, приближаясь медленным скользящим шагом, пока не навис над вампиром. Потом вздохнул и вытянулся рядом.
Леон мягко обнял его, поцеловал, бережно прижимая к себе. Запах фейской крови туманил сознание, вызывая полуосознанные мечты - о грезе, о покое, о солнечных лучах на ковре. Левая рука легко провела по волосам, по загривку и медленно прошлась вдоль ошейника.
Символ власти, атрибут обладания, на королевской шее каждый раз вызывал у Леона гамму противоречивых, но неизменно возбуждающих чувств. Частично пересекающихся с тем, о чем он говорил Антимо. Отец был прав. И все же...
Застежка глухо щелкнула, ошейник соскользнул, освобождая Виктора.
Подменыш вздрогнул, поднимая голову и удивленно посмотрев во тьму, заволакивающую глаза вампира. пока еще ни о чем не спрашивая. Пока.
- Прости меня, - Леон снова погладил его по затылку. - Я не должен был. Сегодня и... тогда. Отец прав. Ты не только Охотник. Я не только... животное. Прости. И я... люблю тебя, Бьорн.
Поцелуй, почти невесомый, коснулся лба подменыша.
- Э... - подменыш аж замер, захлопав глазами. - Что случилось?!!
- Я сделал ошибку. Причинил тебе... вред. Это случилось. - Леон смотрел на Бьорна серьезно и задумчиво.
- Виктор напрягся в явно растерянности. - Я ведь не винил тебя ни в чем. Что ты видел во сне?
Леон закусил губу, мучительно подбирая слова. Как всегда, когда он говорил не то, что собеседник хотел услышать, а то, что в самом деле хотел сказать.
- Разумеется, не винил. Ты все что угодно мне простишь, как и Алан, и это... я не заслужил этого, но я это ценю. Я обещал тебе, что ты отдохнешь, - Леон пропустил светлые волосы сквозь пальцы, погладил обнаженное плечо Виктора, провел по браслету на запястье, оглаживая черную и белую струны, переплетенные в вечном танце притяжения и отталкивания. - Когда ты в последний раз рисовал, amato? И мечтал?..
- Давно, - он вздохнул, слегка ежась. - Сам знаешь. У меня снова... я не хочу вставать, не хочу ничего. И мне холодно. Ты сейчас обругаешь меня, скорее всего, и еще на пару шагов точно хватит.
Леон посмотрел на подменыша сложным взглядом и притянул к себе, одновременно разгоняя кровь. Было глупо тратить ее на это, чтобы снова оказаться на грани голода... и вместе с тем, на что еще было ее тратить?
Теплые, даже горячие руки Леона обняли Виктора, прижимая его крепче.
- Нет. Я больше не хочу... тянуть тебя в Бездну. Нас обоих и без того туда тянет, не стоит приближать это. Я хочу, чтобы ты снова рисовал. Ты встанешь, когда сам захочешь. Не тогда, когда будет нужно.
- Не знаю, - Виктор снова вздохнул, устраиваясь и подтягивая колени к груди. - Не хочется. Вот просто... нечего. Казалось бы, ну нарисуй хоть портрет или там дерево. Но это кажется таким глупым, никчемным. Простая трата сил на кропотливый никому не нужный труд.
- Отдыхай. Езжай в отпуск. Куда захочешь, теперь-то. От этого города, от политики, от всего.
- А что случилось?! Теперь? Ты так и не ответил!
- У меня было достаточно времени, чтобы подумать не только о себе. И повод для этого.
- И ты хочешь все скрыть? - подменыш вывернул шею, чтобы попытаться посмотреть в лицо Леона. - Почему?
- Потому что, - Леон перевернул его на спину, прижимая к кровати сверху всем телом. - Потому что я вел себя как мудак. Я не собираюсь себя бичевать и раскаиваться, потому что я все равно не видел других путей, кроме этого. Но это не значит, что я не был мудаком. Из-за меня ты стал тем, кто ты есть сейчас, и я же тебя чуть не сожрал. Ничего не случилось. Пока. В том-то и дело.
- Судьба, - бастард мягко погладил черные косы. - Рано или поздно я бы стал тем, что есть. Как все-таки хорошо, что яне вижу судеб...
- Как только я начну объяснять судьбой всю ту херню, которую делаю, меня надо будет немедленно убить. Судьба... она разная, Бьорн. Стоять рядом с троном своей сестры, как благой лорд Гвидион - это тоже твоя судьба. Вернуться к братьям и Марко и выжечь ту часть своей души, что связана с грезой, стать его наследником - и это твоя судьба. Остаться в Спрингфилде, в который больше никогда не сунется ни один сородич, и сгореть там - и это твоя судьба. Все это одновременно, и ничто. Ни одна из этих дорог не привязана к тебе, и никакая не закрыта. Быть Бомэйном, amato, это как идти галсами в шторм. Сплетать все эти Судьбы так, чтобы быть на гребне. Понимаешь? Все это чертовски важно, но не имеет отношения к тому, что я мудак. И ставлю под удар тех, кого люблю.
- Хорошо, ты мудак. Мудак, который меня задавил своей тощей тушей!
- Бьорн. Ты сам спрашивал, что случилось, а теперь не хочешь слушать ответ.
- Я послушал. Мне тебя выпороть?
- Тебе, для начала, успокоиться, - Леон взъерошил подменышу волосы, обеими руками проведя от висков к макушке. - Чего ты все время боишься?
- Что ты меня выкинешь на мороз, - бастард сказал это ровно. Очень ровно. Но взгляд убежал куда-то в сторону.
- Там жара, как в пекле, и нет никакого... - Леон осекся, чуть стиснул подменышу виски, разворачивая его лицом строго к себе. - Почему бы я стал это делать?
- Потому что мудак? - Виктор дернулся, но пока неубедительно. - Породистый блудливый мудак.
- Дальше, - мягко попросил Леон, не отпуская руки.
- А я ублюдок в ошейнике.
Леон погладил его по щеке, все еще внимательно смотря в лицо.
- Дальше.
- А дальше все. Нагуляешься и выкинешь. Или сожрешь. Как собственность.
Леон застыл. Затем медленно, почти через силу, кивнул.
- Еще?..
- "Еще" уже для меня не будет, - подменыш пожал плечами.
- Я не сделаю этого. Ничего из этого. Ты не моя собственность, Виктор. И даже не страсть... и добыча. Не только это. Прости меня.
Подменыш закрыл глаза и распластался, открывая горло.
Его поцеловали снова - не настойчиво, успокаивающе, - и прижали крепче. Леон все еще не позволял Зверю даже вдохнуть запах фейской крови, не то что показать себя Бьорну.
Его все же обняли. Судорожно и крепко.
- Спасибо...
- За что? - искренне удивился Леон.
- О Данаан, ты неромантичный уебок, - загорелая рука с громким шлепком соприкоснулась с лицом подменыша. - Да просто что не бросаешь!
Леон неопределенно хмыкнул и снова его поцеловал.
- Нарисуй меня. Что ты там мне... устроил на голове. Я ведь не вижу.
- Косички! И не я, а Алан, я потом правда переплел, скучно было.
- Устроили проходной двор, - оскалился Леон, хоть и не очень убедительно. - Куда ты хочешь в отпуск?
- В лес. Я давно не был в лесу.
- Как Охотник? Или как Мечтатель?
- Да как тушка Виктора Картера!
Леон фыркнул и перекатился набок, все еще не выпуская подменыша.
- Значит, поедешь в лес. У меня транспортная компания или что...
- Не знаю, пока у тебя полный поезд странных типов.
- Ага, и друг с другом они не могут одну ночь спокойно провести, чтобы не прибежать ко мне жаловаться.
- Серьезно, что ли? А сколько им лет?
- Смотря кому. Алану пять, Гленн... столько же, сколько мне, полагаю, а Антимо лет двести. Но они поругались, и угадай кто пришел ябедничать, - Леон аккуратно отпустил подменыша, погладил его и наклонился за обувью.
- Не Алан и не Гленн. Первый убегает на самую высокую башню и оттуда его выковырнуть можно только щипцами. Вторая не жалуется, а скандалит. Значит, богган, как у них и заведено.
- Он, скорее, боггарт. Но ты угадал.
- Один хуй. Лизоблюд и хитрая скотина, которой явно нечего делать.
- О. Хм. - Леон обулся и с сомнением посмотрел на пиджак. В начале мая здесь было холодно только одному подменышу. - Интересное... наблюдение. А остальных странных типов ты можешь так же охарактеризовать?
- Могу, но не хочу.
Леон улыбнулся и снова его погладил.
- Кстати, о типах. Постарайся не попадаться моему отцу. Он ближайшее время будет тут ошиваться, и... обойдется, в общем, одним Аланом.
- Хм. Не понял.
- Он обожает трахать мозг всем вокруг. Алану уже трахает, но это его личное дело, так что ты просто игнорируй его, ладно? - Леон закатил глаза, понимая, что объяснение не стало лучше.
- А значит мои ему трахать нельзя?
- Я не думаю, что ты получишь от этого хоть какое-то удовольствие.
- Ты ебешь меня тентаклями в рот. Леон, я скоро начну уже всерьез беспокоиться. Это он виноват в твоем состоянии?
- Разумеется. Он виноват во всем, что со мной происходит, от моего зачатия и до сегодняшнего дня. Я просто... считай, что это всего лишь мера предосторожности. Я предупредил, и ничего не запрещаю.
- Хо-ро-шо. А что он делает с Аланом? И почему ему лет пять?
- С Аланом... - Леон удержал лицо, хотя и пришлось сделать паузу. - Ебет ему мозг.
- Ладно, я понял, отловлю и выясню.
- Не думаю, что он будет рад. - Леон уже по-привычке пожал одним плечом.
- Месть за Алана будет страшна, - Виктор снова заерзал, отогреваясь. - И я вот спросить хотел. На кой тебе тролль?
- Мм? - Леон накрыл его одеялом, почти заворачивая в него.
- Тролль. С мечом, метрами роста и клятвами. Неблагой тролль, первый раз такое вижу.
- А. Иштван. Настоящий епископ, никого не оставляет равнодушным... Ты мне сам его спиздил. Твоя Охота. Отпускать нельзя было, отдавать Камарилье тоже... не убивать же. Пригодится, - Леон улыбнулся. - Он тебе тоже не нравится?
- Не пиздил я его. И нет, я не испытываю к нему неприязни.
- Тогда что с ним? Ты ему, кстати, не нравишься так, что он едва из штанов не выпрыгивает.
- Тролли и клятвы. Уберите, с ними работать тяжело. А что я ему не нравлюсь, это понятно, я вообще не самый всем нравящийся человек, не Алан же.
Леон скептически поднял бровь.
- Это ты-то? Пфф. А клятвы... у меня тоже с ними все непросто.
- У всех непросто, но у них особенно. Вот мне и интересно, зачем завел. Ну только не говори, что рука не поднялась добить. И да, я ревную.
- Я не... - Леон удивленно вытаращился. - Не собирался... Пока что он аксессуар с политическим подтекстом. Телохранитель. Аргумент в переговорах. Хороший боец. Подпорка моего статуса. Все это. Еще он будет тренировать меня, но это чуть позже, как только я нормально рукой двигать смогу. К чему тут ревновать, в постель я его класть не буду!
- Да, того дойча ты тоже не собирался!
- И до сих пор пальцем его не тронул, он вообще уже женат.
- Когда это мешало и все равно он был в твоей постели.
Ощущая себя безнадежно потерянным в лабиринтах фейской логики идиотом, Леон выразительно закатил глаза.
- Давай сразу по-порядку, к кому ты еще ревнуешь. Антимо? Гленн? Мелансон? Еще кто-нибудь, кого я даже не знаю?
- Ко всем. Породистым, гладким, вьющимся вокруг тебя.
Леон от неожиданности подавился возражением и просто молча сел с ногами на кровать рядом с подменышем, взглядом предлагая продолжать.
- Что?! - подменыш плотнее завернулся в одеяло и сел, подтянув ноги. - Скажешь, не породистые и не вьются?
- Не знаю, - Леон все еще боролся с удивлением. - Но вокруг тебя тоже вьются, и Айрис...
- Айрис сам знаешь, какой аксессуар. Но хорошо, уел!
- Отличный аксессуар. К тому же твой двор даже на меня смотрит, как на бесплатный обед в борделе, что уж говорить о ней.
- Моему двору тоже хочется сплетен, - Бьорн вздохнул, подтянув ноги еще ближе и наклонив голову.
Леон снова взъерошил ему волосы.
- Ты не даешь ему повода?
- Ну да. Не ебу я их.
- Это не обязательно для слухов, - подменыша почесали за ухом. - И сплетен. Не заставляй меня все клещами тянуть, что не так?
- Обними меня. Я хочу глупостей.
Леон фыркнул, сбросил обратно обувь и послушался. Обнимая подменыша через одеяло.
Тот откинулся, наконец перестав мелко трястись и расслабившись.
- Я тебя нарисую.
- Мне надо будет позировать? - Леон улыбнулся и снова мягко поцеловал его, не отпуская.
- Можешь! А то я тебя нарисую похабно и вышлю это твоему папочке.
- Очень смешно.
- Прости, - он вздохнул и потерся затылком о плечо вампира. - Ты красивый.
- Особенно с этими патлами и в платье. Да, я слышал. Все еще очень смешно.
- Ну да... теперь волосы очень идут. Ну а платье... Гм, ну знаешь, а мне понравилось!
- Бьорн!
- Что?! Я же не заставляю тебя его носить!
- Не могу передать, как невыразимо я счастлив. Я вряд ли мог бы тебе отказать. - Подменыша прижали крепче. - Впрочем, я тоже не заставляю тебя одеваться.
- Да. Только раздеваться. Но можно подумать, кто-то против.
- Не знаю таких, - Леон фыркнул, смирился с тем, что в ближайшее время он никуда не пойдет, и потянулся к пуговицам.
2 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Виктор обнаружился за поеданием ужина и потом заявился не сразу. Но все же пришел, довольный и настороженный.
После отповеди Антимо Леон не вставал с кровати, раз за разом прокручивая в памяти слова Альченцо. Надо было что-то делать. Лучше поздно, чем никогда.
- Иди сюда, - Леон протянул руку, подзывая Виктора. И загнав Зверя так глубоко, как только мог.
Подменыш насторожился еще больше, приближаясь медленным скользящим шагом, пока не навис над вампиром. Потом вздохнул и вытянулся рядом.
Леон мягко обнял его, поцеловал, бережно прижимая к себе. Запах фейской крови туманил сознание, вызывая полуосознанные мечты - о грезе, о покое, о солнечных лучах на ковре. Левая рука легко провела по волосам, по загривку и медленно прошлась вдоль ошейника.
Символ власти, атрибут обладания, на королевской шее каждый раз вызывал у Леона гамму противоречивых, но неизменно возбуждающих чувств. Частично пересекающихся с тем, о чем он говорил Антимо. Отец был прав. И все же...
Застежка глухо щелкнула, ошейник соскользнул, освобождая Виктора.
Подменыш вздрогнул, поднимая голову и удивленно посмотрев во тьму, заволакивающую глаза вампира. пока еще ни о чем не спрашивая. Пока.
- Прости меня, - Леон снова погладил его по затылку. - Я не должен был. Сегодня и... тогда. Отец прав. Ты не только Охотник. Я не только... животное. Прости. И я... люблю тебя, Бьорн.
Поцелуй, почти невесомый, коснулся лба подменыша.
- Э... - подменыш аж замер, захлопав глазами. - Что случилось?!!
- Я сделал ошибку. Причинил тебе... вред. Это случилось. - Леон смотрел на Бьорна серьезно и задумчиво.
- Виктор напрягся в явно растерянности. - Я ведь не винил тебя ни в чем. Что ты видел во сне?
Леон закусил губу, мучительно подбирая слова. Как всегда, когда он говорил не то, что собеседник хотел услышать, а то, что в самом деле хотел сказать.
- Разумеется, не винил. Ты все что угодно мне простишь, как и Алан, и это... я не заслужил этого, но я это ценю. Я обещал тебе, что ты отдохнешь, - Леон пропустил светлые волосы сквозь пальцы, погладил обнаженное плечо Виктора, провел по браслету на запястье, оглаживая черную и белую струны, переплетенные в вечном танце притяжения и отталкивания. - Когда ты в последний раз рисовал, amato? И мечтал?..
- Давно, - он вздохнул, слегка ежась. - Сам знаешь. У меня снова... я не хочу вставать, не хочу ничего. И мне холодно. Ты сейчас обругаешь меня, скорее всего, и еще на пару шагов точно хватит.
Леон посмотрел на подменыша сложным взглядом и притянул к себе, одновременно разгоняя кровь. Было глупо тратить ее на это, чтобы снова оказаться на грани голода... и вместе с тем, на что еще было ее тратить?
Теплые, даже горячие руки Леона обняли Виктора, прижимая его крепче.
- Нет. Я больше не хочу... тянуть тебя в Бездну. Нас обоих и без того туда тянет, не стоит приближать это. Я хочу, чтобы ты снова рисовал. Ты встанешь, когда сам захочешь. Не тогда, когда будет нужно.
- Не знаю, - Виктор снова вздохнул, устраиваясь и подтягивая колени к груди. - Не хочется. Вот просто... нечего. Казалось бы, ну нарисуй хоть портрет или там дерево. Но это кажется таким глупым, никчемным. Простая трата сил на кропотливый никому не нужный труд.
- Отдыхай. Езжай в отпуск. Куда захочешь, теперь-то. От этого города, от политики, от всего.
- А что случилось?! Теперь? Ты так и не ответил!
- У меня было достаточно времени, чтобы подумать не только о себе. И повод для этого.
- И ты хочешь все скрыть? - подменыш вывернул шею, чтобы попытаться посмотреть в лицо Леона. - Почему?
- Потому что, - Леон перевернул его на спину, прижимая к кровати сверху всем телом. - Потому что я вел себя как мудак. Я не собираюсь себя бичевать и раскаиваться, потому что я все равно не видел других путей, кроме этого. Но это не значит, что я не был мудаком. Из-за меня ты стал тем, кто ты есть сейчас, и я же тебя чуть не сожрал. Ничего не случилось. Пока. В том-то и дело.
- Судьба, - бастард мягко погладил черные косы. - Рано или поздно я бы стал тем, что есть. Как все-таки хорошо, что яне вижу судеб...
- Как только я начну объяснять судьбой всю ту херню, которую делаю, меня надо будет немедленно убить. Судьба... она разная, Бьорн. Стоять рядом с троном своей сестры, как благой лорд Гвидион - это тоже твоя судьба. Вернуться к братьям и Марко и выжечь ту часть своей души, что связана с грезой, стать его наследником - и это твоя судьба. Остаться в Спрингфилде, в который больше никогда не сунется ни один сородич, и сгореть там - и это твоя судьба. Все это одновременно, и ничто. Ни одна из этих дорог не привязана к тебе, и никакая не закрыта. Быть Бомэйном, amato, это как идти галсами в шторм. Сплетать все эти Судьбы так, чтобы быть на гребне. Понимаешь? Все это чертовски важно, но не имеет отношения к тому, что я мудак. И ставлю под удар тех, кого люблю.
- Хорошо, ты мудак. Мудак, который меня задавил своей тощей тушей!
- Бьорн. Ты сам спрашивал, что случилось, а теперь не хочешь слушать ответ.
- Я послушал. Мне тебя выпороть?
- Тебе, для начала, успокоиться, - Леон взъерошил подменышу волосы, обеими руками проведя от висков к макушке. - Чего ты все время боишься?
- Что ты меня выкинешь на мороз, - бастард сказал это ровно. Очень ровно. Но взгляд убежал куда-то в сторону.
- Там жара, как в пекле, и нет никакого... - Леон осекся, чуть стиснул подменышу виски, разворачивая его лицом строго к себе. - Почему бы я стал это делать?
- Потому что мудак? - Виктор дернулся, но пока неубедительно. - Породистый блудливый мудак.
- Дальше, - мягко попросил Леон, не отпуская руки.
- А я ублюдок в ошейнике.
Леон погладил его по щеке, все еще внимательно смотря в лицо.
- Дальше.
- А дальше все. Нагуляешься и выкинешь. Или сожрешь. Как собственность.
Леон застыл. Затем медленно, почти через силу, кивнул.
- Еще?..
- "Еще" уже для меня не будет, - подменыш пожал плечами.
- Я не сделаю этого. Ничего из этого. Ты не моя собственность, Виктор. И даже не страсть... и добыча. Не только это. Прости меня.
Подменыш закрыл глаза и распластался, открывая горло.
Его поцеловали снова - не настойчиво, успокаивающе, - и прижали крепче. Леон все еще не позволял Зверю даже вдохнуть запах фейской крови, не то что показать себя Бьорну.
Его все же обняли. Судорожно и крепко.
- Спасибо...
- За что? - искренне удивился Леон.
- О Данаан, ты неромантичный уебок, - загорелая рука с громким шлепком соприкоснулась с лицом подменыша. - Да просто что не бросаешь!
Леон неопределенно хмыкнул и снова его поцеловал.
- Нарисуй меня. Что ты там мне... устроил на голове. Я ведь не вижу.
- Косички! И не я, а Алан, я потом правда переплел, скучно было.
- Устроили проходной двор, - оскалился Леон, хоть и не очень убедительно. - Куда ты хочешь в отпуск?
- В лес. Я давно не был в лесу.
- Как Охотник? Или как Мечтатель?
- Да как тушка Виктора Картера!
Леон фыркнул и перекатился набок, все еще не выпуская подменыша.
- Значит, поедешь в лес. У меня транспортная компания или что...
- Не знаю, пока у тебя полный поезд странных типов.
- Ага, и друг с другом они не могут одну ночь спокойно провести, чтобы не прибежать ко мне жаловаться.
- Серьезно, что ли? А сколько им лет?
- Смотря кому. Алану пять, Гленн... столько же, сколько мне, полагаю, а Антимо лет двести. Но они поругались, и угадай кто пришел ябедничать, - Леон аккуратно отпустил подменыша, погладил его и наклонился за обувью.
- Не Алан и не Гленн. Первый убегает на самую высокую башню и оттуда его выковырнуть можно только щипцами. Вторая не жалуется, а скандалит. Значит, богган, как у них и заведено.
- Он, скорее, боггарт. Но ты угадал.
- Один хуй. Лизоблюд и хитрая скотина, которой явно нечего делать.
- О. Хм. - Леон обулся и с сомнением посмотрел на пиджак. В начале мая здесь было холодно только одному подменышу. - Интересное... наблюдение. А остальных странных типов ты можешь так же охарактеризовать?
- Могу, но не хочу.
Леон улыбнулся и снова его погладил.
- Кстати, о типах. Постарайся не попадаться моему отцу. Он ближайшее время будет тут ошиваться, и... обойдется, в общем, одним Аланом.
- Хм. Не понял.
- Он обожает трахать мозг всем вокруг. Алану уже трахает, но это его личное дело, так что ты просто игнорируй его, ладно? - Леон закатил глаза, понимая, что объяснение не стало лучше.
- А значит мои ему трахать нельзя?
- Я не думаю, что ты получишь от этого хоть какое-то удовольствие.
- Ты ебешь меня тентаклями в рот. Леон, я скоро начну уже всерьез беспокоиться. Это он виноват в твоем состоянии?
- Разумеется. Он виноват во всем, что со мной происходит, от моего зачатия и до сегодняшнего дня. Я просто... считай, что это всего лишь мера предосторожности. Я предупредил, и ничего не запрещаю.
- Хо-ро-шо. А что он делает с Аланом? И почему ему лет пять?
- С Аланом... - Леон удержал лицо, хотя и пришлось сделать паузу. - Ебет ему мозг.
- Ладно, я понял, отловлю и выясню.
- Не думаю, что он будет рад. - Леон уже по-привычке пожал одним плечом.
- Месть за Алана будет страшна, - Виктор снова заерзал, отогреваясь. - И я вот спросить хотел. На кой тебе тролль?
- Мм? - Леон накрыл его одеялом, почти заворачивая в него.
- Тролль. С мечом, метрами роста и клятвами. Неблагой тролль, первый раз такое вижу.
- А. Иштван. Настоящий епископ, никого не оставляет равнодушным... Ты мне сам его спиздил. Твоя Охота. Отпускать нельзя было, отдавать Камарилье тоже... не убивать же. Пригодится, - Леон улыбнулся. - Он тебе тоже не нравится?
- Не пиздил я его. И нет, я не испытываю к нему неприязни.
- Тогда что с ним? Ты ему, кстати, не нравишься так, что он едва из штанов не выпрыгивает.
- Тролли и клятвы. Уберите, с ними работать тяжело. А что я ему не нравлюсь, это понятно, я вообще не самый всем нравящийся человек, не Алан же.
Леон скептически поднял бровь.
- Это ты-то? Пфф. А клятвы... у меня тоже с ними все непросто.
- У всех непросто, но у них особенно. Вот мне и интересно, зачем завел. Ну только не говори, что рука не поднялась добить. И да, я ревную.
- Я не... - Леон удивленно вытаращился. - Не собирался... Пока что он аксессуар с политическим подтекстом. Телохранитель. Аргумент в переговорах. Хороший боец. Подпорка моего статуса. Все это. Еще он будет тренировать меня, но это чуть позже, как только я нормально рукой двигать смогу. К чему тут ревновать, в постель я его класть не буду!
- Да, того дойча ты тоже не собирался!
- И до сих пор пальцем его не тронул, он вообще уже женат.
- Когда это мешало и все равно он был в твоей постели.
Ощущая себя безнадежно потерянным в лабиринтах фейской логики идиотом, Леон выразительно закатил глаза.
- Давай сразу по-порядку, к кому ты еще ревнуешь. Антимо? Гленн? Мелансон? Еще кто-нибудь, кого я даже не знаю?
- Ко всем. Породистым, гладким, вьющимся вокруг тебя.
Леон от неожиданности подавился возражением и просто молча сел с ногами на кровать рядом с подменышем, взглядом предлагая продолжать.
- Что?! - подменыш плотнее завернулся в одеяло и сел, подтянув ноги. - Скажешь, не породистые и не вьются?
- Не знаю, - Леон все еще боролся с удивлением. - Но вокруг тебя тоже вьются, и Айрис...
- Айрис сам знаешь, какой аксессуар. Но хорошо, уел!
- Отличный аксессуар. К тому же твой двор даже на меня смотрит, как на бесплатный обед в борделе, что уж говорить о ней.
- Моему двору тоже хочется сплетен, - Бьорн вздохнул, подтянув ноги еще ближе и наклонив голову.
Леон снова взъерошил ему волосы.
- Ты не даешь ему повода?
- Ну да. Не ебу я их.
- Это не обязательно для слухов, - подменыша почесали за ухом. - И сплетен. Не заставляй меня все клещами тянуть, что не так?
- Обними меня. Я хочу глупостей.
Леон фыркнул, сбросил обратно обувь и послушался. Обнимая подменыша через одеяло.
Тот откинулся, наконец перестав мелко трястись и расслабившись.
- Я тебя нарисую.
- Мне надо будет позировать? - Леон улыбнулся и снова мягко поцеловал его, не отпуская.
- Можешь! А то я тебя нарисую похабно и вышлю это твоему папочке.
- Очень смешно.
- Прости, - он вздохнул и потерся затылком о плечо вампира. - Ты красивый.
- Особенно с этими патлами и в платье. Да, я слышал. Все еще очень смешно.
- Ну да... теперь волосы очень идут. Ну а платье... Гм, ну знаешь, а мне понравилось!
- Бьорн!
- Что?! Я же не заставляю тебя его носить!
- Не могу передать, как невыразимо я счастлив. Я вряд ли мог бы тебе отказать. - Подменыша прижали крепче. - Впрочем, я тоже не заставляю тебя одеваться.
- Да. Только раздеваться. Но можно подумать, кто-то против.
- Не знаю таких, - Леон фыркнул, смирился с тем, что в ближайшее время он никуда не пойдет, и потянулся к пуговицам.