Ночь, в которой Сторож встаёт против Крестоносца в бою, который боем и не является
4 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Удивляясь сам себе, в дверь Иштвану Леон постучал. Вежливо.
Трехглазый на пару секунд возвысился на пороге, бегло оглядев окрестности, и наклонил голову, пропуская Леона.
Ласомбра прошел в середину вагона и сел, скрестив ноги, на хозяйскую лежанку.
- Как твоя рука? - светским тоном осведомился он.
- Она есть. Вся, - не менее светски, хотя и явно грубее, чем это было бы принято в лучших элизиумах Европы, проговорил Салюбри, опускаясь на пол.
- Радует, - Леон осмотрел долгим взглядом его фигуру, словно проверяя, действительно ли "она есть" и "вся". - Надеюсь, ты к тому же отдохнул. Потому что я отдохнул, и теперь мы займемся делом.
Карта развернулась на полу между двумя вампирами, и Леон немного помолчал, давая Иштвану время разобраться с пометками.
Иштван не шевельнулся, но взгляд всех трех глаз скользил по карте долго. Потом он кивнул и поднял голову.
- Он идет вверх по течению, - не утруждая себя объяснениями, кто именно "Он", показал Леон. - Вот здесь его можно попытаться остановить. Возможно, насовсем. Но надо будет приманивать. И загонять. Чтобы молот ударил, нужна наковальня. И это... наша задача.
- И она стоит на соплях, - палец правой руки коснулся точки на левом берегу. - Уничтожь ее, и ваша преграда рушится. Нужна поддержка. Три, четыре, пусть временных, места веры.
Леон поморщился.
- Алан предлагает утопить в реке крест с кафедрального собора. Чтобы, цитирую, "он напоролся на него жопой". Предлагаешь что, пожертвовать этой церкви денег и прихожан? Я не знаю, как это работает.
- Я предлагаю места поминания падших и молитвы о помощи против стихии. Повод есть. Расставить по левому берегу, охватывая реку сетью.
Леон открыл рот для ехидного замечания, и закрыл его обратно. Кивнул, уже серьезнее.
- Хорошо. Было бы просто охуенно, но есть один нюанс. В городе шароебится некромант, из твоих братьев. Я боюсь, он будет рад этим поминкам больше, чем мы.
- Крест я бы взял с корабля. Надо только проверить, чтобы он тоже был намолен против стихий и дьявола морского. Да, я знаю, поэтому размышляю, как это подать. И думаю, что контроль святых отцов ему тоже не понравится, если он уже не притворился одним из них.
Леон тяжело и слегка театрально вздохнул.
- Я не буду его ловить. Нахер он мне сдался?
- Не лови, - Салюбри пожал плечами. - Сам о нем заговорил. Я сообщаю о мерах противодействия.
- Потому что у всего моего домена нет других дел, кроме как ловить некроманта. Спать не могут, так он им вступил. Ладно, черт с ним. Ты можешь заняться левым берегом?
- Могу. Что-то отдельное укажешь?
Леон сделал неопределенный жест.
- Я ничего не понимаю в этом, так что тебе видней. Но все немного не так просто. Его надо будет заманивать. Чем-то, что представляет для него интерес. И это, я боюсь, тоже мы, так что... ты умеешь грести?
- Да. Быстро. Чтобы не догнал оборотень.
- Оборотень? Какой оборотень, из друзей Алана?
- Возможно. Если его друзья бывали в Канзасе в 1845 году.
Леон моргнул.
- На вас всех сегодня влияет полнолуние? Ты про Канзас, Алан про тамплиеров...
- Я не знаю о каких ты оборотнях говоришь. Лично я удирал от них в 1845 году в штате Канзас. А что не так с тамплиерами?
- Они сгорели. Полсотни с хером, на парижской площади, в тот самый день, когда Молот ударит по Наковальне, - Леон состроил мучительную гримасу и провел ладонью по лицу, стирая ее. - Madonna, что за хуйня. Все с ними не так, в общем, они сгорели, не сбивай меня с мысли своим Канзасом!
Это было нелогично, но Леон начинал нервничать от обилия обстоятельств, которые не мог контролировать.
- В крайнем случае нам придется сесть на весла и заманивать Его в западню, как живой приманке.
- Это весьма романтично. Возьму зонтик.
Леон раздраженно покосился на Иштвана, сворачивая карту.
- В жопу его засунь себе.
- Это к твоему дворецкому. О чем именно ты беспокоишься?
Ласомбра слегка оскалился, небрежно и расслабленно, демонстрируя, что не так уж сильно он и беспокоится. Напряженная поза, резковатые движения и окаменевшие плечи - настолько, что вызывали желание потрогать их, проверяя, не обратились ли в самом деле мышцы в камень, - говорили об обратном.
- О том, что шансов на успех у нас так много, что я даже увидеть его толком не могу, этот успех. Все как в тумане. Мы хотим завалить тигра, выстрелив в него вишневой косточкой из плевательной трубочки, и меня слегка беспокоит, что этот тигр может нас сожрать, не дожидаясь нашей победы.
- Возьми зонтик. Это лучше, чем мучиться осознанием безнадежности. Я посмотрю, что смогу сделать с людьми.
Леон хотел что-то возразить на "осознание безнадежности", но вместо этого вздохнул и лег на спину, поморщившись от неудобного тонкого лежака. Снова задумчиво осмотрел Иштвана, точно был не до конца уверен, стоит ли говорить о чем-то.
Салюбри разминал пальцы на правой руке, сидя в расслабленной спокойной позе.
Взгляд Леона, как обычно, чуть мечтательный и расфокусированный, прошелся по обнаженному торсу Крестоносца, задерживаясь на особенно четком рельефе мышц.
- Я хочу, чтобы ты меня тренировал, - сообщил Ласомбра. - Мне нужно больше практики с оружием.
- Каким именно? - похоже, Иштван не сильно удивился.
- У меня была cinquedea... Меч. Короткий, прямой и широкий. Но я его вряд ли увижу, он остался у ублюдка Магнуса, так что, в сущности, мне любой меч подойдет.
- Вернет. Со взрывателем. Такое оружие уже есть?
Леон скривился, не очень оценив иштваново чувство юмора.
- Нихера у меня пока нет. Но достать могу все.
Тот кивнул, поднимаясь и подходя ближе. Прошедшийся по телу Леона взгляд был, наоборот, сосредоточенным, оценивающим.
Леон потянулся и плавным движением перетек на ноги, оказываясь вплотную к Иштвану. Природной, звериной грации в его движениях было значительно больше, чем тренированных жестов опытного мечника. Дрался Леон, очевидно, так же, как жил - по большей части спонтанно и по наитию, изредка опираясь на базис, заложенный дрессировкой Альченцо.
Салюбри аккуратно закрыл третий глаз, обычно расслабленно полуоткрытый, и сделал резкое, но незаконченное движение корпусом, будто хотел ударить. Или сбежать.
Леон моргнул, и опал черным клубящимся водопадом, обтекая Иштвана с обеих сторон черным облаком, чтобы снова собраться в человеческую фигуру уже за спиной Салюбри.
В руках у Иштвана не было оружия. Поэтому он резко развернулся, в развороте целясь ногой в голову Ласомбры. И замирая, не доведя удар до конца.
Леон оскалился, но удержался от того, чтобы снова раствориться в тенях. Посмотрел на ногу, почти упирающуюся ему в голову, и кончиками пальцев отодвинул ее подальше. Подарив Иштвану заинтересованный и слегка провокационный взгляд, предлагающий то ли продолжать, то ли найти более конструктивную форму тренировки.
Салюбри медленно убрал ногу, поставив ее с чуть слышным щелчком чуть назад. И уселся на свой честно отвоеванный лежак.
Леон поднял бровь, сделал плавный шаг в сторону, подхватывая собственный меч Иштвана, прокрутил его в воздухе, в опасной близости от бортов вагона. Еще шаг - и он снова стоит напротив Салюбри.
Клинок был тяжелым и длинным, под руку более крупного человека. Но какое это имеет значение для вампира? Иштван сделал резки выпад, чтобы выбить оружие.
И встретил довольно уверенно поставленный блок, несмотря на непривычную длину и тяжесть клинка. Чинкуэда все же была намного короче. Не дожидаясь дальнейших действий Иштвана, Леон перешел в контратаку, прямую и довольно бесхитростную.
Салюбри не стал уворачиваться, даже не вздрогнул. Но, воспользовавшись тем, что Леон подобрался близко, предпринял еще одну попытку захвата.
Лезвие меча скользнуло по плечу Салюбри, в опасной близости от горла, но даже не поцарапало кожу. Леон усмехнулся, давая понять, что он вовсе не обескуражен прочностью шкуры Крестоносца, а, напротив, так и задумывал поединок, не завершая смертоносных движений. И, слишком занятый сохранением лица, пропустил финт, выкручивающий запястье с оружием.
- Не надо его брать, - негромко, но весомо проговорил Юхас, сдавливая чужое запястье. - Пожалуйста.
Ласомбра разжал пальцы, недовольно зарычав.
Иштван аккуратно отложил меч в сторону и прямо посмотрел в темные глаза Сторожа.
Леон распахнул глаза шире, глядя на него в ответ. Со смесью нарочитой "невинности", предложения продолжать и, как всегда, провокации.
- Я не дерусь без оружия, это вульгарно и неэффективно. Здесь был только твой меч... и мои тени.
- Здесь и не место для тренировок, если говорить строго.
Леон пожал плечами.
- Ты первый начал.
- Хорошо, - Салюбри, не размениваясь больше на слова, просто ударил ласомбру в живот кулаком.
Тот даже отшатнуться не успел, только моргнул удивленно.
Удара не было. Только жгучее прикосновение веры, и рука замерла, уперевшись в живот Леона раскрытой ладонью. Иштван слегка зашипел от напряжения.
Зверь Леона не воспринимал происходящее даже как игру или тренировку, и просто не обращал на Иштвана внимания... до тех пор, пока живота не коснулись обжигающие нестерпимым огнем пальцы. Ласомбра зашипел, мгновенно оказываясь в дальнем углу вагона, вжимаясь в него спиной и скаля клыки.
Салюбри медленно убрал руку и замер неподвижно.
Зверя это не успокоило. С едва слышным угрожающим рычанием Леон перетек поближе к двери, не сводя глаз с Иштвана.
Тот мягко улегся, раскрываясь и демонстративно отворачиваясь.
Зверь дернулся, то ли вперед, атаковать врага в беззащитную спину, то ли назад, к двери, пока это безопасно.
Голос в голове Леона - чужой голос с его, Леона, интонациями, цветасто и крайне убедительно обозвал его идиотом. И Зверь выпустил хватку, уходя обратно в темноту.
Леон выразительно закатил глаза и стек по стене на пол.
- Пожалуй, ты прав, это не место для тренировок, - голос звучал все еще хрипло, но надо было что-то сказать, чтобы восстановить ускользающий самоконтроль.
- Приношу извинения.
Леон поднял бровь.
- Взаимно. Мы можем продолжить в более подходящем месте... впрочем, у меня все равно нет оружия, а без него это кончится некрасиво. В лучшем случае, как сейчас.
Иштван снова обернулся и сел.
- У меня была, конечно, арматура, но сейчас она Алану важнее, чем... - Леон склонил голову к плечу, глядя на Иштвана в ответ. - Что?
- Я предпочитаю говорить лицом к лицу. Это удобнее. арматурой... ею бить также неэффективно, как руками.
- Можешь дать рекомендации по эффективности. Пока у меня есть только это, - Леон пробежал пальцами по набедренной кобуре револьвера с непривычно широким дулом.
- Огнемет. Или лучше грузовик с огнеметами. Клинок легкий. Копье... нет.
- Это сигнальная ракетница. Сойдет за огнемет. Но у меня две руки.
- Легкий клинок. Без изгиба. ты сам знаешь.
Леон кивнул.
- Я подберу себе что-нибудь, - он поднялся на ноги, теперь разглядывая Иштвана сверху. - И вернусь... на более подходящее для тренировок место.
- Мне ждать тебя сейчас?
- Сначала займись проблемой левого берега, потом, если останется время, можно потратить его на развлечения.
Салюбри поднялся, на выходе кивнув Леону.
Тот, решив не задерживаться в чужом жилище, и как можно быстрее желая забыть свою позорную потерю самоконтроля, тоже кивнул на прощание и ушел в противоположном направлении.
4 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Удивляясь сам себе, в дверь Иштвану Леон постучал. Вежливо.
Трехглазый на пару секунд возвысился на пороге, бегло оглядев окрестности, и наклонил голову, пропуская Леона.
Ласомбра прошел в середину вагона и сел, скрестив ноги, на хозяйскую лежанку.
- Как твоя рука? - светским тоном осведомился он.
- Она есть. Вся, - не менее светски, хотя и явно грубее, чем это было бы принято в лучших элизиумах Европы, проговорил Салюбри, опускаясь на пол.
- Радует, - Леон осмотрел долгим взглядом его фигуру, словно проверяя, действительно ли "она есть" и "вся". - Надеюсь, ты к тому же отдохнул. Потому что я отдохнул, и теперь мы займемся делом.
Карта развернулась на полу между двумя вампирами, и Леон немного помолчал, давая Иштвану время разобраться с пометками.
Иштван не шевельнулся, но взгляд всех трех глаз скользил по карте долго. Потом он кивнул и поднял голову.
- Он идет вверх по течению, - не утруждая себя объяснениями, кто именно "Он", показал Леон. - Вот здесь его можно попытаться остановить. Возможно, насовсем. Но надо будет приманивать. И загонять. Чтобы молот ударил, нужна наковальня. И это... наша задача.
- И она стоит на соплях, - палец правой руки коснулся точки на левом берегу. - Уничтожь ее, и ваша преграда рушится. Нужна поддержка. Три, четыре, пусть временных, места веры.
Леон поморщился.
- Алан предлагает утопить в реке крест с кафедрального собора. Чтобы, цитирую, "он напоролся на него жопой". Предлагаешь что, пожертвовать этой церкви денег и прихожан? Я не знаю, как это работает.
- Я предлагаю места поминания падших и молитвы о помощи против стихии. Повод есть. Расставить по левому берегу, охватывая реку сетью.
Леон открыл рот для ехидного замечания, и закрыл его обратно. Кивнул, уже серьезнее.
- Хорошо. Было бы просто охуенно, но есть один нюанс. В городе шароебится некромант, из твоих братьев. Я боюсь, он будет рад этим поминкам больше, чем мы.
- Крест я бы взял с корабля. Надо только проверить, чтобы он тоже был намолен против стихий и дьявола морского. Да, я знаю, поэтому размышляю, как это подать. И думаю, что контроль святых отцов ему тоже не понравится, если он уже не притворился одним из них.
Леон тяжело и слегка театрально вздохнул.
- Я не буду его ловить. Нахер он мне сдался?
- Не лови, - Салюбри пожал плечами. - Сам о нем заговорил. Я сообщаю о мерах противодействия.
- Потому что у всего моего домена нет других дел, кроме как ловить некроманта. Спать не могут, так он им вступил. Ладно, черт с ним. Ты можешь заняться левым берегом?
- Могу. Что-то отдельное укажешь?
Леон сделал неопределенный жест.
- Я ничего не понимаю в этом, так что тебе видней. Но все немного не так просто. Его надо будет заманивать. Чем-то, что представляет для него интерес. И это, я боюсь, тоже мы, так что... ты умеешь грести?
- Да. Быстро. Чтобы не догнал оборотень.
- Оборотень? Какой оборотень, из друзей Алана?
- Возможно. Если его друзья бывали в Канзасе в 1845 году.
Леон моргнул.
- На вас всех сегодня влияет полнолуние? Ты про Канзас, Алан про тамплиеров...
- Я не знаю о каких ты оборотнях говоришь. Лично я удирал от них в 1845 году в штате Канзас. А что не так с тамплиерами?
- Они сгорели. Полсотни с хером, на парижской площади, в тот самый день, когда Молот ударит по Наковальне, - Леон состроил мучительную гримасу и провел ладонью по лицу, стирая ее. - Madonna, что за хуйня. Все с ними не так, в общем, они сгорели, не сбивай меня с мысли своим Канзасом!
Это было нелогично, но Леон начинал нервничать от обилия обстоятельств, которые не мог контролировать.
- В крайнем случае нам придется сесть на весла и заманивать Его в западню, как живой приманке.
- Это весьма романтично. Возьму зонтик.
Леон раздраженно покосился на Иштвана, сворачивая карту.
- В жопу его засунь себе.
- Это к твоему дворецкому. О чем именно ты беспокоишься?
Ласомбра слегка оскалился, небрежно и расслабленно, демонстрируя, что не так уж сильно он и беспокоится. Напряженная поза, резковатые движения и окаменевшие плечи - настолько, что вызывали желание потрогать их, проверяя, не обратились ли в самом деле мышцы в камень, - говорили об обратном.
- О том, что шансов на успех у нас так много, что я даже увидеть его толком не могу, этот успех. Все как в тумане. Мы хотим завалить тигра, выстрелив в него вишневой косточкой из плевательной трубочки, и меня слегка беспокоит, что этот тигр может нас сожрать, не дожидаясь нашей победы.
- Возьми зонтик. Это лучше, чем мучиться осознанием безнадежности. Я посмотрю, что смогу сделать с людьми.
Леон хотел что-то возразить на "осознание безнадежности", но вместо этого вздохнул и лег на спину, поморщившись от неудобного тонкого лежака. Снова задумчиво осмотрел Иштвана, точно был не до конца уверен, стоит ли говорить о чем-то.
Салюбри разминал пальцы на правой руке, сидя в расслабленной спокойной позе.
Взгляд Леона, как обычно, чуть мечтательный и расфокусированный, прошелся по обнаженному торсу Крестоносца, задерживаясь на особенно четком рельефе мышц.
- Я хочу, чтобы ты меня тренировал, - сообщил Ласомбра. - Мне нужно больше практики с оружием.
- Каким именно? - похоже, Иштван не сильно удивился.
- У меня была cinquedea... Меч. Короткий, прямой и широкий. Но я его вряд ли увижу, он остался у ублюдка Магнуса, так что, в сущности, мне любой меч подойдет.
- Вернет. Со взрывателем. Такое оружие уже есть?
Леон скривился, не очень оценив иштваново чувство юмора.
- Нихера у меня пока нет. Но достать могу все.
Тот кивнул, поднимаясь и подходя ближе. Прошедшийся по телу Леона взгляд был, наоборот, сосредоточенным, оценивающим.
Леон потянулся и плавным движением перетек на ноги, оказываясь вплотную к Иштвану. Природной, звериной грации в его движениях было значительно больше, чем тренированных жестов опытного мечника. Дрался Леон, очевидно, так же, как жил - по большей части спонтанно и по наитию, изредка опираясь на базис, заложенный дрессировкой Альченцо.
Салюбри аккуратно закрыл третий глаз, обычно расслабленно полуоткрытый, и сделал резкое, но незаконченное движение корпусом, будто хотел ударить. Или сбежать.
Леон моргнул, и опал черным клубящимся водопадом, обтекая Иштвана с обеих сторон черным облаком, чтобы снова собраться в человеческую фигуру уже за спиной Салюбри.
В руках у Иштвана не было оружия. Поэтому он резко развернулся, в развороте целясь ногой в голову Ласомбры. И замирая, не доведя удар до конца.
Леон оскалился, но удержался от того, чтобы снова раствориться в тенях. Посмотрел на ногу, почти упирающуюся ему в голову, и кончиками пальцев отодвинул ее подальше. Подарив Иштвану заинтересованный и слегка провокационный взгляд, предлагающий то ли продолжать, то ли найти более конструктивную форму тренировки.
Салюбри медленно убрал ногу, поставив ее с чуть слышным щелчком чуть назад. И уселся на свой честно отвоеванный лежак.
Леон поднял бровь, сделал плавный шаг в сторону, подхватывая собственный меч Иштвана, прокрутил его в воздухе, в опасной близости от бортов вагона. Еще шаг - и он снова стоит напротив Салюбри.
Клинок был тяжелым и длинным, под руку более крупного человека. Но какое это имеет значение для вампира? Иштван сделал резки выпад, чтобы выбить оружие.
И встретил довольно уверенно поставленный блок, несмотря на непривычную длину и тяжесть клинка. Чинкуэда все же была намного короче. Не дожидаясь дальнейших действий Иштвана, Леон перешел в контратаку, прямую и довольно бесхитростную.
Салюбри не стал уворачиваться, даже не вздрогнул. Но, воспользовавшись тем, что Леон подобрался близко, предпринял еще одну попытку захвата.
Лезвие меча скользнуло по плечу Салюбри, в опасной близости от горла, но даже не поцарапало кожу. Леон усмехнулся, давая понять, что он вовсе не обескуражен прочностью шкуры Крестоносца, а, напротив, так и задумывал поединок, не завершая смертоносных движений. И, слишком занятый сохранением лица, пропустил финт, выкручивающий запястье с оружием.
- Не надо его брать, - негромко, но весомо проговорил Юхас, сдавливая чужое запястье. - Пожалуйста.
Ласомбра разжал пальцы, недовольно зарычав.
Иштван аккуратно отложил меч в сторону и прямо посмотрел в темные глаза Сторожа.
Леон распахнул глаза шире, глядя на него в ответ. Со смесью нарочитой "невинности", предложения продолжать и, как всегда, провокации.
- Я не дерусь без оружия, это вульгарно и неэффективно. Здесь был только твой меч... и мои тени.
- Здесь и не место для тренировок, если говорить строго.
Леон пожал плечами.
- Ты первый начал.
- Хорошо, - Салюбри, не размениваясь больше на слова, просто ударил ласомбру в живот кулаком.
Тот даже отшатнуться не успел, только моргнул удивленно.
Удара не было. Только жгучее прикосновение веры, и рука замерла, уперевшись в живот Леона раскрытой ладонью. Иштван слегка зашипел от напряжения.
Зверь Леона не воспринимал происходящее даже как игру или тренировку, и просто не обращал на Иштвана внимания... до тех пор, пока живота не коснулись обжигающие нестерпимым огнем пальцы. Ласомбра зашипел, мгновенно оказываясь в дальнем углу вагона, вжимаясь в него спиной и скаля клыки.
Салюбри медленно убрал руку и замер неподвижно.
Зверя это не успокоило. С едва слышным угрожающим рычанием Леон перетек поближе к двери, не сводя глаз с Иштвана.
Тот мягко улегся, раскрываясь и демонстративно отворачиваясь.
Зверь дернулся, то ли вперед, атаковать врага в беззащитную спину, то ли назад, к двери, пока это безопасно.
Голос в голове Леона - чужой голос с его, Леона, интонациями, цветасто и крайне убедительно обозвал его идиотом. И Зверь выпустил хватку, уходя обратно в темноту.
Леон выразительно закатил глаза и стек по стене на пол.
- Пожалуй, ты прав, это не место для тренировок, - голос звучал все еще хрипло, но надо было что-то сказать, чтобы восстановить ускользающий самоконтроль.
- Приношу извинения.
Леон поднял бровь.
- Взаимно. Мы можем продолжить в более подходящем месте... впрочем, у меня все равно нет оружия, а без него это кончится некрасиво. В лучшем случае, как сейчас.
Иштван снова обернулся и сел.
- У меня была, конечно, арматура, но сейчас она Алану важнее, чем... - Леон склонил голову к плечу, глядя на Иштвана в ответ. - Что?
- Я предпочитаю говорить лицом к лицу. Это удобнее. арматурой... ею бить также неэффективно, как руками.
- Можешь дать рекомендации по эффективности. Пока у меня есть только это, - Леон пробежал пальцами по набедренной кобуре револьвера с непривычно широким дулом.
- Огнемет. Или лучше грузовик с огнеметами. Клинок легкий. Копье... нет.
- Это сигнальная ракетница. Сойдет за огнемет. Но у меня две руки.
- Легкий клинок. Без изгиба. ты сам знаешь.
Леон кивнул.
- Я подберу себе что-нибудь, - он поднялся на ноги, теперь разглядывая Иштвана сверху. - И вернусь... на более подходящее для тренировок место.
- Мне ждать тебя сейчас?
- Сначала займись проблемой левого берега, потом, если останется время, можно потратить его на развлечения.
Салюбри поднялся, на выходе кивнув Леону.
Тот, решив не задерживаться в чужом жилище, и как можно быстрее желая забыть свою позорную потерю самоконтроля, тоже кивнул на прощание и ушел в противоположном направлении.