Ночь, в которой рвётся Завеса, и мир вокруг выцветает, и дорога мертвецов ложится под колёса машины
4 мая, Новый Орлеан, Земля Теней
- Идиоты, - Тень слегка сгустилась в попытке успеть повернуть руль, успеть увести разогнавшийся до предела форд с этой дороги, полной ярости.
И она не успела.
Черно-красный призрачный автомобиль пронесся сквозь разверстую пасть Дуба Самоубийц, продолжая свой путь по пустынной мокрой дороге.
Мир выцвел, и звуки потеряли свою остроту. Даже запахи не так щекотали ноздри, а мотор уже было и вовсе не слышно. Тень, что была чернее океанских глубин, крепко держала руль.
Подменыш явственно истончился, его конечности и пальцы стали длиннее, а бледное лицо строже. Только уши остались такими же заостренными. Он властным, слегка угловатым жестом поднял левую ладонь, прерывая бой, но не выходя из боевой стойки.
Мир вокруг был чужим. Настолько чужим, что внутри что-то выло и царапалось, требуя сжечь всё вокруг, наполнить эту мертвенную серость ярким огнём и жизнью.
Алан дёрнулся под тяжёлым телом волка, зашипел, пытаясь вывернуться. Его силуэт двоился, и к живому, настоящему магу был прикован цепями другой Алан - мёртвый. Такой же мёртвый, как и те упыри, что поймал на болотах Кай.
- Н-нижняя Умбра. Земля Теней! - сдавленно донеслось из-под волка. - Прямиком в г-гости к Харону!
Кай пошевелился, извернулся и протиснулся через остатки лобового стекла на капот, закрывая и без того не слишком хороший обзор невидимому водителю. Чуть было не соскользнул и припал на все четыре лапы, чтобы удержаться, а потом задрал верхнюю губу и оскалился, демонстрируя подменышу внушительные клыки. С гулким стоном рассекаемого воздуха в лапу оборотня упал тяжелый молот из холодного железа с тусклыми прожилками самородного серебра, но ломающего кости броска не последовало. Гару неотрывно смотрел охотнику в глаза и потому не замечал вокруг себя никого и ничего.
Охотник огляделся, больше не обращая внимания на волка. Потыкал ятаганом в цепи, сковывающие Алана.
- А это точно не Харон? - он кивнул в сторону Тени. - У меня нет монетки.
- Я видел Харона. Он другой. И у меня тоже нет монетки. Ничего нет. А это Фенрир, - маг застыл на усыпанном стеклянном крошевом сидении, глядя по сторонам со смесью ужаса и азарта. Во рту стоял противный гнилой привкус - всё это место было таким, но от осознания того, где они, хотелось выть от восторга. - Нужно выбираться. Господин Мирр?
Продолжавший скалиться Фенрир, а точнее, его далекий потомок, протянул когтистую лапу и потрогал ей Алана, бесцеремонно поворошив его из стороны в сторону, будто кусок мяса. Помедлил, втянул носом воздух и принялся ворочать прикованный цепями труп Алана - а потом ухватил оковы и резко дернул. Мышцы под светлой шкурой вздулись буграми; цепь натянулась, но нисколько не подалась.
- А я почему-то думал, что Фенрир - это вот то... - подменыш ткнул пальцем в волка и зашипел от боли в ранах. - А Фенрис... не будем о грустном.
Дорога на имела ответвлений. Дорога была прямой, как лунный луч, и вела куда-то за горизонт. Тень сдвинула машину к обочине, попытавшись ее притормозить, но не смогла.
На бесцеремонное лапание Алан зашипел и задёргался, тщетно пытаясь вывернуться, и даже ругнулся, но быстро затих - его куда больше волновало, что творится вокруг. На слова Бьорна он качнул головой, и призрак мертвеца за его спиной, серый и клыкастый, зеркально повторил его жест.
- Н-не знаю, - он оторвал взгляд от простирающихся вокруг серых болот, глянул на Тень. Потом - ещё раз, напряжённо прикусив губу. Плечи мага окаменели. - Мы… мы не там, где должны быть. Не в городе прошлого, что должен быть, ну, вокруг. Не знаю. Пограничье? Что-то ещё? Что-то не так.
Он потянулся к Тени за рулём, пытаясь коснуться его. Её? Алан не знал, кто это, но чувствовал - это не Альченцо Мирр. Не совсем он.
Кай рыкнул что-то невнятное в ответ. Отпустил цепь, шумно выдохнул, расслабил плечи - но ничего не произошло. В желтых глазах плеснулась сердитая досада и забрезжило понимание. Презрительно фыркнув в сторону Бьорна, оборотень сосредоточился на Алане: показал ладонь, провел по ней когтем сверху вниз и провел над ней другой слева направо, будто хотел накрыть.
- Ну охуеть. Ладно... Ямщик, поворачивай к черту!
Алан напоследок ещё раз тронул Тень и отодвинулся обратно на своё сидение, к борту машины. Нестерпимо, до зуда в кончиках пальцев, хотелось выбраться туда - на дорогу, на мёртвые луизианские болота, но он понимал - это плохая идея. Очень плохая.
И всё же…
Маг с силой, до побелевших костяшек, сжал пальцы на ручке двери, с трудом удерживая себя от этой глупости, такой манящей и желанной.
Кай понял, что его не понимают - или, что еще хуже, игнорируют, огрызнулся и бесцеремонно отбросил руку Алана от двери, уже не особенно заботясь о том, чтобы сдерживать силу.
- Да ёб твою мать! - Маг зашипел, уже не от злости, а от боли, когда его дёрнули за руку огромной когтистой лапой. - Хватит меня трогать, Кай!
- Мохнатый, два дела. Первое - нужно повернуть колымагу обратно. Второе - придержишь потом Алана за ноги, пока он высовывается наружу.
Алан потёр болезненно ноющее предплечье.
- Разворачиваться быстро надо, а то мало ли… куда выведет дорога. И к кому.
Мысль о том, что колымага едет вперед не потому, что ей управляют, а потому, что не способна развернуться, сидящему на капоте Каю в голову даже не приходила, а когда наконец пришла, то не понравилась. Проблемы он всегда решал в лоб, а потому ухватился передними лапами за оставшуюся от лобового стекла раму так, что на металле остались вмятины, и с силой оттолкнулся задней от дорожного полотна, чтобы заставить автомобиль пойти юзом - а потом еще раз и еще, чтобы развернуть.
Машина со скрежетом затормозила, пошла юзом, накренившись, но волк сумел ее удержать. Удержать - и развернуть.
Однако обратно она ехала медленно. Куда медленнее.
Кай уставился на Алана настороженными глазами. Если тот и впрямь собирался высовываться наружу, требованию не трогать колдуна было не суждено остаться услышанным.
Когда машину развернуло, Алан, не удержавшись, восторженно взвизгнул - он смотрел по сторонам с видом пятилетнего ребёнка, впервые приведённого на полную ярких красок и звуков ярмарку.
И он действительно уселся поудобнее на сидении, глянул на Кая безумными глазами.
- Подержи меня! - Что там могло быть на дороге? Камни? Ветки? Алан не знал, но ему чертовски хотелось узнать.
Волк прижал уши и наклонил голову набок, как если бы услышал голос, а слов не понял. Его хвост нервно дернулся из стороны в сторону, ударяя по капоту с глухим стуком.
- Он не понимает, - подменыш с угловатой грацией лег на еще не искореженное заднее сиденье и ухватил Алана за ноги. По его рукам из плеч стекала струйками кровь, а лицо стало еще более бледным, чем обычно.
Когтистые лапы Кая сомкнулись на лодыжках колдуна мертвой хваткой стальных капканов. Ему понадобилось приложить заметное усилие на то, чтобы не оттереть Бьорна в сторону, поэтому он снова продемонстрировал подменышу клыки под верхней губой.
Алан с пол десятка секунд смотрел на брата, с тревогой и немой, отчаянной просьбой - просьбой не умирать. Он боялся за Бьорна. Помнил о его ранах - и отчаянно боялся, что, когда они выберутся, тому будет очень плохо.
А потом рядом с холодными ладонями Бьорна сомкнулись когтистые лапы, и Алан чуть шире распахнул глаза. И кривовато улыбнулся обоим.
- Он нас просто, ну, плохо знает.
Поправив очки - потеряются ещё - он распахнул дверь, высовываясь наружу и склоняясь поближе к дороге. Вывалиться он не опасался - доверял.
На дороге было... разное. Рук и тела почему-то касалось вязкое болото, в котором утонул его Зверь. А вот и его голодный вой разнесся по округе. Мелькнул белый волк с насмешливым взглядом, полным превосходства. Лицо обожгло дикой болью от удара когтистой лапой...
Алан дёрнулся и вскрикнул. Упал бы - но его держали в четыре руки, и даже свернуться в клубочек от боли не вышло бы.
Он вскинул подрагивающую ладонь к лицу, жмурясь от слёз, но второй рукой упрямо тянулся в болото, скользя пальцами по вязкой грязи.
Было больно. Было страшно. Было безумно и отчаянно интересно, и боль подхлёстывала в спину, не давая остановиться. Не давая перестать искать.
Колкие искры обжигают руки, мерно стучащие молотом по наковальне. Молот достался ему, но клейв ушел ненавистному брату. Расколотая сущность одного и того же существа, ненавидящая сама себя. Ятаган скользнул в руки, как родной. Похоже, что наставника придется за него убивать. Или изгнать, преломив вонзившееся в сердце копье. Даже ангелу не дозволено лишать его своей сути!
Алан задыхался, но не был уверен - это он только придумал удушье от накатывающих образов (ведь в мире мёртвых не нужно дыхание, так?) или горло действительно перехватило, не давая вдохнуть.
Волк-охотник-ангел, он раскрылся навстречу видениям, позволяя им войти внутрь, пройти сквозь себя. И сжимал пальцы так, словно от этого зависела его жизнь, пытаясь удержать то, что мир мёртвых подталкивал под руки.
Зря, наверное. Потому что нечто наползало на руки само. Руку. Одну. Правую, уже медленно покрывающуюся тонко выделанной кожей черной перчатки.
От того, чтобы не начать панически сцарапывать с себя тонкую кожу, Алану удалось с трудом. Он вздрогнул, всем телом, от плечи до кончиков босых ног, и судорожно сжал пальцы, вслушиваясь в свои ощущения. Что-то, напоминающее здравый смысл, молило - подтянись, отстранись от мёртвой дороги.
Но - нет.
Он вытянулся всем телом, опасно даже с учётом хватки четырёх рук, в последней попытке рассмотреть, ощупать, познать это землю мертвецов.
Руки снова обожгло болью от удара хвоста огненной ящерицы. Под ногами разъехались пластины льда - все-таки надо было идти другой дорогой, и ледяная вода уже намочила шерсть. Безнадежно. В этом городе нет никого. Здесь никто не ждет тебя, и холод уже внутри, когда пытаешься хоть на минуту остановить бег вытекающей из ран на животе крови.
Это было больно. Больно не снаружи - а внутри, и холод растекался по телу, и хотелось наконец вернуться в машину, к тем, кто был жив. К тем, кому было когда-то больно.
Алан вздрогнул, машинально сжав пальцы ещё раз, пытаясь спрятать их от удара и загребая воздух.
И хрипло выдохнул, надеясь, что услышат:
- П-поднимите.
Его вытянули сразу, резким и сильным рывком. Мир перевернулся и занял привычный вид, с серым небом над головой и серой дорогой где-то внизу, под ногами. Перед глазами замаячила огромная волчья морда: Кай отчаянно всматривался в него, пытаясь понять, все ли в порядке, почти обжигая лицо своим горячим дыханием.
Подменыш, наоборот, еще больше истончился, размываемый ветром. Он отполз, зажимая рукой раны, и за его спиной трепыхались порванные золотистые крылья с черными вкраплениями.
- В-всё нормально, - хрипло выдохнул Алан, улыбнувшись Каю, хотя всё не было нормально. Он едва удержался, чтобы не рвануть к Бьорну, не обнять его, шепча бессмысленные извинения за то, что они не пришли раньше, не забрали его из холодного города.
Но он обернулся к Тени.
- Мы… можем ехать быстрей? Пожалуйста? Постарайтесь, - он смотрел на не-Альченцо, одновременно пытаясь сцарапать с левой руки чёрную кожу перчатки.
Тень... начала распадаться, пытаясь пришпорить уже мертвый автомобиль.
Кай беспокойно зашевелился, не находя себе места. Он легко терялся в тех ситуациях, когда его сила и размер не имели значения.
- Нет. Не-еет, не смейте! - Зашипел Алан, обращаясь не то к распадающемуся не-Альченцо, не то к тающему Бьорну. Он неловко устроился на месте Тени, вцепившись в руль.
Они не имели права застрять здесь.
Мир... лопнул, расцветившись всеми оттенками боли, запахов крови и лекарств, звуков человеческой речи и шагов...
4 мая, Новый Орлеан, Земля Теней
- Идиоты, - Тень слегка сгустилась в попытке успеть повернуть руль, успеть увести разогнавшийся до предела форд с этой дороги, полной ярости.
И она не успела.
Черно-красный призрачный автомобиль пронесся сквозь разверстую пасть Дуба Самоубийц, продолжая свой путь по пустынной мокрой дороге.
Мир выцвел, и звуки потеряли свою остроту. Даже запахи не так щекотали ноздри, а мотор уже было и вовсе не слышно. Тень, что была чернее океанских глубин, крепко держала руль.
Подменыш явственно истончился, его конечности и пальцы стали длиннее, а бледное лицо строже. Только уши остались такими же заостренными. Он властным, слегка угловатым жестом поднял левую ладонь, прерывая бой, но не выходя из боевой стойки.
Мир вокруг был чужим. Настолько чужим, что внутри что-то выло и царапалось, требуя сжечь всё вокруг, наполнить эту мертвенную серость ярким огнём и жизнью.
Алан дёрнулся под тяжёлым телом волка, зашипел, пытаясь вывернуться. Его силуэт двоился, и к живому, настоящему магу был прикован цепями другой Алан - мёртвый. Такой же мёртвый, как и те упыри, что поймал на болотах Кай.
- Н-нижняя Умбра. Земля Теней! - сдавленно донеслось из-под волка. - Прямиком в г-гости к Харону!
Кай пошевелился, извернулся и протиснулся через остатки лобового стекла на капот, закрывая и без того не слишком хороший обзор невидимому водителю. Чуть было не соскользнул и припал на все четыре лапы, чтобы удержаться, а потом задрал верхнюю губу и оскалился, демонстрируя подменышу внушительные клыки. С гулким стоном рассекаемого воздуха в лапу оборотня упал тяжелый молот из холодного железа с тусклыми прожилками самородного серебра, но ломающего кости броска не последовало. Гару неотрывно смотрел охотнику в глаза и потому не замечал вокруг себя никого и ничего.
Охотник огляделся, больше не обращая внимания на волка. Потыкал ятаганом в цепи, сковывающие Алана.
- А это точно не Харон? - он кивнул в сторону Тени. - У меня нет монетки.
- Я видел Харона. Он другой. И у меня тоже нет монетки. Ничего нет. А это Фенрир, - маг застыл на усыпанном стеклянном крошевом сидении, глядя по сторонам со смесью ужаса и азарта. Во рту стоял противный гнилой привкус - всё это место было таким, но от осознания того, где они, хотелось выть от восторга. - Нужно выбираться. Господин Мирр?
Продолжавший скалиться Фенрир, а точнее, его далекий потомок, протянул когтистую лапу и потрогал ей Алана, бесцеремонно поворошив его из стороны в сторону, будто кусок мяса. Помедлил, втянул носом воздух и принялся ворочать прикованный цепями труп Алана - а потом ухватил оковы и резко дернул. Мышцы под светлой шкурой вздулись буграми; цепь натянулась, но нисколько не подалась.
- А я почему-то думал, что Фенрир - это вот то... - подменыш ткнул пальцем в волка и зашипел от боли в ранах. - А Фенрис... не будем о грустном.
Дорога на имела ответвлений. Дорога была прямой, как лунный луч, и вела куда-то за горизонт. Тень сдвинула машину к обочине, попытавшись ее притормозить, но не смогла.
На бесцеремонное лапание Алан зашипел и задёргался, тщетно пытаясь вывернуться, и даже ругнулся, но быстро затих - его куда больше волновало, что творится вокруг. На слова Бьорна он качнул головой, и призрак мертвеца за его спиной, серый и клыкастый, зеркально повторил его жест.
- Н-не знаю, - он оторвал взгляд от простирающихся вокруг серых болот, глянул на Тень. Потом - ещё раз, напряжённо прикусив губу. Плечи мага окаменели. - Мы… мы не там, где должны быть. Не в городе прошлого, что должен быть, ну, вокруг. Не знаю. Пограничье? Что-то ещё? Что-то не так.
Он потянулся к Тени за рулём, пытаясь коснуться его. Её? Алан не знал, кто это, но чувствовал - это не Альченцо Мирр. Не совсем он.
Кай рыкнул что-то невнятное в ответ. Отпустил цепь, шумно выдохнул, расслабил плечи - но ничего не произошло. В желтых глазах плеснулась сердитая досада и забрезжило понимание. Презрительно фыркнув в сторону Бьорна, оборотень сосредоточился на Алане: показал ладонь, провел по ней когтем сверху вниз и провел над ней другой слева направо, будто хотел накрыть.
- Ну охуеть. Ладно... Ямщик, поворачивай к черту!
Алан напоследок ещё раз тронул Тень и отодвинулся обратно на своё сидение, к борту машины. Нестерпимо, до зуда в кончиках пальцев, хотелось выбраться туда - на дорогу, на мёртвые луизианские болота, но он понимал - это плохая идея. Очень плохая.
И всё же…
Маг с силой, до побелевших костяшек, сжал пальцы на ручке двери, с трудом удерживая себя от этой глупости, такой манящей и желанной.
Кай понял, что его не понимают - или, что еще хуже, игнорируют, огрызнулся и бесцеремонно отбросил руку Алана от двери, уже не особенно заботясь о том, чтобы сдерживать силу.
- Да ёб твою мать! - Маг зашипел, уже не от злости, а от боли, когда его дёрнули за руку огромной когтистой лапой. - Хватит меня трогать, Кай!
- Мохнатый, два дела. Первое - нужно повернуть колымагу обратно. Второе - придержишь потом Алана за ноги, пока он высовывается наружу.
Алан потёр болезненно ноющее предплечье.
- Разворачиваться быстро надо, а то мало ли… куда выведет дорога. И к кому.
Мысль о том, что колымага едет вперед не потому, что ей управляют, а потому, что не способна развернуться, сидящему на капоте Каю в голову даже не приходила, а когда наконец пришла, то не понравилась. Проблемы он всегда решал в лоб, а потому ухватился передними лапами за оставшуюся от лобового стекла раму так, что на металле остались вмятины, и с силой оттолкнулся задней от дорожного полотна, чтобы заставить автомобиль пойти юзом - а потом еще раз и еще, чтобы развернуть.
Машина со скрежетом затормозила, пошла юзом, накренившись, но волк сумел ее удержать. Удержать - и развернуть.
Однако обратно она ехала медленно. Куда медленнее.
Кай уставился на Алана настороженными глазами. Если тот и впрямь собирался высовываться наружу, требованию не трогать колдуна было не суждено остаться услышанным.
Когда машину развернуло, Алан, не удержавшись, восторженно взвизгнул - он смотрел по сторонам с видом пятилетнего ребёнка, впервые приведённого на полную ярких красок и звуков ярмарку.
И он действительно уселся поудобнее на сидении, глянул на Кая безумными глазами.
- Подержи меня! - Что там могло быть на дороге? Камни? Ветки? Алан не знал, но ему чертовски хотелось узнать.
Волк прижал уши и наклонил голову набок, как если бы услышал голос, а слов не понял. Его хвост нервно дернулся из стороны в сторону, ударяя по капоту с глухим стуком.
- Он не понимает, - подменыш с угловатой грацией лег на еще не искореженное заднее сиденье и ухватил Алана за ноги. По его рукам из плеч стекала струйками кровь, а лицо стало еще более бледным, чем обычно.
Когтистые лапы Кая сомкнулись на лодыжках колдуна мертвой хваткой стальных капканов. Ему понадобилось приложить заметное усилие на то, чтобы не оттереть Бьорна в сторону, поэтому он снова продемонстрировал подменышу клыки под верхней губой.
Алан с пол десятка секунд смотрел на брата, с тревогой и немой, отчаянной просьбой - просьбой не умирать. Он боялся за Бьорна. Помнил о его ранах - и отчаянно боялся, что, когда они выберутся, тому будет очень плохо.
А потом рядом с холодными ладонями Бьорна сомкнулись когтистые лапы, и Алан чуть шире распахнул глаза. И кривовато улыбнулся обоим.
- Он нас просто, ну, плохо знает.
Поправив очки - потеряются ещё - он распахнул дверь, высовываясь наружу и склоняясь поближе к дороге. Вывалиться он не опасался - доверял.
На дороге было... разное. Рук и тела почему-то касалось вязкое болото, в котором утонул его Зверь. А вот и его голодный вой разнесся по округе. Мелькнул белый волк с насмешливым взглядом, полным превосходства. Лицо обожгло дикой болью от удара когтистой лапой...
Алан дёрнулся и вскрикнул. Упал бы - но его держали в четыре руки, и даже свернуться в клубочек от боли не вышло бы.
Он вскинул подрагивающую ладонь к лицу, жмурясь от слёз, но второй рукой упрямо тянулся в болото, скользя пальцами по вязкой грязи.
Было больно. Было страшно. Было безумно и отчаянно интересно, и боль подхлёстывала в спину, не давая остановиться. Не давая перестать искать.
Колкие искры обжигают руки, мерно стучащие молотом по наковальне. Молот достался ему, но клейв ушел ненавистному брату. Расколотая сущность одного и того же существа, ненавидящая сама себя. Ятаган скользнул в руки, как родной. Похоже, что наставника придется за него убивать. Или изгнать, преломив вонзившееся в сердце копье. Даже ангелу не дозволено лишать его своей сути!
Алан задыхался, но не был уверен - это он только придумал удушье от накатывающих образов (ведь в мире мёртвых не нужно дыхание, так?) или горло действительно перехватило, не давая вдохнуть.
Волк-охотник-ангел, он раскрылся навстречу видениям, позволяя им войти внутрь, пройти сквозь себя. И сжимал пальцы так, словно от этого зависела его жизнь, пытаясь удержать то, что мир мёртвых подталкивал под руки.
Зря, наверное. Потому что нечто наползало на руки само. Руку. Одну. Правую, уже медленно покрывающуюся тонко выделанной кожей черной перчатки.
От того, чтобы не начать панически сцарапывать с себя тонкую кожу, Алану удалось с трудом. Он вздрогнул, всем телом, от плечи до кончиков босых ног, и судорожно сжал пальцы, вслушиваясь в свои ощущения. Что-то, напоминающее здравый смысл, молило - подтянись, отстранись от мёртвой дороги.
Но - нет.
Он вытянулся всем телом, опасно даже с учётом хватки четырёх рук, в последней попытке рассмотреть, ощупать, познать это землю мертвецов.
Руки снова обожгло болью от удара хвоста огненной ящерицы. Под ногами разъехались пластины льда - все-таки надо было идти другой дорогой, и ледяная вода уже намочила шерсть. Безнадежно. В этом городе нет никого. Здесь никто не ждет тебя, и холод уже внутри, когда пытаешься хоть на минуту остановить бег вытекающей из ран на животе крови.
Это было больно. Больно не снаружи - а внутри, и холод растекался по телу, и хотелось наконец вернуться в машину, к тем, кто был жив. К тем, кому было когда-то больно.
Алан вздрогнул, машинально сжав пальцы ещё раз, пытаясь спрятать их от удара и загребая воздух.
И хрипло выдохнул, надеясь, что услышат:
- П-поднимите.
Его вытянули сразу, резким и сильным рывком. Мир перевернулся и занял привычный вид, с серым небом над головой и серой дорогой где-то внизу, под ногами. Перед глазами замаячила огромная волчья морда: Кай отчаянно всматривался в него, пытаясь понять, все ли в порядке, почти обжигая лицо своим горячим дыханием.
Подменыш, наоборот, еще больше истончился, размываемый ветром. Он отполз, зажимая рукой раны, и за его спиной трепыхались порванные золотистые крылья с черными вкраплениями.
- В-всё нормально, - хрипло выдохнул Алан, улыбнувшись Каю, хотя всё не было нормально. Он едва удержался, чтобы не рвануть к Бьорну, не обнять его, шепча бессмысленные извинения за то, что они не пришли раньше, не забрали его из холодного города.
Но он обернулся к Тени.
- Мы… можем ехать быстрей? Пожалуйста? Постарайтесь, - он смотрел на не-Альченцо, одновременно пытаясь сцарапать с левой руки чёрную кожу перчатки.
Тень... начала распадаться, пытаясь пришпорить уже мертвый автомобиль.
Кай беспокойно зашевелился, не находя себе места. Он легко терялся в тех ситуациях, когда его сила и размер не имели значения.
- Нет. Не-еет, не смейте! - Зашипел Алан, обращаясь не то к распадающемуся не-Альченцо, не то к тающему Бьорну. Он неловко устроился на месте Тени, вцепившись в руль.
Они не имели права застрять здесь.
Мир... лопнул, расцветившись всеми оттенками боли, запахов крови и лекарств, звуков человеческой речи и шагов...
@темы: Алан, Другие миры, Кай, 4 мая, Альченцо, Ингебьорн, 1927 год