Ночь, в которой круг, наконец, перестаёт разрывать себя
Греза, замок Ингебъёрг и Ингебьорна Гвидион
Несмотря на мокрую насквозь одежду, Алан все равно был теплым, а в остальном Леон никогда не был привередлив по части сна. На этот раз их никто не тревожил, так что когда Леон открыл глаза, он чувствовал себя намного бодрее.
Леон полежал пару минут без движения, собирая вместе мысли, затем вытащил из-под Алана руку и потряс его за плечо.
- Вставай.
Алан слегка вздрогнул, напрягся на мгновение, но потом узнал голос и расслабился. Поморгал, разгоняя сонную муть перед глазами и сел, осторожно поведя раненым плечом.
- Пора вершить великие дела…? - Он оглянулся на Леона, внимательно глядя на него - всё никак не мог привыкнуть к тому, как тот выглядит, и каждый раз смотрел, как в первый раз.
- Нет, можно тут весь день лежать и таращиться на меня, - Леон встал, потягиваясь. - Пошли, поговорим с Гвидионами. Если они там не переубивали друг друга, пока я дрых.
Обещали, что не поубивают - пробормотал Алан, поспешно отводя взгляд и вставая следом. Раздражённо убрал за уши окончательно спутавшиеся за ночь волосы и первым направился к двери.
Гвидионы нашлись у Ингебьёрг. Охрана пропустила достаточно спокойно, хотя взгляды были пристальными и внимательными.
Инга лежала на широкой тахте и лениво резала небольшим ножом странного вида фрукты. Ее брат сидел у нее в ногах и держал в одной руке потрепанную книгу, в другой, отставленной в сторону, внушительного вида кофейник, исходящий ароматом. Страницы он переворачивал, судя по всему, носом.
Оба были одеты так, будто в любой момент может начаться война, а может - и пир. Простые рубахи и штаны, наручи и нагрудники, оружие под рукой.
Алан бросил быстрый взгляд на Леона, но тот, кажется, не спешил здороваться первым, и пришлось заговорить самому:
- Я рад… эмм, мы рады видеть, что ваш разговор закончился без драки, - с этого определённо не стоило начинать разговор, но Алан лишь мысленно пожал плечами; раскланиваться, наверное, было уже глупо. И поздно. И бессмысленно. - У Леона и у меня есть к вам разговор.
Леону почему-то не давало покоя то, что все здесь - от прислуги и охраны замка до придурочного табора - смотрели на него как на Тень. Это раздражало, но какие-то основания для открытого возмущения в голову не лезли.
Когда Алан открыл рот, Леон только пожал плечами. В конце концов, если раньше его манера разговора заводила ему друзей и даже одну влюбленную принцессу, то почему сейчас должно быть иначе.
Бьорн поставил кофейник на стол и молча пошел к какому-то буфету, откуда выудил еще две чашки.
- Тогда подтягивайте кресла и садитесь, - каким-то мурлычущим голосом произнесла Инга, как будто близкое родство с кошками тут было у нее.
Леон с легким поклоном ухватил низкую кушетку, подтащил поближе и забрался в нее с ногами. Он старался не слишком откровенно таращиться на Ингебьорг, но ее состояние в любом случае стоило контролировать.
Алан молча подтащил чуть ближе кресло и устроился в нём, напряжённо нахохлившись, как какой-то длинный, худой и помятый зверь. Он коротко глянул на обоих Гвидионов по очереди, но они выглядели… безмятежными. Если не считать оружия и лёгких доспехов. Говорить Алан первым не собирался и уткнулся взглядом куда-то в сторону. А потом тихо шмыгнул носом.
Бьорн разлил по трем чашкам напиток, напоминающий по запаху кофе, но прозрачнее. Себе налил из кувшина. Странно посмотрел на Скатаха и с обреченным видом поставил перед ним банку с вареньем.
Леон покатал в руках чашку, согревая ладони. Покосился на Алана - тот бы еще занавеской утерся.
- Я могу спросить, чем окончился ваш вчерашний разговор, леди Гвидион? Разумеется, никаких подробностей, только... итоги. Если можно.
Она улыбнулась и не определенно пошевелила пальцами. Лицо у нее стало мечтательным.
Занавеской Алан утираться не стал. Молча пододвинул к себе чашку и, помедлив, банку.
Потом задумчиво посмотрел на Ингебьёрг, как-то озадаченно сощурился, но ничего не стал говорить, только перевёл вопросительный взгляд на её брата.
Брат растопыренными пальцами убрал волосы назад и с невозмутимым видом уселся в кресло, запуская зубы в истекающий соком переспелый фрукт.
Леон мысленно надел каждому из трех на голову банку варенья. Затем подумал и полил Ингебьорна сверху из кофейника. Покосился на Алана,который продолжал хлюпать носом.
Алан всё ещё выглядел озадаченным. Потом вздохнул, сделал глоток странного не-кофе и отставил от себя чашку. Стоило бы сесть в кресле повольготней, но расслабиться он не мог.
- Это, наверное, ну… значит, что всё прошло хорошо? Тогда, эмм… по поводу проклятия. И того, как его снять. Или что делать до того, как снять, - он машинально покосился на запястье, ожидая увидеть там часы. Вздохнул. - И тех вариантов, что есть. Потому что их оказалось, ну… несколько, помимо идеи Леона. Хотя некоторые из тех, что вчера - или сегодня? - предложили Тэйн и остальные, чертовски опасные, И вряд ли сработают.
Алан замолчал, шмыгнул носом, а потом вскинул глаза на обоих Гвидионов.
- Мне продолжать или вы, эмм… всё-таки что-нибудь скажете?
Инга легко потянулась и села, глядя в глаза Алану. Медленно сложила руки на столе, сплела пальцы.
- Соберись с мыслями и расскажи по порядку. Или предоставь это спутнику.
- Он не «спутник». Его зовут Леон, - хмуро и негромко проговорил Алан.
Она кивнула, не отрывая пронзительного взгляда.
Алан упрямо вскинул подбородок, не особо веря в этот кивок. Глаз он не отводил, хоть и заметно напрягся.
Леон подавил желание прикрыть лицо ладонью.
- Благодарю, - он кивнул Ингебьорг. - Я, если позволите, начну немного издалека. Гости замка Гвидион, друзья... Эйда, вчера очень много говорили, - "и по большей части полную чушь", - о законах Клятв и особенностях их снятия. Я вчера уже говорил вам, леди Ингебьорг, что если бы я верил в то, во что верит юная леди Айрис - что слова и желания имеют ультимативную силу, и так далее - вам не нужен был бы сейчас этот консилиум. В вас силы воли больше, чем у меня. Воля это сталь, а желания это точильный камень для нее, и что делать с этим, вы знаете сами. Но этого недостаточно.
Леон задумчиво подвинул к себе низкий кофейный столик.
- Я, видите ли, верю не только в силу воли, но и в свободу ее же. Даже если сковать ее Клятвами, выход находится. Для такого сильного проклятия, которое достает через грань между мирами и за ней - мало брошенных в сердцах обещаний, неудачной шутки и упрямства. Нужен чей-то замысел. И я, в отличие от друзей Эйда, не стал бы рисковать, ставя свою жизнь и жизни тех, кто от вас зависит, на столь сомнительные расклады. Они рано или поздно придут к вам, ведомые чувством собственной значимости, и предложат расколдовать принцессу и рыцаря, чтобы те стали свободны. И может быть, какие-то из этих решений могут сработать, вы станете свободны. - Леон поднял глаза на Ингу. - Я могу вам гарантировать, что знаю минимум одно подобное решение, намного более дешевое и простое. Отдавшись Зверю внутри вас, вы станете абсолютно свободны, и не надо никуда ходить. Все остальное... если бы я хозяином этого замысла, я принял бы меры. Против ид... дилетантов, которые, посидев полдня в библиотеке, думают, что разгадали тайны мироздания. Не факт, что развязав этот круг, вы не завяжете что-то похуже. Поэтому я просто хочу попросить вас быть осторожнее. Потому что... - Леон снова опустил глаза на столик. - Круг уже заработал, хотим мы того или нет.
Он поставил на стол почти ледяную чашку. Вытащил одну небольшую свечу, поставил напротив.
- Алан - живой огонь. Я не знаю, кем и чем был Эйд, но ваше общее проклятие и судьба лишило его памяти, переродив осколком огня. Возможно, для того, чтобы круг замкнулся как следует. Вы - живой лед. Лорд Ингебьорн - свет, - чуть выше линии чашки и свечи лег кусочек белого сахара. - Я... наоборот. - Безнадежно завядший и когда-то фиолетовый цветок. - Простите за неподобающие символы.
- Из этого следует еще одно. Что должно быть порождено этим кругом? - подал голос Бьорн. Инга сверкнула на него глазами, и он слегка ощерился.
Леон уставился в центр круга пристальным и немного отрешенным взглядом.
- Война, - то ли в ответ на слова Бьорна, то ли сам себе сказал он. - И скоро...
Инга переглянулась с Бьорном. Нахмурилась.
- Говори.
Алан, до этого молча разглядывавший собранную на столе схему, резко вскинул голову. Глянул - коротко, внимательно, на обоих Гвидионов. Почему-то казалось, что говорить должны они. Потом перевёл взгляд на Леона - всё также молча.
Леон вздрогнул, выходя из транса, потер глаза. Лед в голосе Ингебьорг ему не понравился. И то, что он видел - тоже.
- Это все, - он пожал плечами. И бросил взгляд на Ингебьорна.
- Говори, Бомэйн. Раз начал, - Инга была настойчива и холодна.
- Леон же сказал, что это - всё. А вот вы что-то знаете. Ну… если судить по тому, как переглядываетесь, - Алан скрестил руки на груди, поморщился - потянуло болью плечо. И с вызовом посмотрел на Ингу.
- Если Бомэйн нарушает клятвы и приказы, возвращаясь сюда, чтобы тут пророчествовать, то ему стоит рассказать больше, чем одно слово, - глаза Ингебьёрг слегка засветились голубизной.
- Вы меня с кем-то путаете, - Леон чуть пришел в себя и вернул Инге спокойный взгляд. - Особенно в части клятв и приказов. Надо мной нет ни того, ни другого. И это не мое имя.
- Но твои действия. Ты увидел начертанное рунами слово "Война" или что-то другое?
Леон ощерился, но в гляделки с Ингой было играть куда сложнее, чем с Лакесом.
- Нет, я видел войну. Резню. Кто-то из твоего рода против другого, но с тем же гербом. Его, - кивок в сторону Алана, - в бою и вне боя. Хватит мне угрожать!
- Я не угрожаю, я требую. Это была война дома Гвидион?
- У тебя нет права ни на то, ни на другое! И - нет, всего твоего народа. Или больше.
- У меня есть право хозяина дома. И есть мнение, что если уж ты пришел сюда говорить о делах, то говори, а не кокетничай, как слуаг, вымогающий плату, - она отвела взгляд и со вздохом порылась в ящичке комода, выуживая оттуда гребень. Протянула Алану. - Причешись хоть, а то с тебя можно писать жалостивые лубки "подайте сидхе на пропитание".
Когда она отвернулась, Леон зажмурился, на секунду прикладывая ладонь к переносице.
Алан шмыгнул носом, молча забрал гребень и принялся ожесточённо приводить в порядок спутанные волосы.
Он злился. Не на слова Леона, и не на то, что, как ему казалось, Гвидион что-то умалчивали, а на что-то - или кого-то - далёкое и недосягаемое, закрутившее всё это… дерьмо. Пока что - далёкое и недосягаемое.
Бьорн поднялся и слегка обнял сестру. Она положила пальцы на его запястье и слегка оттолкнула. Не сейчас.
- Леон... - Бьорн заговорил тяжелым, но спокойным голосом. - Постарайся больше не пророчествовать тогда, когда не готов очень быстро бежать. Даже если ты ничего не знаешь или не помнишь, тебя все равно могут счесть виновным в преступлениях предков.
- Я вообще не бегаю, - холодно ответил Леон. - Особенно от кого-либо.
- Ну и зря, - Гвидион налил себе еще своего компота.
- Вы ведёте себя так, словно Леон виновен в незнании законов здесь, - Алан бросил попытку распутать волосы, выпрямился, всё ещё злой. - Или, ну… обязан был знать. Что можно говорить, а что нельзя. И когда. И кому. Но это не так.
- Наоборот. Но мы знаем, что незнание не освободит его от ответственности и предупреждаем.
- Тогда может мы, ну… снова вернёмся к делу?
- Мы так и не поняли, что получим из этого круга. Войну?
Леон раздраженно хлопнул по столу, сметая завядший цветок на пол.
- Позвольте мне, лорд Ингебьорн, решать, как именно я хочу нести свою ответственность. И я не бегаю. Никогда.
Он пожал плечами.
- Не знаю. Возможно? Но из того, что я знаю о вашем мире, мне удивительно, что какая-нибудь война уже не идет. Так что, может быть, она и без нас случится.
- Позволяю, - Ингебьорн мягко оказался за спиной у Леона, положив кончики пальцев на его спину между лопатками. - Решай.
Ингебьёрг отстраненно размышляла, крутя в пальцах чашку.
Алан медленно отвернулся от Леона с Ингебьорном, уставившись куда-то в сторону. Прикусив уголок губы, он молча впился гребнем в волосы, думая о проклятиях. Бездне. Грани миров. Войне, в которой ему придётся участвовать. О чём угодно, кроме того, что он увидел.
еон вздрогнул, чувствуя, как плавится позвоночник от прикосновения. Чуть подался вперед и в сторону, уворачиваясь.
- Благодарю. И Алан прав, как обычно. Стоит вернуться к тому, о чем я могу говорить, а не о том, о чем я не имею понятия.
Инга гневно засопела и резко схватила Алана за руку, утягивая к себе на тахту. Ее глаза сверкали, а ноздри раздулись.
Бьорн слегка, совсем чуть приблизил руку. Так, чтобы Леон чувствовал исходящее от нее тепло.
- Расскажи все, что ты видел. Тогда и продолжим.
Алан ощерился и тихо зашипел, ощутив на руке хватку чужих пальцев. А потом попытался вырваться - рывком, напрягая все силы… и без всякого успеха.
- Право хозяина дома? - Леон чуть улыбнулся, не двигаясь ни на миллиметр. Не касаясь руки. - Я не знаю, что я видел. Войну. Может быть, не одну. В моем мире. В твоем. В обоих. Двух воинов твоего народа и с твоим гербом, один против другого. Много крови. Много лжи. И Бесконечную Зиму. Если мне запрещено пророчествовать, не запрещено ли тебе меня слушать, лорд Ингебьорн?
- Нет, не запрещено. Но нежелательно. Желательно сразу же выпроваживать из Грезы, как предателя и изгнанника. Что именно ты спрашивал, когда смотрел на круг? - Бьорн обеспокоенно посмотрел на ощерившуюся, сдавленно зарычавшую Ингу.
Нехорошее предчувствие свилось холодной змеёй где-то в животе, и сдавленное рычание было плохим знаком. Алан не хотел находиться рядом с… разъярённой ши. Зверем. Он снова дёрнулся, пытаясь оказаться как можно дальше от Инги. И снова - безрезультатно.
А потом внезапно замер, напрягшись и не смотря ей в глаза, и проговорил, так спокойно и чётко, насколько мог:
- Отпустите меня, леди Ингебьёрг. Не надо превращать нашу… беседу о деле в непонятно что.
- Это ты спрашивал. Не я. О том, что должно быть порождено. Я просто _смотрел_, - Леон, старательно обтекая протянутую руку Ингебьорна, быстро поднялся. - Леди Ингебьорг!
Она свистяще выдохнула, пойманная взглядом Ингебьорна. Вздохнула и медленно отпустила Алана.
- Прекращай, - рыкнула Леди.
- Я дал... что мог. Я люблю тебя, дурочка, но почему ты сводишь любовь к таким простым мотивам?
Алан также медленно поднялся на ноги и тихо отступил на пару шагов в сторону, пытаясь вновь не привлекать к себе внимание Ингебьёрг. Он понимал, что в следующий раз всё может окончиться совсем иначе.
- Вы все их туда сводите! - Леон снова ударил по столу с остатками круга.
Посмотрел на Алана, таким же взглядом, как в ту ночь, когда чуть не лишил его слуха. Обернулся к Бьорну, как будто хотел сказать ему что-то, но словно бы не смог разжать стиснутые в ярости зубы. Сделал шаг к тахте Инги, и медленно, но спокойно опустился рядом с ней. "Смотри на меня", - настойчиво требовало что-то внутри. "Все смотрите на меня".
- Твоя воля прочнее стали, леди Гвидион, - отчетливо произнес Леон, глядя ей в лицо. - Не позволяй себе оступиться.
Она смотрела на Леона горящими ледяной синевой глазами. Застывшая, холодная и неприступная.
"Слишком много притяжения между светом и льдом. Между огнем и тьмой. Круг разрывает себя... Глупо было думать, что можно погасить его. Но можно попытаться зажечь остальное..."
Леон улыбнулся и поднялся с пола.
- У меня ничего нет, чтобы подпереть твой трон, Ледяная Королева. Ничего из того, что ты желаешь. Кроме меня самого, предателя и изгнанника... Возьми хотя бы это. И еще - я ведь говорил, что понимаю тебя.
Кто-то, в конце концов, должен был ее обнять. Почти готовый к тому, что она не выдержит и спустит Зверя, Леон протянул к ней руки.
Между ней и братом пролетела искра. Они понимали друг друга так, что им не требовалась даже телепатия. Бьорн отошел к Алану, мягко положив ему руку на здоровое плечо.
А Инга взяла руки Леона в свои, принимая его присягу.
Алан не пошевелился, когда Бьорн дотронулся до него, не вздрогнул. Только чуть повернул голову к Гвидиону и улыбнулся ему с какой-то едва уловимо растерянной благодарностью.
Тот слегка сжал пальцы, подбадривая.
Алан зажмурился на короткое мгновение. Не раздумывая, просто медля перед тем, что порывался сделать. Потом он поднял руку, находя своей ладонью - чужую ладонь. И осторожно сделал шаг вперёд, ближе к Инге и Леону, мягко утягивая Бьорна за собой.
Греза, замок Ингебъёрг и Ингебьорна Гвидион
Несмотря на мокрую насквозь одежду, Алан все равно был теплым, а в остальном Леон никогда не был привередлив по части сна. На этот раз их никто не тревожил, так что когда Леон открыл глаза, он чувствовал себя намного бодрее.
Леон полежал пару минут без движения, собирая вместе мысли, затем вытащил из-под Алана руку и потряс его за плечо.
- Вставай.
Алан слегка вздрогнул, напрягся на мгновение, но потом узнал голос и расслабился. Поморгал, разгоняя сонную муть перед глазами и сел, осторожно поведя раненым плечом.
- Пора вершить великие дела…? - Он оглянулся на Леона, внимательно глядя на него - всё никак не мог привыкнуть к тому, как тот выглядит, и каждый раз смотрел, как в первый раз.
- Нет, можно тут весь день лежать и таращиться на меня, - Леон встал, потягиваясь. - Пошли, поговорим с Гвидионами. Если они там не переубивали друг друга, пока я дрых.
Обещали, что не поубивают - пробормотал Алан, поспешно отводя взгляд и вставая следом. Раздражённо убрал за уши окончательно спутавшиеся за ночь волосы и первым направился к двери.
Гвидионы нашлись у Ингебьёрг. Охрана пропустила достаточно спокойно, хотя взгляды были пристальными и внимательными.
Инга лежала на широкой тахте и лениво резала небольшим ножом странного вида фрукты. Ее брат сидел у нее в ногах и держал в одной руке потрепанную книгу, в другой, отставленной в сторону, внушительного вида кофейник, исходящий ароматом. Страницы он переворачивал, судя по всему, носом.
Оба были одеты так, будто в любой момент может начаться война, а может - и пир. Простые рубахи и штаны, наручи и нагрудники, оружие под рукой.
Алан бросил быстрый взгляд на Леона, но тот, кажется, не спешил здороваться первым, и пришлось заговорить самому:
- Я рад… эмм, мы рады видеть, что ваш разговор закончился без драки, - с этого определённо не стоило начинать разговор, но Алан лишь мысленно пожал плечами; раскланиваться, наверное, было уже глупо. И поздно. И бессмысленно. - У Леона и у меня есть к вам разговор.
Леону почему-то не давало покоя то, что все здесь - от прислуги и охраны замка до придурочного табора - смотрели на него как на Тень. Это раздражало, но какие-то основания для открытого возмущения в голову не лезли.
Когда Алан открыл рот, Леон только пожал плечами. В конце концов, если раньше его манера разговора заводила ему друзей и даже одну влюбленную принцессу, то почему сейчас должно быть иначе.
Бьорн поставил кофейник на стол и молча пошел к какому-то буфету, откуда выудил еще две чашки.
- Тогда подтягивайте кресла и садитесь, - каким-то мурлычущим голосом произнесла Инга, как будто близкое родство с кошками тут было у нее.
Леон с легким поклоном ухватил низкую кушетку, подтащил поближе и забрался в нее с ногами. Он старался не слишком откровенно таращиться на Ингебьорг, но ее состояние в любом случае стоило контролировать.
Алан молча подтащил чуть ближе кресло и устроился в нём, напряжённо нахохлившись, как какой-то длинный, худой и помятый зверь. Он коротко глянул на обоих Гвидионов по очереди, но они выглядели… безмятежными. Если не считать оружия и лёгких доспехов. Говорить Алан первым не собирался и уткнулся взглядом куда-то в сторону. А потом тихо шмыгнул носом.
Бьорн разлил по трем чашкам напиток, напоминающий по запаху кофе, но прозрачнее. Себе налил из кувшина. Странно посмотрел на Скатаха и с обреченным видом поставил перед ним банку с вареньем.
Леон покатал в руках чашку, согревая ладони. Покосился на Алана - тот бы еще занавеской утерся.
- Я могу спросить, чем окончился ваш вчерашний разговор, леди Гвидион? Разумеется, никаких подробностей, только... итоги. Если можно.
Она улыбнулась и не определенно пошевелила пальцами. Лицо у нее стало мечтательным.
Занавеской Алан утираться не стал. Молча пододвинул к себе чашку и, помедлив, банку.
Потом задумчиво посмотрел на Ингебьёрг, как-то озадаченно сощурился, но ничего не стал говорить, только перевёл вопросительный взгляд на её брата.
Брат растопыренными пальцами убрал волосы назад и с невозмутимым видом уселся в кресло, запуская зубы в истекающий соком переспелый фрукт.
Леон мысленно надел каждому из трех на голову банку варенья. Затем подумал и полил Ингебьорна сверху из кофейника. Покосился на Алана,который продолжал хлюпать носом.
Алан всё ещё выглядел озадаченным. Потом вздохнул, сделал глоток странного не-кофе и отставил от себя чашку. Стоило бы сесть в кресле повольготней, но расслабиться он не мог.
- Это, наверное, ну… значит, что всё прошло хорошо? Тогда, эмм… по поводу проклятия. И того, как его снять. Или что делать до того, как снять, - он машинально покосился на запястье, ожидая увидеть там часы. Вздохнул. - И тех вариантов, что есть. Потому что их оказалось, ну… несколько, помимо идеи Леона. Хотя некоторые из тех, что вчера - или сегодня? - предложили Тэйн и остальные, чертовски опасные, И вряд ли сработают.
Алан замолчал, шмыгнул носом, а потом вскинул глаза на обоих Гвидионов.
- Мне продолжать или вы, эмм… всё-таки что-нибудь скажете?
Инга легко потянулась и села, глядя в глаза Алану. Медленно сложила руки на столе, сплела пальцы.
- Соберись с мыслями и расскажи по порядку. Или предоставь это спутнику.
- Он не «спутник». Его зовут Леон, - хмуро и негромко проговорил Алан.
Она кивнула, не отрывая пронзительного взгляда.
Алан упрямо вскинул подбородок, не особо веря в этот кивок. Глаз он не отводил, хоть и заметно напрягся.
Леон подавил желание прикрыть лицо ладонью.
- Благодарю, - он кивнул Ингебьорг. - Я, если позволите, начну немного издалека. Гости замка Гвидион, друзья... Эйда, вчера очень много говорили, - "и по большей части полную чушь", - о законах Клятв и особенностях их снятия. Я вчера уже говорил вам, леди Ингебьорг, что если бы я верил в то, во что верит юная леди Айрис - что слова и желания имеют ультимативную силу, и так далее - вам не нужен был бы сейчас этот консилиум. В вас силы воли больше, чем у меня. Воля это сталь, а желания это точильный камень для нее, и что делать с этим, вы знаете сами. Но этого недостаточно.
Леон задумчиво подвинул к себе низкий кофейный столик.
- Я, видите ли, верю не только в силу воли, но и в свободу ее же. Даже если сковать ее Клятвами, выход находится. Для такого сильного проклятия, которое достает через грань между мирами и за ней - мало брошенных в сердцах обещаний, неудачной шутки и упрямства. Нужен чей-то замысел. И я, в отличие от друзей Эйда, не стал бы рисковать, ставя свою жизнь и жизни тех, кто от вас зависит, на столь сомнительные расклады. Они рано или поздно придут к вам, ведомые чувством собственной значимости, и предложат расколдовать принцессу и рыцаря, чтобы те стали свободны. И может быть, какие-то из этих решений могут сработать, вы станете свободны. - Леон поднял глаза на Ингу. - Я могу вам гарантировать, что знаю минимум одно подобное решение, намного более дешевое и простое. Отдавшись Зверю внутри вас, вы станете абсолютно свободны, и не надо никуда ходить. Все остальное... если бы я хозяином этого замысла, я принял бы меры. Против ид... дилетантов, которые, посидев полдня в библиотеке, думают, что разгадали тайны мироздания. Не факт, что развязав этот круг, вы не завяжете что-то похуже. Поэтому я просто хочу попросить вас быть осторожнее. Потому что... - Леон снова опустил глаза на столик. - Круг уже заработал, хотим мы того или нет.
Он поставил на стол почти ледяную чашку. Вытащил одну небольшую свечу, поставил напротив.
- Алан - живой огонь. Я не знаю, кем и чем был Эйд, но ваше общее проклятие и судьба лишило его памяти, переродив осколком огня. Возможно, для того, чтобы круг замкнулся как следует. Вы - живой лед. Лорд Ингебьорн - свет, - чуть выше линии чашки и свечи лег кусочек белого сахара. - Я... наоборот. - Безнадежно завядший и когда-то фиолетовый цветок. - Простите за неподобающие символы.
- Из этого следует еще одно. Что должно быть порождено этим кругом? - подал голос Бьорн. Инга сверкнула на него глазами, и он слегка ощерился.
Леон уставился в центр круга пристальным и немного отрешенным взглядом.
- Война, - то ли в ответ на слова Бьорна, то ли сам себе сказал он. - И скоро...
Инга переглянулась с Бьорном. Нахмурилась.
- Говори.
Алан, до этого молча разглядывавший собранную на столе схему, резко вскинул голову. Глянул - коротко, внимательно, на обоих Гвидионов. Почему-то казалось, что говорить должны они. Потом перевёл взгляд на Леона - всё также молча.
Леон вздрогнул, выходя из транса, потер глаза. Лед в голосе Ингебьорг ему не понравился. И то, что он видел - тоже.
- Это все, - он пожал плечами. И бросил взгляд на Ингебьорна.
- Говори, Бомэйн. Раз начал, - Инга была настойчива и холодна.
- Леон же сказал, что это - всё. А вот вы что-то знаете. Ну… если судить по тому, как переглядываетесь, - Алан скрестил руки на груди, поморщился - потянуло болью плечо. И с вызовом посмотрел на Ингу.
- Если Бомэйн нарушает клятвы и приказы, возвращаясь сюда, чтобы тут пророчествовать, то ему стоит рассказать больше, чем одно слово, - глаза Ингебьёрг слегка засветились голубизной.
- Вы меня с кем-то путаете, - Леон чуть пришел в себя и вернул Инге спокойный взгляд. - Особенно в части клятв и приказов. Надо мной нет ни того, ни другого. И это не мое имя.
- Но твои действия. Ты увидел начертанное рунами слово "Война" или что-то другое?
Леон ощерился, но в гляделки с Ингой было играть куда сложнее, чем с Лакесом.
- Нет, я видел войну. Резню. Кто-то из твоего рода против другого, но с тем же гербом. Его, - кивок в сторону Алана, - в бою и вне боя. Хватит мне угрожать!
- Я не угрожаю, я требую. Это была война дома Гвидион?
- У тебя нет права ни на то, ни на другое! И - нет, всего твоего народа. Или больше.
- У меня есть право хозяина дома. И есть мнение, что если уж ты пришел сюда говорить о делах, то говори, а не кокетничай, как слуаг, вымогающий плату, - она отвела взгляд и со вздохом порылась в ящичке комода, выуживая оттуда гребень. Протянула Алану. - Причешись хоть, а то с тебя можно писать жалостивые лубки "подайте сидхе на пропитание".
Когда она отвернулась, Леон зажмурился, на секунду прикладывая ладонь к переносице.
Алан шмыгнул носом, молча забрал гребень и принялся ожесточённо приводить в порядок спутанные волосы.
Он злился. Не на слова Леона, и не на то, что, как ему казалось, Гвидион что-то умалчивали, а на что-то - или кого-то - далёкое и недосягаемое, закрутившее всё это… дерьмо. Пока что - далёкое и недосягаемое.
Бьорн поднялся и слегка обнял сестру. Она положила пальцы на его запястье и слегка оттолкнула. Не сейчас.
- Леон... - Бьорн заговорил тяжелым, но спокойным голосом. - Постарайся больше не пророчествовать тогда, когда не готов очень быстро бежать. Даже если ты ничего не знаешь или не помнишь, тебя все равно могут счесть виновным в преступлениях предков.
- Я вообще не бегаю, - холодно ответил Леон. - Особенно от кого-либо.
- Ну и зря, - Гвидион налил себе еще своего компота.
- Вы ведёте себя так, словно Леон виновен в незнании законов здесь, - Алан бросил попытку распутать волосы, выпрямился, всё ещё злой. - Или, ну… обязан был знать. Что можно говорить, а что нельзя. И когда. И кому. Но это не так.
- Наоборот. Но мы знаем, что незнание не освободит его от ответственности и предупреждаем.
- Тогда может мы, ну… снова вернёмся к делу?
- Мы так и не поняли, что получим из этого круга. Войну?
Леон раздраженно хлопнул по столу, сметая завядший цветок на пол.
- Позвольте мне, лорд Ингебьорн, решать, как именно я хочу нести свою ответственность. И я не бегаю. Никогда.
Он пожал плечами.
- Не знаю. Возможно? Но из того, что я знаю о вашем мире, мне удивительно, что какая-нибудь война уже не идет. Так что, может быть, она и без нас случится.
- Позволяю, - Ингебьорн мягко оказался за спиной у Леона, положив кончики пальцев на его спину между лопатками. - Решай.
Ингебьёрг отстраненно размышляла, крутя в пальцах чашку.
Алан медленно отвернулся от Леона с Ингебьорном, уставившись куда-то в сторону. Прикусив уголок губы, он молча впился гребнем в волосы, думая о проклятиях. Бездне. Грани миров. Войне, в которой ему придётся участвовать. О чём угодно, кроме того, что он увидел.
еон вздрогнул, чувствуя, как плавится позвоночник от прикосновения. Чуть подался вперед и в сторону, уворачиваясь.
- Благодарю. И Алан прав, как обычно. Стоит вернуться к тому, о чем я могу говорить, а не о том, о чем я не имею понятия.
Инга гневно засопела и резко схватила Алана за руку, утягивая к себе на тахту. Ее глаза сверкали, а ноздри раздулись.
Бьорн слегка, совсем чуть приблизил руку. Так, чтобы Леон чувствовал исходящее от нее тепло.
- Расскажи все, что ты видел. Тогда и продолжим.
Алан ощерился и тихо зашипел, ощутив на руке хватку чужих пальцев. А потом попытался вырваться - рывком, напрягая все силы… и без всякого успеха.
- Право хозяина дома? - Леон чуть улыбнулся, не двигаясь ни на миллиметр. Не касаясь руки. - Я не знаю, что я видел. Войну. Может быть, не одну. В моем мире. В твоем. В обоих. Двух воинов твоего народа и с твоим гербом, один против другого. Много крови. Много лжи. И Бесконечную Зиму. Если мне запрещено пророчествовать, не запрещено ли тебе меня слушать, лорд Ингебьорн?
- Нет, не запрещено. Но нежелательно. Желательно сразу же выпроваживать из Грезы, как предателя и изгнанника. Что именно ты спрашивал, когда смотрел на круг? - Бьорн обеспокоенно посмотрел на ощерившуюся, сдавленно зарычавшую Ингу.
Нехорошее предчувствие свилось холодной змеёй где-то в животе, и сдавленное рычание было плохим знаком. Алан не хотел находиться рядом с… разъярённой ши. Зверем. Он снова дёрнулся, пытаясь оказаться как можно дальше от Инги. И снова - безрезультатно.
А потом внезапно замер, напрягшись и не смотря ей в глаза, и проговорил, так спокойно и чётко, насколько мог:
- Отпустите меня, леди Ингебьёрг. Не надо превращать нашу… беседу о деле в непонятно что.
- Это ты спрашивал. Не я. О том, что должно быть порождено. Я просто _смотрел_, - Леон, старательно обтекая протянутую руку Ингебьорна, быстро поднялся. - Леди Ингебьорг!
Она свистяще выдохнула, пойманная взглядом Ингебьорна. Вздохнула и медленно отпустила Алана.
- Прекращай, - рыкнула Леди.
- Я дал... что мог. Я люблю тебя, дурочка, но почему ты сводишь любовь к таким простым мотивам?
Алан также медленно поднялся на ноги и тихо отступил на пару шагов в сторону, пытаясь вновь не привлекать к себе внимание Ингебьёрг. Он понимал, что в следующий раз всё может окончиться совсем иначе.
- Вы все их туда сводите! - Леон снова ударил по столу с остатками круга.
Посмотрел на Алана, таким же взглядом, как в ту ночь, когда чуть не лишил его слуха. Обернулся к Бьорну, как будто хотел сказать ему что-то, но словно бы не смог разжать стиснутые в ярости зубы. Сделал шаг к тахте Инги, и медленно, но спокойно опустился рядом с ней. "Смотри на меня", - настойчиво требовало что-то внутри. "Все смотрите на меня".
- Твоя воля прочнее стали, леди Гвидион, - отчетливо произнес Леон, глядя ей в лицо. - Не позволяй себе оступиться.
Она смотрела на Леона горящими ледяной синевой глазами. Застывшая, холодная и неприступная.
"Слишком много притяжения между светом и льдом. Между огнем и тьмой. Круг разрывает себя... Глупо было думать, что можно погасить его. Но можно попытаться зажечь остальное..."
Леон улыбнулся и поднялся с пола.
- У меня ничего нет, чтобы подпереть твой трон, Ледяная Королева. Ничего из того, что ты желаешь. Кроме меня самого, предателя и изгнанника... Возьми хотя бы это. И еще - я ведь говорил, что понимаю тебя.
Кто-то, в конце концов, должен был ее обнять. Почти готовый к тому, что она не выдержит и спустит Зверя, Леон протянул к ней руки.
Между ней и братом пролетела искра. Они понимали друг друга так, что им не требовалась даже телепатия. Бьорн отошел к Алану, мягко положив ему руку на здоровое плечо.
А Инга взяла руки Леона в свои, принимая его присягу.
Алан не пошевелился, когда Бьорн дотронулся до него, не вздрогнул. Только чуть повернул голову к Гвидиону и улыбнулся ему с какой-то едва уловимо растерянной благодарностью.
Тот слегка сжал пальцы, подбадривая.
Алан зажмурился на короткое мгновение. Не раздумывая, просто медля перед тем, что порывался сделать. Потом он поднял руку, находя своей ладонью - чужую ладонь. И осторожно сделал шаг вперёд, ближе к Инге и Леону, мягко утягивая Бьорна за собой.