Ночь, в которой детективу заштатного агенства в Спрингфилде наносят визит и предлагают работу, а потом Леон говорит о своих причинах остаться в городе (хотя Алан и так это знает)
Спрингфилд, 24 августа
Агентство-то было... но очень задрипанное и провинциальное. И сам сыщик выглядел весьма... провинциально. Потрепанный, потасканный и откровенно немолодой человек с бегающими глазками. Излишне услужливый, с потными ручонками и в вытертых на коленях штанах.
Леон замер на пороге, предлагая Алану выйти вперед и продолжить бенефис. Если тот, конечно, хотел.
Алан, всю дорогу хмуро молчавший и больше на задававший идиотских вопросов, откровенно растерялся. Кинул быстрый взгляд на Леона, но спорить не стал и вошёл первым, даже не пытаясь выглядеть хоть сколько-нибудь не напряжённым. Он отчаянно надеялся, что Леон заговорит первым, но тот молчал. На пару невыносимо долгих секунд накатила паника, и заставить себя произнести что-то удалось с трудом.
- Мы… - он скользнул взглядом по обшарпанному кабинету, потом посмотрел на его владельца, судорожно соображая, что говорить, - ищем одного человека. Местного. Но, эээ… сначала бы хотелось узнать ваши цены. И возможности. И убедиться, что детали наших проблем не, эмм… не покинут стены этой комнаты.
- Ах, эта конфиденциальность... - детектив покачал головой. - Поверьте, если бы я много разговаривал, то был бы мертв? Или вы хотите начать меня пытать для проверки?
Леон улыбнулся, но промолчал.
Алан нахохлился, всё ещё ожидая, что в разговор вот-вот вмешаются, и ему не придётся вести чёртову беседу дальше.
- А мы похожи на тех, кто, эмм… начинает разговор с пыток?
Детектив улыбнулся. Улыбкой Леона.
От чужой улыбки неприятно закололо затылок. Алан чуть выпрямился в кресле, сощурился, куда внимательней вглядываясь в сидящего напротив человека. В чуть подрагивающем вокруг чужого силуэта мареве оттенков читались жёстокость, хитрость - и это было даже неудивительно. Но всё же - напротив них сидел человек.
- Ну, раз мы… эмм, поняли друг-друга, мистер… не знаю вашего имени, простите, то давайте вы расскажете про свои, ну, цены. И условия.
Леон сел в кресло для посетителей, так, чтобы видеть обоих. И продолжал наблюдать за Аланом. До сих пор не до конца уверенный, всерьез ли он решил его... тренировать. Неделю назад Леон бы поклялся чем угодно, что более бесполезного Тремера среди потомков Каина не было за все поколения, но... почему бы, собственно, и нет.
- Я не спрашиваю ваших имен. Я не называю своего. Я не связываюсь с убийствами, грабежом, неверными женами и пропавшими собачками. Что касается цен... - он назвал диапазон. Недешево. Но и не дорого.
Алан выдавил из себя вежливую улыбку. Он застыл в кресле, отчаянно надеясь, что наглухо запахнутый и застёгнутый на все пуговицы, слишком большой на него пиджак хоть немного скроет напряжённость позы.
- Отлично. И какая… информация вам нужна, чтобы найти кого-то, ну… здесь? И не говорите, что «чем больше, тем лучше». Это, эмм… и так понятно.
- Вот видите. Это и так понятно, - детектив развел руками.
- Неа, - Алан слегка повёл плечами, пытаясь хоть немного расслабиться. Успокоиться. Но - не получалось. - Потому что, ну… хороший детектив найдёт кого-то, зная про любимый, эмм… ресторан? Или лавку. И что у того, кого ищут, есть… эээ… усы. А _очень_ хорошему детективу хватит просто знать, что нужно искать кого-то с усами.
Детектив продолжал ободряюще улыбаться.
- Вы… не ответили на вопрос, - Алан нервно прокрутил ремешок часов вокруг запястья. - Вы - хороший детектив или, эмм… очень хороший?
- Это не мне решать. Я не гений, если вы об этом. И я могу взять деньги и показывать вам всех усатых... но в ваших же интересах сузить круг поисков.
- Про усатых это был пример, - совершенно серьёзно отозвался Алан, машинально потянувшись к переносице, пытаясь поправить очки. - Если, например, эмм… нужно за кем-то…
Он кинул быстрый, отчаянный взгляд на Леона. “Скажи уже что-нибудь, ну… скажи же!”
- … проследить. От места до места. Узнать, с кем, ну… встречался этот человек. И прочее.
Леон жестом прервал его. Снял шляпу, аккуратно положил на колено, посмотрел на детектива.
- Мне нужно найти одного человека в городе. Завтра на почте для него заберут письмо. На имя Айсера Вонгдора. Это не его имя. Тот, кто мне нужен - мужчина, скорее всего, белый и темноволосый. Лет двадцати или меньше. Интересует его имя и точное местоположение.
- Хм... И как предполагается передать эти сведения вам?
Алан послушно - и с облегчением - замолчал, и теперь поглядывал по сторонам, изучая кабинет детектива, но то и дело поднимал глаза на него самого, пытаясь отследить чужие эмоции по интонациям, взгляду, мимике.
- Предполагается, что я зайду сюда завтра в то же время. Или он, - Леон небрежно махнул рукой в сторону Алана. - Но насколько мне известно, в этом городе ни одной хорошей гостиницы и одна плохая, так что настоящий профессионал может поискать двух неместных джентльменов там.
- Но лучше не будет, поскольку неместные джентльмены могут обитать где угодно, - детектив улыбнулся шире. Он был напряжен, но скорее как борзая над следом. - Теперь поговорим о главном. О деньгах.
Кабинет его был обставлен, как хламовник. Множество книг самого разного толка, какие-то вещи, от карандашей до старинного канделябра и кружевных детских панталон.
- Это не должно вас волновать, - Леон чуть повысил голос, продавливая волю смертного. - Позже.
Смертный задумался. Потом кивнул.
- Хорошо.
- Тот, кого вы будете искать, молод, но достаточно умен и осторожен. Не стоит светиться там, где это не нужно. До завтра, мистер... детектив.
Леон поднялся, демонстративно глядя на Алана.
Тот поспешно подскочил с кресла, не слишком понимая, что значит чужой, пристальный взгляд.
- Надеемся, что ваши, эмм… профессиональные навыки не подведут, - наконец выдавил он из себя и первым пошёл к двери, практически выскочив на улицу.
- До встречи, господа.
На улице Леон чуть притормозил, ожидая, пока Алан догонит. Подарил ему еще один насмешливый взгляд через плечо.
- Они не кусаются. А ты - да. Почему ты боишься их, а не наоборот?
Алан растерялся.
- Я… не знаю, как с ними говорить. Что говорить. Они непредсказуемые, - он повёл плечами. - И мне кажется, я всю свою жизнь мало с кем, ну… говорил.
- У тебя всего два выхода. Либо сделай так, чтобы говорить было не нужно, либо учись открывать рот. Это не самое страшное, что может случиться с тобой. Но я спрашивал не об этом. Я, например, не знаю, как водить автомобиль. Играть на рояле. Танцевать канкан. Писать картины. Масса всего, что я не делал, и не знаю, как. Но меня не пугают те, кто умеют это. Я спросил, почему ты боишься, а не почему ты не можешь выдавить из себя ни звука.
- Разговоры непредсказуемы. Ты… должен врать в них. Хитрить. Давить на, ну… больные точки, да? - Алан уставился куда-то в плечо Леона, пытаясь подобрать слова, и чувствуя, как обычно, что не справляется. И сравнения выходили странными. Непривычными. - Это как… приёмы в бою. Ты можешь знать, какой стороной держать меч. Но ты не знаешь техник. И когда выходишь на бой, то… ну. Боишься. Потому что твой противник всё это знает. И ты проиграешь.
- Когда я первый раз вышел в бой на мечах, смог встать только через неделю. И до сих пор умею это хуже, чем многие другие. Но не боялся ни в первый раз, ни в остальные. Отвечай на вопрос. Чего ты боишься? Конкретнее?
Алан зажмурился, чувствуя, как от чужих вопросов снова накатывает мутное и такое знакомое ощущение. Он в отчаянии сжал ладони. Разжал. Вскинул на Леона глаза.
- Совершить ошибку. Когда я говорю, то… совершаю ошибки. Постоянно. Все мои слова, они, ну… неправильные. Мои ответы. Всё, что я говорю. Даже сейчас.
Он не был уверен, что говорит правду и что знает ответы на вопросы, которые задавал Леон.
Леон вздохнул. Терпеливо. Слыша в голове голос Альченцо Мирра, и почти наизусть повторяя за ним.
- Бояться стоит того, что может убить или покалечить. Нанести вред. Ответы - это всего лишь слова. Они не могут убить. Чего ты боишься?
- Почему это вообще важно? - В голос Алана отчётливо слышалось отчаяние. Он представил, что Леон ответит сейчас - «потому что ты путаешься под ногами, и твоя невнятная болтовня лишь всё портит». Зажмурился. Этот страх был с ним всегда; он помнил, что говорил ему Сир, тогда, в самые первые дни - тоже о страхе слов и других людей, но он не задавал вопросы, как Леон, а просто говорил.
Леон поднял бровь.
- Угадай.
От ощущения собственной беспомощности перед чужими вопросами захотелось взвыть в голос.
- Я не знаю! - Алан невольно повысил голос, но тут же одёрнул себя. Заговорил уже тише. - Не знаю. Это… всегда было. И я не спрашивал себя, почему или чего, ну… боюсь. Потому что мои слова было не важны. И не было разницы, как херово я говорю. И говорю ли вообще.
Все еще не впечатленный, Леон поднял вторую бровь. Он шел по городу, на первый взгляд бессистемно меряя его шагами - запоминая переплетение улочек и расположение удобных мест.
- Теперь это важно. Алан, я не могу научить тебя справиться со страхом, если ты даже не знаешь, чего именно ты боишься. Того, кто боится, например, получить в рожу - стоит бить в нее каждый день, пока он не привыкнет. Того, кто боится высоты, достаточно один раз столкнуть со скалы в море. Но что делать с тем, кто боится того-не-знаю-чего? Алан, в этом городе и окрестностях нет ничего и никого страшнее меня. Но меня ты боишься меньше, чем открыть собственный рот. Мне открыть его за тебя?
- Я сам могу это сделать. И делал. Сегодня! И… буду делать это дальше, если нужно.
Это звучало беспомощно. Глупо. Алан чувствовал себя загнанным в тупик. Он понимал, кажется, понимал, чего хочет Леон, но не знал, как выдрать из себя этот страх, распускающийся льдом где-то внутри каждый раз, когда ему нужно было перекинуться с кем-то больше, чем одной фразой.
Он отвернулся, глядя в сторону.
- На кого ты охотишься, Леон?
- На лорда Ингебьорна Гвидиона, - Леон улыбнулся, хищной и предвкушающей улыбкой. - Мог бы и сам догадаться.
Алан вскинул на него глаза. «Я не дам вам навредить друг-другу». Но быстро увёл взгляд вниз, разглядывая камни брусчатки у себя под ногами. Лавина. Чёртова лавина, которая обрушится им на головы .
- Я хотел, ну… услышать это от тебя.
Он не стал спрашивать, как Леон планирует закончить эту охоту. Или задавать ещё какие-то бессмысленные, глупые вопросы, которые ничего не изменят.
- Нам нужны будут деньги. Не для твоей… охоты. Вообще. Того, что у меня в карманах, не хватит даже, ну… на оплату одной ночи в захудалой гостинице.
Леон остановился напротив, провел пальцем по запахнутым лацканам слишком большого пиджака, снизу вверх, подцепил Алана за подбородок и повернул к себе.
- Услышал. У тебя есть возражения? Я жду.
«Он охотник. И ты… будешь охотиться на него ещё яростней, если узнаешь об этом. Прости».
Алан смотрел, не моргая, туда, где прятались в тени от шляпы глаза Леона. И даже не шевелился, замерев под чужим прикосновением.
- Леди Ингебъёрг не слишком… обрадуется, если ты оторвёшь руки её брату. Даже если это будет, ну… одна рука.
- Я принял это во внимание. Когда мы в последний раз виделись с леди Ингебьорг, ее юбка не была достаточно широкой, чтобы скрыть вас обоих. Даже одного-то с трудом. Еще что-нибудь? Более весомое?
- Круг перестанет быть, ну… Кругом, если охота… вдруг станет кровавой и лорд Ингебьорн погибнет.
Хотелось отвести взгляд. Но Алан упрямо продолжал смотреть на Леона.
- И я не хочу, чтобы… кто-то из вас двоих пострадал. Хотя тебе-то срать на мои желания, - он наконец моргнул. - Это всё.
Леон улыбнулся шире, обнажая клыки, и убрал пальцы с подбородка Алана. И проигнорировал все, что тот сказал.
- Займись деньгами. Мне надо утолить Жажду, и ты будешь мешать. Все, иди.
Алан попятился от него, нахохлился.
- Обещаю не грабить банк, - буркнул он, сделав ещё шаг назад. Кинул на Леона быстрый взгляд, отчаянный, упрямый, и, развернувшись, двинулся от него прочь по проулку.
Ночью Спрингфилд был куда тише Нового Орлеана. Темней. Малолюдней.
Алан остановился в конце проулка, упиравшегося в улицу побольше и посветлей, пытаясь перестать думать о том, как всё стало… сложно, и сосредоточиться на деньгах. Выходило паршиво: почта уже закрылась, и запоздало пришедшая в голову идея отправить телеграмму Якову была отложена до следующего вечера. А единственный выход из их безденежья, который Алан видел, вызывал в душе стыд. И неловкость. Ему уже приходилось обкрадывать жертв своей охот, и каждый раз он испытывал чувство вины, хоть и пытался выбирать тех, кто выглядел побогаче.
И сейчас он не видел другой возможность разжиться хоть каким-то деньгами.
Беззвучно выругавшись, Алан выбрался из проулка на улицу: ему предстояло найти кабаки побогаче, почище и посветлей, загулявших посетителей которых можно будет поймать в попытке срезать путь, а потом оставить их с лёгким головокружением и пустым кошельком.
Кое-кого даже нашел. Золотая молодежь здесь была с явственным провинциальным душком, но зато и денег носила с собой куда больше.
Алан выслеживал подвыпивших гуляк до последнего и остановился лишь тогда, когда Зверь внутри сыто утих, в кармане пиджака скопилась более-менее приличная сумма, а от алкоголя в чужой крови вело уже его самого. Последнее было паршиво, глупо.
«Ты расслабился» - шепнуло в голове голосом Леона. Расслабился и заигрался, поддавшись Зверю, который был в восторге от охоты на безалаберных провинциалов.
Алан сжал зубы, заставляя себя сосредоточиться. И осторожно направился к их с Леоном убежищу, пытаясь держаться тёмных проулков.
Леон вернулся - так же, за час до рассвета, - полностью утоливший Жажду. Возбужденный, азартный, и явно довольный чем-то.
- Я закончу охоту завтра и мы вернемся в Новый Орлеан, - бросил он, подходя. - Ты решил проблему с деньгами?
Алан сидел на выволоченном в середину комнаты колченогом стуле и в задумчивости пялился в стену, когда Леон зашёл в комнату. Вскинув глаза, он пожал плечами и вытащил из кармана пиджака аккуратно сложенные купюры. Протянул их Леону, а потом ухмыльнулся, коротко, внезапно, не отводя взгляда.
- На гостиницу хватит.
- Хорошо, - Леон кивнул. - Тогда пошли снимем что-нибудь с кроватью и без окон, потому что второй раз дневать в этой дыре я не собираюсь. Это небезопасно.
Алан кивнул, потом резко поднялся со стула. Он никогда до этого не охотился на пьяных, и собственные ощущения были странными. И не слишком ему нравились. Или - нравились. Алан не мог понять.
- Об окнах я позабочусь, - он покосился на часы. - Ну… позаботился бы, будь у нас, эмм… чуть больше времени.
Леон фыркнул.
- Успеем. Пошли.
Гостиница была именно такой дрянной, как и положено единственной в городе, и сонному хозяину не с первого раза удалось втолковать, что господа хотят один номер, именно тот, и не хотят завтрака, тем более, что его никто и не собирался подавать. Такое очевидное место тоже было риском, но Леон хотел риска. Хотел игры. Охоты. После Грезы сумеречный мир был слишком беспросветно тусклым, и его срочно стоило раскрасить хотя бы азартом, если не кровью.
Заперев дверь, он рухнул на кровать, чувствуя подступающий сон.
"Я буду ждать", отдавалось у Леона в памяти, дразнило Зверя, заставляло в нетерпении ждать следующей ночи. Леон нащупал в кармане круглую серебряную пуговицу с гербом, сжал ее в кулаке и провалился в дневное забытье.
Спрингфилд, 24 августа
Агентство-то было... но очень задрипанное и провинциальное. И сам сыщик выглядел весьма... провинциально. Потрепанный, потасканный и откровенно немолодой человек с бегающими глазками. Излишне услужливый, с потными ручонками и в вытертых на коленях штанах.
Леон замер на пороге, предлагая Алану выйти вперед и продолжить бенефис. Если тот, конечно, хотел.
Алан, всю дорогу хмуро молчавший и больше на задававший идиотских вопросов, откровенно растерялся. Кинул быстрый взгляд на Леона, но спорить не стал и вошёл первым, даже не пытаясь выглядеть хоть сколько-нибудь не напряжённым. Он отчаянно надеялся, что Леон заговорит первым, но тот молчал. На пару невыносимо долгих секунд накатила паника, и заставить себя произнести что-то удалось с трудом.
- Мы… - он скользнул взглядом по обшарпанному кабинету, потом посмотрел на его владельца, судорожно соображая, что говорить, - ищем одного человека. Местного. Но, эээ… сначала бы хотелось узнать ваши цены. И возможности. И убедиться, что детали наших проблем не, эмм… не покинут стены этой комнаты.
- Ах, эта конфиденциальность... - детектив покачал головой. - Поверьте, если бы я много разговаривал, то был бы мертв? Или вы хотите начать меня пытать для проверки?
Леон улыбнулся, но промолчал.
Алан нахохлился, всё ещё ожидая, что в разговор вот-вот вмешаются, и ему не придётся вести чёртову беседу дальше.
- А мы похожи на тех, кто, эмм… начинает разговор с пыток?
Детектив улыбнулся. Улыбкой Леона.
От чужой улыбки неприятно закололо затылок. Алан чуть выпрямился в кресле, сощурился, куда внимательней вглядываясь в сидящего напротив человека. В чуть подрагивающем вокруг чужого силуэта мареве оттенков читались жёстокость, хитрость - и это было даже неудивительно. Но всё же - напротив них сидел человек.
- Ну, раз мы… эмм, поняли друг-друга, мистер… не знаю вашего имени, простите, то давайте вы расскажете про свои, ну, цены. И условия.
Леон сел в кресло для посетителей, так, чтобы видеть обоих. И продолжал наблюдать за Аланом. До сих пор не до конца уверенный, всерьез ли он решил его... тренировать. Неделю назад Леон бы поклялся чем угодно, что более бесполезного Тремера среди потомков Каина не было за все поколения, но... почему бы, собственно, и нет.
- Я не спрашиваю ваших имен. Я не называю своего. Я не связываюсь с убийствами, грабежом, неверными женами и пропавшими собачками. Что касается цен... - он назвал диапазон. Недешево. Но и не дорого.
Алан выдавил из себя вежливую улыбку. Он застыл в кресле, отчаянно надеясь, что наглухо запахнутый и застёгнутый на все пуговицы, слишком большой на него пиджак хоть немного скроет напряжённость позы.
- Отлично. И какая… информация вам нужна, чтобы найти кого-то, ну… здесь? И не говорите, что «чем больше, тем лучше». Это, эмм… и так понятно.
- Вот видите. Это и так понятно, - детектив развел руками.
- Неа, - Алан слегка повёл плечами, пытаясь хоть немного расслабиться. Успокоиться. Но - не получалось. - Потому что, ну… хороший детектив найдёт кого-то, зная про любимый, эмм… ресторан? Или лавку. И что у того, кого ищут, есть… эээ… усы. А _очень_ хорошему детективу хватит просто знать, что нужно искать кого-то с усами.
Детектив продолжал ободряюще улыбаться.
- Вы… не ответили на вопрос, - Алан нервно прокрутил ремешок часов вокруг запястья. - Вы - хороший детектив или, эмм… очень хороший?
- Это не мне решать. Я не гений, если вы об этом. И я могу взять деньги и показывать вам всех усатых... но в ваших же интересах сузить круг поисков.
- Про усатых это был пример, - совершенно серьёзно отозвался Алан, машинально потянувшись к переносице, пытаясь поправить очки. - Если, например, эмм… нужно за кем-то…
Он кинул быстрый, отчаянный взгляд на Леона. “Скажи уже что-нибудь, ну… скажи же!”
- … проследить. От места до места. Узнать, с кем, ну… встречался этот человек. И прочее.
Леон жестом прервал его. Снял шляпу, аккуратно положил на колено, посмотрел на детектива.
- Мне нужно найти одного человека в городе. Завтра на почте для него заберут письмо. На имя Айсера Вонгдора. Это не его имя. Тот, кто мне нужен - мужчина, скорее всего, белый и темноволосый. Лет двадцати или меньше. Интересует его имя и точное местоположение.
- Хм... И как предполагается передать эти сведения вам?
Алан послушно - и с облегчением - замолчал, и теперь поглядывал по сторонам, изучая кабинет детектива, но то и дело поднимал глаза на него самого, пытаясь отследить чужие эмоции по интонациям, взгляду, мимике.
- Предполагается, что я зайду сюда завтра в то же время. Или он, - Леон небрежно махнул рукой в сторону Алана. - Но насколько мне известно, в этом городе ни одной хорошей гостиницы и одна плохая, так что настоящий профессионал может поискать двух неместных джентльменов там.
- Но лучше не будет, поскольку неместные джентльмены могут обитать где угодно, - детектив улыбнулся шире. Он был напряжен, но скорее как борзая над следом. - Теперь поговорим о главном. О деньгах.
Кабинет его был обставлен, как хламовник. Множество книг самого разного толка, какие-то вещи, от карандашей до старинного канделябра и кружевных детских панталон.
- Это не должно вас волновать, - Леон чуть повысил голос, продавливая волю смертного. - Позже.
Смертный задумался. Потом кивнул.
- Хорошо.
- Тот, кого вы будете искать, молод, но достаточно умен и осторожен. Не стоит светиться там, где это не нужно. До завтра, мистер... детектив.
Леон поднялся, демонстративно глядя на Алана.
Тот поспешно подскочил с кресла, не слишком понимая, что значит чужой, пристальный взгляд.
- Надеемся, что ваши, эмм… профессиональные навыки не подведут, - наконец выдавил он из себя и первым пошёл к двери, практически выскочив на улицу.
- До встречи, господа.
На улице Леон чуть притормозил, ожидая, пока Алан догонит. Подарил ему еще один насмешливый взгляд через плечо.
- Они не кусаются. А ты - да. Почему ты боишься их, а не наоборот?
Алан растерялся.
- Я… не знаю, как с ними говорить. Что говорить. Они непредсказуемые, - он повёл плечами. - И мне кажется, я всю свою жизнь мало с кем, ну… говорил.
- У тебя всего два выхода. Либо сделай так, чтобы говорить было не нужно, либо учись открывать рот. Это не самое страшное, что может случиться с тобой. Но я спрашивал не об этом. Я, например, не знаю, как водить автомобиль. Играть на рояле. Танцевать канкан. Писать картины. Масса всего, что я не делал, и не знаю, как. Но меня не пугают те, кто умеют это. Я спросил, почему ты боишься, а не почему ты не можешь выдавить из себя ни звука.
- Разговоры непредсказуемы. Ты… должен врать в них. Хитрить. Давить на, ну… больные точки, да? - Алан уставился куда-то в плечо Леона, пытаясь подобрать слова, и чувствуя, как обычно, что не справляется. И сравнения выходили странными. Непривычными. - Это как… приёмы в бою. Ты можешь знать, какой стороной держать меч. Но ты не знаешь техник. И когда выходишь на бой, то… ну. Боишься. Потому что твой противник всё это знает. И ты проиграешь.
- Когда я первый раз вышел в бой на мечах, смог встать только через неделю. И до сих пор умею это хуже, чем многие другие. Но не боялся ни в первый раз, ни в остальные. Отвечай на вопрос. Чего ты боишься? Конкретнее?
Алан зажмурился, чувствуя, как от чужих вопросов снова накатывает мутное и такое знакомое ощущение. Он в отчаянии сжал ладони. Разжал. Вскинул на Леона глаза.
- Совершить ошибку. Когда я говорю, то… совершаю ошибки. Постоянно. Все мои слова, они, ну… неправильные. Мои ответы. Всё, что я говорю. Даже сейчас.
Он не был уверен, что говорит правду и что знает ответы на вопросы, которые задавал Леон.
Леон вздохнул. Терпеливо. Слыша в голове голос Альченцо Мирра, и почти наизусть повторяя за ним.
- Бояться стоит того, что может убить или покалечить. Нанести вред. Ответы - это всего лишь слова. Они не могут убить. Чего ты боишься?
- Почему это вообще важно? - В голос Алана отчётливо слышалось отчаяние. Он представил, что Леон ответит сейчас - «потому что ты путаешься под ногами, и твоя невнятная болтовня лишь всё портит». Зажмурился. Этот страх был с ним всегда; он помнил, что говорил ему Сир, тогда, в самые первые дни - тоже о страхе слов и других людей, но он не задавал вопросы, как Леон, а просто говорил.
Леон поднял бровь.
- Угадай.
От ощущения собственной беспомощности перед чужими вопросами захотелось взвыть в голос.
- Я не знаю! - Алан невольно повысил голос, но тут же одёрнул себя. Заговорил уже тише. - Не знаю. Это… всегда было. И я не спрашивал себя, почему или чего, ну… боюсь. Потому что мои слова было не важны. И не было разницы, как херово я говорю. И говорю ли вообще.
Все еще не впечатленный, Леон поднял вторую бровь. Он шел по городу, на первый взгляд бессистемно меряя его шагами - запоминая переплетение улочек и расположение удобных мест.
- Теперь это важно. Алан, я не могу научить тебя справиться со страхом, если ты даже не знаешь, чего именно ты боишься. Того, кто боится, например, получить в рожу - стоит бить в нее каждый день, пока он не привыкнет. Того, кто боится высоты, достаточно один раз столкнуть со скалы в море. Но что делать с тем, кто боится того-не-знаю-чего? Алан, в этом городе и окрестностях нет ничего и никого страшнее меня. Но меня ты боишься меньше, чем открыть собственный рот. Мне открыть его за тебя?
- Я сам могу это сделать. И делал. Сегодня! И… буду делать это дальше, если нужно.
Это звучало беспомощно. Глупо. Алан чувствовал себя загнанным в тупик. Он понимал, кажется, понимал, чего хочет Леон, но не знал, как выдрать из себя этот страх, распускающийся льдом где-то внутри каждый раз, когда ему нужно было перекинуться с кем-то больше, чем одной фразой.
Он отвернулся, глядя в сторону.
- На кого ты охотишься, Леон?
- На лорда Ингебьорна Гвидиона, - Леон улыбнулся, хищной и предвкушающей улыбкой. - Мог бы и сам догадаться.
Алан вскинул на него глаза. «Я не дам вам навредить друг-другу». Но быстро увёл взгляд вниз, разглядывая камни брусчатки у себя под ногами. Лавина. Чёртова лавина, которая обрушится им на головы .
- Я хотел, ну… услышать это от тебя.
Он не стал спрашивать, как Леон планирует закончить эту охоту. Или задавать ещё какие-то бессмысленные, глупые вопросы, которые ничего не изменят.
- Нам нужны будут деньги. Не для твоей… охоты. Вообще. Того, что у меня в карманах, не хватит даже, ну… на оплату одной ночи в захудалой гостинице.
Леон остановился напротив, провел пальцем по запахнутым лацканам слишком большого пиджака, снизу вверх, подцепил Алана за подбородок и повернул к себе.
- Услышал. У тебя есть возражения? Я жду.
«Он охотник. И ты… будешь охотиться на него ещё яростней, если узнаешь об этом. Прости».
Алан смотрел, не моргая, туда, где прятались в тени от шляпы глаза Леона. И даже не шевелился, замерев под чужим прикосновением.
- Леди Ингебъёрг не слишком… обрадуется, если ты оторвёшь руки её брату. Даже если это будет, ну… одна рука.
- Я принял это во внимание. Когда мы в последний раз виделись с леди Ингебьорг, ее юбка не была достаточно широкой, чтобы скрыть вас обоих. Даже одного-то с трудом. Еще что-нибудь? Более весомое?
- Круг перестанет быть, ну… Кругом, если охота… вдруг станет кровавой и лорд Ингебьорн погибнет.
Хотелось отвести взгляд. Но Алан упрямо продолжал смотреть на Леона.
- И я не хочу, чтобы… кто-то из вас двоих пострадал. Хотя тебе-то срать на мои желания, - он наконец моргнул. - Это всё.
Леон улыбнулся шире, обнажая клыки, и убрал пальцы с подбородка Алана. И проигнорировал все, что тот сказал.
- Займись деньгами. Мне надо утолить Жажду, и ты будешь мешать. Все, иди.
Алан попятился от него, нахохлился.
- Обещаю не грабить банк, - буркнул он, сделав ещё шаг назад. Кинул на Леона быстрый взгляд, отчаянный, упрямый, и, развернувшись, двинулся от него прочь по проулку.
Ночью Спрингфилд был куда тише Нового Орлеана. Темней. Малолюдней.
Алан остановился в конце проулка, упиравшегося в улицу побольше и посветлей, пытаясь перестать думать о том, как всё стало… сложно, и сосредоточиться на деньгах. Выходило паршиво: почта уже закрылась, и запоздало пришедшая в голову идея отправить телеграмму Якову была отложена до следующего вечера. А единственный выход из их безденежья, который Алан видел, вызывал в душе стыд. И неловкость. Ему уже приходилось обкрадывать жертв своей охот, и каждый раз он испытывал чувство вины, хоть и пытался выбирать тех, кто выглядел побогаче.
И сейчас он не видел другой возможность разжиться хоть каким-то деньгами.
Беззвучно выругавшись, Алан выбрался из проулка на улицу: ему предстояло найти кабаки побогаче, почище и посветлей, загулявших посетителей которых можно будет поймать в попытке срезать путь, а потом оставить их с лёгким головокружением и пустым кошельком.
Кое-кого даже нашел. Золотая молодежь здесь была с явственным провинциальным душком, но зато и денег носила с собой куда больше.
Алан выслеживал подвыпивших гуляк до последнего и остановился лишь тогда, когда Зверь внутри сыто утих, в кармане пиджака скопилась более-менее приличная сумма, а от алкоголя в чужой крови вело уже его самого. Последнее было паршиво, глупо.
«Ты расслабился» - шепнуло в голове голосом Леона. Расслабился и заигрался, поддавшись Зверю, который был в восторге от охоты на безалаберных провинциалов.
Алан сжал зубы, заставляя себя сосредоточиться. И осторожно направился к их с Леоном убежищу, пытаясь держаться тёмных проулков.
Леон вернулся - так же, за час до рассвета, - полностью утоливший Жажду. Возбужденный, азартный, и явно довольный чем-то.
- Я закончу охоту завтра и мы вернемся в Новый Орлеан, - бросил он, подходя. - Ты решил проблему с деньгами?
Алан сидел на выволоченном в середину комнаты колченогом стуле и в задумчивости пялился в стену, когда Леон зашёл в комнату. Вскинув глаза, он пожал плечами и вытащил из кармана пиджака аккуратно сложенные купюры. Протянул их Леону, а потом ухмыльнулся, коротко, внезапно, не отводя взгляда.
- На гостиницу хватит.
- Хорошо, - Леон кивнул. - Тогда пошли снимем что-нибудь с кроватью и без окон, потому что второй раз дневать в этой дыре я не собираюсь. Это небезопасно.
Алан кивнул, потом резко поднялся со стула. Он никогда до этого не охотился на пьяных, и собственные ощущения были странными. И не слишком ему нравились. Или - нравились. Алан не мог понять.
- Об окнах я позабочусь, - он покосился на часы. - Ну… позаботился бы, будь у нас, эмм… чуть больше времени.
Леон фыркнул.
- Успеем. Пошли.
Гостиница была именно такой дрянной, как и положено единственной в городе, и сонному хозяину не с первого раза удалось втолковать, что господа хотят один номер, именно тот, и не хотят завтрака, тем более, что его никто и не собирался подавать. Такое очевидное место тоже было риском, но Леон хотел риска. Хотел игры. Охоты. После Грезы сумеречный мир был слишком беспросветно тусклым, и его срочно стоило раскрасить хотя бы азартом, если не кровью.
Заперев дверь, он рухнул на кровать, чувствуя подступающий сон.
"Я буду ждать", отдавалось у Леона в памяти, дразнило Зверя, заставляло в нетерпении ждать следующей ночи. Леон нащупал в кармане круглую серебряную пуговицу с гербом, сжал ее в кулаке и провалился в дневное забытье.
@темы: Алан, 1926 год, 24 августа, Леон