Ночь, в которой сгорает всё, а Феникс летит.
Дата и место неизвестны
Тэйн шел по расчерченному, разлинованному французскому парку. Под его ногами похрустывал иней и скованные им пожухлые листья. Он был стар. Некогда черные волосы поседели, а руки уже не могли удержать меча.
Он был стар и сед, как этот парк, некогда бывший полным света и пения птиц...
Росчерки ветвей казались швами витражей. Мир был полон лишь двух цветов - черное и белое. Черное. Белое. Линии и знаки. Когда-то этот парк был зелен, наполнен музыкой и звуками. Как это было, ты помнишь?
Скрипели ветки в нестройном шуме ветра. Хрустел иней под ногами. Каркнул ворон.
А впереди расцветало алыми огнями марево приближающегося пожара.
Пожара? Или восхода? Иногда этот отсвет был очень похож. В темной ночи, когда небо чисто а в небесах блестит луна. Когда на земле, объятой зеленью лесов и яркими пятнами цветов горят костры. Зачем они горят? Тэйн поднял руку к глазам, ощущая весь вес возраста. Вот шрам, еще один, другой. Битва, драка, дурацкий ученически порез. Он танцевал у костров. Даря другим радость и веселье. Отдавая их близким. Любимому.
- Энгус...
Его больше нет.
Марево, полное жара, застыло перед Тэйном. Обошло его, заключая в круг, в котором рассыпались пеплом деревья.
Пламя не пугало. Оно было ярким и теплым, как огонь Энгуса. Как тот огонь, который горел в груди Тэйна. Как пламя того костра, около которого они танцевали. Это было.
- Он был, - Тэйн смотрел на пламя, словно оно было живым. Словно оно было самим Энгусом. А еще, что там, за этой стеной теплого огня стоит Дракон. Может быть ему это лишь казалось но ощущение, что это уже было, не ушло. - И он есть. Тут.
Он указал рукой на себя. Он знал, что надо отпустить. Потому что невозможно любить и привязывать. Нельзя делать друг друга застывшими символами, потому что это приближает Зиму. Он любил Энгуса больше, чем драки, выпивку и веселье. Но время пришло. И он был готов отпустить любимого, сохранив память о нем. А значит покуда жив Тэйн, будет жить и Энгус. Может быть, пережив Зиму, он найдет хрупкую бабочку, которой стал его Любимый. А Тэйн аэп Фиона был упрямым. И когда пламя костра погаснет, то он дотронется до морды Дракона, взглянет в его многоцветные глаза и не отведет взгляда.
Он будет. А ты? Ты пойдешь за ним?
- Он будет со мной, куда бы я не пошел, - Тэйн улыбнулся. Как улыбался давным давно. Открыто, весело, ярко. Как пламя костра. - Воспоминаниями, частью меня. И когда-нибудь я приду к нему. Перерожденному, новому. Когда придет мое время. Нельзя обрекать любимых на холодное безвременье застывшего во льду пламени. Он жив, как и ты. Он сам был пламенем. Станцуем?
Голос, казалось, стал прежним. Полночно-черные глаза отражают ало-золотые вспышки. Тяжесть клинков в ладонях, улыбка дарящая свет. Пламя, разлитое по клинкам, ярко струится за каждым движением танца, повторяя каждое па и рисуя в воздухе мимолетные, безупречно красивые узоры, гаснущие и вспыхивающие вновь. Словно крылья огненной птицы. Танец ожившего пламени. Они танцевали вместе.
Ты все еще тащишь его, взошедшего на погребальный костер. Где твои крылья, Феникс?
Огни вспыхнули ярче, подбираясь к ногам, отвечая на движения, на порывы поднятого дряхлым телом ветра.
- Нет, он свободен, - мягкие обводящие движения подхватывают на лезвия пришедший огонь. - Я не держу его душу. Он не застывшая в вечности фигурка. Я умею отпускать. - улыбка была полна светлой грусти. - Если его путь начался заново, то пусть он будет чарующим, полным друзей и врагов, слез и радости, теплого ветра и буйных цветов.
Шаг, еще, поворот. Симметричный взмах клинков и за спиной Ши взметнулись крылья живого, яркого пламени. Лети, Феникс.
Огонь взлетел вслед за ним, рассыпаясь искрами над сожженным парком. Что ж, пусть наступает Зима.
В домах всегда и вечно будет гореть Огонь, перекликаясь со звездами. И падающая звезда превратится в пылающий шар - или в маленькую искру, впервые пробующую вкус поленьев.
Тэйн снова был молод. Молод, бесшабашен и наивен, какими бывают только Дети.
Лети, Феникс.
Дата и место неизвестны
Тэйн шел по расчерченному, разлинованному французскому парку. Под его ногами похрустывал иней и скованные им пожухлые листья. Он был стар. Некогда черные волосы поседели, а руки уже не могли удержать меча.
Он был стар и сед, как этот парк, некогда бывший полным света и пения птиц...
Росчерки ветвей казались швами витражей. Мир был полон лишь двух цветов - черное и белое. Черное. Белое. Линии и знаки. Когда-то этот парк был зелен, наполнен музыкой и звуками. Как это было, ты помнишь?
Скрипели ветки в нестройном шуме ветра. Хрустел иней под ногами. Каркнул ворон.
А впереди расцветало алыми огнями марево приближающегося пожара.
Пожара? Или восхода? Иногда этот отсвет был очень похож. В темной ночи, когда небо чисто а в небесах блестит луна. Когда на земле, объятой зеленью лесов и яркими пятнами цветов горят костры. Зачем они горят? Тэйн поднял руку к глазам, ощущая весь вес возраста. Вот шрам, еще один, другой. Битва, драка, дурацкий ученически порез. Он танцевал у костров. Даря другим радость и веселье. Отдавая их близким. Любимому.
- Энгус...
Его больше нет.
Марево, полное жара, застыло перед Тэйном. Обошло его, заключая в круг, в котором рассыпались пеплом деревья.
Пламя не пугало. Оно было ярким и теплым, как огонь Энгуса. Как тот огонь, который горел в груди Тэйна. Как пламя того костра, около которого они танцевали. Это было.
- Он был, - Тэйн смотрел на пламя, словно оно было живым. Словно оно было самим Энгусом. А еще, что там, за этой стеной теплого огня стоит Дракон. Может быть ему это лишь казалось но ощущение, что это уже было, не ушло. - И он есть. Тут.
Он указал рукой на себя. Он знал, что надо отпустить. Потому что невозможно любить и привязывать. Нельзя делать друг друга застывшими символами, потому что это приближает Зиму. Он любил Энгуса больше, чем драки, выпивку и веселье. Но время пришло. И он был готов отпустить любимого, сохранив память о нем. А значит покуда жив Тэйн, будет жить и Энгус. Может быть, пережив Зиму, он найдет хрупкую бабочку, которой стал его Любимый. А Тэйн аэп Фиона был упрямым. И когда пламя костра погаснет, то он дотронется до морды Дракона, взглянет в его многоцветные глаза и не отведет взгляда.
Он будет. А ты? Ты пойдешь за ним?
- Он будет со мной, куда бы я не пошел, - Тэйн улыбнулся. Как улыбался давным давно. Открыто, весело, ярко. Как пламя костра. - Воспоминаниями, частью меня. И когда-нибудь я приду к нему. Перерожденному, новому. Когда придет мое время. Нельзя обрекать любимых на холодное безвременье застывшего во льду пламени. Он жив, как и ты. Он сам был пламенем. Станцуем?
Голос, казалось, стал прежним. Полночно-черные глаза отражают ало-золотые вспышки. Тяжесть клинков в ладонях, улыбка дарящая свет. Пламя, разлитое по клинкам, ярко струится за каждым движением танца, повторяя каждое па и рисуя в воздухе мимолетные, безупречно красивые узоры, гаснущие и вспыхивающие вновь. Словно крылья огненной птицы. Танец ожившего пламени. Они танцевали вместе.
Ты все еще тащишь его, взошедшего на погребальный костер. Где твои крылья, Феникс?
Огни вспыхнули ярче, подбираясь к ногам, отвечая на движения, на порывы поднятого дряхлым телом ветра.
- Нет, он свободен, - мягкие обводящие движения подхватывают на лезвия пришедший огонь. - Я не держу его душу. Он не застывшая в вечности фигурка. Я умею отпускать. - улыбка была полна светлой грусти. - Если его путь начался заново, то пусть он будет чарующим, полным друзей и врагов, слез и радости, теплого ветра и буйных цветов.
Шаг, еще, поворот. Симметричный взмах клинков и за спиной Ши взметнулись крылья живого, яркого пламени. Лети, Феникс.
Огонь взлетел вслед за ним, рассыпаясь искрами над сожженным парком. Что ж, пусть наступает Зима.
В домах всегда и вечно будет гореть Огонь, перекликаясь со звездами. И падающая звезда превратится в пылающий шар - или в маленькую искру, впервые пробующую вкус поленьев.
Тэйн снова был молод. Молод, бесшабашен и наивен, какими бывают только Дети.
Лети, Феникс.
@темы: Другие миры, Тэйн