Ночь, в которой фигурируют лысые ублюдки и кожаные диваны, а также поезд, с которым вышло «не слегка»
Спрингфилд, 25 августа
Леон явился через три часа. У него было знакомое Алану деловое выражение лица, и значит, у него уже был план. Он хмыкнул, окинув взглядом обоих. Присел рядом с Тремером. Заговорил, стараясь быть как можно тише - едва ли громче Димитрия.
- Утром мы садимся на поезд в Новый Орлеан. У меня... нехорошее ощущение. Виктора я беру с собой, иначе он тут сдохнет. По прибытии зайдешь на телеграф и получишь счет за услуги. И потом, если курьер успеет, контракт. Его необходимо будет подписать и уладить все формальности, я нанял мистера детектива на долгосрочное дело. И да... мы были здесь. В Спрингфилде. Двое суток. Устраняли последствия неаккуратного пребывания здесь. Это ясно?
Алан молча кивнул, не став уточнять про «долгосрочное дело». Этот вопрос можно было задать и потом. Может быть. Потом кивнул на спящего и тихо проговорил:
- Ему будет получше утром. Чуть-чуть. У нас…, - он беззвучно фыркнул, понимая, каким образом они сядут на поезд, - будет лучшее купе? Виктору, ну… не помешает нормальная кровать.
Леон посмотрел на Алана, как на идиота.
- У нас будет опломбированный грузовой вагон с маркировкой ценного федерального груза.
Алан прикрыл глаза. Ну да, он сказал глупость. Как обычно.
- Я понял. Но мистер Симмонс пока не… хм, не пытался снова объявиться в моей голове. Видимо там, - он слегка повёл плечами, - всё неплохо.
Недосказанное «или наоборот» повисло в воздухе.
- Зато в моей объявлялся... господин Колесничий, - чуть повысив голос, промурлыкал Леон. - И он хочет меня видеть. Надеюсь, для того, чтобы назначить своим преемником и подарить мне наследство. Но может быть, и нет.
Алан, весь разговор смотревший куда-то в сторону, резко повернулся к Леону. И почти беззвучно произнёс:
- Вот дерьмо.
Леон усмехнулся.
- Ты очень не вовремя порвал мне очередной пиджак.
Алан пожал плечами и без улыбки отозвался:
- Ну… я тебе купил новый. Тогда же, когда и шляпу. Только отдать не успел.
Леон молча кивнул на слова Тремера, снова усмехнулся - уверенно, точно все, как всегда, было под контролем. Привалился спиной к дивану, на котором спал раненый охотник, закрыл глаза и задумался. До рассвета.
Алан молчал, замерев рядом. Он вслушивался в дыхание спящего Виктора, а перед глазами почему-то раз за разом вспыхивали серебром огни, кружащиеся в танце на могильных камнях заброшенного кладбища.
Ближе к рассвету подменыш зашевелился, поднимаясь.
Леон, втайне надеявшийся на то, что Виктор проспит чуть дольше, беззвучно зашипел. И посмотрел на Алана. Раздраженно.
- Я говорил лежать.
Алан в ответ на взгляд Леона лишь молча повёл плечами; может, виски бы и заставило охотника проспать подольше, но силой он бы вливать в него ничего не стал.
- Уважаемый кровосос, - хрипло и сонно заговорил Гвидион. - Известно ли вам, что у людей есть так называемые физиологические потребности, которые требуют удовлетворения хотя бы во имя социальной справедливости?
Алан наконец обернулся к Виктору, сощурился, оглядывая его. И негромко пробормотал:
- Если шутит, значит всё не так плохо.
Леон пожал плечами.
- Поезд через два часа. Социальной справедливости должно хватить.
- А... ну тогда ложиться смысла уже не имеет, - подменыш осторожно потянулся и выбрался из под одеяла, зябко вздрогнув. Ушел, вернувшись несколько посвежевшим.
Всё то время, что охотника не было, Алан молча бродил по комнате, то и дело выглядывая в окно, в кромешную предутреннюю темноту трущобных кварталов.
Леон, все еще раздраженный, кинул смертному одеяло.
- Здесь есть что-нибудь, что нельзя оставлять? Ты вряд ли вернешься в ближайшее время. И постарайся не потечь снова, мне будет неудобно тебя тащить.
- Тащить? - он пожал плечами. - Вряд ли придется. И нет, кроме оружия ничего.
Леон посмотрел на смертного исподлобья.
- Если хочешь побыть героем и побегать, чтобы швы разошлись - у тебя будет эта возможность в Новом Орлеане. Сейчас я экономлю время и силы. Мои и твои.
Охотник с тяжелым вздохом сел на диван. Сложил руки на коленях.
- Леон. Я не в первый раз ранен. И бывал ранен хуже. Я знаю, когда уже пора сдаваться, а когда можно и нужно идти. Каждый раз, ложась, я рискую не подняться... - он запнулся. - Не захотеть. Сломаться.
- Тебе ещё Весну встречать, - раздалось со стороны Алана. - Сломаешься - и кто это, ну… будет делать?
- Мне еще Зиму пережить. И я предпочту это сделать на ногах, а не чуя запах трав, но не имея сил встать!
Алан быстро покосился на Леона, потом - на Виктора. Повёл плечами, вернулся к дивану и, подобрав забытую бутылку, выплеснул алкоголь на пол. Потом налил вместо него в бутылку остатки воды из ведра. И буркнул, глядя куда-то в сторону.
- Он тебя всё равно потащит. Только если будешь, ну… брыкаться, то вы снова подерётесь.
- Подеремся, - он кивнул. - Я, как он выразился, потеку. Хм. Как ты думаешь, нам подойдут бараньи рога?
Леон улыбнулся. Ситуация забавляла.
- Я не претендую на твое право встречать Зиму, Весну и все остальное в любой позе, какую хочешь. С рогами или без них. Если я тебя отнесу, будет быстрее и проще. Все. Я предлагаю это твоим ногам, а не твоей гордости, а отказывает почему-то она. И Алан прав, в первой части. Но я не буду с тобой драться, мне придется тебя заставить. И это... будет глупо. С точки зрения экономии сил и, в моем случае, крови.
- А... гипноз ваш... - он отмахнулся. - То есть, мне предлагается снять щиты... хм...
Подменыш задумался на несколько минут. Потом задумчиво глянул на Алана. И плавно стек на пол, устраивая голову на коленях у Леона.
Алан моргнул. Потом попятился. И молча отступил к окну, повернувшись к дивану спиной и снова уставившись куда-то в уличную темноту.
Виктор протянул руку, пытаясь сцапать Алана за ногу.
Леон подтащил поближе одеяло и набросил на Виктора. Хотелось привычно - также, как Алана - уколоть насмешкой и заставить быть серьезнее, но с этим подменышем это не сработало бы так же эффективно.
"Впрочем, с Аланом это тоже перестанет работать, и довольно скоро".
- Что ты там увидел?
- Алан убегает. Опять.
- Я не убегаю, - Алан отодвинулся ещё дальше, так, чтобы Виктор его точно не достал. Покосился на обоих - быстро и как-то едва ли не испуганно, и вновь упёрся взглядом в ночную темноту. - Ничего не увидел. Просто, ну… смотрю.
- Иди сюда. Пусть вот ему, - подменыш ткнул пальцем в Леона. - Будет стыдно.
Алан мотнул головой. И не сдвинулся с места.
- Ты снова нашел площадку, где можно простудиться? Так здесь варенья нет совсем!
Леон с интересом молчал, положив ладонь Виктору на плечо. Было еще немного времени, чтобы посмотреть, до чего они договорятся.
- Здесь я дохлый, - Алан едва заметно хмыкнул. - Не простужусь.
- Есть дохлые и дохлые. Не замуровывай огонь. Иди сюда.
Знакомым Леону жестом Алан скрестил руки на груди. Приподнял плечи. Он нервничал.
- Зачем?
- Будь вы меньше похожи наощупь на кожаные диваны, я бы сказал, что чтобы было теплее. Но ты начнешь возражать, что вы холодные и все такое. Дальше я скажу, что имею в виду тепло душевное. Ты посмотришь на меня большими испуганными глазами и забьешься в угол подальше. Я скажу, что иначе встану и буду уламывать, стоя на коленях, поскольку силой не притащу. Ты дрогнешь и во имя меня позволишь себе наконец-то расслабиться. И мы таки обложим этого лысого ублюдка! Так что давай сократим эти этапы. Иди сюда. Просто так, потому что это будет приятно всем.
Когда Виктор закончил говорить, Алан молча смотрел на него с пол десятка секунд. А потом беззлобно прошипел:
- Это было… нечестно. Все эти слова.
И сделал пару настороженных шагов к дивану, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от обоих.
- Это быстро, - подменыш снова попытался ухватить Алана за штанину. - У меня не так много времени, чтобы тратить его на то, что можно пропустить и просто жить. И не так много сил.
Лысый ублюдок поднял бровь, но опять промолчал.
На этот раз Алан не стал сопротивляться. Только как-то кривовато улыбнулся:
- Тогда извини, что, ну… пришлось тратить твоё время на эту речь.
Он говорил искренне. Как и всегда.
- Ты считаешь себя виновным? - Виктор подтянул, насколько мог, вампира поближе. - Это тоже трата времени. На вину, на покаяние... на попытки быть каким-то, представиться каким-то. Леон, черт тебя дери, я не могу подтянуть это безобразие!
- Собрался ползти до вокзала и дальше, и не можешь сдвинуть одного придурка, который даже не отбивается? Алан, подойди сюда и сядь.
- Так я себя буду тащить, на двух ногах, а не его из положения лежа на подранном прессе!
Алан молча приблизился и сел на пол, по другую сторону от Леона, на едва-едва заметном расстоянии, не прикасаясь. А потом, обречённо опустив плечи, подался назад, осторожно прислонившись плечом к чужому колену.
Подменыш уперся руками и подтянулся, улегшись уже на четырех коленях. Задумался.
- Вы очень костлявый кожаный диван...
Алан пожал плечами.
- Да вы сами, Лорд, не самая… мягкая подушка. Так что, какая подушка, такой и, ну, диван.
- Я не подушка, на мне никто не лежит! Так что протестую.
Алан смотрел на Виктора серьёзно:
- На такой дырявой подушке опасно лежать. Для, ну… самой подушки, - помедлив, он как-то неловко добавил. - Протест отклоняется.
- Наглеж. Хм... Какие существуют признаки подушкости? - подменыш поерзал, устраиваясь поудобнее.
- Эээ… - Алан растерялся, явно сбитый с толку этим разговором. Повёл плечами. Отвёл взгляд в сторону и проговорил с тихим, всё ещё нервным, смешком. - Просто прими, как, ну… как аксиому. Всё, что лежит на костлявом диване из двух вампиров это, эмм… костлявая подушка.
- Эй, так неинтересно! - возмущению Виктора не было конца. - Если я положу на вас х... эм... книгу, она тоже станет подушкой? Да еще и костлявой?
Леон ощутил дежа вю. Примерно так же он чувствовал себя во время драки двух ирландцев.
- Перестань нести херню. Оба перестаньте. Вы говорите не о том, о чем на самом деле хотите. Если вообще хотите.
- А о чем хотим? - Виктор вздохнул. - И почему нужно хотеть чего-то одного?
Алан рассеянно кивнул на слова Леона, всё ещё глядя куда-то в сторону. Потом перевёл взгляд на Виктора.
- Про подушку на диване. Это, ну… это силлогизм. Из логики. Хрен его, как это, эмм, правильно называется. Длинно как-то. Всё, что лежит на диване - подушка. Книга лежит на диване. Значит книга - подушка.
Он повёл плечами, быстро покосился на Леона и пробормотал:
- Извини.
И заткнулся.
Виктор прикрыл глаза. Потом резко поднялся.
- Я готов обсуждать все что угодно, когда мы будем сидеть в вагоне.
Леон набросил на Виктора одеяло, перехватил и довольно аккуратно поднял в воздух.
- Идем.
Гвидион явственно вздрогнул, застонав. Сделал несколько глубоких вдохов, пока не затих.
Алан подхватил бутылку, в пару быстрых шагов оказался в двери и сдвинул её в сторону, чтобы Леон с Виктором на руках мог спокойно пройти.
Бьорн потерял сознание еще на середине пути от трущоб к вокзалу. Или, по крайней мере, затих, больше не пытаясь дернуться и скомпенсировать толчки. Впрочем, запах крови не усиливался, так что вряд ли разошлись швы.
Алан молчал, лишь то и дело с тревогой косился на обвисшего на чужих руках охотника. На языке крутился вопрос, и он уже почти задал его, когда вспомнил сказанное Леоном: «я готов обсуждать все что угодно, когда мы будем сидеть в вагоне». Да и вопрос про правителя Нового Орлеана вряд ли подходил для тёмных, грязных улиц Спрингфилда.
Леон нес Виктора как очень ценный и хрупкий груз - осторожно, но без нежности. На вокзале - единственном осколке настоящей цивилизации в Спрингфилде, не спящем по ночам, - он бесцеремонно вломился к дежурному по станции. Зверь в крови, так и не получивший желаемого в драке, толкал Леона под руку... Поэтому, приказывая обеспечить транспорт для важного федерального отправления, он слегка перестарался.
Или не слегка.
Или не слегка. По крайней мере, засуетились так, будто к ним явился лично президент Кулидж и затребовал себе личный поезд. Да и вагон предлагали любой, и лебезили, и готовы были едва ли не автограф взять.
Леон мрачно усмехнулся - не в его правилах было отказываться от того, что само плыло в руки. Поезд так поезд.
- Ты хотел лучшее купе, - бросил он Алану, снова поднимая Виктора на руки и не доверяя это станционным носильщикам. - Выбирай.
Он широким жестом обвел состав, который в спешке собирали под важного клиента.
- Это теперь... наше. Весь поезд. Не знаю, надолго ли.
Алан оглядел поезд - несколько раз, словно не верил в эту ситуацию, а потом обернулся к Леону, кинув на него быстрый и едва ли не восторженный взгляд. И тут же отвернулся, поведя плечами:
- Лучшим будет то, где можно, ну… будет наглухо закрыть окна.
Он быстро двинулся вдоль состава - времени до рассвета оставалось не слишком много, и на раздумья и выбор - тоже. Тем более, если поезд был их… целиком - то работники станции должны были постараться удовлетворить необходимость пассажиров в действительно закрытых на день окнах.
Леон, ощущая накатывающую дневную сонливость, пошел за Аланом. Вскользь брошенный восхищенный взгляд вызывал у него улыбку. Тоже короткую, но довольную. Так мог бы улыбаться тот Леон, из Грезы... или тот, живой, нахальный и самоуверенный Леон тринадцати лет.
Он положил Виктора на роскошный кожаный диван в выбранном Аланом купе, проверил окна и растянулся на соседнем диване. И почти моментально забылся, совершенно не думая о том, как это - проводить дневной сон рядом с охотником.
До рассвета оставалось ещё немного времени. Алан на пару минут высунулся в коридор, с любопытством оглядываясь - в поездах он, если и ездил, то обычно прятался в грузовых вагонах или в тех пассажирских, что были попроще. И перспектива добираться до Нового Орлеана на их личном поезде его почти… веселила.
Личном, чёрт побери, поезде. Алан вернулся в купе, запер за собой дверь и посмотрел на заснувшего Леона уже с нескрываемым восхищение от того, что он сделал. Потом он присел на край дивана рядом с Виктором, прислушиваясь к дыханию раненого.
Убедившись, что с Бьорном всё в порядке - насколько может быть «в порядке» у раненого и обессиленного почти_человека - Алан тихо и осторожно поднялся с дивана и ещё раз проверил окна, дверь. А потом устроился под боком у Леона и прикрыл глаза.
Спрингфилд, 25 августа
Леон явился через три часа. У него было знакомое Алану деловое выражение лица, и значит, у него уже был план. Он хмыкнул, окинув взглядом обоих. Присел рядом с Тремером. Заговорил, стараясь быть как можно тише - едва ли громче Димитрия.
- Утром мы садимся на поезд в Новый Орлеан. У меня... нехорошее ощущение. Виктора я беру с собой, иначе он тут сдохнет. По прибытии зайдешь на телеграф и получишь счет за услуги. И потом, если курьер успеет, контракт. Его необходимо будет подписать и уладить все формальности, я нанял мистера детектива на долгосрочное дело. И да... мы были здесь. В Спрингфилде. Двое суток. Устраняли последствия неаккуратного пребывания здесь. Это ясно?
Алан молча кивнул, не став уточнять про «долгосрочное дело». Этот вопрос можно было задать и потом. Может быть. Потом кивнул на спящего и тихо проговорил:
- Ему будет получше утром. Чуть-чуть. У нас…, - он беззвучно фыркнул, понимая, каким образом они сядут на поезд, - будет лучшее купе? Виктору, ну… не помешает нормальная кровать.
Леон посмотрел на Алана, как на идиота.
- У нас будет опломбированный грузовой вагон с маркировкой ценного федерального груза.
Алан прикрыл глаза. Ну да, он сказал глупость. Как обычно.
- Я понял. Но мистер Симмонс пока не… хм, не пытался снова объявиться в моей голове. Видимо там, - он слегка повёл плечами, - всё неплохо.
Недосказанное «или наоборот» повисло в воздухе.
- Зато в моей объявлялся... господин Колесничий, - чуть повысив голос, промурлыкал Леон. - И он хочет меня видеть. Надеюсь, для того, чтобы назначить своим преемником и подарить мне наследство. Но может быть, и нет.
Алан, весь разговор смотревший куда-то в сторону, резко повернулся к Леону. И почти беззвучно произнёс:
- Вот дерьмо.
Леон усмехнулся.
- Ты очень не вовремя порвал мне очередной пиджак.
Алан пожал плечами и без улыбки отозвался:
- Ну… я тебе купил новый. Тогда же, когда и шляпу. Только отдать не успел.
Леон молча кивнул на слова Тремера, снова усмехнулся - уверенно, точно все, как всегда, было под контролем. Привалился спиной к дивану, на котором спал раненый охотник, закрыл глаза и задумался. До рассвета.
Алан молчал, замерев рядом. Он вслушивался в дыхание спящего Виктора, а перед глазами почему-то раз за разом вспыхивали серебром огни, кружащиеся в танце на могильных камнях заброшенного кладбища.
Ближе к рассвету подменыш зашевелился, поднимаясь.
Леон, втайне надеявшийся на то, что Виктор проспит чуть дольше, беззвучно зашипел. И посмотрел на Алана. Раздраженно.
- Я говорил лежать.
Алан в ответ на взгляд Леона лишь молча повёл плечами; может, виски бы и заставило охотника проспать подольше, но силой он бы вливать в него ничего не стал.
- Уважаемый кровосос, - хрипло и сонно заговорил Гвидион. - Известно ли вам, что у людей есть так называемые физиологические потребности, которые требуют удовлетворения хотя бы во имя социальной справедливости?
Алан наконец обернулся к Виктору, сощурился, оглядывая его. И негромко пробормотал:
- Если шутит, значит всё не так плохо.
Леон пожал плечами.
- Поезд через два часа. Социальной справедливости должно хватить.
- А... ну тогда ложиться смысла уже не имеет, - подменыш осторожно потянулся и выбрался из под одеяла, зябко вздрогнув. Ушел, вернувшись несколько посвежевшим.
Всё то время, что охотника не было, Алан молча бродил по комнате, то и дело выглядывая в окно, в кромешную предутреннюю темноту трущобных кварталов.
Леон, все еще раздраженный, кинул смертному одеяло.
- Здесь есть что-нибудь, что нельзя оставлять? Ты вряд ли вернешься в ближайшее время. И постарайся не потечь снова, мне будет неудобно тебя тащить.
- Тащить? - он пожал плечами. - Вряд ли придется. И нет, кроме оружия ничего.
Леон посмотрел на смертного исподлобья.
- Если хочешь побыть героем и побегать, чтобы швы разошлись - у тебя будет эта возможность в Новом Орлеане. Сейчас я экономлю время и силы. Мои и твои.
Охотник с тяжелым вздохом сел на диван. Сложил руки на коленях.
- Леон. Я не в первый раз ранен. И бывал ранен хуже. Я знаю, когда уже пора сдаваться, а когда можно и нужно идти. Каждый раз, ложась, я рискую не подняться... - он запнулся. - Не захотеть. Сломаться.
- Тебе ещё Весну встречать, - раздалось со стороны Алана. - Сломаешься - и кто это, ну… будет делать?
- Мне еще Зиму пережить. И я предпочту это сделать на ногах, а не чуя запах трав, но не имея сил встать!
Алан быстро покосился на Леона, потом - на Виктора. Повёл плечами, вернулся к дивану и, подобрав забытую бутылку, выплеснул алкоголь на пол. Потом налил вместо него в бутылку остатки воды из ведра. И буркнул, глядя куда-то в сторону.
- Он тебя всё равно потащит. Только если будешь, ну… брыкаться, то вы снова подерётесь.
- Подеремся, - он кивнул. - Я, как он выразился, потеку. Хм. Как ты думаешь, нам подойдут бараньи рога?
Леон улыбнулся. Ситуация забавляла.
- Я не претендую на твое право встречать Зиму, Весну и все остальное в любой позе, какую хочешь. С рогами или без них. Если я тебя отнесу, будет быстрее и проще. Все. Я предлагаю это твоим ногам, а не твоей гордости, а отказывает почему-то она. И Алан прав, в первой части. Но я не буду с тобой драться, мне придется тебя заставить. И это... будет глупо. С точки зрения экономии сил и, в моем случае, крови.
- А... гипноз ваш... - он отмахнулся. - То есть, мне предлагается снять щиты... хм...
Подменыш задумался на несколько минут. Потом задумчиво глянул на Алана. И плавно стек на пол, устраивая голову на коленях у Леона.
Алан моргнул. Потом попятился. И молча отступил к окну, повернувшись к дивану спиной и снова уставившись куда-то в уличную темноту.
Виктор протянул руку, пытаясь сцапать Алана за ногу.
Леон подтащил поближе одеяло и набросил на Виктора. Хотелось привычно - также, как Алана - уколоть насмешкой и заставить быть серьезнее, но с этим подменышем это не сработало бы так же эффективно.
"Впрочем, с Аланом это тоже перестанет работать, и довольно скоро".
- Что ты там увидел?
- Алан убегает. Опять.
- Я не убегаю, - Алан отодвинулся ещё дальше, так, чтобы Виктор его точно не достал. Покосился на обоих - быстро и как-то едва ли не испуганно, и вновь упёрся взглядом в ночную темноту. - Ничего не увидел. Просто, ну… смотрю.
- Иди сюда. Пусть вот ему, - подменыш ткнул пальцем в Леона. - Будет стыдно.
Алан мотнул головой. И не сдвинулся с места.
- Ты снова нашел площадку, где можно простудиться? Так здесь варенья нет совсем!
Леон с интересом молчал, положив ладонь Виктору на плечо. Было еще немного времени, чтобы посмотреть, до чего они договорятся.
- Здесь я дохлый, - Алан едва заметно хмыкнул. - Не простужусь.
- Есть дохлые и дохлые. Не замуровывай огонь. Иди сюда.
Знакомым Леону жестом Алан скрестил руки на груди. Приподнял плечи. Он нервничал.
- Зачем?
- Будь вы меньше похожи наощупь на кожаные диваны, я бы сказал, что чтобы было теплее. Но ты начнешь возражать, что вы холодные и все такое. Дальше я скажу, что имею в виду тепло душевное. Ты посмотришь на меня большими испуганными глазами и забьешься в угол подальше. Я скажу, что иначе встану и буду уламывать, стоя на коленях, поскольку силой не притащу. Ты дрогнешь и во имя меня позволишь себе наконец-то расслабиться. И мы таки обложим этого лысого ублюдка! Так что давай сократим эти этапы. Иди сюда. Просто так, потому что это будет приятно всем.
Когда Виктор закончил говорить, Алан молча смотрел на него с пол десятка секунд. А потом беззлобно прошипел:
- Это было… нечестно. Все эти слова.
И сделал пару настороженных шагов к дивану, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от обоих.
- Это быстро, - подменыш снова попытался ухватить Алана за штанину. - У меня не так много времени, чтобы тратить его на то, что можно пропустить и просто жить. И не так много сил.
Лысый ублюдок поднял бровь, но опять промолчал.
На этот раз Алан не стал сопротивляться. Только как-то кривовато улыбнулся:
- Тогда извини, что, ну… пришлось тратить твоё время на эту речь.
Он говорил искренне. Как и всегда.
- Ты считаешь себя виновным? - Виктор подтянул, насколько мог, вампира поближе. - Это тоже трата времени. На вину, на покаяние... на попытки быть каким-то, представиться каким-то. Леон, черт тебя дери, я не могу подтянуть это безобразие!
- Собрался ползти до вокзала и дальше, и не можешь сдвинуть одного придурка, который даже не отбивается? Алан, подойди сюда и сядь.
- Так я себя буду тащить, на двух ногах, а не его из положения лежа на подранном прессе!
Алан молча приблизился и сел на пол, по другую сторону от Леона, на едва-едва заметном расстоянии, не прикасаясь. А потом, обречённо опустив плечи, подался назад, осторожно прислонившись плечом к чужому колену.
Подменыш уперся руками и подтянулся, улегшись уже на четырех коленях. Задумался.
- Вы очень костлявый кожаный диван...
Алан пожал плечами.
- Да вы сами, Лорд, не самая… мягкая подушка. Так что, какая подушка, такой и, ну, диван.
- Я не подушка, на мне никто не лежит! Так что протестую.
Алан смотрел на Виктора серьёзно:
- На такой дырявой подушке опасно лежать. Для, ну… самой подушки, - помедлив, он как-то неловко добавил. - Протест отклоняется.
- Наглеж. Хм... Какие существуют признаки подушкости? - подменыш поерзал, устраиваясь поудобнее.
- Эээ… - Алан растерялся, явно сбитый с толку этим разговором. Повёл плечами. Отвёл взгляд в сторону и проговорил с тихим, всё ещё нервным, смешком. - Просто прими, как, ну… как аксиому. Всё, что лежит на костлявом диване из двух вампиров это, эмм… костлявая подушка.
- Эй, так неинтересно! - возмущению Виктора не было конца. - Если я положу на вас х... эм... книгу, она тоже станет подушкой? Да еще и костлявой?
Леон ощутил дежа вю. Примерно так же он чувствовал себя во время драки двух ирландцев.
- Перестань нести херню. Оба перестаньте. Вы говорите не о том, о чем на самом деле хотите. Если вообще хотите.
- А о чем хотим? - Виктор вздохнул. - И почему нужно хотеть чего-то одного?
Алан рассеянно кивнул на слова Леона, всё ещё глядя куда-то в сторону. Потом перевёл взгляд на Виктора.
- Про подушку на диване. Это, ну… это силлогизм. Из логики. Хрен его, как это, эмм, правильно называется. Длинно как-то. Всё, что лежит на диване - подушка. Книга лежит на диване. Значит книга - подушка.
Он повёл плечами, быстро покосился на Леона и пробормотал:
- Извини.
И заткнулся.
Виктор прикрыл глаза. Потом резко поднялся.
- Я готов обсуждать все что угодно, когда мы будем сидеть в вагоне.
Леон набросил на Виктора одеяло, перехватил и довольно аккуратно поднял в воздух.
- Идем.
Гвидион явственно вздрогнул, застонав. Сделал несколько глубоких вдохов, пока не затих.
Алан подхватил бутылку, в пару быстрых шагов оказался в двери и сдвинул её в сторону, чтобы Леон с Виктором на руках мог спокойно пройти.
Бьорн потерял сознание еще на середине пути от трущоб к вокзалу. Или, по крайней мере, затих, больше не пытаясь дернуться и скомпенсировать толчки. Впрочем, запах крови не усиливался, так что вряд ли разошлись швы.
Алан молчал, лишь то и дело с тревогой косился на обвисшего на чужих руках охотника. На языке крутился вопрос, и он уже почти задал его, когда вспомнил сказанное Леоном: «я готов обсуждать все что угодно, когда мы будем сидеть в вагоне». Да и вопрос про правителя Нового Орлеана вряд ли подходил для тёмных, грязных улиц Спрингфилда.
Леон нес Виктора как очень ценный и хрупкий груз - осторожно, но без нежности. На вокзале - единственном осколке настоящей цивилизации в Спрингфилде, не спящем по ночам, - он бесцеремонно вломился к дежурному по станции. Зверь в крови, так и не получивший желаемого в драке, толкал Леона под руку... Поэтому, приказывая обеспечить транспорт для важного федерального отправления, он слегка перестарался.
Или не слегка.
Или не слегка. По крайней мере, засуетились так, будто к ним явился лично президент Кулидж и затребовал себе личный поезд. Да и вагон предлагали любой, и лебезили, и готовы были едва ли не автограф взять.
Леон мрачно усмехнулся - не в его правилах было отказываться от того, что само плыло в руки. Поезд так поезд.
- Ты хотел лучшее купе, - бросил он Алану, снова поднимая Виктора на руки и не доверяя это станционным носильщикам. - Выбирай.
Он широким жестом обвел состав, который в спешке собирали под важного клиента.
- Это теперь... наше. Весь поезд. Не знаю, надолго ли.
Алан оглядел поезд - несколько раз, словно не верил в эту ситуацию, а потом обернулся к Леону, кинув на него быстрый и едва ли не восторженный взгляд. И тут же отвернулся, поведя плечами:
- Лучшим будет то, где можно, ну… будет наглухо закрыть окна.
Он быстро двинулся вдоль состава - времени до рассвета оставалось не слишком много, и на раздумья и выбор - тоже. Тем более, если поезд был их… целиком - то работники станции должны были постараться удовлетворить необходимость пассажиров в действительно закрытых на день окнах.
Леон, ощущая накатывающую дневную сонливость, пошел за Аланом. Вскользь брошенный восхищенный взгляд вызывал у него улыбку. Тоже короткую, но довольную. Так мог бы улыбаться тот Леон, из Грезы... или тот, живой, нахальный и самоуверенный Леон тринадцати лет.
Он положил Виктора на роскошный кожаный диван в выбранном Аланом купе, проверил окна и растянулся на соседнем диване. И почти моментально забылся, совершенно не думая о том, как это - проводить дневной сон рядом с охотником.
До рассвета оставалось ещё немного времени. Алан на пару минут высунулся в коридор, с любопытством оглядываясь - в поездах он, если и ездил, то обычно прятался в грузовых вагонах или в тех пассажирских, что были попроще. И перспектива добираться до Нового Орлеана на их личном поезде его почти… веселила.
Личном, чёрт побери, поезде. Алан вернулся в купе, запер за собой дверь и посмотрел на заснувшего Леона уже с нескрываемым восхищение от того, что он сделал. Потом он присел на край дивана рядом с Виктором, прислушиваясь к дыханию раненого.
Убедившись, что с Бьорном всё в порядке - насколько может быть «в порядке» у раненого и обессиленного почти_человека - Алан тихо и осторожно поднялся с дивана и ещё раз проверил окна, дверь. А потом устроился под боком у Леона и прикрыл глаза.
@темы: Алан, 25 августа, 1926 год, Ингебьорн, Леон