Ночь, в которой Алан смотрит на небо, а потом его находит Яхонт, и сюзерен и его вассал наконец получают возможность поговорить (в том числе и об одеялках, а также о праве сюзерена предложить оное одеялко своему вассалу)
Новый Орлеан, 26 августа
Темнота пахла гарью, железом, паром.
Алан сидел на подножке поезда, зажмурившись, и под опущенными веками свет раскидывал блики по голубоватому, плотному льду. Подрагивало, негаснущее, посреди тьмы пламя. И лёд позволял тьме скользить по нему, а тьма сплеталась со светом, который мягко касался пламени. А лёд и пламя… Алан вспомнил глаза Инги. Её смех. И зажмурился сильней.
Он не знал, что будет дальше. Раньше, заходя в тупик, он просто разворачивался и бежал. Но то, что творилось сейчас, не было тупиком. Это было… открытой дорогой, по которой нужно было идти вперёд, и нужно было найти в себе силы сделать шаг. И ещё один. И не отступиться, и дать упасть другим. Оказаться рядом, когда это необходимо. Защитить.
Алан вскинул к лицу ладони. Здесь, в Мире Осени, он не был воином, не был бойцом. Но он мог стать… кем-то, кто что-то может.
Если хватит сил.
Он понимал, что может сколько угодно говорить себе и другим, что не боится. И что страх никуда не уйдёт, но он может стать сильней его. Вставать, когда нужно. Делать что-то, когда нужно. Пусть на это уйдёт ни один год. Ни один чёртов год, но когда-нибудь он станет сильней своего страха.
Греза. Новый Орлеан. Проблемы - и там, и там. Проклятие. Круг. Те, кого Алан решил - не спросив их желания - защищать.
В книгах часто бывало, что герои внезапно осознавали себя сильней, менялись - резко, за одну секунду. Вставали и совершали подвиги. Говорили вдохновенные речи. Но как Алан не прислушивался к себе, он не мог почувствовать этого. Он всё также оставался собой; нелепым, глупым, слабым и наивным Аланом Каллаханом. Бесполезными Тремером, когда-то - Рыцарем дома Скатах, запутавшимся и путающим всё - другим.
Алан зажмурился. И резко спрыгнул с подножки на землю. Выпрямился, вскидывая голову к усеянному звёздным крошевом небу. Он мог быть сколько угодно слабым, но когда-нибудь это изменится. Когда-нибудь он станет сильным. Научится делать что-то полезное. Преодолеет свой страх.
Может быть, он даже сделает один маленький шаг к этому сегодня. Может быть - даже два.
Впереди его ждало очень много всего; этой ночью и следующими - тоже. Будет паршивое, будет - чертовски паршивое. Может - даже хорошее. Но он справится. Справится и не даст упасть тем, кто не должен упасть.
Алан рассмеялся. Он был готов.
Первым Алан увидел худощавого немолодого мужчину с пышным черно-белым хвостом и отливающими желтизной глазами. Тот быстро огляделся и пошел прямо к Тремеру.
Алан замер на полушаге, дожидаясь, пока Яхонт дойдёт до него. И коротко улыбнулся.
- Мы тут… решили немного поменять, эмм… формат цирка? - Улыбка пропала с его лица. - Яхонт. Что у вас тут случилось? Ты в порядке, ну, сам?
Пак бегло улыбнулся и молча обнял Алана. Потом фыркнул.
- Да все как обычно, мне что сделают, даже кастрировать не успели, хотя грозились. Мы закатываемся?
- Кастрировать…? Какого хрена… кто это грозился? - Алан заморгал, потом тряхнул головой - сначала дела, а потом можно будет и узнать подробности произошедшего. - Эмм. Да. Закатываемся. Это теперь наш поезд. А когда решим вопросы с, ну, документами, будет совсем наш.
Он помолчал с пару секунд и добавил.
- И тогда покрасим в рыжий. Ну, поезд покрасим.
- Ласар? - пак понимающе кивнул и сосредоточенно следил за фургонами. Они казались совершенно непривычными и не напоминающими о цирке. То же касалось и работающих людей. Просто какие-то работяги, затаскивающие какие-то тюки и каменные глыбы. Ничего серьезного.
Алан вздохнул.
- Да.
Ни в словах Бьорна, ни в словах Яхонта, когда они говорили о… рыжем поезде, не было ничего похожего на насмешку. И это было странно. И Алан был благодарен им обоим за это.
Он в задумчивости уставился на фургоны. И беззвучно хмыкнул.
- Мы должны будем Якову отдельный вагон. Со всеми удобствами. - Он помолчал, а потом негромко спросил. - Яхонт. И всё же. Что у вас тут, ну… творилось?
- А-а... - пак отмахнулся. - Эти твои решили поиграть в магов и детективов, разбудили духа, а потом за ними пришел местный гангстер и предъявил права на груз. И... Димитрий вспомнил.
Духи. Гангстеры. Димитрий… Алан вздрогнул.
- Он… он здесь? - Да, это было глупым вопросом. Как мог иначе узнать Яхонт о том, что Димитрий осознал себя, если бы того не было в цирке. - Но кто… В смысле…
Алан озадаченно взъерошил волосы на затылке. И задал ещё один глупый вопрос.
- С ним всё в порядке?
- Да что ему сделается, выкрутится. Но его забрали вместе с Алексом, Роджером и Майком. А Гленн и Мария как ушли, так и все, с концами.
Алан нахмурился, не зная, за какую новость хвататься. Бросаться искать пропавших Гленна и Марию? Но прошло уже несколько дней… Он беззвучно выругался. А потом ещё раз, прикинув, что если слуа забрали с перечисленными Собратьями, то…
- Подожди. Стой. Яхонт, Димитрий это… мистер Бродски?
- Нет, Уилсон. А Бродски вроде помер. Там пылало крепко.
Алан зажмурился. И выругался уже в голос, зло и отчаянно. Сир ему рассказывал - не единожды, о том, что происходит, если в смерти Собрата из клана оказываются виновны другие Собратья….
«Так. Стоп». Алан постарался успокоиться. «Пылало» ещё не значило «за вами всеми придёт Капелла».
- Кто-то устроил в цирке поджог?
- Причем то ли он сам, то ли его... но не наши вроде как. И не я.
Алан глянул на пака с откровенным удивлением.
- Было бы странно, ну... сделай это ты, - он качнул головой, всё ещё хмурый. И - расстроенный. Он не успел познакомиться с Тадеушем близко, но тот был… вдохновенным учёным. И казался неплохим Собратом. И пошёл за ним в чёртовы поля перед рассветом, хотя они были знакомы тогда - сколько? - две ночи. А теперь он погиб. Сгорел.
С силой зажмурившись, Алан беззвучно зашипел сквозь стиснутые зубы. Выдохнул. И коротко глянул на Яхонта.
- Прости. Просто… хреновая новость. А Энди… в смысле, Димитрий. Он… Ох, чёрт. Он ведь тоже Собрат. И… и из Грезы. И был там…
- Ну был и был... сейчас если еще не спровоцировал местного главного, то я удивлюсь.
Алан снова вздохнул и сунул руки в карманы пиджака, наткнувшись пальцами в одном из них на сложенный листок бумаги.
- Леон… поехал с Принцу. Тот позвал его на разговор. Надеюсь, они скоро вернутся. Все.
Он уставился на фургоны.
- Яхонт, ты… что-нибудь ещё мне расскажешь? - Вопрос прозвучал без какой-либо угрозы, скорее даже с каким-то внезапным отчаянным весельем, словно Алан был готов ещё к десятку паршивых и ошеломительных новостей.
- Эээ... я-то могу, но может внутри? Чего-то мне без шубы неуютно...
Алан кивнул и первым забрался внутрь вагона. И сунулся в первое попавшееся купе - то, что было пустым. Щёлкнул, включая свет, и слегка поморщился, когда тусклые электрические лампы разогнали темноту по краям небольшого помещения, ударив по чувствительным сейчас глазам.
Пак с удовольствием сел.
- Замотался сегодня. И выжат, как изюм... Чего рассказывать? У нас бардак, бордель и содомия, так что все в целом даже как обычно.
Алан устроился напротив него.
- Всё, как обычно - и гангстеры. И духи. И Димитрий… - он задумался на пару секунд, размышляя, с чего начать. - Что за дух, Яхонт? Никто из цирка вроде не… ну, кроме Марии - никто никогда не говорил, что может говорить с ними. И тем более - вызывать.
- Вот и я не понял. Огненный какой-то. Пришел, подпалил фургон с Тадеушем и ушел. Алекс потом песни ему пел.
Алан озадаченно потер костяшками пальцев переносицу.
- Ладно, я… чёрт. Тадеуш тоже никогда не говорил о том, что вообще, ну… знаком с духами. Ладно. Гангстеры. Наверняка ведь пришли за тем, что мы украли. Но судя по бочкам, это им не очень удалось, да?
Он в задумчивости глянул на Яхонта. Того, с кем он был… знаком раньше. Когда был Эйдом. Того, кто следовал за ним, когда он всё забыл. И Алан до сих пор не мог понять, ощущает ли благодарность в отношении этого странного… енота, или же всё ещё растерян.
- Ну не все... - пак снова улыбнулся беглой улыбкой. - Но кое-что. Бродски вовремя спалился, удалось под шумок часть отобрать обратно. Но вообще мне не понравилось...
- Никому бы не понравилось, - буркнул Алан. По словам Яхонта выходило, что вчерашняя ночь выдалась в цирке ужасающе-насыщенной. Он откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди и задумчиво уставился куда-то поверх головы пака. А потом неожиданно спросил. - Тебе одеяло принести?
- Э... мне?! - пак подхватил падающую челюсть.
- Ну… да. Ты же сказал, что выжат как лимон. Изюм. А тут… - Алан махнул рукой, - вся, эмм, роскошь первого класса к твоим услугам. И одеяла тоже.
- Гм... ну как-то... это мне положено о тебе заботиться.
Алан озадаченно склонил голову на бок. Потом вздохнул.
- Яхонт, я… я ни хрена не помню. Ну, о клятвах, вассалах, сюзеренах. Я просто вижу, что ты до хрена устал. И мне, - он поднялся на ноги, - не сложно принести тебе это чёртово одеяло, чтобы ты, ну… отдохнул хоть немного.
- Алан, сядь, пожалуйста, - пак потер виски. - Послушай меня. Ты не прислуга. Ты рыцарь в душе, но почему-то кажется, что ты безотказен, как девчонка в борделе. Я благодарен тебе за то, что ты обо мне заботишься. Я знаю, что оно от доброй души. Но именно та же душа делает из тебя тягловую лошадь. Ты тратишь себя, не оставляя себе совсем ничего. И сидишь потом над пустым кувшином, в который превращается твоя душа, пока ее снова не заполнит светом.
Алан, послушно севший после просьбы Яхонта, в какой-то момент скрестил руки на груди. Потом расплёл их, уронив ладони на колени. И вздохнул.
- Но мне…
Он помолчал, собираясь словами. Было ощущение, что он нанизывает на тонкую нитку бусины, а они выпадают из пальцев и никак не хотят собираться в единое целое.
- Вас - тех, о ком я… тех, кого я хочу защитить, не так много. Мало. Но если в попытке сделать что-то хорошее для вас, я останусь пуст, - Алан пожал плечами, - ну, я буду знать, что это стоило чего-то. - Хмыкнув, он добавил. - Но, чтобы ты меньше переживал, я… ну, постараюсь научиться говорить «пошли на хрен» иногда.
- Да уж. А то вечно приходилось посылать мне, а это невежливо! Я из-за этого материться научился хуже нокера. Нас у тебя много. А ты у нас один.
Алан фыркнул.
- Звучит так, словно я… ну, какая-то ценность, - он глянул в глаза паку, коротко ухмыльнулся и скользнул взглядом по купе. Замер на мгновение, глядя в угол, туда, где сбились тени, прячась от тусклого света… Тени. Осколок тени, запертый в банке. Осколок Бездны...
Он рывком подскочил на ноги.
- Яхонт. Мне… нужно кое что проверить. В нашем фургоне. Я быстро, и вернусь. С одеялом!
Алан выскочил в коридор, а затем и из вагона, кинувшись к фургонам, пытаясь отыскать среди них, перекрашенных и незаметных, тот, где жили они с Леоном.
Новый Орлеан, 26 августа
Темнота пахла гарью, железом, паром.
Алан сидел на подножке поезда, зажмурившись, и под опущенными веками свет раскидывал блики по голубоватому, плотному льду. Подрагивало, негаснущее, посреди тьмы пламя. И лёд позволял тьме скользить по нему, а тьма сплеталась со светом, который мягко касался пламени. А лёд и пламя… Алан вспомнил глаза Инги. Её смех. И зажмурился сильней.
Он не знал, что будет дальше. Раньше, заходя в тупик, он просто разворачивался и бежал. Но то, что творилось сейчас, не было тупиком. Это было… открытой дорогой, по которой нужно было идти вперёд, и нужно было найти в себе силы сделать шаг. И ещё один. И не отступиться, и дать упасть другим. Оказаться рядом, когда это необходимо. Защитить.
Алан вскинул к лицу ладони. Здесь, в Мире Осени, он не был воином, не был бойцом. Но он мог стать… кем-то, кто что-то может.
Если хватит сил.
Он понимал, что может сколько угодно говорить себе и другим, что не боится. И что страх никуда не уйдёт, но он может стать сильней его. Вставать, когда нужно. Делать что-то, когда нужно. Пусть на это уйдёт ни один год. Ни один чёртов год, но когда-нибудь он станет сильней своего страха.
Греза. Новый Орлеан. Проблемы - и там, и там. Проклятие. Круг. Те, кого Алан решил - не спросив их желания - защищать.
В книгах часто бывало, что герои внезапно осознавали себя сильней, менялись - резко, за одну секунду. Вставали и совершали подвиги. Говорили вдохновенные речи. Но как Алан не прислушивался к себе, он не мог почувствовать этого. Он всё также оставался собой; нелепым, глупым, слабым и наивным Аланом Каллаханом. Бесполезными Тремером, когда-то - Рыцарем дома Скатах, запутавшимся и путающим всё - другим.
Алан зажмурился. И резко спрыгнул с подножки на землю. Выпрямился, вскидывая голову к усеянному звёздным крошевом небу. Он мог быть сколько угодно слабым, но когда-нибудь это изменится. Когда-нибудь он станет сильным. Научится делать что-то полезное. Преодолеет свой страх.
Может быть, он даже сделает один маленький шаг к этому сегодня. Может быть - даже два.
Впереди его ждало очень много всего; этой ночью и следующими - тоже. Будет паршивое, будет - чертовски паршивое. Может - даже хорошее. Но он справится. Справится и не даст упасть тем, кто не должен упасть.
Алан рассмеялся. Он был готов.
Первым Алан увидел худощавого немолодого мужчину с пышным черно-белым хвостом и отливающими желтизной глазами. Тот быстро огляделся и пошел прямо к Тремеру.
Алан замер на полушаге, дожидаясь, пока Яхонт дойдёт до него. И коротко улыбнулся.
- Мы тут… решили немного поменять, эмм… формат цирка? - Улыбка пропала с его лица. - Яхонт. Что у вас тут случилось? Ты в порядке, ну, сам?
Пак бегло улыбнулся и молча обнял Алана. Потом фыркнул.
- Да все как обычно, мне что сделают, даже кастрировать не успели, хотя грозились. Мы закатываемся?
- Кастрировать…? Какого хрена… кто это грозился? - Алан заморгал, потом тряхнул головой - сначала дела, а потом можно будет и узнать подробности произошедшего. - Эмм. Да. Закатываемся. Это теперь наш поезд. А когда решим вопросы с, ну, документами, будет совсем наш.
Он помолчал с пару секунд и добавил.
- И тогда покрасим в рыжий. Ну, поезд покрасим.
- Ласар? - пак понимающе кивнул и сосредоточенно следил за фургонами. Они казались совершенно непривычными и не напоминающими о цирке. То же касалось и работающих людей. Просто какие-то работяги, затаскивающие какие-то тюки и каменные глыбы. Ничего серьезного.
Алан вздохнул.
- Да.
Ни в словах Бьорна, ни в словах Яхонта, когда они говорили о… рыжем поезде, не было ничего похожего на насмешку. И это было странно. И Алан был благодарен им обоим за это.
Он в задумчивости уставился на фургоны. И беззвучно хмыкнул.
- Мы должны будем Якову отдельный вагон. Со всеми удобствами. - Он помолчал, а потом негромко спросил. - Яхонт. И всё же. Что у вас тут, ну… творилось?
- А-а... - пак отмахнулся. - Эти твои решили поиграть в магов и детективов, разбудили духа, а потом за ними пришел местный гангстер и предъявил права на груз. И... Димитрий вспомнил.
Духи. Гангстеры. Димитрий… Алан вздрогнул.
- Он… он здесь? - Да, это было глупым вопросом. Как мог иначе узнать Яхонт о том, что Димитрий осознал себя, если бы того не было в цирке. - Но кто… В смысле…
Алан озадаченно взъерошил волосы на затылке. И задал ещё один глупый вопрос.
- С ним всё в порядке?
- Да что ему сделается, выкрутится. Но его забрали вместе с Алексом, Роджером и Майком. А Гленн и Мария как ушли, так и все, с концами.
Алан нахмурился, не зная, за какую новость хвататься. Бросаться искать пропавших Гленна и Марию? Но прошло уже несколько дней… Он беззвучно выругался. А потом ещё раз, прикинув, что если слуа забрали с перечисленными Собратьями, то…
- Подожди. Стой. Яхонт, Димитрий это… мистер Бродски?
- Нет, Уилсон. А Бродски вроде помер. Там пылало крепко.
Алан зажмурился. И выругался уже в голос, зло и отчаянно. Сир ему рассказывал - не единожды, о том, что происходит, если в смерти Собрата из клана оказываются виновны другие Собратья….
«Так. Стоп». Алан постарался успокоиться. «Пылало» ещё не значило «за вами всеми придёт Капелла».
- Кто-то устроил в цирке поджог?
- Причем то ли он сам, то ли его... но не наши вроде как. И не я.
Алан глянул на пака с откровенным удивлением.
- Было бы странно, ну... сделай это ты, - он качнул головой, всё ещё хмурый. И - расстроенный. Он не успел познакомиться с Тадеушем близко, но тот был… вдохновенным учёным. И казался неплохим Собратом. И пошёл за ним в чёртовы поля перед рассветом, хотя они были знакомы тогда - сколько? - две ночи. А теперь он погиб. Сгорел.
С силой зажмурившись, Алан беззвучно зашипел сквозь стиснутые зубы. Выдохнул. И коротко глянул на Яхонта.
- Прости. Просто… хреновая новость. А Энди… в смысле, Димитрий. Он… Ох, чёрт. Он ведь тоже Собрат. И… и из Грезы. И был там…
- Ну был и был... сейчас если еще не спровоцировал местного главного, то я удивлюсь.
Алан снова вздохнул и сунул руки в карманы пиджака, наткнувшись пальцами в одном из них на сложенный листок бумаги.
- Леон… поехал с Принцу. Тот позвал его на разговор. Надеюсь, они скоро вернутся. Все.
Он уставился на фургоны.
- Яхонт, ты… что-нибудь ещё мне расскажешь? - Вопрос прозвучал без какой-либо угрозы, скорее даже с каким-то внезапным отчаянным весельем, словно Алан был готов ещё к десятку паршивых и ошеломительных новостей.
- Эээ... я-то могу, но может внутри? Чего-то мне без шубы неуютно...
Алан кивнул и первым забрался внутрь вагона. И сунулся в первое попавшееся купе - то, что было пустым. Щёлкнул, включая свет, и слегка поморщился, когда тусклые электрические лампы разогнали темноту по краям небольшого помещения, ударив по чувствительным сейчас глазам.
Пак с удовольствием сел.
- Замотался сегодня. И выжат, как изюм... Чего рассказывать? У нас бардак, бордель и содомия, так что все в целом даже как обычно.
Алан устроился напротив него.
- Всё, как обычно - и гангстеры. И духи. И Димитрий… - он задумался на пару секунд, размышляя, с чего начать. - Что за дух, Яхонт? Никто из цирка вроде не… ну, кроме Марии - никто никогда не говорил, что может говорить с ними. И тем более - вызывать.
- Вот и я не понял. Огненный какой-то. Пришел, подпалил фургон с Тадеушем и ушел. Алекс потом песни ему пел.
Алан озадаченно потер костяшками пальцев переносицу.
- Ладно, я… чёрт. Тадеуш тоже никогда не говорил о том, что вообще, ну… знаком с духами. Ладно. Гангстеры. Наверняка ведь пришли за тем, что мы украли. Но судя по бочкам, это им не очень удалось, да?
Он в задумчивости глянул на Яхонта. Того, с кем он был… знаком раньше. Когда был Эйдом. Того, кто следовал за ним, когда он всё забыл. И Алан до сих пор не мог понять, ощущает ли благодарность в отношении этого странного… енота, или же всё ещё растерян.
- Ну не все... - пак снова улыбнулся беглой улыбкой. - Но кое-что. Бродски вовремя спалился, удалось под шумок часть отобрать обратно. Но вообще мне не понравилось...
- Никому бы не понравилось, - буркнул Алан. По словам Яхонта выходило, что вчерашняя ночь выдалась в цирке ужасающе-насыщенной. Он откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди и задумчиво уставился куда-то поверх головы пака. А потом неожиданно спросил. - Тебе одеяло принести?
- Э... мне?! - пак подхватил падающую челюсть.
- Ну… да. Ты же сказал, что выжат как лимон. Изюм. А тут… - Алан махнул рукой, - вся, эмм, роскошь первого класса к твоим услугам. И одеяла тоже.
- Гм... ну как-то... это мне положено о тебе заботиться.
Алан озадаченно склонил голову на бок. Потом вздохнул.
- Яхонт, я… я ни хрена не помню. Ну, о клятвах, вассалах, сюзеренах. Я просто вижу, что ты до хрена устал. И мне, - он поднялся на ноги, - не сложно принести тебе это чёртово одеяло, чтобы ты, ну… отдохнул хоть немного.
- Алан, сядь, пожалуйста, - пак потер виски. - Послушай меня. Ты не прислуга. Ты рыцарь в душе, но почему-то кажется, что ты безотказен, как девчонка в борделе. Я благодарен тебе за то, что ты обо мне заботишься. Я знаю, что оно от доброй души. Но именно та же душа делает из тебя тягловую лошадь. Ты тратишь себя, не оставляя себе совсем ничего. И сидишь потом над пустым кувшином, в который превращается твоя душа, пока ее снова не заполнит светом.
Алан, послушно севший после просьбы Яхонта, в какой-то момент скрестил руки на груди. Потом расплёл их, уронив ладони на колени. И вздохнул.
- Но мне…
Он помолчал, собираясь словами. Было ощущение, что он нанизывает на тонкую нитку бусины, а они выпадают из пальцев и никак не хотят собираться в единое целое.
- Вас - тех, о ком я… тех, кого я хочу защитить, не так много. Мало. Но если в попытке сделать что-то хорошее для вас, я останусь пуст, - Алан пожал плечами, - ну, я буду знать, что это стоило чего-то. - Хмыкнув, он добавил. - Но, чтобы ты меньше переживал, я… ну, постараюсь научиться говорить «пошли на хрен» иногда.
- Да уж. А то вечно приходилось посылать мне, а это невежливо! Я из-за этого материться научился хуже нокера. Нас у тебя много. А ты у нас один.
Алан фыркнул.
- Звучит так, словно я… ну, какая-то ценность, - он глянул в глаза паку, коротко ухмыльнулся и скользнул взглядом по купе. Замер на мгновение, глядя в угол, туда, где сбились тени, прячась от тусклого света… Тени. Осколок тени, запертый в банке. Осколок Бездны...
Он рывком подскочил на ноги.
- Яхонт. Мне… нужно кое что проверить. В нашем фургоне. Я быстро, и вернусь. С одеялом!
Алан выскочил в коридор, а затем и из вагона, кинувшись к фургонам, пытаясь отыскать среди них, перекрашенных и незаметных, тот, где жили они с Леоном.
@темы: Алан, 26 августа, Яша (Яхонт), 1926 год