Ночь, в которой мирную прогулку нарушают три не очень мирно настроенных господина с очень острыми топорами
Новый Орлеан, 8 сентября
Вампиры были в сквере не одни.
Где-то тревожно вскрикнула птица, а потом из теней ближайших деревьев выступило три мужика, широкоплечих и кряжистых, и при этом - упакованных в неплохо сидящие костюмы. Они были похожи, словно братья, и в грубых чертах лиц скользило что-то нечеловеческое: то ли глаза были слишком узкими, то ли зубы, обнажённые в ухмылках - слишком острыми. В свете фонарей тускло поблёскивали лезвия топоров.
Тот, что был слева, перебросил топор в левую руку, а правую вскинул вверх… и ничего не произошло. Два других мужика издевательски заржали.
Тело само собой перетекло так, чтобы закрыть Энди. Эш не задумывался. Он просто знал, что должен защищать. А в том, что намеренья этих типов были далеки от мирных, сомневаться не очень-то приходилось. Он внимательно осмотрел трех мужчин, но говорить с ними вроде как было не о чем. Эш готов был оттолкнуть Уилсона в кусты, не взирая на сов, в случае чего.
Только что наслаждавшийся общением с птицами, Энди нахмурился. Новые лица ему откровенно не нравились. Они мешали ему, мешали Эшу и мешали птицам.
Нет, так дело совершенно не пойдет.
Он сощурился, всматриваясь в явившихся, мельком глянул на топор. Совы, словно почуяв неладное, наконец снялись с плеч Энди, сделали круг и снова нырнули в темноту. Оставалось надеяться, что они прилетят на вокзал.
Но вот эти ур-роды ему сейчас за все ответят!
Что-то в пришедших все время казалось странным, но только сейчас, отпустив сов, Энди понял, что именно не давало ему покоя.
Зубы.
Острые, крепкие, мощные зубы.
По их души явились красные шапки, и намерения у них были самые недружелюбные.
- Красные шапки, - повторил Энди больше для Эша, чем для себя. - Берегись зубов. Прожирают все.
- Побереги сам свои зубы, мурло, - сплюнул на землю мужик-слева.
Его товарищи, не переставая ржать, разделились - тот, что стоял справа, сделал шаг вперёд, поудобней перехватывая топор.
А вот тот, что был посередине, ухмыльнулся шире, клацнул зубами и повёл рукой, словно загребая что-то и кидая в вампиров…
Камни. Мелкая, колкая щебёнка обрушилась из ниоткуда на вампиров, будто дождь, заколотила по плечам, голове.
Эш инстинктивно прикрылся рукой. Дождь из камней был странным и стоило выйти из-под этого импровизированного обстрела. Он рванул в противоположную сторону от троих мужчин, уходя из эпицентра странного "ливня". Вряд ли бы им дали просто так уйти, если уж решили на них напасть, но выйти к более оживленной улице было вполне разумным шагом.
- Энди, надо уходить, - он обернулся на гангрела, готовый как остановиться, так и продолжить бег.
Энди успел мимолетно порадоваться, что совы вовремя скрылись - и на них с Эшем рухнул каменный дождь. Гангрел прикрыл глаза, нашарил нож и прыгнул вперед, вылетая из-под дождя камней... и оказываясь уже куда ближе к шапкам, чем раньше.
Вампир зарычал, выщерив клыки и обнажая нож. Побороться всегда можно.
Эша он, к стыду своему, не слышал. Грохот камней заглушил голос дискорданта, куда он не вложил своих сил.
Сквозь грохот камней до вампиров донесся смех. Хриплый, издевательский, раздающийся в три глотки.
Один из мужиков качнулся вперёд, словно начиная шаг - и исчез, чтобы спустя мгновение появиться рядом с Эшем, чуть присев и замахиваясь топором - тяжёлым, с широким лезвием, чтобы ударить по ногам, подсекая сухожилия.
Второй тоже дёрнулся, но будто бы натолкнулся на невидимую стену, и замер на месте, разочарованно и зло рыча.
Зато третий сделал шаг навстречу Энди и крутанул топором - лезвие со свистом описало в воздухе дугу.
Резкая, острая боль под коленями и стремительно приближающаяся к лицу земля вывели Эша из равновесия. Не только физического, но и душевного. Он не ожидал такого внезапного развития ситуации и слишком поздно понял свою ошибку. Эти странные личности явно не были людьми.
Сжав зубы, чтобы не заорать от боли, Эш рывком перевернулся на спину и уставился на нападавшего. Что будет дальше? Удар топором в голову а потом добивание Энди? Страх рванул изнутри, заставляя мысли бежать быстрей.
- Кто ты такой, что посмел напасть на мирных прохожих? - голос шипел, реагируя на боль, но Эш прилагал все силы, чтобы эмоции были донесены ясно и четко. - Как смеют твои товарищи нападать вдвоем на одного? Останови своих "товарищей", сейчас же!
Энди, оставшись один на двоих, только понадеялся, что Эш справится. Ему остались двое, и Гангрел выпустил бесполезный нож, продолжая тихо рычать.
Тело отозвалось само. Больно не было, но плоть потекла, выпуская наружу острые когти, готовые разорвать напавшему глотку. Это было не убийством, это было попыткой защитить себя. Кровь вскипела в теле, делая его сильнее.
Тот, что опрокинул Эша, замер, уже занеся топор, чтобы ударить снова… А потом развернулся к своим товарищам.
- Э, парни, не надо так. Хуевая идея это. Чё вы как уроды, вдвоём на одного, э?
От него только отмахнулись. Шагнувший навстречу Энди подмёныш ухмыльнулся, обнажив острые зубы, и проговорил, хриплым и низким голосом.
- Иди ко мне, птичка. Я всажу топор в твою нежное, мягкое брюхо, выпущу кишки, а потом сожру тебя, обглодаю до костей и скормлю твои глаза воронью.
Третий из нападавших хохотнул и перехватил топор обоими руками. И, обходя Энди по широкой дуге, двинулся навстречу Эшу и своему товарищу.
Боль вонзалась в жилы под коленями, не давала думать. Кровь зашумела в жилах, заставляя раны закрыться хотя бы отчасти. Эш вздрогнул и чуть приподнялся на локте, пытаясь рассмотреть происходящее и, заодно, отползти подальше.
- Останови их, пожалуйста, - голос не слушался и звучал гулко и тихо, но дискордант упорно полз от эпицентра, пытаясь выиграть себе хотя бы лишнее расстояние для оценки ситуации.
...Я сожру твое мясо, я сожру твои кости, я от тебя, порченое мясо, и пятна кровавого не оставлю, ни единой капли крови...
И боль, руки, бедро, бок, как все болит, и как тяжело бежать, когда позади слышишь мерзкое чавканье, когда знаешь, что чавкают - тем, что выдрано из тебя!
Энди побледнел, но неимоверным усилием воли заставил себя остаться на месте и даже ухмыльнуться.
- Клыки тонки! - он дернулся вперед, пытаясь выбить топор. Жаль, как жаль, что кровь вспыхнула силой и ловкостью уже после того, как когти бесполезно скользнули по оружию...
Зачарованный Эшем подмёныш зарычал и ускорил шаг, вскидывая топор навстречу третьему. А тот зло расхохотался, глядя только на распростёртого на земле вампира.
- Натравливаешь на нас нашего брата? Так ломайся. Ломайся, как гнилое дерево, падаль. Пусть твои кости крошатся, пусть рвётся кожа. Ломайся, тварь, - последнюю фразу он произнёс с рычанием, выплёвывая слова. А когда он замолчал, ноги Эша пронзила боль - словно что-то действительно ломало его изнутри, разрывая края нанесённой топором раны.
Тот, кого пытался обезоружить Энди, взмахнул топором в ответ, целясь в плечо - широким, резким движением, с силой опуская лезвие.
Боль снова пронзила кое-как залеченые ноги, заставив вскрикнуть. Эш отполз еще на метр уже только по одной инерции.
- За что... За что вы на нас напали? - голос на этот раз слушался и окреп, пусть страх и не отпуска. - Мы ничего вам не сделали. Бесчестно нападать на безоружных.
"Я не сломаюсь! Не должен, я обязан не сломаться." Эш оскалился, пытаясь перебороть страх, заставить себя мыслить трезво.
Плечо продрало болью, и вампир заскрипел зубами. Ладно. Все могло быть гораздо хуже, с учетом того, как ударил подменыш.
Энди, впрочем, не обратил внимания на боль. Ярость всколыхнул кровь, придала сил, и разъяренный Гангрел ударил когтями снова. Уже не по топору - стремясь убить.
Когти распороли мягкое, податливое человеческое тело, и подменыш рухнул на землю, захлёбываясь кровью. Топор выпал из его руки, яростная гримаса пропала с лица и ощущение опасности, сказочное марево, окутывавшее подменыша, рассеялось.
Перед Энди на земле лежал, истекая кровью, подросток. Крупный, широкоплечий, некрасивый и прыщавый мальчишка лет семнадцати в дешёвом, плохо сидящем на нём костюме.
В воздухе запахло кровью. Запах был дурманящим, сильным.
Двое других подменышей замерли, оборачиваясь к раненому брату.
В воздухе разлился запах чего-то дурманящего и экзотического. Чего-то, что казалось слишком интересным, чтобы отказать себе в удовольствии попробовать это. Где-то в глубине сознания мелькнула паническая мысль о том, что Эш сейчас совершает абсолютно нелогичное и губительное действие, но сознание этого уже не слышало. Кровь рванула по жилам, залечивая травмы. Тело поднялось на ноги и пошло на одуряющий запах, ведомое чистым инстинктом. Жажда затопила сознание.
Энди втянул запах крови. Сладкой, дурманящей крови... крови преступника, что поднял оружие на беззащитных людей, что стояли, никому не мешая и занимаясь своими делами. Напали ради забавы, ради развлечения... и получили по заслугам.
Жажда вела вперед. Жажда требовала.
- Requiem aeternam dona eis, Domine, - хрипло прорычал Гангрел, окровавленными когтями размашисто перекрестив корчащегося мальчишку. - Amen!
На последнем слове его ладонь вбилась в грудную клетку подменыша, разрывая, калеча, выпуская наружу ту благословенную жидкость, что несла в себе жизнь и к которой вампир припал, с жадностью глотая. "Pater noster qui in celis es, sanctificetur nomen tuum..."
Мир расцвел совершенно иными, сказочными цветами. И в руках Димитрия были короткие клинки, зажатые между длинными тонкими пальцами. Гибкое высокое тело склонилось, припало, прижалось хищным зверем к телу поверженного врага, и потоки крови разбегались вокруг, переплетаясь с самим Страхом. Тем Страхом, который всегда таился в тенях, отгоняемый только крохотным огоньком свечи...
Они стремительно заходили с двух сторон. Похожие как братья, скалящиеся в широких острозубых ухмылках, готовые ударить и сожрать того, кто оказался слабее. Того, кто брёл сейчас на запах крови, как обдурманенный опиумом наркоман.
Они бы хотели сожрать слуа. Наглого, измазанного кровью их брата слуа. Но он был сильней.
И поэтому они напали на Эша.
Подменыши налетели с двух сторон, опрокидывая его на землю сильными ударами обуха топора, прижали в четыре руки, а потом вгрызлись в мёртвую плоть, разрывая её зубами.
Зверь рванулся, стараясь вырваться из цепкой хватки, подстегиваемый болью от укусов. Те, кто напали на него так бесчестно, должны были понести наказание. Должны были отступить с его пути. Он дернулся изо всех сил, стараясь достать противника зубами.
Тот подменыш, что вгрызся в плечо Эша, едва успел увернуться от его зубов. Руки другого надавили, пытаясь удержать извивающегося вампира, но слабо - казалось, что ещё немного и можно будет вырваться.
Но потом в сгиб локтя Эша впились острые зубы, разрывая одежду, кожу, вгрызаясь в мясо, вырывая куски плоти и дробя кости, мышцы, связки.
Зверь рванулся, рыча от ярости и невозможности добраться до желаемого. Рванул изо всех сил, пытаясь вырваться из хватки, заставить противника отступить.
Гангрел не мог остановиться. Кровь лилась. И лилась. И лилась.
"Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen..."
Тело само стремилось затянуть раны. Тело желало стать выносливее.
Разум был терпелив. Он знал, что телу нужно насытиться.
Не все грешники еще поплатились за свои поступки.
Кровь остановилась. Пить было больше нечего, и Энди оторвался от тела, поднимаясь на ноги и улыбаясь окровавленным ртом.
- Вы напали на беззащитных. Вы напали на невиновных, - он шагнул вперед. - Господь милосерден ко всем творениям своим, простит он и вас. Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra, salva nos ab igne inferiori, perduc in caelum omnes animas, praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime indigent. Amen.
И ударил, целясь в глотку удерживающей Эша Красной шапки.
Подмёныш резким движением ушёл в сторону, уворачиваясь от мелькнувшей в воздухе когтистой руки и откатываясь в сторону. Он подскочил на ноги, отпрыгнул, держа перед собой топор.
Его брат резко склонился к Джуду… клацнули острые зубы, смыкаясь на щеке, разрывая её.
А потом он бросил добычу, подскочил, отпрыгивая к брату…
Тот исчез - появившись через мгновение уже где-то у дальних деревьев. Укусивший Джуда подмёныш просто рванул вслед за ним.
Тяжесть чужих тел пропала, высвободив его. Зверь рывком встал на ноги, рвано обернулся к тем, кого хотел покарать, оскалился. Но кровью пахло сильно. Намного сильней, чем до этого. Рыкнув, он рвано обернулся к Энди, рассматривая кровь на его одежде, руках, лице. Тело рвануло к столь вожделенной еде, так сильно зовущей к себе.
Гангрел поморщился. Ничего. Придут еще. Получат еще.
Ярость боя еще кипела в крови, но Эш был не противником - он был другом, и Энди не хотел калечить его. Хм. По крайней мере, еще сильнее.
Когти легко смахнули ветку с ближайшего дерева. Импровизированный кол попытались всадить в сердце Эша.
Зверь дернулся, пытаясь уйти от атаки, добраться до так притягательно пахнущей крови. Цель была так близка и пленительна, что мироздание сузилось до единственной цели. И он из последних сил рванул к ней.
Энди почти не мешал ему. Эш сам насадился сердцем на правильно выставленный вперед кол.
Гангрел осмотрел поле боя и сплюнул. Пиздец. Теперь надо прибирать... хм, но камни он, пожалуй, таскать прочь не будет. Разве что кровавые пятна ими засыплет да неровности заровняет.
А вот тело мертвого подростка он затащил в кусты. Подумав, он сходил за топором, присыпал хорошенько кровавые пятна щебенкой, выровняв дорожку (ну спасибо, твари поганые, за дело полезное), постарался закопать труп поглубже... ох, черт, Алану придется сказать. А тот скажет Леону. А тот...
При мысли о том, что узнает Бьорн, захотелось заорать матом.
А ведь еще придется тащить куда-то Эша...
Новый Орлеан, 8 сентября
Вампиры были в сквере не одни.
Где-то тревожно вскрикнула птица, а потом из теней ближайших деревьев выступило три мужика, широкоплечих и кряжистых, и при этом - упакованных в неплохо сидящие костюмы. Они были похожи, словно братья, и в грубых чертах лиц скользило что-то нечеловеческое: то ли глаза были слишком узкими, то ли зубы, обнажённые в ухмылках - слишком острыми. В свете фонарей тускло поблёскивали лезвия топоров.
Тот, что был слева, перебросил топор в левую руку, а правую вскинул вверх… и ничего не произошло. Два других мужика издевательски заржали.
Тело само собой перетекло так, чтобы закрыть Энди. Эш не задумывался. Он просто знал, что должен защищать. А в том, что намеренья этих типов были далеки от мирных, сомневаться не очень-то приходилось. Он внимательно осмотрел трех мужчин, но говорить с ними вроде как было не о чем. Эш готов был оттолкнуть Уилсона в кусты, не взирая на сов, в случае чего.
Только что наслаждавшийся общением с птицами, Энди нахмурился. Новые лица ему откровенно не нравились. Они мешали ему, мешали Эшу и мешали птицам.
Нет, так дело совершенно не пойдет.
Он сощурился, всматриваясь в явившихся, мельком глянул на топор. Совы, словно почуяв неладное, наконец снялись с плеч Энди, сделали круг и снова нырнули в темноту. Оставалось надеяться, что они прилетят на вокзал.
Но вот эти ур-роды ему сейчас за все ответят!
Что-то в пришедших все время казалось странным, но только сейчас, отпустив сов, Энди понял, что именно не давало ему покоя.
Зубы.
Острые, крепкие, мощные зубы.
По их души явились красные шапки, и намерения у них были самые недружелюбные.
- Красные шапки, - повторил Энди больше для Эша, чем для себя. - Берегись зубов. Прожирают все.
- Побереги сам свои зубы, мурло, - сплюнул на землю мужик-слева.
Его товарищи, не переставая ржать, разделились - тот, что стоял справа, сделал шаг вперёд, поудобней перехватывая топор.
А вот тот, что был посередине, ухмыльнулся шире, клацнул зубами и повёл рукой, словно загребая что-то и кидая в вампиров…
Камни. Мелкая, колкая щебёнка обрушилась из ниоткуда на вампиров, будто дождь, заколотила по плечам, голове.
Эш инстинктивно прикрылся рукой. Дождь из камней был странным и стоило выйти из-под этого импровизированного обстрела. Он рванул в противоположную сторону от троих мужчин, уходя из эпицентра странного "ливня". Вряд ли бы им дали просто так уйти, если уж решили на них напасть, но выйти к более оживленной улице было вполне разумным шагом.
- Энди, надо уходить, - он обернулся на гангрела, готовый как остановиться, так и продолжить бег.
Энди успел мимолетно порадоваться, что совы вовремя скрылись - и на них с Эшем рухнул каменный дождь. Гангрел прикрыл глаза, нашарил нож и прыгнул вперед, вылетая из-под дождя камней... и оказываясь уже куда ближе к шапкам, чем раньше.
Вампир зарычал, выщерив клыки и обнажая нож. Побороться всегда можно.
Эша он, к стыду своему, не слышал. Грохот камней заглушил голос дискорданта, куда он не вложил своих сил.
Сквозь грохот камней до вампиров донесся смех. Хриплый, издевательский, раздающийся в три глотки.
Один из мужиков качнулся вперёд, словно начиная шаг - и исчез, чтобы спустя мгновение появиться рядом с Эшем, чуть присев и замахиваясь топором - тяжёлым, с широким лезвием, чтобы ударить по ногам, подсекая сухожилия.
Второй тоже дёрнулся, но будто бы натолкнулся на невидимую стену, и замер на месте, разочарованно и зло рыча.
Зато третий сделал шаг навстречу Энди и крутанул топором - лезвие со свистом описало в воздухе дугу.
Резкая, острая боль под коленями и стремительно приближающаяся к лицу земля вывели Эша из равновесия. Не только физического, но и душевного. Он не ожидал такого внезапного развития ситуации и слишком поздно понял свою ошибку. Эти странные личности явно не были людьми.
Сжав зубы, чтобы не заорать от боли, Эш рывком перевернулся на спину и уставился на нападавшего. Что будет дальше? Удар топором в голову а потом добивание Энди? Страх рванул изнутри, заставляя мысли бежать быстрей.
- Кто ты такой, что посмел напасть на мирных прохожих? - голос шипел, реагируя на боль, но Эш прилагал все силы, чтобы эмоции были донесены ясно и четко. - Как смеют твои товарищи нападать вдвоем на одного? Останови своих "товарищей", сейчас же!
Энди, оставшись один на двоих, только понадеялся, что Эш справится. Ему остались двое, и Гангрел выпустил бесполезный нож, продолжая тихо рычать.
Тело отозвалось само. Больно не было, но плоть потекла, выпуская наружу острые когти, готовые разорвать напавшему глотку. Это было не убийством, это было попыткой защитить себя. Кровь вскипела в теле, делая его сильнее.
Тот, что опрокинул Эша, замер, уже занеся топор, чтобы ударить снова… А потом развернулся к своим товарищам.
- Э, парни, не надо так. Хуевая идея это. Чё вы как уроды, вдвоём на одного, э?
От него только отмахнулись. Шагнувший навстречу Энди подмёныш ухмыльнулся, обнажив острые зубы, и проговорил, хриплым и низким голосом.
- Иди ко мне, птичка. Я всажу топор в твою нежное, мягкое брюхо, выпущу кишки, а потом сожру тебя, обглодаю до костей и скормлю твои глаза воронью.
Третий из нападавших хохотнул и перехватил топор обоими руками. И, обходя Энди по широкой дуге, двинулся навстречу Эшу и своему товарищу.
Боль вонзалась в жилы под коленями, не давала думать. Кровь зашумела в жилах, заставляя раны закрыться хотя бы отчасти. Эш вздрогнул и чуть приподнялся на локте, пытаясь рассмотреть происходящее и, заодно, отползти подальше.
- Останови их, пожалуйста, - голос не слушался и звучал гулко и тихо, но дискордант упорно полз от эпицентра, пытаясь выиграть себе хотя бы лишнее расстояние для оценки ситуации.
...Я сожру твое мясо, я сожру твои кости, я от тебя, порченое мясо, и пятна кровавого не оставлю, ни единой капли крови...
И боль, руки, бедро, бок, как все болит, и как тяжело бежать, когда позади слышишь мерзкое чавканье, когда знаешь, что чавкают - тем, что выдрано из тебя!
Энди побледнел, но неимоверным усилием воли заставил себя остаться на месте и даже ухмыльнуться.
- Клыки тонки! - он дернулся вперед, пытаясь выбить топор. Жаль, как жаль, что кровь вспыхнула силой и ловкостью уже после того, как когти бесполезно скользнули по оружию...
Зачарованный Эшем подмёныш зарычал и ускорил шаг, вскидывая топор навстречу третьему. А тот зло расхохотался, глядя только на распростёртого на земле вампира.
- Натравливаешь на нас нашего брата? Так ломайся. Ломайся, как гнилое дерево, падаль. Пусть твои кости крошатся, пусть рвётся кожа. Ломайся, тварь, - последнюю фразу он произнёс с рычанием, выплёвывая слова. А когда он замолчал, ноги Эша пронзила боль - словно что-то действительно ломало его изнутри, разрывая края нанесённой топором раны.
Тот, кого пытался обезоружить Энди, взмахнул топором в ответ, целясь в плечо - широким, резким движением, с силой опуская лезвие.
Боль снова пронзила кое-как залеченые ноги, заставив вскрикнуть. Эш отполз еще на метр уже только по одной инерции.
- За что... За что вы на нас напали? - голос на этот раз слушался и окреп, пусть страх и не отпуска. - Мы ничего вам не сделали. Бесчестно нападать на безоружных.
"Я не сломаюсь! Не должен, я обязан не сломаться." Эш оскалился, пытаясь перебороть страх, заставить себя мыслить трезво.
Плечо продрало болью, и вампир заскрипел зубами. Ладно. Все могло быть гораздо хуже, с учетом того, как ударил подменыш.
Энди, впрочем, не обратил внимания на боль. Ярость всколыхнул кровь, придала сил, и разъяренный Гангрел ударил когтями снова. Уже не по топору - стремясь убить.
Когти распороли мягкое, податливое человеческое тело, и подменыш рухнул на землю, захлёбываясь кровью. Топор выпал из его руки, яростная гримаса пропала с лица и ощущение опасности, сказочное марево, окутывавшее подменыша, рассеялось.
Перед Энди на земле лежал, истекая кровью, подросток. Крупный, широкоплечий, некрасивый и прыщавый мальчишка лет семнадцати в дешёвом, плохо сидящем на нём костюме.
В воздухе запахло кровью. Запах был дурманящим, сильным.
Двое других подменышей замерли, оборачиваясь к раненому брату.
В воздухе разлился запах чего-то дурманящего и экзотического. Чего-то, что казалось слишком интересным, чтобы отказать себе в удовольствии попробовать это. Где-то в глубине сознания мелькнула паническая мысль о том, что Эш сейчас совершает абсолютно нелогичное и губительное действие, но сознание этого уже не слышало. Кровь рванула по жилам, залечивая травмы. Тело поднялось на ноги и пошло на одуряющий запах, ведомое чистым инстинктом. Жажда затопила сознание.
Энди втянул запах крови. Сладкой, дурманящей крови... крови преступника, что поднял оружие на беззащитных людей, что стояли, никому не мешая и занимаясь своими делами. Напали ради забавы, ради развлечения... и получили по заслугам.
Жажда вела вперед. Жажда требовала.
- Requiem aeternam dona eis, Domine, - хрипло прорычал Гангрел, окровавленными когтями размашисто перекрестив корчащегося мальчишку. - Amen!
На последнем слове его ладонь вбилась в грудную клетку подменыша, разрывая, калеча, выпуская наружу ту благословенную жидкость, что несла в себе жизнь и к которой вампир припал, с жадностью глотая. "Pater noster qui in celis es, sanctificetur nomen tuum..."
Мир расцвел совершенно иными, сказочными цветами. И в руках Димитрия были короткие клинки, зажатые между длинными тонкими пальцами. Гибкое высокое тело склонилось, припало, прижалось хищным зверем к телу поверженного врага, и потоки крови разбегались вокруг, переплетаясь с самим Страхом. Тем Страхом, который всегда таился в тенях, отгоняемый только крохотным огоньком свечи...
Они стремительно заходили с двух сторон. Похожие как братья, скалящиеся в широких острозубых ухмылках, готовые ударить и сожрать того, кто оказался слабее. Того, кто брёл сейчас на запах крови, как обдурманенный опиумом наркоман.
Они бы хотели сожрать слуа. Наглого, измазанного кровью их брата слуа. Но он был сильней.
И поэтому они напали на Эша.
Подменыши налетели с двух сторон, опрокидывая его на землю сильными ударами обуха топора, прижали в четыре руки, а потом вгрызлись в мёртвую плоть, разрывая её зубами.
Зверь рванулся, стараясь вырваться из цепкой хватки, подстегиваемый болью от укусов. Те, кто напали на него так бесчестно, должны были понести наказание. Должны были отступить с его пути. Он дернулся изо всех сил, стараясь достать противника зубами.
Тот подменыш, что вгрызся в плечо Эша, едва успел увернуться от его зубов. Руки другого надавили, пытаясь удержать извивающегося вампира, но слабо - казалось, что ещё немного и можно будет вырваться.
Но потом в сгиб локтя Эша впились острые зубы, разрывая одежду, кожу, вгрызаясь в мясо, вырывая куски плоти и дробя кости, мышцы, связки.
Зверь рванулся, рыча от ярости и невозможности добраться до желаемого. Рванул изо всех сил, пытаясь вырваться из хватки, заставить противника отступить.
Гангрел не мог остановиться. Кровь лилась. И лилась. И лилась.
"Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen..."
Тело само стремилось затянуть раны. Тело желало стать выносливее.
Разум был терпелив. Он знал, что телу нужно насытиться.
Не все грешники еще поплатились за свои поступки.
Кровь остановилась. Пить было больше нечего, и Энди оторвался от тела, поднимаясь на ноги и улыбаясь окровавленным ртом.
- Вы напали на беззащитных. Вы напали на невиновных, - он шагнул вперед. - Господь милосерден ко всем творениям своим, простит он и вас. Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra, salva nos ab igne inferiori, perduc in caelum omnes animas, praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime indigent. Amen.
И ударил, целясь в глотку удерживающей Эша Красной шапки.
Подмёныш резким движением ушёл в сторону, уворачиваясь от мелькнувшей в воздухе когтистой руки и откатываясь в сторону. Он подскочил на ноги, отпрыгнул, держа перед собой топор.
Его брат резко склонился к Джуду… клацнули острые зубы, смыкаясь на щеке, разрывая её.
А потом он бросил добычу, подскочил, отпрыгивая к брату…
Тот исчез - появившись через мгновение уже где-то у дальних деревьев. Укусивший Джуда подмёныш просто рванул вслед за ним.
Тяжесть чужих тел пропала, высвободив его. Зверь рывком встал на ноги, рвано обернулся к тем, кого хотел покарать, оскалился. Но кровью пахло сильно. Намного сильней, чем до этого. Рыкнув, он рвано обернулся к Энди, рассматривая кровь на его одежде, руках, лице. Тело рвануло к столь вожделенной еде, так сильно зовущей к себе.
Гангрел поморщился. Ничего. Придут еще. Получат еще.
Ярость боя еще кипела в крови, но Эш был не противником - он был другом, и Энди не хотел калечить его. Хм. По крайней мере, еще сильнее.
Когти легко смахнули ветку с ближайшего дерева. Импровизированный кол попытались всадить в сердце Эша.
Зверь дернулся, пытаясь уйти от атаки, добраться до так притягательно пахнущей крови. Цель была так близка и пленительна, что мироздание сузилось до единственной цели. И он из последних сил рванул к ней.
Энди почти не мешал ему. Эш сам насадился сердцем на правильно выставленный вперед кол.
Гангрел осмотрел поле боя и сплюнул. Пиздец. Теперь надо прибирать... хм, но камни он, пожалуй, таскать прочь не будет. Разве что кровавые пятна ими засыплет да неровности заровняет.
А вот тело мертвого подростка он затащил в кусты. Подумав, он сходил за топором, присыпал хорошенько кровавые пятна щебенкой, выровняв дорожку (ну спасибо, твари поганые, за дело полезное), постарался закопать труп поглубже... ох, черт, Алану придется сказать. А тот скажет Леону. А тот...
При мысли о том, что узнает Бьорн, захотелось заорать матом.
А ведь еще придется тащить куда-то Эша...
@темы: 1926 год, Дуэльный Дуб, Джуд/Алекс/Эш, 8 сентября, Энди