Ночь, в которой тени принимают в свои объятия тень, и та позволяет им опутать свои крылья
Новый Орлеан, 7 сентября
Бьорн был доволен. Как помытый и начищенный до блеска слон. Как почесанный между лопаток балованный кот. От него пахло духами, немного кровью и копотью. На одежде виднелись порезы, ятаган казался свежеотполированным. На коже между шеей и плечом виднелся свежий синяк.
Леон смерил подменыша слегка недовольным взглядом, поморщившись от вида царапин и синяка. Опустил взгляд обратно на исчерканную пометками карту города - достаточно быстро, чтобы Виктор не успел заметить ни Жажды, ни беспокойства.
- Будь так любезен, убирай оружие на моей территории. Роджер насмотрелся на тебя и решил, что ему тоже можно не убирать когти. А ты хоть и отвечаешь за свои провокации, но это все равно лишнее.
Гвидион только хмыкнул.
- Ну что я могу поделать, ножны, увы, скончались в неравном бою.
- Подробнее?..
- Пришлось пороть ими за нежеланием убивать. В местном Дворе почему-то весьма неприязненно ко мне отнеслись.
- А потом, я так полагаю, они передумали, - в голосе Леона был едва уловимый сарказм. - И устроили тебе... праздник.
- Король умер - да здравствует Король, - Бьорн пожал плечами.
Леон поднял глаза на подменыша. Сделал паузу, раздумывая. О политическом раскладе и своем раздражении от зримых доказательств природы этого праздника.
- Тебе не стоило ходить одному.
- Ты предлагаешь мне ходить с Айрис? Или с тобой?
- Ну ты же предлагаешь _мне_ ходить с тобой.
Леон пересел на диван к Бьорну, повернул подменышу голову за подбородок, разглядывая синяк.
- Точнее, носить меня, - Гвидион не сопротивлялся, отложив ятаган.
- Я уже говорил тебе, - Леон поморщился, чувствуя, сквозь парфюм и копоть, запах крови Бьорна, запах, который будил желания гораздо более глубокие, чем просто Жажда. - Ты слишком наглый, Виктор Картер.
- Ты все еще в силах убить меня, делла Ласомбра, - ноздри подменыша раздулись.
Пальцы Леона скользнули по подбородку и обхватили горло. Не сдавливая, просто обозначая.
- Думаешь, это единственный известный мне способ борьбы с наглостью?
- Побои, унижения, слом духа и воли, ограничения свободы... - полуслуа выгнулся, тихо вздохнув, но его пальцы нащупали рукоять ятагана.
Леон аккуратно наступил ногой на лезвие.
- У тебя есть двор, который зовет тебя Королем, - пальцы с легким нажимом прошлись от подбородка к ключице и обратно, - но ты возвращаешься сюда. Нет нужды ломать и ограничивать то, что и так мое.
- Тогда зачем ты мне пытаешься продемонстрировать свою власть? - гибкое, слишком гибкое для человека тело, волной следовало за пальцами, но глаза и голос были слегка насмешливы.
Леон улыбнулся, заметно оскалив клыки.
- Мне это нравится. Так же, как тебе нравится провоцировать всех подряд то ли на драку, то ли на свальную оргию. - Он надавил пальцами на свежий синяк, продолжая поглаживать.
Бьорн снова раздул ноздри и потерся коленом и икрой об бок Леона, обнимая его за шею.
- Но ты лишь будешь доказывать, а не делать.
Леон поморщился, когда в ноздри снова ударил близкий запах духов, алкоголя и фейской крови. На мгновение Ласомбре захотелось раствориться в теневой форме, чтобы оборвать искушения. Он не был уверен, что остановится, когда надо, или вообще не потеряет себя. Возможно, он вообще зря ввязадся в эту игру со властью, и стоило показывать смертному его место более простыми способами. Побои, унижения... Леон, все еще крепко держа Виктора за горло, наклонился и закрыл смертному рот поцелуем. Обычным, не вампирским. Чувствуя, как возбуждение разогревает подменышу кровь и ускоряет сердцебиение. Как тот подается навстречу, выгибаясь с нечеловеческой пластичностью. И за мгновение до потери контроля над собственными желаниями Леон оторвался от Виктора, обеими руками застегивая ему на горле кожаный ошейник.
- Так что я, по-твоему, должен делать с тобой, лорд Ингебьорн? Чтобы доказательства моей власти были неоспоримы?
Гвидион смотрел, хищно полуоскалившись. Его пальцы так и не нашли волос, в которые можно было бы вцепиться, намотать на кулак, заставить откинуть голову...
- Тебе нужно сломить меня и властвовать над моим прахом, оживший мертвец, - глаза подменыша сверкнули еще раз, и он обвился вокруг Леона, текучим движением оказываясь сверху. За его спиной поднялись светящиеся полупрозрачные птичьи крылья. - Или быть моим возлюбленным, Леон Дамиано аэп Бомэйн.
Леон, прищурившись, смотрел на сияющие крылья Сокола. Пару раз моргнул - ему показалось, что в глаза лезут его собственные растрепавшиеся волосы, а тело показалось горячим и непослушным. Он тряхнул головой, сгоняя наваждение, и улыбнулся Бьорну в глаза.
- В твоем мире будет так, лорд Ингебьорн ап Гвидион, - Леон поднялся, держа смертного на весу за ошейник, - но мы в моем мире, Виктор Картер.
Тени под ногами подменыша, казавшиеся еще глубже в свете крыльев, забурлили и рванулись вверх. Леон отпустил ошейник, позволяя любовнику упасть в ожидавший клубок щупалец.
Еще одна гибкая тень ввинтилась в клубок, позволяя опутать свои крылья, обездвижить, сковать на какое-то время. Какое-то - потому что свет нельзя запереть, как бы ни старался. Подменыш изогнулся, вплетаясь в тени, распластываясь по полу, отслеживая руками изгибы и беззвучно смеясь.
Новый Орлеан, 7 сентября
Бьорн был доволен. Как помытый и начищенный до блеска слон. Как почесанный между лопаток балованный кот. От него пахло духами, немного кровью и копотью. На одежде виднелись порезы, ятаган казался свежеотполированным. На коже между шеей и плечом виднелся свежий синяк.
Леон смерил подменыша слегка недовольным взглядом, поморщившись от вида царапин и синяка. Опустил взгляд обратно на исчерканную пометками карту города - достаточно быстро, чтобы Виктор не успел заметить ни Жажды, ни беспокойства.
- Будь так любезен, убирай оружие на моей территории. Роджер насмотрелся на тебя и решил, что ему тоже можно не убирать когти. А ты хоть и отвечаешь за свои провокации, но это все равно лишнее.
Гвидион только хмыкнул.
- Ну что я могу поделать, ножны, увы, скончались в неравном бою.
- Подробнее?..
- Пришлось пороть ими за нежеланием убивать. В местном Дворе почему-то весьма неприязненно ко мне отнеслись.
- А потом, я так полагаю, они передумали, - в голосе Леона был едва уловимый сарказм. - И устроили тебе... праздник.
- Король умер - да здравствует Король, - Бьорн пожал плечами.
Леон поднял глаза на подменыша. Сделал паузу, раздумывая. О политическом раскладе и своем раздражении от зримых доказательств природы этого праздника.
- Тебе не стоило ходить одному.
- Ты предлагаешь мне ходить с Айрис? Или с тобой?
- Ну ты же предлагаешь _мне_ ходить с тобой.
Леон пересел на диван к Бьорну, повернул подменышу голову за подбородок, разглядывая синяк.
- Точнее, носить меня, - Гвидион не сопротивлялся, отложив ятаган.
- Я уже говорил тебе, - Леон поморщился, чувствуя, сквозь парфюм и копоть, запах крови Бьорна, запах, который будил желания гораздо более глубокие, чем просто Жажда. - Ты слишком наглый, Виктор Картер.
- Ты все еще в силах убить меня, делла Ласомбра, - ноздри подменыша раздулись.
Пальцы Леона скользнули по подбородку и обхватили горло. Не сдавливая, просто обозначая.
- Думаешь, это единственный известный мне способ борьбы с наглостью?
- Побои, унижения, слом духа и воли, ограничения свободы... - полуслуа выгнулся, тихо вздохнув, но его пальцы нащупали рукоять ятагана.
Леон аккуратно наступил ногой на лезвие.
- У тебя есть двор, который зовет тебя Королем, - пальцы с легким нажимом прошлись от подбородка к ключице и обратно, - но ты возвращаешься сюда. Нет нужды ломать и ограничивать то, что и так мое.
- Тогда зачем ты мне пытаешься продемонстрировать свою власть? - гибкое, слишком гибкое для человека тело, волной следовало за пальцами, но глаза и голос были слегка насмешливы.
Леон улыбнулся, заметно оскалив клыки.
- Мне это нравится. Так же, как тебе нравится провоцировать всех подряд то ли на драку, то ли на свальную оргию. - Он надавил пальцами на свежий синяк, продолжая поглаживать.
Бьорн снова раздул ноздри и потерся коленом и икрой об бок Леона, обнимая его за шею.
- Но ты лишь будешь доказывать, а не делать.
Леон поморщился, когда в ноздри снова ударил близкий запах духов, алкоголя и фейской крови. На мгновение Ласомбре захотелось раствориться в теневой форме, чтобы оборвать искушения. Он не был уверен, что остановится, когда надо, или вообще не потеряет себя. Возможно, он вообще зря ввязадся в эту игру со властью, и стоило показывать смертному его место более простыми способами. Побои, унижения... Леон, все еще крепко держа Виктора за горло, наклонился и закрыл смертному рот поцелуем. Обычным, не вампирским. Чувствуя, как возбуждение разогревает подменышу кровь и ускоряет сердцебиение. Как тот подается навстречу, выгибаясь с нечеловеческой пластичностью. И за мгновение до потери контроля над собственными желаниями Леон оторвался от Виктора, обеими руками застегивая ему на горле кожаный ошейник.
- Так что я, по-твоему, должен делать с тобой, лорд Ингебьорн? Чтобы доказательства моей власти были неоспоримы?
Гвидион смотрел, хищно полуоскалившись. Его пальцы так и не нашли волос, в которые можно было бы вцепиться, намотать на кулак, заставить откинуть голову...
- Тебе нужно сломить меня и властвовать над моим прахом, оживший мертвец, - глаза подменыша сверкнули еще раз, и он обвился вокруг Леона, текучим движением оказываясь сверху. За его спиной поднялись светящиеся полупрозрачные птичьи крылья. - Или быть моим возлюбленным, Леон Дамиано аэп Бомэйн.
Леон, прищурившись, смотрел на сияющие крылья Сокола. Пару раз моргнул - ему показалось, что в глаза лезут его собственные растрепавшиеся волосы, а тело показалось горячим и непослушным. Он тряхнул головой, сгоняя наваждение, и улыбнулся Бьорну в глаза.
- В твоем мире будет так, лорд Ингебьорн ап Гвидион, - Леон поднялся, держа смертного на весу за ошейник, - но мы в моем мире, Виктор Картер.
Тени под ногами подменыша, казавшиеся еще глубже в свете крыльев, забурлили и рванулись вверх. Леон отпустил ошейник, позволяя любовнику упасть в ожидавший клубок щупалец.
Еще одна гибкая тень ввинтилась в клубок, позволяя опутать свои крылья, обездвижить, сковать на какое-то время. Какое-то - потому что свет нельзя запереть, как бы ни старался. Подменыш изогнулся, вплетаясь в тени, распластываясь по полу, отслеживая руками изгибы и беззвучно смеясь.
@темы: 7 сентября, 1926 год, Ингебьорн, Леон