Ночь, в которой над Леоном парят бриллиантовые дороги, а потом он поднимается на ноги. Как всегда.
10 сентября, где-то среди Нитей Судьбы
Голоса шептали из темноты, откуда-то из глубины сознания - и в то же время не были частью его.
С ними хотелось спорить, хотелось кричать, убеждать, запугивать, заставить заткнуться.
Леон молчал. Нити Судьбы натягивались и переплетались, с тонким хрустальным перезвоном... качались где-то в бесконечности. Приближаясь и удаляясь. Тонкие, как волоски. Широкие, как дороги.
Бриллиантовые дороги.
Все твои... и ни одна.
Леон смотрел сквозь это безумное полотно, понимая, насколько жалкой была метафора с игральной доской. Неудивительно, что с этим символом ничего не получалось.
"Выбери одну, выбери, Тень, выходи на свет, начни партию".
Голоса шептали, выли, кричали... сливаясь со звоном дорог в мелодию, отзывающуюся эхом где-то внутри.
Леон раскинул руки, позволяя нитям Судьбы идти сквозь себя. Или себе - насадиться на них, точно бабочка на иглу.
"Ты один, Тень. Один наедине со своими долгами, со своими иллюзиями и мечтами".
Алмазная игла пронзила бесформенный клочок тумана. Еще одна, и еще.
"Ты слишком много надавал обещаний, едва почувствовав себя живым. Ты - только Тень, которую отбрасывают те, что рядом с тобой".
В голове звучал голос Энди Уилсона. И голос Альченцо Мирра. В унисон.
"Ты будешь жалеть о том, что потерял тех немногих, кто искренне тебя любил".
Бриллиантовые дороги звенели и вибрировали внутри Леона, пульсируя в неуловимом ритме его Рапсодии.
Первым отозвался Круг. Всполох огня. Пронзивший и сплетающийся с тьмой сгусток света. Неумолимо шествующий ледник.
Лица тех, кто искренне беспокоился за него. Любил? Наверное, и любил.
И карие, теплые, но закрытые тьмой глаза Мирра.
Леон потянулся к Кругу. В Круг. Пропуская все их Судьбы сквозь себя, делая их своей Дорогой. И едва удержался, чтобы не...
"Я не хочу знать, как они умрут".
"Значит, ты просто умрешь раньше..."
"Это решать мне".
Бесконечная алмазная тропа легла под ноги.
Парят над нами, парят...
"Еще. Это не все, что я могу взять себе. Есть еще Судьбы... за пределами Круга. Они тоже принадлежат мне".
"Весь мир?"
Судьбы рассыпались невообразимым множеством нитей. Толстые, тонкие, невесомые и закрытые линии. Некоторые тут же обрубались - не твое и ничье.
Леон засмеялся.
"Слишком грубо. Я же сказал, что мою Судьбу решать МНЕ!"
"Да? Твою судьбу всегда решали другие. Еще до твоего рождения."
Одна из нитей, проходящих _сквозь_ Леона, дрогнула, выбиваясь из общего ритма, оставляя очень реалистичное ощущение наматываемых на струну внутренностей. Эти слова делали больно. Всегда будут делать больно.
"И всегда просчитывались".
Нас зажали в тиски
Бриллиантовые дороги.
Леон заставил себя прекратить спорить с голосами. "Ты здесь не за этим".
Он протянул руку к полотну Судьбы, но не жадно хватая весь мир, а тщательно выбирая те линии, которые имели значение. Те, которые он мог удержать, или думал, что мог. Многие из них изгибались, выходя за пределы эклиптики реального мира, в другие - Грезу? Умбру? Иные миры?... Одни мягкие и податливые, как белый шелк, другие - словно тугие алмазные струны, режущие ладонь. Энди-Димитрий, Гленн, Яков... Алиса... Роджер... Эрреро... каждая Судьба тащила с собой свои переплетения, зачастую - еще Судьбы. Дрогнула и натянулась одна нить, вырываемая из другого пучка. Из чужой хватки. Яхонт. "Это - мое". Тугой клубок переплетенных судеб, миров и вероятностей - Новый Орлеан. "Это - мое!"
Сияющие алмазные грани сплетенных вместе линий резали ладонь, срезали плоть с костей. Жгли руку насквозь. Вырывались из хватки. Голоса шептали - насмешливо, сочувственно, соблазняя, обвиняя...
Леон сжал руку сильнее.
Это - мое.
На алмазных мостах
Через черные канавы.
Темнота. Тишина. Черная рама зеркала. Твердый пол под спиной.
Ты не один. И никогда не останешься один.
Леон хрипло засмеялся, вытирая уже засохшую кровь с лица. Он предпочитал думать, что это от напряжения, но скорее всего, это были слезы.
Он поднялся на ноги. Как всегда.
Пора было работать.
10 сентября, где-то среди Нитей Судьбы
Голоса шептали из темноты, откуда-то из глубины сознания - и в то же время не были частью его.
С ними хотелось спорить, хотелось кричать, убеждать, запугивать, заставить заткнуться.
Леон молчал. Нити Судьбы натягивались и переплетались, с тонким хрустальным перезвоном... качались где-то в бесконечности. Приближаясь и удаляясь. Тонкие, как волоски. Широкие, как дороги.
Бриллиантовые дороги.
Все твои... и ни одна.
Леон смотрел сквозь это безумное полотно, понимая, насколько жалкой была метафора с игральной доской. Неудивительно, что с этим символом ничего не получалось.
"Выбери одну, выбери, Тень, выходи на свет, начни партию".
Голоса шептали, выли, кричали... сливаясь со звоном дорог в мелодию, отзывающуюся эхом где-то внутри.
Леон раскинул руки, позволяя нитям Судьбы идти сквозь себя. Или себе - насадиться на них, точно бабочка на иглу.
"Ты один, Тень. Один наедине со своими долгами, со своими иллюзиями и мечтами".
Алмазная игла пронзила бесформенный клочок тумана. Еще одна, и еще.
"Ты слишком много надавал обещаний, едва почувствовав себя живым. Ты - только Тень, которую отбрасывают те, что рядом с тобой".
В голове звучал голос Энди Уилсона. И голос Альченцо Мирра. В унисон.
"Ты будешь жалеть о том, что потерял тех немногих, кто искренне тебя любил".
Бриллиантовые дороги звенели и вибрировали внутри Леона, пульсируя в неуловимом ритме его Рапсодии.
Первым отозвался Круг. Всполох огня. Пронзивший и сплетающийся с тьмой сгусток света. Неумолимо шествующий ледник.
Лица тех, кто искренне беспокоился за него. Любил? Наверное, и любил.
И карие, теплые, но закрытые тьмой глаза Мирра.
Леон потянулся к Кругу. В Круг. Пропуская все их Судьбы сквозь себя, делая их своей Дорогой. И едва удержался, чтобы не...
"Я не хочу знать, как они умрут".
"Значит, ты просто умрешь раньше..."
"Это решать мне".
Бесконечная алмазная тропа легла под ноги.
Парят над нами, парят...
"Еще. Это не все, что я могу взять себе. Есть еще Судьбы... за пределами Круга. Они тоже принадлежат мне".
"Весь мир?"
Судьбы рассыпались невообразимым множеством нитей. Толстые, тонкие, невесомые и закрытые линии. Некоторые тут же обрубались - не твое и ничье.
Леон засмеялся.
"Слишком грубо. Я же сказал, что мою Судьбу решать МНЕ!"
"Да? Твою судьбу всегда решали другие. Еще до твоего рождения."
Одна из нитей, проходящих _сквозь_ Леона, дрогнула, выбиваясь из общего ритма, оставляя очень реалистичное ощущение наматываемых на струну внутренностей. Эти слова делали больно. Всегда будут делать больно.
"И всегда просчитывались".
Нас зажали в тиски
Бриллиантовые дороги.
Леон заставил себя прекратить спорить с голосами. "Ты здесь не за этим".
Он протянул руку к полотну Судьбы, но не жадно хватая весь мир, а тщательно выбирая те линии, которые имели значение. Те, которые он мог удержать, или думал, что мог. Многие из них изгибались, выходя за пределы эклиптики реального мира, в другие - Грезу? Умбру? Иные миры?... Одни мягкие и податливые, как белый шелк, другие - словно тугие алмазные струны, режущие ладонь. Энди-Димитрий, Гленн, Яков... Алиса... Роджер... Эрреро... каждая Судьба тащила с собой свои переплетения, зачастую - еще Судьбы. Дрогнула и натянулась одна нить, вырываемая из другого пучка. Из чужой хватки. Яхонт. "Это - мое". Тугой клубок переплетенных судеб, миров и вероятностей - Новый Орлеан. "Это - мое!"
Сияющие алмазные грани сплетенных вместе линий резали ладонь, срезали плоть с костей. Жгли руку насквозь. Вырывались из хватки. Голоса шептали - насмешливо, сочувственно, соблазняя, обвиняя...
Леон сжал руку сильнее.
Это - мое.
На алмазных мостах
Через черные канавы.
Темнота. Тишина. Черная рама зеркала. Твердый пол под спиной.
Ты не один. И никогда не останешься один.
Леон хрипло засмеялся, вытирая уже засохшую кровь с лица. Он предпочитал думать, что это от напряжения, но скорее всего, это были слезы.
Он поднялся на ноги. Как всегда.
Пора было работать.
@темы: Другие миры, 10 сентября, Депо, 1926 год, Леон