Ночь, в которой Леон шепчет итальянские слова, а Бьорн позволяет миру пылать под ногами
13 сентября, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Виктор дождался, пока Цимисхи выйдут, и влетел в вагон, совершенно не озаботившись вопросами приличия. Арматуры в его руках не было, но судя по взгляду, он вполне был готов задушить голыми руками.
Его удостоили мутным и расфокусированным взглядом. Леон приподнялся на локте, но вставать не решился.
Внутри стоял тяжелый запах крови и алкоголя, очень плохо выветривающийся из герметичного бронированного вагона.
Дверь хлопнула за спиной подменыша, но сгустившаяся темнота его похоже не обескуражила.
- Ты еще и пьяный? И по какому поводу? - слету налетел Виктор, обращаясь к месту, где вроде как был Леон.
- Ходил на вечеринку с магами. Тут, вообще-то, было заперто. Должно было быть.
- Не успели. Я караулил. И что, ты их сожрал?
Леон издал глухой стон.
- Как вы меня этим все заебали. Рано или поздно я и впрямь кого-нибудь сожру просто... потому что могу. Что там случилось опять?
- Ничего, Алан вернулся. С новостями. И да, я напомню, что насчет жрать ты сам мне жужжал в уши. А теперь отнекиваешься.
Леон подтянулся и сел. Критически осмотрел ноги - изъеденные язвами ступни, кое-где до кости. О том, чтобы встать, и думать было неприятно.
- У Алана... все нормально?
- У него все нормально. Я его погонял, чтобы голова была меньше занята мыслями о никчемности. Пусть лучше болит тело, а не голова. Про проклятие он мне сказал.
- А. Н-ну да. Можно еще... в газету с этим. На первую полосу. Чтобы про проклятие знали все.
- Пьянь, - рыкнул подменыш и навис над вампиром. - Алан у вас влетает, ну конечно же. Все хороши. Во что ты еще влип?
Агрессия моментально упростила сложный мир социальных взаимодействий до привычных и естественных реакций. Леон перестал мучительно гадать, что от него хочет Виктор и ощерился в ответ.
- "Еще"?! - Усилием воли Ласомбра встал на ноги, подавив боль. - Ты не охуел, смертный?
- Это я тут охуел?! Это ты бегаешь, как укушенный бешеным костегрызом, причем так, будто ты один тут, бравый. И тащишь остальных при этом, не посвящая ни во что и не давая себе помочь!
Леон подавился смешком.
- Те, кто выходил отсюда до того, как ты ворвался, вообще-то, мне помогали.
- Да-да, врачи. К каким колдунам ты сунулся? И почему не спросил ни у кого никакой информации?!
- Информации о чем?! О том, что с магами нельзя иметь дела и лучше переходить на другую сторону улицы? Спасибо, я отлично в курсе этого и без тебя. У меня есть выбор? Или что, мне надо было отсосать этому одержимому ублюдку, который считает, что стрелять людям в головы это хороший способ сказать "добрый вечер"?
- Ну да! С кем из них имеет смысл иметь дело, а кого сразу лучше в живот пырнуть, пока он рот не раскрыл!
- Я договаривался с первым, но второму настолько нехуй делать в условиях повышенной угрозы, что он развлекается, срывая переговоры провокациями. Информированность, как я сказал, ничего не меняет. Какого хера ты от меня сейчас хочешь?
- Сейчас я хочу, чтобы ты, прежде чем тащить в жопу Алана и тащиться самому, хотя бы выяснял параметры жопы, а не ка,К похоже, у тебя обычно.
- Ты глухой или я невнятно говорю? - справедливости ради, верным было скорее второе. - Я не понимаю, с какой стати ты считаешь меня идиотом, неспособным просчитать риски. Влипающим по незнанию. Это оскорбительно, особенно от тебя. То, что случилось со мной - не случайность, а совершенно намеренная провокация и мой осознанный ответ на нее. То, что случилось с Аланом - тем более не случайность, но я не могу запереть его в вагоне и запретить что-либо делать. Я защитил его, как смог. В процессе огреб еще, разумеется, но видимо, по твоей логике, надо было взять за щеку и просить, чтобы не били слишком сильно. Я не могу позволить себе бездействие, даже если любой другой вариант рискованный.
Леон сделал короткий шаг вперед, оказываясь почти вплотную к подменышу.
- Я отвечаю за свои действия. За свои решения. И за свои выборы. А ты все-таки охуел.
- А я все-таки за тебя беспокоюсь немного больше, чем тебе хотелось бы знать, - объятия были резкими, порывистыми. - Если то, что случилось с Аланом, не случайность, то что именно с ним случилось?
Кровь, возвращающая телу чувства, тепло и дыхание, потекла по сосудам почти сама, прежде чем пьяный Леон успел это осознать. Руки подменыша были слишком живыми, чтобы держать мертвое и все еще довольно противное наощупь высохшее тело.
- То же, что и обычно. Его заставили сделать неприемлемое, он вывернулся и совершил невозможное. Если загнать его в угол, он взламывает лабиринт. Только, пожалуйста, если ты задумался о том, как это использовать - повернись, я врежу тебе в челюсть. Все это... слишком неслучайные случайности. - В крови было слишком много алкоголя, и Леон постепенно терял остатки связности речи. - Слишком много... Хаоса. Это не плохо, но в пределах источника Хаоса все твои... выяснения параметров приведут только к тому, что он разрядится мощнее.
Пальцы Ласомбры скользнули по шее Виктора вдоль ошейника к ключице и вниз, но мыслями он был глубоко в себе.
- Я что, так похож на агента Ткача, чтобы запирать Вильда? Я считаю только, что из-за этого человека всегда страдают другие, и хочу количество пострадавших если не уменьшить, то хотя бы направить.
- Другие... кто? - Леон широко улыбнулся, оскалив клыки. - За все то время, что я с ним знаком, от него страдают только те, кто слишком большого мнения о себе и... ссут против ветра. Но направляй, я тебе что, мешаю?..
- Мешаешь. Тем, что суешь свой нос в мои дела, настаивая, что поможешь, но при этом не рассказываешь о своих. Я начал с того, что ты работаешь не с командой, а сам по себе. Мне припомнить Марко и то, что ты сам мне говорил в Спрингфилде?
- Припомни, - Леон хищно оскалился и снова провел пальцами по груди подменыша, с усилием, оставляя царапину. - Может, вспомнишь, что я говорил о себе. О том, что я всегда встаю. И о том, что никто из вас, даже желая помочь, не вытянет это.
- И где же твои братья? твои братья не знают, где ты там встаешь в гордом одиночестве. Потому что считаешь себя единственным и неповторимым, - Бьорн с силой провел ладонью вдоль позвоночника вампира. - Как подросток, который убегает вперед и остается один, без своих. Он, может быть, возвращается героем, но возвращается раненым и выведенным из строя. Это неэффективно.
- Героем... - Леон перехватил подменыша за горло и мягко, но крепко вдавил спиной в борт вагона, прижимая сверху всем телом. Кровь разгоняла мышцы и стучала в ушах, но сознание временно прояснилось. - Кто тебе сказал, что я претендую на это слово? Оставь его себе и Алану. - В ухо Бьорну дохнуло жарким шепотом с привкусом крови и спиртного. Леон с шумом втянул запах фейской крови - забитый резким парфюмом, но все равно слышный. Желанный, как ничто иное. - Недавно я уже говорил кое-кому, что предпочитаю, чтобы меня охраняли те, кого мне не так жалко, как себя. Я не герой и не подросток, tesoro mio. Когда я рискую, я делаю это со страховкой. И твой политический статус намного... лучше страхует неудачный исход переговоров, чем твое на них присутствие. Мне хватает Алана, за которым надо приглядывать. И не смей говорить мне об эффективности. Вся наша с тобой история, лорд Ингебьорн, началась с того, что ты пренебрег эффективными решениями, чтобы не испачкаться. - Руки Леона легли подменышу на талию, скользнули чуть вниз, к бедрам, и замерли. - Хочешь влезть в мои дела? Ты давно в них, amato. Ты, твоя жизнь, твое благополучие и твои амбиции. И я бы рад разделить это бремя с тобой, но... ты из принципа откажешься делать так, как я скажу. А иной расклад неэффективен.
- Не думаю, - подменыш улыбался, и губы, пересеченные шрамом, кривились. - Я выбрал самое эффективное решение. То, которое смотрит в будущее, Бомэйн. И не тебе говорить, что я был неправ.
Он не шевельнулся. И не пытался сопротивляться. Смотрел, не мигая, неотрывно.
- Тогда выбирай еще раз, - Леон надавил коленом, чуть раздвинул ноги подменыша. Подхватил его руками под внутреннюю сторону бедер, стягивая с талии штаны. - Или ты продолжаешь быть наглым смертным и ведешь себя так, будто я недалекий тупой вампир, который не понимает очевидных вещей. Или... у нас больше нет моих и твоих дел, моей и твоей политики, amato. Только общие. Но это... - уже понимая, что на этот раз не удержится, Леон медленно провел языком по ключице, намечая место для Поцелуя. - Это будущее не понравится никому.
- Никому, кроме нас? - подменыш все еще держался. Все еще был внимателен. - Я не собираюсь жить вечно и радостно. Я собираюсь жить счастливо.
"Даже если сгорит весь мир".
- Моя добыча не уходит от меня никогда.
Полуслуа обвился вокруг вампира, запрокидывая голову. Что ж, пусть весь мир пылает под ногами.
13 сентября, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Виктор дождался, пока Цимисхи выйдут, и влетел в вагон, совершенно не озаботившись вопросами приличия. Арматуры в его руках не было, но судя по взгляду, он вполне был готов задушить голыми руками.
Его удостоили мутным и расфокусированным взглядом. Леон приподнялся на локте, но вставать не решился.
Внутри стоял тяжелый запах крови и алкоголя, очень плохо выветривающийся из герметичного бронированного вагона.
Дверь хлопнула за спиной подменыша, но сгустившаяся темнота его похоже не обескуражила.
- Ты еще и пьяный? И по какому поводу? - слету налетел Виктор, обращаясь к месту, где вроде как был Леон.
- Ходил на вечеринку с магами. Тут, вообще-то, было заперто. Должно было быть.
- Не успели. Я караулил. И что, ты их сожрал?
Леон издал глухой стон.
- Как вы меня этим все заебали. Рано или поздно я и впрямь кого-нибудь сожру просто... потому что могу. Что там случилось опять?
- Ничего, Алан вернулся. С новостями. И да, я напомню, что насчет жрать ты сам мне жужжал в уши. А теперь отнекиваешься.
Леон подтянулся и сел. Критически осмотрел ноги - изъеденные язвами ступни, кое-где до кости. О том, чтобы встать, и думать было неприятно.
- У Алана... все нормально?
- У него все нормально. Я его погонял, чтобы голова была меньше занята мыслями о никчемности. Пусть лучше болит тело, а не голова. Про проклятие он мне сказал.
- А. Н-ну да. Можно еще... в газету с этим. На первую полосу. Чтобы про проклятие знали все.
- Пьянь, - рыкнул подменыш и навис над вампиром. - Алан у вас влетает, ну конечно же. Все хороши. Во что ты еще влип?
Агрессия моментально упростила сложный мир социальных взаимодействий до привычных и естественных реакций. Леон перестал мучительно гадать, что от него хочет Виктор и ощерился в ответ.
- "Еще"?! - Усилием воли Ласомбра встал на ноги, подавив боль. - Ты не охуел, смертный?
- Это я тут охуел?! Это ты бегаешь, как укушенный бешеным костегрызом, причем так, будто ты один тут, бравый. И тащишь остальных при этом, не посвящая ни во что и не давая себе помочь!
Леон подавился смешком.
- Те, кто выходил отсюда до того, как ты ворвался, вообще-то, мне помогали.
- Да-да, врачи. К каким колдунам ты сунулся? И почему не спросил ни у кого никакой информации?!
- Информации о чем?! О том, что с магами нельзя иметь дела и лучше переходить на другую сторону улицы? Спасибо, я отлично в курсе этого и без тебя. У меня есть выбор? Или что, мне надо было отсосать этому одержимому ублюдку, который считает, что стрелять людям в головы это хороший способ сказать "добрый вечер"?
- Ну да! С кем из них имеет смысл иметь дело, а кого сразу лучше в живот пырнуть, пока он рот не раскрыл!
- Я договаривался с первым, но второму настолько нехуй делать в условиях повышенной угрозы, что он развлекается, срывая переговоры провокациями. Информированность, как я сказал, ничего не меняет. Какого хера ты от меня сейчас хочешь?
- Сейчас я хочу, чтобы ты, прежде чем тащить в жопу Алана и тащиться самому, хотя бы выяснял параметры жопы, а не ка,К похоже, у тебя обычно.
- Ты глухой или я невнятно говорю? - справедливости ради, верным было скорее второе. - Я не понимаю, с какой стати ты считаешь меня идиотом, неспособным просчитать риски. Влипающим по незнанию. Это оскорбительно, особенно от тебя. То, что случилось со мной - не случайность, а совершенно намеренная провокация и мой осознанный ответ на нее. То, что случилось с Аланом - тем более не случайность, но я не могу запереть его в вагоне и запретить что-либо делать. Я защитил его, как смог. В процессе огреб еще, разумеется, но видимо, по твоей логике, надо было взять за щеку и просить, чтобы не били слишком сильно. Я не могу позволить себе бездействие, даже если любой другой вариант рискованный.
Леон сделал короткий шаг вперед, оказываясь почти вплотную к подменышу.
- Я отвечаю за свои действия. За свои решения. И за свои выборы. А ты все-таки охуел.
- А я все-таки за тебя беспокоюсь немного больше, чем тебе хотелось бы знать, - объятия были резкими, порывистыми. - Если то, что случилось с Аланом, не случайность, то что именно с ним случилось?
Кровь, возвращающая телу чувства, тепло и дыхание, потекла по сосудам почти сама, прежде чем пьяный Леон успел это осознать. Руки подменыша были слишком живыми, чтобы держать мертвое и все еще довольно противное наощупь высохшее тело.
- То же, что и обычно. Его заставили сделать неприемлемое, он вывернулся и совершил невозможное. Если загнать его в угол, он взламывает лабиринт. Только, пожалуйста, если ты задумался о том, как это использовать - повернись, я врежу тебе в челюсть. Все это... слишком неслучайные случайности. - В крови было слишком много алкоголя, и Леон постепенно терял остатки связности речи. - Слишком много... Хаоса. Это не плохо, но в пределах источника Хаоса все твои... выяснения параметров приведут только к тому, что он разрядится мощнее.
Пальцы Ласомбры скользнули по шее Виктора вдоль ошейника к ключице и вниз, но мыслями он был глубоко в себе.
- Я что, так похож на агента Ткача, чтобы запирать Вильда? Я считаю только, что из-за этого человека всегда страдают другие, и хочу количество пострадавших если не уменьшить, то хотя бы направить.
- Другие... кто? - Леон широко улыбнулся, оскалив клыки. - За все то время, что я с ним знаком, от него страдают только те, кто слишком большого мнения о себе и... ссут против ветра. Но направляй, я тебе что, мешаю?..
- Мешаешь. Тем, что суешь свой нос в мои дела, настаивая, что поможешь, но при этом не рассказываешь о своих. Я начал с того, что ты работаешь не с командой, а сам по себе. Мне припомнить Марко и то, что ты сам мне говорил в Спрингфилде?
- Припомни, - Леон хищно оскалился и снова провел пальцами по груди подменыша, с усилием, оставляя царапину. - Может, вспомнишь, что я говорил о себе. О том, что я всегда встаю. И о том, что никто из вас, даже желая помочь, не вытянет это.
- И где же твои братья? твои братья не знают, где ты там встаешь в гордом одиночестве. Потому что считаешь себя единственным и неповторимым, - Бьорн с силой провел ладонью вдоль позвоночника вампира. - Как подросток, который убегает вперед и остается один, без своих. Он, может быть, возвращается героем, но возвращается раненым и выведенным из строя. Это неэффективно.
- Героем... - Леон перехватил подменыша за горло и мягко, но крепко вдавил спиной в борт вагона, прижимая сверху всем телом. Кровь разгоняла мышцы и стучала в ушах, но сознание временно прояснилось. - Кто тебе сказал, что я претендую на это слово? Оставь его себе и Алану. - В ухо Бьорну дохнуло жарким шепотом с привкусом крови и спиртного. Леон с шумом втянул запах фейской крови - забитый резким парфюмом, но все равно слышный. Желанный, как ничто иное. - Недавно я уже говорил кое-кому, что предпочитаю, чтобы меня охраняли те, кого мне не так жалко, как себя. Я не герой и не подросток, tesoro mio. Когда я рискую, я делаю это со страховкой. И твой политический статус намного... лучше страхует неудачный исход переговоров, чем твое на них присутствие. Мне хватает Алана, за которым надо приглядывать. И не смей говорить мне об эффективности. Вся наша с тобой история, лорд Ингебьорн, началась с того, что ты пренебрег эффективными решениями, чтобы не испачкаться. - Руки Леона легли подменышу на талию, скользнули чуть вниз, к бедрам, и замерли. - Хочешь влезть в мои дела? Ты давно в них, amato. Ты, твоя жизнь, твое благополучие и твои амбиции. И я бы рад разделить это бремя с тобой, но... ты из принципа откажешься делать так, как я скажу. А иной расклад неэффективен.
- Не думаю, - подменыш улыбался, и губы, пересеченные шрамом, кривились. - Я выбрал самое эффективное решение. То, которое смотрит в будущее, Бомэйн. И не тебе говорить, что я был неправ.
Он не шевельнулся. И не пытался сопротивляться. Смотрел, не мигая, неотрывно.
- Тогда выбирай еще раз, - Леон надавил коленом, чуть раздвинул ноги подменыша. Подхватил его руками под внутреннюю сторону бедер, стягивая с талии штаны. - Или ты продолжаешь быть наглым смертным и ведешь себя так, будто я недалекий тупой вампир, который не понимает очевидных вещей. Или... у нас больше нет моих и твоих дел, моей и твоей политики, amato. Только общие. Но это... - уже понимая, что на этот раз не удержится, Леон медленно провел языком по ключице, намечая место для Поцелуя. - Это будущее не понравится никому.
- Никому, кроме нас? - подменыш все еще держался. Все еще был внимателен. - Я не собираюсь жить вечно и радостно. Я собираюсь жить счастливо.
"Даже если сгорит весь мир".
- Моя добыча не уходит от меня никогда.
Полуслуа обвился вокруг вампира, запрокидывая голову. Что ж, пусть весь мир пылает под ногами.
@темы: Депо, 1926 год, Ингебьорн, 13 сентября, Леон