Ночь, в которой двое Лунатиков ведут разговор, понятный только им двоим. И Козявке.
26 апреля, Новый Орлеан, где-то в городе
Одинокая деловитая девушка с рогами и крокодилом действительно привлекала внимание. Худой встрепанный мальчишка наблюдал за ней с повышенным интересом. потом, нахмурившись, подошел ближе.
- Привет, - обратился к Алисе Магнус. - Браконьерствуешь?
- Нет. Он сам пришел. Хотел сожрать. Укусил, - деловито пояснила Алиса, как раз думавшая, отпустить Козявку на охоту или нет, - теперь это Козявка.
- А он? - палец уткнулся в рога. - Муж?
- Нет. Это Эрреро, - в своей манере пояснила малкавианка и вспомнила наконец, где видела этого.. вампира, - а ты тут зачем?
- Странно. Мне он показался козлом, - подросток потрогал рога. - Мне делать нечего.
- Всех сожрал, кого хотел? - она помнила черную полосу, но сейчас ее куда больше занимали рога.
- Не напоминай. Дрянь редкая.
Самое странное в этом диалоге было то, что оба друг друга понимали. Или думали, что понимали.
Малкавианка отправилась дальше, шлепая босыми ногами по лужам, и наставительно посоветовала:
- Необязательно убивать. Чтобы есть. Зачем ты с Эрреро?
- Я и не убиваю. Чтобы есть. Низачем. Без него, - он пожал плечами, следуя за ней. - Он не знает, чего хочет.
- Власти. Крови. Все хотят власти. Кто-то - чтоб любили.
- Чтобы любили тоже хочет. И любить хочет. Но его кто-то ударил.
- Всех били. Кто-то разбился, - Она перехватила хвост Козявки, обходя особенно глубокую лужу, - кто-то стал треснутым.
- Я пытался склеить. Но мне неприятно.
- Не пытайся, - она даже остановилась и повернулась к нему, глядя как обычно - словно сквозь собеседника, - нельзя склеить... когда любят делать больно.
- Любят. И любят нежность. К себе. Доверие.
- Нет, - по губам скользнула ломаная улыбка. Разбитая даже, - каждый должен искать сам. Чужая кровь - только кровь. Он хочет, чтобы бы был его. Не больше.
- Леон говорил о свободе. Но ему я верю не больше.
- Почему?
- Потому что он тоже не знает, чего хочет. Но прикрывает это этикетом.
- Знает, чего хочет, Козявка. Козявка хочет жрать. А мы не Козявки.
- Козявки. Потому что хотим жрать. Власть тоже жрать.
- Не все хотят власти. Ты хочешь, чтобы он не делал больно?
- Нет. Я хочу переждать, пока будет шанс прыгнуть выше.
- Тогда вставай. Не дай думать, что ты упал. Боудет больно. Очень
- Ты дура? С чего ты взяла, что я лежу?
- Лежишь, - уверенности ей было не занимать, - и ждешь.
- Жду. Как козявка. Точнее как вон тот зверь, - он махнул рукой в сторону моргающих глаз аллигатора поодаль. - А ты? Стоишь просто так, чтобы стоять?
- Я стою, чтобы не упасть, - она разжала руку, отпуская несчастную рептилию поохотиться, и снова пошла вниз, - чтобы не рассыпаться опять.
- То есть ни для чего. Лучше бы лежала, - он помотал головой. - Хрустальная. Не все боятся рассыпаться от падения.
- Наверно, - легко согласилась она, - я падала. Был тот, кто бил. ЧСтобы молчала и была его. Хотел любить, получалось владеть. Я разбилась и разбила его. Ты сможешь разбить Эрреро?
- Зачем? Он не имеет надо мной власти, чтобы ему мстить и разбивать.
- Он приказывает тебе. И ты не ушел от него. Хочешь вернуться обратно?
- Приказывал? Не ушел? - Магнус поднял брови. - Он возмущен. Что я снял Узы. Но не запирал передо мной дверей. И ждет от меня удара в спину. Но мне нужен не он.
- Ты сильнее, чем казался, - улыбка стала почти одобрительной, - не увлекись.
- Он угрожал моей семье. Зря.
- Хотел, чтобы ты упал, - в глазах ее затанцевал вихрь осколков, - они все хотят. Глупые.
- Да. .Поимел. Развел трагедию. Обвинил меня, - Магнус махнул рукой. - Неважно. Показал спину. Подставился. Расскажи о вас.
- Мы есть. Дикие, - Алиса снова побрела вниз по улице, обходя особенно глубокие лужи, - не знаем, чего хотим. Жить. Держимся вместе - так не падаем.
- Говно в проруби.
- Ветер в пустыне.
- Ветер несет песок и дает пустыне победу. И розы пустыни. А вы?
- Мы несем хаос. И даем представления.
- И вот ты объясняешь мне, как ждать и лежать.
- Потому что я знаю, что такое, когда тобой хотят владеть, - она снова ухмыльнулась той же разбитой и кривой ухмылкой.
- И что? Так и будешь наслаждаться старой болью, ковыряться в ней и бежать, чтобы не думать, что падаешь?
- Я живу. Какая собралась. Лучше, чем прятаться и врать себе, - снова пожатие плечиком.
- Ты врешь себе. И прячешься за красивые слова о ветре в пустые и хаосе. Говно в проруби и бардак ради ничего.
Алиса посмотрела на рога, но рога, к счастью, не ответили. А она решила не отвечать на бардак.
- А ты ради чего?
- Раньше? Ради того, чтобы менять мир. Сейчас... - он пожал плечами. - Ради того, чтобы встать и менять мир. Например, чтобы никому не пришлось больше тонуть под водой из прорвавшейся плотины.
- Смело, - она задумчиво смерила юного диаблериста взглядом, - ты смелый. Это правильно.
- А зачем еще нужна власть? Но можно просто наслаждаться. Нетрудно. Но скучно.
- Смотри не захоти начать владеть, - туманно предостерегла Алиса, сворачивая на дорогу к порту, - и в реку не лезь.
- Тебе зачем рога? - резко сменил тему подросток.
- В цирк, - коротко пояснила Алиса, сказав, между прочим, чистую правду.
- Зачем? - он удивился.
- Для Короля, - про операцию "Веселый Паровозик и охота" она решила не говорить, - сказка есть. Про Короля Дикого Гона. А у него есть рога.\
- А собаки?
- А собаки без рогов.
- Сейчас же не Cамайн.
- Ну и что? - ему таки удалось, и Алиса уставилась удивленно, - Для представления всегда время.
- Потому, что представления к праздникам дают больше денег. Но кому нужны представления сейчас?
- Развеселить? Пока не утопли? Чтобы не болтались по проруби?
- Пир во время чумы...
- Про эпидемию слухов не было, - рассудительно возразила девушка, - а смеются всегда.
- Были и есть. Папа Легба всех предупреждает.
- А это кто? - вот про местных лоа она не слышала как-то.
- Посредник. Как Иисус у христиан.
- Значит, выдумки, - она презрительно фыркнула, - как прочее у христиан.
- Можно покараулить там, где трупов много. И пощупать.
- Если это не очередная сказка. Может, еще поговорим, - она мотнула головой на видневшийся впереди вокзал, - не лезь в реку. И не падай.\
- Почему?
- Потому что в реке аллигаторы. А если ты разобьешься, будет жаль.
- Аллигаторы везде. Потому что мы в реке.
- Может быть, - она повертела головой, ища Козявку, - и рыба.
- Да, - мальчишка решительно развернулся и пошел к депо.
Алиса пожала плечами и отправилась к поезду. Рога надо было все-таки Бьорну отдать.
Магнус следовал за ней.
- Что ты хочешь? - поинтересовалась она на ходу.
- Пройти. А что?
- Иди, - девушка посторонилась, пропуская его
Магнус кивнул и с деловым видом пошел к поезду, на ходу кого-то высматривая.
Алиса посмотрела ему вслед и спрыгнула вниз, на рельсы. Груз от Эрреро был все-таки доставлен.
26 апреля, Новый Орлеан, где-то в городе
Одинокая деловитая девушка с рогами и крокодилом действительно привлекала внимание. Худой встрепанный мальчишка наблюдал за ней с повышенным интересом. потом, нахмурившись, подошел ближе.
- Привет, - обратился к Алисе Магнус. - Браконьерствуешь?
- Нет. Он сам пришел. Хотел сожрать. Укусил, - деловито пояснила Алиса, как раз думавшая, отпустить Козявку на охоту или нет, - теперь это Козявка.
- А он? - палец уткнулся в рога. - Муж?
- Нет. Это Эрреро, - в своей манере пояснила малкавианка и вспомнила наконец, где видела этого.. вампира, - а ты тут зачем?
- Странно. Мне он показался козлом, - подросток потрогал рога. - Мне делать нечего.
- Всех сожрал, кого хотел? - она помнила черную полосу, но сейчас ее куда больше занимали рога.
- Не напоминай. Дрянь редкая.
Самое странное в этом диалоге было то, что оба друг друга понимали. Или думали, что понимали.
Малкавианка отправилась дальше, шлепая босыми ногами по лужам, и наставительно посоветовала:
- Необязательно убивать. Чтобы есть. Зачем ты с Эрреро?
- Я и не убиваю. Чтобы есть. Низачем. Без него, - он пожал плечами, следуя за ней. - Он не знает, чего хочет.
- Власти. Крови. Все хотят власти. Кто-то - чтоб любили.
- Чтобы любили тоже хочет. И любить хочет. Но его кто-то ударил.
- Всех били. Кто-то разбился, - Она перехватила хвост Козявки, обходя особенно глубокую лужу, - кто-то стал треснутым.
- Я пытался склеить. Но мне неприятно.
- Не пытайся, - она даже остановилась и повернулась к нему, глядя как обычно - словно сквозь собеседника, - нельзя склеить... когда любят делать больно.
- Любят. И любят нежность. К себе. Доверие.
- Нет, - по губам скользнула ломаная улыбка. Разбитая даже, - каждый должен искать сам. Чужая кровь - только кровь. Он хочет, чтобы бы был его. Не больше.
- Леон говорил о свободе. Но ему я верю не больше.
- Почему?
- Потому что он тоже не знает, чего хочет. Но прикрывает это этикетом.
- Знает, чего хочет, Козявка. Козявка хочет жрать. А мы не Козявки.
- Козявки. Потому что хотим жрать. Власть тоже жрать.
- Не все хотят власти. Ты хочешь, чтобы он не делал больно?
- Нет. Я хочу переждать, пока будет шанс прыгнуть выше.
- Тогда вставай. Не дай думать, что ты упал. Боудет больно. Очень
- Ты дура? С чего ты взяла, что я лежу?
- Лежишь, - уверенности ей было не занимать, - и ждешь.
- Жду. Как козявка. Точнее как вон тот зверь, - он махнул рукой в сторону моргающих глаз аллигатора поодаль. - А ты? Стоишь просто так, чтобы стоять?
- Я стою, чтобы не упасть, - она разжала руку, отпуская несчастную рептилию поохотиться, и снова пошла вниз, - чтобы не рассыпаться опять.
- То есть ни для чего. Лучше бы лежала, - он помотал головой. - Хрустальная. Не все боятся рассыпаться от падения.
- Наверно, - легко согласилась она, - я падала. Был тот, кто бил. ЧСтобы молчала и была его. Хотел любить, получалось владеть. Я разбилась и разбила его. Ты сможешь разбить Эрреро?
- Зачем? Он не имеет надо мной власти, чтобы ему мстить и разбивать.
- Он приказывает тебе. И ты не ушел от него. Хочешь вернуться обратно?
- Приказывал? Не ушел? - Магнус поднял брови. - Он возмущен. Что я снял Узы. Но не запирал передо мной дверей. И ждет от меня удара в спину. Но мне нужен не он.
- Ты сильнее, чем казался, - улыбка стала почти одобрительной, - не увлекись.
- Он угрожал моей семье. Зря.
- Хотел, чтобы ты упал, - в глазах ее затанцевал вихрь осколков, - они все хотят. Глупые.
- Да. .Поимел. Развел трагедию. Обвинил меня, - Магнус махнул рукой. - Неважно. Показал спину. Подставился. Расскажи о вас.
- Мы есть. Дикие, - Алиса снова побрела вниз по улице, обходя особенно глубокие лужи, - не знаем, чего хотим. Жить. Держимся вместе - так не падаем.
- Говно в проруби.
- Ветер в пустыне.
- Ветер несет песок и дает пустыне победу. И розы пустыни. А вы?
- Мы несем хаос. И даем представления.
- И вот ты объясняешь мне, как ждать и лежать.
- Потому что я знаю, что такое, когда тобой хотят владеть, - она снова ухмыльнулась той же разбитой и кривой ухмылкой.
- И что? Так и будешь наслаждаться старой болью, ковыряться в ней и бежать, чтобы не думать, что падаешь?
- Я живу. Какая собралась. Лучше, чем прятаться и врать себе, - снова пожатие плечиком.
- Ты врешь себе. И прячешься за красивые слова о ветре в пустые и хаосе. Говно в проруби и бардак ради ничего.
Алиса посмотрела на рога, но рога, к счастью, не ответили. А она решила не отвечать на бардак.
- А ты ради чего?
- Раньше? Ради того, чтобы менять мир. Сейчас... - он пожал плечами. - Ради того, чтобы встать и менять мир. Например, чтобы никому не пришлось больше тонуть под водой из прорвавшейся плотины.
- Смело, - она задумчиво смерила юного диаблериста взглядом, - ты смелый. Это правильно.
- А зачем еще нужна власть? Но можно просто наслаждаться. Нетрудно. Но скучно.
- Смотри не захоти начать владеть, - туманно предостерегла Алиса, сворачивая на дорогу к порту, - и в реку не лезь.
- Тебе зачем рога? - резко сменил тему подросток.
- В цирк, - коротко пояснила Алиса, сказав, между прочим, чистую правду.
- Зачем? - он удивился.
- Для Короля, - про операцию "Веселый Паровозик и охота" она решила не говорить, - сказка есть. Про Короля Дикого Гона. А у него есть рога.\
- А собаки?
- А собаки без рогов.
- Сейчас же не Cамайн.
- Ну и что? - ему таки удалось, и Алиса уставилась удивленно, - Для представления всегда время.
- Потому, что представления к праздникам дают больше денег. Но кому нужны представления сейчас?
- Развеселить? Пока не утопли? Чтобы не болтались по проруби?
- Пир во время чумы...
- Про эпидемию слухов не было, - рассудительно возразила девушка, - а смеются всегда.
- Были и есть. Папа Легба всех предупреждает.
- А это кто? - вот про местных лоа она не слышала как-то.
- Посредник. Как Иисус у христиан.
- Значит, выдумки, - она презрительно фыркнула, - как прочее у христиан.
- Можно покараулить там, где трупов много. И пощупать.
- Если это не очередная сказка. Может, еще поговорим, - она мотнула головой на видневшийся впереди вокзал, - не лезь в реку. И не падай.\
- Почему?
- Потому что в реке аллигаторы. А если ты разобьешься, будет жаль.
- Аллигаторы везде. Потому что мы в реке.
- Может быть, - она повертела головой, ища Козявку, - и рыба.
- Да, - мальчишка решительно развернулся и пошел к депо.
Алиса пожала плечами и отправилась к поезду. Рога надо было все-таки Бьорну отдать.
Магнус следовал за ней.
- Что ты хочешь? - поинтересовалась она на ходу.
- Пройти. А что?
- Иди, - девушка посторонилась, пропуская его
Магнус кивнул и с деловым видом пошел к поезду, на ходу кого-то высматривая.
Алиса посмотрела ему вслед и спрыгнула вниз, на рельсы. Груз от Эрреро был все-таки доставлен.