[дерзкий цирк дерзок]

Ночь, в которой Колесо делает новый оборот, два человека смешивают свою кровь, а Неблагой Король делает шаг навстречу Благой Королева

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Ночь была тяжелой и наполненной запахами цветов. Южные звезды перемигивались сквозь серебрящуюся пену облаков. Воздух, в котором еще чуть-чуть, и появятся капли, оседал тончайшей водяной пленкой на лицах и ткани, рождая новые звезды.
Парк был в серебристых огнях, и над травой танцевали светлячки, а следы ног темными пятнами выделялись на серебрящейся сочной траве.
Посреди парка стоял одинокий человек, и в руках его лежал венок, плавно покачивающий лепестками в такт дыханию. Пара шагов, и венок повис на ветке дерева, рассыпавшись отдельными цветками - и вместе с ним начала осыпаться привычная реальность.
Парк не изменился. Только продернулся дымкой иллюзии и Грезы. И в нем начали появляться люди. И те, кто был только похож на людей.
Светловолосый мужчина с четырьмя роскошными рыжими лисьими хвостами вел под руку Галатею, отчетливо постукивающую копытцами по брусчатке. Стайка жриц вуду, череполикая и смешливая, пронеслась на тростях, обмениваясь только им понятными шуточками. Гордый взгляд женщины в алом платье с открытыми плечами, плеснул маревом Искажения, и ведьма рассмеялась, поддернув длинноватый подол. Огромный гепард вылизывал лапу, потягивась и сонно мурлыкая в унисон весело тренькающей гитаре, на которой играл одетый в клетчатое трико шут. Перезвон бубенцов на его колпаке странно гармонировал с трепетом девичьих лент на руках у полуседого красавца, чьи ноги утопали в тенях.
Церемония прошла быстро. Принцессу лихо, с гиканьем и фонтанами брызг, подкатили прямо к алтарю, так что идти Молли пришлось недалеко. Колдун, в чьих руках осталось лишь воспоминание о лежащих на них умирающих цветах, уже ждал. На алтаре вместо креста лежал простой железный нож с золотыми и серебряными нитями гравировки и кожаной оплеткой.
Веселый и, судя по всему, уже начавший праздновать, священник-вудуист, обнял обоих и быстро, но прочувствованно произнес речь, вкратце означающую, что жить хорошо, а вместе жить еще лучше, так восславим же пару смелых людей, которые не побоялись создать семью, а теперь молодые клянутся, что они будут паиньками и любить друг друга, целуются и мы все идем кушать! На последних словах он получил, впрочем, по шляпе тростью, но оптимизма это ему нисколько не убавило.
Кольца не выглядели парными. Они были сложнее, чем принято делать обручальные, и украшены переливающимися в свете огоньков камнями.
- Я буду любить тебя, - тихо и внятно проговорил колдун, положив руку невесты на нож и аккуратно, чтобы не порезать ей пальцы, сжал.
- Я буду... - прошелестела она в ответ, и струйка смешавшейся крови потекла по лезвию.
Они появились рядом одновременно. По разные стороны алтаря. Кроваво-золотистая пара на черном мотоцикле - и одинокая статная женщина в светло-зеленом платье.
Мужчина текучим движением выпрямился, ухитрившись покинуть седло, не задев своей обритой налысо подруги, и положил на кончик лезвия ладонь. Женщина, похожая на него, стояла неподвижно, как статуя, но вот ее рука уже упирается открытой ладонью в округлый конец рукояти.
Люди, не расплетая пальцев, отпустили оружие, отступая на пару шагов назад и оставляя брата и сестру разделенными только узкой полоской окровавленного железа. Пока еще не холодного. Пока еще.
Нож наконец качнулся, ложась лезвием в ладонь мужчины, слегка запрокинувшего в тот момент голову так, чтобы луна засеребрила огромные оленьи рога, венчающие его голову.
На миг послышался шелест песчинок бесконечных часов, отмеряющих время для Зимы и для Лета.
Удар сердца.
Еще один.
И женщина принял нож, забирая его и медленно очерчивая кончиком полукруг, разбивающий ночь и год на две равные части.
Мужчина улыбнулся, отходя назад и обнимая супругу сзади. Они молчали. Они знали, что придет время, и все вновь переменится.
Но пока что время тепла и Любви.
Нож в руках женщины превратился в сияющую зеленью и белым ветвь неизвестного дерева, и в запахи вплелся новый, почти незнакомый Новому Орлеану - запах океанского чистого льда и горного снега, тающего под напором весеннего солнца.
- Леди Ингебьорг, - Леон сделал шаг вперед из своей стаи. Клятва тащила его вперед... и что-то еще. Он мягко взял Королеву под руку, чтобы та могла опереться.
- Позвольте быть рядом.
Греза пьянила, манила и дурманила голову, и Айрис прижалась спиной к Королю, упираясь в него острыми лопатками. Будет время холода и Дикой Охоты, и на белый снег будет литься алая, пьяняще-живая кровь... но пока время лета. И там, где была кровь- будет трава. Будут возвращаться мужья и будет первый крик новорожденного. Так было, так и есть и будет. И зима не вечна.
Змей на ее голове, казалось (или нет? ) мерно дышал, шевеля чешуйчатыми боками и дергая кончиком хвоста и у ног клубились то ли алые, как кровь, листья, то ли алые от крови осколки. А за спиной, так близко, как могла стоять только тень и как тень неотделимые, миражом, дрожащим от ветра, стояли двое. Девушка с тугими косами и высокий плотный мужчина, на голове которого то видны были, то нет маленькие рожки.
Взгляды брата и сестры пересеклись на Леоне. Серебряное кольцо сжало его палец, и Инга с легким кивком приняла его руку.
Леон улыбнулся, отвечая Бьорну взглядом - слегка расфокусированным от напряжения внутри, от рвущего пополам противоречия. Там смешалась просьба о понимании с твердой решимостью не отступать от буквы и духа Клятвы. Долг с любовью. И что-то еще. Леон тряхнул собранными в высокий хвост волосами, в которых мелькали соколиные перья и резные листочки омелы. Выпрямил спину, чувствуя, как зеленый атлас плеснул волной вдоль тела.
В улыбке Неблагого Короля появился хищный оттенок, он с нажимом провел кончиками пальцев по животу супруги и резко повернулся к молодым.
- Вашему дому не будет грозить опасность, - начала она, и его слова продолжил брат.
- Поскольку вы не враги ни Благому двору, ни Неблагому.
- Поэтому в вашей власти будет пламя домашнего очага.
- И право позвать на помощь тогда, когда в этом будет нужда.
Перед тем, как разбить тишину, повисшую после слов Гвидионов, Леон перевел взгляд на Пилигрима и подмигнул магу.
- Я, пожалуй, буду молчать. Чтобы не напредсказывать вам... всякого. Считай это моим подарком, Кристиан, - Леон улыбнулся. - Но поскольку я тебя обожаю, это не все. Еще кое-что передаст Антимо, а последняя часть у Алана.
Айрис легко выскользнула из рук супруга, мельком вежливо и клыкасто улыбнувшись Королеве, и прошла к молодым:
- Поздравляю. В каждой истории должно быть свое "долго и счастливо", и пусть оно будет сильнее любых бурь и наводнений.
Она протянула двоим подарки - аккуратный тубус и коробку. Пилигриму и Молли
Стоявший за спиной Леона дородный господин в длинной черной мантии, черной куртке и черных же панталонах протянул руку в белой перчатке, взял с подноса запечатанный алым воском конверт и протянул его колдуну. Второй такой же конверт он вручил Молли, а потом отправился обходить гостей, легко удерживая поднос на трех пальцах. Чуть не споткнулся о приобнявшего какую-то девицу в вечернем платье веселого священника, но ушел от столкновения, смешно вильнув всем телом и комично перебирая ногами в туфлях с черными бантами, обогнул элегантного господина с лисьими хвостами, согнулся в глубоком поклоне и одарил конвертом и его тоже. Отыскал в толпе гостей даму с тростью и прошел мимо нее, потом вернулся, будто бы спохватившись, и преподнес ей точно такой же подарок, описал круг по парку в поисках еще кого-то, не нашел и наконец как ни в чем ни бывало вернулся туда же, откуда начал путь - и последние два конверта обрели своих хозяев в лицах Инги и Бьорна.
Трость с легким свистом описала круг в воздухе, нижним концом совершенно случайно ткнув пухленького дворецкого под колени. Антимо преувеличенно комично замахал руками, отчаянно балансируя серебряным подносом под злорадные смешки свидетелей этой сцены, но сумел таки устоять на ногах в последний момент, перехватив драгоценную ношу другой рукой и чуть было не потеряв вельветовый берет, довершавший эту чудесную картину.
Когда Антимо вернулся на своё место, Алан, такой же бледный, как и лепестки дикой ромашки в обвившем его голову венке, шагнул вперёд. Он отчаянно боялся, и также отчаянно держал спину прямой, пытаясь не споткнуться в утопающих в серебристой траве туфлях.
Коробку, деревянную, с мелкими круглыми прорезями на боках и такой же резной крышкой, он отдал Пилигриму.
- Лучше… не трясти её. Ну. Им не понравится.
Из коробки, вторя далёкой мелодии гитарного перебора, донеслось мяуканье на два кошачьих голоса. Внутри, на обрезе мягкой ткани, свернулись друг на друге, два полусонных котёнка. Огненно-рыжий и чёрный.
Колдун принял коробку со сложным выражением лица, сильно напоминающем то, которое было у Иштвана при взгляде на Леона в платье. Котята были бережно вынуты и рассажены по рукавам, а рыжие волосы привычно встрепаны.
Леон проводил "общий подарок" очень сложным взглядом, чуть согнулся, пытаясь не засмеяться самым вульгарным образом. И вместо этого вежливо скользнул в сторону, буквально впихивая Алана под руку леди Ингебьорг, чтобы тот занял его место.
По Антимо скользнул темный взгляд, горящий багровыми углями на дне. Потом метнулся к Алану, заинтересованно остановившись на по-мальчишечьи тонкой фигуре.
Алан подставил локоть Королеве, а потом, инстинктивным, не осознанным движением накрыл её ладонь второй рукой, словно пытаясь согреть. Глупость жеста пришла к нему парой секунд спустя, но пальцы он не убрал, только выпрямился и вскинул на мгновение глаза к лицу Инги, чуть виновато улыбнувшись.
По спине скользнул колкий холод прикосновения чужого взгляда, и Алан встревоженно повёл плечами, а потом замер.
Все было таким же, как обычно, и, в то же время, не таким. Эш улыбнулся странному ощущению двойственности происходящего и шагнул вперед, неся в руках простой короб полированного дерева.
Сквозь странный костюм гангрела проступал совсем иной образ. Сухой военный в униформе цвета "пыли", чье лицо было пересечено шрамом от скулы до подбородка и иссушено жаркими ветрами.
- Пусть пара этих винтовок служат вам с честью, напоминая, что лишь вместе они являют собой целое в огневой поддержке и простом веселье, - коробка открылась, являя взгляду пару винтовок с накладками мореного дерева и покрытыми почти незаметной резьбой металлическими частями. Обе винтовки идеально подходили друг другу и, казалось, забери одну от другой - рано или поздно они снова окажутся рядом. - Пусть над вашим домом всегда будет мир и спокойствие.
Крышка короба закрылась а сам он был поставлен к ногам Молли и Кристиана. Эш склонился в поклоне и, когда выпрямился, залихватски отдал честь, шагнул в сторону, не желая мешать остальным.
Когда парк стал таким и не таким одновременно, конечно же Гленн была шокирована. Но каким то странным образом это было шок со знаком плюс, и проихсодящее, объективно будучи очень, очень странным казалось в этой странности естественным. В обычной жизни чудо зачастую пугает, но сейчас- нет. Кусочек сказки,где есть место фее-крестной, говорящим крысам, и все заканчивается хорошо. Цимисх шагнула вслед за Эшем, к жениху и невесте, потому что какая же сказка без жениха и невесты? И казалось, что вот- идет долговязая женщина, подозрительно похожая на слишком смазливого парня, но если приглядеться... Если приглядеться, видно, что кожа ее темна, как круто завареный кофе, и рыжие волосы отливают не огнем, а красной медью. Когтистые руки до локтя убраны в пластины темной же кости, выступающей короткими шипами. Она шла, мягко покачивая широкими бедрами, и за ее спиной, вокруг по звериному вывернутых лап крутилась стайка "щенят". Самый крпуный- размером с полугодовалого ретривера. Маленькие пихались боками, весело покусывали мамкин хвост, смешно косолапили, пытались по взрослому выгибать шеи, привставали на задние лапы, чтобы видеть получше, но далеко не отходили. А еще Гленн пахла. Звериным мускусом и молоком, медом и кровью, клейкими весенними листьями и свережераспаханой прогретой землей.
-У вас теперь начинается новая жизнь... Один из этих ножей был со мной, когда новая жизнь началась у меня, и она оказалась хороша. Пусть у вас новая жизнь будет не хуже... И пусть ни один из ножей не понадобится ни для чего, кроме готовки. В новом доме всегда приходится обустраиваться с нуля. Это - хорошие ножи, уж я то разбираюсь.
С улыбкой проговорила она, показывая содержимое принесенной коробки. Действительно, там был набор ножей, скорее качественных и рабочих, чем красивых, новых, кроме одного. С самым крупным можно было попробовать ограбить дилижанс, самым мелким- спокойно нашинковать помидор.
- Я желаю вам счастья, потому что.. Ну, вы должны быть счастливы!
Она быстро обняла жениха иневесту, по очереди. И в согласии с жестом и заявлением "щенята" радостно устроилил кучу-малу, подпрыгивая и "улыбаясь" во все молочные зубы. Коробка была поставлена на землу, а цимисх отошла, давая место следующему.
Следом за Гленн вышли подруги невесты. Обе - в тёмно-зелёных военных кителях, с венками, в листьях и соцветиях которых мерцали светлячки.
Кэндис, в чьих чертах нет-нет, да мелькало что-то лисье, несла на бархатной подушке пару мерцающих в неясном свете туфель. Они переливалась так, словно были усыпаны мелким кристальным крошевом.
Девушки остановились перед невестой, и Валентина, которая, казалось, стала ещё выше и в чьих волосах путались совиные перья, поставила сверкающие туфли у ног Молли.
- Хрустальные туфли для принцессы этого вечера, - она улыбнулась. - Туфли, сотворённые великим магом, пусть он и не может сам их вручить.
На скулах "Великого мага" вспыхнули алые пятна.
Молли же, рассмеявшись, лёгким движением скинула старые туфли и надела новые. От первого же движения те вспыхнули ещё сильней, мерцая и переливаясь.
Торжество пошло своим чередом. Именно пышного веселья не было, в воздухе чувствовалось напряжение вражды. А вдали слегка громыхнула гроза.

@темы: Алан, Айрис, Майская ночь, Гленн, Ингебьорн, Ингебьёрг, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо, Леон, Пилигрим