Ночь, в которой Гленн переходит в атаку, и у Леона нет выбора, кроме как смириться с заботливостью цимисха
1 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
В принципе, ранние подъемы были определенно не для Гленн. Так что к тому моменту, как цимисх начала аткинвую жизнедеятельность (а это началось сразу же, после того как она проснулась и отожралалсь за все про все), ночь уже наступила хорошо так. Крепенько. Это был минус. Плюсом было же то, что босс, по чью душу она собиралась превым делом, тоже ранней птичкой не был. Но, как бы там ни было, а вскоре возле апартаментов ласомбры образовалась целая почетная делегация, состяовшая из: Гленн, несущей ведро с тем видом, с которым обычно в коровник идут, Джорджа с некой сумкой хозяйственного вида, Фреда без сумки но "на всякий случай", и Шона, жизнерадостно прыгающего вокруг. Шон впрочем, был тут не по делу, а просто так выбрался размять лапы и пообщаться с хозяйкой, так что собаку можно было сбросить со счетов. Гули, соотвественно, держались чуть поодаль, в соотвествии с полученной инструкцией. Так что вся композиция в целом напоминала нечто в духе "два сомнительных типа преследуют колхозника с ведром".
Прикинув, что по всем рассчетам Леон должен УЖЕ встать, но ЕЩЕ не успеть никуда деться, цимисх решительно, но относительно вежливо постучала в двери. Гули, соотвественно, остались переминаться в стороне, в компании объятого жизнерадостностью Шона.
Леон уже забыл, когда в последний раз он просыпался сам, без аккомпанемента стука в дверь. Он привычно сполз с кровати, на ходу застегивая рубашку, отпер замки двери и воздвигся на пороге своего вагона, сонно щурясь на посетителей.
- Ночи хорошей, босс. Я так то по делу, в общем. Руку бы того, посмотреть все таки надо. Вчера там чегой-то поменялось, но со всей этой магической лабудой было не разобрать что и как.
Цимисх пожала плечами, дескать, ну да, лопухнулась я, но уж что сделаешь то... И качнула ведром, акуратненько так.
- Но сегодня все по нормальному пока, и короче не дело такие вещи отставлять на самотек.
А вот в последнем случае она этак ощутимо настаивала. Ну как бы тяжело отвертеться от обеда, который сготовился и остывает, пока вы там все это самое, короче сколько ж можно. По подаче, и общему настроению фигуры по крайней мере читался этот посыл. Равно как и Леона очень нежно и ненавязчиво, с ультимативностью тяжеловоза, цимисх "отжимала" в вагон.
- А. Ага, - слегка заторможенно пробормотал Леон, пропуская Цимисха внутрь и вслепую нашаривая выключатель. В вагоне зажегся тусклый свет, который не сильно помогал хорошо видеть, но по меньшей мере очертания предметов были теперь видны.
Ласомбра стащил рубашку, которую все равно еще не успел застегнуть, и протянул руку.
- Вот.
- Щас поглядим, что там и как...
Цимисх гулко поставила ведро на пол, и приступила к изучению. Полутьма, надо сказать, мешала ей очень слабо, ибо ну, не глазами же она собиралась понимать, что там и как случилось, и что теперь есть. Наощупь оно всяко понятнее... Касания были аккуратными, но подробными, как если бы она пыталась не просто ощупать, но пересчитать наощупь волоски на коже, и прикинуть, что там с волокнами мяса под этой самой кожей.
- Ничосебе! Оно куда то делось... Интересно, это так и должно быть? Как это вообще происходило? Такое чувство, что просто эм... выползло и ух!
"Ух" было приллюстрировано таким движением руки, как обычно про улетевшую канарейку рассказывают.
Леон покорно терпел ощупывания и даже почти не морщился, хотя рука все еще болела.
- Вчера ночью мой Сир очистил от следов воздействия Бездны эту руку и несколько квадратных миль вокруг нее. Полагаю, чтобы произвести впечатление на... кое-кого. Я вряд ли объясню, как он это сделал. Не говоря уж о том, чтобы повторить... пока. - Это "пока" Леон произнес с таким нажимом, точно уговаривал себя, в первую очередь, а не Гленн, что приближение к уровню мастерства Альченцо для него лишь вопрос времени. - Но я больше не чувствую, что оно... прорастает внутрь.
- А, слушай, это хорошая новость. Не растет- значит и лечиться может, ну!
Цимисх этак ободряюще похлопала Леона по ляжке. Потом несколько набрала серьезности, и принялась излагать мысли:
- Вообще, смотри, там у тебя такая хренота... Эм... Ну вот твои мышцы и кожа- они как подмороженные. То есть кровь есть, но все фигово гнется и от того не дотягивает до того, как должно быть. Я думаю, что это можно ну, разогреть. Размять как бы. Я думаю так и сделать. Но я бы еще Энди свистнула, на самом деле, с его всякими унивреситетами и что он там заканчивал. Руками ясно дело, быть мне, но совет лишним не был бы.
Говорила Гленн как бы вроде и спокойно, ну как будто все под контролем, и глубоко штатно, и даже без нажима. Но при этом умудрялась настаивать, с той ужасающей ультимативностью, с которой мамка настаивать на том, что мазать йодом колено все-таки придется, даже если пастор сказал, что йод от Сатаны и бабушка разрешила не мазать.
Леон сделал сложное лицо и посмотрел на Гленн.
- Энди, так Энди. Но вообще... через неделю ведь отлечится. Наверное?..
- Фиг знает! Может, отлечится, а может завтра какая-то хренота случится и тебе будет надо две руки, чтоб грести подарки судьбы.
Гленн высунулась из вагона, шумно и несколько базарно мотивировав Джорджа сгонять за Энди и принести его в зубах. Потом цимисх как то даже подозрительно глянула на Леона, возвращаясь на исходную позицию. При этом инстинктивно перекрывая собой траекторию броска к выходу. Как если бы Леон мог решить например, резко спасаться от причинения добра. Против ожидания, правда, уселась она не на диванчик рядом, а на пол возле, этак в полоборота к Леону, используя его колено как подлокотник.
- Да и вообще, какой смысл не пробовать подправить чего, если хуже не будет, а жизнь непредсказуемая штука. Ну не дело все время оставлять такие штуки на потом, потому что потом обязательно что то случается, и того, актуальность падает же. А сейчас хороший момент. Если я его упущу, момент этот, то буду вынуждена признать, что права не всегда.
На последних словах цимисх усмехнулась. А вообще, обозревая Леона снизу-вверх, она являла собой то олицетворение "одной стороны" и одновременно "своего мнения", которое бывает у крупных служебных собак. Я на твоей стороне, я не сомневаюсь в твоем праве, но я могу принять решение, если будет нужда.
Леон вымученно улыбнулся и рухнул спиной назад на кровать, молчаливо соглашаясь ждать Энди и терпеть все, что они вдвоем придумают с ним делать.
- Да ладно, все будет хорошо. Ну, или не будет, но уж я тебе так скажу: я, едрить его в оглоблю, всяко не впрячься впереди кобылы собираюсь.
Цимисху не нравился на все согласный, аморфный Леон. Нет, это было удобно, и практично, но НЕ ХОРОШО. Не правильно это было, и она очень хотела поделиться с ним вот этим своим настроем. Что может рушиться небо на землю, набегать Шабаш, разверзаться Ад или там что они еще не пробовали, но уж она то всяко поперек всего этого вылезти будет готова. Не потому что потом сможет выставить кругленький счет, а потому, что просто. Потому что ощущает себя в своем праве, и ей не в тягость. Но сказать это через слова было сложно, да и как то глупо оно звучало бы. Потому Гленн просто потянулась и потрепала Леона по боку. Этак прошлась пальцами и ладонью по ребрам. Жест был конечно, панибратский, зато верный по настроению. Тем временем прибежал Джордж, и виноватым голосом (ибо входить не счел себя достаточно героичным) сообщил, что Энди тут сейчас нет, отбыл, значится, спасать мирных граждан.
- Да и хрен с ним тогда. Ну что, будем диван пачкать или на пол? Или вообще ко мне?
Озадачила Леона Гленн, попутно начиная собственно, готовиться. То есть, закатывать рукава далеко не новой, видавшей виды рубашки, подвязывать волосы, и противно разминать пальцы, несколько более гибкие, чтобы на них было приятно смотреть...
- Антимо приберет, - Леон фыркнул и снова протянул руку Цимисху, демонстрируя нежелание слезать с кровати.
- Раз так, то тянуть не буду.
Гленн влезлал на кровать, поерзала, устраиваясь так, чтобы иметь доступ ко всему, что ее интересовало. Для начала бегло пробежалась пальцами по кромке "не такой" плоти...
- Ну, тебе я говорить не стрематься не буду, ты и так в курсе.
Ободряюще, как ей казалось, проговорила она. Но на деле взгляд цимисха уже становился этаким мечтательно-бессмысленным, обращенным скорее внутрь себя. И в голосе, пусть и незаметно, но прорезались специфические тона, делающие его похожим на гудрон с сиропом. Потом чужая плоть привычно разошлась, пропуская внутрь себя руки и... и в этот раз все было таки непривычно. Искаженные волокна сопротивлялись, молча и упорно, исподволь сачкуя обязательством следовать за волей того, кто их должен был лепить. Такая можно скзать что сидячая забастовка. Это был вызов, из таких которые не сбрасывают со счетов, не игнорируют. Если бы Гленн была рыцарем- это было бы сродни латной перчатке, прилетевшей в забрало. Нет уж, она не отступит. Не сейчас и не она. Какого черта? Она может . Ну, или достаточно хочет иметь возможность, чтобы ломиться в эту стену, и пусть весь мир заткнется. Где то там, чуть глубже, чем подсознание, безбрежный океан крови тяжелыми взякими волнами накатывал на берег из костей и плоти, огромный мясной ком луны валился в его глубины и рождал шторм. Или штурм, потому что там. где волны ударяллись в берег, от столкновения зарождались неведомые твари, и брали приступом сушу, что было бессмысленно, так как они были ее частью....
Вообще, такую Гленн Леон откровенно... побаивался. Цимисхи, что с них взять. Вкупе с зудящим ощущением в руке мечтательно-звериное выражение лица Гленн создавали у него всякие неприятные предчувствия, так что Леон просто закрыл глаза, сползая обратно в забытье. Он уже мог проспать полночи. Плохо, плохо... очень... плохо... Недальновидно и попросту опасно.
Но так хочется.
Через несколько минут после начала процедур Леон стал лучшим из всех возможных пациентов - безучастно и крепко спящим, пока в нем ковыряются.
- Да ты ж тримудоблядская пиздопроебина, чтоб тебя по всем оврагам драли в три дуги через каромысло!
Именно этой фразой, сказанной негромко, но прочувствованно, цимисх ознаменовала результат своей работы, утомленно откидывась в сторону и глядя на бездыханное тело босса. Красивое чуть больше, чем надо для того, чтобы быть приятным, лицо ее кривилось, сменяя выражения. От досады, к мрачной такой решимости, и наконец к каменному такому упрямству.
- Да нихрена. Ни-хре-на!
Негромко прошипела она, сползая с кровати и некуртуазно, шумно хлебая из принесенного ведра. Вот как знала, что понадобится, а! Как знала... Времени с начала "операции" прошло не так много, но признаться, у цимисха несколько вспух мозг. Вот же что ж за засада! Казалось бы, мясо и мясо, кости и кости, а не срастается! Гленн вытерла лицо и руки об покрывало, которым была застелена кровать, и уныло принялалсь думать. Что она делает не так? Вот что? Если подумать о технической стороне- то все так. В итоге ни к чему резко конструктивному она не пришла, но время шло, ночь бесконечной не являлась и что то надо было делать...
Цимисх вздохнула, и пошла на второй приступ... Если чужая плоть не дается, это значит что... ЧТо она именно чужая в том плане, что нельзя ее присвоить. Обозначить своей, своим миром, центром и волей которого является она. Значит... Значит надо это немножко поправить! Цимисх беспардонно уселась на Леона верхом, в крайне однозначную такую позу. Прикрыла глаза, собирая себе картинку его тела наощупь, наклонилась, принюхивась и по звериному поворачивая голову. Ткнулась лицом за ухо, потерлась щекой о шею. Даже лизнула, исключительно чтобы "пометить" как свое. Чтобы смешать запах, чтобы выбить в своем сознании границу между Леоном, однозначным вожаком, этаким брошенным в никуда копьем, и собой. Звери вылизывают своих детенышей и это помогает. Она тоже может так. А еще- все внтури одинаковые, если подумать. Кости, мясо, жилы, кровь... неважно, какой все это формы, и не важно, что их разделяет пленка кожи. Потому что уже и не разделяет, вот ее руки повторно уходят в темно и влажно поблескивающие глубины. Она хочет, а значит она имеет право и может, потому что таков порядок. Потому что она плещется волнами мирового океана, она отражается в его солено-красных водах, через нее плывут мерно дышащие планеты, на которые она смотрит из сплетения травы. Она гонит по своим жилам кровь, и ритмом именно ее неживого средца пульсирует вселенная... И чужая плоть отозавалась. Хорошо, и хорошо весьма, да.
1 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
В принципе, ранние подъемы были определенно не для Гленн. Так что к тому моменту, как цимисх начала аткинвую жизнедеятельность (а это началось сразу же, после того как она проснулась и отожралалсь за все про все), ночь уже наступила хорошо так. Крепенько. Это был минус. Плюсом было же то, что босс, по чью душу она собиралась превым делом, тоже ранней птичкой не был. Но, как бы там ни было, а вскоре возле апартаментов ласомбры образовалась целая почетная делегация, состяовшая из: Гленн, несущей ведро с тем видом, с которым обычно в коровник идут, Джорджа с некой сумкой хозяйственного вида, Фреда без сумки но "на всякий случай", и Шона, жизнерадостно прыгающего вокруг. Шон впрочем, был тут не по делу, а просто так выбрался размять лапы и пообщаться с хозяйкой, так что собаку можно было сбросить со счетов. Гули, соотвественно, держались чуть поодаль, в соотвествии с полученной инструкцией. Так что вся композиция в целом напоминала нечто в духе "два сомнительных типа преследуют колхозника с ведром".
Прикинув, что по всем рассчетам Леон должен УЖЕ встать, но ЕЩЕ не успеть никуда деться, цимисх решительно, но относительно вежливо постучала в двери. Гули, соотвественно, остались переминаться в стороне, в компании объятого жизнерадостностью Шона.
Леон уже забыл, когда в последний раз он просыпался сам, без аккомпанемента стука в дверь. Он привычно сполз с кровати, на ходу застегивая рубашку, отпер замки двери и воздвигся на пороге своего вагона, сонно щурясь на посетителей.
- Ночи хорошей, босс. Я так то по делу, в общем. Руку бы того, посмотреть все таки надо. Вчера там чегой-то поменялось, но со всей этой магической лабудой было не разобрать что и как.
Цимисх пожала плечами, дескать, ну да, лопухнулась я, но уж что сделаешь то... И качнула ведром, акуратненько так.
- Но сегодня все по нормальному пока, и короче не дело такие вещи отставлять на самотек.
А вот в последнем случае она этак ощутимо настаивала. Ну как бы тяжело отвертеться от обеда, который сготовился и остывает, пока вы там все это самое, короче сколько ж можно. По подаче, и общему настроению фигуры по крайней мере читался этот посыл. Равно как и Леона очень нежно и ненавязчиво, с ультимативностью тяжеловоза, цимисх "отжимала" в вагон.
- А. Ага, - слегка заторможенно пробормотал Леон, пропуская Цимисха внутрь и вслепую нашаривая выключатель. В вагоне зажегся тусклый свет, который не сильно помогал хорошо видеть, но по меньшей мере очертания предметов были теперь видны.
Ласомбра стащил рубашку, которую все равно еще не успел застегнуть, и протянул руку.
- Вот.
- Щас поглядим, что там и как...
Цимисх гулко поставила ведро на пол, и приступила к изучению. Полутьма, надо сказать, мешала ей очень слабо, ибо ну, не глазами же она собиралась понимать, что там и как случилось, и что теперь есть. Наощупь оно всяко понятнее... Касания были аккуратными, но подробными, как если бы она пыталась не просто ощупать, но пересчитать наощупь волоски на коже, и прикинуть, что там с волокнами мяса под этой самой кожей.
- Ничосебе! Оно куда то делось... Интересно, это так и должно быть? Как это вообще происходило? Такое чувство, что просто эм... выползло и ух!
"Ух" было приллюстрировано таким движением руки, как обычно про улетевшую канарейку рассказывают.
Леон покорно терпел ощупывания и даже почти не морщился, хотя рука все еще болела.
- Вчера ночью мой Сир очистил от следов воздействия Бездны эту руку и несколько квадратных миль вокруг нее. Полагаю, чтобы произвести впечатление на... кое-кого. Я вряд ли объясню, как он это сделал. Не говоря уж о том, чтобы повторить... пока. - Это "пока" Леон произнес с таким нажимом, точно уговаривал себя, в первую очередь, а не Гленн, что приближение к уровню мастерства Альченцо для него лишь вопрос времени. - Но я больше не чувствую, что оно... прорастает внутрь.
- А, слушай, это хорошая новость. Не растет- значит и лечиться может, ну!
Цимисх этак ободряюще похлопала Леона по ляжке. Потом несколько набрала серьезности, и принялась излагать мысли:
- Вообще, смотри, там у тебя такая хренота... Эм... Ну вот твои мышцы и кожа- они как подмороженные. То есть кровь есть, но все фигово гнется и от того не дотягивает до того, как должно быть. Я думаю, что это можно ну, разогреть. Размять как бы. Я думаю так и сделать. Но я бы еще Энди свистнула, на самом деле, с его всякими унивреситетами и что он там заканчивал. Руками ясно дело, быть мне, но совет лишним не был бы.
Говорила Гленн как бы вроде и спокойно, ну как будто все под контролем, и глубоко штатно, и даже без нажима. Но при этом умудрялась настаивать, с той ужасающей ультимативностью, с которой мамка настаивать на том, что мазать йодом колено все-таки придется, даже если пастор сказал, что йод от Сатаны и бабушка разрешила не мазать.
Леон сделал сложное лицо и посмотрел на Гленн.
- Энди, так Энди. Но вообще... через неделю ведь отлечится. Наверное?..
- Фиг знает! Может, отлечится, а может завтра какая-то хренота случится и тебе будет надо две руки, чтоб грести подарки судьбы.
Гленн высунулась из вагона, шумно и несколько базарно мотивировав Джорджа сгонять за Энди и принести его в зубах. Потом цимисх как то даже подозрительно глянула на Леона, возвращаясь на исходную позицию. При этом инстинктивно перекрывая собой траекторию броска к выходу. Как если бы Леон мог решить например, резко спасаться от причинения добра. Против ожидания, правда, уселась она не на диванчик рядом, а на пол возле, этак в полоборота к Леону, используя его колено как подлокотник.
- Да и вообще, какой смысл не пробовать подправить чего, если хуже не будет, а жизнь непредсказуемая штука. Ну не дело все время оставлять такие штуки на потом, потому что потом обязательно что то случается, и того, актуальность падает же. А сейчас хороший момент. Если я его упущу, момент этот, то буду вынуждена признать, что права не всегда.
На последних словах цимисх усмехнулась. А вообще, обозревая Леона снизу-вверх, она являла собой то олицетворение "одной стороны" и одновременно "своего мнения", которое бывает у крупных служебных собак. Я на твоей стороне, я не сомневаюсь в твоем праве, но я могу принять решение, если будет нужда.
Леон вымученно улыбнулся и рухнул спиной назад на кровать, молчаливо соглашаясь ждать Энди и терпеть все, что они вдвоем придумают с ним делать.
- Да ладно, все будет хорошо. Ну, или не будет, но уж я тебе так скажу: я, едрить его в оглоблю, всяко не впрячься впереди кобылы собираюсь.
Цимисху не нравился на все согласный, аморфный Леон. Нет, это было удобно, и практично, но НЕ ХОРОШО. Не правильно это было, и она очень хотела поделиться с ним вот этим своим настроем. Что может рушиться небо на землю, набегать Шабаш, разверзаться Ад или там что они еще не пробовали, но уж она то всяко поперек всего этого вылезти будет готова. Не потому что потом сможет выставить кругленький счет, а потому, что просто. Потому что ощущает себя в своем праве, и ей не в тягость. Но сказать это через слова было сложно, да и как то глупо оно звучало бы. Потому Гленн просто потянулась и потрепала Леона по боку. Этак прошлась пальцами и ладонью по ребрам. Жест был конечно, панибратский, зато верный по настроению. Тем временем прибежал Джордж, и виноватым голосом (ибо входить не счел себя достаточно героичным) сообщил, что Энди тут сейчас нет, отбыл, значится, спасать мирных граждан.
- Да и хрен с ним тогда. Ну что, будем диван пачкать или на пол? Или вообще ко мне?
Озадачила Леона Гленн, попутно начиная собственно, готовиться. То есть, закатывать рукава далеко не новой, видавшей виды рубашки, подвязывать волосы, и противно разминать пальцы, несколько более гибкие, чтобы на них было приятно смотреть...
- Антимо приберет, - Леон фыркнул и снова протянул руку Цимисху, демонстрируя нежелание слезать с кровати.
- Раз так, то тянуть не буду.
Гленн влезлал на кровать, поерзала, устраиваясь так, чтобы иметь доступ ко всему, что ее интересовало. Для начала бегло пробежалась пальцами по кромке "не такой" плоти...
- Ну, тебе я говорить не стрематься не буду, ты и так в курсе.
Ободряюще, как ей казалось, проговорила она. Но на деле взгляд цимисха уже становился этаким мечтательно-бессмысленным, обращенным скорее внутрь себя. И в голосе, пусть и незаметно, но прорезались специфические тона, делающие его похожим на гудрон с сиропом. Потом чужая плоть привычно разошлась, пропуская внутрь себя руки и... и в этот раз все было таки непривычно. Искаженные волокна сопротивлялись, молча и упорно, исподволь сачкуя обязательством следовать за волей того, кто их должен был лепить. Такая можно скзать что сидячая забастовка. Это был вызов, из таких которые не сбрасывают со счетов, не игнорируют. Если бы Гленн была рыцарем- это было бы сродни латной перчатке, прилетевшей в забрало. Нет уж, она не отступит. Не сейчас и не она. Какого черта? Она может . Ну, или достаточно хочет иметь возможность, чтобы ломиться в эту стену, и пусть весь мир заткнется. Где то там, чуть глубже, чем подсознание, безбрежный океан крови тяжелыми взякими волнами накатывал на берег из костей и плоти, огромный мясной ком луны валился в его глубины и рождал шторм. Или штурм, потому что там. где волны ударяллись в берег, от столкновения зарождались неведомые твари, и брали приступом сушу, что было бессмысленно, так как они были ее частью....
Вообще, такую Гленн Леон откровенно... побаивался. Цимисхи, что с них взять. Вкупе с зудящим ощущением в руке мечтательно-звериное выражение лица Гленн создавали у него всякие неприятные предчувствия, так что Леон просто закрыл глаза, сползая обратно в забытье. Он уже мог проспать полночи. Плохо, плохо... очень... плохо... Недальновидно и попросту опасно.
Но так хочется.
Через несколько минут после начала процедур Леон стал лучшим из всех возможных пациентов - безучастно и крепко спящим, пока в нем ковыряются.
- Да ты ж тримудоблядская пиздопроебина, чтоб тебя по всем оврагам драли в три дуги через каромысло!
Именно этой фразой, сказанной негромко, но прочувствованно, цимисх ознаменовала результат своей работы, утомленно откидывась в сторону и глядя на бездыханное тело босса. Красивое чуть больше, чем надо для того, чтобы быть приятным, лицо ее кривилось, сменяя выражения. От досады, к мрачной такой решимости, и наконец к каменному такому упрямству.
- Да нихрена. Ни-хре-на!
Негромко прошипела она, сползая с кровати и некуртуазно, шумно хлебая из принесенного ведра. Вот как знала, что понадобится, а! Как знала... Времени с начала "операции" прошло не так много, но признаться, у цимисха несколько вспух мозг. Вот же что ж за засада! Казалось бы, мясо и мясо, кости и кости, а не срастается! Гленн вытерла лицо и руки об покрывало, которым была застелена кровать, и уныло принялалсь думать. Что она делает не так? Вот что? Если подумать о технической стороне- то все так. В итоге ни к чему резко конструктивному она не пришла, но время шло, ночь бесконечной не являлась и что то надо было делать...
Цимисх вздохнула, и пошла на второй приступ... Если чужая плоть не дается, это значит что... ЧТо она именно чужая в том плане, что нельзя ее присвоить. Обозначить своей, своим миром, центром и волей которого является она. Значит... Значит надо это немножко поправить! Цимисх беспардонно уселась на Леона верхом, в крайне однозначную такую позу. Прикрыла глаза, собирая себе картинку его тела наощупь, наклонилась, принюхивась и по звериному поворачивая голову. Ткнулась лицом за ухо, потерлась щекой о шею. Даже лизнула, исключительно чтобы "пометить" как свое. Чтобы смешать запах, чтобы выбить в своем сознании границу между Леоном, однозначным вожаком, этаким брошенным в никуда копьем, и собой. Звери вылизывают своих детенышей и это помогает. Она тоже может так. А еще- все внтури одинаковые, если подумать. Кости, мясо, жилы, кровь... неважно, какой все это формы, и не важно, что их разделяет пленка кожи. Потому что уже и не разделяет, вот ее руки повторно уходят в темно и влажно поблескивающие глубины. Она хочет, а значит она имеет право и может, потому что таков порядок. Потому что она плещется волнами мирового океана, она отражается в его солено-красных водах, через нее плывут мерно дышащие планеты, на которые она смотрит из сплетения травы. Она гонит по своим жилам кровь, и ритмом именно ее неживого средца пульсирует вселенная... И чужая плоть отозавалась. Хорошо, и хорошо весьма, да.