Ночь (день), в которой под колокольчиков тонкий перезвон вёльва расспрашивает воителя юного из Фенриса рода о подвигах славных, что город-над-болотной-водой приготовил ему и о меняющих мир-но-не-меняющихся, что встретились ему на узкой тропе
3 мая, Новый Орлеан, Перл-Ривер
Раскинувшаяся за городом узкая полоска леса вилась вдоль реки, следуя ее изгибам, но не перебираясь на юго-восточный берег. Сейчас, когда Перл-Ривер поднялась и угрожала затопить Новый Орлеан, и без того заболоченная земля окончательно скрылась из виду. Черные, мокрые, покрытые лишайниками стволы торчали из бурой воды, словно разбухшие пальцы утопленника, а начавший моросить ближе к рассвету дождь напоил влагой даже самый воздух. Возвращаясь, Кай заметил в переплетении ветвей и листьев пламя маленького костра, а это означало две вещи. Первое - его дожидается только Дагрун, и второе - он наконец-то сможет обсохнуть. Наклонив голову, чтобы мокрые и холодные плети не хлестали его по лицу, он зашагал вдвое быстрее, выбрался наконец к огню и с облегчением рухнул на верхушку крохотного лысого холма, чуть возвышавшегося над раскинувшимся вокруг хлябями и потому удостоившегося чести стать их пристанищем.
Дагрун промолчала. Мэтью не было рядом, так что говорить за обоих пришлось ему.
- Мы осмотрели северную часть города. В заливе, под водой, лежит каэрн Черной спирали. В парке есть два дерева, у корней одного из которых находится то, что местные назвали воротами в мир мертвых, а у другого - дух ярости, который их сторожит. В озере Пончартрейн раньше жил колдун, который там все заплел, сейчас его нет. А еще мы разговаривали с двумя магами.
О тваре на старой бойне он говорить не стал. Такая мелочь не заслуживала отдельного упоминания.
Дагрун кивнула, и вплетенные в ее светлые длинные волосы колокольчики зазвенели от движения. Она помолчала, глядя, как Кай ежится возле костра, и пропела несколько слов, от которых дух огня принялся танцевать с утроенным пылом, несмотря на мокрую древесину, не годящуюся обычному огню в пищу.
- Воистину, станет недобрым тот день, в который рожденный под полной луной говорит о своих разговорах. А о битвах молчит. Снискал ли ты славу в беседах, сын Фенрира? Ошиблась, вестимо, Великая Мать.
Мелодичный голос Дагрун, выпевающий даже самые короткие фразы, не очень вязался с ее строгим взглядом из-под сведенных вместе светлых бровей.
Кай шумно вздохнул. Ошиблась ли Великая Мать, он сказать не мог, но каждый разговор с Дагрун неизбежно превращался в ниспосланное ей испытание.
- Достойному бою потребен достойный противник, о вёльва. Сегодня я знаю, где прячется первый из них. За ним я отправлюсь, едва ли дождавшись заката.
Галлиард мягким шагом подошел к ним, насторожив уши и с весьма неоднозначным видом глядя на костер. Вмешиваться он не стал, вскочив на поваленное дерево повыше и встряхнувшись. Едва не упал, заскреб лапами, но равновесие сохранил и со вздохом улегся.
- Поведай же мне о противнике, юный воитель из Фенриса племени, - девушка подарила Мэтью такой же строгий взгляд, но пока не стала обращаться к нему.
- Привратник у древа, чьи корни уходят в мир мертвых. Он - голод и ярость, безумье, и холод, и тлен.
Кай пододвинулся чуть ближе к костру, жадно вбирая в себя его тепло и глядя на улетающие искры. На Дагрун он не смотрел.
Ярко-голубые глаза Дагрун распахнулись так широко, как могли.
- Что ж, это и впрямь достойный противник, однако ответь мне - неужто личная слава стоит того, чтобы медлить и тратить бесценное время, когда в воде... улей Танцоров? - последние слова слегка выбивались из ритма, и в мелодии голоса теурга зазвенела холодная сталь.
- Кхаххх, - щенок выдохнул, слегка насмешливо щелкнув клыками.
- Неужто сегодня на небе пустая луна? - не поворачивая головы к черному щенку, сказала девушка. - И тот, кто рожден воевать, тот скоро узлом завяжет язык, непривычный к труду, а тот, кто для слов под луною рожден, молчит, словно тины болотной испил?
На слова щенок не разменивался. Но глухое ворчание не было ни смущенным, ни оправдывающимся
Иерархия. Люди. Наблюдение. План.
- Напрасно сегодня его порицаешь, о вёльва. - Кай держал голос подчеркнуто ровно, отказываясь давать собеседнице лишнее преимущество. У нее их и так выходило предостаточно. - Он понял, что видит средь волн, много лучше - быстрее, чем я.
Дагрун повернулась наконец к Мэтью, откладывая в сторону расшитый бисером амулет, над которым работала, и встала. Она чуть вздернула губу, обнажая ровные крепкие зубы, начавшие удлинняться. Глаза, все еще голубые, округлились и приняли звериную форму, уши - мягкого палевого оттенка, - встали торчком, метнулся по земле пушистый длинный хвост с вплетенными в шерсть колокольчиками. Она все еще стояла на двух ногах, как человек, но говорила с люпусом, как волк.
- Что ты видел в воде?
- Отражение темной луны, - щенок поднялся, усевшись и пару раз задумчиво вильнув хвостом. - Сила глубин, которой почему-то интересна жизнь на поверхности и люди. И неинтересна. Слишком огромен.
- Но не улей Танцоров?
- Не похоже. Не знаю. Не уверен.
Кай молча пожал могучими плечами. Разбираться в сортах скверны и порчи было не его работой.
- Расскажите о людях, - хвост нетерпеливо ударил по земле, и в звоне колокольчиков послышался смех, - с которыми беседовал могучий ахрун.
Колдун и его ученик. Сам колдун бережет щенка, учтив и дал понять, что город ему небезразличен. Многое рассказал и пригласил в свой дом, но предупредил, что гостеприимство распространяется на всех.
Выплетать словесные кренделя для Дагрун Каю порядком осточертело.
- Щенок отчаянно чего-то боится и неумело что-то скрывает. Его я отпустил - посмотрю, какой хвост он приведет за собой, если приведет. Я хочу знать, кто его друзья, но про стража у врат рассказал мне он.
Кай наконец согрелся и принял более удобную позу, развалившись возле огня и позволяя живительному теплу окутать все рослое тело.
- Скажи мне, вёльва, кто такая Мать города и где я могу ее найти?
- Рыжий щенок лис-человек-не меняющийся. Его старший-журавль-человек. Оба близки к духам. Меняющие, не меняющиеся. Старший метит город. Младший нет. Младший хочет с нами. Договаривался с духом-у-дуба, не жалеет, рассказать не хочет, жаль. Любопытно. Лис-Кай-похож.
- Мать городов - Ткачиха, и всем городам она мать, - Дагрун втянула клыки, дергая ушами. - Ты знал бы о том, коли слушал меня, а не спал до полудня. И знал бы, чего испугался колдун. Неужто твоих кулаков? И Ярости, что исполняет тебя, как вода наполняет ведро, что ленивый и слабый ребенок принес. Зачем говорил с колдунами не тот, кто хитростью выведать мог все их тайны, а тот, кто лишь воду плескал через край?
Отвечать на этот вопрос Кай предоставил тому, кто хитростью выведать мог все тайны колдунов. Он себя виноватым не считал.
- Иерархия, люди, наблюдение, - щенок вывалил язык и задумчиво облизнулся. - Пусть расслабятся.
Девушка склонила голову к плечу, слишком резким, нечеловеческим жестом, и несколько секунд вглядывалась в огонь.
- Охотник беспечный умом невеликим кичится, однако, добычей становится сам, лишь только портки приспустив, - недовольно пропела наконец она.
- Горный обвал. Метки по городу. Я не знаю, чего хочу от него. Пока. Что такое Ад?
Кай зарычал, сделался выше ростом. Грудь раздалась, плечи вздулись, правая рука сама собой сжалась в кулак. Когти длиной в мизинец на левой прочертили глубокие борозды во влажной земле и он привстал, готовый уже было сорваться с места - но остановился, не отводя взгляда от Дагрун и замерев неподвижно. Хриплое, раскатистое ворчание ворочалось у него в горле, постепенно затихая. Он слушал.
Щенок снова вывалил язык, глядя на Кая внимательными, очень внимательными и насмешливыми желтыми глазами.
- Адом людские сказания Нижние кличут миры, где духи Вирма, не имея покоя и времени, вечно завесу грызут, и проклятия... - обрадованная возможностью рассказать щенку что-то по своему профилю, Дагрун начала песню на полтона выше, но внезапно осеклась, сверкнув глазами на Кая.
Он молчал. Лунный свет падал на громоздкий, нечеловеческий силуэт, уместный в кошмарном сне или наскальном рисунке на стенах пещеры - но не сейчас и не здесь. Секунды сменяли друг друга. Наконец, Кай тяжело осел, перевернулся на спину и уставился в небо, целиком подставив себя дождю и больше не обращая на Дагрун никакого внимания.
- Лис-рыжий назвал Глубину духом Ада, - наконец нарушил молчание Галлиард.
Дагрун задумалась.
- Будет достойная битва Буйвола воинам, слава и почести нас ожидают тогда. Коль не соврал вам, конечно, колдун. Завтра, когда победите вы духа, что ждет у корней, приведите ко мне колдуна.
- Дух у врат смерти. Духи могут выйти. Журавль лгал об этом?
- Сделаю. - голос Кая все еще звучал ниже, чем обычно. Утруждать себя возвращением в человеческий облик он, похоже, не собирался. - Скажи мне, вёльва, когда страж умрет - кто будет сдерживать мертвых?
Девушка засмеялась, вплетая в голос перезвон колокольчиков.
- Разве не ты, рожденный под полной луной, говорил, что противник там ждет, достойный тебя и только тебя ожидает? Коли прорвешь ты Завесу, знаешь и сам, что случится тогда.
- Увидим. - Кай закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
На бревне, недовольно морщась, сидел уже человек. Почесавшись, галлиард размял слегка губы.
- "Пилигрим". Что такое?
Дагрун улыбнулась.
- Странника так прозывают, что бродит по миру и ищет... - она чуть запнулась, - покоя мятежному духу в священных местах. Скитальца такого негоже гонять со двора и отказывать в крове, ведь духи ему благосклонны, и гневаться могут за то.
- Журавль себя так назвал. А у второго только простое имя. Они живут долго на одном месте?
- Бывает такое, что в землю врастает колдун, Хранителем став для земли и окрестных угодий. Бывает, что ходит без цели колдун, срезая у силы Земли вершки, точно жнец нерадивый и жадный. Но всякий колдун хитроумен и служит лишь собственным целям, и верить ему не спеши.
Он кивнул, недовольно глядя на запачканную руку.
- Хорошо.
- Тогда отдыхайте, - Дагрун легко поднялась, хлопнув в ладоши. Пламя загудело, отозвавшись на призыв теурга, и разгорелось ровным, ярким пламенем, обогревая обоих щенков. Колокольчики звякнули, то ли в палевой шерсти, то ли в пшеничных волосах, и теург скользнула за Завесу, в Умбру.
3 мая, Новый Орлеан, Перл-Ривер
Раскинувшаяся за городом узкая полоска леса вилась вдоль реки, следуя ее изгибам, но не перебираясь на юго-восточный берег. Сейчас, когда Перл-Ривер поднялась и угрожала затопить Новый Орлеан, и без того заболоченная земля окончательно скрылась из виду. Черные, мокрые, покрытые лишайниками стволы торчали из бурой воды, словно разбухшие пальцы утопленника, а начавший моросить ближе к рассвету дождь напоил влагой даже самый воздух. Возвращаясь, Кай заметил в переплетении ветвей и листьев пламя маленького костра, а это означало две вещи. Первое - его дожидается только Дагрун, и второе - он наконец-то сможет обсохнуть. Наклонив голову, чтобы мокрые и холодные плети не хлестали его по лицу, он зашагал вдвое быстрее, выбрался наконец к огню и с облегчением рухнул на верхушку крохотного лысого холма, чуть возвышавшегося над раскинувшимся вокруг хлябями и потому удостоившегося чести стать их пристанищем.
Дагрун промолчала. Мэтью не было рядом, так что говорить за обоих пришлось ему.
- Мы осмотрели северную часть города. В заливе, под водой, лежит каэрн Черной спирали. В парке есть два дерева, у корней одного из которых находится то, что местные назвали воротами в мир мертвых, а у другого - дух ярости, который их сторожит. В озере Пончартрейн раньше жил колдун, который там все заплел, сейчас его нет. А еще мы разговаривали с двумя магами.
О тваре на старой бойне он говорить не стал. Такая мелочь не заслуживала отдельного упоминания.
Дагрун кивнула, и вплетенные в ее светлые длинные волосы колокольчики зазвенели от движения. Она помолчала, глядя, как Кай ежится возле костра, и пропела несколько слов, от которых дух огня принялся танцевать с утроенным пылом, несмотря на мокрую древесину, не годящуюся обычному огню в пищу.
- Воистину, станет недобрым тот день, в который рожденный под полной луной говорит о своих разговорах. А о битвах молчит. Снискал ли ты славу в беседах, сын Фенрира? Ошиблась, вестимо, Великая Мать.
Мелодичный голос Дагрун, выпевающий даже самые короткие фразы, не очень вязался с ее строгим взглядом из-под сведенных вместе светлых бровей.
Кай шумно вздохнул. Ошиблась ли Великая Мать, он сказать не мог, но каждый разговор с Дагрун неизбежно превращался в ниспосланное ей испытание.
- Достойному бою потребен достойный противник, о вёльва. Сегодня я знаю, где прячется первый из них. За ним я отправлюсь, едва ли дождавшись заката.
Галлиард мягким шагом подошел к ним, насторожив уши и с весьма неоднозначным видом глядя на костер. Вмешиваться он не стал, вскочив на поваленное дерево повыше и встряхнувшись. Едва не упал, заскреб лапами, но равновесие сохранил и со вздохом улегся.
- Поведай же мне о противнике, юный воитель из Фенриса племени, - девушка подарила Мэтью такой же строгий взгляд, но пока не стала обращаться к нему.
- Привратник у древа, чьи корни уходят в мир мертвых. Он - голод и ярость, безумье, и холод, и тлен.
Кай пододвинулся чуть ближе к костру, жадно вбирая в себя его тепло и глядя на улетающие искры. На Дагрун он не смотрел.
Ярко-голубые глаза Дагрун распахнулись так широко, как могли.
- Что ж, это и впрямь достойный противник, однако ответь мне - неужто личная слава стоит того, чтобы медлить и тратить бесценное время, когда в воде... улей Танцоров? - последние слова слегка выбивались из ритма, и в мелодии голоса теурга зазвенела холодная сталь.
- Кхаххх, - щенок выдохнул, слегка насмешливо щелкнув клыками.
- Неужто сегодня на небе пустая луна? - не поворачивая головы к черному щенку, сказала девушка. - И тот, кто рожден воевать, тот скоро узлом завяжет язык, непривычный к труду, а тот, кто для слов под луною рожден, молчит, словно тины болотной испил?
На слова щенок не разменивался. Но глухое ворчание не было ни смущенным, ни оправдывающимся
Иерархия. Люди. Наблюдение. План.
- Напрасно сегодня его порицаешь, о вёльва. - Кай держал голос подчеркнуто ровно, отказываясь давать собеседнице лишнее преимущество. У нее их и так выходило предостаточно. - Он понял, что видит средь волн, много лучше - быстрее, чем я.
Дагрун повернулась наконец к Мэтью, откладывая в сторону расшитый бисером амулет, над которым работала, и встала. Она чуть вздернула губу, обнажая ровные крепкие зубы, начавшие удлинняться. Глаза, все еще голубые, округлились и приняли звериную форму, уши - мягкого палевого оттенка, - встали торчком, метнулся по земле пушистый длинный хвост с вплетенными в шерсть колокольчиками. Она все еще стояла на двух ногах, как человек, но говорила с люпусом, как волк.
- Что ты видел в воде?
- Отражение темной луны, - щенок поднялся, усевшись и пару раз задумчиво вильнув хвостом. - Сила глубин, которой почему-то интересна жизнь на поверхности и люди. И неинтересна. Слишком огромен.
- Но не улей Танцоров?
- Не похоже. Не знаю. Не уверен.
Кай молча пожал могучими плечами. Разбираться в сортах скверны и порчи было не его работой.
- Расскажите о людях, - хвост нетерпеливо ударил по земле, и в звоне колокольчиков послышался смех, - с которыми беседовал могучий ахрун.
Колдун и его ученик. Сам колдун бережет щенка, учтив и дал понять, что город ему небезразличен. Многое рассказал и пригласил в свой дом, но предупредил, что гостеприимство распространяется на всех.
Выплетать словесные кренделя для Дагрун Каю порядком осточертело.
- Щенок отчаянно чего-то боится и неумело что-то скрывает. Его я отпустил - посмотрю, какой хвост он приведет за собой, если приведет. Я хочу знать, кто его друзья, но про стража у врат рассказал мне он.
Кай наконец согрелся и принял более удобную позу, развалившись возле огня и позволяя живительному теплу окутать все рослое тело.
- Скажи мне, вёльва, кто такая Мать города и где я могу ее найти?
- Рыжий щенок лис-человек-не меняющийся. Его старший-журавль-человек. Оба близки к духам. Меняющие, не меняющиеся. Старший метит город. Младший нет. Младший хочет с нами. Договаривался с духом-у-дуба, не жалеет, рассказать не хочет, жаль. Любопытно. Лис-Кай-похож.
- Мать городов - Ткачиха, и всем городам она мать, - Дагрун втянула клыки, дергая ушами. - Ты знал бы о том, коли слушал меня, а не спал до полудня. И знал бы, чего испугался колдун. Неужто твоих кулаков? И Ярости, что исполняет тебя, как вода наполняет ведро, что ленивый и слабый ребенок принес. Зачем говорил с колдунами не тот, кто хитростью выведать мог все их тайны, а тот, кто лишь воду плескал через край?
Отвечать на этот вопрос Кай предоставил тому, кто хитростью выведать мог все тайны колдунов. Он себя виноватым не считал.
- Иерархия, люди, наблюдение, - щенок вывалил язык и задумчиво облизнулся. - Пусть расслабятся.
Девушка склонила голову к плечу, слишком резким, нечеловеческим жестом, и несколько секунд вглядывалась в огонь.
- Охотник беспечный умом невеликим кичится, однако, добычей становится сам, лишь только портки приспустив, - недовольно пропела наконец она.
- Горный обвал. Метки по городу. Я не знаю, чего хочу от него. Пока. Что такое Ад?
Кай зарычал, сделался выше ростом. Грудь раздалась, плечи вздулись, правая рука сама собой сжалась в кулак. Когти длиной в мизинец на левой прочертили глубокие борозды во влажной земле и он привстал, готовый уже было сорваться с места - но остановился, не отводя взгляда от Дагрун и замерев неподвижно. Хриплое, раскатистое ворчание ворочалось у него в горле, постепенно затихая. Он слушал.
Щенок снова вывалил язык, глядя на Кая внимательными, очень внимательными и насмешливыми желтыми глазами.
- Адом людские сказания Нижние кличут миры, где духи Вирма, не имея покоя и времени, вечно завесу грызут, и проклятия... - обрадованная возможностью рассказать щенку что-то по своему профилю, Дагрун начала песню на полтона выше, но внезапно осеклась, сверкнув глазами на Кая.
Он молчал. Лунный свет падал на громоздкий, нечеловеческий силуэт, уместный в кошмарном сне или наскальном рисунке на стенах пещеры - но не сейчас и не здесь. Секунды сменяли друг друга. Наконец, Кай тяжело осел, перевернулся на спину и уставился в небо, целиком подставив себя дождю и больше не обращая на Дагрун никакого внимания.
- Лис-рыжий назвал Глубину духом Ада, - наконец нарушил молчание Галлиард.
Дагрун задумалась.
- Будет достойная битва Буйвола воинам, слава и почести нас ожидают тогда. Коль не соврал вам, конечно, колдун. Завтра, когда победите вы духа, что ждет у корней, приведите ко мне колдуна.
- Дух у врат смерти. Духи могут выйти. Журавль лгал об этом?
- Сделаю. - голос Кая все еще звучал ниже, чем обычно. Утруждать себя возвращением в человеческий облик он, похоже, не собирался. - Скажи мне, вёльва, когда страж умрет - кто будет сдерживать мертвых?
Девушка засмеялась, вплетая в голос перезвон колокольчиков.
- Разве не ты, рожденный под полной луной, говорил, что противник там ждет, достойный тебя и только тебя ожидает? Коли прорвешь ты Завесу, знаешь и сам, что случится тогда.
- Увидим. - Кай закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
На бревне, недовольно морщась, сидел уже человек. Почесавшись, галлиард размял слегка губы.
- "Пилигрим". Что такое?
Дагрун улыбнулась.
- Странника так прозывают, что бродит по миру и ищет... - она чуть запнулась, - покоя мятежному духу в священных местах. Скитальца такого негоже гонять со двора и отказывать в крове, ведь духи ему благосклонны, и гневаться могут за то.
- Журавль себя так назвал. А у второго только простое имя. Они живут долго на одном месте?
- Бывает такое, что в землю врастает колдун, Хранителем став для земли и окрестных угодий. Бывает, что ходит без цели колдун, срезая у силы Земли вершки, точно жнец нерадивый и жадный. Но всякий колдун хитроумен и служит лишь собственным целям, и верить ему не спеши.
Он кивнул, недовольно глядя на запачканную руку.
- Хорошо.
- Тогда отдыхайте, - Дагрун легко поднялась, хлопнув в ладоши. Пламя загудело, отозвавшись на призыв теурга, и разгорелось ровным, ярким пламенем, обогревая обоих щенков. Колокольчики звякнули, то ли в палевой шерсти, то ли в пшеничных волосах, и теург скользнула за Завесу, в Умбру.