Ночь, в которой Волк приходит под дверь к Колдуну перед самым рассветом, но его встречает Дева с винтовкой
6 мая, Новый Орлеан, дом Кристиана Шульца
Кай мрачно разглядывал исцарапанную дверь, рядом с которой лежала утренняя газета и стояли две стеклянные бутылки, принесенные заботливым молочником. Лужу крови кто-то затер, и даже мощеную улицу перед домом чародея успели помыть: ноздри щекотали запахи мыльной воды и ветоши. Во сколько чародей просыпается он не знал, но никто из известных ему людей и не-людей не имел привычки подолгу валяться в постели по утрам, поэтому он подошел и уверенно постучал по оставленным когтями царапинам кулаком.
Дверь ему открыли; однако на пороге стоял не Пилигрим.
Молли, взъерошенная, в тонком халате, накинутом поверх ночной рубашки, держала в руках уже знакомую Каю винтовку.
При виде подростка она опустила оружие, впрочем - не слишком, чтобы можно было вскинуть его в любой момент.
- Он ещё спит. Заходи.
Похоже, он пришел все-таки слишком рано. Судя по положению звезд на небе, до рассвета оставалось еще часа два.
- Спасибо. И доброго вам утра.
Кай шагнул внутрь и с удовольствием втянул носом воздух. Дом пах сном, кофе и молоком, всем тем, чем должен пахнуть самый настоящий дом, а не нора в земле и не утлое пристанище, способное укрыть от дождя, но не более. Уходить из него не хотелось, и мысль о том, что его перестанут сюда пускать, нарывала хуже вошедшей под кожу занозы и сидела в точности так же плотно. Бросив взгляд на приснопамятный плед, снова лежащий на своем месте, он послушно проследовал на кухню.
- Я пришел поговорить с Пилигримом, но это не срочно. А еще я пришел спросить, как себя чувствует Алан, это важнее.
Он пытливо глянул на хозяйку, пытаясь понять, как сильно она сердится.
Пилигрим все же вышел. Откровенно сонный, осунувшийся и пронзительно пахнущий Аланом.
Винтовка вернулась на своё место, а Молли молча принялась варить кофе - для Пилигрима. Перед Каем же она поставила кружку с молоком.
Кай взял ее осторожно, словно боялся раздавить.
- Здравствуйте. Вы были у Алана недавно, скажите, с ним все... Нет, не так. Насколько с ним все плохо?
- Отвратительно, - колдун зевнул.
Вряд ли Кай мог раздавить кружку - та была большой и тяжёлой. А по кухне меж тем потянуло сильным запахом кофе. А ещё - перца и корицы.
Молли всё ещё молчала.
- Черт.
Оборотень запустил руку в волосы, которые давно следовало постричь.
- Я его уже два дня не... Скажите, он выживет? А охотник?
Пилигрим пожал плечами, снова зевнув.
- Я на это надеюсь.
Молли поставила перед мужем небольшую чашку, над которой тонкой струйкой поднимался пар. Каю же была вручена миска со свежим, ещё тёплым хлебом, нарезанным крупными ломтями.
Всё это девушка делала молча, а закончив, мягко взъерошила Пилигриму волосы и вышла из кухни.
Он все же успел поцеловать ее ладонь - быстрым мимолетным движением.
Кай отвернулся, внезапно заинтересовавшись висящей на стене разделочной доской - но не удержался и все же проводил девушку настороженным взглядом.
- А вы не могли бы ему... Помочь чем-нибудь? Хотя если могли бы, то, наверное, уже помогли. Я не могу. Точнее, могу попытаться, но ничего из этого не получится. Скажите, почему он это сделал?! Он же знал, кто сидит у него в машине! Это был несчастный случай, но это как... Ружье разрядить, а патрон в стволе оставить!
- Судя по всему, он не рассчитывал, что у него брат идиот, - похоже, в такое время суток время колдун не отличался хорошим настроением. - Оптимист неисправимый.
- Ага, брат... Они даже непохожи совсем, хотя что-то общее у них есть...
Кай нахмурился, начиная что-то соображать.
- Виктор рассказывал мне о своих родителях, его отец жив, но вы говорили, что Алан сирота. Как так получилось?
- Названный. Они просто так решили, и это услышала Греза. Такими словами там не разбрасываются. И насчет отца... какой отец жив? Тот, который его породил, или тот, который породил его Мечту?
Кай прикусил язык. Следовало быть осторожнее - как, впрочем, и всегда.
- Н-не знаю... Наверное, первый. Про мечту он ничего не рассказывал. Это что-то особенное?
- Дивный народец. Алан, кстати, такой же, но еще сложнее. Но суть в том, что Слово имеет в сказке окончательный вес. Вес клятвы. Они решили, что братья, хотя общей крови у них нет. Наверное.
- Теперь есть. Ее там пролилось...
Кай махнул рукой. В сказки он не верил, разве что про чудовищ, и только с плохим концом.
- Но я видел, что он такой же. На треть живой человек, на треть альв, на треть мертвец. Приснилось... Так он что, и в самом деле наполовину альв?
- Ему тоже. Сны более чем реальны. Не здесь, так там. Но насколько я знаю, вы не ходите по снам, - Пилигрим помолчал, отпивая кофе. - Он просто альв, отказавшийся от себя и теперь ощущающий эту пустоту. И оживший мертвец, получивший дыхание из рук ангела. А вот человек ли - это большой вопрос.
Кай уставился в кружку. Услышанное было трудно переварить и никак не укладывалось в голове... Если, конечно, Пилигрим ему не врал из каких-то своих чародейских соображений. Он говорил, что не способен на ложь еще при их первой встрече, но поверить в его слова было решительно невозможно. Покойник... Альв... Ангел...
- А когда мы только встретились, я решил, что он просто мальчишка. Чуть ли не меня младше, смешной, пугается, но идет. Трудно было его... Не пугать, очень хотелось. То, что он не меня боится, а брата защищает, я только потом понял. Когда он у вас стал учиться?
Кай нахмурился. Отсутствие в доме рыжего волшебника ощущалось, и очень сильно.
- Где-то полгода назад. Как вернулся с Небес. Искра его едва не убила тогда, - еще глоток. - Огню со Смертью сложно ужиться. А тут еще и оба вспыльчивые. Дракон, впрочем, тоже не порадовал. Называется, я опоздал раз на встречу, оставив эту теплую компанию. Прихожу, а там обгорелый труп и два духа делают невинные лица. Тело пришлось восстанавливать из скелета, набивать магией по самые уши, и то произошло чудо. Академически весьма интересный случай, но на опыты я его не отдам.
Гару окончательно убедился в том, что колдун над ним издевается. Эту хохму Мизхир опробовал на нем чуть ли не в первый же вечер, точно с таким же серьезным лицом рассказывая щенку о подвигах стаи, одолевшей виверного духа в серебряных копях, за одну ночь дважды проделавшей путь от Барроу на севере страны до Флориды на юге, выпившей всю воду из озера, которое теперь называют Соленым и стянувшей с неба Луну, которую потом вернули на место, потому что не смогли поделить. Кай слушал и верил, пока наконец самообладание Мизхиру не изменило, и радостно скалился он после этого еще две недели. Кай взъерошился.
- Ну да-а... Дракон не порадовал, а потом свадьбу сыграл и жил долго и счастливо. Здорово вы меня провели, я вам даже поверил почти...
- Я бы не сказал, что он счастлив... супруга у него, кхм... стервозная, а он парень трепетный, хотя и выпендривается, корча из себя великого философа. Китаец, что с него взять...
Кай кивнул с умным видом.
- А друзья у него есть, если не считать брата и двух вспыльчивых духов?
- Это очень сложный вопрос. Да, есть. Подробностей не будет. Ему тяжко сходиться с людьми.
Подросток прищурился. Задавать вопросы дальше было так же опасно, как гнать беляка по октябрьскому льду.
- Это я уже понял, потому и спросил. Тяжко - потому что не хочет... Или потому что не может?
- Не может. И не хочет. Не всем дано. Ну и еще постоянно чувство вины и ответственности за все на свете.
- Чувство ответственности вы и раньше упоминали. Не хочет, стало быть...
Кай вдумчиво прикусил нижнюю губу и сделал глоток из кружки. "Не всем дано" он пропустил мимо ушей и так просто сдаваться он не собирался.
- Но раз есть, значит, они ему все-таки нужны! И переживают за него, наверное. Если знают, что с ним случилось. А они знают?
- Знают. И да, нужны. И желанны. Ты так хочешь в этот круг?
- Так заметно, да?..
Капли молока на дне чашки были удостоены пристального изучения, будто скрывали ключ к величайшей тайне за всю историю человечества.
- Наверное. Он... За него страшно. Взваливает на себя много и думает только о других, а о себе не беспокоится совсем. Его того и гляди раздавит. Я хочу быть рядом, но помочь он не разрешает, да и помощи от меня... Он звал меня перед тем, как мы въехали в этот дуб. Я уже его подвел.
- Это его выбор. Сущность мага не в том, что он может молнии из глаз пускать, а в возможности и обязанности выбора. Ему неприятная чужая помощь, поскольку она напоминает ему о вине. О том, что оне сделал, подвел, не предусмотрел. Меньше всего ему нужно навязывание и попытки радостно поставить лапы на плечи. А что нужно - даже я не знаю. Любовь?
Кай вспомнил их разговор на верхушке башни и неохотно покачал головой.
- Любовь... Сами говорите, попытки радостно поставить лапы на плечи ему не нужны. Значит, попытки сделать то же самое да еще и радостно облизать морду - тем более.
- Простые нравы...
- Он все равно... В общем, у него есть человек, которого он любит. Если ему что-то и надо, так это покой. Чтобы рядом те, кого он хочет там видеть, и больше никого, и чтобы никуда не нужно было бежать, и чтобы все хотя бы на время было хорошо.
- Как без бежать? Без бежать и нового он чахнет, приходится отдельно выгуливать. Наоборот, он не может без того, чтобы каждый день узнавать что-то новое, радоваться красоте и неизведанности мира.
- Это другое. Он бежит потому, что считает себя виноватым... Или обязанным. Бежит куда-то, а не от кого-то. И только в минуты, когда узнает что-то новое, ненадолго об этом забывает. У него глаза загораются.
- Или все проще? Ему уютно с миром вокруг, а не с людьми, которые заставляют танцевать социальные танцы. С духами, с чудовищами и Умброй.
- Я сейчас не понял, о чем вы. Извините.
- Вот ты рожден человеком. Представь, что Алан рожден волком. Или духом. В общем, кем-то, кто не связан с людьми и обществом.
- Предположим, представил?..
Думать об Алане как о волке было странно. Его образ мышления был совершенно другим.
- Ну и теперь представь, что тебе надо жить среди людей.
Кай пожал плечами.
- Они справляются. Кому-то это дается легче, кому-то труднее, но справляются. Тех, кто постарше, от человека уже и не отличишь... А если вы о четвероногих, то их убивают. Люди никогда им не рады.
- Вот и Алан справляется. Он очень молод.
- Хотите сказать, что ему лучше всего среди своих? А кто для него - свои?
- Судя по всему, духи и чудовища. Но возможно, я неправ.
- Друзья Алана - вы, охотник на оборотней, господин Мирр и конь, который еще и паровоз. И это я, наверное, еще не всех знаю. Непохоже, чтобы вы ошибались.
- И енот. И еще пара чудовищ и альвов.
- И енот.
Кай уставился на собственные руки. Ногти были длинными, но сейчас грязи под ними не было.
- Я могу быть чудовищем. Это как раз легко... И приятно. Знали бы вы, насколько. Я уже полтора года пытаюсь им не быть, не хочу. А теперь получается, что мне и предложить ему нечего - хорошо, если попросит голову кому-нибудь оторвать, как тем кровопийцам на болоте...
Он исподлобья взглянул на мага.
- Это... Мне от этого странно. И что с этим делать, я не знаю.
- Брат предложил ему тыл. И терпение. Что-то сможешь и ты, но прости, я не могу сказать точно, что именно. Расскажи о своей части мира. ты ведь видишь ее совсем иначе, чем маги и альвы.
Вопрос был сложным. С одной стороны, потому что рассказывать было не о чем, а с другой - потому что того, о чем хотелось рассказать, было слишком много, и слов для этого не хватало. Гару попытался.
- Мы... Ходим по грани. Между этим миром и тем, но вы и так это знаете. Там всякое водится, есть места, от которых дух захватывает, и тени вещей, которых в этом мире больше нет - ему бы понравилось, наверное. И твари.
Кай вспомнил дорогу мертвых.
- Только там я не человек и даже говорить не могу, и с собой его туда взять у меня не получится. А здесь я... Такой, какой есть, и мир вижу так же, как люди. Только чутье острее и я знаю, что у этого мира есть изнанка. А как мир видят маги?
- По-разному. Некоторые как вы. Некоторые нет. Даже то, что видит алан, не все доступно мне. Смотри, - колдун слегка коснулся головы Кая кончиками пальцев, и мир стал другим. слегка засветились серебристым и стальным блеском кольца на руках у искрящегося мага, окутанного многоцветным легким сиянием, перечеркнутым оплавленными ранами от вышедшей когда-то наружу лавы. протянулись нити от вещей и предметов - к рукам, друг к другу, куда-то вовне. Темным пятном виднелась ручка на одном из ящиков - отвалится скоро. тень человека на стене оказалась тенью волка, а тень второго беззвучно выла множеством голосов.
Подросток вздрогнул и заозирался. Ощущения не слишком сильно отличались от тех, которые он испытывал в Умбре, поражало само увиденное.
- Это... То, чем вещи были и когда-нибудь будут? Или то, чем они есть на самом деле?
Он пораженно уставился на тень чародея.
- Ну ты прямо сразу сложно. Нет, я не вижу будущего, это взгляд в первооснову мира, но не за Вуаль. Ну и по мелочи призмы разрушения, эмоций и взаимосвязей.
Тень извивалась множеством рук.
На кухне зазвенел телефонный аппарат (новый, это было даже видно), и колдун снял трубку, кинув быстрый взгляд на Кая.
Тот завороженно глядел на тень. Шрамы чародея вызывали уважение, тонкое плетение искрящихся нитей порождало множество вопросов, но колышущаяся масса выглядела порождением изначального хаоса и разложения... Однако ничем не пахла.
Не пахла. Возможно, потому, что была всего лишь тенью на стене, смотрящей на Кая множеством человеческих и звериных глаз. А за ними, за телами, глазами, голосами, высился трон, на котором сидел... Пилигрим?
- Это Гленн, все плохо. Алан пропал, а он ранен, его таскать туда сюда нельзя, какие-то твари на байках разорили лазарет, а он там был!!! Пилигримм, это полный трындец, ты ж колдун! Вы ж дружите, я вообще не знаю, что делать, все плохо, понимаешь?! Я ворлнуюсь, да черт, мы все волнуемся, что делать?! Как его искать куда бедать? Ты же можешь как то помочь, да? ДА?!!
- Я знаю, где он. На данный момент опасность ему не угрожает, - со спокойствием профессионального секретаря ответил колдун после вздоха. - Представьтесь, пожалуйста, полностью, и поясните, почему вы звоните мне сейчас, а не тогда, когда было совершено нападение.
Кай навострил уши. Загадочные друзья Алана были ближе, чем казалось всего минуту назад.
- Это Гленн О'Фланнаган, черт, прости что не сразу представилась, звоню как только добралась до телелфона! Ну, мы виделись в депо, тогда еше Энди был. Черт, с ним все точно в порядке? Ох, лучшая новость ночи! Ему нужна помощь? Что то я могу сделать? Где он? Его можно увидеть, ему что либо нужно?!
- Увидеть не можешь. Он болеет, а ты ему расскажешь, как все плохо, он поползет решать проблемы. Ты можешь прислать с Молли ему передачу или подарок, чтобы показать, что вы не злитесь и не забыли. Выдавать его местоположение я не хочу, сама понимаешь, это опасно. Я телепат, кроме меня тоже такие есть, а работать с вашими мозгами и распыляться на защиту у меня нет сил.
- Уф... ну жив значит. Да, ты прав. Не говори, а то мало ли, то одно, то другое, то политика, то вудуисты эти всратые, неважно. Он в пришел в себя? Как он себя чувствует? А, конечно плохо, что я спрашиваю, чего ему хорошо себя чувствовать. Передачку да, сделаем конечно. Что ему было бы надо?! Чего он сам хочет? У него все есть? Можешь ему сказать, чтоб он там держался, и вообще?
Телефонная трубка искажала голос так, что легко было поверить, будто благосостоянием Алана и впрямь озаботился енот, умей тот говорить. Кай прыснул.
- Я ему многое говорю, но он считает себя во всем виноватым. В любом случае, передай что-то, чтобы он точно знал, что это от тебя и что ты его любишь.
- Передай ему, что он балбес и мы его любим. А если спросит почему балбес, то потому, что нельзя физически быть виноватым во всем, хоть порвить ты. Он сейчас рядом? ты можешь дать ему трубку? И, про передачу- что нужно то? Одежда, еда, вискарик? Или ему нельзя? Что ему вообще можно или нельзя?
- Не могу. Еда у него есть, но если что-то специфическое... Передачу в больницу собирала? Вот то самое и нужно.
- В больницу, ага... То есть, у него так то особо фиг да нифига нету. Так это, есть чего, чего ему никак вот нельзя?
- У него вообще почти ничего нету, ты не заметила? Аллергий я у него не помню.
- Ага. Ясно. Знанчит сделаем, будь спокоен. Про нельзя- ну, знаешь, больным иногда бывает чего то не... Я к этому. Ты ему только обязательно передай от меня привет, ладно? А то посылка это еще только завтра, собрать же надо. А на словах можно и сейчас. Ну, вот это, чтоб лечился там, и не вздумал кончаться...
- Передам. А! Он очки сломал. У вас запасные есть?
- Вот же ебаный фонарь, очки... Будем искать! И, да, спасибо тебе. Просто вот огромное, а то мы тут все уже чуть не на ушах бегаем. Если тебе что когда, то ты обращайся. Я чем смогу!
- Увидим.
Он положил трубку, потерев глаза кончиками пальцев.
- Да, - констатировал гару, - друзья у Алана есть. И тоже навязываются. Я подумаю, что можно ему принести. А почему у вас такая... Необычная тень?
- Какая? - колдун обернулся. Белый волк уселся на трон, закинув ногу на ногу и ехидно осклабившись. Под его лапой зашелестела книга. - В смысле, что именно в ней не так?
Кай насторожился.
- Она не одна, их много. И они кричат. И извиваются. И... Я почти сразу догадался, что в вас есть волчья кровь.
- А... это отголоски Лабиринта, - колдун сел, покосившись в глубины чашки с кофе. - Почему волчья?
- Вы и там побывали?! - ужас и уважение мешались в голосе примерно поровну. - Да еще и вернулись?! А волчья потому, что... Вы сказали, что из Вестфалии - поясните, где это? Я точно слышал название, то ли от брата, то ли учителя, только не запомнил.
- Там бывают многие маги, когда становятся таковыми. Это один из путей к пробуждению. Говорят, самый неприятный. Сдирают, как кожу, все наносное, и у тебя есть один шанс, чтобы выйти и дойти хоть до чего-то. Потом, когда идешь туда специально, этого шанса у тебя уже нет, - тень снова беззвучно завыла, потянув тысячи рук в никуда. - Вестфалия находится в Пруссии, а раньше была частью Саксонии. На границе с Бельгией и Голландией. На гербе вестфальская лошадь.
- Кожу они иногда тоже сдирают, - пробормотал Кай. - Ладно, не про них речь... Саксония недалеко, Пруссия всегда была вашей землей... Все сходится. Если коротко, в наших землях жил Серебряный клык, с вами почти на одно лицо. Много хорошего сделал, мы с братом ему задолжали, вернуть не сможем... Отца нашего знал... А, неважно. Когда я вас на болоте одного отыскал, то сразу заподозрил, что кровь у вас общая. А теперь убедился, потому что еще одного оборотня увидел и тоже белого.
- Может быть. У меня был брат, дядья, но они погибли так или иначе.
- Соболезную. И простите, я должен был догадаться. - Подросток нахмурился. - Разрешите еще один вопрос? То, что вы мне показали, насколько оно реально, а насколько... - слов для разговора на такие сложные темы опять отчаянно не хватало. -...зависит от чувств смотрящего? Вы видите не то же, что вижу я. На дороге мертвых Алан приковал себя цепью к мертвецу, да так, что не оторвешь, я попробовал - но что если для него это не мертвец, а что-то другое, поэтому и... - он не закончил фразу.
- Разум не может воспринять этот мир как он есть. Это природа Вуали, но Вуаль не только в Забвении и стене между этим миром и Умброй. Она в головах людей до тех пор, пока они остаются людьми.
- Алан не человек, вы сами это сказали. Про вуаль в головах людей я знаю, это она не позволяет им запомнить, если они видели волка в ярости - но мы это помним, и Алан ничего не забыл тоже.
- Но и это не все, что мы видим в мире. Просто видим дальше. Но мы не можем воспринять. Алан в первый же день попытался объять весь мир и прочувствовать Солнце. Не удалось.
- Но... А, глупый был вопрос. Если я гляжу в кружку и говорю, что молоко в ней белое, вы тоже скажете, что оно белое, потому что всю жизнь его так называли. Даже если на самом деле от рождения видите черным. Вот и Алан, наверное... Захотел прочувствовать. В первый же день - это когда он пришел к вам учиться полгода назад? А почему вы решили его учить?
- А как нет? Бросить сироту, что ли?
- Если бы сирот не бросали, беспризорников бы не было. Жил же он до этого как-то свои шестнадцать лет?
Кай хмыкнул то ли с досадой, то ли с сочувствием.
- Что в нем вижу я, я знаю. Он слабый, но вообще ничего не боится - родился бы гару, о нем бы уже саги слагали. Но не повезло. Вы в нем увидели что-то другое - скажите, что?
- Он сильный. Слабым его считают только те, кто сильнее физически, причем не потому, что они для этого что-то особенное сделали. Сильный настолько, что проломил судьбу, мир, себя и господа бога, - отрезал колдун, быстро допивая остывший кофе. - Три причины. Я вижу сироту, я подбираю сироту. Всех не спасешь, но и не проходить же мимо. Дальше. Его искалечили на моей территории и моя спутница. И, наконец, он маг. Нас не так много, чтобы разбрасываться, а мой личный опыт попыток понять в одиночку, что вообще происходит с миром вокруг, говорит о том, что это не то, чего я пожелаю другим.
Подросток взъерошился.
- Я об этом и говорю! Силы духа у него на четверых, потому им и восхищаюсь. А телесной крепости нет. Мне за него страшно - он же если во что-то вцепится, то скорее даст руки себе из плеч вырвать, чем по доброй воле отпустит! К этому все и идет.
- Ну и что?
- Будет без рук. Без рук люди не живут, даже такие, как он. А вас не так много, чтобы разбрасываться...
- Или улетит вместе с тем, во что вцепился. Или что-то еще. Нас не так много, но выбор за ним.
Кай неохотно кивнул. Не уважать чужой выбор было нельзя.
- Ладно, спасибо вам за науку. Мне теперь есть над чем подумать, и за предыдущий урок тоже спасибо. Здорово вы меня тогда проучили.
Он помрачнел, вспоминая, как снова и снова захлебывался болотной жижей.
- Чуть не забыл! Скажите, как фамилия Алана? А то если я ему захочу написать, то не смогу даже.
- Каллахан, - колдун поднял голову. - Я проучил?!
- Ка-ла-хан... С одним Л или с двумя? Ну да, когда спать меня положили в вашем волшебном доме. Меня потом мертвый дракон двое суток убивал на своем болоте, как только глаза закрою. Чтоб я еще куда-то полез драться, прежде чем буду знать, что и как делаю, на всю жизнь запомнил. Только в машине у Алана я сорвался, потому что усталый был, как собака.
- С двумя. Ирландец, - Пилигрим помолчал. - Странно. У меня там нет ничего, что навевает сны. Да и я как-то не любитель кошмаров, предпочитаю поджопник.
Гару пожал плечами.
- Наставник у меня был хороший, но рука у него тяжелая, к подзатыльникам я привык. А вот кошмары никогда меня раньше не мучили.
Он взял последний ломоть хлеба с тарелки. Пора было уходить.
- Познакомьте меня с той женщиной, которая вам звонила, пожалуйста? Она тоже за Алана беспокоится.
- Не хочу. Ты на нее нападешь или она тебя выебет, будет шумно, кроваво и с использованием когтей. Дружите по переписке, что ли... напиши ей письмо, я передам. И ей, и другим его друзьям, они рядом живут. И да, она ирландка, так что готовься к темпераменту.
- Я вам еще не говорил, что не нападаю на людей? По-моему, говорил.
Кай бессознательным жестом протер глаза.
- Письма писать я не умею, только Алану написал один раз. Из школы я ушел деньги зарабатывать, а потом вообще стал оборотнем. Сказал бы тогда мне кто, что опять грамота будет нужна, я бы ему не поверил.
Он протянул Пилигриму ладонь для рукопожатия.
- И вот еще. Когда я говорил, что мы с братом Виктору задолжали, я не шутил. Вы ему родня, поэтому если вдруг что-то понадобится, говорите сразу. Могу начать с того, что больше не буду вас будить в полшестого утра.
- Мало ли, что ты говорил. Я вижу, что ты делаешь. И да, она тоже из деревни, - колдун пожал плечами, легко пожимая руку. Ладонь была сухой, исколотой сотнями шрамов, и не слишком сильной. По крайней мере, по сравнению с рукой самого Кая. - И не делаешь. Ты никак не определишься со стороной, и это тебе будет мешать. Через некоторое время ты столкнешься с тем, что тебе придется убивать тех, кого ты считал друзьями. или друзьями друзей. Ты не останешься хорошим для всех, и тебе останется только быть хорошим для себя. Не говори о чести, верности и долге до того, как окажешься с теми, кто тебе симпатичен, по другую сторону баррикад.
- Я... До этого не дойдет.
Кай вспомнил, как стоял у чародея за спиной и готовился прыгнуть, и закончил с куда большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле.
- Потому что я этого не допущу. Передайте Алану, пусть выздоравливает...
Он помедлил.
- ...и Виктору тоже. Он хотел меня убить, но после того, что с его сестрой сделали, я бы тоже не удержался.
- Напиши сам. Нашли передаста, честное слово. Почтальоном поработаю, а вот на словах и все такое не буду! Уважайте человека, вашу мать. Причем не меня, а Алана.
- Напишу. И подарок передам. Спасибо.
В последний раз вдохнув запах кофе, корицы и дома, из которого не хотелось уходить, гару шагнул под моросящий дождь и исчез.
6 мая, Новый Орлеан, дом Кристиана Шульца
Кай мрачно разглядывал исцарапанную дверь, рядом с которой лежала утренняя газета и стояли две стеклянные бутылки, принесенные заботливым молочником. Лужу крови кто-то затер, и даже мощеную улицу перед домом чародея успели помыть: ноздри щекотали запахи мыльной воды и ветоши. Во сколько чародей просыпается он не знал, но никто из известных ему людей и не-людей не имел привычки подолгу валяться в постели по утрам, поэтому он подошел и уверенно постучал по оставленным когтями царапинам кулаком.
Дверь ему открыли; однако на пороге стоял не Пилигрим.
Молли, взъерошенная, в тонком халате, накинутом поверх ночной рубашки, держала в руках уже знакомую Каю винтовку.
При виде подростка она опустила оружие, впрочем - не слишком, чтобы можно было вскинуть его в любой момент.
- Он ещё спит. Заходи.
Похоже, он пришел все-таки слишком рано. Судя по положению звезд на небе, до рассвета оставалось еще часа два.
- Спасибо. И доброго вам утра.
Кай шагнул внутрь и с удовольствием втянул носом воздух. Дом пах сном, кофе и молоком, всем тем, чем должен пахнуть самый настоящий дом, а не нора в земле и не утлое пристанище, способное укрыть от дождя, но не более. Уходить из него не хотелось, и мысль о том, что его перестанут сюда пускать, нарывала хуже вошедшей под кожу занозы и сидела в точности так же плотно. Бросив взгляд на приснопамятный плед, снова лежащий на своем месте, он послушно проследовал на кухню.
- Я пришел поговорить с Пилигримом, но это не срочно. А еще я пришел спросить, как себя чувствует Алан, это важнее.
Он пытливо глянул на хозяйку, пытаясь понять, как сильно она сердится.
Пилигрим все же вышел. Откровенно сонный, осунувшийся и пронзительно пахнущий Аланом.
Винтовка вернулась на своё место, а Молли молча принялась варить кофе - для Пилигрима. Перед Каем же она поставила кружку с молоком.
Кай взял ее осторожно, словно боялся раздавить.
- Здравствуйте. Вы были у Алана недавно, скажите, с ним все... Нет, не так. Насколько с ним все плохо?
- Отвратительно, - колдун зевнул.
Вряд ли Кай мог раздавить кружку - та была большой и тяжёлой. А по кухне меж тем потянуло сильным запахом кофе. А ещё - перца и корицы.
Молли всё ещё молчала.
- Черт.
Оборотень запустил руку в волосы, которые давно следовало постричь.
- Я его уже два дня не... Скажите, он выживет? А охотник?
Пилигрим пожал плечами, снова зевнув.
- Я на это надеюсь.
Молли поставила перед мужем небольшую чашку, над которой тонкой струйкой поднимался пар. Каю же была вручена миска со свежим, ещё тёплым хлебом, нарезанным крупными ломтями.
Всё это девушка делала молча, а закончив, мягко взъерошила Пилигриму волосы и вышла из кухни.
Он все же успел поцеловать ее ладонь - быстрым мимолетным движением.
Кай отвернулся, внезапно заинтересовавшись висящей на стене разделочной доской - но не удержался и все же проводил девушку настороженным взглядом.
- А вы не могли бы ему... Помочь чем-нибудь? Хотя если могли бы, то, наверное, уже помогли. Я не могу. Точнее, могу попытаться, но ничего из этого не получится. Скажите, почему он это сделал?! Он же знал, кто сидит у него в машине! Это был несчастный случай, но это как... Ружье разрядить, а патрон в стволе оставить!
- Судя по всему, он не рассчитывал, что у него брат идиот, - похоже, в такое время суток время колдун не отличался хорошим настроением. - Оптимист неисправимый.
- Ага, брат... Они даже непохожи совсем, хотя что-то общее у них есть...
Кай нахмурился, начиная что-то соображать.
- Виктор рассказывал мне о своих родителях, его отец жив, но вы говорили, что Алан сирота. Как так получилось?
- Названный. Они просто так решили, и это услышала Греза. Такими словами там не разбрасываются. И насчет отца... какой отец жив? Тот, который его породил, или тот, который породил его Мечту?
Кай прикусил язык. Следовало быть осторожнее - как, впрочем, и всегда.
- Н-не знаю... Наверное, первый. Про мечту он ничего не рассказывал. Это что-то особенное?
- Дивный народец. Алан, кстати, такой же, но еще сложнее. Но суть в том, что Слово имеет в сказке окончательный вес. Вес клятвы. Они решили, что братья, хотя общей крови у них нет. Наверное.
- Теперь есть. Ее там пролилось...
Кай махнул рукой. В сказки он не верил, разве что про чудовищ, и только с плохим концом.
- Но я видел, что он такой же. На треть живой человек, на треть альв, на треть мертвец. Приснилось... Так он что, и в самом деле наполовину альв?
- Ему тоже. Сны более чем реальны. Не здесь, так там. Но насколько я знаю, вы не ходите по снам, - Пилигрим помолчал, отпивая кофе. - Он просто альв, отказавшийся от себя и теперь ощущающий эту пустоту. И оживший мертвец, получивший дыхание из рук ангела. А вот человек ли - это большой вопрос.
Кай уставился в кружку. Услышанное было трудно переварить и никак не укладывалось в голове... Если, конечно, Пилигрим ему не врал из каких-то своих чародейских соображений. Он говорил, что не способен на ложь еще при их первой встрече, но поверить в его слова было решительно невозможно. Покойник... Альв... Ангел...
- А когда мы только встретились, я решил, что он просто мальчишка. Чуть ли не меня младше, смешной, пугается, но идет. Трудно было его... Не пугать, очень хотелось. То, что он не меня боится, а брата защищает, я только потом понял. Когда он у вас стал учиться?
Кай нахмурился. Отсутствие в доме рыжего волшебника ощущалось, и очень сильно.
- Где-то полгода назад. Как вернулся с Небес. Искра его едва не убила тогда, - еще глоток. - Огню со Смертью сложно ужиться. А тут еще и оба вспыльчивые. Дракон, впрочем, тоже не порадовал. Называется, я опоздал раз на встречу, оставив эту теплую компанию. Прихожу, а там обгорелый труп и два духа делают невинные лица. Тело пришлось восстанавливать из скелета, набивать магией по самые уши, и то произошло чудо. Академически весьма интересный случай, но на опыты я его не отдам.
Гару окончательно убедился в том, что колдун над ним издевается. Эту хохму Мизхир опробовал на нем чуть ли не в первый же вечер, точно с таким же серьезным лицом рассказывая щенку о подвигах стаи, одолевшей виверного духа в серебряных копях, за одну ночь дважды проделавшей путь от Барроу на севере страны до Флориды на юге, выпившей всю воду из озера, которое теперь называют Соленым и стянувшей с неба Луну, которую потом вернули на место, потому что не смогли поделить. Кай слушал и верил, пока наконец самообладание Мизхиру не изменило, и радостно скалился он после этого еще две недели. Кай взъерошился.
- Ну да-а... Дракон не порадовал, а потом свадьбу сыграл и жил долго и счастливо. Здорово вы меня провели, я вам даже поверил почти...
- Я бы не сказал, что он счастлив... супруга у него, кхм... стервозная, а он парень трепетный, хотя и выпендривается, корча из себя великого философа. Китаец, что с него взять...
Кай кивнул с умным видом.
- А друзья у него есть, если не считать брата и двух вспыльчивых духов?
- Это очень сложный вопрос. Да, есть. Подробностей не будет. Ему тяжко сходиться с людьми.
Подросток прищурился. Задавать вопросы дальше было так же опасно, как гнать беляка по октябрьскому льду.
- Это я уже понял, потому и спросил. Тяжко - потому что не хочет... Или потому что не может?
- Не может. И не хочет. Не всем дано. Ну и еще постоянно чувство вины и ответственности за все на свете.
- Чувство ответственности вы и раньше упоминали. Не хочет, стало быть...
Кай вдумчиво прикусил нижнюю губу и сделал глоток из кружки. "Не всем дано" он пропустил мимо ушей и так просто сдаваться он не собирался.
- Но раз есть, значит, они ему все-таки нужны! И переживают за него, наверное. Если знают, что с ним случилось. А они знают?
- Знают. И да, нужны. И желанны. Ты так хочешь в этот круг?
- Так заметно, да?..
Капли молока на дне чашки были удостоены пристального изучения, будто скрывали ключ к величайшей тайне за всю историю человечества.
- Наверное. Он... За него страшно. Взваливает на себя много и думает только о других, а о себе не беспокоится совсем. Его того и гляди раздавит. Я хочу быть рядом, но помочь он не разрешает, да и помощи от меня... Он звал меня перед тем, как мы въехали в этот дуб. Я уже его подвел.
- Это его выбор. Сущность мага не в том, что он может молнии из глаз пускать, а в возможности и обязанности выбора. Ему неприятная чужая помощь, поскольку она напоминает ему о вине. О том, что оне сделал, подвел, не предусмотрел. Меньше всего ему нужно навязывание и попытки радостно поставить лапы на плечи. А что нужно - даже я не знаю. Любовь?
Кай вспомнил их разговор на верхушке башни и неохотно покачал головой.
- Любовь... Сами говорите, попытки радостно поставить лапы на плечи ему не нужны. Значит, попытки сделать то же самое да еще и радостно облизать морду - тем более.
- Простые нравы...
- Он все равно... В общем, у него есть человек, которого он любит. Если ему что-то и надо, так это покой. Чтобы рядом те, кого он хочет там видеть, и больше никого, и чтобы никуда не нужно было бежать, и чтобы все хотя бы на время было хорошо.
- Как без бежать? Без бежать и нового он чахнет, приходится отдельно выгуливать. Наоборот, он не может без того, чтобы каждый день узнавать что-то новое, радоваться красоте и неизведанности мира.
- Это другое. Он бежит потому, что считает себя виноватым... Или обязанным. Бежит куда-то, а не от кого-то. И только в минуты, когда узнает что-то новое, ненадолго об этом забывает. У него глаза загораются.
- Или все проще? Ему уютно с миром вокруг, а не с людьми, которые заставляют танцевать социальные танцы. С духами, с чудовищами и Умброй.
- Я сейчас не понял, о чем вы. Извините.
- Вот ты рожден человеком. Представь, что Алан рожден волком. Или духом. В общем, кем-то, кто не связан с людьми и обществом.
- Предположим, представил?..
Думать об Алане как о волке было странно. Его образ мышления был совершенно другим.
- Ну и теперь представь, что тебе надо жить среди людей.
Кай пожал плечами.
- Они справляются. Кому-то это дается легче, кому-то труднее, но справляются. Тех, кто постарше, от человека уже и не отличишь... А если вы о четвероногих, то их убивают. Люди никогда им не рады.
- Вот и Алан справляется. Он очень молод.
- Хотите сказать, что ему лучше всего среди своих? А кто для него - свои?
- Судя по всему, духи и чудовища. Но возможно, я неправ.
- Друзья Алана - вы, охотник на оборотней, господин Мирр и конь, который еще и паровоз. И это я, наверное, еще не всех знаю. Непохоже, чтобы вы ошибались.
- И енот. И еще пара чудовищ и альвов.
- И енот.
Кай уставился на собственные руки. Ногти были длинными, но сейчас грязи под ними не было.
- Я могу быть чудовищем. Это как раз легко... И приятно. Знали бы вы, насколько. Я уже полтора года пытаюсь им не быть, не хочу. А теперь получается, что мне и предложить ему нечего - хорошо, если попросит голову кому-нибудь оторвать, как тем кровопийцам на болоте...
Он исподлобья взглянул на мага.
- Это... Мне от этого странно. И что с этим делать, я не знаю.
- Брат предложил ему тыл. И терпение. Что-то сможешь и ты, но прости, я не могу сказать точно, что именно. Расскажи о своей части мира. ты ведь видишь ее совсем иначе, чем маги и альвы.
Вопрос был сложным. С одной стороны, потому что рассказывать было не о чем, а с другой - потому что того, о чем хотелось рассказать, было слишком много, и слов для этого не хватало. Гару попытался.
- Мы... Ходим по грани. Между этим миром и тем, но вы и так это знаете. Там всякое водится, есть места, от которых дух захватывает, и тени вещей, которых в этом мире больше нет - ему бы понравилось, наверное. И твари.
Кай вспомнил дорогу мертвых.
- Только там я не человек и даже говорить не могу, и с собой его туда взять у меня не получится. А здесь я... Такой, какой есть, и мир вижу так же, как люди. Только чутье острее и я знаю, что у этого мира есть изнанка. А как мир видят маги?
- По-разному. Некоторые как вы. Некоторые нет. Даже то, что видит алан, не все доступно мне. Смотри, - колдун слегка коснулся головы Кая кончиками пальцев, и мир стал другим. слегка засветились серебристым и стальным блеском кольца на руках у искрящегося мага, окутанного многоцветным легким сиянием, перечеркнутым оплавленными ранами от вышедшей когда-то наружу лавы. протянулись нити от вещей и предметов - к рукам, друг к другу, куда-то вовне. Темным пятном виднелась ручка на одном из ящиков - отвалится скоро. тень человека на стене оказалась тенью волка, а тень второго беззвучно выла множеством голосов.
Подросток вздрогнул и заозирался. Ощущения не слишком сильно отличались от тех, которые он испытывал в Умбре, поражало само увиденное.
- Это... То, чем вещи были и когда-нибудь будут? Или то, чем они есть на самом деле?
Он пораженно уставился на тень чародея.
- Ну ты прямо сразу сложно. Нет, я не вижу будущего, это взгляд в первооснову мира, но не за Вуаль. Ну и по мелочи призмы разрушения, эмоций и взаимосвязей.
Тень извивалась множеством рук.
На кухне зазвенел телефонный аппарат (новый, это было даже видно), и колдун снял трубку, кинув быстрый взгляд на Кая.
Тот завороженно глядел на тень. Шрамы чародея вызывали уважение, тонкое плетение искрящихся нитей порождало множество вопросов, но колышущаяся масса выглядела порождением изначального хаоса и разложения... Однако ничем не пахла.
Не пахла. Возможно, потому, что была всего лишь тенью на стене, смотрящей на Кая множеством человеческих и звериных глаз. А за ними, за телами, глазами, голосами, высился трон, на котором сидел... Пилигрим?
- Это Гленн, все плохо. Алан пропал, а он ранен, его таскать туда сюда нельзя, какие-то твари на байках разорили лазарет, а он там был!!! Пилигримм, это полный трындец, ты ж колдун! Вы ж дружите, я вообще не знаю, что делать, все плохо, понимаешь?! Я ворлнуюсь, да черт, мы все волнуемся, что делать?! Как его искать куда бедать? Ты же можешь как то помочь, да? ДА?!!
- Я знаю, где он. На данный момент опасность ему не угрожает, - со спокойствием профессионального секретаря ответил колдун после вздоха. - Представьтесь, пожалуйста, полностью, и поясните, почему вы звоните мне сейчас, а не тогда, когда было совершено нападение.
Кай навострил уши. Загадочные друзья Алана были ближе, чем казалось всего минуту назад.
- Это Гленн О'Фланнаган, черт, прости что не сразу представилась, звоню как только добралась до телелфона! Ну, мы виделись в депо, тогда еше Энди был. Черт, с ним все точно в порядке? Ох, лучшая новость ночи! Ему нужна помощь? Что то я могу сделать? Где он? Его можно увидеть, ему что либо нужно?!
- Увидеть не можешь. Он болеет, а ты ему расскажешь, как все плохо, он поползет решать проблемы. Ты можешь прислать с Молли ему передачу или подарок, чтобы показать, что вы не злитесь и не забыли. Выдавать его местоположение я не хочу, сама понимаешь, это опасно. Я телепат, кроме меня тоже такие есть, а работать с вашими мозгами и распыляться на защиту у меня нет сил.
- Уф... ну жив значит. Да, ты прав. Не говори, а то мало ли, то одно, то другое, то политика, то вудуисты эти всратые, неважно. Он в пришел в себя? Как он себя чувствует? А, конечно плохо, что я спрашиваю, чего ему хорошо себя чувствовать. Передачку да, сделаем конечно. Что ему было бы надо?! Чего он сам хочет? У него все есть? Можешь ему сказать, чтоб он там держался, и вообще?
Телефонная трубка искажала голос так, что легко было поверить, будто благосостоянием Алана и впрямь озаботился енот, умей тот говорить. Кай прыснул.
- Я ему многое говорю, но он считает себя во всем виноватым. В любом случае, передай что-то, чтобы он точно знал, что это от тебя и что ты его любишь.
- Передай ему, что он балбес и мы его любим. А если спросит почему балбес, то потому, что нельзя физически быть виноватым во всем, хоть порвить ты. Он сейчас рядом? ты можешь дать ему трубку? И, про передачу- что нужно то? Одежда, еда, вискарик? Или ему нельзя? Что ему вообще можно или нельзя?
- Не могу. Еда у него есть, но если что-то специфическое... Передачу в больницу собирала? Вот то самое и нужно.
- В больницу, ага... То есть, у него так то особо фиг да нифига нету. Так это, есть чего, чего ему никак вот нельзя?
- У него вообще почти ничего нету, ты не заметила? Аллергий я у него не помню.
- Ага. Ясно. Знанчит сделаем, будь спокоен. Про нельзя- ну, знаешь, больным иногда бывает чего то не... Я к этому. Ты ему только обязательно передай от меня привет, ладно? А то посылка это еще только завтра, собрать же надо. А на словах можно и сейчас. Ну, вот это, чтоб лечился там, и не вздумал кончаться...
- Передам. А! Он очки сломал. У вас запасные есть?
- Вот же ебаный фонарь, очки... Будем искать! И, да, спасибо тебе. Просто вот огромное, а то мы тут все уже чуть не на ушах бегаем. Если тебе что когда, то ты обращайся. Я чем смогу!
- Увидим.
Он положил трубку, потерев глаза кончиками пальцев.
- Да, - констатировал гару, - друзья у Алана есть. И тоже навязываются. Я подумаю, что можно ему принести. А почему у вас такая... Необычная тень?
- Какая? - колдун обернулся. Белый волк уселся на трон, закинув ногу на ногу и ехидно осклабившись. Под его лапой зашелестела книга. - В смысле, что именно в ней не так?
Кай насторожился.
- Она не одна, их много. И они кричат. И извиваются. И... Я почти сразу догадался, что в вас есть волчья кровь.
- А... это отголоски Лабиринта, - колдун сел, покосившись в глубины чашки с кофе. - Почему волчья?
- Вы и там побывали?! - ужас и уважение мешались в голосе примерно поровну. - Да еще и вернулись?! А волчья потому, что... Вы сказали, что из Вестфалии - поясните, где это? Я точно слышал название, то ли от брата, то ли учителя, только не запомнил.
- Там бывают многие маги, когда становятся таковыми. Это один из путей к пробуждению. Говорят, самый неприятный. Сдирают, как кожу, все наносное, и у тебя есть один шанс, чтобы выйти и дойти хоть до чего-то. Потом, когда идешь туда специально, этого шанса у тебя уже нет, - тень снова беззвучно завыла, потянув тысячи рук в никуда. - Вестфалия находится в Пруссии, а раньше была частью Саксонии. На границе с Бельгией и Голландией. На гербе вестфальская лошадь.
- Кожу они иногда тоже сдирают, - пробормотал Кай. - Ладно, не про них речь... Саксония недалеко, Пруссия всегда была вашей землей... Все сходится. Если коротко, в наших землях жил Серебряный клык, с вами почти на одно лицо. Много хорошего сделал, мы с братом ему задолжали, вернуть не сможем... Отца нашего знал... А, неважно. Когда я вас на болоте одного отыскал, то сразу заподозрил, что кровь у вас общая. А теперь убедился, потому что еще одного оборотня увидел и тоже белого.
- Может быть. У меня был брат, дядья, но они погибли так или иначе.
- Соболезную. И простите, я должен был догадаться. - Подросток нахмурился. - Разрешите еще один вопрос? То, что вы мне показали, насколько оно реально, а насколько... - слов для разговора на такие сложные темы опять отчаянно не хватало. -...зависит от чувств смотрящего? Вы видите не то же, что вижу я. На дороге мертвых Алан приковал себя цепью к мертвецу, да так, что не оторвешь, я попробовал - но что если для него это не мертвец, а что-то другое, поэтому и... - он не закончил фразу.
- Разум не может воспринять этот мир как он есть. Это природа Вуали, но Вуаль не только в Забвении и стене между этим миром и Умброй. Она в головах людей до тех пор, пока они остаются людьми.
- Алан не человек, вы сами это сказали. Про вуаль в головах людей я знаю, это она не позволяет им запомнить, если они видели волка в ярости - но мы это помним, и Алан ничего не забыл тоже.
- Но и это не все, что мы видим в мире. Просто видим дальше. Но мы не можем воспринять. Алан в первый же день попытался объять весь мир и прочувствовать Солнце. Не удалось.
- Но... А, глупый был вопрос. Если я гляжу в кружку и говорю, что молоко в ней белое, вы тоже скажете, что оно белое, потому что всю жизнь его так называли. Даже если на самом деле от рождения видите черным. Вот и Алан, наверное... Захотел прочувствовать. В первый же день - это когда он пришел к вам учиться полгода назад? А почему вы решили его учить?
- А как нет? Бросить сироту, что ли?
- Если бы сирот не бросали, беспризорников бы не было. Жил же он до этого как-то свои шестнадцать лет?
Кай хмыкнул то ли с досадой, то ли с сочувствием.
- Что в нем вижу я, я знаю. Он слабый, но вообще ничего не боится - родился бы гару, о нем бы уже саги слагали. Но не повезло. Вы в нем увидели что-то другое - скажите, что?
- Он сильный. Слабым его считают только те, кто сильнее физически, причем не потому, что они для этого что-то особенное сделали. Сильный настолько, что проломил судьбу, мир, себя и господа бога, - отрезал колдун, быстро допивая остывший кофе. - Три причины. Я вижу сироту, я подбираю сироту. Всех не спасешь, но и не проходить же мимо. Дальше. Его искалечили на моей территории и моя спутница. И, наконец, он маг. Нас не так много, чтобы разбрасываться, а мой личный опыт попыток понять в одиночку, что вообще происходит с миром вокруг, говорит о том, что это не то, чего я пожелаю другим.
Подросток взъерошился.
- Я об этом и говорю! Силы духа у него на четверых, потому им и восхищаюсь. А телесной крепости нет. Мне за него страшно - он же если во что-то вцепится, то скорее даст руки себе из плеч вырвать, чем по доброй воле отпустит! К этому все и идет.
- Ну и что?
- Будет без рук. Без рук люди не живут, даже такие, как он. А вас не так много, чтобы разбрасываться...
- Или улетит вместе с тем, во что вцепился. Или что-то еще. Нас не так много, но выбор за ним.
Кай неохотно кивнул. Не уважать чужой выбор было нельзя.
- Ладно, спасибо вам за науку. Мне теперь есть над чем подумать, и за предыдущий урок тоже спасибо. Здорово вы меня тогда проучили.
Он помрачнел, вспоминая, как снова и снова захлебывался болотной жижей.
- Чуть не забыл! Скажите, как фамилия Алана? А то если я ему захочу написать, то не смогу даже.
- Каллахан, - колдун поднял голову. - Я проучил?!
- Ка-ла-хан... С одним Л или с двумя? Ну да, когда спать меня положили в вашем волшебном доме. Меня потом мертвый дракон двое суток убивал на своем болоте, как только глаза закрою. Чтоб я еще куда-то полез драться, прежде чем буду знать, что и как делаю, на всю жизнь запомнил. Только в машине у Алана я сорвался, потому что усталый был, как собака.
- С двумя. Ирландец, - Пилигрим помолчал. - Странно. У меня там нет ничего, что навевает сны. Да и я как-то не любитель кошмаров, предпочитаю поджопник.
Гару пожал плечами.
- Наставник у меня был хороший, но рука у него тяжелая, к подзатыльникам я привык. А вот кошмары никогда меня раньше не мучили.
Он взял последний ломоть хлеба с тарелки. Пора было уходить.
- Познакомьте меня с той женщиной, которая вам звонила, пожалуйста? Она тоже за Алана беспокоится.
- Не хочу. Ты на нее нападешь или она тебя выебет, будет шумно, кроваво и с использованием когтей. Дружите по переписке, что ли... напиши ей письмо, я передам. И ей, и другим его друзьям, они рядом живут. И да, она ирландка, так что готовься к темпераменту.
- Я вам еще не говорил, что не нападаю на людей? По-моему, говорил.
Кай бессознательным жестом протер глаза.
- Письма писать я не умею, только Алану написал один раз. Из школы я ушел деньги зарабатывать, а потом вообще стал оборотнем. Сказал бы тогда мне кто, что опять грамота будет нужна, я бы ему не поверил.
Он протянул Пилигриму ладонь для рукопожатия.
- И вот еще. Когда я говорил, что мы с братом Виктору задолжали, я не шутил. Вы ему родня, поэтому если вдруг что-то понадобится, говорите сразу. Могу начать с того, что больше не буду вас будить в полшестого утра.
- Мало ли, что ты говорил. Я вижу, что ты делаешь. И да, она тоже из деревни, - колдун пожал плечами, легко пожимая руку. Ладонь была сухой, исколотой сотнями шрамов, и не слишком сильной. По крайней мере, по сравнению с рукой самого Кая. - И не делаешь. Ты никак не определишься со стороной, и это тебе будет мешать. Через некоторое время ты столкнешься с тем, что тебе придется убивать тех, кого ты считал друзьями. или друзьями друзей. Ты не останешься хорошим для всех, и тебе останется только быть хорошим для себя. Не говори о чести, верности и долге до того, как окажешься с теми, кто тебе симпатичен, по другую сторону баррикад.
- Я... До этого не дойдет.
Кай вспомнил, как стоял у чародея за спиной и готовился прыгнуть, и закончил с куда большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле.
- Потому что я этого не допущу. Передайте Алану, пусть выздоравливает...
Он помедлил.
- ...и Виктору тоже. Он хотел меня убить, но после того, что с его сестрой сделали, я бы тоже не удержался.
- Напиши сам. Нашли передаста, честное слово. Почтальоном поработаю, а вот на словах и все такое не буду! Уважайте человека, вашу мать. Причем не меня, а Алана.
- Напишу. И подарок передам. Спасибо.
В последний раз вдохнув запах кофе, корицы и дома, из которого не хотелось уходить, гару шагнул под моросящий дождь и исчез.