Ночь, в которой новый знакомый приводит Алису, Антимо и Гленн в порт
7 мая, Новый Орлеан, портовый район
В порту пришлось попетлять. На условленном месте сидел под навесом крупный кряжистый человек, закутанный в тяжелый плащ и почему-то греющий руки у маленького костерка.
Тео попытался вылететь из машины как можно скорей, но запнулся обо что-то - или дали знать раны, если они у него были, но выскочил на улицу он не так ловко, как пытался.
- Эудженио! - Он ринулся к человеку так, словно тот был светом маяка в штормовую ночь. Но сбился шага, шарахнувшись от огня. - Oh, il diavolo, прости, что задержался. Всё пошло совсем не так, как я ожидал. Но я нашёл синьору врача.
Человек поднялся, закряхтев.
- Ты нашел похоже не только ее... - окинул он взглядом машину. - Ты шустрый.
Антимо отодвинулся в глубину салона, позволяя дрожащим теням от языков пламени обнять себя. Время задавать вопросы прошло - потому что своим поведением, каждым движением своим здесь Тео уже говорил и сказал больше, чем за все время, проведенное в их обществе. Напоминать о себе сейчас означало положить этому конец, а для этого картина выходила слишком занятной.
Цимисх выбралась из машины не то чтоб торопливо, но так, как выбирается деловой человек на важное совещание. То, что при этом она босая и в халате ее не смущало. А вот ломиться сходу к предположительно пациенту не стала. Отчасти чтобы не нервировать Тео лишний раз, отчасти, стыдно сказать, смущал огонь.
-Тео, чтобы работать мне нужно место без лишних глаз. У вас есть или к нам?
- К вам - время терять, - Тео держался ближе к здоровяку, хоть и в стороне от костра - и страх перед огнём, судя по растерянному лицо, его не мало смущал. - Тут домов много заброшенных. Без бродяг. Но вот дезинфекция… и вода вам нужна.
Смертный смотрел на Гленн сложным взглядом. Даже, можно сказать, ошарашенным. И челюсть слегка отвисла, что не придало ему умного вида.
- Значит в заброшку. Дезинфекция... Спирт и кипяченая вода, должно хватить.
Коротенько прикинула что почем цимисх, и обрдряюще подмигнула пациенту. Дескать, не ссы, все будет.
- Давай, двинули в твою заброшку.
Это было адресовано Тео. В конце концов, пусть почувствует свое участие.
Тот напряжённо покосился на машину, где остались Антимо с Алисой, но, быстро осмотревшись, кивнул на дом, под навесом которого был разведён костёр.
- Да хоть сюда, - он поднырнул под плечо здоровяка, лишь мельком нахмурившись на запах крови, и повёл его внутрь дома. - Пойдём, Эудженио.
Тот, все еще сохраняя глупое выражение на лице, с трудом оторвал взгляд от рыжей и пошел вслед за Тео.
Убедившись, что сцена опустела, Антимо ободряюще подмигнул Алисе и направился вслед за другими участниками драмы, держась тёмных дверных проемов и надеясь остаться неуслышанным.
Цимисх проследовала за Тео и его приятелем, перед этим метнувшись до машины и нагрев водителя на аптечку и чистую на глаз тряпку неясного генезиса. Уже в здании заброшки, она деловито выбрала наиболее пригодное для дел врачебных место. Какие то нары у стены. Не привычный разделочный стол, но тоже ничего.
- Клади приятеля сюда и рысями за водой. Я пока успею осмотреть и приготовиться.
Очень так деловито, чтоб не сказать решительно, проинструктировала Тео. И, обращаясь к уже к раненому:
- Не боись, сейчас все хорошо будет. Я свое дело знаю, и не таких на ноги ставили.
Тео медлил, не стремясь в сию же секунду оставлять человека наедине с Гленн. И присутствие двух других «мертвецов» - пусть они и были за стеной, в машине, только усиливало его беспокойство.
- Всё точно будет хорошо? - Не слишком стараясь скрыть своей подозрительности, спросил он.
- Все будет настолько хорошо, насколько я смогу. Смысл мне врать то сейчас, сам подумай.
По мнению цимисха, вопрос был более чем резонным. Ибо для подставы что то как то сложно выходило, слишком много беготни. Попутно пациент (приятно покорный), был таки прирстроен на импровизированный операционный стол, и шустро избавлен от лишней одежды, которая бы мешала провести осмотр.
- Давай, вода нужна чем скорее тем сейчас. Затягивать лечение ваще не полезно никогда, а тут и без того явно времени прошло нормально.
Попробовала подогнать пацана Гленн, попутно потроша автомобильную аптечку, подкатывая рукава халатика, и обильно обтирая руки перекисью. Ну то есть да, очень деловито готовилась работать... Что помимо этого она еще и трепаться готовилась было не слишком значимой деталью.
Тео хмуро свёл брови к переносице, с тревогой глянул на Эудженио, а потом повёл плечами и пробормотал.
- Ладно.
Из дома на улицу он выскользнул весьма шустро.
- М... А кто с раной работал и почему с полдороги кинул?
Цимисх критически оглядела следы попадания дроби в спину человека. По всему выходило- что без помощи он остался скажем так, далеко не сразу.
- И как же это тебя так угораздило вообще...
На казалось бы общем вопросе, она вполне ощутимо сменила тон, щедро добавляя в него заинтересованности и сочувствия. Человек страдает, может статься, он захочет поделиться своми бедами с врачем, который по совместительству еще и охерительная женщина. Убойное сочетание так то.
- Стреляли... - туманно ответил здоровяк, косясь на "охерительную женщину" уже с опаской. Нет, ему явно не нравились игры с медсестричками. Или не хватало униформы, а халат сбивал с толку? - Помогли. Женщина. Но я ушел. Нечего напрягать, дальше сам как-нибудь.
- Неплохо поработала женщина.
Цимисх негромко не то кашлялнула, не то фыркнула, что вместе означало смешок.
- Готовься терпеть. Будет неприятно.
По простому предупредила она, аккуратно пробегаясь пальцами по загривку мужчины, чуть надавливая ниже лопаток... Ощумывая, в общем. Учитывая дырки в шкуре- это должно было быть больно, но не запредельно.
- Что вы вообще в эту срань то полезли?
разговор с паиентом как бы между делом, ага. Как бы свесткий. Как раз очень удобно под разговоры и кусок ляжки показать как бы случайно, и сделать вид, что чуть больше в теме, чем есть на деле. И таки прикинуть, как и что прижать, чтоб человек не оччень орал в процессе.
- В какую? - он задергался, пытаясь отползти. - На корабль? Он один шел через Атлантику когда надо было.
- В стрельбу. Не ерзай, я смотрю что как поправить, чтоб стало бодрей.
Уползать человеку было особо некуда, ибо с одной стороны таки имела место стена, а с другой-цимисхова упругая ляжка.
- Что случилось на Розе, что ты лежишь стреляный тут, а Тео чуть не тонет вместе с кораблем?
- Копы случились, - здоровяк явно скуксился.
- А Тео, значит, свалить не успел? Что там такого было, что корабль военные топить решили?
- Не знаю! Не было меня там, когда топить начали. А Тео потом пошел, уже после того, как меня подстрелили. Дела у него там. Личные.
- Ну, не было значит не было.
Легко согласилась цимисх, которая старательно пыталась вести беседу в форме ненавязчивой и необременительной. В какой то момент ловкие, не по женски крепкие пальцы этак решительно прихватили плоть человека, прижимая нервные окончания и убирая чувствительность. Чтоб не дергался лишнего.
- Сейчас болеть перестанет и дальше двинем. А что с копами не поделили?
- Не знаю, они не сказали... поехали за нами... - он вытянулся, как в бане, положив руки под голову и ненавязчиво так поглядывая в разрез халата. - Я на веслах далеко не уплыл, а потом Тео с ними поговорил, они отвалили.
- Какой бойкий пацан! Поговорил с копами и отстали... А серьезно?
Цимисх простучала пальцами по лопаткам и окрестностям раны, дабы проверить что как, и заодно чтоб человек расслабился и осознал-помощь пошла.
- Больно, не больно, что как?
- А серьезно иди у него сама спроси, - здоровяк резко дернулся, чтобы встать.
- Лежи давай, не дергайся. Тут еще дырки в тебе заделать надо. Если не болит-эт не повод скакать.
Призвала Гленн больного к порядку, заодно подприжимая пациента обратно.
-У него я спрошу, но он не вернулся пока. Да ты не волнуйся, копам вас сдавать я не собираюсь. Иначе чо я тут в неглиже сижу, а не в компании парней в форме?
- Как чо? Потому что ты мафия. Это еще хуже.
- Не угадал. Я сама по себе, в разборки не лезу по возможности. Но уж если меня в них травят, то я как то так знать хочу, во что, кому дорогу если чо перебегаю и ради чего все щщи. Одинокой женщине чтоб выживать надо быть в теме.
Цимисх несколько демонстративно передернула плечами.
- Ага... одинокой... чтоб я один так жил... - смертный снова заворочался. - Все к Тео.
- Одинокая женщина принимает подарки и плату за умения. Чо такого то?
- Да я нет чо вообще... - мужик быстро сдал назад.
- А если ничо, то не вкручивай мне тут. Я имею право знать, кто мне выкатит предьяв, если вскроется что я тебя штопала. Я хоть полготовлюсь заранее, отмазы придумаю.
- К Тео! Или нет. В общем, свидетелей не осталось.
- Это знаешь никогда на сто процентов нельзя на такое заклпдываться.
С видом дофига знатока произнесла цимисх
- Так сразу топиться надо. Если боишься, чего взялась вообще? Сидела бы где сидишь, подарки свои получала!
- Ты такой умный, а лежишь с дробью в спине. Разницу между риском и наплеванием можно подумать не знаешь.
Цимисх на удивление не обиделась, и это вполне было видно по подаче.
- Ну так я топиться не пош... - он прервался, приподнимаясь и вглядываясь в дверной проем.
На пороге нарисовался Тео с каким-то деревянным ведром в руках.
- С чистой водой у вас не очень, - пробормотал он, осторожно, чтобы не расплескать, ставя ведро возле лежанки. Потом как-то нервно хрустнул пальцами и отсел чуть в сторону - запах крови, висевший в воздухе, его явно сильно напрягал.
- Так. Сейчас промыть и ага.
Цимисх, в общем то от слов к делу перешла шустро, быстро обмыв человеку спину.
- Учти, зрелище неприятное.
Предупредила она Тео, прежде чем начать разминать и собирать "как было" то, что разодрала дробь. Пальцы привычно утонули в чужой плоти, прихватывая, собирая вместе и разглаживая. Со стороны это напоминало то, как хозяюшка тесто мнет и края пирога защипывает. Домашние такие движения, почти уютные, и выражение лица у цимисха было подходящим как у хозяюшки, которая понимает, что пирог будет отличным. Другое дело, что наверное живой человек все же не сдобное тесто, и плоть так себя вести не должна никогда.
Зрелище действительно было не самое приятное, но и Тео смотрел на всё это с какой-то пугающей невозмутимостью, словно каждый день видел, как вот так вот «месят» чьи-то спины.
Надо сказать, цимисху действительно нравилось, как получается. Она даже подумала, что может, дело в диете? Человечья кровь на пользу пошла, а звериная... Ну, явно на ней не так взлетает.
- Вот. Прям как новый!
Она этак плотно, почти тяжело огладила человека по спине, от шейных позвонков и до крестца. Жест был не лишен собственничества, того рода, как гладят скаковую лошадь или пса-чемпиона ринга.
- Тео, гляди! И двинули по делам дальше. Ночь ждать не будет.
Наклонившись над ведром она быстро ополоснула руки... По звериному не опуская головы и не отводя взгляда от присуствующих.
Тео поднялся на ноги и чуть опасливо приблизился к лежанке. И что-то выдохнул по итальянски - стоящий в тенях Антимо мог разобрать пару совершенно неприличных выражений.
- Это… это… - проговорил он уже по английски, но явно не имея сил подобрать нужные слова. - Эудженио, ты как?
- Я хочу в... - он запнулся, поднимаясь на ноги. - В воду. Холодную. И рыбу.
- Ну, все деньги-то у тебя, - уже в пол голоса добавил Тео. Потом, протянув руку, похлопал здоровяка по плечу. - Я вернусь к утру - надо решить… кое что, и найду тебя где-нибудь. - Он помедлил и добавил уже совсем тихо, так, чтобы слышал только собеседник. - А если не вернусь и к вечеру, то и не ищи.
Он отошёл от кровати.
- Поехали?
Желание было донельзя странным. История, рассказанная Тео, не вязалась с историей, которую рассказал волосатый здоровяк, а сам юный пассионарий пробуждал неприятные чувства и наводил на мысле о динамитной шашке с надорванным фитилем - то, что она взорвется, было ясно, вопрос исключительно в том, когда это произойдет и кому не повезет оказаться рядом и быть разорванным на куски. Окончательное решение о том, что делать со ставленником с круизного лайнера, оставалось за Морганом, однако на него можно было повлиять. Решить, в какую сторону это делать, оказалось едва ли не непосильной задачей.
Антимо вежливо постучал в повисшую на одной петле хлипкую дверь с другой стороны.,
- Эйй! - здоровяк хрустнул пальцами. - Так дело не пойдет. Я тоже хочу выяснить, что это было.
- Мы все этого хотим. Разрешите войти?
На звуки голоса Антимо дёрнулся и Тео слегка ощерился - к счастье, стоял он почти спиной к Эудженио, и оскала тот не видел.
- Заходите. Кто же вам помешает.
- Простейшая вежливость?
Антимо осторожно заглянул внутрь.
- Давайте поговорим откровенно, господа, благо теперь вас двое. Мы хотим узнать, что произошло на потопленном круизном лайнере. Я не собираюсь просить вас помогать нам, по крайней мере пока - но желаю знать, совпадают ли наши намерения.
Отступивший к стене Тео - да, Антимо прикрыл обгорелую плоть перчатками и маской, но он всё равно видел это, и то, что видел, ему совсем не нравилось - повёл плечами.
- Хотим. Но вы сами сказали - у вас есть люди, которые могут помочь решить это. С ними нужно поговорить. Что ещё?
- Люди есть. И рассказ будет заметным вкладом в дело. Но, если, именно если, будет что то, чем еще вы можете помочь, вы как?
Очень серьезно поддержала Антимо Гленн. Потом не удержалась и крайне кокетливо поправила халатик, стрельнув глазами Эугенио.
- Тео... ты уверен, что мафия - это лучше тех ублюдков? - с некоторой опаской переспросил здоровяк. - Хотя если подумать...
Тот вздрогнул. Спокойствие, за которое он всё это время держался, таяло на глазах. Секунда, две - и его вовсе не осталось, а глаза итальянца лихорадочно вспыхнули.
- Уверен? Нет. Нет!
Он сорвался с места, в какое-то нечеловечески быстрое движение оказываясь возле Антимо и рывком сдёрнул с его руки белую перчатку, оголяя обгоревшие кости.
- Они такие же, как я, Эудженио! Ночные мертвецы, пьющие кровь. Ты уверен, что хочешь идти с ними?! Со мной?
Он даже не вздрогнул. Только сплюнул, скривившись.
- Ну да. Ты дурак? Хотел бы я свалить, ты бы меня не нашел уже. Ну и раньше я бы от тебя избавился, тебе шею свернуть много сил не надо. Так что уймись и поехали. Если сильно надо, глаза мне завяжете.
Антимо подчеркнуто медленно опустил изуродованную кисть в карман брюк.
- Ваши манеры оставляют желать много лучшего, юноша. И вы делаете все, чтобы истощить тот невеликий запас доброй воли, который я все еще питаю по отношению к вам и вашему спутнику.
Он подчернуто глубоко вздохнул и перешел на родную речь.
- Если хотите знать, откуда он взялся - извольте. Каждый из нас когда-то был на вашем месте, и не все успели об этом забыть. Вам сочувствуют, Тео. Решите же наконец, как этим распорядиться, и прекратите ваши балаганные выходки.
Последняя фраза прозвучала громче остальных и сопровождалась выразительным жестом уцелевшей руки, передававшим целую бездну понятных только земляку эмоций и оттенков смысла.
Цимисх поглядела на начинающуюся итальянскую драму. Потом перевела взгляд на Эугенио. Одновременно сочувствующий и одобрительный... Демонстративно возвела глаза к небесам...
- Как думаешь, это надолго? И если мы сейчас поедем, они в машине не подерутся?
Не слишком громко озадачила она пациента вопросом. Потом подумала и протянула ему руку.
- Гленн.
- Добрая воля? - Тео зашипел, а потом окончательно сбился с английского на итальянский. - Ах, как это благородно, синьор де Ченцо, указывать заблудшей душе на ваше благородство. Я должен упасть на колени и отдать свою жизнь - и не только свою! - тем, кого не знаю? Тем, кто скрывается в ночи, ведёт двойную жизнь?! Это вы устраиваете карнавал лицемерия , делая вид, что вам есть дело до нас с Эудженио, хотя какая вам разница, мертвы мы или живы и что с нами будет завтра?
Он сжал кулаки.
- Не надо прикрываться благородными порывами и сочувствием, синьор. Лучше скажите прямо - мы вам нужны, чтобы распутать этот узел с «Розой», в котором вы отчего-то заинтересованы. И только.
- Какая разница? - он вздохнул и аккуратно пожал протянутую руку. - Евгений.
- Знакомы будем.
Цимисх пожала руку, облизав пальцами чужие костяшки.
- Вот какой чертовой бабушки, а... Сперва твой пацан обещает помощь за помощь, а потом начинает плясать фламенко? Ты не мог бы его убедить закончить беседу по дороге? Со своим то я управлюсь, а Тео... Слушать не станет.
- Милый юноша, и не судите о других по себе. Или передо мной стоит не способный удержать в узде собственный темперамент ханжа, который всегда плевал на оказавшихся в беде и потому удивлен искреннему участию, потому что столкнулся с ним впервые? Хорош бы я был, если бы не протянул руку помощи соотечественнику и собрату!
Слова звучали громко, хлестко и ровно.
- Выньте наконец голову из задницы, Тео. Благородные порывы не чужды даже ожившим мертвецам, одним из которых вы оказались не по своей воле. Я хорошо помню, каково это, потому что, как и вы, не просил этой участи. Вам предстоит пройти через ад - и глядя на вас, я вспоминаю собственные ошибки. Я не могу сидеть, сложа руки, когда могу помочь.
- Я собираюсь прекратить это, как только получу такую возможность, и адом будет разве что моя смерть, так что не стоит тратить свои силы, синьор, - процедил сквозь зубы Тео. - Вы говорите много слов, но я знаю, как это часто бывает: за льющейся в уши патокой нет ничего, кроме властолюбия. Или желания выслужиться. Политики и кружащиеся вокруг них падальщики, чиновники и те, кто прогибается под сильным, подставляя спины под его ноги - все они умеют говорить и убеждать. Вряд ли у вас как-то иначе. Но даже если вы говорите правду - где гарантия, что те, к кому мы едем, сделает также? Я не хочу, - он порывистым жестом указал на здоровяка, - чтобы пострадал он. Он не причём.
Антимо осклабился.
- Вас ждет неприятный сюрприз, если вы считаете, что покончить со своим бренным существованием будет просто. Цепи, которыми держит вас Преисподняя, слишком крепки. Посмотрите на меня, если вам нужен пример. Вы будете жить, Тео, жить и ненавидеть себя за это... Что же до властолюбия, то кто из нас двоих похож на политика, я или она?
Большой палец в белой перчатке оттопырился в сторону Гленн.
- Перед кем я могу выслужиться, предложив вам кровлю над головой? Начните уже думать мозгами вместо лозунгов. Что же касается вашего спутника, то я тоже не хочу, чтобы он пострадал. И поэтому он поедет не с нами, а в другое место. Единственное, что защищает его сейчас - это ваша не-жизнь, Тео, поэтому если он хоть как-то вам дорог, начните рассуждать здраво и постарайтесь, чтобы те, кто будет с вами говорить, решили сохранить вашу голову на плечах. Если не ради себя, то ради него. И нет, смерти от них вы не дождетесь. О, если бы это было так просто.
- Ну... не знаю, он нервный, - гигант медленным ледоколом ввинтился между итальянцами. - Парни. Вы говорите о политике, а значит, скоро будете драться. Политика зло. Драка хорошо, но вам уже хватит. Тео, монстры сзади, монстры впереди, какая разница, мы что, зря на этом ебаном лайнере выживали? Ну сбежим. А дальше куда? Не сожрут же меня там... а если и сожрут, то я выбью им зубы. Будет ожерелье.
- Он прав, едрен каравай! Ночь не бесконечная, а за политику и святого Августина сраться можно бесконечно. Пока тут митинг, гады с Розы не спят, не будем им давать лишнего времени. По дороге закончите.
Воззвала цимисх к совести итальчнцев, отчасти ориентируясь на слова Евгения, и добавив про Августина чисто наугад. Воззвала, надо сказать, экспрессивно и горячо, с ощутимым возмущением бездействием и простоем.
- Еугений, не подставишь локоть даме? Тут щебенка на полу колючая.
Тео сверкнул глазами, когда между ним и Антимо встала широкоплечая фигура.
- Если вам так сложно поверить в мои умственные способности, синьор, то поверьте хотя бы в мою упорность, - проговорил он по итальянски, а потом отступил на шаг назад, вскидывая глаза сначала на Эудженио, потом - на Гленн, и сказал уже по-английски.
- Мы закончили. Можем ехать.
- Нет, мы не закончили. Мы закончим тогда, когда я удостоверюсь, что вы правильно понимаете ситуацию.
Антимо сделал шаг в сторону, перегородив собой дверной проем, и снова перешел на родную речь.
- То, что упорства вам не занимать, я вижу, но потрудитесь направить его в нужную сторону. Вы считаете, я преувеличиваю опасность, которая угрожает вашему спутнику? Единственному помимо вас свидетелю, который ушел живым с лайнера и которого будут искать все, начиная от твари, порезвившейся на его борту и заканчивая представителями всех властей по обе стороны здешнего "карнавала лицемерия"?
- Он говорит, - Евгений все же предложил Гленн руку. - Что я в опасности, меня будут искать. То же, что и ты.
- Да. Говорит, - а вот Тео на английский переходить не стал. - И предлагает сделать выбор за тебя. Прости за сказанное раннее.
По его лицу промелькнула недовольная гримаса осознания, что спор зашёл куда-то не в ту сторону.
- Вы слышали, синьор ди Ченцо. Он не хочет бежать. А я не имею права его заставлять. Никто не имеет права.
Антимо усталым жестом поднес руку к лицу.
- Вы оказались в мире чудовищ, Тео. Лучшим способом защитить его будет дать им понять, что Эугенио принадлежит вам. Не потому, что это правда - не смотрите на меня зверем - а потому, что чудовища это поймут. Говорите с ними на их языке.
Он бросил Гленн предостерегающий взгляд.
- Язык чудовищ - язык кулака, - Евгений уперся ногами в пол, упрямо наклонив голову. - Кто на меня претендовал, тех я порвал. Этими вот руками.
Он повертел в воздухе широкой лапой и резко сжал ее в кулак.
- Понадобится, и вся политика упадет. Как упала в России. И встала в отвратительном виде. Анархия, Тео, отвратительна. Ужасна. Но и служение господину отвратительно. Мне не жаль, если меня убьют. Я хочу говорить сам. И кинуть этот камень сам, а не скрывшись за чужой спиной.
До момента "ярости благородной, что вскипает как волна" цимисх чинно опиралась на предоставленную ей руку. Ощутимо так, делая этим простым жестом сразу много вещей. Во первых, босыми ногами на мусоре стоять и правда было колюче и неприятно. Во вторых- цепко держать человека за локоть под благовидным предлогом- это полезно на случай эксцессов. И в третьих- ей казалось полезным погреть "мужественность" Евгения. Мужик, который чует себя сильным и полезным при красивой бабе- существо в целом склонное к благожелательности. Но вот революцию на коленке Гленн как то не могла сейчас поощрить... Пришлось вступать на скользкий путь переговоров.
- Язык чудовищ- язык людей, Иогений. Разницы на деле не много, примерно никакой. Антимо говорит не о служении как лорду, а о.. Кто чей друг кому. Кто кому сторонник по идеям. Мы считаем что те, кто был на Розе- мудаки. Тео считает так, те, к кому мы собираемся- аналогично. Но вот, в итоге разговор по ходу в штопор ушел.
С некоторым пафосом произнесла она, после чего придвинулась к смертному ближе, чтобы иметь возможность говорить лично ему. Негромко, чтобы услышал он, а остальные желательно нет.
- Но формулирует он через задницу иногда. Что же касается господ и камней- то ага. Я понимаю о чем ты. Я ж из Ирландии, а мы в этом деле подкованы.
И смертному досталась короткая, мимолетная практически, но не лишенная лихости усмешка.
Глаза Тео вспыхнули и он проговорил, очень тихо, но твёрдо.
- Анархизм это не хаос. Это свобода. Свобода от… sfruttamento. Использования других, - он обернулся к Гленн и чуть ощерился. - Но люди - не чудовища. И чудовища…
Взгляд, брошенный на здоровяка-русского, был странным.
- … не всегда чудовища. Вы сами говорили, синьора О’Фланнаган, что времени не так много. Нужно ехать. И проверять, на чьём же языке говорят те, кого нужно увидеть.
- А я сказал - нет.
Итальянец не собирался уходить с порога или уступать дорогу, и смотрел на собрание с холодной решимостью.
- Ибо сказано: "Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время разбрасывать камни, и время собирать". Если вы верите в свободу, это ваше дело, но подобные речи здесь и сейчас дорого обойдутся и вам, и вашему спутнику. Даже если вы готовы бросить вызов всем ночным обитателям этого города своей риторикой, то придержите ее хотя бы до завтрашней ночи. Сегодня такие слова придутся на руку только учинившему бойню на корабле отступнику. Я не сойду с этого места до тех пор, пока вы не пообещаете держать себя в руках и не высказывать вольнодумства публично хотя бы в ближайшие двадцать четыре часа.
Антимо глядел перед собой рассеянным взглядом, но держал в поле зрения всех троих.
- Только через мой труп, господа. В самом буквальном смысле.
- Люди не чудовища, ага. Снасильничать и зарезать девку, чтоб значит, не сказала никому, человек не может. Это палюбас леприкон был, инфа соточка. Ни одно ублюдское дело не было совершено человеком конечно.
Цимисх демонстративно обращалась даже не к Евгению, а куда то к стене. И уж всяко совершенно не к Тео, хотя, не услышать ее Тео не мог при всем желании.
- Да вот только фигня в том, что быть чудовищем или нет- это свободный выбор. Да, да, твой, лично твой. Можно сдаться и сдохнуть, это легко. Можно сказать- ачотакова, я ж теперь чудовище, и устроить Розу-это немного сложнее. Можно быть нормальным, и это уже надо напрягаться... Только вот, становление чудовищем мозги не отшибает. Кто кем был тем и остается, разве что вся дрянь заметнее делается. Что ты тут нам пытаешься доказать то? Что лучше умрешь, чем все остальное? Я тебя поняла, это твой выбор. Сделаешь что обещал- и хоть в рассвет выходи.
Цимисх была возмущена и ощутимо обижена. В лучших между прочим, чувствах. Она ж вон старалась, не разорвала пацана на болотах, хотя что б помешало? Не били его у них, даже не пугали особо сильно. Нет, он тут устроил вечер политподготовки.
- Все трупы, драки, и выяснения- после нужных дел. Кто первый дернется- тот мать его, будет опездинительно неправ. Антимо, дорогой, не трогайте мальчика. Он с болот не продышался и его несет. Тео, усатый прав. Ты ж в церкви кошек резать не станешь? Вот тут та же ситуевина.
- Фуффф. Кошек резать жалко, лучше церковь всю сжечь. Вместе с писанием и прочими благоглупостями, - смертный шумно выдохнул и пошел вперед на Антимо, аккуратно подталкивая Тео перед собой. - В общем, я к чему. Что я или он ляпнем, то наше дело. Вы за нас не в ответе вроде? Ну и не надо.
Он все же не пошел на таран. Только тяжело оперся на косяк и медленно надавил, сжимая пальцы и проламывая дверь рядом с вампиром.
Итальянец повернул голову, невозмутимо разглядывая дверной косяк, а потом заглянул нависшему над ним здоровяку в лицо и скривился, будто это его, а не Евгения, обдало смрадом сгоревшей плоти.
- Еще и богохульник в придачу. Нет, не в ответе. Госпожа О'Фланнаган говорит верно - сделайте, что обещали, и ступайте на все четыре стороны.
Он благодарно кивнул Гленн и отошел в сторону. предложив ей руку, согнутую в локте.
7 мая, Новый Орлеан, портовый район
В порту пришлось попетлять. На условленном месте сидел под навесом крупный кряжистый человек, закутанный в тяжелый плащ и почему-то греющий руки у маленького костерка.
Тео попытался вылететь из машины как можно скорей, но запнулся обо что-то - или дали знать раны, если они у него были, но выскочил на улицу он не так ловко, как пытался.
- Эудженио! - Он ринулся к человеку так, словно тот был светом маяка в штормовую ночь. Но сбился шага, шарахнувшись от огня. - Oh, il diavolo, прости, что задержался. Всё пошло совсем не так, как я ожидал. Но я нашёл синьору врача.
Человек поднялся, закряхтев.
- Ты нашел похоже не только ее... - окинул он взглядом машину. - Ты шустрый.
Антимо отодвинулся в глубину салона, позволяя дрожащим теням от языков пламени обнять себя. Время задавать вопросы прошло - потому что своим поведением, каждым движением своим здесь Тео уже говорил и сказал больше, чем за все время, проведенное в их обществе. Напоминать о себе сейчас означало положить этому конец, а для этого картина выходила слишком занятной.
Цимисх выбралась из машины не то чтоб торопливо, но так, как выбирается деловой человек на важное совещание. То, что при этом она босая и в халате ее не смущало. А вот ломиться сходу к предположительно пациенту не стала. Отчасти чтобы не нервировать Тео лишний раз, отчасти, стыдно сказать, смущал огонь.
-Тео, чтобы работать мне нужно место без лишних глаз. У вас есть или к нам?
- К вам - время терять, - Тео держался ближе к здоровяку, хоть и в стороне от костра - и страх перед огнём, судя по растерянному лицо, его не мало смущал. - Тут домов много заброшенных. Без бродяг. Но вот дезинфекция… и вода вам нужна.
Смертный смотрел на Гленн сложным взглядом. Даже, можно сказать, ошарашенным. И челюсть слегка отвисла, что не придало ему умного вида.
- Значит в заброшку. Дезинфекция... Спирт и кипяченая вода, должно хватить.
Коротенько прикинула что почем цимисх, и обрдряюще подмигнула пациенту. Дескать, не ссы, все будет.
- Давай, двинули в твою заброшку.
Это было адресовано Тео. В конце концов, пусть почувствует свое участие.
Тот напряжённо покосился на машину, где остались Антимо с Алисой, но, быстро осмотревшись, кивнул на дом, под навесом которого был разведён костёр.
- Да хоть сюда, - он поднырнул под плечо здоровяка, лишь мельком нахмурившись на запах крови, и повёл его внутрь дома. - Пойдём, Эудженио.
Тот, все еще сохраняя глупое выражение на лице, с трудом оторвал взгляд от рыжей и пошел вслед за Тео.
Убедившись, что сцена опустела, Антимо ободряюще подмигнул Алисе и направился вслед за другими участниками драмы, держась тёмных дверных проемов и надеясь остаться неуслышанным.
Цимисх проследовала за Тео и его приятелем, перед этим метнувшись до машины и нагрев водителя на аптечку и чистую на глаз тряпку неясного генезиса. Уже в здании заброшки, она деловито выбрала наиболее пригодное для дел врачебных место. Какие то нары у стены. Не привычный разделочный стол, но тоже ничего.
- Клади приятеля сюда и рысями за водой. Я пока успею осмотреть и приготовиться.
Очень так деловито, чтоб не сказать решительно, проинструктировала Тео. И, обращаясь к уже к раненому:
- Не боись, сейчас все хорошо будет. Я свое дело знаю, и не таких на ноги ставили.
Тео медлил, не стремясь в сию же секунду оставлять человека наедине с Гленн. И присутствие двух других «мертвецов» - пусть они и были за стеной, в машине, только усиливало его беспокойство.
- Всё точно будет хорошо? - Не слишком стараясь скрыть своей подозрительности, спросил он.
- Все будет настолько хорошо, насколько я смогу. Смысл мне врать то сейчас, сам подумай.
По мнению цимисха, вопрос был более чем резонным. Ибо для подставы что то как то сложно выходило, слишком много беготни. Попутно пациент (приятно покорный), был таки прирстроен на импровизированный операционный стол, и шустро избавлен от лишней одежды, которая бы мешала провести осмотр.
- Давай, вода нужна чем скорее тем сейчас. Затягивать лечение ваще не полезно никогда, а тут и без того явно времени прошло нормально.
Попробовала подогнать пацана Гленн, попутно потроша автомобильную аптечку, подкатывая рукава халатика, и обильно обтирая руки перекисью. Ну то есть да, очень деловито готовилась работать... Что помимо этого она еще и трепаться готовилась было не слишком значимой деталью.
Тео хмуро свёл брови к переносице, с тревогой глянул на Эудженио, а потом повёл плечами и пробормотал.
- Ладно.
Из дома на улицу он выскользнул весьма шустро.
- М... А кто с раной работал и почему с полдороги кинул?
Цимисх критически оглядела следы попадания дроби в спину человека. По всему выходило- что без помощи он остался скажем так, далеко не сразу.
- И как же это тебя так угораздило вообще...
На казалось бы общем вопросе, она вполне ощутимо сменила тон, щедро добавляя в него заинтересованности и сочувствия. Человек страдает, может статься, он захочет поделиться своми бедами с врачем, который по совместительству еще и охерительная женщина. Убойное сочетание так то.
- Стреляли... - туманно ответил здоровяк, косясь на "охерительную женщину" уже с опаской. Нет, ему явно не нравились игры с медсестричками. Или не хватало униформы, а халат сбивал с толку? - Помогли. Женщина. Но я ушел. Нечего напрягать, дальше сам как-нибудь.
- Неплохо поработала женщина.
Цимисх негромко не то кашлялнула, не то фыркнула, что вместе означало смешок.
- Готовься терпеть. Будет неприятно.
По простому предупредила она, аккуратно пробегаясь пальцами по загривку мужчины, чуть надавливая ниже лопаток... Ощумывая, в общем. Учитывая дырки в шкуре- это должно было быть больно, но не запредельно.
- Что вы вообще в эту срань то полезли?
разговор с паиентом как бы между делом, ага. Как бы свесткий. Как раз очень удобно под разговоры и кусок ляжки показать как бы случайно, и сделать вид, что чуть больше в теме, чем есть на деле. И таки прикинуть, как и что прижать, чтоб человек не оччень орал в процессе.
- В какую? - он задергался, пытаясь отползти. - На корабль? Он один шел через Атлантику когда надо было.
- В стрельбу. Не ерзай, я смотрю что как поправить, чтоб стало бодрей.
Уползать человеку было особо некуда, ибо с одной стороны таки имела место стена, а с другой-цимисхова упругая ляжка.
- Что случилось на Розе, что ты лежишь стреляный тут, а Тео чуть не тонет вместе с кораблем?
- Копы случились, - здоровяк явно скуксился.
- А Тео, значит, свалить не успел? Что там такого было, что корабль военные топить решили?
- Не знаю! Не было меня там, когда топить начали. А Тео потом пошел, уже после того, как меня подстрелили. Дела у него там. Личные.
- Ну, не было значит не было.
Легко согласилась цимисх, которая старательно пыталась вести беседу в форме ненавязчивой и необременительной. В какой то момент ловкие, не по женски крепкие пальцы этак решительно прихватили плоть человека, прижимая нервные окончания и убирая чувствительность. Чтоб не дергался лишнего.
- Сейчас болеть перестанет и дальше двинем. А что с копами не поделили?
- Не знаю, они не сказали... поехали за нами... - он вытянулся, как в бане, положив руки под голову и ненавязчиво так поглядывая в разрез халата. - Я на веслах далеко не уплыл, а потом Тео с ними поговорил, они отвалили.
- Какой бойкий пацан! Поговорил с копами и отстали... А серьезно?
Цимисх простучала пальцами по лопаткам и окрестностям раны, дабы проверить что как, и заодно чтоб человек расслабился и осознал-помощь пошла.
- Больно, не больно, что как?
- А серьезно иди у него сама спроси, - здоровяк резко дернулся, чтобы встать.
- Лежи давай, не дергайся. Тут еще дырки в тебе заделать надо. Если не болит-эт не повод скакать.
Призвала Гленн больного к порядку, заодно подприжимая пациента обратно.
-У него я спрошу, но он не вернулся пока. Да ты не волнуйся, копам вас сдавать я не собираюсь. Иначе чо я тут в неглиже сижу, а не в компании парней в форме?
- Как чо? Потому что ты мафия. Это еще хуже.
- Не угадал. Я сама по себе, в разборки не лезу по возможности. Но уж если меня в них травят, то я как то так знать хочу, во что, кому дорогу если чо перебегаю и ради чего все щщи. Одинокой женщине чтоб выживать надо быть в теме.
Цимисх несколько демонстративно передернула плечами.
- Ага... одинокой... чтоб я один так жил... - смертный снова заворочался. - Все к Тео.
- Одинокая женщина принимает подарки и плату за умения. Чо такого то?
- Да я нет чо вообще... - мужик быстро сдал назад.
- А если ничо, то не вкручивай мне тут. Я имею право знать, кто мне выкатит предьяв, если вскроется что я тебя штопала. Я хоть полготовлюсь заранее, отмазы придумаю.
- К Тео! Или нет. В общем, свидетелей не осталось.
- Это знаешь никогда на сто процентов нельзя на такое заклпдываться.
С видом дофига знатока произнесла цимисх
- Так сразу топиться надо. Если боишься, чего взялась вообще? Сидела бы где сидишь, подарки свои получала!
- Ты такой умный, а лежишь с дробью в спине. Разницу между риском и наплеванием можно подумать не знаешь.
Цимисх на удивление не обиделась, и это вполне было видно по подаче.
- Ну так я топиться не пош... - он прервался, приподнимаясь и вглядываясь в дверной проем.
На пороге нарисовался Тео с каким-то деревянным ведром в руках.
- С чистой водой у вас не очень, - пробормотал он, осторожно, чтобы не расплескать, ставя ведро возле лежанки. Потом как-то нервно хрустнул пальцами и отсел чуть в сторону - запах крови, висевший в воздухе, его явно сильно напрягал.
- Так. Сейчас промыть и ага.
Цимисх, в общем то от слов к делу перешла шустро, быстро обмыв человеку спину.
- Учти, зрелище неприятное.
Предупредила она Тео, прежде чем начать разминать и собирать "как было" то, что разодрала дробь. Пальцы привычно утонули в чужой плоти, прихватывая, собирая вместе и разглаживая. Со стороны это напоминало то, как хозяюшка тесто мнет и края пирога защипывает. Домашние такие движения, почти уютные, и выражение лица у цимисха было подходящим как у хозяюшки, которая понимает, что пирог будет отличным. Другое дело, что наверное живой человек все же не сдобное тесто, и плоть так себя вести не должна никогда.
Зрелище действительно было не самое приятное, но и Тео смотрел на всё это с какой-то пугающей невозмутимостью, словно каждый день видел, как вот так вот «месят» чьи-то спины.
Надо сказать, цимисху действительно нравилось, как получается. Она даже подумала, что может, дело в диете? Человечья кровь на пользу пошла, а звериная... Ну, явно на ней не так взлетает.
- Вот. Прям как новый!
Она этак плотно, почти тяжело огладила человека по спине, от шейных позвонков и до крестца. Жест был не лишен собственничества, того рода, как гладят скаковую лошадь или пса-чемпиона ринга.
- Тео, гляди! И двинули по делам дальше. Ночь ждать не будет.
Наклонившись над ведром она быстро ополоснула руки... По звериному не опуская головы и не отводя взгляда от присуствующих.
Тео поднялся на ноги и чуть опасливо приблизился к лежанке. И что-то выдохнул по итальянски - стоящий в тенях Антимо мог разобрать пару совершенно неприличных выражений.
- Это… это… - проговорил он уже по английски, но явно не имея сил подобрать нужные слова. - Эудженио, ты как?
- Я хочу в... - он запнулся, поднимаясь на ноги. - В воду. Холодную. И рыбу.
- Ну, все деньги-то у тебя, - уже в пол голоса добавил Тео. Потом, протянув руку, похлопал здоровяка по плечу. - Я вернусь к утру - надо решить… кое что, и найду тебя где-нибудь. - Он помедлил и добавил уже совсем тихо, так, чтобы слышал только собеседник. - А если не вернусь и к вечеру, то и не ищи.
Он отошёл от кровати.
- Поехали?
Желание было донельзя странным. История, рассказанная Тео, не вязалась с историей, которую рассказал волосатый здоровяк, а сам юный пассионарий пробуждал неприятные чувства и наводил на мысле о динамитной шашке с надорванным фитилем - то, что она взорвется, было ясно, вопрос исключительно в том, когда это произойдет и кому не повезет оказаться рядом и быть разорванным на куски. Окончательное решение о том, что делать со ставленником с круизного лайнера, оставалось за Морганом, однако на него можно было повлиять. Решить, в какую сторону это делать, оказалось едва ли не непосильной задачей.
Антимо вежливо постучал в повисшую на одной петле хлипкую дверь с другой стороны.,
- Эйй! - здоровяк хрустнул пальцами. - Так дело не пойдет. Я тоже хочу выяснить, что это было.
- Мы все этого хотим. Разрешите войти?
На звуки голоса Антимо дёрнулся и Тео слегка ощерился - к счастье, стоял он почти спиной к Эудженио, и оскала тот не видел.
- Заходите. Кто же вам помешает.
- Простейшая вежливость?
Антимо осторожно заглянул внутрь.
- Давайте поговорим откровенно, господа, благо теперь вас двое. Мы хотим узнать, что произошло на потопленном круизном лайнере. Я не собираюсь просить вас помогать нам, по крайней мере пока - но желаю знать, совпадают ли наши намерения.
Отступивший к стене Тео - да, Антимо прикрыл обгорелую плоть перчатками и маской, но он всё равно видел это, и то, что видел, ему совсем не нравилось - повёл плечами.
- Хотим. Но вы сами сказали - у вас есть люди, которые могут помочь решить это. С ними нужно поговорить. Что ещё?
- Люди есть. И рассказ будет заметным вкладом в дело. Но, если, именно если, будет что то, чем еще вы можете помочь, вы как?
Очень серьезно поддержала Антимо Гленн. Потом не удержалась и крайне кокетливо поправила халатик, стрельнув глазами Эугенио.
- Тео... ты уверен, что мафия - это лучше тех ублюдков? - с некоторой опаской переспросил здоровяк. - Хотя если подумать...
Тот вздрогнул. Спокойствие, за которое он всё это время держался, таяло на глазах. Секунда, две - и его вовсе не осталось, а глаза итальянца лихорадочно вспыхнули.
- Уверен? Нет. Нет!
Он сорвался с места, в какое-то нечеловечески быстрое движение оказываясь возле Антимо и рывком сдёрнул с его руки белую перчатку, оголяя обгоревшие кости.
- Они такие же, как я, Эудженио! Ночные мертвецы, пьющие кровь. Ты уверен, что хочешь идти с ними?! Со мной?
Он даже не вздрогнул. Только сплюнул, скривившись.
- Ну да. Ты дурак? Хотел бы я свалить, ты бы меня не нашел уже. Ну и раньше я бы от тебя избавился, тебе шею свернуть много сил не надо. Так что уймись и поехали. Если сильно надо, глаза мне завяжете.
Антимо подчеркнуто медленно опустил изуродованную кисть в карман брюк.
- Ваши манеры оставляют желать много лучшего, юноша. И вы делаете все, чтобы истощить тот невеликий запас доброй воли, который я все еще питаю по отношению к вам и вашему спутнику.
Он подчернуто глубоко вздохнул и перешел на родную речь.
- Если хотите знать, откуда он взялся - извольте. Каждый из нас когда-то был на вашем месте, и не все успели об этом забыть. Вам сочувствуют, Тео. Решите же наконец, как этим распорядиться, и прекратите ваши балаганные выходки.
Последняя фраза прозвучала громче остальных и сопровождалась выразительным жестом уцелевшей руки, передававшим целую бездну понятных только земляку эмоций и оттенков смысла.
Цимисх поглядела на начинающуюся итальянскую драму. Потом перевела взгляд на Эугенио. Одновременно сочувствующий и одобрительный... Демонстративно возвела глаза к небесам...
- Как думаешь, это надолго? И если мы сейчас поедем, они в машине не подерутся?
Не слишком громко озадачила она пациента вопросом. Потом подумала и протянула ему руку.
- Гленн.
- Добрая воля? - Тео зашипел, а потом окончательно сбился с английского на итальянский. - Ах, как это благородно, синьор де Ченцо, указывать заблудшей душе на ваше благородство. Я должен упасть на колени и отдать свою жизнь - и не только свою! - тем, кого не знаю? Тем, кто скрывается в ночи, ведёт двойную жизнь?! Это вы устраиваете карнавал лицемерия , делая вид, что вам есть дело до нас с Эудженио, хотя какая вам разница, мертвы мы или живы и что с нами будет завтра?
Он сжал кулаки.
- Не надо прикрываться благородными порывами и сочувствием, синьор. Лучше скажите прямо - мы вам нужны, чтобы распутать этот узел с «Розой», в котором вы отчего-то заинтересованы. И только.
- Какая разница? - он вздохнул и аккуратно пожал протянутую руку. - Евгений.
- Знакомы будем.
Цимисх пожала руку, облизав пальцами чужие костяшки.
- Вот какой чертовой бабушки, а... Сперва твой пацан обещает помощь за помощь, а потом начинает плясать фламенко? Ты не мог бы его убедить закончить беседу по дороге? Со своим то я управлюсь, а Тео... Слушать не станет.
- Милый юноша, и не судите о других по себе. Или передо мной стоит не способный удержать в узде собственный темперамент ханжа, который всегда плевал на оказавшихся в беде и потому удивлен искреннему участию, потому что столкнулся с ним впервые? Хорош бы я был, если бы не протянул руку помощи соотечественнику и собрату!
Слова звучали громко, хлестко и ровно.
- Выньте наконец голову из задницы, Тео. Благородные порывы не чужды даже ожившим мертвецам, одним из которых вы оказались не по своей воле. Я хорошо помню, каково это, потому что, как и вы, не просил этой участи. Вам предстоит пройти через ад - и глядя на вас, я вспоминаю собственные ошибки. Я не могу сидеть, сложа руки, когда могу помочь.
- Я собираюсь прекратить это, как только получу такую возможность, и адом будет разве что моя смерть, так что не стоит тратить свои силы, синьор, - процедил сквозь зубы Тео. - Вы говорите много слов, но я знаю, как это часто бывает: за льющейся в уши патокой нет ничего, кроме властолюбия. Или желания выслужиться. Политики и кружащиеся вокруг них падальщики, чиновники и те, кто прогибается под сильным, подставляя спины под его ноги - все они умеют говорить и убеждать. Вряд ли у вас как-то иначе. Но даже если вы говорите правду - где гарантия, что те, к кому мы едем, сделает также? Я не хочу, - он порывистым жестом указал на здоровяка, - чтобы пострадал он. Он не причём.
Антимо осклабился.
- Вас ждет неприятный сюрприз, если вы считаете, что покончить со своим бренным существованием будет просто. Цепи, которыми держит вас Преисподняя, слишком крепки. Посмотрите на меня, если вам нужен пример. Вы будете жить, Тео, жить и ненавидеть себя за это... Что же до властолюбия, то кто из нас двоих похож на политика, я или она?
Большой палец в белой перчатке оттопырился в сторону Гленн.
- Перед кем я могу выслужиться, предложив вам кровлю над головой? Начните уже думать мозгами вместо лозунгов. Что же касается вашего спутника, то я тоже не хочу, чтобы он пострадал. И поэтому он поедет не с нами, а в другое место. Единственное, что защищает его сейчас - это ваша не-жизнь, Тео, поэтому если он хоть как-то вам дорог, начните рассуждать здраво и постарайтесь, чтобы те, кто будет с вами говорить, решили сохранить вашу голову на плечах. Если не ради себя, то ради него. И нет, смерти от них вы не дождетесь. О, если бы это было так просто.
- Ну... не знаю, он нервный, - гигант медленным ледоколом ввинтился между итальянцами. - Парни. Вы говорите о политике, а значит, скоро будете драться. Политика зло. Драка хорошо, но вам уже хватит. Тео, монстры сзади, монстры впереди, какая разница, мы что, зря на этом ебаном лайнере выживали? Ну сбежим. А дальше куда? Не сожрут же меня там... а если и сожрут, то я выбью им зубы. Будет ожерелье.
- Он прав, едрен каравай! Ночь не бесконечная, а за политику и святого Августина сраться можно бесконечно. Пока тут митинг, гады с Розы не спят, не будем им давать лишнего времени. По дороге закончите.
Воззвала цимисх к совести итальчнцев, отчасти ориентируясь на слова Евгения, и добавив про Августина чисто наугад. Воззвала, надо сказать, экспрессивно и горячо, с ощутимым возмущением бездействием и простоем.
- Еугений, не подставишь локоть даме? Тут щебенка на полу колючая.
Тео сверкнул глазами, когда между ним и Антимо встала широкоплечая фигура.
- Если вам так сложно поверить в мои умственные способности, синьор, то поверьте хотя бы в мою упорность, - проговорил он по итальянски, а потом отступил на шаг назад, вскидывая глаза сначала на Эудженио, потом - на Гленн, и сказал уже по-английски.
- Мы закончили. Можем ехать.
- Нет, мы не закончили. Мы закончим тогда, когда я удостоверюсь, что вы правильно понимаете ситуацию.
Антимо сделал шаг в сторону, перегородив собой дверной проем, и снова перешел на родную речь.
- То, что упорства вам не занимать, я вижу, но потрудитесь направить его в нужную сторону. Вы считаете, я преувеличиваю опасность, которая угрожает вашему спутнику? Единственному помимо вас свидетелю, который ушел живым с лайнера и которого будут искать все, начиная от твари, порезвившейся на его борту и заканчивая представителями всех властей по обе стороны здешнего "карнавала лицемерия"?
- Он говорит, - Евгений все же предложил Гленн руку. - Что я в опасности, меня будут искать. То же, что и ты.
- Да. Говорит, - а вот Тео на английский переходить не стал. - И предлагает сделать выбор за тебя. Прости за сказанное раннее.
По его лицу промелькнула недовольная гримаса осознания, что спор зашёл куда-то не в ту сторону.
- Вы слышали, синьор ди Ченцо. Он не хочет бежать. А я не имею права его заставлять. Никто не имеет права.
Антимо усталым жестом поднес руку к лицу.
- Вы оказались в мире чудовищ, Тео. Лучшим способом защитить его будет дать им понять, что Эугенио принадлежит вам. Не потому, что это правда - не смотрите на меня зверем - а потому, что чудовища это поймут. Говорите с ними на их языке.
Он бросил Гленн предостерегающий взгляд.
- Язык чудовищ - язык кулака, - Евгений уперся ногами в пол, упрямо наклонив голову. - Кто на меня претендовал, тех я порвал. Этими вот руками.
Он повертел в воздухе широкой лапой и резко сжал ее в кулак.
- Понадобится, и вся политика упадет. Как упала в России. И встала в отвратительном виде. Анархия, Тео, отвратительна. Ужасна. Но и служение господину отвратительно. Мне не жаль, если меня убьют. Я хочу говорить сам. И кинуть этот камень сам, а не скрывшись за чужой спиной.
До момента "ярости благородной, что вскипает как волна" цимисх чинно опиралась на предоставленную ей руку. Ощутимо так, делая этим простым жестом сразу много вещей. Во первых, босыми ногами на мусоре стоять и правда было колюче и неприятно. Во вторых- цепко держать человека за локоть под благовидным предлогом- это полезно на случай эксцессов. И в третьих- ей казалось полезным погреть "мужественность" Евгения. Мужик, который чует себя сильным и полезным при красивой бабе- существо в целом склонное к благожелательности. Но вот революцию на коленке Гленн как то не могла сейчас поощрить... Пришлось вступать на скользкий путь переговоров.
- Язык чудовищ- язык людей, Иогений. Разницы на деле не много, примерно никакой. Антимо говорит не о служении как лорду, а о.. Кто чей друг кому. Кто кому сторонник по идеям. Мы считаем что те, кто был на Розе- мудаки. Тео считает так, те, к кому мы собираемся- аналогично. Но вот, в итоге разговор по ходу в штопор ушел.
С некоторым пафосом произнесла она, после чего придвинулась к смертному ближе, чтобы иметь возможность говорить лично ему. Негромко, чтобы услышал он, а остальные желательно нет.
- Но формулирует он через задницу иногда. Что же касается господ и камней- то ага. Я понимаю о чем ты. Я ж из Ирландии, а мы в этом деле подкованы.
И смертному досталась короткая, мимолетная практически, но не лишенная лихости усмешка.
Глаза Тео вспыхнули и он проговорил, очень тихо, но твёрдо.
- Анархизм это не хаос. Это свобода. Свобода от… sfruttamento. Использования других, - он обернулся к Гленн и чуть ощерился. - Но люди - не чудовища. И чудовища…
Взгляд, брошенный на здоровяка-русского, был странным.
- … не всегда чудовища. Вы сами говорили, синьора О’Фланнаган, что времени не так много. Нужно ехать. И проверять, на чьём же языке говорят те, кого нужно увидеть.
- А я сказал - нет.
Итальянец не собирался уходить с порога или уступать дорогу, и смотрел на собрание с холодной решимостью.
- Ибо сказано: "Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время разбрасывать камни, и время собирать". Если вы верите в свободу, это ваше дело, но подобные речи здесь и сейчас дорого обойдутся и вам, и вашему спутнику. Даже если вы готовы бросить вызов всем ночным обитателям этого города своей риторикой, то придержите ее хотя бы до завтрашней ночи. Сегодня такие слова придутся на руку только учинившему бойню на корабле отступнику. Я не сойду с этого места до тех пор, пока вы не пообещаете держать себя в руках и не высказывать вольнодумства публично хотя бы в ближайшие двадцать четыре часа.
Антимо глядел перед собой рассеянным взглядом, но держал в поле зрения всех троих.
- Только через мой труп, господа. В самом буквальном смысле.
- Люди не чудовища, ага. Снасильничать и зарезать девку, чтоб значит, не сказала никому, человек не может. Это палюбас леприкон был, инфа соточка. Ни одно ублюдское дело не было совершено человеком конечно.
Цимисх демонстративно обращалась даже не к Евгению, а куда то к стене. И уж всяко совершенно не к Тео, хотя, не услышать ее Тео не мог при всем желании.
- Да вот только фигня в том, что быть чудовищем или нет- это свободный выбор. Да, да, твой, лично твой. Можно сдаться и сдохнуть, это легко. Можно сказать- ачотакова, я ж теперь чудовище, и устроить Розу-это немного сложнее. Можно быть нормальным, и это уже надо напрягаться... Только вот, становление чудовищем мозги не отшибает. Кто кем был тем и остается, разве что вся дрянь заметнее делается. Что ты тут нам пытаешься доказать то? Что лучше умрешь, чем все остальное? Я тебя поняла, это твой выбор. Сделаешь что обещал- и хоть в рассвет выходи.
Цимисх была возмущена и ощутимо обижена. В лучших между прочим, чувствах. Она ж вон старалась, не разорвала пацана на болотах, хотя что б помешало? Не били его у них, даже не пугали особо сильно. Нет, он тут устроил вечер политподготовки.
- Все трупы, драки, и выяснения- после нужных дел. Кто первый дернется- тот мать его, будет опездинительно неправ. Антимо, дорогой, не трогайте мальчика. Он с болот не продышался и его несет. Тео, усатый прав. Ты ж в церкви кошек резать не станешь? Вот тут та же ситуевина.
- Фуффф. Кошек резать жалко, лучше церковь всю сжечь. Вместе с писанием и прочими благоглупостями, - смертный шумно выдохнул и пошел вперед на Антимо, аккуратно подталкивая Тео перед собой. - В общем, я к чему. Что я или он ляпнем, то наше дело. Вы за нас не в ответе вроде? Ну и не надо.
Он все же не пошел на таран. Только тяжело оперся на косяк и медленно надавил, сжимая пальцы и проламывая дверь рядом с вампиром.
Итальянец повернул голову, невозмутимо разглядывая дверной косяк, а потом заглянул нависшему над ним здоровяку в лицо и скривился, будто это его, а не Евгения, обдало смрадом сгоревшей плоти.
- Еще и богохульник в придачу. Нет, не в ответе. Госпожа О'Фланнаган говорит верно - сделайте, что обещали, и ступайте на все четыре стороны.
Он благодарно кивнул Гленн и отошел в сторону. предложив ей руку, согнутую в локте.