Ночь, в которой продолжается переписка двух детей свободного острова Эйре
8 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
8 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Внимание!
суббота, 06 августа 2016
Ночь, в которой Тео возвращается на лайнер, не подозревая, к каким событиям это впоследствии приведёт
7 мая, Новый Орлеан, лайнер "Роза Ветров"
Тео никак не мог поверить в то, что всё так удачно складывается.
Им удалось тихо выломать дверь магазина фейерверков - чудом уцелевшего в затопленном, но не сдающемся городе. Выломать - и унести ящик, оставив на его месте пару монет; Тео настоял на этом, чувствуя вину перед ограбленным хозяином.
План был… идиотский? Но ничего другого в голову не приходило; сознание, измученное произошедшим на последние недели и не проходящей ноющей болью там, где в тело вошли пули, отказывалось придумывать что-то иное.
Содержимое ящика разделили на две части: одна осталась у Эудженио, вторую забрал Тео, сунув фейерверки за пояс брюк.
Оставалось дождаться, пока Эудженио подпалит свою часть фейерверков, а потом, когда оставшиеся до глубокой ночи около лайнера люди отвлекутся - влезть по канату на борт.
Гигант ворчал, не переставая, но вышел из магазина не только с ящиком, но и с парой носов и масок.
- Будем клоунами. Нас запомнят, но не узнают, - активно намазавшись белилами и краской, он ушел на причал. Шагалось ему тяжело, но куда деваться?
Первый сноп пламени взвился в воздух.
Ночь вспыхнула яркими огнями, разноцветными и праздничными, но Тео этого не заметил; при первой же вспышке что-то внутри него взвыло от ужаса, и он рванул прочь - подальше от этого огненного ужаса.
Он метнулся из своего укрытия в тени ящиков, где прятался, и, не разбирая дороги, рухнул с причала в воду, ушёл под поверхность, поплыл, в панике и не слишком понимая, что делает.
Было страшно - дико и по-звериному.
В воде было спокойнее. тише как-то. А темнота и вовсе охладила пыл... вот только где он?
Тео рванул к поверхности. Ему не нужно было дышать, лёгкие не сжимало от удушья, но было жутко оставаться под поверхностью.
Вынырнув, он судорожно вдохнул воздух и огляделся, пытаясь осознать, как далеко он забрался в панике.
Плыть обратно было далеко.
Выругавшись, он поплыл обратно. Тело не уставало, но вновь заныли, неприятно и нудно, раны.
К лайнеру он подплыл с другой стороны. Впрочем, люди на нем действительно были заняты внезапным фейерверком.
Фейерверки, которые он с собой прихватил, или промокли, или потерялись, но отступать было глупо. Тео подплыл к уходящей под воду якорной цепи и, ухватившись за неё, попытался подтянуться по ней наверх.
Сорвался. Мокрые звенья скользили под руками.
Он шлёпнулся обратно в воду, наглотавшись солёной, мутной воды. Закашлялся, молотя по воде руками, а потом, зло мотнув головой, вцепился в звенья снова, напрягая не знающие усталости мышцы.
Получалось. Медленно, но все же.
Он полз, сцепив зубы и отчаянно ругаясь на самого себя. Рывок, и ещё один, и ещё. Перевалившись через борт, Тео сразу же откатился в сторону, под прикрытие теней и замер, вслушиваясь в происходящее на палубах.
Какие-то патрульные на палубе были. Но, как и практически все в новом орлеане, относились к рутинным обязанностям из рук вон плохо. Ну действительно, что можно украсть на этом лайнере? Все серебряные ложечки они уже украли сами. Так что Тео вполне могу передвигаться по палубе, скрываясь за тенями.
Но всё же из своего укрытия он выбрался не сразу, выждав с пол десятка минут. И лишь потом Тео поднялся и, оставляя за собой мокрые следы, аккуратно двинулся к ближайшей двери, ведущей к жилым палубам. Он помнил, где была каюта Леди, и теперь тихо крался по коридорам, отчаянно надеясь, что ему никто не встретится на пути.
Чьи-то шаги прошелестели рядом, но никого в коридоре не было.
Страх нахлынул снова. Это призраки. Ты думал, они ушли, Тео? Думал, раз лайнер пристал к берегу, можно перестать бояться? Они тут. Они всегда были и будут тут.
Тео вжался спиной в стену и сцепил зубы, пытаясь отыскать в себе силы идти дальше. Он не боялся призраков - раньше. До того, как стал живым мертвецом. До того, как увидел покрывавшие палубу тела убитых и символ на страница судового журнала.
Но отступать было нельзя.
Он обещал Эудженио.
Выдохнув, Тео заставил себя отлепиться от стены и бегом кинулся по коридору, отсчитывая повороты и двери.
Замок на двери не был сломан. Зато сама дверь была вырвана с корнем.
… что? Неужели он опоздал?
Уж не задумываясь о том, что его могут услышать, Тео влетел в каюту и кинулся к кровати, под которой скрывался ящик, где Эудженио обнаружил Леди.
...опоздал. Ее там не было. Как не было дневника и портрета. Только россыпи писем, коробки и шляпки...
Тео выругался, ощущая злость и растерянность, прикусил в досаде костяшки пальцев… и зашипел, когда клыки болезненно укололи кожу.
Кто это сделал? Портовые службы? Но нет, они вряд ли стали бы выламывать дверь.
Он заметался по каюте, цепляясь взглядом за каждую мелочь, словно пытался отыскать хоть какой-нибудь след похитителей.
Ничего. Все аккуратно, никаких разрушений, кроме выбитой... выбитой, а не вырванной, двери!
Тео наконец замер, остановившись посреди каюты и нервно запустив ладони в волосы. Он не понимал, почему так взволнован - ведь Леди была ему никем. Кажется. Он не был уже уверен в том, что случилось с его жизнью за последние десять дней.
- Проклятие… - он выругался, а потом, скользнув взглядом по письмам в последний раз, вышел в коридор. И там глянул на другие двери в каюты первого класса. Ведь если была выбита только дверь в каюту Леди, не значило ли, что кто-то пришёл именно за ней?
Дверь была выбита не снаружи. Это явственно следовало из расположения обломков металла и дерева.
Ошарашенный, Тео приподнял с пола деревянную щепку, повертел её в пальцах. Если дверь выбили изнутри, могло ли это значить…?
В следующий момент он шарахнулся назад от каюты. С чего он вообще решил, что Леди была совсем мертва? Идиот, идиот…! Ведь она тоже могла быть такой, как он - живым мертвецом. И что мешало Леди встать и выбить дверь, освободив саму себя?! Ничего.
Развернувшись, Тео кинулся прочь от каюты, вверх, к палубе, откуда пришёл.
- О, а вот и мародер, - радостно возвестило из-за угла, и вышла пара довольных полицейских. - Ну что, как добыча? Как водичка?
Тео резко остановился, а потом и вовсе порывисто отступил на пару шагов назад. При виде полицейских ему стало тошно; ведь они могли быть друзьями тех, кого он… кого он убил. И сожрал.
- Я не мародёр, - проговорил он. - Я ничего не украл, видите?
Он приподнял перед собой ладони.
- Понятно, что не украл, нечего. Но давай послушаем твою версию...
Тео выдавил из себя улыбку и повторил.
- Я не мародёр. Я журналист. На этом лайнере путешествовала известная в Италии певица, - он, не отрывая взгляда от полицейских, мотнул головой назад, туда, где осталась каюта Леди. - И я хотел выяснить, что же с ней вышло. А там - разгром! Дверь выбита, вещи пропали - ещё до того, как я туда пришёл.
- А какой газеты ты журналист, а?
Тео моргнул, а потом расширившимися, словно от ужаса, глазами уставился куда-то за спины полицейских.
- Что это за хрень?! - С ужасов выдохнул он, в потом, рывком развернувшись, кинулся по коридору в противоположную сторону от полиции и несуществующего чудовища.
Они вздрогнули, резко оборачиваясь.
На сколько их задержит этот примитивный обман, Тео не знал - на десять секунд? двадцать?
Но любая фора была ему на пользу. Главное было добежать до любой двери, ведущей на палубу, а там - просто махнуть с борта в воду.
- Ах ты сука! - за ним все же побежали.
7 мая, Новый Орлеан, лайнер "Роза Ветров"
Тео никак не мог поверить в то, что всё так удачно складывается.
Им удалось тихо выломать дверь магазина фейерверков - чудом уцелевшего в затопленном, но не сдающемся городе. Выломать - и унести ящик, оставив на его месте пару монет; Тео настоял на этом, чувствуя вину перед ограбленным хозяином.
План был… идиотский? Но ничего другого в голову не приходило; сознание, измученное произошедшим на последние недели и не проходящей ноющей болью там, где в тело вошли пули, отказывалось придумывать что-то иное.
Содержимое ящика разделили на две части: одна осталась у Эудженио, вторую забрал Тео, сунув фейерверки за пояс брюк.
Оставалось дождаться, пока Эудженио подпалит свою часть фейерверков, а потом, когда оставшиеся до глубокой ночи около лайнера люди отвлекутся - влезть по канату на борт.
Гигант ворчал, не переставая, но вышел из магазина не только с ящиком, но и с парой носов и масок.
- Будем клоунами. Нас запомнят, но не узнают, - активно намазавшись белилами и краской, он ушел на причал. Шагалось ему тяжело, но куда деваться?
Первый сноп пламени взвился в воздух.
Ночь вспыхнула яркими огнями, разноцветными и праздничными, но Тео этого не заметил; при первой же вспышке что-то внутри него взвыло от ужаса, и он рванул прочь - подальше от этого огненного ужаса.
Он метнулся из своего укрытия в тени ящиков, где прятался, и, не разбирая дороги, рухнул с причала в воду, ушёл под поверхность, поплыл, в панике и не слишком понимая, что делает.
Было страшно - дико и по-звериному.
В воде было спокойнее. тише как-то. А темнота и вовсе охладила пыл... вот только где он?
Тео рванул к поверхности. Ему не нужно было дышать, лёгкие не сжимало от удушья, но было жутко оставаться под поверхностью.
Вынырнув, он судорожно вдохнул воздух и огляделся, пытаясь осознать, как далеко он забрался в панике.
Плыть обратно было далеко.
Выругавшись, он поплыл обратно. Тело не уставало, но вновь заныли, неприятно и нудно, раны.
К лайнеру он подплыл с другой стороны. Впрочем, люди на нем действительно были заняты внезапным фейерверком.
Фейерверки, которые он с собой прихватил, или промокли, или потерялись, но отступать было глупо. Тео подплыл к уходящей под воду якорной цепи и, ухватившись за неё, попытался подтянуться по ней наверх.
Сорвался. Мокрые звенья скользили под руками.
Он шлёпнулся обратно в воду, наглотавшись солёной, мутной воды. Закашлялся, молотя по воде руками, а потом, зло мотнув головой, вцепился в звенья снова, напрягая не знающие усталости мышцы.
Получалось. Медленно, но все же.
Он полз, сцепив зубы и отчаянно ругаясь на самого себя. Рывок, и ещё один, и ещё. Перевалившись через борт, Тео сразу же откатился в сторону, под прикрытие теней и замер, вслушиваясь в происходящее на палубах.
Какие-то патрульные на палубе были. Но, как и практически все в новом орлеане, относились к рутинным обязанностям из рук вон плохо. Ну действительно, что можно украсть на этом лайнере? Все серебряные ложечки они уже украли сами. Так что Тео вполне могу передвигаться по палубе, скрываясь за тенями.
Но всё же из своего укрытия он выбрался не сразу, выждав с пол десятка минут. И лишь потом Тео поднялся и, оставляя за собой мокрые следы, аккуратно двинулся к ближайшей двери, ведущей к жилым палубам. Он помнил, где была каюта Леди, и теперь тихо крался по коридорам, отчаянно надеясь, что ему никто не встретится на пути.
Чьи-то шаги прошелестели рядом, но никого в коридоре не было.
Страх нахлынул снова. Это призраки. Ты думал, они ушли, Тео? Думал, раз лайнер пристал к берегу, можно перестать бояться? Они тут. Они всегда были и будут тут.
Тео вжался спиной в стену и сцепил зубы, пытаясь отыскать в себе силы идти дальше. Он не боялся призраков - раньше. До того, как стал живым мертвецом. До того, как увидел покрывавшие палубу тела убитых и символ на страница судового журнала.
Но отступать было нельзя.
Он обещал Эудженио.
Выдохнув, Тео заставил себя отлепиться от стены и бегом кинулся по коридору, отсчитывая повороты и двери.
Замок на двери не был сломан. Зато сама дверь была вырвана с корнем.
… что? Неужели он опоздал?
Уж не задумываясь о том, что его могут услышать, Тео влетел в каюту и кинулся к кровати, под которой скрывался ящик, где Эудженио обнаружил Леди.
...опоздал. Ее там не было. Как не было дневника и портрета. Только россыпи писем, коробки и шляпки...
Тео выругался, ощущая злость и растерянность, прикусил в досаде костяшки пальцев… и зашипел, когда клыки болезненно укололи кожу.
Кто это сделал? Портовые службы? Но нет, они вряд ли стали бы выламывать дверь.
Он заметался по каюте, цепляясь взглядом за каждую мелочь, словно пытался отыскать хоть какой-нибудь след похитителей.
Ничего. Все аккуратно, никаких разрушений, кроме выбитой... выбитой, а не вырванной, двери!
Тео наконец замер, остановившись посреди каюты и нервно запустив ладони в волосы. Он не понимал, почему так взволнован - ведь Леди была ему никем. Кажется. Он не был уже уверен в том, что случилось с его жизнью за последние десять дней.
- Проклятие… - он выругался, а потом, скользнув взглядом по письмам в последний раз, вышел в коридор. И там глянул на другие двери в каюты первого класса. Ведь если была выбита только дверь в каюту Леди, не значило ли, что кто-то пришёл именно за ней?
Дверь была выбита не снаружи. Это явственно следовало из расположения обломков металла и дерева.
Ошарашенный, Тео приподнял с пола деревянную щепку, повертел её в пальцах. Если дверь выбили изнутри, могло ли это значить…?
В следующий момент он шарахнулся назад от каюты. С чего он вообще решил, что Леди была совсем мертва? Идиот, идиот…! Ведь она тоже могла быть такой, как он - живым мертвецом. И что мешало Леди встать и выбить дверь, освободив саму себя?! Ничего.
Развернувшись, Тео кинулся прочь от каюты, вверх, к палубе, откуда пришёл.
- О, а вот и мародер, - радостно возвестило из-за угла, и вышла пара довольных полицейских. - Ну что, как добыча? Как водичка?
Тео резко остановился, а потом и вовсе порывисто отступил на пару шагов назад. При виде полицейских ему стало тошно; ведь они могли быть друзьями тех, кого он… кого он убил. И сожрал.
- Я не мародёр, - проговорил он. - Я ничего не украл, видите?
Он приподнял перед собой ладони.
- Понятно, что не украл, нечего. Но давай послушаем твою версию...
Тео выдавил из себя улыбку и повторил.
- Я не мародёр. Я журналист. На этом лайнере путешествовала известная в Италии певица, - он, не отрывая взгляда от полицейских, мотнул головой назад, туда, где осталась каюта Леди. - И я хотел выяснить, что же с ней вышло. А там - разгром! Дверь выбита, вещи пропали - ещё до того, как я туда пришёл.
- А какой газеты ты журналист, а?
Тео моргнул, а потом расширившимися, словно от ужаса, глазами уставился куда-то за спины полицейских.
- Что это за хрень?! - С ужасов выдохнул он, в потом, рывком развернувшись, кинулся по коридору в противоположную сторону от полиции и несуществующего чудовища.
Они вздрогнули, резко оборачиваясь.
На сколько их задержит этот примитивный обман, Тео не знал - на десять секунд? двадцать?
Но любая фора была ему на пользу. Главное было добежать до любой двери, ведущей на палубу, а там - просто махнуть с борта в воду.
- Ах ты сука! - за ним все же побежали.
@темы: Евгений, 7 мая, 1927 год, предыстория, Тео
Ночь, в которой Тео находит того, кто мог бы ему помочь
6 мая, Новый Орлеан, где-то в городе
Эудженио Тео оставил в порту, рядом с одним из кабаков - тем, что показался ему приличней всего. Он выгреб из бумажника почти все деньги (не то, чтобы их было много) и впихнул в руки здоровяку, оставив себе немного мелочи.
Ему нужно было сделать одно дело.
Дело, очень важное для того, чтобы даже смерть могла остановить его.
С чёрно-белой фотографии, лежащей в бумажнике среди жалких монет, на Тео смотрела красивая женщина средних лет и девочка-подросток, похожая на неё - и него - как дочь походит на мать, а сестра - на брата.
Найти почтамт труда не составило. Никто не обращал на Тео внимания; найденная в мусоре рубашка была потрёпанной, но пахла лишь тиной. И скрывала следы от выстрелов.
Он отправил телеграмму - короткую, потратив на неё все деньги, что были. «Добрался живой».
Улица встретила его светом электрических фонарей, музыкальной мелодией, доносящейся из какого-то кафе и толпами людей. Новый Орлеан был разрушен, пропах водой и тиной, но он был свободен и жив. И будь Тео сам - живым, он бы расплакался от этого чудесного, ушедшего из Италии, ощущения свободы.
Но он был мёртв, и вместо того, чтобы пройтись по главным улицам, пялясь на витрины и людей, нырнул в ближайший полутёмный проулок. Тот упирался в ещё одну узкую улицу, а та уводила на другую. Он заблудился и, в попытке выбраться в порт, вышел на пустую улицу. Ближайший фонарь бросал тусклый свет на дверь неприметного дома, табличка на которой сообщала прохожим, что здесь их может принять детектив Гибсон.
Тео долго стоял в тени на другой стороне улицы, сцепив зубы почти до боли и неотрывно пялясь на эту табличку. Эудженио был прав: они не могут справиться с этим одни. Им нужна помощь. Хотя бы… такая.
Вздохнув, он решительным шагов перешёл улицу, взбежал по ступенькам и постучал в дверь, второй рукой приглаживая встрёпанные волосы.
Нужно было успокоиться. И сделать вид, что он - обычный человек. Затолкнуть вглубь ужас, боль и страх, желание прекратить это. Не сейчас. Ещё не время. Он не имеет права - пока что.
За дверью оказался тесноватый, но неплохо обставленный холл, а чуть дальше, за еще одной дверью - темный кабинет с несколькими шкафами, массивным письменным столом и восседающим в кресле мужчиной средних лет. Половину его лица скрывала тень от шляпы, а неподалеку неподвижно лежал черный молодой волк.
- Добрый вечер, синьор, - Тео озадаченно глянул на волка. Или собаку? Он не особо разбирался в породах собак - тем более, американских. Но с другой стороны - кому, как не детективу, иметь в офисе собаку? - Я… мне нужен частный детектив для одного вопроса. Он весьма insolito. Проклятие. Странный? Да, странный. И касается того жуткого лайнера, что пришёл в порт.
Он пытался выглядеть как можно более спокойным. Расслабленным.
Присаживайтесь, - сидящий человек слегка улыбнулся, перекатив во рту сигарету. - И расскажите поподробнее...
Волк насторожил уши, повернув голову набок.
6 мая, Новый Орлеан, где-то в городе
Эудженио Тео оставил в порту, рядом с одним из кабаков - тем, что показался ему приличней всего. Он выгреб из бумажника почти все деньги (не то, чтобы их было много) и впихнул в руки здоровяку, оставив себе немного мелочи.
Ему нужно было сделать одно дело.
Дело, очень важное для того, чтобы даже смерть могла остановить его.
С чёрно-белой фотографии, лежащей в бумажнике среди жалких монет, на Тео смотрела красивая женщина средних лет и девочка-подросток, похожая на неё - и него - как дочь походит на мать, а сестра - на брата.
Найти почтамт труда не составило. Никто не обращал на Тео внимания; найденная в мусоре рубашка была потрёпанной, но пахла лишь тиной. И скрывала следы от выстрелов.
Он отправил телеграмму - короткую, потратив на неё все деньги, что были. «Добрался живой».
Улица встретила его светом электрических фонарей, музыкальной мелодией, доносящейся из какого-то кафе и толпами людей. Новый Орлеан был разрушен, пропах водой и тиной, но он был свободен и жив. И будь Тео сам - живым, он бы расплакался от этого чудесного, ушедшего из Италии, ощущения свободы.
Но он был мёртв, и вместо того, чтобы пройтись по главным улицам, пялясь на витрины и людей, нырнул в ближайший полутёмный проулок. Тот упирался в ещё одну узкую улицу, а та уводила на другую. Он заблудился и, в попытке выбраться в порт, вышел на пустую улицу. Ближайший фонарь бросал тусклый свет на дверь неприметного дома, табличка на которой сообщала прохожим, что здесь их может принять детектив Гибсон.
Тео долго стоял в тени на другой стороне улицы, сцепив зубы почти до боли и неотрывно пялясь на эту табличку. Эудженио был прав: они не могут справиться с этим одни. Им нужна помощь. Хотя бы… такая.
Вздохнув, он решительным шагов перешёл улицу, взбежал по ступенькам и постучал в дверь, второй рукой приглаживая встрёпанные волосы.
Нужно было успокоиться. И сделать вид, что он - обычный человек. Затолкнуть вглубь ужас, боль и страх, желание прекратить это. Не сейчас. Ещё не время. Он не имеет права - пока что.
За дверью оказался тесноватый, но неплохо обставленный холл, а чуть дальше, за еще одной дверью - темный кабинет с несколькими шкафами, массивным письменным столом и восседающим в кресле мужчиной средних лет. Половину его лица скрывала тень от шляпы, а неподалеку неподвижно лежал черный молодой волк.
- Добрый вечер, синьор, - Тео озадаченно глянул на волка. Или собаку? Он не особо разбирался в породах собак - тем более, американских. Но с другой стороны - кому, как не детективу, иметь в офисе собаку? - Я… мне нужен частный детектив для одного вопроса. Он весьма insolito. Проклятие. Странный? Да, странный. И касается того жуткого лайнера, что пришёл в порт.
Он пытался выглядеть как можно более спокойным. Расслабленным.
Присаживайтесь, - сидящий человек слегка улыбнулся, перекатив во рту сигарету. - И расскажите поподробнее...
Волк насторожил уши, повернув голову набок.
Ночь, в которой бегство с корабля мертвецов оборачивается новой кровью и новыми смертями
5 мая, Новый Орлеан, где-то в бухте/портовый район
Этой ночью было тихо. Совсем, абсолютно тихо. Молчали даже моторы гигантского лайнера.
Евгений рывком открыл дверь, едва не вырвав ее с поетель, и быстро, стараясь сделать это до того, как вампир о чем-то догадается, накинул на тео толстый прорезиненный брезент.
Тот, ошалевший за последние ночи от не утихающего, жрущего его изнутри чувства - голода? ярости? голодной ярости? - опешил в первые секунды и даже не сопротивлялся накрывшему его с головой брезенту, поглотившему все звуки и запахи. Так было правильно.
- Спасибо, Эудженио. Мы уже прибыли? Ты… ты справился с моторами? - Скрыть радость в голосе не выходило, да Тео и не пытался.
- Сломал, - судя по всему, здоровяк просто взвалил Тео на плечо и куда-то понес. - Дело нехитрое. Но как бы не... эээ... бум-бум.
Он шел довольно долго, качаясь и не всегда аккуратно взмахивая висящим телом. Правда,в сегда извинялся.
Оказались они на какой-то криво сколоченной, но не протекающей лодке. гигант сел на весла, торопливо отплывая от корабля. Берег уже был виден, пусть и смутно.
Плеск воды пусть и слабо, но перекрывал вновь защекотавший слух ритмичный, глухой стук. Тео накрылся с головой тяжёлой брезентовой тканью; он чувствовал себя запертым в клетке животным, которое пока ещё спокойно, но вот-вот готово кинуться на… на кого-нибудь.
- Нам бы как-то предупредить портовый… сервис? службу? - о том, что на лайнере, - проговорил он, перегнувшись через борт лодки и уставившись в черноту под её бортом. - Хотя бы анонимное письмо им написать. И забрать Леди, когда лайнер окажется у причала. Если окажется.
- Ты и пиши. Я не буду. Я напьюсь. Сделаю брагу и напьюсь. Меня заберут, и я отсижу.
Гигант ритмично работал веслами, мрачно глядя на волны.
- У тебя есть документы, Эудженио? А я хотя… глупый вопрос, извини. Разумеется есть, как бы ты тогда попал на лайнер.
Тео опустил руку в воду, зачерпнув пригоршню и плеснув себе в лицо. Но это слабо помогло.
- Знаешь, отсидеть - это хороший план. Никто не будет спрашивать с пьяного драчуна, откуда он взялся. Не будет лишних вопросов. И в тюрьме тебя никто не найдёт. А я тебя потом заберу оттуда.
Что будет делать он сам, Тео не знал. Найти врача? Но что он ему скажет? «Синьор, меня тошнит от еды и я хочу бросаться на людей и делать с ними _что-то_»? Что за бред…
- Украдешь? Куда ты пойдешь?
- Украду? Ну, нет. Заплачу cauzione… м-мм, деньги за тебя. Или что-нибудь такое, - скудные сбережение, оставшиеся после побега из Милана и покупки билета, говорили о том, что это будет сложно, но сдаваться Тео не собирался.
Но вопрос гиганта о том, куда идти, заставил его нахмуриться. Новый Орлеан был выбран случайно, просто потому, что отбывавшее туда судно было ближайшим,
- Не знаю. Попробую поискать работу. Я читал в газете, что в городе был жуткий потоп, так что работники наверняка нужны где-нибудь.
- А. Там потоп. Тогда проще. Можно скрыться. Если нас сейчас не пристрелят.
К ним действительно приближалось судно - то ли полицейское, то ли бандитское, но им двоим это было в сущности безразлично.
Тео занервничал. Он не знал, как отреагирует на появление других людей? Сумеет ли удержать себя в руках? Можно было бы залечь на дно лодки, укрыться брезентом, но… тогда бы он бросил Эудженио один на один с теми, кто к ним приближался. А это было бы подло. Но одно было ясно точно - говорить о том, что они с лайнера было решительно нельзя.
- Эудженио, - он покрепче ухватился ладонями за борт лодки и выпрямился, - нельзя говорить, что мы оттуда. Найдут потом тела и представь, что подумают - что мы всех убили. Но мы можем сказать, что… что мы нелегалы. С другого судна. Высадили нас, а сами пошли дальше. А мы ищем убежище в США. Что-нибудь такое. Я буду говорить.
- Если нас не пристрелят сейчас... - лодка пошла галсами, гигант пригнулся, пытаясь увернуться от выстрелов.
Одного у Тео было не отнять: даже в такой ситуации он мог одновременно делать два дела - и крайне экспрессивно ругаться, и накидывать на спину здоровяку брезент, пытаясь защитить от пуль. Он действительно надеялся, что это поможет. Сам же Тео залёг на дно лодки, подальше от Эудженио, чтобы не мешать ему грести.
«И ведь даже оружия нет…»
Здоровяк вскрикнул, стиснув зубы и вздрогнув. Заработал веслами быстрее, распространяя вокруг себя сладкий, тягучий запах... почти такой же, как в каюте Леди.
Внутри что-то вскинулось на запах, заскреблось. Тело само дёрнулось вперёд, к раненому, но Тео до побелевших костяшек пальцев сжал ладони на шероховатом борту лодки. Он боялся собственных реакций, но ещё больше боялся за Эудженио. На размышления не было ни секунды.
- Ложись! - Он разжал ладони, одновременно рывком перемещаясь ближе и пытаясь занять место гиганта, перехватить вёсла. Он был ниже, меньше, а значит - по нему должно было быть сложней попасть.
Тот рухнул кульком, пытаясь зажать рану на спине, но не дотягиваясь.
Весла буквально вырвались из рук, больно ударив по пальцам. И несколько пуль досталось уже самому Тео. Правда, боль была не такой уж сильной. Скорее вызывала бешеную ярость темного начала из глубин души.
Из горла вырвалось шипение. Тео оскалился, а потом одним быстрым, резким движение перемахнул через борт лодки. Он не соображал, что делает - вперёд его гнала ярость, незнакомая и звериная.
Доплыть. Ухватиться за свисающие с борта судна канаты. Подтянуться. Вскарабкаться наверх.
И убить. Убить тех, кто причинил боль, кто ранил - и не только его самого.
Глухой стук оглушил на мгновение, когда Тео перевалился через борт. Он рухнул на четвереньки, зарычал и мотнул головой, пытаясь избавиться от долбящего в уши, в мозг, ритма. Но тот не исчезал, а наоборот, становился только назойливей, сильней. Встань, говорил он. Встань и убивай.
Рядом стоял кто-то - Тео не видел его лица, но он держал в руках оружие, а в его груди что-то билось, что-то, до чего хотелось добраться.
Шипение сменилось рычанием, и Тео слепо кинулся вперёд. Быстро, очень быстро - так быстро, как не может человек.
Опешивший от напора человек не успел увернуться, но длинные клыки вампира щелкнули вхолостую. Лунный свет исказил и без того осунувшееся лицо Тео.
- Мертвец... - выдохнул кто-то.
Кто мертвец? Он? Х-ха! Мертвецами станут те, до кого он сейчас дотянется.
Тео зарычал, а потом вцепился в человека покрепче и вновь оскалился, пытаясь дотянуться до открытого горла, впиться, разорвать…
Это было... наслаждением. Тем наслаждением, которое он не испытывал никогда. Алкоголь? Женщины? Смешно...
Тело жертвы осело, не в силах сопротивляться.
По горлу хлынуло что-то обжигающе-тёплое, медное, непередаваемо прекрасное. Тео зажмурился, на мгновение оторвавшись от горла жертвы, слизывая с губ солёные капли… крови.
Осознание произошедшего пришло мгновение спустя.
Со сдавленным воем Тео выпустил из рук обмякшего человека и шарахнулся назад, в ужасе глядя на окруживших его людей.
Надо было отступить. Надо было… драться, как человек, но клокотавший внутри голод вырвался наружу, поволок за собой - обратно к распростёртому телу.
Тео кинулся, как зверь, на четвереньки, с урчанием впиваясь клыками в шею безвольного человека.
Снова во рту было солоно, медно - и невероятно сладко, мучительно приятно.
Снова выстрелы. Пули врывались в тело и выходили наружу, не оставляя ран. А голод прибывал и прибывал.
Было почти не больно. Почти - и голод с яростью перебивали это ощущение, заставляя впиваться в шею человека всё сильней. Больше, ещё больше.
Когда жрать стало нечего, Тео отпустил тело и вскинул голову, скалясь и рыча.
Убивать. Жрать. Убивать и жрать.
Не осознавая себя, он кинулся вперёд - на того врага, что был ближе. Накинуться, повалить, впиться в мягкую кожу…
Зуб обломился в попытке прокусить внушительного размера нательный крест, и жертва с воплем попыталась оторвать от себя обезумевшую тварь.
Тварь, потерявшая всякое сходство с юношей по имени Тео Моратти, не хотела отцепляться. Она с рычанием вцепилась в жертву руками и ногами и вновь впилась клыками - уже целясь не в шею, а куда угодно.
Кровь хлынула фонтаном из разорванных артерий, заливая глаза и попадая в открытый рот. Это длилось почти вечность, пока фонтан не иссяк, и не осталось никого... никого, кроме трупов на маленьком полицейском кораблике.
Тео несколько долгих мгновений - или минут? часов? - стоял на четвереньках, вглядываясь в багровую лужу на тёмном металле палубы. Он помнил… всё. Свою ярость. Свою боль. Своё наслаждение.
- Нет. Нет-нет-нет! - Он шарахнулся назад, проскальзывая по крови, заметался по палубе, то и дело запинаясь о трупы и растирая ладонями лицо в бессмысленной попытке стереть с него кровавые потёки. Было больно - кажется, где-то в плече или груди застряли пули, но Тео не обращал на это внимания.
Он забился куда-то в дальний угол, в самую темноту, где пахло дизелем и металлом. Вжался в стену, обхватив голову руками и завыл, словно этот вой мог перекрыть одно единственное слово, звучащее у него в голове.
Монстр.
- Тео? - знакомый голос окликнул откуда-то снизу. Здоровяк с трудом влез на палубу и огляделся. Распахнул глаза, выдохнув. - Вот же... Тео, ты живой?
Тео примолк и медленно отнял ладони от лица - но лишь на мгновение, хватившего, чтобы увидеть на них кровь. Он снова взвыл, вжимаясь в стену почти до боли, словно хотел раствориться в ней.
- Убей меня. Убей, пожалуйста, убей. Я не могу… мне нельзя жить… - он сорвался с английского на родной язык, спрятав лицо в коленях и повторяя, как молитву, одно и тоже слово.
Uccidimi.
Убей меня.
- Ага. Щаз. "В твоей душе страх и стыд за содеянное, Эудженио. Ты не хотел этих смертей. Ты не чудовище". Вставай и пошли!
Он встал, как завороженный. Медленно и неловко шагнул вперёд, глядя мимо гиганта. Потом зацепился взглядом за изодранное, обескровленное тело, снова взвыл и рванул вперёд, к борту судёнышка. Тео не знал, с какого края лодка - он хотел лишь одного сейчас, оказаться как можно дальше от этого места.
Его перехватили уже на борту и вежливо, но весомо направили в сторону лодки. Здоровяк рухнул на ее дно, вздохнув.
- Гребем?
Тео молча и судорожно кивнул. Грести, да. Оттолкнуться от борта кораблика, сесть на вёсла, сжать их покрепче липкими от крови ладонями. Взмах. Ещё один. И ещё. Просто работать руками, не чувствуя усталости, следить за тем, как разрезают воздух «лопасти» вёсел. И не думать. Не думать.
Не…
На очередном взмахе, когда залитый кровью корабль остался уже позади, Тео сдавленно взвыл.
Его спутник попытался поднять голову, но только слегка дернулся. Брезент на спине был темным от крови.
- Я… - Тео оборвал себя, во все глаза уставившись на тёмное пятно на тёмной же ткани. И мысленно, с размаху, отвесил себе оплеуху. - Тебе надо показаться врачу. Как только доберёмся до берега. В порту наверняка есть врач, который не позовёт патруль.
Он с удвоенной силой взмахнул вёслами.
«Ты - недостойный жить монстр. Так сделай хоть что-нибудь, чтобы этот человек выжил»
Одинокий фонарь светился на одном из темных пустых причалов.
Тео подгрёб туда, закрепил вёсла и, подтянувшись, выбрался на причал, обматывая верёвку вокруг кнехта. Потом перегнулся вниз, протягивая ладони Эудженио.
- Давай руку. Я помогу.
Здоровяк все же сумел подняться и заползти. Ему было тяжело дышать, но это тело явно не собиралось сдаваться.
- Сейчас. Погоди пару минут.
Тео мысленно проговаривал в голове каждое своё действие. Действие и его причину. Это помогало не сорваться.
Он вытащил из верхнего, застёгнутого на пуговицу, кармана рубашки потрёпанный и тощий бумажник, положил на причал рядом с Эудженио, а потом полез вниз, в воду.
Ему нужно было отмыться от крови.
Вылез обратно Тео через пару минут, вновь мокрый с ног до головы, но с чистым лицом и руками. А одежда… он надеялся, что сможет найти где-нибудь выброшенную в мусор куртку или что-то похожее, чтобы прикрыть пятна крови и дыры.
- Идём, - он с неожиданной лёгкостью подхватил под руку здоровяка, стараясь не вдыхать сладковатый запах его крови. И повлёк Эудженио прочь с причала.
Тот не противился. Молча ковылял, глядя куда-то в пол.
Длинноволосая женщина стояла напротив причала, глядя на них. В ее руке тоже был фонарь. Она не стала ничего говорить, только кивнула - иди за мной.
Был ли у него выбор? Тео не знал. Наверное, не было.
Он сделал несколько шагов к женщине, не спуская с неё настороженного взгляда. Почему она им помогает?
Женщина почти сливалась с местностью. Они были едины, насколько это вообще возможно для существа из плоти и горячей крови - и темного порта, полного воды, дерева и металла.
Тео грызли сомнения. А вдруг эта женщина - из тех, с лайнера? Или она слышала стрельбу? Или…
Он вздохнул и поудобней перехватил Эудженио, позволяя гиганту повиснуть на себе. Странно, но ноги не подгибались под весом тяжёлого тела, хотя Тео точно знал границы своих сил. По крайней мере, думал, что знает.
- Синьора, куда мы идём? - окликнул он женщину со спины.
- Домой, - она пожала плечами. - Твой друг ранен.
- Спасибо, - Тео не забывал оглядываться по сторонам. Слишком много темноты вокруг. Слишком много теней. - Но я не уверен, что нам хватит денег, чтобы оплатить ваши услуги врача, синьора.
- Денег? - она фыркнула, открывая дверь в пахнущий травами и костью дом. - Смешной. Мне не нужны деньги от вас. Но я захочу, чтобы ты не мешал мне рассматривать тебя. Изучать. Мне нужно понять, что вы такое. Прежде, чем такое до меня доберется.
На последней фразе женщины глаза Тео расширились и дурацкий вопрос вырвался сам собой.
- Есть ещё такие же больные, как я? - Он мотнул головой. Потом, всё - потом. Сначала нужно помочь Эудженио. Тео огляделся, пытаясь сообразить, куда уложить здоровяка.
- Недавно я видела таких, - она махнула рукой в сторону пола, расстелив кусок брезента. Снятый с горелки котелок исходил паром, когда женщина окунула туда тряпки, чтобы обтереть раны. - Застрявших между смертью и жизнью. Я видела разных мертвецов и духов, но таких... да и нет. Никогда близко.
Осторожно опустив Эудженио на брезент, постаравшись не тревожит рану, Тео сел на пол - чуть подальше - и подтянул колени к груди.
- Простите, я… не буду вам помогать. Я боюсь сорваться. От запаха, - сладковатый аромат пробивался даже сквозь резковатые запахи трав. - Я не застрял между жизнью и смертью, я…
Он не договорил. Слова были бесполезны, они не могли ничего изменить, и Тео чувствовал - женщина права. Он покрепче сжал кольцо рук вокруг колен.
- Это болезнь, - повторил он, но голос звучал обреченно и безжизненно.
- Вся наша жизнь - это болезнь. Значит, сорваться... - женщина быстрыми движениями вынимала щипчиками застрявшую в спине гиганта дробь. - А что ты чуешь?
- Что-то грызёт изнутри. Это не боль, не тоска, это что-то странное. И пугающее. Оно - злое, и хочет вырваться наружу, поймать его, - Тео кивнул на Эудженио, - или кого-то, кто пахнет также. Сладко. Одуряюще. Лучше чем самый дорогой парфюм, хотя я не большой его знаток. Синьора, вы видели, что случилось на том… на той лодке?
- Где? Я видела, как отплыли копы, но и все.
- Это хорошо. Но как вы тогда узнали, что я болен?
- Я видела много тех, кто жив и мертв. И мертвых, которых ходят как живые. ты похож на одного из них.
- Мертвецы должны лежать в земле, - без всякой уверенности произнёс Тео, а потом левой ладонью нащупал запястье правой руки. Никакого биения. Ничего. Он со стоном уткнулся лицом в колени. - Я пил кровь. Из тех полицейских. Это было куда лучше запаха.
- Не объяснишь ли ты, почему черепаха живет дольше, нежели целые поколения людей; почему слон переживает целые династии и почему попугай умирает лишь от укуса кошки или собаки, а не от других недугов? Не объяснишь ли ты, почему люди всех возрастов и местностей верят в то, что существуют такие люди, которые могли бы жить вечно, если бы их существование не прекращалось насильственно, что существуют мужчины и женщины, которые не могут умереть. Нам всем известно – ибо наука подтверждает факты – что жабы жили тысячи лет, замурованные в скалах. Не можешь ли ты сказать, как это индийский факир убивает себя и заставляет хоронить; на его могиле сеют рожь; рожь созревает, ее жнут, она снова созревает, и снова ее жнут, затем раскапывают могилу, вскрывают гроб, и из него выходит живой факир и по-прежнему продолжает жить среди людей? - она читала это из раскрытой по закладке книги.
- Пониженный обмен веществ. Шарлатанство. Фокусы. Тайные подкопы из могилы, - с каждой фразой голос Тео звучал всё более и более безжизненно.
Его мир, такой знакомый и понятный, разваливался на куски.
«Но ты ведь знаешь, что на куски он начал разваливаться ещё тогда, в Милане…?»
Внутренний голос был безжалостен.
- Не знаю, - наконец выдохнул он, прикрыв глаза.
- И я не знаю. Хотя знакома со смертью куда ближе, чем большинство живых, - она захлопнула книгу. - Посиди спокойно.
Женщина села рядом, ожом вычерчивая между ними путаницу линий. Произносимые ею слова были незнакомы, а горловая напевность напоминала то ли о гадалках, то ли о шаманах.
Тео не двигался. Это оказалось подозрительно легко - мышцы не уставали от неподвижности, не нужно было дышать, даже моргать - и то редко нужно было.
Можно ли было доверять этой женщине? Наверное, но…
Никаких «но» не было. У него был раненый на руках, а сам он стал чудовищем. Какое ещё «но» в такой ситуации?
Закончив, женщина слегка улыбнулась.
- Можешь остаться на день. Потом уходи. С твоим другом все будет в порядке, он завтра встанет.
- Спасибо, синьора, - Тео был честен в своей благодарности. - Но вы сказали, что хотите… изучить? Вы выяснили всё, что хотели?
- Если не пытаться расчленить тебя, то, пожалуй, да.
Он передёрнул плечами.
- В меня выпустили десяток пуль. Или больше. Не помню. Но я всё ещё, - он проглотил такое привычное и теперь ненужное слово «живой», - стою на двух ногах.
- Занятно. Значит, все же не железо... ты хочешь что-нибудь мне рассказать?
Тео вскинул глаза на ведьму.
- Я не знаю, синьора. Понимаете, до последних дней я считал, что просто болен. Ещё неделю, - он нахмурился, - нет, две недели назад всё было в порядке. Не был… таким. И единственное, в чём я точно уверен - я монстр. Чтобы не говорил Эудженио про это.
- Значит, монстр, - она пожала плечами. - Мне выгнать тебя?
- Если у вас есть какая-нибудь тряпка вместо рубашки, то я был бы рад, подари вы мне её. Моя - вся в дырах от пуль. Будет пугать людей, - Тео вздохнул. - А потом можете выгонять. За Эудженио я приду завтра.
- Лучше вообще без рубашки, - она оценивающе кивнула. - Ты все равно будешь спать там, где она только испачкается. Приходи завтра.
Тео кивнул и поднялся на ноги.
- Хорошо. Ещё раз спасибо вам, синьора, - он сделал пару шагов к двери, а потом замер и, обернувшись через плечо, спросил. - Тут есть места, куда редко заглядывают люди? Как я понимаю, днём мне лучше не выходить на улицу.
- Спрячься в воду. Или в разрушенных домах. Правда, там крысы...
- Лучше под воду, - Тео помедлил ещё немного, размышляя. - Синьора, на том лайнере, который скоро найдут… и на котором мы прибыли. Там есть кто-то очень опасный. Вы знаете что-нибудь про тех, чей символ - проткнутый кинжалом язык?
- Нет, - она сказала это после некоторых раздумий, но твердо. - Не наши.
Кивнув, Тео бросил последний взгляд на раненого Эудженио и выскользнул за дверь в пахнущую солью и водой ночь.
Он пытался не вылезать на свет. Рубашка была изодрана - но только в тех местах, где нужно было припрятать дыры от пуль.
В порту было суматошно; слишком много людей для столько позднего часа, и все были чем-то взволнованы и испуганы.
И через некоторое время, повслушиваясь в обрывки разговоров, Тео понял, что было причиной.
Его замутило. Тошнота была не физическая, но его скручивало от ужаса и тревоги.
Портовые службы добрались до лайнера.
Его тоже заметили. И кто-то шарахнулся в сторону.
- Зомби... - шепнуло в толпе. Весьма агрессивно настроенной толпе.
Расслышать это слово оказалось на удивление легко. Тео вздрогнул, а потом попятился, невольно оглядываясь и пытаясь отыскать пути отступления. Он боялся, что, полети в него камень - или сорвись кто-то из испуганных людей на выстрел, он тоже сорвётся.
Шаг назад, ещё один и ещё.
В порту много закоулков. Но местные явно знают их куда лучше.
Он ускорил шаг, почти перейдя на бег, и метался из тени в тень. Мысль о том, чтобы спрятаться в воде, пришла в голову слишком поздно, но нужно было постараться.
Тео побежал - обратно к воде, отчаянно надеясь, что он не столкнётся ни с кем лицом к лицу.
Это инстинкт - преследовать бегущего. раз бежит - значит, боится. Раз боится, то виноват, не так ли? Десяток человек отделился от толпы, воинственно накручивая себя.
Внутри взвилась тёмная, холодная волна ярости - он бежал от жертв. От тех, кто должен был бояться его.
Волна захлестнула с головой, заставляя остановиться и рывком развернуться к преследовавшим его людям.
Секунду спустя до Тео донеслось разъярённое шипение, а ещё мгновение спустя он осознал, что шипит он сам. Шипит и скалится, как зверь.
- Ебать... - выдохнул кто-то, и толпа притормозила. Ей понадобится время, чтобы либо увеличиться, либо накрутить себя достаточно, чтобы все еже напасть на эту клыкастую тварь.
«Они тебя загонят. В угол, в самую даль, как животное. Не отступай. Не беги. Не смей!»
Тео сжал кулаки. Внутри всё ещё бесновался кто-то, и этот кто-то не давал отступить - только зашипеть ещё громче и сделать шаг вперёд.
Толпа вздрогнула и отхлынула. Почему-то каждому вдруг захотелось оказаться подальше от этого места. Взвизг какой-то женщины нарушил оцепенение, и люди ломанулись кто куда, сметая все на своем пути.
Тео же рванул в другую сторону - бегом, не оглядываясь, пытаясь как можно быстрей оказаться у воды и рухнуть с причала в мутные волны.
Он бы хотел утонуть. Захлебнуться. Перестать… быть.
Но он всего лишь опустился камнем на дно, куда-то в ил и мелкий мусор.
5 мая, Новый Орлеан, где-то в бухте/портовый район
Этой ночью было тихо. Совсем, абсолютно тихо. Молчали даже моторы гигантского лайнера.
Евгений рывком открыл дверь, едва не вырвав ее с поетель, и быстро, стараясь сделать это до того, как вампир о чем-то догадается, накинул на тео толстый прорезиненный брезент.
Тот, ошалевший за последние ночи от не утихающего, жрущего его изнутри чувства - голода? ярости? голодной ярости? - опешил в первые секунды и даже не сопротивлялся накрывшему его с головой брезенту, поглотившему все звуки и запахи. Так было правильно.
- Спасибо, Эудженио. Мы уже прибыли? Ты… ты справился с моторами? - Скрыть радость в голосе не выходило, да Тео и не пытался.
- Сломал, - судя по всему, здоровяк просто взвалил Тео на плечо и куда-то понес. - Дело нехитрое. Но как бы не... эээ... бум-бум.
Он шел довольно долго, качаясь и не всегда аккуратно взмахивая висящим телом. Правда,в сегда извинялся.
Оказались они на какой-то криво сколоченной, но не протекающей лодке. гигант сел на весла, торопливо отплывая от корабля. Берег уже был виден, пусть и смутно.
Плеск воды пусть и слабо, но перекрывал вновь защекотавший слух ритмичный, глухой стук. Тео накрылся с головой тяжёлой брезентовой тканью; он чувствовал себя запертым в клетке животным, которое пока ещё спокойно, но вот-вот готово кинуться на… на кого-нибудь.
- Нам бы как-то предупредить портовый… сервис? службу? - о том, что на лайнере, - проговорил он, перегнувшись через борт лодки и уставившись в черноту под её бортом. - Хотя бы анонимное письмо им написать. И забрать Леди, когда лайнер окажется у причала. Если окажется.
- Ты и пиши. Я не буду. Я напьюсь. Сделаю брагу и напьюсь. Меня заберут, и я отсижу.
Гигант ритмично работал веслами, мрачно глядя на волны.
- У тебя есть документы, Эудженио? А я хотя… глупый вопрос, извини. Разумеется есть, как бы ты тогда попал на лайнер.
Тео опустил руку в воду, зачерпнув пригоршню и плеснув себе в лицо. Но это слабо помогло.
- Знаешь, отсидеть - это хороший план. Никто не будет спрашивать с пьяного драчуна, откуда он взялся. Не будет лишних вопросов. И в тюрьме тебя никто не найдёт. А я тебя потом заберу оттуда.
Что будет делать он сам, Тео не знал. Найти врача? Но что он ему скажет? «Синьор, меня тошнит от еды и я хочу бросаться на людей и делать с ними _что-то_»? Что за бред…
- Украдешь? Куда ты пойдешь?
- Украду? Ну, нет. Заплачу cauzione… м-мм, деньги за тебя. Или что-нибудь такое, - скудные сбережение, оставшиеся после побега из Милана и покупки билета, говорили о том, что это будет сложно, но сдаваться Тео не собирался.
Но вопрос гиганта о том, куда идти, заставил его нахмуриться. Новый Орлеан был выбран случайно, просто потому, что отбывавшее туда судно было ближайшим,
- Не знаю. Попробую поискать работу. Я читал в газете, что в городе был жуткий потоп, так что работники наверняка нужны где-нибудь.
- А. Там потоп. Тогда проще. Можно скрыться. Если нас сейчас не пристрелят.
К ним действительно приближалось судно - то ли полицейское, то ли бандитское, но им двоим это было в сущности безразлично.
Тео занервничал. Он не знал, как отреагирует на появление других людей? Сумеет ли удержать себя в руках? Можно было бы залечь на дно лодки, укрыться брезентом, но… тогда бы он бросил Эудженио один на один с теми, кто к ним приближался. А это было бы подло. Но одно было ясно точно - говорить о том, что они с лайнера было решительно нельзя.
- Эудженио, - он покрепче ухватился ладонями за борт лодки и выпрямился, - нельзя говорить, что мы оттуда. Найдут потом тела и представь, что подумают - что мы всех убили. Но мы можем сказать, что… что мы нелегалы. С другого судна. Высадили нас, а сами пошли дальше. А мы ищем убежище в США. Что-нибудь такое. Я буду говорить.
- Если нас не пристрелят сейчас... - лодка пошла галсами, гигант пригнулся, пытаясь увернуться от выстрелов.
Одного у Тео было не отнять: даже в такой ситуации он мог одновременно делать два дела - и крайне экспрессивно ругаться, и накидывать на спину здоровяку брезент, пытаясь защитить от пуль. Он действительно надеялся, что это поможет. Сам же Тео залёг на дно лодки, подальше от Эудженио, чтобы не мешать ему грести.
«И ведь даже оружия нет…»
Здоровяк вскрикнул, стиснув зубы и вздрогнув. Заработал веслами быстрее, распространяя вокруг себя сладкий, тягучий запах... почти такой же, как в каюте Леди.
Внутри что-то вскинулось на запах, заскреблось. Тело само дёрнулось вперёд, к раненому, но Тео до побелевших костяшек пальцев сжал ладони на шероховатом борту лодки. Он боялся собственных реакций, но ещё больше боялся за Эудженио. На размышления не было ни секунды.
- Ложись! - Он разжал ладони, одновременно рывком перемещаясь ближе и пытаясь занять место гиганта, перехватить вёсла. Он был ниже, меньше, а значит - по нему должно было быть сложней попасть.
Тот рухнул кульком, пытаясь зажать рану на спине, но не дотягиваясь.
Весла буквально вырвались из рук, больно ударив по пальцам. И несколько пуль досталось уже самому Тео. Правда, боль была не такой уж сильной. Скорее вызывала бешеную ярость темного начала из глубин души.
Из горла вырвалось шипение. Тео оскалился, а потом одним быстрым, резким движение перемахнул через борт лодки. Он не соображал, что делает - вперёд его гнала ярость, незнакомая и звериная.
Доплыть. Ухватиться за свисающие с борта судна канаты. Подтянуться. Вскарабкаться наверх.
И убить. Убить тех, кто причинил боль, кто ранил - и не только его самого.
Глухой стук оглушил на мгновение, когда Тео перевалился через борт. Он рухнул на четвереньки, зарычал и мотнул головой, пытаясь избавиться от долбящего в уши, в мозг, ритма. Но тот не исчезал, а наоборот, становился только назойливей, сильней. Встань, говорил он. Встань и убивай.
Рядом стоял кто-то - Тео не видел его лица, но он держал в руках оружие, а в его груди что-то билось, что-то, до чего хотелось добраться.
Шипение сменилось рычанием, и Тео слепо кинулся вперёд. Быстро, очень быстро - так быстро, как не может человек.
Опешивший от напора человек не успел увернуться, но длинные клыки вампира щелкнули вхолостую. Лунный свет исказил и без того осунувшееся лицо Тео.
- Мертвец... - выдохнул кто-то.
Кто мертвец? Он? Х-ха! Мертвецами станут те, до кого он сейчас дотянется.
Тео зарычал, а потом вцепился в человека покрепче и вновь оскалился, пытаясь дотянуться до открытого горла, впиться, разорвать…
Это было... наслаждением. Тем наслаждением, которое он не испытывал никогда. Алкоголь? Женщины? Смешно...
Тело жертвы осело, не в силах сопротивляться.
По горлу хлынуло что-то обжигающе-тёплое, медное, непередаваемо прекрасное. Тео зажмурился, на мгновение оторвавшись от горла жертвы, слизывая с губ солёные капли… крови.
Осознание произошедшего пришло мгновение спустя.
Со сдавленным воем Тео выпустил из рук обмякшего человека и шарахнулся назад, в ужасе глядя на окруживших его людей.
Надо было отступить. Надо было… драться, как человек, но клокотавший внутри голод вырвался наружу, поволок за собой - обратно к распростёртому телу.
Тео кинулся, как зверь, на четвереньки, с урчанием впиваясь клыками в шею безвольного человека.
Снова во рту было солоно, медно - и невероятно сладко, мучительно приятно.
Снова выстрелы. Пули врывались в тело и выходили наружу, не оставляя ран. А голод прибывал и прибывал.
Было почти не больно. Почти - и голод с яростью перебивали это ощущение, заставляя впиваться в шею человека всё сильней. Больше, ещё больше.
Когда жрать стало нечего, Тео отпустил тело и вскинул голову, скалясь и рыча.
Убивать. Жрать. Убивать и жрать.
Не осознавая себя, он кинулся вперёд - на того врага, что был ближе. Накинуться, повалить, впиться в мягкую кожу…
Зуб обломился в попытке прокусить внушительного размера нательный крест, и жертва с воплем попыталась оторвать от себя обезумевшую тварь.
Тварь, потерявшая всякое сходство с юношей по имени Тео Моратти, не хотела отцепляться. Она с рычанием вцепилась в жертву руками и ногами и вновь впилась клыками - уже целясь не в шею, а куда угодно.
Кровь хлынула фонтаном из разорванных артерий, заливая глаза и попадая в открытый рот. Это длилось почти вечность, пока фонтан не иссяк, и не осталось никого... никого, кроме трупов на маленьком полицейском кораблике.
Тео несколько долгих мгновений - или минут? часов? - стоял на четвереньках, вглядываясь в багровую лужу на тёмном металле палубы. Он помнил… всё. Свою ярость. Свою боль. Своё наслаждение.
- Нет. Нет-нет-нет! - Он шарахнулся назад, проскальзывая по крови, заметался по палубе, то и дело запинаясь о трупы и растирая ладонями лицо в бессмысленной попытке стереть с него кровавые потёки. Было больно - кажется, где-то в плече или груди застряли пули, но Тео не обращал на это внимания.
Он забился куда-то в дальний угол, в самую темноту, где пахло дизелем и металлом. Вжался в стену, обхватив голову руками и завыл, словно этот вой мог перекрыть одно единственное слово, звучащее у него в голове.
Монстр.
- Тео? - знакомый голос окликнул откуда-то снизу. Здоровяк с трудом влез на палубу и огляделся. Распахнул глаза, выдохнув. - Вот же... Тео, ты живой?
Тео примолк и медленно отнял ладони от лица - но лишь на мгновение, хватившего, чтобы увидеть на них кровь. Он снова взвыл, вжимаясь в стену почти до боли, словно хотел раствориться в ней.
- Убей меня. Убей, пожалуйста, убей. Я не могу… мне нельзя жить… - он сорвался с английского на родной язык, спрятав лицо в коленях и повторяя, как молитву, одно и тоже слово.
Uccidimi.
Убей меня.
- Ага. Щаз. "В твоей душе страх и стыд за содеянное, Эудженио. Ты не хотел этих смертей. Ты не чудовище". Вставай и пошли!
Он встал, как завороженный. Медленно и неловко шагнул вперёд, глядя мимо гиганта. Потом зацепился взглядом за изодранное, обескровленное тело, снова взвыл и рванул вперёд, к борту судёнышка. Тео не знал, с какого края лодка - он хотел лишь одного сейчас, оказаться как можно дальше от этого места.
Его перехватили уже на борту и вежливо, но весомо направили в сторону лодки. Здоровяк рухнул на ее дно, вздохнув.
- Гребем?
Тео молча и судорожно кивнул. Грести, да. Оттолкнуться от борта кораблика, сесть на вёсла, сжать их покрепче липкими от крови ладонями. Взмах. Ещё один. И ещё. Просто работать руками, не чувствуя усталости, следить за тем, как разрезают воздух «лопасти» вёсел. И не думать. Не думать.
Не…
На очередном взмахе, когда залитый кровью корабль остался уже позади, Тео сдавленно взвыл.
Его спутник попытался поднять голову, но только слегка дернулся. Брезент на спине был темным от крови.
- Я… - Тео оборвал себя, во все глаза уставившись на тёмное пятно на тёмной же ткани. И мысленно, с размаху, отвесил себе оплеуху. - Тебе надо показаться врачу. Как только доберёмся до берега. В порту наверняка есть врач, который не позовёт патруль.
Он с удвоенной силой взмахнул вёслами.
«Ты - недостойный жить монстр. Так сделай хоть что-нибудь, чтобы этот человек выжил»
Одинокий фонарь светился на одном из темных пустых причалов.
Тео подгрёб туда, закрепил вёсла и, подтянувшись, выбрался на причал, обматывая верёвку вокруг кнехта. Потом перегнулся вниз, протягивая ладони Эудженио.
- Давай руку. Я помогу.
Здоровяк все же сумел подняться и заползти. Ему было тяжело дышать, но это тело явно не собиралось сдаваться.
- Сейчас. Погоди пару минут.
Тео мысленно проговаривал в голове каждое своё действие. Действие и его причину. Это помогало не сорваться.
Он вытащил из верхнего, застёгнутого на пуговицу, кармана рубашки потрёпанный и тощий бумажник, положил на причал рядом с Эудженио, а потом полез вниз, в воду.
Ему нужно было отмыться от крови.
Вылез обратно Тео через пару минут, вновь мокрый с ног до головы, но с чистым лицом и руками. А одежда… он надеялся, что сможет найти где-нибудь выброшенную в мусор куртку или что-то похожее, чтобы прикрыть пятна крови и дыры.
- Идём, - он с неожиданной лёгкостью подхватил под руку здоровяка, стараясь не вдыхать сладковатый запах его крови. И повлёк Эудженио прочь с причала.
Тот не противился. Молча ковылял, глядя куда-то в пол.
Длинноволосая женщина стояла напротив причала, глядя на них. В ее руке тоже был фонарь. Она не стала ничего говорить, только кивнула - иди за мной.
Был ли у него выбор? Тео не знал. Наверное, не было.
Он сделал несколько шагов к женщине, не спуская с неё настороженного взгляда. Почему она им помогает?
Женщина почти сливалась с местностью. Они были едины, насколько это вообще возможно для существа из плоти и горячей крови - и темного порта, полного воды, дерева и металла.
Тео грызли сомнения. А вдруг эта женщина - из тех, с лайнера? Или она слышала стрельбу? Или…
Он вздохнул и поудобней перехватил Эудженио, позволяя гиганту повиснуть на себе. Странно, но ноги не подгибались под весом тяжёлого тела, хотя Тео точно знал границы своих сил. По крайней мере, думал, что знает.
- Синьора, куда мы идём? - окликнул он женщину со спины.
- Домой, - она пожала плечами. - Твой друг ранен.
- Спасибо, - Тео не забывал оглядываться по сторонам. Слишком много темноты вокруг. Слишком много теней. - Но я не уверен, что нам хватит денег, чтобы оплатить ваши услуги врача, синьора.
- Денег? - она фыркнула, открывая дверь в пахнущий травами и костью дом. - Смешной. Мне не нужны деньги от вас. Но я захочу, чтобы ты не мешал мне рассматривать тебя. Изучать. Мне нужно понять, что вы такое. Прежде, чем такое до меня доберется.
На последней фразе женщины глаза Тео расширились и дурацкий вопрос вырвался сам собой.
- Есть ещё такие же больные, как я? - Он мотнул головой. Потом, всё - потом. Сначала нужно помочь Эудженио. Тео огляделся, пытаясь сообразить, куда уложить здоровяка.
- Недавно я видела таких, - она махнула рукой в сторону пола, расстелив кусок брезента. Снятый с горелки котелок исходил паром, когда женщина окунула туда тряпки, чтобы обтереть раны. - Застрявших между смертью и жизнью. Я видела разных мертвецов и духов, но таких... да и нет. Никогда близко.
Осторожно опустив Эудженио на брезент, постаравшись не тревожит рану, Тео сел на пол - чуть подальше - и подтянул колени к груди.
- Простите, я… не буду вам помогать. Я боюсь сорваться. От запаха, - сладковатый аромат пробивался даже сквозь резковатые запахи трав. - Я не застрял между жизнью и смертью, я…
Он не договорил. Слова были бесполезны, они не могли ничего изменить, и Тео чувствовал - женщина права. Он покрепче сжал кольцо рук вокруг колен.
- Это болезнь, - повторил он, но голос звучал обреченно и безжизненно.
- Вся наша жизнь - это болезнь. Значит, сорваться... - женщина быстрыми движениями вынимала щипчиками застрявшую в спине гиганта дробь. - А что ты чуешь?
- Что-то грызёт изнутри. Это не боль, не тоска, это что-то странное. И пугающее. Оно - злое, и хочет вырваться наружу, поймать его, - Тео кивнул на Эудженио, - или кого-то, кто пахнет также. Сладко. Одуряюще. Лучше чем самый дорогой парфюм, хотя я не большой его знаток. Синьора, вы видели, что случилось на том… на той лодке?
- Где? Я видела, как отплыли копы, но и все.
- Это хорошо. Но как вы тогда узнали, что я болен?
- Я видела много тех, кто жив и мертв. И мертвых, которых ходят как живые. ты похож на одного из них.
- Мертвецы должны лежать в земле, - без всякой уверенности произнёс Тео, а потом левой ладонью нащупал запястье правой руки. Никакого биения. Ничего. Он со стоном уткнулся лицом в колени. - Я пил кровь. Из тех полицейских. Это было куда лучше запаха.
- Не объяснишь ли ты, почему черепаха живет дольше, нежели целые поколения людей; почему слон переживает целые династии и почему попугай умирает лишь от укуса кошки или собаки, а не от других недугов? Не объяснишь ли ты, почему люди всех возрастов и местностей верят в то, что существуют такие люди, которые могли бы жить вечно, если бы их существование не прекращалось насильственно, что существуют мужчины и женщины, которые не могут умереть. Нам всем известно – ибо наука подтверждает факты – что жабы жили тысячи лет, замурованные в скалах. Не можешь ли ты сказать, как это индийский факир убивает себя и заставляет хоронить; на его могиле сеют рожь; рожь созревает, ее жнут, она снова созревает, и снова ее жнут, затем раскапывают могилу, вскрывают гроб, и из него выходит живой факир и по-прежнему продолжает жить среди людей? - она читала это из раскрытой по закладке книги.
- Пониженный обмен веществ. Шарлатанство. Фокусы. Тайные подкопы из могилы, - с каждой фразой голос Тео звучал всё более и более безжизненно.
Его мир, такой знакомый и понятный, разваливался на куски.
«Но ты ведь знаешь, что на куски он начал разваливаться ещё тогда, в Милане…?»
Внутренний голос был безжалостен.
- Не знаю, - наконец выдохнул он, прикрыв глаза.
- И я не знаю. Хотя знакома со смертью куда ближе, чем большинство живых, - она захлопнула книгу. - Посиди спокойно.
Женщина села рядом, ожом вычерчивая между ними путаницу линий. Произносимые ею слова были незнакомы, а горловая напевность напоминала то ли о гадалках, то ли о шаманах.
Тео не двигался. Это оказалось подозрительно легко - мышцы не уставали от неподвижности, не нужно было дышать, даже моргать - и то редко нужно было.
Можно ли было доверять этой женщине? Наверное, но…
Никаких «но» не было. У него был раненый на руках, а сам он стал чудовищем. Какое ещё «но» в такой ситуации?
Закончив, женщина слегка улыбнулась.
- Можешь остаться на день. Потом уходи. С твоим другом все будет в порядке, он завтра встанет.
- Спасибо, синьора, - Тео был честен в своей благодарности. - Но вы сказали, что хотите… изучить? Вы выяснили всё, что хотели?
- Если не пытаться расчленить тебя, то, пожалуй, да.
Он передёрнул плечами.
- В меня выпустили десяток пуль. Или больше. Не помню. Но я всё ещё, - он проглотил такое привычное и теперь ненужное слово «живой», - стою на двух ногах.
- Занятно. Значит, все же не железо... ты хочешь что-нибудь мне рассказать?
Тео вскинул глаза на ведьму.
- Я не знаю, синьора. Понимаете, до последних дней я считал, что просто болен. Ещё неделю, - он нахмурился, - нет, две недели назад всё было в порядке. Не был… таким. И единственное, в чём я точно уверен - я монстр. Чтобы не говорил Эудженио про это.
- Значит, монстр, - она пожала плечами. - Мне выгнать тебя?
- Если у вас есть какая-нибудь тряпка вместо рубашки, то я был бы рад, подари вы мне её. Моя - вся в дырах от пуль. Будет пугать людей, - Тео вздохнул. - А потом можете выгонять. За Эудженио я приду завтра.
- Лучше вообще без рубашки, - она оценивающе кивнула. - Ты все равно будешь спать там, где она только испачкается. Приходи завтра.
Тео кивнул и поднялся на ноги.
- Хорошо. Ещё раз спасибо вам, синьора, - он сделал пару шагов к двери, а потом замер и, обернувшись через плечо, спросил. - Тут есть места, куда редко заглядывают люди? Как я понимаю, днём мне лучше не выходить на улицу.
- Спрячься в воду. Или в разрушенных домах. Правда, там крысы...
- Лучше под воду, - Тео помедлил ещё немного, размышляя. - Синьора, на том лайнере, который скоро найдут… и на котором мы прибыли. Там есть кто-то очень опасный. Вы знаете что-нибудь про тех, чей символ - проткнутый кинжалом язык?
- Нет, - она сказала это после некоторых раздумий, но твердо. - Не наши.
Кивнув, Тео бросил последний взгляд на раненого Эудженио и выскользнул за дверь в пахнущую солью и водой ночь.
Он пытался не вылезать на свет. Рубашка была изодрана - но только в тех местах, где нужно было припрятать дыры от пуль.
В порту было суматошно; слишком много людей для столько позднего часа, и все были чем-то взволнованы и испуганы.
И через некоторое время, повслушиваясь в обрывки разговоров, Тео понял, что было причиной.
Его замутило. Тошнота была не физическая, но его скручивало от ужаса и тревоги.
Портовые службы добрались до лайнера.
Его тоже заметили. И кто-то шарахнулся в сторону.
- Зомби... - шепнуло в толпе. Весьма агрессивно настроенной толпе.
Расслышать это слово оказалось на удивление легко. Тео вздрогнул, а потом попятился, невольно оглядываясь и пытаясь отыскать пути отступления. Он боялся, что, полети в него камень - или сорвись кто-то из испуганных людей на выстрел, он тоже сорвётся.
Шаг назад, ещё один и ещё.
В порту много закоулков. Но местные явно знают их куда лучше.
Он ускорил шаг, почти перейдя на бег, и метался из тени в тень. Мысль о том, чтобы спрятаться в воде, пришла в голову слишком поздно, но нужно было постараться.
Тео побежал - обратно к воде, отчаянно надеясь, что он не столкнётся ни с кем лицом к лицу.
Это инстинкт - преследовать бегущего. раз бежит - значит, боится. Раз боится, то виноват, не так ли? Десяток человек отделился от толпы, воинственно накручивая себя.
Внутри взвилась тёмная, холодная волна ярости - он бежал от жертв. От тех, кто должен был бояться его.
Волна захлестнула с головой, заставляя остановиться и рывком развернуться к преследовавшим его людям.
Секунду спустя до Тео донеслось разъярённое шипение, а ещё мгновение спустя он осознал, что шипит он сам. Шипит и скалится, как зверь.
- Ебать... - выдохнул кто-то, и толпа притормозила. Ей понадобится время, чтобы либо увеличиться, либо накрутить себя достаточно, чтобы все еже напасть на эту клыкастую тварь.
«Они тебя загонят. В угол, в самую даль, как животное. Не отступай. Не беги. Не смей!»
Тео сжал кулаки. Внутри всё ещё бесновался кто-то, и этот кто-то не давал отступить - только зашипеть ещё громче и сделать шаг вперёд.
Толпа вздрогнула и отхлынула. Почему-то каждому вдруг захотелось оказаться подальше от этого места. Взвизг какой-то женщины нарушил оцепенение, и люди ломанулись кто куда, сметая все на своем пути.
Тео же рванул в другую сторону - бегом, не оглядываясь, пытаясь как можно быстрей оказаться у воды и рухнуть с причала в мутные волны.
Он бы хотел утонуть. Захлебнуться. Перестать… быть.
Но он всего лишь опустился камнем на дно, куда-то в ил и мелкий мусор.
@темы: Евгений, 5 мая, 1927 год, предыстория, Тео
Ночь, в которой двое выживших находят ту, что спасла их
28 апреля, лайнер "Роза Ветров", где-то посреди Атлантики
Дни тянулись один за одним; заполненные тишиной пустого лайнера и пронизывающим до костей ощущением чужого взгляда. Куда бы Тео не шёл, один или с Эудженио, он чувствовал, как за ним следят, как призраки следуют за ним, невидимые, но ощущаемые затылком и спиной.
С каждым днём - или ночью? Тео проваливался в тяжёлый сон на рассвете, просыпаясь после заката, и заставить себя не закрывать глаза днём удавалось с трудом - становилось всё хуже и хуже.
Он не мог есть - каждый кусок отзывался спазмами в желудке и приступом тошноты.
Он не мог пить - вода словно бы царапала горло, оставляла мерзкий привкус во рту, а рано или поздно оказывалась там же, где и еда.
«Это всё болезнь. Какая-то странная болезнь. И нервное потрясение» - говорил себе Тео, пытаясь найти рациональное объяснение тому, что с ним происходило.
Из зеркала на него глядело бледное отражение, с каждым днём всё больше и больше походящее на мертвеца.
Тёмные и пустые коридоры давили на плечи, на открытых палубах - мерещились разодранные тела убитых пассажиров.
Тео пытался отвлечься: безрезультатно возился с радио, проверял работу огромного дизельного двигателя, раз за разом думал о том, что будет, когда они доберутся до Нового Орлеана.
Если доберутся… нет ни штурмана, ни лоцмана.
Никого, кроме него и неразговорчивого Эудженио.
Но и думать с каждым днём становилось всё тяжелей. Мысли путались, и на своего собрата по несчастью Тео в какой-то момент начал смотреть странно . Эта осознаваемая странность пугала - нечто, не похожее ни на злость, ни на раздражение, ни на, Господи, сексуальное желание, скреблось в груди, пытаясь вырваться наружу.
Тео всё чаще запирался изнутри в одной из кают, забиваясь в угол - лишь бы не видеть гиганта, лишь бы не идти по коридорам, сопровождаемым призраками.
Но они находили его даже в самых тайных убежищах.
Она. Обычно это была она. Изящная и строгая красавица, которая привечала его тогда, еще до того, что произошло. Ты ведь ей нравился, этой красотке. Она даже пару раз - о ужас! - снисходила до того, чтобы приблизиться и послушать то, что ты говоришь.
А тогда, той ночью перед катастрофой, она обняла тебя, и эти объятья были самым желанным наслаждением, которое когда-либо было в жизни.
Обычно Тео закрывал глаза, закрывал ладонями уши, надеясь, что это поможет уйти от взглядов, от ощущения того, что призрак - здесь. Он ничего не помнил о той ночи, что разделила его мир на До и После - всё плыло в дымке наслаждений.
Но иногда он пересиливал себя и пытался догнать призрака. Посмотреть ей в глаза. Но сказать он, обычно острый на язык, не лезущий в карман за словом, ничего не мог.
Она исчезала. Как всегда. Проявлялась на краю зрения и пропадала.
Евгений не видел ее. Но он вздрагивал при упоминании Леди.
Тео видел это и после пары безуспешных попыток поговорить с гигантом про Неё прекратил их.
Он терпеливо выписывал на ладони дни - почему-то оставлять где-то записи было страшно. Двадцать пятое, двадцать шестое, двадцать седьмое… Третьего мая он пришёл к Эудженио с мотком верёвки в руках.
- Тебе нужно запереть меня где-то, - он говорил, не глядя на гиганта. Было муторно. Было странно. Хотелось сделать что-то, и от этого было жутко. - Связать и запереть. Я болен, Эудженио. Со мной что-то не то, и я боюсь, что причиню тебе вред.
- Ты уверен? Я не знаю. Тут кто-то есть. Как ты защитишь себя?
- Меня защитит дверь, которую ты закроешь. Не знаю. Но меня нельзя оставлять таким , - Тео уронил моток верёвки на пол и прикрыл глаза рукой. Он слышал какой-то стук - отдалённый и ровный, ритмичный, и это завораживало.
- Хорошо. Когда мы приплывем, я тебя выпущу. Только... я нашел ее. Леди. И я не могу... она...
Тео в мгновение встряхнулся, отнял ладонь от лица и с тревогой глянул на гиганта.
- Она…? Что произошло, Эудженио? Если… если не хочешь, не говори. Просто отведи туда. Я помогу.
- Просто нашел. Мертва, - он вздохнул, выдохнул. И развернулся, быстрым шагом направляясь наверх, в каюты первого класса.
Открыв одну из дверей, он выпустил волну цветочных запахов от дорогих женских духов. Они пахли сладко, завораживающе, заставляли идти на их запах, как пьянчужку на запах браги.
Внутри... типичная женская каюта с аккуратно уложенными вещами, висящими в шкафу платьями и письменным столом, заваленным стопками книг, писем и коробок от шляпок.
Тео замер несколько десятков секунд стоял на пороге, не в силах сделать шаг ни вперёд, ни назад. А потом всё-таки заставил себя пошевелиться. Оглядывался он аккуратно, словно мог что-то разрушить своим неосторожным взглядом.
Призрак снова был здесь. Стоял перед зеркалом, не отражаясь в нем, и кокетливо примерял шляпку. Потом повернул голову к Тео, послал ему воздушный поцелуй и исчез.
- Нет, нет, стойте! - Тео кинулся туда, где стояла Леди, но встретил ладонями лишь пустоту. - Вернитесь! Пожалуйста!
- Она там, - гигант указал на постель. Чуть ниже ее. - И... мертва.
Тео обернулся к постели. Шаг. Ещё один. Ещё. Приближаться почему-то было очень тяжело, но он переборол себя и опустился на корточки у постели.
- Под ней... в ящике...
Протянуть руки вперёд, подхватить «крышку» постели, приподнять… Казалось бы - такие простые движения, но Тео показалось, что он пробежал многокилометровый марафон. Было жутко, было тяжело и как-то неловко.
Да, она была там. Бледная, но совершенно нетронутая гнилью, хотя прошло уже столько дней.
- Мы… - Тео осёкся, завороженно глядя в лицо мёртвой Леди. Такое спокойное, такое красивое; казалось, она просто уснула и вот-вот откроет глаза. - Мы оставим её здесь. А потом, когда доберёмся до Нового Орлеана… сделаем всё, как полагается.
Надо было опустить крышку кровати, но он почему-то медлил.
- Эудженио, ты проверял пульс? Может она правда спит?
- Проверил... не дышит.
- Мы запрём дверь. Чтобы они не добрались.
Он закрывал ящик медленно, очень медленно, растягивая каждую секунду, дарившую возможность посмотреть в лицо Леди. А потом обернулся к гиганту.
- Я соболезную, Эудженио. Я догадываюсь, как она была дорога тебе.
Он вздохнул. И махнул рукой.
- Не так уж... но да. Она странная. И очень сильная.
- Я сожалею, - Тео ещё раз прошелся по каюте, стараясь не слишком пристально разглядывать вещи Леди. В голове крутились вопросы - почему ящик? и отчего она умерла? - но задавать их гиганту почему-то не хотелось. - Она… у неё есть родственники? Кому можно будет сообщить?
- Не знаю. Я ничего не знаю о ней.
Запах становился все слаще и приятнее.
«Она ведь могла принять яд. Убрать вещи, лечь в ящик… и выпить что-нибудь. Но почему? От безысходности? И почему я всё ещё вижу её?!»
Тео прикрыл нос ладонью, вдыхая через рот. Он хотел понять, но отчего-то опасался оставаться в каюте. И всё же… Он в последний раз глянул на письменный стол, пробегая взглядом по письмам. Могли ли Леди вести дневник?
Дневник действительно был. И не только. Взгляд зацепился за небольшой потрет в рамке. Портрет, на котором был изображен скелет в черной одежде.
Тео с пару секунд ошалело смотрел на портрет. Он пытался вспомнить что-нибудь по истории искусств - но вспоминал только черепа. Разные черепа в разные эпохи. Но не скелетов.
- Действительно, странная, - тихо пробормотал он, а потом осторожно открыл дневник, стараясь сразу долистать до последних заполненных страниц.
В дневнике были записи о путешествии, заметки о кулинарии, стихи и рисунки, часто повторялся мотив розы и короны, но встречались и другие.
Другой. Нарисованный быстрыми штрихами.
Язык, пронзенный шипастым клинком.
- Здесь тоже были они . Те, кто убил всех. Те, кто всё ещё тут, - Тео медленным, очень чётким движением закрыл дневник. Помедлил, не зная, оставлять ли здесь или…? Почему-то казалось, что оставлять тут это напоминание о том, какой живой была Леди, будет нечестно. Он взял дневник и отошёл к молчащему Эудженио.
- Идём. Надо будет только хорошо запереть дверь.
- Окно выбьют... - он не спорил, только уточнил, тяжело выдвигаясь следом. Подумал и резким ударом сломал замок после того, как закрыл.
- Для этого им нужно будет спуститься по борту. Это сложно. Очень сложно.
Тео уставился на мелкое деревянное крошево и какие-то мелкие обломки замка, посыпавшиеся на пол, но о том, что дверь ещё придётся открывать потом - «если мы выживем» - говорить не стал. И протянул дневник гиганту.
- Отнесёшь это туда, в машинное отделение, к дневнику капитана? Потом, когда… запрёшь меня.
- Отнесу, - он потер лоб. - Но если что... я смогу. Я делаю лодку. На всякий случай. Вдруг судно остановится.
- Вдруг судно остановится… - вслед за ним повторил Тео, а потом уставился на здоровяка снизу вверх расширившимися глазами. - Questo е brillante! Я об этом даже не подумал, а ты…! Ты гений, Эудженио! Мы же не сможем остановить эту громаду сами, и придется как-то сделать так, чтобы она не протаранила причал… если мы дойдём до Нового Орлеана, конечно же.
- Остановить машину?
- Он всё равно будет двигаться. Инерция, - Тео взмахнул рукой. - Но… если остановим машину совсем рано и сбросим якорь на медленной скорости, то может получиться.
- Я не подниму якорь!
- Тут должны быть… - он замялся, пытаясь вспомнить нужное слово, - verricello. Проклятие. Механизм для подъёма чего-то тяжелого. Или опускания. Наверняка должен быть. Ты не должен поднимать сам.
- Проклинать тоже... я подумаю.
- Там должен быть механизм, - упорно повторил Тео. - Это же не развалюха рыбацкая, а океанский лайнер, как-никак. Вдвоём мы наверняка справимся.
- Ладно, - великан уже давно доверил процесс работы мозгами Тео, себе оставив чисто физическую силу.
Тео помолчал, прислушиваясь к собственным ощущением. Ни холода, ни ощущения жары, ни голода. Ничего. Только скребётся что-то внутри, настойчивое и зло, и на Эудженио смотреть всё тяжелей. А завтра будет ещё хуже - потому что вчера было легче. Что с ним будет через несколько дней? А когда они доберутся до берега?
- Нужно сделать это сейчас. Найти механизм. Понять, как он работает. Пойдём.
Он развернулся и почти бегом кинулся по коридору - вниз, к техническим палубам на корме.
До якоря еще пришлось добираться. Он был буквально завален какими-то тяжеленными ящиками, и гигант отказался наотрез их открывать. Мало ли, что там. Или кто...
Тео зачем-то тронул якорь ладонью. Тяжёлый, холодный. От него тянулись цепи к находящемся неподалёку механизму. Проверить, работает ли он, было невозможно - сейчас, и у них будет всего один шанс узнать, всё ли в порядке.
- Одного якоря мало. Наверное, должен быть ещё один.
Взгляд Тео упал на ящики, так беспокоящие Эудженио.
- Может, скинуть их за борт?
- Тяжелые... надорвусь.
- А если я помогу? - Вскинулся Тео, но секундой спустя, сравнив себя и здоровяка, взмахнул рукой. - Но не поможет. Ладно. Не будем тогда их трогать совсем.
- Они не воняют. Может, там и нет ничего... - он нервно пожал плечами. - Пошли выбирать каюту?
- С самой крепкой дверью.
Тео снова пошёл первым. На самом деле ему было всё равно, что будет за каюта - пусть даже это окажется какая-то кладовка. Лишь бы была крепкой дверь. Лишь бы он не мог навредить другому человеку.
Он шёл и чувствовал, как хочется обернуться. И как снова в ритм двух пар шагов вплетается ещё какой-то стук, очень тихий, на грани слуха.
В этом месте они спали в первый раз, пытаясь скрыться от призраков, как оставшиеся без матери щенки. Гигант повертел в руках тяжелый лом и кивнул.
Пройдясь из угла в угол, Тео отошёл к дальней стене и сполз на пол, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Вздохнул, пытаясь этим слабым звуком заглушить назойливый ритм.
- Хорошо. Береги себя, Эудженио. Через два дня мы должны будем оказаться у берега. Тогда и придёшь за мной.
- Хорошо. Стучи, если что.
Тео только молча кивнул на это.
28 апреля, лайнер "Роза Ветров", где-то посреди Атлантики
Дни тянулись один за одним; заполненные тишиной пустого лайнера и пронизывающим до костей ощущением чужого взгляда. Куда бы Тео не шёл, один или с Эудженио, он чувствовал, как за ним следят, как призраки следуют за ним, невидимые, но ощущаемые затылком и спиной.
С каждым днём - или ночью? Тео проваливался в тяжёлый сон на рассвете, просыпаясь после заката, и заставить себя не закрывать глаза днём удавалось с трудом - становилось всё хуже и хуже.
Он не мог есть - каждый кусок отзывался спазмами в желудке и приступом тошноты.
Он не мог пить - вода словно бы царапала горло, оставляла мерзкий привкус во рту, а рано или поздно оказывалась там же, где и еда.
«Это всё болезнь. Какая-то странная болезнь. И нервное потрясение» - говорил себе Тео, пытаясь найти рациональное объяснение тому, что с ним происходило.
Из зеркала на него глядело бледное отражение, с каждым днём всё больше и больше походящее на мертвеца.
Тёмные и пустые коридоры давили на плечи, на открытых палубах - мерещились разодранные тела убитых пассажиров.
Тео пытался отвлечься: безрезультатно возился с радио, проверял работу огромного дизельного двигателя, раз за разом думал о том, что будет, когда они доберутся до Нового Орлеана.
Если доберутся… нет ни штурмана, ни лоцмана.
Никого, кроме него и неразговорчивого Эудженио.
Но и думать с каждым днём становилось всё тяжелей. Мысли путались, и на своего собрата по несчастью Тео в какой-то момент начал смотреть странно . Эта осознаваемая странность пугала - нечто, не похожее ни на злость, ни на раздражение, ни на, Господи, сексуальное желание, скреблось в груди, пытаясь вырваться наружу.
Тео всё чаще запирался изнутри в одной из кают, забиваясь в угол - лишь бы не видеть гиганта, лишь бы не идти по коридорам, сопровождаемым призраками.
Но они находили его даже в самых тайных убежищах.
Она. Обычно это была она. Изящная и строгая красавица, которая привечала его тогда, еще до того, что произошло. Ты ведь ей нравился, этой красотке. Она даже пару раз - о ужас! - снисходила до того, чтобы приблизиться и послушать то, что ты говоришь.
А тогда, той ночью перед катастрофой, она обняла тебя, и эти объятья были самым желанным наслаждением, которое когда-либо было в жизни.
Обычно Тео закрывал глаза, закрывал ладонями уши, надеясь, что это поможет уйти от взглядов, от ощущения того, что призрак - здесь. Он ничего не помнил о той ночи, что разделила его мир на До и После - всё плыло в дымке наслаждений.
Но иногда он пересиливал себя и пытался догнать призрака. Посмотреть ей в глаза. Но сказать он, обычно острый на язык, не лезущий в карман за словом, ничего не мог.
Она исчезала. Как всегда. Проявлялась на краю зрения и пропадала.
Евгений не видел ее. Но он вздрагивал при упоминании Леди.
Тео видел это и после пары безуспешных попыток поговорить с гигантом про Неё прекратил их.
Он терпеливо выписывал на ладони дни - почему-то оставлять где-то записи было страшно. Двадцать пятое, двадцать шестое, двадцать седьмое… Третьего мая он пришёл к Эудженио с мотком верёвки в руках.
- Тебе нужно запереть меня где-то, - он говорил, не глядя на гиганта. Было муторно. Было странно. Хотелось сделать что-то, и от этого было жутко. - Связать и запереть. Я болен, Эудженио. Со мной что-то не то, и я боюсь, что причиню тебе вред.
- Ты уверен? Я не знаю. Тут кто-то есть. Как ты защитишь себя?
- Меня защитит дверь, которую ты закроешь. Не знаю. Но меня нельзя оставлять таким , - Тео уронил моток верёвки на пол и прикрыл глаза рукой. Он слышал какой-то стук - отдалённый и ровный, ритмичный, и это завораживало.
- Хорошо. Когда мы приплывем, я тебя выпущу. Только... я нашел ее. Леди. И я не могу... она...
Тео в мгновение встряхнулся, отнял ладонь от лица и с тревогой глянул на гиганта.
- Она…? Что произошло, Эудженио? Если… если не хочешь, не говори. Просто отведи туда. Я помогу.
- Просто нашел. Мертва, - он вздохнул, выдохнул. И развернулся, быстрым шагом направляясь наверх, в каюты первого класса.
Открыв одну из дверей, он выпустил волну цветочных запахов от дорогих женских духов. Они пахли сладко, завораживающе, заставляли идти на их запах, как пьянчужку на запах браги.
Внутри... типичная женская каюта с аккуратно уложенными вещами, висящими в шкафу платьями и письменным столом, заваленным стопками книг, писем и коробок от шляпок.
Тео замер несколько десятков секунд стоял на пороге, не в силах сделать шаг ни вперёд, ни назад. А потом всё-таки заставил себя пошевелиться. Оглядывался он аккуратно, словно мог что-то разрушить своим неосторожным взглядом.
Призрак снова был здесь. Стоял перед зеркалом, не отражаясь в нем, и кокетливо примерял шляпку. Потом повернул голову к Тео, послал ему воздушный поцелуй и исчез.
- Нет, нет, стойте! - Тео кинулся туда, где стояла Леди, но встретил ладонями лишь пустоту. - Вернитесь! Пожалуйста!
- Она там, - гигант указал на постель. Чуть ниже ее. - И... мертва.
Тео обернулся к постели. Шаг. Ещё один. Ещё. Приближаться почему-то было очень тяжело, но он переборол себя и опустился на корточки у постели.
- Под ней... в ящике...
Протянуть руки вперёд, подхватить «крышку» постели, приподнять… Казалось бы - такие простые движения, но Тео показалось, что он пробежал многокилометровый марафон. Было жутко, было тяжело и как-то неловко.
Да, она была там. Бледная, но совершенно нетронутая гнилью, хотя прошло уже столько дней.
- Мы… - Тео осёкся, завороженно глядя в лицо мёртвой Леди. Такое спокойное, такое красивое; казалось, она просто уснула и вот-вот откроет глаза. - Мы оставим её здесь. А потом, когда доберёмся до Нового Орлеана… сделаем всё, как полагается.
Надо было опустить крышку кровати, но он почему-то медлил.
- Эудженио, ты проверял пульс? Может она правда спит?
- Проверил... не дышит.
- Мы запрём дверь. Чтобы они не добрались.
Он закрывал ящик медленно, очень медленно, растягивая каждую секунду, дарившую возможность посмотреть в лицо Леди. А потом обернулся к гиганту.
- Я соболезную, Эудженио. Я догадываюсь, как она была дорога тебе.
Он вздохнул. И махнул рукой.
- Не так уж... но да. Она странная. И очень сильная.
- Я сожалею, - Тео ещё раз прошелся по каюте, стараясь не слишком пристально разглядывать вещи Леди. В голове крутились вопросы - почему ящик? и отчего она умерла? - но задавать их гиганту почему-то не хотелось. - Она… у неё есть родственники? Кому можно будет сообщить?
- Не знаю. Я ничего не знаю о ней.
Запах становился все слаще и приятнее.
«Она ведь могла принять яд. Убрать вещи, лечь в ящик… и выпить что-нибудь. Но почему? От безысходности? И почему я всё ещё вижу её?!»
Тео прикрыл нос ладонью, вдыхая через рот. Он хотел понять, но отчего-то опасался оставаться в каюте. И всё же… Он в последний раз глянул на письменный стол, пробегая взглядом по письмам. Могли ли Леди вести дневник?
Дневник действительно был. И не только. Взгляд зацепился за небольшой потрет в рамке. Портрет, на котором был изображен скелет в черной одежде.
Тео с пару секунд ошалело смотрел на портрет. Он пытался вспомнить что-нибудь по истории искусств - но вспоминал только черепа. Разные черепа в разные эпохи. Но не скелетов.
- Действительно, странная, - тихо пробормотал он, а потом осторожно открыл дневник, стараясь сразу долистать до последних заполненных страниц.
В дневнике были записи о путешествии, заметки о кулинарии, стихи и рисунки, часто повторялся мотив розы и короны, но встречались и другие.
Другой. Нарисованный быстрыми штрихами.
Язык, пронзенный шипастым клинком.
- Здесь тоже были они . Те, кто убил всех. Те, кто всё ещё тут, - Тео медленным, очень чётким движением закрыл дневник. Помедлил, не зная, оставлять ли здесь или…? Почему-то казалось, что оставлять тут это напоминание о том, какой живой была Леди, будет нечестно. Он взял дневник и отошёл к молчащему Эудженио.
- Идём. Надо будет только хорошо запереть дверь.
- Окно выбьют... - он не спорил, только уточнил, тяжело выдвигаясь следом. Подумал и резким ударом сломал замок после того, как закрыл.
- Для этого им нужно будет спуститься по борту. Это сложно. Очень сложно.
Тео уставился на мелкое деревянное крошево и какие-то мелкие обломки замка, посыпавшиеся на пол, но о том, что дверь ещё придётся открывать потом - «если мы выживем» - говорить не стал. И протянул дневник гиганту.
- Отнесёшь это туда, в машинное отделение, к дневнику капитана? Потом, когда… запрёшь меня.
- Отнесу, - он потер лоб. - Но если что... я смогу. Я делаю лодку. На всякий случай. Вдруг судно остановится.
- Вдруг судно остановится… - вслед за ним повторил Тео, а потом уставился на здоровяка снизу вверх расширившимися глазами. - Questo е brillante! Я об этом даже не подумал, а ты…! Ты гений, Эудженио! Мы же не сможем остановить эту громаду сами, и придется как-то сделать так, чтобы она не протаранила причал… если мы дойдём до Нового Орлеана, конечно же.
- Остановить машину?
- Он всё равно будет двигаться. Инерция, - Тео взмахнул рукой. - Но… если остановим машину совсем рано и сбросим якорь на медленной скорости, то может получиться.
- Я не подниму якорь!
- Тут должны быть… - он замялся, пытаясь вспомнить нужное слово, - verricello. Проклятие. Механизм для подъёма чего-то тяжелого. Или опускания. Наверняка должен быть. Ты не должен поднимать сам.
- Проклинать тоже... я подумаю.
- Там должен быть механизм, - упорно повторил Тео. - Это же не развалюха рыбацкая, а океанский лайнер, как-никак. Вдвоём мы наверняка справимся.
- Ладно, - великан уже давно доверил процесс работы мозгами Тео, себе оставив чисто физическую силу.
Тео помолчал, прислушиваясь к собственным ощущением. Ни холода, ни ощущения жары, ни голода. Ничего. Только скребётся что-то внутри, настойчивое и зло, и на Эудженио смотреть всё тяжелей. А завтра будет ещё хуже - потому что вчера было легче. Что с ним будет через несколько дней? А когда они доберутся до берега?
- Нужно сделать это сейчас. Найти механизм. Понять, как он работает. Пойдём.
Он развернулся и почти бегом кинулся по коридору - вниз, к техническим палубам на корме.
До якоря еще пришлось добираться. Он был буквально завален какими-то тяжеленными ящиками, и гигант отказался наотрез их открывать. Мало ли, что там. Или кто...
Тео зачем-то тронул якорь ладонью. Тяжёлый, холодный. От него тянулись цепи к находящемся неподалёку механизму. Проверить, работает ли он, было невозможно - сейчас, и у них будет всего один шанс узнать, всё ли в порядке.
- Одного якоря мало. Наверное, должен быть ещё один.
Взгляд Тео упал на ящики, так беспокоящие Эудженио.
- Может, скинуть их за борт?
- Тяжелые... надорвусь.
- А если я помогу? - Вскинулся Тео, но секундой спустя, сравнив себя и здоровяка, взмахнул рукой. - Но не поможет. Ладно. Не будем тогда их трогать совсем.
- Они не воняют. Может, там и нет ничего... - он нервно пожал плечами. - Пошли выбирать каюту?
- С самой крепкой дверью.
Тео снова пошёл первым. На самом деле ему было всё равно, что будет за каюта - пусть даже это окажется какая-то кладовка. Лишь бы была крепкой дверь. Лишь бы он не мог навредить другому человеку.
Он шёл и чувствовал, как хочется обернуться. И как снова в ритм двух пар шагов вплетается ещё какой-то стук, очень тихий, на грани слуха.
В этом месте они спали в первый раз, пытаясь скрыться от призраков, как оставшиеся без матери щенки. Гигант повертел в руках тяжелый лом и кивнул.
Пройдясь из угла в угол, Тео отошёл к дальней стене и сполз на пол, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Вздохнул, пытаясь этим слабым звуком заглушить назойливый ритм.
- Хорошо. Береги себя, Эудженио. Через два дня мы должны будем оказаться у берега. Тогда и придёшь за мной.
- Хорошо. Стучи, если что.
Тео только молча кивнул на это.
@темы: Евгений, 28 апреля, 1927 год, предыстория, Тео
Ночь, в которой Тео приходит себя на корабле, полном мертвецов и разбитых зеркал
25 апреля, лайнер "Роза Ветров", где-то посреди Атлантики
Помещение было наполнено дымом хороших сигар и тишиной. Детектив сидел в плетеном кресле, сцепив руки и положив локти на бедра. Лицо наполовину скрывала тень от шляпы, но даже сейчас было заметно, что он не очень молод и что смотрит он весьма и весьма внимательно.
Запах сигар Тео не волновал, также как тишина и пристальный взгляд - все эти игры в гляделки были ему знакомы. Куда сильней его тревожил глухой стук сердца, доносившийся не из его груди. Такой чёткий, такой ясный и завораживающий ритм.
- Я вам всё рассказал, - наконец нарушил он молчание, лишь бы перекрыть словами этот стук.
- Что ж... - узловатые пальцы слегка хрустнули, когда детектив выпрямился, крутанув все так же сцепленными кистями. - Тогда я позволю себе сократить этот рассказ, если вы не против. Итак, вы очнулись на корабле, на котором плыли из Генуи...
*
Темнота и теснота. Глухо саднит локоть, прижатый к стенке. Колени упираются в грудь из-за тесноты. Почему-то не холодно, но и не жарко.
Это не было похоже на узкую, тесную каюту - третий класс, единственное, на что хватил в спешке собранных денег. Тео глухо выругался, а потом попытался выпрямиться, ощупывая ладонями темноту вокруг себя. Ещё пока спокойный, уверенный, что это всё - просто какая-то дурная шутка подвыпивших матросов, запихнувших его… в шкаф. Это ведь было самым разумным объяснением.
Скорее cундук. Крепкий, с тяжелой крышкой и без единой щели. Вещей, впрочем, там тоже не было.
Это переставало походить на шутку. Тео с трудом повернулся в тесноте, попытавшись встать на четвереньки и упереться спиной в крышку. И напрягся, надеясь, что этого ей хватит, чтобы приподняться.
Хватило. Она не была заперта.
В нос ударил запах морской соли, гари и остывающего железа.
- Эй? Есть кто? - Он рывком поднялся, выбираясь из сундука и оглядываясь. Как он тут очутился? Что произошло? Но память подводила, подбрасывала только какие-то невнятные обрывки воспоминаний. Произошло что-то серьёзное, Тео это понимал, иначе откуда бы взялся запах гари - здесь, на пассажирском судне посред Атлантики это не значило ничего хорошего.
Тишина. Плеск волн и ни одного огонька. Только ровный шум машин где-то далеко внизу, под ногами.
Он был в каюте, но не своей, третьего класса, а чьей-то чужой. Кажется, здесь даже никто не жил, или стюард так тщательно убрал все? С откинутой и тщательно заправленной кровати с глухим стуком упала подушка. И никаких личных вещей.
Почему-то эта проклятая подушка заставила отшатнуться назад, едва не споткнувшись о сундук. Замерев, Тео выругался, а потом рассмеялся в голос, осознав всю глупость ситуации. Его просто оттащили в какую-нибудь свободную каюту. Дурацкое происшествие, но ничего пугающего. Ведь так?
Он прошёлся по каюте, тщетно заглядывая во все уголки, а потом толкнул дверь, выглядывая в коридор.
Коридор был пуст и темен, если не считать одиноко перемигивающихся лампочек в самом конце. Впрочем, почему-то и это не мешало разглядеть ровный покачивающийся пол.
Он сделал пару шагов вперёд, прислушиваясь к далёкому и ровному гулу машинного отделения и то и дело поглядывая на пол. На зрение Тео никогда не жаловался, но почему-то то, как он видел пол в темноте, слегка настораживало. Но может, глаза просто привыкли к полумраку… Он встряхнулся и уже куда быстрей двинулся дальше по коридору.
- Кто-нибудь тут есть?
Шорох раздался сзади и почему-то немного сверху.
Такие шорохи никогда не значили ничего хорошего. Никогда.
Тео рванул к стене, в сторону от звука. Прижался к ней и обернулся, вглядываясь в полумрак.
Вовремя. На то место, где он только что стоял, с мягким отвратительным звуком упало тело. Мелькнули удивленные, расширенные глаза на безвольно обвисшем лице.
Вопль ужаса - пусть и сдавленный - сдержать не удалось. Тео шарахнулся назад, дальше от тела, глядя в глаза мертвеца… а мертвеца ли? Сжав зубы, он выругался, а потом кинулся обратно к человеку, опустившись рядом с ним на колени и пытаясь нащупать пульс. Вдруг - живой?!
Нет. Уже явно несколько часов как нет.
Тео отдёрнул руку от тела. Зажмурился, пережидая бесконечно-долгие секунды липкого, тошнотворного ужаса. Ему доводилось видеть мертвецов - пару раз, но они когда не падали на него с потолка.
Нужно было найти капитана - или кого-то из офицеров. Да подошёл бы даже матрос!
«И оставить этого синьора тут?»
Мёртвого синьора. Ох, дьявол.
Он открыл глаза и, вновь выругавшись, уставился на тело, пытаясь отвлечься от мерзкого ощущения неправильности происходящего.
Перерезано горло. Аккуратно так. Но ни следа крови на одежде и вокруг. Одежда явно принадлежала некоему достаточно богатому человеку, и даже, кажется, смутно знакомому, но лицо опознать не удавалось.
Это было странно. Тео озадаченно качнул головой и поднялся на ноги, машинально вытирая ладонь одна об другую, словно пытаясь стереть воспоминание о том, что он касался мертвеца.
Он огляделся, а потом медленно отступил от тела. Шаг, ещё один, ещё - в сторону конца коридора. Нужно было как можно скорей добраться до людей. До живых людей.
Коридор выводил на одну из средних палуб, где обычно сновало множество деловитого и праздно шатающегося народа... Обычно. А сейчас палуба выглядела так, будто здесь произошел взрыв, покореживший металл и выбивший стекла. В носу защекотало от сладкого, притягательного, но вместе с тем прогорклого запаха.
Его источник нашелся быстро. Еще несколько изрезанных, расстрелянных и искалеченных тел матросов и пассажиров живописно свисали вокруг.
Тео был истинным ребёнком нового века - прогрессивно мыслящим и всегда уповавшим на здравый смысл. Но сейчас, глядя на то, что было остатками тел ещё недавно живых людей, он тихо взвыл и отчаянно перекрестился.
А потом инстинктивно отшатнулся к двери, прикрыв нос ладонью, лишь бы не чувствовать этот медный запах крови, и стараясь дышать через рот.
Кто это мог сделать? Какие… монстры?
Всё ещё вжимаясь спиной в дверь, Тео огляделся, панически прислушиваясь, словно мог расслышать что-то сквозь мерный шум волн за бортом.
Что-то скреблось и билось внизу, там, где машины. Огромная... крыса?
Удержаться от нервного смешка было невозможно. Про огромных крыс Тео читал в газете - той, что по-пожелтей, с разными жуткими историями со всего мира. Но гигантские крысы должны были жить в Нью-Йорке, в канализации, а никак не тут.
Он вновь огляделся, стараясь не коситься в сторону изуродованных тел. Крыса не крыса, а ему нужно было что-то, чем можно было бы отбиться от кого бы то ни было.
«Отбиться, как же… тому, кто сделал такое с этими несчастными, плевать, что у тебя будет в руке». Тео вздрогнул. А вдруг это были такие же, как те, из Милана?
В Нью-Йорке жили крысы. А в Лондоне, говорят, в сточных водах завелись свиньи. Огромные, хрюкающие хищные свиньи, которые не оставляют от людей даже целых костей, сжирают целиком.
Рядом валялось немало кусков металла и даже какое-то оружие, которое приличные люди носят за пазухой. Был и огнегаситель, явно неподъемный, и несколько лопат.
Тео подобрал лопату, взвесив её в руке. Потом, помедлив, и кое что из оружия. Он старался не смотреть на мертвецов, но от этого казалось, что они сами за ним следят своими тусклыми, неподвижными глазами.
Почему-то хотелось увидеть хоть кого-то живого. Хотя бы крысу. А ещё - оказаться подальше от этого сладковатого, неожиданно приятного запаха.
Поудобней перехватив лопату, Тео поспешил вниз, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.
Надо было, наверное, закрывать за собой двери. Потому что лучше, если это сделаешь ты сам, а не призраки, следящие за каждым шагом.
Хлопок. Скрип.
Ты только что прошел там. И там никого нет. Наверное никого.
Еще хлопок. Звук шагов по металлической палубе.
Хлопок. И краем глаза виден двойник: взъерошенный, напуганный, вооруженный лопатой молодой... труп?
А, нет.
Это всего лишь отражение в осколке зеркала.
Пальцы сжимались на деревянном черенке лопаты всё крепче и крепче. Полиция, мафия, чернорубашечники - разве они страшные? Они живые, от них можно убежать, у них есть слабости и пороки. А какая слабость у тишины и пустоты?
Мелькнувшее отражение заставило дёрнуться, занося лопату для неслучившегося удара. Тео с пару мгновений смотрел себе-зеркальному в глаза, словно пытаясь убедиться, что он - это он. Наверное, окажись там кто-то другой, это было бы отличным доказательством того, что всё вокруг - сон. Жуткий, мерзкий, но сон.
Но вокруг была реальность. Реальность, в которой он должен был спуститься вниз, чтобы убедиться, что никаких крыс в машинном отделении нет, и это просто шуршал какой-нибудь механизм.
Не хватало чего-то еще. У этой тишины не было живых звуков. Совсем. Даже шума крови и сердцебиения, нормального при испуге.
Тео замер и вскинул левую руку к груди, к сердцу. Ничего. Ни биение, ни дрожи.
Он вздохнул… и вздрогнул, потому что за вздохом не последовало желания сделать ещё один вдох.
- Это сон. Это. Сон. Проклятие, так не бывает.
Лопата с глухим стуком упала на пол, и Тео схватился за запястье, пытаясь нащупать под кожей ниточку пульса.
Кожа под пальцами потеплела. Пульс был сначала редким, неровным, потом выровнялся. Тело привычно задышало.
Он рассмеялся, тихо и испуганно.
- Дурак. Показалось же.
Нагнувшись, Тео подобрал лопату, глубоко и с наслаждением вдыхая спёртый воздух судовых коридоров. Что может быть нелепей мысли о том, что человек - мыслящий и двигающийся, перестал дышать?
Ещё один смешок нарушил тишину коридора, а за ними последовали шаги - уже не такие осторожные, а быстрые и уверенные.
Корабль безмолвствовал, зато шум снизу нарастал и постепенно превращался в гулкие удары и крики.
Крысы так не могли кричать. Внизу были люди, и они были в опасности.
Здраво мыслить становилось всё сложней и никак не выходило ответить хотя бы на один из сотни панических вопросов, что крутились в голове.
Но люди…
Тео рванул вперёд, проскакивая лестницы между этажами в пару прыжков и отчаянно надеясь, что он не опоздает.
Тяжелая дверь была задраена снаружи. А изнутри доносились мерные удары, заставляющие ее сотрясаться. Больше там никто не кричал, только громко пыхтел.
Тео стукнул кулаком по двери со своей стороны, привлекая внимания того - или тех, кто был заперт.
- Эй, вы там как? Погодите, я вас сейчас вытащу.
«А ты уверен» - кольнула сознание шальная мысль, - «что нужно отпирать дверь? Вдруг там заперт тот, кто сделал это всё с теми несчастными на палубе?».
Пыхтение и стук на полминуты прервались, зато вместо него послышался низкий мужской голос, коротко и эмоционально рассказывающий на плохом английском о тяжести бытия.
- О, простите, - Тео тоже перешёл на английский; знал он его неплохо, пусть иногда и терялся на особо сложных конструкциях и длинных предложениях. Но тираду он понял. - Я сейчас вас вытащу. Погодите.
Он пригляделся к замку.
- Что здесь произошло? Там на палубе… как после праздника мафии со стрельбой и ножами.
Замка по сути и не было. Обычный "штурвал", тяжелый и неповоротливый. Да и дверь явно из тех, что выдержат даже доисторического зверя гадрозавра, кости которого были найдены полвека назад в Нью-Джерси.
Тео ухватился за «штурвал», уже готовый напрячься и начать проворачивать его, но замер. Назойливая мысль не покидала сознание.
- Кто вас тут запер? - Поинтересовался он у примолкнувшего «пленника».
- Леди... - по ту сторону тяжело вздохнули, привалившись к двери.
Это ни о чём не говорило Тео. Всё больше вопросов, а ответов так и не появлялось. Он вздохнул и прислонил лопату к стене рядом с дверью, чтобы ухватить её в любой момент.
А потом покрепче сжал ладони и напрягся, пытаясь провернуть замок.
Плохо. Сложно. То ли замок заклинило, то ли изначально он был предназначен для силачей.
Тео выругался, громко и эмоционально, и в досаде стукнул кулаком по двери. Ему нужно было что-то… что-то вроде лопаты.
Подхватив её, он вставил деревянную часть в «колесо» замка, превращая её в рычаг, и снова надавил, отчаянно надеясь, что черенок не сломается, а ему хватит сил провернуть механизм.
Черенок опасно затрещал, так и не сдвинув колесо ни на дюйм.
- Да чтоб тебя… вас тут хорошо заперли, синьор, - сообщил Тео «пленнику», вытаскивая лопату из кольца. Пригодится ещё. Он раздражённо выдохнув, а потом, заставив себя успокоиться, оглядел дверь, а потом - и коридор вокруг.
Судя по находящимся рядом трубам и агрегатам, эта дверь вообще не была предназначена для того, чтобы ее открывать вручную. Нужно было повернуть единственный находящийся в другом положении рубильник на щите неподалеку.
«Ну что ты за дурак, Тео?».
Он почти рассмеялся от облегчения, в пару быстрых шагов приблизился к рубильнику и уже ухватился за него, чтобы опустить, но вновь замер, раздумывая. Секунда, две…
«Хуже уже вряд ли будет». Вздохнув, Тео перехватил лопату поудобней и опустил рубильник, а потом вернулся к двери, готовый, если нужно, прокрутить замок.
Шипение и клубы пара возвестили о том, что рубильник был выбран правильно. Уже знакомая приторная и отвратительная вонь ударила в нос вместе с медленно открывающейся тяжелой дверью.
Инстинктивно отступив на пару шагов назад, Тео вскинул ладонь к лицу, вновь прикрывая нос и пытаясь не вдыхать этот запах смерти и ужаса.
«Ты действительно уверен, что это была хорошая идея?».
Нет. Теперь - не был. И потому лопата была вскинута так, чтобы встретить то, что шагнёт из двери.
Сначала показались пальцы, ухватившиеся за край двери. Волосатые огромные пальцы, похожие на обезьяньи. А затем с тяжелым вздохом появилось и остальное. Остальное было тоже излишне волосатым (черная густая шерсть покрывала даже щеки), огромным и неодетым. И смущенно прикрывалось какой-то тряпочкой.
Волосатость синьора заставила Тео уже вскинуть лопату для замаха, но в следующий момент, отвесив мысленную оплеуху себе, он опустил «оружие». Мало ли - вдруг этот человек работал в цирке? Или ещё где?
- Вы в порядке? - Настороженно поинтересовался он, стараясь не особо пялиться на волосатость человека.
Тот задумался, глядя на собеседника пустыми глазами, почесал медленно в затылке. Потом пожал плечами и кивнул.
Молчание незнакомца Тео не смутило.
- Вы из пассажиров? Вы знаете, что тут произошло? И где кто-нибудь из офицеров? - Вопросы он задавал медленно, не до конца уверенный, что человек в шоковом состоянии нормально понимает его.
- Кого? - он хлопнул глазами, нахмурившись. - Я плыл с Леди. Напали зеркала. За мной бежали такие как я. Потом Леди закрыла дверь.
- Какие зерк… - Тео оборвал себя. Вряд ли бы ему ответили внятно на всю тысячу вопросов, что были в голове. - Ну, зеркал больше нет - по пути мне попадались только разбитые. Можем поискать вашу Леди, возможно, с ней всё в порядке. Или кого-то из пассажиров. Как вас зовут?
- Евгений, - двухметровый волосатый мужчина произнес это с каким-то смущением.
Тео покатал на языке странное имя. Славянин?
- Хорошо… Эудженио. Меня зовут Тео. Тео Моратти. С вами всё в порядке? Вы не ранены? Если нет, то давайте… пойдём отсюда.
Признаваться в том, что просачивающийся из двери запах вызывает какое-то странное беспокойство, он не хотел.
Возможно, отправляться куда-то в компании двухметрового волосатого мужика было не лучшей идеей, но другого выбора у Тео не было.
- Нет. Нет, - гигант сморщил узкий лоб еще больше. - Там... выкинуть надо.
Связать между собой сладковато-гнилостный запах и слова Эудженио было несложно. Пальцы Тео сами собой сжались на лопате крепче, но он кивнул и выдавил из себя улыбку.
- Ладно. Конечно. Я помогу. Давайте первым.
Почему-то поворачиваться спиной к здоровяку не хотелось.
- Не надо, - голос неожиданно стал тише. - Не для молодых сэров. Веревка. Тряпка. Двери надо открыть. И все.
- Все люди равны, Эудженио. Я - не какой-то нежный лордик, который боится того, что там, - Тео махнул рукой в тёмный проём двери. - Я найду вам верёвку и тряпку, но вам не надо всё делать одному.
Это была техническая палуба, и здесь наверняка должно было быть что-то вроде подсобки или склада со всяким нужным хламом. Оставалось только отыскать нужную дверь.
Это было вопросом времени. Темнота все еще не была помехой.
Это начинало волновать. Тео никогда не жаловался на зрение, но раньше ему, как и всем остальным, кого он знал, было довольно сложно ориентироваться в темноте, а здесь…
Но, возможно, это была особенность судового освещения? Темнота, которая на самом деле не темнота?
Отыскав верёвку и большой кусок мешковины, Тео вернулся к оставленному в коридоре Эудженио.
- Я всё нашёл. Показывайте, что нужно убрать.
О том, что это «что» наверняка было когда-то человеком, он пытался не думать. Мысль была тошнотворной.
- Как это случилось?
Взгляд у Евгения потемнел, он очень тяжело вздохнул.
- Я их убил. Когда они напали. Как... как бешеные псы. Не надо смотреть.
Он ушел внутрь, забрав с собой мешковину.
Дальше порога Тео не пошёл. Спорить со здоровяком ему расхотелось. Он стоял, вглядываясь в пахнущую смертью темноту и пытался успокоиться. Слишком много произошло, и Тео терялся в том, что чувствует. Остаться один на один с тем, кто признался в убийстве?
«А сам? Ты тоже - убийца. Будто в том взрыве мог кто-то выжить».
Гигант вышел через четверть часа. В огромном мешке он нес бесформенную, истекающую темными пятнами, отчаянно и сладко пахнущую массу, оставляющую омерзительное послевкусие на небе. Помотав головой, Евгений пошел дальше. В его глазах снова поселилась пустота.
Тео отстал от него на пол десятка шагов, упорно дыша через рот. Было жутко, тошно и неприятно, и на мешок он старался не смотреть.
Хотелось проснуться. Закрыть и открыть глаза, оказаться в своей тесной каюте, и чтобы с верхних палуб доносилась музыка и голоса людей. Живых людей.
- Вы знаете, где может быть ваша Леди? - Спросил он, лишь бы не молчать.
- Нет. Она ушла. Может быть, вместе со всеми, - плеск воды, поглотившей мешок, все еще заглушался шумом машин. Гигант еще раз вдохнул и ткнул пальцем в висящие тела. - Их тоже..?
- Да. Нет…! Боже мой, - Тео отошёл к борту, глядя на тёмную воду и волны с пенящейся на гребнях пеной. Его мутило. - Нет. Не надо. Мы ведь прибудем в Новый Орлеан. И там их нужно будет похоронить по-нормальному. Давайте просто оттащим их куда-нибудь, где будет прохладно.
- Ледник для мяса? Он внизу. У повара.
Тео молча кивнул, с трудом оторвав взгляд от беспокойного моря. И также молча отошёл к здоровяку, готовый помочь ему.
«Это просто тела. Ты уже ничем не можешь помочь этим людям. Только сделать так, чтобы их тела были погребены достойно».
Тел оказалось не так уж много... для такого огромного корабля. Но почти везде были следы панического бегства, давки и драк. Зато не было ни одной шлюпки, а на палубах там, где они были раньше, находились искалеченные и откровенно растоптанные тела тех, кому не повезло.
Евгений молчал. Он мерно шел по палубам и коридорам, собирая останки и до боли, до побелевших костяшек, сжимая руки в кулаки.
Закончив, он долго смотрел на куски мяса, лежащие аккуратно в судовом рефрижераторе, и, резко отвернувшись и позеленев, метнулся на палубу.
Ему помогали молча. И все те минуты - или часы, что они с Эудженио собирали останки, Тео пытался не думать о том, что именно они делают. Он прокручивал в голове дурацкие, самые назойливые песни - из тех, что пели во время работы крестьяне в его детстве. Но это не могло отвлечь ни от вида крови, ни от её запаха. Этот одуряющий запах был повсюду, казалось, он пропитал собой стены, и сам Тео тоже был им пропитан. И он не отпускал.
Шаги гиганта затихли, а Тео всё ещё стоял на пороге холодильника, не чувствуя холода - его поглотил запах. И это было чудовищно.
Дёрнувшись, он с грохотом захлопнул дверь и кинулся наверх, так быстро, как только мог.
На палубе он метнулся к перилам и, перегнувшись через них, глубоко вдохнул холодный океанский запах и замер так на долгие минуты. А потом обернулся через плечо.
- Эудженио. Нам нужна… - он запнулся, - la tuga. Место, где приборы и капитан. Понимаете? Нужно найти радиоточку, связаться с кем-нибудь на берегу!
Он только молча ткнул пальцем наверх, в сторону мостика.
Чтобы преодолеть несколько коридоров и лестниц, понадобилось не так много времени. Теперь Тео уже шёл впереди, оставив гиганта за спиной: на смену недоверию пришло отчаянное понимание - если бы этот здоровяк хотел, он бы давно уже свернул ему шею.
Рубка была тщательно и аккуратно, если это можно в принципе отнести к этому процессу, разрушена. Штурвал, управление, связь... все это было либо раздавлено, либо сломано.
В повернутом спинкой ко входу капитанском кресле кто-то сидел. Была видна фуражка и безвольно опущенная рука, а под ней, на полу, богато украшенный пистолет.
- Che cazzo! - Не сдержался в выражении Тео, глядя на уничтоженную рубку. - Pezzo di merda!
Хотелось что-нибудь пнуть. Или взвыть в голос от отчаянии, охватившего его при виде разбитых приборов.
«Успокойся. Ты ведь взрослый, разумный человек. Сосредоточься. Не паникуй».
Увещевания внутреннего голоса помогали слабо. Оставив лопату у входа, Тео медленно прошёлся по рубке, обходя стороной кресло - он знал, что там увидит. И не хотел это видеть.
- Эудженио? Что за «зеркала» гнались за вами? И что за люди… были с вами за дверью? - Спросил он, остановившись у того, что должно было быть радиоточкой.
- Люди. Как я. Как другие. Такие же. Как в зеркале, - он неопределенно помахал руками, пытаясь справиться с недостатком слов. - За дверью простые. Разные. Не как в зеркале. Но они сошли с ума. Кинулись на меня. Как маньяки. Как чудовища. Я бил их. Я чудовище?
Тео провёл пальцами по обломками того, что должно было быть микрофоном, а потом обернулся к гиганту и проговорил, неторопливо и спокойно.
- Нет, Эудженио, вы не чудовище. Я видел, как ужасает вас смерть, как вы смотрели на этих несчастных - в ваших глазах были ужас и боль. Чудовища так не смотрят. Вы защищались, хотели жить. И я верю, что будь у вас шанс, вы бы не стали убивать. Лишение другого жизни это страшно, но если вы не упиваетесь этим, то это значит, что Человек внутри вас жив. Всё в порядке, Эудженио. Вы не чудовище.
Он нервно кивнул, глядя заблестевшими от слез глазами. Но на улыбку его сил не хватило.
Вместо него улыбнулся Тео. Он словно чувствовал ответственность за этого немногословного гиганта; как никак, тот был пока единственным живым, кого он встретил на этом судне. А это значило многое.
- Нам нужно найти что-то, что рассказало бы, что случилось, - он вернулся к осмотру рубки. - Вы чувствуете себя героем книг про Пинкертона? Это ужасная шутка, но мы с вами теперь что-то вроде детективов.
«Если хотим выжить».
Столы, шкафы, полки с разбитыми приборами - Тео внимательно оглядывал всё, стараясь обходить по большой дуге капитанское кресло. Это было глупо, очень глупо, но он не хотел смотреть на этого мертвеца.
Судовой журнал нашелся не сразу. Он был не то чтобы спрятан, но заброшен туда, где ему точно было не место.
Среди прочих записей, повествующих о повседневной жизни корабля, последней была следующая:
24 апреля 1927 года
Запись от руки, быстрым дергающимся почерком.
«Это страшно. Нас атаковали доппельгангеры. Их мало, но люди в панике. Уже есть жертвы. Что им нужно?»
Запись другим почерком на полях.
«И будут еще. Счастливого сна, твоя жизнь теперь моя».
Под записью был знак, нарисованный кровью – шипастый крест, пронзающий человеческий язык.
Подобрав с пола карандаш, Тео чиркнул под непонятным ему словом. Что-то крутилось в памяти, но он никак не мог вспомнить, что могло значить это слово.
Но одно он понимал точно - кто бы не оставил послание и странный знак, он был ещё на судне. Потому что - ну куда деваться с лайнера, застрявшего посред Атлантики?
Он ещё раз глянул на слово, нахмурился, а потом с беззвучным вздохом шагнул вперёд, подбирая пистолет капитана и наконец опасливо заглядывая за спинку кресла.
Ничего хорошего он там не увидел. У человека не было лица и части черепа.
- Покойтесь с миром, капитан, - сдавленно проговорил Тео, поспешно отвернувшись. - Эудженио, я думаю, нам нужно найти убежище. Нам нужно будет отдохнуть, а оставаться посреди палубы или в простой каюте - не лучшая идея. Что-то с очень крепкой дверью.
Он подхватил со стола судовой журнал.
- Что-то вроде того места, где вас… спрятали.
- Среди машин. Но там шумно. Зато двери...
- Лучше пусть будет шумно. Возьмите лопату и пойдёмте.
Тео сделал пару шагов к двери, а потом остановился и обернулся к гиганту.
- Эудженио, какое сегодня число?
- Двадцать... - он начал загибать пальцы. - Пятое?
- Отлично, - Тео облегчённо выдохнул. Ничего «отличного» во всём случившемся не было, но он просто хотел быть уверен, что не потерял в забытие лишние дни. Перехватив поудобней пистолет и сунув под мышку журнал, он первым вышел из рубки, напоследок с отчаянием глянув на разбитую радиоточку.
Он пошёл вперёд, туда, где коридоры и лестницы вели к машинному отделению, настороженно вслушиваясь в ровный гул.
Там было очень шумно, пусть даже машины находились где-то за толстыми переборками. Но найти закуток для того, чтобы в нем поместиться вдвоем или в одиночку, найти удалось.
Гигант душераздирающе зевнул. Да и Тео уже хотелось спать.
- Ещё пять дней, - Тео опустился на пол, прижавшись спиной к слабо вибрирующей переборке, положил рядом судовой журнал и пистолет. - Возможно, у нас получится как-то починить радио и связаться с берегом.
«Если за вами не придут доппельгангеры. А они придут. Наверняка. Вот только - кто это такие?»
- «Твоя жизнь теперь моя»… что это всё значит? - Тихо пробормотал он, озадаченно потерев глаза. Мелькнула мысль, что за всеми кошмарами этой ночи он совершенно забыл о еде. Или хотя бы воде. Но ни есть, ни пить не хотелось, только внутри было какое-то странное ощущение - словно хотелось чего-то, тоскливо и безнадёжно. Тео снова потёр глаза ребром ладони. Это просто усталость. Усталость и кошмар всего случившегося. Он пытался не поддаваться панике, и пока у него получалось, вот только он ещё понимал - долго выдержать не получится.
- Доброй ночи, Эудженио, - пробормотал он, прикрыв глаза; нет, спать Тео пока не собирался, намереваясь дождаться, пока уснёт гигант.
Тот отключился почти сразу, свернувшись в комок и иногда содрогаясь от чего-то, что видел во сне.
Тео выждал ещё некоторое время, отчаянно борясь с подступающим сном. Но надолго его не хватило. Мелькнула в сонном сознании мысль - стоит осмотреть судно при свете дня, а затем он отключился.
25 апреля, лайнер "Роза Ветров", где-то посреди Атлантики
Помещение было наполнено дымом хороших сигар и тишиной. Детектив сидел в плетеном кресле, сцепив руки и положив локти на бедра. Лицо наполовину скрывала тень от шляпы, но даже сейчас было заметно, что он не очень молод и что смотрит он весьма и весьма внимательно.
Запах сигар Тео не волновал, также как тишина и пристальный взгляд - все эти игры в гляделки были ему знакомы. Куда сильней его тревожил глухой стук сердца, доносившийся не из его груди. Такой чёткий, такой ясный и завораживающий ритм.
- Я вам всё рассказал, - наконец нарушил он молчание, лишь бы перекрыть словами этот стук.
- Что ж... - узловатые пальцы слегка хрустнули, когда детектив выпрямился, крутанув все так же сцепленными кистями. - Тогда я позволю себе сократить этот рассказ, если вы не против. Итак, вы очнулись на корабле, на котором плыли из Генуи...
*
Темнота и теснота. Глухо саднит локоть, прижатый к стенке. Колени упираются в грудь из-за тесноты. Почему-то не холодно, но и не жарко.
Это не было похоже на узкую, тесную каюту - третий класс, единственное, на что хватил в спешке собранных денег. Тео глухо выругался, а потом попытался выпрямиться, ощупывая ладонями темноту вокруг себя. Ещё пока спокойный, уверенный, что это всё - просто какая-то дурная шутка подвыпивших матросов, запихнувших его… в шкаф. Это ведь было самым разумным объяснением.
Скорее cундук. Крепкий, с тяжелой крышкой и без единой щели. Вещей, впрочем, там тоже не было.
Это переставало походить на шутку. Тео с трудом повернулся в тесноте, попытавшись встать на четвереньки и упереться спиной в крышку. И напрягся, надеясь, что этого ей хватит, чтобы приподняться.
Хватило. Она не была заперта.
В нос ударил запах морской соли, гари и остывающего железа.
- Эй? Есть кто? - Он рывком поднялся, выбираясь из сундука и оглядываясь. Как он тут очутился? Что произошло? Но память подводила, подбрасывала только какие-то невнятные обрывки воспоминаний. Произошло что-то серьёзное, Тео это понимал, иначе откуда бы взялся запах гари - здесь, на пассажирском судне посред Атлантики это не значило ничего хорошего.
Тишина. Плеск волн и ни одного огонька. Только ровный шум машин где-то далеко внизу, под ногами.
Он был в каюте, но не своей, третьего класса, а чьей-то чужой. Кажется, здесь даже никто не жил, или стюард так тщательно убрал все? С откинутой и тщательно заправленной кровати с глухим стуком упала подушка. И никаких личных вещей.
Почему-то эта проклятая подушка заставила отшатнуться назад, едва не споткнувшись о сундук. Замерев, Тео выругался, а потом рассмеялся в голос, осознав всю глупость ситуации. Его просто оттащили в какую-нибудь свободную каюту. Дурацкое происшествие, но ничего пугающего. Ведь так?
Он прошёлся по каюте, тщетно заглядывая во все уголки, а потом толкнул дверь, выглядывая в коридор.
Коридор был пуст и темен, если не считать одиноко перемигивающихся лампочек в самом конце. Впрочем, почему-то и это не мешало разглядеть ровный покачивающийся пол.
Он сделал пару шагов вперёд, прислушиваясь к далёкому и ровному гулу машинного отделения и то и дело поглядывая на пол. На зрение Тео никогда не жаловался, но почему-то то, как он видел пол в темноте, слегка настораживало. Но может, глаза просто привыкли к полумраку… Он встряхнулся и уже куда быстрей двинулся дальше по коридору.
- Кто-нибудь тут есть?
Шорох раздался сзади и почему-то немного сверху.
Такие шорохи никогда не значили ничего хорошего. Никогда.
Тео рванул к стене, в сторону от звука. Прижался к ней и обернулся, вглядываясь в полумрак.
Вовремя. На то место, где он только что стоял, с мягким отвратительным звуком упало тело. Мелькнули удивленные, расширенные глаза на безвольно обвисшем лице.
Вопль ужаса - пусть и сдавленный - сдержать не удалось. Тео шарахнулся назад, дальше от тела, глядя в глаза мертвеца… а мертвеца ли? Сжав зубы, он выругался, а потом кинулся обратно к человеку, опустившись рядом с ним на колени и пытаясь нащупать пульс. Вдруг - живой?!
Нет. Уже явно несколько часов как нет.
Тео отдёрнул руку от тела. Зажмурился, пережидая бесконечно-долгие секунды липкого, тошнотворного ужаса. Ему доводилось видеть мертвецов - пару раз, но они когда не падали на него с потолка.
Нужно было найти капитана - или кого-то из офицеров. Да подошёл бы даже матрос!
«И оставить этого синьора тут?»
Мёртвого синьора. Ох, дьявол.
Он открыл глаза и, вновь выругавшись, уставился на тело, пытаясь отвлечься от мерзкого ощущения неправильности происходящего.
Перерезано горло. Аккуратно так. Но ни следа крови на одежде и вокруг. Одежда явно принадлежала некоему достаточно богатому человеку, и даже, кажется, смутно знакомому, но лицо опознать не удавалось.
Это было странно. Тео озадаченно качнул головой и поднялся на ноги, машинально вытирая ладонь одна об другую, словно пытаясь стереть воспоминание о том, что он касался мертвеца.
Он огляделся, а потом медленно отступил от тела. Шаг, ещё один, ещё - в сторону конца коридора. Нужно было как можно скорей добраться до людей. До живых людей.
Коридор выводил на одну из средних палуб, где обычно сновало множество деловитого и праздно шатающегося народа... Обычно. А сейчас палуба выглядела так, будто здесь произошел взрыв, покореживший металл и выбивший стекла. В носу защекотало от сладкого, притягательного, но вместе с тем прогорклого запаха.
Его источник нашелся быстро. Еще несколько изрезанных, расстрелянных и искалеченных тел матросов и пассажиров живописно свисали вокруг.
Тео был истинным ребёнком нового века - прогрессивно мыслящим и всегда уповавшим на здравый смысл. Но сейчас, глядя на то, что было остатками тел ещё недавно живых людей, он тихо взвыл и отчаянно перекрестился.
А потом инстинктивно отшатнулся к двери, прикрыв нос ладонью, лишь бы не чувствовать этот медный запах крови, и стараясь дышать через рот.
Кто это мог сделать? Какие… монстры?
Всё ещё вжимаясь спиной в дверь, Тео огляделся, панически прислушиваясь, словно мог расслышать что-то сквозь мерный шум волн за бортом.
Что-то скреблось и билось внизу, там, где машины. Огромная... крыса?
Удержаться от нервного смешка было невозможно. Про огромных крыс Тео читал в газете - той, что по-пожелтей, с разными жуткими историями со всего мира. Но гигантские крысы должны были жить в Нью-Йорке, в канализации, а никак не тут.
Он вновь огляделся, стараясь не коситься в сторону изуродованных тел. Крыса не крыса, а ему нужно было что-то, чем можно было бы отбиться от кого бы то ни было.
«Отбиться, как же… тому, кто сделал такое с этими несчастными, плевать, что у тебя будет в руке». Тео вздрогнул. А вдруг это были такие же, как те, из Милана?
В Нью-Йорке жили крысы. А в Лондоне, говорят, в сточных водах завелись свиньи. Огромные, хрюкающие хищные свиньи, которые не оставляют от людей даже целых костей, сжирают целиком.
Рядом валялось немало кусков металла и даже какое-то оружие, которое приличные люди носят за пазухой. Был и огнегаситель, явно неподъемный, и несколько лопат.
Тео подобрал лопату, взвесив её в руке. Потом, помедлив, и кое что из оружия. Он старался не смотреть на мертвецов, но от этого казалось, что они сами за ним следят своими тусклыми, неподвижными глазами.
Почему-то хотелось увидеть хоть кого-то живого. Хотя бы крысу. А ещё - оказаться подальше от этого сладковатого, неожиданно приятного запаха.
Поудобней перехватив лопату, Тео поспешил вниз, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.
Надо было, наверное, закрывать за собой двери. Потому что лучше, если это сделаешь ты сам, а не призраки, следящие за каждым шагом.
Хлопок. Скрип.
Ты только что прошел там. И там никого нет. Наверное никого.
Еще хлопок. Звук шагов по металлической палубе.
Хлопок. И краем глаза виден двойник: взъерошенный, напуганный, вооруженный лопатой молодой... труп?
А, нет.
Это всего лишь отражение в осколке зеркала.
Пальцы сжимались на деревянном черенке лопаты всё крепче и крепче. Полиция, мафия, чернорубашечники - разве они страшные? Они живые, от них можно убежать, у них есть слабости и пороки. А какая слабость у тишины и пустоты?
Мелькнувшее отражение заставило дёрнуться, занося лопату для неслучившегося удара. Тео с пару мгновений смотрел себе-зеркальному в глаза, словно пытаясь убедиться, что он - это он. Наверное, окажись там кто-то другой, это было бы отличным доказательством того, что всё вокруг - сон. Жуткий, мерзкий, но сон.
Но вокруг была реальность. Реальность, в которой он должен был спуститься вниз, чтобы убедиться, что никаких крыс в машинном отделении нет, и это просто шуршал какой-нибудь механизм.
Не хватало чего-то еще. У этой тишины не было живых звуков. Совсем. Даже шума крови и сердцебиения, нормального при испуге.
Тео замер и вскинул левую руку к груди, к сердцу. Ничего. Ни биение, ни дрожи.
Он вздохнул… и вздрогнул, потому что за вздохом не последовало желания сделать ещё один вдох.
- Это сон. Это. Сон. Проклятие, так не бывает.
Лопата с глухим стуком упала на пол, и Тео схватился за запястье, пытаясь нащупать под кожей ниточку пульса.
Кожа под пальцами потеплела. Пульс был сначала редким, неровным, потом выровнялся. Тело привычно задышало.
Он рассмеялся, тихо и испуганно.
- Дурак. Показалось же.
Нагнувшись, Тео подобрал лопату, глубоко и с наслаждением вдыхая спёртый воздух судовых коридоров. Что может быть нелепей мысли о том, что человек - мыслящий и двигающийся, перестал дышать?
Ещё один смешок нарушил тишину коридора, а за ними последовали шаги - уже не такие осторожные, а быстрые и уверенные.
Корабль безмолвствовал, зато шум снизу нарастал и постепенно превращался в гулкие удары и крики.
Крысы так не могли кричать. Внизу были люди, и они были в опасности.
Здраво мыслить становилось всё сложней и никак не выходило ответить хотя бы на один из сотни панических вопросов, что крутились в голове.
Но люди…
Тео рванул вперёд, проскакивая лестницы между этажами в пару прыжков и отчаянно надеясь, что он не опоздает.
Тяжелая дверь была задраена снаружи. А изнутри доносились мерные удары, заставляющие ее сотрясаться. Больше там никто не кричал, только громко пыхтел.
Тео стукнул кулаком по двери со своей стороны, привлекая внимания того - или тех, кто был заперт.
- Эй, вы там как? Погодите, я вас сейчас вытащу.
«А ты уверен» - кольнула сознание шальная мысль, - «что нужно отпирать дверь? Вдруг там заперт тот, кто сделал это всё с теми несчастными на палубе?».
Пыхтение и стук на полминуты прервались, зато вместо него послышался низкий мужской голос, коротко и эмоционально рассказывающий на плохом английском о тяжести бытия.
- О, простите, - Тео тоже перешёл на английский; знал он его неплохо, пусть иногда и терялся на особо сложных конструкциях и длинных предложениях. Но тираду он понял. - Я сейчас вас вытащу. Погодите.
Он пригляделся к замку.
- Что здесь произошло? Там на палубе… как после праздника мафии со стрельбой и ножами.
Замка по сути и не было. Обычный "штурвал", тяжелый и неповоротливый. Да и дверь явно из тех, что выдержат даже доисторического зверя гадрозавра, кости которого были найдены полвека назад в Нью-Джерси.
Тео ухватился за «штурвал», уже готовый напрячься и начать проворачивать его, но замер. Назойливая мысль не покидала сознание.
- Кто вас тут запер? - Поинтересовался он у примолкнувшего «пленника».
- Леди... - по ту сторону тяжело вздохнули, привалившись к двери.
Это ни о чём не говорило Тео. Всё больше вопросов, а ответов так и не появлялось. Он вздохнул и прислонил лопату к стене рядом с дверью, чтобы ухватить её в любой момент.
А потом покрепче сжал ладони и напрягся, пытаясь провернуть замок.
Плохо. Сложно. То ли замок заклинило, то ли изначально он был предназначен для силачей.
Тео выругался, громко и эмоционально, и в досаде стукнул кулаком по двери. Ему нужно было что-то… что-то вроде лопаты.
Подхватив её, он вставил деревянную часть в «колесо» замка, превращая её в рычаг, и снова надавил, отчаянно надеясь, что черенок не сломается, а ему хватит сил провернуть механизм.
Черенок опасно затрещал, так и не сдвинув колесо ни на дюйм.
- Да чтоб тебя… вас тут хорошо заперли, синьор, - сообщил Тео «пленнику», вытаскивая лопату из кольца. Пригодится ещё. Он раздражённо выдохнув, а потом, заставив себя успокоиться, оглядел дверь, а потом - и коридор вокруг.
Судя по находящимся рядом трубам и агрегатам, эта дверь вообще не была предназначена для того, чтобы ее открывать вручную. Нужно было повернуть единственный находящийся в другом положении рубильник на щите неподалеку.
«Ну что ты за дурак, Тео?».
Он почти рассмеялся от облегчения, в пару быстрых шагов приблизился к рубильнику и уже ухватился за него, чтобы опустить, но вновь замер, раздумывая. Секунда, две…
«Хуже уже вряд ли будет». Вздохнув, Тео перехватил лопату поудобней и опустил рубильник, а потом вернулся к двери, готовый, если нужно, прокрутить замок.
Шипение и клубы пара возвестили о том, что рубильник был выбран правильно. Уже знакомая приторная и отвратительная вонь ударила в нос вместе с медленно открывающейся тяжелой дверью.
Инстинктивно отступив на пару шагов назад, Тео вскинул ладонь к лицу, вновь прикрывая нос и пытаясь не вдыхать этот запах смерти и ужаса.
«Ты действительно уверен, что это была хорошая идея?».
Нет. Теперь - не был. И потому лопата была вскинута так, чтобы встретить то, что шагнёт из двери.
Сначала показались пальцы, ухватившиеся за край двери. Волосатые огромные пальцы, похожие на обезьяньи. А затем с тяжелым вздохом появилось и остальное. Остальное было тоже излишне волосатым (черная густая шерсть покрывала даже щеки), огромным и неодетым. И смущенно прикрывалось какой-то тряпочкой.
Волосатость синьора заставила Тео уже вскинуть лопату для замаха, но в следующий момент, отвесив мысленную оплеуху себе, он опустил «оружие». Мало ли - вдруг этот человек работал в цирке? Или ещё где?
- Вы в порядке? - Настороженно поинтересовался он, стараясь не особо пялиться на волосатость человека.
Тот задумался, глядя на собеседника пустыми глазами, почесал медленно в затылке. Потом пожал плечами и кивнул.
Молчание незнакомца Тео не смутило.
- Вы из пассажиров? Вы знаете, что тут произошло? И где кто-нибудь из офицеров? - Вопросы он задавал медленно, не до конца уверенный, что человек в шоковом состоянии нормально понимает его.
- Кого? - он хлопнул глазами, нахмурившись. - Я плыл с Леди. Напали зеркала. За мной бежали такие как я. Потом Леди закрыла дверь.
- Какие зерк… - Тео оборвал себя. Вряд ли бы ему ответили внятно на всю тысячу вопросов, что были в голове. - Ну, зеркал больше нет - по пути мне попадались только разбитые. Можем поискать вашу Леди, возможно, с ней всё в порядке. Или кого-то из пассажиров. Как вас зовут?
- Евгений, - двухметровый волосатый мужчина произнес это с каким-то смущением.
Тео покатал на языке странное имя. Славянин?
- Хорошо… Эудженио. Меня зовут Тео. Тео Моратти. С вами всё в порядке? Вы не ранены? Если нет, то давайте… пойдём отсюда.
Признаваться в том, что просачивающийся из двери запах вызывает какое-то странное беспокойство, он не хотел.
Возможно, отправляться куда-то в компании двухметрового волосатого мужика было не лучшей идеей, но другого выбора у Тео не было.
- Нет. Нет, - гигант сморщил узкий лоб еще больше. - Там... выкинуть надо.
Связать между собой сладковато-гнилостный запах и слова Эудженио было несложно. Пальцы Тео сами собой сжались на лопате крепче, но он кивнул и выдавил из себя улыбку.
- Ладно. Конечно. Я помогу. Давайте первым.
Почему-то поворачиваться спиной к здоровяку не хотелось.
- Не надо, - голос неожиданно стал тише. - Не для молодых сэров. Веревка. Тряпка. Двери надо открыть. И все.
- Все люди равны, Эудженио. Я - не какой-то нежный лордик, который боится того, что там, - Тео махнул рукой в тёмный проём двери. - Я найду вам верёвку и тряпку, но вам не надо всё делать одному.
Это была техническая палуба, и здесь наверняка должно было быть что-то вроде подсобки или склада со всяким нужным хламом. Оставалось только отыскать нужную дверь.
Это было вопросом времени. Темнота все еще не была помехой.
Это начинало волновать. Тео никогда не жаловался на зрение, но раньше ему, как и всем остальным, кого он знал, было довольно сложно ориентироваться в темноте, а здесь…
Но, возможно, это была особенность судового освещения? Темнота, которая на самом деле не темнота?
Отыскав верёвку и большой кусок мешковины, Тео вернулся к оставленному в коридоре Эудженио.
- Я всё нашёл. Показывайте, что нужно убрать.
О том, что это «что» наверняка было когда-то человеком, он пытался не думать. Мысль была тошнотворной.
- Как это случилось?
Взгляд у Евгения потемнел, он очень тяжело вздохнул.
- Я их убил. Когда они напали. Как... как бешеные псы. Не надо смотреть.
Он ушел внутрь, забрав с собой мешковину.
Дальше порога Тео не пошёл. Спорить со здоровяком ему расхотелось. Он стоял, вглядываясь в пахнущую смертью темноту и пытался успокоиться. Слишком много произошло, и Тео терялся в том, что чувствует. Остаться один на один с тем, кто признался в убийстве?
«А сам? Ты тоже - убийца. Будто в том взрыве мог кто-то выжить».
Гигант вышел через четверть часа. В огромном мешке он нес бесформенную, истекающую темными пятнами, отчаянно и сладко пахнущую массу, оставляющую омерзительное послевкусие на небе. Помотав головой, Евгений пошел дальше. В его глазах снова поселилась пустота.
Тео отстал от него на пол десятка шагов, упорно дыша через рот. Было жутко, тошно и неприятно, и на мешок он старался не смотреть.
Хотелось проснуться. Закрыть и открыть глаза, оказаться в своей тесной каюте, и чтобы с верхних палуб доносилась музыка и голоса людей. Живых людей.
- Вы знаете, где может быть ваша Леди? - Спросил он, лишь бы не молчать.
- Нет. Она ушла. Может быть, вместе со всеми, - плеск воды, поглотившей мешок, все еще заглушался шумом машин. Гигант еще раз вдохнул и ткнул пальцем в висящие тела. - Их тоже..?
- Да. Нет…! Боже мой, - Тео отошёл к борту, глядя на тёмную воду и волны с пенящейся на гребнях пеной. Его мутило. - Нет. Не надо. Мы ведь прибудем в Новый Орлеан. И там их нужно будет похоронить по-нормальному. Давайте просто оттащим их куда-нибудь, где будет прохладно.
- Ледник для мяса? Он внизу. У повара.
Тео молча кивнул, с трудом оторвав взгляд от беспокойного моря. И также молча отошёл к здоровяку, готовый помочь ему.
«Это просто тела. Ты уже ничем не можешь помочь этим людям. Только сделать так, чтобы их тела были погребены достойно».
Тел оказалось не так уж много... для такого огромного корабля. Но почти везде были следы панического бегства, давки и драк. Зато не было ни одной шлюпки, а на палубах там, где они были раньше, находились искалеченные и откровенно растоптанные тела тех, кому не повезло.
Евгений молчал. Он мерно шел по палубам и коридорам, собирая останки и до боли, до побелевших костяшек, сжимая руки в кулаки.
Закончив, он долго смотрел на куски мяса, лежащие аккуратно в судовом рефрижераторе, и, резко отвернувшись и позеленев, метнулся на палубу.
Ему помогали молча. И все те минуты - или часы, что они с Эудженио собирали останки, Тео пытался не думать о том, что именно они делают. Он прокручивал в голове дурацкие, самые назойливые песни - из тех, что пели во время работы крестьяне в его детстве. Но это не могло отвлечь ни от вида крови, ни от её запаха. Этот одуряющий запах был повсюду, казалось, он пропитал собой стены, и сам Тео тоже был им пропитан. И он не отпускал.
Шаги гиганта затихли, а Тео всё ещё стоял на пороге холодильника, не чувствуя холода - его поглотил запах. И это было чудовищно.
Дёрнувшись, он с грохотом захлопнул дверь и кинулся наверх, так быстро, как только мог.
На палубе он метнулся к перилам и, перегнувшись через них, глубоко вдохнул холодный океанский запах и замер так на долгие минуты. А потом обернулся через плечо.
- Эудженио. Нам нужна… - он запнулся, - la tuga. Место, где приборы и капитан. Понимаете? Нужно найти радиоточку, связаться с кем-нибудь на берегу!
Он только молча ткнул пальцем наверх, в сторону мостика.
Чтобы преодолеть несколько коридоров и лестниц, понадобилось не так много времени. Теперь Тео уже шёл впереди, оставив гиганта за спиной: на смену недоверию пришло отчаянное понимание - если бы этот здоровяк хотел, он бы давно уже свернул ему шею.
Рубка была тщательно и аккуратно, если это можно в принципе отнести к этому процессу, разрушена. Штурвал, управление, связь... все это было либо раздавлено, либо сломано.
В повернутом спинкой ко входу капитанском кресле кто-то сидел. Была видна фуражка и безвольно опущенная рука, а под ней, на полу, богато украшенный пистолет.
- Che cazzo! - Не сдержался в выражении Тео, глядя на уничтоженную рубку. - Pezzo di merda!
Хотелось что-нибудь пнуть. Или взвыть в голос от отчаянии, охватившего его при виде разбитых приборов.
«Успокойся. Ты ведь взрослый, разумный человек. Сосредоточься. Не паникуй».
Увещевания внутреннего голоса помогали слабо. Оставив лопату у входа, Тео медленно прошёлся по рубке, обходя стороной кресло - он знал, что там увидит. И не хотел это видеть.
- Эудженио? Что за «зеркала» гнались за вами? И что за люди… были с вами за дверью? - Спросил он, остановившись у того, что должно было быть радиоточкой.
- Люди. Как я. Как другие. Такие же. Как в зеркале, - он неопределенно помахал руками, пытаясь справиться с недостатком слов. - За дверью простые. Разные. Не как в зеркале. Но они сошли с ума. Кинулись на меня. Как маньяки. Как чудовища. Я бил их. Я чудовище?
Тео провёл пальцами по обломками того, что должно было быть микрофоном, а потом обернулся к гиганту и проговорил, неторопливо и спокойно.
- Нет, Эудженио, вы не чудовище. Я видел, как ужасает вас смерть, как вы смотрели на этих несчастных - в ваших глазах были ужас и боль. Чудовища так не смотрят. Вы защищались, хотели жить. И я верю, что будь у вас шанс, вы бы не стали убивать. Лишение другого жизни это страшно, но если вы не упиваетесь этим, то это значит, что Человек внутри вас жив. Всё в порядке, Эудженио. Вы не чудовище.
Он нервно кивнул, глядя заблестевшими от слез глазами. Но на улыбку его сил не хватило.
Вместо него улыбнулся Тео. Он словно чувствовал ответственность за этого немногословного гиганта; как никак, тот был пока единственным живым, кого он встретил на этом судне. А это значило многое.
- Нам нужно найти что-то, что рассказало бы, что случилось, - он вернулся к осмотру рубки. - Вы чувствуете себя героем книг про Пинкертона? Это ужасная шутка, но мы с вами теперь что-то вроде детективов.
«Если хотим выжить».
Столы, шкафы, полки с разбитыми приборами - Тео внимательно оглядывал всё, стараясь обходить по большой дуге капитанское кресло. Это было глупо, очень глупо, но он не хотел смотреть на этого мертвеца.
Судовой журнал нашелся не сразу. Он был не то чтобы спрятан, но заброшен туда, где ему точно было не место.
Среди прочих записей, повествующих о повседневной жизни корабля, последней была следующая:
24 апреля 1927 года
Запись от руки, быстрым дергающимся почерком.
«Это страшно. Нас атаковали доппельгангеры. Их мало, но люди в панике. Уже есть жертвы. Что им нужно?»
Запись другим почерком на полях.
«И будут еще. Счастливого сна, твоя жизнь теперь моя».
Под записью был знак, нарисованный кровью – шипастый крест, пронзающий человеческий язык.
Подобрав с пола карандаш, Тео чиркнул под непонятным ему словом. Что-то крутилось в памяти, но он никак не мог вспомнить, что могло значить это слово.
Но одно он понимал точно - кто бы не оставил послание и странный знак, он был ещё на судне. Потому что - ну куда деваться с лайнера, застрявшего посред Атлантики?
Он ещё раз глянул на слово, нахмурился, а потом с беззвучным вздохом шагнул вперёд, подбирая пистолет капитана и наконец опасливо заглядывая за спинку кресла.
Ничего хорошего он там не увидел. У человека не было лица и части черепа.
- Покойтесь с миром, капитан, - сдавленно проговорил Тео, поспешно отвернувшись. - Эудженио, я думаю, нам нужно найти убежище. Нам нужно будет отдохнуть, а оставаться посреди палубы или в простой каюте - не лучшая идея. Что-то с очень крепкой дверью.
Он подхватил со стола судовой журнал.
- Что-то вроде того места, где вас… спрятали.
- Среди машин. Но там шумно. Зато двери...
- Лучше пусть будет шумно. Возьмите лопату и пойдёмте.
Тео сделал пару шагов к двери, а потом остановился и обернулся к гиганту.
- Эудженио, какое сегодня число?
- Двадцать... - он начал загибать пальцы. - Пятое?
- Отлично, - Тео облегчённо выдохнул. Ничего «отличного» во всём случившемся не было, но он просто хотел быть уверен, что не потерял в забытие лишние дни. Перехватив поудобней пистолет и сунув под мышку журнал, он первым вышел из рубки, напоследок с отчаянием глянув на разбитую радиоточку.
Он пошёл вперёд, туда, где коридоры и лестницы вели к машинному отделению, настороженно вслушиваясь в ровный гул.
Там было очень шумно, пусть даже машины находились где-то за толстыми переборками. Но найти закуток для того, чтобы в нем поместиться вдвоем или в одиночку, найти удалось.
Гигант душераздирающе зевнул. Да и Тео уже хотелось спать.
- Ещё пять дней, - Тео опустился на пол, прижавшись спиной к слабо вибрирующей переборке, положил рядом судовой журнал и пистолет. - Возможно, у нас получится как-то починить радио и связаться с берегом.
«Если за вами не придут доппельгангеры. А они придут. Наверняка. Вот только - кто это такие?»
- «Твоя жизнь теперь моя»… что это всё значит? - Тихо пробормотал он, озадаченно потерев глаза. Мелькнула мысль, что за всеми кошмарами этой ночи он совершенно забыл о еде. Или хотя бы воде. Но ни есть, ни пить не хотелось, только внутри было какое-то странное ощущение - словно хотелось чего-то, тоскливо и безнадёжно. Тео снова потёр глаза ребром ладони. Это просто усталость. Усталость и кошмар всего случившегося. Он пытался не поддаваться панике, и пока у него получалось, вот только он ещё понимал - долго выдержать не получится.
- Доброй ночи, Эудженио, - пробормотал он, прикрыв глаза; нет, спать Тео пока не собирался, намереваясь дождаться, пока уснёт гигант.
Тот отключился почти сразу, свернувшись в комок и иногда содрогаясь от чего-то, что видел во сне.
Тео выждал ещё некоторое время, отчаянно борясь с подступающим сном. Но надолго его не хватило. Мелькнула в сонном сознании мысль - стоит осмотреть судно при свете дня, а затем он отключился.
@темы: 25 апреля, Гибсон, Евгений, 1927 год, предыстория, Тео
Ночь, в которой живой брат встречает мёртвого брата
Ретроспектива. 6 мая, Новый Орлеан, где-то на болотах
Лакес был не слишком рад, но пустил Леона без вопросов. На Иштвана он косился с некоторым неодобрением, а от охраны Тремера отказался в резкой форме. Впрочем, против его присутствия, в том числе не в виде бессознательного кулька, почему-то не возражал.
Для поселения он выделил что-то вроде флигеля, с отдельными выходами в районе озера и в достаточно сухой местности. Охотиться позволил на животных, запретив трогать самок и детенышей. Самцов уже можно, людей тоже, сами виноваты. Мясо оставлять или складировать вон туда, падальщики сами разберутся.
Иштван маялся. Не то чтобы неприкрыто, но периодически он начинал капризничать. Впрочем, не слишком много, все же выучка брала свое.
Это вызывало у Леона легкое фоновое раздражение, мешавшее концентрироваться на важном. По большей части Ласомбра занимал время медитацией и воспоминаниями. Складывал в стройную и страшную картину все то, чему он за последнее время был свидетелем или, вольной или невольной, причиной. Почему-то взгляд изнутри, того, что бесхитростный Майк называл пиздецом, а оккультные практики - экспоненциальным прорывом вероятностной ткани, придавало Леону внутренних сил и уверенности.
А вот непонятно чего желающий Иштван эту силу слегка подтачивал, вызывая в памяти разговор с Антимо о душевных терзаниях подданных домена.
Салюбри, уловил шестым чувством настрой Леона, куда-то делся. Не то чтобы далеко, но решив заняться бесконечными, пусть и не изматывающими, тренировками.
В очередной раз напомнив себе добыть оружие для тренировок, Леон вернулся к медитации, в глубине души искренне не понимая, как Лакес живет в таких условиях. Да, эта часть байу была относительно сухой, к тому же Иштван как мог обеспечил удобства в их походном лагере. И сам Леон избавился от всего, что могло накапливать воду, скорее по привычке, - обрезал волосы на уровне лопаток, надел плотные кожаные штаны, высокие сапоги и любимую, зачарованную Аланом рубашку, но... все равно, было мокро. Иррациональное отвращение к воде за полгода въеллсь слишком сильно, и Леону почти что приходилось себя уговаривать, ведя внутренние дивлоги на два почти одинаковых голоса.
Да, мокро. Но безопасно же. Безопаснее, чем где угодно еще.
Болотные огоньки перестали танцевать, вспугнутые куда более мощным светом. И тарахтением приближающихся моторов. Грязь вздыбилась волной вокруг Леона, когда несколько мотоциклов синхронно затормозили буквально в метре от него.
Марко задумчиво пробежался пальцами по стволу дробовика.
- Поговорим... брат?
Леон улыбнулся, довольно и хищно, и медленно открыл лишенные белков глаза. Совсем не так, как положено вести себя застигнутой врасплох добыче.
- Salve, брат.
Пятиконечная звезда из мтоциклов вокруг Леона синхронно сдала назад. Буквально на полметра, и моторы не были заглушены. Только Марко остался на месте.
- Ты снова меня звал, - он двинул челюстью, неодобрительно поморщившись. - Спасибо за Саймона. И какого хуя?
Леон поморщился.
- Он не любит это имя.
- Поговоришь об этом с паспортисткой.
- Ты опять привел толпу, брат. Опять не рискнул прийти один. Все еще боишься меня? - Ласомбра не поднимался с места, расслабленно скользнул взглядом по мотоциклистам. Считая, разумеется, отмечая расстояние до каждого и запоминая, кто чем вооружен.
- Да. И за них тоже. А ты все еще не умеешь отвечать на вопросы и двигаешь языком, только чтобы тянуть время.
- Я рад тебя видеть, - Леон улыбнулся, и это прозвучало почти искренне. - Ты мне, разумеется, не поверишь, но я позвал тебя ради него. Ради Виктора. С тобой он не свернет себе шею... даже если очень будет хотеть.
- Мило, достойно. Какое еще твое любимое слово? Лицемерно?
- Ты мог не приезжать, - Леон пожал плечами, стараясь чтобы жест не вышел слишком резким.
- Обычный разговор. Ты так и не поменял манеру. Приступай к последней части.
Это оказалось на удивление обидно. Леон снова поморщился и перестал улыбаться.
- Я изменился сильнее, чем ты когда-либо сможешь осознать, - он все-таки встал, делая шаг к брату и почти касаясь дула дробовика. - Но я отвечу, если ты потрудишься задать хоть один вопрос. Какого хуя - что?
- Ты смотришь на меня мертвыми глазами с мертвого лица. Да, ты изменился. Какого хуя ты мыл мозги парню и какого хуя тебе нужно от меня, кроме желания сбагрить его?
- Я забрал его из той дыры, в которой вы все бросили его гнить, - тема не располагала к сарказму, и Леон просто злился, пока контролируемо и холодно. - Поздновато для игры в обеспокоенного папочку. Все уже случилось.
- Это не ответ на мои два вопроса.
Леон аккуратно и немного брезгливо отодвинул дуло дробовика в сторону.
- Если бы ты хотел убить меня, не начинал бы разговор. Тут бы уже все горело. Виктор мне дорог, и мне плевать, что ты на этот счет думаешь. Я бы сказал, что люблю его, но это слово для тебя пустой звук. Помимо этого, у меня есть кое-что по твоему профилю.
уло невозмутимо вернулось на место.
- Я же просил начать с конца. И ты говоришь, что изменился сильнее, чем я могу себе представить. Может быть, но я не вижу этого в упор.
- В городе полно крысиных нор с опасным и вредным барахлом. И хозяевами, которым пошла бы лишняя дырка в черепе. Я солью тебе все, что знаю, и даже не захочу комиссионных. На моего отца ты работаешь, так что тебе не впервой.
- Как мило, ты первый. И ты точно не перепутал меня с хулиганом из подворотни?
Нет, - Леон снова посмотрел на брата с холодной злостью. - Не строй из себя девочку, ты тоже не меняешься. Я знаю, кто ты. И кем будешь всегда.
- Наш путь определит дорога. Нет, брат. Так не пойдет. Я тебе не девочка на побегушках, так что крысиными норами соблазняй местных воришек.
В затянувшей глаза черноте блеснули багровые искры. Леон снова улыбнулся, обнажая клыки.
- Вот как. А кто ты мне?
- Охотник и добыча, я полагаю. Еще риторических вопросов? - он напрягся, мягко наливаясь чем-то опасным, светящимся в ответном взгляде.
Злость перестала быть холодной, постепенно распаляясь в пламени темперамента.
- Осторожнее, брат. Последний раз на меня охотился тот, кого ты зовешь Саймоном, хотя он не любит это имя. Он не достиг успеха, но не потому, что ты плохо его учил. Я бы сказал, даже наоборот.
- Он не охотится на таких, как ты. Ночь не его время. Хотя о чем я, у вас же любовь.
- Ты его бросил, - повторил Леон, продолжая скалиться. - Какое тебе дело до того, что у нас?
- Я его отпустил. Тогда, когда он захотел уйти и мог уйти. Не ты ли у нас всегда был пропагандистом свободы воли?
- Ах, отпустил, - Леон коротко и зло расхохотался, повышая голос. - Слышите, вы? Младшие. Когда Марко Феррара теряет брата, это называется "отпустил". Главное, что Марко Феррара не в ответе за его дальнейшую Судьбу. Меня ты, видимо, тоже "отпустил". Как отпустишь кого-то из них.
Говори о деле, идиот. Не об этом!
- Да. Как отпущу любого из них, - почему-то Марко успокоился. - Если ты желаешь быть рабом или владеть другими как рабами, то да, ты изменился. Или врал всегда. И такова твоя любовь. Овладеть. Избить. Подчинить себе. Влюбить в себя. И не оставить выбора, кроме как делать то, что ты пожелаешь. А потом прийти и сказать, что виноваты все, кроме тебя.
Из Леона точно выпустили воздух, он закусил губу и смотрел на брата, не моргая, долгие несколько секунд.
- Я не хотел, - голос звучал глухо. - Ничего подобного. Но есть то, что не зависит о наших желаний.
- Тогда уйми свое желание наорать на меня и говори уже про дела. Ты бы не вернул мне Саймона, если бы не желал купить мое время и внимание.
- Ошибаешься. Я вернул тебе его, чтобы ты за ним присмотрел. Я планирую делать опасные глупости, и хочу, чтобы в худшем из раскладов Виктор остался жив. Ты с этим справишься лучше, чем другие. Дела - приятный бонус сверху для нас обоих. Мне в городе мешают несколько темных культов. Жирных, разросшихся и готовых встретить своего хозяина, почти вошедшего в силу. Твое время и внимание я покупаю возможностью сделать полезную и благодарную работу.
- В пасть ты пойдешь сам, как всегда?
- Разумеется. У тебя есть альтернативы?
- Пристрелить лично и проследить, чтобы ты не встал?
- Это надо было делать раньше. И город после этого, скорее всего, смоет в океан. Дороговато за один мой испорченный бенефис.
- А, ты опять одинокий и никем не понятый спаситель мира. Один или хоть с командой?
- Вряд ли тебе понравится моя команда. Впрочем, если ты не пропил чутье, ты уже их почувствовал. Ты знаешь, мне нехорошо без братьев. Характер портится.
- И морщины появляются. Давай карту.
- Убери дробовик, - в тон ответил Леон, расстегивая рубашку и доставая из-за пазухи карту. Копию, разумеется, на которой остались только цели для охотников.
- Неохота. Ты оружие не уберешь при всем желании, а я не хочу тут устраивать что-то масштабное, - он ткнул пальцем в разлегшегося неподалеку дракона. Но дуло слегка отвел в сторону. Сторону мрачного, опирающегося на меч, Иштвана. - Подробности.
- Я не был там лично. Это внешние наблюдения, но ошибок нет, все проверено. Демонопоклонники, культисты, прочая мразь. Что-то могут, но пока еще к счастью не очень сильны. У тебя четыре дня. Потом это станет бессмысленно. Будете убирать за собой, рекомендую огонь. Но поджигать лучше одновременно и в самом конце.
- Четырех дней более чем достаточно, - Марко вновь повел челюстью, скривив губы. - Про Саймона я с тобой позже поговорю.
Он забрал карту и дал сигнал к отбытию. Разъезжались они по собственным же следам, развернувшись на месте.
- Удачи, брат, - тихо фыркнул Леон ему в спину. Зная, что кроме Марко этого никто не услышит.
Ретроспектива. 6 мая, Новый Орлеан, где-то на болотах
Лакес был не слишком рад, но пустил Леона без вопросов. На Иштвана он косился с некоторым неодобрением, а от охраны Тремера отказался в резкой форме. Впрочем, против его присутствия, в том числе не в виде бессознательного кулька, почему-то не возражал.
Для поселения он выделил что-то вроде флигеля, с отдельными выходами в районе озера и в достаточно сухой местности. Охотиться позволил на животных, запретив трогать самок и детенышей. Самцов уже можно, людей тоже, сами виноваты. Мясо оставлять или складировать вон туда, падальщики сами разберутся.
Иштван маялся. Не то чтобы неприкрыто, но периодически он начинал капризничать. Впрочем, не слишком много, все же выучка брала свое.
Это вызывало у Леона легкое фоновое раздражение, мешавшее концентрироваться на важном. По большей части Ласомбра занимал время медитацией и воспоминаниями. Складывал в стройную и страшную картину все то, чему он за последнее время был свидетелем или, вольной или невольной, причиной. Почему-то взгляд изнутри, того, что бесхитростный Майк называл пиздецом, а оккультные практики - экспоненциальным прорывом вероятностной ткани, придавало Леону внутренних сил и уверенности.
А вот непонятно чего желающий Иштван эту силу слегка подтачивал, вызывая в памяти разговор с Антимо о душевных терзаниях подданных домена.
Салюбри, уловил шестым чувством настрой Леона, куда-то делся. Не то чтобы далеко, но решив заняться бесконечными, пусть и не изматывающими, тренировками.
В очередной раз напомнив себе добыть оружие для тренировок, Леон вернулся к медитации, в глубине души искренне не понимая, как Лакес живет в таких условиях. Да, эта часть байу была относительно сухой, к тому же Иштван как мог обеспечил удобства в их походном лагере. И сам Леон избавился от всего, что могло накапливать воду, скорее по привычке, - обрезал волосы на уровне лопаток, надел плотные кожаные штаны, высокие сапоги и любимую, зачарованную Аланом рубашку, но... все равно, было мокро. Иррациональное отвращение к воде за полгода въеллсь слишком сильно, и Леону почти что приходилось себя уговаривать, ведя внутренние дивлоги на два почти одинаковых голоса.
Да, мокро. Но безопасно же. Безопаснее, чем где угодно еще.
Болотные огоньки перестали танцевать, вспугнутые куда более мощным светом. И тарахтением приближающихся моторов. Грязь вздыбилась волной вокруг Леона, когда несколько мотоциклов синхронно затормозили буквально в метре от него.
Марко задумчиво пробежался пальцами по стволу дробовика.
- Поговорим... брат?
Леон улыбнулся, довольно и хищно, и медленно открыл лишенные белков глаза. Совсем не так, как положено вести себя застигнутой врасплох добыче.
- Salve, брат.
Пятиконечная звезда из мтоциклов вокруг Леона синхронно сдала назад. Буквально на полметра, и моторы не были заглушены. Только Марко остался на месте.
- Ты снова меня звал, - он двинул челюстью, неодобрительно поморщившись. - Спасибо за Саймона. И какого хуя?
Леон поморщился.
- Он не любит это имя.
- Поговоришь об этом с паспортисткой.
- Ты опять привел толпу, брат. Опять не рискнул прийти один. Все еще боишься меня? - Ласомбра не поднимался с места, расслабленно скользнул взглядом по мотоциклистам. Считая, разумеется, отмечая расстояние до каждого и запоминая, кто чем вооружен.
- Да. И за них тоже. А ты все еще не умеешь отвечать на вопросы и двигаешь языком, только чтобы тянуть время.
- Я рад тебя видеть, - Леон улыбнулся, и это прозвучало почти искренне. - Ты мне, разумеется, не поверишь, но я позвал тебя ради него. Ради Виктора. С тобой он не свернет себе шею... даже если очень будет хотеть.
- Мило, достойно. Какое еще твое любимое слово? Лицемерно?
- Ты мог не приезжать, - Леон пожал плечами, стараясь чтобы жест не вышел слишком резким.
- Обычный разговор. Ты так и не поменял манеру. Приступай к последней части.
Это оказалось на удивление обидно. Леон снова поморщился и перестал улыбаться.
- Я изменился сильнее, чем ты когда-либо сможешь осознать, - он все-таки встал, делая шаг к брату и почти касаясь дула дробовика. - Но я отвечу, если ты потрудишься задать хоть один вопрос. Какого хуя - что?
- Ты смотришь на меня мертвыми глазами с мертвого лица. Да, ты изменился. Какого хуя ты мыл мозги парню и какого хуя тебе нужно от меня, кроме желания сбагрить его?
- Я забрал его из той дыры, в которой вы все бросили его гнить, - тема не располагала к сарказму, и Леон просто злился, пока контролируемо и холодно. - Поздновато для игры в обеспокоенного папочку. Все уже случилось.
- Это не ответ на мои два вопроса.
Леон аккуратно и немного брезгливо отодвинул дуло дробовика в сторону.
- Если бы ты хотел убить меня, не начинал бы разговор. Тут бы уже все горело. Виктор мне дорог, и мне плевать, что ты на этот счет думаешь. Я бы сказал, что люблю его, но это слово для тебя пустой звук. Помимо этого, у меня есть кое-что по твоему профилю.
уло невозмутимо вернулось на место.
- Я же просил начать с конца. И ты говоришь, что изменился сильнее, чем я могу себе представить. Может быть, но я не вижу этого в упор.
- В городе полно крысиных нор с опасным и вредным барахлом. И хозяевами, которым пошла бы лишняя дырка в черепе. Я солью тебе все, что знаю, и даже не захочу комиссионных. На моего отца ты работаешь, так что тебе не впервой.
- Как мило, ты первый. И ты точно не перепутал меня с хулиганом из подворотни?
Нет, - Леон снова посмотрел на брата с холодной злостью. - Не строй из себя девочку, ты тоже не меняешься. Я знаю, кто ты. И кем будешь всегда.
- Наш путь определит дорога. Нет, брат. Так не пойдет. Я тебе не девочка на побегушках, так что крысиными норами соблазняй местных воришек.
В затянувшей глаза черноте блеснули багровые искры. Леон снова улыбнулся, обнажая клыки.
- Вот как. А кто ты мне?
- Охотник и добыча, я полагаю. Еще риторических вопросов? - он напрягся, мягко наливаясь чем-то опасным, светящимся в ответном взгляде.
Злость перестала быть холодной, постепенно распаляясь в пламени темперамента.
- Осторожнее, брат. Последний раз на меня охотился тот, кого ты зовешь Саймоном, хотя он не любит это имя. Он не достиг успеха, но не потому, что ты плохо его учил. Я бы сказал, даже наоборот.
- Он не охотится на таких, как ты. Ночь не его время. Хотя о чем я, у вас же любовь.
- Ты его бросил, - повторил Леон, продолжая скалиться. - Какое тебе дело до того, что у нас?
- Я его отпустил. Тогда, когда он захотел уйти и мог уйти. Не ты ли у нас всегда был пропагандистом свободы воли?
- Ах, отпустил, - Леон коротко и зло расхохотался, повышая голос. - Слышите, вы? Младшие. Когда Марко Феррара теряет брата, это называется "отпустил". Главное, что Марко Феррара не в ответе за его дальнейшую Судьбу. Меня ты, видимо, тоже "отпустил". Как отпустишь кого-то из них.
Говори о деле, идиот. Не об этом!
- Да. Как отпущу любого из них, - почему-то Марко успокоился. - Если ты желаешь быть рабом или владеть другими как рабами, то да, ты изменился. Или врал всегда. И такова твоя любовь. Овладеть. Избить. Подчинить себе. Влюбить в себя. И не оставить выбора, кроме как делать то, что ты пожелаешь. А потом прийти и сказать, что виноваты все, кроме тебя.
Из Леона точно выпустили воздух, он закусил губу и смотрел на брата, не моргая, долгие несколько секунд.
- Я не хотел, - голос звучал глухо. - Ничего подобного. Но есть то, что не зависит о наших желаний.
- Тогда уйми свое желание наорать на меня и говори уже про дела. Ты бы не вернул мне Саймона, если бы не желал купить мое время и внимание.
- Ошибаешься. Я вернул тебе его, чтобы ты за ним присмотрел. Я планирую делать опасные глупости, и хочу, чтобы в худшем из раскладов Виктор остался жив. Ты с этим справишься лучше, чем другие. Дела - приятный бонус сверху для нас обоих. Мне в городе мешают несколько темных культов. Жирных, разросшихся и готовых встретить своего хозяина, почти вошедшего в силу. Твое время и внимание я покупаю возможностью сделать полезную и благодарную работу.
- В пасть ты пойдешь сам, как всегда?
- Разумеется. У тебя есть альтернативы?
- Пристрелить лично и проследить, чтобы ты не встал?
- Это надо было делать раньше. И город после этого, скорее всего, смоет в океан. Дороговато за один мой испорченный бенефис.
- А, ты опять одинокий и никем не понятый спаситель мира. Один или хоть с командой?
- Вряд ли тебе понравится моя команда. Впрочем, если ты не пропил чутье, ты уже их почувствовал. Ты знаешь, мне нехорошо без братьев. Характер портится.
- И морщины появляются. Давай карту.
- Убери дробовик, - в тон ответил Леон, расстегивая рубашку и доставая из-за пазухи карту. Копию, разумеется, на которой остались только цели для охотников.
- Неохота. Ты оружие не уберешь при всем желании, а я не хочу тут устраивать что-то масштабное, - он ткнул пальцем в разлегшегося неподалеку дракона. Но дуло слегка отвел в сторону. Сторону мрачного, опирающегося на меч, Иштвана. - Подробности.
- Я не был там лично. Это внешние наблюдения, но ошибок нет, все проверено. Демонопоклонники, культисты, прочая мразь. Что-то могут, но пока еще к счастью не очень сильны. У тебя четыре дня. Потом это станет бессмысленно. Будете убирать за собой, рекомендую огонь. Но поджигать лучше одновременно и в самом конце.
- Четырех дней более чем достаточно, - Марко вновь повел челюстью, скривив губы. - Про Саймона я с тобой позже поговорю.
Он забрал карту и дал сигнал к отбытию. Разъезжались они по собственным же следам, развернувшись на месте.
- Удачи, брат, - тихо фыркнул Леон ему в спину. Зная, что кроме Марко этого никто не услышит.
Ночь (дни), в которой Бьорн просыпается вовсе не там, где хотел бы проснуться
Ретроспектива. 5-7 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине города
В темноте и тенях не слышно даже шепотов. Не то, что стонов. Саймон с едва слышным вздохом сполз по стене, пытаясь приглушить тошноту и боль. Болела грудь. Болела голова. Болело что-то внутри, заставляя тоскливо выть и чувствовать, как комок огненной ярости подкатывает к горлу. Головы коснулось что-то холодное.
Как он не услышал шагов? Не услышал и не почувствовал приближения.
Ярость вырвалась низким рычанием, сорвавшимся в кашель. Слишком больно дышать. Слишком больно поднять руку, чтобы… чтобы что? Ударить? Защититься?
- Поднимайся. Зачем ты сюда пошел? – резкий голос сверху заставил чуть заметно вздрогнуть. Зачем? Зачем он пошел куда?
Встать все же пришлось. Когда тебя подхватывают под живот и поднимают, лучше уж самому нащупать ногами пол. Иначе просто понесут. И мелочи, что тебе уже не тринадцать, и что ты взрослый и сильный.
Ярость никак не могла заглохнуть. Она билась внутри, не находя выхода, кроме как в шипении и попытках вырваться. Как он смеет? Что он вообще позволяет себе? Как…
Взрыв.
Одно движение, и Саймон уже на другом конце площадки. Где он вообще? Да какая разница. У Марко дробовик. Нельзя позволить выстрелить. А он выстрелит, если напасть. И рука не дрогнет. Он не поверит в чудеса и грезу. Значит, только слова.
- Отцепись. Зачем ты явился?! – он никогда не мог кричать, а так хотелось. Но ничего, Марко услышит. Куда он денется. – Ты думаешь, что до сих пор можешь брать меня откуда хочешь, использовать и выбрасывать снова? Или тебе острого захотелось?!
Обвинения сыпались, минуя разум. Кого это волнует? Перед Саймоном, принявшим некогда имя Ингебьорна, стоял Враг. И стоял Отец. И враг. И…
Как же он понимал Леона.
- Уймись, - голос раздался совсем рядом. Снова. Как у него так получается? Такой привычный захват, и снова слегка ноют связки рук, намекая, что еще движение, и они будут вывихнуты. И никакая гибкость не спасет. Проверено. – Развел демагогию. Лучше бы рот открывал, чтобы жрать.
На этот раз миндальничать не стали, уволакивая куда-то вниз по лестницам и не слушая возражений. Да и какие возражения? Не при все же… Их так много. И новые лица. Марко решил, что ему надо команду побольше?
Ярость сменилась не менее жгучей ревностью.
- Я убью их всех, - кажется, он сказал это вслух. Точно, вслух. Потому что тут же получил затрещину.
- Я говорил тебе, что все те, кто идут за мной, должны уважать друг друга? И ты не исключение из этого правила! Лежи!
Подменыш скорчился на постели, царапая пальцами простыню. Ревность жгла глаза, перехватывала горло железной рукой в мягкой перчатке.
Убить. Их всех. Всех. И хоть как-то заглушить это жжение. И сдохнуть самому. Чтобы никогда больше…
***
Следующие полчаса точно не были тем, о чем хотелось мечтать. Во рту оказался неширокий, но плотный кожаный ремень, пару раз захлестнувший голову. Руки были неплотно, но прочно привязаны чуть ниже локтя к краям кровати, а Марко деловито уселся верхом, набирая в шприц первую порцию прозрачной жидкости.
Первой ушла боль. Почти ушла, оставив после себя холод и онемение. Раны пощипывало, когда по ним проходилась смоченная водой ткань. Хотелось снова рыдать навзрыд от ощущения беспомощности и зависимости. Будто не было этих лет. Не было Леона и Алана, не было короны Неблагого двора, не было ничего, сон, дурацкий сон, в котором ты не один.
Жесткие пальцы с огрубевшей кожей прошлись по пояснице и спине, разминая сжавшиеся в спазме мышцы. Саймон все же застонал. Это было уже слишком. Тело помнило чужие властные прикосновения, и то, что сейчас творил Марко, заставляло судорожно вцепляться пальцами в края постели.
- Тихо ты. Уже все, - Марко потрепал мимолетно светлые слипшиеся волосы и размотал ремень одним быстрым движением. Через полминуты и руки были свободны.
- Ненавижу тебя… - выдохнул подменыш, брезгливо сплюнув и пожевав губами. – Стой! Рыжий. Там был рыжий! Где он?
- Твой ровесник? Его забрал какой-то колдун, я не стал спорить. А что? – мужчина поднялся, собирая бинты и использованные ампулы.
- Ничего… все… - Саймон закрыл глаза, постепенно расслабляясь. Значит, все же не дурацкий сон. И драконы, и Дикая Охота, и ее Вестник, они не приснились.
Значит, когда он встанет, он найдет их. Надо только немножко потерпеть
***
- А теперь рассказывай. История твоего столкновения с оборотнем меня пока не интересует, - Марко вытер салфеткой жирные пальцы и удобно откинулся на спинку продавленного дивана, вытянув ноги. – А вот то, с кем и где ты шлялся все это время – интересует и очень сильно.
Подменыш, уже успевший смести свою порцию, зыркнул и нахохлился. Потом тяжело вздохнул, сморщившись от боли. Ну все. Приехали.
- Я влюбился, - наконец признался он после еще одного вздоха. И рухнул лицом в колени мужчины.
- Отлично, продолжай, - Марко слегка отставил руку со стаканом, чтобы не капнуть. В воздухе разливался явственный запах спирта.
- В вампира. И это то, что ты думаешь.
- Кффффххх… - несколько капель водки упало на голую спину подростка. – Пррродолжай…
- Это мужчина. И его зовут Леон Дамиано.
Сверху раздалось звенящее в ушах молчание. Марко налил себе еще, выпил и подтянул поближе дробовик, с любовью оглаживая ствол.
- Продолжай. Как вы встретились?
- Он пришел как ты. Когда я был ранен в Спрингфилде. Пришел вместе с рыжим Аланом. Напал на меня, потом забрал. Ухаживал. Лечил. Ну и… а, нет, началось раньше. Мы познакомились в Грезе, и я его выебал…
- Продолжай… - судя по тону, Марко уже почти жалел, что спросил. – Только без поз, договорились?
- Хм, да какие позы, там же щупальца… ладно-ладно, - подменыш фыркнул. – А ничего. У нас политический адюльтер. Он мне щерит клыки, я ревную его ко всем столбам поочередно. У меня еще есть фиктивная жена. Тоже вампир. И побратим… эээ, нет, не вампир, а куда как интереснее. И корона местного Неблагого двора, взятая, чтобы от меня отцепились. О чем из этого тебе рассказать подробнее?
- Про корону и прочее заливать будешь девочкам, - отрезал, подумав, мужчина. – Давай то, что касается реальности, а не этих ваших фантазий.
Саймон заворочался. Вот как всегда… ладно, сейчас мы тебя по-другому!
- Установил связи с местными магами через побратима, вампирами через Леона и своими через себя. С людьми связи также есть – богема и местная, кхммм, аристократия, точнее их дочери, которых я учил танцам. Знаю про херню в заливе, про херню в озере и в депо.
- Уже лучше. С Леоном я поговорю сам. Где он находится?
Подменыш замолчал в тяжелых раздумиях.
- Я не хочу говорить. И не хочу его терять, - наконец твердо сказал он, переворачиваясь и глядя на Марко. – Не. Хочу.
- Хорошо, - тот согласился неожиданно легко. – Я найду его сам. Тогда расскажи мне про рыжего. Что он такое?
- Не знаю, но он мой брат, - ответ был быстрым, не требующим раздумий. – Сначала был Эйдом. Но Эйд мудак. А Алан умница. Порождение Грезы или чего-то такого, я думаю.
- Его призвал колдун?
- Вряд ли. Хотя не знаю. Может быть, но это было давно, я не застал.
- Теперь о колдуне, - Марко явно успокоился, сосредоточенно полируя дробовик. – Спрашивать, что там за членодевка, не буду. Пожалуй, вот этого я даже знать не хочу.
- А, это пингвин, не обращай внимания, - Саймон отмахнулся. – Его сделал тот же вампир, что и мне лицо. Про колдуна знаю мало, но сильный. Довольно пассивен, держит оборону, но не нападает. А, и у него полно интересного, но с непредсказуемым эффектом.
Мужчина фыркнул, тщательно отмеряя порох.
- Что еще?
- Ничего, наверное… ты же хотел без поз!
- А, ну ясно, хуй отрос, мозги отсохли.
- Марко!
- Я уже сколько лет Марко. А ты опороченная честь семьи, так что лежи. Подними руку. Хм… быстро. Очень быстро. Колдуешь?
- Нет пока. Рядом с тобой нельзя.
- А. Хорошо. Тогда твой наряд завтра, я надеюсь, что ты не забыл, как пользуются плитой!
Подменыш тоскливо взвыл, накрывая голову подушкой. Это была слишком извращенная месть. Слишком.
Ретроспектива. 5-7 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине города
В темноте и тенях не слышно даже шепотов. Не то, что стонов. Саймон с едва слышным вздохом сполз по стене, пытаясь приглушить тошноту и боль. Болела грудь. Болела голова. Болело что-то внутри, заставляя тоскливо выть и чувствовать, как комок огненной ярости подкатывает к горлу. Головы коснулось что-то холодное.
Как он не услышал шагов? Не услышал и не почувствовал приближения.
Ярость вырвалась низким рычанием, сорвавшимся в кашель. Слишком больно дышать. Слишком больно поднять руку, чтобы… чтобы что? Ударить? Защититься?
- Поднимайся. Зачем ты сюда пошел? – резкий голос сверху заставил чуть заметно вздрогнуть. Зачем? Зачем он пошел куда?
Встать все же пришлось. Когда тебя подхватывают под живот и поднимают, лучше уж самому нащупать ногами пол. Иначе просто понесут. И мелочи, что тебе уже не тринадцать, и что ты взрослый и сильный.
Ярость никак не могла заглохнуть. Она билась внутри, не находя выхода, кроме как в шипении и попытках вырваться. Как он смеет? Что он вообще позволяет себе? Как…
Взрыв.
Одно движение, и Саймон уже на другом конце площадки. Где он вообще? Да какая разница. У Марко дробовик. Нельзя позволить выстрелить. А он выстрелит, если напасть. И рука не дрогнет. Он не поверит в чудеса и грезу. Значит, только слова.
- Отцепись. Зачем ты явился?! – он никогда не мог кричать, а так хотелось. Но ничего, Марко услышит. Куда он денется. – Ты думаешь, что до сих пор можешь брать меня откуда хочешь, использовать и выбрасывать снова? Или тебе острого захотелось?!
Обвинения сыпались, минуя разум. Кого это волнует? Перед Саймоном, принявшим некогда имя Ингебьорна, стоял Враг. И стоял Отец. И враг. И…
Как же он понимал Леона.
- Уймись, - голос раздался совсем рядом. Снова. Как у него так получается? Такой привычный захват, и снова слегка ноют связки рук, намекая, что еще движение, и они будут вывихнуты. И никакая гибкость не спасет. Проверено. – Развел демагогию. Лучше бы рот открывал, чтобы жрать.
На этот раз миндальничать не стали, уволакивая куда-то вниз по лестницам и не слушая возражений. Да и какие возражения? Не при все же… Их так много. И новые лица. Марко решил, что ему надо команду побольше?
Ярость сменилась не менее жгучей ревностью.
- Я убью их всех, - кажется, он сказал это вслух. Точно, вслух. Потому что тут же получил затрещину.
- Я говорил тебе, что все те, кто идут за мной, должны уважать друг друга? И ты не исключение из этого правила! Лежи!
Подменыш скорчился на постели, царапая пальцами простыню. Ревность жгла глаза, перехватывала горло железной рукой в мягкой перчатке.
Убить. Их всех. Всех. И хоть как-то заглушить это жжение. И сдохнуть самому. Чтобы никогда больше…
***
Следующие полчаса точно не были тем, о чем хотелось мечтать. Во рту оказался неширокий, но плотный кожаный ремень, пару раз захлестнувший голову. Руки были неплотно, но прочно привязаны чуть ниже локтя к краям кровати, а Марко деловито уселся верхом, набирая в шприц первую порцию прозрачной жидкости.
Первой ушла боль. Почти ушла, оставив после себя холод и онемение. Раны пощипывало, когда по ним проходилась смоченная водой ткань. Хотелось снова рыдать навзрыд от ощущения беспомощности и зависимости. Будто не было этих лет. Не было Леона и Алана, не было короны Неблагого двора, не было ничего, сон, дурацкий сон, в котором ты не один.
Жесткие пальцы с огрубевшей кожей прошлись по пояснице и спине, разминая сжавшиеся в спазме мышцы. Саймон все же застонал. Это было уже слишком. Тело помнило чужие властные прикосновения, и то, что сейчас творил Марко, заставляло судорожно вцепляться пальцами в края постели.
- Тихо ты. Уже все, - Марко потрепал мимолетно светлые слипшиеся волосы и размотал ремень одним быстрым движением. Через полминуты и руки были свободны.
- Ненавижу тебя… - выдохнул подменыш, брезгливо сплюнув и пожевав губами. – Стой! Рыжий. Там был рыжий! Где он?
- Твой ровесник? Его забрал какой-то колдун, я не стал спорить. А что? – мужчина поднялся, собирая бинты и использованные ампулы.
- Ничего… все… - Саймон закрыл глаза, постепенно расслабляясь. Значит, все же не дурацкий сон. И драконы, и Дикая Охота, и ее Вестник, они не приснились.
Значит, когда он встанет, он найдет их. Надо только немножко потерпеть
***
- А теперь рассказывай. История твоего столкновения с оборотнем меня пока не интересует, - Марко вытер салфеткой жирные пальцы и удобно откинулся на спинку продавленного дивана, вытянув ноги. – А вот то, с кем и где ты шлялся все это время – интересует и очень сильно.
Подменыш, уже успевший смести свою порцию, зыркнул и нахохлился. Потом тяжело вздохнул, сморщившись от боли. Ну все. Приехали.
- Я влюбился, - наконец признался он после еще одного вздоха. И рухнул лицом в колени мужчины.
- Отлично, продолжай, - Марко слегка отставил руку со стаканом, чтобы не капнуть. В воздухе разливался явственный запах спирта.
- В вампира. И это то, что ты думаешь.
- Кффффххх… - несколько капель водки упало на голую спину подростка. – Пррродолжай…
- Это мужчина. И его зовут Леон Дамиано.
Сверху раздалось звенящее в ушах молчание. Марко налил себе еще, выпил и подтянул поближе дробовик, с любовью оглаживая ствол.
- Продолжай. Как вы встретились?
- Он пришел как ты. Когда я был ранен в Спрингфилде. Пришел вместе с рыжим Аланом. Напал на меня, потом забрал. Ухаживал. Лечил. Ну и… а, нет, началось раньше. Мы познакомились в Грезе, и я его выебал…
- Продолжай… - судя по тону, Марко уже почти жалел, что спросил. – Только без поз, договорились?
- Хм, да какие позы, там же щупальца… ладно-ладно, - подменыш фыркнул. – А ничего. У нас политический адюльтер. Он мне щерит клыки, я ревную его ко всем столбам поочередно. У меня еще есть фиктивная жена. Тоже вампир. И побратим… эээ, нет, не вампир, а куда как интереснее. И корона местного Неблагого двора, взятая, чтобы от меня отцепились. О чем из этого тебе рассказать подробнее?
- Про корону и прочее заливать будешь девочкам, - отрезал, подумав, мужчина. – Давай то, что касается реальности, а не этих ваших фантазий.
Саймон заворочался. Вот как всегда… ладно, сейчас мы тебя по-другому!
- Установил связи с местными магами через побратима, вампирами через Леона и своими через себя. С людьми связи также есть – богема и местная, кхммм, аристократия, точнее их дочери, которых я учил танцам. Знаю про херню в заливе, про херню в озере и в депо.
- Уже лучше. С Леоном я поговорю сам. Где он находится?
Подменыш замолчал в тяжелых раздумиях.
- Я не хочу говорить. И не хочу его терять, - наконец твердо сказал он, переворачиваясь и глядя на Марко. – Не. Хочу.
- Хорошо, - тот согласился неожиданно легко. – Я найду его сам. Тогда расскажи мне про рыжего. Что он такое?
- Не знаю, но он мой брат, - ответ был быстрым, не требующим раздумий. – Сначала был Эйдом. Но Эйд мудак. А Алан умница. Порождение Грезы или чего-то такого, я думаю.
- Его призвал колдун?
- Вряд ли. Хотя не знаю. Может быть, но это было давно, я не застал.
- Теперь о колдуне, - Марко явно успокоился, сосредоточенно полируя дробовик. – Спрашивать, что там за членодевка, не буду. Пожалуй, вот этого я даже знать не хочу.
- А, это пингвин, не обращай внимания, - Саймон отмахнулся. – Его сделал тот же вампир, что и мне лицо. Про колдуна знаю мало, но сильный. Довольно пассивен, держит оборону, но не нападает. А, и у него полно интересного, но с непредсказуемым эффектом.
Мужчина фыркнул, тщательно отмеряя порох.
- Что еще?
- Ничего, наверное… ты же хотел без поз!
- А, ну ясно, хуй отрос, мозги отсохли.
- Марко!
- Я уже сколько лет Марко. А ты опороченная честь семьи, так что лежи. Подними руку. Хм… быстро. Очень быстро. Колдуешь?
- Нет пока. Рядом с тобой нельзя.
- А. Хорошо. Тогда твой наряд завтра, я надеюсь, что ты не забыл, как пользуются плитой!
Подменыш тоскливо взвыл, накрывая голову подушкой. Это была слишком извращенная месть. Слишком.
Ночь, в которой продолжаются приключения мага в логове охотников (а также обнимашки с Королём)
7 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине города
Марко обнаружился все в том же зале, методично подтягивающимся на турнике. Выглядел он недовольным, и взгляд, обращенный на Алана, ничего особенно хорошего не предвещал.
Маг чуть вскинул подбородок и упёрся глазами в бугрящееся мускулами плечо охотника. Взгляд это не страшно. Взгляд это не дробовик, направленный в затылок. Нету страха у тебя внутри…
- Виктор не кусался. И заснул. Вы видели Леона?
- Да, - вдох. Выдох. Ровное движение.
- Как он? - Алан не умел врать. И скрываться - тоже не умел. За, казалось бы, простым вопросом читалось яростное «он жив?!».
- Выебывается, - еще вдох. Еще выдох. - Сидя на болоте.
Болото это Лакес. А Лакес… ему можно было доверять. Алан выдохнул, прерывисто и шумно, опуская напряженные плечи. Хотелось сесть на пол, но он упрямо остался стоять на месте, чувствуя - кончиками пальцев, спиной, шестым чувством, тлеющие угли чужого недовольства.
- Я вам не нравилюсь. Но брата я не брошу. Простите.
- А куда ты денешься, - он мягко соскочил. Так же мягко, как это сделала бы Гленн. И так же тяжеловесно. - За тобой придут "спасать"?
Алан не отшатнулся назад, но напрягся, вновь приподнимая плечи и глядя на Марко исподлобья.
- Денусь - когда захочу уйти. И нет. Не придут. Но мой наставник знает, где я.
- Знает и не придет. Прекрасно, - по интонациям было непонятно, что именно Марко думает об этой ситуации. - То есть, ты мне ставишь ультиматум, что остаешься тут, но в любой момент можешь уйти?
«Если ты попробуешь сломать мне шею - придёт».
Алан всё ещё смотрел куда-то ему в плечо.
- Вы сами меня, ну… подтолкнули к такому ультиматуму, распорядившись притащить ту раскладушку.
- Я достаточно хорошо знаю своих парней. А ты на них похож.
- Но я не ваш парень. И могу в любой момент уйти, - он наконец вскинул глаза. - Будете останавливать меня?
- Они тоже могут уйти. Как ушел Саймон. Останавливать? Да, чтобы ты не выдал нас.
Алан заморгал. И совершенно искренне спросил.
- На хрена мне это делать?
- Пытки. Под ними говорят все.
- Ага, - Алан прикусил губу, - значит, за забором меня ждёт, эм-м… толпа ваших врагов? Но я - не беззащитный ребёнок.
- Понятия не имею. Как раз хочу выяснить, что у вас за забором. Я тоже не беззащитный ребенок, но почему-то не считаю, что должен и имею право ходить в откровенно опасные места в одиночку и раненым. И ожидать, что как-нибудь все устроится.
Острые плечи под светлой рубашкой передёрнулись.
- Я не мог не прийти сюда. Это не вопрос должен или не должен. Или, ну, чего-то ещё. Ты идёшь. И точка. Про каких чупакабр за забором вам рассказать?
- О да... - Марко вздохнул и, выйдя на несколько минут, вернулся с картой. - Про любых.
- Про всех сказать не могу, но… попробую, - Алан помедлил, а потом сел на пол, пытаясь устроиться поудобней. Он знал - вскочить быстро не выйдет, если что, но оставаться стоять значило рисковать упасть. И не встать совсем.
Алан указал на карте почти всё, что знал; но - почти. Депо он обошел стороной, как и те места, куда, как он знал, протянулась власть Лиса. Но культисты и то, что считалось точками появления Шабаша - обвёл, иногда срываясь на рассказы о других странных местах, что он нашёл в Новом Орлеане за эти месяцы. Но - каждый раз обрывал себя, настороженно вскидывая глаза на Марко.
Тот всё был незнакомцем, опасным и мягким в движениях, как Тварь, прячущаяся за тонкой человеческой кожей Гленн.
- Всё, что знаю, - наконец закончил он и повёл плечами. - И Герцог в реке. Та причина, по которой вы, ну, не можете запереть меня здесь.
- Можем-можем. К Герцогу собирался Леон. В сияющих доспехах, - Марко недовольно двинул челюстью. - У нас другая задача. Выжечь точки опоры.
- У вас - да. Я указал на карте, где, ну… могут быть его последователи, - Алан слегка ощерился. - А у меня - найти сверкающее копьё для сверкающих доспехов Леона. И вы меня не остановите.
- Тебя останавливать незачем. Ты свалишься сам. Напомни, у тебя ноги сломаны?
- Если свалюсь, то поползу, - он держался, долго держался, но наконец не выдержал и скрестил руки на груди, защищаясь. - Да даже если и сломаны, то что?
- То, что боец из тебя никакой. Неэффективный.
- Я и не боец, - огрызнулся, отчего-то уязвлённый, Алан. Перед глазами на мгновение мелькнула залитая солнцем площадка перед замком и радужные блики на острие меча. Он передёрнул плечами. - У меня другие таланты. Тоже полезные.
- Какие?
Алан потянулся было поправить очки - скрыть волнение, но их не было, и жест оборвался на середине. Вдох. Выдох.
- Я маг. Но вы, наверное, не считаете это талантом. Вы охотились на таких, как я. И на других. Леон рассказывал.
Марко покивал, что-то отмечая. Глянул на Алана и повел снова челюстью.
- Возвращайся к Саймону.
- Вы всё равно не сможете меня остановить, - вздёрнул подбородок чародей, с вызовом глянув на Марко. А потом опёрся руками об пол, напрягаясь и заставляя протестующее тело подняться на ноги; он не мог позволить себе сейчас, на чужих глазах, хоть какую-нибудь слабость.
Тот посмотрел в потолок, и на лице его отразилась глубокая скорбная и терпеливая печаль.
Колени подломились, отправляя Алана обратно на пол. Он замер, тяжело и шумно дыша через нос, подрагивая от бессильной ярости на самого себя.
Вставай. Вставай, чёрт побери!
Но встать он не мог; дрожащие ноги не слушались, и всё, чего хотело изломанное тело - свернуться прямо здесь, на твёрдом полу, и замереть неподвижно.
Шипение. Ещё одна безрезультатная попытка.
- И вот так каждый раз, - мужчина подошел ближе и принялся деловито ощупывать рыжего, оценивая повреждения. Пальцы у него были жесткие, сильные и властные.
Примерившись, Марко подхватил тощее тело и помог ему встать на ноги, ровным и быстрым шагом отволакивая в уже знакомую Алану комнату.
Уязвлённая гордость металась в груди огненной ящеркой.
- Я могу сам, - беспомощно зашипел Алан, ненавидя себя за слабость и неспособность сделать что-то в доказательство этих слов, кроме как обвиснуть в жёсткой хватке. - Я чародей, а не слабак.
- Да. А вон там спит Король. И на кухне сейчас великий вождь овощи на рагу режет. Только я тут обычный простой смертный, видимо, - рука придерживала чародея за плечо, когда Марко с задумчивым видом массировал ему поясницу и область бедра, вынуждая суставы и мышцы встать на место. - Никто из вас не слабак. Слабость не в невозможности встать из-за ранений, а в невозможности признать временное превосходство мира в привычной области и перестать пытаться проломить его лбом вместо того, чтобы придумать другой путь.
Рыжий напрягся под чужим прикосновением, мелко вздрагивая, но слабые попытки сопротивления прекратил.
- Мир просто не стоит на месте. Ты можешь найти другой путь, но не успеть за ним. И тогда, ну… подведёшь то, ради чего проламываешь его лбом. Или тех, ради кого.
Алан спорил из принципа, уже понимая, что проиграл. Марко был прав. Они все всегда были правы. Он - никогда.
- Да, может случиться и так. Я не смог пробить лбом стену и упустил Леона.
- Ради Леона вам бы пришлось пробить его Судьбу. Созданную даже не им.
- Это что, имеет какое-то значение? - мужчина встал. - Не ты один любитель побегать на сломанных ногах. Отдыхай. Минимум до обеда меня не будет. Если будешь сбегать... учти, Саймона нельзя подхватывать под грудь и заставлять опираться на руки. Бери под живот.
Алан пытался было вскинуться, уязвлённый чужим спокойствием и продуманностью, но рухнул обратно на раскладушку, глядя на Марко сложным взглядом. Эмоций было слишком много, и всё, что он мог выдавить из себя, было хмурое «хорошо».
Охотник ушел, с деловым видом поправляя дробовик. Бьорн приоткрыл ближайший к Алану глаз.
- Не шутил. Ты ему нравишься, раз он оставил тебя одного.
- Да я же просто само очарование. И он знает, что я тебя не брошу, - буркнул Алан, пытаясь справиться с грызущим ощущением собственного поражения. И он ещё думал, что сможет вытащить отсюда Бьорна. Идиот. - С Леоном всё в порядке. Он на болоте... ну, у Лакеса.
- Я потом буду ревновать. Обязательно. Что у вас там происходит?
- К дракону? - Алан распахнул глаза чуть шире и приподнялся на локтях, тут же падая обратно. - Не знаю. Я очнулся, ну… вчера, кажется. Гленн написала письмо, но не стала ничего там толком рассказывать - и правильно, я думаю. Мало ли.
Он помолчал, глядя в потолок над головой.
- А. В бухте нашли полный мертвецов корабль. Шабаш или… что похуже. Не знаю - только сегодня увидел в газете. Никаких деталей, конечно же, нет. - Алан помолчал, вновь злясь на себя за слабость, а потом добавил. - И мне нужно в Милан.
- К дракону! Мало ли, чем он там заняты! - подменыш гневно выдохнул. - А, ну ясно, куда Марко понесло. В Милан зачем?
- А ко мне ты так не ревнуешь… - проговорил Алан, продолжая пялиться в потолок - но без очков он даже не видел трещинок в нём. Ничего - только расплывчатая белизна.
К тебе-то? С тобой даже никакого «мало ли» быть не может.
- За оружием. Его к одиннадцатому числу достать надо, так что… четыре дня. Меньше даже, - пауза. - За оружием против Герцога. Вроде как… забраться в подземелье к страшному чудовищу, чтобы, ну… украсть волшебный меч.
- Ревную. Но ты брат. Семья это святое. В общем, если что, то тебе можно хоть Леона целиком, а дракону нельзя! - Бьорн снова фыркнул в потолок. - Это... енота приспособь? Я так понимаю, там тайно надо, а не верхом на коне и все такое.
«Если что…». Алан прикусил губу и выдавил из себя улыбку.
- Они просто друзья. А в Милан, да, надо тайно. И ночью, - он сощурился, подсчитывая разницу во времени. - Или очень рано утром, чтобы там, ну, день был. Но я не уверен, что имею право просить Яхонта так рисковать.
- Спроси. Он же авантюрист.
- А мне потом ещё возвращать его… Не Яхонта. Оружие. Но сначала я украду тебя на Ласаре. Не на совсем, просто, ну… звёзды сегодня красивые, а тебе нельзя всё время в четырёх стенах торчать.
- Э, да, с возвращением все хуже... - подменыш подогнул ноги, чтобы встать. - Ну нас выпустят, но тоже вернуться надо бы. По крайней мере мне.
- Справлюсь, - фыркнул Алан и, заметив движение брата, тут же перекатился на бок, сползая с раскладушки, чтобы помочь ему встать. Движения были неровными, но он упрямо заставлял себя двигаться. - Тут тебя всяко безопасней, чем, ну… где бы то ни было. Толпа мужиков с дробовиками это, чёрт побери, аргумент.
- Хм... а ты точно не хочешь полежать? У меня ощущение, что я бокор.
- Я же не разваливающийся труп, - Алан мотнул головой, откидывая волосы с лица, придержал Бьорна под спину, а второй рукой подхватил укрывавшее его одеяло. - Это чтобы твоей, ну, коронованной заднице сидеть не твёрдо было.
Он помолчал.
- Я не могу лежать, Бьорн. Да, знаю, Кристиан… и Марко, они правы - про то, что если долго бежать, то упадёшь, про остальное - что не стоит ползти со сломанными ногами, но я не могу. Не прощу себе, если… не сделаю того, что должен сделать.
- Это что именно? - подменыш попытался зацепить Алана ногой за бок, но не преуспел. - Это заставить меня ощущать себя последней сволочью, которая ради собственных развлечений брата заставляет бегать? Ложись рядом. Ночью мне все равно делать нечего, мне нужно солнце.
Алан шумно вдохнул, чтобы сказать подменышу, что тот чертовски не прав, что это его собственное желание, но только мотнул головой. И послушно свернулся рядом, постаравшись оставить Бьорну побольше места.
- Тогда - на рассвете. А потом я доберусь до Инги. Передам, ну, что с тобой всё в порядке. Можно?
- И тоже лично? - Гвидион тяжело вздохнул, укладывая рыжую голову себе на относительно здоровое плечо. - Ну есть же енот!
- У Яхонта не получается так искромётно шутить про брюкву, как у меня, - вздох. - Хорошо, я… напишу письмо.
Он помолчал, слабо ёрзая и устраиваясь поудобней. Потом подтянул одеяло, укрывая им брата.
- Бьорн? Почему ты, тогда в машине, ну… начал дразнить Кая?
- Эм... - подменыш явственно смутился. - Ну... не удержался!
Ему возмущённо фыркнули куда-то в ключицы.
- Видишь чудовищ - и не можешь удержаться и не пощекотать ему, ну, брюхо? И твой меч. Он в безопасности. Кристиан забрал.
- Ну... да... кхм... - подменыш покраснел и насупился. - А чего он?!
- Чего он, что - волк? Или чего он сел в машину?
- Такой деловой и пытается тебя от меня отжать! Приперся тут мускулатурой трясти, малолетка хвостатая!
- А я-то тут причём?! - Алан смотрел непонимающе; смысл слов Бьорна от него ускользал. - Куда отжать? Зачем?
- Как причем? Он же к тебе клеится! Хвостом за тобой ходит, кобель мохноносый!
- Ко мне? Клеится?! Да он же… ему Кристиан нравится, он о нём часами, кажется, говорить может! А я просто, ну… ебанутый с мечом и поездом. Вот и впечатлил, - на подменыша смотрели так, словно он рассказывает о том, что Земля-то на самом деле плоская. Или что гленновский Шон оказался на самом деле прекрасным принцем - хотя в это как раз Алан и мог бы поверить…
- Ха, ты думаешь, этого недостаточно, чтобы тобой восхищаться? У них такие как раз в цене. Ебанутые, с мечом и шилом в жопе.
- Восхищаться это не клеиться… - пробормотал всё ещё сбитый с толку Алан.
- Тьфу ты, это же щенок. Причем такой, у которого женилка уже выросла, а мозги нет. Но ничего, кастрирую, успокоится.
- Он же не… - чародей не договорил и спрятал лицо в плече брата. Щёки неожиданно потеплели. О такой стороне интереса Кая к нему он не задумывался, и теперь чувствовал себя странно. - Вас лучше не сталкивать вместе. А то снова подерётесь. Ну точно же.
- Подеремся, конечно. В общем, если он тебе надоест, ты скажи. Надоедалку я ему быстро отрежу.
- Ты говоришь так, словно он меня, э-ээ… трахать собирается.
- А я не знаю, он может и языком дотрепаться. Может и собирается, кстати. Ты красивый.
Со стороны Алана донесся какой-то сдавленный звук, среднее между возмущением, кашлем и судорожной попыткой вдохнуть хоть сколько-нибудь воздуха.
- Леон бы сказал - «дурацкая шутка», но у тебя вроде с шутками куда лучше, чем, ну, у меня, - наконец проговорил он, кое как справившись с дыханием. - Не надо Каю ничего резать. Не думаю, что он, ну… станет лезть ко мне. Это странно! А волки могут помочь прогнать из города Шабаш. И служителей Герцога.
- Леону бы тоже чего отрезать, например, слишком длинный язык. Которым он хлещет всех, до кого дотянется, как только понимает, что чего-то не понимает. Волки скорее пойдут на депо или куда-то, где кровососов много, а гонять разрозненный Шабаш им зачем?
- Хорошо, что ты не предсказатель… А волки, ну… Я не говорил им про депо, даже не упоминал. А про Шабаш - наоборот, рассказывал, и про демонопоклонников тоже. Да и мест с враждебными духами тут много, - Алан пытался говорить как можно более спокойно, но за словами чувствовалась тревога: а вдруг всё-таки как-то проболтался? а вдруг узнают сами?
- На депо нападать не будут. Или будут в последнюю очередь. Там этой дряни Костопиловской слишком много, им неприятно.
- Элизиум почуять могут, значит. А-аа, чёрт! Надеюсь, Леон предупредил Его Высочество, - первым порывом Алана было дёрнуться, и он даже попытался это сделать, но тут же обмяк обратно под бок Бьорна. И хмуро выругался. - Всё так сложно.
- Да не говори. Я уже смирился, что в этой политике мало что понимаю. Ты одеяло сбросил. И спи. Леон сам разберется с политикой и волками, они в город не слишком любят лезть. Только когда совсем борзеют.
Алан послушно протянул руку, натягивая одеяло обратно, на себя и подменыша. И прикрыл глаза. Его и так тянуло в сон уже давно, но разговор помогал держаться на границе бодрствования.
- Его нельзя оставлять одного, - пробормотал он. - Никого нельзя.
- У него там Лакес. Спи. Пусть погуляет... пока...
Маг только тихо выдохнул. Под опущенными веками мчались в рассвет между зелёных холмов огненные кони, унося с собой Короля и Королеву, таяло солнце на браслете вокруг исчерченной шрамами руке варлока, а где-то у горизонта вставала навстречу волне, закрывающей небо, тень с серебряным копьём в руке.
А потом наступило забытье.
7 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине города
Марко обнаружился все в том же зале, методично подтягивающимся на турнике. Выглядел он недовольным, и взгляд, обращенный на Алана, ничего особенно хорошего не предвещал.
Маг чуть вскинул подбородок и упёрся глазами в бугрящееся мускулами плечо охотника. Взгляд это не страшно. Взгляд это не дробовик, направленный в затылок. Нету страха у тебя внутри…
- Виктор не кусался. И заснул. Вы видели Леона?
- Да, - вдох. Выдох. Ровное движение.
- Как он? - Алан не умел врать. И скрываться - тоже не умел. За, казалось бы, простым вопросом читалось яростное «он жив?!».
- Выебывается, - еще вдох. Еще выдох. - Сидя на болоте.
Болото это Лакес. А Лакес… ему можно было доверять. Алан выдохнул, прерывисто и шумно, опуская напряженные плечи. Хотелось сесть на пол, но он упрямо остался стоять на месте, чувствуя - кончиками пальцев, спиной, шестым чувством, тлеющие угли чужого недовольства.
- Я вам не нравилюсь. Но брата я не брошу. Простите.
- А куда ты денешься, - он мягко соскочил. Так же мягко, как это сделала бы Гленн. И так же тяжеловесно. - За тобой придут "спасать"?
Алан не отшатнулся назад, но напрягся, вновь приподнимая плечи и глядя на Марко исподлобья.
- Денусь - когда захочу уйти. И нет. Не придут. Но мой наставник знает, где я.
- Знает и не придет. Прекрасно, - по интонациям было непонятно, что именно Марко думает об этой ситуации. - То есть, ты мне ставишь ультиматум, что остаешься тут, но в любой момент можешь уйти?
«Если ты попробуешь сломать мне шею - придёт».
Алан всё ещё смотрел куда-то ему в плечо.
- Вы сами меня, ну… подтолкнули к такому ультиматуму, распорядившись притащить ту раскладушку.
- Я достаточно хорошо знаю своих парней. А ты на них похож.
- Но я не ваш парень. И могу в любой момент уйти, - он наконец вскинул глаза. - Будете останавливать меня?
- Они тоже могут уйти. Как ушел Саймон. Останавливать? Да, чтобы ты не выдал нас.
Алан заморгал. И совершенно искренне спросил.
- На хрена мне это делать?
- Пытки. Под ними говорят все.
- Ага, - Алан прикусил губу, - значит, за забором меня ждёт, эм-м… толпа ваших врагов? Но я - не беззащитный ребёнок.
- Понятия не имею. Как раз хочу выяснить, что у вас за забором. Я тоже не беззащитный ребенок, но почему-то не считаю, что должен и имею право ходить в откровенно опасные места в одиночку и раненым. И ожидать, что как-нибудь все устроится.
Острые плечи под светлой рубашкой передёрнулись.
- Я не мог не прийти сюда. Это не вопрос должен или не должен. Или, ну, чего-то ещё. Ты идёшь. И точка. Про каких чупакабр за забором вам рассказать?
- О да... - Марко вздохнул и, выйдя на несколько минут, вернулся с картой. - Про любых.
- Про всех сказать не могу, но… попробую, - Алан помедлил, а потом сел на пол, пытаясь устроиться поудобней. Он знал - вскочить быстро не выйдет, если что, но оставаться стоять значило рисковать упасть. И не встать совсем.
Алан указал на карте почти всё, что знал; но - почти. Депо он обошел стороной, как и те места, куда, как он знал, протянулась власть Лиса. Но культисты и то, что считалось точками появления Шабаша - обвёл, иногда срываясь на рассказы о других странных местах, что он нашёл в Новом Орлеане за эти месяцы. Но - каждый раз обрывал себя, настороженно вскидывая глаза на Марко.
Тот всё был незнакомцем, опасным и мягким в движениях, как Тварь, прячущаяся за тонкой человеческой кожей Гленн.
- Всё, что знаю, - наконец закончил он и повёл плечами. - И Герцог в реке. Та причина, по которой вы, ну, не можете запереть меня здесь.
- Можем-можем. К Герцогу собирался Леон. В сияющих доспехах, - Марко недовольно двинул челюстью. - У нас другая задача. Выжечь точки опоры.
- У вас - да. Я указал на карте, где, ну… могут быть его последователи, - Алан слегка ощерился. - А у меня - найти сверкающее копьё для сверкающих доспехов Леона. И вы меня не остановите.
- Тебя останавливать незачем. Ты свалишься сам. Напомни, у тебя ноги сломаны?
- Если свалюсь, то поползу, - он держался, долго держался, но наконец не выдержал и скрестил руки на груди, защищаясь. - Да даже если и сломаны, то что?
- То, что боец из тебя никакой. Неэффективный.
- Я и не боец, - огрызнулся, отчего-то уязвлённый, Алан. Перед глазами на мгновение мелькнула залитая солнцем площадка перед замком и радужные блики на острие меча. Он передёрнул плечами. - У меня другие таланты. Тоже полезные.
- Какие?
Алан потянулся было поправить очки - скрыть волнение, но их не было, и жест оборвался на середине. Вдох. Выдох.
- Я маг. Но вы, наверное, не считаете это талантом. Вы охотились на таких, как я. И на других. Леон рассказывал.
Марко покивал, что-то отмечая. Глянул на Алана и повел снова челюстью.
- Возвращайся к Саймону.
- Вы всё равно не сможете меня остановить, - вздёрнул подбородок чародей, с вызовом глянув на Марко. А потом опёрся руками об пол, напрягаясь и заставляя протестующее тело подняться на ноги; он не мог позволить себе сейчас, на чужих глазах, хоть какую-нибудь слабость.
Тот посмотрел в потолок, и на лице его отразилась глубокая скорбная и терпеливая печаль.
Колени подломились, отправляя Алана обратно на пол. Он замер, тяжело и шумно дыша через нос, подрагивая от бессильной ярости на самого себя.
Вставай. Вставай, чёрт побери!
Но встать он не мог; дрожащие ноги не слушались, и всё, чего хотело изломанное тело - свернуться прямо здесь, на твёрдом полу, и замереть неподвижно.
Шипение. Ещё одна безрезультатная попытка.
- И вот так каждый раз, - мужчина подошел ближе и принялся деловито ощупывать рыжего, оценивая повреждения. Пальцы у него были жесткие, сильные и властные.
Примерившись, Марко подхватил тощее тело и помог ему встать на ноги, ровным и быстрым шагом отволакивая в уже знакомую Алану комнату.
Уязвлённая гордость металась в груди огненной ящеркой.
- Я могу сам, - беспомощно зашипел Алан, ненавидя себя за слабость и неспособность сделать что-то в доказательство этих слов, кроме как обвиснуть в жёсткой хватке. - Я чародей, а не слабак.
- Да. А вон там спит Король. И на кухне сейчас великий вождь овощи на рагу режет. Только я тут обычный простой смертный, видимо, - рука придерживала чародея за плечо, когда Марко с задумчивым видом массировал ему поясницу и область бедра, вынуждая суставы и мышцы встать на место. - Никто из вас не слабак. Слабость не в невозможности встать из-за ранений, а в невозможности признать временное превосходство мира в привычной области и перестать пытаться проломить его лбом вместо того, чтобы придумать другой путь.
Рыжий напрягся под чужим прикосновением, мелко вздрагивая, но слабые попытки сопротивления прекратил.
- Мир просто не стоит на месте. Ты можешь найти другой путь, но не успеть за ним. И тогда, ну… подведёшь то, ради чего проламываешь его лбом. Или тех, ради кого.
Алан спорил из принципа, уже понимая, что проиграл. Марко был прав. Они все всегда были правы. Он - никогда.
- Да, может случиться и так. Я не смог пробить лбом стену и упустил Леона.
- Ради Леона вам бы пришлось пробить его Судьбу. Созданную даже не им.
- Это что, имеет какое-то значение? - мужчина встал. - Не ты один любитель побегать на сломанных ногах. Отдыхай. Минимум до обеда меня не будет. Если будешь сбегать... учти, Саймона нельзя подхватывать под грудь и заставлять опираться на руки. Бери под живот.
Алан пытался было вскинуться, уязвлённый чужим спокойствием и продуманностью, но рухнул обратно на раскладушку, глядя на Марко сложным взглядом. Эмоций было слишком много, и всё, что он мог выдавить из себя, было хмурое «хорошо».
Охотник ушел, с деловым видом поправляя дробовик. Бьорн приоткрыл ближайший к Алану глаз.
- Не шутил. Ты ему нравишься, раз он оставил тебя одного.
- Да я же просто само очарование. И он знает, что я тебя не брошу, - буркнул Алан, пытаясь справиться с грызущим ощущением собственного поражения. И он ещё думал, что сможет вытащить отсюда Бьорна. Идиот. - С Леоном всё в порядке. Он на болоте... ну, у Лакеса.
- Я потом буду ревновать. Обязательно. Что у вас там происходит?
- К дракону? - Алан распахнул глаза чуть шире и приподнялся на локтях, тут же падая обратно. - Не знаю. Я очнулся, ну… вчера, кажется. Гленн написала письмо, но не стала ничего там толком рассказывать - и правильно, я думаю. Мало ли.
Он помолчал, глядя в потолок над головой.
- А. В бухте нашли полный мертвецов корабль. Шабаш или… что похуже. Не знаю - только сегодня увидел в газете. Никаких деталей, конечно же, нет. - Алан помолчал, вновь злясь на себя за слабость, а потом добавил. - И мне нужно в Милан.
- К дракону! Мало ли, чем он там заняты! - подменыш гневно выдохнул. - А, ну ясно, куда Марко понесло. В Милан зачем?
- А ко мне ты так не ревнуешь… - проговорил Алан, продолжая пялиться в потолок - но без очков он даже не видел трещинок в нём. Ничего - только расплывчатая белизна.
К тебе-то? С тобой даже никакого «мало ли» быть не может.
- За оружием. Его к одиннадцатому числу достать надо, так что… четыре дня. Меньше даже, - пауза. - За оружием против Герцога. Вроде как… забраться в подземелье к страшному чудовищу, чтобы, ну… украсть волшебный меч.
- Ревную. Но ты брат. Семья это святое. В общем, если что, то тебе можно хоть Леона целиком, а дракону нельзя! - Бьорн снова фыркнул в потолок. - Это... енота приспособь? Я так понимаю, там тайно надо, а не верхом на коне и все такое.
«Если что…». Алан прикусил губу и выдавил из себя улыбку.
- Они просто друзья. А в Милан, да, надо тайно. И ночью, - он сощурился, подсчитывая разницу во времени. - Или очень рано утром, чтобы там, ну, день был. Но я не уверен, что имею право просить Яхонта так рисковать.
- Спроси. Он же авантюрист.
- А мне потом ещё возвращать его… Не Яхонта. Оружие. Но сначала я украду тебя на Ласаре. Не на совсем, просто, ну… звёзды сегодня красивые, а тебе нельзя всё время в четырёх стенах торчать.
- Э, да, с возвращением все хуже... - подменыш подогнул ноги, чтобы встать. - Ну нас выпустят, но тоже вернуться надо бы. По крайней мере мне.
- Справлюсь, - фыркнул Алан и, заметив движение брата, тут же перекатился на бок, сползая с раскладушки, чтобы помочь ему встать. Движения были неровными, но он упрямо заставлял себя двигаться. - Тут тебя всяко безопасней, чем, ну… где бы то ни было. Толпа мужиков с дробовиками это, чёрт побери, аргумент.
- Хм... а ты точно не хочешь полежать? У меня ощущение, что я бокор.
- Я же не разваливающийся труп, - Алан мотнул головой, откидывая волосы с лица, придержал Бьорна под спину, а второй рукой подхватил укрывавшее его одеяло. - Это чтобы твоей, ну, коронованной заднице сидеть не твёрдо было.
Он помолчал.
- Я не могу лежать, Бьорн. Да, знаю, Кристиан… и Марко, они правы - про то, что если долго бежать, то упадёшь, про остальное - что не стоит ползти со сломанными ногами, но я не могу. Не прощу себе, если… не сделаю того, что должен сделать.
- Это что именно? - подменыш попытался зацепить Алана ногой за бок, но не преуспел. - Это заставить меня ощущать себя последней сволочью, которая ради собственных развлечений брата заставляет бегать? Ложись рядом. Ночью мне все равно делать нечего, мне нужно солнце.
Алан шумно вдохнул, чтобы сказать подменышу, что тот чертовски не прав, что это его собственное желание, но только мотнул головой. И послушно свернулся рядом, постаравшись оставить Бьорну побольше места.
- Тогда - на рассвете. А потом я доберусь до Инги. Передам, ну, что с тобой всё в порядке. Можно?
- И тоже лично? - Гвидион тяжело вздохнул, укладывая рыжую голову себе на относительно здоровое плечо. - Ну есть же енот!
- У Яхонта не получается так искромётно шутить про брюкву, как у меня, - вздох. - Хорошо, я… напишу письмо.
Он помолчал, слабо ёрзая и устраиваясь поудобней. Потом подтянул одеяло, укрывая им брата.
- Бьорн? Почему ты, тогда в машине, ну… начал дразнить Кая?
- Эм... - подменыш явственно смутился. - Ну... не удержался!
Ему возмущённо фыркнули куда-то в ключицы.
- Видишь чудовищ - и не можешь удержаться и не пощекотать ему, ну, брюхо? И твой меч. Он в безопасности. Кристиан забрал.
- Ну... да... кхм... - подменыш покраснел и насупился. - А чего он?!
- Чего он, что - волк? Или чего он сел в машину?
- Такой деловой и пытается тебя от меня отжать! Приперся тут мускулатурой трясти, малолетка хвостатая!
- А я-то тут причём?! - Алан смотрел непонимающе; смысл слов Бьорна от него ускользал. - Куда отжать? Зачем?
- Как причем? Он же к тебе клеится! Хвостом за тобой ходит, кобель мохноносый!
- Ко мне? Клеится?! Да он же… ему Кристиан нравится, он о нём часами, кажется, говорить может! А я просто, ну… ебанутый с мечом и поездом. Вот и впечатлил, - на подменыша смотрели так, словно он рассказывает о том, что Земля-то на самом деле плоская. Или что гленновский Шон оказался на самом деле прекрасным принцем - хотя в это как раз Алан и мог бы поверить…
- Ха, ты думаешь, этого недостаточно, чтобы тобой восхищаться? У них такие как раз в цене. Ебанутые, с мечом и шилом в жопе.
- Восхищаться это не клеиться… - пробормотал всё ещё сбитый с толку Алан.
- Тьфу ты, это же щенок. Причем такой, у которого женилка уже выросла, а мозги нет. Но ничего, кастрирую, успокоится.
- Он же не… - чародей не договорил и спрятал лицо в плече брата. Щёки неожиданно потеплели. О такой стороне интереса Кая к нему он не задумывался, и теперь чувствовал себя странно. - Вас лучше не сталкивать вместе. А то снова подерётесь. Ну точно же.
- Подеремся, конечно. В общем, если он тебе надоест, ты скажи. Надоедалку я ему быстро отрежу.
- Ты говоришь так, словно он меня, э-ээ… трахать собирается.
- А я не знаю, он может и языком дотрепаться. Может и собирается, кстати. Ты красивый.
Со стороны Алана донесся какой-то сдавленный звук, среднее между возмущением, кашлем и судорожной попыткой вдохнуть хоть сколько-нибудь воздуха.
- Леон бы сказал - «дурацкая шутка», но у тебя вроде с шутками куда лучше, чем, ну, у меня, - наконец проговорил он, кое как справившись с дыханием. - Не надо Каю ничего резать. Не думаю, что он, ну… станет лезть ко мне. Это странно! А волки могут помочь прогнать из города Шабаш. И служителей Герцога.
- Леону бы тоже чего отрезать, например, слишком длинный язык. Которым он хлещет всех, до кого дотянется, как только понимает, что чего-то не понимает. Волки скорее пойдут на депо или куда-то, где кровососов много, а гонять разрозненный Шабаш им зачем?
- Хорошо, что ты не предсказатель… А волки, ну… Я не говорил им про депо, даже не упоминал. А про Шабаш - наоборот, рассказывал, и про демонопоклонников тоже. Да и мест с враждебными духами тут много, - Алан пытался говорить как можно более спокойно, но за словами чувствовалась тревога: а вдруг всё-таки как-то проболтался? а вдруг узнают сами?
- На депо нападать не будут. Или будут в последнюю очередь. Там этой дряни Костопиловской слишком много, им неприятно.
- Элизиум почуять могут, значит. А-аа, чёрт! Надеюсь, Леон предупредил Его Высочество, - первым порывом Алана было дёрнуться, и он даже попытался это сделать, но тут же обмяк обратно под бок Бьорна. И хмуро выругался. - Всё так сложно.
- Да не говори. Я уже смирился, что в этой политике мало что понимаю. Ты одеяло сбросил. И спи. Леон сам разберется с политикой и волками, они в город не слишком любят лезть. Только когда совсем борзеют.
Алан послушно протянул руку, натягивая одеяло обратно, на себя и подменыша. И прикрыл глаза. Его и так тянуло в сон уже давно, но разговор помогал держаться на границе бодрствования.
- Его нельзя оставлять одного, - пробормотал он. - Никого нельзя.
- У него там Лакес. Спи. Пусть погуляет... пока...
Маг только тихо выдохнул. Под опущенными веками мчались в рассвет между зелёных холмов огненные кони, унося с собой Короля и Королеву, таяло солнце на браслете вокруг исчерченной шрамами руке варлока, а где-то у горизонта вставала навстречу волне, закрывающей небо, тень с серебряным копьём в руке.
А потом наступило забытье.
Ночь, в которой один наглый маг, вооруженный живым локомотивом и мечом, вламывается в логово охотников
7 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине города
Ласар, осторожно пробравшись между хлипкими домами, остановился у двухэтажного крепкого здания.
Алан с пару секунд вглядывался в тёмные очертания здания - горит ли свет? выглянул ли кто?, а потом вскинул ладонь к висевшему за спиной мечу. Привычный, надёжный, сейчас он казался невыносимо тяжёлым. Вторую ладонь чародей вытянул в сторону медных фонарей, висевшим по бокам локомотива. Свет, ему была нужна пара капель света, чтобы захватить их, смять в маленький, плотный шар и оставить в ладони.
Свет потянулся неохотно, с ленцой, но все же потянулся.
- Всё будет хорошо, - проговорил Алан, обращаясь не к себе - к Ласару. - Я отпущу тебя, только погоди немного, ладно?
Он спустился на землю, мягко проводя ладонью по горячему боку поезда, потом проверил, не потерялась ли с поясного ремня фляжка, та самая, от Гленн… и, прихрамывая, зашагал к дому.
Не к заднему ходу, не к окну, а к главной двери.
Это было неожиданно, но дверь оказалась заперта.
Алан фыркнул. И постучал - громко, так, что заныли ударенные о дерево костяшки пальцев.
Ему было не страшно. Почти. Только в желудке свивалось что-то холодное, скользкое; Алан мог бы легко сунуться в логово чудовищ, но там, за дверью, были люди.
- Ну и кто там? - насмешливый голос раздался сзади. Молодой подтянутый мужчина вышел из-за угла дома, держа в руках винтовку. Ее дуло смотрело точно в голову Алану.
Тот вздрогнул, но не обернулся, и сжал на мгновение зубы, заставляя себя стоять ровно. И говорить внятно.
- Мне нужен Виктор Картер. Или Марко. Но лучше Виктор.
- С Марко ты в любом случае поговоришь. А пропуск у тебя есть? Ну или хотя бы что-то такое?
Алан дёрнул плечом.
- У меня есть возможность на хрен разнести этот дом. Это считается, ну, за пропуск?
- Нет, это считается за причину тебя пристрелить.
Вдох. Выдох. В голове билось отчаянное, злое «идиот!». Алан медленно приподнял руки с открытыми ладонями.
- Я не собирался. Но мне действительно нужен Виктор.
- Зачем? - теперь их уже было не двое. Дом смотрел на Алана и Ласара с неодобрением.
Колени начали предательски подрагивать. Алан, не отрываясь, смотрел на дверь перед собой. По спине, под светлой тканью рубашки - той, чей воротник вышила кельтским узорами Молли, катились холодные капли пота.
- Я его брат. И мы, ну… вроде как вместе влетели в дерево. Я должен знать, что с ним всё в порядке.
- Заходи, - голос смягчился. Он со вздохом отпер дверь и втолкнул Алана внутрь, в слабо освещенный коридор. - И убери то, что успел наколдовать.
Тот взъерошился, но дуло винтовки, маячащее за спиной, было убедительно. На Алана - с момента, как он сделал свой первый вдох, не наставляли оружие; а до того это было не так уж и страшно.
С тихим вдохом он сжал и раскрыл ладонь, позволяя свету стечь с пальцев на пол.
Его, мягко подталкивая, проводили в обширную комнату, явно переоборудованную в спортивный зал. Ширококостный крупный мужчина с ежиком седеющих волос и смуглой, как у Леона, кожей, зашел несколькими минутами позже. Он был вооружен дробовиком, но пока просто держал его в руке.
- Рыжее непонятно что, назвалось братом Саймону. Это, значит, ты?
Алан чуть удивленно моргнул. Саймон…? Что ж, у него - одно имя. У Бьорна - три.
- Я, - он повел плечами, хотя это движение отразилось недовольством всего тела. - А вы, значит, Марко?
Он пытался смотреть в глаза охотнику, но всё же косился, то и дело, быстро, на дробовик.
- Марко Феррара. Саймон говорил про тебя. Но для начала ответь на вопрос. Что ты такое?
Алан дёрнулся, словно его ударили под дых. Охотник мог бы спросить «кто», но нет - и от этого «что» стало почему-то больно.
- Брат Саймона. Друг Леона, - он чуть вздёрнул подбородок и в глазах мелькнул вызов. - Тот, кто будет защищать их до последней капли своей крови.
Стоять ровно было всё трудней. Алан чуть качнулся, в следующий момент пошире расставляя ноги, чтобы удержать ускользающее равновесие.
- Этого… этого достаточно для ответа на ваш вопрос?
- Нет. Я не спросил, кто. Я спросил, что. Я вот человек. Саймон, кхммм, считает себя fae, а Леон упырь. А ты что?
- Он не считает, - в мгновение взъерошился Алан, - он и есть fae.
Внутри что-то скреблось. Неприятное, колкое, постоянно задававшее тот же вопрос, что и Марко, и никогда не находившее ответ.
- Двое очень мудрых… людей говорили, что я человек. Стал им.
- Мое чутье говорит, что человек ты условно. Пошли, - он развернулся, всей спиной выражая отсутствие сомнений в том, что Алан за ним проследует.
Бьорн лежал на постели, открыв глаза и что-то беззвучно шепча потолку. Его тело было когда-то аккуратно укрыто, но сейчас покрыло сбилось, а подменыш явно пытался повернуться на бок. Марко недовольно заворчал и властным движением повернул его обратно на спину, попутно проверяя температуру и пульс.
- Бьорн! - Настоящее имя подменыша сорвалось с губ прежде, чем Алан смог себя остановить. Он неловким движением метнулся к кровати, рухнул рядом на колени - тело беззвучно взвыло от боли, которая не ощущалось - и коснулся пальцами щеки брата.
Охотник был рядом, и чувствовался тяжелым предчувствием опасности, запахом пороха, выделанной кожи и морской соли, но это было не важно. Пока что.
- Это я. Алан. Слышишь меня…? Ты как?
Тот вздохнул, дернувшись и громко зашипев от боли. Марко жестко вдавил его обратно в подушку, не позволяя взвиться.
- Он кусается. Накормишь его и вколешь обезболивающее.
Алан чуть ощерился на приказной тон, приподняв верхнюю губу в неопасном человеческом оскале. Но кивнул, гладя брата по всклокоченным светлым волосам. Пальцы подрагивали.
- Хорошо. Давайте, ну… всё, что нужно. - Пауза. - И. Ну. Спасибо.
Ещё одно мягкое прикосновение. «Я здесь. Я тебя не брошу». При виде Бьорна - бледного, раненого, хотелось взвыть в голос, но Алан только с силой прикусил губу. Такое уже было. Тогда, в Спрингфилде. И они это пережили.
Марко негромко, но раскатисто и тяжело рыкнул в ответ, выходя. Немного погодя пара парней втащила в комнату (и без того тесную) раскладушку, тарелку с супом и уже наполненный шприц. Взгляды у них были понимающие.
На парней Алан глянул настороженно, но улыбнулся - пусть и откровенно напряженно. Лишь когда охотники вышли, он выдохнул. И помешкал на пару секунд, собираясь с силами. Давай. Не время расслабляться
Он пересел на самый край кровати, перетащил тарелку к себе на колени и вновь погладил брата по волосам.
- Бьорн? Я никуда не ушёл. Я, в смысле, Алан. И тут суп для тебя - вроде даже пахнет неплохо. Пообещай мне его не пытаться вылить на голову, ладно? - Маг пытался говорить спокойно и каждую секунду вглядывался в бледное лицо подменыша.
Он вздохнул и медленно, не опираясь на руки, сел, поглядев на Алана со всей возможной укоризной.
Тот заморгал. А потом зашипел, как облитый водой кот.
- Я думал, ты без сознания! Думал, ты… - он оборвал себя и зажмурился, делая пару глубоких выдохов. Что-то было внутри него, что-то, не похожее на Зверя, чужое. Ещё один вдох.
- Ляг обратно. Я помогу поесть, но ляг, ч-чёрт побери. Тебе больно и ты, ну, похож на труп. Бьорн, пожалуйста.
- Ты тоже не слишком живой, - голос у него был еще тише, чем обычно. - Нашел... ребенка с ложечки кормить!
- Нет. Я буду кормить раненого героя, - хмуро пробормотал Алан. Вина грызлась где-то внутри - мог же постараться и прийти раньше. Мог же. - Пожалуйста. Я… не хочу, чтобы тебе было больней. Вымотаешься - сбежать не сможешь. Позволишь?
- Сволочи... все... - он медленно вытянулся, отвернувшись. - Ешь сам. Мне-то еще дадут...
- Я от… - Алан во время поймал себя за язык, - Кристиана. Голодным он бы меня не пустил. А обезболивающее лучше, когда ты поел.
Но тарелку он отставил. Помедлил, вслушиваясь в витающее в воздухе, как пыль, неприятие заботы. А потом всё же потянулся вперёд, неловким движением обнимая Бьорна, невесомо, как мог, стараясь не тревожить раны.
- Я с Ласаром. И готов сплести для тебя верёвку из простыней.
- Пристрелят. Не шучу. Марко вбил себе в голову, что я должен лежать, а когда он что-то вбивает в голову, лучше не спорить. Бессмысленно, - подменыш вздохнул, пытаясь ворочаться.
Алан дёрнул губами в болезненной улыбке, вспомнив вопрос охотника. Потом выпустил брата из объятий.
- Осторожней. Тебе, ну, подушку под задницу подложить, чтобы удобней было?
- Эм... я вроде бы не ею ем... - он замолчал, закрывая глаза. - Не смотри...
Слишком тёплые для здорового человека, подрагивающие пальцы взъерошили светлые волосы подменыша и исчезли. Алан послушно отвернулся.
- Леон, ну, не в городе. Но с ним всё в порядке. Я уверен. Постараюсь с ним как-то связаться, - проговорил он, разглядывая собственные колени. - Чтобы ты не волновался.
На этот раз Бьорн поднимался с трудом, прокусив себе губы до крови. И с еще одним вздохом принялся есть, опустив ноги на пол и упираясь ими.
Алан выдержал едва ли пару десятков секунд. За спиной Бьорна оказалась подушка, а самого его приобняли со спины, позволяя откинуться на себя хоть немного.
- Прости. Можешь меня потом ударить за это.
- Я тебе кто, фомор?! - он возмущенно мотнул головой.
Маг инстинктивно дёрнулся, чтобы придержать тарелку.
- Нет. Ты - мой брат, которому не нравится, когда с ним ведут себя, словно он, ну, стеклянный.
- Ну вот, сам все понимаешь.
Алан виновато вздохнул и вновь приобнял подменыша за спину, поддерживая. И чуть прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях от Бьорна, тех, что лежали за гранью обычных чувств.
- Кристиан сказал, что я выгляжу как щенок волка, - пробормотал он куда-то в бьорновское плечо. - Ты помнишь сны? Дорогу и остальное?
Бьорн выглядел... как перетекающее из одного в другое существо. Вот он человек. А вот мелькает перед глазами острое ухо или хитрый взгляд зеленоватого глаза. И где-то внутри него билось что-то яркое, билась сама Жизнь, звериная, бешеная. Вот уж что-что, а умирать подменыш явно не собирался. Никакой серости или тоски, хотя эта Жизнь и жгла его изнутри, диссонируя с собственной, куда более тонкой и воздушной, Жизнью.
Алан против воли застыл, уставившись пустым взглядом куда-то мимо Бьорна, завороженный переплетением Жизни звериной и Жизни Грезы, и проступающим сквозь физическую оболочку образами.
Глаза предательски защипало, и маг резко втянул в себя воздух, вырываясь из транса.
- Поел? - Ресницы были мокрыми и он заморгал, пытаясь это скрыть. - Давай, я, ну… сделаю так, чтобы не больно было. Как по дороге в Новый Орлеан. Из Спрингфилда. Помнишь?
- Меня интересует, - голос у подменыша был строгим. - Почему ты сам не в постели, а бегаешь?
- Не могу допустить, чтобы рухнул мир. - Алан помолчал. И вздохнул, понимая, что такой ответ Бьорна не устроит. - Кристиан сделал так, что я не чувствую боли. Помогает не замечать, что я, м-мм, не слишком здоров.
- Вот же... - Бьорн зашипел, ощетинившись. - И вот не прикопаешься. Но знал ведь! Вон тебе койку принесли.
Маг виновато повёл плечами.
- У меня осталось четыре дня. Так что на койке полежит, ну, разве что фляжка с виски. От Гленн, между прочим.
Он потянулся к шприцу с обезболивающим и перевёл взгляд на брата. Перед глазами всё ещё стояла яростная воля к жизни, но капли крови на прокушенных губах подменыша затеняли всё.
- А, ну значит отправишься на нее без сознания, - Бьорн был настроен философски. - Это явно по приказу Марко, и у него на тебя какие-то планы. Спорить с Марко можно, но бессмысленно. Как с бизоном.
- Мар-ко, - Алан перекатил на языке чужое имя. - Леон про него рассказывал. Всякое. Его стоит бояться?
Он протянул руку, убирая из-под спины брата подушку и предлагая ему лечь обратно.
- Стоит. Ну или нет. Вот твоим в депо точно стоит. Но он явно не за ними пришел, и мне любопытно, жив ли еще Леон, - за легкомысленностью прорезалось напряжение.
- Жив, - с абсолютной, непоколибимой твёрдостью отозвался Алан.
«А если нет, то я…»
Спалишь этот мир дотла?
Он беззвучно и прерывисто выдохнул, нашёл ладонь Бьорна и сжал поверх неё пальцы. И повторил.
- Жив.
Подменыш медленно опустился на кровать, закрывая глаза.
- Ложись. Поздно уже дергаться.
- Нет. Никогда не поздно.
Пальцы дрожали, и Алан стиснул зубы, заставляя себя сосредоточиться на шприце в руках. Аккуратно. Очень аккуратно. Он не умеет права причинить Бьорну ещё хоть сколько-нибудь боли.
Игла вошла в кожу мягко, но лишь когда лекарство было введено до конца, Алан позволил себе выдохнуть. Он накинул на Бьорна одеяло, и поудобней пристроился на краю узкой койки.
- У меня получилось, ну, позвать Ласара. На этот раз - без крови и сахара. Просто… сосредоточился и оказался где-то, не знаю - не уверен, что это была Греза. Где-то между холмов. И там было много лошадей. Рыжих, как огонь, - он помнил, так уже было: раненый охотник и его дурацкие сказки. Кажется, тогда Бьорну было от этого легче.
Тот вздохнул, закрывая глаза и вытягиваясь. Тело подменыша подрагивало, будто он порывался куда-то бежать, что-то делать, но - не мог.
- Потерпи немного, - горячие пальцы прошлись по его лбу. - Знаю, это не очень утешительно. Особенно - от меня. Но с ним всё будет хорошо. Правда.
Он так и уснул, подрагивая и тяжело вздыхая во сне.
Алан дождался, пока дыхание подменыша станет ровным, сонным, поправил ещё раз сбившиееся от дрожи одеяло и поднялся. Тело противилось, телу хотелось упасть на что-нибудь мягкое или хотя бы ровное, но Алан заставил себя подхватить опустевшие тарелку и шприц и выйти из комнаты. Первые шаги были тяжелыми, дальше - стало легче, и маг не хотел задумываться о том, на сколько его хватит.
Ему нужно было задать один очень важный вопрос Марко.
7 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине города
Ласар, осторожно пробравшись между хлипкими домами, остановился у двухэтажного крепкого здания.
Алан с пару секунд вглядывался в тёмные очертания здания - горит ли свет? выглянул ли кто?, а потом вскинул ладонь к висевшему за спиной мечу. Привычный, надёжный, сейчас он казался невыносимо тяжёлым. Вторую ладонь чародей вытянул в сторону медных фонарей, висевшим по бокам локомотива. Свет, ему была нужна пара капель света, чтобы захватить их, смять в маленький, плотный шар и оставить в ладони.
Свет потянулся неохотно, с ленцой, но все же потянулся.
- Всё будет хорошо, - проговорил Алан, обращаясь не к себе - к Ласару. - Я отпущу тебя, только погоди немного, ладно?
Он спустился на землю, мягко проводя ладонью по горячему боку поезда, потом проверил, не потерялась ли с поясного ремня фляжка, та самая, от Гленн… и, прихрамывая, зашагал к дому.
Не к заднему ходу, не к окну, а к главной двери.
Это было неожиданно, но дверь оказалась заперта.
Алан фыркнул. И постучал - громко, так, что заныли ударенные о дерево костяшки пальцев.
Ему было не страшно. Почти. Только в желудке свивалось что-то холодное, скользкое; Алан мог бы легко сунуться в логово чудовищ, но там, за дверью, были люди.
- Ну и кто там? - насмешливый голос раздался сзади. Молодой подтянутый мужчина вышел из-за угла дома, держа в руках винтовку. Ее дуло смотрело точно в голову Алану.
Тот вздрогнул, но не обернулся, и сжал на мгновение зубы, заставляя себя стоять ровно. И говорить внятно.
- Мне нужен Виктор Картер. Или Марко. Но лучше Виктор.
- С Марко ты в любом случае поговоришь. А пропуск у тебя есть? Ну или хотя бы что-то такое?
Алан дёрнул плечом.
- У меня есть возможность на хрен разнести этот дом. Это считается, ну, за пропуск?
- Нет, это считается за причину тебя пристрелить.
Вдох. Выдох. В голове билось отчаянное, злое «идиот!». Алан медленно приподнял руки с открытыми ладонями.
- Я не собирался. Но мне действительно нужен Виктор.
- Зачем? - теперь их уже было не двое. Дом смотрел на Алана и Ласара с неодобрением.
Колени начали предательски подрагивать. Алан, не отрываясь, смотрел на дверь перед собой. По спине, под светлой тканью рубашки - той, чей воротник вышила кельтским узорами Молли, катились холодные капли пота.
- Я его брат. И мы, ну… вроде как вместе влетели в дерево. Я должен знать, что с ним всё в порядке.
- Заходи, - голос смягчился. Он со вздохом отпер дверь и втолкнул Алана внутрь, в слабо освещенный коридор. - И убери то, что успел наколдовать.
Тот взъерошился, но дуло винтовки, маячащее за спиной, было убедительно. На Алана - с момента, как он сделал свой первый вдох, не наставляли оружие; а до того это было не так уж и страшно.
С тихим вдохом он сжал и раскрыл ладонь, позволяя свету стечь с пальцев на пол.
Его, мягко подталкивая, проводили в обширную комнату, явно переоборудованную в спортивный зал. Ширококостный крупный мужчина с ежиком седеющих волос и смуглой, как у Леона, кожей, зашел несколькими минутами позже. Он был вооружен дробовиком, но пока просто держал его в руке.
- Рыжее непонятно что, назвалось братом Саймону. Это, значит, ты?
Алан чуть удивленно моргнул. Саймон…? Что ж, у него - одно имя. У Бьорна - три.
- Я, - он повел плечами, хотя это движение отразилось недовольством всего тела. - А вы, значит, Марко?
Он пытался смотреть в глаза охотнику, но всё же косился, то и дело, быстро, на дробовик.
- Марко Феррара. Саймон говорил про тебя. Но для начала ответь на вопрос. Что ты такое?
Алан дёрнулся, словно его ударили под дых. Охотник мог бы спросить «кто», но нет - и от этого «что» стало почему-то больно.
- Брат Саймона. Друг Леона, - он чуть вздёрнул подбородок и в глазах мелькнул вызов. - Тот, кто будет защищать их до последней капли своей крови.
Стоять ровно было всё трудней. Алан чуть качнулся, в следующий момент пошире расставляя ноги, чтобы удержать ускользающее равновесие.
- Этого… этого достаточно для ответа на ваш вопрос?
- Нет. Я не спросил, кто. Я спросил, что. Я вот человек. Саймон, кхммм, считает себя fae, а Леон упырь. А ты что?
- Он не считает, - в мгновение взъерошился Алан, - он и есть fae.
Внутри что-то скреблось. Неприятное, колкое, постоянно задававшее тот же вопрос, что и Марко, и никогда не находившее ответ.
- Двое очень мудрых… людей говорили, что я человек. Стал им.
- Мое чутье говорит, что человек ты условно. Пошли, - он развернулся, всей спиной выражая отсутствие сомнений в том, что Алан за ним проследует.
Бьорн лежал на постели, открыв глаза и что-то беззвучно шепча потолку. Его тело было когда-то аккуратно укрыто, но сейчас покрыло сбилось, а подменыш явно пытался повернуться на бок. Марко недовольно заворчал и властным движением повернул его обратно на спину, попутно проверяя температуру и пульс.
- Бьорн! - Настоящее имя подменыша сорвалось с губ прежде, чем Алан смог себя остановить. Он неловким движением метнулся к кровати, рухнул рядом на колени - тело беззвучно взвыло от боли, которая не ощущалось - и коснулся пальцами щеки брата.
Охотник был рядом, и чувствовался тяжелым предчувствием опасности, запахом пороха, выделанной кожи и морской соли, но это было не важно. Пока что.
- Это я. Алан. Слышишь меня…? Ты как?
Тот вздохнул, дернувшись и громко зашипев от боли. Марко жестко вдавил его обратно в подушку, не позволяя взвиться.
- Он кусается. Накормишь его и вколешь обезболивающее.
Алан чуть ощерился на приказной тон, приподняв верхнюю губу в неопасном человеческом оскале. Но кивнул, гладя брата по всклокоченным светлым волосам. Пальцы подрагивали.
- Хорошо. Давайте, ну… всё, что нужно. - Пауза. - И. Ну. Спасибо.
Ещё одно мягкое прикосновение. «Я здесь. Я тебя не брошу». При виде Бьорна - бледного, раненого, хотелось взвыть в голос, но Алан только с силой прикусил губу. Такое уже было. Тогда, в Спрингфилде. И они это пережили.
Марко негромко, но раскатисто и тяжело рыкнул в ответ, выходя. Немного погодя пара парней втащила в комнату (и без того тесную) раскладушку, тарелку с супом и уже наполненный шприц. Взгляды у них были понимающие.
На парней Алан глянул настороженно, но улыбнулся - пусть и откровенно напряженно. Лишь когда охотники вышли, он выдохнул. И помешкал на пару секунд, собираясь с силами. Давай. Не время расслабляться
Он пересел на самый край кровати, перетащил тарелку к себе на колени и вновь погладил брата по волосам.
- Бьорн? Я никуда не ушёл. Я, в смысле, Алан. И тут суп для тебя - вроде даже пахнет неплохо. Пообещай мне его не пытаться вылить на голову, ладно? - Маг пытался говорить спокойно и каждую секунду вглядывался в бледное лицо подменыша.
Он вздохнул и медленно, не опираясь на руки, сел, поглядев на Алана со всей возможной укоризной.
Тот заморгал. А потом зашипел, как облитый водой кот.
- Я думал, ты без сознания! Думал, ты… - он оборвал себя и зажмурился, делая пару глубоких выдохов. Что-то было внутри него, что-то, не похожее на Зверя, чужое. Ещё один вдох.
- Ляг обратно. Я помогу поесть, но ляг, ч-чёрт побери. Тебе больно и ты, ну, похож на труп. Бьорн, пожалуйста.
- Ты тоже не слишком живой, - голос у него был еще тише, чем обычно. - Нашел... ребенка с ложечки кормить!
- Нет. Я буду кормить раненого героя, - хмуро пробормотал Алан. Вина грызлась где-то внутри - мог же постараться и прийти раньше. Мог же. - Пожалуйста. Я… не хочу, чтобы тебе было больней. Вымотаешься - сбежать не сможешь. Позволишь?
- Сволочи... все... - он медленно вытянулся, отвернувшись. - Ешь сам. Мне-то еще дадут...
- Я от… - Алан во время поймал себя за язык, - Кристиана. Голодным он бы меня не пустил. А обезболивающее лучше, когда ты поел.
Но тарелку он отставил. Помедлил, вслушиваясь в витающее в воздухе, как пыль, неприятие заботы. А потом всё же потянулся вперёд, неловким движением обнимая Бьорна, невесомо, как мог, стараясь не тревожить раны.
- Я с Ласаром. И готов сплести для тебя верёвку из простыней.
- Пристрелят. Не шучу. Марко вбил себе в голову, что я должен лежать, а когда он что-то вбивает в голову, лучше не спорить. Бессмысленно, - подменыш вздохнул, пытаясь ворочаться.
Алан дёрнул губами в болезненной улыбке, вспомнив вопрос охотника. Потом выпустил брата из объятий.
- Осторожней. Тебе, ну, подушку под задницу подложить, чтобы удобней было?
- Эм... я вроде бы не ею ем... - он замолчал, закрывая глаза. - Не смотри...
Слишком тёплые для здорового человека, подрагивающие пальцы взъерошили светлые волосы подменыша и исчезли. Алан послушно отвернулся.
- Леон, ну, не в городе. Но с ним всё в порядке. Я уверен. Постараюсь с ним как-то связаться, - проговорил он, разглядывая собственные колени. - Чтобы ты не волновался.
На этот раз Бьорн поднимался с трудом, прокусив себе губы до крови. И с еще одним вздохом принялся есть, опустив ноги на пол и упираясь ими.
Алан выдержал едва ли пару десятков секунд. За спиной Бьорна оказалась подушка, а самого его приобняли со спины, позволяя откинуться на себя хоть немного.
- Прости. Можешь меня потом ударить за это.
- Я тебе кто, фомор?! - он возмущенно мотнул головой.
Маг инстинктивно дёрнулся, чтобы придержать тарелку.
- Нет. Ты - мой брат, которому не нравится, когда с ним ведут себя, словно он, ну, стеклянный.
- Ну вот, сам все понимаешь.
Алан виновато вздохнул и вновь приобнял подменыша за спину, поддерживая. И чуть прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях от Бьорна, тех, что лежали за гранью обычных чувств.
- Кристиан сказал, что я выгляжу как щенок волка, - пробормотал он куда-то в бьорновское плечо. - Ты помнишь сны? Дорогу и остальное?
Бьорн выглядел... как перетекающее из одного в другое существо. Вот он человек. А вот мелькает перед глазами острое ухо или хитрый взгляд зеленоватого глаза. И где-то внутри него билось что-то яркое, билась сама Жизнь, звериная, бешеная. Вот уж что-что, а умирать подменыш явно не собирался. Никакой серости или тоски, хотя эта Жизнь и жгла его изнутри, диссонируя с собственной, куда более тонкой и воздушной, Жизнью.
Алан против воли застыл, уставившись пустым взглядом куда-то мимо Бьорна, завороженный переплетением Жизни звериной и Жизни Грезы, и проступающим сквозь физическую оболочку образами.
Глаза предательски защипало, и маг резко втянул в себя воздух, вырываясь из транса.
- Поел? - Ресницы были мокрыми и он заморгал, пытаясь это скрыть. - Давай, я, ну… сделаю так, чтобы не больно было. Как по дороге в Новый Орлеан. Из Спрингфилда. Помнишь?
- Меня интересует, - голос у подменыша был строгим. - Почему ты сам не в постели, а бегаешь?
- Не могу допустить, чтобы рухнул мир. - Алан помолчал. И вздохнул, понимая, что такой ответ Бьорна не устроит. - Кристиан сделал так, что я не чувствую боли. Помогает не замечать, что я, м-мм, не слишком здоров.
- Вот же... - Бьорн зашипел, ощетинившись. - И вот не прикопаешься. Но знал ведь! Вон тебе койку принесли.
Маг виновато повёл плечами.
- У меня осталось четыре дня. Так что на койке полежит, ну, разве что фляжка с виски. От Гленн, между прочим.
Он потянулся к шприцу с обезболивающим и перевёл взгляд на брата. Перед глазами всё ещё стояла яростная воля к жизни, но капли крови на прокушенных губах подменыша затеняли всё.
- А, ну значит отправишься на нее без сознания, - Бьорн был настроен философски. - Это явно по приказу Марко, и у него на тебя какие-то планы. Спорить с Марко можно, но бессмысленно. Как с бизоном.
- Мар-ко, - Алан перекатил на языке чужое имя. - Леон про него рассказывал. Всякое. Его стоит бояться?
Он протянул руку, убирая из-под спины брата подушку и предлагая ему лечь обратно.
- Стоит. Ну или нет. Вот твоим в депо точно стоит. Но он явно не за ними пришел, и мне любопытно, жив ли еще Леон, - за легкомысленностью прорезалось напряжение.
- Жив, - с абсолютной, непоколибимой твёрдостью отозвался Алан.
«А если нет, то я…»
Спалишь этот мир дотла?
Он беззвучно и прерывисто выдохнул, нашёл ладонь Бьорна и сжал поверх неё пальцы. И повторил.
- Жив.
Подменыш медленно опустился на кровать, закрывая глаза.
- Ложись. Поздно уже дергаться.
- Нет. Никогда не поздно.
Пальцы дрожали, и Алан стиснул зубы, заставляя себя сосредоточиться на шприце в руках. Аккуратно. Очень аккуратно. Он не умеет права причинить Бьорну ещё хоть сколько-нибудь боли.
Игла вошла в кожу мягко, но лишь когда лекарство было введено до конца, Алан позволил себе выдохнуть. Он накинул на Бьорна одеяло, и поудобней пристроился на краю узкой койки.
- У меня получилось, ну, позвать Ласара. На этот раз - без крови и сахара. Просто… сосредоточился и оказался где-то, не знаю - не уверен, что это была Греза. Где-то между холмов. И там было много лошадей. Рыжих, как огонь, - он помнил, так уже было: раненый охотник и его дурацкие сказки. Кажется, тогда Бьорну было от этого легче.
Тот вздохнул, закрывая глаза и вытягиваясь. Тело подменыша подрагивало, будто он порывался куда-то бежать, что-то делать, но - не мог.
- Потерпи немного, - горячие пальцы прошлись по его лбу. - Знаю, это не очень утешительно. Особенно - от меня. Но с ним всё будет хорошо. Правда.
Он так и уснул, подрагивая и тяжело вздыхая во сне.
Алан дождался, пока дыхание подменыша станет ровным, сонным, поправил ещё раз сбившиееся от дрожи одеяло и поднялся. Тело противилось, телу хотелось упасть на что-нибудь мягкое или хотя бы ровное, но Алан заставил себя подхватить опустевшие тарелку и шприц и выйти из комнаты. Первые шаги были тяжелыми, дальше - стало легче, и маг не хотел задумываться о том, на сколько его хватит.
Ему нужно было задать один очень важный вопрос Марко.
Ночь, в которой Ласар приводит двух Собратьев и одного мага на свалку
7 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине города
А вот у Ласара, кажется, было свое мнение. Или оно совпадало с мнением Алана? В любом случае, он через некоторое время снова остановился, оказавшись каким-то образом на другом берегу Миссисипи.
Вокруг была свалка. Огромная свалка металла и строительного мусора, а также механизмов и останков машин, выброшенных рекой и людьми за время наводнения.
Свалка техники... манила. Да и паравоз явно намекнул, что кому-то пора на выход. Гангрел неуверенно взглянул на Алана - оставлять раненого мага не хотелось, но.... некоторые вещи притягивали почти неосознанно.
- Алан...
Алан неловко приподнялся с пола, цепляясь за стены, и выглянул на улицу, озадаченно щурясь: в темноте очертания погибших кораблей и машин казались скелетами чудовищ. А потом вскинул на Эша глаза; от того тянуло слабым, но явным желанием сбежать из поезда туда, в царство ржавого металла.
- Со мной всё будет нормально. Если вы об этом, - он дёрнул уголками губ.
Энди медлил, щурясь и рассматривая технику за окном. С одной стороны, не хотелось бросать Алана в таком состоянии одного на встречу с теми уродами. С другой... С другой, исследовательский интерес разрастался до патологических размеров, наваливаясь на плечи огромной тушей синего кита и ласково обнимая тяжеленными длинными ластами за горло.
- Если тебе совсем плохо, я... не могу тебя бросить.
Долг врача потеснил синего кита любопытства, заползая рядом и отвоевывая место. Кит сопротивлялся и бил ластами. Энди штормило, спасибо, что не физически.
- Да, именно об этом, - Эш серьезно взглянул на мага. - Даже мне понятно, что с тобой не все в порядке. Но... ты ведь хочешь спасти Короля сам, да?
Он снова виновато улыбнулся. Гангрел шел по тонкому льду догадок, основанных... ровным счетом почти на еле видимых нюансах и на том, что он знал об Алане.
- Если да, то я спрыгну в ту же секунду.
Он не мог отрицать, что кладбище его манило одним своим существованием. Там были сокровища для такого как он. Возможно он был недалек от истины, когда сказал, что ему лучше общаться исключительно с техникой
- Принесёте мне какую-нибудь, ну… железку по-страшней, - только и махнул рукой Алан. Он чувствовал какое-то странное облегчение; теперь ему не придётся бояться за тех, кто стоит за спиной. Они будут в безопасности.
- Принесу самую страшную, какую смогу найти, - гангрел отнесся к просьбе Алана серьезно. - Пусть удача будет на твоей стороне.
Он легко спрыгнул вниз на более-менее чистое место и тут же обернулся, стараясь взглянуть в глаза мага и все еще не понимая смесь из странных чувств перед ним.
- Энди, пойдем.
Энди молча посмотрел на Алана и кивнул, признавая его право, после чего легко спрыгнул вслед за Эшем.
- Удачи, Алан. Когда вернешься, зайди, если будет совсем плохо. Я помогу, - сказал он на прощание.
- Если услышите, как что-то, ну… взорвалось - это я, - слабо хмыкнул Алан.
Он проводил Собратьев долгим взглядом, а потом вновь опустился на пол, проводя ладонью по шероховатому, тёплому металлу пола.
«Давай, Ласар. Пора спасать Бьорна».
Паровоз уехал - почему-то задом наперед.
Около минуты Эш стоял на месте, проводив взглядом живой паровоз. Вокруг было... наверное другой бы это назвал страшным или неуютным местом, но что-то, какое-то совершенно незнакомое ощущение вдоль позвоночника, говорило что они находятся в своеобразной сокровищнице. Да, где-то посреди Нового Орлеана. Да, их туда закинул паровоз-Ласар.
Гангрел наконец с интересом осмотрел остовы проржавевших механизмов, образовавшие своеобразный лабиринт.
- Сколько же сюда техники нанесло, - он покачал головой, смутно понимая, что во всем Орлеане, возможно, столько бы не набралось. - Откуда?
И не дожидаясь ответа Энди он подошел к ближайшей ржавой громадине, осторожно протягивая к ней руку.
Громадина, оказавшаяся остовом от грузовика, опасно накренилась в сторону Эша. Здесь было... опасно. Слишком неустойчивые нагромождения, среди которых ловко сновали то ли крысы, то ли люди, то ли люди, которые уже давно стали крысами...
Рука мгновенна оказалась подальше от неустойчивого остова да и сам гангрел отошел чуть подальше. Тут все, похоже, могло обрушиться на не удачливого путешественника в мгновение ока.
- Осторожней, от чиха все рухнет, - Эш кинул взгляд на Энди и уставился туда, где только что что-то мелькнуло. - И тут есть свои обитатели.
Он аккуратно двинулся к теням, намереваясь наладить контакт с неизвестными обитателями свалки.
- Хорошей ночи, - он приветливо улыбнулся местным без демонстрации клыков. - Не подскажете где тут что?
Энди молча оглядывался, осматриваясь и отдав все переговоры с местными на откуп Эшу. Сам он по части болтовни особо мастером не был, и его сейчас куда больше увлекали неодушевленные предметы. И то, что из них можно было бы изготовить.
Тени сформировались в людей. Да, это все-таки были люди - приземистые, сутулые, уродливые. Они смотрели настороженными глазами и молчали.
Внешний вид местных обитателей Эша не смутил. Он продемонстрировал руки без оружия и повторил вопрос.
- Я тут впервые, не хотел бы что-то нарушить из ваших... правил. Поэтому и интересуюсь где тут и что. Меня зовут Эш.
Гангрел всячески демонстрировал добропорядочность и отсутствие агрессии, хотя и был настороже.
- Новенький, что ли? - наконец, прорезался голос у одного из них. - Выгнали из дома, что ли?
- Есть такое, - гангрел грустно усмехнулся и сдвинул федору на затылок. - А это Энди. Ему тоже не свезло так то. Теперь мы тут.
Он развел руками, показывая и наличие себя на свалке и то, что деваться им по сути было вроде как и некуда.
- А залог принес? Тут не дом приюта.
- Залог,.. - он хлопнул глазами, явно не ожидая такого поворота событий. - О залоге меня не предупреждали, хм... Но я вам могу чего-нибудь починить. Или настроить. Или там, не знаю... Вобщем я по технике спец. Хотите я вам радио сделаю? С музыкой живее будет.
Сдаваться Эш не собирался, пытаясь нащупать нужный вариант, который бы удовлетворил всех, открыв двери в местных технологический рай. Он чувствовал где-то на подкорке, что свалка была не так проста. А техники на такой свалке могли принести пользы больше, чем сумма в пару десятков долларов, которая лежала где-то в карманах пиджака.
- Больные есть? - впервые разлепил губы Энди, отворачиваясь от свалки и поворачиваясь к вышедшим. - Раненые, пришибленные, полусдохшие? Я врач. Кого не откачаю, тех добью, но я откачиваю почти всех.
Он помолчал и неохотно добавил:
- Почти.
- Ну ладно... проходите. Если не врете. Белые... - негр недовольно потряс головой и ткнул пальцем за очередную гору. - Чего на помойку пришли и кто вам что рассказывал?
- Да податься нам было больше некуда, - Эш потер нос рукавом пиджака, отстраненно замечая что черная полоса гари лишь еще больше размазалась по ткани. - Никто ничего не говорил, нас просто выкинули тут и всех дел. Не врем мы, у нас руки не из жоп растут так то. А за жилье платить привыкли, не иждевенцы какие.
- Чего натворили? Если руки не из жоп, да еще у белых, всегда устроиться можно, - негр-главарь подошел ближе, оказавшись где-то по грудь обоим вампирам. - Сдается мне, ты мне лапшу вешаешь.
- Нахрен бы мне тебе лапшу вешать? Я дурной по твоему знакомство с херни начинать? - гангрел неподдельно изумился и одновременно оскорбился до глубины души. - Когда личные счеты и одно существование меня поперек горла - хорошо, что хоть живой а не валяюсь дохлым в ближайшем болоте. И никакие, сука, руки и знания не помогут, хоть поперек себя извернись и наружу требухой вывернись.
Эш в сердцах пнул какой-то камень и угрюмо уставился куда-то в землю.
- Ага, дурной. В чем у вас проеб-то?
Энди возвел глаза к небу и ткнул пальцем в Эша:
- Проебал покровителя, - затем указал на себя: - Проебал мафии нужного пациента. Работы нет и не будет, нас послали нахуй и вышвырнули в отстойники.
Негр посмотрел с уважением.
- Мдааа... влетели. Случается. И прямо даже в другой город никак?
- Бабла нет. Заработать никак. Крысой в трюме - утопят и плакать не будут, - кратко охарактеризовал ситуацию Энди.
- Жопа...
- Та еще, - согласился Энди. - Похуй, спляшем на все деньги. Мы мешать не будем, тихие. Покажешь, что здесь где и как - отселимся отдельно и в долгу не останемся.
- Ну тут вон в том районе свободно, но сами понимаете, все вкусное уже поделено. Затеете драку - отравлю нахер.
- Мы спокойные, - Эш наконец тоже подал голос. - Куда вобще не стоит соваться?
- В глубину гор. Там обычно живет то, что лучше вообще не трогать.
- Пиздец, жопа или сдохни все живое?
- Да хер разберет, скорее съеби в туман живое и потеряй там крышечку.
Не сдыхают, но крыша едет нахер? - заинтересовался Энди.
- Угу...
- Учтем. Твоя территория где? Куда не лезть, что не лапать, где меняются?
- А наша вон там, где разобрано. Там флажки, не промахнешься.
- Заметано, - гангрел кивнул. - Не нарушаем границ и селимся где свободно, в глубину гор не лезем, за флажки не забегаем.
- Вот и молодцы. Я Алейн.
- Приятно познакомиться, Алейн, - Эш вежливо приподнял федору. - И спасибо. Покажете где у вас есть ошметки какой радиостанции, я поколдую над ней.
- Хммм... - он потер щетину на подбородке и что-то выщелкнул из-под ногтя. Потом ткнул кого-то из любопытствующих, и тот принес нечто, даже в целом напоминающее радиоприемник. Правда, ржавый и потрепанный.
7 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине города
А вот у Ласара, кажется, было свое мнение. Или оно совпадало с мнением Алана? В любом случае, он через некоторое время снова остановился, оказавшись каким-то образом на другом берегу Миссисипи.
Вокруг была свалка. Огромная свалка металла и строительного мусора, а также механизмов и останков машин, выброшенных рекой и людьми за время наводнения.
Свалка техники... манила. Да и паравоз явно намекнул, что кому-то пора на выход. Гангрел неуверенно взглянул на Алана - оставлять раненого мага не хотелось, но.... некоторые вещи притягивали почти неосознанно.
- Алан...
Алан неловко приподнялся с пола, цепляясь за стены, и выглянул на улицу, озадаченно щурясь: в темноте очертания погибших кораблей и машин казались скелетами чудовищ. А потом вскинул на Эша глаза; от того тянуло слабым, но явным желанием сбежать из поезда туда, в царство ржавого металла.
- Со мной всё будет нормально. Если вы об этом, - он дёрнул уголками губ.
Энди медлил, щурясь и рассматривая технику за окном. С одной стороны, не хотелось бросать Алана в таком состоянии одного на встречу с теми уродами. С другой... С другой, исследовательский интерес разрастался до патологических размеров, наваливаясь на плечи огромной тушей синего кита и ласково обнимая тяжеленными длинными ластами за горло.
- Если тебе совсем плохо, я... не могу тебя бросить.
Долг врача потеснил синего кита любопытства, заползая рядом и отвоевывая место. Кит сопротивлялся и бил ластами. Энди штормило, спасибо, что не физически.
- Да, именно об этом, - Эш серьезно взглянул на мага. - Даже мне понятно, что с тобой не все в порядке. Но... ты ведь хочешь спасти Короля сам, да?
Он снова виновато улыбнулся. Гангрел шел по тонкому льду догадок, основанных... ровным счетом почти на еле видимых нюансах и на том, что он знал об Алане.
- Если да, то я спрыгну в ту же секунду.
Он не мог отрицать, что кладбище его манило одним своим существованием. Там были сокровища для такого как он. Возможно он был недалек от истины, когда сказал, что ему лучше общаться исключительно с техникой
- Принесёте мне какую-нибудь, ну… железку по-страшней, - только и махнул рукой Алан. Он чувствовал какое-то странное облегчение; теперь ему не придётся бояться за тех, кто стоит за спиной. Они будут в безопасности.
- Принесу самую страшную, какую смогу найти, - гангрел отнесся к просьбе Алана серьезно. - Пусть удача будет на твоей стороне.
Он легко спрыгнул вниз на более-менее чистое место и тут же обернулся, стараясь взглянуть в глаза мага и все еще не понимая смесь из странных чувств перед ним.
- Энди, пойдем.
Энди молча посмотрел на Алана и кивнул, признавая его право, после чего легко спрыгнул вслед за Эшем.
- Удачи, Алан. Когда вернешься, зайди, если будет совсем плохо. Я помогу, - сказал он на прощание.
- Если услышите, как что-то, ну… взорвалось - это я, - слабо хмыкнул Алан.
Он проводил Собратьев долгим взглядом, а потом вновь опустился на пол, проводя ладонью по шероховатому, тёплому металлу пола.
«Давай, Ласар. Пора спасать Бьорна».
Паровоз уехал - почему-то задом наперед.
Около минуты Эш стоял на месте, проводив взглядом живой паровоз. Вокруг было... наверное другой бы это назвал страшным или неуютным местом, но что-то, какое-то совершенно незнакомое ощущение вдоль позвоночника, говорило что они находятся в своеобразной сокровищнице. Да, где-то посреди Нового Орлеана. Да, их туда закинул паровоз-Ласар.
Гангрел наконец с интересом осмотрел остовы проржавевших механизмов, образовавшие своеобразный лабиринт.
- Сколько же сюда техники нанесло, - он покачал головой, смутно понимая, что во всем Орлеане, возможно, столько бы не набралось. - Откуда?
И не дожидаясь ответа Энди он подошел к ближайшей ржавой громадине, осторожно протягивая к ней руку.
Громадина, оказавшаяся остовом от грузовика, опасно накренилась в сторону Эша. Здесь было... опасно. Слишком неустойчивые нагромождения, среди которых ловко сновали то ли крысы, то ли люди, то ли люди, которые уже давно стали крысами...
Рука мгновенна оказалась подальше от неустойчивого остова да и сам гангрел отошел чуть подальше. Тут все, похоже, могло обрушиться на не удачливого путешественника в мгновение ока.
- Осторожней, от чиха все рухнет, - Эш кинул взгляд на Энди и уставился туда, где только что что-то мелькнуло. - И тут есть свои обитатели.
Он аккуратно двинулся к теням, намереваясь наладить контакт с неизвестными обитателями свалки.
- Хорошей ночи, - он приветливо улыбнулся местным без демонстрации клыков. - Не подскажете где тут что?
Энди молча оглядывался, осматриваясь и отдав все переговоры с местными на откуп Эшу. Сам он по части болтовни особо мастером не был, и его сейчас куда больше увлекали неодушевленные предметы. И то, что из них можно было бы изготовить.
Тени сформировались в людей. Да, это все-таки были люди - приземистые, сутулые, уродливые. Они смотрели настороженными глазами и молчали.
Внешний вид местных обитателей Эша не смутил. Он продемонстрировал руки без оружия и повторил вопрос.
- Я тут впервые, не хотел бы что-то нарушить из ваших... правил. Поэтому и интересуюсь где тут и что. Меня зовут Эш.
Гангрел всячески демонстрировал добропорядочность и отсутствие агрессии, хотя и был настороже.
- Новенький, что ли? - наконец, прорезался голос у одного из них. - Выгнали из дома, что ли?
- Есть такое, - гангрел грустно усмехнулся и сдвинул федору на затылок. - А это Энди. Ему тоже не свезло так то. Теперь мы тут.
Он развел руками, показывая и наличие себя на свалке и то, что деваться им по сути было вроде как и некуда.
- А залог принес? Тут не дом приюта.
- Залог,.. - он хлопнул глазами, явно не ожидая такого поворота событий. - О залоге меня не предупреждали, хм... Но я вам могу чего-нибудь починить. Или настроить. Или там, не знаю... Вобщем я по технике спец. Хотите я вам радио сделаю? С музыкой живее будет.
Сдаваться Эш не собирался, пытаясь нащупать нужный вариант, который бы удовлетворил всех, открыв двери в местных технологический рай. Он чувствовал где-то на подкорке, что свалка была не так проста. А техники на такой свалке могли принести пользы больше, чем сумма в пару десятков долларов, которая лежала где-то в карманах пиджака.
- Больные есть? - впервые разлепил губы Энди, отворачиваясь от свалки и поворачиваясь к вышедшим. - Раненые, пришибленные, полусдохшие? Я врач. Кого не откачаю, тех добью, но я откачиваю почти всех.
Он помолчал и неохотно добавил:
- Почти.
- Ну ладно... проходите. Если не врете. Белые... - негр недовольно потряс головой и ткнул пальцем за очередную гору. - Чего на помойку пришли и кто вам что рассказывал?
- Да податься нам было больше некуда, - Эш потер нос рукавом пиджака, отстраненно замечая что черная полоса гари лишь еще больше размазалась по ткани. - Никто ничего не говорил, нас просто выкинули тут и всех дел. Не врем мы, у нас руки не из жоп растут так то. А за жилье платить привыкли, не иждевенцы какие.
- Чего натворили? Если руки не из жоп, да еще у белых, всегда устроиться можно, - негр-главарь подошел ближе, оказавшись где-то по грудь обоим вампирам. - Сдается мне, ты мне лапшу вешаешь.
- Нахрен бы мне тебе лапшу вешать? Я дурной по твоему знакомство с херни начинать? - гангрел неподдельно изумился и одновременно оскорбился до глубины души. - Когда личные счеты и одно существование меня поперек горла - хорошо, что хоть живой а не валяюсь дохлым в ближайшем болоте. И никакие, сука, руки и знания не помогут, хоть поперек себя извернись и наружу требухой вывернись.
Эш в сердцах пнул какой-то камень и угрюмо уставился куда-то в землю.
- Ага, дурной. В чем у вас проеб-то?
Энди возвел глаза к небу и ткнул пальцем в Эша:
- Проебал покровителя, - затем указал на себя: - Проебал мафии нужного пациента. Работы нет и не будет, нас послали нахуй и вышвырнули в отстойники.
Негр посмотрел с уважением.
- Мдааа... влетели. Случается. И прямо даже в другой город никак?
- Бабла нет. Заработать никак. Крысой в трюме - утопят и плакать не будут, - кратко охарактеризовал ситуацию Энди.
- Жопа...
- Та еще, - согласился Энди. - Похуй, спляшем на все деньги. Мы мешать не будем, тихие. Покажешь, что здесь где и как - отселимся отдельно и в долгу не останемся.
- Ну тут вон в том районе свободно, но сами понимаете, все вкусное уже поделено. Затеете драку - отравлю нахер.
- Мы спокойные, - Эш наконец тоже подал голос. - Куда вобще не стоит соваться?
- В глубину гор. Там обычно живет то, что лучше вообще не трогать.
- Пиздец, жопа или сдохни все живое?
- Да хер разберет, скорее съеби в туман живое и потеряй там крышечку.
Не сдыхают, но крыша едет нахер? - заинтересовался Энди.
- Угу...
- Учтем. Твоя территория где? Куда не лезть, что не лапать, где меняются?
- А наша вон там, где разобрано. Там флажки, не промахнешься.
- Заметано, - гангрел кивнул. - Не нарушаем границ и селимся где свободно, в глубину гор не лезем, за флажки не забегаем.
- Вот и молодцы. Я Алейн.
- Приятно познакомиться, Алейн, - Эш вежливо приподнял федору. - И спасибо. Покажете где у вас есть ошметки какой радиостанции, я поколдую над ней.
- Хммм... - он потер щетину на подбородке и что-то выщелкнул из-под ногтя. Потом ткнул кого-то из любопытствующих, и тот принес нечто, даже в целом напоминающее радиоприемник. Правда, ржавый и потрепанный.
@темы: Алан, 7 мая, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Энди
Ночь, в которой Энди и Эш пытаются предотвратить побег своенравной железнодорожной техники
7 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Гроза уже краем добралась до депо, когда раздался странный, но явно не предвещающий ничего хорошего шум. Снова заматерился в громкоговоритель диспетчер. Снова загомонили рабочие. Снова поезд дернулся, и раздался скрежет рвущихся креплений.
Паровоз постепенно отделялся от поезда.
Объяснение происходящему Эш нашел только одно - кто-то решил угнать состав. Но то ли не рассчитал с силой креплений, то ли решил что паровоза хватит. Не учтено было только одно - те, кто не допустит такого развития событий. Эш просто вскинул голову и рванул изо всех сил в сторону паровоза. Он преследовал довольно простую цель в виде выдачи средних или тяжелых травм угонщику.
Стоило только поравняться с поручнями, как гангрел взлетел по ступеням и на полной скорости двинулся в будку, стараясь визуально обнаружить угонщика.
- Стоять! Мордой в пол! - голос уверенно рявкнул в небольшом помещении будки, подкрепленный рыком и взглядом.
Энди услышал шум и гам не сразу, занятый своими делами, внешностью и теориями. Но когда услышал и выглянул...
Он еще прекрасно помнил Дикую Охоту и то, что возглавлял конницу охотников именно Ласар, Аланов питомец, любимец и драгоценность. А сейчас, похоже, он решил прогуляться сам по себе. А может, его решили угнать. А может, Яхонт, которого давно не было видно, по приказу Алана уводит Ласара в ночь... но это все требовало проверки.
И Энди даже представлять не хотел, как смотреть в глаза Алану, если его питомец пропадет или будет сведен наглыми конокра... в смысле, паровозокрадами.
Он успел нагнать Ласара и вскочить на ступени до того, как тот более-менее разогнался. Насколько видел Энди, Эш тоже был там и первым успел проскочить в небольшую будку, так что не стал лезть за ним.
- Там есть кто?! - крикнул он Эшу, мысленно прикидывая, что делать, если это все-таки лошадка вышла на прогулку.
В будке... никого не было. Даже енота. Или он успел оперативно улечься мордой в пол где-то под креслом. Паровоз негодующе засвистел, замотавшись и, кажется, попытавшись даже взбрыкнуть, и набрал скорость, уезжая из депо.
- Не вижу, - гангрел пробирался вперед, пытаясь обнаружить того, кто должен был быть в будке и управлять паровозом. - Но должен быть.
- А-а, дрянь дело! - Энди покрепче вцепился в подвернувшееся под руку железо, прикидывая, что делать. Нет, с лошадью было бы понятно, но... но не с паровозом же! - Брось это, ползи вперед, стрелки, стрелки переключать, надо завести его на тупиковый путь, иначе ускачет к чертям! Что Алан скажет, как вернется, когда своего Ласара на месте не найдет?!
В пыхтении паровоза появились какие-то насмешливые нотки. Но трястись он перестал, выбираясь из путаницы путей и держась подальше от тупиков и поближе к центру.
Гангрел ухватился за что-то, чтобы держать равновесие и, нащупав рацию, крутнул варньер и зажал тангенту, начиная общение с местным железнодорожным узлом связи.
- Господа, уведите транспорт в тупик! - он говорил как можно внятней и громче, чтобы его точно услышали и поняли. - Тут машинист сбежал или изначально кто-то устроил диверсию.
Из рации ожидаемо выматерились и выдали указание ничего не трогать, пока они будут действовать со своей стороны, пытаясь загнать своевольный паровоз куда нужно. Эшу не оставалось ничего, кроме как пожелать им удачи и сообщить, что он всецело на их стороне и будет болеть за нужный исход событий, тихо созерцая самовольные движения рычагов управления.
- Работники занялись, - он прокричал уже в сторону Энди. - Что значит ускачет к чертям? Это поезд.
Энди медленно и осторожно перебирался к Эшу, чтобы не орать на все депо. Затея увенчалась успехом почти сразу после вопля Эша, и Энди почти незаметно вырос совсем рядом.
- Да, а ты - труп, - проворчал он негромко. - И я труп. Но мы ходим, жрем и убиваем других. Вот и поезд может ускакать, если придется. Да, Ласар, бессовестный ты дух? Нет бы хозяина дождаться и уже тогда на блядки...
- Знаешь, я считаю, что сородичи не достаточно изучены, чтобы точно утверждать что мы трупы. Как и наши дисциплины, - гангрел фыркнул. - По этому возможно мы не трупы. И возможно поезд просто кто-то запустил и решил таким образом спровоцировать какой-либо инцидент, зная кому принадлежит состав.
Рукоятки стрелок дергались, паровоз замотало по путям, но он не сдавался, только набирая скорость. Взревев сиреной, он скакнул вперед, перескакивая через стрелку и едва не перевернувшись.
Энди посмотрел на него с пониманием.
- Эш, я биолог. Я ответственно тебе заявляю, что из признаков живого организма мы соответствуем движению, чувствительности и питанию. Вся остальная совокупность проходит мимо нас. Ну, может, еще размножение можно натянуть. Сильно натянуть. Очень сильно натянуть. Инцидент спровоцировать...
В этот момент паровоз тряхнуло, и Энди едва успел вцепиться в поручни, чтоб не упасть.
- Ага, заодно научили его прыгать! Ласар, поимей совесть, колеса переломаешь же! - рявкнул Энди.
В пыхтении машины появились виноватые и злые нотки.
- Что пыхтишь теперь? Я что Алану бы сказал, если бы ты себе колеса переломал? - Энди уже даже не ощущал себя шизофреником, разговаривая с паровозом. Ну, паровоз. Ну, бывает. - Вот что ты Алана не дождался, ну? Он-то тебя знает, он бы тебя и выгулял нормально, а не как сейчас, везде переполох, ты скачешь, у нас паранойя! Чтоб я еще понимал, чего ты вообще сорвался...
- Мозг - кто изучил его полностью? Как и нашу кровь? - Эш лязгнул зубами, снова врубая рацию. - Обесточьте эту линию! Эта хрень не останавливается.
Гангрел вперился взглядом в пространство будки, пытаясь определить, есть ли тут кто-то помимо него и Энди. И у него сложилось четкое впечатление, что тут не было никого. Эш рыкнул и уставился туда, где теоретически была топка, соображая как можно было остановить паровоз. Видимо время, проведенное в депо, дало свои плоды. Знания и понимание что нужно делать, всплыли в голове.
Он в одно мгновение оказался около топки, сознавая, что придется сунуться к огню. Но внутри было спокойно и Эш протянул руку, чтобы заглушить пламя и наконец заставить паровоз стоять на месте.
- Стой давай, порождение человеческого гения.
Сразу он не остановился. Паровоз рвался вперед изо всех сил - сколько их было в металлическом теле. Он даже смог выбраться за пределы вокзала. Но даже он не смог мчаться без подпитывающей его тело энергии.
Впрочем, Эш тут же смог оценить на себе гнев машины. Огромные клубы раскаленного пара ударили в его сторону.
Жар плеснул в лицо и на руки, но гангрел лишь зашипел, отскакивая от жара и пламени, ощущая как пар касается кожи но не ранит. Не успевает.
- Я тебя потом обратно соберу, повозка самобеглая, - гангрел помотал головой, приходя в себя. - Слушаться надо, когда тебя по хорошему просят.
Он даже похлопал паровоз по металлической обшивке пульта управления, но в этом жесте не было ничего от ласки для живого существа. Эш точно так же общался со своими изобретениями и механизмами - не лишая их разума, но не наделяя подобием человеческой жизни.
Он зря отвлекся. Кроме внешних линий у паровоза был и внутренний электрический контур, который не преминул ударить его по руке.
А позади снова заалели языки пламени.
Энди прикрыл глаза рукой. До него долетели только почти безобидные водяные капли. "Куда же ты так сорвался... если бы тут хоть Алан был!"
- Эш, да осторожнее, это тебе не безобидная машинка, это боевой ко... тьфу, мать, боевой Ласар! - предупредил Энди запоздало. - Куда же его несет только... Ласар, ну хоть фыркни мне, ты жрать и по бабам?!
- Пойдем-ка отсюда, Энди, - где-то в глубине души у Эша было очень веское желание разобрать эту махину по винтику и изучить всю эту груду металлолома по детальке. Удар током был привычным, даже в какой-то мере обыденным событием. - "Пофыркать" оно тебе и снаружи сможет.
Он снова скакнул вперед, резким рывком оказываясь под неотключенной линией. И дальше только ускорялся, пока не свернул на... улицу?
И не остановился перед знакомой рыжей фигурой.
Готовый к такому повороту Энди, крепко державшийся за поручни, только мотнулся, но не упал.
- Ага, на такой скорости? Я не самоубийца, - проворчал Энди. Отсутствие ответа само по себе было ответом. Значит, причина была далеко не такой простой, как скука и желания самого Ласара.
Когда тот остановился, стало понятно, куда он так рвался, и Энди ощутил облегчение. Хотя бы что-то начинало налаживаться.
- Ласар! - Алан, живой, хоть и бледный и очень странно двигающийся, рванул, прихрамывая, к поезду. Он был без очков и то, что в кабине кто-то есть, разглядел не сразу, а когда разглядел, то остановился, как вкопанный, раскинув на пару секунд руки, словно ему было сложно удерживать равновесие.
- Чёрт! Мне, ну… надо было позвонить, да? - Проговорил он, моргая и вглядываясь в расплывчатые человеческие силуэты в будке локомотива.
Этот скачок и рывок вперед лишь еще больше разозлили а желание разобрать эту херовину по запчастям стала совершенно внятной и почти осязаемой. По этому как только эта дрянь остановилась, Эш счел, что его нахождение на этом борту совершенно лишнее. Хозяин нашелся, а это, вроде бы, было главным, если судить по лицам Энди и восставшего из комы Алана.
- Тебя подсадить? - он спрыгнул вниз предлагая помощь. - Я рад, что ты уже на ногах, но не рановато ли было вставать с постели, Алан?
Энди тоже подошел к выходу, но спрыгивать не стал. Ему еще надо было домой.
Первый взгляд на Алана оставил после себя очень... интересные впечатления. Пьяный откопавшийся из могилы зомби и тот был живее Алана! Второй, впрочем, развеял наваждение. Тот был просто ранен, а не мертв... и явно нуждался в отдыхе.
- Лично лучшего угля куплю, - вполголоса пообещал он в пространство внутри Ласара. - Давай, Алан, забирайся, и правда выглядишь не лучшим образом... Эш, ты в депо не пойдешь? Сделай для меня доброе дело!
- Пойду. Но не на... этом, - гангрел даже не посмотрел в сторону паровоза. - Кому-то еще легенду придумывать на тему порушенного Маскарада.
Медно-рыжий паровоз ехидно посвистел в спину Эшу.
- Вот по дороге придумаешь. Эш, мне надо, чтобы кто-то забрал из парка мои записи и эксперименты! Там такие колбы в системах, ты узнаешь! - торопливо затараторил Энди. - Их там четыре, подписанные, там клетки, культуры! Неси осторожно! Разобьешь - я тебя сожру! И там еще питательный бульон стоит, ты подлей в системы, там у меня стрелочки висят, куда лить, ну ты поймешь... в общем, притащи мои системы культивирования, а? У меня там такая редкость есть! И там еще кровь отдельно в колбе, я её над одной из систем положил, она единственная закупоренная, большая такая, её тоже возьми обязательно!
Алан уже хотел было что-то ответить Эшу про «это» и про то, как надо обращаться к Ласару и как себя вести с ним, но тут затараторил Энди, и чародей осёкся, только и хлопая глазами.
Потом качнулся и, сделав пару шагов, тяжело привалился к локомотиву - стоять на месте было всё ещё тяжело, подгибались колени.
Энди осекся моментально и свесился из паровоза, пытаясь поддержать Алана.
- Алан, держись. Цепляйся, и поехали домой, - Энди как мог помогал ему забраться в вагон, стараясь не тревожить заживающие раны.
Тот дёрнул плечом, но сопротивляться Энди не стал - да и не смог бы; ему не было больно - никакой гримасы на лице или слёз в глазах, но движения были скованными, странными.
- Не поеду домой, у меня… дело есть. Для того и звал, - он взъерошил волосы на затылке и обернулся к Эшу. - И Ласар не этот . И он зол.
- Зол. Паровоз. Неодушевленная техника, - гангрел кивнул каким-то своим мыслям, но голос был ровным и даже слегка безжизненным. - Пусть так, хотя у меня другое мнение но оно никого не должно волновать здесь и сейчас. Я заберу твои препараты, Энди. Вернусь как можно быстрее в депо.
Он отошел в сторону и прислонился к стене на пару мгновений, приводя мысли в подобие порядка.
- И на тему нарушенного Маскарада, попробуйте тоже подумать. У меня нет внятных версий. - Эш поправил пиджак, махнул на прощание Энди и Алану и двинулся в сторону парка.
- Ну, не домой так не домой. Твое дело как, оно только для тебя и Ласара? Я все-таки поехал бы с тобой, если разрешишь, - Энди действительно беспокоился за Алана, и ему не хотелось оставлять его одного. Не сейчас, не в таком состоянии. - Я не буду вмешиваться, если ты не скажешь, просто... если что, я смогу помочь.
Алан с шипением втянул в себя воздух, сжимая кулаки. Внутри клокотало что-то… незнакомое, яркое и яростное, что-то, не дававшее вслушиваться в спокойный тон Энди. Алан оттолкнул его в сторону и спрыгнул на землю, неловко, рухнув на одно колено. И крикнул вслед Эшу, не особо задумываясь о том, что говорит.
- Ни хрена он не техника, слышишь! Если ты так слеп, что не хочешь замечать этого, то… то оставайся слеп! Но не смей! Так! Говорить про него!
Гангел остановился и с каким-то совершенно отстраненным выражением абсолютной безэмоциональности взглянул на Алана.
- Слеп. А еще я лжец. И даже не знаю своего имени. И сошел сума. И дьяблерист. И мразь по словам самой Леди Регент, - уголок губ дернулся в каком-то совершенно бледном подобии на улыбку. - Возможно мне стоит общаться только с техникой и старыми сводками. Которые тоже могут врать. Ваш мир намного ярче и, возможно, правдивей. И мне, возможно, в нем действительно нет места. Рад? Есть что добавить?
- Нет, не рад, - скривился Алан, с трудом поднимаясь на ноги. Боли он не чувствовал, но тело не слушалось. Телу хотелось вновь упасть на землю и замереть там неподвижно. - Потому что ты бежишь. Бежал когда-то, бежишь теперь. Не от Судьбы или Зимы, а… а от самого себя! Даже от Ласара, - он взмахнул рукой, указывая на рыжий локомотив, - и то ты бежишь!
- Твоего Ласара я остановил, сунувшись в огонь. Я думаю тебе не надо объяснять что это для таких как я. Было бы от чего бежать, - Эш горько усмехнулся. - Не от чего бежать. И некуда. Может быть даже некому. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я залез обратно?
На бледных щеках чародея вспыхнул нездоровый румянец. В другое время он, может, и воспринял бы слова Эша иначе , но клокочущая внутрь ярость не давала трезво мыслить.
- Было бы от чего? - Зашипел он. - Я не знаю… Может, м-мать твою, от нас с Энди? От Ласара? Ах да, он же тупая железка д-для тебя, - речь Алана звучала всё более и более неразборчиво. - Давай, беги за… куда там? За препаратами? Прочь от проблем? Ничего я от тебя не хочу, Эш Симмонс.
- Препараты-то мои за что? - едва слышно вздохнул Энди, встряхиваясь и готовясь к броску. Кого-то явно придется останавливать.
Пнув камень на мостовой Эш резко направился в сторону Алана, чтобы взглянуть тому в глаза но на полпути застыл, как-то болезненно застыв, словно внутри что-то сломалось. Пару мгновений его взгляд был совершенно пустым.
- Правильно, Пепел, - он как-то болезненно вдохнул и кривовато улыбнулся. - Прости. Ты прав. И да, я мудак. С этим сложно спорить. Ты еле стоишь на ногах и собрался не в депо а... хрен знает куда. С Энди, который только вчера еще был полупровернутым фаршем.
Эш подошел как можно ближе к паровозу-Ласару и взглянул в глаза мага.
- Но каким бы я мудаком ни был, я не могу отпустить вас одних куда бы вы не направились. Это будет не по товарищески. И не правильно. Пустишь?
Алан смотрел на него долгий десяток секунд, тяжело дыша. Было сложно успокоиться, и клокочущей внутри шторм не хотел утихать.
- Я… - он прикрыл глаза на мгновение, а потом глянул на Эша, потом - на Энди, и коротко улыбнулся, - собираюсь спасать Короля.
- Значит, дело не терпит отлагательств? - гангрел виновато и слабо улыбнулся. - Думаю, лишний боец в таком деле не помешает.
- Не помешает. Говорить много было сложновато; Алан понимал, что стоило бы обратить внимание и на состояние Эша. Было вообще слишком много вещей, о которых стоило задуматься, очень важных, жизненно важных, но получалось сосредоточиться только на чём-то одном. Сейчас - на Бьорне. Маг с упорством перегревшейся на солнце ящерицы влез обратно в будку локомотива и осел на пол. - Дайте мне пару минут.
Ласар принялся выбираться задним ходом по оставленным им рельсам. Со временем Ткач нарастит на этом следе новую ветку для трамваев - а может быть, она будет поглощена разрушением или дикой травой.
Гангрел молча забрался внутрь, внимательно следя за Аланом, которому было явно... неприятно. Или больно. И которому хотелось хоть как-то помочь но и мешать не хотелось. Эш застыл на расстоянии где он бы не помешал и успел помочь одновременно, и взглянул на Энди.
- Что у тебя есть из оружия?
- Когти есть, - проворчал Энди. - И кол. А у них дробовики. Много. Хорошо бьют.
Лезть к тем мудакам опять очень не хотелось.
- Стрелять умеешь? - Эш спрашивал серьезно, снимая с плеча томми-ган. Сейчас это оружие могло лучше послужить Уилсону, чем ему. В конце концов метко попасть по какой-нибудь бочке или голове можно и из пистолета, пусть это и сократит дистанцию между ним и противником.
- Немного, разве что, - Энди неуверенно взял огнестрел. - Разберусь по ходу дела.
- Оружие, может быть, и не понадобится, - подал голос Алан, явно не собиравшийся вставать с пола будки. На полу было хорошо. И колени не дрожали. - Я не очень представляю, что, ну… ждёт там. Но постараюсь сделать так, чтобы никто не пострадал.
Он понимал, что тащить двух вампиров туда, куда он собирается - далеко не лучшая идея, но ни Энди, ни Эш явно не собирались отступать, а отговаривать их не было сил.
7 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Гроза уже краем добралась до депо, когда раздался странный, но явно не предвещающий ничего хорошего шум. Снова заматерился в громкоговоритель диспетчер. Снова загомонили рабочие. Снова поезд дернулся, и раздался скрежет рвущихся креплений.
Паровоз постепенно отделялся от поезда.
Объяснение происходящему Эш нашел только одно - кто-то решил угнать состав. Но то ли не рассчитал с силой креплений, то ли решил что паровоза хватит. Не учтено было только одно - те, кто не допустит такого развития событий. Эш просто вскинул голову и рванул изо всех сил в сторону паровоза. Он преследовал довольно простую цель в виде выдачи средних или тяжелых травм угонщику.
Стоило только поравняться с поручнями, как гангрел взлетел по ступеням и на полной скорости двинулся в будку, стараясь визуально обнаружить угонщика.
- Стоять! Мордой в пол! - голос уверенно рявкнул в небольшом помещении будки, подкрепленный рыком и взглядом.
Энди услышал шум и гам не сразу, занятый своими делами, внешностью и теориями. Но когда услышал и выглянул...
Он еще прекрасно помнил Дикую Охоту и то, что возглавлял конницу охотников именно Ласар, Аланов питомец, любимец и драгоценность. А сейчас, похоже, он решил прогуляться сам по себе. А может, его решили угнать. А может, Яхонт, которого давно не было видно, по приказу Алана уводит Ласара в ночь... но это все требовало проверки.
И Энди даже представлять не хотел, как смотреть в глаза Алану, если его питомец пропадет или будет сведен наглыми конокра... в смысле, паровозокрадами.
Он успел нагнать Ласара и вскочить на ступени до того, как тот более-менее разогнался. Насколько видел Энди, Эш тоже был там и первым успел проскочить в небольшую будку, так что не стал лезть за ним.
- Там есть кто?! - крикнул он Эшу, мысленно прикидывая, что делать, если это все-таки лошадка вышла на прогулку.
В будке... никого не было. Даже енота. Или он успел оперативно улечься мордой в пол где-то под креслом. Паровоз негодующе засвистел, замотавшись и, кажется, попытавшись даже взбрыкнуть, и набрал скорость, уезжая из депо.
- Не вижу, - гангрел пробирался вперед, пытаясь обнаружить того, кто должен был быть в будке и управлять паровозом. - Но должен быть.
- А-а, дрянь дело! - Энди покрепче вцепился в подвернувшееся под руку железо, прикидывая, что делать. Нет, с лошадью было бы понятно, но... но не с паровозом же! - Брось это, ползи вперед, стрелки, стрелки переключать, надо завести его на тупиковый путь, иначе ускачет к чертям! Что Алан скажет, как вернется, когда своего Ласара на месте не найдет?!
В пыхтении паровоза появились какие-то насмешливые нотки. Но трястись он перестал, выбираясь из путаницы путей и держась подальше от тупиков и поближе к центру.
Гангрел ухватился за что-то, чтобы держать равновесие и, нащупав рацию, крутнул варньер и зажал тангенту, начиная общение с местным железнодорожным узлом связи.
- Господа, уведите транспорт в тупик! - он говорил как можно внятней и громче, чтобы его точно услышали и поняли. - Тут машинист сбежал или изначально кто-то устроил диверсию.
Из рации ожидаемо выматерились и выдали указание ничего не трогать, пока они будут действовать со своей стороны, пытаясь загнать своевольный паровоз куда нужно. Эшу не оставалось ничего, кроме как пожелать им удачи и сообщить, что он всецело на их стороне и будет болеть за нужный исход событий, тихо созерцая самовольные движения рычагов управления.
- Работники занялись, - он прокричал уже в сторону Энди. - Что значит ускачет к чертям? Это поезд.
Энди медленно и осторожно перебирался к Эшу, чтобы не орать на все депо. Затея увенчалась успехом почти сразу после вопля Эша, и Энди почти незаметно вырос совсем рядом.
- Да, а ты - труп, - проворчал он негромко. - И я труп. Но мы ходим, жрем и убиваем других. Вот и поезд может ускакать, если придется. Да, Ласар, бессовестный ты дух? Нет бы хозяина дождаться и уже тогда на блядки...
- Знаешь, я считаю, что сородичи не достаточно изучены, чтобы точно утверждать что мы трупы. Как и наши дисциплины, - гангрел фыркнул. - По этому возможно мы не трупы. И возможно поезд просто кто-то запустил и решил таким образом спровоцировать какой-либо инцидент, зная кому принадлежит состав.
Рукоятки стрелок дергались, паровоз замотало по путям, но он не сдавался, только набирая скорость. Взревев сиреной, он скакнул вперед, перескакивая через стрелку и едва не перевернувшись.
Энди посмотрел на него с пониманием.
- Эш, я биолог. Я ответственно тебе заявляю, что из признаков живого организма мы соответствуем движению, чувствительности и питанию. Вся остальная совокупность проходит мимо нас. Ну, может, еще размножение можно натянуть. Сильно натянуть. Очень сильно натянуть. Инцидент спровоцировать...
В этот момент паровоз тряхнуло, и Энди едва успел вцепиться в поручни, чтоб не упасть.
- Ага, заодно научили его прыгать! Ласар, поимей совесть, колеса переломаешь же! - рявкнул Энди.
В пыхтении машины появились виноватые и злые нотки.
- Что пыхтишь теперь? Я что Алану бы сказал, если бы ты себе колеса переломал? - Энди уже даже не ощущал себя шизофреником, разговаривая с паровозом. Ну, паровоз. Ну, бывает. - Вот что ты Алана не дождался, ну? Он-то тебя знает, он бы тебя и выгулял нормально, а не как сейчас, везде переполох, ты скачешь, у нас паранойя! Чтоб я еще понимал, чего ты вообще сорвался...
- Мозг - кто изучил его полностью? Как и нашу кровь? - Эш лязгнул зубами, снова врубая рацию. - Обесточьте эту линию! Эта хрень не останавливается.
Гангрел вперился взглядом в пространство будки, пытаясь определить, есть ли тут кто-то помимо него и Энди. И у него сложилось четкое впечатление, что тут не было никого. Эш рыкнул и уставился туда, где теоретически была топка, соображая как можно было остановить паровоз. Видимо время, проведенное в депо, дало свои плоды. Знания и понимание что нужно делать, всплыли в голове.
Он в одно мгновение оказался около топки, сознавая, что придется сунуться к огню. Но внутри было спокойно и Эш протянул руку, чтобы заглушить пламя и наконец заставить паровоз стоять на месте.
- Стой давай, порождение человеческого гения.
Сразу он не остановился. Паровоз рвался вперед изо всех сил - сколько их было в металлическом теле. Он даже смог выбраться за пределы вокзала. Но даже он не смог мчаться без подпитывающей его тело энергии.
Впрочем, Эш тут же смог оценить на себе гнев машины. Огромные клубы раскаленного пара ударили в его сторону.
Жар плеснул в лицо и на руки, но гангрел лишь зашипел, отскакивая от жара и пламени, ощущая как пар касается кожи но не ранит. Не успевает.
- Я тебя потом обратно соберу, повозка самобеглая, - гангрел помотал головой, приходя в себя. - Слушаться надо, когда тебя по хорошему просят.
Он даже похлопал паровоз по металлической обшивке пульта управления, но в этом жесте не было ничего от ласки для живого существа. Эш точно так же общался со своими изобретениями и механизмами - не лишая их разума, но не наделяя подобием человеческой жизни.
Он зря отвлекся. Кроме внешних линий у паровоза был и внутренний электрический контур, который не преминул ударить его по руке.
А позади снова заалели языки пламени.
Энди прикрыл глаза рукой. До него долетели только почти безобидные водяные капли. "Куда же ты так сорвался... если бы тут хоть Алан был!"
- Эш, да осторожнее, это тебе не безобидная машинка, это боевой ко... тьфу, мать, боевой Ласар! - предупредил Энди запоздало. - Куда же его несет только... Ласар, ну хоть фыркни мне, ты жрать и по бабам?!
- Пойдем-ка отсюда, Энди, - где-то в глубине души у Эша было очень веское желание разобрать эту махину по винтику и изучить всю эту груду металлолома по детальке. Удар током был привычным, даже в какой-то мере обыденным событием. - "Пофыркать" оно тебе и снаружи сможет.
Он снова скакнул вперед, резким рывком оказываясь под неотключенной линией. И дальше только ускорялся, пока не свернул на... улицу?
И не остановился перед знакомой рыжей фигурой.
Готовый к такому повороту Энди, крепко державшийся за поручни, только мотнулся, но не упал.
- Ага, на такой скорости? Я не самоубийца, - проворчал Энди. Отсутствие ответа само по себе было ответом. Значит, причина была далеко не такой простой, как скука и желания самого Ласара.
Когда тот остановился, стало понятно, куда он так рвался, и Энди ощутил облегчение. Хотя бы что-то начинало налаживаться.
- Ласар! - Алан, живой, хоть и бледный и очень странно двигающийся, рванул, прихрамывая, к поезду. Он был без очков и то, что в кабине кто-то есть, разглядел не сразу, а когда разглядел, то остановился, как вкопанный, раскинув на пару секунд руки, словно ему было сложно удерживать равновесие.
- Чёрт! Мне, ну… надо было позвонить, да? - Проговорил он, моргая и вглядываясь в расплывчатые человеческие силуэты в будке локомотива.
Этот скачок и рывок вперед лишь еще больше разозлили а желание разобрать эту херовину по запчастям стала совершенно внятной и почти осязаемой. По этому как только эта дрянь остановилась, Эш счел, что его нахождение на этом борту совершенно лишнее. Хозяин нашелся, а это, вроде бы, было главным, если судить по лицам Энди и восставшего из комы Алана.
- Тебя подсадить? - он спрыгнул вниз предлагая помощь. - Я рад, что ты уже на ногах, но не рановато ли было вставать с постели, Алан?
Энди тоже подошел к выходу, но спрыгивать не стал. Ему еще надо было домой.
Первый взгляд на Алана оставил после себя очень... интересные впечатления. Пьяный откопавшийся из могилы зомби и тот был живее Алана! Второй, впрочем, развеял наваждение. Тот был просто ранен, а не мертв... и явно нуждался в отдыхе.
- Лично лучшего угля куплю, - вполголоса пообещал он в пространство внутри Ласара. - Давай, Алан, забирайся, и правда выглядишь не лучшим образом... Эш, ты в депо не пойдешь? Сделай для меня доброе дело!
- Пойду. Но не на... этом, - гангрел даже не посмотрел в сторону паровоза. - Кому-то еще легенду придумывать на тему порушенного Маскарада.
Медно-рыжий паровоз ехидно посвистел в спину Эшу.
- Вот по дороге придумаешь. Эш, мне надо, чтобы кто-то забрал из парка мои записи и эксперименты! Там такие колбы в системах, ты узнаешь! - торопливо затараторил Энди. - Их там четыре, подписанные, там клетки, культуры! Неси осторожно! Разобьешь - я тебя сожру! И там еще питательный бульон стоит, ты подлей в системы, там у меня стрелочки висят, куда лить, ну ты поймешь... в общем, притащи мои системы культивирования, а? У меня там такая редкость есть! И там еще кровь отдельно в колбе, я её над одной из систем положил, она единственная закупоренная, большая такая, её тоже возьми обязательно!
Алан уже хотел было что-то ответить Эшу про «это» и про то, как надо обращаться к Ласару и как себя вести с ним, но тут затараторил Энди, и чародей осёкся, только и хлопая глазами.
Потом качнулся и, сделав пару шагов, тяжело привалился к локомотиву - стоять на месте было всё ещё тяжело, подгибались колени.
Энди осекся моментально и свесился из паровоза, пытаясь поддержать Алана.
- Алан, держись. Цепляйся, и поехали домой, - Энди как мог помогал ему забраться в вагон, стараясь не тревожить заживающие раны.
Тот дёрнул плечом, но сопротивляться Энди не стал - да и не смог бы; ему не было больно - никакой гримасы на лице или слёз в глазах, но движения были скованными, странными.
- Не поеду домой, у меня… дело есть. Для того и звал, - он взъерошил волосы на затылке и обернулся к Эшу. - И Ласар не этот . И он зол.
- Зол. Паровоз. Неодушевленная техника, - гангрел кивнул каким-то своим мыслям, но голос был ровным и даже слегка безжизненным. - Пусть так, хотя у меня другое мнение но оно никого не должно волновать здесь и сейчас. Я заберу твои препараты, Энди. Вернусь как можно быстрее в депо.
Он отошел в сторону и прислонился к стене на пару мгновений, приводя мысли в подобие порядка.
- И на тему нарушенного Маскарада, попробуйте тоже подумать. У меня нет внятных версий. - Эш поправил пиджак, махнул на прощание Энди и Алану и двинулся в сторону парка.
- Ну, не домой так не домой. Твое дело как, оно только для тебя и Ласара? Я все-таки поехал бы с тобой, если разрешишь, - Энди действительно беспокоился за Алана, и ему не хотелось оставлять его одного. Не сейчас, не в таком состоянии. - Я не буду вмешиваться, если ты не скажешь, просто... если что, я смогу помочь.
Алан с шипением втянул в себя воздух, сжимая кулаки. Внутри клокотало что-то… незнакомое, яркое и яростное, что-то, не дававшее вслушиваться в спокойный тон Энди. Алан оттолкнул его в сторону и спрыгнул на землю, неловко, рухнув на одно колено. И крикнул вслед Эшу, не особо задумываясь о том, что говорит.
- Ни хрена он не техника, слышишь! Если ты так слеп, что не хочешь замечать этого, то… то оставайся слеп! Но не смей! Так! Говорить про него!
Гангел остановился и с каким-то совершенно отстраненным выражением абсолютной безэмоциональности взглянул на Алана.
- Слеп. А еще я лжец. И даже не знаю своего имени. И сошел сума. И дьяблерист. И мразь по словам самой Леди Регент, - уголок губ дернулся в каком-то совершенно бледном подобии на улыбку. - Возможно мне стоит общаться только с техникой и старыми сводками. Которые тоже могут врать. Ваш мир намного ярче и, возможно, правдивей. И мне, возможно, в нем действительно нет места. Рад? Есть что добавить?
- Нет, не рад, - скривился Алан, с трудом поднимаясь на ноги. Боли он не чувствовал, но тело не слушалось. Телу хотелось вновь упасть на землю и замереть там неподвижно. - Потому что ты бежишь. Бежал когда-то, бежишь теперь. Не от Судьбы или Зимы, а… а от самого себя! Даже от Ласара, - он взмахнул рукой, указывая на рыжий локомотив, - и то ты бежишь!
- Твоего Ласара я остановил, сунувшись в огонь. Я думаю тебе не надо объяснять что это для таких как я. Было бы от чего бежать, - Эш горько усмехнулся. - Не от чего бежать. И некуда. Может быть даже некому. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я залез обратно?
На бледных щеках чародея вспыхнул нездоровый румянец. В другое время он, может, и воспринял бы слова Эша иначе , но клокочущая внутрь ярость не давала трезво мыслить.
- Было бы от чего? - Зашипел он. - Я не знаю… Может, м-мать твою, от нас с Энди? От Ласара? Ах да, он же тупая железка д-для тебя, - речь Алана звучала всё более и более неразборчиво. - Давай, беги за… куда там? За препаратами? Прочь от проблем? Ничего я от тебя не хочу, Эш Симмонс.
- Препараты-то мои за что? - едва слышно вздохнул Энди, встряхиваясь и готовясь к броску. Кого-то явно придется останавливать.
Пнув камень на мостовой Эш резко направился в сторону Алана, чтобы взглянуть тому в глаза но на полпути застыл, как-то болезненно застыв, словно внутри что-то сломалось. Пару мгновений его взгляд был совершенно пустым.
- Правильно, Пепел, - он как-то болезненно вдохнул и кривовато улыбнулся. - Прости. Ты прав. И да, я мудак. С этим сложно спорить. Ты еле стоишь на ногах и собрался не в депо а... хрен знает куда. С Энди, который только вчера еще был полупровернутым фаршем.
Эш подошел как можно ближе к паровозу-Ласару и взглянул в глаза мага.
- Но каким бы я мудаком ни был, я не могу отпустить вас одних куда бы вы не направились. Это будет не по товарищески. И не правильно. Пустишь?
Алан смотрел на него долгий десяток секунд, тяжело дыша. Было сложно успокоиться, и клокочущей внутри шторм не хотел утихать.
- Я… - он прикрыл глаза на мгновение, а потом глянул на Эша, потом - на Энди, и коротко улыбнулся, - собираюсь спасать Короля.
- Значит, дело не терпит отлагательств? - гангрел виновато и слабо улыбнулся. - Думаю, лишний боец в таком деле не помешает.
- Не помешает. Говорить много было сложновато; Алан понимал, что стоило бы обратить внимание и на состояние Эша. Было вообще слишком много вещей, о которых стоило задуматься, очень важных, жизненно важных, но получалось сосредоточиться только на чём-то одном. Сейчас - на Бьорне. Маг с упорством перегревшейся на солнце ящерицы влез обратно в будку локомотива и осел на пол. - Дайте мне пару минут.
Ласар принялся выбираться задним ходом по оставленным им рельсам. Со временем Ткач нарастит на этом следе новую ветку для трамваев - а может быть, она будет поглощена разрушением или дикой травой.
Гангрел молча забрался внутрь, внимательно следя за Аланом, которому было явно... неприятно. Или больно. И которому хотелось хоть как-то помочь но и мешать не хотелось. Эш застыл на расстоянии где он бы не помешал и успел помочь одновременно, и взглянул на Энди.
- Что у тебя есть из оружия?
- Когти есть, - проворчал Энди. - И кол. А у них дробовики. Много. Хорошо бьют.
Лезть к тем мудакам опять очень не хотелось.
- Стрелять умеешь? - Эш спрашивал серьезно, снимая с плеча томми-ган. Сейчас это оружие могло лучше послужить Уилсону, чем ему. В конце концов метко попасть по какой-нибудь бочке или голове можно и из пистолета, пусть это и сократит дистанцию между ним и противником.
- Немного, разве что, - Энди неуверенно взял огнестрел. - Разберусь по ходу дела.
- Оружие, может быть, и не понадобится, - подал голос Алан, явно не собиравшийся вставать с пола будки. На полу было хорошо. И колени не дрожали. - Я не очень представляю, что, ну… ждёт там. Но постараюсь сделать так, чтобы никто не пострадал.
Он понимал, что тащить двух вампиров туда, куда он собирается - далеко не лучшая идея, но ни Энди, ни Эш явно не собирались отступать, а отговаривать их не было сил.
@темы: Алан, Депо, 7 мая, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Ласар, Энди
Ночь, в которой вся честная компания добирается до уютного обиталища Шерифа
7 мая, Новый Орлеан, офис и.о. Шерифа
Машина наконец тронулась, водитель набрал скорость, чтобы хотя бы немного компенсировать время, потраченное на переговоры. Так что в итоге притормозил перед нужным зданием буквально с ковбойской лихостью.
Морган был мрачен. Как всегда. И острые ногти ритмично постукивали по деревянной столешнице стола, за которым он сидел. Поприветствовал он вампиров, не привстав, но кивнув и в целом даже относительно дружелюбно.
- Добрый вечер, - поздоровалась Алиса, - мы. Опять. И новости с нами.
- Я вижу.
- Мы привели к вам двоих свидетелей со взорванного лайнера. Полагаю, вам будет интересно их расспросить.
Антимо был любезен, но говорил без привычной лакейской угодливости.
На незнакомого мужика с когтями молчащий пока Тео глянул с настороженным подозрением и сдвинулся - тихо и осторожно, так, чтобы встать между Эудженио и когтистым «полицейским».
- Антимо. Молчи, - Алиса закрыла глаз, набираясь сил, и сжала кулачки, - это Тео. Обращен не здесь. На лайнере. Сира не знает. Приехал представиться. И поделиться. Информацией.
Шериф собрался было что-то сказать, но с резким стуком закрыл рот. Неодобрительно покосился на Сородичей.
- Хорошо. Меня зовут Джозеф Морган, я Шериф города Новый Орлеан. Не слишком рад приветствовать, но у нас война, поэтому я в целом не склонен к радости. Уважаемые Сородичи, чего вы хотите, собравшись всей толпой?
На скулах дворецкого заиграли желваки, но от замечаний он воздержался. Он скорее позволил бы отечь себе голову, чем продемонстрировал начавщийся среди них разлад перед шерифом.
- Лайнер касается всех. Слишком уж здоровенная хреновина. Мы хотим тоже в курсе быть что парни скажут. А поскольку Тео мы сходу не глянулись, и он темнил, отпускать с ним малую группу было рисково. Да и мало ли, вдруг передумал бы с полдороги.
Цимисх изобразила некое сложное движение рукой, означающее некое множество вероятностей, почему неосмысленно конвоировать ценных свидетелей не толпой огромной.
- А на публике, значит, лучше скажет. Нет, если все будет плохо, я отправлю их к Принцу, пусть сами разбираются. Парень, ты сам что хочешь сказать по ситуации?
- Я не слишком разбираюсь в вашей политике , - Тео покосился на Моргана, чуть передёрнулся и отвёл взгляд в сторону. - Мы были пассажирами лайнера «Роза ветров». На него напали некие… доппельгангеры, - он снова передёрнулся. - Их символ - проколотый кинжалом язык. Нас спасла одна из пассажирок. Леди. Она… одна из вас. Наверное. Потому что её тела на лайнере я не нашёл. А дверь каюты сломали изнутри.
- Леди. Хм. Секунду, - Гангрел порылся у себя в столе и вытащил пачку фотографий. - Выбери, если она здесь есть.
Настороженно подойдя к столу, Тео пробежался глазами по фотографиям и указал на одну.
- Это она.
- Понятно. До встречи с ней и лайнера ты был смертным?
Пауза.
- Да. Был.
- Понятно, - Морган убрал фотографии. - По идее, ты на нее ответственности. Но она сейчас ни на какую ответственность не способна. Ну и что делать будем?
- Что его ждет? - Алиса подняла на него взгляд, решаясь. "Прости, Нат. Тебя я не спасла"
- Хороший вопрос. На него нет лицензии, но теоретически она может быть. Но выяснить это пока невозможно.
- Торпор? Или смерть?
А как ты думаешь? Все, кого ты хотела спасти, умирают с рассветом...
- Вот черт знает.
Она сжала пальцы. Хотелось выть, в голос, как больной зверь, но.. к фоморам все. не в этот рассвет
- Я принимаю ответственность. За него. Как за Птенца.
Цимисх в разговор пока не вступала, но слушала внимательно и наблюдала. Прикипеть сердцем к судьбе Тео она не успела, да и по совести чОткий Йоган ей нравился больше, чем нервный и порывистый Тео... Но некоторую отстраненную нежность к нему она все же в себе с удивлением обнаружила. Нет, она не будет его спасать против его воли, или вставать за этого щенка как за своего, но... Но если шериф его сожрет, ей на пару минут будет немного грустно. Бабская сентиментальность, чтоб ее. Гленн бросила взгляд на Антимо и этак неоднозначно повела бровью. Дескать, ну, такие дела, приятель. Смотри как оно выходит...
На словах про смерть Тео слегка ощерился и отпрыгнул в угол - очень быстрым, нечеловеческим движением, и там замер, сжимая кулаки, словно пытаясь взять себя в руки - но раз за разом безуспешно. Черты лица заострились от Голода.
- Человек сам решает, когда ему умереть, - прошипел он.
Гангрел выразительно перевел взгляд с Алисы на Тео и обратно.
Алиса пожала плечами.Будь у нее сердце, оно бы колотилось с бешеной силой, а так - оставалось стоять. Смотреть на Моргана. Держаться и надеяться не упасть прямо тут.
- Я не беру слов назад.
Шериф снова приподнялся. Медленно, неотвратимо, как лавина, погребающая Дитя-боггана, ты ведь помнишь малышку Суинни? Медленный выдох, смешивающийся с тихим пока ворчанием.
- И что ты ему дашь? Кроме пафосных слов про жизнь? - коготь сверкнул в электрическом свете.
Не кричать. Только не кричать. Держаться, сжав руки, выстоять. Я смогу. Мы сможем. Просто стой.
- Убежище. Питание. Котерию. Шанс умереть. По желанию. Без приказа.
- И все?
- Знание. Какое есть. Этого мало?
- Мало. Выяснения будут длиться около месяца. Что дальше?
- Право. Официально. Представление. Прочее.
- Ты не в Камарилье. Право Независимого максимум.
- Все равно,- она чуть качнулась. Уставшая, обреченно понимающая что и сколько на себя берет - но иначе, здесь и сейчас она не могла.
- Вот дура-то... - Гангрел пожал плечами и сел. - Ну забирай.
- Дура, - Алиса согласилась с обреченным видом, - очень дура.
Молчавший Антимо с любопытством взглянул на забившегося в угол пассионария, судьбу которого решали за него и который так отчаянно и решительно протестовал против помощи в любой ее форме. Наблюдать за ним было все равно что смотреть на тигра без привязи: в какую сторону тот прыгнет?
Гангрел снова выдохнул, осматривая все честное собрание.
- Лайнер мне интересен. Но лучше в письменном виде. Также мне интересно, кто это такой борзый по нему бегал этой ночью...
- Я, - виновато признала Алиса. От облегчения желание лечь ничком и развеяться прахом вот прям тут немного отступило, - нечаянно. Меня туда похитили.
- И мы до сих пор пребываем в неведении, кто это был. Возможно, вы смогли бы пролить свет на эту загадку, господин Морган?
Антимо и раньше отличался меланхоличностью, а лишившись большей части лица и вовсе сделался непроницаемо-безразличен.
- Кто был, тот уже сдох. Хорошо, качественно. Некроманта только вызывать.
- Вот как, - Алиса потерла лоб, - дайте бумагу.Я напишу. Что могу.
- Это хорошая новость, господин шериф, и надеюсь, что не последняя за эту ночь. А по какой причине вы не хотите делиться с нами этой информацией? Вряд ли это принесет какой бы то ни было вред теперь, когда он мертв.
Антимо бочком подобрался к Гленн и снова взял ее под руку светским жестом, не то чтобы приободрить, не то чтобы обзавестись моральной поддержкой в ее лице.
Тео молчал. Только в глазах полыхала тихая, беспомощная ярость того, кто столкнулся с чем-то, против чего не может выйти на бой.
Пока что не может.
- И ещё. В журнале капитана было написано «твоя жизнь теперь моя». Не его почерком. Может это значило убийство. А может и нет. Наверное, вам это стоит знать.
- Алису похищали. И нам важно знать, кто это был. Даже если он или они уже мертвы.
Обозначила она свою позицию по вопросу лайнера. И деликатно оперлась на подставленную ей руку Антимо, плавным, тяжеловесным на глаз движением, но само касание было легким. Не к чему слишком плотно хватать горелую плоть.
-Хотябы чтоб понять, если похищали не абы кого, а прицельно ее, то почему такой выбор.
Вышитые золотые тигры на темно-ржавом поле встопорщили усы и согласно кивнули, в такт всколыхнувшимся рукавам.
- Стоит, - Гангрел отдал настороженному Евгению письменные принадлежности. - Запишите и зарисуйте все, что помните. Теперь о вас, уважаемые Сородичи. Я ни в чем не уверен, потому что похищали ее fae. А с ними быть уверенными в чем бы то ни было нельзя совсем.
- Кто конкретно? - уточнила Алиса несколько не своим голосом
Зима запорошила глаза, и мертвый разлагающийся зверь, сидящий за столом, облизнулся длинным кроваво-красным языком. Единственным цветным пятном в этой кружащейся промозглой пелене, в которой терялся смысл самого бытия. Дурацкая ведь шутка получилась, Королева? Глупая шутка глупых детей...
- Имена устанавливаются. Я, знаете, на запах сориентировался.
Она дрогнула, попятившись, и паника захлестнула разум... чтобы разбиться о упрямство. Стоять. Держаться. Я все-таки Ши.
- Голову с плеч за такие шутки надо...
- Вот кто-то и снес. Чем-то острым.
- Кто-то, кто устранил исполнителя, чтобы замести следы, или кто-то, одержимый жаждой возмездия? Вы лучше меня знаете, что дьявол кроется в деталях, господин шериф.
Лишившаяся белой перчатки рука было высунулась из кармана, но стыдливо нырнула обратно. Располагающий к доверию жест доктора Ватсона, стремящегося помочь Холмсу своевременным вопросом, получился однобок и выразительно неуместен.
- Пока не знаю, - он пожал плечами. - Феи...
- Знаю, зачем, - она пожала плечами, -но не знаю, кто решился.
- В запахе было что либо характерное?
Да, это не то чтобы могло чем то сильно помочь в будущем, но... Но Гленн знала, что ее запах например, отличается от Тео, и мало ли. Цимисх качнулась, переступая босыми ногами по полу, очень отдаленно, но все же напоминая спокойного, внимательного зверя. И переместила свою руку Антимо на плечо. Выражая таким образом свою причастность к его словам, и да, бессознательно маркируя принадлежность его к себе. Как бы накрывая его тенью своего запаха, тенью запаха твари.
Зверь отмахнулся лапой и подвернул под себя клочковатый хвост.
Гангрел махнул рукой.
- Вкусный. Вы живете с таким остроухим, вот таким и пахло.
- И ничего характерного сверх того?
- Мне ничего знакомого.
"Выйду отсюда и точно сдохну" - отстраненно как-то подумала Алиса, слушая разговор. Сложно было сказать, чья это была из них двоих мысль - ее или Айрис, но звучала соблазнительно.
"Какое сдохнуть! - Майк же был неожиданно деловит и спокоен, - дел полная жопа, вокруг жопа. Некогда помирать."
Так звенела тоска, что в безрадостной песне поется...
- Я полагаю, тело похитителя вы отыскали не на пароходе? Если опрошенные нами свидетели аварии не ошибаются, их должно было быть несколько.
- Двое, причем они даже не утоплены. Найдены в той же подворотне, дальше след теряется. Там работают, но такое впечатление, что их что-то убило и исчезло вместе с телом.
- Сожрали? Крови много было вокруг?
- Да не похоже. Просто головы отлетели и все.
Антимо печально и протяжно вздохнул, неуловимо уподобившись Росинанту при виде очередной машущей крыльями мельницы.
- Единственный вопрос, ответ на который я по-настоящему желаю знать, предельно прост. Будут ли повторяться попытки похищения госпожи Томпсон? И если уж на то пошло, будут ли предприниматься попытки похищения нашего нового друга Тео? Чутье подсказывает мне, что да, но я буду рад услышать подтверждение из ваших уст. Если, конечно, они сами не пожелают что-то добавить?
Морган удивленно поднял брови.
- А я откуда знаю?! Можете спросить у Принца, он у нас пророк!
Антимо пошатнулся и оперся на руку Гленн уже всерьез.
- Я... Предпочел бы не беспокоить его высочество по столь незначительному поводу. Алиса? Тео?
- Не надо, - она уходила в себя все глубже, - думаю, не будет больше.
..как ямщик замерзал в той глухой непролазной степи...
Итальянец, смотревший на всё происходящее с каким-то ужасом, растерянно качнул головой.
- Нет. - Пауза. - Но мы все можем уйти отсюда?
- Можете, но ты напиши сначала про лайнер. Или напиши и потом отправь.
Он кивнул и перебрался поближе к бумаге и писчим принадлежностями. Движения были каким-то неуверенными и слишком настороженными, словно Тео сам не знал, что сделает в следующую секунду.
Цимисх кивнула, как бы оптом соглашаясь со словами шерифа и да, беря к сведению то, что сказала Алиса. Картина не стала ясной, но обрела некие контуры... Как прощупывать печень через кожу, вроде того. И придержала качнувшегося Антимо. Уверенно так, надежно. Пухлый итальянец вполне мог ощутить, что она стоит на земле прочно, очень прочно. На нее можно опираться, и чудовищно статичная, вязкая мощь твари всем своим весом присутствует рядом, мягко подрирая с боков и под спину.
Дворецкий с благодарностью ей кивнул. На первый или неискушенный взгляд он снова держался уверенно, как и раньше, однако Гленн могла почувствовать, как сильно он на нее опирается. Антимо щелкнул крышкой брегета.
- Скоро рассвет. Вы не будете возражать, если мы доставим вам письменные показания завтрашней ночью? Если господа отдохнут, их рассказ выйдет более связным, а ваши люди успеют закончить осмотр места, где лежали тела. К слову, а где именно они лежали?
- Метрах в трехстах от места аварии, в живописных позах и в луже крови, смешанной с водой и грязью. Вы можете идти.
- Спокойного дня, шериф.
Намек, что пора валить, цимисх поняла вполне себе. Другое дело, прорезавшийся недавно подарок "звериной стороны" что называется, руки жег. Потому женщина глубоко так вздохнула, чуть поднимая лицо, пробуя уловить запах гангрела. Какой он? Из чего состоит, если разложить на слои и волокна? Но, уходить все же было пора. Очень пора. Цимисх чуяла, что скоро ее придавит подползающим к восходу солнцем.
- Пойдем.
Она мягко надавила Антимо на плечо, в принципе готовая именно что выводить того отсюда, в плане- тащить физически, ну или быть ненавязчивым "умным" костылем, так чтоб со стороны в глаза не бросалось. Ага-ага, это вообще она на самом деле за него придерживается. Свободную руку она протянула Алисе. Той тоже не легко сейчас, но давить на малкавианку нельзя. Так что- предложить опору да, а вот принимать ли предложение пусть Алиса сама для себя решит. Ну и наконец Тео и Йогану был адресован кивок. Дескать, не стойте просто так, двинули.
- Пойдем, Тео, - окликнула она нового "подопечного", и добавила уже мягче, - пожалуйста.
Малкавианка уцепилась за руку Гленн, но это почему-то оказалось последней каплей. Ее повело - и Алиса без сил буквально повисла на руке Гленн, вцепившись в рукав и пытаясь прийти в себя.
Тварь была рядом. Большая, не-живая, пахнщуая кровью и болотом. И тварь была - своя. Слишком много Зимы. Слишком близко буря
Спустя десяток секунд - или меньше? сколько нужно, чтобы быстрым шагом пересечь комнату, особенно, если ты действительно хочешь сделать это быстро - Алису подхватили на руки. На мгновение Тео пошатнулся, едва не падая, но беззвучно зашипел и выпрямился, перехватывая почти невесомую сейчас девушку ещё бережней.
Морган пах псиной и человеком. Водой и мокрой, нагретой землей, как пахнет поле после дождя. полем, в котором нет пока еще ничего, даже не пробились первые ростки - но они будут. Когда-нибудь.
Евгений, критически оглядев конструкцию и распрощавшись с Шерифом, выдвинулся вперед, открывая двери. Их всех ждали машина и депо.
- Добро пожаловать в семью, Тео, - через силу улыбнулся итальянец, еще крепче вцепился в Гленн, как только дверь в кабинет шерифа захлопнулась, и устало закрыл глаза.
7 мая, Новый Орлеан, офис и.о. Шерифа
Машина наконец тронулась, водитель набрал скорость, чтобы хотя бы немного компенсировать время, потраченное на переговоры. Так что в итоге притормозил перед нужным зданием буквально с ковбойской лихостью.
Морган был мрачен. Как всегда. И острые ногти ритмично постукивали по деревянной столешнице стола, за которым он сидел. Поприветствовал он вампиров, не привстав, но кивнув и в целом даже относительно дружелюбно.
- Добрый вечер, - поздоровалась Алиса, - мы. Опять. И новости с нами.
- Я вижу.
- Мы привели к вам двоих свидетелей со взорванного лайнера. Полагаю, вам будет интересно их расспросить.
Антимо был любезен, но говорил без привычной лакейской угодливости.
На незнакомого мужика с когтями молчащий пока Тео глянул с настороженным подозрением и сдвинулся - тихо и осторожно, так, чтобы встать между Эудженио и когтистым «полицейским».
- Антимо. Молчи, - Алиса закрыла глаз, набираясь сил, и сжала кулачки, - это Тео. Обращен не здесь. На лайнере. Сира не знает. Приехал представиться. И поделиться. Информацией.
Шериф собрался было что-то сказать, но с резким стуком закрыл рот. Неодобрительно покосился на Сородичей.
- Хорошо. Меня зовут Джозеф Морган, я Шериф города Новый Орлеан. Не слишком рад приветствовать, но у нас война, поэтому я в целом не склонен к радости. Уважаемые Сородичи, чего вы хотите, собравшись всей толпой?
На скулах дворецкого заиграли желваки, но от замечаний он воздержался. Он скорее позволил бы отечь себе голову, чем продемонстрировал начавщийся среди них разлад перед шерифом.
- Лайнер касается всех. Слишком уж здоровенная хреновина. Мы хотим тоже в курсе быть что парни скажут. А поскольку Тео мы сходу не глянулись, и он темнил, отпускать с ним малую группу было рисково. Да и мало ли, вдруг передумал бы с полдороги.
Цимисх изобразила некое сложное движение рукой, означающее некое множество вероятностей, почему неосмысленно конвоировать ценных свидетелей не толпой огромной.
- А на публике, значит, лучше скажет. Нет, если все будет плохо, я отправлю их к Принцу, пусть сами разбираются. Парень, ты сам что хочешь сказать по ситуации?
- Я не слишком разбираюсь в вашей политике , - Тео покосился на Моргана, чуть передёрнулся и отвёл взгляд в сторону. - Мы были пассажирами лайнера «Роза ветров». На него напали некие… доппельгангеры, - он снова передёрнулся. - Их символ - проколотый кинжалом язык. Нас спасла одна из пассажирок. Леди. Она… одна из вас. Наверное. Потому что её тела на лайнере я не нашёл. А дверь каюты сломали изнутри.
- Леди. Хм. Секунду, - Гангрел порылся у себя в столе и вытащил пачку фотографий. - Выбери, если она здесь есть.
Настороженно подойдя к столу, Тео пробежался глазами по фотографиям и указал на одну.
- Это она.
- Понятно. До встречи с ней и лайнера ты был смертным?
Пауза.
- Да. Был.
- Понятно, - Морган убрал фотографии. - По идее, ты на нее ответственности. Но она сейчас ни на какую ответственность не способна. Ну и что делать будем?
- Что его ждет? - Алиса подняла на него взгляд, решаясь. "Прости, Нат. Тебя я не спасла"
- Хороший вопрос. На него нет лицензии, но теоретически она может быть. Но выяснить это пока невозможно.
- Торпор? Или смерть?
А как ты думаешь? Все, кого ты хотела спасти, умирают с рассветом...
- Вот черт знает.
Она сжала пальцы. Хотелось выть, в голос, как больной зверь, но.. к фоморам все. не в этот рассвет
- Я принимаю ответственность. За него. Как за Птенца.
Цимисх в разговор пока не вступала, но слушала внимательно и наблюдала. Прикипеть сердцем к судьбе Тео она не успела, да и по совести чОткий Йоган ей нравился больше, чем нервный и порывистый Тео... Но некоторую отстраненную нежность к нему она все же в себе с удивлением обнаружила. Нет, она не будет его спасать против его воли, или вставать за этого щенка как за своего, но... Но если шериф его сожрет, ей на пару минут будет немного грустно. Бабская сентиментальность, чтоб ее. Гленн бросила взгляд на Антимо и этак неоднозначно повела бровью. Дескать, ну, такие дела, приятель. Смотри как оно выходит...
На словах про смерть Тео слегка ощерился и отпрыгнул в угол - очень быстрым, нечеловеческим движением, и там замер, сжимая кулаки, словно пытаясь взять себя в руки - но раз за разом безуспешно. Черты лица заострились от Голода.
- Человек сам решает, когда ему умереть, - прошипел он.
Гангрел выразительно перевел взгляд с Алисы на Тео и обратно.
Алиса пожала плечами.Будь у нее сердце, оно бы колотилось с бешеной силой, а так - оставалось стоять. Смотреть на Моргана. Держаться и надеяться не упасть прямо тут.
- Я не беру слов назад.
Шериф снова приподнялся. Медленно, неотвратимо, как лавина, погребающая Дитя-боггана, ты ведь помнишь малышку Суинни? Медленный выдох, смешивающийся с тихим пока ворчанием.
- И что ты ему дашь? Кроме пафосных слов про жизнь? - коготь сверкнул в электрическом свете.
Не кричать. Только не кричать. Держаться, сжав руки, выстоять. Я смогу. Мы сможем. Просто стой.
- Убежище. Питание. Котерию. Шанс умереть. По желанию. Без приказа.
- И все?
- Знание. Какое есть. Этого мало?
- Мало. Выяснения будут длиться около месяца. Что дальше?
- Право. Официально. Представление. Прочее.
- Ты не в Камарилье. Право Независимого максимум.
- Все равно,- она чуть качнулась. Уставшая, обреченно понимающая что и сколько на себя берет - но иначе, здесь и сейчас она не могла.
- Вот дура-то... - Гангрел пожал плечами и сел. - Ну забирай.
- Дура, - Алиса согласилась с обреченным видом, - очень дура.
Молчавший Антимо с любопытством взглянул на забившегося в угол пассионария, судьбу которого решали за него и который так отчаянно и решительно протестовал против помощи в любой ее форме. Наблюдать за ним было все равно что смотреть на тигра без привязи: в какую сторону тот прыгнет?
Гангрел снова выдохнул, осматривая все честное собрание.
- Лайнер мне интересен. Но лучше в письменном виде. Также мне интересно, кто это такой борзый по нему бегал этой ночью...
- Я, - виновато признала Алиса. От облегчения желание лечь ничком и развеяться прахом вот прям тут немного отступило, - нечаянно. Меня туда похитили.
- И мы до сих пор пребываем в неведении, кто это был. Возможно, вы смогли бы пролить свет на эту загадку, господин Морган?
Антимо и раньше отличался меланхоличностью, а лишившись большей части лица и вовсе сделался непроницаемо-безразличен.
- Кто был, тот уже сдох. Хорошо, качественно. Некроманта только вызывать.
- Вот как, - Алиса потерла лоб, - дайте бумагу.Я напишу. Что могу.
- Это хорошая новость, господин шериф, и надеюсь, что не последняя за эту ночь. А по какой причине вы не хотите делиться с нами этой информацией? Вряд ли это принесет какой бы то ни было вред теперь, когда он мертв.
Антимо бочком подобрался к Гленн и снова взял ее под руку светским жестом, не то чтобы приободрить, не то чтобы обзавестись моральной поддержкой в ее лице.
Тео молчал. Только в глазах полыхала тихая, беспомощная ярость того, кто столкнулся с чем-то, против чего не может выйти на бой.
Пока что не может.
- И ещё. В журнале капитана было написано «твоя жизнь теперь моя». Не его почерком. Может это значило убийство. А может и нет. Наверное, вам это стоит знать.
- Алису похищали. И нам важно знать, кто это был. Даже если он или они уже мертвы.
Обозначила она свою позицию по вопросу лайнера. И деликатно оперлась на подставленную ей руку Антимо, плавным, тяжеловесным на глаз движением, но само касание было легким. Не к чему слишком плотно хватать горелую плоть.
-Хотябы чтоб понять, если похищали не абы кого, а прицельно ее, то почему такой выбор.
Вышитые золотые тигры на темно-ржавом поле встопорщили усы и согласно кивнули, в такт всколыхнувшимся рукавам.
- Стоит, - Гангрел отдал настороженному Евгению письменные принадлежности. - Запишите и зарисуйте все, что помните. Теперь о вас, уважаемые Сородичи. Я ни в чем не уверен, потому что похищали ее fae. А с ними быть уверенными в чем бы то ни было нельзя совсем.
- Кто конкретно? - уточнила Алиса несколько не своим голосом
Зима запорошила глаза, и мертвый разлагающийся зверь, сидящий за столом, облизнулся длинным кроваво-красным языком. Единственным цветным пятном в этой кружащейся промозглой пелене, в которой терялся смысл самого бытия. Дурацкая ведь шутка получилась, Королева? Глупая шутка глупых детей...
- Имена устанавливаются. Я, знаете, на запах сориентировался.
Она дрогнула, попятившись, и паника захлестнула разум... чтобы разбиться о упрямство. Стоять. Держаться. Я все-таки Ши.
- Голову с плеч за такие шутки надо...
- Вот кто-то и снес. Чем-то острым.
- Кто-то, кто устранил исполнителя, чтобы замести следы, или кто-то, одержимый жаждой возмездия? Вы лучше меня знаете, что дьявол кроется в деталях, господин шериф.
Лишившаяся белой перчатки рука было высунулась из кармана, но стыдливо нырнула обратно. Располагающий к доверию жест доктора Ватсона, стремящегося помочь Холмсу своевременным вопросом, получился однобок и выразительно неуместен.
- Пока не знаю, - он пожал плечами. - Феи...
- Знаю, зачем, - она пожала плечами, -но не знаю, кто решился.
- В запахе было что либо характерное?
Да, это не то чтобы могло чем то сильно помочь в будущем, но... Но Гленн знала, что ее запах например, отличается от Тео, и мало ли. Цимисх качнулась, переступая босыми ногами по полу, очень отдаленно, но все же напоминая спокойного, внимательного зверя. И переместила свою руку Антимо на плечо. Выражая таким образом свою причастность к его словам, и да, бессознательно маркируя принадлежность его к себе. Как бы накрывая его тенью своего запаха, тенью запаха твари.
Зверь отмахнулся лапой и подвернул под себя клочковатый хвост.
Гангрел махнул рукой.
- Вкусный. Вы живете с таким остроухим, вот таким и пахло.
- И ничего характерного сверх того?
- Мне ничего знакомого.
"Выйду отсюда и точно сдохну" - отстраненно как-то подумала Алиса, слушая разговор. Сложно было сказать, чья это была из них двоих мысль - ее или Айрис, но звучала соблазнительно.
"Какое сдохнуть! - Майк же был неожиданно деловит и спокоен, - дел полная жопа, вокруг жопа. Некогда помирать."
Так звенела тоска, что в безрадостной песне поется...
- Я полагаю, тело похитителя вы отыскали не на пароходе? Если опрошенные нами свидетели аварии не ошибаются, их должно было быть несколько.
- Двое, причем они даже не утоплены. Найдены в той же подворотне, дальше след теряется. Там работают, но такое впечатление, что их что-то убило и исчезло вместе с телом.
- Сожрали? Крови много было вокруг?
- Да не похоже. Просто головы отлетели и все.
Антимо печально и протяжно вздохнул, неуловимо уподобившись Росинанту при виде очередной машущей крыльями мельницы.
- Единственный вопрос, ответ на который я по-настоящему желаю знать, предельно прост. Будут ли повторяться попытки похищения госпожи Томпсон? И если уж на то пошло, будут ли предприниматься попытки похищения нашего нового друга Тео? Чутье подсказывает мне, что да, но я буду рад услышать подтверждение из ваших уст. Если, конечно, они сами не пожелают что-то добавить?
Морган удивленно поднял брови.
- А я откуда знаю?! Можете спросить у Принца, он у нас пророк!
Антимо пошатнулся и оперся на руку Гленн уже всерьез.
- Я... Предпочел бы не беспокоить его высочество по столь незначительному поводу. Алиса? Тео?
- Не надо, - она уходила в себя все глубже, - думаю, не будет больше.
..как ямщик замерзал в той глухой непролазной степи...
Итальянец, смотревший на всё происходящее с каким-то ужасом, растерянно качнул головой.
- Нет. - Пауза. - Но мы все можем уйти отсюда?
- Можете, но ты напиши сначала про лайнер. Или напиши и потом отправь.
Он кивнул и перебрался поближе к бумаге и писчим принадлежностями. Движения были каким-то неуверенными и слишком настороженными, словно Тео сам не знал, что сделает в следующую секунду.
Цимисх кивнула, как бы оптом соглашаясь со словами шерифа и да, беря к сведению то, что сказала Алиса. Картина не стала ясной, но обрела некие контуры... Как прощупывать печень через кожу, вроде того. И придержала качнувшегося Антимо. Уверенно так, надежно. Пухлый итальянец вполне мог ощутить, что она стоит на земле прочно, очень прочно. На нее можно опираться, и чудовищно статичная, вязкая мощь твари всем своим весом присутствует рядом, мягко подрирая с боков и под спину.
Дворецкий с благодарностью ей кивнул. На первый или неискушенный взгляд он снова держался уверенно, как и раньше, однако Гленн могла почувствовать, как сильно он на нее опирается. Антимо щелкнул крышкой брегета.
- Скоро рассвет. Вы не будете возражать, если мы доставим вам письменные показания завтрашней ночью? Если господа отдохнут, их рассказ выйдет более связным, а ваши люди успеют закончить осмотр места, где лежали тела. К слову, а где именно они лежали?
- Метрах в трехстах от места аварии, в живописных позах и в луже крови, смешанной с водой и грязью. Вы можете идти.
- Спокойного дня, шериф.
Намек, что пора валить, цимисх поняла вполне себе. Другое дело, прорезавшийся недавно подарок "звериной стороны" что называется, руки жег. Потому женщина глубоко так вздохнула, чуть поднимая лицо, пробуя уловить запах гангрела. Какой он? Из чего состоит, если разложить на слои и волокна? Но, уходить все же было пора. Очень пора. Цимисх чуяла, что скоро ее придавит подползающим к восходу солнцем.
- Пойдем.
Она мягко надавила Антимо на плечо, в принципе готовая именно что выводить того отсюда, в плане- тащить физически, ну или быть ненавязчивым "умным" костылем, так чтоб со стороны в глаза не бросалось. Ага-ага, это вообще она на самом деле за него придерживается. Свободную руку она протянула Алисе. Той тоже не легко сейчас, но давить на малкавианку нельзя. Так что- предложить опору да, а вот принимать ли предложение пусть Алиса сама для себя решит. Ну и наконец Тео и Йогану был адресован кивок. Дескать, не стойте просто так, двинули.
- Пойдем, Тео, - окликнула она нового "подопечного", и добавила уже мягче, - пожалуйста.
Малкавианка уцепилась за руку Гленн, но это почему-то оказалось последней каплей. Ее повело - и Алиса без сил буквально повисла на руке Гленн, вцепившись в рукав и пытаясь прийти в себя.
Тварь была рядом. Большая, не-живая, пахнщуая кровью и болотом. И тварь была - своя. Слишком много Зимы. Слишком близко буря
Спустя десяток секунд - или меньше? сколько нужно, чтобы быстрым шагом пересечь комнату, особенно, если ты действительно хочешь сделать это быстро - Алису подхватили на руки. На мгновение Тео пошатнулся, едва не падая, но беззвучно зашипел и выпрямился, перехватывая почти невесомую сейчас девушку ещё бережней.
Морган пах псиной и человеком. Водой и мокрой, нагретой землей, как пахнет поле после дождя. полем, в котором нет пока еще ничего, даже не пробились первые ростки - но они будут. Когда-нибудь.
Евгений, критически оглядев конструкцию и распрощавшись с Шерифом, выдвинулся вперед, открывая двери. Их всех ждали машина и депо.
- Добро пожаловать в семью, Тео, - через силу улыбнулся итальянец, еще крепче вцепился в Гленн, как только дверь в кабинет шерифа захлопнулась, и устало закрыл глаза.
@темы: Алиса, Морган, Гленн, Евгений, 7 мая, 1927 год, Антимо, Тео
Ночь, в которой новый знакомый приводит Алису, Антимо и Гленн в порт
7 мая, Новый Орлеан, портовый район
В порту пришлось попетлять. На условленном месте сидел под навесом крупный кряжистый человек, закутанный в тяжелый плащ и почему-то греющий руки у маленького костерка.
Тео попытался вылететь из машины как можно скорей, но запнулся обо что-то - или дали знать раны, если они у него были, но выскочил на улицу он не так ловко, как пытался.
- Эудженио! - Он ринулся к человеку так, словно тот был светом маяка в штормовую ночь. Но сбился шага, шарахнувшись от огня. - Oh, il diavolo, прости, что задержался. Всё пошло совсем не так, как я ожидал. Но я нашёл синьору врача.
Человек поднялся, закряхтев.
- Ты нашел похоже не только ее... - окинул он взглядом машину. - Ты шустрый.
Антимо отодвинулся в глубину салона, позволяя дрожащим теням от языков пламени обнять себя. Время задавать вопросы прошло - потому что своим поведением, каждым движением своим здесь Тео уже говорил и сказал больше, чем за все время, проведенное в их обществе. Напоминать о себе сейчас означало положить этому конец, а для этого картина выходила слишком занятной.
Цимисх выбралась из машины не то чтоб торопливо, но так, как выбирается деловой человек на важное совещание. То, что при этом она босая и в халате ее не смущало. А вот ломиться сходу к предположительно пациенту не стала. Отчасти чтобы не нервировать Тео лишний раз, отчасти, стыдно сказать, смущал огонь.
-Тео, чтобы работать мне нужно место без лишних глаз. У вас есть или к нам?
- К вам - время терять, - Тео держался ближе к здоровяку, хоть и в стороне от костра - и страх перед огнём, судя по растерянному лицо, его не мало смущал. - Тут домов много заброшенных. Без бродяг. Но вот дезинфекция… и вода вам нужна.
Смертный смотрел на Гленн сложным взглядом. Даже, можно сказать, ошарашенным. И челюсть слегка отвисла, что не придало ему умного вида.
- Значит в заброшку. Дезинфекция... Спирт и кипяченая вода, должно хватить.
Коротенько прикинула что почем цимисх, и обрдряюще подмигнула пациенту. Дескать, не ссы, все будет.
- Давай, двинули в твою заброшку.
Это было адресовано Тео. В конце концов, пусть почувствует свое участие.
Тот напряжённо покосился на машину, где остались Антимо с Алисой, но, быстро осмотревшись, кивнул на дом, под навесом которого был разведён костёр.
- Да хоть сюда, - он поднырнул под плечо здоровяка, лишь мельком нахмурившись на запах крови, и повёл его внутрь дома. - Пойдём, Эудженио.
Тот, все еще сохраняя глупое выражение на лице, с трудом оторвал взгляд от рыжей и пошел вслед за Тео.
Убедившись, что сцена опустела, Антимо ободряюще подмигнул Алисе и направился вслед за другими участниками драмы, держась тёмных дверных проемов и надеясь остаться неуслышанным.
Цимисх проследовала за Тео и его приятелем, перед этим метнувшись до машины и нагрев водителя на аптечку и чистую на глаз тряпку неясного генезиса. Уже в здании заброшки, она деловито выбрала наиболее пригодное для дел врачебных место. Какие то нары у стены. Не привычный разделочный стол, но тоже ничего.
- Клади приятеля сюда и рысями за водой. Я пока успею осмотреть и приготовиться.
Очень так деловито, чтоб не сказать решительно, проинструктировала Тео. И, обращаясь к уже к раненому:
- Не боись, сейчас все хорошо будет. Я свое дело знаю, и не таких на ноги ставили.
Тео медлил, не стремясь в сию же секунду оставлять человека наедине с Гленн. И присутствие двух других «мертвецов» - пусть они и были за стеной, в машине, только усиливало его беспокойство.
- Всё точно будет хорошо? - Не слишком стараясь скрыть своей подозрительности, спросил он.
- Все будет настолько хорошо, насколько я смогу. Смысл мне врать то сейчас, сам подумай.
По мнению цимисха, вопрос был более чем резонным. Ибо для подставы что то как то сложно выходило, слишком много беготни. Попутно пациент (приятно покорный), был таки прирстроен на импровизированный операционный стол, и шустро избавлен от лишней одежды, которая бы мешала провести осмотр.
- Давай, вода нужна чем скорее тем сейчас. Затягивать лечение ваще не полезно никогда, а тут и без того явно времени прошло нормально.
Попробовала подогнать пацана Гленн, попутно потроша автомобильную аптечку, подкатывая рукава халатика, и обильно обтирая руки перекисью. Ну то есть да, очень деловито готовилась работать... Что помимо этого она еще и трепаться готовилась было не слишком значимой деталью.
Тео хмуро свёл брови к переносице, с тревогой глянул на Эудженио, а потом повёл плечами и пробормотал.
- Ладно.
Из дома на улицу он выскользнул весьма шустро.
- М... А кто с раной работал и почему с полдороги кинул?
Цимисх критически оглядела следы попадания дроби в спину человека. По всему выходило- что без помощи он остался скажем так, далеко не сразу.
- И как же это тебя так угораздило вообще...
На казалось бы общем вопросе, она вполне ощутимо сменила тон, щедро добавляя в него заинтересованности и сочувствия. Человек страдает, может статься, он захочет поделиться своми бедами с врачем, который по совместительству еще и охерительная женщина. Убойное сочетание так то.
- Стреляли... - туманно ответил здоровяк, косясь на "охерительную женщину" уже с опаской. Нет, ему явно не нравились игры с медсестричками. Или не хватало униформы, а халат сбивал с толку? - Помогли. Женщина. Но я ушел. Нечего напрягать, дальше сам как-нибудь.
- Неплохо поработала женщина.
Цимисх негромко не то кашлялнула, не то фыркнула, что вместе означало смешок.
- Готовься терпеть. Будет неприятно.
По простому предупредила она, аккуратно пробегаясь пальцами по загривку мужчины, чуть надавливая ниже лопаток... Ощумывая, в общем. Учитывая дырки в шкуре- это должно было быть больно, но не запредельно.
- Что вы вообще в эту срань то полезли?
разговор с паиентом как бы между делом, ага. Как бы свесткий. Как раз очень удобно под разговоры и кусок ляжки показать как бы случайно, и сделать вид, что чуть больше в теме, чем есть на деле. И таки прикинуть, как и что прижать, чтоб человек не оччень орал в процессе.
- В какую? - он задергался, пытаясь отползти. - На корабль? Он один шел через Атлантику когда надо было.
- В стрельбу. Не ерзай, я смотрю что как поправить, чтоб стало бодрей.
Уползать человеку было особо некуда, ибо с одной стороны таки имела место стена, а с другой-цимисхова упругая ляжка.
- Что случилось на Розе, что ты лежишь стреляный тут, а Тео чуть не тонет вместе с кораблем?
- Копы случились, - здоровяк явно скуксился.
- А Тео, значит, свалить не успел? Что там такого было, что корабль военные топить решили?
- Не знаю! Не было меня там, когда топить начали. А Тео потом пошел, уже после того, как меня подстрелили. Дела у него там. Личные.
- Ну, не было значит не было.
Легко согласилась цимисх, которая старательно пыталась вести беседу в форме ненавязчивой и необременительной. В какой то момент ловкие, не по женски крепкие пальцы этак решительно прихватили плоть человека, прижимая нервные окончания и убирая чувствительность. Чтоб не дергался лишнего.
- Сейчас болеть перестанет и дальше двинем. А что с копами не поделили?
- Не знаю, они не сказали... поехали за нами... - он вытянулся, как в бане, положив руки под голову и ненавязчиво так поглядывая в разрез халата. - Я на веслах далеко не уплыл, а потом Тео с ними поговорил, они отвалили.
- Какой бойкий пацан! Поговорил с копами и отстали... А серьезно?
Цимисх простучала пальцами по лопаткам и окрестностям раны, дабы проверить что как, и заодно чтоб человек расслабился и осознал-помощь пошла.
- Больно, не больно, что как?
- А серьезно иди у него сама спроси, - здоровяк резко дернулся, чтобы встать.
- Лежи давай, не дергайся. Тут еще дырки в тебе заделать надо. Если не болит-эт не повод скакать.
Призвала Гленн больного к порядку, заодно подприжимая пациента обратно.
-У него я спрошу, но он не вернулся пока. Да ты не волнуйся, копам вас сдавать я не собираюсь. Иначе чо я тут в неглиже сижу, а не в компании парней в форме?
- Как чо? Потому что ты мафия. Это еще хуже.
- Не угадал. Я сама по себе, в разборки не лезу по возможности. Но уж если меня в них травят, то я как то так знать хочу, во что, кому дорогу если чо перебегаю и ради чего все щщи. Одинокой женщине чтоб выживать надо быть в теме.
Цимисх несколько демонстративно передернула плечами.
- Ага... одинокой... чтоб я один так жил... - смертный снова заворочался. - Все к Тео.
- Одинокая женщина принимает подарки и плату за умения. Чо такого то?
- Да я нет чо вообще... - мужик быстро сдал назад.
- А если ничо, то не вкручивай мне тут. Я имею право знать, кто мне выкатит предьяв, если вскроется что я тебя штопала. Я хоть полготовлюсь заранее, отмазы придумаю.
- К Тео! Или нет. В общем, свидетелей не осталось.
- Это знаешь никогда на сто процентов нельзя на такое заклпдываться.
С видом дофига знатока произнесла цимисх
- Так сразу топиться надо. Если боишься, чего взялась вообще? Сидела бы где сидишь, подарки свои получала!
- Ты такой умный, а лежишь с дробью в спине. Разницу между риском и наплеванием можно подумать не знаешь.
Цимисх на удивление не обиделась, и это вполне было видно по подаче.
- Ну так я топиться не пош... - он прервался, приподнимаясь и вглядываясь в дверной проем.
На пороге нарисовался Тео с каким-то деревянным ведром в руках.
- С чистой водой у вас не очень, - пробормотал он, осторожно, чтобы не расплескать, ставя ведро возле лежанки. Потом как-то нервно хрустнул пальцами и отсел чуть в сторону - запах крови, висевший в воздухе, его явно сильно напрягал.
- Так. Сейчас промыть и ага.
Цимисх, в общем то от слов к делу перешла шустро, быстро обмыв человеку спину.
- Учти, зрелище неприятное.
Предупредила она Тео, прежде чем начать разминать и собирать "как было" то, что разодрала дробь. Пальцы привычно утонули в чужой плоти, прихватывая, собирая вместе и разглаживая. Со стороны это напоминало то, как хозяюшка тесто мнет и края пирога защипывает. Домашние такие движения, почти уютные, и выражение лица у цимисха было подходящим как у хозяюшки, которая понимает, что пирог будет отличным. Другое дело, что наверное живой человек все же не сдобное тесто, и плоть так себя вести не должна никогда.
Зрелище действительно было не самое приятное, но и Тео смотрел на всё это с какой-то пугающей невозмутимостью, словно каждый день видел, как вот так вот «месят» чьи-то спины.
Надо сказать, цимисху действительно нравилось, как получается. Она даже подумала, что может, дело в диете? Человечья кровь на пользу пошла, а звериная... Ну, явно на ней не так взлетает.
- Вот. Прям как новый!
Она этак плотно, почти тяжело огладила человека по спине, от шейных позвонков и до крестца. Жест был не лишен собственничества, того рода, как гладят скаковую лошадь или пса-чемпиона ринга.
- Тео, гляди! И двинули по делам дальше. Ночь ждать не будет.
Наклонившись над ведром она быстро ополоснула руки... По звериному не опуская головы и не отводя взгляда от присуствующих.
Тео поднялся на ноги и чуть опасливо приблизился к лежанке. И что-то выдохнул по итальянски - стоящий в тенях Антимо мог разобрать пару совершенно неприличных выражений.
- Это… это… - проговорил он уже по английски, но явно не имея сил подобрать нужные слова. - Эудженио, ты как?
- Я хочу в... - он запнулся, поднимаясь на ноги. - В воду. Холодную. И рыбу.
- Ну, все деньги-то у тебя, - уже в пол голоса добавил Тео. Потом, протянув руку, похлопал здоровяка по плечу. - Я вернусь к утру - надо решить… кое что, и найду тебя где-нибудь. - Он помедлил и добавил уже совсем тихо, так, чтобы слышал только собеседник. - А если не вернусь и к вечеру, то и не ищи.
Он отошёл от кровати.
- Поехали?
Желание было донельзя странным. История, рассказанная Тео, не вязалась с историей, которую рассказал волосатый здоровяк, а сам юный пассионарий пробуждал неприятные чувства и наводил на мысле о динамитной шашке с надорванным фитилем - то, что она взорвется, было ясно, вопрос исключительно в том, когда это произойдет и кому не повезет оказаться рядом и быть разорванным на куски. Окончательное решение о том, что делать со ставленником с круизного лайнера, оставалось за Морганом, однако на него можно было повлиять. Решить, в какую сторону это делать, оказалось едва ли не непосильной задачей.
Антимо вежливо постучал в повисшую на одной петле хлипкую дверь с другой стороны.,
- Эйй! - здоровяк хрустнул пальцами. - Так дело не пойдет. Я тоже хочу выяснить, что это было.
- Мы все этого хотим. Разрешите войти?
На звуки голоса Антимо дёрнулся и Тео слегка ощерился - к счастье, стоял он почти спиной к Эудженио, и оскала тот не видел.
- Заходите. Кто же вам помешает.
- Простейшая вежливость?
Антимо осторожно заглянул внутрь.
- Давайте поговорим откровенно, господа, благо теперь вас двое. Мы хотим узнать, что произошло на потопленном круизном лайнере. Я не собираюсь просить вас помогать нам, по крайней мере пока - но желаю знать, совпадают ли наши намерения.
Отступивший к стене Тео - да, Антимо прикрыл обгорелую плоть перчатками и маской, но он всё равно видел это, и то, что видел, ему совсем не нравилось - повёл плечами.
- Хотим. Но вы сами сказали - у вас есть люди, которые могут помочь решить это. С ними нужно поговорить. Что ещё?
- Люди есть. И рассказ будет заметным вкладом в дело. Но, если, именно если, будет что то, чем еще вы можете помочь, вы как?
Очень серьезно поддержала Антимо Гленн. Потом не удержалась и крайне кокетливо поправила халатик, стрельнув глазами Эугенио.
- Тео... ты уверен, что мафия - это лучше тех ублюдков? - с некоторой опаской переспросил здоровяк. - Хотя если подумать...
Тот вздрогнул. Спокойствие, за которое он всё это время держался, таяло на глазах. Секунда, две - и его вовсе не осталось, а глаза итальянца лихорадочно вспыхнули.
- Уверен? Нет. Нет!
Он сорвался с места, в какое-то нечеловечески быстрое движение оказываясь возле Антимо и рывком сдёрнул с его руки белую перчатку, оголяя обгоревшие кости.
- Они такие же, как я, Эудженио! Ночные мертвецы, пьющие кровь. Ты уверен, что хочешь идти с ними?! Со мной?
Он даже не вздрогнул. Только сплюнул, скривившись.
- Ну да. Ты дурак? Хотел бы я свалить, ты бы меня не нашел уже. Ну и раньше я бы от тебя избавился, тебе шею свернуть много сил не надо. Так что уймись и поехали. Если сильно надо, глаза мне завяжете.
Антимо подчеркнуто медленно опустил изуродованную кисть в карман брюк.
- Ваши манеры оставляют желать много лучшего, юноша. И вы делаете все, чтобы истощить тот невеликий запас доброй воли, который я все еще питаю по отношению к вам и вашему спутнику.
Он подчернуто глубоко вздохнул и перешел на родную речь.
- Если хотите знать, откуда он взялся - извольте. Каждый из нас когда-то был на вашем месте, и не все успели об этом забыть. Вам сочувствуют, Тео. Решите же наконец, как этим распорядиться, и прекратите ваши балаганные выходки.
Последняя фраза прозвучала громче остальных и сопровождалась выразительным жестом уцелевшей руки, передававшим целую бездну понятных только земляку эмоций и оттенков смысла.
Цимисх поглядела на начинающуюся итальянскую драму. Потом перевела взгляд на Эугенио. Одновременно сочувствующий и одобрительный... Демонстративно возвела глаза к небесам...
- Как думаешь, это надолго? И если мы сейчас поедем, они в машине не подерутся?
Не слишком громко озадачила она пациента вопросом. Потом подумала и протянула ему руку.
- Гленн.
- Добрая воля? - Тео зашипел, а потом окончательно сбился с английского на итальянский. - Ах, как это благородно, синьор де Ченцо, указывать заблудшей душе на ваше благородство. Я должен упасть на колени и отдать свою жизнь - и не только свою! - тем, кого не знаю? Тем, кто скрывается в ночи, ведёт двойную жизнь?! Это вы устраиваете карнавал лицемерия , делая вид, что вам есть дело до нас с Эудженио, хотя какая вам разница, мертвы мы или живы и что с нами будет завтра?
Он сжал кулаки.
- Не надо прикрываться благородными порывами и сочувствием, синьор. Лучше скажите прямо - мы вам нужны, чтобы распутать этот узел с «Розой», в котором вы отчего-то заинтересованы. И только.
- Какая разница? - он вздохнул и аккуратно пожал протянутую руку. - Евгений.
- Знакомы будем.
Цимисх пожала руку, облизав пальцами чужие костяшки.
- Вот какой чертовой бабушки, а... Сперва твой пацан обещает помощь за помощь, а потом начинает плясать фламенко? Ты не мог бы его убедить закончить беседу по дороге? Со своим то я управлюсь, а Тео... Слушать не станет.
- Милый юноша, и не судите о других по себе. Или передо мной стоит не способный удержать в узде собственный темперамент ханжа, который всегда плевал на оказавшихся в беде и потому удивлен искреннему участию, потому что столкнулся с ним впервые? Хорош бы я был, если бы не протянул руку помощи соотечественнику и собрату!
Слова звучали громко, хлестко и ровно.
- Выньте наконец голову из задницы, Тео. Благородные порывы не чужды даже ожившим мертвецам, одним из которых вы оказались не по своей воле. Я хорошо помню, каково это, потому что, как и вы, не просил этой участи. Вам предстоит пройти через ад - и глядя на вас, я вспоминаю собственные ошибки. Я не могу сидеть, сложа руки, когда могу помочь.
- Я собираюсь прекратить это, как только получу такую возможность, и адом будет разве что моя смерть, так что не стоит тратить свои силы, синьор, - процедил сквозь зубы Тео. - Вы говорите много слов, но я знаю, как это часто бывает: за льющейся в уши патокой нет ничего, кроме властолюбия. Или желания выслужиться. Политики и кружащиеся вокруг них падальщики, чиновники и те, кто прогибается под сильным, подставляя спины под его ноги - все они умеют говорить и убеждать. Вряд ли у вас как-то иначе. Но даже если вы говорите правду - где гарантия, что те, к кому мы едем, сделает также? Я не хочу, - он порывистым жестом указал на здоровяка, - чтобы пострадал он. Он не причём.
Антимо осклабился.
- Вас ждет неприятный сюрприз, если вы считаете, что покончить со своим бренным существованием будет просто. Цепи, которыми держит вас Преисподняя, слишком крепки. Посмотрите на меня, если вам нужен пример. Вы будете жить, Тео, жить и ненавидеть себя за это... Что же до властолюбия, то кто из нас двоих похож на политика, я или она?
Большой палец в белой перчатке оттопырился в сторону Гленн.
- Перед кем я могу выслужиться, предложив вам кровлю над головой? Начните уже думать мозгами вместо лозунгов. Что же касается вашего спутника, то я тоже не хочу, чтобы он пострадал. И поэтому он поедет не с нами, а в другое место. Единственное, что защищает его сейчас - это ваша не-жизнь, Тео, поэтому если он хоть как-то вам дорог, начните рассуждать здраво и постарайтесь, чтобы те, кто будет с вами говорить, решили сохранить вашу голову на плечах. Если не ради себя, то ради него. И нет, смерти от них вы не дождетесь. О, если бы это было так просто.
- Ну... не знаю, он нервный, - гигант медленным ледоколом ввинтился между итальянцами. - Парни. Вы говорите о политике, а значит, скоро будете драться. Политика зло. Драка хорошо, но вам уже хватит. Тео, монстры сзади, монстры впереди, какая разница, мы что, зря на этом ебаном лайнере выживали? Ну сбежим. А дальше куда? Не сожрут же меня там... а если и сожрут, то я выбью им зубы. Будет ожерелье.
- Он прав, едрен каравай! Ночь не бесконечная, а за политику и святого Августина сраться можно бесконечно. Пока тут митинг, гады с Розы не спят, не будем им давать лишнего времени. По дороге закончите.
Воззвала цимисх к совести итальчнцев, отчасти ориентируясь на слова Евгения, и добавив про Августина чисто наугад. Воззвала, надо сказать, экспрессивно и горячо, с ощутимым возмущением бездействием и простоем.
- Еугений, не подставишь локоть даме? Тут щебенка на полу колючая.
Тео сверкнул глазами, когда между ним и Антимо встала широкоплечая фигура.
- Если вам так сложно поверить в мои умственные способности, синьор, то поверьте хотя бы в мою упорность, - проговорил он по итальянски, а потом отступил на шаг назад, вскидывая глаза сначала на Эудженио, потом - на Гленн, и сказал уже по-английски.
- Мы закончили. Можем ехать.
- Нет, мы не закончили. Мы закончим тогда, когда я удостоверюсь, что вы правильно понимаете ситуацию.
Антимо сделал шаг в сторону, перегородив собой дверной проем, и снова перешел на родную речь.
- То, что упорства вам не занимать, я вижу, но потрудитесь направить его в нужную сторону. Вы считаете, я преувеличиваю опасность, которая угрожает вашему спутнику? Единственному помимо вас свидетелю, который ушел живым с лайнера и которого будут искать все, начиная от твари, порезвившейся на его борту и заканчивая представителями всех властей по обе стороны здешнего "карнавала лицемерия"?
- Он говорит, - Евгений все же предложил Гленн руку. - Что я в опасности, меня будут искать. То же, что и ты.
- Да. Говорит, - а вот Тео на английский переходить не стал. - И предлагает сделать выбор за тебя. Прости за сказанное раннее.
По его лицу промелькнула недовольная гримаса осознания, что спор зашёл куда-то не в ту сторону.
- Вы слышали, синьор ди Ченцо. Он не хочет бежать. А я не имею права его заставлять. Никто не имеет права.
Антимо усталым жестом поднес руку к лицу.
- Вы оказались в мире чудовищ, Тео. Лучшим способом защитить его будет дать им понять, что Эугенио принадлежит вам. Не потому, что это правда - не смотрите на меня зверем - а потому, что чудовища это поймут. Говорите с ними на их языке.
Он бросил Гленн предостерегающий взгляд.
- Язык чудовищ - язык кулака, - Евгений уперся ногами в пол, упрямо наклонив голову. - Кто на меня претендовал, тех я порвал. Этими вот руками.
Он повертел в воздухе широкой лапой и резко сжал ее в кулак.
- Понадобится, и вся политика упадет. Как упала в России. И встала в отвратительном виде. Анархия, Тео, отвратительна. Ужасна. Но и служение господину отвратительно. Мне не жаль, если меня убьют. Я хочу говорить сам. И кинуть этот камень сам, а не скрывшись за чужой спиной.
До момента "ярости благородной, что вскипает как волна" цимисх чинно опиралась на предоставленную ей руку. Ощутимо так, делая этим простым жестом сразу много вещей. Во первых, босыми ногами на мусоре стоять и правда было колюче и неприятно. Во вторых- цепко держать человека за локоть под благовидным предлогом- это полезно на случай эксцессов. И в третьих- ей казалось полезным погреть "мужественность" Евгения. Мужик, который чует себя сильным и полезным при красивой бабе- существо в целом склонное к благожелательности. Но вот революцию на коленке Гленн как то не могла сейчас поощрить... Пришлось вступать на скользкий путь переговоров.
- Язык чудовищ- язык людей, Иогений. Разницы на деле не много, примерно никакой. Антимо говорит не о служении как лорду, а о.. Кто чей друг кому. Кто кому сторонник по идеям. Мы считаем что те, кто был на Розе- мудаки. Тео считает так, те, к кому мы собираемся- аналогично. Но вот, в итоге разговор по ходу в штопор ушел.
С некоторым пафосом произнесла она, после чего придвинулась к смертному ближе, чтобы иметь возможность говорить лично ему. Негромко, чтобы услышал он, а остальные желательно нет.
- Но формулирует он через задницу иногда. Что же касается господ и камней- то ага. Я понимаю о чем ты. Я ж из Ирландии, а мы в этом деле подкованы.
И смертному досталась короткая, мимолетная практически, но не лишенная лихости усмешка.
Глаза Тео вспыхнули и он проговорил, очень тихо, но твёрдо.
- Анархизм это не хаос. Это свобода. Свобода от… sfruttamento. Использования других, - он обернулся к Гленн и чуть ощерился. - Но люди - не чудовища. И чудовища…
Взгляд, брошенный на здоровяка-русского, был странным.
- … не всегда чудовища. Вы сами говорили, синьора О’Фланнаган, что времени не так много. Нужно ехать. И проверять, на чьём же языке говорят те, кого нужно увидеть.
- А я сказал - нет.
Итальянец не собирался уходить с порога или уступать дорогу, и смотрел на собрание с холодной решимостью.
- Ибо сказано: "Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время разбрасывать камни, и время собирать". Если вы верите в свободу, это ваше дело, но подобные речи здесь и сейчас дорого обойдутся и вам, и вашему спутнику. Даже если вы готовы бросить вызов всем ночным обитателям этого города своей риторикой, то придержите ее хотя бы до завтрашней ночи. Сегодня такие слова придутся на руку только учинившему бойню на корабле отступнику. Я не сойду с этого места до тех пор, пока вы не пообещаете держать себя в руках и не высказывать вольнодумства публично хотя бы в ближайшие двадцать четыре часа.
Антимо глядел перед собой рассеянным взглядом, но держал в поле зрения всех троих.
- Только через мой труп, господа. В самом буквальном смысле.
- Люди не чудовища, ага. Снасильничать и зарезать девку, чтоб значит, не сказала никому, человек не может. Это палюбас леприкон был, инфа соточка. Ни одно ублюдское дело не было совершено человеком конечно.
Цимисх демонстративно обращалась даже не к Евгению, а куда то к стене. И уж всяко совершенно не к Тео, хотя, не услышать ее Тео не мог при всем желании.
- Да вот только фигня в том, что быть чудовищем или нет- это свободный выбор. Да, да, твой, лично твой. Можно сдаться и сдохнуть, это легко. Можно сказать- ачотакова, я ж теперь чудовище, и устроить Розу-это немного сложнее. Можно быть нормальным, и это уже надо напрягаться... Только вот, становление чудовищем мозги не отшибает. Кто кем был тем и остается, разве что вся дрянь заметнее делается. Что ты тут нам пытаешься доказать то? Что лучше умрешь, чем все остальное? Я тебя поняла, это твой выбор. Сделаешь что обещал- и хоть в рассвет выходи.
Цимисх была возмущена и ощутимо обижена. В лучших между прочим, чувствах. Она ж вон старалась, не разорвала пацана на болотах, хотя что б помешало? Не били его у них, даже не пугали особо сильно. Нет, он тут устроил вечер политподготовки.
- Все трупы, драки, и выяснения- после нужных дел. Кто первый дернется- тот мать его, будет опездинительно неправ. Антимо, дорогой, не трогайте мальчика. Он с болот не продышался и его несет. Тео, усатый прав. Ты ж в церкви кошек резать не станешь? Вот тут та же ситуевина.
- Фуффф. Кошек резать жалко, лучше церковь всю сжечь. Вместе с писанием и прочими благоглупостями, - смертный шумно выдохнул и пошел вперед на Антимо, аккуратно подталкивая Тео перед собой. - В общем, я к чему. Что я или он ляпнем, то наше дело. Вы за нас не в ответе вроде? Ну и не надо.
Он все же не пошел на таран. Только тяжело оперся на косяк и медленно надавил, сжимая пальцы и проламывая дверь рядом с вампиром.
Итальянец повернул голову, невозмутимо разглядывая дверной косяк, а потом заглянул нависшему над ним здоровяку в лицо и скривился, будто это его, а не Евгения, обдало смрадом сгоревшей плоти.
- Еще и богохульник в придачу. Нет, не в ответе. Госпожа О'Фланнаган говорит верно - сделайте, что обещали, и ступайте на все четыре стороны.
Он благодарно кивнул Гленн и отошел в сторону. предложив ей руку, согнутую в локте.
7 мая, Новый Орлеан, портовый район
В порту пришлось попетлять. На условленном месте сидел под навесом крупный кряжистый человек, закутанный в тяжелый плащ и почему-то греющий руки у маленького костерка.
Тео попытался вылететь из машины как можно скорей, но запнулся обо что-то - или дали знать раны, если они у него были, но выскочил на улицу он не так ловко, как пытался.
- Эудженио! - Он ринулся к человеку так, словно тот был светом маяка в штормовую ночь. Но сбился шага, шарахнувшись от огня. - Oh, il diavolo, прости, что задержался. Всё пошло совсем не так, как я ожидал. Но я нашёл синьору врача.
Человек поднялся, закряхтев.
- Ты нашел похоже не только ее... - окинул он взглядом машину. - Ты шустрый.
Антимо отодвинулся в глубину салона, позволяя дрожащим теням от языков пламени обнять себя. Время задавать вопросы прошло - потому что своим поведением, каждым движением своим здесь Тео уже говорил и сказал больше, чем за все время, проведенное в их обществе. Напоминать о себе сейчас означало положить этому конец, а для этого картина выходила слишком занятной.
Цимисх выбралась из машины не то чтоб торопливо, но так, как выбирается деловой человек на важное совещание. То, что при этом она босая и в халате ее не смущало. А вот ломиться сходу к предположительно пациенту не стала. Отчасти чтобы не нервировать Тео лишний раз, отчасти, стыдно сказать, смущал огонь.
-Тео, чтобы работать мне нужно место без лишних глаз. У вас есть или к нам?
- К вам - время терять, - Тео держался ближе к здоровяку, хоть и в стороне от костра - и страх перед огнём, судя по растерянному лицо, его не мало смущал. - Тут домов много заброшенных. Без бродяг. Но вот дезинфекция… и вода вам нужна.
Смертный смотрел на Гленн сложным взглядом. Даже, можно сказать, ошарашенным. И челюсть слегка отвисла, что не придало ему умного вида.
- Значит в заброшку. Дезинфекция... Спирт и кипяченая вода, должно хватить.
Коротенько прикинула что почем цимисх, и обрдряюще подмигнула пациенту. Дескать, не ссы, все будет.
- Давай, двинули в твою заброшку.
Это было адресовано Тео. В конце концов, пусть почувствует свое участие.
Тот напряжённо покосился на машину, где остались Антимо с Алисой, но, быстро осмотревшись, кивнул на дом, под навесом которого был разведён костёр.
- Да хоть сюда, - он поднырнул под плечо здоровяка, лишь мельком нахмурившись на запах крови, и повёл его внутрь дома. - Пойдём, Эудженио.
Тот, все еще сохраняя глупое выражение на лице, с трудом оторвал взгляд от рыжей и пошел вслед за Тео.
Убедившись, что сцена опустела, Антимо ободряюще подмигнул Алисе и направился вслед за другими участниками драмы, держась тёмных дверных проемов и надеясь остаться неуслышанным.
Цимисх проследовала за Тео и его приятелем, перед этим метнувшись до машины и нагрев водителя на аптечку и чистую на глаз тряпку неясного генезиса. Уже в здании заброшки, она деловито выбрала наиболее пригодное для дел врачебных место. Какие то нары у стены. Не привычный разделочный стол, но тоже ничего.
- Клади приятеля сюда и рысями за водой. Я пока успею осмотреть и приготовиться.
Очень так деловито, чтоб не сказать решительно, проинструктировала Тео. И, обращаясь к уже к раненому:
- Не боись, сейчас все хорошо будет. Я свое дело знаю, и не таких на ноги ставили.
Тео медлил, не стремясь в сию же секунду оставлять человека наедине с Гленн. И присутствие двух других «мертвецов» - пусть они и были за стеной, в машине, только усиливало его беспокойство.
- Всё точно будет хорошо? - Не слишком стараясь скрыть своей подозрительности, спросил он.
- Все будет настолько хорошо, насколько я смогу. Смысл мне врать то сейчас, сам подумай.
По мнению цимисха, вопрос был более чем резонным. Ибо для подставы что то как то сложно выходило, слишком много беготни. Попутно пациент (приятно покорный), был таки прирстроен на импровизированный операционный стол, и шустро избавлен от лишней одежды, которая бы мешала провести осмотр.
- Давай, вода нужна чем скорее тем сейчас. Затягивать лечение ваще не полезно никогда, а тут и без того явно времени прошло нормально.
Попробовала подогнать пацана Гленн, попутно потроша автомобильную аптечку, подкатывая рукава халатика, и обильно обтирая руки перекисью. Ну то есть да, очень деловито готовилась работать... Что помимо этого она еще и трепаться готовилась было не слишком значимой деталью.
Тео хмуро свёл брови к переносице, с тревогой глянул на Эудженио, а потом повёл плечами и пробормотал.
- Ладно.
Из дома на улицу он выскользнул весьма шустро.
- М... А кто с раной работал и почему с полдороги кинул?
Цимисх критически оглядела следы попадания дроби в спину человека. По всему выходило- что без помощи он остался скажем так, далеко не сразу.
- И как же это тебя так угораздило вообще...
На казалось бы общем вопросе, она вполне ощутимо сменила тон, щедро добавляя в него заинтересованности и сочувствия. Человек страдает, может статься, он захочет поделиться своми бедами с врачем, который по совместительству еще и охерительная женщина. Убойное сочетание так то.
- Стреляли... - туманно ответил здоровяк, косясь на "охерительную женщину" уже с опаской. Нет, ему явно не нравились игры с медсестричками. Или не хватало униформы, а халат сбивал с толку? - Помогли. Женщина. Но я ушел. Нечего напрягать, дальше сам как-нибудь.
- Неплохо поработала женщина.
Цимисх негромко не то кашлялнула, не то фыркнула, что вместе означало смешок.
- Готовься терпеть. Будет неприятно.
По простому предупредила она, аккуратно пробегаясь пальцами по загривку мужчины, чуть надавливая ниже лопаток... Ощумывая, в общем. Учитывая дырки в шкуре- это должно было быть больно, но не запредельно.
- Что вы вообще в эту срань то полезли?
разговор с паиентом как бы между делом, ага. Как бы свесткий. Как раз очень удобно под разговоры и кусок ляжки показать как бы случайно, и сделать вид, что чуть больше в теме, чем есть на деле. И таки прикинуть, как и что прижать, чтоб человек не оччень орал в процессе.
- В какую? - он задергался, пытаясь отползти. - На корабль? Он один шел через Атлантику когда надо было.
- В стрельбу. Не ерзай, я смотрю что как поправить, чтоб стало бодрей.
Уползать человеку было особо некуда, ибо с одной стороны таки имела место стена, а с другой-цимисхова упругая ляжка.
- Что случилось на Розе, что ты лежишь стреляный тут, а Тео чуть не тонет вместе с кораблем?
- Копы случились, - здоровяк явно скуксился.
- А Тео, значит, свалить не успел? Что там такого было, что корабль военные топить решили?
- Не знаю! Не было меня там, когда топить начали. А Тео потом пошел, уже после того, как меня подстрелили. Дела у него там. Личные.
- Ну, не было значит не было.
Легко согласилась цимисх, которая старательно пыталась вести беседу в форме ненавязчивой и необременительной. В какой то момент ловкие, не по женски крепкие пальцы этак решительно прихватили плоть человека, прижимая нервные окончания и убирая чувствительность. Чтоб не дергался лишнего.
- Сейчас болеть перестанет и дальше двинем. А что с копами не поделили?
- Не знаю, они не сказали... поехали за нами... - он вытянулся, как в бане, положив руки под голову и ненавязчиво так поглядывая в разрез халата. - Я на веслах далеко не уплыл, а потом Тео с ними поговорил, они отвалили.
- Какой бойкий пацан! Поговорил с копами и отстали... А серьезно?
Цимисх простучала пальцами по лопаткам и окрестностям раны, дабы проверить что как, и заодно чтоб человек расслабился и осознал-помощь пошла.
- Больно, не больно, что как?
- А серьезно иди у него сама спроси, - здоровяк резко дернулся, чтобы встать.
- Лежи давай, не дергайся. Тут еще дырки в тебе заделать надо. Если не болит-эт не повод скакать.
Призвала Гленн больного к порядку, заодно подприжимая пациента обратно.
-У него я спрошу, но он не вернулся пока. Да ты не волнуйся, копам вас сдавать я не собираюсь. Иначе чо я тут в неглиже сижу, а не в компании парней в форме?
- Как чо? Потому что ты мафия. Это еще хуже.
- Не угадал. Я сама по себе, в разборки не лезу по возможности. Но уж если меня в них травят, то я как то так знать хочу, во что, кому дорогу если чо перебегаю и ради чего все щщи. Одинокой женщине чтоб выживать надо быть в теме.
Цимисх несколько демонстративно передернула плечами.
- Ага... одинокой... чтоб я один так жил... - смертный снова заворочался. - Все к Тео.
- Одинокая женщина принимает подарки и плату за умения. Чо такого то?
- Да я нет чо вообще... - мужик быстро сдал назад.
- А если ничо, то не вкручивай мне тут. Я имею право знать, кто мне выкатит предьяв, если вскроется что я тебя штопала. Я хоть полготовлюсь заранее, отмазы придумаю.
- К Тео! Или нет. В общем, свидетелей не осталось.
- Это знаешь никогда на сто процентов нельзя на такое заклпдываться.
С видом дофига знатока произнесла цимисх
- Так сразу топиться надо. Если боишься, чего взялась вообще? Сидела бы где сидишь, подарки свои получала!
- Ты такой умный, а лежишь с дробью в спине. Разницу между риском и наплеванием можно подумать не знаешь.
Цимисх на удивление не обиделась, и это вполне было видно по подаче.
- Ну так я топиться не пош... - он прервался, приподнимаясь и вглядываясь в дверной проем.
На пороге нарисовался Тео с каким-то деревянным ведром в руках.
- С чистой водой у вас не очень, - пробормотал он, осторожно, чтобы не расплескать, ставя ведро возле лежанки. Потом как-то нервно хрустнул пальцами и отсел чуть в сторону - запах крови, висевший в воздухе, его явно сильно напрягал.
- Так. Сейчас промыть и ага.
Цимисх, в общем то от слов к делу перешла шустро, быстро обмыв человеку спину.
- Учти, зрелище неприятное.
Предупредила она Тео, прежде чем начать разминать и собирать "как было" то, что разодрала дробь. Пальцы привычно утонули в чужой плоти, прихватывая, собирая вместе и разглаживая. Со стороны это напоминало то, как хозяюшка тесто мнет и края пирога защипывает. Домашние такие движения, почти уютные, и выражение лица у цимисха было подходящим как у хозяюшки, которая понимает, что пирог будет отличным. Другое дело, что наверное живой человек все же не сдобное тесто, и плоть так себя вести не должна никогда.
Зрелище действительно было не самое приятное, но и Тео смотрел на всё это с какой-то пугающей невозмутимостью, словно каждый день видел, как вот так вот «месят» чьи-то спины.
Надо сказать, цимисху действительно нравилось, как получается. Она даже подумала, что может, дело в диете? Человечья кровь на пользу пошла, а звериная... Ну, явно на ней не так взлетает.
- Вот. Прям как новый!
Она этак плотно, почти тяжело огладила человека по спине, от шейных позвонков и до крестца. Жест был не лишен собственничества, того рода, как гладят скаковую лошадь или пса-чемпиона ринга.
- Тео, гляди! И двинули по делам дальше. Ночь ждать не будет.
Наклонившись над ведром она быстро ополоснула руки... По звериному не опуская головы и не отводя взгляда от присуствующих.
Тео поднялся на ноги и чуть опасливо приблизился к лежанке. И что-то выдохнул по итальянски - стоящий в тенях Антимо мог разобрать пару совершенно неприличных выражений.
- Это… это… - проговорил он уже по английски, но явно не имея сил подобрать нужные слова. - Эудженио, ты как?
- Я хочу в... - он запнулся, поднимаясь на ноги. - В воду. Холодную. И рыбу.
- Ну, все деньги-то у тебя, - уже в пол голоса добавил Тео. Потом, протянув руку, похлопал здоровяка по плечу. - Я вернусь к утру - надо решить… кое что, и найду тебя где-нибудь. - Он помедлил и добавил уже совсем тихо, так, чтобы слышал только собеседник. - А если не вернусь и к вечеру, то и не ищи.
Он отошёл от кровати.
- Поехали?
Желание было донельзя странным. История, рассказанная Тео, не вязалась с историей, которую рассказал волосатый здоровяк, а сам юный пассионарий пробуждал неприятные чувства и наводил на мысле о динамитной шашке с надорванным фитилем - то, что она взорвется, было ясно, вопрос исключительно в том, когда это произойдет и кому не повезет оказаться рядом и быть разорванным на куски. Окончательное решение о том, что делать со ставленником с круизного лайнера, оставалось за Морганом, однако на него можно было повлиять. Решить, в какую сторону это делать, оказалось едва ли не непосильной задачей.
Антимо вежливо постучал в повисшую на одной петле хлипкую дверь с другой стороны.,
- Эйй! - здоровяк хрустнул пальцами. - Так дело не пойдет. Я тоже хочу выяснить, что это было.
- Мы все этого хотим. Разрешите войти?
На звуки голоса Антимо дёрнулся и Тео слегка ощерился - к счастье, стоял он почти спиной к Эудженио, и оскала тот не видел.
- Заходите. Кто же вам помешает.
- Простейшая вежливость?
Антимо осторожно заглянул внутрь.
- Давайте поговорим откровенно, господа, благо теперь вас двое. Мы хотим узнать, что произошло на потопленном круизном лайнере. Я не собираюсь просить вас помогать нам, по крайней мере пока - но желаю знать, совпадают ли наши намерения.
Отступивший к стене Тео - да, Антимо прикрыл обгорелую плоть перчатками и маской, но он всё равно видел это, и то, что видел, ему совсем не нравилось - повёл плечами.
- Хотим. Но вы сами сказали - у вас есть люди, которые могут помочь решить это. С ними нужно поговорить. Что ещё?
- Люди есть. И рассказ будет заметным вкладом в дело. Но, если, именно если, будет что то, чем еще вы можете помочь, вы как?
Очень серьезно поддержала Антимо Гленн. Потом не удержалась и крайне кокетливо поправила халатик, стрельнув глазами Эугенио.
- Тео... ты уверен, что мафия - это лучше тех ублюдков? - с некоторой опаской переспросил здоровяк. - Хотя если подумать...
Тот вздрогнул. Спокойствие, за которое он всё это время держался, таяло на глазах. Секунда, две - и его вовсе не осталось, а глаза итальянца лихорадочно вспыхнули.
- Уверен? Нет. Нет!
Он сорвался с места, в какое-то нечеловечески быстрое движение оказываясь возле Антимо и рывком сдёрнул с его руки белую перчатку, оголяя обгоревшие кости.
- Они такие же, как я, Эудженио! Ночные мертвецы, пьющие кровь. Ты уверен, что хочешь идти с ними?! Со мной?
Он даже не вздрогнул. Только сплюнул, скривившись.
- Ну да. Ты дурак? Хотел бы я свалить, ты бы меня не нашел уже. Ну и раньше я бы от тебя избавился, тебе шею свернуть много сил не надо. Так что уймись и поехали. Если сильно надо, глаза мне завяжете.
Антимо подчеркнуто медленно опустил изуродованную кисть в карман брюк.
- Ваши манеры оставляют желать много лучшего, юноша. И вы делаете все, чтобы истощить тот невеликий запас доброй воли, который я все еще питаю по отношению к вам и вашему спутнику.
Он подчернуто глубоко вздохнул и перешел на родную речь.
- Если хотите знать, откуда он взялся - извольте. Каждый из нас когда-то был на вашем месте, и не все успели об этом забыть. Вам сочувствуют, Тео. Решите же наконец, как этим распорядиться, и прекратите ваши балаганные выходки.
Последняя фраза прозвучала громче остальных и сопровождалась выразительным жестом уцелевшей руки, передававшим целую бездну понятных только земляку эмоций и оттенков смысла.
Цимисх поглядела на начинающуюся итальянскую драму. Потом перевела взгляд на Эугенио. Одновременно сочувствующий и одобрительный... Демонстративно возвела глаза к небесам...
- Как думаешь, это надолго? И если мы сейчас поедем, они в машине не подерутся?
Не слишком громко озадачила она пациента вопросом. Потом подумала и протянула ему руку.
- Гленн.
- Добрая воля? - Тео зашипел, а потом окончательно сбился с английского на итальянский. - Ах, как это благородно, синьор де Ченцо, указывать заблудшей душе на ваше благородство. Я должен упасть на колени и отдать свою жизнь - и не только свою! - тем, кого не знаю? Тем, кто скрывается в ночи, ведёт двойную жизнь?! Это вы устраиваете карнавал лицемерия , делая вид, что вам есть дело до нас с Эудженио, хотя какая вам разница, мертвы мы или живы и что с нами будет завтра?
Он сжал кулаки.
- Не надо прикрываться благородными порывами и сочувствием, синьор. Лучше скажите прямо - мы вам нужны, чтобы распутать этот узел с «Розой», в котором вы отчего-то заинтересованы. И только.
- Какая разница? - он вздохнул и аккуратно пожал протянутую руку. - Евгений.
- Знакомы будем.
Цимисх пожала руку, облизав пальцами чужие костяшки.
- Вот какой чертовой бабушки, а... Сперва твой пацан обещает помощь за помощь, а потом начинает плясать фламенко? Ты не мог бы его убедить закончить беседу по дороге? Со своим то я управлюсь, а Тео... Слушать не станет.
- Милый юноша, и не судите о других по себе. Или передо мной стоит не способный удержать в узде собственный темперамент ханжа, который всегда плевал на оказавшихся в беде и потому удивлен искреннему участию, потому что столкнулся с ним впервые? Хорош бы я был, если бы не протянул руку помощи соотечественнику и собрату!
Слова звучали громко, хлестко и ровно.
- Выньте наконец голову из задницы, Тео. Благородные порывы не чужды даже ожившим мертвецам, одним из которых вы оказались не по своей воле. Я хорошо помню, каково это, потому что, как и вы, не просил этой участи. Вам предстоит пройти через ад - и глядя на вас, я вспоминаю собственные ошибки. Я не могу сидеть, сложа руки, когда могу помочь.
- Я собираюсь прекратить это, как только получу такую возможность, и адом будет разве что моя смерть, так что не стоит тратить свои силы, синьор, - процедил сквозь зубы Тео. - Вы говорите много слов, но я знаю, как это часто бывает: за льющейся в уши патокой нет ничего, кроме властолюбия. Или желания выслужиться. Политики и кружащиеся вокруг них падальщики, чиновники и те, кто прогибается под сильным, подставляя спины под его ноги - все они умеют говорить и убеждать. Вряд ли у вас как-то иначе. Но даже если вы говорите правду - где гарантия, что те, к кому мы едем, сделает также? Я не хочу, - он порывистым жестом указал на здоровяка, - чтобы пострадал он. Он не причём.
Антимо осклабился.
- Вас ждет неприятный сюрприз, если вы считаете, что покончить со своим бренным существованием будет просто. Цепи, которыми держит вас Преисподняя, слишком крепки. Посмотрите на меня, если вам нужен пример. Вы будете жить, Тео, жить и ненавидеть себя за это... Что же до властолюбия, то кто из нас двоих похож на политика, я или она?
Большой палец в белой перчатке оттопырился в сторону Гленн.
- Перед кем я могу выслужиться, предложив вам кровлю над головой? Начните уже думать мозгами вместо лозунгов. Что же касается вашего спутника, то я тоже не хочу, чтобы он пострадал. И поэтому он поедет не с нами, а в другое место. Единственное, что защищает его сейчас - это ваша не-жизнь, Тео, поэтому если он хоть как-то вам дорог, начните рассуждать здраво и постарайтесь, чтобы те, кто будет с вами говорить, решили сохранить вашу голову на плечах. Если не ради себя, то ради него. И нет, смерти от них вы не дождетесь. О, если бы это было так просто.
- Ну... не знаю, он нервный, - гигант медленным ледоколом ввинтился между итальянцами. - Парни. Вы говорите о политике, а значит, скоро будете драться. Политика зло. Драка хорошо, но вам уже хватит. Тео, монстры сзади, монстры впереди, какая разница, мы что, зря на этом ебаном лайнере выживали? Ну сбежим. А дальше куда? Не сожрут же меня там... а если и сожрут, то я выбью им зубы. Будет ожерелье.
- Он прав, едрен каравай! Ночь не бесконечная, а за политику и святого Августина сраться можно бесконечно. Пока тут митинг, гады с Розы не спят, не будем им давать лишнего времени. По дороге закончите.
Воззвала цимисх к совести итальчнцев, отчасти ориентируясь на слова Евгения, и добавив про Августина чисто наугад. Воззвала, надо сказать, экспрессивно и горячо, с ощутимым возмущением бездействием и простоем.
- Еугений, не подставишь локоть даме? Тут щебенка на полу колючая.
Тео сверкнул глазами, когда между ним и Антимо встала широкоплечая фигура.
- Если вам так сложно поверить в мои умственные способности, синьор, то поверьте хотя бы в мою упорность, - проговорил он по итальянски, а потом отступил на шаг назад, вскидывая глаза сначала на Эудженио, потом - на Гленн, и сказал уже по-английски.
- Мы закончили. Можем ехать.
- Нет, мы не закончили. Мы закончим тогда, когда я удостоверюсь, что вы правильно понимаете ситуацию.
Антимо сделал шаг в сторону, перегородив собой дверной проем, и снова перешел на родную речь.
- То, что упорства вам не занимать, я вижу, но потрудитесь направить его в нужную сторону. Вы считаете, я преувеличиваю опасность, которая угрожает вашему спутнику? Единственному помимо вас свидетелю, который ушел живым с лайнера и которого будут искать все, начиная от твари, порезвившейся на его борту и заканчивая представителями всех властей по обе стороны здешнего "карнавала лицемерия"?
- Он говорит, - Евгений все же предложил Гленн руку. - Что я в опасности, меня будут искать. То же, что и ты.
- Да. Говорит, - а вот Тео на английский переходить не стал. - И предлагает сделать выбор за тебя. Прости за сказанное раннее.
По его лицу промелькнула недовольная гримаса осознания, что спор зашёл куда-то не в ту сторону.
- Вы слышали, синьор ди Ченцо. Он не хочет бежать. А я не имею права его заставлять. Никто не имеет права.
Антимо усталым жестом поднес руку к лицу.
- Вы оказались в мире чудовищ, Тео. Лучшим способом защитить его будет дать им понять, что Эугенио принадлежит вам. Не потому, что это правда - не смотрите на меня зверем - а потому, что чудовища это поймут. Говорите с ними на их языке.
Он бросил Гленн предостерегающий взгляд.
- Язык чудовищ - язык кулака, - Евгений уперся ногами в пол, упрямо наклонив голову. - Кто на меня претендовал, тех я порвал. Этими вот руками.
Он повертел в воздухе широкой лапой и резко сжал ее в кулак.
- Понадобится, и вся политика упадет. Как упала в России. И встала в отвратительном виде. Анархия, Тео, отвратительна. Ужасна. Но и служение господину отвратительно. Мне не жаль, если меня убьют. Я хочу говорить сам. И кинуть этот камень сам, а не скрывшись за чужой спиной.
До момента "ярости благородной, что вскипает как волна" цимисх чинно опиралась на предоставленную ей руку. Ощутимо так, делая этим простым жестом сразу много вещей. Во первых, босыми ногами на мусоре стоять и правда было колюче и неприятно. Во вторых- цепко держать человека за локоть под благовидным предлогом- это полезно на случай эксцессов. И в третьих- ей казалось полезным погреть "мужественность" Евгения. Мужик, который чует себя сильным и полезным при красивой бабе- существо в целом склонное к благожелательности. Но вот революцию на коленке Гленн как то не могла сейчас поощрить... Пришлось вступать на скользкий путь переговоров.
- Язык чудовищ- язык людей, Иогений. Разницы на деле не много, примерно никакой. Антимо говорит не о служении как лорду, а о.. Кто чей друг кому. Кто кому сторонник по идеям. Мы считаем что те, кто был на Розе- мудаки. Тео считает так, те, к кому мы собираемся- аналогично. Но вот, в итоге разговор по ходу в штопор ушел.
С некоторым пафосом произнесла она, после чего придвинулась к смертному ближе, чтобы иметь возможность говорить лично ему. Негромко, чтобы услышал он, а остальные желательно нет.
- Но формулирует он через задницу иногда. Что же касается господ и камней- то ага. Я понимаю о чем ты. Я ж из Ирландии, а мы в этом деле подкованы.
И смертному досталась короткая, мимолетная практически, но не лишенная лихости усмешка.
Глаза Тео вспыхнули и он проговорил, очень тихо, но твёрдо.
- Анархизм это не хаос. Это свобода. Свобода от… sfruttamento. Использования других, - он обернулся к Гленн и чуть ощерился. - Но люди - не чудовища. И чудовища…
Взгляд, брошенный на здоровяка-русского, был странным.
- … не всегда чудовища. Вы сами говорили, синьора О’Фланнаган, что времени не так много. Нужно ехать. И проверять, на чьём же языке говорят те, кого нужно увидеть.
- А я сказал - нет.
Итальянец не собирался уходить с порога или уступать дорогу, и смотрел на собрание с холодной решимостью.
- Ибо сказано: "Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время разбрасывать камни, и время собирать". Если вы верите в свободу, это ваше дело, но подобные речи здесь и сейчас дорого обойдутся и вам, и вашему спутнику. Даже если вы готовы бросить вызов всем ночным обитателям этого города своей риторикой, то придержите ее хотя бы до завтрашней ночи. Сегодня такие слова придутся на руку только учинившему бойню на корабле отступнику. Я не сойду с этого места до тех пор, пока вы не пообещаете держать себя в руках и не высказывать вольнодумства публично хотя бы в ближайшие двадцать четыре часа.
Антимо глядел перед собой рассеянным взглядом, но держал в поле зрения всех троих.
- Только через мой труп, господа. В самом буквальном смысле.
- Люди не чудовища, ага. Снасильничать и зарезать девку, чтоб значит, не сказала никому, человек не может. Это палюбас леприкон был, инфа соточка. Ни одно ублюдское дело не было совершено человеком конечно.
Цимисх демонстративно обращалась даже не к Евгению, а куда то к стене. И уж всяко совершенно не к Тео, хотя, не услышать ее Тео не мог при всем желании.
- Да вот только фигня в том, что быть чудовищем или нет- это свободный выбор. Да, да, твой, лично твой. Можно сдаться и сдохнуть, это легко. Можно сказать- ачотакова, я ж теперь чудовище, и устроить Розу-это немного сложнее. Можно быть нормальным, и это уже надо напрягаться... Только вот, становление чудовищем мозги не отшибает. Кто кем был тем и остается, разве что вся дрянь заметнее делается. Что ты тут нам пытаешься доказать то? Что лучше умрешь, чем все остальное? Я тебя поняла, это твой выбор. Сделаешь что обещал- и хоть в рассвет выходи.
Цимисх была возмущена и ощутимо обижена. В лучших между прочим, чувствах. Она ж вон старалась, не разорвала пацана на болотах, хотя что б помешало? Не били его у них, даже не пугали особо сильно. Нет, он тут устроил вечер политподготовки.
- Все трупы, драки, и выяснения- после нужных дел. Кто первый дернется- тот мать его, будет опездинительно неправ. Антимо, дорогой, не трогайте мальчика. Он с болот не продышался и его несет. Тео, усатый прав. Ты ж в церкви кошек резать не станешь? Вот тут та же ситуевина.
- Фуффф. Кошек резать жалко, лучше церковь всю сжечь. Вместе с писанием и прочими благоглупостями, - смертный шумно выдохнул и пошел вперед на Антимо, аккуратно подталкивая Тео перед собой. - В общем, я к чему. Что я или он ляпнем, то наше дело. Вы за нас не в ответе вроде? Ну и не надо.
Он все же не пошел на таран. Только тяжело оперся на косяк и медленно надавил, сжимая пальцы и проламывая дверь рядом с вампиром.
Итальянец повернул голову, невозмутимо разглядывая дверной косяк, а потом заглянул нависшему над ним здоровяку в лицо и скривился, будто это его, а не Евгения, обдало смрадом сгоревшей плоти.
- Еще и богохульник в придачу. Нет, не в ответе. Госпожа О'Фланнаган говорит верно - сделайте, что обещали, и ступайте на все четыре стороны.
Он благодарно кивнул Гленн и отошел в сторону. предложив ей руку, согнутую в локте.
Ночь, в которой Антимо и Алиса улучают момент для короткой приватной беседы
7 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Антимо перехватил Алису неподалёку от конторы. Он успел привести себя а гораздо более благопристойный вид, а в руке держал вешалку с одним из купленных для Леона, но ни разу не надеванных им костюмов.
- Алиса, уделите мне несколько минут вашего времени. Вы уже сообщили о появлении нашего гостя господину Моргану?
- Еще нет. Он может знать. И так, - Алиса привалилась к косяку, давая себе передышку. Времени не было, сил не было, а дел было слишком, слишком много.
- Вы знаете его лучше, чем я - что он сделает с этим юношей, если посчитает его свидетелем?
Верхнюю, обожженную половину лица дворецкого скрывала медицинская маска из тех, под которыми прятали увечья лишившиеся глаз или щек ветераны отгремевшей войны. Зрелище было неприятным, но альтернатива была хуже. Так он по крайней мере походил на человека.
Алиса прикрыла здоровый глаз, криво улыбнувшись.
- Расспросит. Или убьет. Потому что незаконный
- Об этом и речь. И сам он, похоже, об этом знает или, во всяком случае, догадывается. Завидую его проницательности. По крайней мере, мы не успели пообещать ему защиту и покровительство... Вы собирались звонить господину Моргану - значит ли это, что вы узнали от него все, что хотели?
Антимо держал голос подчеркнуто ровным. Вопрос был не без подвоха, и от ответа его собеседницы зависило многое.
- Его убьют так или иначе, - она ушла от ответа. Алиса и без того пыталась решить сразу несколько задач - как помочь Тео, который не виноват совершенно ни в чем, выжить и избежать безжалостной машины Камарильи, как донести до Моргана то, что они узнали и не подставить Тео и не подставиться самой...и как не сложиться скелетиком среди дел.
- А вам что? У нас нет времени. Совсем нет.
- Я пытаюсь определить для себя, насколько важен для меня этот человек, госпожа Томпсон. Это чрезвычайно непростая задача, если принять во внимание, как много у нас проблем и голодных ртов. Я признаю, что рад соотечественнику, но сам он...
Рот под маской растянулся в нитку. Дворецкий поджал губы.
- В отличие от детей, и он сам, и его манера держаться, и его история пробуждают во мне не самые лучшие чувства. Помогите мне определиться, Алиса. Мне нужна причина, чтобы начать помогать ему.
- Он помог мне. Пытался. Он знает о лайнере. Достаточно. Если не нравится вам - что мне? Обращен на лайнере. Ненавидит себя. Не знает ничего.
- Возможно, у нас с ним больше общего, чем мне показалось на первый взгляд.
Итальянец осклабился, обнажив клыки.
- Вы привели убедительный аргумент в его пользу. Мне трудно поверить, что он ничего не знает, но если это и в самом деле так, то он пойдёт далеко. Его инстинктивное понимание ситуации и хватка производят сильное впечатление. Скажите, Алиса - чего для него хотели бы сделать вы?
- Дать выжить. Научить, - она подняла здоровую руку и сжала пальцы, - пока не сможет. Сам.
Глаза в прорезях маски недовольно прищурились.
- Алиса, вы пытаетесь дать ему то, что не смогли дать этим детям. И если его отправят следом за ними, снова испытаете ту же боль. Этого можно избежать - отсеките руку сейчас и не ждите, пока гангрена разъест её по плечо.
Она хрустнула пальцами обгорелой руки, но во взгляде не было ни злости, ни раздражения.
Одна лишь усталая хмурая решимость.
- Вытерплю. Это риск. Но шанс. Мне пора.
Антимо проводил её взглядом, возвел очи горе и тяжело вздохнул.
- Благими намерениями вымощена дорога в Ад. Впрочем, нам ли бояться Ада?
Ответом ему стал глухой раскат дальнего грома, тихий и недовольный.
- Вращается небесная ось, и чудовища рождают чудовищ...
Он смахнул с рукава костюма упавшую на него каплю и поспешил к вагону Якова. Если беседе Моргана и Тео и было суждено стать последней, то никто не упрекнет его в том, что он отправился навстречу судьбе, одетый как голодранец.
- Мы мертвы, - Алиса тихо засмеялась ему в спину, - мы слишком чудища. Для ада.
Дотянуть эту ночь. А завтра... завтра будет новая. Она развернулась и поспешила за машиной.
7 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Антимо перехватил Алису неподалёку от конторы. Он успел привести себя а гораздо более благопристойный вид, а в руке держал вешалку с одним из купленных для Леона, но ни разу не надеванных им костюмов.
- Алиса, уделите мне несколько минут вашего времени. Вы уже сообщили о появлении нашего гостя господину Моргану?
- Еще нет. Он может знать. И так, - Алиса привалилась к косяку, давая себе передышку. Времени не было, сил не было, а дел было слишком, слишком много.
- Вы знаете его лучше, чем я - что он сделает с этим юношей, если посчитает его свидетелем?
Верхнюю, обожженную половину лица дворецкого скрывала медицинская маска из тех, под которыми прятали увечья лишившиеся глаз или щек ветераны отгремевшей войны. Зрелище было неприятным, но альтернатива была хуже. Так он по крайней мере походил на человека.
Алиса прикрыла здоровый глаз, криво улыбнувшись.
- Расспросит. Или убьет. Потому что незаконный
- Об этом и речь. И сам он, похоже, об этом знает или, во всяком случае, догадывается. Завидую его проницательности. По крайней мере, мы не успели пообещать ему защиту и покровительство... Вы собирались звонить господину Моргану - значит ли это, что вы узнали от него все, что хотели?
Антимо держал голос подчеркнуто ровным. Вопрос был не без подвоха, и от ответа его собеседницы зависило многое.
- Его убьют так или иначе, - она ушла от ответа. Алиса и без того пыталась решить сразу несколько задач - как помочь Тео, который не виноват совершенно ни в чем, выжить и избежать безжалостной машины Камарильи, как донести до Моргана то, что они узнали и не подставить Тео и не подставиться самой...и как не сложиться скелетиком среди дел.
- А вам что? У нас нет времени. Совсем нет.
- Я пытаюсь определить для себя, насколько важен для меня этот человек, госпожа Томпсон. Это чрезвычайно непростая задача, если принять во внимание, как много у нас проблем и голодных ртов. Я признаю, что рад соотечественнику, но сам он...
Рот под маской растянулся в нитку. Дворецкий поджал губы.
- В отличие от детей, и он сам, и его манера держаться, и его история пробуждают во мне не самые лучшие чувства. Помогите мне определиться, Алиса. Мне нужна причина, чтобы начать помогать ему.
- Он помог мне. Пытался. Он знает о лайнере. Достаточно. Если не нравится вам - что мне? Обращен на лайнере. Ненавидит себя. Не знает ничего.
- Возможно, у нас с ним больше общего, чем мне показалось на первый взгляд.
Итальянец осклабился, обнажив клыки.
- Вы привели убедительный аргумент в его пользу. Мне трудно поверить, что он ничего не знает, но если это и в самом деле так, то он пойдёт далеко. Его инстинктивное понимание ситуации и хватка производят сильное впечатление. Скажите, Алиса - чего для него хотели бы сделать вы?
- Дать выжить. Научить, - она подняла здоровую руку и сжала пальцы, - пока не сможет. Сам.
Глаза в прорезях маски недовольно прищурились.
- Алиса, вы пытаетесь дать ему то, что не смогли дать этим детям. И если его отправят следом за ними, снова испытаете ту же боль. Этого можно избежать - отсеките руку сейчас и не ждите, пока гангрена разъест её по плечо.
Она хрустнула пальцами обгорелой руки, но во взгляде не было ни злости, ни раздражения.
Одна лишь усталая хмурая решимость.
- Вытерплю. Это риск. Но шанс. Мне пора.
Антимо проводил её взглядом, возвел очи горе и тяжело вздохнул.
- Благими намерениями вымощена дорога в Ад. Впрочем, нам ли бояться Ада?
Ответом ему стал глухой раскат дальнего грома, тихий и недовольный.
- Вращается небесная ось, и чудовища рождают чудовищ...
Он смахнул с рукава костюма упавшую на него каплю и поспешил к вагону Якова. Если беседе Моргана и Тео и было суждено стать последней, то никто не упрекнет его в том, что он отправился навстречу судьбе, одетый как голодранец.
- Мы мертвы, - Алиса тихо засмеялась ему в спину, - мы слишком чудища. Для ада.
Дотянуть эту ночь. А завтра... завтра будет новая. Она развернулась и поспешила за машиной.
Ночь, в которой Гленн и Антимо высаживаются на берег вместе с драгоценным ящиком, но сначала натыкаются вовсе не на Алису
7 мая, Новый Орлеан, где-то в болотах/железнодорожное депо
Штормило еще минут пятнадцать, но зато и утлый контейнер с пассажирами и грузом на борту отплыл довольно далеко от кораблей. Берег виднелся в полутора километрах.
Через какое-то время - полчаса ли, час ли - ящик выбросило на заболоченный берег, хотя решительно невозможно было определить, благодаря их усилиям или вопреки. Антимо устремил взгляд на неспокойные воды озера Боргн, надеясь отыскать своих людей в волнах, не нашел, чертыхнулся уже по-настоящему и с силой ударил ногой по деревянной крышке.
Крышка слетела от пинка. В следующую секунду из контейнера выглянул тот самый юноша, которого Антимо с Гленн видели на палубе. Русоволосый, на пару лет старше Алисы или Алана, в потрепанной одежде. В руке он сжимал доску от какого-то ящика, но сделать ничего не успел: при виде Антимо и Твари он с выражением нечеловеческого ужаса на лице шарахнулся назад, ударяясь спиной о стенки ящика. Доска выпала из его руки, и в следующий момент парень заметался по контейнеру, ударяясь об стены и яростно скалясь.
Страх обжег ее. Алиса дернулась вперед, но тут же поползла назад, не замечая, как бьется спиной о доски и зарычсала - по-звериному утробно, в не меньшем ужасе.
От внезапно накатившего ужаса Тварь просела на задних лапах, инстинктивно прижимаясь к земле. Первой мыслью было ментнуться обратно в воду и затонуть. Пусть ее кто угодно пытается выудить из глубины, ага, вперед! Но отчетливо слышимый во влажном воздухе запах говорил о том, что Алиса- она там. Рядом с источником ужаса. И это в корне разворачивало ситуацию. Бросать своих Тварь не умела, не знала что тамм вообще можно. Мощные когти взрыли грунт, посылая закованное броню тело вперед. Яркие иглы встопорщились, прибавляя Твари роста. Ударом лапы она смела хрупкую преграду из досок, что мешала добраться до "начинки" контейнера, и попутно с ударом ночь разпорол низкий, вибрирующий вой. Восставшая с того света, забывшая умереть в свой черед, самка шла к детенышу, который в опасности. Горе тому, кто встанет на пути! Схоронись, уйди, спрячься! Да, тварь боялась, но ее следует бояться не меньше. Сейчас она схватит свое, унесет в вывернувшуюся доисторическими временами наружу ночь, и все. Можно будет считать, что всем повезло...
Обгоревший труп дернулся, смазался в полосу, как забытый на дожде акварельный рисунок, и исчез.
Стенки ящика, и без того полуразвалившиеся под напором Твари, разлетелись в стороны, и вампир рванул прочь, через болотную грязь и лужи, падая и поднимаясь, но стремясь лишь к одному - оказаться как можно дальше от своего ужаса.
Исчез среди болот он быстро.
...и остались в болотах разгромленный ящик и слегка потоптанное тело полицейского, уже начавшего разлеплять глаза...
Упырь пропал, но зато в голове прояснилось.
- Гленн! - Алиса вывернулась в руках, - Надо найти! Он не виноват! Он испуган!
И очень даже зря, кстати. В смысле, что был бы полицейский более везучим- он бы в себя сейчас не приходил. Тварь развернулась на человека, коротко выдохнула, и уверенно двинула человеку лапой по загривку, отправляя досматривать то, что ему в отрубе подсознание покажет. Потом деловито прихватила человека за шиворот и мощным рывком плюхнула ровно перед Алисой.
- Найдем. Но надо пожрать.
С дебильноватой пенадничностью проговорила Тварь, умильно жмурясь на еду и Алису.
- Что просиходит, кто это вообще такой?
Алиса махнула рукой - потом, все потом, и жрать тоже потом.
- Не знаю. Он там был. Он невиноватый. Испугался вас. Помог выйти. Он вампир. Но не отсюда. Плохо говорит. На английском.
Рядом что-то хрустнуло, то ли кость, то ли ветка.
- Выйти из морозильника, Алиса? Кто вас похитил и кто вас там запер?
Труп дворецкого стоял у нее за спиной.
- Не знаю. Не он точно. Он знает, что было. Может знать. Найдите его. Пожалуйста.
- Щ-щассс.
Согласно кивнула Тварь, которую конечно печалило,что ужинать сию секунду вкусным и питательным копом ни кто не собирается. Но, с сдругой стороны- далеко человек не убежит... По болотам-то. Так что- увы, но позже. А сейчас Тварь опустила башку к земле, принюхивась. Следы... Следы были, свежие, хорошие. Грех по таким не побежать. С глухим ворчанием она указала длинным шестым когтем в нпарвлении, куда вело ее обоняние.
- Там. Идем?
- Он уходит. Ведите.
Антимо был непривычно немногословен, почти как сама Алиса. Сейчас даже речь давалась ему с заметным трудом.
Алиса пожала еле касаясь руку Антимо и двинулась за Тварью.
Цимисх недовольно фыркнула. Такой темп перемещения никуда не годился. Этак они до утра будут тут ловить улиток и то опаздают. Вышло неординарным. А именно, Тварь пригнулась, практиччески вставая на четыре лапы, и... угу, взгромоздила Алису себе на спину. Как раз ниже игл, но выше крестца. Вывернув шею и убедившись, что малкавианка сидит, и в целом пока не падает, действительно адская гончая перешла на размашистую, странно шаткую рысь, с заметной амплитудой шага. След вел в болота, и тут Тварь была лучше, чем любой конь.
Алиса ухватилась за гребень, успокаиваясь. Можно ли будет уговорить его, не сорвавшись снова в ужас? А если говорить с закрытыми глазами? Точнее, с закрытым глазом? Ох, а если он вампир... а Морган про него знает? Или он из Шабаша?
Где-то впереди, среди торчащих из воды чёрных стволов деревьев и глубоких луж, замаячила фигура беглеца. Он уже не был размытым силуэтом, но всё равно бежал отчаянно и изо всех сил, то и дело проваливаясь в грязь, но раз за разом поднимаясь.
Он не замечал, кажется, преследователей, но то и дело начинал озираться и ускорять шаг. Ужасом, первобытным, животным, от него веяло за километр.
Запах страха бодрил, приятно покалывая гортань. Хороший запах, правильный... Так пахнет жертва. Тварь вывалила розовый язык, смакуя на вкус влажный болотный воздух. Молча. Пока еще молча. Бег ее-ровная, уверенная рысь загонной охоты, сменился. Тварь перешла на размашистый галоп, выходя на траекторию броска и выгадывая момент. Дремучий кошмар первобытных лесов готовился метнуться на убегающего, сбить на землю, прижать...
- Не убивай! - взмолилась почти Алиса, - Надо.. говоритЬ!
Слишком поглощенный своим ужасом, чтобы что-то замечать, беглец практически дал себя поймать. Но оказавшись пойманным Тварью, он взвыл, как попавший в ловушку зверь, и забился, пытаясь вывернуться, шипя и скалясь.
- Тише! - Алиса сползла со спины Гленн, старательно не глядя. Смотрела она куда-то себе под ноги, чтобы не замечать его.
- Тише. Мы не будем убивать. Не надо. Это Гленн. Она шла за мной. Она... хорошая. Правда.
Она пыталась звучать мирно, пыталась - но голос сорвался на почти хрип, а вместе с видом ее - получилось совершенно наоборот. Принцесса загробного мира, науськивающая ручную Тварь на заблудшую душу..
- Мы произвели сильное первое впечатление, госпожа Томпсон.
Видя, что его в помощи не нуждаются, мажордом держался на расстоянии и вне поля зрения беглеца, поэтому говорить приходилось довольно громко.
- Напомните ему о том, что вы пережили вместе. В конце концов, из плена вы бежали не поодиночке - вы бежали из него вдвоем.
- Ссслушай сссюда.
Тварь выгнула шею, чтобы ловчее обращаться лично к добыче.
- Ты не убегаешь. Не дерешься, не используешь дисциплины. Идешь с нами. Мы не причиняем тебе вреда. Алиса сказала - ты не враг, я ей верю. Сейчас я слезу.
И действительно, неприятно плавным, слишком легким для такой туши, движением, цимисх стала подниматься, пока еще не давая жертве свободы маневра (и аккуратно придерживая ту передней лапой), но явно намекая на условно говоря сделку. Надо ли говорить, что Тварь была готова в любую минуту вернуть все как было или же пресечь рывок на волю?
Никакого рывка не было. Беглец мелко задрожал, когда Тварь склонилась к нему, и в ужасе заскулил. Потом стих и этот звук. Выражение панического страха в глазах вампира исчезло, и на Тварь он смотрел теперь пустым взглядом, неподвижно растянувшись в болотной грязи.
Алиса неуклюже наклонилась к нему и обругала мысленно последнимм словами. Что ж оно все так-то?
- Вернемся? - попросила она устало, - надо его привести. В чувство. Откачать. Спросить про корабль. А потом Моргану звонить.
- На этот раз вы перегнули палку, госпожа О'Фланнаган, - неохотно пробурчал Антимо. - Впрочем, все мы тут хороши. Извольте - но идти нам придется пешком. Я не знаю, сумели ли пережить взрыв мои соотечественники. И вы действительно уверены, что хотите отдать этого юношу господину Моргану после вчерашней демонстрации Третьей традиции в действии?
- Вернемся. Можно и пешком. Антимо, вы не одолжите мне рубашку или там пиджак?
Тварь встряхнулась всей шкурой, тихо, но отчетливо зашелестев иглами, и деловито пересунула пойманного парня на попечение Антимо и Алисы. Справедливости ради стоило отметить, что ТАК наверное ему было комфортнее.
- Там осталось... надо вернуться. Еда. Будете?
С точки зрения цимисха это объясняло примерно все.
- Нет, - Алиса помотала головой, пытаясь устроить Тео, - Антимо. Надо звонить. Здесь беда. Что-то совсем плохое. И оно в городе. Я справлюсь. Уговорю...
- Как вам будет угодно, Алиса. Извольте, госпожа О'Фланнаган.
Дворецкий стянул с себя мокрую от озерной воды сорочку.
- Дайте мне знать, когда закончите трапезу. На то, чтобы спрятать нас от любопытных глаз и дать нам спокойно вернуться домой, меня еще хватит.
Крайне тяжелая туша, убраная в темный хитин, прямо-таки ратворилась во мраке окружающей ночи. Ну разве что где то прошелестела растительность, где то хрустнула ветка под лапой. И все. Бежала, надо сказать, Тварь быстро. Прямо-таки торопилась, как могла, плотно прижимая к шее гриву, чтоб не мешала. Удача- коп оказался там, где и был, и даже еще не пришел в себя. Вот и хорошо. Быстро оглядевшись по сторонам, Тварь распахнула пасть, легко прокусывая тонкую, совсем не приспособленную для защиты, кожу, и начала торопливо жрать. Именно жрать, удовлетворенно урча и чуть не давясь такой вкусной, такой замечательной ПИЩЕЙ... Которой, по совести, давно уже не доводилось пробовать. Звери конечно тоже пища, но не то, совсем не то... Где то тут промелькнула мимлоетная тоска по крови оборотня, но так же быстро растворилась. Когда пища закончилась (и жизнь несчастного копа тоже), Тварь была сыта достаточно, чтобы нормально думать. Так, место прокуса было "замаскировано"- одно движение челюстей и выдраный кусок плоти вполне перекрыли след именно что клыков. Да, крупный зверь, да хищник... Но какой? Поди угадай. После чего тело было отволочено в сторону ближайшей топи и скинуто на радость обитателям зыбучей ямы. Тварь поела, пусть теперь поедят те, кто мельче и кто есть тут еще. Обратный путь Тварь проделала тем же образом- очень сильно бегом, чтобы не заставлять ждать.
- Все. Я так то теперь в готовности. Думаю, до края болота мне лучше идти так. В городе- да, будет нужна рубашка. Или нет, если нас никто не увидит...
Не увидит. Если не будет специально искать.
Уже знакомым жестом фокусника Антимо накинул полог на достойную кисти Иеронима Босха чудовищную картину, и над болотами воцарилась непроглядная тьма.
Сперва по топкой болотистой почве, а потом и по улицам где спящего, а гдед и не очень, города процессия прошла без приключений. Жуткие твари, горелые мертвецы, просто человек- да человек ли? Как и положено порождениям кошмаров, двигались тихо и оставались незримыми... Спите спокойно, люди. Ужас рядом, ближе, чем вы думаете, но он останется незаметным. Может, вообще никого и нет? Может, и нет. И не надо.
Уже в депо процессию упырей разной степени страхолюдности встретила нездоровая неразбериха, беготня и.. Яков. И тут, конечно, "назедники" были ссажены цимисхом на землю, а запрос на рубашку Антимо проиобрел весомость и смысл- Гленн вернула себе человеческую форму. И тут же выяснилось, что с той рубашки ей толку- как мертвому от карамелек. Зато все собрание (из упырей и Якова, перед обиталищем которого аскарад и был цинично нарушен), могло пронаблюдать занимательную цимисховую анатомоию. То есть, совершенно лишенный намеков на женнское начало торс, и... вполне изящные женские бедра (и зад), а также это самое женское начало, неожиданно имеющее место пониже живота. Парадоксально было то, что такой казалось бы, специфичный набор смотрелся гармонично. Ну и да, традиционно, на наготу цимисх плевала с высокой башни.
- Яков! Что тут стряслось?
Яков с задумчивым видом "смаковал" бурбон, отвернувшись к окну. Трое из присутствующих вызывали у него тошноту и своим внешним видом, и запахом.
- Ваш паровоз уехал, увозя с собой мистера Уильямса и мис...тера Уилсона в свадебное путешествие. Наверное. Я распоряжусь уже выделить ему, в смысле паровозу, отдельную колею.
- Куда? - только и смогла спросить Алиса. Она так и сидела на земле, обложившись цепями, и теперь ресницами только и хлопала.
- Ничего себе!
Цимисх присвистнула и размашистым движением пригладила волосы.
- Яков, а вы не знаете случайно, ЗАЧЕМ они это сделали? Что то случилось до того?
- Увы, я не разговариваю на паровозом языке, - он сделал еще глоток. - А не могли бы вы уточнить, что вы приволокли, зачем и почему оно не в сундуке?
- Ну Яков, я ж не про то! там не знаю, пожар, армагеддон, что то такое до отбытия паровода было? Или просто взял и кааак рванет?
Цимисх мягко говоря, была в замешательстве, и мягко говоря же, это было заметно.
- Ну да, взял и полетел.
- Долго рассказывать. А что с Аланом? Нет новостей?
- Новостей нет. Но вы расскажите подробнее. Помнится, сюда приводили некоего юношу, на которого вы же потом злились...
- Я?! - Алиса непонимающе глянулв на Якова снизу вверх
- Его звали Магнус...
- Это не Магнус, - Алиса махнула руками, - он с лайнера. Где трупы. И в панике. От нас.
- Это, возможно, и нет, но ваш Магнус ушел из города в океан. И кто сказал, что он один? Такой беззащитный и трогательный юноша, попавший в беду...
Цимисх ненавязчиво пеерступила босыми ногами, этак с ленцой крупного животного смещаясь чуть в сторону. Удивительным образом, как бы и не затыкая собой выход из обиталища Якова, но как то типа около того.
Оставленный без внимания «трогательный юноша» сполз на пол и замер, обхватив голову руками. Взгляд у него оставался пустым.
- Не знаю, - она слишком устала, чтобы спорить шевелиться, - надо его. Привести в себя. А потом звонить.
- Надо. Он был с Алисой на лайнере, и они сбегали вместе, когда мы их подрезали. Он может что то знать.
Неопределенно повела плечами Гленн. То есть, трактовать ее слова можно было по всякому. И как "обогреть и утешить" и как "запихать паяльник в куда либо".
- А предыдущий принесенный вами "подарочек" испортил вагон и вас самих, - педантично отметил смертный, со вздохом раскуривая трубку. - Ну что вы за люди...
Выпустив клуб дыма, он еще раз вздохнул и накинул на гостя плед, полностью закрывая ему обзор.
- Это Джо. Припер, - обиделась Алиса невпопад.
- Ну-ну, - смертный погладил Тео через плед, сделав вампирам страшные глаза. - Ты будешь облегчать душу? Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее тебе смогут помочь.
Под пледом вздрогнули. А потом «подарочек» заговорил - сбивчиво, торопливо и панически. И не по-английски.
Его не прерывали. Яков только продолжал курить, стараясь перебить запахом табака вонь горелой плоти.
Антимо откинулся на спинку заскрипевшего стула.
- Боюсь, мы произвели сильное впечатление на молодого человека. Он говорит, что хотел, чтобы мертвецы остались на лайнере, но они пошли за ним. Это заставляет меня усомниться в том, что он понимает, сколь несчастливая участь выпала на его долю.
Он что-то добавил по-итальянски, обращаясь к несчастной жертве обстоятельств. В речи прозвучало имя "Алиса".
- Я говорю по английски, - неожиданно перешел с родного на чужой язык юноша. - И мертвецы никуда не ушли.
- Мертвецы твари такие. Но к ним можно привыкнуть. Эти, которые своими ногами ходят, умилительны даже. Они отличаются от людей, конечно, но не настолько, чтобы их не понимать. Вот стоят передо мной, потом будут просить что-нибудь одеться. А то в очередной раз где-то все потеряли. Тебе самому-то не надоело в вонючих обносках ходить?
"Страшные глаза" от Якова цимисх трактовала однозначно- не отсвечивать. Она и не отсвечивала, разве что в ответ на еврейскую пантомиму руками развела: дескать, а щито поделать? Не мы такие, жизнь такая! Впрочем, жест этот не был лишен такого, чисто женского, кокетливого "ой, я случайно".
- Будут, Яков, конечно будут. Но я ж верну.
Говоря, цимисх на всякий случай глушила голос. Ну мало ли, вдруг у пацана под одеялом даже от речи теперь нервы сдавать будут..
- Надо узнать, как это горе луковое вообще во всю эту срань влетело то...
Последний вопрос Якова поставил вампира в тупик на некоторое время.
- Обноски…? А. Одежда. У меня не было выбора.
Из-под пледа донесся тихий вздох человека, перешагнувшего грань смирения со всем, что с ним произошло.
- Хммм... пожалуй, я украду у вас молодого человека ненадолго. А вам Маришка что-нибудь подберет, только не пугайте ее своим... распахнутым анатомически настежь видом, она молодая девушка, ей рано видеть обгорелых людей.
Еврей встал, наощупь аккуратно беря "молодого человека" за плечо и уводя дальше по вагону, в душевую. Вопросов он не задавал, только ткнул пальцем в бак с водой и какое-то полотенце. А еще через несколько минут принес чистую одежду и расческу.
Итальянец не сопротивлялся. Только делал всё на ощупь, не открывая глаз - темнота под крепко сомкнутыми веками давала хлипкое ощущение безопасности. Пока ты не видишь мертвецов - они не видят тебя. И не придут за тобой.
Он уговаривал себя этим, также на ощупь натягивая на себя чужую рубашку и проводя расчёской по волосам.
Его не заставляли открывать, а ладонь смертного была теплой. Но вернуться в пахнущее табаком и немного гарью помещение все же пришлось.
- Садись. Откуда ты?
Он сел на пол, инстинктивно придвинувшись до упора, к стене. По крайней мере, так не нападут сзади. Наверное.
Темноту наполняли звуки: дыхание, скрип стульев. И что-то гремело где-то за дальними пределами этой черноты.
- Из Милана.
- Однажды мне довелось там побывать. Этот город прекрасен весной, а его собор просто поражает воображение. Его стоили пять сотен лет - время, которое вызывает уважение по любым меркам.
Антимо издал похожий на голубиное воркование смешок и скрестил пальцы на животе. Полумрак милосердно скрадывал его черты, прятал лицо, не давал заглянуть в то, что осталось от глаз.
- Сейчас ты в поезде, который стоит в депо, которое на вокзале Нового Орлеана. Живу я тут... и являюсь распорядителем на этом самом вокзале. Меня зову Яков Шмейерсон. Та девушка с цепями - Алиса. И она не виновата, что так выглядит, на нее напали. Хорошо еще что выжила. Тот человек, который говорил с тобой на итальянском - Антимо ди Ченцо, он итальянец, тоже недавно прибыл. Ну а, хм, женщина... Гленн О`Фланнаган. Гленн, я надеюсь, ты напугала его только своим несомненно прекрасным телом?
- Увы, Яков. Как я уже сказал, мы произвели на юношу чрезвычайно сильное первое впечатление.
- Плохо. В общем, в каждой женщине живет фурия. У некоторых женщин она не только со сковородкой и скалкой, но и вот так...
- Не хотели, - виновато добавила Алиса, - я забыла. Что мы такие.
- Ну, в общем да. Мы шли отбивать Алису от врагов, и действовали в том ключе, что не врагов рядом с ней щас нема.
Педантично уточнила цимисх, занимаясь попутно тем, что выковыривала Алису из цепей.
- Ясно, - после небольшого молчания проговорил итальянец. Он подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом. - Чего вы от меня хотите?
- Ну, для начала-как тебя звать то? И как ты вообще на лайнер встрял?
Тактичность сильной стороной цимисха не была, но стоит отметить, что Гленн старалась не прессовать и не давить... Что по уму, уже было поздновато, но лучше поздно чем вообще не.
Он выдохнул и выпрямился, откидываясь затылком на стену, но продолжая держать глаза закрытыми.
- Меня зовут Тео. Тео Моратти. Я… не встрял. Я был пассажиром. На лайнере.
Голос был ровным, но это была обманчивая ровность, готовая в любой момент превратиться во что-то совсем иное.
- Давно там? Лайнер у берега?
- Два дня.
- Возможно, нам всем будет легче, если мы попросим тебя начать с самого начала. Расскажи нам, из какого порта приплыл этот корабль и в каком городе ты поднялся на его борт, для чего плыл в Америку и о чем думал.
Голос дворецкого был негромок и бархатист. От него хотелось зажмуриться и по-кошачьи зевнуть, вытянуться в темноте и спать, спа-ать...
- В какой-то момент ты дойдешь до того, что случилось с тобой и остальными, и когда это случится - я хочу, чтобы ты вспомнил, что ничто не угрожает тебе в этих стенах. То, что ты пережил, осталось в прошлом и не может тебе навредить.
Рука в белой перчатке покачивалась из стороны в сторону, будто подчеркивая каждое слово.
- Расскажи нам, с чего началось это долгое и странное путешествие.
Тео зевнул. Мелькнули небольшие, аккуратные клыки.
- Нет. Я не знаю, кто вы, синьор ди Ченцо и почему вам это интересно. Да, я рад, что мы с вами compatrioti. Но это отнюдь не причина вам что-то рассказывать. Итак...?
- Убивший всех свободен, - вышло криво - она слишком устала, чтобы формулировать мысли, - надо искать. Ты знаешь.
- Доппельгангеры, - наконец проговорил Тео. - Те, чей символ - кинжал, ранящий язык. Они крадут чужие жизни, и это не убийство. Не только оно.
- Давно ты клыкаст? - шаг. Еще один. Картина разворачивалась запутанным узором, - Кого искал? Убийц?
Голос ее был странно-деловит и ровен, заставляя успокоиться. Пусть и ненадолго.
Между бровей Тео пролегли морщинки, и он дёрнул головой, словно отбрасывая что-то.
- Я уже вам сказал про убийц, всё, что знаю. Я их не видел. Словно они... призраки. Или прыгнули в море.
Страха в его голосе не стало меньше.
- Как ты спасся? Кто еще выжил? - продолжала Алиса, чуть подавшись вперед
- Спокойно, парень. Их тут нет. А коли сунутся- то я им лично наваляю.
Цимисх говорила негромко, как бы между делом уточняя положение вещей. При этом она старалась придать своему голосу спокойные, уверенные интонации. Да, она наваляет. Да, таков естественный и неизменный порядок вещей в природе.
Послышался звук открываемой дверцы, пахнуло типографской краской, а затем Яков принялся шелестеть страницами газет.
- Мой английский, наверное, очень плохой, и поэтому вы меня не поняли. Я всё ещё не знаю, кто вы. Кроме ваших имён и того, что вы живете в поезде.
Тео не стал говорить про мертвецов. Не говоришь - не вспоминаешь, и обгорелые лица не встают перед глазами, и хрупкое спокойствие не трескается перекаленным стеклом.
- И я не знаю, почему я должен вам что-то говорить. Почему я вообще должен здесь сидеть.
- Потому что это не худший вариант? Или- потому что мы тебя даже не поцарапали. Или- потому что ты помог бежать Алисе, а она наш друг.
Цимисх все еще была спокойна, и она именно что перечисляла примеры.
-У тебя есть план, куда бежать и как спасаться, если ребята с лайнера вернутся? А тут ты не один, и тут тебе не хотят причинить вреда.
Антимо пожал плечами.
- Я рад, что мы с вами compatrioti, но это отнюдь не причина вам что-то рассказывать. Вас никто не держит. Прошу извинить меня, господа, госпожа О'Фланнаган. Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня можно найти.
Он тяжело поднялся со стула, любезно кивнул Якову и покинул вагон, закрыв за собой дверь.
После ухода Антимо воцарилось молчание. Тео сидел неподвижно, но за этим скрывалась отчаянная готовность к броску; та, которую делаешь из последних сил, которых, казалось, и нет.
- Я правильно понимаю, - медленно проговорил итальянец, - что я могу уйти?
- Можешь, - Алиса чуть двинулась, - и умрешь.
- Подозреваю, что не от их лап, - вставил смертный. - Они мягкие, как творог.
Тео улыбнулся. И открыл глаза.
Мертвецы смотрели на него из углов поезда, обгоревшие, облепленные болотной грязью.
Он вновь улыбнулся и поднялся на ноги. А потом резко метнулся к двери.
И зря именно что метнулся резко. У сытой, хорошо пожравшей недавно Гленн рефлексы сработали что надо. А если резко рвется с места и убегает, что "чтто надо" - это ловить. Потом разберемся зачем. Ну, как с собаками, да. Рыжая женщина извернулась, кажется немного обнулив все, что положено знать об анатомии движения человека. Так крокодил бывает, бросается из под гладкой воды. Всплеснули рукава халата, заставляя вышитых тигров скакать через голову, и беглец оказался в крепких, но не слишком ласковых объятиях.
- Стоять! Уйдешь, когда дослушаешь нас, балбес!
Попыталась она воззвать к голосу разума, отчаянно отбивающейся жертвы..
- Тебе тут помочь пытаются, а ты... Жрал хоть давно?
И, как обычно в таких случаясх и бывает, тяга к свободе пересилила попытки "наладить контакт". Некрупный и верткий, что твой ужик, парень из хватки цимисха выскользнул.
- Стой! - Алиса развернулась, неловко опершись на пол, - Помоги. Пожалуйста. Надо найти их. Твоих... воров лиц. Ты можешь. Мы нет. Мы не знаем.
Слова Гленн про «жратву» отразились кристально-чистым, животным ужасом на лице беглеца, всё ещё отчаянно пытавшегося добраться до двери.
Цимисх предприняла вторую попытку схватить беглеца, но... Но ее подвела одежда. Вернее- пижонские тапочки-шлепанцы. Обалденные были тапочки, с красивым декором из пуха, в таких только поо гарему рассекать. Вот именно, по гарему. А не бросаться на людей. В итоге с полброска коварная обувь покинула цимисха. Левый тапок красиво ушел по дуге куда то в сторону, а сама Гленн с прочувствованным "ойбля" жахнулась на пол.
- Да едрить тя в душу! куда попер, убьешься ведь там! А ну сорвет башню тебе и тогда что?
Типичным тоном "а ну домой обормот" возопила Гленн, спешно собирая конечности (и скидывая второй тапок, более лояльный к хозяйке), и конечно, не собираясь сдаваться так просто.
- Разнесете вагон, будете чинить... - вздохнул Яков, аккуратно подбирая под себя ноги.
Беглец замер у двери, дёрнул её и резким жестом совершенно не держащего себя в руках человека обернулся.
- Вы даже о себе не можете позаботиться! - Он ощерился. - А с таким монстром, как я, ничего не случится!
- Мы такие. Как ты, - голос Алисы смягчился, - а с вампиром может случиться. На меня глянь.
- Так. Спокойно. Ты монстр, но ты ж не хочешь вредить другим людям, так?
Бросаться с места в карьер цимисх временно передумала, дабы не спугнуть контакт, который (о чудо!) кажется, начинал быть возможен.
- Мы тоже монстры, да. Одной породы с тобой. Но мы знаем, как не причинять вреда другим. Тебе тоже надо это знать, чтобы не было ЕЩЕ большей беды. У тебя есть вопросы. Задай их?
Взгляд Тео метнулся к Гленн, но в следующее мгновение юноша дёрнулся, словно вместо красивой женщины увидел там что-то другое, что-то очень страшное. Он всё ещё цеплялся за ручку двери, готовый в любом момент метнуться на улицу.
- Кто вы такие? Я уже слышал, что вы - монстры. Как я, - мелькнула гримаса боли. - Но кто вы? И почему хотите искать тех… - он сбился, явно не находя нужного слова, - призраков? С «Розы».
- Короче, расклад такой. Мы- небольшая семья. Родичи не по крови, но по породе и по взглядам на мир. Мы полагаем, что беспределить и устраивать то, что было на Розе- нельзя. Вообще нельзя. Не по понятиям, ни по человечьим, ни по монстрячьим. И мы хотим чтобы второй "Розы не было". Ты уточняй, если что, спрашивай ваще все, если я что то не скажу.
Очень медлненно, подчеркнуто не делая резких движений, цимисх села. Руки она демонстративно пристроила поверх колена, сплетая пальцы.
- Вас много? Таких? - Он всё ещё не смотрел на Гленн. И был испуган. - Я вам сказал всё, что знаю. Про символ.
Он замолчал. А потом коротко глянул на Якова и ещё сильней, так, что казалось - ещё мгновение, и оторвётся, вцепился в дверную ручку, словно боялся не удержать себя от чего-то.
- В целом достаточно много. Точного числа не скажу- не знаю сама. Но, почти в любом крупном городе есть поболее, чем пара штук.
Двигаться цимисх все еще не рисковала, как и менять темп речи или ее громкость. Ну, да, так с нервничающим животным себбя ведут, когда и спровоцировать не хотят, и взаимодействовать надо.
- Хорошо. Тогда давай перейдем к тому, что тебе надо непременно знать, чтоб не натворить фигни. Ты стал тем, кем стал недавно. Это имеет некоторые неудобства. Но, ты не хочешь быть опасен для других. Давай расскажу, как это сделать?
Итальянец не шевелился. Только ещё раз покосился на Якова, шумно втянув в себя воздух. И неопределённо мотнул головой.
- Что я буду должен за это? - Деловой тон словно помогал ему сосредоточиться, не впасть в панику снова. - Вы же не будете помогать просто так.
- Рассказать. Кого искал. И... съездить. К одним... вампирам. Рассказать про лайнер им.
- Сразу объясню, зачем ехать к кому то там. Монстрячья братия не монолитна. Тут, в этом городе, у руля те, которые предпочитают перед людьми не отсвечивать и сосуществовать тихо. И они тоже хотели бы надрать зад утыркам с Розы. Плюс, тебе будет безопаснее и полезнее знать их в лицо, а им знать тебя. И что ты не с теми ребятами.
На всякий случай решила уточнить цимисх расклад сил. Очень, очень сокращенно.
- Вроде как… полиция монстров? - Он скривился и - Гленн могла заметить, подобрался, как для прыжка. Или - резкого движения. - И… что они сделают с теми, с Розы? С теми, кто убивает людей?
Несмотря на движение, его голос звучал абсолютно ровно, спокойно; тоже было и с выражением лица.
- Вроде того.
Несколько туманно соглассилась цимисх, которой если честно, не хотелось вдаваться в детали сложной ( и ней самой не до конца местами понятной) камарильской иерархии.
- Сделают так, чтобы те утырки больше вообще ничего никому не сделали. Совсем никогда. В этом плане у монстров все на мой взгляд, получше, чем у лююдей работает.
- Ясно. Убивают тех, кто убивает людей. Разумно. - Он кивнул. А потом резко дёрнулся, как спущенная пружина, распахивая дверь и готовясь выпрыгнуть в пахнущую влагой и углём ночь.
- Нет. Здесь нельзя убивать. Вампиров. Закон
Ну конечно, быстро рвануть за пацаном цимисху помешало примрено все. Начиная от излишних надежд что все более-менее устаканилось, и заканчивая "позой миролюбия" которая не зря таковой является, ибо из нее в атаку выходить сложно.
- Да погоди ты, убегать! Договорились же что дослушаешь, ну! Тебе тут ничего не грозит, уйти успеешь еще, а так хоть чо к чему разберешься!
Со всей возможной пламенностью воззвала она, в который уж раз. И ведь в чем беда, хоть ты тресни, но простой цимисх вообще не понимала, что именно сейчас вспугнуло до того нормально беседующего пацана. С ее точки зрения все было нормально, но... Но это с ее точки зрения.
- Закон не даст. Убить тебя. Если останешься, - путано пояснила Алиса, поднявшись на ноги, - дай объясню! Как выжить.
- Здесь не убивают. Это мой дом, и ты меня еще не обидел, - проворчал Яков.
Все три голоса, переплётшиеся в один, подействовали. Уже выпрыгнув на подножку вагона, итальянец замер, о чём-то раздумывая. Потом он обернулся, шагнул назад, останавливаясь в проёме открытой двери, и проговорил, всё также не глядя ни на кого из присутствующих в вагоне.
- Мне нужно обратно в порт - надо найти кое-кого. Потом съезжу с вами к ночным полицейским, - он скривился на последнем слова и в воздухе повисло недосказанное «может быть».
- Спасибо, - Алиса, собравшись с духом, поднялась с пола, - возьмем машину. Чтоб успеть. А пока есть дела. Чуть-Чуть. Сейчас буду.
Она обогнула Тео и пропала в ночной тьме.
- Хорошо. Если надо- сходим. Но, сперва тебе надо поесть. Спокойно, не то, о чем ты подумал. Животные. Можно есть животных. Яков сотрудничает с фермерами, ничего такого.
О том, что у вампира возможна "веганская" диета Гленн прямо таки подчеркнуто упомянула.
- И, вовремя глушить голод-важно. Будешь голодным- может крышу сорвать. Лучше свинину и заранее.
Озвучила цимисх, следом обозначая просьбу дать мальчику покушать, а то реально кабы чего не.
- Пока Алиса не пришла, хочешь что то еще спросить?
Он всё ещё стоял на пороге. Решимость, давшая сил сорваться с места, попытаться сбежать, ослабевала под напором ужасов предшествующих ночей. И упоминания крови. И поднимало голову нежелание жить таким .
- Не знаю. Нет. Ваш черёд спрашивать?
- Ну, почему б нет, надумаешь- не стесняйся.
Цимисх надо сказать, тоже пребывала в сложных чувствах. С одной стороны- тыкать Тео в его недавнее прошлое было рисково- он начинал психовать и убегать (до чертиков успешно, надо отметить). Спрашивать про другое- было так а про что? И устанавливать хоть какой то контакт все же надо... В итоге она пошла долгим путем.
- Будем знакомиться по новой? Я- тутуочки за медика, если что. Ну там кость вправить, растяжение убрать, такое... В порт кстати зачем идем? Нет, дело совершенно твое, но так чтоб знать к чему готовиться...
При упоминании врачебного опыта Гленн глаза итальянца вспыхнули интересом.
- Человека одного найти, - после недолгого колебания проговорил он. - Я должен был с ним встретиться после того, как закончу на лайнере, но… circostanze. Всё это.
Тео помедлил ещё немного.
- Ему нужен врач. Сколько стоит ваша работа, синьора?
- А что на лайнере заканчивать собирался?
Этак опять же, между делом попыталась уточнить цимисх.
- Человека... Что именно с ним? Травму я лечить возмьусь, а вот там микроб какой по типу чумы уже не ко мне, но я знаю к кому сунуться.
Тео снова дёрнулся, готовый сбежать; мертвецы встали перед глазами, и вопросы рыжеволосой женщины - «не смотри, не смотри ей в лицо» - делали кошмары отчётливей. Но удержать себя в руках удалось, пусть и с трудом.
- Нужно было кое-что забрать, - уклончиво отозвался он. - А человек ранен, в него стреляли. Пули вытащили, но…
Он пожал плечами и повторил вопрос.
- Ваша работа. Чем я должен буду отплатить?
- Да. Это ко мне, это я могу. Чем платить зависит от того, что у тебя есть и что ты умеешь. Я не жадничаю, я не хочу ставить невыполнимой цены.
Очень так серьезно приознесла Гленн. Ну да, она действтительно не хотела промахнуться в вопросе цены (а что пацан способен сейчас на внятный торг и решительное наебалово не верила), а что он в целом способен дать не представляла. Предложение отработать за спасибо она в себе придавила, ибо опять таки, как ей казалось, оно будет смотреться подозрительно. Где то на этом этапе переговоров в помещение быда таки донесена емкость с кровью.
- Ешь. Это вопрос безопасности тебя и других.
Кивком она указала на стоящую тару с кровью. Невкусной, звериной кровью.
ео вздрогнул. Он смотрел, не отрываясь, на темную, уже почти остывшую кровь, и в его глазах голод мешался с ужасом и отвращением. Что-то проговорив на родном языке, глухо и сдавлено, он сжал кулаки и в пару резких шагов дошел до оставленной на столе крови. Протянул руку, но тут же отдёрнул её, вновь вздрогнув.
Но всё же Голод пересилил, а когда крови не осталось, Тео в ужасе глянул на опустевшую ёмкость и отшатнулся обратно к двери. Вскинутая к горлу ладонь дрожала.
- Это отвратительно. Так нельзя, - отвращение на его лице было неподдельным.
- Ну, не более отвратительно, чем бекон. Эта свинья пошла на стейки, так или иначе.
В некотором роде тон цимисха можно было считать примиряющим.
- Это не бекон. - пробормотал Тео, вытирая ладонью губы, хотя на них не осталось ни капли крови, и с отвращением посмотрел на свои пальцы. И с силой сжал ладонь, до побелевших костяшек.
- Об оплате, - проговорил он, концентрируясь на приземленных вопросах. - Я… черт. Это слово… Чернорабочий, да? Водить машину умею.
Пауза.
– Химию знаю.
- Ну, колбаса. В любом случае свинью забили, и она пошла на колбасу и бекон. Кому хуже что и эта ее часть пошла в дело, а не была просто слита?
Примирительный тон окрасился некими нотками философскости даже.
- Химия эт хорошо... Твоя химия - она про что?
Судя по лицу Тео, он не был согласен с простотой рассуждений Гленн. В глазах всё ещё были ужас и отвращение от того, что он только что сделал.
- Она про всякое, - уклончиво отозвался он. - Вам что нужно сделать?
В дверь вагона вежливо постучали. Антимо, переодевшийся и посвежевший, заглянул внутрь и аккуратно водворил вешалку на одежный крючок.
- Я не мешаю вашей беседе?
Он скользнул взглядом по опустевшему ведру.
- ...или вашей трапезе?
При виде Антимо Тео отступил на шаг вдоль стены, а на упоминание трепезы и вовсе передёрнулся.
Мертвецы тебя не отпустят. Они возвращаются. Снова и снова
- Про всякое это очень неконкретно.
Вполне натурально огорчилась цимисх. Некстати вот всплыло то, что у нее из образования неполная церковно-приходская.
- Поступим проще: помощь за помощь. Я помогаю тому, кто там у тебя. Ты в ответ помогаешь хорошим парням против плохих, то есть идешь с нами и отвечаешь на вопросы одного мужика.
Может быть сейчас цимисх и упускала химического журавля в небе, но... Но зато с шансами упрощала задачу, стоящую прямщас.
Не заметить отвращения на лице молодого человека было невозможно. Гленн, по всей видимости, успела достичь какой-то договорённости с нежданым гостем. То, как она отозвалась о шерифе, давало понять, что эту тему затрагивать пока не следует.
- Вам предстоит совершить для себя много открытий, Тео. Большая их часть окажутся неприятными.
- Мир вообще не самая приятная штука. Несправедливость, тирания, ложные лидеры, возводящие себя в ранг царьков! - Тео вскинул голову, яростно сверкнув глазами. Его голос стал громче, в нём прорезались по-настоящему эмоциональные нотки.
- Bugiardo bastardi, лишающие людей свободы и правящие ими с помощью страха, насилия и убийств. Sanguinoso reggimento. О да, большая часть открытий в мире несправедлива, - Тео ощерился и сжал кулаки, но удержал себя в руках.
- Несправедлива, - Алиса полностью согласилась с яростным спичем, - и мы не лучше. Как люди. Машина ждет. Поехали. Сначала к твоему... товарищу.
Антимо в первый раз посмотрел на гостя с неподдельным и живым интересом.
- А вы хотите стать поборником справедливости, Тео? Разбивателем оков, подарить миру украденный у богов огонь?
На Антимо резко перевели взгляд.
- Я и так… - он оборвал себя, качнул головой и развернулся к двери. - Нужно в порт.
Надо сказать, слова запуганного, доведенного до ручки, парня нашли в глубине души цимисха отклик. Она не понимала части слов, но чутье не обманешь, и оно говорило-да. Все так, может не по форме, не по факту, но по духу.
-Да. Идем в порт. И сделаем то, что должно.
Она кивнула Тео, акцентированно соглашаясь с ним. В принципе соглашаясь.
- Мир несправедлив, люди в нем бывают зверее зверя. Впрочем, монстр не обязан уподобляться человеку в этом.
- Если вы решите задержаться в наших краях подольше, вам может быть интересно повстречаться со... Владельцем этой железной дороги. Я не знаю, насколько он разделяет ваши взгляды, но у вас есть шанс понравиться друг другу.
Машина подъехала к самому вагону, чтобы вампирам не пришлось идти через весь вокзал. Задняя часть ее была полностью затемнена, поэтому необходимости прятать лица там, не было. Водителем выступал один из "мальчиков" Бьорна.
- Потом, - оборвала их малкавианка, - время!
Она дождалась, пока все загрузятся, и забилась в угол, пытаясь казаться спокойной.
7 мая, Новый Орлеан, где-то в болотах/железнодорожное депо
Штормило еще минут пятнадцать, но зато и утлый контейнер с пассажирами и грузом на борту отплыл довольно далеко от кораблей. Берег виднелся в полутора километрах.
Через какое-то время - полчаса ли, час ли - ящик выбросило на заболоченный берег, хотя решительно невозможно было определить, благодаря их усилиям или вопреки. Антимо устремил взгляд на неспокойные воды озера Боргн, надеясь отыскать своих людей в волнах, не нашел, чертыхнулся уже по-настоящему и с силой ударил ногой по деревянной крышке.
Крышка слетела от пинка. В следующую секунду из контейнера выглянул тот самый юноша, которого Антимо с Гленн видели на палубе. Русоволосый, на пару лет старше Алисы или Алана, в потрепанной одежде. В руке он сжимал доску от какого-то ящика, но сделать ничего не успел: при виде Антимо и Твари он с выражением нечеловеческого ужаса на лице шарахнулся назад, ударяясь спиной о стенки ящика. Доска выпала из его руки, и в следующий момент парень заметался по контейнеру, ударяясь об стены и яростно скалясь.
Страх обжег ее. Алиса дернулась вперед, но тут же поползла назад, не замечая, как бьется спиной о доски и зарычсала - по-звериному утробно, в не меньшем ужасе.
От внезапно накатившего ужаса Тварь просела на задних лапах, инстинктивно прижимаясь к земле. Первой мыслью было ментнуться обратно в воду и затонуть. Пусть ее кто угодно пытается выудить из глубины, ага, вперед! Но отчетливо слышимый во влажном воздухе запах говорил о том, что Алиса- она там. Рядом с источником ужаса. И это в корне разворачивало ситуацию. Бросать своих Тварь не умела, не знала что тамм вообще можно. Мощные когти взрыли грунт, посылая закованное броню тело вперед. Яркие иглы встопорщились, прибавляя Твари роста. Ударом лапы она смела хрупкую преграду из досок, что мешала добраться до "начинки" контейнера, и попутно с ударом ночь разпорол низкий, вибрирующий вой. Восставшая с того света, забывшая умереть в свой черед, самка шла к детенышу, который в опасности. Горе тому, кто встанет на пути! Схоронись, уйди, спрячься! Да, тварь боялась, но ее следует бояться не меньше. Сейчас она схватит свое, унесет в вывернувшуюся доисторическими временами наружу ночь, и все. Можно будет считать, что всем повезло...
Обгоревший труп дернулся, смазался в полосу, как забытый на дожде акварельный рисунок, и исчез.
Стенки ящика, и без того полуразвалившиеся под напором Твари, разлетелись в стороны, и вампир рванул прочь, через болотную грязь и лужи, падая и поднимаясь, но стремясь лишь к одному - оказаться как можно дальше от своего ужаса.
Исчез среди болот он быстро.
...и остались в болотах разгромленный ящик и слегка потоптанное тело полицейского, уже начавшего разлеплять глаза...
Упырь пропал, но зато в голове прояснилось.
- Гленн! - Алиса вывернулась в руках, - Надо найти! Он не виноват! Он испуган!
И очень даже зря, кстати. В смысле, что был бы полицейский более везучим- он бы в себя сейчас не приходил. Тварь развернулась на человека, коротко выдохнула, и уверенно двинула человеку лапой по загривку, отправляя досматривать то, что ему в отрубе подсознание покажет. Потом деловито прихватила человека за шиворот и мощным рывком плюхнула ровно перед Алисой.
- Найдем. Но надо пожрать.
С дебильноватой пенадничностью проговорила Тварь, умильно жмурясь на еду и Алису.
- Что просиходит, кто это вообще такой?
Алиса махнула рукой - потом, все потом, и жрать тоже потом.
- Не знаю. Он там был. Он невиноватый. Испугался вас. Помог выйти. Он вампир. Но не отсюда. Плохо говорит. На английском.
Рядом что-то хрустнуло, то ли кость, то ли ветка.
- Выйти из морозильника, Алиса? Кто вас похитил и кто вас там запер?
Труп дворецкого стоял у нее за спиной.
- Не знаю. Не он точно. Он знает, что было. Может знать. Найдите его. Пожалуйста.
- Щ-щассс.
Согласно кивнула Тварь, которую конечно печалило,что ужинать сию секунду вкусным и питательным копом ни кто не собирается. Но, с сдругой стороны- далеко человек не убежит... По болотам-то. Так что- увы, но позже. А сейчас Тварь опустила башку к земле, принюхивась. Следы... Следы были, свежие, хорошие. Грех по таким не побежать. С глухим ворчанием она указала длинным шестым когтем в нпарвлении, куда вело ее обоняние.
- Там. Идем?
- Он уходит. Ведите.
Антимо был непривычно немногословен, почти как сама Алиса. Сейчас даже речь давалась ему с заметным трудом.
Алиса пожала еле касаясь руку Антимо и двинулась за Тварью.
Цимисх недовольно фыркнула. Такой темп перемещения никуда не годился. Этак они до утра будут тут ловить улиток и то опаздают. Вышло неординарным. А именно, Тварь пригнулась, практиччески вставая на четыре лапы, и... угу, взгромоздила Алису себе на спину. Как раз ниже игл, но выше крестца. Вывернув шею и убедившись, что малкавианка сидит, и в целом пока не падает, действительно адская гончая перешла на размашистую, странно шаткую рысь, с заметной амплитудой шага. След вел в болота, и тут Тварь была лучше, чем любой конь.
Алиса ухватилась за гребень, успокаиваясь. Можно ли будет уговорить его, не сорвавшись снова в ужас? А если говорить с закрытыми глазами? Точнее, с закрытым глазом? Ох, а если он вампир... а Морган про него знает? Или он из Шабаша?
Где-то впереди, среди торчащих из воды чёрных стволов деревьев и глубоких луж, замаячила фигура беглеца. Он уже не был размытым силуэтом, но всё равно бежал отчаянно и изо всех сил, то и дело проваливаясь в грязь, но раз за разом поднимаясь.
Он не замечал, кажется, преследователей, но то и дело начинал озираться и ускорять шаг. Ужасом, первобытным, животным, от него веяло за километр.
Запах страха бодрил, приятно покалывая гортань. Хороший запах, правильный... Так пахнет жертва. Тварь вывалила розовый язык, смакуя на вкус влажный болотный воздух. Молча. Пока еще молча. Бег ее-ровная, уверенная рысь загонной охоты, сменился. Тварь перешла на размашистый галоп, выходя на траекторию броска и выгадывая момент. Дремучий кошмар первобытных лесов готовился метнуться на убегающего, сбить на землю, прижать...
- Не убивай! - взмолилась почти Алиса, - Надо.. говоритЬ!
Слишком поглощенный своим ужасом, чтобы что-то замечать, беглец практически дал себя поймать. Но оказавшись пойманным Тварью, он взвыл, как попавший в ловушку зверь, и забился, пытаясь вывернуться, шипя и скалясь.
- Тише! - Алиса сползла со спины Гленн, старательно не глядя. Смотрела она куда-то себе под ноги, чтобы не замечать его.
- Тише. Мы не будем убивать. Не надо. Это Гленн. Она шла за мной. Она... хорошая. Правда.
Она пыталась звучать мирно, пыталась - но голос сорвался на почти хрип, а вместе с видом ее - получилось совершенно наоборот. Принцесса загробного мира, науськивающая ручную Тварь на заблудшую душу..
- Мы произвели сильное первое впечатление, госпожа Томпсон.
Видя, что его в помощи не нуждаются, мажордом держался на расстоянии и вне поля зрения беглеца, поэтому говорить приходилось довольно громко.
- Напомните ему о том, что вы пережили вместе. В конце концов, из плена вы бежали не поодиночке - вы бежали из него вдвоем.
- Ссслушай сссюда.
Тварь выгнула шею, чтобы ловчее обращаться лично к добыче.
- Ты не убегаешь. Не дерешься, не используешь дисциплины. Идешь с нами. Мы не причиняем тебе вреда. Алиса сказала - ты не враг, я ей верю. Сейчас я слезу.
И действительно, неприятно плавным, слишком легким для такой туши, движением, цимисх стала подниматься, пока еще не давая жертве свободы маневра (и аккуратно придерживая ту передней лапой), но явно намекая на условно говоря сделку. Надо ли говорить, что Тварь была готова в любую минуту вернуть все как было или же пресечь рывок на волю?
Никакого рывка не было. Беглец мелко задрожал, когда Тварь склонилась к нему, и в ужасе заскулил. Потом стих и этот звук. Выражение панического страха в глазах вампира исчезло, и на Тварь он смотрел теперь пустым взглядом, неподвижно растянувшись в болотной грязи.
Алиса неуклюже наклонилась к нему и обругала мысленно последнимм словами. Что ж оно все так-то?
- Вернемся? - попросила она устало, - надо его привести. В чувство. Откачать. Спросить про корабль. А потом Моргану звонить.
- На этот раз вы перегнули палку, госпожа О'Фланнаган, - неохотно пробурчал Антимо. - Впрочем, все мы тут хороши. Извольте - но идти нам придется пешком. Я не знаю, сумели ли пережить взрыв мои соотечественники. И вы действительно уверены, что хотите отдать этого юношу господину Моргану после вчерашней демонстрации Третьей традиции в действии?
- Вернемся. Можно и пешком. Антимо, вы не одолжите мне рубашку или там пиджак?
Тварь встряхнулась всей шкурой, тихо, но отчетливо зашелестев иглами, и деловито пересунула пойманного парня на попечение Антимо и Алисы. Справедливости ради стоило отметить, что ТАК наверное ему было комфортнее.
- Там осталось... надо вернуться. Еда. Будете?
С точки зрения цимисха это объясняло примерно все.
- Нет, - Алиса помотала головой, пытаясь устроить Тео, - Антимо. Надо звонить. Здесь беда. Что-то совсем плохое. И оно в городе. Я справлюсь. Уговорю...
- Как вам будет угодно, Алиса. Извольте, госпожа О'Фланнаган.
Дворецкий стянул с себя мокрую от озерной воды сорочку.
- Дайте мне знать, когда закончите трапезу. На то, чтобы спрятать нас от любопытных глаз и дать нам спокойно вернуться домой, меня еще хватит.
Крайне тяжелая туша, убраная в темный хитин, прямо-таки ратворилась во мраке окружающей ночи. Ну разве что где то прошелестела растительность, где то хрустнула ветка под лапой. И все. Бежала, надо сказать, Тварь быстро. Прямо-таки торопилась, как могла, плотно прижимая к шее гриву, чтоб не мешала. Удача- коп оказался там, где и был, и даже еще не пришел в себя. Вот и хорошо. Быстро оглядевшись по сторонам, Тварь распахнула пасть, легко прокусывая тонкую, совсем не приспособленную для защиты, кожу, и начала торопливо жрать. Именно жрать, удовлетворенно урча и чуть не давясь такой вкусной, такой замечательной ПИЩЕЙ... Которой, по совести, давно уже не доводилось пробовать. Звери конечно тоже пища, но не то, совсем не то... Где то тут промелькнула мимлоетная тоска по крови оборотня, но так же быстро растворилась. Когда пища закончилась (и жизнь несчастного копа тоже), Тварь была сыта достаточно, чтобы нормально думать. Так, место прокуса было "замаскировано"- одно движение челюстей и выдраный кусок плоти вполне перекрыли след именно что клыков. Да, крупный зверь, да хищник... Но какой? Поди угадай. После чего тело было отволочено в сторону ближайшей топи и скинуто на радость обитателям зыбучей ямы. Тварь поела, пусть теперь поедят те, кто мельче и кто есть тут еще. Обратный путь Тварь проделала тем же образом- очень сильно бегом, чтобы не заставлять ждать.
- Все. Я так то теперь в готовности. Думаю, до края болота мне лучше идти так. В городе- да, будет нужна рубашка. Или нет, если нас никто не увидит...
Не увидит. Если не будет специально искать.
Уже знакомым жестом фокусника Антимо накинул полог на достойную кисти Иеронима Босха чудовищную картину, и над болотами воцарилась непроглядная тьма.
Сперва по топкой болотистой почве, а потом и по улицам где спящего, а гдед и не очень, города процессия прошла без приключений. Жуткие твари, горелые мертвецы, просто человек- да человек ли? Как и положено порождениям кошмаров, двигались тихо и оставались незримыми... Спите спокойно, люди. Ужас рядом, ближе, чем вы думаете, но он останется незаметным. Может, вообще никого и нет? Может, и нет. И не надо.
Уже в депо процессию упырей разной степени страхолюдности встретила нездоровая неразбериха, беготня и.. Яков. И тут, конечно, "назедники" были ссажены цимисхом на землю, а запрос на рубашку Антимо проиобрел весомость и смысл- Гленн вернула себе человеческую форму. И тут же выяснилось, что с той рубашки ей толку- как мертвому от карамелек. Зато все собрание (из упырей и Якова, перед обиталищем которого аскарад и был цинично нарушен), могло пронаблюдать занимательную цимисховую анатомоию. То есть, совершенно лишенный намеков на женнское начало торс, и... вполне изящные женские бедра (и зад), а также это самое женское начало, неожиданно имеющее место пониже живота. Парадоксально было то, что такой казалось бы, специфичный набор смотрелся гармонично. Ну и да, традиционно, на наготу цимисх плевала с высокой башни.
- Яков! Что тут стряслось?
Яков с задумчивым видом "смаковал" бурбон, отвернувшись к окну. Трое из присутствующих вызывали у него тошноту и своим внешним видом, и запахом.
- Ваш паровоз уехал, увозя с собой мистера Уильямса и мис...тера Уилсона в свадебное путешествие. Наверное. Я распоряжусь уже выделить ему, в смысле паровозу, отдельную колею.
- Куда? - только и смогла спросить Алиса. Она так и сидела на земле, обложившись цепями, и теперь ресницами только и хлопала.
- Ничего себе!
Цимисх присвистнула и размашистым движением пригладила волосы.
- Яков, а вы не знаете случайно, ЗАЧЕМ они это сделали? Что то случилось до того?
- Увы, я не разговариваю на паровозом языке, - он сделал еще глоток. - А не могли бы вы уточнить, что вы приволокли, зачем и почему оно не в сундуке?
- Ну Яков, я ж не про то! там не знаю, пожар, армагеддон, что то такое до отбытия паровода было? Или просто взял и кааак рванет?
Цимисх мягко говоря, была в замешательстве, и мягко говоря же, это было заметно.
- Ну да, взял и полетел.
- Долго рассказывать. А что с Аланом? Нет новостей?
- Новостей нет. Но вы расскажите подробнее. Помнится, сюда приводили некоего юношу, на которого вы же потом злились...
- Я?! - Алиса непонимающе глянулв на Якова снизу вверх
- Его звали Магнус...
- Это не Магнус, - Алиса махнула руками, - он с лайнера. Где трупы. И в панике. От нас.
- Это, возможно, и нет, но ваш Магнус ушел из города в океан. И кто сказал, что он один? Такой беззащитный и трогательный юноша, попавший в беду...
Цимисх ненавязчиво пеерступила босыми ногами, этак с ленцой крупного животного смещаясь чуть в сторону. Удивительным образом, как бы и не затыкая собой выход из обиталища Якова, но как то типа около того.
Оставленный без внимания «трогательный юноша» сполз на пол и замер, обхватив голову руками. Взгляд у него оставался пустым.
- Не знаю, - она слишком устала, чтобы спорить шевелиться, - надо его. Привести в себя. А потом звонить.
- Надо. Он был с Алисой на лайнере, и они сбегали вместе, когда мы их подрезали. Он может что то знать.
Неопределенно повела плечами Гленн. То есть, трактовать ее слова можно было по всякому. И как "обогреть и утешить" и как "запихать паяльник в куда либо".
- А предыдущий принесенный вами "подарочек" испортил вагон и вас самих, - педантично отметил смертный, со вздохом раскуривая трубку. - Ну что вы за люди...
Выпустив клуб дыма, он еще раз вздохнул и накинул на гостя плед, полностью закрывая ему обзор.
- Это Джо. Припер, - обиделась Алиса невпопад.
- Ну-ну, - смертный погладил Тео через плед, сделав вампирам страшные глаза. - Ты будешь облегчать душу? Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее тебе смогут помочь.
Под пледом вздрогнули. А потом «подарочек» заговорил - сбивчиво, торопливо и панически. И не по-английски.
Его не прерывали. Яков только продолжал курить, стараясь перебить запахом табака вонь горелой плоти.
Антимо откинулся на спинку заскрипевшего стула.
- Боюсь, мы произвели сильное впечатление на молодого человека. Он говорит, что хотел, чтобы мертвецы остались на лайнере, но они пошли за ним. Это заставляет меня усомниться в том, что он понимает, сколь несчастливая участь выпала на его долю.
Он что-то добавил по-итальянски, обращаясь к несчастной жертве обстоятельств. В речи прозвучало имя "Алиса".
- Я говорю по английски, - неожиданно перешел с родного на чужой язык юноша. - И мертвецы никуда не ушли.
- Мертвецы твари такие. Но к ним можно привыкнуть. Эти, которые своими ногами ходят, умилительны даже. Они отличаются от людей, конечно, но не настолько, чтобы их не понимать. Вот стоят передо мной, потом будут просить что-нибудь одеться. А то в очередной раз где-то все потеряли. Тебе самому-то не надоело в вонючих обносках ходить?
"Страшные глаза" от Якова цимисх трактовала однозначно- не отсвечивать. Она и не отсвечивала, разве что в ответ на еврейскую пантомиму руками развела: дескать, а щито поделать? Не мы такие, жизнь такая! Впрочем, жест этот не был лишен такого, чисто женского, кокетливого "ой, я случайно".
- Будут, Яков, конечно будут. Но я ж верну.
Говоря, цимисх на всякий случай глушила голос. Ну мало ли, вдруг у пацана под одеялом даже от речи теперь нервы сдавать будут..
- Надо узнать, как это горе луковое вообще во всю эту срань влетело то...
Последний вопрос Якова поставил вампира в тупик на некоторое время.
- Обноски…? А. Одежда. У меня не было выбора.
Из-под пледа донесся тихий вздох человека, перешагнувшего грань смирения со всем, что с ним произошло.
- Хммм... пожалуй, я украду у вас молодого человека ненадолго. А вам Маришка что-нибудь подберет, только не пугайте ее своим... распахнутым анатомически настежь видом, она молодая девушка, ей рано видеть обгорелых людей.
Еврей встал, наощупь аккуратно беря "молодого человека" за плечо и уводя дальше по вагону, в душевую. Вопросов он не задавал, только ткнул пальцем в бак с водой и какое-то полотенце. А еще через несколько минут принес чистую одежду и расческу.
Итальянец не сопротивлялся. Только делал всё на ощупь, не открывая глаз - темнота под крепко сомкнутыми веками давала хлипкое ощущение безопасности. Пока ты не видишь мертвецов - они не видят тебя. И не придут за тобой.
Он уговаривал себя этим, также на ощупь натягивая на себя чужую рубашку и проводя расчёской по волосам.
Его не заставляли открывать, а ладонь смертного была теплой. Но вернуться в пахнущее табаком и немного гарью помещение все же пришлось.
- Садись. Откуда ты?
Он сел на пол, инстинктивно придвинувшись до упора, к стене. По крайней мере, так не нападут сзади. Наверное.
Темноту наполняли звуки: дыхание, скрип стульев. И что-то гремело где-то за дальними пределами этой черноты.
- Из Милана.
- Однажды мне довелось там побывать. Этот город прекрасен весной, а его собор просто поражает воображение. Его стоили пять сотен лет - время, которое вызывает уважение по любым меркам.
Антимо издал похожий на голубиное воркование смешок и скрестил пальцы на животе. Полумрак милосердно скрадывал его черты, прятал лицо, не давал заглянуть в то, что осталось от глаз.
- Сейчас ты в поезде, который стоит в депо, которое на вокзале Нового Орлеана. Живу я тут... и являюсь распорядителем на этом самом вокзале. Меня зову Яков Шмейерсон. Та девушка с цепями - Алиса. И она не виновата, что так выглядит, на нее напали. Хорошо еще что выжила. Тот человек, который говорил с тобой на итальянском - Антимо ди Ченцо, он итальянец, тоже недавно прибыл. Ну а, хм, женщина... Гленн О`Фланнаган. Гленн, я надеюсь, ты напугала его только своим несомненно прекрасным телом?
- Увы, Яков. Как я уже сказал, мы произвели на юношу чрезвычайно сильное первое впечатление.
- Плохо. В общем, в каждой женщине живет фурия. У некоторых женщин она не только со сковородкой и скалкой, но и вот так...
- Не хотели, - виновато добавила Алиса, - я забыла. Что мы такие.
- Ну, в общем да. Мы шли отбивать Алису от врагов, и действовали в том ключе, что не врагов рядом с ней щас нема.
Педантично уточнила цимисх, занимаясь попутно тем, что выковыривала Алису из цепей.
- Ясно, - после небольшого молчания проговорил итальянец. Он подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом. - Чего вы от меня хотите?
- Ну, для начала-как тебя звать то? И как ты вообще на лайнер встрял?
Тактичность сильной стороной цимисха не была, но стоит отметить, что Гленн старалась не прессовать и не давить... Что по уму, уже было поздновато, но лучше поздно чем вообще не.
Он выдохнул и выпрямился, откидываясь затылком на стену, но продолжая держать глаза закрытыми.
- Меня зовут Тео. Тео Моратти. Я… не встрял. Я был пассажиром. На лайнере.
Голос был ровным, но это была обманчивая ровность, готовая в любой момент превратиться во что-то совсем иное.
- Давно там? Лайнер у берега?
- Два дня.
- Возможно, нам всем будет легче, если мы попросим тебя начать с самого начала. Расскажи нам, из какого порта приплыл этот корабль и в каком городе ты поднялся на его борт, для чего плыл в Америку и о чем думал.
Голос дворецкого был негромок и бархатист. От него хотелось зажмуриться и по-кошачьи зевнуть, вытянуться в темноте и спать, спа-ать...
- В какой-то момент ты дойдешь до того, что случилось с тобой и остальными, и когда это случится - я хочу, чтобы ты вспомнил, что ничто не угрожает тебе в этих стенах. То, что ты пережил, осталось в прошлом и не может тебе навредить.
Рука в белой перчатке покачивалась из стороны в сторону, будто подчеркивая каждое слово.
- Расскажи нам, с чего началось это долгое и странное путешествие.
Тео зевнул. Мелькнули небольшие, аккуратные клыки.
- Нет. Я не знаю, кто вы, синьор ди Ченцо и почему вам это интересно. Да, я рад, что мы с вами compatrioti. Но это отнюдь не причина вам что-то рассказывать. Итак...?
- Убивший всех свободен, - вышло криво - она слишком устала, чтобы формулировать мысли, - надо искать. Ты знаешь.
- Доппельгангеры, - наконец проговорил Тео. - Те, чей символ - кинжал, ранящий язык. Они крадут чужие жизни, и это не убийство. Не только оно.
- Давно ты клыкаст? - шаг. Еще один. Картина разворачивалась запутанным узором, - Кого искал? Убийц?
Голос ее был странно-деловит и ровен, заставляя успокоиться. Пусть и ненадолго.
Между бровей Тео пролегли морщинки, и он дёрнул головой, словно отбрасывая что-то.
- Я уже вам сказал про убийц, всё, что знаю. Я их не видел. Словно они... призраки. Или прыгнули в море.
Страха в его голосе не стало меньше.
- Как ты спасся? Кто еще выжил? - продолжала Алиса, чуть подавшись вперед
- Спокойно, парень. Их тут нет. А коли сунутся- то я им лично наваляю.
Цимисх говорила негромко, как бы между делом уточняя положение вещей. При этом она старалась придать своему голосу спокойные, уверенные интонации. Да, она наваляет. Да, таков естественный и неизменный порядок вещей в природе.
Послышался звук открываемой дверцы, пахнуло типографской краской, а затем Яков принялся шелестеть страницами газет.
- Мой английский, наверное, очень плохой, и поэтому вы меня не поняли. Я всё ещё не знаю, кто вы. Кроме ваших имён и того, что вы живете в поезде.
Тео не стал говорить про мертвецов. Не говоришь - не вспоминаешь, и обгорелые лица не встают перед глазами, и хрупкое спокойствие не трескается перекаленным стеклом.
- И я не знаю, почему я должен вам что-то говорить. Почему я вообще должен здесь сидеть.
- Потому что это не худший вариант? Или- потому что мы тебя даже не поцарапали. Или- потому что ты помог бежать Алисе, а она наш друг.
Цимисх все еще была спокойна, и она именно что перечисляла примеры.
-У тебя есть план, куда бежать и как спасаться, если ребята с лайнера вернутся? А тут ты не один, и тут тебе не хотят причинить вреда.
Антимо пожал плечами.
- Я рад, что мы с вами compatrioti, но это отнюдь не причина вам что-то рассказывать. Вас никто не держит. Прошу извинить меня, господа, госпожа О'Фланнаган. Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня можно найти.
Он тяжело поднялся со стула, любезно кивнул Якову и покинул вагон, закрыв за собой дверь.
После ухода Антимо воцарилось молчание. Тео сидел неподвижно, но за этим скрывалась отчаянная готовность к броску; та, которую делаешь из последних сил, которых, казалось, и нет.
- Я правильно понимаю, - медленно проговорил итальянец, - что я могу уйти?
- Можешь, - Алиса чуть двинулась, - и умрешь.
- Подозреваю, что не от их лап, - вставил смертный. - Они мягкие, как творог.
Тео улыбнулся. И открыл глаза.
Мертвецы смотрели на него из углов поезда, обгоревшие, облепленные болотной грязью.
Он вновь улыбнулся и поднялся на ноги. А потом резко метнулся к двери.
И зря именно что метнулся резко. У сытой, хорошо пожравшей недавно Гленн рефлексы сработали что надо. А если резко рвется с места и убегает, что "чтто надо" - это ловить. Потом разберемся зачем. Ну, как с собаками, да. Рыжая женщина извернулась, кажется немного обнулив все, что положено знать об анатомии движения человека. Так крокодил бывает, бросается из под гладкой воды. Всплеснули рукава халата, заставляя вышитых тигров скакать через голову, и беглец оказался в крепких, но не слишком ласковых объятиях.
- Стоять! Уйдешь, когда дослушаешь нас, балбес!
Попыталась она воззвать к голосу разума, отчаянно отбивающейся жертвы..
- Тебе тут помочь пытаются, а ты... Жрал хоть давно?
И, как обычно в таких случаясх и бывает, тяга к свободе пересилила попытки "наладить контакт". Некрупный и верткий, что твой ужик, парень из хватки цимисха выскользнул.
- Стой! - Алиса развернулась, неловко опершись на пол, - Помоги. Пожалуйста. Надо найти их. Твоих... воров лиц. Ты можешь. Мы нет. Мы не знаем.
Слова Гленн про «жратву» отразились кристально-чистым, животным ужасом на лице беглеца, всё ещё отчаянно пытавшегося добраться до двери.
Цимисх предприняла вторую попытку схватить беглеца, но... Но ее подвела одежда. Вернее- пижонские тапочки-шлепанцы. Обалденные были тапочки, с красивым декором из пуха, в таких только поо гарему рассекать. Вот именно, по гарему. А не бросаться на людей. В итоге с полброска коварная обувь покинула цимисха. Левый тапок красиво ушел по дуге куда то в сторону, а сама Гленн с прочувствованным "ойбля" жахнулась на пол.
- Да едрить тя в душу! куда попер, убьешься ведь там! А ну сорвет башню тебе и тогда что?
Типичным тоном "а ну домой обормот" возопила Гленн, спешно собирая конечности (и скидывая второй тапок, более лояльный к хозяйке), и конечно, не собираясь сдаваться так просто.
- Разнесете вагон, будете чинить... - вздохнул Яков, аккуратно подбирая под себя ноги.
Беглец замер у двери, дёрнул её и резким жестом совершенно не держащего себя в руках человека обернулся.
- Вы даже о себе не можете позаботиться! - Он ощерился. - А с таким монстром, как я, ничего не случится!
- Мы такие. Как ты, - голос Алисы смягчился, - а с вампиром может случиться. На меня глянь.
- Так. Спокойно. Ты монстр, но ты ж не хочешь вредить другим людям, так?
Бросаться с места в карьер цимисх временно передумала, дабы не спугнуть контакт, который (о чудо!) кажется, начинал быть возможен.
- Мы тоже монстры, да. Одной породы с тобой. Но мы знаем, как не причинять вреда другим. Тебе тоже надо это знать, чтобы не было ЕЩЕ большей беды. У тебя есть вопросы. Задай их?
Взгляд Тео метнулся к Гленн, но в следующее мгновение юноша дёрнулся, словно вместо красивой женщины увидел там что-то другое, что-то очень страшное. Он всё ещё цеплялся за ручку двери, готовый в любом момент метнуться на улицу.
- Кто вы такие? Я уже слышал, что вы - монстры. Как я, - мелькнула гримаса боли. - Но кто вы? И почему хотите искать тех… - он сбился, явно не находя нужного слова, - призраков? С «Розы».
- Короче, расклад такой. Мы- небольшая семья. Родичи не по крови, но по породе и по взглядам на мир. Мы полагаем, что беспределить и устраивать то, что было на Розе- нельзя. Вообще нельзя. Не по понятиям, ни по человечьим, ни по монстрячьим. И мы хотим чтобы второй "Розы не было". Ты уточняй, если что, спрашивай ваще все, если я что то не скажу.
Очень медлненно, подчеркнуто не делая резких движений, цимисх села. Руки она демонстративно пристроила поверх колена, сплетая пальцы.
- Вас много? Таких? - Он всё ещё не смотрел на Гленн. И был испуган. - Я вам сказал всё, что знаю. Про символ.
Он замолчал. А потом коротко глянул на Якова и ещё сильней, так, что казалось - ещё мгновение, и оторвётся, вцепился в дверную ручку, словно боялся не удержать себя от чего-то.
- В целом достаточно много. Точного числа не скажу- не знаю сама. Но, почти в любом крупном городе есть поболее, чем пара штук.
Двигаться цимисх все еще не рисковала, как и менять темп речи или ее громкость. Ну, да, так с нервничающим животным себбя ведут, когда и спровоцировать не хотят, и взаимодействовать надо.
- Хорошо. Тогда давай перейдем к тому, что тебе надо непременно знать, чтоб не натворить фигни. Ты стал тем, кем стал недавно. Это имеет некоторые неудобства. Но, ты не хочешь быть опасен для других. Давай расскажу, как это сделать?
Итальянец не шевелился. Только ещё раз покосился на Якова, шумно втянув в себя воздух. И неопределённо мотнул головой.
- Что я буду должен за это? - Деловой тон словно помогал ему сосредоточиться, не впасть в панику снова. - Вы же не будете помогать просто так.
- Рассказать. Кого искал. И... съездить. К одним... вампирам. Рассказать про лайнер им.
- Сразу объясню, зачем ехать к кому то там. Монстрячья братия не монолитна. Тут, в этом городе, у руля те, которые предпочитают перед людьми не отсвечивать и сосуществовать тихо. И они тоже хотели бы надрать зад утыркам с Розы. Плюс, тебе будет безопаснее и полезнее знать их в лицо, а им знать тебя. И что ты не с теми ребятами.
На всякий случай решила уточнить цимисх расклад сил. Очень, очень сокращенно.
- Вроде как… полиция монстров? - Он скривился и - Гленн могла заметить, подобрался, как для прыжка. Или - резкого движения. - И… что они сделают с теми, с Розы? С теми, кто убивает людей?
Несмотря на движение, его голос звучал абсолютно ровно, спокойно; тоже было и с выражением лица.
- Вроде того.
Несколько туманно соглассилась цимисх, которой если честно, не хотелось вдаваться в детали сложной ( и ней самой не до конца местами понятной) камарильской иерархии.
- Сделают так, чтобы те утырки больше вообще ничего никому не сделали. Совсем никогда. В этом плане у монстров все на мой взгляд, получше, чем у лююдей работает.
- Ясно. Убивают тех, кто убивает людей. Разумно. - Он кивнул. А потом резко дёрнулся, как спущенная пружина, распахивая дверь и готовясь выпрыгнуть в пахнущую влагой и углём ночь.
- Нет. Здесь нельзя убивать. Вампиров. Закон
Ну конечно, быстро рвануть за пацаном цимисху помешало примрено все. Начиная от излишних надежд что все более-менее устаканилось, и заканчивая "позой миролюбия" которая не зря таковой является, ибо из нее в атаку выходить сложно.
- Да погоди ты, убегать! Договорились же что дослушаешь, ну! Тебе тут ничего не грозит, уйти успеешь еще, а так хоть чо к чему разберешься!
Со всей возможной пламенностью воззвала она, в который уж раз. И ведь в чем беда, хоть ты тресни, но простой цимисх вообще не понимала, что именно сейчас вспугнуло до того нормально беседующего пацана. С ее точки зрения все было нормально, но... Но это с ее точки зрения.
- Закон не даст. Убить тебя. Если останешься, - путано пояснила Алиса, поднявшись на ноги, - дай объясню! Как выжить.
- Здесь не убивают. Это мой дом, и ты меня еще не обидел, - проворчал Яков.
Все три голоса, переплётшиеся в один, подействовали. Уже выпрыгнув на подножку вагона, итальянец замер, о чём-то раздумывая. Потом он обернулся, шагнул назад, останавливаясь в проёме открытой двери, и проговорил, всё также не глядя ни на кого из присутствующих в вагоне.
- Мне нужно обратно в порт - надо найти кое-кого. Потом съезжу с вами к ночным полицейским, - он скривился на последнем слова и в воздухе повисло недосказанное «может быть».
- Спасибо, - Алиса, собравшись с духом, поднялась с пола, - возьмем машину. Чтоб успеть. А пока есть дела. Чуть-Чуть. Сейчас буду.
Она обогнула Тео и пропала в ночной тьме.
- Хорошо. Если надо- сходим. Но, сперва тебе надо поесть. Спокойно, не то, о чем ты подумал. Животные. Можно есть животных. Яков сотрудничает с фермерами, ничего такого.
О том, что у вампира возможна "веганская" диета Гленн прямо таки подчеркнуто упомянула.
- И, вовремя глушить голод-важно. Будешь голодным- может крышу сорвать. Лучше свинину и заранее.
Озвучила цимисх, следом обозначая просьбу дать мальчику покушать, а то реально кабы чего не.
- Пока Алиса не пришла, хочешь что то еще спросить?
Он всё ещё стоял на пороге. Решимость, давшая сил сорваться с места, попытаться сбежать, ослабевала под напором ужасов предшествующих ночей. И упоминания крови. И поднимало голову нежелание жить таким .
- Не знаю. Нет. Ваш черёд спрашивать?
- Ну, почему б нет, надумаешь- не стесняйся.
Цимисх надо сказать, тоже пребывала в сложных чувствах. С одной стороны- тыкать Тео в его недавнее прошлое было рисково- он начинал психовать и убегать (до чертиков успешно, надо отметить). Спрашивать про другое- было так а про что? И устанавливать хоть какой то контакт все же надо... В итоге она пошла долгим путем.
- Будем знакомиться по новой? Я- тутуочки за медика, если что. Ну там кость вправить, растяжение убрать, такое... В порт кстати зачем идем? Нет, дело совершенно твое, но так чтоб знать к чему готовиться...
При упоминании врачебного опыта Гленн глаза итальянца вспыхнули интересом.
- Человека одного найти, - после недолгого колебания проговорил он. - Я должен был с ним встретиться после того, как закончу на лайнере, но… circostanze. Всё это.
Тео помедлил ещё немного.
- Ему нужен врач. Сколько стоит ваша работа, синьора?
- А что на лайнере заканчивать собирался?
Этак опять же, между делом попыталась уточнить цимисх.
- Человека... Что именно с ним? Травму я лечить возмьусь, а вот там микроб какой по типу чумы уже не ко мне, но я знаю к кому сунуться.
Тео снова дёрнулся, готовый сбежать; мертвецы встали перед глазами, и вопросы рыжеволосой женщины - «не смотри, не смотри ей в лицо» - делали кошмары отчётливей. Но удержать себя в руках удалось, пусть и с трудом.
- Нужно было кое-что забрать, - уклончиво отозвался он. - А человек ранен, в него стреляли. Пули вытащили, но…
Он пожал плечами и повторил вопрос.
- Ваша работа. Чем я должен буду отплатить?
- Да. Это ко мне, это я могу. Чем платить зависит от того, что у тебя есть и что ты умеешь. Я не жадничаю, я не хочу ставить невыполнимой цены.
Очень так серьезно приознесла Гленн. Ну да, она действтительно не хотела промахнуться в вопросе цены (а что пацан способен сейчас на внятный торг и решительное наебалово не верила), а что он в целом способен дать не представляла. Предложение отработать за спасибо она в себе придавила, ибо опять таки, как ей казалось, оно будет смотреться подозрительно. Где то на этом этапе переговоров в помещение быда таки донесена емкость с кровью.
- Ешь. Это вопрос безопасности тебя и других.
Кивком она указала на стоящую тару с кровью. Невкусной, звериной кровью.
ео вздрогнул. Он смотрел, не отрываясь, на темную, уже почти остывшую кровь, и в его глазах голод мешался с ужасом и отвращением. Что-то проговорив на родном языке, глухо и сдавлено, он сжал кулаки и в пару резких шагов дошел до оставленной на столе крови. Протянул руку, но тут же отдёрнул её, вновь вздрогнув.
Но всё же Голод пересилил, а когда крови не осталось, Тео в ужасе глянул на опустевшую ёмкость и отшатнулся обратно к двери. Вскинутая к горлу ладонь дрожала.
- Это отвратительно. Так нельзя, - отвращение на его лице было неподдельным.
- Ну, не более отвратительно, чем бекон. Эта свинья пошла на стейки, так или иначе.
В некотором роде тон цимисха можно было считать примиряющим.
- Это не бекон. - пробормотал Тео, вытирая ладонью губы, хотя на них не осталось ни капли крови, и с отвращением посмотрел на свои пальцы. И с силой сжал ладонь, до побелевших костяшек.
- Об оплате, - проговорил он, концентрируясь на приземленных вопросах. - Я… черт. Это слово… Чернорабочий, да? Водить машину умею.
Пауза.
– Химию знаю.
- Ну, колбаса. В любом случае свинью забили, и она пошла на колбасу и бекон. Кому хуже что и эта ее часть пошла в дело, а не была просто слита?
Примирительный тон окрасился некими нотками философскости даже.
- Химия эт хорошо... Твоя химия - она про что?
Судя по лицу Тео, он не был согласен с простотой рассуждений Гленн. В глазах всё ещё были ужас и отвращение от того, что он только что сделал.
- Она про всякое, - уклончиво отозвался он. - Вам что нужно сделать?
В дверь вагона вежливо постучали. Антимо, переодевшийся и посвежевший, заглянул внутрь и аккуратно водворил вешалку на одежный крючок.
- Я не мешаю вашей беседе?
Он скользнул взглядом по опустевшему ведру.
- ...или вашей трапезе?
При виде Антимо Тео отступил на шаг вдоль стены, а на упоминание трепезы и вовсе передёрнулся.
Мертвецы тебя не отпустят. Они возвращаются. Снова и снова
- Про всякое это очень неконкретно.
Вполне натурально огорчилась цимисх. Некстати вот всплыло то, что у нее из образования неполная церковно-приходская.
- Поступим проще: помощь за помощь. Я помогаю тому, кто там у тебя. Ты в ответ помогаешь хорошим парням против плохих, то есть идешь с нами и отвечаешь на вопросы одного мужика.
Может быть сейчас цимисх и упускала химического журавля в небе, но... Но зато с шансами упрощала задачу, стоящую прямщас.
Не заметить отвращения на лице молодого человека было невозможно. Гленн, по всей видимости, успела достичь какой-то договорённости с нежданым гостем. То, как она отозвалась о шерифе, давало понять, что эту тему затрагивать пока не следует.
- Вам предстоит совершить для себя много открытий, Тео. Большая их часть окажутся неприятными.
- Мир вообще не самая приятная штука. Несправедливость, тирания, ложные лидеры, возводящие себя в ранг царьков! - Тео вскинул голову, яростно сверкнув глазами. Его голос стал громче, в нём прорезались по-настоящему эмоциональные нотки.
- Bugiardo bastardi, лишающие людей свободы и правящие ими с помощью страха, насилия и убийств. Sanguinoso reggimento. О да, большая часть открытий в мире несправедлива, - Тео ощерился и сжал кулаки, но удержал себя в руках.
- Несправедлива, - Алиса полностью согласилась с яростным спичем, - и мы не лучше. Как люди. Машина ждет. Поехали. Сначала к твоему... товарищу.
Антимо в первый раз посмотрел на гостя с неподдельным и живым интересом.
- А вы хотите стать поборником справедливости, Тео? Разбивателем оков, подарить миру украденный у богов огонь?
На Антимо резко перевели взгляд.
- Я и так… - он оборвал себя, качнул головой и развернулся к двери. - Нужно в порт.
Надо сказать, слова запуганного, доведенного до ручки, парня нашли в глубине души цимисха отклик. Она не понимала части слов, но чутье не обманешь, и оно говорило-да. Все так, может не по форме, не по факту, но по духу.
-Да. Идем в порт. И сделаем то, что должно.
Она кивнула Тео, акцентированно соглашаясь с ним. В принципе соглашаясь.
- Мир несправедлив, люди в нем бывают зверее зверя. Впрочем, монстр не обязан уподобляться человеку в этом.
- Если вы решите задержаться в наших краях подольше, вам может быть интересно повстречаться со... Владельцем этой железной дороги. Я не знаю, насколько он разделяет ваши взгляды, но у вас есть шанс понравиться друг другу.
Машина подъехала к самому вагону, чтобы вампирам не пришлось идти через весь вокзал. Задняя часть ее была полностью затемнена, поэтому необходимости прятать лица там, не было. Водителем выступал один из "мальчиков" Бьорна.
- Потом, - оборвала их малкавианка, - время!
Она дождалась, пока все загрузятся, и забилась в угол, пытаясь казаться спокойной.
@темы: Яков, Алиса, Депо, Гленн, 7 мая, 1927 год, Антимо, Тео
вторник, 02 августа 2016
Ночь, в которой Алиса приходит в себя где-то в темноте, среди крюков и цепей, а потом входит в Зиму
7 мая, Новый Орлеан, где-то в заливе
Как ни странно, но паники не было, несмотря на всю фиговость расклада. То ли вчера Алиса исчерпала запасы, то ли все было настолько плохо, что уже как бы и незачем, то ли переход из партера в действующие лица драмы с похищениями, пусть и не в лучшей роли, действовал благотворно, но Триумвират не спешил ударяться в ужас. Вместо этого он держал военный совет
А Алиса заодно, пользуясь моментом передышки, гоняла по жилам кровь, залечивая ожоги.
Толку ща с нас...
С этим уж не поспоришь. Придется ждать - ну зачем-то ж нас сюда засунули.
- Хотели бы убить - убили. Но надо есть_
Тесноватое помещение было оборудование только парой крюков и цепями, которыми была прикована Алиса. Было темно, пусто и слегка качало.
Качает.. Мы плывем, похоже, - Айрис поводит головой, - Куда бы?
А ты выйди и спроси.
- Тише - Алиса перебивает их, напрягая слух.
Машины не работали, так что если корабль и плыл, то по течению или под парусом. Где-то далеко слышались человеческие голоса.
Во всяком случае, они были не среди океана, удирая на всех парах. И это была не пещера.
Алиса медленно отвела руку и стукнула браслетом кандалов по стене камеры, проверяя по звуку, изчего та.
Металл. Толстый.
Металл - это плохо. Металл ломается хуже, чем дерево. Хотя и легче
Ждать надоело быстро. Тревога и совесть сгрызли ее, и терпения хватать перестало. Сцепив зубы, Алиса резко дернула цепи. Она тут, а там Алан пропал. Гленн и Антимо не пришли. И вообще неясно как быть. Цепи-то поддались, а вот с дверью вышло далеко не так хорошо...
Бронированная оказалась дверь. Толстая и насмешливо твердая. Настолько, что все тело отозвалось дикой болью.
Удар был болезненным и отозвался в теле так, что Алиса вскрикнула, сложившись прямо там у двери. А потом, закусив край высокого воротника, поднялась. И снова врезалась в преграду.
На второй раз дверь не просто поддалась. Она вылетела, впустив в помещение волну морозного воздуха, так непривычного в Новом Орлеане.
А когда дымка рассеялась, Алиса увидела лица. и руки. И тела. Переломанные некогда окровавленные трупы, которые смотрели на нее, открыв рты в беззвучном последнем крике.
- Твою мать, - она снова закусила воротник, пытаясь сдержаться. Слишком много смертей на ее совести. Она не хотела убивать. Наверно, они прибежали на грохот... и что стоило выждать?
Холод обвил ноги. Все было покрыто тончайшим налетом инея, который начал налипать и не мертвую кожу вампира.
Собраться. Где она? Что вокруг? Где еще люди? Алиса медленно, тщательными механически движениями намотала цепи на руки прямо поверх плаща, так, чтоб скинуть их быстро в случае чего. Затащила тела внутрь бывшей темницы. Подумала. И поставила дверь, прислонив к косяку. А потом осторожно двинулась вперед.
Тел было много. Десятки. Заиндевевших и неподвижных, их невозможно было даже изогнуть. Они смотрели. И дальше, дальше. Помещение было огромным.
Значит, их убила не дверь. Но кто или что? Малкавианка зябко охватила себя руками - не от холода, от нехорошего предчувствия. Но кто тогда болтал и почему они на грохот не пришли?
Тишина. Тишина стояла в ушах ватными пробками. И эта тишина была похожа на покой заснеженной равнины во время вьюги. Когда все, что ты можешь - это либо упрямо идти вперед, вытирая текущую из носа кровь, либо лечь в манящий сугроб и не думать больше ни о чем.
Полный пиздец, - Айрис выглядит почти испуганной и зябко ежится, - видать, так выглядит Зима
Зима не Зима, - Майк куда рассудительней и спокойней, - но шо-то их пришибло. И могет быть еще тут.
Если оно и было тут - то оно пока не показывалось. Только мертвецы, сваленные неаккуратными кучами, что-то беззвучно рассказывали равнодушному снегу.
Алиса опустилась у одного из трупов на колени и оглядела его с напряженным вниманием, особенно приглядываясь к шее. От чего он умер, хотелось бы ей знать - но крови на снегу вроде не было.
Нет, следов укусов не наблюдалось. На этом трупе. Этого явно застрелили. А вон того зарезали. Еще одному вырвали глотку. А на ком-то не было даже синяков.
- Страна мертвых. И я мертвая. Можно ли пить мертвую кровь? - собственный голос в вязкой тишине казался странным, но она встала на ноги и упрямо зашагала дальше и вперед, обходя трупы и придерживая крюки.
Наверное, можно... Корабль мертвых принял ее как свою. Крюки оттягивали обгорелые до костей руки женщины. И каждый умерший человек рассказывал ей о своей судьбе. Кого-то зарезали. Кого-то забили в толпе. Кто-то погиб от разрыва сердца и страха. Младенец погиб, едва выкинутый из утробы - просто от голода. Женщина, связанная с ним пуповиной - от потери крови. Несколько откровенно разорванных тел. Нетронутые гниением, они ждали своего часа.
Но помещение подошло к концу. И там тоже была дверь.
Не смотреть. Не слушать. Только не смотреть им в лица. Ни за что. Она слишком боялась увидеть среди пассажиров этого жуткого корабля двоих. Рыжего и светловолосого. И к двери Алиса буквально подлетела, врезаясь в нее с силой.
Почему-то топот явно бегущих убивать ее окончательно был воспринят почти с радостью. Стрельба, бандиты, Шабаш - все лучше мертвого безмолвия и тел. Алиса метнулась в сторону и затаилась за грудой тел.
В помещение никто не зашел. Топот затих, сменившись тишиной. И пронзительным человеческим криком.
Крик подбросил ее в воздух, и Алиса поспешила туда, перехватывая цем за крюки, чтоб бежать было удобнее.
Кажется, это было зря. По крайней мере, при виде нее, один их здоровых мужиков упал в обморок, а двое в панике побежали по коридору. Все трое были одеты в форму полицейских.
Тео услышал за спиной не только голоса и топот тех, кого он только что разозлил, но крик. Пронзительный, душевынимающий крик откуда-то снизу. Оттуда, где были мертвецы.
Он резко остановился, наплевав на то, что полицейские могли его догнать. Там - внизу, кто-то был. Кто-то, кого не должно было там быть. Резко развернувшись, Тео рванул обратно к полицейским, стараясь проскочить мимо - туда, к лестницам, ведущим вниз.
Проскочил с трудом - исключительно за счет того, что копы сами растерялись. И на середине пути вниз встретился с бегущей в панике парочкой других копов. В их глазах не было ни следа разума.
Тео шарахнулся к стене, пропуская их… и медля на пару мгновений, собираясь с силами и храбростью. Там внизу был кто-то, кому было очень страшно; кажется, по крику - гораздо страшнее, чем ему всё это время.
Он заставил себя оторваться от стены и кинулся дальше, перепрыгивая через ступеньки.
Дверь в морозильный отсек была открыта настежь. И рядом с телом полицейского стояла хрупкая фигура, закутанная в плащ. На руках у нее были цепи с внушительного размера крюками.
Напротив Алисы застыл, как вкопанный, молодой человек парой лет старше её, русоволосый и взъерошенный, в грязной одежде, словно украденной с портовой помойки.
Он глядел то на неё, то на тело у её ног, и медленно пятился. Оружия у него не было, а ужас на лице был неподдельным.
Как-то это было странно. Вообще-то Триумвират не привык, чтобы от него бегали в ужасе и панике, и Алиса застыла ненадолго сама, глядя в ответ из-под низко надвинутого капюшона и пытаясь осознать, чем она так пугает-то.
А ты представь, как выглядишь! - Айрис подавила смешок, - Да от тебя фоморы разбегутся!
- Он... он жив, - осторожно добавила Алиса, пытаясь неловким движением поправить сползший капюшон, - я... просто выбираюсь отсюда.
Она развела руками, пытаясь изобразить максимальную безобидность и миролюбивость.
Но жест не помог. И даже поправленный капюшон не смог скрыть обгорелого лица - или же человек успел рассмотреть его ещё раньше.
Приглушено взвыв, Тео шарахнулся назад, к стене, прижавшись к ней спиной; ноги были как ватные. Он смотрел на Алису с ещё большим ужасом, но не убегал - видимо, из-за лежащего у её ног полицейского.
- Я не убивала его, - Алиса перешагнула тело бессознательного полицейского и прищурила уцелевший глаз, внимательно разглядывая Тео, - и тебя не убью. Незачем.
Обгоревшее чудовище с детским голосом говорило правду . И было чем-то встревоженно. Беспокоилось за кого-то, словно было живым человеком.
Или оно и было...?
Тео усилием воли заставил себя отлепиться от стены, но шаг назад всё-таки сделал, отступая от Алисы.
- Вам... - хрипло проговорил он, - нужно уйти. Тут полиция. Много. Напугаете ещё кого-нибудь.
Надо было отдать должное - незнакомец собрался с силами и даже заговорил. Это.. это было смело.
- Где я? - задала она самый логичный вопрос, - Тут были... двое? Рыжий. В очках. И высокий. Блондин.
Человек озадаченно заморгал.
- На лайнере. "Rosa dei"... м-мм, "Роза ветров". В Новом Орлеане, - на всякий случай уточнил он. И качнул головой. - Нет. Не было. По крайней мере, не когда я...
Он осёкся и настороженно уставился на Алису. И ещё немного попятился.
- Хорошо, - в тихом сорванном голосе слышалось неимоверное облегчение, - Орлеан. Они пока не мертвы. Когда ты что?
За спиной Алисы послышался легкий треск и шелест. Что-то звонко рухнуло и посыпалось. А на краю слуха отчетливо послышался звук полицейской сирены.
- Ничего, - резко ответил человек, с ужасом уставившись на тёмный проём морозильной камеры за спиной Алисы. - Нужно уходить. Тут не безопасно.
Он отступил на пару шагов, явно опасаясь поворачиваться к обгорелому телу спиной.
- Ты знаешь, где выход? - все происходящее было решительно непонятно. Про корабль она слышала, но кто притащил ее и бросил там и зачем? И что вообще происходи?
- Знаю.
Он явно, пусть и с трудом, но переборол свой страх и всё-таки пошёл вперёд, ведя Алису по коридорам к выходу на ближайшую открытую палубу.
Первое, что можно было увидеть с той палубы - это ветвистую молнию, упавшую прямо в воду. А второе - перемигивающиеся огни полицейского катера. За которым темными тенями виднелось еще несколько кораблей, но уже из тех, что выходят в море, чтобы убивать.
Да что тут происходит?! Алиса перевесилась через борт и попыталась прикинуть, где тут берег и как отсюда выбираться.
- Кто еще тут есть?
Берег терялся в темноте, до него было не меньше полутора километров.
- Полиция, мертвецы и призраки, - юноша хмуро смотрел туда, где сверкали молнии. - Не знаю. Может ещё кто-нибудь.
Он отошёл от Алисы, проходясь по палубе и заглядывая за ящики, словно надеялся там что-то найти.
Мелькнула безумная идея нырнуть, дать себе утонуть и потом добраться по дну. Вампирам дышать не нужно, а под водой всяко безопаснее, чем над ней. Но парня тоже не стоило тут оставлять.
- Шлюпок нет? Плохо.
Шлюпок не было. Какие-то ящики, снасти, железо...
- Если бы они и были… - юноша подобрал с палубы какую-то железку, повертел в руках, - то сейчас это опасно. Один di colpo di fulmine… проклятие, как это, когда гроза? Удар электричества, вот. На воду сейчас нельзя спускаться. И полиция заметит, стрелять начнёт.
На последних словах он как-то болезненно дёрнулся и поморщился.
- Приплывут сюда... -Алиса подняла руку, на которой болтался крюк, и перехватила его поудобнее. Если она и правда выглядит так страшно, то почему бы этим не воспользоваться? - Дай знать. Если кто-то полезет к кораблю.
- Они сразу начнут стрелять, - Тео хмуро смотрел в сторону патрульных катеров. - И не из оружия в руках. А из того, что на борту.
А в нескольких километрах от лайнера разворачивалась еще пара кораблей. уже куда больших размеров.
- И так будут стрелять тоже.
Тео нервно взъерошил волосы на затылке, пытаясь понять, что же произошло, раз вызвали столько военных. Потом он покосился на закутанное в плащ чудовище.
- Что вы сделали?
Алиса пожала плечами. Цепи звякнули.
- Я - ничего.
- Вечером тут не было военных. Кажется.
Он держался от Алисы подальше; вид обгоревшего лица, пусть и спрятанного под капюшоном, всё ещё пугал.
- Корабль только нашли. Кажется, - она оглянулась. Вид кораблей ей не нравился, совсем.
Алисе ничего не ответили. Выронив из руки найденную до этого железку, Тео сполз на палубу между каких-то двух ящиков, забившись в щель между ними, и обхватил голову руками, что-то сдавленно и панически забормотав на незнакомом Алисе языке.
Не паниковать. Давай-ка решать проблемы как вчера, пошагово. Сначала - успокоить Тео. А потом думать как выбираться. На крайний случай есть ящики..
- Эй, - Алиса опустилась осторожно на пол напротив, - Слушай. Мы выберемся. Бывало хуже. Очень хуже. Давай. Мне нужна помощь. Тут много дел, чтобы спастись. Соберись с духом. Ты много знаешь. Сможешь много рассказать. Чтобы мы выбрались.
Алису услышали. Тео перестал подвывать и замер - плечи больше не тряслись.
- Тут есть ящики. Контейнеры. Есть… есть, где спрятаться, много маленьких помещений, - он говорил тихо, не поднимая головы. - Я могу что-нибудь взорвать. Это отвлечёт военных. Не знаю.
Судя по крикам, военные и сами были не против что-нибудь взорвать.
- Надо уходить. Отсюда. Ты тут один из живых?
Контейнеры. Ящики! Деревянный ящик может плавать и не проводит ток!
Тео рассмеялся - сдавленно и как-то нервно.
- Живой? Не знаю. Я просто искал кое-кого тут… не нашёл.
Алиса задумалась. Намотала на руку цепь и встала - решительным, хоть и неловким движением.
- Иди за копом. Который упал. Я поищу контейнер. Будем вплавь.
Тео глянул на неё исподлобья.
- Нужно скинуть что-то с другого борта - это отвлечёт полицию и военных от контейнера.
Он поднялся на ноги, нервно передёрнул плечами и скрылся в коридоре, откуда они пришли до этого.
Интересно, видать ли их с палубы? Алиса пожала плечами и пошла вдоль ящиков, разыскивая тот из них, что мог бы пригодиться в качестве плавсредства.
В борт ударил первый тяжелый залп, заставивший раненый лайнер содрогнуться. палуба же находилась намного выше борта торпедоносца.
Тео, взъерошенный и какой-то слишком напряжённый, вернулся быстро. Он протиснулся на палубу, затащив следом бессознательного полицейского.
- Он скоро тонуть начнёт - ещё пара залпов, и всё…
- Это хорошо, - нелогично ответила Алиса, толкая к краю борта контейнер, - грузи сюда. Будет неразбериха
Безвольное тело полицейского Тео затащил в контейнер, чуть поморщившись, словно резкие движения были ему не слишком приятны. И помедлил, с сомнением глядя на тесное пространство между четырёх стенок.
- Нам нужно что-то, чем можно будет двигаться. Pagaia… - он снова поморщился и изобразил рукам жест, словно грёб чем-то. - Не знаю, как это по-английски.
- Весло. Вон тот ящик толкни мне.
- Вес-ло. Ага.
Тео упёрся руками в указанный Алисой ящик и подпихнул его к ней.
- Контейнер закрыть надо до того, как толкнём его. Надо как-то… - он замолчал, явно раздумывая над техническим способом сделать это.
Еще один тяжелый удар.
- Крышка есть? - Алиса взялась за ящик и дернула доски. Те поддались, точно и не были прибиты гвозями, - держи. Грести будешь.
Прочие доски легли на пол, как хлпикая, но защита от тока.
Тео бросил ещё один панический взгляд на тускло светящиеся в ночи патрульные катера.
- Быстрей, - он снова начинал нервничать, судорожно сжимая в пальцах края досок. Потом завертел головой по сторонам, словно боялся, что на палубе может оказаться ещё кто-то.
Разве что призраки, желающие потанцевать на содрогающемся в агонии судне.
- Толкай! - Алиса поднажала, толкая контейнер вперед. Еще пара залпов и кораблю конец.
Человек послушно упёрся плечом в стенку контейнера, помогая протолкнуть его к борту.
Корабль начал тонуть по скрежет и вой разрывающегося металла. Внизу, с технических палуб, послышались пока еще небольшие взрывы.
- Лезь! - велела Алиса, подтаскивая крышку к контейнеру. Теперь тот стоял на самом краю и нужен был только толчок... или хорошая встряска, чтобы импровизированная шлюпка ухнула вниз.
7 мая, Новый Орлеан, где-то в заливе
Как ни странно, но паники не было, несмотря на всю фиговость расклада. То ли вчера Алиса исчерпала запасы, то ли все было настолько плохо, что уже как бы и незачем, то ли переход из партера в действующие лица драмы с похищениями, пусть и не в лучшей роли, действовал благотворно, но Триумвират не спешил ударяться в ужас. Вместо этого он держал военный совет
А Алиса заодно, пользуясь моментом передышки, гоняла по жилам кровь, залечивая ожоги.
Толку ща с нас...
С этим уж не поспоришь. Придется ждать - ну зачем-то ж нас сюда засунули.
- Хотели бы убить - убили. Но надо есть_
Тесноватое помещение было оборудование только парой крюков и цепями, которыми была прикована Алиса. Было темно, пусто и слегка качало.
Качает.. Мы плывем, похоже, - Айрис поводит головой, - Куда бы?
А ты выйди и спроси.
- Тише - Алиса перебивает их, напрягая слух.
Машины не работали, так что если корабль и плыл, то по течению или под парусом. Где-то далеко слышались человеческие голоса.
Во всяком случае, они были не среди океана, удирая на всех парах. И это была не пещера.
Алиса медленно отвела руку и стукнула браслетом кандалов по стене камеры, проверяя по звуку, изчего та.
Металл. Толстый.
Металл - это плохо. Металл ломается хуже, чем дерево. Хотя и легче
Ждать надоело быстро. Тревога и совесть сгрызли ее, и терпения хватать перестало. Сцепив зубы, Алиса резко дернула цепи. Она тут, а там Алан пропал. Гленн и Антимо не пришли. И вообще неясно как быть. Цепи-то поддались, а вот с дверью вышло далеко не так хорошо...
Бронированная оказалась дверь. Толстая и насмешливо твердая. Настолько, что все тело отозвалось дикой болью.
Удар был болезненным и отозвался в теле так, что Алиса вскрикнула, сложившись прямо там у двери. А потом, закусив край высокого воротника, поднялась. И снова врезалась в преграду.
На второй раз дверь не просто поддалась. Она вылетела, впустив в помещение волну морозного воздуха, так непривычного в Новом Орлеане.
А когда дымка рассеялась, Алиса увидела лица. и руки. И тела. Переломанные некогда окровавленные трупы, которые смотрели на нее, открыв рты в беззвучном последнем крике.
- Твою мать, - она снова закусила воротник, пытаясь сдержаться. Слишком много смертей на ее совести. Она не хотела убивать. Наверно, они прибежали на грохот... и что стоило выждать?
Холод обвил ноги. Все было покрыто тончайшим налетом инея, который начал налипать и не мертвую кожу вампира.
Собраться. Где она? Что вокруг? Где еще люди? Алиса медленно, тщательными механически движениями намотала цепи на руки прямо поверх плаща, так, чтоб скинуть их быстро в случае чего. Затащила тела внутрь бывшей темницы. Подумала. И поставила дверь, прислонив к косяку. А потом осторожно двинулась вперед.
Тел было много. Десятки. Заиндевевших и неподвижных, их невозможно было даже изогнуть. Они смотрели. И дальше, дальше. Помещение было огромным.
Значит, их убила не дверь. Но кто или что? Малкавианка зябко охватила себя руками - не от холода, от нехорошего предчувствия. Но кто тогда болтал и почему они на грохот не пришли?
Тишина. Тишина стояла в ушах ватными пробками. И эта тишина была похожа на покой заснеженной равнины во время вьюги. Когда все, что ты можешь - это либо упрямо идти вперед, вытирая текущую из носа кровь, либо лечь в манящий сугроб и не думать больше ни о чем.
Полный пиздец, - Айрис выглядит почти испуганной и зябко ежится, - видать, так выглядит Зима
Зима не Зима, - Майк куда рассудительней и спокойней, - но шо-то их пришибло. И могет быть еще тут.
Если оно и было тут - то оно пока не показывалось. Только мертвецы, сваленные неаккуратными кучами, что-то беззвучно рассказывали равнодушному снегу.
Алиса опустилась у одного из трупов на колени и оглядела его с напряженным вниманием, особенно приглядываясь к шее. От чего он умер, хотелось бы ей знать - но крови на снегу вроде не было.
Нет, следов укусов не наблюдалось. На этом трупе. Этого явно застрелили. А вон того зарезали. Еще одному вырвали глотку. А на ком-то не было даже синяков.
- Страна мертвых. И я мертвая. Можно ли пить мертвую кровь? - собственный голос в вязкой тишине казался странным, но она встала на ноги и упрямо зашагала дальше и вперед, обходя трупы и придерживая крюки.
Наверное, можно... Корабль мертвых принял ее как свою. Крюки оттягивали обгорелые до костей руки женщины. И каждый умерший человек рассказывал ей о своей судьбе. Кого-то зарезали. Кого-то забили в толпе. Кто-то погиб от разрыва сердца и страха. Младенец погиб, едва выкинутый из утробы - просто от голода. Женщина, связанная с ним пуповиной - от потери крови. Несколько откровенно разорванных тел. Нетронутые гниением, они ждали своего часа.
Но помещение подошло к концу. И там тоже была дверь.
Не смотреть. Не слушать. Только не смотреть им в лица. Ни за что. Она слишком боялась увидеть среди пассажиров этого жуткого корабля двоих. Рыжего и светловолосого. И к двери Алиса буквально подлетела, врезаясь в нее с силой.
Почему-то топот явно бегущих убивать ее окончательно был воспринят почти с радостью. Стрельба, бандиты, Шабаш - все лучше мертвого безмолвия и тел. Алиса метнулась в сторону и затаилась за грудой тел.
В помещение никто не зашел. Топот затих, сменившись тишиной. И пронзительным человеческим криком.
Крик подбросил ее в воздух, и Алиса поспешила туда, перехватывая цем за крюки, чтоб бежать было удобнее.
Кажется, это было зря. По крайней мере, при виде нее, один их здоровых мужиков упал в обморок, а двое в панике побежали по коридору. Все трое были одеты в форму полицейских.
Тео услышал за спиной не только голоса и топот тех, кого он только что разозлил, но крик. Пронзительный, душевынимающий крик откуда-то снизу. Оттуда, где были мертвецы.
Он резко остановился, наплевав на то, что полицейские могли его догнать. Там - внизу, кто-то был. Кто-то, кого не должно было там быть. Резко развернувшись, Тео рванул обратно к полицейским, стараясь проскочить мимо - туда, к лестницам, ведущим вниз.
Проскочил с трудом - исключительно за счет того, что копы сами растерялись. И на середине пути вниз встретился с бегущей в панике парочкой других копов. В их глазах не было ни следа разума.
Тео шарахнулся к стене, пропуская их… и медля на пару мгновений, собираясь с силами и храбростью. Там внизу был кто-то, кому было очень страшно; кажется, по крику - гораздо страшнее, чем ему всё это время.
Он заставил себя оторваться от стены и кинулся дальше, перепрыгивая через ступеньки.
Дверь в морозильный отсек была открыта настежь. И рядом с телом полицейского стояла хрупкая фигура, закутанная в плащ. На руках у нее были цепи с внушительного размера крюками.
Напротив Алисы застыл, как вкопанный, молодой человек парой лет старше её, русоволосый и взъерошенный, в грязной одежде, словно украденной с портовой помойки.
Он глядел то на неё, то на тело у её ног, и медленно пятился. Оружия у него не было, а ужас на лице был неподдельным.
Как-то это было странно. Вообще-то Триумвират не привык, чтобы от него бегали в ужасе и панике, и Алиса застыла ненадолго сама, глядя в ответ из-под низко надвинутого капюшона и пытаясь осознать, чем она так пугает-то.
А ты представь, как выглядишь! - Айрис подавила смешок, - Да от тебя фоморы разбегутся!
- Он... он жив, - осторожно добавила Алиса, пытаясь неловким движением поправить сползший капюшон, - я... просто выбираюсь отсюда.
Она развела руками, пытаясь изобразить максимальную безобидность и миролюбивость.
Но жест не помог. И даже поправленный капюшон не смог скрыть обгорелого лица - или же человек успел рассмотреть его ещё раньше.
Приглушено взвыв, Тео шарахнулся назад, к стене, прижавшись к ней спиной; ноги были как ватные. Он смотрел на Алису с ещё большим ужасом, но не убегал - видимо, из-за лежащего у её ног полицейского.
- Я не убивала его, - Алиса перешагнула тело бессознательного полицейского и прищурила уцелевший глаз, внимательно разглядывая Тео, - и тебя не убью. Незачем.
Обгоревшее чудовище с детским голосом говорило правду . И было чем-то встревоженно. Беспокоилось за кого-то, словно было живым человеком.
Или оно и было...?
Тео усилием воли заставил себя отлепиться от стены, но шаг назад всё-таки сделал, отступая от Алисы.
- Вам... - хрипло проговорил он, - нужно уйти. Тут полиция. Много. Напугаете ещё кого-нибудь.
Надо было отдать должное - незнакомец собрался с силами и даже заговорил. Это.. это было смело.
- Где я? - задала она самый логичный вопрос, - Тут были... двое? Рыжий. В очках. И высокий. Блондин.
Человек озадаченно заморгал.
- На лайнере. "Rosa dei"... м-мм, "Роза ветров". В Новом Орлеане, - на всякий случай уточнил он. И качнул головой. - Нет. Не было. По крайней мере, не когда я...
Он осёкся и настороженно уставился на Алису. И ещё немного попятился.
- Хорошо, - в тихом сорванном голосе слышалось неимоверное облегчение, - Орлеан. Они пока не мертвы. Когда ты что?
За спиной Алисы послышался легкий треск и шелест. Что-то звонко рухнуло и посыпалось. А на краю слуха отчетливо послышался звук полицейской сирены.
- Ничего, - резко ответил человек, с ужасом уставившись на тёмный проём морозильной камеры за спиной Алисы. - Нужно уходить. Тут не безопасно.
Он отступил на пару шагов, явно опасаясь поворачиваться к обгорелому телу спиной.
- Ты знаешь, где выход? - все происходящее было решительно непонятно. Про корабль она слышала, но кто притащил ее и бросил там и зачем? И что вообще происходи?
- Знаю.
Он явно, пусть и с трудом, но переборол свой страх и всё-таки пошёл вперёд, ведя Алису по коридорам к выходу на ближайшую открытую палубу.
Первое, что можно было увидеть с той палубы - это ветвистую молнию, упавшую прямо в воду. А второе - перемигивающиеся огни полицейского катера. За которым темными тенями виднелось еще несколько кораблей, но уже из тех, что выходят в море, чтобы убивать.
Да что тут происходит?! Алиса перевесилась через борт и попыталась прикинуть, где тут берег и как отсюда выбираться.
- Кто еще тут есть?
Берег терялся в темноте, до него было не меньше полутора километров.
- Полиция, мертвецы и призраки, - юноша хмуро смотрел туда, где сверкали молнии. - Не знаю. Может ещё кто-нибудь.
Он отошёл от Алисы, проходясь по палубе и заглядывая за ящики, словно надеялся там что-то найти.
Мелькнула безумная идея нырнуть, дать себе утонуть и потом добраться по дну. Вампирам дышать не нужно, а под водой всяко безопаснее, чем над ней. Но парня тоже не стоило тут оставлять.
- Шлюпок нет? Плохо.
Шлюпок не было. Какие-то ящики, снасти, железо...
- Если бы они и были… - юноша подобрал с палубы какую-то железку, повертел в руках, - то сейчас это опасно. Один di colpo di fulmine… проклятие, как это, когда гроза? Удар электричества, вот. На воду сейчас нельзя спускаться. И полиция заметит, стрелять начнёт.
На последних словах он как-то болезненно дёрнулся и поморщился.
- Приплывут сюда... -Алиса подняла руку, на которой болтался крюк, и перехватила его поудобнее. Если она и правда выглядит так страшно, то почему бы этим не воспользоваться? - Дай знать. Если кто-то полезет к кораблю.
- Они сразу начнут стрелять, - Тео хмуро смотрел в сторону патрульных катеров. - И не из оружия в руках. А из того, что на борту.
А в нескольких километрах от лайнера разворачивалась еще пара кораблей. уже куда больших размеров.
- И так будут стрелять тоже.
Тео нервно взъерошил волосы на затылке, пытаясь понять, что же произошло, раз вызвали столько военных. Потом он покосился на закутанное в плащ чудовище.
- Что вы сделали?
Алиса пожала плечами. Цепи звякнули.
- Я - ничего.
- Вечером тут не было военных. Кажется.
Он держался от Алисы подальше; вид обгоревшего лица, пусть и спрятанного под капюшоном, всё ещё пугал.
- Корабль только нашли. Кажется, - она оглянулась. Вид кораблей ей не нравился, совсем.
Алисе ничего не ответили. Выронив из руки найденную до этого железку, Тео сполз на палубу между каких-то двух ящиков, забившись в щель между ними, и обхватил голову руками, что-то сдавленно и панически забормотав на незнакомом Алисе языке.
Не паниковать. Давай-ка решать проблемы как вчера, пошагово. Сначала - успокоить Тео. А потом думать как выбираться. На крайний случай есть ящики..
- Эй, - Алиса опустилась осторожно на пол напротив, - Слушай. Мы выберемся. Бывало хуже. Очень хуже. Давай. Мне нужна помощь. Тут много дел, чтобы спастись. Соберись с духом. Ты много знаешь. Сможешь много рассказать. Чтобы мы выбрались.
Алису услышали. Тео перестал подвывать и замер - плечи больше не тряслись.
- Тут есть ящики. Контейнеры. Есть… есть, где спрятаться, много маленьких помещений, - он говорил тихо, не поднимая головы. - Я могу что-нибудь взорвать. Это отвлечёт военных. Не знаю.
Судя по крикам, военные и сами были не против что-нибудь взорвать.
- Надо уходить. Отсюда. Ты тут один из живых?
Контейнеры. Ящики! Деревянный ящик может плавать и не проводит ток!
Тео рассмеялся - сдавленно и как-то нервно.
- Живой? Не знаю. Я просто искал кое-кого тут… не нашёл.
Алиса задумалась. Намотала на руку цепь и встала - решительным, хоть и неловким движением.
- Иди за копом. Который упал. Я поищу контейнер. Будем вплавь.
Тео глянул на неё исподлобья.
- Нужно скинуть что-то с другого борта - это отвлечёт полицию и военных от контейнера.
Он поднялся на ноги, нервно передёрнул плечами и скрылся в коридоре, откуда они пришли до этого.
Интересно, видать ли их с палубы? Алиса пожала плечами и пошла вдоль ящиков, разыскивая тот из них, что мог бы пригодиться в качестве плавсредства.
В борт ударил первый тяжелый залп, заставивший раненый лайнер содрогнуться. палуба же находилась намного выше борта торпедоносца.
Тео, взъерошенный и какой-то слишком напряжённый, вернулся быстро. Он протиснулся на палубу, затащив следом бессознательного полицейского.
- Он скоро тонуть начнёт - ещё пара залпов, и всё…
- Это хорошо, - нелогично ответила Алиса, толкая к краю борта контейнер, - грузи сюда. Будет неразбериха
Безвольное тело полицейского Тео затащил в контейнер, чуть поморщившись, словно резкие движения были ему не слишком приятны. И помедлил, с сомнением глядя на тесное пространство между четырёх стенок.
- Нам нужно что-то, чем можно будет двигаться. Pagaia… - он снова поморщился и изобразил рукам жест, словно грёб чем-то. - Не знаю, как это по-английски.
- Весло. Вон тот ящик толкни мне.
- Вес-ло. Ага.
Тео упёрся руками в указанный Алисой ящик и подпихнул его к ней.
- Контейнер закрыть надо до того, как толкнём его. Надо как-то… - он замолчал, явно раздумывая над техническим способом сделать это.
Еще один тяжелый удар.
- Крышка есть? - Алиса взялась за ящик и дернула доски. Те поддались, точно и не были прибиты гвозями, - держи. Грести будешь.
Прочие доски легли на пол, как хлпикая, но защита от тока.
Тео бросил ещё один панический взгляд на тускло светящиеся в ночи патрульные катера.
- Быстрей, - он снова начинал нервничать, судорожно сжимая в пальцах края досок. Потом завертел головой по сторонам, словно боялся, что на палубе может оказаться ещё кто-то.
Разве что призраки, желающие потанцевать на содрогающемся в агонии судне.
- Толкай! - Алиса поднажала, толкая контейнер вперед. Еще пара залпов и кораблю конец.
Человек послушно упёрся плечом в стенку контейнера, помогая протолкнуть его к борту.
Корабль начал тонуть по скрежет и вой разрывающегося металла. Внизу, с технических палуб, послышались пока еще небольшие взрывы.
- Лезь! - велела Алиса, подтаскивая крышку к контейнеру. Теперь тот стоял на самом краю и нужен был только толчок... или хорошая встряска, чтобы импровизированная шлюпка ухнула вниз.
Ночь, в которой Гленн и Антимо совершают разведывательный рейд на покинутое всеми (но не полицией) судно и делают пару весьма неприятных открытий
7 мая, Новый Орлеан, где-то в заливе
Антимо переговорил о чем-то с одним из своих шоферов, доверительным жестом приобнял его за плечи и посмеялся о чем-то вместе с другим. Через четверть часа все трое сидели в автомобиле, дожидаясь прибытия королевы вечера.
И через несколько минут ожидания королева таки прибыла. Оставлять депо конечно было как то волнительно, но Гленн рассудила так: два не битых, физически здоровых вампира как-нибудь продержатся. А вот Антимо с его бешенными ожогами-это хрустальная ваза. Может и не справиться если что. Упакована цимисх была что называется, на войну. То есть никаких каблуков, никаких блестяшек. И да, платье, ибо не длинная драпировка всяко ловчей, и попортить не жалко.
- Ну, сраные саксонцы, пизда вам!
Жизнерадостно и зло усмехнулась она, ободряюще подмигивая Антимо.
- План есть?
- Вы неподражаемо прекрасны, bella donna, - восхитился итальянец, подавая знак трогать машину. - Да, план у меня есть. Он незамысловат, но тем и хорош. Мы незаметно причаливаем к борту лайнера, забираемся на борт и осматриваем его в поисках улик. Сейчас там не должно быть никого, поэтому если нам кто-то встречается, мы укладываем его рядом со всем остальным грузом и через час отбываем обратно, даст Пресвятая дева, оставшись незамеченными.
Антимо сделался тоньше, моложе, потерял двойной подбородок. Сияющие в свете проносящихся мимо окон уличных фонарей белые перчатки превратились в серые, костюм изменил крой и стал незапоминающимся и скромным.
- Если у вас есть возражения, подумайте о них, пока я буду искать для нас лодку. Высказать их потом будет затруднительно.
Машина затормозила где-то среди складов. Обронив еще пару фраз на родном языке своим сопровождающим, Антимо отправился на поиски негра-сторожа, который согласился бы дать подвыпившему гуляке искомое напрокат в обмен на хрустящую купюру или, может быть, две.
Похудевший и преобразившийся Пончик был удостоен... Взгляда. Такого, каким кобыла на жеребца. Ну да, мелкий, ну грива-хвост не то чтоб пышные, но все-таки, все-таки...
- Ой, да бросьте! Ну тоже мне...
Польщенно и неубедительно засмущалась цимисх, но усилием воли отвлекаться на постороннее не стала. Хотя, Тварь помнила, как хорошо добивает добычу этот вот, с виду неказистый. Помнила и была довольна тем, что видела.
- Главное, чтоб там случайно не шарились гончаки Шерифа.
Высказала она мысль. В остальном пока Антимо была предоставлена возможность "гулять барышню". Ну или вести охоту, тут как поглядеть. В общем, она была готова. Плыть, лезть, и так далее.
Доплыть до лайнера удалось прям-таки незаметно. Прям-таки ювелирно. А вот дальше начались сложности, ибо борт у корабля был высоким, а мест, чтобы взобраться, не так уж много.
Дворецкий повел рукой, и на лодку опустилась душная гнетущая тишина, плотная, как ватное одеяло. Вторым жестом он показал на веревочный трап на палубе.
Гленн кивнула, мол поняла, ага. идем по тихому. И давольно ловко принялась взбираться на верх. Попутно надеясь, что не влетит сейчас ни во что непредвиденное типа ба-альшущей засады. И на борт конечно, она старалась подниматься " в секретности" и не отсвечивая. Вроде бы, все прошло тихо, так что лишний разз воровато оглядевшись, она спихнула Антимо запрошенный им веревочный трап.
Приказав сопровождающим держаться рядом и не отставать, тот поднялся - медленно и с заметным трудом, но оказавшись на палубе, почти сразу метнулся к Гленн и занял место рядом с ней в импровизированном укрытии из поставленных друг на друга дощатых ящиков.
Очень вовремя. Ибо незамеченный ими патруль как раз прошел мимо. Патруль состоял из трех мрачных копов, которым явно не хотелось тут быть.
А на горизонте наливалась тьмой гроза.
Гленн непременно перевела бы дух, если бы рази скрытности в целом не прекратила дышать вообще. А так- только глаза округлила, как сова, которую внезапно жахнули по башке поленом. Но, в любом случае, патруль прошел мимо, и надо было продолжать проникать внутрь судна. Пока удача еще на их стороне.
Антимо нахмурился и показал пальцем куда-то вниз. Где-то там находился трюм с мертвецами, машинное отделение, каюты третьего класса и то, зачем они сюда пришли. Первая попавшаяся дверь, ведущая в неосвещенный проход, распахнулась и снова захлопнулась. Чрево лайнера должно было находиться где-то там.
А вот потом удача отвернулась. Пришлось изрядно поплутать по коридорам где-то в районе машинного отделения, как из носа судна раздался сначала глухой удар, потом, через несколько минут, другой, погромче, и пронзительный полный ужаса человеческий вопль.
Щелкнув пальцами, чтобы привлечь внимание спутников, дворецкий приказал своим "шоферам" следовать впереди - и устремился за ними в сторону шума со всей доступной ему сейчас поспешностью, кривясь от боли и стараясь не отставать.
Цимисх поморщилась, сделала извиняющееся лицо, и... И Антимо был слишком медленным. Потому Гленн вспомнила былое, смертную еще жизнь, чуть присела и... И неизящно, но практично вскинула Антимо на плечо. Так, как перетаскивают полутуши от телеги до разделочного подвеса. И далее движение пошло бойчее, потому как надо сказать. горелый вампир весил меньше, чем положено человеку его габаритов.
По ногам полоснуло холодом. Да, морозильник они нашли. Рядом с ним лежал, закатив глаза, полицейский. Дверь в морозильник была попросту выбита. И выбита изнутри, а дальше...
Тела, закоченевшие в неестественных позах, валялись безобразными, покрытыми слоем снега и льда, кучами, среди которых виднелась цепочка следов.
Итальянец выкрутился из нежных, но твердых ирландских объятий и впился взглядом в бессознательное тело. Щелчком пальцев вернул себе человеческий облик, прищурился, беззвучно пошевелил губами, обозначив слова "не время" и ринулся по следу, как гончая, очередным жестом приказав братьям прикрывать путь отхода.
Цепочка следов была... намекающей. Гленн выразительно кнула в следы пальцем, послче чего все же потратила чуть времени, чтобы оглядеть тело. Занимательную такую композицию из роженицы и плода, связанных пуповиной. От идеи дожевать бессознательного стража порядка, и последовала дальше. По следам, к неведомой пока (но подающей надежды) цели. По следу, ага.
На том конце цепочки была еще одна выбитая дверь и некий закуток с висящими в ряд цепями. Видимо, тоже для мяса. И двух цепей явно не хватало.
Один из братьев принялся отчаянно жестикулировать. Первого же взгляда в сторону двери хватило, чтобы понять - полицейский исчез. Беззвучно помянув Провидение и всех его ангелов нехорошими словами, Антимо осторожно выглянул наружу, рассчитывая остаться незамеченным.
Никого. Пусто, только вдалеке раскаты грома перекрывала полицейская сирена.
А вот реакция цимисха была совершенно специфичной. Она же собиралась идти по следу.... Выслеживать. След, значит, брать. И если это не очень укладывалось в логику человеческую, то Тварь точно знала, что делать. Гленн совершенно не задумываясь, самым пошлым образом хлопнулась начетвереньки там, где лежало еще недавно тело полицейского. Подогнула локти, утыкаясь лицом почти что в пол, тяжело и медленно вдохнула. Если бы тут могли быть звуки, то вдох этот был бы влажным и хриплым... Запах был, определенно, незнакомый. Далее "загонщикам" досталалсь пантомима, в рамках которой цимисх и же недоуменно пожала плечами. Дескать, без понятия кто, не знаю. И тут же она поманила всех за собой. Пока след свежий, пока еще можно по нему бежать. Человечье тело становилось неудобным как никогда, и как никогда оно смотрелось чуждо, натянутое на моторику, на повороты головы, на мимику, с мягко отвисщей челюстью...
Они не успели совсем чуть-чуть, зато уловив знакомый запах горелой Алисы. Некий юноша упихнул в деревянный контейнер безвольное тело полицейского, запрыгнул сам и захлопнул крышку. Контейнер плавно заскользил в воду, а корабль сотрясался от тяжелых ударов в борт. На фоне грозы явственно вырисовывались черные силуэты военных кораблей.
Антимо стремительно развернулся, взмахнув фалдами пиджака, и дернул рукой, приказывая братьям со всех ног бежать в лодку - а сам впился взглядом в зеленые глаза Гленн и выплюнул единственную команду, которая была уместна здесь и сейчас.
Она поняла. Спинным мозгом почуяла. Антимо и его гули могли в полной мере пронаблюдать, как очень красивая женщина берет разбег, неприятно, по звериному встряхиваясь всем телом. Шаг, второй, и на третьем она казалось бы, спотыкается, запаливаясь вперед, нелепо и комично... Но нет, из третьего шага на палубу выпала тварь, стремительно выплеснувшаяся сковзь человечье тело и кости, утопив в себе "вершину эволюции". Хвост хлестнул по воздуху, опровергая всю эволюцию на корню. Ошметки платья осыпались как старая кожа в сезон линьки. Лапы, увенчанные серпами когтей, сгребли АНтимо в озапку, прижимая к твердому хитиновому телу удивительно аккуртано. Будто бы бережность и нежность были инстинктивным свойством чудища. Плавным движением, с тяжеловесной текучей грацией порождения кошмара, Тварь сделала еще один стремительный прыжок и ухнула за борт.
Тварь двигалась в воде так, будто была ею, водой, рождена. Найти контейнер среди внезапно вздыбившихся волн тоже труда не составило. Крепкие когти вонзились в дерево, и всю конструкцию бешено замотало по волнам.
А позади медленно и величественно тонул разбитый торпедами лайнер...
7 мая, Новый Орлеан, где-то в заливе
Антимо переговорил о чем-то с одним из своих шоферов, доверительным жестом приобнял его за плечи и посмеялся о чем-то вместе с другим. Через четверть часа все трое сидели в автомобиле, дожидаясь прибытия королевы вечера.
И через несколько минут ожидания королева таки прибыла. Оставлять депо конечно было как то волнительно, но Гленн рассудила так: два не битых, физически здоровых вампира как-нибудь продержатся. А вот Антимо с его бешенными ожогами-это хрустальная ваза. Может и не справиться если что. Упакована цимисх была что называется, на войну. То есть никаких каблуков, никаких блестяшек. И да, платье, ибо не длинная драпировка всяко ловчей, и попортить не жалко.
- Ну, сраные саксонцы, пизда вам!
Жизнерадостно и зло усмехнулась она, ободряюще подмигивая Антимо.
- План есть?
- Вы неподражаемо прекрасны, bella donna, - восхитился итальянец, подавая знак трогать машину. - Да, план у меня есть. Он незамысловат, но тем и хорош. Мы незаметно причаливаем к борту лайнера, забираемся на борт и осматриваем его в поисках улик. Сейчас там не должно быть никого, поэтому если нам кто-то встречается, мы укладываем его рядом со всем остальным грузом и через час отбываем обратно, даст Пресвятая дева, оставшись незамеченными.
Антимо сделался тоньше, моложе, потерял двойной подбородок. Сияющие в свете проносящихся мимо окон уличных фонарей белые перчатки превратились в серые, костюм изменил крой и стал незапоминающимся и скромным.
- Если у вас есть возражения, подумайте о них, пока я буду искать для нас лодку. Высказать их потом будет затруднительно.
Машина затормозила где-то среди складов. Обронив еще пару фраз на родном языке своим сопровождающим, Антимо отправился на поиски негра-сторожа, который согласился бы дать подвыпившему гуляке искомое напрокат в обмен на хрустящую купюру или, может быть, две.
Похудевший и преобразившийся Пончик был удостоен... Взгляда. Такого, каким кобыла на жеребца. Ну да, мелкий, ну грива-хвост не то чтоб пышные, но все-таки, все-таки...
- Ой, да бросьте! Ну тоже мне...
Польщенно и неубедительно засмущалась цимисх, но усилием воли отвлекаться на постороннее не стала. Хотя, Тварь помнила, как хорошо добивает добычу этот вот, с виду неказистый. Помнила и была довольна тем, что видела.
- Главное, чтоб там случайно не шарились гончаки Шерифа.
Высказала она мысль. В остальном пока Антимо была предоставлена возможность "гулять барышню". Ну или вести охоту, тут как поглядеть. В общем, она была готова. Плыть, лезть, и так далее.
Доплыть до лайнера удалось прям-таки незаметно. Прям-таки ювелирно. А вот дальше начались сложности, ибо борт у корабля был высоким, а мест, чтобы взобраться, не так уж много.
Дворецкий повел рукой, и на лодку опустилась душная гнетущая тишина, плотная, как ватное одеяло. Вторым жестом он показал на веревочный трап на палубе.
Гленн кивнула, мол поняла, ага. идем по тихому. И давольно ловко принялась взбираться на верх. Попутно надеясь, что не влетит сейчас ни во что непредвиденное типа ба-альшущей засады. И на борт конечно, она старалась подниматься " в секретности" и не отсвечивая. Вроде бы, все прошло тихо, так что лишний разз воровато оглядевшись, она спихнула Антимо запрошенный им веревочный трап.
Приказав сопровождающим держаться рядом и не отставать, тот поднялся - медленно и с заметным трудом, но оказавшись на палубе, почти сразу метнулся к Гленн и занял место рядом с ней в импровизированном укрытии из поставленных друг на друга дощатых ящиков.
Очень вовремя. Ибо незамеченный ими патруль как раз прошел мимо. Патруль состоял из трех мрачных копов, которым явно не хотелось тут быть.
А на горизонте наливалась тьмой гроза.
Гленн непременно перевела бы дух, если бы рази скрытности в целом не прекратила дышать вообще. А так- только глаза округлила, как сова, которую внезапно жахнули по башке поленом. Но, в любом случае, патруль прошел мимо, и надо было продолжать проникать внутрь судна. Пока удача еще на их стороне.
Антимо нахмурился и показал пальцем куда-то вниз. Где-то там находился трюм с мертвецами, машинное отделение, каюты третьего класса и то, зачем они сюда пришли. Первая попавшаяся дверь, ведущая в неосвещенный проход, распахнулась и снова захлопнулась. Чрево лайнера должно было находиться где-то там.
А вот потом удача отвернулась. Пришлось изрядно поплутать по коридорам где-то в районе машинного отделения, как из носа судна раздался сначала глухой удар, потом, через несколько минут, другой, погромче, и пронзительный полный ужаса человеческий вопль.
Щелкнув пальцами, чтобы привлечь внимание спутников, дворецкий приказал своим "шоферам" следовать впереди - и устремился за ними в сторону шума со всей доступной ему сейчас поспешностью, кривясь от боли и стараясь не отставать.
Цимисх поморщилась, сделала извиняющееся лицо, и... И Антимо был слишком медленным. Потому Гленн вспомнила былое, смертную еще жизнь, чуть присела и... И неизящно, но практично вскинула Антимо на плечо. Так, как перетаскивают полутуши от телеги до разделочного подвеса. И далее движение пошло бойчее, потому как надо сказать. горелый вампир весил меньше, чем положено человеку его габаритов.
По ногам полоснуло холодом. Да, морозильник они нашли. Рядом с ним лежал, закатив глаза, полицейский. Дверь в морозильник была попросту выбита. И выбита изнутри, а дальше...
Тела, закоченевшие в неестественных позах, валялись безобразными, покрытыми слоем снега и льда, кучами, среди которых виднелась цепочка следов.
Итальянец выкрутился из нежных, но твердых ирландских объятий и впился взглядом в бессознательное тело. Щелчком пальцев вернул себе человеческий облик, прищурился, беззвучно пошевелил губами, обозначив слова "не время" и ринулся по следу, как гончая, очередным жестом приказав братьям прикрывать путь отхода.
Цепочка следов была... намекающей. Гленн выразительно кнула в следы пальцем, послче чего все же потратила чуть времени, чтобы оглядеть тело. Занимательную такую композицию из роженицы и плода, связанных пуповиной. От идеи дожевать бессознательного стража порядка, и последовала дальше. По следам, к неведомой пока (но подающей надежды) цели. По следу, ага.
На том конце цепочки была еще одна выбитая дверь и некий закуток с висящими в ряд цепями. Видимо, тоже для мяса. И двух цепей явно не хватало.
Один из братьев принялся отчаянно жестикулировать. Первого же взгляда в сторону двери хватило, чтобы понять - полицейский исчез. Беззвучно помянув Провидение и всех его ангелов нехорошими словами, Антимо осторожно выглянул наружу, рассчитывая остаться незамеченным.
Никого. Пусто, только вдалеке раскаты грома перекрывала полицейская сирена.
А вот реакция цимисха была совершенно специфичной. Она же собиралась идти по следу.... Выслеживать. След, значит, брать. И если это не очень укладывалось в логику человеческую, то Тварь точно знала, что делать. Гленн совершенно не задумываясь, самым пошлым образом хлопнулась начетвереньки там, где лежало еще недавно тело полицейского. Подогнула локти, утыкаясь лицом почти что в пол, тяжело и медленно вдохнула. Если бы тут могли быть звуки, то вдох этот был бы влажным и хриплым... Запах был, определенно, незнакомый. Далее "загонщикам" досталалсь пантомима, в рамках которой цимисх и же недоуменно пожала плечами. Дескать, без понятия кто, не знаю. И тут же она поманила всех за собой. Пока след свежий, пока еще можно по нему бежать. Человечье тело становилось неудобным как никогда, и как никогда оно смотрелось чуждо, натянутое на моторику, на повороты головы, на мимику, с мягко отвисщей челюстью...
Они не успели совсем чуть-чуть, зато уловив знакомый запах горелой Алисы. Некий юноша упихнул в деревянный контейнер безвольное тело полицейского, запрыгнул сам и захлопнул крышку. Контейнер плавно заскользил в воду, а корабль сотрясался от тяжелых ударов в борт. На фоне грозы явственно вырисовывались черные силуэты военных кораблей.
Антимо стремительно развернулся, взмахнув фалдами пиджака, и дернул рукой, приказывая братьям со всех ног бежать в лодку - а сам впился взглядом в зеленые глаза Гленн и выплюнул единственную команду, которая была уместна здесь и сейчас.
Она поняла. Спинным мозгом почуяла. Антимо и его гули могли в полной мере пронаблюдать, как очень красивая женщина берет разбег, неприятно, по звериному встряхиваясь всем телом. Шаг, второй, и на третьем она казалось бы, спотыкается, запаливаясь вперед, нелепо и комично... Но нет, из третьего шага на палубу выпала тварь, стремительно выплеснувшаяся сковзь человечье тело и кости, утопив в себе "вершину эволюции". Хвост хлестнул по воздуху, опровергая всю эволюцию на корню. Ошметки платья осыпались как старая кожа в сезон линьки. Лапы, увенчанные серпами когтей, сгребли АНтимо в озапку, прижимая к твердому хитиновому телу удивительно аккуртано. Будто бы бережность и нежность были инстинктивным свойством чудища. Плавным движением, с тяжеловесной текучей грацией порождения кошмара, Тварь сделала еще один стремительный прыжок и ухнула за борт.
Тварь двигалась в воде так, будто была ею, водой, рождена. Найти контейнер среди внезапно вздыбившихся волн тоже труда не составило. Крепкие когти вонзились в дерево, и всю конструкцию бешено замотало по волнам.
А позади медленно и величественно тонул разбитый торпедами лайнер...
Ночь, в которой бессмертные обитатели депо сталкиваются в деловом разговоре со смертным, а также пытаются выяснить, где может быть Алиса
7 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Новость об исчезновении госпожи Томпсон должна была шокировать, но отчего-то не удивила. Колеса невидимого им механизма вращались, все шло своим чередом. Неизвестный недоброжелатель продолжал реализовывать свои планы; им предстояло воплощать в жизнь свои. Подойдя к вагону, в котором по вечерам можно было отыскать Якова, Антимо решительно постучал.
Яков открыл и секунд десять смотрел на Антимо. Потом кивнул и махнул рукой, приглашая за собой. Его вагон был разделен на несколько зон, в том числе гостевую, чем-то неуловимо напоминающую ту, что устроил для Леона сам ди Ченцо.
Смертный уселся и вопросительно поднял брови.
- Доброй ночи, Яков. Скажите, вам уже сообщили о пропаже Алисы?
Ни времени, ни желания, ни сил начинать разговор издалека у дворецкого попросту не было.
- Да. Я уже готовлю поминальную речь похитителям.
Антимо улыбнулся краешком рта.
- Скажите мне, что она будет так же хороша, как и речь, которую вы прочитаете над похитителями Виктора Картера и Алана Каллахана. Или что вам хватит одной, потому что за обеими налетами стоят одни и те же люди?
- Хм... это возможно. Но вряд ли.
- Вам уже известно, кто организовал нападения? Я было пытался привлечь к расследованию частного детектива господина Дамиано, но он отказался, мотивируя это соблюдением его конфиденциальных интересов. Не исключено, что вам повезло больше. В отличие от меня, вы здесь человек не новый и наверняка успели обзавестись столь же полезными людьми, а отряд вооруженных налетчиков на мотоциклах - люди довольно приметные.
Смертный открыл тумбочку и вынул газету. Номер был от пятого числа, утренний. Немного полистав, он открыл газету на одной из малопримечательных заметок.
В заметке Яков ногтем отчеркнул несколько имен: "Леон Дамиано", "Виктор Картер" и "Марко Феррар".
- На следующую ночь был совершен налет и исчез Леон. Что же о Марко Ферраре... это довольно известная личность. Напрямую связанная с мистером Картером и да, промышляет налетами на мотоциклах.
Антимо извлек из кармана монокль и углубился в чтение.
- "Полиция нашла партию коллекционного сицилийского вина из прибрежного района Кампаньи 1905 года"? Занятная новость, особенно если принять во внимание, что ничего подобного не произошло. Вряд ли принадлежащая мисс Томпсон газета стала бы публиковать такие новости без ее ведома. В сочетании с заявлением господина Гибсона дело предстает несколько в ином свете, равно как и его нежелание им заниматься, однако я не хочу делать поспешных выводов. Скажите, что заставляет вас думать, что похищение госпожи Томпсон не является частью того же плана?
- Потому что зачем бы? Я могу понять связь Леона, Виктора и этого самого Марко. Но причем тут Алиса? Как редактор газеты, чтобы не разболтала? Что она знает? Кроме того, обычных похитителей, кого заинтересовал бы редактор, можно исключить. я бы не стал переть тру... а хотя... Если машина горела, то Алиса выглядела бы даже органично.
Дворецкий спрятал монокль обратно в карман.
- Вопрос "зачем" относится к области мотиваций, и ответить на него исходя из имеющихся улик не всегда бывает возможно. Давайте поговорим о мотивациях. Я не знаю причин, которые побудили господина Дамиано поспешно покинуть нас, однако я не вхожу в число его конфидантов. Возможно, он сообщал о них вам?
- Нет, не сообщал, но мне все равно.
- Полагаю, никто не озаботился тем, чтобы сообщить вам о его завещании?
- Я слышал и знаю о нем. И мне все еще все равно, договор будет перезаключен. Или не перезаключен.
- Вы уверены, что в полной степени представляете себе последствия вступления в силу оставленного господином Дамиано юридического документа? -Антимо поднял бровь, выражая вежливое сомнение. - Если Леон не вернется, князь не оставит в живых никого из его приближенных, включая и вас тоже, о чем он оповестил нас не далее чем вчера. Поверьте мне, когда я говорю, что сделать все возможное для его скорейшего возвращения - в наших общих интересах.
- Не уверен. Но и не собираюсь сдаваться при нападении. Князю не нужен пустой домен. Князю нужен работающий домен. И вся его работоспособность сейчас замкнута на мне, - еврей налил себе холодного чая. - Он все еще может попробовать.
Итальянец пожал плечами.
- Незаменимых людей не бывает, вы должны знать это лучше других. Взгляните на ситуацию иначе: благодаря Леону вы сосредоточили в своих руках немалую власть и получили много новых возможностей. Даже если риск окупится и княжеский гнев обойдет вас стороной, вы действительно считаете, что ситуация изменится в лучшую сторону для вас, когда место Леона Дамиано займет Альченцо Мирр? Из человека, на ком замкнута вся работоспособность домена, вы превратитесь в человека неопределенных лояльностей и преследующего собственные цели.
Дворецкий уютно переплел пальцы у себя на животе.
- Скажите, вы действительно хотите променять жирную синицу в руке на писанного вилами на воде журавля? Или как там звучит эта пословица?
- Леон пришел в мой цирк, чтобы заниматься своими делами и не думать об убежище. Я и есть человек неопределенных лояльностей и преследующий свои цели, по крайней мере для вашего общества. Пока что эти цели у нас с господином Дамиано совпадают. Послушайте, вы действительно хотите убедить меня, что я должен держаться за любую синицу, только бы ничего не менять? Леон взрослый человек, который умеет преобразовывать любую ситуацию в своих интересах. Я тоже не юноша со взором горящим, чтобы бояться перемен и что выгонят из колледжа, где все расписано до мелочей.
Антимо позволил себе вежливый смешок.
- Вы утверждаете, что не юноша, но ведете себя так, как это свойственно делать именно им. Прибыв сюда неделю назад и поступив в услужение господину Дамиано, я был до глубины души поражен его поистине американской либеральностью, которую не встречал ни у кого из моих предыдущих нанимателей. Будем честны, я даже представить себе ее не мог. Вы охотно пользуетесь ее плодами, но твердо уверены, что его преемник не захочет прижать вас к ногтю. Или вы знаете о ситуации что-то, чего не знаю я, и не беспокоитесь поэтому?
- Я не беспокоюсь потому, что привык к разным людям и считаю, что имею полное право решать, что мне сделать с тем, кто претендует на роль моего компаньона или начальника. Это право преемника, пытаться прижать меня к ногтю. А мое право противиться этому или принять, - Яков отпил несколько глотков из кружки. - Антимо, если вам нужна моя помощь, скажите об этом прямо. И я таки даже не попрошу с вас денег, мы же свои люди.
- Если бы она была мне не нужна, я бы не стал заводить этот разговор. Да, мне необходима помощь, поскольку без господина Дамиано его домен остался без головы и прекратит свое существование не позднее чем через четыре дня, более половины его обитателей пропали без вести, а я человек здесь новый и не располагаю ни связями, ни ресурсами, ни кредитом доверия, чтобы разрешить этот кризис хоть как-нибудь, не говоря уже о том, чтобы сделать это благополучно.
- В чем именно вам помочь? У нас с господином Дамиано никогда не было близких отношений, но были в достаточной мере доверительные. По крайней мере, мы ограничивались словом, а не бумагами. И я полагаю, что он таки крутит некий гешефт, который в свою очередь предполагает вмешательство третьих сил. Но речь не о нем. А о том, чего хотите добиться вы в этой ситуации.
- Немногого. Я желаю удостовериться, что господину Дамиано не угрожает опасность и что он вернется в свои владения до истечения оговоренного в завещании срока, а также вернуть всех пропавших или похищенных, желательно в целости и сохранности. Для этого мне нужна в первую очередь информация, поскольку я не имею ни малейшего представления, кто напал на госпожу Томпсон, крайне удивлен тем, что произошло с господами Каллаханом и Картером - примите мои соболезнования в связи со смертью охранявших полевой лазарет людей - и не способен даже представить, с какой стороны исходит угроза в отношении самого господина Дамиано.
Эш вежливо постучался в вагон мистера Шмейерсона.
- Можно войти?
По прибытию в депо он попал в сущий цейтнот и было не похоже, что все хотя бы немного устаканилось. Отнюдь. Выяснив где находится хоть кто-то из тех, кто вобще является обитателем домена господина Дамиано, гангрел устремился в указанном направлении. Хотелось хотя бы немного, но понять, что в действительности происходит и на сколько все дерьмово.
- Смертей не было. Всех откачали, - Яков покивал. - Здравствуйте, мистер Уильямс. Вы вовремя.
Еврей допил чай и налил себе еще.
- Насчет возвращения Леона... я бы не рассчитывал, что он вернется в срок. Раз уж написал свое завещание в таком духе. В любом случае, стоит исходить из худшего варианта, а худший вариант в том, что нас продали во имя неких целей. Если у вас есть возможность действовать по своему усмотрению, то вас этот вопрос может и не коснуться. А вот с госпожой Томпсон ситуация удручает. С одной стороны, мне жаль ее, а с другой, мне жаль похитителей. Лично я искал бы ее там, где что-нибудь взорвалось, сломалось или рухнуло.
- Надейся на лучшее и готовься к худшему? - на этот раз лицо гангрела было безэмоциональным. Впрочем он действительно не очень-то походил на себя обычного. - Я согласен, что госпожа Томпсон способна за себя постоять, но она была несколько не в том состоянии, чтобы проявить себя полностью в экстренной ситуации. Кого еще хватились?
- Пока никого. Что же касается состояния... Я не припомню, чтобы кого-либо из вашего рода это останавливало. Особенно, откровенно сказать, маньяка. Даже человек способен на чудеса, что уж говорить о вас. В любом случае, нужно осознать, где можно вообще спрятать и спрятаться кому-то с вашими физическими данными и потребностями?
- Возможность действовать "по своему усмотрению" отдельно оговаривалась в оставленном им послании. Обитателей домена этот вопрос не коснется только в том случае, если истолковывать это указание весьма вольно, то есть как освобождение от каких бы то ни было обязательств по отношению к господину Дамиано и дальнейшее путешествие на все четыре стороны. Я правильно вас понял?
- Я б сказал, что продать продали, но как ту собаку из анекдота. "Верная? Верная, пятый раз продаю". В том смысле, что вы всегда можете отказаться от обязательств перед новым владельцем цирка.
Антимо нахмурился.
- В моем случае вопрос лояльности представляет собой... Болезненную тему, а потому я предпочел бы сделать все возможное, чтобы владение господина Дамиано не меняло владельца. Таким образом, все остальные проблемы отходят на второе место. Вам известно, куда он мог отправиться - если закрыть глаза на вопрос, зачем он это сделал?
- Нет. Но я повторю еще раз. Я спросил, куда можно подевать такого, как вы?
- В укрепленный подвал. Где нет света и откуда трудно выбраться или трудно забраться, - голос Эша был равномерно никаким. - Или любое аналогичное место.
- Теория ясна, - голос мистера Шмейерсона приобрел характерные металлические нотки. - Карту, Уильямс. Отметить возможные точки.
- К счастью для нас, картографирование - это излюбленное времяпровождение мисс Томпсон. Если господа изволят подождать, я принесу все необходимое.
- И скорее всего у нее на карте подобные места и отмечены. Я доотмечу те, которых не будет.
- Отлично. Жду.
Антимо вернулся почти сразу и расстелил на столе карту, позаимствованную из осиротевшего вагона.
- Итак, территории. Вероятность нахождения объектов на нашей?
- Я позову госпожу О'Фланнаган. Она в этом разбирается лучше.
Гангрел кивнул на карту и вышел из вагона, направляясь в сторону жилища цимисха.
- Госпожа О'Фланнаган, вы тут? - он вежливо постучал в дверь вагона, дожидаясь ответа.
Госпожа, коненчо была тут (а куда б она делась?). Тем более что в посетителях временно возник пересменок, и дальше по идее были либо действия вовне (неудобно) либо что то иное. Так что на призыв цимисх откликнулась бодро, по дороге еще и успев дернуть за собой не вовремя (вовремя?) высунувшегося Энди. И, отметить то, как именно ее назвал Эш. Непривычно, надо сказать... Загадку, впрочем, Цимисх отложила на потом. Пока.
- Ага... Доброй ночи, Яков.
Вежливо поздароваллась она со смертным (который, конечно просто смертным не был... ладно, цимисху вообще последнее время казалось, что бычных людей в городе явно меньше, чем всяких колдунов, фей и не приведи господь еще кого). И споро врубившись в то, что за мозговой штурм тут имеет место, замедитировала над картой.
- Ну... если говорить про потенциально куда забиться можно, то, пожалуй, вот...
На карте цимисхом было отмечено несколько мест, куда она сама сталал бы прятаться, случись нужда переждать... Ну ил икуда она стала бы прятать "кого-то", в аналогичной ситуации. Плюсом этих ме ст было то, что их можно было проверить относительно быстро...
- Хорошо. Смотрим на чужие территории. Где можно спрятаться там? Качественно, с гарантией.
Гангрел молча отметил те места, которые могли служить этим целям. Их было не то, чтобы мало, но и не очень много. Что-то из того, что он знал от Эрреро, что-то вполне знал и сам.
- У меня по этому вопросу все.
- Может быть, следует также принять во внимание состояние здоровья господина Картера. Ему нужен качественный медицинский уход, который можно обеспечить далеко не в каждом... Укрепленном подвале.
- Логично. И он не в больнице, иначе я бы знал.
- Что же, полагаюсь в этом вопросе на вас.
Палец в белой перчатке уперся в одну из недавних отметок.
- Я понимаю, что этот город живет портом, но почти все громкие новости последних дней неизбежно вращаются вокруг него. Нам следует начать оттуда просто для того, чтобы не отвлекаться на него впоследствии, даже если мы ничего там не отыщем. Благодарю вас за совет, Яков. Госпожа О'Фланнаган, вас не затруднит привести в божеский вид господи... Госпожу Уилсон? Как мы помним, супруга господина Уильямса погибла, защищая своих пациентов, и если ее увидят в городе, она испытает крайнюю неловкость. Вас же, господин Уильямс, я попрошу проследовать за мной в мое обиталище. У меня есть к вам разговор.
Антимо вежливо кивнул предпринимателю и покинул вагон, сделав Эшу знак следовать за ним.
Гангрел молча кивнул головой и проследовал за синьором ди Ченцо молчаливой тенью. Ему нечего было сказать. Оставалось лишь "приносить пользу" раз все остальное было слишком эфемерным и не вызывало хоть какой-либо уверенности.
Антимо отворил дверь грузового вагона и скрылся в темноте. Через полминуты мрак рассеял тусклый свет слабенькой лампы накаливания.
- Вы плохо выглядите, господин Уильямс. Кто бы говорил, я понимаю, но все же я не могу не отметить, что с вами не все в порядке. Тяжелый выдался день? Если вы пожелаете, я готов освободить вас от участия в нашей авантюре.
Эш все так же молча покачал головой.
- Нет. Вряд ли в скором времени что-то изменится. Поэтому не снимайте меня со счетов. Что надо делать? - Полупустой взгляд гангрела скользнул по Антимо. - Вы питались?
- Нет, но сейчас это неважно. Когда вы говорите, что ничего не изменится - к лучшему или к худшему?
В темноте что-то скрипнуло, лязгнуло, стукнуло.
- Вы оптимист или пессимист, господин Уильямс?
- Я,.. - где-то в глубине глаз Эша скользнула боль, но он быстро отвернулся, не позволив той взять верх над собой и дать пищу для размышлений Антимо. - Я не знаю, синьор ди Ченцо. И это ответ на оба вопроса.
- Дело ваше. Впрочем, я не ваш духовник и позвал вас не для того, чтобы донимать пустопорожними вопросами.
Из темноты раздался металлический щелчок.
- Расскажите мне, чем вы вооружены, господин Уильямс.
- Томми-ган и нож. Ну и когти, но это нарушает Маскарад. Нужно что-то конкретное из вооружения?
- Томми-ган привлекает ненужное внимание, ножа может оказаться недостаточно, когти расстроят господина Моргана. Я хочу сделать вам подарок.
Дворецкий протянул гангрелу револьвер.
- Новый свет породил много великих идей, но я люблю его не за это. Человеческий гений никогда не воплощался в металле так, как сделал это в несравненных творениях мистера Кольта. Примите эту вещь из моей коллекции, носите ее с собой - жизнь вам она уже не спасет, но обязательно принесет пользу. А теперь идемте, я хочу знать, чем занята госпожа О'Фланнаган.
Эш с каким-то совершенно полнейшим удивлением взглянул на Антимо, пытаясь осознать его поступок.
- Благодарю, синьор ди Ченцо, - гангрел благодарно кивнул и принял подарок из рук мажордома как самое ценное, что было в его жизни, пусть даже сейчас Эш в принципе не мог сказать что в его жизни было правдой а что нет, что было ценным, а что было не более чем игрой воображения. - Для меня честь принять такой подарок.
Он с пару мгновение стоял, прислушиваясь к ощущениям в ладони, словно пытался запомнить их как можно полнее, после чего снова кивнул.
- Идемте.
Вежливо распрощавшись с Яковом в свою очередь (вежливо, ибо мало того, что человек важный, это еще и старый знакомый, он ее вообще еще в цирк на работу брал! тут не уважать как то не очень по понятиям), цимисх кивнула, мол, конечно, долго ли обратно из девочки-Энди сделать Энди-мальчика. И только на полпути вк своему вагону она поняла, что да, долго. Вернее- не экономно, учитывая что такого набора раненых у них давно в стае не было, и что вторая сторона манипуляций с мясом- время. Это могло затянутья, всегда закосячить можно опять же (последнее время Гленн испытываля некие странные качели относительно того, как и что она может и не)...
Потому решение было найдено радикальное- то есть, Энди были даны ножницы и банка перекиси водорода. Два движения по сути, а завтра все обратно будет привычным и родным. Сплошная польза да выгода. Помимо этого Энди также даны были инструкции что и куда надо юежать, кому звонить, у кого спрашивать (на всякий случай- даже про Гарри и ведьму упоминула!), если вдруг, по какой то причине, пропадет и она... Список дел получался плотненький, но эм... не блещющий разнообразием.
7 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо
Новость об исчезновении госпожи Томпсон должна была шокировать, но отчего-то не удивила. Колеса невидимого им механизма вращались, все шло своим чередом. Неизвестный недоброжелатель продолжал реализовывать свои планы; им предстояло воплощать в жизнь свои. Подойдя к вагону, в котором по вечерам можно было отыскать Якова, Антимо решительно постучал.
Яков открыл и секунд десять смотрел на Антимо. Потом кивнул и махнул рукой, приглашая за собой. Его вагон был разделен на несколько зон, в том числе гостевую, чем-то неуловимо напоминающую ту, что устроил для Леона сам ди Ченцо.
Смертный уселся и вопросительно поднял брови.
- Доброй ночи, Яков. Скажите, вам уже сообщили о пропаже Алисы?
Ни времени, ни желания, ни сил начинать разговор издалека у дворецкого попросту не было.
- Да. Я уже готовлю поминальную речь похитителям.
Антимо улыбнулся краешком рта.
- Скажите мне, что она будет так же хороша, как и речь, которую вы прочитаете над похитителями Виктора Картера и Алана Каллахана. Или что вам хватит одной, потому что за обеими налетами стоят одни и те же люди?
- Хм... это возможно. Но вряд ли.
- Вам уже известно, кто организовал нападения? Я было пытался привлечь к расследованию частного детектива господина Дамиано, но он отказался, мотивируя это соблюдением его конфиденциальных интересов. Не исключено, что вам повезло больше. В отличие от меня, вы здесь человек не новый и наверняка успели обзавестись столь же полезными людьми, а отряд вооруженных налетчиков на мотоциклах - люди довольно приметные.
Смертный открыл тумбочку и вынул газету. Номер был от пятого числа, утренний. Немного полистав, он открыл газету на одной из малопримечательных заметок.
В заметке Яков ногтем отчеркнул несколько имен: "Леон Дамиано", "Виктор Картер" и "Марко Феррар".
- На следующую ночь был совершен налет и исчез Леон. Что же о Марко Ферраре... это довольно известная личность. Напрямую связанная с мистером Картером и да, промышляет налетами на мотоциклах.
Антимо извлек из кармана монокль и углубился в чтение.
- "Полиция нашла партию коллекционного сицилийского вина из прибрежного района Кампаньи 1905 года"? Занятная новость, особенно если принять во внимание, что ничего подобного не произошло. Вряд ли принадлежащая мисс Томпсон газета стала бы публиковать такие новости без ее ведома. В сочетании с заявлением господина Гибсона дело предстает несколько в ином свете, равно как и его нежелание им заниматься, однако я не хочу делать поспешных выводов. Скажите, что заставляет вас думать, что похищение госпожи Томпсон не является частью того же плана?
- Потому что зачем бы? Я могу понять связь Леона, Виктора и этого самого Марко. Но причем тут Алиса? Как редактор газеты, чтобы не разболтала? Что она знает? Кроме того, обычных похитителей, кого заинтересовал бы редактор, можно исключить. я бы не стал переть тру... а хотя... Если машина горела, то Алиса выглядела бы даже органично.
Дворецкий спрятал монокль обратно в карман.
- Вопрос "зачем" относится к области мотиваций, и ответить на него исходя из имеющихся улик не всегда бывает возможно. Давайте поговорим о мотивациях. Я не знаю причин, которые побудили господина Дамиано поспешно покинуть нас, однако я не вхожу в число его конфидантов. Возможно, он сообщал о них вам?
- Нет, не сообщал, но мне все равно.
- Полагаю, никто не озаботился тем, чтобы сообщить вам о его завещании?
- Я слышал и знаю о нем. И мне все еще все равно, договор будет перезаключен. Или не перезаключен.
- Вы уверены, что в полной степени представляете себе последствия вступления в силу оставленного господином Дамиано юридического документа? -Антимо поднял бровь, выражая вежливое сомнение. - Если Леон не вернется, князь не оставит в живых никого из его приближенных, включая и вас тоже, о чем он оповестил нас не далее чем вчера. Поверьте мне, когда я говорю, что сделать все возможное для его скорейшего возвращения - в наших общих интересах.
- Не уверен. Но и не собираюсь сдаваться при нападении. Князю не нужен пустой домен. Князю нужен работающий домен. И вся его работоспособность сейчас замкнута на мне, - еврей налил себе холодного чая. - Он все еще может попробовать.
Итальянец пожал плечами.
- Незаменимых людей не бывает, вы должны знать это лучше других. Взгляните на ситуацию иначе: благодаря Леону вы сосредоточили в своих руках немалую власть и получили много новых возможностей. Даже если риск окупится и княжеский гнев обойдет вас стороной, вы действительно считаете, что ситуация изменится в лучшую сторону для вас, когда место Леона Дамиано займет Альченцо Мирр? Из человека, на ком замкнута вся работоспособность домена, вы превратитесь в человека неопределенных лояльностей и преследующего собственные цели.
Дворецкий уютно переплел пальцы у себя на животе.
- Скажите, вы действительно хотите променять жирную синицу в руке на писанного вилами на воде журавля? Или как там звучит эта пословица?
- Леон пришел в мой цирк, чтобы заниматься своими делами и не думать об убежище. Я и есть человек неопределенных лояльностей и преследующий свои цели, по крайней мере для вашего общества. Пока что эти цели у нас с господином Дамиано совпадают. Послушайте, вы действительно хотите убедить меня, что я должен держаться за любую синицу, только бы ничего не менять? Леон взрослый человек, который умеет преобразовывать любую ситуацию в своих интересах. Я тоже не юноша со взором горящим, чтобы бояться перемен и что выгонят из колледжа, где все расписано до мелочей.
Антимо позволил себе вежливый смешок.
- Вы утверждаете, что не юноша, но ведете себя так, как это свойственно делать именно им. Прибыв сюда неделю назад и поступив в услужение господину Дамиано, я был до глубины души поражен его поистине американской либеральностью, которую не встречал ни у кого из моих предыдущих нанимателей. Будем честны, я даже представить себе ее не мог. Вы охотно пользуетесь ее плодами, но твердо уверены, что его преемник не захочет прижать вас к ногтю. Или вы знаете о ситуации что-то, чего не знаю я, и не беспокоитесь поэтому?
- Я не беспокоюсь потому, что привык к разным людям и считаю, что имею полное право решать, что мне сделать с тем, кто претендует на роль моего компаньона или начальника. Это право преемника, пытаться прижать меня к ногтю. А мое право противиться этому или принять, - Яков отпил несколько глотков из кружки. - Антимо, если вам нужна моя помощь, скажите об этом прямо. И я таки даже не попрошу с вас денег, мы же свои люди.
- Если бы она была мне не нужна, я бы не стал заводить этот разговор. Да, мне необходима помощь, поскольку без господина Дамиано его домен остался без головы и прекратит свое существование не позднее чем через четыре дня, более половины его обитателей пропали без вести, а я человек здесь новый и не располагаю ни связями, ни ресурсами, ни кредитом доверия, чтобы разрешить этот кризис хоть как-нибудь, не говоря уже о том, чтобы сделать это благополучно.
- В чем именно вам помочь? У нас с господином Дамиано никогда не было близких отношений, но были в достаточной мере доверительные. По крайней мере, мы ограничивались словом, а не бумагами. И я полагаю, что он таки крутит некий гешефт, который в свою очередь предполагает вмешательство третьих сил. Но речь не о нем. А о том, чего хотите добиться вы в этой ситуации.
- Немногого. Я желаю удостовериться, что господину Дамиано не угрожает опасность и что он вернется в свои владения до истечения оговоренного в завещании срока, а также вернуть всех пропавших или похищенных, желательно в целости и сохранности. Для этого мне нужна в первую очередь информация, поскольку я не имею ни малейшего представления, кто напал на госпожу Томпсон, крайне удивлен тем, что произошло с господами Каллаханом и Картером - примите мои соболезнования в связи со смертью охранявших полевой лазарет людей - и не способен даже представить, с какой стороны исходит угроза в отношении самого господина Дамиано.
Эш вежливо постучался в вагон мистера Шмейерсона.
- Можно войти?
По прибытию в депо он попал в сущий цейтнот и было не похоже, что все хотя бы немного устаканилось. Отнюдь. Выяснив где находится хоть кто-то из тех, кто вобще является обитателем домена господина Дамиано, гангрел устремился в указанном направлении. Хотелось хотя бы немного, но понять, что в действительности происходит и на сколько все дерьмово.
- Смертей не было. Всех откачали, - Яков покивал. - Здравствуйте, мистер Уильямс. Вы вовремя.
Еврей допил чай и налил себе еще.
- Насчет возвращения Леона... я бы не рассчитывал, что он вернется в срок. Раз уж написал свое завещание в таком духе. В любом случае, стоит исходить из худшего варианта, а худший вариант в том, что нас продали во имя неких целей. Если у вас есть возможность действовать по своему усмотрению, то вас этот вопрос может и не коснуться. А вот с госпожой Томпсон ситуация удручает. С одной стороны, мне жаль ее, а с другой, мне жаль похитителей. Лично я искал бы ее там, где что-нибудь взорвалось, сломалось или рухнуло.
- Надейся на лучшее и готовься к худшему? - на этот раз лицо гангрела было безэмоциональным. Впрочем он действительно не очень-то походил на себя обычного. - Я согласен, что госпожа Томпсон способна за себя постоять, но она была несколько не в том состоянии, чтобы проявить себя полностью в экстренной ситуации. Кого еще хватились?
- Пока никого. Что же касается состояния... Я не припомню, чтобы кого-либо из вашего рода это останавливало. Особенно, откровенно сказать, маньяка. Даже человек способен на чудеса, что уж говорить о вас. В любом случае, нужно осознать, где можно вообще спрятать и спрятаться кому-то с вашими физическими данными и потребностями?
- Возможность действовать "по своему усмотрению" отдельно оговаривалась в оставленном им послании. Обитателей домена этот вопрос не коснется только в том случае, если истолковывать это указание весьма вольно, то есть как освобождение от каких бы то ни было обязательств по отношению к господину Дамиано и дальнейшее путешествие на все четыре стороны. Я правильно вас понял?
- Я б сказал, что продать продали, но как ту собаку из анекдота. "Верная? Верная, пятый раз продаю". В том смысле, что вы всегда можете отказаться от обязательств перед новым владельцем цирка.
Антимо нахмурился.
- В моем случае вопрос лояльности представляет собой... Болезненную тему, а потому я предпочел бы сделать все возможное, чтобы владение господина Дамиано не меняло владельца. Таким образом, все остальные проблемы отходят на второе место. Вам известно, куда он мог отправиться - если закрыть глаза на вопрос, зачем он это сделал?
- Нет. Но я повторю еще раз. Я спросил, куда можно подевать такого, как вы?
- В укрепленный подвал. Где нет света и откуда трудно выбраться или трудно забраться, - голос Эша был равномерно никаким. - Или любое аналогичное место.
- Теория ясна, - голос мистера Шмейерсона приобрел характерные металлические нотки. - Карту, Уильямс. Отметить возможные точки.
- К счастью для нас, картографирование - это излюбленное времяпровождение мисс Томпсон. Если господа изволят подождать, я принесу все необходимое.
- И скорее всего у нее на карте подобные места и отмечены. Я доотмечу те, которых не будет.
- Отлично. Жду.
Антимо вернулся почти сразу и расстелил на столе карту, позаимствованную из осиротевшего вагона.
- Итак, территории. Вероятность нахождения объектов на нашей?
- Я позову госпожу О'Фланнаган. Она в этом разбирается лучше.
Гангрел кивнул на карту и вышел из вагона, направляясь в сторону жилища цимисха.
- Госпожа О'Фланнаган, вы тут? - он вежливо постучал в дверь вагона, дожидаясь ответа.
Госпожа, коненчо была тут (а куда б она делась?). Тем более что в посетителях временно возник пересменок, и дальше по идее были либо действия вовне (неудобно) либо что то иное. Так что на призыв цимисх откликнулась бодро, по дороге еще и успев дернуть за собой не вовремя (вовремя?) высунувшегося Энди. И, отметить то, как именно ее назвал Эш. Непривычно, надо сказать... Загадку, впрочем, Цимисх отложила на потом. Пока.
- Ага... Доброй ночи, Яков.
Вежливо поздароваллась она со смертным (который, конечно просто смертным не был... ладно, цимисху вообще последнее время казалось, что бычных людей в городе явно меньше, чем всяких колдунов, фей и не приведи господь еще кого). И споро врубившись в то, что за мозговой штурм тут имеет место, замедитировала над картой.
- Ну... если говорить про потенциально куда забиться можно, то, пожалуй, вот...
На карте цимисхом было отмечено несколько мест, куда она сама сталал бы прятаться, случись нужда переждать... Ну ил икуда она стала бы прятать "кого-то", в аналогичной ситуации. Плюсом этих ме ст было то, что их можно было проверить относительно быстро...
- Хорошо. Смотрим на чужие территории. Где можно спрятаться там? Качественно, с гарантией.
Гангрел молча отметил те места, которые могли служить этим целям. Их было не то, чтобы мало, но и не очень много. Что-то из того, что он знал от Эрреро, что-то вполне знал и сам.
- У меня по этому вопросу все.
- Может быть, следует также принять во внимание состояние здоровья господина Картера. Ему нужен качественный медицинский уход, который можно обеспечить далеко не в каждом... Укрепленном подвале.
- Логично. И он не в больнице, иначе я бы знал.
- Что же, полагаюсь в этом вопросе на вас.
Палец в белой перчатке уперся в одну из недавних отметок.
- Я понимаю, что этот город живет портом, но почти все громкие новости последних дней неизбежно вращаются вокруг него. Нам следует начать оттуда просто для того, чтобы не отвлекаться на него впоследствии, даже если мы ничего там не отыщем. Благодарю вас за совет, Яков. Госпожа О'Фланнаган, вас не затруднит привести в божеский вид господи... Госпожу Уилсон? Как мы помним, супруга господина Уильямса погибла, защищая своих пациентов, и если ее увидят в городе, она испытает крайнюю неловкость. Вас же, господин Уильямс, я попрошу проследовать за мной в мое обиталище. У меня есть к вам разговор.
Антимо вежливо кивнул предпринимателю и покинул вагон, сделав Эшу знак следовать за ним.
Гангрел молча кивнул головой и проследовал за синьором ди Ченцо молчаливой тенью. Ему нечего было сказать. Оставалось лишь "приносить пользу" раз все остальное было слишком эфемерным и не вызывало хоть какой-либо уверенности.
Антимо отворил дверь грузового вагона и скрылся в темноте. Через полминуты мрак рассеял тусклый свет слабенькой лампы накаливания.
- Вы плохо выглядите, господин Уильямс. Кто бы говорил, я понимаю, но все же я не могу не отметить, что с вами не все в порядке. Тяжелый выдался день? Если вы пожелаете, я готов освободить вас от участия в нашей авантюре.
Эш все так же молча покачал головой.
- Нет. Вряд ли в скором времени что-то изменится. Поэтому не снимайте меня со счетов. Что надо делать? - Полупустой взгляд гангрела скользнул по Антимо. - Вы питались?
- Нет, но сейчас это неважно. Когда вы говорите, что ничего не изменится - к лучшему или к худшему?
В темноте что-то скрипнуло, лязгнуло, стукнуло.
- Вы оптимист или пессимист, господин Уильямс?
- Я,.. - где-то в глубине глаз Эша скользнула боль, но он быстро отвернулся, не позволив той взять верх над собой и дать пищу для размышлений Антимо. - Я не знаю, синьор ди Ченцо. И это ответ на оба вопроса.
- Дело ваше. Впрочем, я не ваш духовник и позвал вас не для того, чтобы донимать пустопорожними вопросами.
Из темноты раздался металлический щелчок.
- Расскажите мне, чем вы вооружены, господин Уильямс.
- Томми-ган и нож. Ну и когти, но это нарушает Маскарад. Нужно что-то конкретное из вооружения?
- Томми-ган привлекает ненужное внимание, ножа может оказаться недостаточно, когти расстроят господина Моргана. Я хочу сделать вам подарок.
Дворецкий протянул гангрелу револьвер.
- Новый свет породил много великих идей, но я люблю его не за это. Человеческий гений никогда не воплощался в металле так, как сделал это в несравненных творениях мистера Кольта. Примите эту вещь из моей коллекции, носите ее с собой - жизнь вам она уже не спасет, но обязательно принесет пользу. А теперь идемте, я хочу знать, чем занята госпожа О'Фланнаган.
Эш с каким-то совершенно полнейшим удивлением взглянул на Антимо, пытаясь осознать его поступок.
- Благодарю, синьор ди Ченцо, - гангрел благодарно кивнул и принял подарок из рук мажордома как самое ценное, что было в его жизни, пусть даже сейчас Эш в принципе не мог сказать что в его жизни было правдой а что нет, что было ценным, а что было не более чем игрой воображения. - Для меня честь принять такой подарок.
Он с пару мгновение стоял, прислушиваясь к ощущениям в ладони, словно пытался запомнить их как можно полнее, после чего снова кивнул.
- Идемте.
Вежливо распрощавшись с Яковом в свою очередь (вежливо, ибо мало того, что человек важный, это еще и старый знакомый, он ее вообще еще в цирк на работу брал! тут не уважать как то не очень по понятиям), цимисх кивнула, мол, конечно, долго ли обратно из девочки-Энди сделать Энди-мальчика. И только на полпути вк своему вагону она поняла, что да, долго. Вернее- не экономно, учитывая что такого набора раненых у них давно в стае не было, и что вторая сторона манипуляций с мясом- время. Это могло затянутья, всегда закосячить можно опять же (последнее время Гленн испытываля некие странные качели относительно того, как и что она может и не)...
Потому решение было найдено радикальное- то есть, Энди были даны ножницы и банка перекиси водорода. Два движения по сути, а завтра все обратно будет привычным и родным. Сплошная польза да выгода. Помимо этого Энди также даны были инструкции что и куда надо юежать, кому звонить, у кого спрашивать (на всякий случай- даже про Гарри и ведьму упоминула!), если вдруг, по какой то причине, пропадет и она... Список дел получался плотненький, но эм... не блещющий разнообразием.
@темы: Яков, Депо, Гленн, 7 мая, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо
А ещё у нас есть енот
Авторизация
Главное меню