Ночь, в которой енот подвергается жестокому мацанию, а Цин Лун лишает Якова двух драгоценных минут сна.

Спрингфилд, 11 августа

Тем временем Цин Лун пошёл искать большое зеркало.
Оно было в реквизите у акробаток.
Лун осведомился у Якова, сколько такое стоит.
Яков странно улыбнулся.
- Нам - нисколько. Мы его подобрали при пожаре.
— А если мне нужно ещё одно? Или два, или десять..?
— Необязательно в рамах, впрочем.
— Равно как и сильно отполированные листы металла сойдут.
- Договоримся, - еврей пожал плечами. - Не в рамах, как для танцевальных классов?
— В принципе все равно, мне нужно, чтобы оно могло отражать свет.
- Хм. Срок?
— Не горит. Я слабо представляю себе, во что это обойдётся, равно как это не является реквизитом для номера, так что не торопитесь.
- Хорошо, - Яков смачно зевнул и ушел досыпать.


***

Итак, народ как-то, похоже, куда-то разбрелся, и Майк задумчиво почухал макушку, решив, что это самое время подкатить. Ну или попытаться.
- Это... помочь? - предложил он дружелюбно
- А давай!
Нет, не то чтобы Гленн была лентяйкой, совсем нет. Работящей она была бабой, с одной поправкой- ей нравилось деалть то, что интересно. Там да, там можно впахаться аки лошадь.
- А что, цирк то по ходу популярное местечо. Вон сколько народу набежало...
Завела она, что называется, светскую беседу.
- И не говори, - согласился Майк, поднимая и встряхивая попону. Любопытсво пересилило, и он спросил, - слушай... а ты правда умеешь.. ну это... рожу менять, енота там от жира отжать и все такое?
- Умею, еще как. Ща закончим попоны вытряхАть, я тебе того енота покажу!
Вещей, которые надо было бы перетрясти или как о еще приложить к ним руку, в цирковом хозяйстве водилось нормально так. Вполне достаточно, тчобы за этим благим делом вести беседы самые разнообразные.
- Ну ты ваще, - искренне восхитился Майк, складывая попону и разбирая цирковое барахло дальше, - это ж охуеть как круто.
Топор так и болтался у него за спиной в новом весьма странном чехле. Со вкусом у Малка было туго, зато старательности - весьма. Потому, чтобы ремни не оторвались, он просто обмотал их вокруг чехла
- Да там как бы все просто. Ну типа как тесто месить или около того.
Механику процесса Гленн понимала по своему, и в общем то давольно кустарно.
- А у тебя это что, для топора ножны новые?
- Типа того, - польщенный Майк заглянул себе через плечо и хмыкнум, - а то правда спиздят. Или под дождем заржавеет
- Спихдить это да, это могут. Цирк же, народу немало ходит.
Рассудиетльно покивала головой Гленн. А потмо озадачилась логичным, в общем-то, вопросом.
- Вот ты лесоруб, да? А что тогда в дорогу опдался? Валил бы себе лес, пугал лесников...
- Да вот как-то так, - Майк опять застыл, правда, ненадолго, и немного смущенно поковырял носком истертого ботинка землю, - работы нихрена нету. И так вот только ночью вылезать могу. Так еще и все смотрят на меня охуевше, будто у меня из жопы перья растут, а на башке рога.
-Да, нет работы- это засада.
Гленн поглядела на Майка с этаким сдержанным интересом. Нет, вот все-таки необычно выходит. Если слушать- получается брутальный такой лесоруб. Если смотреть- ангельское создание, девочка-цветочек. Какой контраст между внещним и внутернним, а!
- Да у меня похожая история.. не любят как то нашего брата, если по большому счету смотреть. Ну, в смысле тех, кто енотов отжимать умеет.
- Стремаются? - понимающе кивнул Майк, напрягая свои скудные познания в кланах, - знаешь.. народ вообще странный и стрематься любит.
- СТремаются и что то по ходу думают, что у меня прям предел мечтаний- каждому нос на затылок передвинуть. Нет, ну где тут логика вообще?
Возмутилась Гленн, и для вящей понятности возмущенния звонко хлопнула себя по ляжке.
- Да низачем, если так подумать, - Майк вытащил, сосредоточенно сопя - дышать ему уже не надо было, а привычка осталась - какой-то поломанный ящик и с грохотом уронил его в прочий хлам, потом починить, - это ж глупо. И не поржать, и он ж обидится. И тоже могет в щи прописать
- Не, ну в щищ вписать и я могу, безо всяких хитрых приблудий. Вон, ты ж видел, как мы давеча с Аланом за Английскую королеву поболтали?
Гленн вооружилась метлой и теперь сметала вякий мелкий сор, образовавшийся в процессе перетаскивания предметов. Пыль, труха какая-то...
- Чего не видел, того не видел, - честно признался Майк, спрыгивая вниз, чтобы не мешать Гленн, и снова почухав в затылке. По идее, знакомство стоило развиватьЮ но как?
- А, это прям жаль, что не видел. Мы так то что то недовоняли друг друга, ну и решили выяснить, кто больше медведь в этом лесу. Шустрый, я тебе скажу, он парень. Хрен попадешь!
Гленн все еще считала ту драку скорее поводом для гордости, чем нет. Ну да, счет что называется " по очкам" выходил спорный, зато как она зарядила наглому тремеру в челюсть! Хорошо же вышло!
- ДА ты вообще, - восхитился Малк. Весьма, конечно, странный комплимент, но зато от души, - пошли твоего енота смотреть?
- А и пошли.
Гленн помахала ручкой, пирзывая Майка следовать за ней. Собственно, к фургону со зверями, где по идее енот и обретался.
- Я вообще, это да. У меня всегда рука была тяжелая.
-Ну дык верю, - Майк пошел за ней, наконец сообразив, шл делать-то. Пойти в следующую ночь пожрать. А заодно и цветочков надергать. Женщины вроде это дело любяь...
- А гдеееее тут наш сладкий Яаааша? Где наш красавец?
Вплыв в фургон со зверями, Гленн позвала енота, использовав для жтого самый карамельный из возмождных своих тонов.
Как-то что-то Яше этот тон не очень понравился. Енот ощерил зубы.
-Яша его звать, да?- Майк присел на корточки и позвал как можно дружелюбнее, - Яша! Плдь сюды! Любоваться буду!
- Ну, иди сюда, пухнастая задница.
Все тем же тоном проговорила Гленн, правда хватать енота не стала, просто указала на него Майку.
-Смотри, какая принцесса, а не енот!
Енот пощелкал зубами и распушился, явно не доверяя пришлым.
-От красава! - восхитился Майк. Зверушек он любил, да. Правда, те от него в панике драпали по большей части. А енот и правда был хорош. И шапка из него была бы клевая. Правда, не говорить последнее вслух ему ума хватило
- ВОт да! А был такой- что жопа шире головы. Ну, примерно вот такой формы.
И Гленн описала ладонями в воздухе некую фигуру, которая по ее представлениям соовтествовала прошлым габаритам енота.
-Ну ты.. можешь же! - в голосе Майка прозвучало восхищение. Даже можно сказать, восторг.
-Яша, яша... - позвал он, стараясь смягчить бас
- Яков! Не беси мамочку, иди поздоровайся с гостями.
Сюсюкать с енотом Гленн перестала, зато решила проявить настойчивость и волю в подманивании зверька.
Енот несколько скуксился, покосился недоверчивым глазом и посеменил на зов. Впрочем, в последний момент он шарахнулся от протянутой руки.
-Да не буду я тебя жрать! - успокоил его Майк, тоже протянув руку, -Яща, Яша... ты больно шикарег
Енот задумчиво клацнул зубами, сплел пальцы... и бухнулся на спину, повелительно махнув лапкой - дескать, гладь теперь.
- О, смотри, а ты ему нравишься.
Умилилась тзимицу, аккуратно подвигаясь поближе. Гладить енота это хорошее занятие, но сперва пусть его Майк замацает. Так сказать убедится в работе и что все без подвоха, а не она в последний момент что то там подправить успела.
Мацать енотов - это мы завсегда. С умиленно-восторженным видом Майк погладил енлга со спинке, почесал за ушами...и, кажется, готов был прямо тут растечься лужицей витэ и умиления. Все же... в глубине души, сам того не осознавая, он был... девочка
Енот благосклонно мацался и сибаритствовал.
Замацала енота и Гленн, которая под шумок перебирая мех пальцами и как бы нежно массируя енотову шкурку, смотрела, хорошо ли села на место это самая шкурка. Которую не так давно надо быо эм... усаживать по новым размерам.
Села-то хорошо, но енот косился неодобрительно. И строил коварные рожи.
-Харроош, - ворковал Майк, вовсю пользуясь случаем и мацая енота. Пока тому не надоест, чому бы и нет? Тем более что енот на ощупь был теплый, пушистый и вообще очень себе мацательный. Прям живое воплощение мацательности
- Ага. Яша прелесть, а не зверь. Даже не орет почти без повода.
Похвалила енота Гленн, про себя отмечая, что у енота все хорошо, и что енот нравится Майку. А значит- нравится и проделанная ею работа. Что выбивало Майку несколько очков в плюс.
-Да вообще. Хоть счас на выставку енотов, на первое место, - Майк напоследок почесал еноту пузико и убрал не без сожаления руку. А то еще надоест
- Это то ли еще будет... Тут ведь непаханый край, если подумать. Лошадки вон, поняша...
Мечтательно проговорила Гленн с той особой нежностью в голосе, с которой обычно мясник говорит о свине-реконрдсмене.
-Будет самый шикарный зверинец на всю Америку, - заверил ее Майк, выпрямляясь. Искренне заверил.
- Я это... пойду? Спасиб за енота, он вааще клевый
- Будет.. а ваще знаешь, Майк, о чем я думаю порой. Ну так, в рамках помечтать?
Восхищающийся ее планами и высоко оценивающий результат штопки по енотам, Майк вызывал некоторую приязнь. И то сказать, девочка с мыжскими ухватками и осознанием выглядела перспективной в плане именно что поговорить о высоком. Так что тзимицу тоже поднялась со своего места, так сказать собираясь провожать условно-гостя.
-О чеи? - спросил Майк. Гленн ему откровенно нравилась (для простоты вопрлса он решил, что она все же женского пола. Почему бы и не?)
- А вот представь, найти какого нибудь не нервного урода, чтоб совсем кривой-косой, страшнеый как похмельная рожа тещи... И слепить из него или нее что то красивое. Ну вот по настоящему красивое, чтоб аж уши закладывало и зубы ломило...
Огорошила Гленн малка своим очень богатым внутренним миром.
- Хо, - Майк пораженно почесал тыковку, - это типа... природу перепрыгнуть? Ну ты сильна. ..
- Ну типа того. Понимаешь, природа она хорошо, но можно ж больше! Ну вот можно взять и ее нагнуть, а насколько можно никто не знает. И не узнает, пока не возьмется руками и не начнет пробовать.
С некой горячностью, которая прилична проповеднику, провозгласила тзимицу.

@темы: Яков, Гленн, 11 августа, Майк, Цин Лун, Яша (Яхонт), 1926 год

---

Ночь, в которой Леон ведёт глубокомысленные беседы с Цин Луном о кланах и пытках, Джуд читает лекцию о правилах поведения, а Алан отхватывает от всех.

Спрингфилд,11 августа

Леон проводил взглядом удаляющуюся вслед за Аланом Джуд. Явно собирался двинуться следом, но невольно заслушался, когда обрывки нотации, произнесенной хорошо поставленным голосом, долетели до собратьев.
Резко передумал и повернулся к Цин Луну.
- Господин Цао, на пару слов.
— Да, конечно, господин Чи Хэй. Что вы хотели?
Цин Лун следует за ласомброй.
- Поговорить, господин Цао. Где-нибудь подальше, чтобы опять не собрался весь цирк. Кстати, вы знаете имя моей Семьи на двух языках, а я вашей - лишь на одном. Просветите меня?
— Моё Семейство не распространялось на запад, поэтому и западного имени у нас просто... нет, — пожал плечами доктор.
— Конечно. Вы знаете место по-уединённее?
- Я думаю, достаточно будет прогуляться по пустырю, там едва ли можно кого-то встретить. - Быстрым шагон Леон вышел за пределы табора. В другую сторону, не туда, куда они раньше ходили с Майком.
- Господин Цао, вы говорили, что изучаете Собратьев. Возможно, у вас найдется объяснение тому, как в одном месте, в совершенно... неизвестном и довольно паршивом цирке собралось такое количество родичей. Каждый из которых уверяет, что его привела сюда дорога случая.
— У меня найдётся даже два объяснения.
— Первое: это правда воля Неба, и встретиться такому большому количеству личностей было необходимо для продолжения движения на их личных Путях.
Цин Лун тонкогубо улыбнулся.
— Второе: что у некоторых из Сородичей есть свои личные мотивы, которые подразумевают скрытное перемещение по стране. Возможно слежку за вами и вашим восхитительным заведением, возможно — в тех городах, которые вы посетите. В сущности, цели, сходные с моими... просто не задекларированные открыто.
Первое объяснение вызывало у Леона приступ короткого, подавленного раздражения. Второе было не лучше.
- Эти предположения приходили и мне в голову. И я, признаться, думал что ваши будут глубже. Вот, к примеру, какие мотивы у вас, господин Цао? Помимо... воли неба.
— Я же говорил. Я учёный, изучаю пермутации Крови и то, какие способности она может даровать. Среди моих долгосрочных планов, впрочем — повторить подвиги великих докторов древности, в частности, Господина Дракона, про которого я уже говорил. На востоке до сих пор ходят легенды о том, как он мог ходить под солнцем и сквозь огонь, не обжигаясь, был невозмутим и спокоен, и творил множество других чудесных для природы Семейств Крови вещей, но сущность его подвигов со временем была утрачена и получила полу-легендарный характер.
— Соответственно, мне очень удобно работать и существовать в таком месте, которое не привязано к местности и путешествует. — А так же в таком, где не обязательно необходимо официальное устройство на работу. Членов моей расы, как смертных, так и Сородичей, в этой стране сейчас, увы, притесняют.
- Сородичей? Интересно. - Леон, как всегда, пропустил мимо ушей то, что полагал словесной мишурой. Вот политика была разумным объяснением. - Господин Цао, я не собирался ставить под сомнение ваши мотивы. Но... - Ласомбра сделал широкий жест, - все это. Господин Бродски с синьорой Джуд. Ваша ученица. Гленн. Обстоятельства нашей с вами встречи. Я не философ, господин Цао, мне недостаточно "воли Неба" в качестве объяснения.
— Моя "ученица", если я верно истрактовал знаки, принадлежит к Ву Дзяншен, к эээ... дитя Малкава. Члены этого Семейства, несмотря на свою... эксцентричность, зачастую становятся исполненными достоинства и оккультных достижений мистиками, но, в большинстве случаев, для этого им нужен учитель, который поможет им сфокусировать те откровения, который передаёт им их расколотый разум, в используемую форму.
— Они подобны стеклянному скальпелю, который полезен только тогда, когда кусочек вулканического стекла расколот аккуратным и неизмеримо точным ударом мастера.
— А иначе представляет из себя бесполезные осколки.
Ласомбра широко улыбнулся, слушая это. Что-то в словах Цин Луна его искренне забавляло.
— Поэтому в её отношении, какие бы ни были у неё причины прибиться сюда (а я подозреваю, что это просто компания и безопасность) — я рад, что смог её встретить и что смогу помочь ей если не преодолеть, то хотя бы обуздать её аффликцию. Что же касается господина Бродски... У меня есть серьёзные опасения относительно того, что на самом деле представляет из себя этот сородич. Господин Чи Хэй уже распространил над господином Бродски длань своего гостеприимства, официально? Или с точки зрения законов господин Бродски просто проходимец в вашем Домене?
Улыбка моментально слетела, Леон смотрел на китайца холодным взглядом. Разговор наконец пошел по существу, а то еще немного чуши про волю Неба, и Ласомбра был бы готов начать кусаться.
- Господин Бродски здесь на тех же условиях, на каких и все остальные. Я не из Камарильи, господин Цао, и не очень люблю эти игры. Мне хотелось бы услышать ваши опасения, подробнее.
Китаец пожал плечами.
— Клан господ магов вызывает у всех благоразумных опасения просто самим фактом своего существования. Если здесь находится агент их влияния, в силу большого разнообразия и пермутаций того, что они достигли, извращаясь с Искусствами Крови, ждать от него можно фактически чего угодно.
— В конце концов, этот клан был построен на предательстве. Как вы думаете, господин Чи Хэй, как это отразилось на их Крови? Какие когнитивные искажения она вносит в разум Становимого при обращении? Я — не уверен. И именно это меня и беспокоит.
- Интересно, что теоретическое предательство беспокоит вас больше, чем реальное безумие. Или таланты Гленн. Однако я разделяю ваши опасения касательно Семьи господина Бродски. Но, господин Цао, один мыслитель моего народа сказал - "держи друзей близко, а врагов еще ближе". Если этот... цирк, или кто-то из сородичей в нем привлек внимание Семьи Тремер, и господин Бродски действительно их агент, я предпочел бы, чтобы он был на виду.
- Но все же, удовлетворите мое любопытство. Допустим, я скажу вам, что господин Бродски - случайный гость моего Домена и мое гостеприимство не распространяется на него. Какова, в таком случае, будет судьба господина Бродски?
Цин Лун тонкогубо улыбнулся.
— В таком случае я предложу вам с большой долей достоверности узнать истинные мотивы присутствия господина Бродски в вашем домене. Слышали выражение "китайские пытки"? Как доктор, я сведущ. В том числе и в особых пытках для шэнь. В конце концов, как сказал мыслитель вашего народа, с которым согласны легисты народа моего: "Может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх."
Леон смотрел на Цин Луна с новым, постепенно разгорающимся интересом.
- Вы удивляете меня, господин Цао. И вашими познаниями в мыслителях моего народа, и вашими талантами. Я не думал, что у нас с вами столько общих... интересов. Что ж, я услышал вас. Полагаю, если какое-то из ваших подозрений касательно господина Бродски имеет под собой основание, мы довольно быстро... выведем... наружу его истинные мотивы.
— Мне подготовиться? — как-то деловито осведомился врач.
- Да. - Ласомбра хотел сказать что-то еще, но не стал развивать тему. - Если господин Бродски даст повод, разумеется.
Цин Лун коротко кивнул.
— Вы хотели обсудить что-то ещё, добрый господин?
- Майк. Вы всерьез намерены ее учить? И чему, если не секрет?
— А почему нет? Для начала — сдержанности и смирению.
— Потом, если покажет себя успешной ученицей — воинским искусствам.
— Возможно, ей дадутся какие-то Искусства Крови, которые изменят её восприятие мира.
— В таком случае буду действовать по обстановке.
- Вы считаете, что собрата с ее кровью можно научить сдержанности и смирению? Интересно.
— У всего под небом есть природа Просветленного.
— То, что мы называем безумием с тем же успехом зачастую может быть оракулярным даром или инсайтом в ситуацию, обходящим привычные логические цепочки, обычно используемые для инференции выводов из обстоятельств.
— Особенно у Ву Дзяншень.
- Они бывают иными, это верно. И про дар тоже. Но считается, что одно не переходит в другое. И если ты девчонка, считающая себя лесорубом, то твое безумие с тобой навсегда, и тебе не стать оракулом. Впрочем, я не изучал Собратьев с этой стороны. Возможно, вы правы.
— В воинских искусствах есть подобное состояние, которое островные народы называют му-син, состояние "не-разума".
— Практики учатся вызывать его осознанно. Мне на это потребовалось четыре года. Она же, если её верно обучить, сможет справиться заметно быстрее.
- Состояние разума, в котором она... что?
— В котором нет разума, и решение действовать синонимично действию, минуя рассудочное сознание.
— А в её случае она может отточить своё заболевание, чтобы прекрасно понимать других людей, ведь она удерживает две противоположности в своём сознании.
— Не оракул, что видит будущее, но тоже полезно, верно?
- Две противоположности? Мне казалось, она просто считает, что она... он.
Вы интересный собрат, господин Цао. Вы утверждаете, что можете вылечить, или хотя бы облегчить безумие Малкавиан, и при этом вы не на службе у старейшин этого клана. Хотя могли быть нарасхват...
- Что касается пользы, я думаю, что вам виднее.
— Если бы изначальная личность была полностью уничтожена, то девушка бы не была такой хорошенькой на вид и не сохраняла бы женских маннеризмов.
— Так что часть сознания из до-Становления сохранена.
— И нет, нет, не вылечить и не облегчить. Направить. На это способны и сами старейшины Малкавиан.
— Но вы видите одного здесь?
— Вот и я нет.
Леон вежливо улыбнулся.
- Это не значит, что их нет рядом. Я понял вас, господин Цао. В любом случае, под вашим контролем она будет безопаснее для окружающих. И, возможно, полезнее для цирка.
— Если они рядом и есть, значит решили не показывать себя. И значит им моё обучение не претит.
— А значит, я все делаю правильно.
— Впрочем, я бы с удовольствием пообщался бы с ними в рамках моего поиска.
— Часть древних легенд о начинателе моего Семейства гласит, что у моего Семейства и Ву Дзяншень были благостные взаимно выгодные связи. Было бы приятно расширить и восстановить подобные связи и на Западе.
Леон еще раз улыбнулся, снова резко меняя тему.
- Господин Цао, что еще вы знаете о семье Тремер? Помимо общих слов, предательства и всего прочего. Вы боитесь господина Бродски, потому что не знаете, на что он способен, или напротив, потому что знаете что-то?
— Я не боюсь господина Бродски, но я опасаюсь той силы что за ним стоит и тех сил, которые он может привести в действие.
— Как по недомыслию, так и по злому умыслу.
— Так же я знаю, что семья Тремер практически ничего не делает без восхитительной пользы для себя.
— Даже если кажется, что происходит обратное.
- Подробнее, господин Цао? Я, признаться, никогда не воевал с семьей Тремер. Не имею представления, что именно они захотят и станут делать.
— Я тоже никогда не воевал с семьёй Тремер. Но...
— Они жестоко накапливают силы и власть, зачастую за счёт своих бывших союзников.
— Мой дядюшка Жао был полковником в циньской армии. Он рассказывал мне про тридцать шесть особых принципов, интернализовав которые, всегда останешься в выигрыше, как бы плоха не была ситуация.
— Семья Тремер олицетворяет двадцать третий из этих принципов, "Воюй с дальним и дружи с ближним".
В сущности он говорит о том, что выгодно сражаться на стороне, получая преимущество вдали от своих центральных владений, что позволяет тебе одновременно использовать и изматывать своих союзников. А потом, когда на дальних фронтах ты, с их помощью, уже выиграл, пожрать и их.
— Решайте сами, нужен вам такой союзник или нет. Я, честно говоря, не уверен, чем руководствовалась остальная Камарилья. Впрочем, пути клана Тремер, возможно, не были тогда столь же очевидны, как сейчас.
- Интересно. В таком случае, какой принцип олицетворяет стратегия моей семьи?
- Самое забавное, господин Цао, что по-вашему выходит, что в тот момент, когда господин Бродски переступил границу моего Домена, в сущности, нет никакой разницы, что именно мы станем с ним делать. Пытать, выкидывать в закрытом ящике днем на дорогу или же предлагать ему гостеприимство. Ибо семья Тремер могущественна, таинственна, и сожрут тебя не рано, так поздно. Остается лишь сидеть под кроватью, надеясь, что не выходя наружу, ты и не встретишься с ними, а значит, не попадешь в их ловушку. Не знаю как вас, господин Цао, а меня не устраивает подобный расклад.
- А чем руководствовалась Камарилья, уж Я вам точно не подскажу.
— Ваша, господин Чи Хэй, Семья, по моему мнению, олицетворяет седьмой из этих принципов, "Извлечь нечто из ничего."
— Искусство обмана состоит в том, чтобы сначала обмануть, а потом не обманывать.
Когда не-обман кажется обманом — это обман истинный. Сначала маленький обман, потом большой обман, потом настоящий выпад. А про великую и ужасную Семью Тремер... Никто не говорил, что они всемогущи. Им просто было дозволено процветать сверх разумного, вот и всё.
- Я мог бы сказать то же самое не только лишь об этой Семье. Впрочем, хорошо, господин Цао. Я вновь понял вас. Кто предупрежден - тот вооружен.
- Если вы сами ни о чем не хотите спросить меня, то я полагаю, можно возвращаться.
— Придумайте какой-либо условный знак на случай, если примете решение обездвижить господина Бродски.
— В остальном у меня пока что нет к вам вопросов. Впрочем, я надеюсь, что мы сможем решить их если они возникнут.
- Сможем, господин Цао. Не сомневайтесь. А знак... почему только господина Бродски?
— А у вас может возникнуть необходимость обездвижить кого-то ещё? — заинтересованно повернул в сторону Ласомбры голову врач. На секунду он даже показался Ласомбре менее спокойным.
- Все возможно. - Леон подчеркнуто спокойно смотрел перед собой. - Я вас предупрежу.

***

Первым делом, добравшись до грузовика и оказавшись в одиночестве, Алан пару раз пнул ближайшее колесо - сильно, от души. Он был зол: на обстоятельства, на Леона, в конечном счёте - на самого себя. Гленн сколько угодно мог… могла казаться неплохим Собратом, но это был незнакомый Собрат, с которым теперь нужно было делить крышу днём.
Уже в голос выругавшись, Алан прислонился плечом к грузовику, сунул руки в карманы и прикрыл глаза - нужно было успокоиться. Всё обдумать. А потом сжечь парочку перьев - их пепел сегодня наверняка понадобится. И завтра. И послезавтра… Проклятье. Алан снова выругался.
Джуд шел небыстро, стараясь разобраться в том, что видит. Алан, судя по резкости движений, был не в духе. И что его вывело из себя можно было только догадываться. Возможно решения Леона, возможно кто-то из Собратьев. Но именно этот вопрос Джуд и пришел решать. Во всяком случае - попытаться. Их было многовато, а собиратсья вот так в открытую было не очень приемлемо.
- Господин Алан? Я не помешаю? - Джуд говорил из теней, хотя врядле они могли бы скрыть его присутсвие пока он сам к этому не приложил бы силы.
Всё, что сейчас хотелось Алану, это остаться в одиночестве - хотя бы ненадолго. Но неожиданно раздавшийся чужой голос свёл на «нет» все попытки успокоиться. Он резко выпрямился, повернувшись туда, откуда раздавался голос Джуд, и огрызнулся:
- Отъебитесь от меня. Все.
Нет, Джуд, конечно, был не дурак подраться. Когда был живым. Но теперь все изменилось и он сейчас в женском обличьи, но спустить на тормозах это хамство просто не мог.
- Господин Алан,.. - Джуд вышел из теней, стараясь выдержать указанные этикетами расстояния. - Я, на сколько бы ни понимала ваше настроение и ни пыталась понять ваши эмоции, но так разговаривать с женщинами недопустимо. Вы могли бы быть капельку вежливей и проявить толику такта. В конце концов вы заместитель Леона, а он себе такого не позволяет. Будьте добры в следующий раз быть чуточку внимательней. Я вполне способна услышать вежливый отказ и не имею привычки бестактно лезть против отказа.
Джуд закончил свою пламенную речь и коротко кивнув Алану снова сделал шаг в тени, намереваясь уйти и более не беспокоить столь рассерженного и невоспитанного Сородича.
Где-то в середине монолога Джуд Алан молча отступил на шаг назад. Он чувствовал, что за её словами стоит ещё что-то - сила крови, заставляющая вслушиваться, не оставляющая шанса перебить или возразить. И даже когда Джуд закончила, отступив обратно в тень, он ничего не сказал, только молча кивнул - чужие слова всё ещё отдавались в ушах.
Это ощущение прошло не сразу, да и то, как показалось Алана, не до конца. Он сжал кулаки, глядя туда, куда ушла Джуд и ощущая бессильную злость.
Нужно было успокоиться, но Алан вместо этого вновь подумал о всех этих Собратьях, появившихся в цирке за последние дни. Ярость притушила тот первый порыв любопытства, который он испытал, когда осознал, сколько нового может узнать благодаря совпадениям, приведшим всех, начиная от сумасшедшей девочки и заканчивая Бродски, в цирк.
Алан прислонился спиной к грузовику, сдвинул очки на макушку и прикрыл ладонью глаза. Его злило, что нужно вести себя теперь в десятки раз осторожней. Его злило, что придется делить убежище с цимисхом.
Злило всё.
Поговорив с Цин Луном, Леон направился в фургон. У него было... настолько хорошее настроение, насколько это в принципе было возможно.
Он с интересом покосился на Алана. Подошел, стараясь, чтобы шаги звучали достаточно громко. Но молчал.
Алан, услышав звук шагов, отнял ладонь от лица, близоруко сощурился и, разглядев в смутной фигуре перед собой Леона, резко проговорил:
- Зачем ты предложил ему убежище в грузовике?
Леон улыбнулся.
- Угадай.
Слишком хорошее настроение имело все шансы стать еще лучше.
Алан сделал пару шагов вперёд, оказавшись вблизи Леона. Сжал кулаки.
- Ты охренел? Ты думаешь, это чертовски смешно? Давай, позови ещё Бродски к нам.
В другой раз он бы подумал прежде, чем повышать голос на Леона - но только не сейчас.
Продолжая улыбаться, Леон сделал шаг назад. Так, чтобы быть за границей четкого зрения.
- Тебе понравилось драться. Как я и говорил. И да, это чертовски смешно. Зачем мне Бродски? Я позвал ровно того, кого хотел.
- Нет! Мне не нравится. Заткнись, ты, чёртов хитрый ублюдок, - голос Алана сорвался на шипение.
- Нравится. Ты не умеешь врать. Но если не нравится, убери руки. Это все равно выглядит нелепо. Так мне заткнуться или объяснить тебе, зачем я позвал Гленн?
Алан зажмурился на пару секунд - на долгие пару секунд, заполненных счётом до десяти про себя, потом медленно разжал кулаки и опустил руки, напряженно щурясь на стоящего перед ним Леона.
- Объясни.
Леон перестал улыбаться. Посмотрел на Алана слегка разочарованно.
- Безопасность. В этом таборе слишком много собратьев, про которых я ничего не знаю. И ты ничего не знаешь, потому что крутишь головой по сторонам, как идиот. Ты не видишь ауры. Не отличаешь мужика от бабы. Даже собрата от смертного. Алан, ты расслабился. И это становится моей проблемой. Потому что ты не принимаешь всерьез степень опасности. Поэтому Гленн будет жить с нами. Если для того, чтобы ты начал всерьез относиться к моей безопасности, нужно постоянное шило у тебя в заднице, я поселю тут хоть стаю Цимисхов. Но, по крайней мере, не просплю, если начнется что-то серьезное. Это тебе доступно? Или ты ждал, что у меня нет других дел, кроме как портить жизнь Алану Каллахану. Так?
Алан скривился:
- Я понял.
Он опустил взгляд на свои ладони, вновь сжавшиеся в кулаки - вторая за вечер отповедь оставила ещё более неприятно-царапающее и злое ощущение после себя. Алан всегда считал себя сообразительным - и был им, иначе не протянул бы и года после гибели Сира, и чужие слова сейчас задевали с л и ш к о м сильно. Он вскинул глаза на Леона и медленно, чётко проговорил.
- Тогда я пойду. Нужно сжечь кое-что, чтобы ты не волновался так сильно за свою задницу.
- Стоять.
Леон сделал шаг вперед, сокращая дистанцию. Медленно, без эмоций, проговорил.
- Ты повысил на меня голос. И почти полез в драку. Еще раз я увижу подобное - вырву руки.
Алан послушно остановился, со всё тем же напряженным прищуром глядя на Леона. Потом нервно скрестил руки на груди и слегка вздёрнул подбородок.
- Ты уже обещал это сделать. И мои руки всё ещё на месте.
Леон прикрыл глаза на секунду. Вздохнул, - не так, как Алан, подавляя гнев, а скорее, наслаждаясь.
- Полчаса назад, - Ласомбра говорил отвлеченно, светским тоном, - я и господин Цао имели крайне занимательную беседу. У господина Цао, видишь ли, есть какие-то очень давние, но весьма актуальные счеты к уважаемой семье Тремер. Добрый господин Цао даже вышел из душевного равновесия, когда предлагал мне... допросить господина Бродски... касательно его скрытых мотивов... насильственными методами. Если бы не Гостеприимство, он бы уже пытал всех... окрестных... Тремеров.
Так вот, я подумал. Ты, кажется, теперь можешь постоять за себя. И не хочешь делить один фургон с Гленн. Что ж, можешь спать один.
Алан, всё это время неотрывно смотревший куда-то в чужое плечо, отвёл взгляд в сторону, не желая, чтобы Леон видел его страх - представить Цин Луна с пыточным инструментами оказалось не слишком сложно. Он напряженно приподнял плечи и выдавил:
- Я… я был не прав. И этого больше не повторится, - пауза. - И я готов спать с Гленн. В одном фургоне.
Леон кивнул, снова улыбаясь. Слишком похоже на улыбку Альченцо Мирра. И это было единственным, что портило его отличное настроение.

@темы: Алан, 11 августа, Цин Лун, 1926 год, Джуд/Алекс/Эш, Леон

---

Ночь, в которой Алан и Гленн ведут задушевные беседы, Джуд пытается решать межклановые конфликты, Тадеуш испытывает стресс, а Леон появляется незаметно.

Спрингфилд, 11 августа

Первую половину ночи Алан провёл в городе - охотился, а в перерывах между охотой - гулял по улицам, разглядывая подсвеченные тусклыми фонарями и лунным светом дома, заглядывал на заросшие кладбища и бродил вокруг закрытых на ночь церквей. Одиночество, такое знакомое и уютное, помогло привести мысли в порядок, навело на кое-какие соображения.
В лагерь он вернулся тихо, стараясь не привлекать лишнего внимания - его с головой хватило за последние дни. Обошёл расставленные палатки, грузовик, вывернув напрямик к фургону с животными. Как только цимисх оказался в поле его зрения, Алан замер на пару мгновений, а потом как можно более беспечно позвал его.
- Эй. Гленн. Есть пара минут?
- Ась? А, ну да, есть ясен крендель.
Гленн отвлеклась от очень важного дела- вытряхивания пыли из конской попоны. ну да, наведение своих порядков в зверинце она начала с того, что затеяла ревизию всего, что там имело место. И приложения своих усилий к этому всему. Что то переложить, что то протряхнуть. тут скорее цели были ритуальные- все следовало потрогать, освоить, как бы пометить.
Алан огляделся по сторонам, высматривая посторонних - но вокруг никого не было. На его счастье.
- Слушай. У меня к тебе… эмм, маленькая просьба. Ничего серьёзного. Просто просьба.
- Ну, садись, излагай.
На этом моменте Алан надо отметить, завладел вниманием тзимицу если не полностью, то близко к тому. Типичное такое женское любопыство и женская же интуиция подсказывали, что скучные просьбы с такими реверансками не нчинают. Потому Гленн этак широким жестом бросила попону на землю и села на нее. А для наглядности даже похлопала ладонью по попоне рядом с собой. Надо отметить, что двигалась тзимицу занимательно. Размашистые, мужские движения, с некоторой нескладностью. И совершенно женская посадка "бедра вместе и на бок, аля русалочка", ну то есть то, что большинство мужчин называют "вывих бедра бесплатно».
Алан молча сел рядом - не вплотную, но и не с самого края, хотя было заметно, как напряглись от чужой близости худые плечи под рубашкой.
- Слушай… - он быстро покосился на Гленн, потом отвёл взгляд в сторону, но секунду спустя, не удержавшись, снова посмотрел на тзимицке, разглядывая его уже куда внимательней. - По поводу нашей драки. Её причины. Не той, когда я назвал тебя «английской подстилкой». Другой.
Гленн фыркнула, этак демонстративно медленно поворачивая голову на соесебдинка.
- Ну, так то мне показалось, что мы тему то закрыли. Нет, если надо, я конечно могу и второй заход, но смысл нахрен минимальный.
Явила она миру свои дипломатические таланты, приближающиеся к критически низкой отметке. Другое дело, что драки она и правда не хотела, пок райней мере прямо сейчас.
- Я не об этом хотел попросить, - пробормотал Алан, неосознанно принявшись крутить вокруг запястья ремешок наручных часов. - Не о второй драке. в смысле. Ты бы не мог… не кому не говорить о её причине?
Он скривился. Собственные слова звучали ужасающе беспомощно. И невнятно.
- О моём клане.
- Ну ладно, конечно.
Гленн пожала плечами, несколько теряясь в предположениях. Казалось бы, что не так- тремер- вполне приличный клан. уважаемый вроде местами даже. А тут поди ж ты, коспирология!
- Только собственно, а что так? Я конечно не скажу, но смысл, назрен, минимальный. Табор тут тесный, рано или поздно всплывет клан. Это ж такое дело.
Тзимицу смачно почесала в затылке, явно этим жестом иллуюстируя, что это дело именно "ну, такое...".
Алан невесело хмыкнул и отвёл взгляд в сторону, разглядывая темноту за пределами лагеря.
- Если кто-то узнает, у меня будут проблемы.
Ощущение было… фантасмагоричным. Он сидел бок о бок с тем, кого считали заклятым врагом его соклановцы, и рассказывал ему о том, о чём до этого знал только Леон. Алан подавил смешок и добавил.
- Очень серьёзные проблемы.

- Ну, мне как бы что. Цирк один, проблемы я так поинмаю, получаются общими.
Не желаюющя драки прямо сейчас ( в силу приличного поведения тремера), Гленн излучала не то чтобы благодушие, но пофигизм.
- А что так? Кому то там хвост оттоптал?
Задала она очень логичный вопрос, потому что за словами Аллана явственно маячила некая тайна, темная, мрачная и от того очень привлекательная. Ну нельзя было не попытаться сунуть туда свой нос, хотя бы вот обозначить направление мысли.
- Типа того, - невнятно отозвался Алан, исчерпавший на сегодня запасы откровенности. Он помолчал с пару секунд и добавил. - Спасибо.
- Эй, да не за что.
Гленн пихнула тремера в плечо, этаким панибратским образом. И конечно, с интересной темы не слезла. Она была очень, очень решительной и не очень тактичной женщиной.
- А что, как оттоптал то?
Алан снял очки, прикрыл глаза и потёр пальцами переносицу, поспешно размышляя, какую часть правды сказать, и стоит ли её вообще говорить. Он успел немного расслабиться, когда Гленн согласился сохранить его тайну, но перспектива рассказывать ещё что-то про себя порядком напрягала.
Молчание начало затягиваться, и Алан наконец отозвался:
- Был не слишком лояльным к… эмм, старейшинам.
В каком-то смысле это было правдой. Почти правдой. Алан открыл глаза, близоруко заморгал и вернул очки на место. Покосился на Гленн и поспешил перевести разговор на другую тему.
- Тебя Яков «девушкой» называет, знаешь?
Перевод разговора с темы на тему Алану удался. не то чтобы Гленн так уж прямо забыла интересное, но как Яков на глаз различил ее натуральное происхождения- интриговало не менее.
- Да ну? А он как то это объясняет?
С живейшим интересом спросила она, и было заметно, что интерес этот научный.
- Да никак, - Алан пожал плечами. - Просто назвал тебя «рыжей».
Он внимательно посмотрел на цимисха - впервые за всё то время, что Гленн был в цирке, Алан получил возможность рассмотреть его так близко и заметить то, что не удавалось заметить раньше.
- Ну офигительно. Никак я тоже что угодно сказать могу.
Гленн разочарованно дернула плечом. Такой беотвественный подход к выносу диагнозов ее удручал.
- Я не спрашивал у него, - Алан развёл руками, хмыкнул и добавил, понадеявшись, что после этих слов не случится новой драки. - Но притворяешься ты хорошо.
- Легко притворяться, когда ты поинмаешь, что плоть твоя, данная от рождения, суть то же платье или рубашка. Можно носить как есть, а можно и перешить по мерке. А можно переодеваться. От случая к случаю подбирая подходящий костюм.
Гленн вдруг ощутила, что перед най находятся свежие уши, которые можно осчастливить глубинной философией, собранной на коленке.
- А насколько важна первоначальная плоть? - С неподдельным любопытством спросил Алан. - Если ты так легко с ней обращаешься, то уже не боишься забыть, что было в самом начале, да?
Он ощутил пробуждающийся где-то внутри азарт, который возникал каждый раз, когда перед ним оказывалась какая-то тайна, которую он мог разгадать - или хотя бы попытаться. И клан Тзимицке тоже было тайной, о которой Алан раньше только слышал - да и то не слишком много.
- Ну, важна не более, чем она важна тебе. Понимаешь, плоть она э... Ну вотк ороче, ты можешь взять и порезать кусок тряпки. Или там из него чего то сшить, или смять, или постирать или еще чего. Без тряпки не получится ни платья, ни стирки, так что она конечно важна... Но как инструмент, как материал, из которого ты делаешь... что то. Ты сам себе материал, и сам себе инструмент, и конечный результат.
Гленн не была уверенна, что ее метафоры так уж понятны для стороннего слушателя, но она старалась. И говорила этак от души, можно сказать со страстью и горящими глазами.
— Интересная теория. Насколько глубоки ваши познания в том, как изменить эту ткань?
Доктор подошёл довольно тихо и прислонился к близстоящей повозке.
Алан на мгновение пожалел, что с собой нет блокнота - пальцы чесались взяться за карандаш и законспектировать хотя бы пару фраз тзимицке. Он уже хотел было что-то спросить, но со стороны внезапно послышался голос Цин Луна, и вопросы остались незаданными.
- Ой.
Совершенно по девичьи подпрыгнула Гленн, реагируя на появление азиата. ну да, она не ожидала, что поделать.
- Ну, тут ведь как. Теориев мне изучать особо не довелось, а вот на парктике- вполне себе. Ну да это такое ремесло, где уметь смотреть руками поважнее всяких словоблудий. Смотри!
На фразе смотри Гленн быстро и гешительно задрала рубашку до самого подбородка, этаким движением "зырьте, сиськи!" явив миру собственно, полное их отсуствие. Обычная гладкая кожа, мышцы, все как у людей. Но назвать эту грудь женской как то не выходило.
- Вот. А было вполне не стыдное декольте.
Ну да, тзимицу была натурой увлеченной, и если речь заходила о ее эм.. професии, несколько теряла берега.

Ночь была прекрасна. Не слишком жарка, не слишком прохладная. В самый раз. Уже возвращась после небольшой прогулки ради утоления жажды Джуд умудрился подговорить Тадеуша пойти и поближе познакомиться с Гленном. Все таки его умение лепить плоть удивляло и он не мог просто так пройти мимо того, что поражало воображение и вызывало уважение к Мастерству. Но уже подходя к небольшой группе собратьев, в которой Джуд однозначно усмотрел Гленна, подошел китаец. Так что их с Тадеушем приход был слегка смазан присутсвием других членов группы.
- Доброй ночи, господа, - Джуд улыбнулась собратьям, подходя поближе. Заметив задранную Гленном рубаху, он почти на автомате прикрыл глаза рукой. Женщинам было негоже так открыто смотреть на мужчин и он вбил в себя это на уровне инстинктов. - Ой, кажется мы не очень вовремя.
— Отлично. А эти возможности позволяют изменять внутреннее, а не внешнее? Путеводные трубки для витэ, положение средоточий?
Цин Лун смерил новоприбывших взглядом, потом переведя его обратно на Цимисха.
— Доброй ночи, добрые господа.
- Да нет, все нормально.
Гленн опустила рубашку на место, и привественнок ивнула новоприбывшим.
- Внутренне суть та же фигня, что и внешнее, просто под шкурой. ЧТо такое средоточие я не знаю, но там печень пересунуть справа- налелво вполне можно.
- Отлично. Как освободитесь, найдите меня, нам будет о чем поговорить, как двум анатомам.
Доктор, впрочем, не сдвинулся с места.
Майк притянулся просто на шум и разговоры. Он свалил обратно к людям, на ходу поправляя перекрутившийся ремень на штанах, и встал малость в сторонке, когда услышал кэголос Цин Луна. Может, чего интересное расскажут

Тадеуш сглотнул, начиная угадывать клан сородлича, с которым его хотела познакомить Джуд, сказав что-то вроде "он умеет делать такое руками - ты будешь поражен!"
И он на самом деле был.
- Дорогая, ты вносишь в мою жизнь не только красоту, но и эмоции, - вздохнул он. - Ну знакомь нас тогда, что ли.
Уходить смысла не было, оставалось только это.

Джуд на секунду почувствовал себя не в своей тарелке. Он напрочь забыл сказать Тадеушу про клан Гленна и теперь вышло несколько натянутое знакоство. Что ж, сам напортачил - сам и разберись.
- Все таки моя увлеченность бывает... не самым лучшим советчиком, - Джуд улыбнулся, пытаясь извиниться таким образом перед всеми собратьями. - Тадеуш, это Гленн и он принадлежит к клану Цимисхов. Он делает руками наиудивительнейшие вещи! Гленн, это Тадеуш, он принадлежит к клану Тремер.
Все таки восхищение чужим Искусством все равно давало о себе знать. Но стать где-то между обоими мужчинами Джуду это не помешало.
- Ну это, оно конечно да. Хотя, я прям сразу скажу, академиев заканчиовть мне не довелось.
Гленн была польщена интересом к ее занятиям и тем, что аризат ее причислил аж к анатомам! К ученым людям же! И тут в беседу вступила Джуд, огорошив Гленн новым знакомством.
- Ага. Знакомы будем, значится.
Слегка подозрительно проговорила тзмицу, этак инстинктивно подбираясь. Тремер, если верить впечатлению от Алана, были не такими упырями, как про них рассказывали. Но! При этом они были сущей занозой в заднице и имели склонность хамить на ровном месте... Интересно, этому тоже придется насовать промеж рогов, прежде чем он начнет по нормальному говорить или обойдется?
- Очень приятно, - слегка натянуто улыбнулся Тадеуш. Тзим показался ему котом, в чьем поле зрения пробежала мышка.
Вся надежда была на то, что Джуд, случись что, заступится.
-Ну, в общем вроде того, да.
Согласилась Гленн, и желая так сказать расставить все точки над нужными буквами, поднялась с земли. И таки да, проятнула новознакомому тремеру руку, пожимать. Обычно, если собеседник был задницей, все ксрывалось где то на этом моменте.
- Надеюсь вы не хотите вывернуть мне руку пальцами назад или сотворить что-то столь же ужасное? - нервно спросил Тадеуш, но руку пожал. Нервно и готовясь в любой момент ее отдернуть
Знакомство вышло натянутым и совершенно не таким, каким его представлял себе Джуд. Что ж, это была его затея, значит ему с последствиями или же с происходящим и справляться. Но вот ругани и драки сейчас между этими двумя собратьями он не хотел. По этому старался держаться так, чтобы видеть и Тадеуша и Гленна.
Майк задумчиво оглядел собрание и не торопясь и молча потянулся за топором. Как ни крути, а удар обухом по затылку точно помешает этим двоим, смотрчщим друг на друга как коты по весне, от души подраться
- Нет, но если прям вот очень хочется, то конечно можно...
Слегка опешила Гленн, которая не вполне поняла, это вот было сейчас серьезно или нет. Но ладно, для простоты будем считать, что таки тремер шутит. В общем, ничего экстремального с рукой Тадеуша не случилось, разве что он мог заценить фирменное пожатие тзимицу. Плотное, изучающее, будто она тесто наощупь пробует.
- Ну что вы, совсем нет, - заверил ее Тадеуш, с облегчением отдергивая руку.
И тут его посетила мысль, по сравнению с которой текущее знакомство с тзимисхом бледнело и откатывалось на второй план.
Он вспомнил о том, что через 4 дня, в понедельник, ему придется сесть за детальный отчет Капелле.
И отчего-то у него было чувство, что господина регента рукопожатие с тзимисхом впечатлит.
- Но если что, то это, вы обращайтесь. Я могу не только пальцы назад сделать, но и что нить более полезное.
Ненавязчиво отрекламировала себя и свои таланты Гленн.
— Кстати, о полезном. Господин Бродски, вы уже освободились?
То. что все прошло на удивление спокойно, не могло не радовать Джуд. Все таки он не желал драки. Но слова Гленна о том, что он может изменить и что-нибудь более полезное, запали в память. Оставалось лишь додумать эту мысль и точно определить для себя степень необходимости возможной просьбы.
Майк посмотрел на все это и не без облегчения убрал топор обратно. Бить Гленн по голове не хотелось. Что-то подсказывадо ему, что это не лучший способ начать ухаживание
- Благодарю за предложение, я подумаю, - рассеянно ответил Тадеуш. Врать регенту с самого начала не хотелось, но придется
Алан беззвучно хмыкнул, когда знакомство Тадеуша и Гленн закончилось простым рукопожатием и обменом вежливостями. Он в какой-то момент даже посочувствовал другому Тремеру, догадываясь, что тот ощущал, стоя лицом к лицу с «заклятым врагом клана».
Цин Лун внимательно смотрит на Тадеуша, но свой вопрос не повторяет.
- А, да, извините, задумался, - Минуты через две Тадеуш осознал, что у него что-то спросили и теперь, очевидно, ждут ответа.

- Добрый вечер, уважаемые собратья. - Леон, как всегда, появился незаметно. Хотя особенной необходимости в этом не было - все таращились на Гленн, будто она была диковинным животным. Леон смерил взглядом сидящего на земле Алана, стоящую в неловком положении Джуд, переглядывающихся Тадеуша и Гленн.
Если они будут продолжать так собираться, даже до последнего идиота-рабочего дойдет, что что-то не так.
- Жаль прерывать вас, но неужели никто не предложил даме сесть?
Появление Леона было поистине неожиданным. Да и по правде Джуд не ожидал сейчас его тут увидить в данный момент. Но заданный им вопрос был несколько натянутым. Все таки Джуд сам выбрал свое местоположение, пусть оно и было несколько стратегически неподходящим. Тем не менее вежливо ответит требовали правила.
- Уважаемый Леон, мы только пришли и Тадеуш знакомился с Гленном. Не без моей, несколько нескладной, помощи.
Джуд обезоруживающе улыбнулся Леону и отошел поближе к Тадеушу.
- Все уже в порядке, дорогая, - заверил ее Тадеуш, чьи мысли вращались вокруг злополучного письма. Он как раз успел решить, что вообще упоминать Глен нету нужды. Абсолютно ведь малозначимый сородич, не писать же архизанятому соклановцу о всяких мелочах. Да и рукопожатие - ну какое, в сущности, дело господину регенту до того, с кем там здоровается его послушник?
- Правда ведь все в порядке? - спросил он у Глен.- Без неприятных неожиданностей в дальнейшем?
Гленн тем временем аккутарно так сдала назад и в сторону, как бы акцентируя тот момент, что перестала быть центром всеобщего внимания. Ну да, это было естественно, когда тут такая шикарная Джуд так ослепительно улыбается... в такой вот шубе. Эх... И если сделать себе такую же фигуру и лицо( а тои лучше!) Гленн могла, то вот шубу из мяса не вылепить... И платье, и остальное. ну да, по мнению ирланддки, корень шикарностик рылася именно в хорошей "упаковке".
- Ну да. Если ты не будешь делать чего либо такого, ну там не знаю, драться не полезешь, например.
Подттвердила тзимицу свои самые лучшие намерения по отношению к Тадеушу. "Нет, все таки тремер- очень странный зверь. Нервые они, как черти" подумала пона про себя.
- Я? Драться? - Тадеуш издал нервный смешок от одной мысли об этом. - Я последний раз дрался еще при жизни, лет в 7, насколько я помню.
Леон с интересом смотрел за пикировкой, стараясь не выпускать из поля зрения Джуд. Похоже, он немного ошибся в раскладке сил в этой паре. И то, как Тореадор вела себя, говорило, что она намного больше, чем просто красивое приложение к Тадеушу. В этом мире женщины ничем не уступали мужчинам, но Леон каждый раз совершал этот просчет. Слишком сильны были привычки.
Алан знал, что некоторые кланы обладают способностью исчезать - и сейчас чертовски жалел о том, что не может раствориться на месте. Вокруг собралось слишком много Собратьев - все, кем пополнился за последние безумные дни их цирк, и их присутствие стало уже не просто нервирующим, а отчаянно-неприятным. Алан тихо сдвинулся в сторону, пользуясь моментом, пока чужое внимание приковано к Тадеушу и Гленн.
- Я никому не советовал бы драться, - в пространство произнес Леон. - По крайней мере, на глазах у всех. Едва ли каждый из вас делает это столь же... искусно, как добрый господин Цао. Я не хотел бы лишних вопросов. По крайней мере, пока.
- Никто и не собирался, - Джуд тут же решил прояснить ситуацию. - Во всяком случае изначально. Недоразумение, боюсь, моих рук дело, в переносном смысле слова. Но все решилось мирным путем.
Леон кивнул, обозначая необходимую по этикету вежливость.
- Что ж, в таком случае мне жаль, что позавчера мы все были лишены вашего блистательного общества. И не нашлось никого, кто бы мог бы решить все мирным путем - кое-кто все же не сумел обуздать свой... темперамент. Могу ли я просить вас, синьора, следить за этим и впредь?
- Что ж, надеюсь что это в моих силах, господин Леон, - Джуд склонил голову в знак принятия этой ответственности на себя. Не то, чтобы он был слен в миротворческих начинаниях, но он всегда считал, что Собратья должны быть выше рвущих их изнутри Зверей и межклановой грызни. И раз уж ему доверяют столь важное дело, то он приложит все усилия, чтобы не упасть в грязь лицом. - Буду делать все возможное, чтобы предотвратить возможные... недоразумения.
Отвалившая чутка в сторону Гленн издала невнянтый звук, нечто срезнее между фырканьем и хрюканьем. Нет, начальник конечно молодец и все такое, но вот будет еще какая-то фифа следить за тем, кому там Гленн рыло чистит, и еще может, указывать станет? Другое дело, что иных возражений со стороны тзимицу не последовало. Наоборот, она сделала вид, что очень внимательно изучает стоящую этак в отдалении цирковую лошадку.
- Благодарю, - Леон снова кивнул. Поискал глазами Гленна, который закончил обмениваться угрозами с Тадеушем. Убедился, что тот пока никуда не собирается, и снова повернулся к Джуд.
- Вы можете обсудить с Аланом все предложения. По меньшей мере, для такого количества... собратьев, и всех их нужд в этом цирке маловато мест. Неделю назад мы путешествовали вдвоем. Сегодня мы едва можем разместить всех собратьев, хотя это, разумеется, временные трудности.
Кстати, Гленн. В моем грузовике есть место для троих, чтобы не мешать... господину Цао и Майку тренироваться для выступлений.
Алан, в этот момент поднявшийся на ноги - это был идеальный момент, чтобы тихо уйти, замер. На его лице читалось отчётливое и нескрываемое «Да ты, блядь, издеваешься». Это не было вопросом. Он, впрочем, догадывался, что Леон не издевался - он просто был Леоном, со своими о с о б е н н ы м и взглядами на то, как всё должно происходить.
- Ага, это спасибки. Мы с Шоном непривиредливые, можно и в грузовике.
Где именно спать Гленн было все равно, лишь бы в процессе никто не пытался ничего спереть, пока она ситуацию не контролирует. Но заподозрить серьезного вампира Леона в покушении на ту труху, которую с собой таскала тзимицу (или в желании обшарить карманы) было тяжело. Ну и да, Шон конечно, присмотрит если что.
Беззвучно выругавшись, Алан, уже не скрываясь, развернулся и молча пошёл прочь от фургона - в сторону грузовика.
Джуд изобразил книксен, принимая правила игры и указания Леона. В конце концов он тут был главным, судя по всему. А они лишь пришлые, которые хотят благодаря цирку решить в том числе и свои проблемы. Так что он был готов работать ради этой цели.
Заметив отходящего от компании Алана, Джуд улыбнулась Тадеушу, извиняясь за то, что покинет его милую и теплую компанию, и пошла влед ушедшему Сородичу. Планы стоило обсудить, хотя Джуд никогда не был особенно сведущ в подобных вопросах. Одно дело Музыка. И другое - нужды довольно большой и разношерстной компании Собратьев.

@темы: Алан, Гленн, Тадеуш, 11 августа, Майк, Цин Лун, 1926 год, Джуд/Алекс/Эш, Леон

---

Ночь, которую Яков Шмейерсон посвящает беседам с новыми циркачами, Леон допрашивает Тадеуша, а Майк неожиданно перестаёт быть Майком.

Спрингфилд, 11 августа

Яков Шмейресон был человек трудолюбивым. И не чуждым всяким эскападам. Такое обилие новых лиц бросало вызов его режиссерскому таланту и таланту управленца, коий он у себя вполне находил.
С вечера, когда господа новоприбывшие "циркачи" начали выползать из своих укрытий, распорядитель принялся отлавливать их одного за другим для приватной беседы. Начал он с господина Цин Луна, как самой ранней пташки.
Цин Лун был характерно холоден, а где-то в глубине его глаз сквозило, впрочем, никак не отражающееся в мимике или голосе, недовольство.
— Уважаемый господин Шмейерсон хотел меня видеть. Чем я могу помочь?
- Благодарю за любезность, господин Цин Лун, - еврей сделал мягкий взмах рукой в сторону костра, у которого сидел и поджаривал личные шашлыки, проспоренные Барри. - Я хотел поговорить о представлениях. И о вашем представлении о представлениях.
Цин Лун тонкогубо улыбнулся и сел рядом с костром, на почтительном, но не неприличном отдалении.
— Да, господин Шмейерсон. О чём именно вы хотели бы поговорить?
: - О том, о чем сказал. Господин Дамиано приказал мне составить новую программу, включающую таланты всех прибывших. в том числе ваших. Однако... - распорядительно секунду помолчал. - Я не слишком доверяю точности оценки ваших способностей господином Каллаханом.
— А как мои способности оценил господин Каллахан?
— Впрочем, мне не сложно продемонстрировать свои умения вам лично.
- Я не знаю. Не спрашивал, - Яков пожал плечами. - Я видел, как вы двумя... нет, тремя движениями лишили сознания девочку с топором, знаю, что вы врач, слышал о мастерах искусств войны и внутренней силы с Востока. Но до сих пор не понимаю, ни что вам понадобилось в весьма заштатном цирке, ни что вы хотите показать людям.
— Двумя. Третье движение было избыточным.
Еврей качнул головой.
— А про цирк... Каким бы сильным не был индивид, в одиночку он не выстоит против оппозиции. Я, в сущности, искал компании.
— Да и продемонстрировать людям запада новые пути к саморазвитию — это достойная цель.
- Возможно... возможно будет иметь смысл подчеркнуть, что пути Запада и Востока отличаются, но ведут к одному и тому же.
— Согласен. Но многие люди Запада отказываются идти любым из них. Как, в сущности, и многие из людей Востока.
— Господа из вашей островной империи несут свою парадигму в Китай. В отличие от многих моих соотечественников, я не считаю её отравленной или не верной — её сила очевидна, если она эффективна, и значит, угодна Небу.
— Некоторые из моих соотечественников, соответственно, принимают этот путь движения в современном мире, так как у них до этого отсутствовал какой-либо.
— Возможно, я смогу увлечь кого-то путём восточным здесь.
— Это будет благостным делом.
- Барри говорил, что девочка занималась, как он выразился, "ебаной бойней с доской". Моя же империя существует лишь в умах, но ей приписывается много силы.
— А вы способны бить доску не останавливаясь несколько часов?
- Нет.
— Не считайте меня идиотом, господин Шмейерсон. Все упражнения и задачи, которые я буду ставить перед этой ученицей, во первых, находятся в рамках того, что она может выполнить.
- Интересно. То есть, она пошла вашим путем. Что я и хотел выяснить.
— И во-вторых, имеют под собой чётко поставленную цель.
- Зачем вы рассказываете это мне, а не Барри? Я не видел ничего.
— Вы подняли эту тему и вы здесь управитель.
— Вы и господин Дамиано.
— Насколько я понял.
— Так что перед вами мне и нужно объяснять свои действия, буде вы захотите объяснений.
- Да, я поднял эту тему в рамках разговора про пути. Если вы хотите, чтобы ваша ученица била доску, то моим делом будет только проследить, чтобы это не была какая-нибудь важная доска, - Яков пожал плечами. - Никому не запрещено бить доски, учить, учиться и заниматься иными делами, не нарушающими законы. Я хочу понять, что вы сочтете для себя приемлемым и должным, поскольку цирк существует всегда на грани дозволенного, уместного и запретного.
— Я уже пообещал вам свою полную кооперацию, в той мере, в которой она не нарушает мои уже имеющиеся обязательства.
— Так что если вы подразумеваете, что я пойду в полицию, если здесь будет происходить что-то сомнительное — то нет, будьте спокойны.
— Ну и кстати да, вы, возможно, не в курсе, но господа работодатели очень предвзято относятся к представителям моей расы последние несколько лет.
— Так что ваш цирк как нельзя кстати в силу некоторой... сдельности приёма на службу здесь.
- Нет, я не об этом. Если сюда захочет прийти полиция, то я и буду решать проблемы. Я о том, что вы не сочтете унизительным для себя показательные выступления для потехи. Я не думаю, что стоит показывать искусства боя, скорее что-нибудь попроще и зрелищнее.
— Пока выступление обставлено с достаточной почтительностью, это будет приемлемо для меня.
— Попроще и позрелищнее?..
— Господин Шмейерсон, у вас найдётся кто-то, кто умеет кидать ножи или стрелять из лука?
- Хм... разве что попросить поучиться Денни и Лизу, акробаток. У них отличный глазомер. Но понадобится хорошо сбалансированное оружие.
— Озаботьтесь.
— Я в состоянии ловить подобные предметы. Я давно не пробовал это, но при некоторой практике, скорее всего, и с завязанными глазами.
- А совместные выступления с девочками? У них хорошая западная школа.
— В принципе это возможно, но я не разучивал каких-то шоу-мэнских приёмов.
— Только показательные комплексы упражнений.
— Так что нам придётся выработать общий стиль и "притереться" друг к другу, чтобы выработать доверие в выполнении сложных элементов.
- Разумеется. Им тоже нужно учиться, чтобы не оставаться просто девочками из бродячего шапито. Обычно век акробатов недолог, но я надеюсь, что они не надорвутся раньше времени. Хм. Вы хорошо знаете культуру своего народа, я так понимаю. И сможете помочь с составлениям музыкального сопровождения и общей подачи шоу.
— К сожалению, мои познания в музыке отрывочны, так что я смогу помочь только в рамках и ограничениях данного мне количества естественного вкуса.
- Вкус есть у мадемуазель-певицы.
— Ей бы я и отдал оформление музыкального сопровождения, уповая на её талант и компетенцию, нежели лезть и вносить возмущение в непрерывный поток её пути.
- Но есть определенные черты, присущие музыке народа. Именно о них и речь.
— Я приложу усилия, господин Шмейерсон, но не ожидайте от сельского доктора изысков музыкальных мастеров императорского дворца.
— Впрочем, при особой необходимости, и если у вас будет что предложить, я могу составить письмо моим родственникам, чтобы они поспособствовали в найме подобного мастера.
— Но для этого стоит сначала заметно повысить калибр вашего заведения, не в обиду.
- К тому времени, как мы станем достойны дворцов, мы сможем себе позволить многих мастеров. И поэтому я прошу вас, а не кого-то еще.
— А так, у музыкальных мастеров циньской династии как раз около десятилетия нет работы.
- В таком случае, это подождет. Я не стараюсь откусить кусок больше, чем прожую за один раз. Мадемуазель своим появлениям понукает и принуждает действовать быстрее, но и только. Итак, остановимся на акробатике? Возможно, вместе с вашей девочкой. Она весьма выразительна и старательна, как я понял.
— Да, это.
— И фокус с метательными предметами.
— Кстати, господин Шмейерсон, у вас нет жалоб? Всё-таки, в первую очередь, я врач.
- Ой, таки какие жалобы у бедного еврея? Никакой жизни, ни-ка-кой, - Яков хмыкнул. - Я просто умираю, как и все люди. Возможно, несколько быстрее.
— Очевидно, что это заведение не проживёт без вашего участия и внутренней силы. Дайте, если вас не затруднит, руку. Я могу проверить общее состояние вашего здоровья по пульсу и структуре и мягкости вашей кисти и запястья.
Распорядитель не стал противиться и протянул руку.
Китаец аккуратно принимает ладонь, прощупывая пульс, и, отметив уровень сухости кожи, мягкость связок и сухожилий и тонус мышечной части ладони, прислушался к биению витэ внутри распорядителя.
— О, господин Шмейерсон. Вы... Вам удобно обсуждать это здесь? У меня есть, что, скорее всего, необходимо рассказать вам.
- Что мне надо меньше курить, пить и вести более размеренный образ жизни? - еврей поднял брови.
— Нет, размеренный образ жизни убьёт вас.
— Вы человек с ярко-выраженным перевесом одних внутренних элементов над другими и такая топорная попытка ввести себя в равновесие столь же губительна, сколь бесполезна.
- А теперь я ничего не понял.
— Есть люди, которые живут, по-настоящему живут, во время конфликта. Они восхищаются и процветают во время катаклизмов и катастроф, из них получаются полководцы, первопроходцы, альпинисты и старатели.
— Вы — один из них. Размеренный путь убьёт вас, потому что ваш внутренний дисбаланс не будет уравновешен яростным дисбалансом извне. И убьёт вас.
- Лестно слышать... но я все равно не понял.
— Что именно? Вы инстинктивно угнетаете себя одурманивающими составами, потому что иначе противостоящие вам силы будут недостаточно хороши для вас. Кажется, по-английски это называется "гандикап".
- Про элементы, дисбаланс и прочее. И какое это отношение имеет к моей руке.
— По мягкости и плотности тканей, сухости или влажности кожи, а так же мягкости связок, по характеру и картине пульса, хорошо обученный доктор может судить о структуре и заболеваниях органов внутри. Это вам подтвердит любой знающий врач даже здесь.Тело человеческое — восхитительная машина, и как и в любой подобной машине, там практически всё взаимосвязано. И уравновешено. Как гирьки на весах. В той традиции медицины, к которой принадлежу я, традиционно некоторым группам органов приписываются характеристики пяти сущностей, или элементов. Соответственно, все болезни или иные изменения в теле можно рассматривать, упрощённо, как взаимодействия этих элементов. Ваш внутренний дисбаланс сам по себе не патологичен, но его нужно уравновешивать дисбалансом внешним. Чего не происходит. А ваши инстинктивные попытки вернуть себя в равновесие, увы, фальшивы перед небом.
Найдите себе достаточный для ваших сил и навыков конфликт, того или иного рода, и пить и курить вам просто не захочется. А пока что я буду рад помочь вам перебороть сии пагубные привычки, буде вам то будет нужно.
Яков задумчиво посмотрел в огонь. Протянул руку, оторвал кусочек мяса прямо с шампура.
- Я не считаю это пагубными привычками. Но именно на них мне указывали, когда пытались лечить. Смешно. Особенно когда указывает врач, который меня перепил, считая, что это помогает от нервов. Скажите, господин Цин Лун (прошу прощения, я все время путаюсь, где имена и где фамилии), вы согласитесь проводить такие сеансы платно?
— Почему бы и нет? Это ничем не отличается от любой другой частной практики. В рамки моих врачебных познаний так же входит массаж и акупунктура. И, буде то понадобится, хирургия. Но для неё у нас совершенно нет подходящего оснащения. А мой навык, конечно же, может компенсировать это лишь отчасти.
- Совмещение лечения души с лечением тела... это может быть интересной концепцией, но пока мы не осилим с тем, что есть. И так придется работать больше. Благодарю вас, господин... Лун, верно?
Цин Лун кивает.
Яков кивает. Затем поднимается, чуть покачав головой.
- Лиза и Денни отоспятся и придут в себя, будут доступны для разговора. Они... не очень умны, но обычно слушают, что им говорят. А я пойду беседовать с нашими любителями енотов.
— Удачи, господин Шмейерсон. Какие-то пожелания по тому, что сделать, пока отсыпаются?
- Составить письменно список того, что может понадобится.
Цин Лун коротко кивает.

***

День Тадеуш провел в их общей карете. Проснувшись, повалялся немного, и пошел заканчивать с вещами.
Где-то на завершающей стадии последнего этапа уборки его отловил распорядитель.
- Доброй ночи сэр. Как ваша мадемуазель?
Тадеуш покосился на него, но от протирки полочек не оторвался
Якова это не смутило. Его вообще в жизни мало что смущало.
- Я с деловым разговором, если вы не возражаете Разумеется, использовать ваши умения уборщика было бы полезно, но насколько мне известно, это не единственный ваш талант.
Тадеуш оторвался от своего занятия и уселся на читсто отмытый стул, жалея, что не выспросил у Алана точную иныормацию, перед кем тут соблюдать Маскарад, а перед кем не надо.
- Я химик, - просто ответил он. - могу изготовлять ценные для продажи составы. от самогона до дамских притирок и детских леденцов
- Хм... а чтобы клубы, искры и прочие "магические" иллюзии? - Яков привалился к стене. Долго стоять ему было тяжело.
Тадеуш указал ему на ящик.
- Садитесь, теперь это можно сделать без риска для штанов. То есть вам нужны дымовые шашки, петарды и бенгальские огни?
- Это было бы неплохо, - распорядитель привычным жестом поддернул брюки и сел. - И вообще то, за чем именно вы сюда пришли.
- За дымовыми шашками? - непонимающе перспросил тадеуш
- В цирк. Затрапезный. На шикарной карете. Что именно вы тут ищете?
Тадеуш на всякий случай решил соврать.
- Моя любимая женщина, личность эмоциональная и увлекающаяся, хочет попробовать себя в качестве цирковой примы. Для меня это достаточная причина для присутствия здесь.
- Хммм... как вы понимаете, нам придется много думать над тем, как обеспечить ей достойную сцену и публику.
- Полагаю если бы она хотела петь на достойной сцене перед приличной публикой, ей не составило бы труда устроиться в приличное место. Но она хочет петь на фунгончике с откидной стеной перед толпой деревенщин, и это ее право.
- Женщины... хм. Это каприз, но думать следует заранее. Ее просто не поймут, и это будет печально, - "особенно для нас". - Что вы умеете кроме химии?
- Ничего, - развел руками Тадеуш.
Стук в дверь кареты, скорее требовательный, чем просящий, прервал диалог. Обдумав все произошедшее, Леон все же пришел к мысли, что с Тадеушем надо поговорить.
- Вы не возражаете, если я присоединюсь? - это было утверждение, не вопрос.
Яков слегка привстал, кланяясь.
- Доброй ночи, - поздоровался Тадеуш
Леон поднялся в карету, безразлично скользнул взглядом по смертному. Сел напротив Тадеуша.
- Я слышал, вы скромничаете, господин Бродски. Уверен, ваши таланты обширнее, чем "просто химия". Говорят, вы кинематографист.
Тадеуш заметно смутился.
- Да, водится за мной такой грешок.
Смертный прищурился и не отсвечивал. В кои-то веки начальство решило поработать само.
- Вы хроникер? Художник? Или ваши ленты развлекательные?
- Увы, я только учусь киносьемке, - искренне вздохнул тремер. - Поэтому пока могу показать только чужое искусство. Ленты у меня самые разные. От пикантных до пасторальных.
- И вы скрываете это от нашего распорядителя, - Леон холодно улыбнулся, давая понять, что пошутил. - Тогда как это может быть прекрасным номером программы. Не стоит скромничать. Берите пример с вашей дамы, она ведь ничего... не скрывает, и уже центр внимания и звезда вечера. Яков, у нас еть место для кинематографа?
- Его можно оборудовать на свежем воздухе, хотя и потребует точных данных об.. аппарате.
- Господин Бродски? - Леон не сводил с Тадеуша пристального взгляда. - Вы согласны?
- Прошу прощения, в моем кругу это увлечение считалось неподобающей блажью, - все еще смущаясь признался Тадеуш. - Я привез с собой список необходимого, там нет дорогих или сложных вещей.
- Еще более неподобающей, чем торговля снадобьями от геморроя на цирковой площади? У вас интересный круг, господин Бродски. Очень интересный. Покажите Якову список, мы посмотрим, что с этим можно сделать. Я думаю, мы найдем место в программе для всех ваших... увлечений.
- Снадобъями от гемороя я тоже торговал тайно, - признался Тадеуш. - Пойдемте, я покажу, что у меня уже есть и что мне нужно
Леон последовал за Тадеушем, ожидая, пока деловые вопросы закончатся, Яков получит все необходимое и можно будет поговорить с Тремером с глазу на глаз.
Тадеуш вынул из кареты кинопроектор, бережно завернутый в экран ака несколько сшитых белых простыней, и вручил Якову листок с чертежом, наглядно показывавшим размеры рам и креплений
Распорядитель молча принял технику и тихо удалился.
Леон подождал, пока Яков отойдет достаточно далеко.
- Вы позволите отнять еще немного вашего времени, господин Бродски? - как всегда, в вежливой фразе не было ни малейшего намека на вопрос.
Тадеуша так и подмывало спросить " а что будет, если я отвечу нет", но он решил не лезть в бутылку, ответив вместо этого "Разумеется".
- Зачем вы здесь, господин Тадеуш? Вы и ваша Дама? - Леон оперся о карету и снова буравил Тадеуша неприятным взглядом. - Я рискую показаться нерадушным хозяином, но история о том, как prima donna возжелала путешествовать с балаганом и давать представления пастухам, не вызывает у меня ничего, кроме изжоги. Да и ее не вызывает, по понятным причинам. Меня даже, если угодно, не интересует, почему ваш взор пал именно на мой цирк. В конце концов, вы умны, и тоже понимаете, какие преимущества у такого способа... существования.
Но лично я путешествую так, потому что не люблю нигде задерживаться, господин Тадеуш. В то время как в обычаи вашей Семьи это не входит. Скорее наоборот. Так что я хотел бы знать, от чего вы бежите и какие именно проблемы идут за вами следом.
- Если вы так хорошо знакомы с обычаями моей Семьи, то должны знать, что у нас все хорошо с, назовем это так, внутренним распорядком, - безмятежно улыбнулся ему Тадеуш. - Поэтому можете не бояться - я в научной командировке, и проблем у меня не предвидится.
- И какова же цель вашей командировки? - Леон не верил ни единому слову, но он и не ждал, что Тремер скажет правду. У этого разговора был другой смысл, помимо раскрытия карт.
- Научно-исследовательская, - терпеливо повторил Тадеуш. - Все необходимое для экспериментов у меня с собой, за исключением того, что можно приобрести в любой аптеке.
- Допустим. - Леон решил не вдаваться в подробности, понимая, что разговор окончится ничем. - Тогда следующий вопрос. В этом цирке присутствует Гленн из клана Цимисхов. Я в самом деле *знаком* с обычаями вашей Семьи, и хотел бы вас... предостеречь.
К такому повороту Тадеуш был совсем не готов.
- То есть как это - цимисх? - переспросил он растерянно. На лице отражалась вся степень его офигения и даже легкой паники
Леон выдержал паузу, наслаждаясь эффектом. Выбить кого-то из равновесия всегда было приятно, а таких, как Тадеуш, вдвойне.
- Не бойтесь, господин Бродски, он не кусается. Первым. А вы?
Тадеуш нервно хихикнул.
- У вас прекрасное чувство юмора.
- То есть, мы поняли друг друга, господин Тадеуш? Касательно *обычаев* вашей Семьи? Не будет внезапных гостей? Неприятностей для других сородичей? Конфликтов интересов между вашим экспериментом и благополучием этого цирка?
Последняя фраза помогла Тадеушу восстановить душевное равновесие. Разговор приобретал знакомый оборот, и это здорово помогло.
- Я вообще тихий и мирный сородич, - широко улыбнулся он.- Если ваш цимисх или кто бы то ни было еще не будет трогать меня или мою даму - все у нас будет хорошо. Краткий периорд взрывающихся пробирок я пережил еще до становления, поэтому никаких опасных случайностей не будет.
- Рад это слышать, - без всякой радости в голосе сказал Леон. - Значит, мы поняли друг друга. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. В том случае, если все же, без всякого вашего замысла, возникнут какие-либо сложности или опасные случайности... или взаимные непонимания с собратьями... особенно с Гленном... Обращайтесь к Алану. Он достаточно искушен в подобном и у него больше свободного времени, чем у меня. Доброй ночи, господин Тадеуш.
Не дожидаясь ответа, Леон развернулся и оставил Тадеуша одного.

***

Майк с вечера был занят. Раздобыв в фургоне ножницы, а в котомке нитки, он с помощью них и такой-то матери ваял топору чехол. Шоб не ржавел под дождем и носить за спиной можно было. Откуда у него эти странные навыки в женской, честно говоря, работе, он не знал. Просто в голове что-то, как порой бывало, шевельнулось в дальнем углу памяти, давно порытым мухами и пылью. Откуда-то руки это дело знали и знали неплохо. Чехол вышел надежный, с лямками и петелькой сверху, но вот обвившие его ремни - а иначе они держаться не хотели, пришлось понадежнее пришить- навевали странные ассоциации, при виде которых Фрейд бы подавился сигарой и выразительно похихикал бы.
Тем временем, Цин Лун написал список необходимых для представления в китайском стиле вещей.
Яков забрал его и приложил к общей пачке. И принялся искать глазами следующую жертву.
Cписок написан изысканным, хотя и строгим, практически печатным в своей аккуратности, почерком.
Сей следующей жертвой мог как раз стать Майк - на ходу застегивая рубаху, он вылез из фургона. Одежда на нем была подогнана точно по размеру - и хотя и оставалась мешковатой и не очень-то изящной, но джинсы теперь держались не на честном слове, а рубаха не норовила сползти куда-то на пояс, прихватив рукава. Верный топор болтался за спиной в самодельном чехле, навевавшем странные мысли. Сам же Майк пребывал в прекрасном настроении и ппросто-таки сиял
И такого, сияющего, его поймал и зажал в темном углу страшный коварный распорядитель. И сходу спросил, чем заниматься-то парень хочет, если кроме китайских досок.
Майк задумался. Мысли как-то неохотно перескочили с досок, китайцев и того, откуда, собственно, он умеет шить, с то, чем он тут вааще занимается.
Я это, - честно предупредил он Якова, считая себя обязанным сразу напугать бедного, чтобы потом не вышло эксцессов, - никогда не выступал. Но попробовать могу...
На этой фразе Майк ненадолго завис, глядя Якову куда-то в печень. Снова глубоко в переплетении извилин шевельнулась память, которая точно не могла ему, в цирке никогда не бывшему, принадлежать. Смутный вихрь еле уловимых ассоциаций - цирк, огни, арена... и снова погасло. Немного нервно моргнув - вот только ему ебануться и психом стать не хватает! - Майк вернулся к беседе
-Этот вот маленбкий босс, как там его, Алан, - продолжил он, - грил, я с вашим китайцем выступать буду. Я как и не против. И это... могу помочь по мелочи, если нада.
- Пока не вытянешь, я с ним говорил. Но вот помочь это хорошо бы. Народу вон много, а все аристократы.
-Да завсегда, - с готовностью согласился Майк. Работать он любил - сначала хорошо поработать, потом хорошо погулять. Что еще для счастья надо?
- А можешь-то чего? А то я скажу, что коня подковать надо, а ты и не кузнец.
-Шить умею, - подумав снова, на этот раз без пристадьного взгляда в никуда, принялся перечислять дровосек, - вон, чехол себе на топор соорудил, видишь? Там по мелочи, дров порубить, починить чего-нить, приколотить где надо, покрасить.. ну это, всякое такое.
- А рисовать? Чтобы звезды там, другое красивое?
-Вот чего не умею, того не умею, - признался Майк, разводя руками, - только еслм раскрасить помочь
- Хех. Лады. Бывай тогда, спасибо тебе! - Яков плутовски улыбнулся и сделал еще глоток самогона.
-Ну как знаешь, - Майк пожал плечами и опять отправился бродить куда глаза глядят. И думать, куда в этом деле себя девать
И опять, второй раз за сегодняшний вечер, практически сразу же его перехватили - на этот раз поговорить с новичком захотел Леон. Увидев Майка, он махнул ему рукой, приглашая прогуляться и поговорить - подальше от чужих смертных ушей и глаз. Одно дело разговаривать с Тадеушем, которого в цирке почти не замечали - тихий алхимик совершенно терялся на фоне своей спутницы. А другое - с Майком. С девчонки не сводила глаз половина цирка, и не только от праздного любопытства.
Подобное внимание со стороны главного босса, если честно сказать, Майка немного озадачило. Вроде как ему не по чести говорить со всякой шелухой типа него. Он бы скорее с той шикарной певичкой говорить должен. Но раз позвал... пожав плечами снова, Майк развернулся и отправился к тому.
Ласомбра смерил взглядом подошедшего... подошедшую. Отметил все произошедшие изменения, кивнул и повел Майка по пустырю, дальше от освещенной поляны цирка.
- Расскажи о себе, - без предисловий начал Леон, когда они достаточно отошли.
- А нечего особо рассказывать, - признал Майк и опять уставился Леону куда-то в печень пронзительным и одновременно отрешенным взглядом. Не-его память упорно пыталась сказать что-то, но тут уже сам дровосек был глух как змея, которую трактором переехало, - я это.. мало чего помню. Жил ху... непонятно где, бомжевал. Вот к вам по объявлению приперся
Леон поднял бровь, ожидая, пока собеседник потеряет интерес к часовому карману его пиджака.
- Это прибереги для смертных. И попробуй еще раз, но сначала включи голову. Кто ты. Откуда. Кто тебя поставил? С самого начала.
- Да шоб мне на солнце выйти! - Майк развел руками о посмотрел на Леона честнейшими голубыми глазами и моргнул как-то виновато, - Дык.. нихрена не помню. Малка.. малкавиан. Во. Вот и все. Звиняйте
Леон резко остановился, развернул Майка за плечи и пристально заглянул в глаза.
- Вспоминай.
Глаза Майка остекленели, он уставился в пространство и выдал:
- Алиса.
Зверь внутри Леона торжествующе взвыл, чувствуя знакомый азарт. Как всегда, он решил идти наугад.
- Алиса... - очень мягко, спокойно, произнес он, продолжая смотреть Малкавиану в глаза. - Ты - Алиса?
- Алиса. - как-то заторможенно ответил он. Или уже.. она. Голос изменился, став девичьим и звонким
- Очень хорошо, Алиса. Слушай меня. Все в порядке. Я твой друг, - не повышая голоса, все с теми же вкрадчивыми и мягкими интонациями сказал Леон. - Слушай меня, и все будет хорошо. Когда я позову тебя, делай так, как я скажу.
Воля Алисы была пластична, как у ребенка, и Ласомбра чувствовал, что каждое слово достигает цели.
- Теперь спи.
Он моргнул, разрывая зрительный контакт, и слегка тряхнул Малкавиана за плечи.
- Майк?
- А? - Майк помотал головой и нервно заморгал, пытаясь прийти в себя, - Босс, ты это... извини. Залип я. Бывает со мной - как замру, как осел посреди дороги, и низрена не помню потом.
- Плохо, - убирая руки, ответил Ласомбра. - Хотя и не смертельно. Впрочем, это объясняет твое бедственное положение. Ладно. Можешь оставаться, место твое, честно тобой заработано. Жрать - только за воротами. Спать будешь с господином Цао. Вести себя - прилично. Все понял? - Не дожидаясь ответа Майка, Леон развернулся обратно. - Идем, у меня еще дел сегодня полно.
- Да понятно, - Майк задумчиво почесал голову. Ощущение было, что его мозги или что там от них осталось, взбили венчиком. И хорошенько встряхнули, - проблем не нать нам. Понял, босс, понял...
Не-он снова шевельнулся (шевельнулась), и Майк испытал крайне странное ощущение - как будто в голове поселился кто-то еще. Правда, продолжилась это недолго - простоватый дровосек отбросил подобные мысли и пошагал обратно в круг.

@темы: Яков, Тадеуш, 11 августа, Майк, Цин Лун, 1926 год, Леон

---

Ночь, в которой Тадеуш испытывает терпение Цин Луна, цирковое начальство обсуждает дальнейшие планы, происходят ещё некоторые события, а Майк неожиданно находит себе наставника.

Спрингфилд, 10 августа

Тем временем Цин Лун помогает алхимику с его поклажей, цепко разглядывая как поклажу, так и алхимика.
Тадеуш подвел собрата к коляске, все еще стоящей посреди ярмарочной площади. Кучер дремавший на козлах, приоткрыл один глаз, окинул бдительно-сонным взглядом двоих мужчин, и снова заснул.
- Могу я надеяться на вашу помошь с ящиками? - спросил Тадеуш извиняющимся тоном. - Боюсь, я не слишком силен.
- Я же ответил на этот вопрос, и другого ответа у меня, увы, нет, - Тадеуш открыл дверцу и залез внутрь,у мудрившись при этом зацепиться полой плаща за ручку.
Цин Лун терпеливо ждёт, пока тремер довозится. По лицу его пробегает быстро прошедшая неприязнь.
Минуты две Тадеуш возился внутри, потом из дверцы показалась большая битком набитая котомка, из которой выпирали какие-то коробки и пузыречки, едва не разрывая ткань.
- Вот это возьмите пожалуйста, - раздалось из-за сумки. - Только осторожно, оно тяжелое.
Цин Лун продолжает смиренно помогать тремеру разгрузить свой скарб.
Ему вручили сумку, Тадеуш вытащил битком набитый саквояж, поясняя извиняющимся тоном.
-Боюсь, я не очень хорош в искусстве упаковки вещей. То есть у меня такие подозрения, что сейчас атм все перемешалось и набито битком. Главное, чтобы ручки выдержали. Ну что, ведите.
Сумка и в самом деле готова была порваться в двух местах от каких-то острых граней внутри
Цин Лун ведёт к выделенному для троих, теперь уже, Сородичей, фургону-повозке.
Внутри там всё ещё бардак, хоть за две ночи Лун и цимисх и слегка разгребли.
— Мы извиняемся за предоставляемый ночлег. Впрочем, какой есть, господин Бродски.
ТРемере с тоской заглянул внутрь, поставил саквояж на земли и застенчиво спросил, почесав нос:
- Вы не будете возражать, если я....эээ... наведу там сначала порядок? А то как-то оно...
— Только за. У этого места плохой фэншуй.
- Прекрасно, - Тадеуш снял плащ и повесил его на гвоздик. - Где у вас можно найти щетку, ведро с теплой водой и большую тряпку. - Он еще раз оглядел фургон. - Даже несколько тряпок. - И еще. У этого барахла есть хозяева? Или я могу просто выбросить всю рухлядь?
— Не имею представления, господин Бродски.
— Давайте сложим всё сомнительное у входа, и добрые служители сего заведения днём разберут?
-Понятно, - Тадеуш погрустнел. - Ладно, пойду спрошу у Алана. Можете подождать меня здесь, уважаемый. Лучше все же сразу класть все на место, чтобы потом не возникало проблем.
И он пошел искать Алана или кого-нибудь еще
Цин Лун сидит на входе в повозку, ожидая возвращения Тадеуша, и созерцательно оглядывает дворик.

***

Пробормотав в сторону Джуд что-то вроде «прошу прощения», Алан поднялся на ноги и неторопливо двинулся в сторону грузовика - других удачных мест для деликатных (и не очень) бесед поблизости не было. Не то, чтобы он был особо счастлив - с куда большим удовольствием он послушал бы разговор Цин Луна с этим Тремером. Тадеушем. Он не казался опасным, но Алан прекрасно понимал, как обманчива внешность. Ему придётся постараться, чтобы не выдать себя - или придумать другое решение этой… проблемы.

- Ты можешь как-нибудь это объяснить? - спросил Леон, как только они с Аланом отошли на достаточное расстояние. Хотя, конечно, мисс Тореадор могла обладать и слухом, столь же исключительным, как и вокальные данные.
- Я лично нет. У нас прямо-таки аншлаг, и мне чертовски интересно, кто и когда повесил на нас табличку "принимаются собратья". Пять желающих наняться к нам на работу, за три ночи, это как-то слишком для совпадения, как мне кажется. И что там за алхимик?
- Я спросил их, почему именно мы. Говорят - выбрали первый попавшийся. И ещё что, м-мм… - Алан попытался точно вспомнить чужие слова про причудливость музыки и перемену мест, но потом махнул рукой, - и ещё что-то про необходимость путешествовать у мисс Симмонс. Что музыка зовёт её в дорогу. И всё-такое. И они врут. Не уверен, в чём именно, но врут.
Теперь стоило перейти к ещё одной новости, про Тадеуша, но Алан в задумчивости смотрел на носки своих ботинок, пытаясь понять, что он еще мог упустить в разговоре с этим двумя Собратьями.

Леон кивнул.
- Понятно, что врут. Я удивился бы, если бы они были абсолютно честны с тобой. Два честных собрата в одном месте гораздо удивительнее, чем пятеро обычных. Думаю, рано или поздно все вскроется.

Алан как-то невесело хмыкнул - слово «вскроется» навевало не самые благостные мысли. Впервую очередь - для него самого.
- И насчёт этого алхимика. Тадеуша Бродски. У него с собой небольшая лаборатория. Обещал, что может создавать что угодно - от фейерверков до волшебных настоек. И еще у него есть, м-мм, аппарат, нет, механизм для… проклятье. Синематограф, - он покосился в сторону фургонов: на алхимическую лабораторию чертовски хотелось глянуть. - Много талантов. Насчёт них вроде не врёт.
Оставалось последнее. Самое паршивое. Алан вздохнул и добавил:
- А еще он Тремер.

Леон поднял бровь. Почти не удивленный.
- Позавчера Цимисх. Сегодня Тремер. Совершенно случайно натыкаются на наш цирк. Совершенно случайно не имеют ничего против поработать в балагане... кем угодно. Не задают вопросов.
Он задумчиво хрустнул пальцами, не глядя на Алана.
- Самым простым решением было бы собрать всех в одном месте и задать несколько прямых и последовательных вопросов. Но учитывая... некоторые обстоятельства... Возможно, они не знают всего. Возможно, это игры тех, кто выше. Держи глаза открытыми и... не пока не лезь бить морды.
Леон не смог удержаться от подколки.

Алан вскинулся было, готовясь ответить Леону, что история с Гленн разрешилась весьма удачно именно благодаря неожиданной драке, и уже даже открыл рот, чтобы всё это высказать, но промолчал, опустив плечи.
С Тадеушем такого не выйдет: одно дело - Цимисх, другое дело - Собрат, за плечами которого Пирамида. Алан не был уверен, сможет ли соврать так, что в это поверят - особенно, если его напрямую спросят про принадлежность к капелле.
- Буду просто осторожней обычного, - пробормотал он. - Нам всё равно нужно сейчас решить, м-мм, куда всех девать на день. У новеньких есть карета, они смогут, наверное, вернуться обратно в город, если что. Но вот потом…

-...В этом городе негде купить транспорт. - Леон с легкой досадой закончил фразу Алана. - Впрочем, я думаю, нам в любом случае понадобится пара новых фургонов. И, возможно, какая-то новая сцена. И варьете. И... черт, слишком много всего. Да, и еще я думаю, что маленькие городки становятся слишком малы для... нас. Не только из-за питания, но и из-за репертуара. Вряд ли реднеки много заплатят за четыре октавы синьоры Тореадор.

Леон покосился на небо.
- Идем, поговорим с распорядителем. И подумай, куда нам направиться и посчитай... сколько все это будет стоить.

- Большие города тоже не подойдут, - Алан на мгновение попытался вообразить, как вся их весьма примечательная труппа оказывается где-нибудь в Детройте. Или Сан-Франциско. И привлекает к себе много - чертовски много - внимания со стороны тех, чей интерес ничего хорошего не означает. Ему стоило всерьез посидеть над картами (и счетами), и эта идея была просто отличной, в отличии от перспективы с кем-то разговаривать.
Но Алан двинулся следом за Леоном - до наступления утра было ещё достаточно много времени, чтобы всё успеть. И упоминание распорядителя навело на позабытую за всем произошедшим мысль.
- Кстати. Забавно так. Яков назвал Гленн «девушкой».

Тадеуш какое-то время послонялся по территори, потом увидел Алана в компании какого-то незнакомого сородича и решительно направился к ним, широко улыбаясь.
- Доброй ночи, - поприветствовал он незнакомца. - Алан, там в фургоне грязища и хлама полно. Можно я там порядок наведу? И, мне нужна помощь, я сам не пойму, что вам нужно, а что на выброс.

- Хлам? Э-ээ, да, да. Я… - Алан быстро натянул улыбку на лицу и торопливо проговорил. - Позвольте вас представить. Леон, это Тадеуш Бродски. Алхимик. Тадеуш, это Леон Дамиано. Владелец цирка.
Он ещё раз неловко улыбнулся, стараясь не пялиться на Тадеуша и выглядеть как обычный, чёрт побери, Собрат, а не тот, кто своих соклановцев толком никогда и не видел.

Леон вежливо кивнул, не протягивая, однако, руку господину Тадеушу.
- Доброй ночи, господин Бродски.
В отличие от Алана, он не скрывал своего интереса к собрату. И довольно откровенно его разглядывал.
- Алан говорит, что наши пути пересеклись... волей случая. Рад знакомству.
- Очень приятно, - Тадеуш разглядывал Алана без особого интереса, сородич как сородич. - У вас есть ко мне каеие-то вопросы?

Алан отрицательно качнул головой, хоть у него и было множество вопросов к Тадеушу - но ни один из них он бы сейчас не задал.
- У меня - нет. Леон?
- Нет, пока... никаких. Разве что было бы неплохо посмотреть на ваши таланты. Но это может, я думаю, подождать.
- НУ вот для этого мне и нужно разобрать фургон и разложить все привезенное с собой, - застенчиво улыбнулся Тадеуш. - Алан, вы не составите мне компанию? делать ничего не надо булдет, только стоять рядом и руководить.
На лице Алана отразилось замешательство. Ему было чертовски любопытно, но в тоже время он чувствовал опасение при мысли о том, что снова придется находится в компании едва-едва знакомых Собратьев. И, возможно, говорить с ними.
Он понимал, что нужно ответить Тадеушу, но пробормотал только что-то невнятное.

- Мне на самом деле надо разобрать этот фургон, - начал уговаривать его Тадеуш, вздохнувший про себя. - Простым перекладыванием хлама дело не решить, его там слишком много. Взять и сжечь его весь я тоже не могу - он не мой.
Помедлив, Алан кивнул.
- Хорошо. Я могу глянуть. Недолго, - он быстро покосился на Леона. - Потому что есть еще дела, которые надо решить. Касающиеся всего цирка дела.
- Я быстро, - пообешал Тадеуш. - Заодно, где у вас принадлежности для уборки?
- Возле фургона с животными, - Алан не ожидал такого вопроса и ответил с некоторой опаской. - Вода и прочее.
Чужая решимость в наведении порядка ошарашивала.
Тадеуш тоскливо вдохнул. Находиться в грязи и пыли ему не хотелось совершеног. Он любил чистоту и уют. Более того, как упорный в достижении своих хотелок сородич, был намерен ее добиться.
- Боюсь, я не смогу составить вам компанию в столь... важном деле. Меня ждут организационные дела. Позвольте откланяться, уважаемый.
Оставив тремеров вдвоем, он отправился искать Якова.

- Чем быстрее мы пойдем, тем быстрее закончим. Идемте, - Тадеуш настойчиво звал Алана за собой.
- Если вы подождете следующего вечера, то тут, ну… найдётся, кому убрать фургон. Я имею ввиду - людей, - Алан повёл Тадеуша в нужную сторону. - Вам не обязательно всё делать самому.
- А сегодня находиться в грязи и вони? Нет уж, спасибо, - фыркнул Тадеуш. - Проще убрать все как следует один раз, а потом только поддерживать чистоту. Ненавижу бардак если честно.
- Мы не ожидали, что у нас будет так много гостей, - беззлобно буркнул Алан, указывая Тадеушу на сваленные аккуратной горкой ведра, мётлы и прочее. Помедлив, взял одно ведро и метлу - просто чтобы помочь донести. - И так внезапно.
- А что, много новеньких? - Тадеуш ловко подхватил инвентарь и понес в сторону фургонаю
Ему ответили лаконичным «ага».
- И все сородичи? - Тадеуш решил максимально удовлетворить свое любопытство
- Вы всех видели, - смысла скрывать то, что Собратьев стало больше за последние дни, не было.
- Как интересно. А кто они по клановой принадлежности. - Подумав, Тадеуш задал вопрос, который вдруг пришел ему в голову. - И Политической?
На шабаш это все похоже не было ( хотя его он представлял себе смутно).
На Камарилью, впрочем, тожею
- Ну. Разные. Аполитичные, - Алан с облегчением дотащил прихваченный скарб до фургона, у входа в который памятником восточному спокойствию сидел Цин Лун.
- Это хорошо, - с видимым облегчением вздохнул Тадеуш, и задал последний из интересующих его на данный момент вопросов.
- А вы сами к какому клану относитесь?
Алан молча полез внутрь фургона, и уже оттуда проговорил что-то, смутное похожее на «к уважаемому клану».
Тадеуш задумчиво посмотрел ему вслед. Капелловское воспитание заставлило сделать стойку, по принципу " раз скрывает - значит важно". Настаивать на ответе не стал - но взял сбее на заметку, что это надо разузнать побыстрее.
Он залез в фургон.
- План действий такой. Ты иди наружу. Я буду подавать тебе веши. Нужные ты кидай надево, - он прочертил на земле борозду носком сапога, - а ненужные - направо, - он отошел на несколько метров, и процертил еще одну черту. - Идет?
- Ага. Тут вещи для выступлений. И прочее, - Алан обошел фургон по кругу, поглядывая в неясном свете на цирковой скарб. - Пусть ещё днём потом глянут, что нужно.
Он поспешно выбрался обратно на улицу, уже ни один раз успев пожалеть о своём решении пойти вслед за Тадеушем. Всё происходящее отчего-то нервировало.
Тадеуш быстро начал подавать ему вещи.
- А как это вообще - кочевая жизнь и все такое? - не отставал он. - Я вообще сидячий пень, но интересно попробовать.
- Интересно. Безопасно.
«Мало Собратьев, которые хотят знать про тебя всё»
- На дороге можно много чего увидеть.
Алан скинул на левую сторону тюк с какими-то старыми тряпками. И наконец задал вопрос сам.
- А ты из какого города?
- Из Нового Орлеана, - охотно пояснил Тадеуш. - Там же меня и становили. Потом вот в эту дыру перебросили, у нас так принято. Никогда не любил этот городишко.
Отсутствие гарпий и соклановцев действовало на него благотворно. Вообще поболтать он любил, и эта любовь, надежно забитая в приличествующие случаю фразу, начала понемногу прорываться наружу
Алан кивнул и несколько задумчиво пробормотал:
- Болота Манчак и орлеанский Дровосек. Ага. Знаю. И как там? В городе, я имею ввиду.
- Так ты тоже оттуда? - радостно спросил Тадеуш, подавая связку каких-то жерналов. - А там хорошо. Красиво. Жаль, меня там не сотавили - это прекрасный город для ночных жителей.
- Нет, не оттуда. Так, знаю пару историй, - Алан остановился на пару секунд, чтобы аккуратно протереть рубашкой стекла очков (и заодно собраться с мыслями) - пыли от подаваемого из фургона хлама летело много. - А почему ты там не остался?
Тадеуш не знал, относится ли информация о порядках, принятых в капелле, к секретной, но решил не рисковать, применив классическое отвлечение внимания.
- Проблема с наставником, - пояснил он туманно. - А ты, я вижу, интересуешься всяким необычным?
Алан неопределенно покачал головой.
- Вроде того. Так, по мелочи, - разговор заходил в опасное русло, и он поспешно и сбивчиво добавил. - Но я тут в основном, ну… по картам. Куда цирк вести. Лесные дороги. Всё-такое.
- Ну надо же, и тут тонкости, - удивился Тадеуш. - Я вот городской житель.
- Тут неправильная дорога может стать проблемы, - серьёзно отозвался Алан и как-то болезненно скривился - он прекрасно помнил, чем обернулся неверно выбранный путь между городами для его Сира.
- А расскажи, почему, - теперь любопытно стало Тадеушу. - Мистика какая-то?
- Гару это не мистика, Гару это страшно, - Алан повёл плечами, вспомнив ту ночь, когда они встретили Гленн и Цин Луна. - И леса принадлежат им.
Тадеуш попытался вспомнить, кто такие гару, но не сумел.
- Это что-то из французского фольклора? - спросил он тоном, подразумевавшим продолжение темы
Алан удивленно заморгал. Почему-то ему казалось, что все Тремеры должны это знать - по крайней мере, те Тремеры, которых он себе представлял.
- Это оборотни.
- А они существуют? - еще сильнее удивился Тадеуш. - Ты меня не разыгрываешь?
Алан заморгал. Потом как-то неопределенно повёл руками. Выглядел он ошарашенным.
- Но ты Тремер. Вы же… повелители знаний. У вас там, ну… огромные библиотеки! - Алан замолчал, с подозрением поглядывая на Тадеуша и пытаясь уложить эти новости в голове. Потом он вздохнул. - Да, оборотни существуют. И лучше им не попадаться.
Тадеуш грустно усмехнулся, почувствовав к Алану симпатию. Такая реакция показалась ему лестной.
- И вот ты думаешь, что можно прямо так свободно взять и прийти в эту библиотеку, взять любую книгу и обсудить непонятные места с каким-нибудь старейшиной? - спросил он с грустным сарказмом. - Ладно, неважно. Но если ты расскажешь мне все, что знаешь об оборотнях, я, - на ум ему пришла одна старая, еще неонатская штука, - научу тебя, как можно метить вещи, дорогу и что захочешь при касании так, чтобы только ты мог понять, что оно помечено. Безо всякой магии.
На самом деле как-то так Алан и представлял. Он прекрасно помнил слова своего Сира о бесконечном контроле со стороны Старейшин, о жесточайшей иерархии и запрещённых к изучению сферах, но уж что-что, а доступ к книгам казался ему… чем-то таким же обыденным, как восход Луны над горизонтом.
А предложенная Тадеушем сделка была опасной. И интересной. И её стоило серьёзно обдумать, потому что Алан чувствовал - он и так рассказал и сделал слишком много лишнего.
- Звучит интересно, - пробормотал он, осознав, что молчит слишком долго и на лице наверняка видна странная задумчивость. - Но сначала разберёмся с фургоном. И остальным.
- Угу, - согласился Тадеуш, продолжая подавать вещи. - Потом сожжем хлам, вымоем все внутри, нужное отложим дял того, чтоыб его перестирали и вымыли - каджется, Леон говорил, что тут есть прислуга - и можно будет заносить вещи.
— Господин проявляет похвальную тягу к чистоте и порядку, — проговаривает Лун, включаясь в работу.
— Но будет ли благоразумным сжигать нечто здесь? Это может ввести в неудобство господ из добрых Семейств.
- Рад, что мы с вами совпадаем не только тягой к знаниям, но и любовью к уборке, - вежливо ответил Тадеуш. Китаец своей вежливостью вызывал у него странные эмоции, напоминая об элизиумной вежливости. - А сжигать мы будем не здесь, где нибудь подальше. Потому что вонять оно будет.

Деваться Майку было некуда. Боссы опять чего-то шушукались, Гленн где-то запропала. Тае что он стоял и с вежливым интересом пырился на уборку.
- Вам это... помочь, может? - предложил он дружелюбно, - чистота вещь хорошая
- Буду благодарен, - кивнул Тадеуш, стараясь не пялиться на подошедшее диво дивное слишком открыто. Разница между видимым полом и одеждой сбивала его с толку.
- Меня зовут Тадеуш, а вас?
- Майк,- дружелюбным хриплым басом простуженного кота под конец марта представился дровосек, хватая что-то не поддающееся идентификации, - вот сам недавно тут приперся
Работу искал.
- И теперь Майк будет выступать в паре с почтенным Цин Луном, - неожиданно для себя проговорил Алан, до этого в разговор не вмешивавшийся. Помедлив, он пожал плечами. - Возможно. По идее.
Он с некоторым трудом представлял себе, как должны будут выглядеть эти выступления - но за программу цирк отвечал Яков, и уж ему можно было довериться.
— Прежде достопочтенного... собрата придётся обучить как минимум некоторым основам.
— Иначе это будет... малопоказательным, а потому скучным, выступлением.
Цин Лун говорит тихо и спокойно, продолжая помогать с разборкой.
- От как, - удивленно пробормотал Майк и снова почесал голову, - значит, я тут тип актера, да? Это... Цин Лун - я тя павильно назвал? - научишь, да? Буду оченно признателен
— Я не собираюсь учить тебя фарсу. — Цин Лун на этих словах повернулся и пристально посмотрел на Майка.
— Это... непочтительно по отношению к тем, кто передал мне это искусство.
— Да и по отношению к тебе — тоже.
— Впрочем, неплохо бы было посмотреть на то, какой у тебя характер.
— Закончим, и я попрошу тебя кое-что сделать, идёт?
- Странный ты, - Майк в ответ задумчиво посмотрел на китайца, - но идет. Только разгребем этот срач... тут вообще что. с прошлого века не убирались?

Через некоторое время уборка, наконец, была завершена по точным стандартам качества, насколько их тут смогли применить, к которым привык Тадеуш.
Цин Лун облокачивается на стенку повозки и молчит.
- Ну вот как-то так, - Майк отряхнул руки и оглядел куда более чистый фургон. За время уборки там стало гораздо приличнее, а в необъятных джинсовые карманах вампира исчезли кусок плотной прорезиненной ткани, столь старой и заляпанной, что сам Каин бы не определил, какого она цвета была при создании, и несколько потертых ремней разной длины, - чего ты хотел-то?
— Хочешь у меня учиться?
- Если ты не собираешься порезать меня живьем и сварить, - дровосек задумчиво почесал в затылке, - да и надо. А то если каждый раз так заканчиваться будет, то это ж я сам скоро закончусь
Цин Лун поднимает с земли толстую, узкую доску и втыкает её в землю, держа рукой с другой стороны.
— Бей.
Майк пожал плечами... и ударил с правой. Коротким сильным (ну хорошо, бцдь у негь в в соответствии внешнее и внутреннее, это был бы такой удар, которым медведя можно было бы уложить, а так.. ну максимум козу) ударом в середину доски
— А теперь продолжай.
Малкавиан продолжил. Мерно так. Левой-правой, левой-правой. Старательно, так, словно намерился выместить на доске все обиды за недолгую свою не-жизнь и заодно сделать ее гулем. Напив вите с разбитых костяшек
Цин Лун улыбается кончиками губ и держит доску. И молчит.
Майк мало что понимал в происходящем, но не удивлялся. Удивляло его на этом свете не так много вещей, и китанц уже показалсч ему странным. А если он и без того чудной, то и хрен с ним.
Итак, время шло, доска трещала, но не сдавалась, Майк отупел и мысленно материл китайца, но не сдавался... ночь заканчивалась
Китаец не реагирует на медленно занимающееся на восходе зарево.
Нельзя сказать, что дровосек не стремался. Но, движимый каким-то отупелым упрямством - а что, он зря этой херней всю ночь страдал? - он продолжил избивать несчстную доску
Когда до рассвета оставалось буквально пара минут, Цин Лун резко уронил доску на землю.
— Всё. Пошли.
И быстро пошёл внутрь разобранной повозки.
- Да ты ебанулся! - Малк подхватил топор и в три прыжка обогнал китайца. От того, чтобы дать азиату в рожу, его спасла только близость рассвета....
Цин Лун улыбнулся краешками губ, но промолчал, принимая сэйза в одном из углов повозки, на день.
- Ебанутый, - повторил Майк со смесью злости, восхищения и не до конца прошедшего еще страха, прежде чем отрубиться в углу. С топором в обнимку
— Мой учитель рассказывал мне про господина Дракона, Дитя Цао-цэй, основателя ветви моего Семейства.
— Господин Дракон изучал наше состояние, и добился в нём головокружительных успехов. Он уравновешивал своё внутреннее состояние настолько, что самый лик Солнца меньше обжигал его.
— Я не смею предполагать, что это возможно повторить без титанической работы и природной предрасположенности, но это возможно.
— Так что пред ликом подобных свершений, ученик, постарайся всё же быть более почтительным. Обуздать свой страх перед болью и разрушением, как вампирский, так и человеческий — одна из неотъемлемых частей боевых искусств.
— А теперь — спокойного дневного отдыха тебе. Если твоё обучение продолжится, через время он станет для тебя не таким частым.
Цин Лун закрывает глаза.

@темы: Алан, Тадеуш, Майк, Цин Лун, 1926 год, 10 августа, Леон

---

Ночь, когда Леон наконец возвращается в цирк и знакомится с новоприбывшими, а Гленн применяет ирландскую дипломатию по отношению к прекрасной даме.

Спрингфилд, 10 августа

Стоило Алану перестать надеяться на возвращение Леона и отпустить Тадеуша, как Ласомбра вернулся.
До городка еще не докатилась мода на ночную жизнь, яркий свет на улицах и деловой подход ко всему. Найти лошадей и фургон на продажу оказалось решительно невозможно, и это слегка раздражало Леона.
Еще от входа на территорию цирка было видно Алана, окруженного толпой народа. Туда Леон и направился.
- Ну, что у нас происходит?

Алан, глазевший на фургон, куда ушли Тадеуш и Цин Лун, обернулся на голос. И широко, с нескрываемыми радостью и облегчением, улыбнулся. Эта улыбка, правда, исчезла через пару секунд, когда пришлось отвечать на вопрос.
- Это… эмм, желающие устроиться к нам на работу? Собратья, - поспешно уточнил Алан. - Мисс - поёт, а там, - он мотнул головой в сторону фургона, - алхимик. И не только.

Леон окинул взглядом представленную мисс и коротко поклонился.
- Вы, без сомнения, бриллиант этой ночи и этого заведения, синьора.
Комплимент не звучал особенно искренне, но зато был редкостью сам по себе.
- Воистину, каждая ночь удивительнее предыдущей. Я надеюсь, уважаемые... собратья... не по объявлению. Это было бы слишком эксцентрично. Алан, представь же нас, раз ты так прекрасно сегодня справляешься с обязанностями администратора.

Алан слегка закатил глаза при словах «прекрасно справляешься» и «администратор». Но потом со всей возможной учтивостью проговорил:
- Джуд Симмонс из клана Тореадор. Певица. Берёт четыре - я правильно запомнил, мисс? - октавы. И уже осчастливила нас своим пением, пока тебя не было. Мисс Симмонс, это Леон Дамиано. Владелец цирка.

- Рада познакомиться, уважаемый Леон Дамиано, - Джуд снова изобразил книксен, выражая вежливое приветствие. - И чуть больше четырех октав, если быть точной. Но ваш протэже изложил все верно.
Казалось, что начальник Алана был не очень то счастлив лицезреть тут новых членов трупы, но выбора особого не имел. Уточнять про объявление Джуд не решился, во избежание лишних распросов.

- Взаимно, мисс Симмонс. Не сомневаюсь в исключительности ваших талантов.
Леон красноречиво осмотрел группу собратьев, затем перевел взгляд на фургоны. Те выглядели еще меньше и теснее, чем на самом деле были. Куда девать такую толпу собратьев Леон решительно не представлял.
А ведь вначале ночи он думал, что цирку не хватает мест всего лишь для одного нового собрата. Теперь их было три. Одна из которых вряд ли согласиться спать в одном помещении с простецким цимисхом и ненормальной девчонкой с топором.
- Прошу меня простить, уважаемые собратья, нам с Аланом необходимо кое о чем потолковать. Располагайтесь, где вам угодно.

Гленн задумчиво почесала за ухом, скорее по привычке, чем действительно от какой либо надобности. С новыми членами труппы вроде бы все наладилось, и следовало наводить мосты. Тзимицу сделал шаг вперед, по направлению к великолепной мисс Симмонс.
- Привет. Ну, значится, добро пожаловать, чтоли? Я- Гленн, а это- Майк, ОН на вид своеобразный, но ничо так на деле.
Представляя стоящую рядом с собой девочку, ирландка намеренно выделила интонацией слово "он". На всякий случай. Чужие заморочки все же следует уважать, если хочешь, чтоб уважали твои.
- Ну что, мисс, давайте я тут чтоли покажу что где?
Джуд улыбнулся и склонил глову Гленну и представленной им девушке по имени Майк. Отметив, что рыжий парень представляя миловидную девчушку использовал мужской род, он решил не лезть куда не просили. Он так он.
- С радостью посмотрю на цирк изнутри, так сказать, - он улыбнулся более приветливо, изучая взглядом вызвавшихся экскурсоводов. - Никогда не доводилось заглянуть за яркие шатры. А вы к каким кланам принадлежите, джентельмены?
Не то, чтобы Джуд надеялся на честный ответ, но попытать удачу стоило.
- Ну, Майк думаю, сам за себя скажет, а я...
И тут Гленн призадумалась. Клан у нее был, что уж тут сказать, спорный. Это с одной стороны. А с другой, какого черта? Она пришла раньше, и местных боссов все устраивает!
- Я из тех, которые тело лепят. А вон там у нас значит, условная подсобка. Бочка с водой, корыто, там если застирать чего. Вон там дрыхнет Яков, который тут днем рулит всяким, вы его кажется, видели уже? Как вас сюда занесло то, на дорогах же неспокойно...
Неизящно переваела тзимицу тему разговора, поманив тореадоршу за собой.
- Цимисх! - Джуд слыхал о этом клане немногое. Но того, что расказывала Сир хватило для того, чтобы вызвать в нем смесь суеверного страха и восхищения. Почему-то умение творить с телом разные странные вещи не пугало а наоборот, вызывало уважительный интерес. Каково это, уметь меня в себе и других то, что изначально было создано иначе? - Я наслышана о вашем клане и ваши умения вызывают уважение и восторг. Я знаю, что это непривычные эмоции, которые обычно испытывают Сородичи, но.. Вот такая я, довльно странная леди.
Джуд пожал плечами, словно извиняясь за свои мысли и эмоции. Наверное не стоило об этом говорить, но, в концеконцов, когда он еще повстречает представителя этого загадочного Клана? Да и вдруг удастся со временем как-либо договорится кое о чем, что не помешало бы ему в попытке скрыть свою личность. По этому Джуд не покривил в своих комплиментах Гленн.
- А занесло... Я уже говорила одному из ваших главных, что меня зовет в дорогу непознанное. Я люблю музыку и не могу позволить себе сидеть на одном месте подолгу - меня влечет непознанное в этой области. Местечковые напевы, сохранившиеся древние колыбельные, фольклорные мотивы и напевы, все это. А как давно вы сами путешествуете с этим милым цирком?
На комплименты Гленн велась, что называется, влет. И выразившая такое восхищение мисс, конечно, сразы получила несколько очков благожелательности. Нет, ну а кому не понравилось бы?
- Ой, да ладно вам. Ну правда... Нет, я конечно кое-что могу, но прям уж так... Хотя, вы бы видели местного енота! Что с ним было до- ну ужас же. А теперь не енот, а роджественский пудинг просто!
По всему было заметно, что Гленн приятно, что она польщена и вообще.
- Да я то в цирке недавно, без году неделя, если так можно сказать. Вон, вместе с китайцем прибились. Он, кстати, хоть на первый взгляд совершенно наглухо ушибленный, но на деле вполне конкретный. Я так думаю, по большей части даже прикидывается странным. Но знаешь, что я скажу? Своими глазами видеть довелось, что его гару не жрали.
Гленн округлила глаза и всплеснула руками, не в силах выразить свое изумление цензурными словами, а маретиться при настоящей леди застеснялась.
Простоватость Гленна вызывала такую же простоватую симпатию. Эта черта Джуду очень понравилась в слегка нескладном на первый взгляд рыжем парне.
- Енот? Обещайте мне, милый Гленн, показать эту зверушку при первой же возможности! - увидеть труд Цимисха, даже если это было совершено задолго до появления тут Джуд, все равно вызывал неподдельный интерес. - Не скажу, что мой взгляд пронзит время и я буду знать как выглядел енот до вашей работы, но все же взглянуть на то, что вышло в итоге все равно крайне интересно. В свою очередь обязуюсь спеть вам что-либо по вашему выбору, если я буду знать слова и мелодию.
- Ага, енот. У него проблема была- жрал много. Жо... эм... филей, в общем, шире головы наростил. Пришлось чутка подправить фигуру, сейчас- ну чисто балерина!
Похвасталась Гленн, при этом пребывая в откровенных непонятушках. Обращение "милый" было каким то э... "Она меня что, кадрить чтоли решила?" собралась было запаниковать ирландка, которая, строго говоря, к внеиманию сос тороны слабого пола не была готова морально. Что с этим делать она не придумала, и отважно решила, что будет просто тупить в этом плане.
- Все таки даже на словах ваши умения удивляют и восхищают. - Джуд улыбнулся. - А кроме енота что еще есть?
- Лошадки есть, поняша... Но они пока еще так себе. Но со временем и их дотянем до конфетного вида. Собачки мелкие еще.
Правда вместо мелких собачек впереди видленся один, зато более большой Шон. Неопределенным комом бурой шерсти, пес маячил на октрытом постранстве между фургонами и был занят важным делом- искал блох.
- А вот этот пес тоже из местных животных? - бурый ком шерсти выглядел милым, не смотря на свалявшуюся шерсть и яростное выгрызание чего-то в районе копчика.
Джуд как-то мимоходом отметил, что не смотря на все происходящее здесь ему положительно нравилось. Даже не смотря на такое внезапное количество Сородичей. Но пока удача хотя бы в малом но сопутствовала ему - похоже тут и близко не было ни одной Дочери Какофонии. Что, несомненно, было уже очень хорошим началом.
- Не, это Шон. Он не местный, а мой личный. Шон, иди сюда, скажи здрассте!
Позвала своего гуля Гленн, с целью углубления дружеской интеграции. Шон, конечно, отозвался, потому что так ли много шансов у гуля-собаки спорить? тяжеловесной походкой сумоиста, которого разбил разикулит, пес приблизился, вопросительно обозревая вампиров из под свалявшейся бурой челки. Выражение вселенского пофига прямо-таки отпечаталось на мохнатой морде.
- Славный, да?
Проговорила Гленн, и наклонилась, чтобы почесать поса за ухом. Пес в ответ на это видимо, открыл пасть и навреное вывалил язык, но под внушительной растительностью на морде это было не слишком очевидно.
Вид огромной, мохнатой собаки, которая не боялась не-живых, вызвал в Джуде приступ легкой зависти к возможностям Гленна. И умиление огромной псине, притрусившей к их компании.
- Он чертовски очерователен, - Джуд осторожно протянул к Шону руку, по какой-то совсем старой привычке позволяя собаке для начала обнюхать себя и познакомиться, прежде чем лезть чесать мохнатого зверя за мохнатым же ухом.
- Он да... Ну, технически это сука, но ее звать Шон, ну и ей все равно, как ее называют.
Гленн подергала Шона за свалявшийся клок меха на макушке. Шон, в свою очередь, деликатно понюхал протянутую руку. Не-живых псина действительно не боялась, тупо привыкнув. Нос у Шона был вполне себе мокрый, холодный и конкретный. Хороший нос такой, в окружении жеской шерсти.
Холодный, мокрый нос собаки почему-то привел Джуда в легкий восторг. Собака не убежала и не кинулась, просто понюхала. Разумом он понимал, что это собака-гуль скорее всего, но это не отменяло простой какой-то радости, словно прикосновение старой, еще живой жизни. Джуд аккуратно присел перед собакой, придерживая полы платья, и почесал псину за ухом, просто улыбаясь этому моменту.
- Она очень хорошая, - Джуд долго не надоедал пока еще малознакомой собаке и встал на ноги, осторожно убирая руку от Шона. - Спасибо за такое теплое знакомство.
- О да. Мы с ней давненько так путешествуем. Удивительно полезный зверь. Это тебе и компания всегда есть, и поговорить, и какая-никакая охрана все же.
Тут Гленн преувеличивала, причем откровенно. Ибо охрана никак не являлась основной функцией Шона, чьей прямой обязанностью всегда было в случае чего- убегать впереди планеты всей. Ага, унося от потенциальных врагов все, что было напихано в его, Шона, карман.

@темы: Алан, Гленн, Тадеуш, Майк, Цин Лун, 1926 год, Джуд/Алекс/Эш, 10 августа, Леон

---

Ночь, в которой Майк работает и знакомится с Яковом, а Гленн приводят в порядок пони, а потом знакомится с очень странным лесорубом.

Спрингфилд, 10 августа

Майк

Майк проснулся, когда китаец уже куда-то делся, и вылез из фургона, почесывая расхристанную шевелюру. Для начала неплохо бы найти что-нибудь вроде мыла. Или приличной одежды. И того меньшого босса
Нет, найти-то он босса нашел, да только вот тот был занят. Досадливо крякнув, Майк закинул топор на плечо, знашел сумку с обмылком и уперся приводить себя в порядок. Вернулся от не скоро - и опять пошел шататься кругами, постепенно сдвигаясь все ближе к импровизированному зверинцу. Зверушек он любил.
Лошадки. Вот лошадки - это хорошо. Только жаль, угостить нечем... Вздохнув, Майк похлопал по крупу одной из цирковых лошадок, потом повернулся и пошел искать Алана снова. Сначала - жалование, место и прочее. И нова одежда.
А вот Майка как раз занесло примерно туда, где распорядитель собирал барахло и прочие хреновины, в которых Майк не разбирался совершенно (или все разбирался?). Постояв пару минут, он покашлял глухо, как придавленный поездом каток и максимально дружелюбно поинтересовался:
- Вам это... помощь нужна?
Распорядитель повернулся и беглым, профессиональным взглядом пробежался по девице. Хмыкнул.
- А, с топором? Уже оклемалась?
- Ты чего? - удивленно поинтересовался Майк, искренне не понявший, почему к нему опять обращаются не в том роде, - я на бабу похож разве? Кажется, это тыт тут того.. перетоумился малость. Я вот боссов никак найти не могу.
Яков почесал нос. Подумал.
- А, извини, обознался. Совсем с этими девками уже заработался. А чем помочь? Чего умеешь?
- Да чего угодно, - Майк махнул рукой, - таскать там, чинить... вон. барахло ваше покидать в фургон, шторы заштопать...
Яков выпрямился, потерев поясницу. Зажмурился и открыл глаза.
- Мусор надо собрать, отделить от реквизита. Реквизит уложить вон туда.
- Буд сделано, - Майк отсалютовал Якову и насвистывая модный шлягер (ужасно фальшиво, надо сказать), принялся за дело. С грохотом и старанием. Рваная анкета в кучу, тумбу откатить...
Малк таскает и насвистывает. Громко насвистывает.
А Малк все так же таскает и свистит. Груда хлама постепенно делилась на три - точно мусор, точно реквизит и хрен-его-знает что такое.
- Готово! - Майк выпрямился, обводя рукой тщательно рассортированный хлам и реквизит, который частями от хлама не отличался, и смущенно поковырял носком ботника землю, - это... не найдется чистой рбашки? Эту только на половые тряпки теперь
- На тебя? - Яков покрутил головой. - Пошли, найдется. Кстати если не секрет, это как тебя угораздило?
Распорядитель залез в один из фургонов и вылез уже с рубашкой. Размером побольше, чем надо, но не сильно. А вот за процессом переодевания он понаблюдает с удовольствием.
- С китайцем подрался. И немного не повезло, - Майк стащил рубашку, явив совершенно девичьи тощие плечи. две ключица и тугой эластичный бинт на груди - наматывал он его скорее по какой-то левой старой памяти. Застенгув рубашку, он закатал рукава и довольно оглядел себя:
- Вот так-толучше. А потом подошью и вообще красота будет. Я это, пойду прогуляюсь?
- Так я ж тебя не держу. Самому бы спать завалиться.
- Ну тогды бывай, - Малк помахал ему, закинул на плечо топор и потопалд куда глаза глядят. А глядели они на зверинец
Майк топал по территории вокруг, будучи в прекрасном настроении. Одет, нк особо голоден, работа есть. . Шо еще желать?


Гленн

Гленн традиционно вставала в числе послдений. Практически как Золушка. Выбравшись из фургона (а перед тем- собрав и упрятав в вещмешок землю!!) она призадумалась. Можно было сходить на охоту, но по хорошему пока было не надо. Можно было хзаняться рутиной, коней при наличии животных всегда вагон, но не хотелось. Настроение было творческое. Потому она пошла к пони.
- Ну, и что мы будем делать? Кто тут лошадка маленькой принцессы?
Спросила она у миниатрюрной лошадки, поглаживая ту по морде. Хм.. а вот если чуть изменить линию храпа, слегка сдинуть уши... Разрез глаз выразительнее, реснички длинее... угол посадки головы. А может, единорог? Единорог было совсем хорошо, но не факт, что боссы оценят.

Единорог.. Еиднорог зверь хитрый, он должен быть похож на лошадь и при этом- не похож. ОТличаться достаточно заметно, но отличия должны быть мелкми. Чтобы при пересказе их было сложно упоминуть, а на гла звот оно, не попутаешь, даже если на рог не смотреть. Гленн провела ладонью вдоль крупа пони. Ну, вот например, более поджарый обший контур. Этак скорее как у собаки, с акцентированной грудиной и подтянутым животом... Хвост... хвост длинный, не конский, а скорее как бывает у борзых. А вот что таки делать с мордой? Ирландка обошла пони кругом, и теперь зависла, упирая руки в бока и склонив голову к плечу.
Пони следила за ней недоверчивым взглядом и всхрапывала.

Тзим чистит поняшку до состояния хирургической чистоты.

Закончив намывать пони, которая от рождения наверное не была такой чистой, Гленн отправилась фуфлыжничать. Ну, то есть официально искать начальство, чтобы попробовать продавить идею неведомого зверя единорога, а неофициально- знакомиться. Потому что таки новые сородичи были покамест терра инкогнита в плаане всего. Кроме Алана, который тремерская задница, но вроде так нормальный.

Бессмысленно бредущая по территории цирка Гленн заприметила давешнюю девочку с топором. Которая типа, новый сотрудник. Ага, ну вот и ладушки.
- Вечерочка доброго.
Попривествовала она дивное создание.

Вечера, - Майк помахал товарищу рукой и отправился навстречу, - ты тут тоже делом занят или так шастаешь?

- Ну, я тут так. Зависит от.
Уклончиво ответила Гленн, которая точно не решила, осмысленне быть фуфлыжничающей или очень занятой, и этак кокетливо поправила волосы. Вообще, конечно обычно она избегала подобных жестов- быть мужиком наука сложная и требует следить почти за всем, что ты делаешь, но иногда таки просказльзывало. Особенно- в минуты размышлений о всяком.
- А ты что как? Уже накидали сто тыщ важных дел?
"Значит, баба, - подумал Майк, - а что, симпатичная... можно и подкатить, только деликатно. Бабы они того.. деликатность любят. Плезир всякий".
-А я уже управилсс, - довольно похвастался он, - о, слышишь... поет кто-то, душевно так. Пошли глянем?

Глен прислушалась. Действительно, из за фургонов доносилось пение. , если не ангельское, то явно сродни...
- Охтыж едрить твою, и впрямь красиво поет!
Высказала она свое восхищение, и приглашение приняла что называется, с энтузизмом. Отметила она также, что прелестная девочка говоритт о себ е в мужском роде... Ну, значит так и будем делать, потому что зачем лишний раз топтаться по мозолям. Может, нравится Майк так делать, невинный же каприз!

- Пошли, -Майк галантно как умел пропустил даму вперед и последовал за ней, донимая расспросами:
- А ты тут за скотиной ходишь, да? Небось руки золотые. Зверье оно того... деликатное.
Да, комплимент. Как умеем, так и делаем.
- Руки то у меня всю жизнь что надо, это да. А скотина- она ж того, уход любит, чтоб внимание там, туда-сюда. Ткт у них енот был, прям больно смотреть. А сейчас- ну чисто королевна, а не енот!
Комплименты Гленн любила, как и все, в целом обычные, но не избалованные вниманием девченки. И по сложному пути социального взаимодействия, комплименты надо было возвращать.
- Кстати, хороший у тебя топор. Прям мне понравился.
Доверительно сообщила она прелестному кудрявому созданию. Может, и еще чего сообщила бы, да они наконец пришли. И обнаружили китайца, Алана, и двух незнакомых товарищей. Вернее- представительного мужчину, и женщину, как показалось Гленн- неземной красоты. Пела, собственно, женщина, и это было великолепно. А еще ирландку коротко, но отсро посетила зависть. Такая шуба, такое платье, эх... Да, на е фигуре оно будет смотреться как пальто на кобыле, печаль... Впрочем, так поюущее создание и должно было выглядеть шикарно...

Встретились два товарища по гендерной дисморфии, называется.
-А то, - Майк покраснел и довольно покосился на топор, - хороший. И полезный. А то бывакт.. хрдят всякие нервные. Лапают, телкой зовут... Хочешь, дам им помахать?
При виде певицы Майк аж присвистнул, но это было вме, что он себе позволил. Во-первых, эта краля уже при мужике и шибко хороша, а во-вторых, тут Гленн стоит.

Гленн от полученных впечатлений отходила медленно, и внимания к себе пока не прилвекала. ВО первых, надо было переварить дозу высокого искусства, а во вторых, по ходу эта парочка нанималась в цирк. Ну нифига себе дела! И послушать ход перегоовров было интересно.
- Ты смотри, чо делается. По ходу к нам хотят.
Очень тихо проговорила она Майку, и пихнула ее в плечо, для усиления эффекта.

@темы: Яков, Гленн, Майк, 1926 год, 10 августа

---

Ночь, в которой в цирк наведываются знатная дама и таинственный алхимик.

Спрингфилд, 10 августа

Алан, Цин Лун


С рассветом вновь началась суета. Кормежка животных, подготовка подмостков, яркие выступления зазывалы-распорядителя. Вечером же зажглись разноцветные огни, и на расчищенной площадке появились первые посетители. У цирка было не так уж много номеров, поэтому ими разбавляли танцы.

Первый час после пробуждения Алан провёл в углу фургона с зажигалкой, которую он вчера давал Цин Луну. Тот держал её недолго, недостаточно долго, чтобы узнать что-то важное - по крайней мере, Алан сомневался, что у него что-то получится.
Но попробовать стоило.
Темнота вокруг помогала сосредоточиться на предмете, побывавшем в чужих руках.

Цин Лун после пробуждения сидит в сэйза и медитирует, коснувшись одной рукой пола. Через два часа закончив, он позволяет себе мимолётную удовлетворённую улыбку, после чего выходит в цирковый "дворик".

Гленн пока спит, поперек нее дрыхнет Шон. Типа охраняет, но больше таки дрыхнет.

Потом китаец ищет Алана.

Не добившись ничего толкового, Алан выбрался из фургона, порядком раздраженный на самого себя. Днём кто-то из цирковых работников по его просьбе купил все местные газеты, и забрав их, Алан с фонариком устроился за фургоном - подальше от основной суматохи, принявшись пролистывать отпечатанные на дешевой бумаге газеты. Он почти не вчитывался в основные новости, куда больше его интересовали те, что были про всякие… нелепицы. Вроде домов с призраками и чудовищ в полях. Такие новости попадались редко, но иногда их удавалось найти.

Через примерно сорок минут после начала чтения к нему подходит, не таясь, Цин Лун.

— Господин Алан, вы прошлой ночью сказали, что у вас будет что-то, что нужно будет обсудить со мной.

Алан озадаченно покосился на китайца поверх очков. И честно признался:
- Я не помню.
Он нахмурился, прокручивая в голове разные варианты того, о чем он хотел поговорить, но так не вовремя забыл. О деньгах? О самом Цин Луне? О его исследованиях?
— Про возможность ваших тренировок, господин Алан, — мягко напомнил доктор.


Люди постепенно начали расходиться с танцплощадки.

К цирку подъехала закрытая дорожная карета, запряженная парой хороших вороных коней. Изящная, хотя и несколько старомодная карета, даже на вид выглядевшая дорогой.
На козлах сидел подросток лет 15, выглядевший как рабочий. Клетчатая рубашка, брюки по фигуре, высокие кожаные сапоги и мешковатая жилетка. Из-под огромного картуза выглядывали два оттопыренных уха и любопытные серые глаза.
Несмотря на возраст, кучер умело управлял лошадьми, и карета остановилась на самом чистом месте. Из нее неспеша вылез высокий и широкий мужчина с длинном сером плаще и широкополой шляпе, в чьем облике было что-то зловещее. В руках он держал битком набитый саквояж.
Неуклюже спрыгнув с подножки, он обошел карету, и открыв дверцу с противоположной стороны галантно помог выйти своей спутнице

Вечер был на удивление приятным. Ночная прохлада была как нельзя кстати. А темнота – приятно оттеняла красочность небольшого цирка. Джуд был несколько удивлен малочисленности зрителей. Ему, от чего-то, казалось, что цирковые представления должны собирать больше народу. Акробаты, силачи, животные, яркое зрелище на грани опасности – все это обычно привлекало людей как мотыльков на огонь.
Благодарно опершись ладошкой о протянутую Тадеушем руку, он покинул нутро кареты. Попытать удачу здесь и сейчас было очень кстати. Он был даже рад тому, что этот бродячий цирк подвернулся так вовремя. Сликом уж он подзадержался в этом городке. А нежеланные дочери Какофонии были слишком уж нежеланны.
- Что ж, стоит поискать того, кто тут за главного, - он поправил уже знакомую алхимику шубку и окинул изучающим взглядом местность. – Может быть мы им все же пригодимся.

- Точно, - Цин Луну адресовали извиняющую улыбку. - Вылетело из головы. Но я, м-м, не уверен, что смогу пока что дать ответ. Мне было бы больше интересно узнать о… ну, о восточных Собратьях в целом. Для начала.
С того места, где он сидел, было видно подъехавшую карету и вышедших из неё людей. Но Алан был уверен, что гостей они не ждали сегодня, и все развлечения на сегодня уже закончились. Деталей с его места было не разглядеть, и он поднялся на ноги - стоило подойти поближе.
- Мы обязательно это всё обговорим, - заверил он Цин Луна. - В более, эмм, спокойной обстановке? А сейчас мне нужно…
Алан кивнул в сторону подъехавшей кареты и двинулся в ту сторону, попутно пытаясь высмотреть Леона.

— Да, конечно.
— Мне сопроводить вас?

Отчаявшись высмотреть Леона, Алан кивнул.
- Почему бы и нет.

Цин Лун кивает и идёт за Аланом.

- Сейчас мы кого-нибудь найдем, дорогая, - успокоил ее Тадеуш. Привычным жестом отставил локоть, предлагая ей опереться на его руку, и, заметив двоих мужчин, неторопливо направился к ним.

- Надеюсь, что удача сегодня будет на нашей стороне, - он мило улыбнулся и склонил голову на слова Тадеуша.

Заметив, что незнакомцы тоже идут в их сторону, Алан остановился и напряженно сунул ладони в карманы брюк. Обычно за все… переговоры и прочее отвечал распорядитель, но тот сейчас был занят, гонял рабочих, выглядел уставшим, и вряд ли обрадовался бы перспективе общаться с кем-то еще.

- Приятной ночи, сэр, - Джуд привлек остановившегося неподалеку от них человека жестом руки, таща на буксире Тадэуша. – Не подскажете ли где мы можем найти распорядителя или непосредственное начальство?

«Сэр» настороженно глянул на щеголеватую парочку и пожал плечами.
- Можете поговорить со мной. Вместо начальства. - Алан помедлил, а потом спросил напрямую. - Что вы хотели?

Тадеуш бдительно уставился на собеседника, пытаясь понять его видовую принадлежность. Но понял только, что что-то с ним сильно не так. Может сородич, а может и нет. Или вообще какая-нибудь интересная разновидность притворяющихся людьми существ, о существовании которых до него доходили слухи.
- Доброй ночи, - поздоровался он, решив, что вежливость не повредит. - Разрешите представиться, Тадеуш Бродски. Доктор химии и начинающий киномеханик. А мою спутницу зовут Джуд Симмонс, она весьма талантливая певица современного жанра. Мы хотим поговорить с главой вашей труппы на предмет того, чтобы присоединиться. У меня есть все поводы думать, что наши таланты окажутся вам полезными.

— Доктор химии? Уважаемый господин, несомненно, прекрасно образован. Меня зовут Цин Лун, я доктор в несколько другом смысле, врачеватель. Будем знакомы!
Цин Лун протягивает Тадеушу правую руку.

Во время этой долгой речи Алан внимательно изучал Тадеуша и Джуд, пытаясь понять - стоит ли их опасаться или это просто заезжие артисты, которым почему-то взбрело в голову попроситься в не особо известный цирк. Не самый разумный поступок для обычных людей.
Он уже хотел было сказать что-то, но тут вмешался Цин Лун. Алан слегка посторонился, стараясь не выдавать своего напряжения - всё же эти двое казались ему подозрительными. Он покосился в ту сторону, где виднелись фигуры Якова и Майка, и повторил:
- Это можно обговорить со мной, мистер Бродски. Мисс Симмонс.

Яков скользнул по группе задумчиво-внимательным взглядом и отвернулся.

- Что ж, если вы готовы обсудить вопрос, то нам бы хотелось заключить с вами возможность контракта, - Джуд вежливо улыбнулся и чуть поправил высокий воротник шубки, стараясь скрыть некоторую нервозность. - Я певица, мой голос берет больше четырех октав. Но не смотря на это я не особенно известна, по этому готова продемонстрировать вам свой талант. Мой спутник очень одаренный ученый муж, сведущий в Искусстве и исследующий очень интересное направление кинематографа, что, несомненно, может привлечь больше публики. Надеюсь, мы сможем заинтересовать вас своими умениями, уважаемый сэр.
Джуд изобразил легкий поклон, вполне свойственный всей предыдущей речи.

- Алан Каллахан. Очень приятно, - "уважаемый сэр» кивнул настолько вежливо, насколько мог. - Ваши таланты поражают даже на словах. Удивительно, что вы выбрали наш цирк как место, куда, м-мм, приложить их. Необычный выбор. Очень необычный.
Он несколько неловко улыбнулся, ощущая, как усиливается беспокойство - деловая беседа явно должна была вестись не так. Возможно, всё же стоило подозвать Якова?
- Ах, но это лишь слова, Алан, - Джуд прикрыл польщеную улыбку кончиками пальцев, затянутых в тонкую перчатку, - По этому я не зря говорила о демонстрации. А причины... Знаете, бывает такое что что-то внутри в один прекрасный день стучится в груди и зовет в путь, к новым свершениям. Именно это и было тем, что определило мой выбор.

Ни Джуд, ни Тадеуш не дышали. И были слишком бледными. Улыбка Алана стала чуть более напряженной, чем должна была быть.
- Уважаемым Собратьям не стоит скрываться и лучше сказать правду, - поспешно произнес он и невольно сделал шаг назад. Мысленно выругался и вернулся на место.

Тадеуш несколько удивленно посмотрел на китайца - все же он не до конца освободился от старых человеческих предрассудков. Именно это позволило заметить и характерную бледность, и отсутствие дыхания.
- Рад познакомиться с вами, уважаемый собрат, - он пожал протянутую руку. Я много наслышан об искусстве ваших врачевателей, и, думаю, нам будет приятно и полезно побесодовать как нибудь.

— О, господин не только образован, но и учтив и обходителен. Как имя вашей семьи, ещё раз?

Услышав слова Алана, Тадеуш скривился, как от зубной боли - ну разве же можно так вот, в лоб?
- Ну если вы хотите говорить об этом вот здесь, - он широким жестом обвел территорию, - то разрешите представиться повторно. Тадеуш Бродски, клан тремер. Моя спутница принадлежит к клану Тореадор

Цин Лун не поменялся в лице.
— Я уверен, что беседа с вами просветит меня восхитительно, господин Бродски. Я рад встрече с вами.
- Приятно встретить Собратьев из достойных кланов, - пробормотал Алан, чудом удержавший на лице маску вежливости. - Извините, ни один из наших фургонов не располагает к светской беседе. Там хлам. И енот. И вряд ли мисс Джуд захочет сидеть на грязном ящике.
Он замолчал, судорожно пытаясь сообразить, что говорить дальше, и как никогда жалея, что Леона нет рядом.

Судя по всему этот Алан, к какому клану бы он не относился, был не слишком рад встретить тремера. Это стоило обдумать хотя бы потому, что могло создать ненужные проблемы в будущем.
- Это ничего, - повернулся он к Алану, и его некрасивое угрюмое лицо озарила почти мальчишечья улыбка. - Мисс Джуд сможет посидеть на моем плаще. А я абсолютно неприхотлив в этом плане.

— Мы можем отлучиться в город, господин Алан, — мягко напомнил Цин Лун.
— Ночь ещё молода, а с электрификацией количество мест, обслуживающих посетителей всю ночь, неуклонно растёт.

Предложение Цин Луна было весьма неплохим, но после короткого раздумья Алан покачал головой и указал в сторону фургонов и грузовика, где можно было расположиться.
- Проведём деловые переговоры в полевых условиях, - пошутил он неловко, пытаясь скрыть беспокойство, и первым направился к фургонам, поманив за собой остальных.

Доктор чинно кивнул и последовал за Аланом и гостями.

Воспользовавшись тем, что он некоторое время шёл впереди всех, Алан позволил весьма наигранной маске спокойствия сползти. Если бы кто-нибудь сейчас видел его лицо, то смог бы распознать на нём смесь страха, удивления и любопытства. Хотя страха было все же несколько больше.

Выбрав место где-то посередине между двумя фургонами и грузовиком и где было больше хлама, на котором можно было расположиться, Алан остановился и махнул рукой.
- Располагайтесь.
Он беззвучно, по неистребимой человеческой привычке, вздохнул и, попытавшись взять себя в руки, повернулся к Джуду и Тадеушу.
- На самом деле вам стоило бы поговорить с, ну… старшим администратором? Но его сейчас нет, поэтому придется всё же беседовать со мной.

Цин Лун садится после Алана.

Тадеуш по хозяйски осмотрелся, нашел самый чистый ящик, скинул с себя плащ, постелил его заботливо, кивнул Джуду - садись, мол. А сам забрался на кучу каких-то пыльных матов, не выпуская из рук саквояжик.
Под плащом обнаружилась самая что ни на есть затрапезная льняная рубашка, чистая, но прожженная в нескольких местах, с разноцветными, явно химического происхождения пятнами.
- Лучше бы с администратором, конечно, - вежливо, но твредо сказал он. - Видите ли, мы хотим подписать с вами контракт.

— О чём именно? Низкорожденный смеет предполагать, что господин химик хочет предложить нам фейерверки?
Цин Лун улыбается кончиками губ.

При упоминании фейерверков Алан слегка передёрнулся и, не удержавшись, покосился на руку Цин Луна. Потом перевёл взгляд на Тадеуша и пожал плечами.
- Я в цирке отвечаю за финансы. Так что давайте всё обсудим, - он ухмыльнулся, несколько нервно, но это всё же было похоже на ухмылку нормального человека.

- И фейерверки тоже, - Тадеуш снова улыбнулся, еще более проказливо, чем в прошлый раз. -Я же не мог догадываться, что встречу тут собрата, родившегося в стране, мудрецы которой владели этим умением задолго до людей запада.
Но на самом деле наше предложение куда шире. Мы хотим наняться к вам в труппу. Мисс Симмонс прекрасно поет. Я же могу с минимальными затратами наладить производство хоть фейерверков, хоть леденцов на палочке, хоть спиртовой настойки на травах. К тому же я наловчился, как я это называю, продавать людям чудо.
Он открыл саквояж и достал из него несколько разноцветных баночек оригинальной формы с этикетками, на которых было что-то написано замысловатыми знаками, в которых можно было узнать сильно искаженные алхимические символы. Протянул их сородичам.
- По сути здесь - обычные аптечные вытяжки из трав, - пояснил он. Но те из смертных, которые хотят лечиться у докторов, к ним и идут. В провинции же большинство таких, которые надеются на мистические средства. Им я продаю те же настойки, что и аптекарь - но с красивыми и загадочными историями, о рецептах королевских аптекарей, что я нашел случайно в старой книге, - он перешел на загадочный тон, речь стала красивее и четче, явно, что это все было уже не раз отрепетировано. - О тайном знании индейского жреца, чью дочь спас от смерти мой дед по материнской линии. О секретах, прочитанных в коридорах египетских пирамид, - он легко соскользнул на обычный тон. - И прочее. Могу также продавать амулеты. Барит для душевнобольных, - он достал из саквояжа оправленный в золото кусочек белого камня, матово отливающего всеми оттекнами красного. - Кварцевые чаши, вода из которых возвращает молодость женщинам, - он достал полусферу из кварца, в которой было вырезано углубление, достаточное, чтобы вместить в себя чашку воды. - И тому подобное. Вплоть до кремов французских королев, если понадобится. Но и это еще не все. Видите ли, - он слегка смутился. - я заболел синематографом и звукозаписью. Это потрясающее, волшебное искусство смертных, которое я освоил в степени, достаточной для того, чтобы показывать кино. Мне понадобится только место - все остальное у меня с собой.

— Витэ в ваши... "мистические" приправы и притирки входит?

- Ну разумеется нет, - тут же ответил Тадеуш, - за кого вы меня принимаете? Я даже шарлатанствовать стараюсь по науке. К тому же, зачем нужны неучтенные гули, да еще в таких количествах. Да и витэ свое я предпочитаю тратить более разумно.

Алан слушал речь Тадеуша с едва-едва расширившимися глазами. Протянутую баночку он взял и тут же сунулся туда носом, продолжая внимательно слушать чужую речь.
Когда тот закончился, Алан вежливо вернулся ему баночку, успев её при этом покрутить и едва заметно хмыкнуть при виде символов.
- Это звучит… - он развел руками, - потрясающе. Всё это. Серьезно.
Помедлив, он неловко улыбнулся.
- Я хотел бы извиниться за, ну, не слишком тёплый приём? Я не слишком… ловок в общении с другими Собратьями. Особенно с незнакомыми.

— В таком случае я готов помочь вам, господин Бродски. Я думаю, что вещам за авторством моей фармакопеи, созданным посредством применения достопочтенных восточных методик, найдётся место в вашем репертуаре.
— Господин Алан, будьте добры, в ближайшее время разузнайте о возможности выдачи мне аванса для приобретения оснащения для минимально достойной мастерской.

Ночь в новь обернулась неожиданными открытиями. Столько Собратьев в цирке Джуд не ожидал найти. Да и хотел ли?
Пока Тадеуш разливался соловьем, рекламируя свои умения, Джуд думал лишь о том, какова вероятность того, что тут обнаружиться дочь Какофонии? Встречаться со своим Кланом не входило ни в какие планы на ближайшее обозримое будущее и еще немного дальше. Впрочем, он был бесконечно благодарен алхимику за то, что тот назвал иной Клан и не выдал то, чего не стоило говорить. Вот правда поддержать легенду будет сложно, чертовски сложно.
- О, Алан, ваша подозрительность вполне законна, - Джуд отреагировал на слова Собрата, стараясь поддержать беседу из которой умудрился выпасть. - Так что ваши вопросы логичны и закономерны. А в словах уважаемого Цин Луна сквозит уважение к Искусству и искренняя заинтересованность. Теперь осталась лишь моя очередь доказать свои способности?

Алан развел руками.
- Почему нет? Наверняка ваши таланты не менее удивительны.
«И может ваше пение привлечёт внимание Леона, если он где-то поблизости» - мысленно добавил он, в который раз за последний десяток минут оглядываясь по сторонам.

- Не смею возражать, - Джуд учтиво склонил голову на слова Алана.
Что ж, демонстрация так или иначе все равно должа была состояться. Врядле даже люди согласились бы брать кота в мешке. А уж Сородичи...
Ночному времени была бы созвучна тихая, глубокая мелодия и Джуд решился спеть переделанную на современный лад молитву, до этого положеную на совершенную в своей простоте мелодию. Голос постепенно от почти шопота перешел к не громкой, но берущей за душу мелодии, которая лилась вокруг теплым потоком, увлекая за собой мысли. Внутренняя Музыка, до этого звучавшая не громче прибоя, стала ярче и словно бы поддерживала изнутри то, что происходило вокруг.

Алан не слишком разбирался в искусстве - помнил её историю из университетского курса, да и только. Но тут и ценителем не нужно было быть, чтобы понять, что поёт Джуд хорошо. Пронзительно и трогательно.
На задворках сознания мелькнула мысль, что было бы интересно посмотреть на певицу куда внимательней, когда она поёт, чтобы уловить её ауру. Это должно было смотреться, как прикидывал Алан, невероятно.

Цин Лун благожелательно смотрит на певицу, слегка склонив голову. Можно заметить, что он практически не меняет положения, пока она поёт.

Когда Джуд замолчала, Тадеуш восхищенно выдохнул. - Слышал он пение подруги уже не раз, не десять и даже не сто раз, но каждый раз восхищался, словно впервые.
- Вот так она поет, - его голос был тихим и совсем живым. - Талант. Я ж говорю, в опере могла бы петь, залы собирать. Но не хочет на одном месте задерживаться. А куда я без нее? Куда она, туда и я.

Алан соединил ладони, словно хотел похлопать, но отчего-то удержался, хоть и был впечатлен. Очень и очень впечатлен. И это было заметно по его лицу.
- Это… - он не договорил и покачал головой, - не умею выражать эмоции от искусства, простите. Поразительно. Да.
Не вставая с ящика, он попытался изобразить очень неловкий поклон.
- Но я всё же не понимаю, почему такие… м-мм, талантливые Собратья выбрали именно наш цирк.

- А разве тут есть еще какой-то? - удивился Тадеуш. - Нам, в принципе, было все равно, какой первый пришел, в тот и пришли.

— Очевидно, такова воля Неба.

Внутренняя Мелодия унималась с трудом. Джуд как всегда черпнул эмоций щедро, словно изнемогающий от жажды человек, дорвавшийся до воды, но в то же время сдерживая себя от перебора. Мелодия это всегда любила, затмевая собой все окружающее. По этому иногда требовалось чуть больше времени, чем обычно, чтобы отойти от музыки, чьим проводником он только что был. Видимо по этому вопрос Алана пришлось мысленно повторить еще пару раз, чтобы сконцентрировать на нем свое внимание.
- Мой талант... лишь следствие долгих тренировок и любовь к этому ремеслу. Может быть именно по этому я не хочу оставаться на одном месте. Это... заставляет застыть, заледенеть в чем-то одном, - Джуд прикрыл глаза, стараясь мыслить как можно ясней. - Музыка этого не терпит. Она изменчива и причудлива, у нее множество форм. И остановиться на чем-то одном, не узнав все ее вариации, для меня немыслимо. Где еще я смогу познать ее формы, как не в том месте, которое двигается подобно ей - не останавливаясь на долго, не заствая как вода в ледяную ночь.
Джуд замолчал, стараясь отчасти разобраться в самом себе. Как давно было то время, когда он перестал думать об этой части себя? что ж, он ни капли не покривил душой, отвечая на вопрос Алана. Просто эта часть его стремлений была очень на руку другой части, которая гнала его с места на место, заставляя надолго не задерживаться нигде.

Алан с подозрением сощурился на Тадеуша - он чувствовал, что тот врёт и, наверное, стоило продолжить расспрашивать, надавить - ну, так может поступил бы Леон, который, чёрт возьми, всё еще отсутствовал. Речь Джуд казалась чуть более искренней, хотя он всё равно чувствовал, что где-то должен быть подвох.
- Наш цирк не похож на Бродвей. Не могу обещать вам миллионы долларов и толпы тонких ценителей химического искусства и прекрасного пения, - он развёл руками. - Мы чаще бываем в маленьких городах, где публика… с простыми вкусами.

- Мне и не нужен Бродвей, - Джуд пожал плечами, слегка кутаясь в шубу. - Ведь я пришла не туда, а к вам. И меня абсолютно устраивают маленькие города. В них чаще всего можно найти самобытные песни и мелодии.

- А меня, если честно, не устраивает известность, - признался Тадеуш. - Я по природе своей тихий и мирный сородич, и, думаю, что в вашем цирке найду покой и много свободного времени.

Алан покосился на Тадеуша с настороженным любопытством, стараясь, чтобы интерес выглядел чисто деловым - он первый раз видел какого-то другого Тремера, помимо своего Сира, в своей жизни, и было сложно удержаться от слишком пристального разглядывания. И всё же, эти двое Собратьев что-то не договаривали. Им нужен был кто-то из цирковых Собратьев? Они от кого-то убегали? Алан несколько нервно побарабанил пальцами по ящику.
- И всё же последнее слово за Леоном. Нужно дождаться его. Но я думаю, что… м-мм, проблем быть не должно?
Он огляделся по сторонам, но вместо Леона заметил Гленн и Майка, стоящих чуть в стороне. И поспешно добавил:
- Но пока вы можете познакомиться с другими Собратьями.

Джуд обратил взгяд на новоприбывших и улыбнулся доброжелательно и слегка словно бы извиняясь за нарушеное спокойствие.
- Джуд Симмонс к вашим услугам, - он умудрился изобразить легкий поклон из положения сидя.

- И Тадеуш Бродски, - добавил Тадеуш

— Господин Бродски, когда мы сможем обсудить вашу фармакопею и обмен навыками?
— У меня к вам большое количество вопросов, я всегда хотел поработать с одним из вашего достопочтенного Семейства.

- Как только мы уладим все формальности, я и моя маленькая лаборатория - что удалось увезти с собой - будем в полном вашем распоряжении. Но я хотел произвести еще одну демонстрацию, - Тадеуш обвел взглядом собравшихся. - Синематограф. У меня естьт смешные картины, есть пародийные, есть непристойные, есть сентиментальные и страшные.

Цин Лун кивает головой.

- Может, вы могли бы провести демонстрацию чуть позже? Тот Собрат, за которым последнее слово, всё еще не вернулся, - Алан развёл руками. - Оставьте и на его долю что-нибудь.

- Можно и так - покладисто согласился Тадеуш. - Тогда просто покажите мне, куда можно распаковать привезенное? И мы можем заняться этим вместе с уважаемым собратом. Привда ничего секретного и таинственного я с собой не взял, это обычные, хотя и очень качественные, приспособления, давно известные миру.

— О, я уверен, что господин Бродски знает куда больше, нежели обладает, — улыбнулся Цин Лун.

Выбор был не особо велик. Помедлив, Алан указал на один из фургонов - тот, в котором располагалось дневное убежище Гленн и Цин Луна.
- Можете распаковать свои вещи там. Ничего лучше, к сожалению, нет.

Тадеуш пожал плечами. Эта игра была прекрасно знакома ему еще по капелле.
- К сожалению, не все оборудование подлежит переноске, и не все манипуляции можно проделывать в походных условиях. Я был к этому готов, и взял с собой немногое. А теперь разрешите покинуть вас для того, чтобы разложить вещи. Если есть желающие, мне можно составить компанию.
И помочь в перетаскивании тяжестей, - было за кадром.

Цин Лун откланивается и идёт помогать тремеру

@темы: Алан, Тадеуш, Цин Лун, 1926 год, Джуд/Алекс/Эш, 10 августа

---

История, в которой Алан решается исследовать заброшенную церковь, а к Леону возвращается азарт.

Балтимор, зима 1926 года

Алан задержался в Балтиморе на неделю, и это грозило обернуться неприятностями.
Он сменил уже четыре гостиницы, каждый раз выбирая всё более и более неприметную. Последняя располагалась рядом с вокзалом, и уже второй день Алан просыпался одновременно с пронзительным гудком уходящего в сторону Филадельфии вечернего поезда. В гостинице были скрипучие полы, запылённые окна, а лампы начинали то и дело мигать. Но в ней было множество постояльцев, приезжающих и уезжающих, и никто не обратил бы внимание на ещё одного, пусть даже он и выходил из своего номера только по вечерам.
Оставаться дольше в городе было опасно, и стоило бы еще пару дней назад найти грузовой поезд, идущий в западном направлении, сойти с него на полпути и затеряться среди маленьких, сонных городов и бесконечных полей. Там, в сонной деревенской Америке было также опасно, как и в городе, но вздымающиеся к ночным облакам дома и узкие, грязные проулки внушали Алану куда больше беспокойства, чем пустынные дороги и заброшенные фермы.
Но вместо того, чтобы трястись в товарном вагоне, Алан сидел в крохотном гостиничном номере и листал газеты, цепляясь взглядом за каждую новость, которая казалась ему интересной.
Газеты были разложены веером на столе. Они пахли бумагой и типографской краской и пестрели яркими заголовками на передовицах, рассказывающими о новых проложенных дорогах, крупных торговых сделках, преступлениях, концертах, кинопремьерах и бейсбольных матчах. Балтимор был ярким и громким, рос и дышал, как живое существо, и даже по вечерам его улицы не пустели.
Но на первых страницах газет никогда не рассказывали о том, что интересовало Алана - такие новости находили своё место неподалёку от последней точки в газете.
Всё самое интересное творилось на городских задворках и заросших кладбищах, в старых домах и музеях с привезёнными издалека таинственными коллекциями, возле обветшалых доков и скрипучих мостов.
Алан аккуратно обвёл карандашом заинтересовавшие его новости - многие были едва ли больше пары строк.
Происшествие на спиритическом сеансе - пострадало трое участников, включая самого медиума. Загадочные огни на железнодорожном мосту. Таинственная белая фигура, которую видели возле заболоченного пруда в одном из парков города. И заброшенная церковь, нагоняющая последнее время на ужас на местных жителей - они рассказывали о таинственных исчезновениях людей, странных тенях и разбитых надгробиях.
Рядом с последней новостью Алан вывел знак вопроса и озадаченно покрутил карандаш между пальцев. Всё, с чем он сталкивался до этого - призраки, духи, огни на болотах, неведомые существа, и остальные, куда более пугающие и опасные вещи - их не всегда было легко заметить и найти. А в этой истории с церковью всё словно бы призывало обратить на себя внимание.
Почему до сих пор никто из местной Камарильи не наведался туда? Или наведался, но не нашел ничего интересного?
При мысли о Камарилье Алан нахмурился, отложил карандаш и подошел к окну, спрятанному за толстыми, потёртыми шторами. За ними блестела фонарями улица, грохотал где-то неподалёку трамвай, и людей становилось всё меньше и меньше - хотя в десятке кварталов от гостинице, в центре, всё ещё кипела жизнь. И на улицах наверняка были и те, с кем ему не хотелось сталкиваться. Алан снял очки и раздражанием потёр пальцами переносицу. Нужно было всё-таки уезжать из города - чем дольше он оставался на месте, тем больше было шансов, что его кто-то заметит из местных Собратьев, во время его путешествий по городу или охоты. Последний раз он видел другого Собрата - кроме Сира, слишком давно, и сомневался, что встреча с кем-либо, пусть даже случайная, закончится благополучно.
Но - его взгляд вернулся к разложенным на столе газетам, сейчас казавшимся размытыми серыми пятнами - были вещи, с которым стоило разобраться, и если он будет осторожен, то сможет протянуть еще пару дней незамеченным.
По крайней мере, в Балтиморе не было болот. Алан передёрнул плечами, вспомнив бесконечное пространство - вязкая грязь и мертвые деревья, с редким островками твердой земли, и неотступающее ощущение угрозы, словно там, в тумане, пряталось что-то по-настоящему страшное. Вильгельм говорил, что в этих местах, столь диких и далёких от любого человеческого присутствия, грань между мирами слегка истончается, а чувствовать духов становится проще.
Снова передёрнув плечами, Алан попытался выбросить мысли про Сира из головы и вернулся к столу. Он переписал в потрёпанный, толстый блокнот все выбранные новости - на каждую приходилось еще две пустых страницы. Потом - если отыщется что-то действительное стоящее, он заполнит и их. И начать стоило со странной церкви.
Стрелка на наручных часах приближалась к девяти, и впереди была вся ночь.
Блокнот отправился в рюкзак следом за фонариком, мотком верёвки и прочей мелочью. Помедлив, Алан положил туда же коробку с птичьими перьями. Он надеялся, что вернётся в гостиницу до рассвета, но рисковать остаться без возможности провести ритуал не хотел.
Иногда он пытался представить, как задаёт вопрос самому себя, прошлому - студенту, еще не представляющему, как на самом огромен и страшен мир. Мог ли тогда тот, ещё живой Алан представить, что когда-то станет живым мертвецом и будет ползать по болотам и заброшенным церквям, общаться с духами и видеть то, о чём раньше даже представить не мог?
К слову о церквях. Пора было выходить.
С залива дул холодный ветер, и Алан накинул куртку - пусть на улицах и было немноголюдно, но легко одетый человек наверняка бы привлёк к себе внимание. Карманы оттягивали нож и Браунинг - против встречи с другими Собратьями они бы не спасли, но улицы в Балтиморе, как и в других городах последние годы, то и дело становились местами стычек мафии и полиции.

Церковь находилась в другом районе города - застроенном трёхэтажными домами, где старые фабрики и склады подбирались вплотную к заросшим кладбищам, а воздух пах речной влагой.
Здесь фонарей было не так много, а вокруг обнесённого оградой церковного двора и того, не было ни одного. В темноте виднелась высокая башня колокольни. Было тихо - лишь откуда-то издалека донесся рокот автомобильного двигателя.
Алан протиснулся между прутьев ограды, протащил следом рюкзак и, сделав несколько шагов в сторону церкви, остановился. Вокруг шелестели деревья, ветер гонял листья по пожухшей траве.
И всё казалось тихим, спокойным. Пока что. Алан прикрыл глаза, сосредотачиваясь на окружающем мире, а когда открыл их, ещё несколько секунд стоял, привыкая к тому, как изменился мир. Теперь воздух пах не только речной влагой, но еще немного - океанской солью, силуэты деревьев обрели чёткость, и было слышно, как играет где-то в жилых домах музыка. Алан присел на корточки, касаясь ладонью земли - та была чуть влажной, и он ощущал под пальцами каждую шероховатость и крохотные камни.
Поднявшись на ноги, он достал из рюкзака фонарик и двинулся по траве в сторону церкви, замирая каждый раз, когда обостренное восприятие доносило до него новый звук или запах.
Церковь высилась впереди тёмной громадой. Витражи были целы - стекла ловили лунный свет, каменные стены - при дневном цвете они должны были быть серыми - казались сейчас чёрными.
Алан обошёл здание и вернулся к главному входу - но всё было тихо. Неглубокий портал когда-то был украшен барельефами, но сейчас он обвалился, и под ногами похрустывало каменной крошево. Массивные деревянные двери были на месте, плотно прилегали друг к другу, и Алан потянул на себя тяжёлую створку, приоткрывая её слегка, ровно на столько, чтобы он смог протиснуться внутрь.
Внутри было темно. Даже слишком темно, Алан включил фонарик. Узкий, тусклый луч осветил ещё одни двери, ведущие уже в церковный атриум. Они легко поддались, открываясь.
Воздух в церкви пах влагой, пылью и кровью.

Закат, как всегда, вырвал его из небытия. Как всегда, это не принесло ничего, кроме раздражения.
Леон чертовски хотел бы, чтобы, как в дешевых романах, дни - в его случае, ночи - пролетали мимо, сливаясь вместе. Топить все в глубинах памяти, затирать старые дощечки других жизней, писать поверх события каждой новой ночи, такой же, как прошлая. Забыть имена. Забыть даты. Забыть себя. Стереть себя. Растворить себя в ночи, в темноте, стать бесплотной тенью за границей кругов уличного фонаря.
Иногда это даже удавалось ему - ненадолго, но Тьма принимала его в себя, он был Тьмой и Тьма была им. Но каждый раз она исторгала его обратно в обычные, грязные городские сумерки. Иногда его, как рыбу на берег, выкидывала в реальность Жажда. Иногда, в особо удачные ночи, только близость рассвета. Но чаще - ненависть.
Она никогда не уходила полностью. На нее, как коралловые бусины на грубую черную нитку, собирались его ночи. Она не позволяла ему раствориться и исчезнуть, она разжигала в нем подобие жизни после каждого заката, она ограняла каждый осколок памяти.
Леон Дамиано жил - если, конечно, это слово применимо к таким как он, - чтобы ненавидеть.
С тех пор, как он сбежал - да, сбежал, поджав хвост и не разбирая дороги, забился в дальний трюм трансатлантического лайнера, как последняя трусливая шваль, - с тех пор его ненависть звала его обратно. Звала отомстить и заплатить по всем долгам. Иногда он почти поддавался. Хотя, может быть, в этом Зове было два голоса. Не сегодня, каждый раз шептал Леон. Когда-нибудь, обязательно. Но не сегодня. Она отступала, порой на недели или даже месяцы. Но всегда возвращалась.
Не сразу, но он все же нашел способ сдерживать себя - и снова на помощь пришла Тьма. На сей раз не та, что таилась в узких ночных переулках, а та, что плескалась внутри него с самого мгновения смерти. Решение оказалось простым - он дарил ей жертвы, а она... успокаивала его. И черт возьми, он был если не лучшим, то по меньшей мере преданным ее жрецом и собирал ее жатву там, где только мог. Жатвой были не только и не столько смерти - сколько все то, что им сопутствовало.
В Балтиморе их пока что было не так много.
Девушка-музыкант - в переулке на задворках оперного дома, в двух спасительных шагах от залитой электрическим светом авеню. Паренек, улизнувший из сиротского приюта, чтобы положить на чье-то крыльцо букет крашеных хризантем - и оставшийся на том же крыльце с разорванным горлом. Нищие бездомные в подвале старой церкви. Каменной, старой постройки - так что Леон задержался там больше, чем на одну ночь, пользуясь тем, что сквозь толстые стены не проникал ни единый крик. Заброшенный католический приход стал его приютом, а быстро побежавшие по округе слухи - защитой на случай неожиданных проблем днем.
Леон так привык к тому, что страх защищает надежнее решеток и замков, что даже не запирал двери.
Поэтому, когда скрип тяжелой створки нарушил полночную тишину, он очень удивился.
Неуверенные, осторожные шаги по рассохшимся доскам пола. Ночной гость был один. Леон усмехнулся, чувствуя просыпающийся азарт охоты. Кто-то все же оказался достаточно безрассудным, чтобы сунуться в дом с привидениями. Тем лучше.
Ласомбра поднялся наверх, бесшумно, не позволяя нетерпению выдать себя. Он почти никогда не убивал сразу, бездумно. Это было слишком расточительно. Жертва должна была видеть свое будущее, чувствовать и осознавать все - и чем длиннее был ее последний путь, тем охотнее тьма принимала ее.
Пятно электрического фонарика металось из угла в угол. Гость всматривался в темноту, выискивая что-то среди обломков и мусора.
Леон неслышно приблизился, разглядывая свою жертву. Невысокий субтильный юноша, выглядящий чуть моложе его самого, в очках, рыжий, одетый хорошо, но небрежно. Даже если бы Леон искал специально, он вряд ли нашел бы лучше. Кроме…
Ласомбра наконец понял, что не давало ему покоя. Он совсем не слышал ни тревожного пульса крови человека, ни прерывистого дыхания, не видел ни возбужденного румянца, ни нервной бледности. Ни одного признака человеческого страха. И значит, ночной гость не был человеком. Он был собратом, а от появления собрата не стоило ждать ничего хорошего.
Леон резко толкнул дверь атриума. Собрат развернулся на звук, вслепую ударил в темноту фонариком. Ласомбра играючи шагнул в сторону, так что не только громоздкая конструкция фонаря не зацепила его, но даже круг света, беспомощно лизнув стену, не тронул его темную фигуру.
Повинуясь приказу Леона, тьма вспучилась, ожила и ударила в ответ.
Гладкие черные щупальца развернулись, как сжатые пружины, обвили руки и ноги ночного гостя, лишая того возможности пошевелиться. Фонарь, вырванный из ослабевших пальцев, покатился по полу. Остановился, бросая совсем небольшой отсвет.
Больше не таясь, Леон сделал несколько медленных шагов к пленнику. Встал ровно над фонарем, позволяя рассмотреть себя.
- Сейчас ты скажешь мне, кто тебя послал, - почти не повышая голос, сказал Ласомбра. - И объяснишь, как нашел меня. Если мне не понравится то, что я услышу, щупальца начнут отрывать тебе руки. Медленно и очень больно. Начинай.
Пленник близоруко моргнул. В его взгляде был… интерес? Растерянность? Недоверие? Капелька безумия?
Страха не было.
- Не боишься? - Леон улыбнулся, чувствуя, как возвращается азарт. - Зря.
Фонарик погас, и церковь накрыло тьмой.

@темы: Алан, предыстория, Леон

---

История, в которой Альченцо улыбается, а Леон смотрит в Бездну.

дата неизвестна, место неизвестно

В прокуренном, пропахшем кровью и грязью человеческих тел помещении было тихо. Тихо и темно. Даже слишком темно.
Старый Ласомбра впервые, наверное, на памяти Леона не улыбался. Смотрел ледяными глазами и молчал.
Леон стиснул зубы, прикладывая почти физическое усилие, чтобы не отвести взгляд. Словно поворачивал заклинивший мельничный жернов. Молчание в ответ было плохим выбором.
- Ты хотел меня видеть.
Впрочем, начинать разговор первым тоже было плохим выбором.
- Да. Я хотел видеть Леона Дамиано. А кто ты, животное? - Ласомбра брезгливо отпихнул какой-то труп ногой и вытер подошву о пол.
- Я Леон Дамиано. - слова, которые должны были иметь смысл, звучали пусто.
- Я тот, кем ты меня сделал. "В тебе нет ничего, кроме того, что я в тебя вложил". Твои слова.
- Безмолвная кукла? И как, нравится? - Альченцо крутанул кистью, как будто подбирая поводья.
Первое, что Леон уяснил в отношении Сира - никогда не пытаться угадать правильный ответ.
- Я не знаю, что значит "нравится". Неужели безмолвная кукла может сделать что-то, что настолько не по нраву ее создателю?
- Зависит от ее предназначения, животное. Хотя у твоего Зверя сохранилась гордость?
Гордость. Это слово отозвалось мгновенно. Даже мельничный жернов вдруг стал ощутимо легче, словно это добавило сил и злости.
- Зачем ты пришел? Все это дерьмо скопом, - он пнул что-то рыхлое и мокрое под ногами, - никогда не стоило твоего внимания.
- Посмотреть, до каких низов ты можешь докатиться, - Мирр поморщился. - Посмотрел. Ты так и собираешься быть животным?
- Лучше быть животным, чем быть скотом. Или куклой. - Леон смотрел в глаза Альченцо почти с вызовом. - Если ты пришел услышать, что я раскаиваюсь и передумал - этого не будет. Завтра на закате я повторю все заново. Чтобы докатиться, нужно быть высоко, а во всем этом лицемерном дерьме нет ничего высокого. Я просто вывернул их всей грязью наружу.
- Вывернул ты себя, а не их. Они плясали под твоими руками, будучи такими, какими ты хочешь их сделать. И сам радостно превращался в дерьмо, облизывал, ел, обмазывался этим дерьмом. И зачем? Чтобы потешить Зверя?
- Ты всегда говоришь о Звере так, словно он - это не ты сам, а что-то отдельное. Как будто слова что-то значат. И, назвав часть себя Зверем, ты перестаешь быть им. А если назвать меня животным, я перестану быть кровью от твоей крови?
- Можно тебя съесть. Тогда ты тем более станешь частью меня. Как едят животных, а не детей, - Альченцо ухмыльнулся. - Мой Зверь имеет не больше прав, чем лошадь. А твой имеет права мужа над женой.
Ласомбра неторопливо прошелся-перетек из одной тени в другую.
- Ты властитель, ты имеешь право на любые действия. Но скажи сам себе, зачем ты что бы то ни было делаешь? Почему ты это делаешь? Только потому, что так захотелось одной из, как ты выразился, частей себя? Ты все дальше уходишь от себя-прошлого. Но кто ты-будущий?
Леон подобрался при слове "съесть", оскалился. Инстинктивно шагнул в сторону, сохраняя дистанцию.
- Я властитель. Но не скота - им управляет пастух. Ты сам учил меня повелевать тьмой. Как в обычной тени можно увидеть Бездну. Все, что я сделал - наполнил их тьмой до краев. Их собственной тьмой. Над которой я властен.
- В людях нет Бездны. Ее вообще нет в этом мире, только отражения. А эти люди... - Мирр слегка повел рукой. - Просто сдохли. Ты ответил себе на мой вопрос?
- Я не знаю! - Леон не мог поймать, облечь в слова то ощущение, которое испытал вчера. Он надеялся, что кому-то из тех... людей удастся продержаться чуть больше, чем пара вздохов. Они, может быть, нашли бы слова. Которые, можеть быть, удовлетворили бы Альченцо. Он почти чувствовал себя живым, видя, как человека пожирает изнутри тьма, такая же, как в нем самом. Но - слишком быстро. И остается только дерьмо. Грязь. Падаль.
- Узнай, - отрезал Ласомбра. И, хмыкнув, добавил. - На мне.
- Что? - Он ожидал чего угодно, но не этого. Шагнул назад, удивленный, и чуть не оступился. - Как?..
- Почем мне знать? Это ты тут цирк с борделем учинил, а не я, - Альченцо ехидно заулыбался, скрестив руки на груди. - Что я, не человек? Во мне нет тьмы?
- Нет. Есть. Я... - как всегда, эта улыбка вышибала из Леона всю уверенность. В начале разговора, готовый к тому, что Сир убьет его на месте, он чувствовал себя лучше, чем сейчас, когда все вроде бы вернулось в колею. И то, что еще недавно было сакральным местом рождения нового Леона, становилось грязной темной комнатой, заваленной падалью. Он смотрел на себя глазами Альченцо, даже не желая этого.
- В тебе тьмы больше, чем в самой ночи, - Леон взял себя в руки. - Я не могу управлять ей.
" Но когда-нибудь я узнаю, чего ты боишься. Когда-нибудь ты будешь бояться меня", - он почти произнес это вслух. Но все же промолчал. За такие обещания пришлось бы отвечать немедленно.
- А хочешь? - тьма шевельнулась за спиной Мирра. Шевельнулась - и вгляделась в Леона.
- Да. - Всем своим существом Леон ощутил этот вопрос, и не колебался ни секунды. Снова то же чувство - крепко забытое? "Живое"? Или напротив, абсолютно иное, просто сознание цеплялось за те осколки в поисках верных слов.
- Да, хочу. Покажи мне.
- Смотри. Это видят, вглядываясь слишком глубоко во тьму. Там же воет моя душа, - голос Потомка Бездны растворился в безмолвии и пустоте. Совершенной, полной неподвижности. Но не одиночестве. Там было еще что-то. Что-то рвалось наружу, что-то молило Бога. Что-то нечеловеческое. И ждущий, жадный взгляд, готовый поглощать без остатка, без надежды на будущее и прошлое.
- Если долго вглядываться в Бездну... - это говорил Альченцо. Говорил не горлом, а чем-то другим. Душой. Разумом. Сущностью. Ледяной и истекающей пустотой.
Леон, завороженный взглядом, сделал шаг по направлению к Сиру. Он видел ее. Наконец он видел Ее, а не жалкие отражения отражений, которые он так бесплотно пытался поймать в глазах своих жертв. Наконец он видел Тьму. Ощущал ее всеми своими чувствами, человеческими и Звериными. Она была... рядом...
Он потянулся навстречу. Еще шаг, и Леон стоит почти вплотную к Сиру, неотрывно глядя внутрь его глаз. "Я не могу управлять ей. - А хочешь? - Да". Эхо их слов бьется где-то в сознании Леона. Да. Хочу. Да...
Тьма собирается вокруг. Укутывает коконом. Почти как обычный Полог Ночи, но... другая. Иная. Он чувствует, сколько в ней силы. Безграничной. Сколько ужаса. Безбрежного. Сколько пустоты. Безраздельной. Он собирает ее вокруг - она послушно стекает с кончиков его пальцев, обдирая запредельным ледяным прикосновением кожу и мясо с костей, замораживая Витэ в сосудах, выворачивая его душу наизнанку... Леон держит Бездну руками, едва останавливаясь перед следующим привычным шагом - раствориться в теневой форме, стать одним целым с Пологом Ночи. Это будет проще, чем когда либо. Он на краю Бездны, на грани. Его и так уже почти нет...
Леон смотрит в глаза Альченцо, пытаясь отыскать в них отблески той же грани. Увидеть его... страх?
И увидел только звезды, высыпавшиеся из собственных глаз. А потом безмятежный белый потолок комнаты, покрытый трещинами. А еще сильно болел ушибленный загривок. Альченцо не стеснялся физических методов внушения.
- Я гораздо глубже. Если захочешь до меня дотянуться - шагай в Бездну. Но сейчас ты бы просто не дошел.
- Я дойду, - выплюнул Леон в потолок, в бессильной ненависти. - Я клянусь, дойду.

@темы: Альченцо, предыстория, Леон

---

Ночь, в которой ирландцы устраивают драку, Леон узнаёт о китайском названии своего клана, Гленн выжимает енота, Майк присоединяется к цирку, а Цин Лун демонстрирует свои боевые умения.

Спрингфилд, 9 августа

Город Спрингфилд ничем не отличался от сотен других американских городков. Небольшой, грязноватый, нестерпимо пахнущий конским и коровьим навозом. На подходах к городу пришлось немало попетлять в стадах, а быки провожали яркие фургончики задумчиво-оценивающими взглядами.
Такими же взглядам встретили Цирк и местные жители. Обычные сероватые люди, спешащие домой и по забегаловкам после работы.

Цин Лун потянулся, вставая из сэйзы, в которой его прошлым утром застало солнце, и встряхнувшись потянулся. Потом он откинул дверь фургона и вышел наружу, осмотреться.

Фургоны еще ехали в сторону городской окраины-пустыря в сопровождении полисмена. Полисмен чувствовал себя вершителем судеб и был суров. Суров, пафосен, неподкупен и на кауром жеребчике крестьянской породы, проявляющим явный интерес к одной из цирковых лошадок.

Увидев, что повозка ещё движется, китаец вернулся внутрь.

Сопроводив циркачей до пустыря и послав еще пару строгих взглядов, полисмен в очередной раз отвернул морду своего коня от соблазнительной кобылы и потрусил прочь.
Рабочие сцены принялись деловито распаковываться, активно прикрикивая на силача.

Почувствовав, что повозка таки остановилась, доктор вышел из неё, и осмотрел пустырь.

Вытоптанное место, не слишком прибранное. Тут явно не в первый раз проходили какие-то представления. Буквально в нескольких десятках метров начиналось поле, а с другой стороны располагались зады жилых домов обтрепанного вида

Цин Лун пожал плечами, сжав губы в тонкую полоску, и пошёл искать владельца всего шапито, чтобы договориться с ним о своём статусе и возможно, найме.

Леон проснулся, ощущая чудовищную Жажду. И без того не привыкший долго раздумывать перед тем, как что-либо сделать, сейчас он был целеустремлен, как выпущенная из лука стрела.
Безошибочно ориентируясь в кромешной темноте фургона, он собрал все необходимое и вышел наружу.
Жажда настолько туманила его сознание, что китайца он едва узнал.

— Я благодарен вам за оказаное гостеприимство, добрый господин. Могли бы мы обсудить моё к вам присоединение на более постоянной основе?

Ночь началась с пожирающего изнутри ощущения Голода. Фургон всё еще ехал, и сколько было до момента его остановки, Алан не представлял - было сложно на чем-то сконцентрироваться. Он заставил себя отползти в дальний угол, опустил на колени, сложив на них на ладони и закрыл глаза, заставляя себя расслабить разум. Медитации его научил Сир, и эта техника порой помогала хоть как-то обуздать рвущегося наружу Зверя.
Он очнулся через час, всё ещё ощущая сильный Голод, но с куда более ясной головой, чем в момент пробуждения.
Потом фургон остановился, раскрылась дверь и темном проёме мелькнула фигура выбирающегося наружу Леона.
Распрямившись, Алан осторожно поднялся на ноги и последовал за ним, с каждым шагом стараясь напоминать, что он сможет удержать себя в руках.

Китаец загораживал дорогу. И чего-то хотел.
- Да. Мы могли бы. - Выдавил Леон сквозь сжатые зубы. - Ваши условия?

— Честная и справедливая оплата моего труда, ночлег и разумное право голоса в обмен на добропорядочную работу и воспомоществование, не нарушающие моих иных обязательств.
— Добропорядочному господину нездоровится? — с некоторым обеспокоенным сомнением в голосе спрашивает Цин Лун.

- Мы могли бы это обсудить поздней? - Алан выбрался из фургона следом, обогнул Леона и слегка подтолкнул его в сторону, пытаясь встать на его место перед Цин Луном.

— Вполне, меня просто беспокоило моё нахождение тут и связанные с этим неудобства для вас, добрые господа.
Цин Лун мягко отходит в сторону.

Очнувшись, Гленн первым делом пихнула Шона в клочковатый бок, сгоняя с себя. Собака-гуль, сторожащий днем это хорошо, но не поперек бездыханного тела же. Потом быстро огляделась, отметила пустоту фургона и шустро приняласт сворачивать тряпку, которя служила ей постелью . А еще на которой бережно была просыпана земля. Одна из частей земли, вернее. Та, которая обычно ехала в сумке. А еще следовало найти пожрать, да... И чем скорее тем хорошо. Выбравшись наружу, ирландка заприметила давешнего китайца и местного шишку, о чем то говорящих. Так, пожрат обождет слегка. Ведь какая штука-цирк с вампирами-это годная идея, удобно и непыльно... Что там вчера про животных говорили? Размашистым шагом она приблизилась ко всей компании.
- босс, тут вчера говорилось про помочь со зверикамм. Так это, я могу. Особенно на постоянной основе. Это как, актуально?

- Добропорядочный господин в порядке. - Усилием воли Леон взял себя в руки. - Ваши условия разумны, но пункт про иные обязательства требует...
Подошедший Гленн сбил его с мысли.

— Я имел в виду вещи.. Ну, скажем, я не буду приоритизировать помощь вам над помощью моему Семейству.
— Это не то что бы то, чего стоило сильно опасаться.
— Тем более, что я бы вас предупредил.

- Это зависит, конечно, от Семейства, - усмехнулся Леон. - Но я понимаю. Оставим семейные дела, в таком случае.

Гленн заминку истрактовала по своему. Ну видно же, деловой человек... кхм.. вампир то есть. Потому мысль следовало развернуть.
- Это самое, от меня вреда мало, а пользы много. Денег опять же, много не прошу. А зверям толк будет- прям как с картинки будут же. Зверинец махараджи от зависти усохнет...
Она совершенно крестьянским зестом почесала в затылке, машинально так. Самореклама не была ее сильной стороной.

— Кстати, к какому Семейству принадлежит благородный господин?

Леон кивнул в сторону Гленн, принимая ее условия. Очевидно, она проигрывала его внимание китайцу полностью.
- Я был рожден и поставлен в клане Сторожей, - произнес он, выделяя каждое слово. - И не скрываю этого. А вы, благородные... господа?
Затем все же перевел взгляд на Гленн, ожидая какой-то реакции на свои слова.

— Я принадлежу Семейству Цао, как и представился.
— Ваше Семейство знакомо мне, благородный господин. В моей стране его члены прозываются Чи Хэй.
Цин Лун коротко поклонился.
— Итак, раз мы предварительно договорились об условиях, чем я могу вам помочь? Я мог бы помочь с разгрузкой, но... Я предположу, что благородный господин и сам понимает, что это не лучшее применение моих навыков.

Алан покосился в ту сторону, где деловито вбивали в землю клинья шатров рабочие - казалось, даже отсюда можно было почувствовать биение их сердец, запах их крови. И хотя он мог себя контролировать, промедление могло обернуться проблемами. Он коротко глянул на Цин Луна - «семейство Цао» ему ни о чём не говорило, но он хотя бы теперь точно знал, что этот Собрат из Китая. А не из Японии или еще откуда-то. На редкость бесполезное знание.

Гленн такой расклад вполне устраивал. Жрать то все еще было надо, не смотря на весь бизнес.
- Ага. Тогда я отлучусь ненадолго. Очень кушать хочется, однако.
Впрочем, тут проследовал вопрос о клане, на который можно было бы ссмухлевать, но при прочих равных, скорее всего не нужно. Сторожа это все таки не упоротая камарилья.
- Дык я из тех, что лепят плоть как тесто. Нначальник, можно уже я пожрать схожу? Ну очень надо, правда. Потом если хочешь прям подробно все обсудим...
Велеречивый китаец все так же плохо влиял на ирландку, заражая своим пороком развесистых слов.

Алан с трудом натянул на лицо самую вежливую улыбку, которую только мог изобразить. Ещё никогда он был настолько не рад тому, что его соображения подтвердились.

— Доброму господину точно не нездоровится?

Леон сделал почти незаметный шаг в сторону, загораживая Алана от Гленн. Или Гленн от Алана.
-Эй, так что там про попозже?
У гленн были свои, совершенно приземленные стремления, и она не стеснялась о них напоминать.

- Да, идите. - он отпустил Цимисху, не видя необходимости делать эту сцену еще сложнее.

Из-за спины Леона пробормотали что-то про то, что у благородного господина всё хорошо и беспокоиться не стоит.

- У доброго господина всего лишь некоторые неотложные дела этой ночью, - обращаясь к китайцу, добавил Леон.

— Не смею больше задерживать вас, господин Чи Хэй, — кивает Цин Лун, отходя ещё на пару шагов.

- Благодарю, господин Цао, - почти в тон ответил Леон. - Идем, Алан, у нас неотложные дела.

Гленн в дальнейшем разговоре не учавствовала. размашистым шагом человека, стремящегося к великой светлой цели, она удалялась в сторону ветхих домиков. Ночью на улицу выползают личности маргинального склада характера, и такой вот одинокий товарищ был сейчас центром ее мыслей и стремлений. Из фургончика, в котором она и азиат провели день, показалась лохматая буро-желтая морда, а потмо Шон тяжеловесно ссыпался на землю. Косолапя и переваливаясь с боку на бок, он потрусил вслед за хозяйкой.

Цин Лун тоже откланялся. Пройдясь по окрестностям, он приметил пару спик-изи, где и поправил свой внутренний жидкостный баланс, "поговорив" с парой ожидающих своей дозы выпивки.
Уложив осоловелых мордой в столы, он откланялся и сделав пару кругов по местности, вернулся в цирк.

Алан несколько часов кружил по городу - тот, сонный на первый взгляд, уже на второй взгляд казался не самым безопасным местом. Местные наверняка промышляли и бутлегерством, и прочей незаконной деятельностью. Но оно было и к лучшему - в таких городах найти на улицах подходящую жертву всегда проще. А еще - Гринфилд казался не настолько большим, чтобы была велика вероятность столкнуться с Собратом. Охота на трёх жертв заняла ни один час, и когда Алан вернулся в лагерь, был уже глубокий вечер.

Тем временем, Цин Лун предпринял очередную попытку центрировать своё сознание, но безуспешно.

Сегодня была не та ночь, чтобы наслаждаться охотой. Поэтому Леон утолил Жажду в ближайшем к пустырю районе - там, где было достаточно гуляющих поздним вечером людей в поисках наживы и приключений. Бутлегеры и сутенеры, мелкая криминальная шушера сами готовы были заманивать на темные задворки того, кого считали жертвой или источником легких денег.
Леон спешил вернуться в цирк раньше Алана, чтобы ничего не пропустить.

Гленн практиковала методы охоты простые и неизящные. Найти райончик похуже, подовротню потемнее и того, кто там один. О моральной стороне подъедания несознательных членов общества она заботилась мало. Ведь как- еслис ты вышел ночтю в такие, простите, ебеня, то должен учитывать риски. Забавно выходило, когда она была так сказать в превозданном виде, то есть в виде женщины. Ее регулярно пытались грабить. А вот "снимать" пытались реже, что было несколько обидно... Но сегодня сценарий явно выходил другой, и жертвой естественных вампирских потребностей стал некий хмырь, затасканного и хитрого вида. Гленн изобразила, что приплутала и хочет найти дорогу, хмырь попробовал взеть ей в карман, и все закончилось хорошо. Поужинав, дама не постеснялась вывернуть своей закуске карманы, но ничего достойного внимания там не было. Печаль. Напоследок тзмицу даже позаботилась о маскараде, если так можно выразиться. Ну, по крайней мере бережно уложила тело у глухой стенки чего то, шибко наопминающего задвроки складов. Аккурат в канаву с невнятным содержимым... В этой лекой печали, и в вполне удоволетворенном состоянии по части голода, она и возвратилась к цирку.

Гленн встретила слегка раздраженно выглядящего, — впрочем, в его случае, это выглядело как более сильно сжатые, чем обычно, губы, — доктора, выходящим из "их" повозки.

- Ну что, как вечер? Эти еще не вернулись?
Мастером свесткого разговора она не была, но и столбом стоять как то не улыбалось. Равно как не улыбалось и обшаривать цирковое хозяйство в поисках начальства. А тут очевидец, мало ли, вдруг знает. Впрочем, выглядела тзимицу вполне приветливо, ну по крайней мере рукой вон азиату помахала. Не то чтобы она так прям любила весь мир, но твердо помнила- вежливость и общение- полезные штуки.

По пути обратно Алан пытался разобраться, насколько то, что Гленн оказался Цимисхом, может осложнить его жизнь - и как скоро придет опасность.
Ему придётся быть осторожней, чтобы не выдать себя? Да, ему придется быть ч е р т о в с к и осторожным. Но это не было чем-то новым, с самого своего Становления Алан, сначала путешествуя вместе с Сиром, потом - самостоятельно, избегал других Собратьев и пытался не выдавать свою принадлежность к клану Тремер.
Признаваться самому себе, что он всё-таки боится, Алан не хотел, хотя и понимал - драка с Цимисхом вряд ли закончится чем-то хорошим для него.
Но стоило постараться протянуть в относительном спокойствии как можно дольше - не было похоже, что Гленн о чём-то догадывается.
Вернувшись в лагерь, Алан не стал возвращаться к фургонам, но пошёл проверять, как справились в их отсутствие рабочие.

— Вроде уже, но недавно.
— А что ты от них хотел?

- Дык работа же. Я не поглядев что там как ничо не могу, а без хозяев неприлично соваться.
Пожала плечами тзимицу.

— Пойдём вместе поищем.

У дальней повозки, в которой обычно ехали рабочие цирка, в причудливых полупрозрачных тенях от ширм и занавесей, его ждал Леон.
Он возник у Алана за спиной, словно соткался из воздуха.
- Ну что, насчет Гленн ты угадал. Что теперь?

Цин Лун вновь отправился искать уже закончившего, видимо, свои дела господина Чи Хэй.

В принципе, не имея никаких других планов, тзимицу последовала этак хвостом за азиатом. Азиат был по ходу очень конкретный парень, так что подобный способ перемещений казался осмысленным.

Алан дёрнулся в сторону от неожиданного зазвучавшего за спиной голоса. Выругался и развернулся к Леону. Скрестив руки на груди, он передёрнул плечами - хотя стоило бы стоять спокойно и не показывать своё беспокойство.
- Ничего. Пока он не знает, кто я, всё будет в порядке.

Каждый раз, когда Алан демонстрировал свои познания в том, как стоило делать такие дела, у Леона внутри возникало чертовски неприятное чувство. У чувства был знакомый и ненавистный голос Сира, и говорил он такие вещи, с которыми очень не хотелось, но приходилось соглашаться.
- Когда он узнает, - его голос звучал с теми же самыми интонациями, объясняя очевидные вещи неразумному птенцу, - когда он узнает, ты потеряешь преимущество, и будет поздно. Подумай еще раз.

Ощутив от чужих слов злое бессилие, Алан сжал кулаки и упрямо возразил:
- Мне долго удавалось избегать своих соклановцев. И других Собратьев. Сейчас будет сложней, но я справлюсь.

- Сомнительно, - в голосе Леона звучала тщательно отмеренная доза насмешки. - Довольно сложно избегать Собратьев, которые каждую ночь находятся рядом с тобой. И думать, в какой-то момент они захотят тебя убить. Лично я считаю, что эту проблему надо решить сейчас. Свобода от грехов твоих Старейшин достаточная награда, чтобы хоть иногда пользоваться возможностями, а не убегать в страхе.

Алан уже приготовился что-то сказать в ответ, но остановился - спорить с Леоном было бессмысленно, да и его слова задевали достаточно сильно. Поправив очки, он принялся старательно заказывать рукава рубашки - не то успокаивая себя этим жестом, не то оттягивая время. Потом пожал плечами:
- Если он меня убьёт, с счетами будешь разбираться сам.
И, обогнув Леона, сделал пару шагов в сторону фургонов - Гленн уже мог вернуться из города.

Ну, особо долго искать хозяев развеелого каравана искать не пришлось. Вон они, судя по виду- вопросы какие то решают между собой. А, нет, уже не решают. Один к фургонам идет, другой подзадержался. "Ну, тем лучше же" рассудила тзимицу, которая крайне не любила затерживаться с оплатой, в любом смысле этого слова. Этак прогулочной походкой она направилась к Алану, кокетливо набросив на плечо снятый во время охоты пиджак (а то мало ли, еда бывает строптива, а портить хорошие вещи нам к чему?). Вид тзимицу излучал не то чтобы благодушие, но известную степень удовлетворенности миром и реальностью.
- Ну так что, начальник? Мне дальше фуфлыжничать или уже покажете ваш зоопарк?
Гленн перекинула пиджак через локоть и сплела пальцы вместе и чуть выгнула ладони, отчетливо хрустнув пальцами. Лицо ее выражало этакую мечтательную задумчивость. ЧТо поделать, ей действительно нравилось то, чем предстояло заняться...

Алан резко остановился.
- Привет, - как можно более небрежно сказал он. - Ты-то мне и нужен. На пару слов.
Он никогда не думал, что окажется в такой ситуации, и сейчас судорожно соображал, что сказать. И говорить ли вообще?
- Ты вроде неплохой Собрат. Ну, мне так кажется. Собака у тебя симпатичная. Очень. И мне очень не хочется с тобой драться, так что…
«Или стоило сразу ударить? Проклятие…»
Помедлив, Алан быстро продолжил:
- Так что может попробуем забыть о том, что твои соклановцы ненавидят таких, как я, и мечтают уничтожить нас всех?

Гленн с первых слов что называется, подобралась. А на моменте "неплохой собрат вроде" этак нахмурилась и фыркнула, этак неопределенно шевельнув бровью. Она очень, ОЧЕНЬ не любила, когда ее сходу начинали прессовать непойми с какой радости.
- Ты чего такой дерзкий? не хочешь драться, так тебе никто и не предлогал. Тоже мне, дипломат английской короны.
Гленн по ее сугубому мнению, тон беседы подхватила и развила. Ну да, для нее это все еще даже не было предварительными танцами перед дракой, так- беседа и беседа. Даже в общем обижаться пока по серьезному не на что. О том, что у других бывают о ведении бесед другие представления, она помнила не всегда.
- Ну, давай провентилируем проблему, раз пошла такая пьянка. Забыть оно конечно моооожно...
Тзимицу уперла руки в бока, этак прикидывая на глаз, собирается ли этот интиллигентного вида вампир двинуть ей в челюсть прямо сейчас, или таки настроен просто поболтать.
- Но только и ты тут не строй из себя самого страшного медведя в лесу, ладушки?

Алан заморгал, осмысливая сказанное. Потом медленно снял очки, обернулся к Леону и со словами «подержи» перекинул ему их. Затем вновь повернулся к Гленн. Сделал шаг вперёд.
- Я ослышался, или ты меня, мать твою, только что назвал, - он сощурился, потому что без очков очертания мира вокруг слегка плыли, - англичанином?

Дело принимало вполне понятный оборот, сползая в простую форму социального взаимодействия. Гленн повела плечами, роняя пиджак с локтя на землю. И достаточно демонстративно засучила рукав. Правый. Потом качнула головой, хрустя шейными позвонками.
- А что ты, едрить тебя в душу, ведешь себя как сраный англичанин? К тебе значит, по хорошему, а ты значит, изображаешь королеву, которой в чай навоза насыпали. С хрена ли так?
И Гленн встала покрепче, собираясь безудейно садануть Собрату в дычу, если тот попроует перейти от диалога к чему то большему. С ее точки зрения конечно, драка еще не подошла к логическому своему началу, но порой чужая душа потемки, а ближние бывают очень непредсказуемы.

- Бери свои протухшие слова обратно, собака. Или мне придётся их запихнуть их в твою лживую глотку самому, - Алан сжал кулаки. Проходи беседа по другому, он бы и не подумал так вести, но его оскорбили - и не единожды. - Ты в моём цирке и позволяешь себе слишком много.
Стоило успокоиться. Но нет.
- Подстилка английская.

- Ойой, большой папочка сердится, ща помру от ужаса! Цирк тут видите ли его. Ты вообще как меня назвал, выкидышь тауэрской крысы?
Без лишнего уже промедления тзимицу закатала второй рукав. Подстилка это было обидно. Она же все-таки женщина, а этот.. А этот хмырь себе вон чего позволяет.
- А поебаться тебе не завернуть? Затолкает он...
С этими словами Гленн перешла в наступление. Поруганная честь требовала возмездия, и ничего, что в общем-то тзимицу нарвалась сама. Так уж вышло, что нехилый удар справа был поставлен у нее еще при жизни, жизнь же и заставила. Вот именно это она и попыталась провренуть. ТО есть засандалить не в меру борзому очкарику прям в глаз, прям справой.

Алан был готов к драке - перед глазами больше не плыло, и все чувства были обостренны до предела. Он пытался увернуться от удара, но чужой кулак достал до лица, не причинив вреда, впрочем. Алан почти его не почувствовал.
- Поебусь я с твоей уродливой шлюхой-мамашей, слабак, - прорычал он, кидаясь на противника и пытаясь повалить его на землю.

- Да тебе поебаться в голодный год за мешок картошки не светит!
Первая попытка дать противнику в глаз особого толку не принесла, но тут важен был скорее процесс, чем результат. И валиться на землю Гленнн не хотела, что бы там ее соперник не думал. Она, так сказать, крепко стояла на своих двоих. И от всей щедрости своей ирландской души, оскорбленная дева прислала своему спернику в челюсть. Коротким, но мощным ударом снизу--верх. Костяшками пальцев она ощутила приятную жесткость стыковки с нижней костью челюсти Алана.... Вот казалось бы, мгновение, а сколько радости!

Площадка для выяснения национальных отношений потихньку осветилась. Вокруг начали собираться люди. Зазывала-распорядитель бойко собирал плату за просмотр со случайных прохожих и шпаны, зорко следя, чтобы они не пытались чего стащить или посмотреть забесплатно.

Голова Алана дёрнулась от удара, в глазах на мгновение потемнело. Но зрение и не было нужно, чтобы с рычанием «Гори в Аду, крыса британская» попытаться с размаху двинуть Гленна куда-то под рёбра. Не то, чтобы Алан знал, как правильно бить, но его вела злость, и удар вышел неумелый, но старательный. Очень старательный.

-Я тебя собакам скормлю, дерьмо саксонское!
Экспрессивно отреагировала Гленн, которая в бессмысльенной драке ощущала себя лучше, чем допустим, будь у них поединок по каким либо правилам. И тут же схлопотала удар под ребра. Не то чтобы это могло сходу добить вампира, но неприятно было вполне ощутимо так. НО это не могло остановить разгоняющийся маховик насилия, так что Гленн продолжила. В частности, предпринялал попытку вторично украсить лицо Алана отменным фингалом. Видимо, рудиментарная память о том, что у него очки, влияла на тактику боя.

От ещё одного удара по лицу Алан увернулся. Злость никуда не уходила, только становилась сильнее с каждым новым ударом и ругательством.
- Чтобы тебя кошка сожрала, ублюдок… - прорычал он, кидаясь на Глена и пытаясь сбить его с ног, - и дьявол сожрал потроха этой кошки.

Ожидавший чего угодно, но не этого, Леон переводил взгляд с одного ирландца на другого. Потасовка выглядела настолько нелепо, настолько глупо, что он потерял какое-либо желание вмешиваться.
Ничто из того, что ему было известно о древней вражде кланов, об их способах войны, о коварстве Цимисхов и могуществе Тремер... ничто его к такому не готовило.
Призрак ехидной улыбки Альченсо Мирра, некогда породившего такого неуклюжего и забавного Леона, растворился в тенях.

- Иди отсоси ослу! Ты суда танцевать чтоль пришел?
Тенденция к заваливанию в пыль тзимицу совсем не нравилась, и дама ожидаемо вниз не хотела. Строго говоря, она хотела чтобы этот наглый, слишком много о себе возомнивыший тип отплевывался зубами. Да, это было бы очень хорошо. Некротимый дух, сильно мешашвший ей при жизни, после смерти в целом то никуда не делся. И выписать оппоненту по зубам было можно сказать, делом праведным. Любой бы так поступил.

От удара Алан отшатнулся назад, пытаясь проморгаться от заплясавших перед глазами расплывчатых пятен. Во рту появился медный привкус крови, и сосредоточиться на том, что делать дальше, не получалось. Он мотнул головой - пятна заплясали еще сильней, сглотнул кровь и сквозь зубы процедил, всё еще крепко сжимая кулаки и готовый драться дальше, если будет нужно:
- Твои глаза выклюют тауэрские вороны, падаль.

- Обязательно, тридцать раз..
Парировала Гленн, все еще готовая по обстоятельствам либо развивать успех, либо обороняться. Но хорошо выданный в челюсть удар грел ее самолюбие. И факт того, что противник вроде как осадил коней- тоже. А еще в эту паузу она как то могла более-менее сгруппировать все те обидные вещи, которые Алан говорил, и соотнести с причиной битвы. Потому вместо еще одного напуственного в табло, Алан получил вопрос. Заинтересованный такой.
- Килкенни?...
В своем роде она сейчас представлялась более полно, именуя место обитания ее предков более предметно. А повисшая в конце пауза как бы намекала на ответный шаг со стороны очкарика. Нет, он конечно очень много себе позволял, и вел себя как последний пень, но.

- Кастлбар, - буркнул Алан, растирая ладонью ноющую челюсть. Злость схлынула, и он сейчас с трудом мог разобраться в эмоциях. Но драться дальше точно не хотелось. И нужно было что-то сказать. - Ты… ну. Хороший удар, да.
Он снова потер челюсть, размышляя о том, как вести себя дальше. Протянуть руку? Предложить выпить? Алан был не особым знатоком того, что делать после драки. Особенно, если встретил Цимисха-ирландца.
Но, помедлив, он как-то неловко протянул руку вперёд.

- Ты тоже ничего. Шустрый малый- хрен попадешь нормально.
Гленн усмехнулась, этак кривовато, но в целом беззлобно. Ритуал требовал признания за противником того, что он не совсем лох. Как бы чтобы разошлись при своих и злобу не затаили. Протянутую руку она приняла, и пожала. Рукопожатие у тзимицу было специфическим. Плотное, но не сильное, будто пробующее облизать чужую ладонь, запомнить наощупь. А еще- Гленн рфлекторно чуть прокатывала пальцами кожу, словно пересчитывала косточки, жилы, сухожилия. Какие они? Как идут? В этом не было никакой магии, и дисципилна тут и рядом не стояла, просто ей действительно так было проще. Она, если так можно сказать, смотрела руками.
- Ну, мир чтоли?

Алан замер, с пробуждающимся интересом ощущая странное рукопожатие Гленн. Стоило бы спросить, зачем он это делает… ну хотя, Цимисхе же, может у них так принято?
- Мир, - кивнул он и слегка сжал чужую ладонь, подкрепляя слова действием.


Цин Лун наблюдал за происходящим с тонкогубой усмешкой.
— Теперь, когда добрые господа вновь, собственно говоря, добрые, могу ли я поинтересоваться у господина Чи Хэй, чем я, собственно, могу помочь сему заведению?

Леон обернулся к китайцу. Как всегда, даже несмотря на внушительное количество зрителей, сбежавшихся поглазеть на драку, вокруг Ласомбры была пара футов свободного пространства. Людям было не очень уютно рядом и они подсознательно ощущали угрозу.
- Это зависит от того, что вы умеете. Я ничего не знаю о китайских цирках, но здесь лекари работают в больницах, а не в балаганах.

— Увы, в этой стране нет передвижных больниц. Впрочем, если очень нужно, я могу и изобразить какое-нибудь показательное выступление.

- Вроде... этого? - без иронии Леон кивнул в сторону "ринга", где братались ирландцы. Было не очень понятно, одобряет он такое выступление или нет.

— Да, только куда более... Аккуратно.
— Впрочем, для хорошего показательного выступления, если вы, конечно, не хотите от меня единоличного показательного комплекса приёмов, потребуется противник.
— Хотя, я, конечно, могу и натренировать одного из них.
— Это впрочем, как и предыдущее, — доктор концами губ улыбнулся Алану мимо Леона, — потребует тяжёлого труда.
— У господина Чи Хэй есть на примете кто-нибудь подходящий?

- Едва ли кто-то из них будет равным противником господину Цао, - манера общения китайца оказалась прилипчивой. - Даже если тренироваться каждую ночь. Нет, если вы в самом деле хотите устраивать выступления, надо поискать кого-то покрепче. Или вызывать кого-то из зрителей - но тогда господину Цао придется иногда намеренно проигрывать схватки.

— На островах известен древний воин, смертный, прошедший непобеждённым через десять тысяч битв, как дуэлей, так и массированных сражений.
— Воина звали Конгвен Ву-чан, или, на их языке, Миямото Мусаши. Единственный раз, когда он проиграл схватку — был его сражением с фермером. Который избил его посохом.
— Так что я поостерёгся бы загадывать про намеренность проигрышей, господин Чи Хэй.
— Впрочем, я подозреваю, что вы правы. Поиск "кого-то покрепче", впрочем, сподручнее будет осуществить кому-то из администрации сего заведения, хотя я, конечно, могу приложить к этому всяческие усилия.

Леон кивнул, соглашаясь.
- Думаю, мы решим этот вопрос и подыщем вам подходящего противника. А пока, если желаете, можете начать с циркового силача.

Цин Лун развёл руками.
— В сущности, я готов продемонстрировать своё искусство. Я правильно понимаю, что его не стоит калечить?

Леон заинтересованно поднял бровь.
- Не больше, чем ваши с Гленн совместные таланты смогут исправить.

— Тогда, в принципе, мне не нужно ничего более. Господин Чи Хэй может испытать мои таланты по своему усмотрению.
Цин Лун коротко поклонился.
— Если я понадоблюсь, вы можете найти меня там же, где и прошлой ночью.
И пошёл в повозку.

Обменявшись рукопожатием с Гленн, Алан огляделся и удивленно нахмурился, только сейчас заметив собравшуюся толпу - весьма довольную толпу.
- Мы - звезды сегодняшнего вечера, - проговорил он в сторону Цимисха, а потом направился к Леону, успев ещё углядеть спину уходящего к повозкам китайца.

- Да мы ваще круче всех, что поделать...
Гленн усмехнулась, подняла с земли свой пиджак, встряхнула для порядка и отправилась вслед за Аланом. Нет, ну а что, вроде нормальный, хоть и быкует на ровном месте. Видимо, в этой особенности клана тремер и крылись долгие, сложные и непростые непонятушки, связывающие их с тзимицу. Между тем, осмыслить тонкости клановых взаимоотношений было хорошо, но работать- надо. Причем надо по внутреннему ожужению самой тзимицу. Любимое дело, все таки не фиг чего. А фронт работ ей так никто и не обрисовал... Беда-огорчение.

Собравшиеся начали расходиться, деловито облагодетельствованные приглашениями на представление.

Алан неожиданно замедлил шаг и, дождавшись, пока Гленн поравняется с ним, проговорил:
- Раз уж мы… эмм, договорились не убивать друг-друга, то я… - простой разговор шёл куда сложней, чем ругань, - могу показать тебе животных. И всё-такое.
Внутри Алан разрывался между желанием убраться в дальний угол и посидеть одному, и желанием поразглядывать первого в своей жизни Цимисха вблизи не во время драки, а в более спокойной обстановке.
Победил его внутренний ученый, конечно же.

- Договорились, договорились. Показывай зверушек, будем поглядеть что там как.
Перспекива работы радовала. Ну правда, что может быть лучше хорошего дела, результат которого виден? Гленн все же была работящей бабой, хоть и вздорной сверх меры. Обращение ее в вампира явно спасло нервы какому-то неизвестному мужику, который бы по случайности отхватил ее в жены.
- Я, знаешь ли, люблю это дело. Ну нравится мне делать хорошо там, где до того было разве что на колбасу. Да и животных жалко бывает, ходит такая дохлятина, мучается, а всего то ей и надо, что сустав там подправить или еще чего...
В рамках укрепления зыбкого пока взаимопонимания тзимицу завела разговор на тему, которая должна была быть нейтральной. Ну то есть о работе и ее нюансах.

Алан с интересом покосился на Гленн, а потом, после недолгой паузы, поинтересовался:
- Сильно любишь животных?
Это был самый дурацкий вопрос на свете и ответ на него был очевиден, но Алан не особо знал, о чём разговаривать, когда нужно просто поговорить.
Впрочем, впереди уже показался фургон для животных, от которого тянуло специфичным резким запахом. Дрессировщика рядом видно не было.
- Ну, пока Барри нет, можешь сама осмотреться.
Возле фургона лениво жевала наваленное в ведро сено упитанная пони - лошадка не выглядела несчастной или истощённой.
Алан махнул рукой, но сам не стал близко подходить - пугать животных не хотелось.

Енот нагло расселся посреди фургона и рассматривал входящих. Судя по морде и общей фигуре, именно в этот полосатый меховой мешок уходила большая часть припасов.


- Не то чтобы прицельно животных. Но не люблю косяков на уровне костей, мяса и того, как это все работает. Понимаешь, я ж могу это поправить, и мне нравиться делать то, что я могу. Пользоваться возможностьями, навыками... Ну вот плотник табуретку хорошую собирает и ему приятно, тут та же фигня.
С философией у Гленн было не очень. Вернее, с ее выражением вслух.Тем не менее, до фургончика с звеницем они добрались, и ирландка бойко полезла внутрь. Потому как замеченый снаружи пони явно ощущал себя достаточно хорошо, чтобы отложить его на потом. Именно отложить, а не совсем забыть. В фургоне же обнаружился енот. Матерый енотище такой. С явными следами неумеренности по всему телу, почти круглая меховая подушка такая.
- Оу, и кто тут у нас такой жирный, что аж в дверь не пролазит?
Ласкоово проворковала она еноту, небыстро и аккуратно протягивая к нему руку. Пусть сперва зверь ее осознает, заметит и поймет, что бить его не будут.

Зверь ее осознал. Деловито понюхал и попытался ухватить зубами.

Зубами себя хватать тзимицу не разрешила, вместо этого она прихватила енота за шкирку и постаралась убедить не делать ерунды.
- А вот давай ты на жопе ровно посидишь, и ничего такого... Тихо тихо так.
Енот, видимо, не был строптив, ну или ему было очень влом все на свете, но он внял. Хотя, может и анимализм помог, кто знает. Далее, тзимицу запустила пальцы в мех зверька, ощупывая его тело. рыхлый живот, заплывшую жиром спину. Можно сказать, она сейчас осматривала его наощупь, получая информацию из физических ощущений, а не от зрения. Ну да, пальцы у нее были чувствительные и ловкие. Поопутно, уже вполне себе визуально, она оглядывала фургон в поисках чего нибудь вроде клеенки или простыни. Потому что у енота ожирение угадывалось и без всяких хитрых манипуляций, и избавить зверушку от лишнего веса было неплохой идеей само по себе. Но наверняка это сопровождалась бы грязью, да.

Клеенки не клеенки, но солома и опилки для смены постелей и уборки клеток присутствовали.

- Ой да ладно, ой и не так страшно, ну и что ж ты так орешь...
Проговорила тзимицу, отвлекаясь от наведения на еноте гламурного вида и легким движением руки придавливая того за горло. Нет, задушить зверька она не рисковала, а вот поджать ему голосовые связки, чтоб не вопил как резаный- это хорошо, это правильно. Потом на место вернем, сейчас пусть не мешается. И да, сперва не особо заладившееся, дело пошло веселее. Со стороны это, наверное выглядело отвратно. Запустившая пальцы в мех, оглаживающая и разминающяя енотика Гленн, и стекающий на солому, пачкающий и мех и руки, жир... А если присмотреться, то становится заметно, что помимо прочего, шкура зверя тоже двигается. Противоестественно смещается, где то сминаясь, ну словно енот был чучелом, набитым мясом и костями. словно шкура его была самостоятельным существом. Хотя, конечно, это было не так. Просто требовалось посадить ее на место, на то саме место, которое освобождалось от жира.
-Терпи, засранец. Самому потмо легче будет.
Наставительно проговорила Гленн. Енот вынужденно молча таращил глаза, и, наверное пребывал в немалом культурном шоке. Наконец ирландка была удовлетворена проделанной работой. Действительно, вышло хорошо, и зверек выглядел подтянутым, спортивным даже. Финальным аккордом она привела голосовые связки животного в нормальный вид, и крепко держа енота за шкирман, высунулась из фургончика.
- Эм, такое дело, енота бы помыть теперь. Где тут это можно сделать?
Деловито, но весело спросила она у торчащего неподалеку Алана. Вся ее фигура, выражение лица, голос- все говорило о профессиональной такой гордости.
- Что ты с ним сделал? - Алан сощурился, запоздало вспомнив, что так и не забрал обратно очки, и попытался рассмотреть болтавшегося в руке Гленна енота. - А хотя, глупый вопрос. Он… эээ, жив хотя бы?
Он поднялся с ящика и пошел вокруг фургона, жестом поманив за собой - он помнил, что где-то рядом должна была стоять бочка с водой, из которой поили животных.

- Жив, жив, что с ним сделается. А так- с него убран лишний жир, шкура подтянута чтоб не свисала, ну и по мелочи всякое. Глянь какой красивый... будет, когда отмоем.
Гленн показала енота более предметно, этак приподняв и слегка выставив перед собой. Охреневшее животное покорно сносило пока все. Далее она отправилась туда, куда ее вел давешний соперник по боянм на национальной почве. И вскоре обрела бочку с водой, а также некий неопределенного вида черпак, которым можно было воспользоваться, чтобы искупать несчастное животное и не испоганить ВСЮ воду. Собственно, что и было проделано.

Алан округлил глаза, выслушав весь список того, что успел совершить Гленн. Ему в первый раз доводилось видеть так близко результат работы Цимисха и, да, пожалуй, енот выглядел куда лучше и определенно уже во всех местах.
- Ого… - он перевел взгляд с енота на Гленн и обратно. - Никогда не видел, как вы работаете.
Он сдвинул крышку с бочки, потом вопросительно ткнул пальцем в енота.
- Тебе… эээ, помочь с ним?

- Угу, его надо намылить и потом прополоскать. Жир плохо смывается.
Сказала Гленн, но было замтено- ей приятно. Очень приятно, что ее работой практически восхищаются, и уж всяко признают годной. Это все подталкивало на широкие жесты...
- Ну дык, если хочешь можешь в следующий раз поглядеть.

- Хочу, - не раздумывая, ответил Алан; секунду спустя он осознал, на что согласился - но интерес к тому, чтобы посмотреть, как работает Цимисх, пересилил всё остальное.
Он с опаской посмотрел на енота, не зная, как тот отреагирует на его присутствие, но потом подтащил поближе к бочке стоявшее неподалеку корыто, плеснул черпаком туда воды.

Еноту было уже все равно. Но он оказался достаточно крепок духом, чтобы не скончаться от инфаркта, а обильно нагадить.

Тем временем Цин Лун плюнул в душе на господина Чи Хэй, который сам не знает чего хочет и отжимался на одной руке, не касаясь пола другими конечностями, внутри повозки. Предварительно чуть подразгребя себе место. После получаса упражнений разум постепенно начал медленно успокаиваться.

Говном, обильно выпадающим из зверушек, Гленн было не пронять. Тоже мне, невидаль великая. А еноту все одно купаться. Так что зверь был шустро опущен в корыто, где его начали, собственно, купать.
- Ну, значит в следующий раз иди смотреть. Это круто, поверь мне. Мало что бывает настолько же круто.
Да, ГЛенн хвасталась, причем вполне откровенно. Но с другой стороны, а что поделать, если это и правда было нечто запредельно прекрасное?

По лицу Алана было видно, что он сомневается в том, что нет ничего лучше ковыряние с чужой плотью - им двигал скорее исследовательский интерес. Но он пробормотал что-то вроде «посмотрим» и зачерпнул ещё воды - судя по виду енота, её понадобится много.

Воды действительно понадобилось много. Жир не та субстанция, которая легко отмывается. В отличие от говна. Но, в конце концов, это закончилось, и черной полосе в жизни енота, если так можно выразиться, пришел конец. Отмытую зверушку правда было бы неплохо чем то обтереть, а то мокрый енот- не саме презентабельное зрелище.

- Слушай, а что ты сделал с тем… ну, - Алан мысленно выругался, пытаясь подобрать подходящие слова, - с рабочими отходами?
Пожалуй, это звучало действительно ужасно, но воображение подкидывало картину разбросанных по фургону ошметков и заходящего внутрь кого-нибудь из работников труппы. А объясняться с людьми сегодня ночью не входило в планы Алана.

- Гм.. Да ничего, там солома настелена была- так ее выкинуть и будет все чистенько.
Пожала плечами Гленн, которую такая праза, как отходы, волновала мало. Ей было интереснее, как именно будет прекрасен енот, когда подсхохнет.

- Ладно. Давай тогда вернём его, и я… эмм, представлю тебя нашему дрессировщику, если найду его. Скажу, что ты врач. И что тебе нельзя мешать, когда ты работаешь. И всё-такое. Чтобы не было лишних вопросов.
Вернув черпак и корыто на место, Алан прикрыл бочку крышкой и двинулся обратно к фургону.

- Дрессировщик как раз выкатывал тачку с испачканными подстилками. Покосился на рыжих, буркнул что-то.
Вернем, ага. Дрессировщик если увидет мою, таксзать медицину, то наврено с инфартом ляжет. Оченно уж она нетрадиционная.
Мокрый енот вполне успешно обтекал, а дорога до фургона длинной не была.

Алан пожал плечами.
- Скажем ему, что ты изучал, м-мм, sanitas practices antiqui. Древние лечебные практики. Очень древние. И очень лечебные. Со странными методами. И никаких больше вопросов.
Он заметил дрессировщика и махнул ему рукой.

Дрессировщик хмуро повернулся, остановившись.
- Эй, Барри. Как дела? Как прошло, эмм, выступление сегодня?
Алан мельком понадеялся, что дрессировщик не видел их с Гленном драки, иначе объяснить происходящее будет сложней. Он покосился на тачку с соломой и торопливо добавил:
- Извини, что в фургоне было грязно.
Теперь стоило перейти к еноту. И всему остальному.
- Это Гленн. Он любит животных. И он врач. Очень хороший врач, любую, ну, зверюху поставит на ноги. На лапы, - Алан отошел чуть в сторону, чтобы явить дрессировщику Гленна. - Он теперь работает с нами. Так что будет заниматься здоровьем животных.

Барри мрачно буркнул что-то одобрительное. Немолодой разорившийся фермер, потерявший семью во время эпидемии и выживший только из-за нахождения на фронте, не отличался разговорчивостью.

- Отлично! - Сейчас стоило похлопать Барри по плечу, ну или сделать еще что-то дружелюбное, но Алан лишь сунул ладони в карманы брюк и повторил. - Отлично. Гленн тут как раз привёл Якова в порядок, помыл его и прочее.

- Здаров, Барри.
Гленн не старалсь быть милой, но старалась быть жизнерадостной. Ибо второе легко принимают за первое, но куда как меньше риск выставить себя чмом. Милота она дело такое, граничит со слабостью, а это дурная примета.
- Ага, именно так. На лапы, на ноги, на что надо на то и поставим.
В качестве дорказательства Барри был предоставлен енот, как оказалось имеющий имя. Енот демонстрировался с таким видом, как будто это не мелкий зверек, а как минимум Грааль.

Енота забрали с неожиданной для такого мрачного типа мягкостью. Тут же сунули в зубы кусочек печенья и тщательно осмотрели.
- Кхммммм?! - во взгляде дрессировщика появился интерес, смешанный с сильным скепсисом.

- Типа того.
Гленн кивнула с рассудительным видом, соглашаясь с комментарием Барни. Дейсвтиетльно, "кхмммм", но енот все тот же.

- Новые врачебные практики, - закивал Алан, догадываясь, о чем спрашивает Барри. - Прямиком из Большого Яблока. Никаких… ну, эээ, проблем с дыханием. У Якова же были они, да? Вот. Теперь не будет. Отлично же.

- Подружку бы ему, - невпопад проворчал Барри, отцепляя от себя енота и запихивая в фургон. - Тогда практик не надо было бы.

- Найдём. Подзаработаем и найдём ему подружку. И новый фургон. И лошадей. И ещё что-нибудь, - закивал Алан. Покосился на Гленн и добавил. - Я вас оставлю. Знакомьтесь.
Собственные слова о фургоне и лошадях напомнили ему, что он всё еще занимается финансовым вопросом их цирка. И что это чертовски сложно. И что сегодня этим определенно стоит заняться.

Гленн надо сказать, точно не поняла, подружка имлась в виду для енота, или это Барри так прошелся по гипотетическому увлечению древними практиками. Но для ясности решила пока замять.
- Давай чтоль показывай хозяйство. Что там у кого как, все такое.
Ломиться поперек Барри куда либо смысла не имело, равно как и оттпатывать Барри самолюбие раноше срока. ну или не только самолюбие, это зависело от поведения зверовода.

- А чего показывать? Кони, енот, собачки, кошка-крысолов и попугай. Ну еще несушка, но она от этого, - Барри сделал выразительный жест, - цирка несется плохо.

- Ну не знаю прям. Собачки как? Не лезет шерсть, не волочется брюхо по земле?
ГЛенн почесала в затылке, припомнила все, что она знает о курицах, и глубокомысленно изрекла6
- Несушка эт да. Так то я ее поинмаю, тут кто угодно нестись плохо будет...

- Да я сейчас погулять выпущу, посмотришь. Они у меня через обручи не прыгают, зато овец пасти умеют, выступаем с ними иногда на соревнованиях, - дрессировщик приоткрыл дверь и свистом выманил оттуда пятерых маленьких собачонок с тупыми мордочками и выпученными глазами.

Собачонки споро рассосались по окрестностям, задирая лапы.

- Ага. Для пастушьих собак нифига себе так выбор.
Сдержанно удивилась Гленн, наблюдая за разбежавшимся собако-стадом и прикидывая, есть ли и там беозбразный перегруз жирами, или у этих тварей все нормально в жизни... Было, пока не появилась тзимицу, и пока она не начала строить планы та тему того, чем можно сделать их краше.

- Ну а что с ними еще делать? - вот с Гленн фермер явно чувствовал себя более раскрепощенно, чем с очкариком. - Их в поезде забыли или оставили, я подобрал. Уродливые, конечно, но умненькие.
Собачки в отличие от енота явно не сидели на диване - подтянутые, веселые и послушные.

- И то верно. А с поней чо? Зубы там не болят, копыта опять же, может слоятся?
Гленн одобрительно покивала на собачек, и наклонившись, оборвала с земли одинокую и чудом уцелевшую при постановке всего циркового табора, травинку. Покрутила в пальцах и и сунул а в угол рта. При определенных усилиях сойти за человека не так уж и сложго. И тут на арене действий показался Шон. То есть для Гленн это был Шон, а для малознакомы с ним наблюдателей- это была комна буро-желтого свалявшегося меха, на кривых лапах и с выражением вселенского неодобрения на морде. Шон тяжеловесно потрусил в сторону хозяйки, заодно этак из под клоков шерсти, свисающих на глаза, поглядывая на более мелких своих собратьев. Шон собирался знакомиться.

Кобели насторожились и развернулись к чужаку. Один залег, мерно подрагивая хвостом. Остальные завертелись следом, напоминая вчерашних щенков Гару.
- Копыта я ей чищу, пятен нет. Перековать только надо. Недавно коновалу показывал, он там зубы удалил.

Своей эпичной походкой, навевающей мысли о перегруженных баржах в шторм, Шон приблизился. Неторопливо, тяжело этак. Потыкался яв ладонь хозяйки носом, потом деловито подошел к Барри, и принялся внимательно нюхать его. Своих более мелких собратьев пес пока игронировал. Демонстративно.
- Ну, все одно надо глянуть, что там. Мож невидная на глаз какая фиговина.

- Если умеешь... - Барри пожал плечами, позволяя себя обнюхать. Между ним и Шоном непонятно каким образом оказалась собачонка Шону по колено.

Барри был деловито обнюхан, и видимо, о нем у Шона возникло некое мнение, которое конечно пес никак не мог озвучить. Следующим действием Шона, конечно было обнюхивание мелкой собачки. Этак конечно сверху вниз, но не прям морддой в морду.
- Да вроде как умею. Пока никто не сдох и владельцы не жаловались.
Очень синхронно пожала плечами Гленн.

Собачка деловито обошла пса и принялась нюхать под хвостом. А потом честно попыталась сделать садку.
- Слышь... это у тебя кобель или сука? - подал голос Барри, отвлекаясь от тщательного привязывания пони.

Сука, вроде как. Ток она ему не даст.
В этом Гленн была давольно-таки уверена. Например, потому что сука-Шон была совершенно, абсолютно стерильна. Ее требуха была потребна для совершенно других нужд, и потому течь Шону было не с чего. Так что Шон вильнул тяжелым крупом, и басовито так рявкнул на местного казанову. Дама была, что называется, не в нанстроении.

- Да главное чтобы не подрались, - пони был упакован очень тщательно. - Ты Пегой что смотреть будешь?

- Да так, облапаю пока за везде. В смысле, поглядеть надо чо там как. Надо ж общее понятие заиметь.
Гленн действительно откочевала к пони, и стала его оглядывать. Сперва так, а потом аккуратно ощупывать. Как выглядят наощупь суставы? Что со спиной? Проплешин нет ли?

Майк Томпсон занимался уже не первый месяц простым по сущности, но сложным по исполнению действием. Он выживал и бомжевал. Первое - потому что вампир без сира, котерии и хотя бы надежного убежища может только выживать, а второе - потому что идти ему было некуда и заработать денег тоже негде. Гордость не позволяла попрошайничать, совесть - воровать, а на работу его почему-то не брали. Только смотрели охреневшими глазами и махали руками - иди-иди отсюда.
Так что бедный малкавианин выживал как мог, стараясь пореже пересекаться с сородичами, допивать жертву не до смерти - маскарад есть маскарад, будь ты хоть бомж, от которого вонять скоро будет хуже, чем от носферату - и вообще палиться поменьше. А то на него реагируют странно
Положило конец этому унылому как осенний дождь и монотонному до тошноты существованию (А Майк был существом общительным и страшно скучал по возможности хоть с кем словом перемолвиться) объявление, которое вампир заметил на столбе, выбредя очередной раз ночью на закоулки окраин. Что выгнало его из убежища - подвала заброшенного давно дома - и привело сюда, Майк сказать не мог. Но вот уже минут пять он стоял и таращился на объявление, гласившее, что тому, кто побьет в приезжем цирке китайского мастера боевых искусств, обещают бочку пива и контракт. Звучало это странно заманчиво - и непончтно почему, Майк был уверен, что он должен хотя бы попытаться. Это хоть какое-то разнообразие!
Примерно час ушел на приведение себя в приличный вид - ради этого вампир даже распотрошил свой нз: кусок мыла, забытый давно кем-то у реки, и приличные джинсовые штаны с рубахой. Эти достались ему в качестве трофея, когда какой-то чертов голубой попытался подкатить с Майку, который как раз мылся в реке, надеясь найти работу хотя б в эту ночь. Драпал тот извращенец быстрее собственного визгу.
В общем, закинув за спину тощую свою сумку с пожитками, состоявшими из катушки ниток, точильного камня, обмылка и старого драного одеяла (иногда и на помойке можно найти что-то не худшее), а в правой руке держа верный топор, Майк направлялся к плоащдке, где в этом городке всегда проходили какие-то представления. Цирк был виден издалека - группка фургонов, лошади....

В стороне от суеты, устроенной рабочими, и зоопарка вокруг Гленн, можно было легко выделить хозяина. Леон о чем-то говорил с распорядителем - точнее, распорядитель говорил, а Ласомбра слушал его с легкой брезгливостью. Причина, по которой Леон решил взять на работу случайных попутчиков, распорядителя не касалась, а то, как именно теперь все будут размещаться - не касалась Леона. Теперь оставалось ждать, пока смертный уяснит это простое положение вещей.

Майк почесал в затылке, рассматривая спорящую парочку, и скорее сам себе заметил: "Эвона как". Значит, вот этот вот - наверное, самый главный и кому-то выговаривает, вон как морщится, а второй так и вьется, как змея, если ей на хвост наступить. Видать, к нему и надо обращаться. Набравшись духу, малкавиан подтянул джинсы, потуже застегнул ремень, в котором почему-то пришлось ковырять еще одну... две.. три.. в общем, лишние дырки, пригладил стоящие дыбом волосы (вот наказал же бог кудрями, прям как у бабы из варьете)и решительно потопал к спорившим.
-Это.. доброй ночи, - застенчиво поздоровался он хриплым басом, - значит, это цирк? Я тама объявление видал, мол, кто вашего китайца заборет, тому бочонок пива и контракт. Во я это... и пришел. Силы попробовать.
А если посмотреть со стороны, то на Ласомбру и распорядителя смотрела девовка лет семнадцати, не больше, с большими голубыми глазами и кудряшксми, разбросанными по плечам в художественном беспорядке - хоть лепи на спину крылышки, на штаны рюши и снимай на рождественнскую открытку.
Правда, в правой руке этот ангел в драных джинсах явно привычным жестом сжимал здоровенный топор с угрожающе зазубренным лезвием. Кое-где на топоре виднелись старые, угрожающе-буроватые подтеки.

Леон подумал, что хуже эта ночь уже не станет. Жестом оборвав распорядителя, открывшего было рот, чтобы отказать очевидно сумасшедшей девице, он холодно улыбнулся.
- Что ж, по адресу. Пока еще не все разошлись с предыдущей драки, можешь попробовать... свои силы.
Можно было, конечно, отложить бой до завтра. Но завтра девка, если у нее есть хоть капля разума, протрезвеет и, конечно, не придет. Так что почему бы не воспользоваться еще одной возможностью узнать что-нибудь интересное о господине целителе.
Леон быстрым шагом пересек поляну и постучал в борт фургона.
- Господин Цао, ваш первый противник прибыл.

- Я сейчас буду, господин Чи Хэй.

Майк грустно вздохнул при виде явно охреневшего смертного - ну вот опять! - и хвостиком, небрежно помахивая топором, двинулся за главным, с интересом поглядывая вокруг. Он никогда не был (или все же был? - шевельнулось на краю сознания чужое воспоминание) в цирке, и сейчас был рад до одури хотя бы поглазеть на то, как оно все бывает. Кто-то куда-то бежит, кто-то чего-то тащит.. суета! А главное -вокруг разговаривают." Может, и оставят, а то так и свихнуться от одиночества недолго," - с тайной надеждой подумал Майк, стоя позади главного и разглядывая фургончик.

Через пару минут китаец и правда выходит из повозки. Он одет в простую, скромную, но чистую и аккуратно починеную одежду и спокоен.

- Господин Цао, - Леон чуть наклонил голову. - Это... по объявлению. Бросает вызов вашим воинским талантам.
Он понял, что не знает имени ненормальной девицы.

- Вы хотите провести испытание прямо сейчас, господин Чи Хэй?
-Майк Томпсон, - улыбаясь широко и приветливо, представился Майк и протянул ладонь для пожатия. Китаец, с его точки зренич, был хиловат, но говорят, они знают кучу разных штук-дрюк, так чтоё наверное, в бою стоит быть настороже.

- Цао Цин Лун, - китаец берёт протянутую руку.

Леон пожал плечами.
- Если оба вы готовы. Зрителей еще достаточно, а завтра... Майк... может и не успеть вовремя.

- Я только позову Алана. Если вдруг Майк победит, нам нужна будет его подпись под контрактом.

Майк потряс руку со всей горячностью:
-Да я завсегда готов! И к вам на работу очено охота, а то надоело как дикарь или цыган какой, бродяжничать, и все от меня шарахаюся и смотрят как тот ваш хлыщ, - простодушно пожаловался он главному, - а это... топором драться можно? Обещаю, я осторожно!

- Можно.
Цин Лун осматривает оппонента. При касании он почувствовал, что витальная сила, ци, в теле девушки заёмная и яростно кидается на стенки тела, выдавая Огненный дисбаланс.

Новость о том, что какая-то безумная девочка с топором решила бросить вызову Цин Луну была по меньшей мере также удивительна как то, что столкновение с Цимисхом закончилось миром. Если не считать пары ударов в челюсть.
Алан вернулся с Леоном к фургону, возле которого должна была проходить драка. Сумасшедших всегда было много - и ничего удивительного, пожалуй, в том, что кто-то повелся на объявление о бочонке пива, не было.
Оставалось надеяться на благоразумие Цин Луна, потому что стоящая перед ним девушка… крайне озадачивала своим внешним видом. Особенно - кудряшками и топором.

- Снова здравствуйте, господин Алан.
Цин Лун выглядел благоразумным.

-Так это вы Алан, - Майк повернулся и протчнул руку очередному офигевшему действующему лицу и опять привественно улыбнулся, честно стараясь выглядеть радушным, приличным и вообще, - вы тут типа за помощника босса? За персонал там, артистов отвечаете и прочее? А я силы пробовать пришел, вот.

Кивнув в ответ Цин Луну, Алан вежливо пожал протянутую ладонь.
- Вроде того. А вы… - он помедлил, - рисковый человек. И топор у вас, эмм, внушает.

- К вам очень хочется, - признался Майк и глянул на Алана честными голубыми глазами, продолжив и приосанившись даже, - ну дык какой я лесоруб без топора. И это... драться им можно? Я этих восточных штуковин не знаю, рукодрыжества всякого. Разве что в щи с правой дать

— Можно. Ну, если господин Алан не против.

Алан поднял руки, мол, разумеется, не против, если благородный господин лесоруб с господином Цин Луном на топорах (и руках) сразиться. Вслух он, правда, ограничился коротким:
- Не против.
Пока они стояли рядом, он пытался разглядеть ауру сумасшедшей девушки, но ничего не видел - совсем ничего. Алан отошел на пару шагов назад, освобождая место для драки, покосился на Цин Луна - скорее, просто для того, чтобы еще раз удостовериться, что тот проявит благоразумие.

— Господин Алан, сражаться здесь?
Цин Лун легонько под-шагнул и встал в стойку напротив девушки с топором.

- Я бы предложил вам специальный ринг, но у нас его нет, - он пожал плечами. - Так что, ну, давайте тут.

Цин Лун кивает и срывается с места, размазываясь в воздухе и резко сокращая дистанцию с девушкой.
Его левая рука устремилась к её груди, чуть левее центра, а правая — к голове. Резко вернув руки после болезненных тычков, Цин Лун предпринимает попытку перехватить девушку за свободное запястье и наотмашь бьёт её коленом в локоть наизнанку.
От тычков растекается неприятный холод. Малкавиан чувствует, как у него в кровотоке застывает и... застревает?.. кровь.
Немного крови с неприятным, прогорклым вкусом выташнивается из глотки обратно в ротовую полость.

Итак, можно сказать, получилось хреново. Майк пошатнулся и рухнул с каким-то булькающим звуком плашмя, только пыль поднял.

Цин Лун степенно встаёт, сложив руки лодочкой, и коротко кланяется упавшему противнику, потом спокойным шагом возвращается, встав рядом с Аланом.

Алан заморгал, медленно стащил очки, надел их обратно, перевел взгляд с упавшей на землю девушки на Цин Луна, а потом медленно и четко проговорил:
- Какого. Чёрта. Ты. Сделал?

— Ударил, добрый господин.
— Я могу научить.

Перестарался, - задумчиво бросил распорядитель. - Быстро сильно. Но зрелищно. Так и будем продавать?

— Я могу медленнее, но это не так интересно. Может подберёте десяток каких-нибудь реднеков?

- "А навались гурьбой, кто герой"?

— Может быть, мне всё-таки стоит посвятить своё время обучению господина Алана, скажем?
— Не то что бы нам было куда торопиться. Через пару лет вышел бы отличный номер.

- Э-ээ, нет, - выдавил из себя Алан. - Точнее, эмм, не сейчас. Мы это обсудим. Да. Определенно, обсудим и решим.

— Или вот её, — Цин Лун кивнул на валяющуюся девушку.

- Лучше ту рыжую. Или ее, - распорядитель деловито оттащил девицу и похлопал по щекам. - Правда драка с девчонкой это не то зрелище, которое стоит показывать.

— Господин Алан, помогите воительнице, будьте добры. Всё-таки она входит в боевое братство, хоть и её навыки оставляют желать лучшего.

Алан покосился на Цин Луна, нахмурился, но потом аккуратно оттеснил распорядителя в сторону:
- Позвольте.

Малкавиан все так же валялся на пыльной дороге, с удивленным выражением лица стеклянными глазами глядя в небо. Кожа - холодная, дыхания незаметно, пульса тоже как-то не прощупывается....

- Мы с Цин Луном отнесём её в фургон. Думаю, ей надо… эмм, отлежаться после такого боя, - Алан попытался подхватить «лесоруба» под спину - до фургона было не больше десятка шагов, так что дотащить девушку труда бы не составило.

Цин Лун помогает Алану.

- Хм... распорядитель задумчиво покосился на всех троих. Что-то себе прикинул и быстро отошел.

Осторожно положив девушку на пол фургона, Алан выпрямился, быстро покосился на приоткрытую дверь, а потом уточнил у китайца:
- Она Собрат, да?
Вопрос напомнил о том, что распорядитель назвал Гленна «рыжей». Алан нахмурился, пообещав себе прояснить этот момент, потом перевел взгляд на Цин Луна. И наконец позволил себе взмахнуть руками одновременно с вопросом:
- Что это было… ну, в драке? Сила духа?

— Да, она собрат.
— А в драке... Сила духа, и очень, очень много тяжёлого труда над собой.
— Я посвятил борьбе со Зверем всю свою ночную жизнь, Алан.
— Это... побочные эффекты.
— Впрочем, практически всё, что я с ней сделал, мог сделать и смертный.
— Возможно чуть медленнее, или ударил бы чуть слабее, но и только.
— Её стоит накормить этой или следующей ночью, или связать. Иначе она может отреагировать неадекватно, когда придёт в себя.

Алан озадаченно взъерошил волосы на затылке.
- Я не очень много знаю о боевых искусства востока, - честно признался он. - И то, как ты дерешься, смотрится…
Он махнул рукой, не договорив и поспешно переменил тему.
- Тогда стоит сначала связать. Нам не нужны лишние… проблемы. Или труп кого-нибудь из рабочих.

— Ты просто не видел, как дерутся истинные профессионалы своего дела среди мастеров боевых искусств запада.
— У вас меньше это в культуре, но тоже наличествует.
— Три года назад, например, ирландец по имени Майк МакТиг выиграл мировой чемпионат по боксу в лёгко-тяжёлом весе.
— Ты, возможно, слышал про это?

- Ну… - Алан вспомнил, что делал три года назад. Кажется, торчал где-то в Техасе, изучая тамошние легенды о чудовищах, живущих на кукурузных полях. Он качнул головой. - Вряд ли. Я не очень…
Он невнятно махнул рукой.
- Не очень следил за событиями в мире. Кроме некоторых.

— Это случилось.
— А в апреле этого года, кстати, великий чемпион любительского бокса с 243 победами, 210 нокаутом, и ни разу не побеждённый, закончил свою карьеру и уехал в Поднебесную, искать успокоения души в чаньском монастыре.
— Так что я, в сущности, не делаю ничего из ряда вон. Просто много труда и приученное терпеть тело под контролем сильного духа и собранного разума.

Внимательно слушая Цин Луна, Алан тем временем обшаривал фургон в поисках веревки - тут было много разного хлама, и среди него наверняка затесалась бы пара мотков. Нужное обнаружилось в углу и он перекинул веревку китайцу.

Цин Лун связывает бедняжку.

Связанная, выглядящая для обычного человека мёртвой, девушка. Будет отлично, если никто из циркачей не сунется в фургон до того, как они придумают, что со всем этим делать. И найдут подходящую жертву.
- Посторожи её пока. Я постараюсь решить, - Алан обвел рукой лежащее на полу тело, - эту проблему.

Цин Лун кивает и садится рядом с телом в сэйза.
Малк лежит. В бондаже и торпоре

@темы: Яков, Алан, Гленн, Майк, 9 августа, Цин Лун, Яша (Яхонт), 1926 год, Леон

---

8 августа, Фейтвил

Ночь, когда к цирку присоединились Гленн и Цин Лун, оборотни остались ни с чем, Алан поделился зажигалкой, а Леон показал всем свой томми ган.

Фейтвил, 8 августа

Хороший городок Фейтвил. Небольшой, уютный. От Шарлотта недалеко и от побережья. Люди замечательные, улыбчивые-отзывчие. Одна проблема - не любят местные Гару всяких там новоприбывших. Злые они, Вендиго, и негостеприимные. И устраивают периодически облавы. Жители-то привыкли, считают чтоб бандиты отношения выясняют, прячутся загодя по сигналу сирены.
А вот после сигнала начинается загонная охота. Стаи объединяются для зачистки раз в несколько лет, когда их Старейшинам становится особенно неприятно видеть, как чистоту их территорий пятнают порождения Вирма.
Волки идут цепями, не размениваясь на разведку. Кто успел сбежать - тому повезло. Или не повезло - наткнуться на поджидающие на основных дорогах засады.

Цин Лун идёт спокойно, но перпендикулярно предполагаемому фронту загона. Не особо скрываясь, не торопясь, не торопливо, но как-то обманчиво быстро.
Китаец одет в достаточно дешёвую, но аккуратную, чистую и починенную одежду, китайские ботинки-"тапочки", а верх его головы его скрывает аккуратно завязанный платок.

- Шон, я думаю, это все не очень хорошо.
Обратилась Гленн к ковыляющей рядом с ней собачке. Собачка, невообразимо косматая дворняга непоределенно-бурого цвета, конечно ничего не ответила. Что можно было считать согласием, а можно нет. Тем не менее, разум подсказывал, что коли где то за городом очень громко воют, а жители опрятались и врубили сирену- лучше тут не задерживаться. Вот Гленн и не задерживалась в меру сил. ТО есть быстрым, деловитым можно сказать, шагом, двигалась в сторону противоположную вою, при этом старательно забирая вправо. Этак по диагонали относительно вектора движения воющих. Гленн шла, но со стороны правильнее было бы сказать, что "шел". Ибо что называется, дочь Евы ныне из себя представляла скорее "сына Адама". То есть, несколько тощего, и несколько смазливого парня (это если не залезать в штаны, ибо дполнить мужественный образ половыми принадлежностями Гленн нужным не посчитала, отсутсвие груди вполне хватит). Одета она была в свободные штаны, неброского цвета рубашку и изрядно помятый пиджак. Довершали образ заметно потасканые ботинки, а заметно вьющиеся рыжие волосы были заплетен ы в коротку, но толстую косицу. Также при себе Гленн имела потертого вида вещьмешок, почти пустой, впрочем (ну, расческа, ну вторая пара штанов, ну в общем то и все). Собачка Шон была одета в замызганную косынку на шее. Просто так, красоты ради.

В паре километров от вампиров раздался шум, протяжный вибрирующий крик и громкий, какой-то командирский рявк.

У китайца тоже при себе была небольшая сумка-саквояж, в которой он хранил смену одежды и свой профессиональный инструментарий, изрядно поредевший за эти годы.

Пара километров- это на самом деле не много. Особенно если там так осмысленно и шумно рычат. Гленн все это, и рык, и явная привычность местного населения а таким явлениям (ишь как технично попрятались), надо сказать, изрядно нервировало. В достаточной степени, чтобы с размерянного, но быстрого шага перейти на на то, что можно было бы назвать пробежкой. Не рывком по принципу "втопила как могла", но вполне шустро. Шон, с тяжелым вздохом, перешла на крупную неизящную рысь, забавно загребая кривоватыми лапами и колыхая покрытым колтунами крупом. Бегать Шон не любил, по причине лишнего веса, но с участью свой мирился.

Китаец при звуках рявка чуть ускорился, едва заметно пожав плечами. Это была не первая и не последняя опасная ситуация, в которую он попадал, и он был вполне уверен в своей способности выйти из этой ситуации. Ну а если нет, так на то воля Неба.

Через совсем небольшое время оздоровительной (то есть способствующей удалению от того, что здоровье портит) пробежки, впереди показлся, чуть ли не первый встреченный за сегодня, прохожий. Задумчивого вида азиат, деловито и задумчиво поторопливался куда то. И Гленн вполне понимала такое поведение. Если он местный- то наверняка спешит домой, до того как "началось", а если нет- то убраться подальше велел сам Бог, когда создавал логику. Впрочем, сбавлять собственную скорость это не диктовало. Хотя... Хотя, как говорится в анекдоте про медведя- мне не надо бежать первым, мне достаточноп оследним не быть... Так что Глен предприняла попытку деликатно и не вступая в скандалы, слегка поднажать, чтобы выйти вперед. Благо улица была пуста и пробежать параллельным курсом, но на некотором расстоянии выглядело реалистично.
Почему-то не получилось, хотя азиат внешне движется вполне не торопясь.

Да что ж такое?- думает. Значит, надо слегка поднажать.. Ну, будто бы ни в чем ни бывало, будто бы случайно и вообще так и надо. Но прям гонкой это ывглядеть не должно, просто бегаем мы тут с собакой, ну вот так и бегаем...

— Уважаемый господин, пристало ли мужу гоняться с сим недостойным наперегонки?
Китаец обладает слегка хриплым, но звучным голосом с небольшим восточным акцентом.

ОТ такого обращения Гленн чуть не споткнуллась. Очень уж неожиданно оно вышло, и очень странноо была построена фраза. Очень хотелось спросить, кто из всех, включая усердно пыхтящего Шона, является в данном случае "недостойным". Но увы, для светской беседы момент был архинеподходящий.
- Уважемый э... сэр. Не знаю, кто тут бегает наперегонки, но если вы про меня, то это не так. Я просто спешу убраться отсюда. Потому как вечер явно перестал быть томным.
От удивления Гленн обыял грех многословия. К слову, голос у Нее-него был своеобразный. Откровенно низковатый для женщины, он, тем не менее мог бы быть им, при должной фантазии.

Словно в ответ вдалеке азартно взвыло.

— Я слышал, что, кто умеет овладевать жизнью, идя по земле, не боится носорога и тигра, а вступая в битву, не боится вооруженных солдат. Носорогу некуда вонзить в него свой рог, тигру некуда наложить на него свои когти, а солдатам некуда поразить его мечом. В чем причина, спросите вы? Это происходит оттого, что для него не существует смерти.
— Идите вперёд, уважаемый господин.
Китаец улыбнулся кончиками губ и слегка сбавил шаг, учтиво пропуская собачку вперёд.

На некоторое, недолгое, время Гленн была совершенно уверенна- странный азиат обращается не к ней, а к Шону. Ответить же себе, обидно это или просто запредельно странно, она не могла. Разговор получатся каким то очень дурацким..
- Это если кто овладел. Вот вы, уважаемый сэр, так за себя в этом вопросе уверенны? Я лично про себя такого не скажу. Зато могу сказать точно, то, что там позади так орет, навреняка попробует наложить на нас и когти, и все, что там у них есть. Нерадостная перспетива, да?
Грех словоблудия никак не хотел отступать, нервозность ситуации скорее только усиливала его, а специфичная манера разговаривать, которую демонстрировал азиат, была заразна.
Шон, тем не менее, будучи крайне далек ото всяких высоких материй типа вежливости прочего, уверешшно, хоть и неуклюже на первый взгляд, чапал вперед. И предложенным преимуществом воспользовался, обогнав азиата и попробовав на моменте обгона понюхать штанину незнакомого кого-то.

— Нас? А вы знаете, что это за господа воют там, как будто им открылся Ад Свежевания Заживо?

- Предполагаю, волки. И думаю, что открыть вот это самое они попробуют именно нам. Потмоу что все другие кандидаты как топ опрятались по домам. Что очень намекает.
Свесткая беседа в процессе забега от предположительно, Гару, это был именно тот жизненный опыт, которого у Гленн ранее не было. Да что там, она как то и не хотела такой опыт обретать, но жизнь рассудила иначе.

Волки, судя по шуму, двигались медленнее. Не прогулочным шагом, но и не догоняя. Даже постепенно отставая.

Китаец пожал плечами.
— У меня нет ссоры ни с волками, ни с волками-шэнь. Я уверен, что вежливое и учтивое обращение позволит решить это недоразумение к вящему удовольствию обеих сторон, буде мы встретимся.

- Что то сомнительно... У вас ссоры нет, а вот у них с вами может очень даже быть.
Мрачно произнесла Гленн, таким тоном, которым впору только зловещие пророчества озвучивать. Она понятия не имела, кто такие волки-шэнь, но интуитивно полагала, что узнавать на практике желанием не горит.

— О, я уверен, что дисгармония их пути может быть им успешно и убедительно продемонстрирована.

- От они прям спят и видят, пока им кто то это покажет.

— Впрочем, не буду спорить. У доброго господина есть какое-то безопасное место на примете? Я недавно прибыл в город и ещё не обзавёлся таковым.

На окраине города уже несколько дней стоял лагерем бродячий цирк, уже успевший дать одно представление. На пустыре поставили большой шатёр, вокруг которого полукругом выстроились фургоны. Сейчас в лагере было суматошно.
Глухо урчал двигатель единственного грузовика, ценимого труппой не меньше животных, слышалось беспокойное ржание лошадей - основной тягловой силы. Большой шатёр уже был сложен, и циркачи в панике собирали остальные вещи, грузили их в фургоны.
Они спешили сняться с места, и как можно быстрей.

- Если бы оно было, добрый, как вы выражаетесь, господин уже был бы там, а не изображал скаковую кобылу. Нужно за город, и попутно искать трансопрт.
С невыразимой, просто- таки душераздирающей печалью сказала Гленн, совершенно не снижая скорости.

Скаковая не скаковая, но некая лошадь с грохотом промчалась мимо. Животное пенилось и истекало кровью из подранного бока.

— И за городом, конечно же, не будет волков, которые из-за города в город пришли?
— Добрый господин даёт сему недостойному усомниться в здравости его суждений.

- Хорошо. Твои предложения?
В иное время Гленн куда более остро прореагировала бы на то, что ее изящно обозвали дурой, но сейчас ссориться с возможным союзником вообще не хотелось. Особенно на нежелательность такого расклада намекала лошадь, вырулившая вдруг на улицу. ЛОшадь это хорошо, справедливо расценила тзим, совершая стремительный (по своим меркам) бросок наперерез лошадке. Удача тому была виной или хорошшая мотивация, но запрыгнуть на коснкую спину удалось. Удалось также убрать с глаз (и с лошади) долой обломок оглобли. Остальное было делом техники- то есть лошадь дежала, Гленн не падала с нее со всех сил.
- Присоединяйся, если хочешь.
От доброты душевной даже крикнула Гленн азиату. Величайшей щедрости жест, в рамках одной отдельно взятой тзимицу....

— Уважаемый господин несоизмеримо добр.
Китаец забирается на лошадь.
— Но сие, несомненно посланное нам Небом, животное не решает вышеуказанной проблемы. Куда добрый господин направит путь?

Лошадь выпучила глаза и прибавила ходу, даже не пытаясь брыкаться. Бежала она вниз по улице куда-то за город.

- Не куда, а откуда. Держи давай. Идеи все еще принимаются.
в экстремальной ситуации словоблудие наконец оставило. Хотя, возможно тому способствовала четкая и локальная задача- не дать лошади сдохнуть раньше, чем лошадь собралась. Потому условно сказать-дева, перекосилась на конской спине, плотно ухватившись одной рукой за гриву. другой ж ерукой она облапала кровоточащий лошадиный бок, в попытке затянуть, замазать рану... Маневр завершился вполне успешно, а что о таких чудесах подумал китаец- дело второй важности.
Печальная собачка Шон, надо заметить, вполне успешно пока справлялась с задачей спасения себя сама. неуклюжий собачий галоп был не сказать чтоб медленным. хотя, конечно, мохнатая морда выражала в данный момент всю печаль мира.

— Либо отрываться, либо прорываться. Цепь не то что бы частая, встретим не то что бы много.
— А там и договориться разойтись полюбовно, к вящему удовольствию, можно.

- Значит, будем пробовать проскочить. В конце концов, не нас же они прицельно ловят! Больно много кипешу...
Рассудительно высказалась Гленн, сходу скинув со счетов идею о переговорах с гару.

Лошадь тем временем явно ожила и успокоилась. Но по прежнему целеустремленно мчалась вперед, к реке.

— Поворачивай небесным зверем, уважаемый господин, — раздалось из-за спины цимисха. Азиат не терял ни собранности, ни присутствия духа.

- В куда?
Почти по армейски четко отрегировала ирландка, которой идея въехать просто в речной берег тоже как то не улыбалась.

— На дорогу. Вряд ли сей небесный зверь был ещё и подкован небесным кузнецом Жу Чоу, так что лучше не рисковать и ехать по ровному.

- Да ващще без шаннсов.
Согласилась ирландка с мнением своего "второго номера", и собственно, направила коня на дорогу. Конь был не против.
- А как тебя звать то, уважаемый?
порядку и удобства ради вопросила Глен, тем более что как то обращаться к вынужденному спутнику надо, и желательно короче, чем "многоуважаемый, туды-растуды любезный сэр".

— Недостойный прозывается именем Цин Лун, и является доктором, — умудрился коротко поклониться прямо на коне азиат.

- Гленн О’Фланаган, а вон то- Шон.
лаконично представилась тзимицу, несколько опустив свой род зантяий. Потому что не придумала, как его нормально поименовать. Хорошего нейтрального названия тому, чем она занималась, не было, а размахивать своим клановым делом было неумно. Хотя, конечно, залечивание коня было палевным. ну, ладно, может китаец внимания не обратил...

Судя по довольно внимательному взгляду китайца — вряд ли, впрочем, никаких особых телодвижений по этому поводу он не делал.

Страх подгонял. Цирк, вереница фургонов и грузовик, выбрался на дорогу, спеша покинуть город. Стук копыт мешался с тарахтением двигателя и криками встревоженных цирковых животных - они ощущали разлитую в воздухе тревогу.
Нужно было успеть выбраться как можно дальше прежде, чем выбьются из сил лошади, тащащие тяжелые фургоны.

Вой раздался совсем рядом. Волков было трое. Два шли по бокам от дороги и один по центру. Не то чтобы матерый, но полуседой огромный зверь настигал компанию. Лошадь поддала жару.

Цин Лун окинул взглядом лошадь и скорость шэнь.

Лошадь отрывалась, но волки славятся умением загонной охоты.

Пока все были заняты своими делами (лошадь бежала, азиат сохранял спокойствие) Гленн банально нервничала. Исход забега предрешен не был, а драться не хотелось. Нет, конечно умение вмять противнику челюсть в лоб это круто, но много так не навоюешь. А получить в пятак можно знатно. Самым удвительным образом, чудеса ловкости и скорости сейчас являл Шон. Пыхтящий, клочковатый, совершенно неизящный и в целом неуклюжий, пес летел так, будто был призером каких-либо гонок.

— Уважаемый господин, вероятно, обладает хорошим глазомером. По вашему мнению мы оторвёмся или нет? Вы здесь, скорее всего, более хорошо знаете местность.

Впереди стало шумнее. Доносилось ржание и топот. И были видны огоньки фонарей.

- Не факт, но должны. Смори, что там!
Уверенности в отрыве у Гленн не было, но. Впереди нанчинала маячить какая-то странная движуха, вроде табора или что то около. И тут имелся некоторый шанс, что на толлпу (а судя по всему, собрание там было немалое) волки не попрут. Ну или там их табор, и тогда нам конец- подумала ирландка, стараясь вырулить конем так, чтобы выехать к разноцветной процесии по кратчайшей траектории.
Но, справедливости ради следует заметить, что пока в деле убегания ото всех, лидерство прочно держал именно Шон. не то чтобы пес хотел прицельно в цирк, он скорее бежал не куда, а откуда. Но бежал, можно сказать, с эпическим размахом, красиво даже... Навреное. Для любетелей забегов невнятных собак.

— Там люди. Эти неблагоразумные господа сзади могут им навредить.
Азиат спрыгивает с лошади ярдов за пятьсот от движухи, легонько приземляясь на концы тапочек.

Ленивые ублюдки не могут шевелиться достаточно быстро, даже когда от этого зависит их жизнь!
Дверца разрисованного фургона с лязгом распахнулась. Высокий и крепкий молодой мужчина явно южных кровей обманчиво неторопливо спустился по подвесной лесенке.
Одной рукой он недвусмысленно придерживал автомат, висящий на ремне через плечо. Выражение его лица демонстрировало надежду, что незваные ночные гости будут достаточно глупы, чтобы не понять очевидного намека.
Леон терпеть не мог спешки.

Лошадь, кажется, еще больше выкатила глаза и захрипела, но темпа не сбавила. На лошади сидело нечто, то ли парень, то ли девица в мужской одежде. Позади обманчиво неторопливо трусили три волка, а между ними находился небольшого роста тип, издалека не поймешь, кто.

- Ага, давай их всех спасем!
Идиотически жизнерадостно кригкнула Гленн азиату, совершенно не разделяя его благородных порывов. Люди там или не люди, а встречать гару грудь на грудь идея дурная.

Китаец дружелюбно улыбнулся и поднял руку в останавливающем жесте в сторону Гару.
— Уважаемые господа, хоть сей недостойный и подозревает, что в вашем текущем состоянии это вам будет неудобно, я предлагаю вам остановиться и обсудить происходящее в более мирном ключе.
Небо страшится излишнего кровопролития.

Так что пока азиат учинял переговоры, ирландка неслась в сторону цирка.
-Эй, там! Сваливайте отсель! Там капец!
Издали заорала она, привественно помахивая рукой, этак по совему обозначая и экстренность сваливания, и собственно, направление, куда это лучше делать. Удачно было, что кажется, обитатели цветных фургонов и сами что то такое подозревали. Ну, по крайней мере целый один из них показался снаружи...

- В сторону! - рявкнул Леон девке на лошади, напрвляясь прямиком в сторону волков. Чтобы не столкнуться с ним, ей нужно было резко свернуть в сторону - и, видимо, так и было им задумано.
С людьми он разберется потом, сначала эти твари.
- Алан, ко мне!

Вполне в сооттветсвии с полученной командой, потому что кто будет спорить с человекм с автоматом, Гленн приняла влево, освобождая проход.

На оклик проёме двери фургона возник ещё один молодой человек, ниже и субтильней, с пистолетом в руке. Он огляделся - сначала мельком, скользнув взглядом по девушке - парню? - это было сейчас не важно, но потом всмотрелся в неё еще раз. И, выругавшись, не очень ловко спрыгнул с фургона на землю.
- Собратья, - донеслось вслед Леону.

Услышав о собратьях, Леон замедлил шаг, провожая взглядом всадницу, и пытаясь оценить новую угрозу.
Затем снова повернулся к волкам, но уже намного более настороженно.

Центральный волк неторопливо замедлил бег, глухо рявкнув на сопровождающих, чтобы те продолжали преследование. Подошел к каиниту - медленно, плавно. Наклонил голову, остановившись к паре метров. Один прыжок.

Как бы там ни было, а лучше всех в ситуации ориентировалась жирная собачка Шон. Торпедой этот ком меха и колтунов пролетел мимо ног спрыгнувшего на землю, чудом не бортанув при том, и скрылся под фургоном. Где, видимо, собрался держать оборону…

Ву Цао коротко и вежливо поклонился.
— Уважаемый шэнь готов слушать сего низкорожденного?

Волк стоял неподвижно, сверкая слегка фосфорицирующими глазами.

— Меня зовут Цао Цин Лун, я доктор, посвятивший своё существование искоренению негативных частей своей сущности. В то время как я знаю, что у рода Изменяющихся есть большое количество неприязни и вопросов к ночному народу, я смею уверять уважаемого шэнь, что я приложил, и далее прилагаю, все возможные усилия, чтобы минимизировать отрицательное влияние своего существования на мир, а тако же существования моих сородичей. Так же смею заметить, что мы покидаем эти места. Прошу таким образом уважаемого шэнь, в своей, несомненно дарованной состоянием примальной таковости, мудрости, взвесить все за и против и разойтись миром.

Волк слегка шевельнул ухом. Посмотрел на Цао. Затем на фургоны. Перевел взгляд на Ласомбру и скривил морду.

— Низкорожденный предлагает так же встретиться в более... располагающей и нейтральной... обстановке и обсудить договорённости цивилизованно и перед Небом скрепить их, записав на шёлке. Или как тут делается? Я много путешествовал и не знаю местных деловых обычаев.
— В это же время я даю обещание сделать всё возможное, дабы умерить... аппетиты моих многоуважаемых собратьев.

Взгляд волка стал тоскливым и обреченным. Он совершенно человеческим жестом потер лапой глаза и глухо взвыл. Два волк исчезли в придорожных кустах, разворачиваясь назад.

— От лица моей семьи, я благодарю многомудрого шэнь за проявленные доброту и благоразумие.
Китаец ещё раз коротко поклонился и пошёл в направлении цирка.

- Ебануться, - коротко, но от всего своего мертвого сердца выругался Алан.

Волк опустил лапу и продолжал стоять, наблюдая за остальными порождениями Вирма.

Оказавшись вне зоны действия китайской дипломатии, и пока еще вне зоны действия не включенных в нее волков, Гленн спешилась. Если что, то драться лучше в компании, а слово "собраться" она усляшала тоже. Ну, уже неплохо.
- Привет, у вас что либо тяжелое есть? Вилы там, лом...
поинтересовалась она у некрупного молодого человека, который вылез из фургона вслед за обладателем автомата....
Китаец спокойно, не торопясь, идёт оставшиеся до цирка полкилометра.

- Вилы тут не помогут, - Алан обернулся на голос всадника. - И лом тоже.
Очевидно, удовлетворенный испугом двух младших волков, Леон ждал странного китайца на границе поляны

- Может быть. Но с ними спокойнее. А вообще, валить отсюда надо.
Очень задумчиво, можно сказать неуместно задумчиво, проговорилал Гленн. Напряженно вглдяываясь в китайца с волком. В успех дипломатии она не верила.
Дойдя до границы цирка, китаец улыбнулся кончиками губ.

— Не откажут ли достопочтенные владельцы сего заведения путнику в крове и ночлеге на ночь, а так же транспорте отсюда?
— Сей низкорожденный смел заверить достопочтимого волка в том, что сие заведение убирается отсюда по доброй воле.

- Зависит от того, кто ты такой, - почти без угрозы проговорил Леон.
- У нас тут не богадельня и не приют для дамочек в беде.

— Меня зовут Цин Лун, и я врач.
— Впрочем, если достопочтенные владельцы не сочтут нужным помогать мне, я пойду пешком.

Врачи не заставляют развернуться и уйти вышедших на охоту Гару. И не выглядят при этом настолько спокойными, словно медитировали несколько дней подряд. Алан молчал, оставив разговор Леону, но в его взгляде мешалось недоверие напополам с интересом.
Помедлив, он повернулся к спутнику Цин Луна - по крайней мере, они пришли вдвоем с одной стороны, и могли быть вместе.
- Вы тоже… врач?

- В общем, да.
Бойко наврала Гленн, практически не задымываясь. Правда, совесть таки заставила ее развернуть свой ответ.
- Могу кость вправить, могу роды у коровы принять. Много чего могу, так то если подумать.. Но дипломов не имеем, увы. Ну еще шить там, прическу-макияж умею... Да вообще у меня руки примые, много чо могу.
набор качество выходил странный, и на хорошее резюме не тянул, но что было уж.

- Пешком вы с твоей девкой собрали всех волков в этом паршивом лесу. Вряд ли они теперь успокоятся, скорее вернутся обратно и приведут всю стаю. И после этого я точно не досчитаюсь лошадей. В том фургоне есть место. Нам пригодится врач, который держит этих тварей на расстоянии. Но этот цирк уезжает из города прямо сейчас, так что если ты рассчитываешь еще поточить лясы, то придется тебе подождать волков.

— Добрый господин неимоверно щедр.
— Сей низкорожденный больше не смеет испытывать его терпение своими речами, — с некоторым сарказмом произнёс Цин Лун, и прошёл в фургон.

Как всегда, не улавливая сарказм в чужом языке, Леон удовлетворенно потерял интерес к китайцу и направился проверять, как рабочие собрали шатры

- Тебе туда, - Алан кивнул в ту сторону, куда ушёл Цин Лун. Он не выглядел сильно дружелюбным, и на Гленн смотрел с подозрением. - И собаку тоже. Ну, с собой взять.
Но при упоминании собаки его голос слегка потеплел, словно пёс вызывал больше симпатий.

- Ага, окей. Лошадку еще взять бы неплохо. Хорошая лошадь же, жалко!
Обозначила наличие проблемы Гленн, тем не менее бодро чапая в указанном направлении. И, уже в сторону до сих пор скрывающего ся пса:
- Шон, вылазь, хватит бегать, ехать будем.
Шон, надо сказать, совету последовал. То есть вылез и с интересом оглдяелся, посче чего потрусил вразвалочку за хозяином. Лошадь свою (теперь уже, или-пока) прихватила с собой. У фургона ирландка наинула обрывок вожжей на торчащую деталь внешнего обвеса. После чего забралась в вышеозначенный фургон. Пса, прп ричине общей лености животного (и снетниментальности дамы), она тордесттвенно внесла подмышкой.

В фургоне было темно и пыль и не слишком просторно, даже тесно. Всюду громоздились ящики, пара цирковых тумб, свернутые афиши и прочий хлам, неаккуратно сваленный куда придётся. Было заметно, что собирали всё это второпях.

Доктор составляет из пары ящиков некое подобие ложа, на которое и запрыгивает, проверив, нет ли в крыше фургона проницаемых для солнца трещин.

Забравшись в фургон и оглядевшись, Гленн сперва присела прямо на пол, чтобы подумать.
- Вот это нам повезло или нет?
спросила она у китайца, и не особо дожидаясь ответа, продолжила рассуждать:
- Надо б перетереть с местным главным... Кстати, ты раньше так уже делал с этими тварями?
Под тварями подразумивались. конечно же гару.
Жирная собака Шон тем временем развалился ровнехонько посредине относительно пустого пространства, причем с таким видом, будто бы сечас умрет от переутомления. Это конечно, было неправдой, но симулировать собаке не запретишь.

— Я раньше уже общался с детьми Изумрудной Матери, да. Впрочем, в менее напряжённой обстановке.

- Это кто еще такие?

— Изменяющиеся. Островные народы зовут их hengeyokai, "изменяющиеся духи", а на западе они известны как оборотни.
— Я бы предпочёл, чтобы достопочтимый коллега всё же отзывался о них почтительно. Среди них много благороднейших существ. А ещё у них хороший слух.

- Лады, лады. Мне не принципиально, как кого звать.
Гленн подняла ладони в жесте, которым обычно принято обозначать капитуляцию.
- А ты, как я погляжу, совсем не местный. Это что же должно быть так сильно надо, чтобы аж досюда доктора заснесло?
Непосредственной опасности сейчас не было, и в ирландке проснулось саме банальное любопытство.
— Я предпочту не отвечать на этот вопрос. Это насущная необходимость и дело семьи Цао.

- Ну, ладно. Дело то в общем не мое, по большому счету.
Насативать у Гленн не было никакого повода, не смотря на факт резко повысившейся загадочности азиата. Вместо этого дама закопалась в свою сумку, и извлекла из нее расческу. Она таки собиралась вступать в коммуникацию с местным главным, а кое как рарстрепанная косица не придавала уверенности в себе. Впрочем, продираться через кучерявые от природы и потому слонные путаться, волосы было тоже непросто... Но, дама превозмогала как могла.
Цин Лун сел в правильное положение на одном из ящиков и погрузился в медитацию. Зеркало его духа оставалось относительно спокойным, но после встречи с шэнь по нему всё же пошла рябь, а это было недопустимо.


***

Как только полог хозяйственного фургона опустился за собратьями, Леон втащил Алана в машину. С его лица сползла маска недалекого хамоватого бандита, он выглядел так, как в том подвале, где они встретились.
Неотрывно глядя тремеру в глаза, Леон спросил:
- Что. Это. Было?

Алан отступил на шаг назад и передёрнул плечами.
- Не знаю, - он произнёс это с недовольной гримасой, словно признаваться в собственном незнании было ему неприятно. - Я не знаю, кем должен быть Собрат, чтобы прогнать Гару.
Он рассеянным жестом снял очки, сложил их, потом, опомнившись, надел обратно.
- Что мы с ними будем делать?

- Пока что - использовать. Как бы то ни было, Гару действительно могут вернуться.
Леон замолчал, обдумывая что-то.
- Возможно, они могут быть полезны не только против Гару. Иди, поговори с ними. Рассмотри их вблизи. Выясни, почему они покидали город. Узнай, что еще умеют и кому служат. Последнее особенно важно.
Если их ответы будут достаточно хороши... Можешь разрешить им остаться. Нужно использовать все возможности

Алан недоверчиво посмотрел на него поверх очков, потом вскинул руки, жестом соглашаясь на то, что сказал Леон.
- Ладно, поговорю. Всё равно хуже, чем была, эта ночь уже не станет.
Он уже почти выбрался из машины, но замер на мгновение и обернулся через плечо:
- Если мы не поторопимся убраться как можно дальше от этого клятого города, за ними прийдут другие Гару. Те, с которым этот доктор еще не договорился.


***


В фургон, где обосновались «гости», Алан вломился без предупреждения. Он не умел разговаривать с другими Собратьями - долгое время его единственным собеседником был Сир, затем - только он сам. Затем появился Леон, но это было… другое дело.
И сейчас он ощущал любопытство напополам с беспокойством.
- У нас к вам есть вопросы, - начал он даже без приветствий. Было темно, и Алан включил фонарик. Узкий и тусклый луч света разрезал тесное пространство фургона. - Много вопросов.

— Я слушаю уважаемого господина. Чем я могу быть полезен? — Голос Цин Луна был слегка механистичен. Он сидел, поджав под себя ноги, на одном из ящиков.

- Так излагай, что тянуть то?
в голосе тзимицу не было враждебности, можно сказать, этот тон при должной фантазии прокатил бы за дружелюбный.
Гленн поднялась на ноги, поскольку в душе трепеной девы родилось подозрение, что сейчас этот мистер будет их прессовать. Прессовоаться Гленн не любила еще при жизни, и для лучшей коммуникации предпочла не глядеть на собеседника снизу-вверх. Впрочем, длинная что твоя жердь, она редко когда встречала людей заметно выше себя. Этот вот выше не был. Собака Шон на новоприбывшего отреагировла почти как китаец. То есть меланхолично поднял башку, поглядел, и опустил обратно.

Не удержавшись, Алан вскинул голову, глядя на вставшего юношу… девушку? - проклятье, он не мог точно понять - снизу вверх. Потом он отступил на шаг назад, усевшись на удачно подвернувшийся ящик и устроив фонарь на коленях.
- Что вы делали в городе? Как давно знакомы? - Он поборол желание задать все вопросы разом и остановился на двух.

— Примерно часа полтора. Я в городе путешествовал, и тут многоуважаемые волки, — доктор саркастически возвёл очи горе, — решили, что стоит поступать соответственно своей натуре.

Угу. Он прав. Встретились, когда удирали от волков, и в принципе, этим в дороде и занимались. Хотя, конечно, у меня такого плана на ночь не значилось.
Кривовато улыбнулась, обозначая шутку Гленн, но садиться не стала- ней подспудно нрваилось быть самым высоким из говорящих объектов в помещении.
- Хотя, по совести, у меня в принципе не было особых планов на времяпровождение тут. Мы с Шоном путешествуем, если можно так сказать.
На фразе про Шона ирландка кивнула в сторону бесхозно валяющегося пса. В полумраке пес более всего напоминал моток грязной пряжи несуразного размера.

А. Ага. Понятно, - невпопад проговорил Алан и слегка сощурился, стараясь почувствовать стоящих - и сидящих напротив Собратьев. Бледное мерцание ауры вокруг их силуэтов было расплывчатом, но опасности не было. Кажется. Мысленно проклянув Леона, он спросил напрямик.
- Вы ведь не из Камарильи?
Вопрос звучал несколько странно, но почему-то Алан был уверен, что его стоило задать именно так.

Доктор покачал головой.
— Костяная Башня не простирается так далеко на восток.

- Ну допустим, вероятно нет. А надо?
Гленн наклонила голову на бок, крайне вопросительно глядя на своего собеседника. А еще, задним числом, прикидывая. что если это был неправильный ответ, то насколько удобно будет проломиться на выход, но резких движений не делая и вообще стараясь позу не менять. Там в принципе, лошадь недалеко. Но- Гару тоже не далеко. Ладно, будем считать это лотереей. Очень такой отстойной лотереей.

Алан фыркнул почти по-человечески. Он всё еще чувствовал себя неуверенно, но беседа походила на беседу, и это немного успокаивало.
- Нет, не надо. Но на Шабаш вы тоже не похожи. Я прав?

— А надо? — ироничным эхом отозвался доктор.

- Угадал. Шабаш по одному не ходит и уж всяко в курсе, куда не надо соваться, чтоб злые гару не обкусали все бока.
на комментарий доктора Гленн обернулась, коротко усмехнувшись. Искренне так, потому что и правда вышло смешно.
- Знакомиться то будем? я- Гленн.

Алан поправил снова сползшие к кончику носа очки. Мелькнула где-то на задворках сознания мысль, что надо заменить их - или просто починить, потому что если они потеряются в какой-нибудь неподходящий момент, это будет чертовски неприятно. И еще одна мысль - что это странное название Камарильи, Костяная Башня, надо запомнить.
- Это хорошо, что не Шабаш. И не Камарилья. - Он покосился на Гленн, и на его лице отразилось замешательство, словно предложение познакомиться выбило его из колеи. Он молчал пару секунд, потом передёрнул плечами и представился. - Алан.

- Отлично. Сапсибо кстати, что решили подвезти. Это было крайне мило с вашей стороны.
Гленн помнила, что она, на минуточку, мужик. Да, странный, не очень похожий на мужика, но мужик. И предполагала, что каким-то макаром этому образу надо соотвествовать. Так что в знак завершения знакомства она подалась вперед и протянула своему собеседнику руку. Пожимать, значиться.

— Как я уже говорил, меня зовут Цин Лун.
Врач коротко поклонился, и продолжил наблюдать за Аланом. Он, впрочем, не делал никакой осознанной попытки быть пугающим или неприступным.

На лице Алана отразилось замешательство, словно протянутая рука заставляла его чувствовать себя неуютно. Он поспешно поднялся, ухватившись за фонарик обеими руками.
- Спасибо за фургон стоит сказать Леону. Не мне. - Он быстро глянул на лежащего на полу пса. Моргнул, словно вспомнив о чем-то. - А что вы еще можете, кроме того, что дружить с собаками и прогонять Гару?
Вопрос был задан настолько прямолинейно, что любому другому человеку было бы неловко за это. Но не Алану. В нём наконец в полную силу проснулось любопытство.

— Лечить людей и Сородичей. Так же я практикую... я не уверен, как это по-английски... воинские искусства?
— В моей стране это называется 內家功夫.
— "Внутренняя практика."


- Ну, значит Леону спасибо.
Пожала плечами Гленн, делая непринужденный вид. Хотя, это непростая задача, если ты вот так значит, тянешь руку, а ее демонстративно не берут. Хотя, можно замять для ясности.
- Что еще? Ну, с животными ладить, красоту наводить так, что мать родная не узнает, в дычу дать опять же, могу. С гару договариваться не могу, если что. Это вон у него талант.
Гленн кивнула в сторону азиата. Нда, список собстивенных умений сейчас казался удивительно небольшим. Слава парламентера с гару затмевала примерно все.

— У всего под Небесами есть своё место. Я не сделал чего-то сверхъестественного или мистического.

Алан перевёл взгляд с Гленн на Цин Луна и обратно. Потом посмотрел на собаку. Снова на Собратьев.
- Ну… располагайтесь тогда? Вас тут никто днём не тронет. Да.
Он выглядел ошарашенным и явно не мог решить, хочет ли он уйти или задать еще какие-то вопросы.

— У вас остались какие-то ещё вопросы, многоуважаемый господин?
— Мы нижайше благодарим вас за предоставленный кров и гостеприимство.

- Ага, это хорошо.
Гленн со знанием дела кивнула, потом пораскинула мозгами и задала, собственно, тот самый вопрос, ради которого еще недавно собиралась вылезать из фургончика.
- Да, а главный то у вас кто, если он вообще имеется?


- Вопросы? Нет, никаких! - Алан вскинул руки, всё еще сжимая в одной из них фонарик. Луч света заплясал по фургону, выхватывая из темноты то полосатый бок тумбы, то выцветшую бумагу афиши, то груду потёртых костюмов.
На самом деле ему очень хотелось выкрикнуть «Да!» и завалить этих двоих сотней вопросов. Но это могло подождать. Один день, например.
- Главный?… Ну.
Он пожал плечами, словно вопрос главенствования был для него едва ли не на последнем месте.
- Леон.
После его ответа повисла пауза, явно обозначавшая, что разговор закончен. Или нет? Алан еще раз покосился на Собратьев, а потом сел обратно на облюбованный им раннее ящик. Уходить он передумал.
- Ладно. Ещё пара вопросов. Что ты делаешь здесь, на западе? Далековато от… - он махнул рукой куда-то в сторону, словно обозначая эти сотни тысяч километров, отделяющих Америку от восточных стран.
— Путешествую.
— Изучаю пермутации Крови и Семейств.


- И как далеко продвинулось изучение американского плавильного котла? - В голос Алана звучал неподдельный интерес. Он снова покосился на Гленн; его слова про «красоту» наводили на мысли о происхождении этого Собрата. Это тоже стоило выяснить.

Гленн же пока выжидала, встречно надеясь, что такого всеобъемлущего интереса, как азиат, она не вызывает.

— Многоуважаемые господа из Семей исключительно разнообразны на этом континенте, а их мастерство в Искусствах Крови вызывает почтение и уважение.
— Кстати, к какой Семье принадлежит многоуважаемый господин?

- Многоуважаемый господин принадлежит многоуважаемой семье, - голосом настолько ровным, насколько мог, отозвался Алан.

Цин Лун улыбнулся краешками губ.
— Многоуважаемый господин, несомненно, исключительно достоин своих предков. У господина, скорее всего, есть и ещё вопросы?

- Я очень достойный. Да. - Алан поправил очки и задал вопрос, вертевшийся на языке с того момента, как вся эта безумная история с погоней закончилась. - В твоей стране все такие охренительно могущественные, что прогоняют Гару одним монологом?

— Во первых, я их не прогнал, а уговорил.
— Во вторых, это совершенно не связано с могуществом. Это, отчасти, связано с силой духа.
— Многоуважаемый господин позволит демонстрацию?

На мгновение всё напряжение, хмурость и подозрение слетели с лица Алана, обнажив безграничный и искренний интерес. Он даже вскочил с ящика, потом опомнился, сел обратно и кивнул.
- Да. Да, конечно!
В воздухе повисло недосказанное «как вообще можно задавать такие вопросы?"

— У господина найдётся зажигалка или спички?

- Не думаю, что стоит разжигать здесь огонь, - Алан обвел рукой фургон, явно имея ввиду и самих Собратьев, и сваленный вокруг цирковой хлам.
Но тяжёлую зажигалку из кармана куртки он всё-таки достал, хотя и не спешил отдавать её Цин Луну.

На вопросе про спички Гленн в некотором родед вышла из анабиоза. К огню она, как и все вампиры. относилась подозрительно. Так что с нкоторым сомнением поглядев на Алана, потом, с не еньшим сомнением на азиата, тзимицу шустро, но без лишней суеты, сдала в сторону. Ну то естьс гелка так вглубь фургона, насколько позволял тамошний хлам. И с прямой траектории между китайцем и Аланом, конечно. Ничего такого, рпосто предосторожности. "Это архифиговая идея, что бы оно ни было" читалось на лице ирландки. Большими такими буквами.
— Я буду осторожен. В конце концов, повреждать жильё многощедрых — неугодно небу.
Азиат протягивает руку к зажигалке.

Алан колебался несколько секунд, но всё же перекинул зажигалку Цин Луну.

Цин Лун щёлкает огоньком зажигалки пару раз, добиваясь небольшого, ровного языка пламени.
Потом несколько раз проводит прямо над пламенем рукой.
Окунает пальцы в пламя на долю секунды.
Потом защёлкивает зажигалку и кидает обратно сородичу.
При этом его лицо выражает только некоторую неприязнь.

Зажигалка упала на колени Алану, потом соскользнула с глухим стуком на пол, но он даже не попытался её подхватить, потому что неотрывно смотрел на ладонь Цин Луна. А потом выругался, помянув чьих-то матерей, отцов и собак.
- Это… это…! - перестав ругаться, не очень внятно проговорил он, явно пытаясь подобрать слова, никак не ложившиеся на язык. - Безумие. Трогать пламя.
Его взгляд метнулся к лицу Цин Луна, затем обратно к чужой ладони. В темноте было плохо видно, и Алан, подскочив на ноги, в два шага оказался рядом с Цин Луном.
- Это же страшная боль.

Цин Лун пожал плечами.
— Присутствие духа позволяет терпеть.
— Низкорожденный может научить.
— Но это потребует много, много усердного труда.
Ладонь слегка обожжена, но не сильно. Цин Лун не хотел вредить своей руке.

- Ох ты ж бабушку твою черз три оврага каромыслом обмотать...
негромко прокомментировала все происходящее Гленн. Ну, тогда, когда смоогла подобрать отвисшую челюсть. Азиат был полным, совершеннейшим психом. Вся ситуация была некоторым дурдомом, и ирландка ощущала сейчас нечто, наиболее близкое к понятию "разрыв шаблона".

Алан молча вернулся к ящику. Подобрал зажигалку, сунул её обратно в карман и также без слов сел на место.

Алан был… в замешательстве. Одно дело было знать, что Сородичи могут обладать поистине пугающим могуществом, а другое дело - увидеть своими глазами, как кто-то спокойно кладёт пальцы в огонь.
- Не надо больше демонстраций, которые тебе повредят.

— Как пожелает благородный господин.
Алан побарабанил пальцами по колену, а потом повернулся к Гленн.
- Надеюсь, ты так не умеешь.

- Не-а. Даже пробовать не буду.
Гленн интенсивно помотала головой, отрицая всякую вероятность повторения такого экспириенса с ее стороны.

Но «наведение красоты» тоже, - Алан повёл плечами, - немного пугающая сила.
Не то, чтобы он верил, что получится узнать, какому клану принадлежит Гленн, но попробовать стоило.
— "Красота — страшная сила, которая спасёт мир", так тут, кажется, говорят?
— Скажите, а сколько тут всего Сородичей?

Алан пожал плечами.
- Не знаю. Я не тот, у кого это нужно спрашивать. Ну… много?

— Я про это заведение.

- Ну дык! Кто хоть раз пробовал сделать вечернюю прическу да пять минут тот знает, ага. Или глаза ровно подвести с первого подхода.
неопределенно повела Гленн ладонью в воздухе, обосзначая все тяготы былия красивой женщины, которая от природы таковой не уродилась.

- Будь у нас варьете, они бы порадовались твоим умениям, - неловко пошутил Алан, а потом, глянув на Цин Луна, показал ему два пальца, отвечая на вопрос про количество Собратьев в заведении. Секундой спустя пришла мысль, что он может не увидеть жеста в полумраке фургона. Или сможет…?

- Это жалко, что варьете нету. Можно было бы вам из девочек таких принцесс сделать, ух...
посочувствовала бедности цирка Гленн, которой и правда было бы в радость что либо кому либо улучшить. Или ухудшить, смотря тчо надо.
- Ну, а что у вас есть?

- Животные. Силачи. Ну, и всякое, по мелочи… - разговор свернул на житейские темы, и вернулась привычная неловкость. - Мы не так давно, гхм, начали.

- О, жиотные это хорошо! Им в принципе, тоже бывает, надо марафет навести.
Этак со знанием дела кивнула Гленн, прикидывая, что коли поездка в фургоне не является благотворительностью, то чем можно за добро отплатить. Всяко уж не деньгами, учитывая мало их количество у нее вотпрямщас.

Цин Лун терпеливо ждал, когда и если у достопочтимого Сородича взрастёт очередной вопрос.

- Когда найдём город для следующей остановки, посмотрим, что ты сможешь сделать с животными, - Алан поднялся на ноги. - Вам нужно что-нибудь? Для дневного сна. Вода? Земля? Мало ли.

Цин Лун покачал головой.
— А какому Семейству для дневного сна нужна вода? Не слышал о таком, уважаемый господин.
- Для особого американского Семейства, живущего только на берегах Великих Озёр.

— Достопочтимое Семейство, видимо, связано с стихией Воды? Как оно прозывается? Я бы хотел, при случае, пообщаться с одним из его представителей.

- Гм.. Нет, вроде бы у меня все с собой.
Озадаченно проговорила Гленн, которая за сегодняшюю ночь узнала, пожалуй, слишком много всего. Что можно с гару договориться, что можно пальцы в огонь совать, что вон, нектороые вообще в воде спят...
- С животными.. Тут такой впорос- а что с ними? Болеют, травмированы, просто пообтрепались?

- Ну, они постоянно в дороге. Тяготы цирковой жизни, вот и всё, - пробормотал Алан, который на деле не слишком много знал о состоянии животных их маленького цирка. Вернее, знал он удручающе мало.
Он повернулся к Цин Луну.
- Я пошутил. Про водных Собратьев. Их-то как раз в Великих Озёрах и нет.

— Многоуважаемый господин изволит шутить.

- Ага, а надо чтобы что? Покрасивше, или так сказать полный комплект?
В вопросах деловых Гленн порой являл удивительную, что называется "чОткость", предпочитая сходу выяснять все нюансы.

Алан развёл руками.
- Тебе стоит поговорить с дрессировщиками. Они неплохие люди. Вроде. И, да, я пошутил. В Великих Озёрах хватает всякого, но Собратьев там точно нет.

- Дрессировщики это одно, а музыку заказываешь все же ты. ТЕБЕ от зверей чего надо?
по мнению Гленн, таки именно заказчик решал, что нужнее животным- красивый внешний вид или допустим, лечение ревматизма, буде оно там было. Дрессировщики в данном случае выступали скорее справочником.

- Мне - ничего. Слушай, я не… я не распорядитель, ясно? Они должны быть живыми. Здоровыми. Это всё, что я знаю, - Алан скрестил руки на груди, показывая, что дальнейшими допросами Гленн ничего от него не добьётся.

- А, ну лады. Чтоб здоровые были и на глаз не просились на скотобойню. Яснопонятно.
Вполне флегматично отреагировала Гленн, для которой беседа шла, в общем-тов привычном тоне и русле. "Младший босс" как она для себя определила Алана, чуть чуть быкует, это нормально. Значит, все хорошо.

- Вроде того. Ну, - он взмахнул рукой, - располагайтесь.
Прихватив фонарик, Алан выбрался из фургона наружу.

Добравшись до головного фургона, Алан взобрался на откидную лестницу и потянул дверь на себя. И если в мире вокруг было хоть как-то светло - на небе покачивалась почти полная луна, то внутри фургона царила беспросветная темнота. Помедлив на мгновение, он шагнул внутрь, прикрыв за собой дверь.
- Леон?

- Поговорил? - Леон отозвался сразу же. - Тогда поехали уже отсюда.
Ласомбра подал сигнал рабочим, и цирк наконец двинулся с места. Впереди грузовик на небольшом ходу, чтобы лошади успевали за автомобилем, следом традиционные цирковые повозки. Пестрая и разнообразная раскраска повозок выдавала, что покупались они при случае, в разных местах, и до сих пор даже названия общего не получили.
Убедившись, что все тронулись, Леон закрыл дверь, погружая фургон в непроглядную тьму.
- Ну, что скажешь?

Алан сдвинул очки на макушку - всё-равно в такой темноте от них толку было чуть. Привычно протянул руку в сторону, нащупывая пальцами стену фургона. А потом с трудом сдерживаемое спокойствие наконец дало трещину.
- Он сунул пальцы в огонь! Цин Лун. Взял и тронул огонь, - он с трудом заставил себя говорить медленней. - Кто так может? Какой Собрат в здравом уме будет так делать? А он такой спокойный сидел, словно это… не больно. Не страшно.

- Иллюзия, - с уверенностью, которой у него не было, отрезал Леон. - Наверняка иллюзия, голову тебе дурил. Тебе же достаточно показать фокус, и ты поведешься, как ребенок. Поверишь в самое невероятное объяснение, просто потому, что оно не скучное и не простое.
Затем сделал паузу, размышляя.
- Ну, или он не Собрат. Ты ведь проверил?

- Я видел его ауру. Тогда, на дороге. Он точно Собрат, я уверен. И это не было иллюзией, - упрямо проговорил Алан. - Он взял мою зажигалку. А ещё иллюзии не вызывают страха, Леон.
Он попятился, прислонившись спиной к стене, ощущая подрагивание фургона - дорога была не слишком ровной, и под колёса то и дело попадались мелкие камни и выбоины.
- Еще он сказал, что изучает Семейства Крови. И что… - Алан замолчал, пытаясь в точности вспомнить слова Цин Луна, - присутствие духа позволяет терпеть боль. Как-то так.

Леон скептически хмыкнул. Насчет иллюзий, не вызывающих страха, у него было свое мнение, но это могло подождать.
- Изучает, говоришь? Для чего? Книгу, небось, пишет? Кто он такой вообще? Зачем просил о Гостеприимстве, волков-то он не боится. Нас решил поизучать?

- Он не из Камарильи. И уж точно не из Шабаша. Ещё сказал, что целитель. Причём лечит и Сородичей тоже, - Алан потёр двумя пальцами переносицу, собираясь с мыслями. - Путешествует, изучает местных Собратьев, и уговаривает Гару уйти «силой духа», - последние два слова он произнёс так, что было ясно - цитирует Цин Луна. - А, да. Воинские искусства. Это он тоже умеет.
Алан помолчал и добавил.
- Я почти ничего не знаю о Собратьях из Китая. И об их силах.
Он произнес это слегка зло, словно был раздражен собственным незнанием.

- Воинские искусства? - пропустив мимо ушей силу духа и прочую мишуру, Леон уцепился за то, что было понятным и простым. - Это может пригодиться. Так же, как может стать проблемой. Таких парней надо держать близко. Если он действительно работает на себя, то возможно, нам будет по пути дальше, чем до Спрингфилда.
Да, и вот что. Не вздумай просить этого Цин Луна показать тебе его умения. Никакого "лечения", никакой "силы духа". Пусть демонстрирует на своей девке, на бумажке, на пальцах, как угодно, но... ты понял?

- Ты требуешь невозможного, - буркнул Алан. - Но я понял. И ещё. Эта Гленн. Или этот Гленн. Он может быть Цимисхом, потому что сказал так странно, «красоту наводить». Или он может быть из… моего клана, - эти слова непривычно ложились на язык и звучали как что-то инородное.
- Но в любом случае это может стать проблемой. Если я прав, конечно.

- Проблемой? Какого рода? - По тону Ласомбры было непохоже, что он впечатлился. - Этот Гленн не выглядит проблемой. Он выглядит парнем, с которым можно иметь дело. Но если думаешь, что он тут по твою душу и может... "навести" тебе "красоту", просто... ну, не подходи к нему! - Леон коротко хохотнул. - Видишь, как просто. Опасно - не лезь.

- Вот тогда ты, - несколько резковато отозвался Алан и ткнул пальцем в темноту, в сторону, откуда звучал чужой голос, - и будешь с ним общаться. Про животных разговаривать. Он всё хотел их привести в порядок и спрашивал, чего мы от них хотим.

- Ладно, - легко согласился Леон. - Если он проблема, я разберусь. Кстати, это он или она? В общем, в Спрингфилде они либо пойдут своей дорогой, либо, если они так хотят поработать - останутся в цирке. Надо же и деньги начать зарабатывать, в конце концов.

- Я не присматривался к этому. А разговаривает она-или-он так, что не поймёшь, - Алан пожал плечами. - Надеюсь, в Спрингфилде мы пробудем дольше пары дней. И обойдёмся без всяких… гостей.

@темы: Алан, Гленн, 8 августа, Цин Лун, 1926 год, Леон