Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ночь, в которой Эш находит Алана под деревом и сначала предлагает поговорить о смысле жизни, а потом показывает, как говорить с небесами

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

В дальней части поляны, там, где смыкались друг с другом ветвями тяжеловесные, старые дубы, мелькнул медный отблеск. Алан стоял, прислонившись боком к дереву, и в задумчивости глазел на пёструю, сказочную толпу, кружащуюся по поляне, словно рой больших бабочек - от иссиня-чёрных до алых.
Эш двигался почти что бесшумной тенью между присутствующих. Действо было красивым, но и напряженным. В голове все еще звучали слова Регента и все так или иначе сводилось к проработке уже сформированных тезисов. Хотелось оказаться где-то в стороне и подумать.
Из мыслей его отвлек знакомый силуэт. Подойдя ближе к дереву и махнув рукой, чтобы привлечь внимание, Эш кивнул и совершенно по-простецки уселся на землю.
- Как тебе праздник, Алан?
Маг смотрел на Эша молча и долго, даже слишком долго для простой паузы в разговоре. Потом чуть сильней привалился боком к дубу, глотнул вина из бокала, с которым всё это время таскался. Фыркнул.
- Здесь всё почти как в Умбре. Хорошо.
- Умбра...
Взгляд ощущался, но Эш не подал вида, застыв и пытаясь осмыслить сказанное слово. А потом попросту растянулся на земле, смотря куда-то на небо за переплетением ветвей и листьев.
- Мне стоит извиниться перед тобой. И не задавать дурацкие вопросы, которые вероятно причинят тебе боль, - он потянул руку вверх, словно пытаясь дотянуться до незримых звезд. - И не давать дурацких и ненужных советов. Но... Алан, скажи, чего ты на самом деле хочешь?
Вопрос был возможно лишен всякого смысла, но почему-то ответ именно на него интересовал Эша больше остального.
Алан скользнул взглядом по распростёршемуся на земле Эшу, потом, смазанным жестом присев на корточки, подобрал с земли пригоршню дубовых листьев и швырнул их в гангрела. Выпрямился, вновь прислонившись к дереву.
- Не знаю. А что? Это важно? - Он смотрел теперь куда-то в сторону танцевальной площадки, но видел только расплывчатые силуэты.
Гангрел лениво попытался отмахнуться от падающих листьев обоими руками, но те отнеслись к этой затее скептически и не собирались отлетать в стороны. Несколько листьев упали прямо на нос и почему-то вызвали жуткое ощущение неудобство. Дышать было не нужно, но сдуть их - было жизненно необходимо.
- Важно, - Эш набрал в легкие побольше воздуха и выдохнул, пытаясь заставить листья спланировать в сторону. - Для тебя.
Один лист внаглую соскользнул на глаза и пришлось его убирать рукой и кидать куда-то в сторону Алана, даже не надеясь попасть в мага.
Алан растерялся. В голове шумело от количества выпитого, и он никак не мог собраться со словами - отвлекали кружащиеся на танцполе размытые фигуры и густая, почти живая темнота за спиной.
- Я… эм-м… не знаю. Я имею ввиду, знаю, но… - он вздохнул. - Не уверен, что могу сейчас про такое, ну, рассуждать. И говорить. Извини.
«И не хочу».
В Эша полетела ещё одна пригоршня листьев.
- И не говори, - руки вновь попытались словить листья, словно были лапами, а не обычными конечностями человека. Эш фыркнул и перевернулся на живот, умудрившись все таки один лист прижать "лапой" к земле. Склонил голову к плечу, словно прислушиваясь к чему-то впереди. - Лучше... давай я тебе расскажу о мировом эхе?!
Алан в мгновение оживился, перестал бесцельно пялиться на танцплощадку и с любопытством уставился на Эша. Потом моргнул, вглядываясь в него чуть расфокусированным взглядом. В него и незнакомца, чьи черты проступали сквозь черты гангрела.
- Рассказывай!
- Однажды человек, который работал над радиосигналами, словил странное сообщение, которое полностью повторяло то, что он посылал ранее, но с задержкой до 40 секунд, - гангрел мотнул головой как большая собака или волк, которому очень хотелось чихнуть, потер нос тыльной стороной "лапы" и вновь взглянул на Алана. - И быть такого по всем известным нам законам физики попросту не могло. Сигнал, посланный в атмосферу, вернулся, словно эхо в горах. Только эхо затихает, а сигнал и не думал терять мощность. Словно кто-то общался с человеком, посылая ему его же сигнал обратно, так как не знал ни языка, ни слов. И я бы не поверил в эту сказку, если бы сам, лично, не поймал это Мировое Эхо.
Эш с самым что ни есть шкодливым выражением "морды" достал из кармана кителя рацию.
Глаза Алана расширились, и он в два глотка допив оставшееся в бокале вино, присел на корточки перед Эшем, глядя с разгорающимся любопытством во взгляде то на самого гангрела, то на рацию в его руках.
- Это могут быть… ну… о! Прорыв в Завесе. Сигнал уходит в другие миры. А оттуда его присылают обратно. Или зеркала… какие-нибудь. Где-то. Или сам воздух это такое зеркало, - он говорил быстро, но не слишком внятно.
- Ионосфера. Плотные слои, которые могут отражать сигналы, - гангрел подобрался и попытался изобразить подергивание ушей у собак. - Но тогда бы сила сигнала затухала. А он иногда возвращается совершенно такой же, каким был послан.
Щелкнула кнопка включения рации и раздалось тихое, знакомое Алану шипение пустого эфира.
- Хочешь попробовать?
- Я, э-ээ… не уверен, что стоит посылать в эфир всякие глупости, которые я, ну… сейчас могу наговорить, - качнул головой Алана, не отводя поблескивающих глаз от рации.
- Думаю что там, если нас кто-нибудь слышит, то не понимает ровным счетом ничего.
Эш задумчиво склонил голову к плечу и щелкнул тангентой.
- Blue skies Smiling at me
Он улыбнулся и отжал тангенту, ловя через два десятка секунд собственный не ослабевший голос, повторяющий слово в слово то, что он пропел.
Blue skies Smiling at me
- Nothing but blue skies Do I see
И сквозь время и шипение собственный голос повторил эти же слова, искаженный лишь воспроизведением рации.
Алан потрясенно молчал. Ему казалось, что скажи он сейчас какое-нибудь банальнейшее и приземлённое «охренеть», и рация в следующий раз промолчит, и пропадёт эхо.
Объяснения Эша про ионосферу показались ему лишь прикрытием для чего-то, что таилось под стройными научными теориями. Что-то куда более глубокое и иное.
Он забрал у гангрела рацию и несколько секунд молчал, прикусив губу, с силой удерживая на языке то, что на самом деле хотелось сказать небу. Потом фыркнул:
- Если вам, ну, скучно… там - наверху, то заходите в гости. Сегодня Майская Ночь.
Эфир вернул ему его собственный голос, и Алан восторженно вскинул глаза на Эша.
Гангрел улыбнулся и жестом предложил продолжить. Голос возвращался, словно странный привет из прошлого в будущее, нагонял огибая земную твердь, отражаясь от небес или Луны.
- А еще поговаривают что в технике иногда заводятся гремлины, - тело легко качнулось в сторону, снова ложась на спину. - Которые портят что-то внутри приборов и те перестают работать. И что ни делай - не починишь. И... хочешь совет от инженера?
Взгляд темно-карих глаз был все еще заговорщицким.
Алан всё-таки сел на траву, чуть резковатым и смущённым жестом отдёрнув подол платья. Потом, запрокинув голову к небу, проговорил в рацию, медленно и чуть заплетающимся языком:
- Если надежда погаснет и начнется непониманье, то какой же факел на свете осветит земные блужданья?
Он дождался, пока эфир - или духи? или само небо? - вернёт слова, а потом глянул на Эша.
- У Ласара точно н-нет гремлинов. Что за совет?
- О солнце, солнце надежд! Воды прозрачность и ясность! Сердца детей! Новолунье! Души камней безгласных! Сегодня чувствую в сердце неясную дрожь созвездий...
Рука взметнулась вверх, словно целясь в ночное небо сквозь пелену листьев и сплетенье ветвей.
- Совет от инженера магу... Даже если тебе кажется это глупым - говори с техникой. С ней можно договориться, пусть она и неодушевленное творенье рук человеческих. Даже если ты не смыслишь в технике. Может и дурацкий совет, но, надеюсь, однажды он тебе пригодится.
Алан округлил глаза.
- Это не глупо. Наш мир, - он махнул рукой, обводя ладонью склоняющиеся к ним ветви дубов, мерцающий сквозь ветви небосвод, залитую серебром поляну, отблески затихающей бури вдалеке, - наполнен духами. Они есть в-везде, и ну, в технике тоже. Почему нет? Я разговариваю с Ласаром. Он меня слышит. Почему другое - не может. Это не глупо. Есть, конечно, эмм, всякие ублюдки. Ну, духи. Которые редкостные мудаки. Как вон твои гремлины. А есть те, кто тебя будет слушать.
Он замолчал, потом стянул очки, уронив их на колени, и потёр ладонями лицо.
- Извини. Что-то я, ну… это всё вино.
- За что извиняться? - Эш удивленно посмотрел на мага. - Вокруг столько непознанного, к чему хочется прикоснуться, узнать, понять в конце концов. И это прекрасно!
Ему ответили слегка озадаченным взглядом. Алан не был уверен - то ли это алкоголь примешивает к чужим словам какие-то странные интонации, то ли они действительно были в голове гангрела. Он с пару десяток секунд смотрел на Эша, медленно моргая, а потом порывисто повернулся, уставившись куда-то в сторону.
- Эээ, ну… да. П-прекрасно. Ага.
Багровые огни тонули в Бездне...
- Сколько всего можно исследовать и открыть, - голос стал задумчивым и Эш пожал плечами все так же лежа в серебристой траве. - Главное не опускать руки.
Странное изменение в поведении Алана не ускользнуло от внимания гангрела. Тот внимательно уставился на мага, чуть повернув голову.
- Никогда не теряй восхищенного взгляда на мир, Алан. Особенно в эту ночь. Она, похоже, и вправду особенная.
Сейчас и сам Эш не смог бы сказать чего было больше в этом пожелании и в нем самом - любопытного лугового волка или пропыленного вояки, повидавшего, возможно, многое.
Колкая, холодная темнота вокруг, и только вдалеке - багровое пламя, что зовёт к себе. Иди же. Иди
Алан прерывисто выдохнул. Сквозь шум в ушах он с трудом слышал, что говорит ему Эш, но чуть склонился к нему, кончиками пальцев поправляя упавшие на глаза гангрелу волосы. Потом смазанным движением поднялся на ноги, чуть запнувшись на каблуках.
- Ты хороший человек, Эш Уильямс. Всегда б-был им и будешь, - Алан кривовато надел очки на нос и шагнул в тени между деревьями, туда, где были только тьма и огни.

@темы: Алан, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Майская Ночь

---

Ночь, в которой между Эшем и Регентом проходит разговор, который предопределяет будущую жизнь одного гангрела

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Эш улыбался, гладя на молодоженов и думал о... многом. Эта ночь была не такой уж простой, судя по всему. Смена... всего.
Грохот, донесшийся издалека, заставил вздрогнуть, пробуждая свои-чужие инстинкты. Гангрел мотнул головой и принял для себя решение, над которым стоило подумать куда как раньше. Найдя среди присутствующих Регента он уверено направился к ней.
- Хорошей ночи, Леди Корриво, - Эш поклонился в знак приветствия. - Надеюсь компания настырного гангрела доставит вам несколько приятных минут.
Жрица повернулась и, вихрем взметнув юбками (а ноги у леди Регента были вполне себе стройными), уселась на спинку скамьи, поставив на нее ногу и положив на бедро увенчанную черепом трость.
- Я слушаю.
- Надеюсь господин ди Фламма говорил вам о проекте, который я предложил, - Эш с восхищением проследил взглядом за движениями Сабин. - У меня есть предложения помимо него о том, как обеспечить спокойствие всему предприятию.
- Он говорил, что ты проныл ему все уши за вашего биолога и предложил себя в анальное и умственное рабство за это.
Выражение на лице Эша было слишком уж непередаваемым, чтобы описать его лаконичными словами.
- В умственное точно предлагал. Собственно о нем и речь. Не смотря на вполне понятный скепсис господина ди Фламма мне кажется, что стоит увести такие разработки в более спокойный места. Так будет проще сосредоточиться целиком и полностью на работе.
Не смотря на сложную гримасу глаза гангрела горели твердой решимостью как в необходимости убрать такого рода разработки подальше в глушь, так и в том, что он будет идти до конца, чтобы обезопасить этот проект, дать ему возможность развиться во что-то большее, чем набросанные впопыхах на бумажке строчки тезисов.
- Инфраструктуру туда подводить придется отдельною Связь налаживать. Продумывать защиту. Есть капеллы вне городов, но они весьма специфичны.
- Я плохо разбираюсь в специфичности капелл вне городов, леди Корриво, но в связи и защите - вполне. Предлагая найти более спокойные места я осознаю, что работа по наработке связей, связи с вами и безопасности ляжет на мои плечи, - Эш внимательно смотрел куда-то вперед и в то же время вникуда. - И что для этого будет необходим младший персонал - тоже.
- Чего ты хочешь от меня? Учти, большая часть этого континента принадлежит Шабашу и волкодлакам.
- Разрешения, рекомендаций и,.. - он все так же задумчиво смотрел внутрь себя, словно сверяясь с какими-то мыслями. - Место, достаточно северное для большей длинны ночи и предпочтительно на возвышенности для установления связи. Достаточно удаленное от крупных городов, но при этом не запущенная деревня, чтобы там были сородичи с которыми можно взаимодействовать и налаживать связи. Минимальная инфраструктура. Потенциально такое место может в итоге стать неплохой базой... для разных разработок.
- Крупное предприятие. Распиши подробнее. В потенциале Бальтазар может получить разрешение и направление на строительство Капеллы. В этом случае твои пожелания могут быть учтены.
- Меньшая длинна светового дня обеспечит удлиненный рабочий, хмм... ночь. Возвышенность обеспечит развитие и упрощение дальней связи - не будет помех для передачи и можно будет вести параллельно еще один проект, который может обеспечить удобную систему оповещения. Удаленность и ориентированность на мелкие поселения уберет любопытных от места работы, так как это можно списать под тех же ученых-медиков или биологов, да даже под обычную исследовательскую экспедицию. В крайнем случае - под военную базу. Минимальная инфраструктура позволит получать необходимые инструменты и доступ к электроэнергии, - Эш задумчиво присел на скамейку так, чтобы Регенту не пришлось оборачиваться или напрягаться. Гангрел задумчиво уперся локтями в колени и положил подбородок на кулаки. - Сам проект поначалу не вызовет никаких ненужных волнений, но инфраструктура и удаленность позволит набирать подопытных и не вызвать при этом лишних и ненужных вопросов. А так же обеспечит минимумом не-живых подопытных, которые будут заинтересованы в работе проекта. Провода, приборы, аппаратуру для снятия показаний можно взять с собой или добыть там. Инженерия в сплаве с медициной и биологией - наука, потенциал которой может превзойти все иные.
- И зачем это все? Что это даст?
Взгляд, все такой же, казалось бы, рассеянный, скользнул по окружающим их... людям? сородичам?... вычленяя застывшие силуэты и слишком уж медленно плывущих мимо в танце или просто прогуливаясь.
- Обострение любопытства у окружающих нас ушей в первую очередь, - взгляд стал тяжелым и неприятным, но на Регента Эш не смотрел, предпочитая награждать им особо любопытных. - Я могу предоставить это с тезисами, которые обещал господину ди Фламма.
- Предоставь. В письменном виде. Пока что ты излагаешь смесь неконкретных размышлений с очевидностями.
- Будет исполнено, леди Корриво, - Эш четко и по военному склонил голову. - Будут предоставлены к середине следующей ночи.
- Хорошо. А сейчас отдыхай. Нам еще предстоит работать над восстановлением города, можешь обдумать эти вопросы заодно.
- К исполнению принято, леди Корриво, - Эш улыбнулся, встал и четко выверенным жестом отдал Регенту честь. А потом элегантно протянул руку во вполне универсальном жесте. - Позвольте пригласить вас на танец, леди Корриво?
- Не сейчас, - она кивнула на площадку. - Как видишь, там... выяснение отношений.
Движение, как бы он ни старался сдержать реакцию, было смазанным. С совершенно диким удивлением обнаружив на площадке танго на троих в исполнении Леона и двух незнакомых ему мужчин, гангрел сдержанно кивнул.
- Действительно, не время, - Эш задумчиво поправил падающие на лицо пряди, пытаясь припомнить хоть кого-то из этих незнакомцев. - Еще раз хорошей ночи, и позвольте поблагодарить вас за потраченное на меня время.
Гангрел легко поклонился и мягко отступил от скамейки, скрываясь в тенях.

@темы: Сабин, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Майская Ночь

---

Ночь, в которой служитель Господа и служитель Детей Бездны говорят о душе и Звере, и оба остаются не слишком довольны разговором

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Антимо наблюдал за юным господином Дамиано, кружившемся в танце, и за старшим господином Дамиано с почтительного расстояния. Ночь дышала грозой и ветром, Греза маревом колыхалась над землей, неподвластная ее естеству, непостоянная, преходящая - и вряд ли оделила бы своими милостями двоих господ, неподвластных головокружительному упоению майского празднества, а поэтому искушать ее не стоило. Сделав Иштвану жест следовать за ним, Антимо шагнул под склонившиеся почти до земли ветви плакучей ивы. Отсюда они могли видеть всех, а сами не бросались в глаза никому, разве что кто-нибудь специально попытался бы их разыскать - но вряд ли кто бы то ни было из присутствующих хватился бы их до самого рассвета, если вообще хватился.
- Вы не будете против скоротать время за приятной беседой, Иштван? - поинтересовался дворецкий. - И вы, и я присутствуем на сегодняшнем торжестве отнюдь не в качестве гостей, а значит, можем не утруждать себя показной радостью и натужным весельем в угоду собравшимся. Если меня не обманывает чутье, вы, как и я, отнюдь не в восторге от этого праздника или всех тех, кто на него явился.
Салюбри садиться не стал, наблюдая даже не за Леоном (что он там не видел или не увидит еще?), а за окружением.
- Это сложный вопрос. И я хотел бы заранее просить уточнений, зачем он мне задан.
- Затем, что до рассвета еще далеко. Когда развлекаешься, время летит незаметно - но сегодня ни вы, ни я не поддались соблазну окунуться в этот водоворот страстей и потакания собственному тщеславию, и поэтому я опасаюсь заскучать. За разговором оставшиеся до утра часы пройдут немного быстрее.
- Заскучать? - Иштван недовольно повел головой, а потом и плечами. - Для того, чтобы не скучать, есть работа. А не то, что вы только что называли поддаться соблазну и потакать тщеславию осуждения и банальных сплетен.
- Моя работа на сегодня уже сделана. В какой-то момент даже полководец понимает, что все возможные приготовления сделаны, все приказы отданы, отступать поздно и успех баталии уже зависит не от него, а от тех, кого он отправил за смертью или победой. Ему остается только наблюдать, как это делаю я сейчас. Или вы действительно опасаетесь нападения... Со стороны? - Антимо с интересом наклонил голову. - Нападения здесь и сейчас, когда под удобным предлогом под южными звездами в одном месте собрались сильные мира сего, не говоря уже о сильнейших?
- Я могу опасаться или не опасаться. Это не имеет значения, - Салюбри холодно улыбнулся. - Я знаю, как можно устроить здесь смертоубийство и даже поименно тех, кто способен отдать нужный приказ. Именно здесь и именно сейчас. Например, это можете сделать вы.
- Вне всякого сомнения. - дворецкий скромно наклонил голову, отдавая должное проницательности собеседника. - Это мог бы сделать любой их собравшихся здесь - я, или вы, или сам юный господин Дамиано - и все же вместо кровопролития мы любуемся праздником и мирно беседуем, делая вид, что все в полном порядке. Полагаю, что некоторые из тех, на кого я смотрю сейчас, действительно в это верят - но не вы. Для многих из собравшихся здесь притворство настолько вошло в душу, что стало второй натурой и вот-вот заменит собой первую, но не для вас, Иштван. Вы удивительно искренни. Полагаю, вы откажетесь удовлетворить мое любопытство и рассказать о той стезе, которая сделала вас тем, кто вы есть сейчас? Или хотя бы о первых ее шагах?
- За что кукушка хвалит петуха... - третий глаз, освобожденный от ткани, пару раз моргнул. - Еще раз. Зачем вам знать что-то обо мне и моей судьбе?
- Я любопытен. Кроме того, и вы, и я поступили в услужение юному господину Дамиано не так давно - в какой-то мере это сближает. Не сомневаюсь, что у нас обоих впереди множество удивительных откровений. - Антимо пожал плечами. - Но вернемся к коему вопросу. Я любопытен и готов предоставить вам ответную любезность, обменяв искренность на искренность, один мой вопрос в обмен на ваш, и так до тех пор, пока собеседник не пожелает замолчать. Впрочем, если мне не удалось пробудить искру вашего интереса, я готов замолчать и оставить вас в покое уже сейчас. Silentium est aurum.
- Я бы предпочел, чтобы вопросы услужения не относились к нашим с Дамиано отношениям, - проворчал Салюбри. - Да, это известная игра, но мне она неинтересна. Подозреваю, что действительно важные вопросы будут встречены искренними, но уклончивыми ответами, а остальное относится только к перекидыванию картами, как в балагане.
- Уклончивые ответы лишают игру смысла. - Антимо пожал плечами. - А вы не тот человек, с которым мне было бы интересно состязаться в гибкости ума - не сочтите мои слова за оскорбление. Это умение изначально присуще льстецам и поэтам, не воинам - и уж тем более не воинам Господа. Поэтому я и задал вам свой вопрос. Такая возможность выпадает не слишком часто.
- Похоже, вы мало знаете о воинах Господа, - Иштван продолжал осматривать окружающее пространство, изредка останавливаясь взглядом на танцующих. - Всегда есть шанс прикрыться листком из Священного Писания, там найдется ответ на любой случай.
- Именно так! И не хочу упускать возможности узнать больше. Я не встречал таких людей, как вы - но много ли найдется тех, кто способен сказать обратное? Я знаю, что движет мной, у меня было достаточно времени, чтобы это осознать. Я знаю, что движет ими - Неопределенный жест в воздухе пренебрежительно обрисовал блистательное собрание - но ничего не знаю о том, что движет вас. Не отказывайте мне в простой просьбе, и я буду искренне вам благодарен.
- За-чем? - жестко переспросил Салюбри, резко повернув голову и скользнув по такому сдобному и милому дворецкому алеющим взглядом третьего глаза.
- Затем, что с кем еще из всего этого блистательного собрания я могу поговорить о Боге? - Антимо прищурился в ответ.
- А причем тут тогда я?! - недоумение было совершенно искренним. - Я не...
- Потому что одного взгляда на вас достаточно, чтобы увидеть, что вами движет вера - но я не могу сказать, вера во что, и этот вопрос не дает мне покоя. Вера в провидение? В собственные силы? В то, что воздастся каждому по делам его? Я хочу это понять - хотя бы для того, чтобы убедиться, что я ошибся и идти дальше.
- Вера в то, что Иисус был не единственным достойным человеком в этом мире, - наконец проговорил Иштван. - Он был наполовину богом, но это значит лишь, что в людях не хватает бога, чтобы стать... похожими.
Антимо наклонил голову. - Это хорошие слова. Тот, кто стремится к Богу, достоин уважения, а тот, кто ощущает его в себе - достоин уважения вдвойне. - по лицу дворецкого пробежала странная болезненная гримаса. - Я разделяю вашу веру в то, что люди способны на это - но мы-то с вами не люди! Каждый человек, праведник или грешник, судим будет по делам своим, ибо душа его бессмертна - но мы не грешники, и души у нас нет! Века, столетия нашего существования лишь попытка отсрочить неизбежное. Я верю в Господа и всех его ангелов, верю в воскресение Господне и жизнь вечную - для людей, наделенных бессмертной душой, но не для нас! - Антимо задохнулся, помолчал и уже спокойнее продолжил. - Я хочу знать, как вам удается хранить в своем сердце веру, несмотря на это, Иштван. Я действительно хочу это знать.
- Я считаю, что душа у нас есть, - он пожал плечами. - Когда я прекратил смертное существование, я не ощутил потери чего-то. Да, Зверь... но это та сторона, которая привнесена извне, она новая, а не замена чему-то старому.
- Извне... Антимо провел по лбу рукой в белой перчатке. - Извне - откуда? Нет, это было бы слишком легко. Я видел, как люди творят страшные преступления, а потом утверждают, что их попутал дьявол - но ни от кого из них не пахло серой, и никого из них не жгло прикосновение распятия и не заставляла корчиться святая вода. Это слишком удобное, слишком простое оправдание, которым легко скрывать свои низменные порывы и порочную слабость. Зверь - это перерождение и окончательная гибель души.
- Извне потому, что у людей его нет. Я обдумывал, что это низменные порывы. Нет, все же не то. Зверь есть даже у самого нравственного и чистого каинита, но его нет у самого отпетого преступника, если он не психопат. У меня была возможность наблюдать за тем, как перерождаются люди, которых сбросили в яму. И за тем, как из омерзительного чудовища проглядывает вновь чистота. Шабаш... показателен.
- Конечно же, у людей его нет. Перерождение - это очень меткое и удачно подобранное слово. Есть ли Зверь у отпетого преступника? Конечно же, нет, как нет крыльев у гусеницы. Она получает их только после того, как превращается в бабочку, и да, я отдаю себе отчет в том, насколько смешно и нелепо это сравнение - но это все равно то же самое существо. Что же до чистоты... Стремления Зверя, особенно поначалу, сродни порывам человеческой души. И если при жизни человек хотя бы раз думал о праведности, Зверь изредка будет стремиться к ней же, хотя бы на первых порах, чтобы каинит мог потешить себя мыслью о том, что он не такой, как другие... - Антимо покачал головой. - Пустое тщеславие. Сродни тому, которое окружает нас здесь и сейчас.
- Так причем тут наличие души? Ты полагаешь, что она преображается в Зверя?
- Разве это не очевидно? Что есть у человека и чего нет у потомков Каина? Душа. Что есть потомков Каина и чего нет у людей? Зверь. И легче верблюду пройти через игольное ушко, чем Зверю войти в царствие небесное. Когда я это понял, а это случилось не сразу, вопрос о том, для чего я продолжаю не-жить, встал передо мной, и он был страшен. - Антимо замолчал. - Вот поэтому я и разговариваю с вами, Иштван. Мне не понравился ответ на этот вопрос, который я получил. Я хочу знать, как на него ответили вы.
- Не очевидно. Совершенно. Почему у потомков Каина нет души? Это такой же вопрос, когда она появляется у ребенка, - Салюбри резко повернулся к собеседнику. - Да, Антимо. Именно так. Поэтому ваш ответ неверен. Он приводит к отчаянию, отчаяние приводит к унынию, что есть смертный грех. Поэтому, пока сам Господь не сказал мне, что души у меня нет, я буду считать, что есть. И действовать согласно этому.
Антимо улыбнулся краешком рта. - Мне остается надеяться, что этого не произойдет. Благодарю вас, я получил ответ на мой вопрос и вынужден признать, что пристыжен. Мне было очень приятно поговорить с вами, и я могу только уповать, что этот разговор не будет последним. - Любезно кивнув Иштвану, он достал и снова надел свою потешную маску с длинным носом. В темных провалах прорезей для глаз больше нельзя было прочесть решительно ничего.
Иштван кивнул и отвернулся. Похоже, его этот разговор... не порадовал.

@темы: Иштван, 1927 год, Антимо, Майская Ночь

---

Ночь, в которой под серебристым светом луны танцуют Человек-Лис с четырьмя хвостами, Сын Бездны с лентами на руках и соединяющий их Леон, и это танец решает судьбу города

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Гром приближался, и вместе с ним все отчетливее виднелась узкая лента торнадо. Колдун поднялся, поднимая с собой и жену. Улыбнулся.
- Что можно было, все уже сделано, - прошелестел его негромкий голос, слышимый всеми. - Дракон уже пришел.
У изящной витой фигуры не было видно крыльев, но она летела стремительно, пританцовывая над вздыбившейся водой залива. А в центре города поднимал голову другой, усатый и многоглазый, с отливающей сталью чешуей.
Они схлестнулись с грохотом, заставившим сломаться, как детские игрушки, несколько зданий. Узкая воронка торнадо вошла в устье реки, вбирая в себя его воду, протанцевала с безумным и счастливым смехом, заставляя воду следовать за ней.
И ушла, ушла куда-то вдаль, чтобы излиться там теплым желтоватым дождем, перемешанным с илом и камнями Нового Орлеана.
Воронка торнадо была единственным, что оторвало Леона от амулета. Все теми же расширившимися от восторга глазами, но гораздо более хищными, он смотрел, как танцует буря, вспарывая гладь воды. Антимо и Иштван что-то говорили то ли друг другу, то ли ему, но он, кажется, не слышал.
Иштван внимательно всматривался сначала в фигуры драконов, а потом куда-то в глубины города.
- Промахнулась, что ли? - отчетливо пробормотал он. - А, нет... но отвлеклась.
- Хм? - Леон все-таки обернулся к Иштвану. - В смысле?
- Она собиралась разрушить намного больше.
- И что ее отвлекло? - Леон снова обернулся к торнадо, жадно вглядываясь ему внутрь.
- Воистину, люди в Старом свете не ошибаются, когда говорят, что в Новом все принято делать с необыкновенным размахом. - голос Антимо был сух, сдержан и в то же время вкрадчив.
- Понятия не имею. И, похоже, всадников не будет. Директива сменилась очень резко, занятно. Наверное, из-за демона, - Салюбри еще раз огляделся. - Очень. Быстро.
- Если здесь так играют свадьбы, то я с нетерпением жду возможности своими глазами увидеть, на что же похожи по... Прошу прощения, мне не послышалось? Какого еще демона?
- Это не ко мне, это к нему, - трехглазый махнул рукой в сторону Леона.
- Герцога Ада и Хозяина Бездны, - Леон с заметным неудовольствием повернулся к Антимо. - Ему приглянулся это город, уж не знаю, чем. Всадники, Иштван? Подробнее?
- Стаи, ориентированные на быстрый захват и диверсии, должны были сопровождать Дым и помогать ей. Но почему-то не пошли. Я приказа об отводе не получал.
Леон быстро и почти машинально огляделся вокруг, отмечая, кто подслушивает.
Никого. По крайней мере, кое-кто, кто бродил в округе, был явно занят своими делами.
Усилием воли Леон закрыл рот, прекратив вопросы, и принялся обдумывать сказанное. Хотя процессу изрядно мешали звуки праздника, и особенно танцевальная музыка.
Багровые огни светились за его спиной.
Леон передернул плечами - жест, который благодаря платью и больной руке, уже почти стал привычным, - и не обернулся.
На другом конце аллеи появился серебрящийся в лунном свете четырехвостый человек-лис, кому-то вдали махнувший рукой.
Леон требовательно щелкнул пальцами, подзывая к себе обоих сопровождающих, и направился курсом на сближение. Надо было как минимум выяснить, достаточно ли высшее общество эпатировано карнавалом.
Высшее общество в лице отдельно взятого Лиса, судя по всему, чувствовало себя отменно. По крайней мере, его озабоченность происходящим бедламом передалась подручным, а вот он пока решил отложить некоторые проблемы на завтра. Или на послезавтра. И твердым шагом направлялся к танцполу. Впрочем, дойдя, он плавно обернулся к Леону.
- Ваше Высочество, - Леон, разумеется, не стал приседать в реверансе, только наклонил голову. - Я рад, что вы не пренебрегли моим приглашением. И надеюсь, вы получаете удовольствие от вечера.
- Разумеется, - он провел взглядом по линии бедра и талии Ласомбры. - Жаль только, что его радость омрачена ранениями хозяина вечера.
- У этого вечера, Ваше Высочество, только хозяйки, - Леон мягко поставил ногу подальше, открывая разрез. И сделал едва заметную паузу, прежде, чем назвать их. - Леди Ингебьорг и леди Бишоп... точнее, уже леди Шульц.
- В таком случае, как я понимаю, мне следует пройти и выказать почтение именно им, вам же оставив ваших сопровождающих, не так ли?
Леон поднял брови.
- Я взял на себя бремя помощи с организацией, так что от бремени принимать ваши комплименты тоже не откажусь. Мои сопровождающие... могут подождать, разумеется.
- Тогда позвольте пригласить вас на истинно мужской танец, - он протянул руку ладонью вверх.
Леон улыбнулся, чуть приоткрыв клыки. Затем представил выражение лица Иштвана сзади, и улыбка стала немного шире. Он подал Лису руку с легким кивком.
Мелансон двигался легко, не позволяя Ласомбре сохранять равновесие самостоятельно, только опираясь на партнера.
- А теперь скажи мне, - клыки мягким уколом коснулись уха Леона. - Что ты за интриги творишь с Шабашем?
Леон не сопротивлялся, позволяя себя вести... пока что.
- Интриги? Вы об Иштване?
Лис не ответил, обхватывая талию Леона руками и ведя ладони вверх, заставив Ласомбру поднять руки... и резким движением оттолкнул его от себя, швыряя в объятия совершенно другого человека.
Вампира.
С полуседыми волнистыми волосами и разорванными лентами на запястьях.
- Ну здравствуй, сын, - он улыбнулся не менее клыкасто.
Леон лишь на долю секунды замер, подавляя желание отшатнуться, и едва не срывая ритм. Но все же сделал должное количество шагов, мягко завершая поворот с новым партнером.
- Ты... здесь.
Спина под руками Альченцо явственно напряглась.
- Я здесь, - Альченцо заставил потомка откинуться назад, проведя ладонью буквально в волосе над его грудью и горлом, и резко выпрямив. - Ты рад?
- Зависит от того... зачем ты пришел. - инстинктивно прикрывая больную руку, Леон сделал пару шагов назад, вполоборота.
- Поговорить, - его отпустили, буквально загоняя спиной вперед куда-то... и, скрестив взгляды с Лисом, Альченцо резко развернулся спиной, отходя.
Прожигая взглядом дырку в спине отца, Леон снова вернулся в ритм шагов Принца.
- Это... переговоры, - он позволил себе улыбку. - На высшем уровне.
Разрезы - это удобно. Всегда можно закинуть ногу партнерши себе на бедро, оттаскивая подальше, не так ли?
- И кем в них мнишь себя ты?
- Посредником, - Леон повернулся, глядя Принцу прямо в глаза в точном соответствии с танцевальным этикетом. - Раз все так удачно.. складывается.
Он чуть прогнулся назад, все еще держась за плечо Принца самостоятельно, хоть и одной рукой.
- Тогда можешь передать, что я согласен на переговоры, - Лис огладил смуглое бедро и закружился, постепенно приближаясь к третьему участнику. Пока Леон не оказался вдруг в объятиях сира.
- Говори, - Леон закусил губу, с четким стуком каблуков ставя обе ноги на паркет и прижимаясь чуть ближе.
- Я хочу, - Ласомбра сделал небольшую паузу, обходя потомка и не выпуская его руки. - Чтобы он провел молебны по схеме. И допустил ритуал призыва ангела. Иди.
- За... чем? - Леон сделал несколько шагов, чувствуя легкое раздражение. Он никак не мог не то что поймать взгляд Сира, но хотя бы достаточно долго подержать равновесие, чтобы хоть что-то повести самому.
- Зачем нужен ангел в деле изгнания демона? - Ласомбра подсек ногой колено потомка, заставляя переступить. - Чтобы изгнать демона!
Альченцо отступил, отпуская потомка.
Леон возмущенно развернулся, хлестнув гривой по воздуху, каким-то чудом оставаясь в ритмическом рисунке танго. И оскалился.
Ответный оскал Лиса, принявшего уже почти упавшего на пол Леона, был почти вежливым. Ровно на грани.
Один растерянный взгляд в лицо Принцу, и Леон почему-то вцепился ему в плечо, вместо того, чтобы опереться о доски пола.
- Он хочет вызвать ангела. И помощь в молебне. Я... рекомендую рассмотреть предложение.
Его все же подняли, мягко огладив спину обеими руками.
- Это... возможно. Но каковы будут разрушения?
- Меньше, чем в случае прорыва, - на сей раз он положил ногу на бедро Лису сам. Скользнул вниз, сминая атлас и задирая его почти до пределов приличий.
- Тогда пусть пришлет, - еще одно нежное и крепкое поглаживание по лопаткам. - План. А сам сделает вид, что его тут нет. Хотя бы.
Леон поддался на поглаживание, почти что повисая в руках Принца.
- Почему такие условия? Почему не потребовать... убрать Шабаш от города?
- Сам уйдет, - Ллионель не выдержал все-таки легонько куснул открытое платьем плечо. - Когда получит еще раз. Это полезно и долговременно.
- Как... угодно, - Леон чуть вздрогнул от укуса и поставил ноги на пол, готовясь к смене партнера.
Передавали его почти бережно, пройдясь напоследок ладонями по верхней части бедер.
Леон прикрыл глаза напоследок, улыбаясь почти умиротворенно. И тут же сменил выражение, почувствовав хватку отца. Глядя на него с вызовом и снова оскалившись.
Его руки тоже лежали на спине Леона, но пальцы жестко сдавили самые края области, искаженной Бездной. Альченцо перехватил правую руку Дамиано, положив ее к себе на шею и поставив потомка носками туфель на носки своих ботинок.
Леон беззвучно зашипел от боли, но удержал руку.
- Он согласен. Если ты... будешь в тени. Не демонстрируя... присутствия.
На то, чтобы вести танец, у него уже не было сил. Послушные шаги и повороты, не касаясь пола.
- И согласуешь... план, - несмотря на боль, Леон все-таки улыбнулся.
- Умница, - Ласомбра кивнул и медленным поворотом усадил потомка на пол, сам же растворяясь в темноте за пределами освещенного фонарями круга.
Леон поймал взгляд Лиса и едва заметно кивнул, обозначая успешный исход переговоров. Чуть вытянул ногу, равнодушно глядя на драпировку разрезов.
Принц подошел и поднял Ласомбру на руки, вынося на какую-то скамью.
- Ты сегодня умирающий лебедь или притворяешься?
- Вы мне сердце разбиваете, подозревая в притворстве. Некоторым образом и то, и другое. Мне больно, но любую боль можно терпеть, а мне бывало намного хуже.
Мелансон нахмурился, разглаживая большими пальцами черные брови Леона.
Леон очень внимательно смотрел, как метут землю четыре лисьих хвоста на заднем плане.
Несколько нервно мели. Быстро. И распушились сверх меры.
- Я думаю, мое сопровождение не даст мне бесславно умереть, - Леон немного отсутствующе улыбнулся.
- Хммм... - Лис выпрямился. - Ну как хочешь.
Он развернулся и ушел, все так же нервно и быстро подрагивая распушившимися хвостами.

@темы: Серебряный Лис, Иштван, Альченцо, 1927 год, Антимо, Майская Ночь, Леон

---

Ночь, в которой ночь расколота громом и свадьбой двух драконов, а наглые смертные и одна ши пьют за счастье молодых

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Гром приближался, и вместе с ним все отчетливее виднелась узкая лента торнадо. Колдун поднялся, поднимая с собой и жену. Улыбнулся.
- Что можно было, все уже сделано, - прошелестел его негромкий голос, слышимый всеми. - Дракон уже пришел.
У изящной витой фигуры не было видно крыльев, но она летела стремительно, пританцовывая над вздыбившейся водой залива. А в центре города поднимал голову другой, усатый и многоглазый, с отливающей сталью чешуей.
Они схлестнулись с грохотом, заставившим сломаться, как детские игрушки, несколько зданий. Узкая воронка торнадо вошла в устье реки, вбирая в себя его воду, протанцевала с безумным и счастливым смехом, заставляя воду следовать за ней.
И ушла, ушла куда-то вдаль, чтобы излиться там теплым желтоватым дождем, перемешанным с илом и камнями Нового Орлеана.Взметнувшаяся над городом драконья буря, яростная и весёлая, принесла с собой запах воды, порывы ветра, грохот - и ушла, оставив в своих следах чью-то кровь, боль и смерть.
Алан замер, глядя, не моргая, на сплетение двух неудержимых сил - родом не из этого мира, и от этого ощущения по обнажённым рукам и спине бежали холодные колкие мурашки. Вокруг всё дрожало, и на языке был вкус бури - вода и холодный воздух.
Когда смерч ушёл и воцарилась тишина, побелевшими пальцами вцепился в стакан, а потом залпом опрокинул в себя содержимое, тут же задохнувшись от обжёгшего горло и желудок огненного вкуса. Он отчаянно закашлялся, заморгал - на глаза навернулись слёзы, а потом просипел:
- Это… всё?
- Надеюсь... разрушения еще подсчитывать, но мы явно отделались куда легче, чем могли бы, - колдун отсалютовал усмехающейся Сабин и сел.
Айрис хотела что-то сказать... но шум застал ее врасплох, и балорка повернулась к драконам. Глаза ее изумленно распахнулись, и Айрис застыла, пораженная величием зрелища - здесь? В Осени? Это казалось почти невероятным, смертельно опасным и одновременно - прекрасным. Наверно, некогда так сшибались и любили друг друга фоморы и Дану - невзирая на мелочь, мешавшуюся под ногами, походя разрывая реальность.
- Это только начало.
По столу с независимым видом прошествовала крупная ящерица, несущая в зубах слегка дымящегося котенка. Подумала немного и уложила животное в неиспользуемую туфельку невесты.
Алан перевёл взгляд с Пилигрима на Айрис, беззвучно фыркнув с их так разительно отличающихся ответов, а потом чуть неровным движением забрал котёнка к себе на рук, мягко поглаживая чёрную взъерошенную шёрстку.
Ощущение ушедшей бури, холодное, колкое, не уходило, но стало слабей, смытое огненным привкусом виски.
- ВЛИЯНИЕ больше не вернётся сюда? В город.
- Оно уже давно не тут. Слишком разжирел и живет в заливе... как ты понимаешь, у него некоторые проблемы, так что скорее всего он уже сейчас убирается подальше, - рыжего котенка вынули из бокала и сунули мордочкой в блюдце с молоком.
- Выебала жаба гадюку, - очень тихо и невнятно буркнул Алан, скорее обращаясь к самому себе, чем к собеседникам. - Осталось теперь въебать жабе.
- Чем тебе жаба не нравится? Или ты про ту, которая в заливе?
- Про заливную жабу. Но я не уверен, что, ну… - Алан быстро покосился на Молли. - Что это, что стоит обсуждать в праздник.
- Демоны сюда не пройдут. Или пройдут, но так, что я это замечу. А бросать слишком большие силы... вряд ли. Закуси что ли.
Алан послушно ковырнул вилкой содержимое своей тарелки, зажёвывая привкус виски чем-то - что это было? грибы? мясо? - он так и не понял.
Он никак не мог отделаться от крутящегося в голове жуткого образа: как расходятся в стороны мутные, тёмные воды залива и из глубины, постепенно выпрямляясь, показывается Он. Огромный, слишком чудовищный и иной для этого мира, чтобы на него смотреть, покрытый тиной и полуистлевшими рыбацкими сетями.
Моргнув, Алан стащил с носа очки и с силой растёр глаза ладонью. Нужно было отвлечься от того, что подкидывало воображение.
- Как вы их назовёте? - Он кивнул на перемазанного молоком рыжего котёнка под ладонями Пилигрима, а потом осторожно посадил на стол мурчащий чёрный комочек.
Айрис протянула к черному котенку пальцы, давая себя обнюхать, и закинула голову навстречу рвущимся еще порывам ветра. А потом у них наверняка будет потомство. Если оно бывает у духов стихий. И гулять тварюшки будут по городу.
Буря бесновалась, и казалось, сама Греза жалобно трещала под ее напорами, и в раскатах грома слышался чей-то хохот
Потомство - да, будет. Безумная девочка с бритым черепом и веселый мальчик с рыжими волосами - они тоже были потомством, несущимся вдаль через города и судьбы.
- Пока еще не решили. Увидим. Истинное имя просто так не дается, тут надо еще поглядеть. Но я полагаю, что кошечку мы Аланом все же не назовем...
Алан потёр потеплевшую скулу.
- Ох. Я не проверял, ну… коты это или кошки. Как-то не подумал. Но если вдруг она, ну… начнёт творить глупости, вы знаете, как её назвать.
Он отвёл взгляд в сторону, туда, где за серебристым сиянием травы и силуэтами гостей над ней пряталась между деревьев темнота. Тяжёлая и непроглядная, как и та темнота.
- Кэндис? - невинно предположил Пилигрим, заранее вжимая голову в плечи.
Молли только рассмеялась, обняла колдуна за плечи и, чуть повернув к себе, легко поцеловала в уголок губ.
- Ей будет приятно.
Сама рыжая, увлечённая в стороне беседой с кем-то из гостей Двора, только обернулась на отзвуки своего имени и улыбнулась.
Айрис почесала черного котенка за ухом - тот бестрашно подставил мордочку и заурчал, потираясь об руку.
- Черный, говорят, самый колдовской кот...
- Символически разве что... Есть еще легенды о черных котах земель Эйри, которые почти никогда не живут с людьми, но их колдовская сила велика, - колдун потянулся к бутылкам. - Кому налить? Королева, к вам тоже относится.
- Пангур Бан, - Алан повёл плечами, наконец оторвавшись от переплетения темноты с темнотой. - Он, правда, не белый…
Он покосился на свой стакан и снова как-то неуверенно повёл плечами.
- Мне? Наверное. Не знаю. Но раз уж надо пить за, ну, счастье молодых…
- Едва ли здесь это пойдет впрок, - Айрис показала ему клыки в улыбке, - но не отказывать же молоым.
- А, это поправимо, - он отмахнулся, и одна из бутылок, с крепким, янтарным в отблесках ламп, коньяком, налилась алым цветом. В бокал, впрочем, жидкость текла так, как положено, и запах у нее был соответствующий. Алану и Молли колдун налил вина, а себе зеленоватого абсента.
- Ну, выпьем за здоровье драконов?
- Чтобы она жила счастливо, а он долго, - Айрис блеснула улыбкой того, кто только что предсказал глубоко нелюбимому соседу болезнь коровы и приняла бокал, - а вы, видимо, ждете в гости зеленую леди-Ши?
- За супружеское счастье и мир и любовь в их семье, - фыркнул, уже куда более весело, Алан.
- Ах, это... - колдун звякнул краем стакана о чужие бокалы и хмыкнул. - Видел я зеленую фею. Оно прекрасно, но почему-то мужчина.
Выпил он залпом, тряхнул головой и быстро закусил виноградом.
Айрис стукнулась стаканами и подмигнула Пилигриму, углядев в толпе знакомое лицо:
- Пойду поздороваюсь с одной знакомой. И не забудьте сказать этому рыжему колдуну, что он отличный друг. И колдун.
- Отличной тебе ночи, Айрис, - пробормотал Алан, пусть и не невнятно, но искренне. А потом уткнулся в свой бокал; вино пахло летом, солнечным светом и чем-то ещё, но чем - он уловить не мог.
Желтыми пушистыми луговыми цветами, распускающимися в северных широтах и разлетающимися потом белыми облачками.
Он зажмурился, вбирая в себя этот запах - свежий, горьковато-сладкий, жёлтый и летний.
Потом вскинул глаза на Пилигрима:
- Только не, ну… не говори то, о чём тебя попросила Айрис. Пожалуйста.
- Почему?
«Потому что я - плохой друг. И не самый лучший колдун».
Но Алан не ответил вслух на вопрос Пилигрима. Только вновь посмотрел в темноту, встряхнулся, оборачиваясь к наставнику и Молли и приподнял свой бокал.
- За вас. Чтобы всё было, ну… так, как вы заслужили.
Улыбка Молли была чуть встревоженной, но она кивнула, принимая тост.
Кристиан закатил глаза, но тост принял.
После тоста Алан замолчал, катая на языке винный вкус. Молли же, потянувшись, осторожно коснулась его запястья.
- У вас с леди Айрис всё в порядке? Я видела, как вы ругались, до того, как пришли к нам.
- Мы не ругались, мы… обсуждали кое что. Всё нормально.
Молли смотрела на него ещё с пару долгих секунд, потом вновь погладила по запястью, поправила на рыжих волосах венок, заправляя в переплетение веток омелы выбившиеся соцветия вереска и белые цветы ромашки. И отстранилась.
Алан, помедлив, налил себе ещё вина, зажевал, не глядя, что-то с тарелки, и поднялся.
- Я, ну… пойду. Посмотрю, кто тут какой.

@темы: Алан, Айрис, Молли, 1927 год, Майская Ночь, Пилигрим

---

Ночь, в которой Айрис пытается вразумить одного мага, а потом предлагает ему единственное верное решение - пойти и выпить

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Праздник начался, но ощущение вражды висело в воздухе, как дрожащее жаркое марево. Казалось, брось камешек, как в слишком соленый раствор, и все мнговенно ощетинятся острыми игрлами-кристаллами.
Айрис сидела, развалившись в развилке дерева невысоко над землей, даже сейчас умудряясь демонстрировать всей собой изрядное нахальство - сижу, в ветвях, развалившись, а вы что-то имеете против? Или просто на сиськи пялитесь? - и болтала ногой, покусывая стебелек цветка. С подола пиджака срывались эфемерные капли, обращаясь в листья-осколки, долетали до земли и таяли.
Леон ушёл, прихватив с собой Антимо и Иштвана. Алан дёрнулся было вслед за ним, но не сделал и шага, замерев и проглотив все слова. Он долго смотрел вслед Ласомбре, а потом, встряхнувшись, пошёл в другую сторону.
Он молча бродил среди гостей, пытаясь ни с кем особо не сталкиваться, но не в силах удержаться от того, чтобы не пялиться во все глаза.
Майская Ночь всё сильней стягивала свою паутину, и Алан чувствовал, как тонка, почти прозрачна Завеса сейчас, и как всё ярче становится ощущение чего-то восхитительно-пугающего. Неизведанного.
Проходя мимо дерева, на котором ало-золотой хищной птицей устроилась Айрис, он молча махнул рукой.
- Ты идешь не в ту сторону, - заметила Ши, свесившись с ветки - пиджак едва не распахнулся, удерживаемый только поясом, - Леон пошел воон к той аллее.
Алан замер. Потом медленно обернулся к Айрис и как-то беспокойно глянул на неё из-под венка, старательно уводя глаза к лицу, а не к распахнутому пиджаку.
- С чего ты взяла, что мне... нужно вслед за ним? У него свои дела сегодня.
- Ты готов бежать за ним через Зиму, ад и Геену - значит, нужно.
Алан не шевелился, но было видно, как напряглось под тонкой тканью платья всё тело. Потом он тяжело выдохнул.
- Может быть. Но у него - дела. Не связанные со мной.
- У него всегда дела. Давай несчастно влюбленной дурой буду я - мне как-то привычно.
Айрис села ровнее и соскользнула вниз, заставив листья колыхнуться вокруг. Один легко мазнул Алана по носу - холодный и неуловимо пахнущий осенью.
Алан поймал опавший лист пальцами за самый кончик, развернул, прикусывая зубами черенок. Он снова вопросительно глянул на Айрис, чуть дёрнувшись на её словах про привычность.
- И? Это повод... прерывать его важные дела своим, ну, появлением. Или словами. Я так делал. Не раз. Леона это не слишком радует.
- Все его дела важные, - она небрежно махнула рукой, - даже стояние на фоне ночного неба красивым трагичным идиотом. Алан, сегодня Бельтайн. Время трахаться, любить и не будь я Ши, делать глупости.
Алан моргнул, а потом с какой-то искренней озадаченностью проговорил.
- Тогда почему ты, ну... разговариваешь сейчас со мной, а не любишь кого-то?
- Потому что я намерена делать глупости и толкать на глупости других. А Благие пока слишком трезвые и скучные, - она махнула рукой и оскалила клыки. Змей свесил хвост ей на лоб, напоминая фероньерку, - Иди к нему. А если не хватает решимости - здесь хватает спиртного. Иначе так и будешь бежать следом.
Алан вскинул брови и улыбнулся - очень напряженно и вымученно. Потом сорвал одну из диких ромашек со своего венка и аккуратно вставил её в пуговичную прорезь на пиджаке Айрис.
- Тогда желаю тебе славной ночи.
Он кивнул ши, развернулся и пошёл от неё прочь.
- Стой, - она поторопилась следом, догоняя, - завтра - можешь оставить меня на солнце. А сегодня фомор вас всех забери. Послушай.
Он послушно остановился. Вздохнул.
- Айрис, я... я знаю, что ты сейчас скажешь. Просто иди и возьми. Сделай это. Может завтра вы умрёте. Ночь любви. Всё остальное, - Алан говорил отрывисто. Потом махнул рукой. - Можешь даже рассказать, как... как Леон меня любит. И что он мудак. И что-нибудь ещё.
- Нет, я скажу другое, - она тряхнула головой, заставив змея недовольно вздохнуть, - ваша карусель бесконечна, ну или пока кто-то из вас не сотворит глупость. Или убьется к Балоровой бабушке.
- Какая карусель?
- Ты бежишь за Леоном. Леон бежит по делам. Если ты думаешь, что иди и возьми - не сработает, пойди в другую сторону.
- Карусель была бы, беги дела, ну... за мной. Круг. А так это всего лишь поезд.
- Ласаром правишь ты. Он твой конь
Алан побелел. От слов Айрис было больно, а стало - ещё больней.
- Мой?! Он не мой, он - Эйда! И где сейчас Эйд? Он ушёл, Айрис, и я всё жду, пока Ласар поймёт, что я - не он! Что его обманули. И тоже уйдёт!
Он зашипел, отпрыгнув назад от Айрис. Качнулся, едва удержав равновесие на непривычных каблуках.
- Хватит. Пытаться. Запихнуть. Меня. В койку. К Леону! - он повысил голос, но едва ли заметил это. - Ему это не нужно. Ему! Какая на хер разница, что нужно мне?!
Бежать. Нужно было бежать. От Айрис и от всего... этого.
Багровые огни манили в тяжелую темноту Бездны.
- Потому что мы говорим не о Ласаре, Эйде, Леоне и проблемах пингвинов в.. кажется, это называется Антарктида, - Айрис ухватила его за локоть и потащила к столам, - а о тебе. Прекрасном друге. Умном человеке. Способном колдуне. Искреннем, рыжем и дурным на всю голову. И если ты не хочешь решить, догонять или переходить на другую стрелку, то лучше бы тебе напиться.
Алан дёрнулся, пытаясь вывернуться из хватки маленький ладони, но Айрис была сильней. В разы сильней. Он позволил дотащить себя до стола и послушно сел, уставившись на весёлых празднующих, выпустивших на стол новоподаренных котят. Потом повёл плечами.
- Я не собираюсь пить. Эта ночь, она не... не так уж и безоблачна.
- Свадьба, Бельтайн и Шабаш. Должно грянуть, - она смягчилась и не глядя нашарила бутылку, - но если всегда сидеть и ждать, пока придут проблемы, можно пропустить все веселье.
Пилигрим быстро осмотрел Алана и покачал головой.
- Поешь сперва. Скоро будет веселье. И передай, пожалуйста, вон ту тарелку с нарезкой.
Алан покосился на наставника как-то неожиданно виновато - он не должен был вести себя так на чужом празднике - и передал ему тарелку.
На бутылку в руках Айрис он глянул, как на готовую взорваться гранату.
- Я могу, ну… повеселиться и без этого.
- Не отказывай даме, - она уже шутя свела брови и поймала один из листьев, воткнув его в венок, - и.. радуйся сегодня.
- Значит, за здоровье молодых ты пить не будешь, так и запишем... - проворчал колдун, перебирая волосы Молли.
Алан обречённо глянул на Пилигрима, на Айрис, на подмигнувшую ему Молли… и с видом идущего на казнь пододвинул себе стакан. Потом коротко глянул на ши и тихо проговорил:
- Давай только… ну, не будем говорить о том, о чём говорили до этого.
- Не будем, - она мягко качнула головой, - Извини.
Алан с опасением глянул на густо-янтарную жидкость в своём стакане. Потом вяло поковырялся вилкой в тарелке и вскинул на Айрис глаза. Коротко улыбнулся.
- Ничего. Ты пыталась помочь.

@темы: Алан, Айрис, 1927 год, Майская Ночь, Пилигрим

---

Ночь, в которой сталкиваются Королева и Тварь

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Закончив с одарением молодой четы подарком, более полезным, чем романтичным, Гленн поступила как всякий, в свадьбах что то да понимающий (по ее мнению, конечно). То есть, пошла "разминаться", в смысле совершать своебразный круг почета по пространству тожества. Тем более, что посмотреть тут мягко говоря, было на что. Например, виденный давеча гепард-несложно догадаться, кто это, и перекинуться парой слов с оборотнем (и не получить в лицо) кто ж упустит шанс? А вон кстати Алан, в компании... В занимательной компании, что уж тут. И цимисх ненавязчиво сменила маршрут, дабы типа случайно пройти неподалеку. О чем общается колдун с царственными феями было интересно, а вклиниваться без обоснуя в разговор- как то э.... неприлично? да, наверное так. ВОт случайно подслушать- это другое дело, это всяко благостно.
Острый, как только что сколотый лед, взгляд уперся в торжественно дефилирующую совсем-совсем мимо Тварь. Взгляд скользил по телу, забираясь под шкуру и пытаясь нащупать в нем душу.
Взгляд Инги ощущался в воздухе тонкой ледяной взвесью. Не почувствовать его было невозможно, и Алан, краем глаз заметив рядом всполох медно-рыжей ирландской гривы, запоздало понял, на кого она так смотрит.
Он ещё раз легко сжал пальцы ши, а потом отступил к Леону. Аккуратно поймав его за левую руку, Алан молча потянул Ласомбру в сторону от обеих женщин.
Цимисх почуяла, что спалилась со своими маневрами. Вот прямо шкурой почуяла, причем это было не то чтобы метафорой. Как именно надо себя в таком случае вести она не знала, хорошо это или плохо - тоже относилось к сфере смутных материй. Потому Гленн решила делать вид, что все так и должно быть. То есть вектор ее неторопливого, очень-очень случайного, ага, движения не изменился. Разве что четвероногие тени поджались к мамке поближе, при этом любопытно вытягивая слепые морды в сторону сидящей Ши. Один, самый мелкий из "щенят" предпринял героическую попытку взобраться у мамки по ноге, и цимисх прихватила его за загривок ладонью, подтягивая на ручки. Гибкое, с кошку размером, создание закопошилось, забралось еще повыше- на плечи, и устроилось там, на подобие воротника, спрятавшись под волосы. Впрочем, там себе вышла маскировка- то хвост вылезет, то башка, то нога съедет.
Сидящая неподалеку женщина-лебедь с хищным взглядом слегка качнула головой, и венчик перьев блеснул каплями звездного света. Крылья были благовоспитанно сложены на коленях.
Видимо, это следовало считать выходом на контакт... Другое дело, цимисх понятия не имела, как себя вести с незнакомыми представителями дивного народа. То, что относилось к народным сказкам как то не освещало таких ситуаций, и вообще помогало слабо. Ну, явно не молока в блюдце наливать тут... Впрочем, есть же некоторые универсальные вещи, касающиеся этикета... Так что на кивок Гленн отреагировала легким полупоклоном. Этак по звериному наклоняя корпус, но не отводя взгляда. Тяжеловесное такое, плавное движение, чтоб "воротник" не свалился. И двинула к крылатой уже прямой что называется, наводкой. Плотная стайка маленьких, вертящаяся вокруг и чуть позади, всем своим видом выражала любопытство. Это что тут такое? Вкусное... Вкусное, но нельзя, наверное. Мамка не велит...
- Добрая ночь. Я ведь не нарушаю никакого правила, поздравляя вас с нею?
Со своей точки зрения вежливо начала беседу цимисх.
- Нет, разумеется, - крыло мягко прошелестело по ткани бледно-зеленого платья. - О вас неплохо отзывались Леон и Алан.
- Тогда поздравляю с наступившей ночью. Нечасто однако, вот так на одной территории собирается настолько разношерстная компания.
Цимисх со сложновыразимым интересом отследила, как именно шевелится крыло. Интереснее было бы поглядеть,как оно крепится, но увы- собеседница сидела не подходящим для того образом.
- Леон и Алан? Оу, лестно, конечно, но прямо интересно, в каком контексте...
Сразу три щенка аккуратно потянули шеи к крылатой, с расстояния принюхиваясь.
- Однако, выходит, что мы шапочно знакомы, но в одностороннем порядке. Чуден мир!
Светская беседа сильной стороной Гленн не была, но цимисх старалась как могла.
- В контексте доверия к вам, - фея-птица медленно повела головой и резко дернулась, глядя расширившимися глазами в сторону залива.
- От оно даже как... Не хочу показаться сплетницей, но покажусь. И что же Леон сказал, если это не строго тайна?
Говорила цимисх с усмешкой, и даже этак игриво, но заволновавшиеся, будто почуявшие незнакомый запах, щенки, свидетельствовали о том, что тема то животрепещущая... Она бы и еще чего сказала, но. Но вместо этого дернулась вслед за взглядом крылатой, инстинктивно подбираясь и готовсячь. Да хрен знает, к чему. К чему то, что лучше встречать готовой. Припали к земле щенки, скаля слабые щенячьи пасти, сбиваясь в стаю. Потому что там, на горизонте было такое... Такое. Схлестывающиеся в танце или битве, или и том и другом одновременно, стихии, выраженные зримо. Зрелище пугающее, но в то же время вызывающее восторг. Опасно, это совершенно точно было опасно, но сама возможность увидеть такое стоила опасности.
Инга наоборот слегка прижалась к земле, заложив перья на голове назад. Крылья привычно ловили ветер, но пока еще время полета не пришло.
- Ох... Не хотелось бы подвернуться им на дороге...
Драконьи танцы в небе произвели на цимисха сильное впечатление. Действительно, пролетят и не заметят, а ты почувствуй себя Дороти без домика. Гленн повела хвостом, очерчивая плавную дугу у самой земли, сгребая маленьких ближе у себе.
- И как же контекст доверия у Леона всплыл?
Тут вроде бы сказано было добродушно, но со сложным оттенком.
- В способностям врача, - рассеянно ответила Инга, заботливо приглаживая слегка встопорщившиеся перья.
Выражение лица цимисха опасно приблизилось к "ну охренеть ваще теперь" с налетом веселья. Потому как странно, но очень логично пересекалось с смутными измышлениями начала ночи.
-А, ну да. Если у кого из нас случается лишняя дыра в шкуре или тому подобная незадача, то я выправляю... Если конечно мне давать этим заняться.
Последнее сказанное явно было этаким ворчанием на жизнь и нравы.
- И как? - фея внимательно, очень внимательно осмотрела Гленн.
- Жалоб пока не было. Если прямо посмотреть-то тут бегает Энди... Кхм, ну такой худоватый и длинный... Короче, его верхние округлости-моя работа.
Цимисх широко улыбнулась, негромко фыркая, что означало смех. Стайка маленьких зафыркала в унисон, забавно разевая розовые пасти.
-А если серьезно, то я неплохо разбираюсь в мясе, костях и том, как им положено сочетаться. А как-нет.
- Medice, cura te ipsum! - взгляд раскалывал хитин, добираясь до ран. - Ты ранена.
- Что?
Искренне озадачилась Гленн, для которой латынь была по понятности не проще, чем допустим, китайский.
- А, ну да. Был неудачный бой, пришлось огрести. Увы, но есть такие твари, раны от которых хоть порвись, а не хотят себя вести как честный порез. Ну вот если оборотень укусит, или оружие особое... Нечасто такое встретишь, но мне, видимо, повезло. Гадкая штука-ты его сводишь, сводишь, жилка к жилке-а оно обратно расходится.
Поведением ран от оборотней и осененного верой оружия, цимисха явно возмущало до глубины души.
- И почему так получается? - похоже, лебедь действительно заинтересовалась. - И... можно погладить?
- Почему точно я не скажу-не знаю. Думаю, тут дело в таком... В мистическом ключе. Типа настолько этому делу наш брат противен, что оно и потом аукактся. Вроде как с ожогом- горячего уже нету, а жжется и болит еще какое то время.
Цимисх задумчиво встопорщила гриву и с громким шелестом рассыпала ее по спине.
- Погладить? Можно, наверное, а что именно?
- Их, - она махнула рукой в сторону "малышей".
Пару секунд цимисх размышляла, по собачи склонив голову на бок разглядывая крылатую. Будто прикидывая, не покусает ли та "малышей" случайно.
- Да, я думаю. Если их не помять и не пугать. Маленькие же еще.
Маленькие, будто поняв, что речь о них, подпритихли, на время переставая возиться, прихватывать друг друга за хвосты, кусать особо длинные травинки и вообще. Но головы любопытно повернули.
Фея поманила крылом ближайшего, наклонив голову набок.
Ближайший "маленький" неуверенно переступил мягкими лапами. Оглянулся на товарищей, на мамку. Негромко пискнул, выгибая хвост вопросительным знаком, тряхнул короткой пока гривой и сделал шаг вперед. Потом еще один, вытягивая шею и принюхиваясь. Но в конце концов подошел. С живым таким интересом. Это что такое? Оно опасное? С ним играют? Почему такое другое? Какое?
Белые перья завлекательно прошуршали, переливаясь под светом луны и фонарей. Шшшурх Шурх-шурх.
Маленкий внимательно прислушался... Раскрыл пасть, закрыл. И предпринял отважную попытку прихватить шуршащее. Впрочем, роста и крепости задних лап на нормальный прыжок не хватило и мелкая тварь из почти тушканчика завалилась на задницу. Заворчала и пошла на второй заход.
Инга рассмеялась и на второй раз уже дала себя прикусить, ловко подтаскивая к себе на колени.
На игру "маленьких" с крылатой цимисх смотрела со сложным выражением на лице. Этакий навязчиво-ненавязчивый контроль, покровительственное одобрение с оттенком умиления, и совсем капельку-незлой и не кусачей ревности. Тем временем "маленький", которого взяли на колени, принялся все изучать. Пожевал рукав, расчихался от попытки понюхать перья слишком сильно. Маленькими цепкими лапками ухватился за плечо, подтягиваясь и тыкаясь мордой в подбородок. Остальная щенячья куча рассыпалась вокруг, привставая на задние лапы, тыкаясь в колени... Вбирая в свою стайку
- Они милые, да?
С оттенком бессмысленной нежности в голосе промурлыкала Гленн, и тембр ее голоса съехал на пару октав вниз, до звериной мягкой глухоты.
- Милые. - согласно кивнула птица, аккуратно отстраняя от себя слишком кусачую мордочку.
- Да. Дети всегда милые. Даже если они совсем ничьи, и никогда не родились. Могли бы но нет. Странно это, как по мне, но уж что есть.
Можно было сказать, что цимисх говорит философски, но нет. Судя по всему, она что то такое себе вполне конкретно имела в виду, но больше чуяла, чем могла сформулировать в словах, понятных для окружающих. Та же ее часть, которая хорошо все поинмала и знала вообще не понимала смысла такой вещи как "речь". Так что приходилось справляться как есть. Кусачая мордочка вполне отстранилась, либо сочтя рукав невкусным, либо неинтересным. Зато этак по быстрому обслюнявила пальцы крылатой. Так действительно щенята, обычные меховые, пробуют на зуб вообще все подряд.
- М.. встречный вопрос- можно потрогать?
Цимисх взглядом указала на крылья. Потому что ну сколько можно смотреть то, а как они крепятся и правда интересно.
- Можно. Но они тоже... могли бы, но нет, - фея невозмутимо вытянула левое крыло, правым деловито обчесывая "малыша".
- У нас много общего, но нет.
Цимисх плавно провела по крылу- именно крылу, там где кость, и мясо, и связки, а не по перьям. От кончика- туда, к плечу и выше. Хотелось сказать, что она обнюхала чужую конечность, если можно нюхать наощупь. Почесываемый малыш тем временем счел вполне необходимым помогать почесываться. То есть, подставлять разные свои участки под ласку. Это было не очень результативно, так как нельзя быть одноверменно почесаным сразу везде. Но можно стремиться. Копошащаяся, повизгивающая, плотная масса щенят, с их гибкими темными телами, слабыми зубами и мягкой пока шкурой сгрудилась вокруг беседующих женщин, по сути межуя пространство на занятое маленькими и все остальное.
Рука. Человеческая рука была под пальцами. Но одновременно она была крылом неведомой, усредненной птицы. Хищной, несмотря на внешне мирный облик крыла.
Цимисх моргнула. Шумно втянула в себя воздух, хотя мертвецам дышать и не надо. Наклонила голову к одному плечу, потом к другому... С негромким ворчанием выдохнула, медленно и вдумчиво так. И проследила крыло или руку или все вместе-в обратном направлении. Ладно, понять как именно оно вот "сделанно" не выходит, хорошо. Но можно же запомнить ощущение двойственности? Уловить его послевкусие кончиками пальцев...
Пальцы говорили, что что-то не так. Что они ощущают неощущаемое.
Это было сложно! Цимисх максимально распушилась, что означало недоумение и озадаченность. И уставилась на крылатую, чье тело так хитро дурит самое верное из чувств, со сложным выражением на лице.
- Что-то не так? - она повернулась.
- Не знаю... Наверное, так, но мне непривычно, когда руки не видят.
Честно призналась Гленн, этими самыми руками для наглядности разводя.
- А... это... - она вздохнула. - На самом деле я выгляжу совсем иначе, конечно.
- Да?
Гленн все еще была задумчива-можно сказать смаковала послевкусие, которое так и не осознала.
- А как?
Судя по всему, цимисх готовилась услышать о чем то еще более неземном, более далеком от привычного.
- Человеком. Обычным человеком. Как и большинство всех, кто на этом маскараде.
- Ну...
Цимисх шумно поскребла за ухом, выражая некое легкое несогласие на уровне идеи.
-Это зависит от того, что считать настрящим. Это ж далеко не всегда так, как в люди ходят.
И цимисх давольно демонстративно повела плечами, красуясь матовыми изгибами брони.
- Вот и я о том же. Парадное платье.
- Или человечий вид-маскировочный костюм.
Одновременно вроде как согласилась и одновременно не согласилась цимисх.
- Это очень сложный вопрос для любого из нас.
- Ну, как по мне, то на самом деле то, что сам для себя считаешь тем, что на самом деле.
Вообще то, это была глубоко философская мысль, длаже с претензией на некоторую "мудрость дня", но формулировка подкачала.
Инга промолчала, мерно разглаживая складки на платье.
Сидящий на коленях маленький попытался расслабленно поймать передней лапой движущиеся пальцы. Ему высокие материи были не доступны по факту. Хотябы потому, что его вообще не существовало в природе. Оостальная "щенячья куча" смутно шевелилась вокруг. Кто то сонно зевал, кто то возился в том, что могло бы когда нибудь стать дракой или охотой, но нет. Один из щенят нерешительно, этак на пробу, наметился куснуть ножку трона. Исключительно в исследовательских целях. От плотной массы тех, кто никогда не был, расползался четко ощутимый запах. Влажная разрытая земля, звериный мускус и скошенный луг. А еще темнота, если бы темнота могла пахнуть.

@темы: Гленн, Ингебьёрг, 1927 год, Майская Ночь

---

Ночь, в которой Алан собирает Круг вместе, а Леон предлагает Инге помощь, которую не слишком одобряет Бьорн (который, впрочем, мало что одобряет в этот вечер)

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Торжество пошло своим чередом. Именно пышного веселья не было, в воздухе чувствовалось напряжение вражды. А вдали слегка громыхнула гроза.
Отзвук громового раската словно встряхнул его; к счастью, никто из Круга не успел далеко уйти.
- Стойте, - окликнул всех троих Алан. - Я…
Он запнулся, когда подошедший гуль отдал ему продолговатый футляр. Но его небольшой вес почему-то успокоил и вдохнул в Алана слабый мираж уверенности в себе.
- Я… - снова начал он. Вздохнул. - Майская ночь. Поворот колеса. Время, ну… чудес? У меня есть подарки и для вас. Для Круга.
Последнее слово Алан выдохнул не громко. Он не смотрел ни на кого из ши, даже на Леона, разглядывая мерцающих в траве светлячков.
Бьорн, вольготно растянувшийся на траве, потянулся и повернул голову заинтересованно. Инга достоинством уселась на явно удобное и привычное ей кресло.
Леон собирался было отойти подальше, прихватив с собой Иштвана и Антимо, но задержался, нетерпеливо глядя на Алана.
Алан чувствовал себя глупо. Но, ещё раз беззвучно выдохнув, он присел на одно колено у кресла Инги и, мягко поймав её руку, застегнул на ней браслет.
Вокруг бледной руки ши оплелись в кельтской вязи четыре металлических нити - чёрная, синевато-льдистая, светло-золотая и огненно-медная. На ледяной нити поблёскивали искорки изморози, темнота вокруг чёрной нити будто бы стала гуще, золотая - сияла изнутри, а над медной горели крохотные, не обжигающие кожу, искры.
Такой же браслет Алан протянул Бьорну.
- Они просто красивые. Я подумал, что… ну. Чёрт. Не знаю. Просто захотел сделать их. Извините.
В ладони он держал ещё что-то - видимо, то, что предназначалось Леону.
Брат и сестра улыбнулись похожими благодарными улыбками. Бьорн легко надел браслет и снова вытянулся, глядя на звезды.
Леон подошел ближе, улыбаясь Алану, и почти случайно пихнул Бьорна кончиком туфли.
- А мне?
Алан чуть приподнялся, вытягивая из волос Леона веточку омелы - почему-то ему показалось, что она - та самая. Потом раскрыл ладонь. На ней лежал сплетённый из металлических нитей Круга медальон - четырёхлепестковый узел. Из нижнего, чёрного, лепестка уходил вниз ещё один маленький узел, в который легко вошла, закрепляясь и не выпадая, веточка омелы.
Помедлив на мгновение, Алан вновь приподнялся на цыпочки, надевая на шею Леона медальон. Цепочка была очень лёгкой, почти неощутимой, а сам медальон - тёплым. И это было не тепло от ладони, в которой его держали - оно шло изнутри, мягкое и ровное.
- Чтобы, ну… не потерял её, когда захочешь куда-нибудь, эмм, снова нырнуть.
Леон посмотрел на мага с восхищением. И на медальон. И снова на мага.
От этого взгляда Алан в мгновение растерялся.
- Он не волшебный. Ну. Не умеет, там… призывать всю силу Круга на помощь или что-то такое, - пробормотал он, ощущая, как теплеют щёки.
«Какая на хрен сила Круга? Что ты несёшь?».
Он судорожно выдохнул и вскинул на Леона глаза.
- Я рад, что тебе нравится.
- Прими уже долю восхищения своим талантом, дурачок, - мягко произнесла ши.
Алан повёл плечами, а потом как можно более расслабленно и весело проговорил:
- Тогда я весь открыт для, ну, чужого восхищения. Только без бития цветами по лицу, пожалуйста.
- Тогда иди сюда.
Леон разглядывал амулет, как ребенок, и временно потерял всякую способность к коммуникации.
Алан моргнул, а потом, как-то совсем неловко ступая на каблуках, вернулся к креслу Инги. Он уже дёрнулся, чтобы вновь опуститься на одно колено перед ней, но замер, не зная, что делать дальше.
Она сделала проще, поманив его наклониться, а потом мягко обняв руками за шею и поцеловав в щеку.
- Спасибо.
Алан растерянно улыбнулся, а потом, повинуясь неощутимому тычку между лопаток, поймал ладони Инги в свои и очень осторожно коснулся губами её холодных пальцев. И тут же выпрямился.
- Это… меньшее, чего вы трое достойны.
Он помедлил, а потом чуть тише добавил.
- Я рад тебя видеть.
Леон фыркнул, хватая Бьорна за руку и поднимая. Подтащил к остальным, заключая весь Круг в короткое, но темпераментное объятие. Поцеловал Алана в щеку, Ингу, чуть помешкавшись, в кончики пальцев, которые все еще держал Алан. Третий поцелуй, намного менее дружеский, достался Бьорну.
- Леди Ингебьорг, - он слегка прищурил глаза. - Если вы позволите, я попросил бы Гленн помочь вам. Немного. Надеюсь, это не заденет вашу гордость.
- Полагаю, это всерьез заденет мою безопасность, Леон. Я не знаю, кто такое Гленн.
- Гленн из Килкенни, - невпопад проговорил Алан, несколько выбитый из едва-едва вернувшегося спокойствия объятиями. Потом он поморгал и чуть внятней продолжил. - Она из нашего, м-мм, цирка. И - отличный… врач. Пусть и специфичный. Леон ей доверяет. Я - тоже.
Бьорн поморщился, отстраняясь.
- Ведьма плоти. Мне она правила лицо, но... - он пожал плечами. - Она мясник.
Леон проводил его сложным взглядом, но удерживать не стал.
- Она... творец. И я не стал бы предлагать, леди Ингебьорг, если бы не доверял.
- Да-да, вот я о том же. А нужен врач.
Алан, так и не отпустивший ладони Инги, невесомо погладил её пальцы.
- Гленн не причинит вреда. Это не… ну, не в её натуре - вредить, если нужно помочь.
Он помолчал, глядя куда-то в сторону, где мелькал среди гостей тяжеловесный сейчас силуэт Гленн. Или - Твари.
- Те, кого она лечит, они для неё, ну… как детёныши. Пусть и чужие - но всё же свои. А Гленн, она как волчица. Та, что не даёт, м-мм… своё потомство в обиду. Своё или чужое, не важно. Важно - защитить и не навредить.
Алан вновь погладил ладонь Инги, отчаянно надеясь, что ему удалось передать в своих неуклюжих словах то ощущение, что раскатывалось волнами, холодными, как болотная вода, от Гленн.
- Для начала я переговорю с ней. Я не детеныш, Алан. Я, если позволишь так выразиться, альфа-самка другой стаи, - Инга не отнимала руки, но осколки льда упали в холодные воды.
- Знаю. И не подвергаю это сомнению, Инга, - он чуть напрягся, ощущая, что явно ступил не туда. - Я просто… м-мм, я хотел объяснить, почему в определённых условиях вы, ну, можете довериться друг-другу. Извини.
- Про условия я и говорю. Условия, политику и долги.
Алан проглотил готовое сорваться с языка «Гленн не потребует ничего такого. Она далека от политики». Он понимал, о чём говорит Инга. Кажется. Вопросы чести - в том или ином облике.
Он чуть беспокойно, но искренне улыбнулся.
- Плохо быть мной, когда кажется, что, ну… многое можно честностью и доверием. Но я рад, что ты согласна поговорить с Гленн. Она очень… прямолинейна. В хорошем, ну, значении этого слова.
Неблагой Король протяжно и раскатисто фыркнул.
- Если бы любовь не была орудьем, то возможно она и спасала б души. И не надо меня пронзать такими взглядами, я уже ухожу, ухожу, до Самайна ухожу!
Подменыш быстрым шагом направился в темноту кустов, явно намереваясь продолжить в них возлежание. Инга покачала головой.
- Устал... Так вот, я бы все же предпочла понаблюдать за ней некоторое время. В конец концов, позвоночник у меня один, и я при этом могу подождать.
Алан проводил названного брата обеспокоенным взглядом. «Ты не можешь спасти всех». Потом обернулся к Инге.
- Да, это… ну. Да. Ты права. Да и вряд ли Леон… - он быстро покосился на всё ещё увлечённого медальоном Ласомбру. Восторг на чужом лице сбил с мысли. Алан поморгал, пытаясь сосредоточиться и удержаться от по-идиотски радостной улыбки, - эмм… вряд ли он планировал, что мы, ну, сдёрнем с праздничного стола скатерть и устроим это всё здесь и сейчас.

@темы: Алан, Ингебьорн, Ингебьёрг, 1927 год, Майская Ночь, Леон

---

Ночь, в которой Колесо делает новый оборот, два человека смешивают свою кровь, а Неблагой Король делает шаг навстречу Благой Королева

Майская Ночь, Новый Орлеан, городской парк

Ночь была тяжелой и наполненной запахами цветов. Южные звезды перемигивались сквозь серебрящуюся пену облаков. Воздух, в котором еще чуть-чуть, и появятся капли, оседал тончайшей водяной пленкой на лицах и ткани, рождая новые звезды.
Парк был в серебристых огнях, и над травой танцевали светлячки, а следы ног темными пятнами выделялись на серебрящейся сочной траве.
Посреди парка стоял одинокий человек, и в руках его лежал венок, плавно покачивающий лепестками в такт дыханию. Пара шагов, и венок повис на ветке дерева, рассыпавшись отдельными цветками - и вместе с ним начала осыпаться привычная реальность.
Парк не изменился. Только продернулся дымкой иллюзии и Грезы. И в нем начали появляться люди. И те, кто был только похож на людей.
Светловолосый мужчина с четырьмя роскошными рыжими лисьими хвостами вел под руку Галатею, отчетливо постукивающую копытцами по брусчатке. Стайка жриц вуду, череполикая и смешливая, пронеслась на тростях, обмениваясь только им понятными шуточками. Гордый взгляд женщины в алом платье с открытыми плечами, плеснул маревом Искажения, и ведьма рассмеялась, поддернув длинноватый подол. Огромный гепард вылизывал лапу, потягивась и сонно мурлыкая в унисон весело тренькающей гитаре, на которой играл одетый в клетчатое трико шут. Перезвон бубенцов на его колпаке странно гармонировал с трепетом девичьих лент на руках у полуседого красавца, чьи ноги утопали в тенях.
Церемония прошла быстро. Принцессу лихо, с гиканьем и фонтанами брызг, подкатили прямо к алтарю, так что идти Молли пришлось недалеко. Колдун, в чьих руках осталось лишь воспоминание о лежащих на них умирающих цветах, уже ждал. На алтаре вместо креста лежал простой железный нож с золотыми и серебряными нитями гравировки и кожаной оплеткой.
Веселый и, судя по всему, уже начавший праздновать, священник-вудуист, обнял обоих и быстро, но прочувствованно произнес речь, вкратце означающую, что жить хорошо, а вместе жить еще лучше, так восславим же пару смелых людей, которые не побоялись создать семью, а теперь молодые клянутся, что они будут паиньками и любить друг друга, целуются и мы все идем кушать! На последних словах он получил, впрочем, по шляпе тростью, но оптимизма это ему нисколько не убавило.
Кольца не выглядели парными. Они были сложнее, чем принято делать обручальные, и украшены переливающимися в свете огоньков камнями.
- Я буду любить тебя, - тихо и внятно проговорил колдун, положив руку невесты на нож и аккуратно, чтобы не порезать ей пальцы, сжал.
- Я буду... - прошелестела она в ответ, и струйка смешавшейся крови потекла по лезвию.
Они появились рядом одновременно. По разные стороны алтаря. Кроваво-золотистая пара на черном мотоцикле - и одинокая статная женщина в светло-зеленом платье.
Мужчина текучим движением выпрямился, ухитрившись покинуть седло, не задев своей обритой налысо подруги, и положил на кончик лезвия ладонь. Женщина, похожая на него, стояла неподвижно, как статуя, но вот ее рука уже упирается открытой ладонью в округлый конец рукояти.
Люди, не расплетая пальцев, отпустили оружие, отступая на пару шагов назад и оставляя брата и сестру разделенными только узкой полоской окровавленного железа. Пока еще не холодного. Пока еще.
Нож наконец качнулся, ложась лезвием в ладонь мужчины, слегка запрокинувшего в тот момент голову так, чтобы луна засеребрила огромные оленьи рога, венчающие его голову.
На миг послышался шелест песчинок бесконечных часов, отмеряющих время для Зимы и для Лета.
Удар сердца.
Еще один.
И женщина принял нож, забирая его и медленно очерчивая кончиком полукруг, разбивающий ночь и год на две равные части.
Мужчина улыбнулся, отходя назад и обнимая супругу сзади. Они молчали. Они знали, что придет время, и все вновь переменится.
Но пока что время тепла и Любви.
Нож в руках женщины превратился в сияющую зеленью и белым ветвь неизвестного дерева, и в запахи вплелся новый, почти незнакомый Новому Орлеану - запах океанского чистого льда и горного снега, тающего под напором весеннего солнца.
- Леди Ингебьорг, - Леон сделал шаг вперед из своей стаи. Клятва тащила его вперед... и что-то еще. Он мягко взял Королеву под руку, чтобы та могла опереться.
- Позвольте быть рядом.
Греза пьянила, манила и дурманила голову, и Айрис прижалась спиной к Королю, упираясь в него острыми лопатками. Будет время холода и Дикой Охоты, и на белый снег будет литься алая, пьяняще-живая кровь... но пока время лета. И там, где была кровь- будет трава. Будут возвращаться мужья и будет первый крик новорожденного. Так было, так и есть и будет. И зима не вечна.
Змей на ее голове, казалось (или нет? ) мерно дышал, шевеля чешуйчатыми боками и дергая кончиком хвоста и у ног клубились то ли алые, как кровь, листья, то ли алые от крови осколки. А за спиной, так близко, как могла стоять только тень и как тень неотделимые, миражом, дрожащим от ветра, стояли двое. Девушка с тугими косами и высокий плотный мужчина, на голове которого то видны были, то нет маленькие рожки.
Взгляды брата и сестры пересеклись на Леоне. Серебряное кольцо сжало его палец, и Инга с легким кивком приняла его руку.
Леон улыбнулся, отвечая Бьорну взглядом - слегка расфокусированным от напряжения внутри, от рвущего пополам противоречия. Там смешалась просьба о понимании с твердой решимостью не отступать от буквы и духа Клятвы. Долг с любовью. И что-то еще. Леон тряхнул собранными в высокий хвост волосами, в которых мелькали соколиные перья и резные листочки омелы. Выпрямил спину, чувствуя, как зеленый атлас плеснул волной вдоль тела.
В улыбке Неблагого Короля появился хищный оттенок, он с нажимом провел кончиками пальцев по животу супруги и резко повернулся к молодым.
- Вашему дому не будет грозить опасность, - начала она, и его слова продолжил брат.
- Поскольку вы не враги ни Благому двору, ни Неблагому.
- Поэтому в вашей власти будет пламя домашнего очага.
- И право позвать на помощь тогда, когда в этом будет нужда.
Перед тем, как разбить тишину, повисшую после слов Гвидионов, Леон перевел взгляд на Пилигрима и подмигнул магу.
- Я, пожалуй, буду молчать. Чтобы не напредсказывать вам... всякого. Считай это моим подарком, Кристиан, - Леон улыбнулся. - Но поскольку я тебя обожаю, это не все. Еще кое-что передаст Антимо, а последняя часть у Алана.
Айрис легко выскользнула из рук супруга, мельком вежливо и клыкасто улыбнувшись Королеве, и прошла к молодым:
- Поздравляю. В каждой истории должно быть свое "долго и счастливо", и пусть оно будет сильнее любых бурь и наводнений.
Она протянула двоим подарки - аккуратный тубус и коробку. Пилигриму и Молли
Стоявший за спиной Леона дородный господин в длинной черной мантии, черной куртке и черных же панталонах протянул руку в белой перчатке, взял с подноса запечатанный алым воском конверт и протянул его колдуну. Второй такой же конверт он вручил Молли, а потом отправился обходить гостей, легко удерживая поднос на трех пальцах. Чуть не споткнулся о приобнявшего какую-то девицу в вечернем платье веселого священника, но ушел от столкновения, смешно вильнув всем телом и комично перебирая ногами в туфлях с черными бантами, обогнул элегантного господина с лисьими хвостами, согнулся в глубоком поклоне и одарил конвертом и его тоже. Отыскал в толпе гостей даму с тростью и прошел мимо нее, потом вернулся, будто бы спохватившись, и преподнес ей точно такой же подарок, описал круг по парку в поисках еще кого-то, не нашел и наконец как ни в чем ни бывало вернулся туда же, откуда начал путь - и последние два конверта обрели своих хозяев в лицах Инги и Бьорна.
Трость с легким свистом описала круг в воздухе, нижним концом совершенно случайно ткнув пухленького дворецкого под колени. Антимо преувеличенно комично замахал руками, отчаянно балансируя серебряным подносом под злорадные смешки свидетелей этой сцены, но сумел таки устоять на ногах в последний момент, перехватив драгоценную ношу другой рукой и чуть было не потеряв вельветовый берет, довершавший эту чудесную картину.
Когда Антимо вернулся на своё место, Алан, такой же бледный, как и лепестки дикой ромашки в обвившем его голову венке, шагнул вперёд. Он отчаянно боялся, и также отчаянно держал спину прямой, пытаясь не споткнуться в утопающих в серебристой траве туфлях.
Коробку, деревянную, с мелкими круглыми прорезями на боках и такой же резной крышкой, он отдал Пилигриму.
- Лучше… не трясти её. Ну. Им не понравится.
Из коробки, вторя далёкой мелодии гитарного перебора, донеслось мяуканье на два кошачьих голоса. Внутри, на обрезе мягкой ткани, свернулись друг на друге, два полусонных котёнка. Огненно-рыжий и чёрный.
Колдун принял коробку со сложным выражением лица, сильно напоминающем то, которое было у Иштвана при взгляде на Леона в платье. Котята были бережно вынуты и рассажены по рукавам, а рыжие волосы привычно встрепаны.
Леон проводил "общий подарок" очень сложным взглядом, чуть согнулся, пытаясь не засмеяться самым вульгарным образом. И вместо этого вежливо скользнул в сторону, буквально впихивая Алана под руку леди Ингебьорг, чтобы тот занял его место.
По Антимо скользнул темный взгляд, горящий багровыми углями на дне. Потом метнулся к Алану, заинтересованно остановившись на по-мальчишечьи тонкой фигуре.
Алан подставил локоть Королеве, а потом, инстинктивным, не осознанным движением накрыл её ладонь второй рукой, словно пытаясь согреть. Глупость жеста пришла к нему парой секунд спустя, но пальцы он не убрал, только выпрямился и вскинул на мгновение глаза к лицу Инги, чуть виновато улыбнувшись.
По спине скользнул колкий холод прикосновения чужого взгляда, и Алан встревоженно повёл плечами, а потом замер.
Все было таким же, как обычно, и, в то же время, не таким. Эш улыбнулся странному ощущению двойственности происходящего и шагнул вперед, неся в руках простой короб полированного дерева.
Сквозь странный костюм гангрела проступал совсем иной образ. Сухой военный в униформе цвета "пыли", чье лицо было пересечено шрамом от скулы до подбородка и иссушено жаркими ветрами.
- Пусть пара этих винтовок служат вам с честью, напоминая, что лишь вместе они являют собой целое в огневой поддержке и простом веселье, - коробка открылась, являя взгляду пару винтовок с накладками мореного дерева и покрытыми почти незаметной резьбой металлическими частями. Обе винтовки идеально подходили друг другу и, казалось, забери одну от другой - рано или поздно они снова окажутся рядом. - Пусть над вашим домом всегда будет мир и спокойствие.
Крышка короба закрылась а сам он был поставлен к ногам Молли и Кристиана. Эш склонился в поклоне и, когда выпрямился, залихватски отдал честь, шагнул в сторону, не желая мешать остальным.
Когда парк стал таким и не таким одновременно, конечно же Гленн была шокирована. Но каким то странным образом это было шок со знаком плюс, и проихсодящее, объективно будучи очень, очень странным казалось в этой странности естественным. В обычной жизни чудо зачастую пугает, но сейчас- нет. Кусочек сказки,где есть место фее-крестной, говорящим крысам, и все заканчивается хорошо. Цимисх шагнула вслед за Эшем, к жениху и невесте, потому что какая же сказка без жениха и невесты? И казалось, что вот- идет долговязая женщина, подозрительно похожая на слишком смазливого парня, но если приглядеться... Если приглядеться, видно, что кожа ее темна, как круто завареный кофе, и рыжие волосы отливают не огнем, а красной медью. Когтистые руки до локтя убраны в пластины темной же кости, выступающей короткими шипами. Она шла, мягко покачивая широкими бедрами, и за ее спиной, вокруг по звериному вывернутых лап крутилась стайка "щенят". Самый крпуный- размером с полугодовалого ретривера. Маленькие пихались боками, весело покусывали мамкин хвост, смешно косолапили, пытались по взрослому выгибать шеи, привставали на задние лапы, чтобы видеть получше, но далеко не отходили. А еще Гленн пахла. Звериным мускусом и молоком, медом и кровью, клейкими весенними листьями и свережераспаханой прогретой землей.
-У вас теперь начинается новая жизнь... Один из этих ножей был со мной, когда новая жизнь началась у меня, и она оказалась хороша. Пусть у вас новая жизнь будет не хуже... И пусть ни один из ножей не понадобится ни для чего, кроме готовки. В новом доме всегда приходится обустраиваться с нуля. Это - хорошие ножи, уж я то разбираюсь.
С улыбкой проговорила она, показывая содержимое принесенной коробки. Действительно, там был набор ножей, скорее качественных и рабочих, чем красивых, новых, кроме одного. С самым крупным можно было попробовать ограбить дилижанс, самым мелким- спокойно нашинковать помидор.
- Я желаю вам счастья, потому что.. Ну, вы должны быть счастливы!
Она быстро обняла жениха иневесту, по очереди. И в согласии с жестом и заявлением "щенята" радостно устроилил кучу-малу, подпрыгивая и "улыбаясь" во все молочные зубы. Коробка была поставлена на землу, а цимисх отошла, давая место следующему.
Следом за Гленн вышли подруги невесты. Обе - в тёмно-зелёных военных кителях, с венками, в листьях и соцветиях которых мерцали светлячки.
Кэндис, в чьих чертах нет-нет, да мелькало что-то лисье, несла на бархатной подушке пару мерцающих в неясном свете туфель. Они переливалась так, словно были усыпаны мелким кристальным крошевом.
Девушки остановились перед невестой, и Валентина, которая, казалось, стала ещё выше и в чьих волосах путались совиные перья, поставила сверкающие туфли у ног Молли.
- Хрустальные туфли для принцессы этого вечера, - она улыбнулась. - Туфли, сотворённые великим магом, пусть он и не может сам их вручить.
На скулах "Великого мага" вспыхнули алые пятна.
Молли же, рассмеявшись, лёгким движением скинула старые туфли и надела новые. От первого же движения те вспыхнули ещё сильней, мерцая и переливаясь.
Торжество пошло своим чередом. Именно пышного веселья не было, в воздухе чувствовалось напряжение вражды. А вдали слегка громыхнула гроза.

@темы: Алан, Айрис, Майская ночь, Гленн, Ингебьорн, Ингебьёрг, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо, Леон, Пилигрим

---

Ночь, в которой грозный колдун оказывается бессилен перед тремя яростными фуриями

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожный вокзал

Просторный кабинет был завален какими-то коробками, лентами, предметами девичьего гардероба и прочей мелочевкой.
Пахло свежими цветами: Кэндис ловко и споро сплетала венок, перешивая ленты с соцветиями.
- Кто бы мог подумать, Мол… - Валентина провела расчёской по светлым волосам, потом отложила гребень на стол и обняла подругу. Та тихонько всхлипнула. - Эй, ну ты что?
- Ничего, ничего, - Молли смахнула кончиками пальцев слёзы. - Волнуюсь просто.
- Оно и понятно. Но, главное, чтобы волнение было счастливым, - Валентина придирчиво поправила шёлковый воротник белого пиджака. - А оно ведь такое? Давай, красавица, отвечай мне живо.
Молли кивнула и рассмеялась сквозь слёзы.
В дверь вежливо, но весьма настойчиво постучали.
Кэндис, сидевшая ближе всех к двери, с венком в руках кинулась открывать.
Колдун мягко, но уверенно прошел внутрь. Он был одет в своей обычной неброской манере, а руки почему-то держал за спиной. И улыбка у него была... многообещающая.
- Девочки, я ненадолго. Надеюсь, от меня не будут прятать невесту, ммм?
Фыркнув, Валентина шутливо встала перед Молли, загораживая её, а Кэндис нахлобучила недоплетённый венок Пилигриму на голову.
- Только если обещаете её не расстраивать, - рыжая панибратски приобняла его за плечи. - А то знаем мы вас, мужиков - как скажете что-то, а ты потом думай - козёл он или случайно?
- Но-но-но! - Кристиан щелкнул зубами у самого кончика носа рыжей и подошел к Молли, доставая небольшой футляр. - Я решил, что музе стоит получить результаты своей работы.
В футляре оказалось изящное асимметричное трехлепестковое колье из серебра с янтарем и серьги к нему.
- Кристиан, ты… - Молли вскинула на него сияющие глаза. Невысказанное - «сумасбродный прекрасный волшебник» читалось во взгляде и улыбке.
Она очень бережно достала из футляра колье, повернувшись спиной к Валентине, чтобы та помогла застегнуть его. Повисли в ушах, ловя отблески света, серёжки.
Потом Молли обернулась к колдуну и порывисто обняла его.
- Но что значит муза без творца…? - Тихонько спросила она и, не давая магу ответить, накрыла его губы поцелуем.
Маг осторожно, почти невесомо погладил ее по шее кончиками пальцев. И также мягко прижал к себе, стараясь ничего не смять и не встрепать.
От Молли пахло цветущими яблонями. Тёплые руки обвились вокруг пояса мага, словно девушка боялась его отпустить. Но поцелуй она прервала первой, вскинув на Кристиана сияющие глаза.
- Ты ведь не сбежишь сию же секунду, прикрывшись неимоверно важными делами?
- Вот прямо даже не знаю... - он демонстративно подпер подбородок рукой. - А вам что, нужна бесплатная тягловая сила?
- Нет! Я хочу знать мнение самого важного человека этого вечера, - Молли нехотя отстранилась, отошла на пару шагов назад. Кэндис, успевшая сделать последние петли на венке, надела его на светлые волосы.
Улыбнувшись магу, Молли покрутилась на месте, и от этого движения взлетели полы лёгкого пиджака, взметнулись светлые волосы.
- Ну как?
Взгляды Кэндис и Валентины, направленные на Кристиана, были откровенно предупреждающими - стоило ему сказать что-то не то, и на него обрушился бы гнев двух яростных фурий.
Колдун сделал умное лицо старого литературного критика. Медленным шагом обошел невесту, заодно цинично прикрываясь ею от злых и страшных валькирий.
- Хммм... - протянул он еще более умным тоном, поцокав языком. - Надо будет посмотреть свою родословную. Кажется, я только что склонил к ужасающему мезальянсу особу королевских кровей.
Щёки Молли вспыхнули румянцем.
- Прекрати же, ну. Я разве что Принцесса Подворотен, - она рассмеялась, а потом подхватила со стола белую шёлковую ленту, пропуская ткань между пальцев. - Ты ведь так и пойдёшь, да? Тебя никто не будет переодевать. Кэндис - рвалась, но я сказала, что это невозможно.
- Вообще меня можно переодеть, но я бы попросил не в платье, у меня кривые ноги...
- Тшшш! - Молли накрыла его губы ладошкой. - У тебя замечательные ноги.
За её спиной прыснула Кэндис. А потом тоном заправской хозяйке модного ателье осведомилась:
- Господи Шульц предпочтёт фрак или что-то более подходящее его свободолюбивой натуре?
- Кэндис, посмотри на господина Шульца, который неделю назад лично попытался утопиться, и скажи, долго ли протянет на нем фрак!
Кристиан со смешком отщелкнул от себя щекочущую прядь.
- Пять минут, - сурово вынесла вердикт Кэндис, а потом, всплеснув руками, закопалась в многочисленные коробки, что покрывали все горизонтальные поверхности в кабинете.
Молли поймала ладонь мага в свои.
- Давай сегодня без попыток утопиться? Завтра - можешь сколько угодно, но не сегодня. Хорошо?
- Ладно-ладно, сегодня в планах все равно торнадо... - проворчал колдун. - Так что разве что полетаем, но будем считать это свадебным путешествием... Девочки, а можно я просто чего-нибудь поколдую?
По скорбности и жалобности интонаций можно было счесть, что несчастный не ел шесть дней. Или даже шесть с половиной.
Валентина и Кэндис почти одновременно взвизгнули, как девчонки-школьницы, и едва ли не в ладоши захлопали.
Молли смотрела с улыбкой.
- Заколдуешь себе костюм? Но позволишь хотя бы венок для тебя сплести? Без венка - никак.
- Иллюзии. Я могу выглядеть как угодно в чужих глазах. Венок так венок, принцесса.
Рассмеявшись, Молли сдёрнула со своей головы венок и осторожно опустила его на голову Кристиану. Потом тоже хлопнула в ладоши.
- Колдуй. Только не вздумай разочаровать их, - она кивнула в сторону подруг.
- Ну за что, за что сразу загонять меня в угол?! - маг воздел очи горе, становясь... немного старше. Немного более плотным, чем мир вокруг. Его одежда стала тоже будто бы проще, практичнее. Нечто среднее между одеянием монаха и воина. Хотя внешне не изменилось ничего.
Молли чуть распахнула глаза. Каждый раз, когда Кристиан колдовал она чувствовала себя так, словно стояла на вершина холма, откуда открывался вид на бесконечный горизонт.
Она сделала шаг вперёд, поймав лицо мага в свои ладони. Легонько провела пальцами по скулам, щекам.
- Воин достоин своей принцессы как никто другой.
- А говоришь, из подворотни... - он улыбнулся.
- Для королевского дворца у нас маловато парчи. И золота.
- Хмм... в изгнании? Все трагично и печально, но мы отомстим?
- Конечно! Живём в хижине, но поднимаем верный нам народ на восстание. И с вилами наперевес отвоюем себе своё королевство обратно. С парчой и золотыми дверными ручками.
- Разворовали уже, ироды! Демократы!
Молли притворно охнула.
- Как же мы будем без шёлковых покрывал? Ах! - засмеявшись, она вновь чуть приподнялась на цыпочках, легко целуя Кристиана.
За их спинами сдавленно шмыгнула носом Кэндис.
- Обойдешься бархатом! И пирожными, - в Кэндис полетела первая попавшая под руку пуховка. - И фрейлинам своим скажи, чтобы больше чем на особняк не рассчитывали, не те времена нынче!
- Тиран! Жестокий, жестокий человек! - Пуховка была поймана, а сам Кэндис, театрально закатив глаза, рухнула в кресло, прижав ладонь ко лбу. - Ах, за кого только нашу крошку выдаём?
- Обезглавлю и лишу сладкого! - пригрозил пальцем колдун. - За измену государству!
Кэндис притворно завизжала, а Валентина замахала руками.
- Ну всё, всё! Милостивый государь, извольте откланяться, у нас ещё столько всего недоделано, а вы тут… угрожаете страшными карами.
- Вот так проходит слава мирская... - снова сделав несчастное лицо, пробормотал Кристиан, бодро выскакивая из дамской обители. - О темпора, о морес!
Ему вслед долетел задорный девичий смех на три голоса.

@темы: Валентина, Молли, 30 апреля, Кэндис, 1927 год, Пилигрим

---

Ночь, в которой Леон повергает Салюбри-Крестоносца в шок и экзистенциальный ужас одним своим видом

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Иштван мирно ждал, опустив голову и накрыв все три глаза кепкой, так что сперваон не успел оценить всей масштабности творящегося бардака. Диспетчер уже угомонился, и Салюбри решил пока не бежать с выяснениями, что это все значило. тем более, что его отвлек знакомый ритм шагов.
подняв козырек кепки, вампир покосился в сторону Леона. И замер, наткнувшись взглядом сначала на туфли. Потом на подол платья. взгляд медленно пополз вверх вместе с бровями, пока, наконец, Салюбри не уставился Ласомбре прямо в лицо. Выражение его собственного лица было довольно сложным, вмещающим в себе удивление, ступор и лихорадочную попытку совместить края разорванного шаблона.
- С-содомиты, - мрачно выдохнул он наконец, подведя для себя некую черту в размышлениях о тленности бытия в отдельно взятом депо.
Национальным шестым чувством ощущая близость скандала, Леон по привычке сложил было руки на груди, но скользкая ткань препятствовала такой позе изо всех сил. Поэтому рука в перчатке сама собой уперлась в ребра.
- Что? - в этом коротком слове было все, от предложения развернуть претензию, до заранее обозначенного презрения к узости зашоренного сознания собеседника.
Салюбри продолжал странно коситься, третий глаз бешено пульсировал золотистой точкой. Он тоже чувствовал, что скоро начнет огребать то ли скалкой, то ли сразу чугунной сковородкой, и теперь пытался лихорадочно взять ситуацию под контроль.
- А... - он снова нервно оглядел композицию. - Нахуя?!
Леон раздул ноздри и опасно сверкнул глазами.
- А ты угадай. Я тебе даже облегчу задачу, оставив два варианта. Первый - я всегда так хожу, ибо мне, потомку Мирра, больше нехуй делать, кроме как наряжаться в женское и скакать с головой черного козла. Второй - сегодня Майская Ночь, карнавал, общий сбор пресыщенного всяческими развлечениями светского общества нелюдей, на котором нужна политически верная презентация, от которой никто не сможет оторвать глаз. Давай, угадывай.
- Первое! - уверенно отозвался Салюбри даже не раздумывая.
- Д-дебил, - выплюнул Леон сквозь сжатые зубы и закатил глаза. - И почему?
- Потому что если нужно эпатировать, то можно выбрать множество вариантов, но ты выбрал этот. Я сомневаюсь, что тебя именно вынудили. Так что да, тебе, потомку Мирра, нравится бегать в платье и с головой черного козла.
- Это желание невесты. У нас в традициях желание невесты - закон, потому как это единственный день, в который ее мнение что-то значит.
Все три глаза уставились в равнодушное южное небо Нового Орлеана с немой мольбой о снисхождении.
- Ты так ведешь себя, будто я тебя заставляю наряжаться в женское.
- Во-первых, кто тебя знает, во-вторых, я не помню запрета на то, чтобы иметь и выражать свое мнение о происходящем.

@темы: Депо, 30 апреля, Иштван, 1927 год, Леон

---

Ночь, в которой смешиваются споры о половой принадлежности пингвинов, платья на гангрелах, чулки на магах и донельзя довольные всем этим простые ирландские цимисхи

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

- Пожалуй, над изящной дамской походкой господину Каллахану еще предстоит поработать, - вздохнул Антимо. - Что же касается эпатажности - именно этого и хотел господин Дамиано. Но я хорошо вас понимаю, линия между вульгарной базарной пошлостью и бросающим вызов неспособным понять его гений простолюдинам художником так же тонка, как и грань между купеческой помпезностью и скромным изяществом настоящей роскоши.
Чуть посторонившись от вылетевшего пулей из вагона Алана, Эш лишь вопросительно уставился ему вслед. Похоже переодевание в женское магу действительно было поперек души. Но дресс-код...
В голове мелькнула совершенно шальная мысль и гангрел задумчиво и несколько грустно улыбнулся, после чего решительно забрался в вагон цимисха.
- Чего мистер Каллахан отсюда сбежал, словно стремясь выполнить норматив по бегу с препятствиями в не самой удобной для этого одежде? - он решил на всякий случай уточнить, что тут произошло и обвел взглядом всех присутсвующих.
- У Алана возникла некая мысль, как мне показалось, и он ускакал ее додумывать, надо полагать. Потому что мы тут собираем Энди, и оно внезапно нелинайный процесс. Потому что Молли хочет, чтобы мальчики были в платьях, мистер ди Ченцо полагает, что Энди скорее девочка, и потому ему нужны штаны, сам Энди все еще считает себя мальчиком... А по факту он примерно как я, но наоборот!
Коротко обрисовала новоприбывшему ситуацию Гленн.
- А почему синьор ди Ченцо считает Энди... девочкой? - складировав вещи, которые занимали руки, на пол, Эш удивленно переводил взгляд с гангрела на дворецкого и обратно.
Энди молча распахнул халат на груди, демонстрируя причину. Вмешиваться в разговор он все еще не собирался, но.
- Потому что сегодня вечером госпожа Уилсон демонстрирует прямо-таки выдающиеся достоинства? - дворецкий деликатно указал ладонью в сторону яблока раздора, точнее, двух.
- При этом, заметь, он не считает меня пацаном!
Бойко наябедничала цимисх, которой, судя по всему, было скорее забавно происходящее.
- Энди, докажи что ты не девочка!
Энди покладисто запахнул халат на груди и приподнял полы, демонстрируя, кхм, второй признак. Ибо Гленн сказала - все сделали. Причем быстро.
Сказать, что Эш застыл, пытаясь понять зачем Энди решил попросить Гленн переделать его в женщину, было бы правильным. Моргнув и смерив фигуру собрата взглядом, он моргнул еще раз. Склонив голову к одному плечу, потом так же задумчиво к другому, Эш хмыкнул и задумчиво встрепал укороченные Гленн волосы.
- Он - мужчина, - гангрел пожал плечами и улыбнулся. Для него, как для того кто играл женщину порядочное время, было все вполне очевидно. - И если Энди сейчас встанет и пройдется это станет еще более очевидно. Хорошо выглядите, мистер Уилсон.
Последнее было сказано уже Энди и крайне искренне.
- Благодарю, мистер Уильямс, - вежливо отозвался Энди, опуская полы халата и пряча все компроментирующее.
Антимо закатил глаза. - Вы меня убедили, я был не прав и беру обратно все, что сказал за сегодняшний вечер. Платья - значит, платья. Если вам не подойдет ни одно из тех, что уже лежат здесь, дайте мне знать - в автомобиле осталось еще четыре.
- Антимо, вы чудо!
Подозрительно просияла цимисх.
- Нет, ну правда, нечастый талант- выслушивать аргументы и если после обдумывания они кажутся весомыми, менять решения, а не упираться из чистого принципа.
Это было комплексное высказывание, которое как выражало всецелое одобрение смене позиции Антимо, так и некоторую досаду, что не всех вот так можно убедить. А некоторые так вообще из принципа упираться могут, ага. (например, сама Гленн, но это коненчо в мысль не вошло). И, следующим действием конечно же стало стремительное обнимание такого мягкого на вид синьора ди Ченцо. Вот буквально сгребла и отпустила, много ли на то времени надо? Совсем нет, буквально чуть. Зато, за эти пару секунд, можно успеть многое. Например, типа случайно мазнуть пальцами по загривку Антимо, буквально чуть-чуть выше ворота. Там, где открытая кожа, где начинается линия роста волос. Мимолетное касание, пусть и легкое, все равно выходило почти вязким. Как холодный и сухой, но подозрительно навязчивый язык. Ну да, цимисх в своем роде осмотрела Антимо, на свой манер. Фактура кожи, ощущение мыщц, это все важно, без этого они так и останутся незнакомцами.
- Энди, заканчивай булки просиживать! Давай, одеваться надо, а то не то что на свадьбу, а на Второе пришествие опаздаешь!
Бодро скомандовала она, уже отпуская теперь знакомого в большей степени, дворецкого.
Антимо слегка попятился, но отступать было некуда - вагон был тесен. Скрывая неловкость, он запустив руку в нагрудный карман, он извлек серебряный брегет и щелкнул крышкой. - - - У нас есть еще немного времени, прежде придет пора отправиться в парк, чтобы не опоздать, любезные дамы... И господа. Я поддерживаю это замечательное начинание и предлагаю всем подумать о том, не забыл ли кто-нибудь из вас чего бы то ни было из тех вещей, которые он собирался взять с собой на свадьбу. Или она.
- Да, время, - Эш кивнул и принялся рыться в принесенных с собой вещах. Достав нужное он встал и улыбнулся. Похоже сегодня пришло время для другой роли, которая даже не предназначалась для него самого. - Гленн, где можно быстро переодеться?
- Да хоть бы там! Если хочется вот прямо уединенно.
Махнула рукой цимисх в ту сторону, откуда легкий аромат мясных рядов просачивался чуть сильнее.
- Не забыли... Хм, подарки есть, туфли для Золушки есть, лошадьми занялись и должны бы уже впрягать, карета есть... Антимо, явите ваш непревзойденый талант, что забываем?
Благодарно кивнув, Эш скрылся в указанном направлении. Из головы не выходил побег Алана и его давешняя убежденность в том, что тот будет выглядеть ужасно и провально. Где-то в глубине души гангрел знал что делать. Стараясь убрать слишком уж хищную улыбку с лица он принялся облачаться.
Антимо поспешил явить свой непревзойденный талант незамедлительно. - Мы забыли об охране. Я полагаю, большинство гостей смогут сами постоять за себя, но ничто не портит торжества так, как мертвые тела тех гостей, которые этого сделать все-таки не сумели. Кажется, это было епархией господина Уильямса, если не ошибаюсь?
- Об этом я... позаботился, - голос из отгороженной части вагона слегка шипел и вполне было понятно, что гангрел пытается не ругаться. - Ребята в курсе что надо делать.
Говорить о всех приказах, которые он отдал людям и гулям Эрреро, он не стал. Лишние уши всегда могли бы быть.
- Насколько я в курсе- часть охраны идет от нас. Теми что остаются охранять депо - занимается Яков. Часть предоставляет Эш, из своих личных запасов.
Согласно кивнула цимисх, прикинув, что вроде бы должно хватать и так. Учитывая гостей, конечно.
Алан, нарушая все правила этикета, в дверь стучать не стал. Во-первых, Гленн была своей, а во-вторых… он думал о Ласаре. И Леоне. О последнем, впрочем, в разы больше.
Поэтому на пороге вагона, закрыв за собой дверь, он возник молча и с отрешённо-задумчивым выражением лица. И с мечом в руке.
- Все так.
Голос гангрела звучал ближе, хотя попытки скрыть за правилами приличия раздражение было трудно не услышать. Как и тихую фразу о том, что раз уж надо выбирать платья, то поручать это гулям - совершенно бессмысленное дело. Выглядел Эш... наверное странно. Платье, больше похожее расцветкой на темное хаки с пятнами, было не по моде: вполне облегающий верх и широкая юбка, не сковывающая движений, которая заканчивалась чуть выше колен гангрела. Но кроме этого остальные детали одежды были выбраны словно бы специально и строго следую определенной цели. Высокие армейские сапоги, китель и кожаные перчатки. Все это безобразие венчала федора с зеленой лентой, которая пока еще была в руках Эша. Образ, который абсолютно не вязался с изысканной леди Джуд, явственно отдавал проспорившим в карты сержантом.
- Алан, все в порядке? - давешний побег мага все-таки вызвал определенные опасения у гангрела и тот не примянул поинтересоваться.
- Что то случилось?
Вид Алана говорил о том, что либо он сейчас кого то собственноручно убил, либо... Либо случилась еще какая незадача. При этом, Гленн достаточно верила в личную сознательность бывшего тремера, чтобы предположить, что в случае каких то внезапных перекосов и ужасов он сходу начал излагать беду, а не потерянно молчать. Значит, тут другое... Печальное другое. И это требовало действий. Впрочем, вид Алана, с этим вот съехавшим чулком тоже требовал действий. Значит, надо совмещать. Причем- совмещать несовместимое, по хорошему. Цимисх подошла, опустилась рядом на корточки, и вдумчио подтянула съехавший чулок по алановой ноге вверх. В принципе, это можно быоо счесть помощью. Если бы не плотная, тягучая хватка ладоней, и не выражение лица. Что то такое Алан наблюдал, когда цимисх показывала ему "красоты внутреннего мира" посредством раздвигания своей кожи. Ей нравилось. Достаточно нравилось, чтобы закончив с чулком, встать, прослеживая руками тело смертного. Выпирающая кость на бедре, бок, ребра, часть спины. Где то-ткань платья, где-то уже начинается кожа. Теплая, пахнет вкусно, но не еда. Опредленно не еда. Гленнн чуть наклонилась, укладывая подбородок на плечо человека, мимоходом обтеревшись щекой об его ухо. Очень звериный такой жест, ласковый. И Алан знал, какой именно зверь стоит за ним, и как этот зверь сворачивается в полтора кольца вокруг... Тут хотелось бы сказать, детеныша, но как то нет. ТАК видимо, уже вокруг детенышей не оборачиваются.
Алан уже хотел было сказать, что да, всё в порядке, когда к ноге прикоснулись холодные ладони.
Он в раз растерял все слова и мысли, и мог только прерывисто дышать, ощущая эту плотное, изучающее - и в тоже время какое-то другое - прикосновение. Прикосновение, оставившее после себя лёгкую дрожь, сбитое дыхание, судорожно колотящееся сердце - и где-то совсем рядом с клыками цимисха в такт этому ритму билась на шее жилка, и растёкшееся по телу тепло.
- Я... да... - сипло выдохнул Алан. Он смотрел на склонившуюся к нему Гленн, с каким-то потаённым ужасом понимая, что ему нравится. Вот это вот всё - нравится.
С голосом удалось справиться не сразу.
- Я... выпустил Ласара. На ночь. И видел... Леона. Всё в порядке, - абсолютно невнятно объяснил он.
Алан выглядел... потеряно и слегка паниковал, хотя это странно сочеталось с удовольствием от действий цимисха. И почему-то казалось, что эта паника отдается чем-то более глубоким внутри мага. И от этого давешние слова о том, что тот не будет выглядеть ужасно и глупо, всплыли в памяти ярким пятном.
- Как видишь Алан, никто не будет выглядеть на празднике глупо или ужасно. Это место по праву занято мной и отдавать его я не намерен, - в глазах гангрела плясали чертики, но глубже стояло нерушимое упорство удержать этот "пьедестал" за собой. - И как бы то ни было давай попробуем все-таки получить от этого праздника удовольствие.
Гангрел выверенным движением лихо надел федору слегка набок и улыбнулся.
- Он вернется.... Все хорошо, коням надо давать побегать на просторе. Не век же в стойле держать.
Негромко проговорила цимисх практически на ухо Алану, не убирая пока голову с его плеча, так что человек вполне мог чувствовать, как двигается ее челюсть и что дыхание у нее- холодное, как торфяная топь. Плавно и мягко Гленн погладила Алана по спине и плечу, чуть притормаживая пальцами там, где они попадали на кожу. Казалось, что будь тут другое время и другое место, цимисх бы действительно обернулась вокруг теплого и живого, вбирая его в себя. Причем, по факту это укладывалось в минимум именно движений, почти не разбивающего вязкую неподвижность фигуры.
- Д-да, - Алан пытался сосредоточиться на ответе Эшу, но прикосновения Гленн всё сводили на «нет». Под касаниями цимисха ощущалась прохладная, как болотная вода, чешуя, и когти, и шероховатость хитина, и Алан невольно подался навстречу этой ладони, как подавался навстречу Твари, доверчиво и открыто, потому что не доверять ей было невозможно.
- Ты… хорошо выглядишь, - сипло выдохнул он, - очень. Платье такое… зелёное. И сапоги. Да.
Он замер, осознавая нелепость своих слов и отчаянно пытаясь успокоиться.
- Спасибо, - улыбка была искренней и действительно веселой. Алан всегда был искреннен и это подкупало Эша со всеми потрохами. - Это самый честный и искренний комплимент.
Гангрел изобразил поклон, но не добавил в него ни капли шутовского действия.
Цимисх наконец отлипла от Алана, причем именно что отлипла, а не просто набрала дистанцию, приличную для беседы со всеми, а нес кем то одним. То, как Алан двигался за ее руками, как он реагировал на ощупь несколько выбивало из вменяемой колеи мыслей, и надо было немного времени, чтобы сосредоточиться. Гленн огляделась, медленно, но ОЧЕНЬ последовательно обводя присутсвующих глазами, будто пересчитывая. И в принципе, взгляд этот приятным можно было назвать только при большом желании. Слишком спокойный, слишком внутрь себя, и при этом внимательно-изучающий. "Мое, мое, не совсем мое, пока не мое". Очень адресно, вот так вот каждому. Алан, Энди, Эш, Антимо. Будто со звериной тяжеловесностью она сейчас мучительно решала, ей хочется кого либо сожрать, утащить в берлогу, или совместить оба варианта. Это могло бы выглядеть пошло, если бы пошлым мог быть тиранозавр.
- Итак, охрана на сборной группе гулей... Как их расставить думаю, Эш уже решил примерно?
Подытожила она, мягко смещаясь в сторону, с той неприятной нотой в мотороике, которая говорила о том, что вообще то по хорошему, человеческого в этом теле меньше, чем надо для общего счастья.
- Естественно. Все проинформированы вплоть до того, какого цвета подштанники должны натянуть по уставу на торжество, - Эш наблюдал за движениями цимисха очень внимательно. Все внутри говорило о том, что Гленн сейчас может быть опасна. Но - это была Гленн. Та, которая собирала его по кусочкам не один раз. Та, которая создало то тело, которое он имел сейчас. Та, с которой он пойдет на охоту. - И в какой позе в кустах заседать.
В голосе и в позе не было ничего от Джуда. Выбранный ради веселья и лишь отчасти для удобства, образ оказался намного ближе, чем образ певицы. Но сейчас Эш старательно не обращал внимание на ощущение, словно влез в привычную, родную одежду, в которой уже давно не доводилось быть.
Алан, наконец освобождённый от ощущений, отчётливо так шарахнулся в сторону, рухнул на облюбованную ранее табуретку и с силой зажмурился, словно темнота под опущенными веками помогала собраться.
- Я думаю, что, ну… охраны будет много. Передача Короны Благому Двору это, ну, важно, - он взмахнул рукой, наконец приоткрыв глаза. Взгляд уже был осмысленными. - Бьорн озаботится. И свадьба мага … Всё будет хорошо.
- Цвет подштанников это важно.
Излишне задумчиво, почти до бессмысленной мечатательности, улыбнулась Гленн, старательно собирая себя в кучку. И в свою очередь внимательно поглядела на Эша... На сегодня- странно незнакомого Эша, который даже не Джуд. Это было неправильно, и в целом странно, тем более что как бы так сказать, но она ж его знала изнутри можно сказать. И она продолжила движение, подшагивая ближе. "Не совсем мое". Нервозность праздника, провоцирующая податливость Алана, и вот эта напряженность Эша, все вместе не давали Твари как следует затонуть в глубинах сознания. Твари хотелось обнюхать "не совсем своего", убедиться в нем, может быть- оставить метку. Обновить, вернее. И если в рамках пространства купе к Эшу проятнулась просто рука, то где то еще Тварь подавалась вперед, раздвигая бронированной тушей мягкий тростник, оставляя на влажной земле следы, моментально заполняющиеся водой. И если в вагоне цимисх просто провела ладонью по загривку гангрела, привычно пробуя фактуру кожи и ритм выступающих позвонков, то где-то там Тварь гулко втягивала в себя воздух, распознавая след "не совсем своего" и, убедившись в нем, терлась чешуей, оставляя свой запах на его теле. Со стороны все должно было походить на приятельское такое одобрение, но почему то не походило.
- Значит, с безопаностью считаем что все в пределах нормы.
Это было сказано вслух, и в общем явно для всех.
_"Значит, на охоту идем не сегодня. Скоро, но не теперь"_.- Тварь спокойно и уверенно глядела через глазницы человеческого лица.
Касание привычно вызвало бурю чувств и странных эмоций. Напряженность, опасность и в то же время - больше никто не имел права трогать вот так за загривок, проводя пальцами словно бы по всем позвонкам где-то под кожей. Сквозь зеленые глаза Гленн смотрело что-то изначальное и Эш попросту подался вперед, смотря так же прямо в глаза цимисха, понимая что требуется делать.
- Все, как и должно быть, - рука, уже без перчатки, протянулась навстречу, мягко и в то же время бесконечно уверенно касаясь ладонью щеки цимисха, пальцы скользнули по коже по-своему пытаясь ощутить кожу и фактуру, ведя линии по скуле и линии подбородка.
"Скоро. Время придет и охота будет славной"
Бурый, пропыленный жарким песком, луговой волк с по-лисьи тонкой мордой смотрел в глаза Твари. Лапы уверенно держали поджарое тело, мохнатый лоб упирался в ее хитиновый, говоря, что сейчас все в порядке. Единым, слитным движением Зверь скользнул вбок, прижимаясь к жестким пластинам брони, оставляя на Твари свой след. "Ты и я - мы едины".

@темы: Алан, Депо, Гленн, 30 апреля, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо, Энди

---

Ночь, в которой Алан отпускает своего стального и многотонного жеребца на волю, а потом получает заслуженный нагоняй от Леона

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Он шёл очень быстро по перрону, почти бежал - вперёд, к неподвижной громаде локомотива, словно за спиной скалили пасти гончие Дикой Охоты. Или - Шабаша.
На то, что была объяснить гулям, что нужно, не потребовалось много времени. Те не стали задавать лишних вопросов, тактично отводя глаза в сторону от взъерошенного Алана в платье. Тот на них не смотрел и вовсе, а смотрел - только на Ласара.
- Всё будет хорошо, - он сделал шаг вперёд, положив ладонь на тёплый - тёплый, как огненно-рыжая шкура - металл. Провёл пальцами по шероховатым пластинам и так, не отнимая руки, двинулся вдоль громады локомотива, словно пытаясь погладить его, как гладят огромное животное.
- Сегодня Бельтейн. Я не дам тебя в обиду. Обещаю.
Ему не нужно было видеть отражение Ласара в Умбре, чтобы видеть его - многоногого, отливающего яростной медью, нетерпеливо бьющего копытами по убегающей вперёд линии рельс.
Паровоз слегка гудел от внутреннего напряжения. он снова хотел нестись по несуществующей дороге, топча банальность окованными железом копытами. Хотел крови и любви, бешеной скорости и рассветного солнца, отблескивающего на гладких гранях.
Алан задохнулся от этого пьянящего, дикого, заставляющего сердце биться всё быстрей и быстрей, ощущения, что окутывало маревом стальную громаду.
Он прислонился лбом к железной пластине и прикрыл на мгновение глаза. И шепнул:
- Береги себя. Слушай мой голос. И возвращайся.
Раздался голос одного из гулей, что всё было почти готово. Потом глухо звякнули последние сцепки, удерживающие локомотив на месте. 
Алан с силой хлопнул ладонью по боку Ласара, как если бы тот был настоящей лошадью.
- Давай же! Вперёд!
Вперёд - к полуночи Бельтейна, к дальнему горизонту, оживающему солнцу и свободе. Свободе бежать вперёд - и свободе вернуться.
Локомотив дернулся вперед, назад, будто проверяя возможности. Потом, ведомый дремучим инстинктом и пролегающими под колесами рельсами, медленно и аккуратно принялся выбираться с территории вокзала через путаницу путей под громогласную ругань диспетчера.
Алан, как завороженный, смотрел Ласару вслед, не в силах сдвинуться с места. Он чувствовал себя пьяным и невероятно, просто безумно счастливым.
И именно такого его схватила за шиворот рука до крайности разозленного Леона. Он рывком повернул мага к себе, и смерил его взглядом сверху вниз, недобро сощурив подведенные глаза.
Алан с пару секунд молча смотрел на Леона в ответ. Сердце билось в такт с затихающим вдалеке стуком колёс локомотива.
«Ты потрясающе выглядишь».
«Ты великолепен».
Но, разумеется, Ласомбра хотел услышать отнюдь не это.
- Я не могу отдать Шабашу… его! Если они прийдут. А они не упустят свой шанс.
- И поэтому ты решил его... что, отпустить? Мало было Охоты?!
- Д-да, - взгляд Алана невольно скользнул от лица Леона вниз, к спадающим по линиям тела складкам платья. - Я должен был его защитить. А так - он точно в безопасности. От Магнуса или, ну… кого-то ещё.
- И поэтому бешеный вирмовый поезд надо отпускать бесоебить по городу, я правильно тебя понимаю? - Леон испытал острое желание подпереть бок кулаком. - Что ты на меня так пялишься, скажи мне, будь любезен? Скажи спасибо своей Молли за этот... carnivale.
- Не по городу! Он хотел… на волю. Куда-то, где нет… ну, никого. Только свобода. Всё будет хорошо, - торопливо проговорил Алан, с трудом отводя взгляд от линии чужих бёдер, где зелёная ткань приоткрывала границу между чулком и кожей. Он снова глянул в лицо Леону, ощущая, как теплеют щёки. - Ты… выглядишь великолепно. В этом платье. Вот и пялюсь.
- Ловить его будешь сам. У меня на него планы, - Леон раздраженно отбросил волосы назад, развернулся и пошел обратно, уже чуть увереннее ступая на каблуках, но все еще слишком размашисто. Так, что подол платья хлестал по коленям, открывая разрезы при каждом шаге. - И у тебя все еще идиотские шутки.
- Но это не шутка! - Привычно отозвался Алан, правда, едва не сорвавшись на крик в этот раз. Возглас звучал почти отчаянно… да что толку? Он ещё с пару минут завороженно смотрел вслед за Леону, а потом с трудом отвёл взгляд в сторону - туда, где исчез медный отблеск локомотива.
А потом, беззвучно вздохнув, двинулся обратно к вагону Гленн; уже куда более медленно и без энтузиазма.

@темы: Алан, Депо, 30 апреля, 1927 год, Леон

---

Ночь, в которой мешаются в кучу цимисхи, дворецкие, маги, не желающие влезать в платья, а также пингвины с сиськами

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

После занимательной беседы о философии ведения дел семейных, нагладных примеров как надо и не надо, а также обсуждения глубинных бомб, Гленн по хорошему, хотелось впать в задумчивость и как об обмозговать вот это все... Но такой замечательный план пришлось отложить на попозже. Сегодня свадьба, а значит все, что угодно откладывается на попозже, ибо...
- Алан? Алан ты дома, давай ты дома!
Именно с таким, несколько заположным, высказыванием она возщникла на пороге аланова вагона, и постучала... Решительно, как налоговый инсперктор. И вошла, потому что нет времени ждать, а если что- она извинится, ей несложно. Но Алан на месте был. Удача!
- Алан! Я к тебе, по важному делу! Ты только сразу не кричи "нет" и все такое прочее, ты ж подумай, такое событие. В общем, Молли и дресс-код на свадьбу.
Цимисх, предвидя некоторые возражения, пошла долгим путем.
Шумное явление Гленн прервало разговор Алан с одним из гулей; в руках последний держал какую-то объёмную коробку и внимательно слушал, что ему торопливо и тихо объяснял Алан.
- Э-ээ… привет, Гленн, - явно растерявшись, он быстро махнул гулю рукой, отпуская его, и обернулся к цимисху. - Я, эмм… да. Дресс-код. Я знаю. Эш сказал, что Молли хочет… м-мм… странное.
Гуль поспешно исчез.
- Молли сегодня Золушка, ей все можно! Карету и лошадок сейчас подгоняем.
На всякий случай заранее настояла Гленн, что было нелогично с точки зрения ведения диалога, но вполне в духе нервозности поступающего торжества.
- Так вот, мальчики в платьях, девочки в брюках, такая у нее мысль. Давай, время не ждет! Побежали до меня.
Цимисх явно собиралась помогать упаквывать человека... Очень явно.
Алан глянул на Гленн с откровенной тоской в глазах - перспектива облачаться в платье его пугала не только тем, что это было платье, но и тем, что он должен был провести так всю ночь, да ещё с множеством людей (чтобы это слово не значило) вокруг.
Но спорить с Молли он вряд ли мог. С Гленн, находящейся в боевом настрое - тем более.
Кивнув, он с обречённым видом проследовал за цимисх к её вагону.
До вагона они доскакали что называется, на рысях. Уже непоосредственно перед ним, Гленн пихнула Алана в бок, с широченной улыбкой от уха до уха указывая на вопиюще красный автомобоиль. Дескать, смотри, какая штука. Но восторги могли обождать, впереди было много работы.
- Так. Сейчас надо решить, что на тебя нормально пролезет...
Именно с этой фразой цимисх начала выворачивать собержимое своего гардероба на свет божий. Часть платьев стару ушла в минус- те, которые в пол. И те, которые при всем желании не могли назваться зелеными. Итог был не сказать чтоб богатым- разница в росте не хрен собачий.
- Ну, Алан, выше нос! Это весело, маскарад же. Причем не как обычно, а нормальный. Прикинь, может, что из этого сядет?
Цимисх потрясла перед лицом человека платьем, вопиюще вырвиглазным и блестящим, как бутая бутылка. Тем жестом, которым торреро перед быком плащем машет. И выпихала засунувшегося Фреда срочно "бегомблять бысто" искать Антимо. Который как раз в рейд за платьями отправлялся, и вероятно (ох, хорошо бы) уже мог вернуться. Алана "сдобный" дворецкий знал, ситуацию тоже.... Шансы на успех имелись.
- Кстати, Алан, ты ж колдун, да? Вот ты было дело, гасил фонарь. А можешь наоборот, сделать чтоб что то было ОЧЕНЬ блестящим?
В вагоне Алан отчаянно пытался слиться со стеной, а на растущую гору не одобренных Гленн платьев он смотрел уже с откровенным ужасом.
- Я не уверен, что это, ну… хорошая идея, - пробормотал он. - Не маскарада, а меня и, ну, платьев.
«Особенно этого».
- Наверное мог бы. Сделать так, чтобы, эм-м… свет как-то иначе падал. Или ярче отражался. Но это нужно время. Ну, чтобы закрепить эффект на вещи. Не уверен, что успею.
Он пододвинул к себе ногой удачно оказавшийся рядом табурет и плюхнулся на него. Мрачно воззрился на иссечённые листьями ладони. А потом вздохнул:
- Может, наоборот, мы выберем мне, эм-м… наименее блестящее платье?
- Да тя что, конечно это хорошая идея! ну сам подумай, когда ты еще что то такое сделаешь? Но в совсем не блестящем ты будешь сильно выбиваться из толпы. Нужно что то парадное как у всех, не отсвечивать на всеобщем безудержном гулянии в скромном- затея провальная.
Цимисх сощурилась на вороха тряпок, но блестящее все же отложила. Недалеко так. Вместо него на свет вылезло нечто темное, как еловая хвоя (удобно быть радикально-рыжей, несколько желеных вещей как или иначе, а наберется). Из минусов- нечто хвойное было вопиюще бархатным.
- Так вот, ты мог бы заколдовать туфли, так, чтобы они были ну... Типа хрустальными с виду, а на деле такими, чтоб ходить можно?
Судя по виду Алана, он считал, идея не отсвечивать - как раз-таки отличная идея. Просто-таки замечательная и великолепная идея. Самая лучшая на свете.
И потому вопрос про туфли и колдовство он воспринял с куда большим энтузиазмом, чем весь монолог Гленн про платье.
- Я мог бы попытаться, м-мм… сделать их прозрачными? Наверное. Где туфли, с которыми это нужно сделать?
- Не просто прозрачными, а блестящими и сиюящими, даже главнее чтоб блестело. Ну, вот Фея-Крестная Золушке туфли подарила, они какие были мы не знаем, но чтоб мне провалиться на месте, если они не блестели как не знаю что! Это будут туфли Молли... По моему это будет шикарный сюрприз!
Гленн зашуршала пакетом, так недальновидно оставленным девушкой у нее. И на свет появился вышеозначенный предмет гардероба.
- Вот!
Туфли торжественно были переданы Алану.
Тот в задумчивости прикусил губу и повертел туфли в руках, размышляя, что можно с ними сделать. Лёд, который мог бы ловить свет и блестеть? Или сделать их полупрозрачными? Алан знал точно - возвращать их Гленн и говорить, что он не знает, что делать, будет весьма паршиво, неловко и постыдно.
- Я… попробую, - пробормотал он, продолжая лихорадочно размышлять над своими возможностями. У него была одна идея, но… - У тебя есть, эм-мм… что-то блестящее? Бисер или что-то похожее?
- Оу... Алан, ты чертово чудо.
Цимисх быстро обняла Алана, привычно "обмазавшись" по плечам смертного, но так же быстро отпустила. И, полезла доставать на свет божий свою косметичку. Потому что платье это такое дело, когда не накрашенным быть не совсем прилично. Да и ей тоже будет надо, что уж тут. Она же дама!
- Блестки... Найдутся, в крайнем случае обдербаним откуда-нибудь. А много надо?
«Чёртово чудо» чуть смущённо и нервно улыбнулось - не на объятие, а в целом на обстановку и перспективы вечера.
- Не очень много… ну, для туфель. Может, так будет проще создать эффект, - выражение лица Алана стало задумчивым, и он сполз с табуретки на пол, скрещивая ноги и укладывая на них плашмя меч. Туфли он поставил перед собой.
- Хотя могу попробовать и без них. Но лучше, наверное, с ними.
- Блестки... Блестки... Они отдельно нужны или, ты сразу скажи!
Цимисх выудила из кучи вещей сумочку- небольшой такой клатч, зато из пайеток целиком и полностью. Туда же отправилась заколка в виде цветочка, аналогичного образца. И банка блестящей пудры.
В дверь вежливо, вкрадчиво постучали. Почти так же, как стучали в первую ночь знакомства.
На клатч и заколку Алан покосился с сомнением, зато банку у Гленн забрал. Пудра была похожа на пыль, а значит проблем с тем, чтобы ей осесть и впитаться в ткань, проблем не должно было быть. Кажется.
Махнув рукой в сторону двери, Алан сосредоточился на приведение туфель в нужный ему вид.
Дверь открылась, явив пришельцам Гленн, несколько встрепанную и явно полную воодушевления.
- Антимо! Вы вернулись, ура. Давайте, заходите скорее. Как дела с каретой? Удалось добыть? Коробки и прочее пока кладем сюда. Надо прикинуть что сядет на Алана по росту, а Алану надо дать пока немного времени.
Она решительно помахала рукой, мол, не стоим, проходим, призывая всех срочно оказаться внутри ее обиталища, в данный момент напоминающего царство хаоса, с легким, почти неуловимым, но навязчивымдушком скотобойни. Рабочая зона была конечно не прямо тут, но тянуло увы, взеде.
- Карета... Хм... Карета будет длинной, белой и позолоченной. Не спрашивайте меня, где я ее достал. Остается надеяться, она подойдет на свадьбу так же, как подходит на... Ах, неважно. Вещи я подбирал по росту в первую очередь на господина Дамиано, но здесь есть некоторое количество платьев, которые должно быть не очень трудно подогнать по фигуре господина Каллахана. Такие, знаете, похожие на греческие тоги... - дворецкий сделал рукой в белой перчате непонятный жест.
- Если белая и позолоченая, то точно подойдет. И с лошадями сочетается, опять же. Нет, палюбому хорошо.
Пока Гленн говорила, гуль преодолевал хаос, раскладывая коробки и что он там еще принес в указанном месте. То есть, хаос усугублялся. Фред в свою очередь, печально думал, что ведь совершенно очевидно, кто будет это все разгребать. И что если сделать что либо этакое, то вполне возможно, что это будет Джордж... Если Джордж облажается. В жизни гуля появлялись некие планы и перспективы.
- Тога... Это достаточно универсально. А может есть что то, что не будет лвеико по плечам, или можно подать это как будто так и надо? Тогу примерить всегда успеем, если что...
На то, чтобы усыпать туфли мелкой, блестящей пылью, ушло не так много времени. Только теперь надо было заставить их блестеть ещё больше.
Алан прикрыл на пару мгновений глаза, сосредотачиваясь на собственном дыхании и пытаясь отрешиться от творящегося - платье, чёрт побери! - в вагоне. Потом взял в руки туфли, пристально вглядевшись в то, как в неясном свете ламп поблескивают мельчайшие искры. Ещё раз вздохнув, он повёл пальцами над туфлями, представляя как за его рукой тянется полупрозрачная сеть, сплетённая из тончайших кристальных нитей, которые ловят свет, преломляют его, заставляя ткань сиять ещё раньше. Как осколки стекла на ярком свету, как лёд на солнце, как хрусталь на люстрах, как сказочные туфли сказочной девушки, которой никогда не было, но которая сегодня должна была на одну ночь воплотиться в светловолосой ясноглазой Молли Бишоп.
- Господин Каллахан! - голос дворецкого вежливо, но настойчиво заполз в уши и отвлек от захватывающего процесса творения. Вы предпочитаете платья с открытой спиной, с декольте или античного фасона?
Алан вздрогнул. Видение Сказки растаяло от звуков чужого голоса. Он вскинул глаза от сияющих - вышло! вышло! - туфель на Антимо и растерянно заморгал.
- Э-ээ… фасона мешка для картошки. Если можно.
- Нельзя! - дворецкий был непреклонен. - Право, вам не нужно стесняться, господин Каллахан. Как я уже говорил господину Дамиано, такая ночь выпадает всего раз в году, а для госпожи Бишоп и ее жениха - и вовсе один раз в жизни. Нет ничего плохого в том, чтобы на короткое время перестать ощущать себя тем, кем являешься на самом деле, и стать кем-то еще... Хотя бы для того, чтобы возвращение к обыденной повседневности стало желанным подарком. Кроме того, вы же никогда не пробовали носить женское платье - а вдруг... Впрочем, нет. Нет. Примерьте вот это? - в руки Алану легла кокетливая шляпка с ярко-алыми перышками.
Алан обречённо вздохнул; ни против аргументов Гленн, ни против аргументов Антимо спорить оказалось решительно невозможно.
Шляпка была покорно водружена на взъерошенные медно-рыжие волосы. Потом Алан поднялся, в пару шагов добрался до двери, распахнул её… и замер, ошарашенно глядя на Энди.
- Привет, а Гленн здесь? - дружелюбно улыбнулся Энди. Халат он уже перехватил найденной у себя бечевкой, так что тот не собирался разворачиваться. В руках вампир держал обычную коробку, в которой при движении что-то тихо позвякивало. - Мне нужна небольшая помощь. Отличная шляпка, кстати!
Алан попятился, усилием воли заставив себя отвести взгляд от Энди и его новоприобретенных достоинств.
- Д-да, здесь, - он кивнул куда-то вглубь вагона.
При виде того, как туфли начинают именно что сиять Гленн конечно, впала в некоторую прострацию. Магия и колдовство казались ей чем-то ну, совершенно из ряда вон выходящим ( а вот вампиры- нет, но ладно). Ну магия же! настоящее, мать его, колдовство, как в сказках, не фиг чего.
- Алан.. ты... ты и правда Фея-Крестная! Лучше же и быть не могло, это волшебно. Хотя, ты ж колдун, чего это я?
К Алану и сияющим туылям она приблизилась с екоторым благоговением, и было собиралась уже туфли потрогать, но передумала. Вдруг магия развеется, если пальцем тыкать? Зато тыкать пальцем Алана было точно можно. Ну то есть шумно чмоткнуть в щеку. Тут в дверь постучали, и как выяснилось, пришел Энди.
- Да, тут я, где ж еще? Все в запаре и в мыле, пролезай. Что там у тебя.
И, возвращаяя внимание к Аалану, добавила:
- Мешок из под картошки нельзя. В нем ты больше внимания привлечешь. Ну, подумай, в толпе палинов чтоб не выделяться, надо быть палином!
- Подарок, - Энди, скользнувший в фургон, показал коробку. - Подарок-то я еще нашел, коробку тоже, но её же завернуть надо как-то, а у меня оберток не водится... как-то не завез, к сожалению...
Он подумал и добавил:
- И платье. Не то чтобы я не мог пойти в твоем халате - спасибо за него, кстати! - но все-таки неловко как-то.
- Ну, думаю, что то для упаковки мы всяко найдем. Должно было остаться... И, Антимо, выго говорили, что Энди это подружка невесты ... Как бы так сказать, это не вполне верно.
Цимисх покосилась на Энди, как раз поставившего коробку на стол, подошла. Приобняла со спины, жестом явно выходящем за рамки пристойного, после чего со всей возможной скоростью, которую дает коварство и желание шкодить, нашла плаьцами завязаный посяс и... И не менее шустро пояс развязала, заодно утягивая полы халата в разные стороны.
- Потому что то, что снизу- это положено ему от природы. А что сверху это часть костюма, если так можно выразиться! То есть это все же друг жениха.
Алан, как завороженный, уставился на Энди - долговязого, слишком бледного в обрамлении ядовито-синего халата и не-человеческого.
А потом, моргнув, он резко отвернулся, уткнувшись взглядом в стену. Щёки пылали.
Антимо повернулся от кофров с платьями и смерил Энди холожным взглядом сверху вниз, а затем снизу вверх, как если бы выбирал, какую из ощипанных индеек купить и приказать доставить на кухню к рождественскому обеду. Кажется, увиденное не произвело на него впечатления. - Я мог бы согласиться с вами, госпожа О'Фланнаган, если бы госпожа Уилсон отправилась на церемонию в костюме Евы, но это ведь не так. Гости не поймут, почему одна из подружек невесты столь вопиющим образом пренебрегает приличиями.. А если она решит объяснить им, что речь идет все же о друге жениха так же, как это делаете вы сейчас, то приличиями пренебрегут еще более вопиющим образом.
Энди поставил коробку на стол, только собрался спросить, где упаковка... И остался обнаженным, слушая комментарии.
Комментарии были интересны. Гленн отстаивала одну точку зрения, незнакомец - другую...
Энди невозмутимо забрал у Гленн халат, завернувшись в него, и уселся на стол рядом с коробкой. Он намеревался наслаждаться этой битвой противоположностей.
- В костюме Евы нельзя. По дресс-коду не проходит.
С серъезностью перекладины висилецы изрекла Гленн, готовсясь вступать в битву аргументов.
- Опять же, если следовать этой логике, то есть сходству чисто внешнему, то мне то в чем идти? По хорошему- в брюках, но в брюках и пиджаке из меня получается натурально пацан. А в платье- будет противоречие желанию Молли. И Энди в штанах тоже подпадает под это противоречие.
- Поэтому мы возьмем вот это замечательное вечернее платье, один вид которого, по замыслу его создателя, должен лишать мужчин разума и ввергать их в пучину безудержной похоти... - Антимо извлек из глубин кофров переливающуюся, украшенную цехинами тряпочку, чем-то неуловимо напоминавшую змеиную шкуру. - ...И один из замечательных костюмов, которые я приобрел для господина Иштвана, чтобы подчеркнуть мужественный разворот его плеч и достойную античных героев узость талии, но который он, увы, даже не удосужился примерить... Не беспокойтесь, я сегодня же распоряжусь приобрести для него еще один взамен утраченного - как вы думаете, может быть, ему не понравился выбранный мной цвет или фасон?.. - после чего аккуратно раскроим эти два замечательных одеяния вертикально пополам и сошьем обратно. Обещаю, госпожа Уилсон, никто на сегодняшнем празднестве не сможет оторвать от вас взгляда. Все будет точно так, как приказал господин Дамиано.
Энди попытался представить себе это зрелище. Получилось нечто очень странное.
- Позвольте поинтересоваться, как вы собираетесь сшить их так, чтобы смотрелось гармонично и не карикатурно? - наконец уточнил он.
Гленн очень, прямо-таки запредельно внимательно "следила за руками", то есть за рождением концепта. И даже была вынуждена немного помолчать, чтобы как следует представить, как оно будет выглядеть.
- Э...
Наконец прорезался у нее голос. А на лице прорезался не менее заметный скепсис.
- По моему это уже излишне вызывающе...
Возможно, это было не самое ожидаемое определение от цимисха, но.
- Чтобы это не смотрелось карикатурно, нам понадобится вся помощь, которую только сумеют оказать волшебные ручки госпожи О'Фланнаган - или волшебные ручки господина Каллахана, если она не готова принять этот вызов своему швейному мастерству, что решительно невозможно. Госпожа О'Фланнаган произвела на меня впечатление человека решительного и не опасающегося трудностей. Впрочем, если она считает, что результат шокирует нежную чувственность других гостей, намеревающихся посетить праздник, мне остается только умолкнуть. Я здесь всего два дня, не знаю никого из них и в отличие от нее не способен выносить какие бы то ни было суждения о царящих здесь нравах. - Антимо пожал плечами и убрал сияюущую изумрудным блеском тряпочку обратно в чехол.
Пока остальные были заняты выяснением судьбы платья для Энди, оставленный в покое Алан перебрался обратно на табуретку, отодвинувшись с ней как можно дальше в угол.
Он рассеянно и отрешённо уставился куда-то в стену; мысли его, впрочем, были далеки от предстоящего празднества.
Алан думал о Ласаре. И этой ночи. И Магнусе. Размышления его были абсолютно безрадостными - по спине медленно ползло промозглое ощущение нехорошего предчувствия.
Но куда хуже было осознание, что он ни черта не может сделать , чтобы этого не допустить.
Когда звонки были сделаны и подарок был собран, проверен и упакован как нужно, Эш задумчиво крутил федору в руках. Правила, которые объявила Молли были понятны и грех неуважать просьбу невесты. Но что-то внутри скребло и не давало полноценно расслабиться. Решив, что так или иначе можно посоветоваться с другими членами домена, он поднялся, подхватив упаковки и подарок, и направился в вагон Гленн.
- Можно войти? - Эшш вежливо постучал... коленкой в стенку вагона. Руки были заняты и приходилось изобретать новые способы "коммуникации". - Это Эш.
Где то тут цимисх ощутила, что вполне вероятно, их с Антимо "обмен впечатлениями о человеке" переходит в фазу легкого такого обмена шпильками. Не злобно, а вот на том уровне, когда это еще забавно.
- Антимо, мне прво слово, приятно, но скажу прямо- будь костюм из мяса, мне бы пришлось меньше раздумывать о вызовах мастерству. Между швеей и обвальщиком все же немножко разницы имеется...
Гленн глянула на подвисшего Алана, сообразила, что человек впал похоже в некую прострацию и.. И воспользовалась беспомощьностью мыслителя. То есть, как будто так и надо, начала снимать с него одежду, готовсясь собственно, запаковать в платье. Действовала она шустро, абсолютно параллельно беседе, отбирая у Алана вещи с уверенностью и ловкостью опытного мародера.
- С шокированием все сложно. Мне видится так, что нам следует удержать некую грань. То есть да, все дико, изумительно и странно, но это могло бы быть нормально. То есть вызывающие костюмы, но не такие, с которых будто маску забыли. Хотя, черт, мне нравится идея продольного костюма... Но эпатажность... Эш, входи давай!
Из задумчивости Алана вырвал даже не голос над ухом и не скрип входной двери, а ощущения. Ощущения ткани, струящейся по спине, мягкости чулок, а ещё - какой-то слишком непривычной открытости и беззащитности. Он вздрогнул, вскинул ошарашенные глаза на Гленн, пытаясь понять, когда она успела всё это сделать, потом перевёл взгляд на Антимо и замер. Слова дворецкого про возвращение к обыденной повседневности переплавлялись в голове в идею - абсолютно безумную… и абсолютно правильную.
- Мне… нужно идти. Ненадолго. Но надо, - торопливо выпалил Алан, выворачиваясь из рук Гленн. Он, не глядя, нащупал ногой ботинки, подхватил с табурета меч, глянул на всех Собратьев какими-то абсолютно дикими глазами и прошмыгнул мимо Эша, выскакивая из вагона. Как был: в платье, чулках, ботинках… и шляпке.

@темы: Алан, Депо, Гленн, 30 апреля, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо, Энди

---

Ночь, в которой Леон примеряет новое платье, обменивается остротами с леди Айрис, посылает на хуй своего дворецкого и совершает ещё ряд вещей, достойных праздничной ночи перед Бельтейном

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожный вокзал

На стоявшие на запасном пути вагоны опустилась южная, душная тишина. Большая часть тех, кто мог здесь шуметь, уже отправились в городской парк или занимались беспрепятственно делами где-то еще, подарив усевшемуся на подножку своего вагона Леону несколько редких минут уединения. К сожалению, выпавшая ему передышка продлилась недолго: где-то рядом зафыркал автомобильный мотор, по гравию насыпи зашуршали шины, хлопнула дверца - а еще через несколько секунд перед ним появился мажордом с тремя кофрами в руках и Айрис, которая несла еще два.
- Прошу уделить нам минуту внимания, господин Дамиано, Я надеюсь, вы позволите вас отвлечь? Мы привезли ваш костюм для предстоящего торжества. - Антимо был очень доволен собой.
Леон поднял рассеянный взгляд от книги, закрыл ее - на черной кожаной обложке не было ни названия, ни имени автора, - и кинул ее в темноту вагона, не глядя. Затем скептически осмотрел процессию, но поднялся.
- Давайте ваш костюм.
Айрис легко шагала, держа кофры в руках, и на губах ее играла самая невинная и очаровательная улыбка, которую моглп та изобразить.
- Вам понравится, - пообещала она, ставя один из кофров на землю.
Антимо торжественно расстегнул застежки на первом из них, предъявляя своему господину его содержимое. Хранившееся внутри платье было зеленым и нежным, как первая майская листва: казалось, что одного сального взгляда хватит, чтобы оставить на нем безобразное пятно. В потоках лунного света полупрозрачная воздушная ткань искрилась и мерцала. Платье было великолепно - но это было платье.
- Прошу, господин Дамиано. Полагаю, вы захотите примерить его перед торжественным выходом? Мы также привезли богатейший выбор различных аксессуаров. - Груду шляпных картонок на заднем сиденье Леон мог видеть прямо отсюда.
Леон вытаращился на Антимо, завороженно проводил взглядом струящуюся ткань, затем его лицо озарилось пониманием. Он улыбнулся во весь рот.
- Очень... смешная шутка, Антимо. Можете считать, что я оценил. Айрис, я уверен, что это ваша идея. Она столь же изысканна, как вы сами. Можете напугать так остальных, только давайте сначала мой костюм.
- Увы, мой костюм здесь, - Айрис толкнула кофр ботинком- а вам не сказали? Друзья жениха в зеленом. К нему есть очаровательнейший палантин.
- И пара перчаток из нежнейшего атласа в тон. - голос Антимо звучал вкрадчиво, почти соблазняюще.
Леон моргнул, отказываясь признавать, что все происходящее не шутка.
Айрис улыбнулась еще очаровательнее. В глазах ее не чертики плясали, а легион демонов лезгинку танцевал.
- Я же говорила вам, - обратилась она к Антимо, - это не в его вкусе!
Второе извлеченное из кофра платье было великолепно. Темно-зеленый, с золотой вышивкой атлас, крохотные бусинки стекляруса... и вырезы до самой талии по бокам и открытая до нее же спина.
- О, это не какая-то фабричная дешевка. Туфли к этому платью изготовил лучший мастер Нового Орлеана - из крокодиловой кожи, разумеется. Прикажете принести? - поддакнул дворецкий.
- Вы это... серьезно? - Леон не мог отвести взгляд от платья в руках Айрис, и оттого грохот надвигающегося шторма звучал как-то не очень уверенно.
- Я всегда предельно серьезен, господин Дамиано. Вы отдали мне приказ эпатировать общественность; очаровательная мисс Бишоп выразила пожелание, чтобы дамы посетили торжество в мужском платье, а господа в женском. Идея организовать carnivale почти сразу нашла щедрый отклик в умах и сердцах подданных вашего домена - может быть, слишком щедрый, не знаю. Я не должен этого говорить, но некоторые из них восхитились этой идеей настолько сильно, что шагнули гораздо дальше, чем осмелился бы сделать это я сам... Впрочем, вы увидите все сами и очень скоро. Вы предпочитаете туфли на высоком или на низком каблуке? - дворецкий сделал повелительный жест шоферу, приказывая нести коробки.
- Совершенно! - Айрис подняла платье, любуясь, - Вы будете сиять достойно Короля.
- Я не... Madonna, не буду я носить никакие туфли! И платье! Вы с ума сошли оба! - Леон неотрывно смотрел на платье со смесью ужаса и трепета.
А почему бы, собственно, и нет? - чужой голос на задворках сознания ехидно расхохотался.
- Не могу сказать за синьора Антимо.. а я да и давно, - Айрис интимно как-то села рядом, словно невзначай уложив платье на колени. Леону, - вам чрезвычайно пойдет.
- Вы не любите карнавалы, господин Дамиано? - кажется, дворецкий опечалился, хотя сказать наверняка было трудно. - Головокружительный вихрь новых ощущений и переживаний, заливистый смех, бездна наслаждений, испытать которые можно только один раз в году? Умоляю, скажите мне, что это не так!
Леон вздрогнул и чуть не подпрыгнул, когда холодная тяжелая ткань стекла с колен водопадом роскоши. Покосился на Антимо. Тот в некотором роде был прав, это все было в точном соответствии с приказом. И давать задний ход было... невозможно. Гораздо более невозможно, нежели явиться на церемонию в зеленом атласном платье.
"Бездна наслаждений. О да."
Леон обернулся к двери вагона, представляя, что будет, если мерять платье там... Уж лучше пусть на это посмотрят путевые рабочие.
- Х-хорошо, - он криво улыбнулся. - Благодарю вас, Айрис, это просто восхитительная идея. Вы превзошли саму себя. Допустим, я согласен.
- Я думаю, наш дорогой Неблагой Король будет очарован, - мурлыкнула та, забивая последний кол в сердце попыток сопротивляться, - вы точно затмите если не всех, то многих.
- Неужели ваше платье менее... эффектно? - Леон поднял бровь, принимая игру. - Вы истратили на меня все ваше чувство прекрасного?
Антимо подхватил упавшее платье еще до того, как оно коснулось земли, и бережно вернул его на плечики. - Господин Дамиано, вы позволите? - удерживая шедевр портновского искусства на весу левой рукой, правой он сделал приглашающий жест в сторону узла, которым Леон завязал зачарованную для него Аланом рубашку. Предположительно - любимую.
- Я сказала- многих- а не всех, - улыбка приоткрыла кончики клыков, - не беспокойтесь обо мне - я найду, перед кем блистать.
В черепе Леона звучал божественный смех, сотрясающий звезды, так что он только слегка развел руками на слова обоих и поднялся, позволяя себя переодеть.
Антимо проворно распутал узел, позволяя рубашке упасть на подножку вагона, снял платье с плечиков и протянул его Айрис. На то, чтобы расстегнуть пуговицы на брюках, ему понадобилось не намного больше времени.
Балор приняла платье. Так, точно это была реликвия времен Войны Деревьев.
Леон стоически вылез из брюк, думая о том, какие политические выгоды можно будет получить из этого перформанса.
Антимо извлек из коробки пару крокодиловых туфель и поставил их рядом, забрал у шофера какой-то сверток и извлек из него пару тонких чулок, дождался, когда Леон снова усядется на подножку вагона, привстал на одно колено и натянул чулок на протянутую ногу одним плавным и быстрым движением, яснее слов говорящим о богатой практике - а затем точно так же поступил и с другой ногой. Убедившись, что ткань нигде не топорщится и не пошла складками, он потянулся за туфлями, неожиданно и страшно преобразившись из идеального дворецкого в обыкновенного приказчика в обувном магазине.
- Я надеюсь, Антимо, в женском будут все друзья жениха, - процедил Леон, меряя туфли. - Дайте мне то, в чем я смогу ходить, мне все равно.
Айрис следила за этим, подняв бровь, но ничего не говоря.
- Все как один, - заверил его мажордом, неохотно откладывая в сторону туфли на высоком каблуке и доставая из второй коробки пару изящных босоножек. - Попробуйте эти, в них вам будет удобней.
Леон безразлично вытянул ногу в чулке.
- После сегодняшней ночи я прикажу это сжечь. И жечь буду сам.
- Для начала советую полить бензином, - невинно заметила Айрис, передвая Антимо платье - и нужно что-то сделать с вашей... прической.
- Что не так с моей прической? - уже почти смирившись, и изредка огрызаясь на внутренний голос, Леон влез в платье, позволяя Антимо застегнуть его и поправить по фигуре.
- В этом платье вы с ней похожи на набравшую вшей... или неверную жену. Пойманную на любовнике
- Как можно! - Антимо был искренне возмущен. - Господин Дамиано смотрится импозантно! Он элегантен даже без волос, ему не нужна никакая прическа! Я уверен, что правильно подобранной шляпки будет достаточно.
Леона смерили критичным взглядом:
- Да, в парике это будет еще и отпирающаяся неверная жена. Обойдемся шляпкой.
Леон с сомнением посмотрел на обоих и привстал на верхней ступеньке, пытаясь разглядеть крыши ближайших вагонов.
Лакес обнаружился загорающим под луной в позе кривого лотоса.
- Лакес, - чувствуя себя идиотом, Леон метнул камешек в облюбованный Цимисхом вагон, привлекая внимание стуком. - Можно тебя на пару слов?
Тот медленно, по-вараньи, повернул голову и окинул Ласомбру взглядом. Затем плавным движением стек вниз, цепляясь за стенку вагона руками, и подошел, оглядев всею честную компанию.
Подавляя желание закрыть лицо рукой, Леон улыбнулся, точно все шло ровно по плану и как задумано. Carnivale.
- Леди Айрис не нравится моя прическа. Она не подходит... к образу. Ты не мог бы что-нибудь сделать с этим... на пару ночей? Я, разумеется, возмещу кровь и остальное, Антимо проследит.
- Декапитация? Декапитация леди Айрис? - невозмутимо уточнил Цимисх. - Волосы? Обритый череп и татуировка?
Леон моргнул.
- Мне достаточно будет волосы подлиннее, благодарю. Но если кто-то... еще из тех, что будут участвовать в карнавале, захочет декапитацию, я уверен, они будут знать, к кому обратиться. Верно, леди Айрис?
Айрис хотела было возмутиться, но замолчала на полуслове и с явным интересом обдумала это предложение:
- Да... нет, стоит сначала примерить мой костюм. Надо бы в первую очередь сделать что-то с прической ... господина Дамино
- Хмммм, - Изверг задумался. - Нашли брадобрея...
Пальцы Цимисха принялись методично разминать кожу леоновской головы, стимулируя рост волос. Когда они уже спустились черной волной до крестца, он оторвался.
- Я думаю, так. Сами отрежете, сколько надо.
Леон тряхнул головой, прислушиваясь к ощущениям.
- Надеюсь, так я более не напоминаю вам тифозную неверную жену, леди Айрис.
- Теперь вы просто великолепны, -Айрис улыбнулась очаровательно и клыкасто, - остались маааленькие детали. Антимо, вы поможете?
- Разумеется. Но чем?
- Перчатки, палантин и прочее, что сочтете нужнвм для этого прекрасного наряда. Хм...
Постепенно осваиваясь с ощущениями, Леон прошелся туда-сюда по подножке вагона. Спускаться на влажную чавкающую землю в платье казалось кощунством. Стало ясно, что падать или оступаться будет ни в коем случае нельзя - помимо непоправимого ущерба репутации, никаких шансов удержаться на каблуках в путающем ноги скользком атласе, у Леона не было.
- Захватите еще ид машины косметичку, будьте любезны, -Айрис что-то прикинула, - вв же позаботились о этом?
- Конечно же. Я все принесу сию же минуту. - когда Антимо появился с необходимыми аксессуарами, стало понятно, что слово "косметичка" является милым преуменьшением: ящик с театральным гримом, судя по всему, был куплен, взят напрокат, украден, выменян на что-то столь же ценное или отбит с боем в том же варьете, что и все остальное.
- Только не слишком... увлекайтесь, - Леон оперся локтями на ограждение площадки, проверил, насколько устойчивы ноги. Снова прошелся, игнорируя комментарии внутреннего голоса о том, как надо ставить бедра. - Надо разбудить лорда Ингебьорна, иначе он опоздает. Я думаю, вы не откажете мне в любезности сделать это вдвоем.
- Лорд Ингебьорн склонен проявлять несдержанность и холерический темперамент, если его разбудить? - поинтересовался Антимо.
Леон улыбнулся - мечтательно и слегка провокационно.
- Лорд Ингебьорн склонен проявлять темперамент, даже если его не будить. Вы с какой целью интересуетесь этим, Антимо?
- О летящих предметов домашней утвари удобнее уворачиваться, если заранее знаешь, какая рука собирается их метнуть. В вас никогда не пытались запустить ночной вазой, господин Дамиано? - серьезность Антимо была уже откровенно траурной. - Конечно же, нет. И все же, как сказал один английский философ, опыт, во всяком случае, берет большую плату за учение, но учит он лучше всех учителей. Я предпочитаю спросить заранее.
- Антимо, идите нахуй, - очень серьезно сказал Леон, - и чтобы я в ближайшее время не видел вас рядом с моим вагоном. За час до полуночи общий сбор, подавайте автомобили, кареты, что угодно, но в вагон не суйтесь. Айрис, пойдемте, закончим... с моим костюмом и вашим. И разбудим Их Величество.
В этот момент на сцене появилось новое действующее лицо. Фред, действительно приближался к месту событий бойкой такой рысью, но, что называется, на подлете, сбился с шага и чуть было не навернулся. Глаза смертного заметно так вылезли из орбит. Он явно не ожидал, и испытывал сложную гамму чувств.
- Э... Доброй ночи, мистер Дамиано, мисс Томснон.
Гуль прочистилл горло, старательно делая вид, что ему не интереснов от вообще ни разу.
- Мистер ди Ченцо, миз О'Фланнаган послала меня к вам узнать про костюмы для друзей жениха. Очень настаивала что надо поспешить, потому что нужно собрать митера Каллахана.
Гуль смущался, испытывал ощутимый дискомфорт и непонятушки, и явно размышлял о правильности выбора своей карьеры. И зачем в свое время его дернуло в депо устраиваться?
- Благодарю вас, господин Дамиано, я понял. Пойдемте, молодой человек - будьте любезны помочь мне отнести в вагон госпожи О'Фланнаган эти чехлы, да, и вот эти коробки тоже... - Дворецкий отправился выполнять очередное приказание, удивительным образом сочетая неторопливость с поспешностью.
Гуль, от греха подальше, добавлять что либо не стал. Нагрузившись указанным добром (и мысленно проводя параллель между собой и ишаком) он порысил обратно. Попутно в его голове вертелалсь навязчивая, отдающая параноидальностью, мысль- вот всех переодевают, а его? Минет ли скромного железнодорожного служащего чаша сия?
- Разумеется, лорд Леон, - в глазах балорки демоны перешли с лезгинки на танго, - позвольте...
Перчатки и палантин заняли свое место, а на лоб Леону легла серебряная фероньерка в виде пера. Подводка двумя чернвми линиями легла на веки, и балорка крайне довольно хмыкнула, оглядывая Леона:
- Будь я на месте Короля, на церемонию б вы не дошли. Позвольте, я скоро вернусь.
Она подхватила тот кофр, который поставила на землю первым, и двинулась к своему вагону. Пробыл Леон в одиночестве недолго - Айрис скоро явилась, одетая в огненно-алый пиджак, под которым ничего не было, узкие штаны и сиявшие лаком мужские туфли. Пиджак был схвачен на талии широким поясом, блестящим золотым металлическим блеском, и не распахивался только благодаря ему. В руках балора нестал тонкий черный галстук и задумчиво им помахивала.
- Будь я на месте Короля, на церемонию стоило бы дойти только для того, чтобы показаться там с вами, - Леон распахнул дверь вагона, предлагая пройти внутрь и слегка замешкавшись, кому по этикету полагается пройти вперед.
Айрис широко улыбнулась, пропуская его вперед.
- Шагайте мягче, - ее явно забавляло и увлекало происходящее, - как думаете - она не без кокетства приложила галстук, - лучше с ним или нет?
Леон обернулся, уже в вагоне, и скользнул взглядом по пространству между лацканами пиджака.
- С ним у вас полные королевские цвета. Без него - лучше... перспектива.
- Остановимся на перспективе, - она зашла следом, все так же задумчиво проведя по волосам ладонью и явно решившись на нечто.
Бьорн спал, раскинувшись широко на все "супружеское" ложе и не удосужившись раздеться.
- Мой король, - все тем же "Я ничего, совершенно ничего не затеваю" пропела Айрис, - поднимайтесь, иначе опоздаете на торжество.
Тот поморщился, лениво приоткрывая один глаз и озирая открывшиеся... перспективы. потом все с тем же исполненным лени и недовольства выражением лица протянул руки, одну запуская под красный пиджак, а второй сминая струящуюся зеленую ткань в районе бедра.
"Мягче" по совету Айрис шагать было некуда, поэтому Леон уперся коленкой в кровать для равновесия.
- Опоздаешь, - подтвердил он, слегка потираясь бедром о ладонь.
- Сколько у нас времени?
- Около получаса до общего сбора и выезда. Полтора до полуночи.
- Я надеюсь, подарок готов? - мурлыкнула снова Айрис. поворачиваясь за ладонью и слегка щуря глаза.
- Вообще я-то успею, а вот вам еще снова причесываться, - подменыш ущипнул обоих и поднялся. - Подарю пакт, хуже не будет.
Леон с сомнением намотал на руку черную гриву.
- Причесываться? Хотя леди Айрис, пожалуй, стоит.
Айрис задумчиво провела рукой по темным, непослушно вьющимся волосам. Идея окончательно сложилась.
- Полчаса... успею.
- Так это сейчас... - непределенно хмыкнул Бьорн. Его одеяние отличалось буквально вопиющей простотой и эффективностью. Он был охотником и не терпел того, что могло помешать охоте.
Леон поднял бровь, затем решил не уточнять. Аккуратно наклонился, удерживая равновесие на каблуках, поднял с пола черную книжку, положил ее в тумбочку (тумбочку!!!), и запер ящик на ключ.
Айрис скользнула взглядом по Леону, поцеловала Бьорна в ладонь и отступила к двери:
- Если вы не против, мне стоит справиться с прической.
- Надеюсь, она будет не из тех, которые легко можно растрепать , -проворчал подменыш, выходя наружу. Уперся взглядом в Лакеса, но решил с ним не конфликтовать.
Айрис нахально глянула на него из-под ресниц, ухватила с собой карандаш и лист, и улыбнулась Лакесу:
- Если вам не сложно, можно попросить вас об одной услуге?
Цимисх равнодушно моргнул, поворачиваясь.
- Все-таки декапитация?
- Без головы несколько неудобно, - Айрис эта шутка нисколько не смутила, - а вот вторая ваша идея пришлась очень кстати.
- Выбрить? Да, но учтите, я не художник. Совсем.
- Вы нет, а я да, - Айрис стремительными линиями набросала на листе змея, укусившего себя за хвост.
Цимисх странно усмехнулся.
- Уроборос, Draco infinitum. Вы претендуете.
- У него много значений, - Айрис хмыкнула, -и сегодня как раз тот день, когда он кусает хвост.
- Йормунгандр, Мировой Змей, - пробормотал Леон слегка не своим голосом. - Он сам накажет за претензии, если они необоснованы.
Цимисх улыбнулся, быстрыми движениями буквально стряхивая волосы Айрис на землю.
- Хорошо, Лодур. Тебе виднее.
Обманчиво хрупкие руки свартальва выцарапывали контуры, позволяя Змею обвить голову Неблагой Королевы.
- Тяжко ли Волку дожидаться заката богов? - Айрис покосилась на Леона, ожидая, пока Змей короной ляжет на голую кожу. Без привычной тяжести прядей, щекочущих шею и обрамлявших лицо, было странно.
- Тяжко ли одноглазому королю ждать смерти от руки сына своего сына? - Леон поморщился и тряхнул головой. Покосился на Бьорна, понимая, что забыл ему рассказать.
- Пока вы обсуждаете Волка, у вас Конь сбежал, - флегматично добавил Цимисх, заканчивая работу. Бьорн в свою очередь передернул плечами и ушел снаряжать мотоцикл.
- Что? - уже нормальным голосом спросил Леон, возвращаясь в реальность из паутины. - Как сбежал?
- Вон он едет, - Лакес махнул рукой в сторону удаляющегося рыжего паровоза.
- Главное, чтобы вернулся, - Айрис провела рукой по голове, привыкая к странному ощущению, - кто его спустил?
- Ох-хуенно, - Леон захлопнул дверь вагона, подобрал подол платья и пошел искать Алана.

@темы: Айрис, Депо, 30 апреля, Лакес, Ингебьорн, 1927 год, Антимо, Леон

---

Ночь, в которой Алан пытается выступить в роли психоаналитика, но у него мало что выходит

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Алан вернулся в депо, когда время уже перевалило за девять вечера. Он был взъерошен и выглядел слегка уставшим, но целеустремлённым, быстрым шагом двинулся вдоль состава в сторону своего вагона. В руках он осторожно нёс какую-то небольшую коробку.
Гагрел задумчиво шел к вагону Майка с парой свертков в руках. Нужно было переодеться, хотя все внутри говорило, что все не будет так гладко, как должно быть на любой обычной свадьбе. И необычной, наверное, то же. Внутри скребло от предчувствий и он только в самый последний момент заметил идущего Алана.
- Хорошей ночи, - гангрел умудрился в самый последний момент шагнуть в сторону и не врезаться в мага. - Алан, можно тебя на пару минут отвлечь от дел?
Тот тоже резко остановился, потом повёл плечами.
- Ну, почему бы и нет? - Он кивнул в сторону своего вагона. - Зайдёшь…? Или это, ну, эм-м… не требует отсутствия лишних ушей?
- Наверное стоит зайти. Хотя не уверен что лишним ушам что-то перепадет, но лучше перестраховаться, - улыбка вышла скованной и кривоватой.
Алан кивнул и молча взлетел по подножке в вагон. В купе он первым делом осторожно поставил коробку на стол, потом, как-то смущённо передёрнув плечами, скинул пропахшую дымом одежду куда-то в угол и жестом предложил Эшу садиться. Сам остался у стола, прислонившись к нему бедром и в задумчивости скрестив руки на груди.
- Что-то, ну… случилось? Ты… - Алан замялся, тихо выдохнув. К запаху кофе, витавшему в купе, примешивался неощутимый, но всё же явный запах чужого напряжения, проглядывавшего под пред-праздничным возбуждением. - Тебя что-то беспокоит?
Гангрел был рад освободить хоть на какое-то время руки и сесть. Алан, похоже, отлично считал его состояние, хотя это мог быть и просто вежливый вопрос.
- Можно сказать и так, - Эш поправил пятерней волосы. - Я, честно говоря, не совсем знаю как о таком говорить, попросту не знаю с чего начать. Воспоминания. Свои или чужие - понять не могу. И они...
Хотелось сказать "мешают", но что-то внутри не отзывалось на это слово. Нет, они не мешали. И не пугали. И гребаное желание не знать отлично сочеталось с простым и понятным желанием вспомнить или все таки знать, что это такое.
- Могут вызвать не совсем адекватную реакцию на окружающее. Вчера Майк просто хлопнул у меня перед носом а я... словно оказался не тут а,.. - гангрел нахмурился и потер лоб, понимая как это дико звучит для Алана. - Наверное на войне. И я не знаю, как это контролировать. По этому решил обратиться к тебе. Возможно ты знаешь как с этим попытаться ужиться. Или еще что.
Эш пожал плечами и несколько растерянно взглянул на Алана, тут же вспоминая окрик Гленн, когда он уходил.
- А, да. И еще сегодня свадьба у Пилигрима и Молли. И дресс-код "Джентельмены в зеленых платьях а леди в брюках".
Алан, уже собиравшийся было что-то ответить Эшу, ошарашенно заморгал. Потом, сдвинув очки на лоб, каким-то растерянным жестом потёр ладонью глаза.
- Платья… я, эээ… проклятие, я не… Чёрт. Давай мы поговорим сначала о твоей проблеме? Эти воспоминания, они… хм. Тебя мог кто-то, ну… влезть в твои воспоминания. Ты знаешь, о чём я. Ещё это могло быть влияние, эм-м… таких, как Майк или Алиса. Или - магическое вмешательство.
Он прикусил губу, рассеянно уставившись куда-то поверх макушки Эша. Потом встряхнулся.
- Ты можешь вспомнить момент, когда появились эти воспоминания?
- Я думал об этом и как-то одно с другим не сходится, - он задумчиво прикусил губу и забрал падающие на половину лица пряди. - Нет, я не могу вспомнить точную дату, когда это проявилось. Разве что я подозрительно хорошо знал как обращаться с огнестрельным оружием, когда полгода назад попал в тир. Но это я, вроде бы, знал и до этого в общих чертах. Или не на столько? С этим как-то сложно выходит. Да и опровергнуть то, что на мена никто не влиял я тоже не могу.
- Ла-адно. Попробуем иначе. Вот ты, ну, пробуждаешься в начале ночи. Эти воспоминания - они уже с тобой или, м-мм… их что-то вызывает потом? Какие-то слова? Действия? Или события вокруг? Попробуй вспомнить, Эш. Это может быть важно.
- Последнее время я с ними постоянно сосуществую. Сегодня вон прежде чем осознать , что уже не сплю, технично оказался вне доступа любой автоматной очереди и только потом понял где я и что. Понятия не имею что именно вызывает все эти смутные ощущения и эмоции, - гангрел на минуту замолчал, пытаясь систематизировать собственные воспоминания. - Возможно ситуации, в которых приходится обращаться к той части меня, которая отсутствует. Я ведь не помню ничерта о себе. Нападение в ангаре, паранойя, просьба о лечении для Энди, хлопок перед моим носом, сегодняшний звук клаксона.
И нарастающая изнутри злость и собранность, как перед затяжным прыжком в ледяную воду.
Эш развел руками, понимая на сколько это разрозненные ситуации.
Алан заморгал.
- В каком смысле - не помнишь? Эм-м, ты не помнишь, как встретился с нами - или ты о том, что было до Становления? Если о втором, то…
Он задумался, потом повёл плечами.
- То кто-то заблокировал тебе память перед тем, как дать Становление. Или - во время. Или, ну, сразу после. Прошло время и, эмм… теперь старые воспоминания возвращаются. Но это только предположение.
Гангрел снова прислушивался к своим ощущениям с минут, пытаясь сделать выборку и понимая, что все выглядит довольно... странно.
- Нет, я помню как встретился с вами всеми. Но до Становления и какое-то время после - либо не помню совсем, либо очень смутными теперь образами. И сам не уверен что они действительно были. А новые воспоминания заставляют реагировать на вполне мирные вещи совершенно... не мирно. Это может мешать остальным и мне бы не хотелось причинить кому-то вред только от того, что мой мозг снова решил, что он где-то там, где ты дышишь песком, живешь им и жрешь гребаный песок и свинец попеременно.
Он мотнул головой и резко замолчал, понимая, что сказал что-то не то что хотел или собирался.
- Ну… - Алан в задумчивости прикусил костяшки пальцев. - Скажи, это похоже на то, когда, эмм… Зверь пытается брать тебя под свой контроль? То, с чем ты можешь, хоть это и очень тяжело, справиться?
Он помолчал с пару секунд, а потом встрепенулся.
- Ты умеешь медитировать? Это могло бы помочь, ну… не только взять себя в руки, но и разобраться с воспоминаниями.
- Нет, это не похоже на Зверя. Это похоже... на кадры. Или вспышки. А о медитации я только читал... где-то.
- Но то, что происходит с тобой, эмм, дальше, ты контролировать не можешь, да? - Алан был настойчив. Потом он вздохнул. - Паршиво. В смысле, про медитацию. Я, ну… мог бы тебя научить, но не уверен, что у нас есть время. Сейчас.
Он вновь прикусил губу, судорожно размышляя. С тем, о чём говорил Эш, мог бы справиться Пилигрим - наверное, или хотя бы дать. Но - два часа до свадьбы! Алан не был уверен, что наставника сейчас стоит отвлекать от… всего.
- Наверное отчасти могу. Но не всегда, похоже. Да и... Спасибо, Алан. Наверное с обучением стоит подождать до следующей ночи. Времени у нас не очень много. Свадьба. И еще нужно найти тебе платье, наверное. Дресс-код все таки. И не только тебе, хм...
Гангрел замолчал и задумался, пытаясь сообразить где в краткие сроки найти платья на всех желающих и нужно ли это. Время утекало сквозь пальцы и надо было поспешить.
- Пла-тье, - медленно и по слогам повторил Алан вслед за ним. - Э-ээ… я не уверен, что это… эмм, ну…
Он окончательно замялся и каким-то нервным жестом поправил очки. А потом откровенно жалобно спросил.
- Это обязательно?
- Похоже на то. Требование невесты, - Эш развел руками. Он сам был какой-то частью не в восторге от предстоящего переодевания. Что-то давило на сознание, говоря о том, что не зря он выдал указание притащить не только подарок и платье, но еще и комплект мужской одежды. На всякий случай да и попросту пытаясь забить те самые воспоминания-ощущения. А потом внимательно взглянул на мага, пытаясь собраться с мыслями. - Да еще и зеленые. Я могу помочь.
- Нельзя отказывать Молли в такую ночь, - пробормотал Алан, уныло разглядывая свои ладони. Порезы ещё болели. - Но я не уверен, что… эм-м… точнее, я уверен, что буду выглядеть ужасно. Ужасно и глупо.
Эш по-собачьи склонил голову к плечу, внимательно рассматривая Алана и прикидывая что-то в уме.
- Глупо и ужасно - однозначно нет. На тебе зеленый цвет будет выгодно смотреться, в отличие от меня, например, - Эш хмыкнул и задумчиво окинул фигуру Алана взглядом. - Ты будешь отлично выглядеть.
На Эша смотрели всё ещё с откровенным сомнением.
- Ну… может быть, - из вежливости пробормотал Алан, когда пауза начала затягиваться. - Но я почти уверен, что, эм-м… синьор ди Ченцо занялся и этими приготовлениями тоже.
Он побарабанил пальцами по крышке картонной коробки.
- Проблема в том, что у меня есть ещё, ну… дела. Которые нужно успеть сделать. Помимо, эмм… платьев.
- Это вопрос умения, Алан. Выучки, - Эш покачал головой. - Но смотри сам. Я буду здесь и могу помочь справиться с неудобной штукой, в которую тебе придется влезть. И с прической. Если захочешь.
- Да… - как-то неуверенно пробормотал Алан, а потом, отклеившись от стола, легко потрепал Эша по плечу. - Слушай, если вдруг… ну, ты почувствуешь, что что-то не так, просто помни, что ты, ну… не один. И вокруг тебя те, кто может помочь. Хорошо?
- Буду помнить, Алан. И старательно отслеживать, - Эш кивнул и встал, понимая что им обоим еще предстоит много дел. - Спасибо тебе.

@темы: Алан, Депо, 30 апреля, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год

---

Ночь, в которой Гленн удостаивается визита своего наставника, и двое цимисхов затем ведут восхитительные беседы о влияние Бездны на не-мёртвые тела и глубинных бомбах

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Поскольку гули сейчас были разосланы кто куда, включая дву. "избранных" то открывать Гленн пришлось самой. И тут же возникла некоторая неловкая пазуа, ибо строго говоря, она не ожидала. Вот совсем не ожидала, а перед старщим собратом по клану еще и слегка так робела. Он был слишком загадочным, и вообще.
- Ночи хорошей.
Для начала беседы сказала она, переставая затыкать собой вход, явно предлагая не торчать на пороге.
Лакес одним прыжком взлетел внутрь, прикрывая за собой дверь. Быстро пробежался взглядом по обстановке.
- Я просил у Леона полчаса твоего времени. Расскажи мне, почему минимум двое из твоей стаи ранены, и ты позволила и им, и себе, мучиться от боли?
Прессинга с порога Гленн ожидала не более, чем собственно явления Лакеса. Но зато претензии с порога- это то, что помогает давольно шустро подобраться. Понятная, если так можно выразиться, среда.
- Потому что если Леон говорит, что я посмотрю его позже, то не через колено ж мне его ломать?
Странный вид руки босса, это было первое, что пришло в глову, но тут благо не далее чем в начал ночи Леон сам отложил "диагностику", на потом. Дальше она быстро пробежалась мысленно по всем, известным ей травмам. Баланс сошелся неплохо.
- Себе- потому что этот трехглазый... Иштван вполне прямо проигнорировал вопрос о том, нужна ли ему помощь, а мы не настолько долго в стае, чтобы на него давить. С собой я в процессе. А что?
Цимисх моргнула, смутно ощущая, что Лакес ставит ее в оборонительную позицию, и не менее смутно ощущая от этого дискомфорт. Нет, она была многим ему обязана, и более чем искренне благодарна за все, но... Но какого собственно, лешего именно наезжать?
- А то, что если вокруг гордые идиоты, включая тебя, то это не повод позволять им уходить в ночь больными и обессиленными, - каинит резко сжал пальцы, как будто что-то хватая. - Ты хоть умеешь это делать?
- А я то почему в списке гордых идиотов?
Не то чтобы для Гленн была неожиданностью такая предъява, но вот определение... Определение было свежо. Она ожидала других эпитетов.
- Леон босс. Если он говорит "идите нахуй" и убегает, то уж всяко меня он не послушает. Потому что никого не послушает.
В этом откровении было много как убежденности, так и обычной такой досады. Видимо, потенциальное намерение Леона все за себя решать она сомнению не подвергала.
- Если говорить о ранах, то что могу- я делаю, а что не могу... Ну, вроде того, что навертел трехглазый, то... Все сложно. Пока нет, не выходит. Что, не повод не пробовать. Рано или поздно выйдет.
А вот это прозвучало уже с нажимом. Видимо, Гленн действительно полагала, что рано или поздно опыт перевесит и она потянет даже такую задачу. Ну или очень хотела, чтобы так было.
- Раздевайся, - он быстро закатал рукава. - Что касается Леона, то я успел его притормозить на ту пару минут, которую потратил на облегчение его жизни. А ты в списке гордых идиотов потому, что как положено бабе, считаешь, что раз рожать трудно и боль постоянно преследует, аж каждый месяц, то и делать ничего не надо, надо терпеть.
Связь между неизлечимым женским недугом и гордостью Гленн не очень уловила, ну кроме концепции "можно не терпеть, если не хочется". Ну и разделать, да, потому что почему бы и нет? Хочет Лакес смотреть на ее дырки, так пусть смотрит, подумаешь. "Хвастатется. Нет, ну он же хвастается" думала цимисх, избавляясь от рубашки, и этой мыслью подогревая в себе бодрость духа и решительность настроя.
- Ну... Значит, он как минимум дал тебе себя эти пару минут трогать, а не сказал "позже".
А вот тут вполне ощутимо углядывалась уже ее, Гленн, зависть к убедительности Лакеса, и легкая такая не то чтобы обида, а неодобрение позиции чтоли, Леона. Нет, ну правда, ее он на потом шлет, а этому в любое время что хочешь делай! И где, мать вашу, спрашивается, спаведливость?
- Я его не спрашивал, хочет он или нет, - Цимисх принялся указывать кончиком ногтя. - Захочет, я ему на месяц-другой сделаю источник постоянно боли. Итак, смотри, эти раны мешают тебе в первую очередь наклоняться и держаться прямо, поэтому сделаем новый мышечный корсет, просто передвинув мышцы так, чтобы они не задевали краев раны. Края тоже сцепляем, ими займемся позже. Здесь и здесь убираем чувствительность, чтобы не мешало. Теперь о краях. Я закрываю в таких случаях плотной кожей, она же поддерживает тело в нужном положении. Если ты не собираешься драться а собираешься ходить, пересобери себе внешний корсет, как у насекомых, пусть распрямляет и защищает от случайных ударов.
- Ага...
Цимисх видимо, сделала для себя некий вывод. Что характерно, если бы этот вывод знал Леон, то скорее всего был бы несколько не рад. Дальше на некоторое время стало не до философских выводов, потому что наглядное самокопание (наглядное, ибо зеркало, а само- потому, что руки то свои, хотя и водит ими другой) занятие такое. тут деталей упускать не надо, а вот сосредоточиться и следить что куда- очень даже. Это еще пригодится, причем с их стилем жизни- скорее рано, чем поздно.
- М.. кстати, про Леона и его эм... Травму. У меня была мысль, как это убрать, можно с тобой проконсультироваться?
Перед тем как задать вопрос, Гленн выдержала короткую, но интенсивную битву с собой, категории "гордость и предубеждения", но победила практичность.
- Консультируйся, - каинит сосредоточенно отслеживал, как проходят нервные окончания на животе у Гленн.
- Так вот... Я так понимаю, там нечто вроде принципиально изменившегося тела, которое стало фиг пойми чем, но только не нормальным мясом...
Цимисх чуть шевельнулась, облегчая доступ к "интересному". Мешать разглядывать свой, вне всякого сомениня, прекрасный внутренний мир она не собиралсь, и даже наоборот.
- По идее, оно должно тогда отторгаться от нормального Леона. Если оно не будет ужиматься само, как в той или иной степени любая рана, хоть бы и такая...
Тут Гленн подбородком указала на дырку в животе.
- То может, имеет смысл аккуратно это все вытащить скопом? Да, потеряная конечность, может полезнее новую отращивать, чем ходить с колдунским непойми чем...
- Я бы сперва ковырнул метастазы для проверки, - Цимисх оторвался от созерцания и поискал, где бы сполоснуть пальцы. - Это колдовство, так что есть шанс, что оно так и останется, заразив и новую плоть.
- Это само собой. В идеале бы вообще посмотреть, оно растет, уменьшается или ни туда ни сюда застряло, но как то что то боязно долго смотреть.
Гленн собрала себя с рабочей поверхности, и как радушная хозяйка, выдала Лакесу полотенчико (с вышивкой по краю- птичками) и ведро с водой, которое жило тут "на всякий случай".
- Колдовство... Ох, как я ненавижу этих всратых колдунов, шоб им до ноздрей шерстью зарости, а потом лишай схватить.
С чувством поделилась она жизненной своей болью в непотухающей заднице.
- Но в принципе, план может быть рабочим? Интересно, оно, вот это черное, оно уже совсем-совсем не мясо с костями... Или это такое странное мясо, ну, навроде хитина того же, только не совсем...
- Преобразование под воздействие теней, я полагаю, - Цимисх тщательно смыл с рук кровь и вытер пальцы. - Что же касается колдовства, то это одна из способностей нашего клана. А что касается плоти, то... оно плоть с точки зрения крови. Оно все еще меняется.
- Нашего клана это ладно. Но вот смертные колдуны это просто дрянь из дряней.
Гленн пришлось признать, что окей, не все, кто занимается колдовством одинаково полезны.
- Хм. Если оно плоть, с точки зрения крови, то по идее можно попробовать эту штуку обдурить. Перегнать в некое третье состояние, и из него- в норму?
- И кто из них тебе наступил на хвост? - Лакес сел, благовоспитанно сложив руки на колени. - В воду что ли? в витэ не советую, можно так заразить все тело.
- Да есть тут один премерзкий хуй, Костопилом звать. Вот уж кому было бы неплохо нассать в череп, потому что сделать стакан для него уже слишком парадно...
Пространно нажаловалась на Костопила Гленн. Впрочем, пространность искренности не мешала, и как то так угадывалось, что "нассать в череп" конечно метафора... Но исключительно по причине биологической невозможности реализации.
- Нет, зачем в воду? В воду утечет, в витэ тоже- всосется еще. Жировая ткань как вариант, или тот же хитин...
- А, этот... он же безобидный вроде бы, - Лакес задумчиво посмотрел на ладони. - Лучше в жир, обратно лепить проще.
- Безобидный? Да я, к сожалению, не полностью знаю, что он может, так что... А кстати что? Потому что может он и безобидный, но мерзкий, как год не стираные подштанники больного проказой английского пидораса!
Гленн экспрессивно взмахнула рукой, тем движением, которым обычно призывают гнев небес на чью-то голову.
- Жир да, проще лепится. Но хитин больше похож на то, что там сейчас, если идти по принципу большего подобия...
- Большее подобие там уже не будет, я полагаю, что структура тканей осталась той же, но оно смешано с теневыми отростками. Там бы что-то с этим сделать, - он мотнул головой. - А с Костопилом мы работали. то есть, я ему отдавал туши, он из них лепил каких-то монстров Франкенштейна в свое удовольствие. Хвастался мне периодически достижениями. Да, он может работать не только с плотью, но и с растениями, изменять скорость роста и сам процесс эволюционного преобразования. Но увлекается не этим, а духами. Я с ними тоже, конечно, разговариваю, но не настолько близок, чтобы предоставлять им свое тело и свою территорию в безраздельное пользование, считая, что они за это меня будут защищать.
- Духи.. Духи это плохо, защищают они его или нет, но уж всяко предупредить, коли что, смогут...
Цимисх недовольно поморщилась. Красивый план с "внезапно и спонтнанно, без объявления войны" осложнялся. Ну да ничего, у нее есть время подумать.
- Теневые отростки вроде тех, которыми Леон при случае плюхи врагам развешивает? Структура та же... Это скорее хорошо, проще выщипать. Хотя, можно наверное в две ступени прогнать, для надежности... Или нет.
На словах про знакомство с Костопилом, глаза цимисха как то недобро блеснули. С нехорошим таким интересом. Видимо, бесполезный, но желанный ночной горшок из черепушки, снова засиял своим манящим светом на горизонте.
- И как достижения?
- У него там под водой небольшая лежка и несколько слоев защиты. Что у тебя к нему?
- Ага, у него там ЖАБА... Я знаю.
Гленн передернула плечами - гигантская лягуха, еще тогда произвела на нее впечатление не из приятных, и вспоминать ее было тоже не здорово. Бояться жаб гордый цимисх и серьезная вампирша, ужас ночных скотобоен и все такое прочее пока не перестала...
- Да он достал! Хамло базарное, беспредельщик, и кидала! Сначала Леону навалял ни с фига, потом то ли подручную свою прислал, то ли сам приперся в женском теле, и вел себя тут будто фон-барон и все ему должны последнюю печень. Наобещал боссу с три короба, а на деле вышел кукиш с маслом!
Лакес откинулся на стенку вагона и скрестил руки на груди, философски приготовившись внимать и кивать в особо драматичных местах.
Видя такое внимание, конечно Гленн уже не могла заткнуться.
- Это ж он тогда подсушил босса, что твою воблу! Он обижал Алана, и еще чего то хотел! Приперлась эта его фифа косы до жопы, ставить тут защиту, потому что Леон договорился. И вела себя так, словно это мы у нее дома, а не наоборот. И прямо так и сказала, мол, что хочу то и буду делать, мне на все насрать с тауэрской колокольни. Ну разве что занавески на свой вкус не перевесила, и на том спасибо. А как припрело, так оказалось, что их эти ебучие пчелы даже для красоты не нужны... А понтов было на три деревни, ну! И этот гад ведет себя так, будто ему все можно. И не просто все, а даже вот так, приходить в чужой дом и наваливать кучи посреди парадной!
- И Леон по какой причине это терпел?
- Да говорит, политика. Мол, сейчас не с руки ему жопу отрывать. Ну ладно, Леону конечно виднее, в политике он шари лучше, но я так то думаю, что пока не с руки это одно. А вообще никогда не- это немножко другое... А поскольку колдун- тварь непредсказуемая, и наверняка подлая, то тут наджо заранее подготовиться и все спланировать...
- Поскольку все, что могли, вы уже ему отдали... ты намерена планировать что-то только сейчас? И защищать свою территорию тоже?
- Формально, он не сделал ничего такого, что Леон бы ему не разрешил на территории домена. И учитывая, что политика- это его поле, я тут поперек его воли не полезу, а он сказал предельно ясно- сейчас нет. Потом. Не скажу, что мне нравится, и не скажу, что не подсобирала втихую чего пригодится для, но. Планирую то я уже порядком времени, вот чую, действовать надо будет навреняка, и подход к снаряду будет один.
- Да сбросьте вы глубинную бомбу на лежку, я даже место укажу, - Цимисх устало отмахнулся. - Была бы проблема.
- Лежку я примерно представляю, мне жаба спалила сгоряча. Я так понимаю, что это то место в озере, куда особенно по мнению жабы было никак нельзя, ибо там гнездо, кладка и баба.
Гленн фыркнула, пересказывая коммуникацию с ужасным земноводным.
- Другое дело, это ж колдун! Меня смущает, не почует ли он что к нему с бомбой гости лезут, и не эффективнее ли его в темном переулке случайно встретить.
- Именно что колдун. Может и учел, но он ведь помешал твоему дому? Вот и ты ударь по его дому.
- Понимаешь... Я не хочу разрушать его дом, и потом ввязываться с ним в тягомотный обмен любезностями. Я хочу чтоб он сдох, неважно дома или нет. Так что с бомбой хорошо, но только если он в это время не ушел за хлебушком...
- Тогда только провокация. Чтобы сам вылез на нужную точку и там подорвался. Бомбы - это великолепное изобретение.
- Да. Выманить, он конечно, навреняка будет готовиться к сюрпризам... Но вот тогда дом и подрывать. Одновременно с отрыванием ему башки. Без башки, я ж надеюсь, колдун дохнет?
- Если она ему нужна. Лучше оторви жопу и вынь позвоночник, надежнее.
- Кхм... Обычно голова все-таки нужна бывает. Но мне конечно нравится идея оторвать вообще все, что отрывается. Больше кусков- меньше шансов что оно выживет.
- Вот потому я и говорю - бомба. Взрыв хорошо разрывает.
- Да, определенно. Взорвать, и сжечь чего останется.
Где то тут повисло не высказанное, но такое читаемое и навязчивое "и засыпать солью, а потом обоссать".
- Сразу медиума возьмите для нейтрализации духов.
- Медиума.. Да, это нужно. Духи могут быть проблемой.
Судя по лицу, Гленн натурально прикидывала, насколько трудно добыть ДВЕ бомбы, и сколько это по деньгам.
- Еще не забудь убрать всех непричастных из зоны поражения, - он поднялся и легко вышел наружу. - Я буду на торжестве. Там поговорим.
- Не забуду! Спасибо за помощь!
Сообщила уже в спину уходящему Лакесу Гленн, и это было искреннее такое спасибо. Ну приятно же, когда твой мстительный порыв так деятельно поддерживают. Впрочем, советы по остальным вопросам, поднятым сейчас, тоже включались в список благодарности.

@темы: Депо, Гленн, 30 апреля, Лакес, 1927 год

---

Ночь, в которой Леон укладывает пьяных Гвидионов спать, посещает обитель шабашисткого Епископа, где говорит с ним о морали, а потом получает неожиданный подарок от одного невзрачного типа

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

На землю Виктора не опускали. Прижимая к себе, как котенка - одновременно гладя и удерживая, чтобы не сбежал. Это было не очень просто, имея в наличии всего одну руку, но Леон старался.
- Что случилось? Объясни, все-таки.
- Да ничего... - подменыш снова потер уши. - Весь день ушел на жесткие переговоры. В общем, из тех семерых четверо уже не придут никуда...
- Ты... добился того, чего хотел? - спрашивать, цел ли Бьорн, не казалось хорошей идеей. - На переговорах?
- Да. Надо будет потом спросить у секретаря, чего именно.
Леон остановился, усаживая Бьорна на ближайший контейнер без маркировки - скорее всего, контрабандный, - и провел пальцами по затылку. Прижимая к себе ближе.
- Шульц снял с меня проклятие. Он хороший парень, как я и говорил. Теперь смогу тонуть... без последствий.
- Тебя утопить? - подменыш боднул лбом Леона, пофыркивая.
- Ты сбежать-то от меня не смог. Зачем, кстати, пытался?
- Не от тебя. От звуков. Вы так шумели...
Леон вздохнул, гладя его по затылку. И о чем-то раздумывая.
- Устал? Осталось немного. Потом... потом ты отдохнешь. Обещаю.
- Намертво отдохну? - он поднял голову.
- Нет. Просто отдохнешь. И от этих мыслей тоже.
Подменыш молча уткнулся лбом в холодный живот.
- А сейчас просто поспишь, - Леон аккуратно вернул его в исходное положение, пристраивая на плечо. - Сделаем, что сможем... для сегодняшней ночи.
- Не забудь разбудить. Инга обидится, если я опоздаю, - сонно проворчали из-за спины.
Леон кивнул и молча понес подменыша в свой вагон. Надеясь, что колдуны, как минимум, не будут громкими.

После того, как Леон отнес Виктора спать к себе, он на некоторое время пропал для мира, сосредоточенный на эпистолярных формулировках. Закончив с приглашениями и отдав их гулям, он, довольный начавшейся суетой, решил заглянуть к Иштвану. Почему-то оставить Крестоносца в покое было в высшей степени невозможно.
Крестоносец мирно лежал на животе, переплетая одной рукой рукоять меча.
- Доброй ночи, - Леон постучался, зашел в вагон, не дожидаясь ответного приглашения, и сел на пол напротив Иштвана, скрестив ноги. - Как дела?
- Доброй... - он помедлил, спокойно положив ладонь на рукоять. - Пока что никак.
Леон улыбнулся своим мыслям. С интересом посмотрел на распятие, обежал взглядом купе.
- Тебе что-нибудь нужно для комфорта? А то, я смотрю, мои... тебя не особо любят.
- Любят? - он удивленно поднял голову. - А должны?
Леон дернул плечом, вместо пожатия.
- С ними иногда случается. Я все время забываю спросить... о твоем ранге, Крестоносец. А ты его так и не назвал.
Тот горьковато усмехнулся.
- Епископ.
Леон поднял брови.
- Ого. Ты... хм, надо было бы подарить им еще что-нибудь, но обойдутся, - он задумчиво смотрел на Иштвана, пытаясь подобрать слова.
Пальцы снова принялись споро перебирать тонкие кожаные ленточки.
- Я хочу, чтобы ты пошел со мной кое-куда сегодня. Это изрядно повысит для нас обоих шансы пережить эту ночь, а она будет непростой.
- Да ну? - культя, покрывшаяся уже тонкой кожей, скептично дернулась.
Леон, как всегда, не заметил сарказма или не понял намека.
- Я могу оставить тебя тут. Одного, потому что остальные сородичи идут со мной. И с некоторыми шансами за тобой придут либо твои, либо... местные, из Башни. Исход будет одинаковым. А мне... нужен телохранитель, пожалуй.
- Ты идиот или придуриваешься? Из меня телохранитель сейчас, как из твоей семейки солдаты британской королевы. В меховых шапках. Высоких таких.
Леон улыбнулся снова.
- Ты отлично умеешь драться одной рукой. И глаза у тебя на месте. Придуриваешься - ты.
- Дело не только в ней, а в том, что у меня разодрана в клочья спина. Как ты понимаешь, это очень плохо отражается на бойцовских качествах.
- Значит, будешь стоять и таращить глаза для убедительности, - Леон махнул рукой. Затем недовольно покосился на скатанный спальный мешок. - Не лучшая постель для того, у кого разодрана спина. Я же спросил, чего тебе не хватает? Ты в каких-то претензиях к моей семейке, но ведешь себя в точности как они.
- Я сказал, что мне чего-то не хватает? - он удивленно поднял голову. Проследил за взглядом, пожал плечами. - А что?
Леон закатил глаза и вздохнул.
- Ладно, твое дело. Я должен был спросить иное. То, что облегчит твою службу мне. Есть ли что-то, Иштван-Крестоносец, что ты не хотел бы делать? Что-то, что будет тебе мешать выполнять мои приказы? Что-то, что заденет твою гордость слишком сильно... Епископ? Это... важный вопрос. Я хотел бы, чтобы ты его обдумал.
- Пока что... - он задумался, выглаживая кончиками пальцев рельефное плетение. - Я не хочу бессмысленных убийств, в том числе для запугивания. Я не хочу зачисток площадей, без разбора и понятия. Я не хочу действовать вслепую. Если тебе что-то нужно, скажи, зачем. Или почему я не должен этого знать.
Леон кивнул.
- Разумно. Я... даже поддержу тебя по большинству пунктов, - он сделал жест рукой, словно хотел прикоснуться к Иштвану, и передумал на полдороге. - Впрочем, по последнему пункту ничего не меняется. Мне действительно нужен телохранитель.
- Я так понимаю, опасность не слишком велика. Хотя ты ранен...
- Да. И буду занят политикой. Лучше не давать никому повода хотеть проверить, насколько я в форме. - Леон снова окинул взглядом купе. - Интересно, что ты назвал только пункты из личной этики. А как же "не убий", "не укради"... "не прелюбодействуй"?
- По отношению к кому? Ко мне? Я этим заниматься и не буду. К тебе? Смешно. Ты все равно будешь убивать, красть и прелюбодействовать. Особенно если ты из тех Сторожей, кто возводит это в культ и считает, что в этом и есть высшее предназначение каинита, - он скривился. - Мне это может сколько угодно не нравиться, но от того, что я возвышенно скажу это, ты не станешь агнцем. Поэтому я прошу объяснять, зачем ты что-то делаешь. И вот тогда уже я буду делать выводы. Я сам не белый, чтобы порицать других потомков Каина за то, что они не следуют морали, данной смертным.
Леон посмотрел на Иштвана долгим взглядом. Со смесью понимания и предостережения. Диалог об особенностях морали Сторожей опасно подходил к водоразделу между интересной беседой и задетой честью Клана.
- Не судите, да не судимы будете, - он хмыкнул.
Салюбри промолчал, медленно поднимаясь в сидячее положение.
- Не стоит судить обо мне и моих мотивах по моему Клану и тому, что ты о нем думаешь, я об этом. Я же не сужу о тебе по привычкам Архиепископа Миланского, Сира моего Сира. Если у тебя есть сомнения, спрашивай.
- Некорректно, - он все же сел. - Тогда уж суди по привычкам Саулота.
- Я не имел чести быть с ним знакомым, - улыбнулся Леон. - Но с удовольствием послушал бы о них.
- Я тоже. И надеюсь не познакомиться, - он задумался. Нахмурился, что-то подсчитывая. - Стоп. Миланского?
- Мадридского, - Леон потер лицо ладонью и вздохнул. - Нет, мне определенно будет нужен сегодня телохранитель, а то и два.
- Куда ты идешь?
- На церемонию двора фей. Политически это сборище союзных сил, противопоставленных... Герцогу Бездны.
- Расскажи подробнее.
- Фейский двор. Неблагой Король, ты его видел, когда он... хм, поймал тебя. Лояльный. Принц местной Башни. Тоже, вероятно, с Двором. Можно сказать, что лояльный. Мажеские ковены... здесь сложнее, часть точно недружелюбна, а некоторые наверняка и нелояльны. И глупо ожидать, что противник упустит такой шанс... будь я культистом Герцога, я точно нанес бы визит.
- Я все еще считаю, что он уже нанес визит и давно тут, - Салюбри поморщился, поднимаясь на ноги и одеваясь.
Леон с интересом смотрел на него снизу вверх. Все с той же легкой мечтательностью в глазах оглядывая переплетения мышц, достойных античной статуи.
- Я считаю, что у каждого есть право на второй шанс.
- Я надеюсь, что только второй. Какая роль отведена мне, кроме охраны?
Во взгляде Леона отчетливо прорезалось сомнение.
- Думаю, этого достаточно. Твое активное участие в политике... будет весело, конечно, но недолго.
- Активного и не будет, но вот пассивно... я все еще шабашит и играю в том числе эту роль. Какую? Как именно ты хочешь меня подать?
- В первую очередь ты приманка, - честно ответил Леон. - На случай, если Магнус решит сделать второй заход. А в остальном... подопрешь мой статус. Если твоя гордость позволит тебе такое сравнение, пока ты... хм, аксессуар. Навроде Козявки. Посмотрим, сожрет ли благородное общество такую демонстрацию, и будем действовать по обстоятельствам.
- Козявки? - Салюбри повернул голову, недоумевающе подняв брови. - Гордость... нет, пожалуй. Это норма, хвастаться добыче или пленными.
- Ручной аллигатор моего Малкавиана, - Леон смотрел на него все теми же честными глазами. - Я удивлен, что она тебе его не притащила знакомится.
- Странно, что Малкавиан выбрал такую банальщину.
- Я не вмешиваюсь в чаяния детей Малкава даже советами, - Леон дернул плечом. - Если она хочет аллигатора, пусть таскает аллигатора. Захочет полосатого единорога, срущего радугой - получит единорога.
Иштван пожал плечами и сделал несколько шагов к Леону, носком ботинка поддевая и перехватывая в воздухе крутанувшийся меч.
Леон проводил его заинтересованным и слегка завистливым взглядом.
- Когда я тебе буду нужен?
- За час до полуночи, - Леон тоже поднялся, раздраженно поправляя сползшую с правого плеча рубашку.
- Где тебя найти?
- У меня. Или где-нибудь около. Я не собираюсь покидать Домен, в любом случае. - Леон еще раз мазнул взглядом по фигуре Иштвана с мечом, и вышел из вагона.
Бледный отрешенный тип невнятной наружности отлепился от вагона и шагнул к Леону. Бегло окинул взглядом Иштвана. Весь скривился, как будто собирался плюнуть.
- Леон, - Лакес осмотрел и его. - Ты позволишь мне сделать три вещи?
- Лакес! - Леон улыбнулся Цимисху так, точно действительно был рад его видеть. Вот этого тощего бледного типа. - И тебе привет. Зависит от вещей, конечно... но ты знаешь мои правила. Так что, наверное, да. Не надо плевать в Иштвана, пожалуйста.
- Плевать не понадобится, - он мерно кивнул Салюбри и получил настороженный, резковатый кивок в ответ. - Зайди обратно. И скажи мне, ты собираешься пользоваться этой рукой и насколько активно?
- Если ты хочешь ее оторвать и забрать себе, то подожди пару ночей, ладно? - Леон выглядел почти серьезным. Вполне возможно, он и говорил всерьез.
- Нет, я хочу сделать то, что должна была сделать Гленн, - он напряженно провел кончиками пальцев по стыкам кожи и метастазов. Легонько побарабанил по гладким мускулам, прослеживая реакцию тела. Потом, прикрыв глаза, быстрыми движениями уколол Леона ногтями в нервные узлы, мгновенно снимая боль. Почти. Рука все еще сохраняла чувствительность и подчинялась, но как через блокаду. С Иштваном он справился еще быстрее, заодно прикрыв рану кусочком укрепленной кожи вместо брони. - Как возвращать, сам знаешь.
- Знаю. Спасибо... Ты надолго? - Салюбри повел плечами, приспосабливаясь.
- Не слишком. Земля стонет. Леон, следующая просьба. Я хочу Гленн и полчаса времени на... разговор. Ты можешь мне сказать, чему именно она успела научиться за это время?
- Сегодня удивительная ночь, все делают мне подарки, которые я не заслуживаю, - как всегда восхищенный работой, Леон смотрел на Цимисха. - Можно, я только целовать тебя не буду? Заходи на праздник в парке, в полночь, будет весело. Гленн вся в твоем распоряжении, конечно. Я... хм, не знаю, чему? Я не разбираюсь в вашем искусстве. Становится похожа на взрослеющего Изверга. Отхватила крепких пиздюлей вот от него, - он кивком указал на Иштвана. - Но не смертельных. Обрастает гулями и чувством территории. Почти все время женщина. Я научил ее разве что тому, что мы не одни в ночном мире, и... все, наверное.
Цимисх огляделся, покосился на Иштвана. Тот понимающе отошел и едва ли не демонстративно зажал уши, отворачиваясь. Лакес удовлетворенно кивнул.
- Ты серьезно? Ты не знаешь точно, чем кто научился из твоей стаи? И не направляешь их умения в нужное тебе русло? Леон, это стратегически дурной вариант. Ты всегда будешь отставать, особенно если и дальше продолжишь в том же духе, - вампир соскочил вниз на перрон, засовывая руки в карманы. - Хорошо третьей просьбы не будет, ты уже дал мне разрешение. Где обитает Гленн?
Леон застыл на секунду, затем отвернулся и медленно сжал и разжал пальцы на правой руке. Снова посмотрел на Цимисха.
- Ты... прав. Спасибо... - Леон едва удержал почти сорвавшееся с языка "брат". - И ты прав, я отстаю и постоянно в цейтноте, поэтому и не слежу. Гленн... ее вагон в основном составе, сейчас напротив входа стоит автомобильная платформа. Как увидишь блестящий красный автомобиль, считай что ты ее нашел, она внутри.
Он кивнул и ровным стелющимся шагом прошел вдоль платформы. Остановился возле машины, внимательно ее осмотрев, и громко постучался в дверь вагона.

@темы: Депо, 30 апреля, Иштван, Лакес, Ингебьорн, 1927 год, Леон

---

Ночь, в которой довольный Энди мнёт свои красивые сиськи, а Гленн пытается в шитьё, но, увы, у неё ничего не выходит

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Энди не сопротивлялся, более того, сам шагнул в вагон, стремясь как можно скорее оказаться у операционного стола.
- Грудь хочу аккуратную и небольшую такую, - на ходу думал он, - размер так второй, наверное... ну тебе виднее, я тебе доверяю! И задницу к этому тоже, наверное, округлить надо, чтоб пропорционально смотрелось, а не совсем жутко...
Энди стянул штаны, оставаясь обнаженным, и тут его осенило.
- И член! Бесполым быть весело, но надоедает! Ты ж сможешь вернуть все как положено?
- Сейчас оформим, все девки... эм-кхм... мужики... короче, все, что шевелится, будет твое.
Посланый за кровью "бегомблять" гуль убежал, а цимисх шустро натянула на себя мясницкий фартук. Такой, который проще мыть, чем стирать. Прищурилась, оглядывая обнаженное тело, потом пробежалась по этому телу руками, глядя уже больше внутрь себя. Ключицы, грудь, живот, бедра... Она однажды уже лепила это, сейчас время повторить пройденное. Вспомнить, как именно расходится под пальцами именно эта, конкретно эта, плоть... Касания стали плотнее, еще немного, и пальцы утонули в коже, как в тугом тесте, забираясь дальше. Изнанка оболочки человека, ну, почти. Холодная, липкая и упругая. Такая податливая, почти радостно отзывающаяся на прикасновения.
- There once was two cats of Kilkenny
Each thought there was one cat too many...
Мурлыкнула Гленн, смещая жировую ткань так, чтобы бедра приобрели приятную округлось. И заодно демонстрируя эталонное отсуствие слуха категории "на ушах медведи плясали канкан". Благо, в этот раз было негромко, скорее для себя. Ага, изящная, как росчерк пера каллиграфа, линия ребер. Сейчас не видно, но они- желтовато-кремовые, как колотый сахар. А вот-мышцы грудины, и вот тут- отлилчное место для гордости любой дамы. Такие, округлые, небольшие, вроде хороших садовых яблок, которые совсем чуть-чуть, но не умещяются в ладонь.
- So they fought and they fit
And they scratched and they bit...
Ну да, у нас все же будет скорее кот, чем кошка. Два в одном- это интересно, и здорово. В этом есть идея! Ну да, член цимисх лепила в последнюю оченедь (как самое отвественное), и потому финал операции со стороны выглядел... Кхм. Неоднозначно. В этом мог бы быть некий извращенный эротизм, но нет, все было куда более возвышенно и даже, при желании, можно сказать что и невинно.
-'Til instead of two cats there weren’t any!
Напоследок Гленн огладила Энди ладонями всего, от шеи и до колен, проверяя как плоды е едрудов воспринимаются наощупь в комплексе.
Энди прикрыл глаза. Он всегда предпочитал доверяться Гленн, и глаза давали много лишней информации. Куда проще и приятнее всем телом ощущать, как плоть плывет - не так, как при превращениях, незнакомо, иначе - как касаются и направляют изменения чужие ловкие пальцы. Как руки, способные сейчас убить его одним движением, почти ласкающе касаются его изнутри.
Тело менялось и застывало в новой форме, теперь уже, похоже, навсегда. Ну - или до следующего подобного изменения.
Дождавшись последнего касания и убедившись, что теперь тело ощущает только лабораторный стол, а не чужие руки, Энди открыл глаза, осторожно садясь.
- Ну... как? Получилось? - осторожно спросил он.
- По мне, так отлично получилось! Тебе идет, и сочетается ладно так. Ты пощупай, не стесняйся!
Цимисх чуть отодвинулась, давая пациенту некоторую свободу маневра. Новое тело, это всегда слегка непривычно, пообвыкнуться всяко полезно будет.
- А того лучше, щупай перед зеркалом!
Дала она мудрый, прагматичяный совет.
- Ага. Где зеркало?
Энди положил ладони на свою грудь, вдумчиво их сжимая. И еще раз. И еще. Выражение его лица стало каким-то мечтательным.
- Да вон там есть, на столике стоит.
Гленн подумала, и временно впихнула Энди в руки свой халат. Если он вдруг захочет продефелировать до стоящего на столе в "жилой" части апартаментов, зеркала чем-либо прикрывшись.
Энди оставил грудь в покое и завернулся в халат, сползая со стола.
- Угу. Надо посмотреть...
Посмотрел. Повертелся даже, оценивая, с халатом, без халата...
- Гленн, ты чудесна! - восхищенно воскликнул он. - Это же просто... Гленн, спасибо!
- Ой да ладно тебе! Хорошим сиськам и глаз, и рука радуется.
Но, конечно, Гленн было приятно, что так сказать, заказчику, работа понравилась. И конечно, проходя мимо обновленного по всем статьям Энди, она не примянула хлопнуть его по заднице. Официально- дабы проверить ощущуения от того, как оно. Неофициально- потому что хорошо получилось, грех не. Но, тем не менее, задерживаться надолго и смаковать торжество творчества над полотью было никак нельзя. Время до часа Х тикало неумолимо, и требовалось еще много чего сделать...
Энди подскочил от неожиданности и "оскорбленно" завернулся в халат.
- Нет, ну как же отлично вышло-то, а! Теперь надо найти мне нормальное платье, чтоб все это даром не пропало! - он потер руки. - Ты не знаешь, кого можно по этому поводу дернуть?
- Хм... Думаю, надо дернуть гулей, и ну или мистера Антимо.Он явно хваткий парень в том, что касается организации и добывания. Или попробовать разорить мой шкаф, но тут вопрос размера... Ты какое хочешь то?
Гленн почесала в затылке, тем не менее двигаясь по направлению к выходу. Молли ждала, и было совершенно чудовищным преступлением заставлять ее ждать в такую то ночь.
- М-м... - Энди пошел за ней, кутаясь в одолженный халат и между делом разглядывая его. - Там точно должны быть разрезы до середины бедер с обеих сторон, чтоб бить можно было ногами... наверное, в обтяжку, а то что ж, зря ты так старалась? Надо всем показать плоды твоих усилий! Но не особо сложное такое... я вроде видел такое как-то. Восточное какое-то... вроде бы китайское или японское. Надо спросить. Я не особо разбираюсь.
- Молли, мы все! Надеюсь, вы тут все не усохли нас ждать?
Именно это было первым, что сообщила страшно довольная ( в данную секунду- как ни странно, собой и тем, что у нее получилось сотворить из Энди) Гленн.
- А, вижу, что нет. Антимо! Ура, вы тут, мне как раз надо было кой чего обговорить, на тему вечера!
совершенно очевидно было, что цимисх очень хочет во все приготовления влезть, ну или как минимум- сунуть нос. Ну да, ей хотелось сопричастности .
Антимо удостоился ещё одних порывистых объятий.
- Все сразу, разумеется, - рассмеялась Молли, наконец, отпуская его. - И зелёные тоже. И голубые.
Она обернулась к Гленн и качнула головой, словно говоря - ну как можно было тут усохнуть?
- Госпожа О'Фланнаган, рад вас видеть! Как хорошо, что мы повстречались. Через десять минут мы с госпожой Айрис отправляемся за костюмами для друзей жениха, а потом я уезжаю в парк следить за приготовлениями - там нужно расставить столы, украсить деревья и проследить, чтобы блюда из ресторанов были доставлены вовремя и в меру горячими... Или холодными. Если вы хотели что-то со мной обсудить, то сделать это лучше всего будет сейчас... - голос мажордома звучал немного рассеянно, а страницы записной книжки продолжали пополняться пометками.
- Конечно сейчас! Так вот, нам нужна... карета! В городе должно быть можно добыть карету! Чтобы Молли ехала, как принцесса из сказки. Лошади как из сказки у нас есть, я их с первой ночи в цирке вылизываю...
Возвестила Гленн так, как если бы говорила, что им нужно как минимум завахатить мир, и только кареты для этого не достает.
- Молли, ты же не против побыть принцессой сегодня?
Молли, потерявшая дар речи от такого предложения, только закивала, мол, да-да, она не против, как можно быть против такого?
- Как пожелаете, госпожа О'Фланнаган. Мне подыскать для вас крытый экипаж или с открытым верхом? Полагаю, найти второй вариант окажется проще, поскольку выбор будет не таким скудным, а украшать что-то у нас просто не будет времени - не успеет высохнуть краска. У вас будут еще какие-то пожелания? - странички в записной книжке уже угрожали закончиться.
- Хм... Антимо, я полагаю, вы из той породы, которым можно доверить дело, так что скажу просто. Карета должна быть такая, в которой Золушка бы могла ехать на бал. Если получится шикарнее- то шикарнее, но как то так. Да, открытый верх это хорошо. Такую невесту все должны видеть, чтоб знали, кому завидовать!
В деле захвата мира каретой, судя по всему, Антимо была щедро выделена роль генерала, созывающего войска для финальной битвы.
- Да, сейчас Энди закончит булки мять и вылезет, у него были пожелания касательно платья- хочет в китайском стиле, чтоб разрезы по бокам, такое что то, вам надо на него глянуть, чтоб с ростом не прогадать. Кхм... Лошади у нас белые, если это важно. Я что либо забываю?
Молли слушала их разговор, затаив дыхание, всё ещё не веря в то, что так много людей пытаются сделать этот вечер великолепным. В уголках губ защипало, и девушка неожиданно всхлипнула, а потом прикрыла лицо ладонью.
- Простите, - поспешно проговорила она, улыбаясь и стирая выступившие на глаза слёзы, - кажется, я начала вести себя, как невеста из всех этих романтичных книг. Ещё не хватало упасть в обморок, вот смеху-то будет!
Трогательный момент остался бы трогательным, если бы из вагона не выглянул смущенно кутающийся в халат Энди. Благодаря Гленн и её стараниям полугодичной давности лицо у Энди выглядело так, что вполне могло сойти и за мужское, и за женское, а благодаря халату, отчетливо обрисовавшему достаточно приятную глазу уже почти полностью женскую фигуру, за мужчину Энди вообще принять было довольно тяжело.
- Гленн просто чудо, - сообщил он собравшимся. - По-моему, вышло неплохо, как думаете?
Он аккуратно спустил халат с плеч, обнажая новоприобретенную грудь и довольно щурясь.
- А на ощупь, на ощупь какая... - голос Энди стал откровенно мечтательным.
Глаза Молли расширились. Девушка замерла, в немом изумлении глядя на Энди, у которого - она была точно уверена - ещё двадцать минут назад никакой груди не было.
Ужаса, впрочем, во взгляде Молли не было.
Антимо захлопнул записную книжку и спрятал ее в карман, подчеркнуто сделал вид, что не замечает леди Годивы и повернулся к Гленн. - Как много новых людей! Вы не представите меня вашей подруге, госпожа О'Фланнаган?
- Молли, ну ты что, рано еще в обмороки падать.
Гленн приблизилась, и приобняла прослезившуюся девушку ща плечи рукой. Дескать, все нормально, все так и надо. И тут на горизонте возник Энди, явно желающий хвастаться...
- Антимо, это- Энди Уилсон. Биолог, специалист по птицам, а особенно пингвинам, отличный боец и личность, полная сюрпризов в хорошем смысле. Энди, это мистер ди Ченцо, новый дворецкий Леона, специалист своего дела и крайне приятный, отвественный джентельмен.
Цимисх проводила представление с неким сложноописуемым выражением лица, которое можно было назвать хулиганским. По крайней мере, явно удвиленной Молли досталось этакое хитрое подмигивание. И уже почти одними губами, шепотом, явно обращаясь к Антимо:
- Энди- милаха, я при случае расскажу....
Видать, что то такое в свое время Энди было сделано, что с одной стороны не то чтобы тема светской беседы, но примечательно все равно.
- Рад познакомиться и с вами тоже, госпожа Уилсон. А теперь прошу меня извинить, время не ждет, а нам еще нужно выбирать платья. Я откланиваюсь, прекрасные дамы, я откланиваюсь. - Дворецкий любезно кивнул Энди и повернулся к нему спиной. Молли успела заметить, как он закатил глаза и неодобрительно повел бровями перед тем, как исчезнуть.
- Крайне приятно познакмиться, - кивнул-о Энди, с усмешкой запахиваясь назад в халат. - Надеюсь, вам уже передали, какое платье я хочу, потому что я хочу красивое платье... оч-чень красивое. И спасибо вам за то, что согласились помочь!
Интересно, как о себе теперь говорить. Он? Она? Оно?
- Мне искренне жаль, госпожа Уилсон. В соответствии с пожеланиями невесты вам придется надеть брючный костюм! - голос Антимо донесся уже откуда-то издалека. Если в нем и была капля яда... Но нет, конечно же, ее там не было. Да и откуда ей было там взяться?
- Надо было продемонстрировать ему и нижнюю деталь, - задумчиво прокомментировал-о Энди. - Ничего, достанет он мне платье, никуда не денется... Гленн, ты ведь поможешь, правда?
- Мистер Уилсон, как невеста, я вам разрешаю прийти в том платье, в каком захотите, - рука Гленн на плече явно приободрила Молли. По крайней мере, на Энди она смотрела уже не так... ошарашенно.
- Итак, что мы делаем прямо сейчас? Молли, ты хотела показать костюм, ты же не передумала? ну нет ведь?
Сбить Гленн с идеи увидеть ДО свадьбы одеяние невесты было непросто, совсем непросто.
Молли продемонстрировала Гленн пакет, бумажный и объёмный, в котором, видимо, и лежал костюм.
- Да, я думаю мы можем уделить этому... полчаса?
- Можем! Давай прятаться в вагон.
Конечно, за усепевшее пройти начало ночи вагон цимисха в некотором роде начал напоминать проходной двор, но это было ничего. то, что это происходит можно сказать почти что посреди свадьбы как то снимало возможное "защемление территориальности".
Молли зашла следом за Гленн в вагон, закрыв за собой дверь.
- Может, ты что-нибудь предложишь, что поправить?
Девушка вытащила из пакета что-то шёлковое, струящееся, цвета сливок, и принялась переодеваться.
Гленн она не стеснялась; работа в "Лиане" всё же наложила свой отпечаток.
- Ну как? - Она выпрямилась и повернулась к Гленн, глядя на неё вопросительно - мнение ирландки было действительно важным для Молли.
На ней был брючный костюм, лёгкий, с тонкой полупрозрачной блузкой поверх перехваченного тонким поясом пиджака.
- Дошивали сегодня в шесть рук.
- Шикарно, до разрыва печени!
Выразила цимисх свое отношение к костюму, но все же к осмотру подошла со всей отвественностью. Пару раз обошла Молли по кругу, глядя и так, и этак, даже присела на пол, чтобы оценить ракурс снизу... Пожевала губу, нахмурилась, качнула головой...
- Но, мне кажется, можно чуть плотнее посдаить пиджак по бокам. Прямо шить мы уже не успем, но можно прихватить прямо на фигуре... Энди, ты умешь держать иголку? не суть, я покажу что и как. Молли, твоя помощь тоже понадобится...
То, что потребно для шитья, у цимисха конечно же было. Потому что это должно быть у всякой хозяйственной женщины, а еще потому, что заметный такой период своей жизни она одежду латала сама себе очень даже так. Ну, может, не всегда изящно, но прочно. И сейчас ей следовало призвать ну просто ВСЕ свои силы на то, чтоб не сделать хуже... Дело заертелось, но. Но увы, профессионалом швейного дела цимисх не была.
Особо лучше не стало, но меньше восторгом Молли светиться не стала. А потом и вовсе зашмыгала носом от вновь нахлынувших чувств.
- Всё отлично вышло, Гленн! - Поспешила заверить она ирландку.
- Кстати, а что у тебя будет на голове? Ты уже решила с прической и всем таким?
Недовольная собой в качестве феи, ибо приблизить костюм к некому умозрительному идеалу она не осилила, Гленн все же хотела реабилитироваться. В своих по крайней мере, глазах. Ну и да, роль этакой феи, которая Золушку собирает, ей нравилась.
- Венок на распущенных волосах? - Молли пожала плечами. - Это всё-таки Майская ночь, а не только моя свадьба.
- Венок, да. Может быть, несколько легких лент к нему, чтобы все таки фата?
Представление о том, как надо выходить замуж, у Гленн было давольно стереотипное. И в рамках стереотипов, фата была важна. Ну уж всяко важнее брюк, брюки это ладно, век нынче прогрессивный, но фата то! Без фаты как же?
Молли рассмеялась.
- Любые твои идеи, Гленн, я доверяю тебе. Может, даже найдётся фата где-нибудь, вы же всё же, - её улыбка стала лукавой, - цирк, как-никак.
- Да! Фата с венком это будет красиво, и очень нежно. Майская ночь, волошебство, все такое... Надо побежать искать.
Но конечно, одаривание "Золушки" купировать просто так было нелегко, тем более что ну, у невесты должны быть украшения. И заделиться серьгами велел сам бог!
- Вот, возьми и надень! Должно хорошо подойти. Под венец надо идти блестяще, во всех смыслах!
И Молли был выдан один из парадных комплектов "старшей женщины домена". Обманчиво скромный, состоящий из не слишком массивных серег, и деликатного украшения на шею и тонкого браслета. Это можно было бы назвать даже лаконичным, с поправкой на совсем не лаконичный блеск мелких камней.
Молли неожиданно покраснела, разглядывая лежащие у неё на ладонях украшение.
- Гленн, они… слишком шикарны, я не могу их принять. Пусть даже и на один вечер.
- Можешь! Я настаивать буду. Нет, ну правда, почему нет? Золушке значит, можно, а ты чем не она?
Цимисх явно собиралась убеждать, призывая на помощь природную упертость и аппелируя ко всему, что в голову придет.
Помедлив, Молли кивнула. Украшения заняли свои места. Поправив волосы, девушка глянула в зеркало и улыбнулась Гленн.
- Это выглядит просто потрясающе. Спасибо! - Ирландка была удостоена порывистых объятий. Отпустив её, Молли кивнула в сторону двери из вагона. - Пора бежать дальше, ещё остался целый ворох дел.

@темы: Депо, Гленн, Молли, 30 апреля, 1927 год, Антимо, Энди