Ночь, в которой один ирладнский маг, один Неблагой Король и три милейшие гиены решают, что взорвать грузовик посреди порта это весело, а также весьма приметно для привлечения внимания одного Ласомбры

4 мая, Новый Орлеан, портовый район

Райончик оказался так себе. Пустырь с редкими вкраплениями одноэтажных затопленных домов, крокодилов, водорослей, рыбы и прочих радостей Нового Орлеана. Виктор с неудовольствием озирал это великолепие, аккуратно подводя машину к одному из зданьиц, украшенному незатейливыми надписями, оповещающими о недостатках неких местных жителей. Поименно.
Алан, нервничающий заметно больше, чем когда машина отъезжала от вокзала, выбрался из машины на более-менее сухой клочок земли. И не менее нервным жестом отдёрнул подол короткого, черного платья.
Он ждал, что Бьорн… не одобрит? обзовёт идиотом? - но тот, кажется, был в восторге.
- Л-ладно… - Алан взял с заднего сидения машины простенький нож и, выдохнув, полоснул себе по предплечью. Левом. Затем - по правому. Длинные, неглубокие порезы тут же налились кровью.
Маг встряхнул руками, вновь глубоко вздохнул, а потом шагнул в проём между домами. Туда, где были темнота и неизвестность. Туда, где было что-то и были кто-то. Туда, где нужно было учуять то, что могло его привести к тому, кого он искал.
Гвидион шумно захлопнул дверцу машины, перехватив поудобнее винтовку, но не вмешивался.
А вот Алана заметили. Сначала небритая рожа показалась в одном окне, потом в другом. Рожи переглянулись, явно недоумевая, а потом на крышу с дробным стуком подкованных каблучков, взлетела вполне знакомая Алана молодая женщина смешанных кровей.
- Э! Ты! Че нах?
Алан замер, вскинув голову вверх, а потом отступил на шаг назад, но только, чтобы было лучше видно креолку.
- Привет, - как можно более спокойно выдохнул он. И улыбнулся. - Давно не виделись. А я тут, ну… ищу кое кого. Но не вас.
- Че? - пожалуй, она вполне смогла бы общаться с Большой Тварью. По крайней мере, выражать свое мнение при помощи одного звука и множества интонацией, она умела в совершенстве. Вот и сейчас во всей фигуре креолки появилось еще более требовательное недоумение, чем было. Правда, менее агрессивное.
- Но вы можете мне помочь.
«Если не сожрёте».
Улыбка Алана стала заметно напряжённей, и он сцепил руки за спиной, пряча изрезанные предплечья от Гиены, пусть и понимая - запах это не скроет.
- Один Собрат. Наверное, вы даже, ну… чуяли его. Он тут недавно. Очень сильный. И тени его - тоже сильные.
- И че? - она заинтересованно наклонила голову к плечу, украдкой покосившись на выразительно улыбающегося подменыша.
- Ну… - Алан уставился куда-то в район коленок креолки. - Понимаешь, тут… ну, здесь, в городе, на дне залива, живёт - с недавних пор - одна очень херовая тварь. Такая… злая. И не сулящая ничего хорошего никому. Тварь, которая сожрёт тебя. Или меня. Или, - он чуть мотнул головой назад, туда, где стоял Бьорн, - его. Кого угодно. И мне очень нужен этот Собрат, чтобы остановить эту тварь. И вы наверняка чуяли его.
- Че за нах? - в интонациях появилось еще больше недоумения, хотя казалось бы, куда больше. Она невежливо ткнула пальцем в Алана. - Выебут. Отвечаю. А тварь не знаю.
Алан зашипел. И сорвался.
- Да похрен, выебут или нет! Просто скажи, бывал ли в этом районе повелитель теней?!
- Да хуй его знает! - пандер оскалилась. - О, повелители теней. Они не снисходят до таких мест. Хочешь, взорвем что-нибудь, чтобы все прибежали?
- А вы можете? - Алан был серьёзен.
- Можем, - оскал плавно перетек в широкую улыбку. - Морган злой и не дает. Но...
- Но вот он-то как раз и прибежит первым на взрыв, - маг фыркнул, но на Гиену продолжал смотреть с интересом и азартом.
«Можно ли взорвать реку…?»
- У нас есть грузовик! - раздалось от окна, а второй пандер активно закивал. Креолка передернула плечами. - Руки завяжи.
Алан чуть повёл плечами. Вот здесь, посреди грязного переулка, перевязывать руки было явно нечем. Он с задумчивым видом обернулся к Бьорну.
- Подорвать…?
- Я оторвусь на этой машине от гепарда, - Виктор самодовольно ухмыльнулся, потягиваясь. - Кто потянет зубы, тот протянет ноги. Все ясно?
Пандеры разноголосо захмыкали.
- И что у вас на примете есть такого, ну… что можно подорвать? Не слишком ценного, но заметного? - Предплечья тянуло лёгкой, ноющей болью, но Алан старался не обращать на неё внимания.
- Да так... бараки одни есть...
- А под бараками - ход в подземелья, ну… канализационных ребят? - расфыркался маг. - В них никто не живёт? Пустые стоят?
- Ээ... - пандеры смутились.
Алан в мгновение насторожился, напрягшись.
- Если там люди, то мы ни хрена взрывать не будем.
- Ну...
На пандеров зло зашипели.
- Не будем, - повторил Алан.
- Ну еба... ну... порт? Озеро? Грузовики?
- Грузовики. Подорвать где-нибудь… поближе к порту.
- Ну, можно... Только угнать надо.
- И у кого можно угнать один грузовик?
- Да у порта и можно. Как Джо скончался, так там никто ни за чем не следит.
Алан с пару долгих секунд рассеянно смотрел мимо креолки.
Он понимал, что всё надо будет сделать аккуратно. Очень. Аккуратно. Настолько, чтобы этот взрыв привлёк внимание - но не нанёс никакого вреда. И чтобы ничего из событий этой ночи нельзя было привязать к подданным домена Леона Дамиано.
Как отреагирует Шериф, если он потом придёт к нему на покаяние? Будет наверняка сложно. С-смертный. Не Собрат.
Маг встряхнулся.
- Ладно. Давайте это провернём.
Виктор распахнул дверцу и принялся рыться в аптечке. Поманил Алана, выразительно разворачивая бинт. И только после того, как туго забинтовал ему запястья, подпустил пандеров.
Грузовичок, по уши грязный, страшноватый и неопрятный, угнать оказалось довольно просто. Возможно, у него не было хозяина. Уже или еще. Вампиры перебрались туда, поглядывая на смертного в ожидании идей.
Алан с каким-то странным чувством вины провёл ладонью по боку грузовика. «Так надо, правда. Извини».
- Надо найти такое место, ну… в порту. Где нет складов рядом. Площадь какая-нибудь? Площадка грузовая. Туда его.
Найти укромное место было сложно. Да в общем-то пандеры и не пытались, постепенно разгоняясь на своем драндулете и вылетая на одну из открытых площадок. Из-под днища грузовика валил дым, смешиваясь с брызгами, и Виктор несколько приотстал. В том числе чтобы не зацепило взрывом. Креолка пронзительно завизжала, когда грузовик с размаху врезался в какой-то столб, свернув его и со скрежетом повалившись набок. Три быстрых тела вылетели из кабины, и буквально через пару секунд грузовик подпрыгнул, поднятый в воздух взрывом.
Подменыш резко вывернул руль, уворачиваясь от обломков и звучно матеря баб за рулем, которые все гранаты. Проскочить площадь без потерь ему удалось разве что в какой-то мере чудом.
Остановившись переулком дальше, Гвидион с чувством, протяжно, выдохнул и снова выругался.
Алан выскочил из машины и задрал голову, глядя, как над домом, закрывавшим их от площадки, поднимается столб чёрного, вонючего дыма.
- Охренеть! - Выдохнул он, потому что других слов - ни про расправу над грузовиком, ни про вождение Бьорна, подобрать не получалось. Он склонился к распахнутой двери, глянул на названного брата и повторил, с совершенно безумной улыбкой и горящими глазами:
- Охренеть! А теперь надо, ну… найти спокойное место. Рядом. И ждать.
- Я знаю, кого я приглашу на Самайн... - пробурчал подменыш. - Здесь и останемся. Дай руки. И напиши на дыме послание, что ли...
Алан кивнул и протянул брату руку. Одну.
Потому что второй перехватил из-за плеча меч и вновь вскинул голову к чёрному дыму, почти невидимому на тёмном южном небе. Он сосредоточился на ощущении шероховатой рукояти под рукой и на запахе гари, палённого каучука и кожи. И на дующем со стороны залива ветре. Этот ветер и помог бы вычертить в облаке дыма послание, но…
Ничего не произошло. Алан выругался.
Бьорн заново затянул бинт и с недовольным видом взял Алана за другую - кончиками пальцев чуть ниже запястья.
Маг чуть вздрогнул и опустил плечи, не сопротивляясь движениям Бьорна. Только пробормотал, тихо и зло:
- Лучшим посланием будем запах моей крови. В-всё равно не выходит магия. Проклятие…
- Тебе говорили спать. Я могу попробовать оставить послание от себя, если ты скажешь, чтотам должно быть.
- Что-то, что поймёт, ну… только господин Мирр. А не Шериф или кто-то ещё, кто заинтересуется взрывом, - Алан потёр пальцами переносицу, пытаясь сообразить хоть что-нибудь.
- Хорошо, можно позвать Фенрис... Фенрира. Главное чтобы волки не набежали. А ты спи.
- Бальдр ждёт Фенрира, - буркнул Алан уже с заднего сидения машины. Он откинулся на спинку и прикрыл глаза. Спать он не собирался, а вот посидеть так - вполне. Всё равно ждать придётся явно не пять и даже не десять минут.
Ждать пришлось долго. По крайней мере, очнулся Алан уже на совсем другой улице, головой на твердых коленях и через его плечо была перекинута рука с серебристым перстнем-когтем.
Алан попытался рывком сесть, но уставшее тело протестовало против такого обращения, и движение вышло смазанным, неровным.
- Я знал, что грузовик привлечёт ваше внимание, - пробормотал он, не глядя на Альченцо. - И послание.
Вампир только тяжело вздохнул, доставая из-за пазухи очки и возвращая рыжему.
Тот как-то растерянно хлопнул глазами, осторожно забрал очки из ладони Альченцо и надел их. Мир в мгновение расцвёл деталями и чёткими линиями.
- Не думал, что вы их, ну… - он не договорил и только повёл плечами, наконец глянув на вампира, искоса и быстро. - Спасибо. Я хотел поговорить.
Ласомбра молчал.
- О Герцоге, - Алан нахохлился, ощущая, как чужая обида ложится на плечи тяжёлым плащом: колким и холодным, как Бездна. Он передёрнул плечами. - Одиннадцатого мая. В этот день хотят нанести удар. Ну, вы знаете, наверное, о планах Принца. А я ничего не знаю о том, как воевать с такими, как он.
- Я тоже.
- Но вы - демоноборец.
- Леон просил меня не лезть к нему в пасть. Остальное обыкновенно.
Алан шумно выдохнул и опустил взгляд на свои колени, нелепо торчавшие из-под подола платья. Всё было нелепо. И глупо. И бессмысленно.
- А вас никто и не просит это делать. С залезанием в пасть к демону я сам, ну… справлюсь, - медленно, с трудом сдерживаясь, проговорил он. - Я говорил о совете.
- Он правит чувствами. И водой. А твои чувства правят тобой.
Теперь ирландец сжал кулаки. Но только на мгновение, тут же расслабив ладони и уронив их на колени.
- Это не похоже на, эм-м… совет вроде «изготовьте копье под лунным светом и воткните его в задницу демону». Ладно. Он правит водой. Но что делает ему больно? Что ранит, таких как он?
Алан пытался задавать вопросы спокойно, но его голос, положение тела, взгляд исподлобья, направленный на Альченцо - всё это было напряжённым.
- То, что освящено. Копье, которое держал святой. Принадлежало святому Георгу, например. В тебе нет веры, так что ищи у других. Можно не только оружие. Малый демон убежит и от ладанки, этот... Пожалуй, лучше всего будет копье святого Георга, благословленное официально Папой Римским.
Копьё… Алан чуть склонил голову на бок, вспоминая всё, что слышал об этом копье.
- Значит, нам не только, ну… крест с кафедрального собора Нового Орлеана воровать. Но и копьё из Милана, - он взъерошил волосы на затылке, - у кого-то из ваших, ну, братьев по крови. Кажется, у него. Или у неё.
- Зачем? Я привел пример. Можно и неопалимой купиной его отстегать.
- Затем, - маг снова принялся через чур сосредоточенно разглядывать собственные колени, - что больше шансов ударить его не будет. Значит, нужно что-то… очень сильное. И где Бьорн?
- За рулем, насколько я вижу.
- А… - маг рассеянно кивнул, чувствуя себя идиотом, и чуть сполз по сидению, борясь с желанием закрыть глаза. - Но всё-таки. Копьё будет лучше всего?
- Кто пойдет втыкать? Если Иштван, то лучше меч.
- Меч Святого Петра? Он тоже чёрт знает где. И Герцог… он же не имеет воплощения, он - вода. Бить мечом воду это также, как… - Алан скривился, - кидать в неё омелой.
- Имеет как раз. Он статуя. Без нее ему будет туго, такие не могут воплощаться в людей.
Маг пробормотал что-то совсем невнятное, ещё сильней сползая по сидению. А потом, внезапно что-то вспомнив, распахнул глаза и сел ровно.
- У Иштвана есть клинок… такой, святой. Вы наверняка знаете. Я чувствовал его. Или это - слабое оружие против таких, как Герцог?
- Оно благословленное, но не святое само по себе. Слабовато, надо намолить.
- ... или украсть копьё, - пробормотал маг. Потом, не удержавшись, вновь покосился на Альченцо. Чужая обида всё ещё была как тяжёлый и колючий плащ на плечах. Алан поспешно отвернулся и проговорил первое, что пришло в голову - лишь бы не молчать. - Или призвать на борьбу с Ним кого-то, ну... с небес. Такие, как там, явно будут рады вписать Ему.
- Рады. Но им тоже нужно что-то, во что воплотиться. и это не человек, человек не вынесет.
- Статуя? Тоже из, ну, какого-нибудь намоленного места.
- Или икона.
- Понял.
Алан уставился в окно, на редкие огни ночного города за ним, нахохлившись и отчаянно пытаясь отгородиться от чужой обиды, давящей на плечи, перехватывающей горло.
- Спасибо, что, ну… согласились поговорить, - сдавленно проговорил он. - Скажите, куда вас отвезти.
- Не знаю, кому куда, но у нас на хвосте оборотень, - неожиданно вмешался подменыш, заводя мотор.
Это было словно ведро холодной воды на голову. Маг выпрямился и обернулся, но вряд ли мог рассмотреть что-нибудь сквозь заднее стекло машины.
- Такой… суровый викинг пятнадцати лет? Если он - выпусти меня. Я, ну… поговорю с ним.
- Вроде бы. Вылезай, но далеко не отходи.

@темы: Алан, 4 мая, Гиены, Альченцо, Ингебьорн, 1927 год

---

Ночь, в которой Сторож встаёт против Крестоносца в бою, который боем и не является

4 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Удивляясь сам себе, в дверь Иштвану Леон постучал. Вежливо.
Трехглазый на пару секунд возвысился на пороге, бегло оглядев окрестности, и наклонил голову, пропуская Леона.
Ласомбра прошел в середину вагона и сел, скрестив ноги, на хозяйскую лежанку.
- Как твоя рука? - светским тоном осведомился он.
- Она есть. Вся, - не менее светски, хотя и явно грубее, чем это было бы принято в лучших элизиумах Европы, проговорил Салюбри, опускаясь на пол.
- Радует, - Леон осмотрел долгим взглядом его фигуру, словно проверяя, действительно ли "она есть" и "вся". - Надеюсь, ты к тому же отдохнул. Потому что я отдохнул, и теперь мы займемся делом.
Карта развернулась на полу между двумя вампирами, и Леон немного помолчал, давая Иштвану время разобраться с пометками.
Иштван не шевельнулся, но взгляд всех трех глаз скользил по карте долго. Потом он кивнул и поднял голову.
- Он идет вверх по течению, - не утруждая себя объяснениями, кто именно "Он", показал Леон. - Вот здесь его можно попытаться остановить. Возможно, насовсем. Но надо будет приманивать. И загонять. Чтобы молот ударил, нужна наковальня. И это... наша задача.
- И она стоит на соплях, - палец правой руки коснулся точки на левом берегу. - Уничтожь ее, и ваша преграда рушится. Нужна поддержка. Три, четыре, пусть временных, места веры.
Леон поморщился.
- Алан предлагает утопить в реке крест с кафедрального собора. Чтобы, цитирую, "он напоролся на него жопой". Предлагаешь что, пожертвовать этой церкви денег и прихожан? Я не знаю, как это работает.
- Я предлагаю места поминания падших и молитвы о помощи против стихии. Повод есть. Расставить по левому берегу, охватывая реку сетью.
Леон открыл рот для ехидного замечания, и закрыл его обратно. Кивнул, уже серьезнее.
- Хорошо. Было бы просто охуенно, но есть один нюанс. В городе шароебится некромант, из твоих братьев. Я боюсь, он будет рад этим поминкам больше, чем мы.
- Крест я бы взял с корабля. Надо только проверить, чтобы он тоже был намолен против стихий и дьявола морского. Да, я знаю, поэтому размышляю, как это подать. И думаю, что контроль святых отцов ему тоже не понравится, если он уже не притворился одним из них.
Леон тяжело и слегка театрально вздохнул.
- Я не буду его ловить. Нахер он мне сдался?
- Не лови, - Салюбри пожал плечами. - Сам о нем заговорил. Я сообщаю о мерах противодействия.
- Потому что у всего моего домена нет других дел, кроме как ловить некроманта. Спать не могут, так он им вступил. Ладно, черт с ним. Ты можешь заняться левым берегом?
- Могу. Что-то отдельное укажешь?
Леон сделал неопределенный жест.
- Я ничего не понимаю в этом, так что тебе видней. Но все немного не так просто. Его надо будет заманивать. Чем-то, что представляет для него интерес. И это, я боюсь, тоже мы, так что... ты умеешь грести?
- Да. Быстро. Чтобы не догнал оборотень.
- Оборотень? Какой оборотень, из друзей Алана?
- Возможно. Если его друзья бывали в Канзасе в 1845 году.
Леон моргнул.
- На вас всех сегодня влияет полнолуние? Ты про Канзас, Алан про тамплиеров...
- Я не знаю о каких ты оборотнях говоришь. Лично я удирал от них в 1845 году в штате Канзас. А что не так с тамплиерами?
- Они сгорели. Полсотни с хером, на парижской площади, в тот самый день, когда Молот ударит по Наковальне, - Леон состроил мучительную гримасу и провел ладонью по лицу, стирая ее. - Madonna, что за хуйня. Все с ними не так, в общем, они сгорели, не сбивай меня с мысли своим Канзасом!
Это было нелогично, но Леон начинал нервничать от обилия обстоятельств, которые не мог контролировать.
- В крайнем случае нам придется сесть на весла и заманивать Его в западню, как живой приманке.
- Это весьма романтично. Возьму зонтик.
Леон раздраженно покосился на Иштвана, сворачивая карту.
- В жопу его засунь себе.
- Это к твоему дворецкому. О чем именно ты беспокоишься?
Ласомбра слегка оскалился, небрежно и расслабленно, демонстрируя, что не так уж сильно он и беспокоится. Напряженная поза, резковатые движения и окаменевшие плечи - настолько, что вызывали желание потрогать их, проверяя, не обратились ли в самом деле мышцы в камень, - говорили об обратном.
- О том, что шансов на успех у нас так много, что я даже увидеть его толком не могу, этот успех. Все как в тумане. Мы хотим завалить тигра, выстрелив в него вишневой косточкой из плевательной трубочки, и меня слегка беспокоит, что этот тигр может нас сожрать, не дожидаясь нашей победы.
- Возьми зонтик. Это лучше, чем мучиться осознанием безнадежности. Я посмотрю, что смогу сделать с людьми.
Леон хотел что-то возразить на "осознание безнадежности", но вместо этого вздохнул и лег на спину, поморщившись от неудобного тонкого лежака. Снова задумчиво осмотрел Иштвана, точно был не до конца уверен, стоит ли говорить о чем-то.
Салюбри разминал пальцы на правой руке, сидя в расслабленной спокойной позе.
Взгляд Леона, как обычно, чуть мечтательный и расфокусированный, прошелся по обнаженному торсу Крестоносца, задерживаясь на особенно четком рельефе мышц.
- Я хочу, чтобы ты меня тренировал, - сообщил Ласомбра. - Мне нужно больше практики с оружием.
- Каким именно? - похоже, Иштван не сильно удивился.
- У меня была cinquedea... Меч. Короткий, прямой и широкий. Но я его вряд ли увижу, он остался у ублюдка Магнуса, так что, в сущности, мне любой меч подойдет.
- Вернет. Со взрывателем. Такое оружие уже есть?
Леон скривился, не очень оценив иштваново чувство юмора.
- Нихера у меня пока нет. Но достать могу все.
Тот кивнул, поднимаясь и подходя ближе. Прошедшийся по телу Леона взгляд был, наоборот, сосредоточенным, оценивающим.
Леон потянулся и плавным движением перетек на ноги, оказываясь вплотную к Иштвану. Природной, звериной грации в его движениях было значительно больше, чем тренированных жестов опытного мечника. Дрался Леон, очевидно, так же, как жил - по большей части спонтанно и по наитию, изредка опираясь на базис, заложенный дрессировкой Альченцо.
Салюбри аккуратно закрыл третий глаз, обычно расслабленно полуоткрытый, и сделал резкое, но незаконченное движение корпусом, будто хотел ударить. Или сбежать.
Леон моргнул, и опал черным клубящимся водопадом, обтекая Иштвана с обеих сторон черным облаком, чтобы снова собраться в человеческую фигуру уже за спиной Салюбри.
В руках у Иштвана не было оружия. Поэтому он резко развернулся, в развороте целясь ногой в голову Ласомбры. И замирая, не доведя удар до конца.
Леон оскалился, но удержался от того, чтобы снова раствориться в тенях. Посмотрел на ногу, почти упирающуюся ему в голову, и кончиками пальцев отодвинул ее подальше. Подарив Иштвану заинтересованный и слегка провокационный взгляд, предлагающий то ли продолжать, то ли найти более конструктивную форму тренировки.
Салюбри медленно убрал ногу, поставив ее с чуть слышным щелчком чуть назад. И уселся на свой честно отвоеванный лежак.
Леон поднял бровь, сделал плавный шаг в сторону, подхватывая собственный меч Иштвана, прокрутил его в воздухе, в опасной близости от бортов вагона. Еще шаг - и он снова стоит напротив Салюбри.
Клинок был тяжелым и длинным, под руку более крупного человека. Но какое это имеет значение для вампира? Иштван сделал резки выпад, чтобы выбить оружие.
И встретил довольно уверенно поставленный блок, несмотря на непривычную длину и тяжесть клинка. Чинкуэда все же была намного короче. Не дожидаясь дальнейших действий Иштвана, Леон перешел в контратаку, прямую и довольно бесхитростную.
Салюбри не стал уворачиваться, даже не вздрогнул. Но, воспользовавшись тем, что Леон подобрался близко, предпринял еще одну попытку захвата.
Лезвие меча скользнуло по плечу Салюбри, в опасной близости от горла, но даже не поцарапало кожу. Леон усмехнулся, давая понять, что он вовсе не обескуражен прочностью шкуры Крестоносца, а, напротив, так и задумывал поединок, не завершая смертоносных движений. И, слишком занятый сохранением лица, пропустил финт, выкручивающий запястье с оружием.
- Не надо его брать, - негромко, но весомо проговорил Юхас, сдавливая чужое запястье. - Пожалуйста.
Ласомбра разжал пальцы, недовольно зарычав.
Иштван аккуратно отложил меч в сторону и прямо посмотрел в темные глаза Сторожа.
Леон распахнул глаза шире, глядя на него в ответ. Со смесью нарочитой "невинности", предложения продолжать и, как всегда, провокации.
- Я не дерусь без оружия, это вульгарно и неэффективно. Здесь был только твой меч... и мои тени.
- Здесь и не место для тренировок, если говорить строго.
Леон пожал плечами.
- Ты первый начал.
- Хорошо, - Салюбри, не размениваясь больше на слова, просто ударил ласомбру в живот кулаком.
Тот даже отшатнуться не успел, только моргнул удивленно.
Удара не было. Только жгучее прикосновение веры, и рука замерла, уперевшись в живот Леона раскрытой ладонью. Иштван слегка зашипел от напряжения.
Зверь Леона не воспринимал происходящее даже как игру или тренировку, и просто не обращал на Иштвана внимания... до тех пор, пока живота не коснулись обжигающие нестерпимым огнем пальцы. Ласомбра зашипел, мгновенно оказываясь в дальнем углу вагона, вжимаясь в него спиной и скаля клыки.
Салюбри медленно убрал руку и замер неподвижно.
Зверя это не успокоило. С едва слышным угрожающим рычанием Леон перетек поближе к двери, не сводя глаз с Иштвана.
Тот мягко улегся, раскрываясь и демонстративно отворачиваясь.
Зверь дернулся, то ли вперед, атаковать врага в беззащитную спину, то ли назад, к двери, пока это безопасно.
Голос в голове Леона - чужой голос с его, Леона, интонациями, цветасто и крайне убедительно обозвал его идиотом. И Зверь выпустил хватку, уходя обратно в темноту.
Леон выразительно закатил глаза и стек по стене на пол.
- Пожалуй, ты прав, это не место для тренировок, - голос звучал все еще хрипло, но надо было что-то сказать, чтобы восстановить ускользающий самоконтроль.
- Приношу извинения.
Леон поднял бровь.
- Взаимно. Мы можем продолжить в более подходящем месте... впрочем, у меня все равно нет оружия, а без него это кончится некрасиво. В лучшем случае, как сейчас.
Иштван снова обернулся и сел.
- У меня была, конечно, арматура, но сейчас она Алану важнее, чем... - Леон склонил голову к плечу, глядя на Иштвана в ответ. - Что?
- Я предпочитаю говорить лицом к лицу. Это удобнее. арматурой... ею бить также неэффективно, как руками.
- Можешь дать рекомендации по эффективности. Пока у меня есть только это, - Леон пробежал пальцами по набедренной кобуре револьвера с непривычно широким дулом.
- Огнемет. Или лучше грузовик с огнеметами. Клинок легкий. Копье... нет.
- Это сигнальная ракетница. Сойдет за огнемет. Но у меня две руки.
- Легкий клинок. Без изгиба. ты сам знаешь.
Леон кивнул.
- Я подберу себе что-нибудь, - он поднялся на ноги, теперь разглядывая Иштвана сверху. - И вернусь... на более подходящее для тренировок место.
- Мне ждать тебя сейчас?
- Сначала займись проблемой левого берега, потом, если останется время, можно потратить его на развлечения.
Салюбри поднялся, на выходе кивнув Леону.
Тот, решив не задерживаться в чужом жилище, и как можно быстрее желая забыть свою позорную потерю самоконтроля, тоже кивнул на прощание и ушел в противоположном направлении.

@темы: Депо, 4 мая, Иштван, 1927 год, Леон

---

Ночь, в которой Эш идёт по тропинкам памяти вдоль берега реки Оранжевой

4 мая, Новый Орлеан, где-то в городе

Далеко уйти не удалось. Картины, вызванные воспоминанием, плескались о свод черепа, проносились мимо смутными образами, отражались в проходящих мимо людях смутными отражениями. Караульный в робе обычного рабочего? Оборванный мальчишка или невинная жертва человеческого произвола? Последний нагло подобрался ближе и попросил пару центов. Лицо мальчишки поплыло сменяясь другим, истощенным и испуганным.
Внутри поднялась такая незнакомая, такая старая волна отвращения и ярости. Картины одна за одной мелькали в памяти, заставляя инстинктивно схватиться за поручень вагона, который оказался ближе всего остального.
Согнанные в “лагерь спасения” люди. Испуганные глаза детей и женщин, непонимание на лицах. Непонимание в его собственных глазах было полным отражением происходящего. Он не мог поверить, что люди могли опуститься до такого. До причинения зла невинным людям, до бессмысленных издевательств над теми, кто их не заслужил.
Внутри разгоралось пламя отрицания.
В голове шумело и кружилось. Память возвращалась болезненно яркими картинами и эмоциями, раздирающими его на части, но он хотел именно этого. Этой боли и этих выцветших, выцветших от яркого солнца кадров.
Он говорил и объяснял, зная что его парни пойдут за ним. Он видел это в их глазах и на их лицах. Все они понимали, что могут оказаться на месте этих бурских женщин и детей. Сегодня они, а в следующей войне - рыжие, низкорослые или англичане? Кто займет место в бараках под прицелом ружий охранных расчетов. Он знал, что парни пойдут за ним в пламя и в пески.
Знал это и тогда, когда стоял перед старшими офицерами, отказываясь от имени своего взвода учавствовать в этой бесчеловечной затее. Знал и тогда, когда его щеки горели от ярости и стыда под натиском насмешек и аргументов тех, кто должен был помнить о том, что такое офицерская честь.
Он смотрел вперед взглядом контуженного солдата, пытаясь продышаться от эмоций. Он хватался за эти картины мертвой хваткой и тянул на себя, шаг за шагом погружаясь в свою память глубже, на сколько мог. Шаг за шагом - туда, в собственное забытое прошлое Даниэля Бернштейна.
Ночной шум и выстрелы рассвечивали тьму огненными цветами. Крики и созданная неразбериха помогала гнать людей прочь, закрывать спины невинных и своих ребят собственной, понимая чем грозит все это лично ему, капитану Бернштейну. Но он все равно делал то, что считал должным. Непричинение вреда тем, кто не был виновен. Тем, кто не причинил вреда никому, но был лишен свободы из-за решения их отцов, из-за принадлежности к национальности противника. И он подталкивал в спины тех, кто запинался и не имел сил идти от страха ли, или от слабости - не имело значения. Голоса и выстрелы слились воедино, озаренные яркой и болезненой вспышкой перед глазами.
Жизнь пылала на кострах вдоль реки Оранжевая, лишая сил и заставляя выть от бессилия тех, кто не был столь удачлив. Там, сгорала и его жизнь, которую он положил на помощь невинным. Череда боли и унижений, помноженная на голод и заболевания слилась в одну бурую от засохшей крови ленту, заставляя сжимать зубы и взъяриваться дурным зверем, пытающимся разорвать цепь на своей шее. Раз за разом вздергивая стальные оковы, теряя последние крохи сил, но не падать.
Не падать
- Держи. - В грязную ладошку пацана лег новенький блестящий доллар, но Эш уже смотрел куда-то мимо, не замечаю удивленно распахнутых зеленых глаз оборванца. - Спасибо.
Попрошайка проводил взглядом удаляющегося мужчину, крепко зажав в руке монету, даже не догадываясь за что поблагодарил его незнакомый мистер, который быстро удалялся прочь, ступая словно в тумане в потоке своих воспоминаний.

@темы: 4 мая, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год

---

Ночь, в которой Большая Тварь злится и требует выйти на охоту, а Эш вспоминает кровь, песок и реку Оранжевую

4 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Проводив цимисха и Алана взглядом, Эш попытался сложить одно с другим. И выходила все равно каша.
- И все уверены в том, что пуская оборотней по следу Некроманта, мы не допустим того, что потом эти самые оборотни придут по наши души?
- Если бы я хотел быть педантом, - Антимо сидел уже на другом стуле, как будто бы никуда и не уходил - или он в самом деле не уходил? - то непременно не преминул бы заметить, что ни у вас, ни у меня, ни даже у обворожительной госпожи О'Фланнаган их нет. Но подобные чепуховые придирки отнюдь не делают вашего вопроса менее резонным, отнюдь. Возможно, вы могли бы просветить меня относительно того, кем был этот импозантный господин? Я видел его мельком во время свадебных торжеств. однако нас не представили друг другу, что вовсе неудивительно.
- Это больше образное выражение, чем попытка указать на то, что мы владеем эфемерной материей называемой "душей", - гангрел с интересом воззрился на Антимо, который внезапно оказался совсем не там, где был раньше. - Это Лакес, цимисх. И кто он домену господина Дамиано я, честно говоря, затрудняюсь ответить. Но он пришел за помощью, на сколько возможно судить.
- Разве? - Антимо приподнял бровь на долю градуса, выражая вежливое сомнение. - Мне показалось, что он явился предупредить, самое большее проинформировать, но помощи как таковой он не просил и на прямой вопрос о том, в каком размере и количестве ее надлежит оказать, предпочел отмолчаться. Конечно же, молчание - золото, но когда рядом и вокруг снуют волколаки, серебро ценится гораздо, гораздо дороже.
- Ну, учитывая то, что Лакес сам признал, что хотел просить помощи у господина Дамиано или нас, можно сделать однозначный вывод о том, что он имел ввиду именно то, что сказал, - гангрел не видел повода усомниться в этой сентенции.
Вообще, следовало переставать дергаться от внезапных появлений Антимо. Ну, как минимум не чертыхаться и на стуле не подпрыгивать. Именно эту задачу Гленн обозначила себе как важную, на некое обозримое время.
- Ага, цимисх. Живет тут, в болоте. Загадочная личность, на самом деле. Домену Леона он... Товарищ Леона, навреное так следует сказать. И еще он удвительно неравнодушен ко мне. В смысле, то мозги полоскает, то чего полезного покажет, причем на глаз -сугубо на добровльных началах. Хотя, иногда он ведет себя просто как жопа. Леон его нашел где то, и я не знаю, через что они зацепились.
Тут Гленн несколько страдальчески вздохнула, но все таки поведала беду своего сердца, если так можно сказать.
- А еще- он тот, от кого Леон охотно принимает помощь, тогда как других шлет лесом-полем.
И вот в этих словах жвучало нечто, сильно напоминающее ревность.
- То есть природа отношений этого господина и господина Дамиано такова, что они не гнушаются обращаться друг к другу за помощью в минуты испытаний и, что гораздо важнее, не считают друг друга взаимно обязанными в таких ситуациях? Простите мою дотошность, но подобные вопросы всегда лучше бывает прояснить заранее. Впрочем, я вас отвлек, чего делать ни в коем случае не следовало... Прошу вас, продолжайте.
- Насколько я могу судить, да. Это странная, но я навреное скажу, дружба. И я не очень понимаю, откуда она эм... произрастает. Ладно, чоуж там, я Лакеса в принципе не понимаю, когда разговор идет не о технической стороне дела, а о всяком... таком. Как жить, чо жить, всяк прочий сельдерей.
Цимисх заложила за ухо мешающую пряд волос и продолжила.
- А так, что еще сказать. Он силен, и он опытный цимисх. Предела его возможностей я не знаю. Умеет превыращаться в дракона, умеет растекаться в лужу крови. Лепит вообще красиво! И да, он приходил определенно за помощью, но запрашивал ее... Поправьте меня, но странным образом.
Наблюдать за разговором между Антимо и Гленн, подмечая нюансы взаимоотношений, было крайне интересно. Что несла эта информация и была ли она полезна именно сейчас - Эш не знал. Но наблюдать считал нужным.
- Главное, что он вобще оную попросил. А не считал себя истиной в последней инстанции, непогрешимой и прочее, - гангрел скривился, но убрал гримасу с лица. - Другой вопрос, как мы можем помочь в этой ситуации. Тут и сам Лакес не дал ответа.
- В таком случае я предлагаю исходить из имеющихся в нашем распоряжении возможностей, а не распыляться мыслью, пытаясь придумать, где и как можно было бы попытаться упредить действия заведомо непредсказуемого противника, чьи мотивации нам ясны весьма приближенно, а о возможностях которого мы вообще почти ничего не знаем. И принимать во внимание, что оборотни уже шли по следу некроманта, пока Лакес их не остановил, а значит, таки действительно могут прийти и по наши души. - приложив руку к сердцу. Антимо кивнул Эшу в высшей степени любезно, всем своим видом давая понять, что не претендует на авторство этого благоразумнейшего высказывания. - Хотя зачем остановил вчера, если не далее чем сегодня собирается убивать повелителя мертвых сам? Не проще было бы отойти в сторону и сэкономить время и силы, а если повезет, то и насладиться впечатляющим зрелищем? В конце концов, юный господин Каллахан намеревался именно так и поступить.
- Ну, это очевидно! Вчера труполюб был у него, официально допущенный на территорию. Когда явились волки, они получили закономерный отворот от Лакеса. И если бы наш любитель трупнины не повел себя как последнее тупло, обидев действиями Лакеса, то и в эту ночь спокойно мог бы тонуть в трясине. Как бы когда гопота просит гостя на поговорить, ясен крендель ты их шлешь в пешее эротическое, но когда тот же гост пытается насрать на ковер в прихожей... Ну, пусть сам разбирается с гопниками, типа того.
- Господин Лакес показался мне чрезвычайно задетым действиями тех, кого он недальновидно пустил на постой. Мне не хватает воображения, чтобы представить, какие действия способны вызвать омерзение у способного растекаться в лужу крови дракона.
- Да любые. Может, ему не понравилось, что там метрвецов ворошить начали. А может он любимые кувшинки помял. Или повел себя так, будто он в доме не просто гость, а может диваны двигать...
- Все это поводы указать гостю на дверь, а не чувствовать себя задетым до глубины заведомо отсутствующей у тебя души. Впрочем, я далеко не самый лучший знаток натуры и склонен ошибаться в своих суждениях. Полагаюсь на ваше мнение всецело, милая госпожа О'Фланнаган. - Антимо проследил взглядом за кистью руки широким жестом обрисовывавшей масштаб постигшего лакесовы диваны бедствия Гленн, словно кот за осенней мухой.
- Возможно эти гости допустили то, что было недопустимо с точки зрения взглядов на допустимое у Лакеса. Это может быть все, что угодно. Возможно даже совесть цимисха не позволила и дальше гостеприимно принимать у себя таких "гостей". Важна ли причина для того, чтобы решить возникшую ситуацию?
- Антимо, вы не правы! Это еще как повод, чертовски отличный повод, чувствовать себя задетым по самую печень. Если бы какой то мудозвон, сперва прикинулся приличным человеком и набился на постой, а потом начал гнуть пальцы, планировать переклейку обоев, и всячески вести себя как хуй посреди конопляного поля, это очень даже чертовски хороший повод пожелать вывернуть кого либо наизнанку.
- Совершенно не важна. Прошу извинить мое неуместное любопытство. Итак, господин Уильямс? Вы тот человек, который взял на себя труд обеспечивать безопасность подданных этого домена и не понаслышке знакомы с процедурами безопасности. Как бы вы распорядились талантами собравшихся в этих стенах господ и дам для того, чтобы остановить злокозненного чародея, в то же время, по мере возможности, не бросая их на съедение волкам?
- ... Хотя, если подумать, мне бы в такой ситуации хотелось выворачивать лично, а не передать дело мщения в любые третьи руки...
Уже менее запальчиво, и куда более задумчиво произнесла Гленн.
- Волки... Волки тут скажем так, не единственные пухнастые звери. Технически, если знать куда и когда, можно подкинуть след не волкам...
- Для начала я бы постарался хотя бы примерно оценить опасность. Учитывая то, что сам Лакес с этим Некромантом не справился, или посчитал свои силы недостаточными и обратился к нам, - Эш нахмурился и прошелся от стены к стене, размышляя над вопросом Антимо. Но остановился он напротив синьора ди Ченцо, с интересом рассматривая его плечо. - Но чтобы оценить что можно сделать силами домена, мне нужно знать что умеют все его члены. А о вас, Антимо, я знаю ровным счетом... ничего. А подозревать могу всякое, но оно будет так же далеко от истины, как мы от Солнца. Находясь в условиях, когда умения каждого являют собой кирпичик в непробиваемой стене обороны, мне нужно знать, что умеете вы, синьор ди Ченцо. И под этим вопросом я имею ввиду те умения, которые не касаются управления хозяйством и служения вашему господину как мажордома.
- Право, сущие мелочи. Оставаться незамеченным, менять лица, хотя и не так, как это делает неподражаемый господин Лакес, и обращаться со всевозможной утварью помимо домашней и кухонной. - Антимо крутанул в пальцах неизвестно откуда взявшийся крошечный револьвер со странно тупым и коротким носом, а потом убрал его в карман пиджака. - Однако я вряд ли долго продержусь один на один в бою с настоящим солдатом - в подобном случае лучше будет обратиться к любезному Иштвану.
- Я бы не стал доверяться тому, кто только недавно был на стороне противника. Но это я и моя подозрительность останется исключительно моей, - гангрел отошел от Антимо и привалился к стене вагона спиной. - Из вас должен выйти отличный шпион, Антимо. Учитывая, что в случае защиты домена лучше иметь сеть информаторов, помимо рядов колючей проволоки под напряжением, у вас есть все доступные возможности, чтобы нанести упреждающий удар, который может оповестить остальных о начале действия. Впрочем... вы можете и ударить в спину, зная что вас не заподозрят.
Он замолчал, собираясь с мыслями. Было несколько странно от того, что синьор ди Ченцо, подданный Леона Дамиано, доверяет разработать тактику и стратегию ему - гостю домена. На вопрос "почему?" ответов было не так уж много и Эш предпочел сейчас и близко не копаться в том, какой из них наиболее близок к правде. Кривовато усмехнувшись, гангрел обвел взглядом присутствующих.
- Для начала, если после нападения шабаша мои рекомендации были выполнены, то стоит добавить следующее. Оповестить охрану вокзала и охранные патрули о том, кто может прорваться сюда, выдав им портрет этого Некроманта. объяснять что-либо кроме того, что это преступник - не надо. Так же объяснить, что не стоит разводить панику и сообщать о проникновении прежде, чем идти и спрашивать кто таков и зачем пришел. Прежде всего - безопасность. В том числе и смертных. Это не даст противнику сходу понять, что бежать уже поздно. Далее... Далее стоит понять, что недооценить противника нельзя. Ловушки, работа на расстоянии, быстрая передача информации между группами, наличие стационарных пунктов - все это должно помочь как при работе против Некроманта, так и при проникновении оборотней. Хотя с последними лучше иметь минные поля и снайперов. Впрочем, это никогда не помешает в принципе. Как и пути отхода, в случае если все пойдет не так. С вас, Антимо, нужна информация и как можно больше, если вы способны ее добыть вне домена. Гленн может лечить и работать на близком расстоянии, Майк может собирать ловушки и.. рации для вас, Энди может говорить с животными и создать еще одно кольцо защиты или нападения из птиц и прочей живности. Если у вас есть что добавить или возразить - говорите. Диалог может дать больше результатов и решений, чем монолог.
Он замолчал, но мысли о том, что еще можно сделать и как повлиять на возможный исход ситуации если Некромант проникнет на территории Домена, не выходили из головы. Гангрел продолжал вертеть ситуацию под разными углами, пытаясь найти бреши уже не только в обороне, но и в своих размышлениях.
- Я человек здесь новый и в этой стране никогда раньше не был, а потому мои возможности по добыче информации сильно уступают возможностям тех, кто имел время пустить здесь корни, но я вас понял.
- Нну... в целом все верно. В случае вопросов обороны, ессно. Но тут фигня в другом. Мы можем хоть заминировать тут каждый всратый куст, и никто никогда не проползет, но это будет гм... Рыбалка. И не факт, что рыба пойдет в это место. Даже, я скажу, это далеко не самое ожидаемое направление, если только некроеб не решит сваливать поездом отсюда.
Цимисх говорила, но при этом она еще и смотрела. И игры Антимо, который как фокусник голубя из шляпы, дсотал пистолет, были... Провоцирующими. Цимисх прищурилась, неторопливо встала со своего места, двигаясь так, будто весила не меньше полутора тонн. Сместила свое внимание на Эша...
- Нам надо понять, как его ловить на выпасе. Дай мне, кстати, его портрет, если лишний есть, я знаю куда применить, на удачу конечно, но мало ли. Далее, у тебя есть выход в капеллу, попробуй там поспрошать, может кто чего хорошего может и захочет сделать? В целом, я предположу, что сейчас этот крендель либо выясняет, где его выводок, либо уже выяснил. Значит, его могли видеть у дома, в котором он был, в лагере пострадавших, и в тех местах. Что с дубами, ебучими духами и оборотнями- это надо перетереть с Аланом отдельно. Еще надо будет узнать, до чего договорится Лакес с Леоном. Но в целом, я так скажу- мы не должны забывать про то, что это сперва- поиск врага в городе, а уже потом- подготовка к штурму.
И на этих слова в Антимо полетела расческа. Обычная такая расческа, между делом прихваченная со стола. Но- бросок был резкий- так бросают не фигню какую, а например, нож, и как надеялась цимисх- бросок был достаточно внезапный. На лице ирландки при этом было выражение некого азарта. Так либо подъебывают приятеля, либо делают крупную ставку, уже успев выиграть пару раз за вечер.
Дворецкий вскинул руку в белой перчатке и взял летящую расческу из воздуха так, как берут хорошо знакомую вещь с ее привычного места, то есть не глядя.
- Кажется, вы обронили эту безделицу, любезная госпожа О'Фланнаган.
Антимо меланхолично вздохнул и навел порядок, поднявшись со стула и вернув предмет дамского туалета туда, откуда он был похищен хозяйкой: между парой блестящих серег устрашающего веса и золотой брошью, главным достоинством которой являлась ее массивность.
То, как Антимо берет, именно берет из воздуха, а не ловит, предметы, цимисху нравилось. На том уровне, на котором нравятся породные лошади, суровые мохнатые пастушьи псы, не отличающиеся чистотой кровей, но крепко знающие свое дело, или хороший удар в челюсть бревном, когда не тебе. Выразилось это в смачном цыканье зубом.
- Ага. Антимо, у вас прямтаки талант подбирать оброненные вещи. И, сдается мне, не менее ловко вы можете что то не подобрать , а уронить на кого либо.
Цимисх жизнерадостно оскалилась, что могло бы быть вполне приятной улыбкой, но нет. Как то так получалось, что кому то там, за кадром происходящего, такое жизнелюбие должно было выходить боком. Гленн этак лихо подмигнула пухлому итальянцу, несколько демонстративно поправляя прическу. Вид у рыжей был одновременно агрессивный и шкодливый, совершенно без привычной тяжеловесности, и будто быб говорил "Ну, мы то еще побегаем! Ночь хороша, мы хороши, и охота на неведомо кого это весело! мы еще повоюем, да-да, гульнем на всю широту ворот!".
- Как можно, любезная госпожа О'Фланнаган, как можно! Когда на кого-то что-то падает, я неизменно нахожусь в другом месте, что могут подтвердить многочисленные свидетели. - мажордом имел вид польщенной, но донельзя оскорбленной невинности.
- Да так, дорогой Антимо, что бывают в жизни ситуации, когда уронить не просто можно, а очень даже нужно. Например, кирпич, например, на чью то башку. Но, может быть, более верным будет назвать это "доставить скорейшим методом в положенное место"?
Цимисх была явно далека от уныния. Ну да, строго говоря, ребус по отлову некроманта был интересным, при этом не являясь ее лично проблемой. Чего бы тут не испытывать некий оптимизм?
- Портрет вскоре должен притащить обратно Сэм, - гангрел жестом указал на вход в вагон. - А что до рыбалки. Ты знаешь, где он предположительно может быть? Я - нет. А Капелла, скорее всего, уже и так этим занимается, но я попробую выяснить этот вопрос. Не то, чтобы я там пока имел высокий статус.
Эш усмехнулся, пытаясь сосредоточиться на собственных мыслях.
- А что на счет Алана и Леона? Алан маг, он может каким-то своим способом узнать где находится Некромант или спросить духов. Или каким-то образом выманить его на нужную нам территорию. Тогда можно было бы уже думать о быстром, хирургически точном ударе. Или Леон мог бы узнать его местоположение при помощи теней. Тут я не силен в возможностях господина Дамиано. Но он, вроде бы, смог найти мага. Или нет? Но, так или иначе, у него больше возможностей руководить тем же Иштваном, который мог бы не только что-то знать про этого Некроманта, но и каковы его привычки или куда тот может пойти в первую очередь... Впрочем Алан может действовать днем. А это неоспоримый плюс с его силами. Выманить Некроманта на солнце и, можно сказать, дело сделано.
- А можно еще посмотреть на карту и прикинуть, где он может ховаться в первую очередь, - подал наконец голос Майк, - только мне надо карту заново рисовать.
- Значит, так. На счет Леона я могу сказать, что он вполне очевидно давеча высказался, что он лично эим заниматься как то не горит. Иштван... Иштван это, как на мой вкус, сразу нет. Во первых, он не хочет ничего, кроме говниться и стоять в позе великомученника, а во вторых неэффективно подключать к отлову потенциально друзей того, кто им, как бы так сказать, сочувствует. Из под палки такие дела делаются хреново. Действовать днем... Это хорошо, но днем могут работать еще и гули, не надо про них забывать. Эш, у тебя были вроде бы врубные пацаны в гулях. Алан днем хорошо, но тут надо понимать, что не мы такие одни умные, и бросать его под нерофила- дело друрацкое. Он конечно сейчас бы начал орать на тему, что не надо его беречь и что он он конечно смертный, но не хрустальный, но... Но его тут нет. Хотя, у него есть волки. Волки мне все еще нравятся как потенциальная дубина.
Цимисх прошлась по помещению, прикидывая, что еще можно было бы сделать на почве информационной борьбы. Увы, тут она была не сильна и обилием блестящих идей не страдала.
- Майк, у тебя на отрисовку карты сколько времени по идее уйдет?
- Никто не забывает про гулей, Гленн. Но гули не обладают магией. А Алану не надо самому соваться под удар этого тремера, - Эш почти не бурчал, с интересом отмечая все, что говорила цимисх. - Он не хрустальный и у него есть голова на плечах. И он знает границы своих сил. Если он не обладает нужными для этого способностями или силами, то он, думаю, способен это сказать. А волки потом придут сюда. Как ты думаешь, долго их будет сдерживать... долг перед Аланом? Или что? Да, я крайне дерьмово разбираюсь в оборотнях, можно сказать даже никак не разбираюсь, но это не повод снимать их со счетов после того, как они расправятся или нет с Некромантом. Нам в первую очередь для внешней атаки нужна точка на карте. В любом случае.
- Ага. Расскажи мне, как Алан знает границы своих сил, вернее- как он не плюет на них. Этот смертный порывается не спать, не жрать, и облобызать всякую ебанину, которая ему попадается. У него сейчас щемит зад от того, что он потенциальная жратва, и любой упырь если что, его заломате тупо на физухе. И он будет доказывать, что это не так.. А это, знаешь ли, не помогает трезво действовать.
Цимисх не то чтобы злилась, нет. Она ПОРИЦАЛА. Или не совсем... Так, навреное, стайный хищник оборачивается на внезапно давшего слабину собрата по стае. Ты, вот ты, волк и испугался оленя? Ты заранее промахнулся, в мыслях, в чувствах?
- Эш, какого хрена? Ну перестань ты уже мыслить от обороны, а! Никто не снимает оборотней со счетов, но нельзя настолько шарахаться от потенциальной угрозы. ЧТобы приходить в депо им надо знать, что тут есть чего ловить. А так- их можно использовать, и даже нужно! Ты верно говорил, Алан не дурак, и наводить их не станет. Это ж почти идеальный расклад! А ты дуешь на воду, и н можешь сунуть кстрюлю в печь, потому что там горячо и можно обжечься. С таким настроем на двуногую дичь не ходят, соберись уже!
Внезапно, цимисха небольшом помещении стало очень много. Нет, форма тела оставалась той же, но. Но где то там, за гранью видимого, взохнула влажная, черная земля, проседая под когтистыми лапами.Дремучая, первобытная ночь, не слышавшая еще звуков человечекой речи, качнула ветвями древовидного папоротника, и расступилась, пропуская через себя Большую Тварь. Тварь знала, что этот мир принадлежит ей, и не понимала "слабости заранее". Слабость- признак добычи, а Эш добычей не должен был быть. Он должен был быть хищником, и об этом стоило напомнить.
- Мне разве что сама карта нужна, а так - за ночь управлюсь, наверно, - пожал он плечами.
- Я сейчас же распоряжусь. Карта будет у вас через четверть часа: к счастью для нас, на вокзале есть киоск, в котором торгуют иллюстрированными журналами и путеводителями для прибывающих в город туристов. Среди них не может не оказаться карты. - сейчас Антимо смотрел на Гленн с живым интересом, который выказывал крайне редко, и даже не казался скучающим. В его взгляде светилось неприкрытое восхищение.
Слова Гленн и ощущение нависания над собой какой-то непонятной, но опасной, громады, навалилось на гангрела всей силой. Зверь рванулся с цепи с единственным желанием - рвать. Разрушить то, что считало себя выше инстинктов и правил выслеживания. Ту, что посмела усомниться в его способности бить и убивать. Но Эш держал поводья в своих руках. Тело поднялось с пола легко, словно и не сидело там. Когти полоснули по воздуху, рассекая слова Гленн.
- И сколько ты собираешься прожить, если будешь лезть в пасть опасным тварям, а, Гленн? Ты беспокоишься за такого хрупкого, такого глупого Алана, который до сих пор не сдох, забравшись в ебанину по самые уши. Отказываешь ему в чувстве банального самосохранения. Он только ожил, но можно не считать его слабой добычей с теплой кровью, а помнить и уважать кем он был и кто он есть, - глаза горели алым светом, а расстояние между Эшем и цимисхом сокращалось сантиметр за сантиметром. - Трусость… Видела ли ты, Гленн, как сжигают сородича одним лишь взглядом? Хочешь попробовать на своей шкуре? Тогда иди в пасть к этому тремеру, беги, считая что твоя броня и слепая вера в собственные физические силы тебя спасет. Что тремер не более чем сосунок, неясно как выживший в стае Шабаша. Что он не представляет из себя опасности. Верь этому. И может быть ты проживешь до завтра.
Хорошо поставленный голос отдавался от стен вагона, создавая совершенно дикую звуковую иллюзию, словно он звучал от Эша и в то же время - отовсюду. Замечание цимисха всколыхнуло в нем волну злости и ярости.
- Ты считаешь, что продумать свои действия равнозначно трусливой попытке спрятать собственный хвост меж задних лап и забиться в самый глубокий угол своей норы. Тогда я бы так и говорил - спрячьтесь, бегите отсюда и до той поры, пока не найдете пустое место, где нет никого. Но нет. Я говорю - будьте на чеку. А ты слышишь - затравленно шарахайтесь от каждой тени. Продумывание своих действий ты расцениваешь как опасения за свою задницу. А создание всех шансов на собственную победу видишь не более чем ненужное еложение жопой по полу. Ты хочешь убить тремера или быть им убитой, а, Гленн?
Они стояли вплотную - цимисх и гангрел. Алые глаза Эша смотрели прямо в глаза Гленн, выискивая среди раздражения и возмущения нотки разума.
- Хочешь спросить чего хочу я? - по щеке Гленн скользнула ладонь уже лишенная когтей. Низкий, бархатистый голос больше не отражался от стен вагона, но был слышен всем присутствующим, отдавал где-то в груди низким гулом. - Убить Некроманта с минимальными потерями среди нас. И максимальными потерями среди них. Ты со мной, Гленн?
Майк покосился на них с опаской, кашлянул и перевел взгляд на Антимо:
- Уважаемый... а пойдемте? Не будем мешать.
- Да вот не учи мамку ебаться только, ладно? Как то значится, до сих пор сдохнуть мне не довелось, но конечно, теперь то ты мне глаза раскрыл! И правда, как же так то? Наверное, потому, что бродячий цимисх что то о выживании да знает, не находишь?
Крайне демонстративно всплеснула цимисх руками, в неубедительно наигранном изумлении.
- За хрупкого Алана я беспокоюсь, потому что да, смертные хрупкие. Это факт, и хоть усрись тут на ровном месте. Как буду беспокоиться о вчера становленном, да и любом, кого можно ушатать просто неудачно треснув в челюсть. Это практичность, Эш, тупо практичность.
Гленн тряхнула волосами, совершенно не собираясь уступать напору гангрела. Даже как то наоборот. Можно сказать, что она поймала волну скандала, и сейчас собиралась азартно в этой волне затонуть.
- Что же до остального... Эш, ты вот говоришь что имел в виду другое, а я говорю с голосами в голове... А как думаешь, почему? Почему ТЫ понимаешь свои слова, а ДРУГИЕ тебя не понимают, и чья это проблема? Но да, я тебе скажу, едрена кочерыжка тебе в печень, я с ТОБОЙ в случае, если это будет что-то, отличное от обматывания сто тертьим рядом колючки нашего забора. Отличное от закапывания в грунт и мудрого ожидания по домам. Но, черт его дери, мы можем разделить эту территорию. Занимайся тылом, а я пойду в поле. Потому что... Потому что ты на самом деле, понимаешь, о чем я говорю, и именно поэтому тебе обидно. Убить некроманта с меньшим риском- это и волки, и НЕ волки. Оборотней так то побольше одного вида, и... Ну, одного из них мне довелось жрать, лапать и до сих пор заметь, я не очень напоминаю прах. И да, я слышу " шарахайтесь", потому что ты говоришь только "Оборона, оборона, не суйтесь". Так что ты либо формулируй по нормальному, либо не прожигай потолок, когда тебя не так трактуют!
Вокруг стремительно и горячо закипал скандал, но Майк только в угол отодвинулся, чтобы не мешать участникам кидаться - как словесным говном, так и с когтями наперевес, и с задумчиво-равнодушным видом уткнулся в лист бумаги, воскрешая в памяти собственные отметки. Обычный скучный день, никто пока не лежит с вырванным горлом, фургон не горит, вокзал не взрывают, шабашиты на паровозиках не едут...
Антимо деликатно взял его под локоть, бросил на Гленн последний томный взгляд и неслышно приотворил дверцу вагона ровно на четверть, чтобы выскользнуть в щель и не привлекать ненужного внимания со стороны распаленных скандалом верных товарищей.
- Идемте, Майк, газетный киоск не будет ждать нас вечно.
Свистящий шепот был слегка театральным, но едва ли больше обычного.
- Знаешь о выживании? Тогда чего же говно льешь на банальнейшие методы защиты территории, о которой меня спросили? - отходить Эш не собирался. Лишь вскинулся на всю тираду, даже не пытаясь убрать упавшие на половину лица волосы. - Что ж ты рвешься как салага на штыки противника?! Знаешь скольких я потерял вот так?
Злость и какое-то странное чувство дежавю гнали гангрела вперед, заставляли голос звучать уже совсем иначе. Так командир орет на слишком самоуверенного солдата, который из-за своего бесстрашия готов пожертвовать оставшимися в живых товарищами, кинувшись в гущу противника не задумываясь ни о чем больше.
- Не сиди и не обматывай эту проволоку, у тебя гули есть для этого. И полный вокзал работников. Хочешь в битву? Так скажи мне где сидит противник и мы сделаем все, чтобы его победить. Или хочешь кинуться и искать его по всей пустыне с ограниченными возможностями и обезвоживанием, чтобы он заметил тебя раньше и упреждающе убил? Или бросишься на него сразу же как найдешь, потеряв половину отряда из-за собственного чувства бессмертия? Или доверишься непроверенной информации и попадешь в ловушку, где тебя сожрут вместе с подошвой от твоих сраных сапог! Я видел как из-за таких гребаных проебов клали народ целыми отрядами, Каин тебя дери! Из-за хреновой разведки, из-за глупой самоуверенности, из-за того, что недооценили противника. Ты этого хочешь?! Я - нет!
И все было бы хорошо, если бы цимисх солдатом была. Хотябы один день своей жизни, но таким, у которого и портянки и сержант, и вот это все. Но, как она сама говорила, хрен там плавал. Дисциплины,хождения строем и субординации ей не завезли. Потому что надобному бурлению уровня "провинция в огне за полчаса" дисциплина неведома (забудем о потерях и сообразности). А если глядеть глубже, то крайне тяжело донести до тираннозавра суть равнения на право.
- Знаю, знаю. Меня никто в каретах не возил и подушками не обкладывал. А ты тоже мне нашелся, лев пустыни, король Марокко! Дай ему ложку, дай то и это! Давай, расскажи мне, кого и как ты положил, когда недооценил противника. Тебе ж есть что сказать, верно? Ну?! Расскажи, давай, имя-звание-номер части, и какого хрена ты тут такой весь из себя командир! Обезвоживание у него, потери недопустимые у него, ага. Что, один раз получил по носу и все, стремно под пиздюли соваться?
Что характерно, Гленн не столько орала, сколько говорила, сочно прокатывая буку Р в словах. Для наглядности и большей понятности она даже звонко, смачно так хлопнула ладонью по столу, заставив весело подпрыгнуть стоящие на нем предметы. А еще она именно что обращалась к Эшу, очень лично. Очень именно к нему. "Ну? Где твои клыки, хищник? ГДЕ! ТВОЯ! СМЕЛОСТЬ! Ты боишься?! ты боишься??!!! Почему ты осторожен, тогда как осторожны должны быть они ?? Ты веришь в свои когти? Ты веришь свои клыки? Так почему этого не видно!!! ГДЕ! Где!" твоя веселая ярость?!!! Почему ты мягкий, почему ты ведешь себя как еда?!! ТЫ! НЕ! еда! НУ!"
- По носу один раз получил, говоришь? - голос не дрогнул. Лишь кривая ухмылка прорезала лицо, да во все еще горящих алым глазах зародилась холодная ярость. Он шагнул вперед, понимая, что упирается в Гленн и теснит ее назад. Потом еще шаг. - А ты в каком звании чтобы у меня интересоваться моим? Скольких ребят из своего взвода вытащила из-под пуль? М? Скольких вернула живыми из устроенной засады? Скольких на своем горбу тащила под ебаным солнцем, уходя от преследования? Кто ты такая, чтобы я, капитан Даниэль Бернштейн, тебе отвечал?
Он наступал и наступал вперед, то ли скалясь, то ли улыбаясь. Бил каждым словом, словно то было ножом. Опустевший в одно мгновение взгляд был прямым и вызывающим. Пока он сам не услышал собственный голос, называющий чужое имя. Которое не было чужим.
Словно наткнувшись на невидимую стену, гангрел остановился и медленно, словно пытаясь подраться сквозь призрачную пелену смутных воспоминаний, убрал с лица упавшие волосы. Ситуация вышла из под контроля и более того, это начинало походить на дерьмовую драму с этими странными воспоминаниями. Но это имя… Снова и в то же время - нет.
- Ммать,.. - он вскинул взгляд обратно, жестко смотря в глаза цимисха, подался вперед. - Ну?
- А кто ТЫ такой, чтобы распоряжаться на МОЕЙ территории? Приказ мне покажи, а потом уже загоняй ходить строем под твоей рукой.
Отступать цимисх не собиралась, тем более что юридически она была в своем праве, как ты его ни крути. То есть и в рамках этого вагона она была "на своей земле" и в рамках стаи Леона уж никак не Эш (или кто он там сегодня) ей приказы отдавать будет. Ну и да, национальный дух, тот, который дышит гарью и вересокм с зеленых ххолмов далекой родины рыжих и ушибленных в голову, вопил о том, что "Да утрутся все такие.. вот такие, которые много командуют не у себя". А еще Гленн ловила некий кураж, азарт. Сродни тому, когда гонишь добычу через лес, и вон она уже почти-почти на расстоянии броска. Еще немного, еще чуть-чуть отжать добычу к надежному и ласковому краю топи, когда деваться ей будет неку да и..
- Штаны мне дал.
Негромоко, но отчетливо прошипела она кому то из гулей, для наглядности прищелкнув пальцами. Но не отводя взгляда от Эша-теперь-Даниэля. Не потерять контакта, не упустить. Да, это определенно было похоже на охоту. На хитрую, коварную, и ловкую зверюгу, которая только отвлекись и уйдет, ищи потом, глодай с досады елки.
- Кто я? Ты меня прашиваешь, кто я? Я, мать твою английскую королеву, Гленн О"Фланаган, и я отвечаю тут за то, чтоб хоть одна зараза таки в атаку шла, а не накрывалась простыней и ползла в сторону кладбища. За ебучий боевой дух, который ты роняешь. И откуда мне знать, что твоя осторожность это не страх под красивой маской? А, капитан? Почему ты здесь? Когда ты ушел из пустыни? Почему носил бабье имя и скрывался за собственной юбкой?
Цимисх говорила не то чтобы зло, но напористо. С полным ощущенем того, что она в своем праве, что ей, именно ей и именно сейчас можно задавать эти вопросы. И это отсуствущее сомнений в своем праве ощущалось, было видно в положенни плеч, осанке, всей фигуре. У нее было право задавать повросы, и право получить на них ответы. Увесистое такое, тяжелое право, непоколебимое, как линялое от жары небо над никогда не виденной ею пустыней.
- Приказ тебе покажи? От 1902 года? - гангрел чуть склонил голову набок, с отчетливым сарказмом глядя в самоуверенные зенки цимисха. - А ты кто, а то я что-то пропустил твое звание? А, видимо ты его попросту не назвала. И кто же тебя уполномочил комиссаром быть? В атаку чтобы шли... Жопу свою в атаку для начала поведи так, чтобы не обосраться, когда развединформация и планы с реальностью разойдутся по всем пунктам. Отвечает она. Видел я вас таких во всех видах и изнутри тоже, когда сушили свои внутренности благодаря противнику на солнышке. Рядом с положенными из-за таких вот комиссаров солдатами. Кто ты, чтобы я отчитывался тебе, м?
Он наступал и наступал, словно боевая машина, ощущая как кривая улыбка превращается в оскал. Память обрывками кружила перед глазами, мельтешила вьюгой образов в голове. И от банальной ругани с Гленн легче не становилось.
- Ну, скольких ты повела за собой? Сколько выигранных компаний? Проигранных? Рота, взвод, звено, отряд? Голая бравада, обещающая славу, которая оборачивается гробами там, где могла обернуться медалями. Самоуверенность, граничащая с глупостью. Имеешь право. Откуда мне знать, что ты не из тех, кто ведет солдат на смерть? А? Страх под красивой маской, роняю боевой дух - гангрел рассмеялся - зло и надтреснуто. - Меня ли ты хочешь упрекнуть в трусости за то, что я был в том ангаре и не жрал пыль под вагонеткой, а, Гленн? Или за то, что пошел в подвал не зная с кем столкнусь? Или за то, что выводил остатки родного взвода из-под пуль буров когда вот такой же комиссар в паре с самонадеянным мудаком-командиром завели нас в западню? Отвечай, комиссар Гленн, которую больше интересует юбка и женское имя, которое носили парни в моем отделении.
- От любого года, если там будет сказано, что ты можешь здесь командовать, и что мне надо перед тобой отчитываться. Потому что ты можешь быть начальником где угодно, но тут - уж извини, это место занято.
Цимисх раздраженно дернула плечом. Ну да, фигня была в том, что у нее было свое понимание иерархии стаи, и в рамках этой иерархии у Эша (пока так его привычнее звать) были права сугубо волонтерские.
- Да, поведай не мне довелось того сраного шабашита вязать, вместе со всеми, как не я собирала свои кишки потом в кучу, и как я не собирала твою рожу, колено и что там тебе еще откусили в парке. Буров он выводил... И ты тему не переводи, кстати. Или что, на это сказать нечего? Может быть, все то, о чем ты тут распинаешься, ты оставил у тех же буров? Где было это все раньше? Почему ты обкладывался подушками за спиной Тадеуша, боец? Или это неудобный вопрос? Забыл? А может, ты и не хочешь вспоминать? Может, ты боишься своего прошлого, так много говоря о чужой доблести? Так давай, начни с себя, это знаешь ли, неплохо! Это охрененно так.
Отступать дальше цимисх не хотела и не стала. Если гангрел хотел ее сдвигать физически, то он конечно мог это сделать, но... Но рост у них был один, и на тему веса можно было тоже подумать...
- Да, потому что не помню. И ты, долбанный местный политический офицер, этому ровным счетом нихера не помогаешь, - он остановился вплотную к цимисху, с холодной злостью глядя ей в глаза. - И при этом имеешь смелость топтать честь моих ребят, которых я вытащил, и которые полегли там, в пустыне. Мою честь как офицера. Ответить за это не слабо ли тебе будет, комиссар?
Последнее слово он словно сплюнул, выразительно вздернув подбородок. Вызов в его словах прозвучал совершенно не двусмысленно.
- А ты вспоминай! Чем болтать тут как тебе тяжко приходилось. А то знаешь ли, странно получается. Так вот ты их всех уважаешь и горюешь, что аж позабыл... Пойдем, выйдем, и я тебе покажу, как и что мне слабо, а как нет.
За пиздюлями Гленн далеко посылать было не надо, у ней всегда было с собой. Так что теперь их ученая и возвышенная беседа выходила на новый уровень. Логичный, нормальный уровень. Цимисх сдала в сторону, отобрала у Фреда штаны (которые он уже некоторое время держал, как хорошая вешалка) и шустро в них влезла. Заодно, сообшила гулям, что это "честная драка, все норм", невольно давая кривое зеркало давнишней сцене с Джо. Иную одежду (кроме портков) цимисх явно посчитала излишней.
- Ну давай, Джуд-Эш-Даниэль, покажи кто ты на самом деле...
Произнесла она, уже выйдя из вагона на "оперативный простор" и быстро собирая волосы в хвост каким то шнурком. Да, от входа она отошла, давая возможность сопернику выйти нормально и спокойно. Так сказать вежливое начало ирландской драки.
Слова были лишними. Как и излишние действия до этого. Растояние сократилось рыком, после чего последовал удар кулаком в солнечное сплетение цимисха.
- Да чтоб тебя в аду кошки жрали!
Свою порцию пиздюлей, открывающий драку, цимисх выхватила, что называется, как по учебнику. Но, это строго говоря, были только первые аккорды мелодии боя. И в качестве ответной любезности, Эшу-Много-Имен должен был достаться классический для уличной драки, удар. В глаз.
Тело бесшумно увернулось, перехватывая руку цимисха и заламывая той за спину. Слова не требовались, как не требовались и ругательства в пылу драки.
Если тут должна была быть благородная дуэль, то нет. Дуэли не было. Была драка, в том ее первобытном варианте, который ничего не знает о стилях. А еще, драка была продолжением беседы, потому что спрашивать можно не только словами. Слова могут врать, а вот тело- тело не врет. Потому, можно сказать, что Гленн продолжала задавать вопросы. "Кто ты? Кто ты такой?" спрашивала она, уходя из захвата того, у кого было слишком много имен для одного только, да еще и ничего не помнящего, тела. "Кто ты? Какой ты есть? Покажи мне себя!" с досадой, молча скалилась она, позорно промахиваясь в своей атаке. невысказанные слова ушли "в молоко", вместе с неверным ударом. Ничего. Ничего, у нее было еще много таких вот, нерожденных, молчащих слов... В следующий раз будет лучше. Будет понятнее донесено.
Эш молчал. Не хотелось слов. Не хотелось ничего, кроме как повалить Гленн на землю и вбить ей те слова обратно в глотку. Но - честно. Что-то внутри говорило, что даже если достать нож, то это уже будет попросту низко и бесчестно, просто потому, что он нарушит негласное соглашение о неприменении оружия здесь и сейчас. Пролетевшее мимо тело цимисха он уверенно толкнул, добавляя ускорения и толкая на землю, но Гленн в последний момент ловко ушла от удара, не позволяя себя повалить.
Если Эш-Имя-Ему-Легион слова считал излишними, то цимисх нет. В конце концов, ради чего сейчас она вот это все делала? ради чего она, лично она дралась? Да, мать вашу, рази него. Это был бой за Эша, в том числе. За его воспоминания, за то, чтобы он уже наконец собрал себя из праха. Из песков той ебаной пустыни, о которой было сказано так много слов.
- Кто. Ты. Такой!
Практически жадно выдохнула она, разворчаиваясь. Неизящно, но эффективно. И если в этой драке Эша можно было сравнить с хорошим бойцовым псом, то ирландка была... ну, обычной дворнягой. Крупной, злобной, у которой в родословной прогуляллись все, от русской борзой до чудовищных молоссов, через все разнообразие терьеров.
- От чего ты бежишь. Зачем прячешься от себя.
Надо меньше говорить. И потенциально хороший, с терьерьей злобой, удар был разменян, смазан этой нелепой попыткой достучаться. Выдрать осознание из высушенной пустынным солнцем Эшевой башки. Помахнулась, опять, снова, да что ж такое?
Тело рванулось вперед, стремительно сокращая расстояние между ним и цимисхом. Руки вцепились в плечи, притянули Гленн к гангрелу чуть ли не вплотную.
- Капитан Даниэль Бернштейн, - тишина была разрушена громким и отчетливым голосом Эша. - Вот кто я. И я не бегу, я возвращаюсь к себе. Я должен, мать твою, вернуться к себе!
Гребаная мина с отложенным взрывом в его собственной голове - вся та память, которая вылезала оборванными кусками старой газеты, которая могла принести любую картину из прошлого, которая сыграла бы злую шутку в нужный момент. И сейчас Эш, или Даниэль Бернштейн, это осознавал как никогда ярко. Как и то, что пора было перестать бегать от неясных, смутных видений. Но для начала нужно было закончить этот бой тут и сейчас.
Самым естественным было сейчас взять, и просто вывернуть этого наглеца наизнанку. Как хорошо можно погрузить руки в податливую, расступающуюся плоть, развернуть ребра, как крылья уродливой бабочки, вывалить под ноги всю мертвую требуху. Не менее хорошо было бы скинуть неудобную человечью шкуру, обнять, размазать по жестким граням хитина... Но нет. Нничего этого сейчас делать было не надо, потому что помимо прочего, цимисх желала другого. Победить она хотела, и что поделать, если битва на поле идей- это битва на чуждом поле, и ничего там не решить, ни когтями, ни вывернутой требухой.
- Тогда почему, капитан Даниэль Бернштейн, ты дерешься здесь со мной, вместо того, чтобы возвращаться к себе? Здесь не пустыня и не твой взвод. Сейчас не тыща девятьсот второй год. Отставить истерику, ты на гражданке.
Вдох. Выдох. Если сейчас он не перестанет, она убьет его. Видят все святые, какие только есть на небесах, она его убьет. И потом будет сожалеть. Поэтому нет.
- Ты обещал мне охоту, капитан. ты обещал мне любую добычу, которую я назову. Я называю ее теперь. Ты. Ты и твое прошлое. Иди, и принеси мне свое прошлое, выследи сам себя. Ты обещал мне, что я назову время, и это время- сейчас. Нет никакого потом, завтра, когда не будет других дел. Иди, и принеси мне свое прошлое, принеси себя целым. Ради своего слова, ради всех тех, о ком ты понмишь, и о ком еще предстоит вспомнить. Иди!
Вообще то, выставлять условия вампиру, который хочет тебе открутить башку, наверное было не лучшей идеей. Навреное, тут следовало бояться, но... Но Гленн осточертело бояться, прятаться, осторожничать. Да, она не была хорошим оратором, и да, у нее был селянский, реднекский акцент. Но еще у нее был железный напор, и чувство того, что она делает правильное дело. Это не много? Да, это не много. Но это- вполне достаточно.
Сухой треск горящей жизни на костре возле пока еще безымянного концлагеря возле реки Оранжевая.
Собственное отвращение и глухой рык заставили отшатнуться. Кусок всплывшей памяти отдавал бессильной злобой, насмешкой над честью и чужим, бесконечным отчаяньем. Бессмысленная эскалация боли и издевательств схватила за горло раскаленным обручем. Гангрел глухо зарычал и мотнул головой, сосредотачиваясь на настоящем, а не на прошлом, которое отдавало горечью.
- Ты назвала день и время, - он встряхнулся, пристально глядя в глаза Гленн. - Ты назвала цель. И ты помнишь, что мы обещали друг другу идти плечом к плечу, Гленн О”Фланнаган. Я принесу тебе свою память.
“Даже если она будет не тем, о чем стоит знать”.
Он отошел на несколько шагов, поправил одежду и посмотрел на цимисха уже спокойным взглядом.
- Я не знаю, когда я вернусь, Гленн. Сегодняшней ночью, или следующей. Но я даю тебе слово офицера, что выполню данное обещание. Даже если результат тебе не понравится.
Улыбка на лице Эша больше не была надтреснутой. Пора было найти себя, откопать под завалами пустоты и стать цельным. Гангрел кивнул Гленн и легко развернулся, двигаясь в сторону вокзала. Ему предстояло сделать многое и тратить время он больше не хотел.
- Иди. Возвращайся когда вернешься, тогда и посмотрим. Понравится или нет не суть, но это следует сделать. И я не отказываюсь от своих слов. Давай, беги по этому следу первым, ты лучше его видишь и лучше знаешь местность. Хорошей охоты!
Цимисх усмехнулась, глядя на Эша-слишком-много-имен. Да, она все еще хотела собрать его по кускам, если надо- то через пиздюли, пассивное сопротивление, базарную ругать или что там еще у нее есть в арсенале. Но начать он действительно должен был сам. И потому единственное, что ей оставалось, это махнуть ему рукой на прощание, желая удачи. Удача ему понадобится, думала она, разглядывая удаляющуюся спину, и этак вальяжн привалившись плечом к стене вагона. Потому что ловить себя самого за хвост - самая скотская из затей, и мало можно найти доыбчи хитрее и коварнее, чем ты сам. А еще она думала, что все сделала правильно. Даже просрала свой шанс на хорошее убийство кого то, слила в деревенский сортир отличного союзника в таком деле.... А и гори оно огнем, легко пришло, легко и уходит! В конце концов, со своими врагами, какими бы то ни было, она разберется и сама. Грех алчности- он такой, не делает жизнь ни лучше, ни богаче, ни ярче.

@темы: Гленн, 4 мая, Майк, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо

---

Ночь, в которой в последнем вагоне президентского состава случаются тамплиеры и карты с весьма любопытными пометками

4 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Похоже, информаторы "юного господина" Дамиано были существами глубоко метеозависимыми и на зиму впадали в спячку. Но вот к концу весны посаженные еще в прошлом году зерна начали давать всходы. С вечера Ласомбру ждал еще один конверт, подписанный уже рукой Якова. Тот, сдержанно негодуя на обилие писем от неких странных личностей, кроме самих писем приложил еще собранные им данные от своих информаторов. И ситуация вызывала у него, судя по тону записки, глубокую скорбь.
Отдельно в пакете лежали карта с нанесенными на нее точками предположительного нахождения не слишком приятных личностей и запечатанное письмо, в котором убористым тореадорским почерком излагалась общая политика изгнания Того-Кого-Не-Стоит-Называть.
Демон двигался вверх по Миссисипи, пользуясь наводнением и постепенно продвигаясь в глубь страны. И он должен был пройти примерно в середине города через достаточно узкое место, где с двух сторон его зажмут церквями. Но оставалась серьезная проблема с тем, чтобы он, во-первых, не промахнулся мимо этого ущелья, а во-вторых, не смог сдать назад.
Чувствуя себя наконец отдохнувшим, Леон погрузился в изучение карты. Срочно нужна была какая-нибудь безумная идея. Её смутные очертания даже начали появляться в голове, но пока недостаточно отчетливо.
В любом случае, нужно было то, на что приманивать демона в узкое место, и то, чем загонять его, не позволяя вырваться из западни.
Подменыш заерзал под боком, недовольный, что тут рядом шевелятся, будят почему зря и вообще...
Леон аккуратно переложил его себе на колени, стараясь не будить и продолжая задумчиво изучать карту.
Уютная атмосфера последнего вагона была прервана незваным гостем. Гостей, судя по озадаченному лицу Алана, должно было быть больше, но второй запропал где-то по пути.
- Отличные новости среды: тремер из Шабаша хочет открыть врата в мир мёртвых посреди Нового Орлеана, - выпалил он без запинки, впрочем, не слишком громко - мало ли, кто мог спать.
Против воли, Леон улыбнулся и фыркнул.
- Обычная скучная среда. Зачем бы ему это делать?
- Наверное, это весело, - проворчал Неблагой подменыш.
Алан зевнул и сел на пол, прям у двери. Пожал плечами.
- Ну, из врат в Стигию вырвутся призраки. А люди, кто слабей духом - а таких, ну… много сейчас - могут стать одержимыми. Весело… аж пиздец как. Зато - на колдуна зол Лакес. И по его следу идут волки. Это новости получше.
- Волки - это новости получше? - Леон скептически хмыкнул и рассеянно почесал Бьорна за ухом. - Не дергайся, я тебе на спине карту расстелил. Почему волки? У капеллы есть кровь детей этого тремера, они уже сейчас должны ему мозги через трубочку высасывать с расстояния.
- Лучше, пусть волки ищут Шабаш, чем других… эээ, тварей Вирма. И Капелла… ну, я сообщил Шерифу обо всём, что, знаю, а дальше там они… - маг не договорил и снова пожал плечами. И заинтересованно сощурился, хотя без очков от двери ничего разглядеть не мог. - Что за карта?
- Секретная, - с очень серьезным выражением лица сообщил Леон, делая приглашающий жест рукой.
- От меня болотом несёт, - буркнул Алан, но с пола подорвался мгновенно, словно адски уставшим выглядел кто-то другой, а не он. Болотом, впрочем, от него не пахло; ромашкой и кофе, как и обычно. - Это места, куда соваться не стоит? Или наоборот? Одно - совсем неподалёку от нас.
- Ты же в любом случае пойдешь... - Виктор замер, вытягивая ноги.
- Это места, в которых что-то есть. И я, честно признаться, не имею представления, как должен выглядеть знак, который побудит тебя не соваться куда-либо, а не делать прямо противоположное.
- "Осторожно, болота", - тихо, себе под нос, пробормотал, Алан, растирая ладонью глаза. Он пытался уловить эмоции обоих сидящих рядом, но усталость и смазанность мира не давали сосредоточиться. Пришлось говорить на удачу. - Я могу туда сходить днём. Днём безопасней. И, ну... что делать с Шабашом? Это ведь уже не совсем не наше дело?
- "Уже"? Почему вдруг?
- Ну... остальные явно горят желанием найти его. Гленн, Майк. Эш ещё, но он... - Алан повёл руками, жестом выражая всю сложность положения Уильямса в домене. Точнее - вне его. - Но наша проблема другая. Герцог.
- Я им разрешил, пускай ищут, - Леон дернул плечом. - Чем больше внимания этому Тремеру, тем быстрее он ошибется. А вот Герцогом я и занят.
Маг указал на карту с несколько смущённым видом, словно только сейчас заметив, как она расстелена.
- Эти пометки… как-то связаны с Герцогом? И сама карта?
В глазах Алана читалось ясное, почти умоляющее «расскажи!».
Леон улыбнулся. Задумчиво и с видом "я что-то задумал, но пока не скажу что".
- Смотри. Здесь все, что представляет интерес в городе. Вот так Он двигается, вверх по реке, видишь?
"Вверх по реке" пришлось Виктору между лопатками, и карта издала довольное мурлыканье.
- Вот здесь Его Высочество предлагает нанести удар. Разумное предложение, как по мне. Надо только чем-то заманить и подпереть. Шанс будет один.
Более того, карта вытянула руку и подтянула Алана поближе, укладывая рядом с собой. Ничего, и так карту будет видно, а подумать и лежа можно.
Маг издал сдавленный, возмущённый возглас, но отбиваться не стал, послушно, хоть и несколько напряжённо вытянувшись рядом с Бьорном. И пробормотал первое, что пришло в голову.
- Подпереть…? Можно посадить на баржу толпу священников, поставить её посреди реки и пусть, ну… поют псалмы. Вера творит чудеса, и они смогут сдержать Его. Наверное.
Алан замолчал, но лишь на пару секунд, переводя дыхание и рассеянно пялясь в потолок вагона.
- А ещё можно… опустить на дно реки крест. Намоленный. С какой-нибудь церкви из тех, куда паломники толпами ходят. Герцогу будет больно. И он разозлится. И…
Он рывком сел, вновь уставившись на карту. В ней что-то было не так. Что-то… в виде узкого канала, уходящего на юг от основного изгиба петли - уходящего раньше места, где должна была быть ловушка. Алан указал на это ответвление пальцем.
- Он может сбежать.
- Священники... - Леон скривился. - Ну, за неимением лучшего. Можно попробовать. Канал, да, зря тут выкопали. И вот еще, - палец скользнул выше предполагаемого места засады, к обозначенному на берегу реки Элизиуму. - Как бы он не отвлекся на это... что бы это ни значило.
- Герцогу нужна игрушка, помнишь? Энди говорил об этом. Он хотел Иштвана. Но это… - Алан прикусил губу, глядя за движением руки Леона, - … это опасно - ловить на живца. И Он может не повестись на это.
- У нас чертовски разнообразный выбор того, что предложить ему в качестве живца. Не только Иштвана. Его порвет от количества альтернатив.
- Рассадить всех живцов по лодками и смотреть, как… э-ээ, рвётся на части Герцог Ада. Отличный план. И это не дурацкая шутка.
Алан сполз обратно в горизонтальное положение, вновь уставившись в потолок.
- И всадить ему в зад… ну, в спину стрелу из омелы. Пусть это и звучит глупо, - он слегка приподнялся на локтях, вопросительно глядя на Леона. - Но я сделаю… что-нибудь из омелы. Если хочешь. Даже знаю, кто может помочь.
- Кто? - не очень заинтересованно спросил Леон, что-то бормоча под нос и тыкая в красные пометки.
- У волков есть… м-мм, шаман. Хотя не уверен, что это правильное слово. Но она смотрит глубоко в Умбру. И наверняка знает, что делать с тем, что было принесено из-за Вуали.
- Если ты считаешь, что раскрывать им карты хорошая идея. Алан, скорее всего, кто-то из нас не переживет нашу очную встречу, так что зря ты так... рассчитываешь на их добрую волю.
Маг снова вскинулся - рывком, и глянул на Леона с обидой.
- Я же не идиот - раскрывать нас им! - Он глубоко вдохнул, зажмурился и заговорил уже спокойней. - Они не знают про депо - и. не. узнают. Думают, что я сам по себе. Я не скажу ничего лишнего.
- Это называется теург, - раздалось ворчание из-под карты. - Оборотни делятся на агрессивных и вменяемых. Одно в другое перетекает. Сейчас полнолуние, так что агрессивны они все.
Леон выразительно посмотрел на Алана, даже, для пущего эффекта, не вполоборота и исподлобья, а прямо в глаза.
Тот глянул на Ласомбру в ответ и взгляд не отвёл, но нахохлился.
- Понял. Дождусь, пока они станут вменяемыми. Когда Герцог должен будет пройти, ну, в нужном месте? Сколько у нас времени?
- Примерно неделя, - Леон поморщился. - Ты займись молотом. Я наковальней. Подготовлю все приманки и загон, а ты отвечаешь за то, чтобы добыча не ушла.
- Неделя? Это... одиннадцатое мая, - Алан пустым взглядом уставился куда-то мимо Леона. - Пятьдесят четыре тамплиера было сожжено в этот день. Давно. На парижской площади. Наверное, это, ну... хорошее совпадение. Хотя скорее плохое.
Он встряхнулся и потёр глаза.
- Извини. На чью, м-мм, помощь можно расчитывать? Его Высочества?
- К-каких тамплиеров? - Леон удивленно вытаращился на Алана, привычно начиная раздражаться. - На какой площади? Не говори ерунды.
Ласомбра свернул карту, убирая ее в тумбочку (проклятую тумбочку, которую надо было выкинуть!).
- Да кого хочешь. Тебя почему-то никто не хочет жрать, ни оборотни, ни духи, ни мой отец. Пусть помогают, коли хотят. Но я думаю, что конкретно Его Высочеству лучше заняться загоном. Про церкви - его идея.
- Боятся, что подавятся, - подменыш наконец перевернулся, потягиваясь.
"Которых предал король Филипп. Пламя было наверняка до небес"
Но Алан этого вслух не сказал, только вновь виновато глянул на Леона, потом - на Бьорна, беззвучно фыркнув.
- Я понял. Неделя на то, чтобы, ну... подготовить что-нибудь очень больно бьющее для Герцога.
Он нехотя сполз с кровати, поднимаясь на ноги.
- Можно скормить Ему меня. Как раз... подавится.
Это была очень плохая шутка.
Подменыша мягко пихнули в бок.
- Помоги ему с подготовкой больно бьющего. Как раз в твоем духе задача. И заодно можете шутить идиотские шутки друг другу.
- Будешь ворчать, пихну тебя, - Виктор поднялся, широкой зевая и потягиваясь. - Как раз растопыришься. Можем найти кого-то из моих, но у них получится с изъяном, который Алану не понравится, можем к этим сходить. Как они выглядели, ушастые?
Маг озадаченно - и близоруко - сощурился на него.
- Какой изъян? И почему не понравится? А волки, ну... одного ты видел в парке. Второй, хм... как ты. Только повыше и лицо, как у викинга. А третья - теург - на Ингу чем-то похожа, ну... Там.
- Нокеры не могут сотворить что-то без изъяна. И насколько я понял, тебе омела вредна напря... - подменыш запнулся. - Бля. Этих только не хватало. Хотя следовало ждать после появления Фенриса.
- Проблемы? - Леон подобрался. - Кому-то надо оторвать что-нибудь?
- Вообще я не все эти племена знаю. Чаще общался с родичами под крылом Сокола, с ними... не очень просто, но понятно. Тут еще живут индейцы, с ними тоже все ясно. А викинги... и есть викинги. Гордыня во все щели, чуть что дерутся.
- Они… ну, один из них говорил, что они - Дети Фенрира. Клыки Гарма. Как-то так.
Леон дернул плечом, словно теряя интерес к рассказу. Хотя на самом деле, конечно, слушал все, что говорили Алан и Бьорн, запоминая и откладывая в дальние уголки памяти, чтобы использовать, когда придет время. Даже информация про сожженных тамплиеров осела где-то в глубине леоновского мозга, взвешиваясь и оцениваясь как что-то значимое и важное.
- Вот, да. А, если они с тобой говорили, то уже все проще.
- Ага, говорили. И… я был у них, ну, в лагере? Я же говорил - они думают, что я сам по себе. И я стараюсь, чтобы это так и выглядело. Никаких тварей Вирма. Ничего такого, что, ну… поставит под опасность других.
Алан чуть нервно потёр запястья, с которых медленно сходили синяки.
- Пойдём? Нужно… много кого найти. Попытаться.
- Тебе прям срочно? Предлагаю взять машину, и ты будешь спать, пока мы ездим.
- Нет времени спать, если сдохнешь лет через двадцать, - буркнул колдун уже от двери. - А машина всяко удобней. Никаких, эм-мм… дохлых крокодилов под ногами.
- Вот и пошли, - подменыш все же благоволил одеться и уверенным шагом пошел к стоянке.
Алан на прощание обернулся к Леону, выпалил что-то про «вперёд, на поиски острейшего копья для зада Герцога» и исчез вслед за Бьорном.
Леон проводил их сложным взглядом. Тоже оделся, прихватил из тумбочки карту, вышел из вагона, заперев дверь, и направился к убежищу Иштвана.

запись создана: 23.06.2016 в 11:59

@темы: Алан, Депо, 4 мая, Ингебьорн, 1927 год, Леон

---

Ночь, в которой уютное уединение цирка (и некоторых капелльских гангрелов) нарушается явлением одного незванного болотного гостя, а затем - званого мага

4 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо

По крыше вагона явственно скрежетнули когти, когда приземлилось нечто увесистое. Скользнула по металлу жесткая чешуя.
Лакес стоял напротив входа, скрестив руки на груди. Вид у него был мрачный и деловой.
Антимо оборвал пространную тираду на полуслове, замер на середине жеста и уставился на незнакомого ему гостя. От реакции прочих обитателей вагона зависело, следует ли перед ним расшаркиваться, выпроваживать вон или пытаться испепелить на месте.
Эш дернулся, тут же закрывая собой Майка. Почему? Он не знал. Просто какие-то инстикнты говорили закрыть своих, хотя цимисх вроде бы не собирался причинить вред никому. Гангрел всматривался в мимику Лакеса, стараясь заметить минимальные изменения мышц лица. Но чем больше он всматривался, тем больше округлялись его собственные глаза. Злость на самого себя, мрачность, сосредоточенность и... стыд? Напряжение само собой попыталось дать слабину под напором удивления самого гангрела.
- Хорошей ночи, мистер Лакес, - он постарался, чтобы голос не дрогнул, но толку с этого не было. Переживания цимисха от чего-то выбивали из колеи. - Что-то случилось?
- Ночи, Лакес, заходи!
В целом, Гленн не ожидала, что обитатель болот вернется ТАК быстро (ну все же пара ночей- это таки почти вчера). Но конечно, держать старшего тооварища на пороге не стала, подкрепив предложение входить интенсивным и однозначным движением руки. Можно даже сказать, что в этом было некое эм... напряженное радушие. Как когда вроде бы гостя видеть и не против, но вот с чем он пожаловал- приходится угадывать. Другое дело, что с хорошими новстями обычно выглядят как то по другому. Так что, в некотором роде, Гленн перефразировала вопрос Эша, ну да. А что тут нового то спросишь?
- Случился трындец?
- Пока нет. Но может быть, - Цимисх говорил как-то медленно, растягивая слова и размышляя о чем-то. Но зашел. - Леон наверняка не проснулся. И я мудак. Надо было убивать некроманта.
- Это еще почему вдруг мудак?
Если Лакес и хотел огорошить Гленн, то сейчас это получилось наотлично.
- Некроманта? - Эш поволчьи склонил голову набок, смотря на цимисха немигающим взглядом.
- Потому что надо было убивать некроманта, а не жалеть его, - Лакес был зол. Очень зол. - Неромант-тремер. Отправился в город за детенышем. Пытался вчера поднять мертвецов у меня. Я не позволил. Сегодня... возможно, попытается где-то еще. Где его детеныш, я не знаю.
- В смысле, надо было убить, а не желаеть? Если он тебя выбесил, попыттавшись опошлить болото, то почему не убить его теперь?
Цимисх этак по собачьи наклонила голову к плечу. Ну да, у нее в картине мира все было давольно просто.
- Черт, - гангрел выплюнул это слово коротко и глухо. - Значит это его проделки были с подвалом и детьми. И черт знает сколько таких домов еще. И он на свободе.
Он усилием воли подавил желание пройтись по вагону от стены к стене и лишь задумчиво потер лоб, пытаясь понять, как стоит поступить.
- Его можно как-то выследить? Хотя это тремер...
- Не знаю. Какими детьми?
- Выводком. Он, возможно, со своим крокодилом, заимели себе выводок детей. Лет по 10 или около того, но забрать себе не успели. Майк тут расскажет явно подробнее, чем я.
Цимисх озучивала это с неким сложным выражением лица, которое как бы и неодобрение, и не совсем. То есть да, она точно не знала, как к этому отнестись.
- Выследить... ну, технически, от них не осталось каких либо вещей, например?
А вот тут идея строго говоря была, правда такая, изящная на уровне рельсы.
- Что, оборотню сунуть под нос, пусть выслеживает?
- А чем плохо? Все равно эти блоховозы тут бегают, и чуть не каждый фонарный столб обоссали, наверное.
- И... пойдешь?
- Совать под нос? Дай подумать пару минут...
Что характерно, цимисх реально подумала. Что выразилось в том, что старательно вылепленное ее лицо отобразило нечто, сильно напоминающее унылое, но сосредоточенное презрение. Ну чисто королева глядит на крестьянский бунт и понимает, что огребать таи придется... И ладно бы, но от от неграмотных крестьян, которые вчера коровам хвосты крутили, и это обидно. Да, мыслительный процесс давался Гленн непросто.
- И да и нет. К волкам не пойду, скорее всего. Но есть другой вариант, во первых, во вторых, есть вариант как и волкам сунуть тоже и не огрести. Ну и в крайнем случае, подумаю, как отбить им нюх и... Короче, можно это сделать.
- Это если они пойдут по нюху, а не по... не знаю, что у них там вместо этого. Колдуны.
- Они звери, и мне сдается нюх они используют. Тем более что чего б не попробовать?
Вот это самое сдается мне было сказано так, будто Гленн была практически уверена. Будто что то такое она знала... ну да, котик же намекал.
- А кроме? Духов, например? Я не пойду, поскольку полагаю, что со мной разговора не будет.
- Духов это не ко мне. Я тут плохой советчик, и вообще, все, что нельзя потрогать, облизать и... не суть чего еще нельзя, это как то э...
Вообще тут должно было быть "нельзя трахнуть", но Гленн как то застеснялась. Все-таки Лакес был приличным цимисхом, авторитетным и мало ли, какие у него взгляды. И вообще, и вот, и ойвсе.
- Хотя, говорят оборотни что то там с дузами мутят, но это над"полагать они сами разберутся. А что думаешь, с тобой говорить не станут? Ну то есть они ни с кем не станут, если расчухают, что упырь, но.
- Потому что того оборотня, который ко мне приходил лаяться, я проклял.
- Нда. Неудобненько вышло. Но с другой стороны, ты вот уверен, что он тебя вообще узнает?
Вопрос был кстати, не пустым. Это было важной технической стороной возможного процесса взаимоотношений с оборотнями.
- Смотря чем он чует. Гленн, то, что ты не способна усвоить ничего сверх того, что можно потрогать, не значит, что другие тоже не могут!
- Потому я и спрашиваю, что он там может, а что нет. Кстати, оборотень к тебе чего вообщще полез то?
- За некромантом. С ними был Алан.
- Хм... То есть, некромант у тебя гостевал на тот момент? И перестал гостевать, после попытки похозяйничать в топи? Вот он засранец, кстати!
Дейстительно, невежливое поведение некроманта Гленн ощутимо не одобряла.
- Но да, если что, пухнатсый будет не рад тебя видеть еще раз... По моему, неплохой вариант, чтобы они сами там между собой выясняли, у кого толще.
- Я не силен в интригах.
- Интрига это если тонко, а тут так... честный развод. Некромант гад, блоховозы не лучше, кто кого ни сожрет, все будет неплохо.
Гленн пожала плечами, в глубине души ощущая нечто... странное. Не силен в интригах... В интригах не силен. Это вот была очень странная фраза, учитывая что назвать стравливание шабашитов и оборотней интригой как то не очень поворачивался язык. На какой то момент ей даже показалось что Лакес... как бы так сказать, кокетничает. Не врет, а именно что... Вот что то этакое. Что нечисто тут что то. Увы, но сама она в интригах была не сильна тоже. Оставалось маяться.
- Но, тем не менее, с вещами то что? Если их нет, то любые теории на эту тему как то непришей кобыле хвост. И, там помимо проклятия, выгнанного за плохое поведение некромана и так далее, может, еще какие детали важные найдутся, чтоб значится, ловчее сочинить, чего сделать с ситуацией?
Подозрения временно было решено отложить, тем более что ну, помочь неплохому сородичу дело благостное, это во первых. А во вторых, прикинуть что к чему тоже время требуется.
- Вещей нет. Но я спросил о детенышах. У него должен быть свежий детеныш.
- Вроде как шериф прибрал себе выводок.
- Детеныш Тремеру нужен был искренне.
- Значит, не надо было без присмотра оставлять. Кто ж ему теперь доктор то? Из шерифовых лап выковырять его будет непросто. Там такой, вполне вменяемый и конкретный дядька.
Сочувствия к беде неизвестного некроманта у Гленнн не было вообще.
- Шериф прибрал тот выводок, который мы нашли. И не ясно всех ли, - Эш доселе молчавший внимательно взглянул на Лакеса. - Ты видел Некроманта, сможешь описать его внешность словесно? Вряд ли он успеет сменить морду и не ясно станет ли вобще. Это может быть мало чем поможет, но почему бы и нет. И описание оборотня. Проблему надо решать и как можно быстрее, пока эта проблема не пришла к нам и не устроила очередной пиздец.
- Могу и показать... - цимисх отошел к зеркалу, поднимая руки. пальцы принялись быстрыми движениями разминать кожу, изменяя плоть. кости черепа вампир не трогал - все равно этой маской ему не пользоваться. Через несколько минут на "циркачей" смотрел суховатый тип с холодным жестким взглядом. Непримечательный, в общем-то, кроме одной детали. Одна половина лица у него двигалась гораздо хуже, как будто омертвевшая.
Майк молча порылся в карманах снова, вытащил карандаш и сложенный лист бумаги с какими-то пометками.
Грифель стремительно, рваными движениями заскользил прямо поверх букв - и через несколько минут точный портрет "некроманта" был готов.
Вторым был светловолосый подросток с мрачным и немного растерянным взглядом. Цимисх уточнил, что оборотень мускулистый, быстрый и... в общем, оборотень. Ходит с молотом, с которым категорически не хочется встречаться.
- Спасибо, Лакес, - Эш был искренним в благодарности. Понаблюдав за быстрыми и уверенными движениями рук Майка пока тот рисовал, он вновь взглянул на цимисха. - Некромант был один или со своей... группой?
- Не знаю. Мы почти не разговаривали. Но ушли они все.
- Ты их не видел? Их портреты тоже были бы полезны.
- Они скучные. И под Маской, я полагаю.
- Не факт, - Майк покачал головой, - эти мудаки больно в себе уверенные.
- Им терять нечего. Я их понимаю. Но воспроизвести не смогу.
- Не факт, - Майк покачал головой, - эти мудаки больно в себе уверенные.
- Им терять нечего. Я их понимаю. Но воспроизвести не смогу.
- Тем не менее и это - уже не мало. У нас есть портрет тремера и гару, с этим можно начать работать, - гангрел все таки не удержался и прошелся от стены к стене. - Если для тремера его дитя было так дорого, то он отдаст многое, чтобы вернуть его назад. И тем более, если нечего терять. Надо передать эту информацию Шерифу. Лакес, по твоему мнению, мы можем что-то сделать, чтобы помочь?
Он помнил то, что было тогда, когда он еще был дискордантом. Помнил свое самонадеянное доверие неизвестному цимисху. Но не поинтересоваться на тему помощи не мог. Возможно это будет актуально для тех, кто знает Лакеса лучше или по какой-то причине доверяет ему.
Тот пожал плечами. Медленно, в размышлениях.
Гангрел не торопил. Этот вопрос мог требовать определенного анализа. Он встряхнулся и взял у Майка портрет некроманта. Выскользнув из вагона он быстро отдал приказ Сэму сделать несколько копий портрета и отвезти один экземпляр в Капеллу. Знали там или нет, но он был обязан сообщить всю информацию, что получил, по этому он быстро связался по рации и передал все, что знал, предупредив, что портрет будет передан с его гулем. Обратно в вагон он вернулся спустя минут десять и внимательно взглянул на Лакеса.
- Тааак... - Майк почесал в затылке карандашом и вдруг аж подскочил, - Лакес! Скажи, ты хоть примерно знаешь, куды он почесал и где его детище шляться могет?
- Нет, - пожатие плечами. - За детенышем. Где детеныш, сказал Эш.
- И ничего материального ни от некроманта, ни от кого то из его стаи, что моднос унуть под нос зверушкам, нет...?
Очень так задумчиво, где то на стыке беседы сама с собой и подведения итогов протянула Гленн, ощущая... ну, навреное, дискомфорт. Сегодня Лакес почему то вот его вызывал, ага. Слишком он был с неопнятным целеополаганием, и слишком специфично подавал историю. Много, слишком много умолчаний. И, внезапно, остроя, но смутная волна неодобрения перепала еще и Эшу. "Что мы можем сделать"- это был неправильный вопрос. Не то время, и строго говоря, не та формулировка. Лакес не просил о помощи, это ж очевидно, и если бы он ее хотел...
- Лакес, скажи такую штуку...
Гленн сплела пальцы в замок, уперев локти в столешницу и пристроив подбородок поверх этой конструкции. Такой заинтересованный, деятельный и вот ни разу не отстраненный сфинкс полулчился.
- Чего ты в этой ситуации хочешь получить на выходое, и... Тут мной был высказан целый огород предположений. Из них какие-либо верны? Потому что ни одно ты не подтвердил и не опроверг, и... Ну это странно! Я хочу поучавоствтвать в танцах с мохнатыми, но понимать для этого картину как то тоже очень хочется.
Изумительным образом, вот этот пространный спич никак не был наездом или попыткой урезонить, или чем то в таком роде. Нет, это было техническим, деловым уточнением информации, с легким привкусом понимания сути чужого неудовольствия мирозданием. Даже более того, с привкусом солидарности в вопросах недовольства.
- Не знаю, какие из них верны. Я не некромант, а предположений могу придумать еще больше. А работать нужно, - светлые глаза на стекающем лице подростка, оставались прежними, - не с моими предположениями. Которым вы рискуете поверить безоговорочно. Я уже раз ошибся в оценке этих каинитов. И я хочу, чтобы у меня в доме было чисто. А не шлялись стада мертвецов, которых еще непонятно, как уничтожать.
- Мало что переживет гранату в щи, - задумчиво пробормотал Майк, - ладно, у нас есть дохрена. Есть рожа тремера, есть рожа волка и есть примерное представление куда этот ебанько почешет. Отлично.
- Я переживу. Мертвец не знаю. Да, волков два. Второй младше, но умнее и разговаривает как зверь.
- Своевременное уточнение. О том, что их два, лучше узнать сейчас, а не при встрече.
Совершенно серьезно кивнула цимисх, с совершенно такой звериной серьезностью. И мысленнно растопырила с громким таких хрустом чешую вдоль хребта "Которым вы рискуете поверить безоговорочно" это было сказано... Ну вот так, как когда хочется шумно встряхиваться.
- Поправьте, если брешу, но, - Майк чисто журналистским жестом постучал карандашом по ближайшей горизонтальной поверхности, - это, надо факты в кучу собрать. Есть тремер-некрофил, который вместе с гангрелом-крокодилом нахреначил себе выводок. Скорее всего не один. Выводок у Шерифа. Еще есть два оборотня. Один белобрысый, второй волк. Волк приходил, хотел надрать жопу. Тремер приходил, в гостях херню творил. Так?
- Помладше, - уточнил Лакес. - Черный волчонок, месяцев девять.
- Ясно, - Майк задумчиво почесал затылок, - вот чего - не складывается у меня картина.
- И где, по твоему мнению, есть лакуны? - Эш, до этого молчаливо созерцавший стену вагона, взглянул на малкавиана.
- Волки с труполюбом нихрена не сочетаются.
- Они могут быть сами по себе. Что, конечно, не облегчает нихрена и ничего. Но с оборотнями был Алан. Может стоит расспросить еще и его?
- Так, это уже меняет дело, - Майк развернул портрет и принялся записывать.
- Тогда я сейчас схожу за Аланом. Лучше опросить всех, чтобы картина была более складной, - Эш взглянул на Гленн, потом на Майка. - Он в депо, кстати?
Гленн все еще изображала "заинтересованного сфинкса", в то смысле, что не меняла позы. Чего нельзя сказать о ее выражении лица, которое постепенно становилось все более и более. Не то чтобы заинтересованным, и не то чтобы недоверчивым. А такое, неделикатно-вопросительное. Дескать, да вот ладно? И она знала, что по ней это заметно, и да, не скрывала ни разу.
- Ты хочешь, чтобы в твоем доме было чисто, не говоришь всего о волках сразу, разгневан на некроманта, и потому пришел к нам чтобы что ...? Чего ты хочешь теперь и здесь.
Предметность и адресность этого вопроса прямо таки зашкаливала. Видимо, сделать так, чтоб цимисх именно отстала, было сегодня задачей несбоклько более сложной, чем обычно. Еще бы Эш не мешал своими вопросами.
- Эш, ну ты чо, сгоняй гуля пусть проверит и приведет. Мы за эту ночь наружу не выходили, кой черт знает, Алан тут или где еще?
Конечно, обратилась она сейчас к Эшу, страшнм усилием воли удержав в себе некоторые эпитеты, но вот смещать для этого свое внимание с Лакеса было совершенно не к чему.
- Я хотел попросить помощи. У Леона. Или вас, - лицо цимисха застыло в привычной глазу форме. - Но при этом я если что смог защитить свой дом, зато у соседа будут проблемы и крысы. Крыс травить надо всем селом, а то так и будут бегать. О волках... забыл я о втором. Второй меня не раздражает.
Что характерно, такой ответ вернул Гленн ощущение того, что она понимает расклады в целом (даже если оно и было сугубо иллюзорным).
- Ага, теперь понятно.
Цимисх несколько расслабилась и кивнула, деловито так. Ну, она получила чего хотела именно сейчас она, и этого было вполне достаточно для возвращения неплохого расположения духа.
- Ты планируешь их как либо убить, или какой вариант кажется более годным?
И это тоже был деловой вопрос, можно даже сказать спокойный.
- Лучше убить. Тремер будет возвращаться и мстить, мне этого не нужно. Детеныша тоже.
- Детеныш у Шерифа, - возразил Майк, - а вот тремера б и правда прибить
- Для этого его надо найти. И заставить играть по нашим правилам, - Эш все еще смотрел в стену вагона. - Или убить издалека, если будет возможность.
Посланный Эшем гуль вернулся не один. Взъерошенный и отчаянно зевающий Алан ввалился в вагон, кивнув Собратьям, а потом замер, заметив Лакеса. Поморгал.
- Я тебя искал. На болотах, в начале вечера. Хотел… извиниться за вчерашнее.
Гленн давольно жизнерадостно помахала пришедшему Алану, и конечно, влезла в беседу со своим сверхценным.
- Алан, а Лакес тут примерно по этому же поводу. Некромант его шибко обидел не по делу, и как бы так сказать, Лакес хотел бы принять меры по удалению некрофила из жизни насовсем.
Озвучив это, цимисх несколько демонстративно замолчала, временно сдавая инициативу по мозговым и прочим штурмам окружению. И, этак деликатно, то есть не поворачивая головы и вообще не двигаясь по возможности, скосила глаза на Антимо... На то место, где он по идее был. И где теперь его не было. нет, конечно спонтанные исчезновения и проявления "сдобного понччика" уже как то начинали входить в привычку, но... В общем, пустой ныне табуретке достался такой, очень внимательный, тяжелый можно сказать, взгляд. Который вообще то выражал замешательство, но со стороны поди угадай.
- Этого все хотят, - Алан с задумчивым видом вытащил из кармана весьма помятый листок бумаги, в котором угадывалось письмо, повертел его в руках… и спрятал обратно. Покосился на Лакеса. - Про то, что этот тремер захочет вернуться за… м-мм, одним из детей, вы уже знаете, да? И про остальное тоже?
- Я даже спрашивать не буду, где ты шарохался и с кем, - буркнул Майк, - но какого хрена вы на его болоте забыли?
- Шабаш забыли, - чуть резче, чем стоило бы, отозвался Алан - слова Майка его задели, пусть даже ночное похождение заставляло чувствовать себя идиотом.
- Значит, вы сели тремеру на хвост? - продолжал Майк, пытливо глядя на рыжего
- Мы? Нет, мы не сели, - маг в мгновение взъерошился, скрестив руки на груди. - Они спрятались в болоте, и волки говорят, что… ну, они могут легко сбежать - стоит только разделиться. Но волки могут их учуять. Снова. Если направить в нужное место.
- Ты и тот, с кем ты бродил, - терпеливо уточнил Майк и снова постучал карандашом, - в болоте их уже нет.
Алан глянул на него исподлобья и фыркнул. Потом повёл плечами.
- Значит, они в городе; Шериф в курсе - я сказал ещё днём. О том, что колдун вернётся и за кем.
Майк медленно вздохнул, собираясь с мыслями и понимая, что выбивать информацию придется долго.
- Так. Алан. Давай конкретнее. Волк учуял этого труполюба, привел на болото, вы там напоролись на Лакеса, так? Это было до того, как ты их выгнал? - это уже относилось к цимисху.
- На болото навёл Шериф, сказав, что, ну… это единственное место, где Шабаш может прятаться. Это было прошлой ночью, и они всё ещё были там. Мы встретили Лакеса и… я - дурак, забыл о законе гостеприимства. Колдуна было не достать и пришлось уйти. Что ещё конкретней нужно-то?
- Хорошо, - Майк попытался сложить все в одну картину и тряхнул головой, - так, теперь про волков. Они где тусят, чего хотят от тебя и от города и в курсе ли, кого ловили?
Алан устал потёр рукой глаза; днём он успел вздремнуть лишь пару часов.
- От меня… м-мм, ничего? Мне самому нужна была их помощь с одним охренительно недобрым духом. Знают, что ловят упырей, которые, ну, навредили детям и вообще те ещё ублюдки. Хотят оторвать им руки-ноги и остальное.
Майк задумчиво посмотрел на колдуна, выражая этим взглядом все - и опасение за него, и размышления, стоит ли пытаться узнать дальше и больше, и привычное такое "Ну куда ты опять влез и главное - КАК", и "Шел бы ты спать", и размышления на тему "А что дальше делать будем"? - но ничего не сказал. Только кивнул
Маг улыбнулся Майку, мол - не переживай, и растёр лицо уже обеими руками, пытаясь встряхнуться.
- Сможем навести волков на колдуна, ну… они справятся. Сами. - Он снова глянул на Лакеса, надеясь, что тот не злится за вчерашнее вторжение. И отодвинулся к выходу. - Мне к Леону нужно. Рассказать ему про это и… - Алан махнул невнятно махнул рукой, - про остальное.
- Какие милые пушистые ублюдки, - проворчал Цимисх, выходя следом. - Надеюсь, в следующий раз они забудут у меня свои молотки.

запись создана: 23.06.2016 в 11:54

@темы: Алан, Депо, Гленн, 4 мая, Майк, Лакес, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо

---

Ночь, в которой всё мило и лирично начинается с обсуждения волков и устройства автоматического коломёта

4 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Вернувшись из Элизиума с новостями, Майк развил бурную деятельность - то есть решительно почесал к вагону Гленн, надеясь, что там точно кто-то да есть, и постучался с разбегу. Но не ногой
В вагоне действительно был кто то, и даже целый ассортимент. Для начала, там была сама Гленн, занятая великой прокрастинацией. То есть, цимисх сидела, этак небрежно накинув на себя необъятных размеров халат (тот, который темно-терракотовый, с тиграми- имбецилами), и неторопливо ужинала... завтракала.. Жрала, короче. Так что в одной руке у нее была чашка. Другой рукой она неторопливо же раскладывала свой "золотой запас" по столу. Аккуратными кучками, подобное к подобному, разбирая на комплекты. Выражение лица Гленн при этом было такое, своеобразное. Некая смесь брезгливого неудовольствия и вселенского отпущения грехов всем и оптом. Так мог бы выглядеть великомученник с фрески, самолично проинспектировавший все кабаки и блудилища мира, и крайне пресытившийся и утомленный предоставляемыми там услугами, до полного впадения в аскетизм. Вестимо, от скуки и однообразия. Ну да, цимисх не так давно просеяла любимые гребни, и теперь с одной стороны было их жалко, а сдругой- ну потеряла и потеряла, что теперь то? О, несовершенный мир!
- Кто там есть, входи давай...
На интенсивный стук, конечно, требовалось отреагировать. Ну и да, помимо цимисха в вагоне теоретически был Эш (ну, по крайней мере он там дневать падал), гули, и всякий другой народ. Стереотип о цимисхах-замкнутых отшельниках явно сейчас портился самым нахальным образом.
Стук как всегда резко выволок гангрела из глубин мыслей и нутра рации, которую он меланхолично ковырял в совершенно научных целях ее улучшения. Резко обернувшись на стук он тут же оказался на ногах, пальцами касаясь ножа и держась ближе к стене вагона. Мало ли кто мог банально постучать и, получив разрешение, войти, чтобы... Да что угодно, особенно зная кого можно ожидать тут увидеть.
- Привет, короче, - Майк деловито нырнул в фургон, - я тут не то шоб с новостями, но с гангрелятами, которых мы вчера поймали, все ништяк, они у Принца, их на солнышко вроде не отправляют.
- И именно поэтому я осмеливаюсь утверждать, любезная госпожа О'Фланнаган, что возможность вернуть вашу удручающую потерю таки существует, хотя обещать вам что бы то ни было я, к моему величайшему сожалению, не могу. Слова неспособны передать всю глубину искренней печали, в которую повергает меня столь прискорбный поворот событий. Здравствуйте, Алиса. - Антимо приложил руку к груди, привстал со стула, отвесил короткий, но вежливейший поклон и угнездился обратно.
Эш порывисто мотнул головой и засунул нож обратно в ножны.
- Князю видней, как с ними поступить, - гангрел отошел от стены и недоверчиво глянул на мажордома, потом перевел взгляд на Майка. - Как сам, Майк?
- Майк, -уточнил малк и задвинул за собой дверь, - ну.. хоть живы и то хорошо. Я вон цел и меня даже никто не погрыз.Кстати, с этим.. с ведром... Иштваном никто не трепался на тему, шо эт за мудак мог быть?
- Я имел неудовольствие обсудить с ним этот вопрос. Он недвусмысленно выразил свое нежелание делиться с кем бы то ни было этой информацией, но сообщил, что речь действительно идет о его знакомых. - Антимо недовольно поморщился.
- В их число входит некий чародей и его приспешник с крокодильей пастью, а всего их не менее трех. Возможно, уже больше. Это почти все, что благородный господин счел возможным сообщить.
- Плохо, - Майк принялся деловито копаться в карманах в поисках хотя б огрызка карандаша, - а подробней описания нема, да? Кстати, крестов таких как на том доме не встречали пока.
- Более подробного описания у меня нет, - Антимо извлек из нагрудного кармана жилета грифель в серебряной трубочке и протянул Майку, - Но вы можете попытаться выспросить их у господина Иштвана самостоятельно. Я вынужден сообщить вам, что не просто не вхожу в число его конфидантов - он откровенно подозревает меня в измене и ряде других смертных грехов, поэтому вам наверняка повезет больше, чем повезло вашему скромному слуге, который более не намерен навязывать господину Иштвану свое утомительное общество.
- На меня он смотрит как на долбанутого, - в голосе Майка не слышалось ни капли осуждения по этому поводу, - Но.. попробовать можно.
От грифеля он вежливо отмахнулся, отыскав в кармане почти целый карандаш, даже не погрызенный вампирскими клыками.
Антимо едва заметно приподнял бровь, выражая крайнюю степень удивления услышанным.
- Господин Майк, за то короткое время, что он пробыл здесь, я не раз и не два замечал такие же взгляды, устремленные им в сторону каждого из подданных этого домена без каких бы то ни было исключений. Не позволяйте такой несущественной мелочи вас смутить.
- Тогда попробуем, - Майк задумчивым жестом почесал в затылке, явно заинтересовавшись этой проблемой, - тогда спасибо, пошел я, пока ночь не.. не еще. Ща, Эш, можно тебя на пару слов?
Гангрел слушал диалог с хмурым видом, но ничего не мог ни привнести, ни добавить. Он сам умудрился облажаться и это лишь еще раз напомнило ему о том, что нужно быть осмотрительней и предупредительной.
- Да, Майк, - он взглянул на малкавиана с интересом. - Конечно можно.
- Можешь сообразить такую хрень, чтобы колья метать? Ну... как стрелы из лука?
- Мм,.. - гангрел взъерошил и без того встрепанные волосы и недоверчиво взглянул на Антимо. - Можно. Для этого, по сути, и изобретать ничего не нужно. Правда лук будет несколько слабоват. Лучше взять арбалет.
- Притащишь чертеж? - Майк пытливо глянул на Эша, - Я-то сам в этом дуб дубом, разве что собрать смогу, наверное.
- Зачем чертеж? Может поищем просто арбалет? - Эш заинтересованно смотрел на Майка. - Взять его и немного поработать над стрелами - получим необходимое. Суть ведь в чем? Доставить дерево в цель, так?
- Логично, - слегка подумав, согласился Майк, - вроде ж так.
- Ну! Осталось лишь раздобыть оружие и провести пару расчетов и наработать результаты, скорректировать - и готово!
- Любезные господа, вы позволите мне высказать небольшое наблюдение как человеку, которому довелось однажды подержать в руках такое оружие? - Антимо меланхолично вздохнул.
- Иштван... Этот да, смотрит, как мыша на крупу. Но, впрочем, понять его можно- таки мы его обидели по факту больше, чем он нас.
Несколько запоздало (и все еще предельно задумчиво) высказалась цимисх.
- Кстати, по поводу держания в руках оружия... У меня тоже есть вопрос, теоретический больше, но.
Уже более осмысленно включилась она в беседу.
- Несомненно. Тут опыт будет лишь в плюс, - гангрел мгновенно обернулся в Антимо. - Так же этот опыт пригодиться, чтобы научить из него стрелять. У меня такового нет. Гленн?
Взгляд тут же перешел на цимисха.
- Что- Гленн? Я с оружием вообще не очень. Ну, в крайнем случае граблями отоварить могу, да и то рукой сподручнее будет.
Признаваться в своей несостоятельности было не очень приятно, но увы.
- Да я не к тому, я хотел уточнить что у тебя за вопрос, - гангрел фыркнул и улыбнулся. - А умение обращаться с оружием дело наживное.
- Волки. У меня про волков, в смысле про блоховозов этих, которые в городе шарятся. Мне вот интересно, нюх у них как у собаки, или что? А то обидно получается... Они значит, приперлись, а мы носу не кажи...
Цимисх неодобрительно скривила рот, чисто как королева, узревшая кучу компоста аккурат перед троном, но старательно сохраняющая лицо... И тут же испортила весь эффект, демонстративно сплюнув на пол. Ну, иозбразив сей жест, если быть точными.
Эш дернул носом словно пытался то ли принюхаться, то ли отчасти скривиться. Что он знал о оборотнях кроме как абсолютного ничего?
- Если они могут превращаться в волков, то и нюх у них такой же. Если я, теоретически, могу в кого-то... превратиться, то тело ведь меняется под зверя, - он запнулся, пытаясь убрать из головы странную боязнь совершенно неясного будущего в плане обращения в какое-то животное. Это было странным, пугающим и совершенно непонятным. - По крайней мере мне эта мысль не кажется нелогичной.
- Но мертвечиной ты, надполагать, будешь тянуть даже будучи пухнастым... Я к тому, что полбутыля туалетной воды, или там перец, или на бошку вискаря вылить должно тогда запах сбивать. А того лучше-горелый кофе. Нет лучшего средства от запаха чего угодно, чем жженые кофейные зерна...
Цимисх почесала в затылке, и запросила "помощь зала".
- Антимо, вы, явно опытны в делах разного рода, как думаете? И, Майк, ты ж сейчас в Элизиум бегаешь как к себе домой почти... Там не слышно ничего на тему мер, которые Шериф собирается принимать касательно шабаша? Я понимаю, что он не докладывается, но вдруг?
- Милостивая Богородица уберегла. С волколаками мне не доводилось встречаться ни за всю мою жизнь, ни после, поэтому я могу только делать предположения, но поскольку вы спросили... Если бы мы говорили об охотничьих псах, то я бы сказал, что все перечисленные вами средства только помогут им не сбиться со следа. Вы не хотите выделяться из толпы, о нет, скорее, наоборот. Найдите место, где людей много, заставьте нескольких из них пахнуть так, как вы, сбивайте с толку... Это работает одинаково хорошо с любым преследователем. Чего я, разумеется, никогда не испытывал на практике. - Антимо закивал, подчеркивая эти слова. - Относительно же арбалетов я должен привлечь ваше внимание к тому факту, что это оружие одного выстрела, созданное для ничего не понимающих в военном деле горожан на высоких городских стенах. Перезарядка отнимает так много времени, что поразить врага дважды вы из него не успеете, если у вас нет возможности потратить четверть часа на взвод тетивы с помощью крюка, ворота и козьей ноги...
- Нет, ну есть места, где четкий запах вискаря как раз делает кого то точно таким же как все. Например, бухальня.
Рассудительно качнула головой Гленн. У которой надо сказать, зрел некий план, и он увы, требовал выхода в город...
- Керосин, - Эш скривился. - Керосин отобъет желание идти по следу у кого угодно. Особенно если есть чувство самосохранения. А что до арбалетов, то можно усовершенствовать оружие до нужного уровня. Конструкция, думаю, вполне позволяет модифицировать ее под руку стрелка и нужды в городе.
Майк задумался, а потом виновато развел руками:
- Нет, все в секрете держится...
- Эх, жаль! Вот прям очень жаль...
Цимисх расстроенно покачала головой, глядя на Майка. Сплетен все же хотелось, при том весьма.
- Майк, а может там как-нибудь этих слухов можно наловить? Там же точно кто то трется и не у всех дисциплина железная...
Тоном абсурдной надежды предположила цимисх. Потом вздохнула, тяжко, с чувством можно сказать, и принялась вертеть в пальцах заколку. Так, как не очень свежую плотву на рынке.
- Нет, все таки жаль... Антимо, я все понимаю, но надполагать, гребешкам ноги приделаны с концами. Хера лысого тот, кто их подрезал, спалится...
- Ну отчего же. Как и в случае с любым человеком, сочетание страха и алчности сделает свое дело. Достаточно лишь донести до сведения рабочих, что вы предлагаете награду чуть большую, нежели ту, которую им вручит скупщик, и это станет пряником. Если при этом намекнуть, что вещи считаются похищенными и будут разыскиваться полицией со всем тщанием, это станет кнутом - а сочетание сих двух волшебных методов испокон веку приводило в движение пейзан, ремесленников, купцов, баронов, графов, герцогов и королей с поистине демократической эффективностью. Время, конечно, упущено, но это не повод не попытаться...

запись создана: 23.06.2016 в 11:46

@темы: Депо, Гленн, 4 мая, Майк, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо

---

Ночь (день), в которой волк видит сны и идёт по льду. А потом тонет.

4 мая, Новый Орлеан, ночное кафе «Стюарт»

Можно бесконечно смотреть на воду. На сверкающий под полной луной снег. На бегущие темные ручьи. На падающие мягко снежинки, раскалывающиеся хрустом под широкими лапами.
В этом сне было холодно. Человеку. Но теплая волчья шуба грела куда лучше тонкой человеческой кожи.
А еще этот сон был полон тонких, прозрачных запахов Зимы, отражающихся от застывших деревьев и старых, сглаженных временем холмов.
Кай вдохнул морозный, ледяной воздух полной грудью. В том далеком, жарком краю, где он жил последние полгода, ему не хватало многого, но больше всего он тосковал по искрящейся чистоте чувств и мыслей, которые приносил с собой свежевыпавший снег. Холод разгонял по жилам кровь и заставлял сердце колотиться чаще и чаще, а поэтому он сперва зашагал быстрее, потом перешел на рысцу и наконец помчался со всей силой и скоростью, на которые был способен - не за кем-то, не куда-то и не откуда-то, а просто потому, что мог. Мог и хотел не быть человеком.
Люпусы молчат. Им не нужны слова разделенных на части языков, чтобы понимать мир и беседовать с ним.
Метелью взвился снег в сосредоточенном танце светлой волчицы.
По самой границе снега и темной воды пробежался невозмутимый серый волк, флегматично отфыркивающийся от другого, ехидно скалящегося и тощеватого.
Из сугроба вынырнул черный волчонок, недовольно отряхивающийся и слегка отстающий от стаи. Лапы у него уже выросли, но выносливости не хватало.
Впереди, молча и ровно, бежал матерый волк с лохматой шерстью и лобастой, тяжелой головой. Он к чему-то принюхивался, уверенно лавируя между кустами и сугробами.
Кай не ожидал увидеть их здесь - его стая принадлежала к другому миру, душному и жаркому, как приступ болотной лихорадки - но вожак вел их вперед, а значит, так было нужно. Он неохотно заставил себя замедлить шаг и влился на свое место, приготовившись бежать столько, сколько потребуется - час, день или все время, оставшееся до рассвета, даже если утро пришло бы на смену ночи только вместе с далекой весной.
Ручьи собирались в единую реку, следуя за стаей. Но один был вовне.
Его, Кая, след, не мог приблизиться к остальным. Точно так же, где-то сбоку, бежал черный щенок, упрямо наклонивший голову.
Он удвоил усилия, чтобы не отстать, и переместился в сторону. Ближе к тому, с кем делил все радости и тяготы своего пути почти с первого дня их непреднамеренной встречи.
Под ногами щенка расстилались пока еще легкие тени, сквозь которые не пробивались искры белого снега.
Вожак оказался совсем рядом. Не настолько крупный, как Кай, но с широкими лапами и грудью. Он был недоволен - и будто бы отделен прозрачной стеной от молодого фенрира.
Кай оскалился, не замедляя шага. Он был частью стаи, должен был быть - а значит, не собирался отставать. Свое право быть равным он намеревался отстаивать во что бы то ни стало.
Должным и желаемым...
Должным и желаемым. С первых же дней его новой жизни, начавшейся с чужого крика и закрывшей старую так, как Луна закрывает Солнце в минуты затмения, ему внушали, что стая должна стать для него всем и заменить все, что он потерял. Он не собирался сдаваться.
Девочка улыбалась, вытягивая нить из кудели. Женщина свивала ее, отдавая Старухе.
Стена начала разрушаться. Взгляд старого аруна был спокойным и немного сочувственным.
Скульд. Верданди. Урд. Время ушедшее, время грядущее и стремительно ускользающий миг между ними, в который вершились судьбы и принимались решения. Неуловимый, слишком проворный.
Судьбы, которая находилась все время в чужих руках.
По другую сторону от Кая, слегка запинаясь, зарысил еще один волк. Такой же, как сам Кай.
Соперник.
Брат.
Кай взъерошил шерсть на загривке и зарычал, не в силах сдержаться.
Ларс.
Всегда умнее, всегда находчивей. Обаятельный, остроумный. Всегда любимый кем-то еще.
Младший.
Слабый.
В груди разгорался огонь, глаза застилала алая пелена. Как в первый раз. Как во второй.
Кроме пелены не осталось ничего. Только отражение Ларса по ту сторону.
Бушующая ярость переполняла его, грозя захлестнуть искру сознания. Так огромная волна накрывает и бесследно уносит рыбацкую лодку, чтобы в щепки раздробить ее о каменные клыки прибрежных скал, так ураганный ливень обрушивается на пламя горящего в ночи костра и с шипением убивает его, оставляя ютившихся в трепещущем свете людей наедине с первобытным мраком и полной ужасов ночью.
Ларс.
Отнявший у него все, чего он когда-то хотел. Лишивший всего, чем он дорожил.
Последнее, что еще у него осталось.
Рычание само рвалось из груди, серебром раздирая глотку. Первобытный инстинкт, древний, как сама Гайя, заходился воем и требовал мщения. Едва теплящийся огонек разума требовал остановиться.
Кай держался.
Их разделяла пропасть, когда-то соединяемая мостом. Растрескавшимся, полуобрушенным мостом из множества острых ледяных граней.
Ларс стоял на другой стороне. Гордый, упрямый, готовый принять этот бой.
Кай осторожно поставил лапу на мост, скользя по коварному льду и едва не срываясь с каждым неверным шагом. Еще один. Еще. Он не знал, зачем, но у него не было сил остановиться.
Лед крошился под лапами и под насмешливым взглядом брата.
Этот взгляд пронзал душу насквозь и еще сильнее раздувал огонь ярости. После того, что случилось, после его предательства и их общей вины он не имел права смеяться. Кай собрался, припал брюхом к черному льду, оттолкнулся - и понял, что лапы скользят.
Падение. Бесконечное, заставляющее остановиться сердце, падение в темноту. И жесткий удар спиной о деревянный пол заброшенного бара в прожаренном и влажном южном городе.
Кай резко выдохнул и было метнулся, не соображая, где находится и как сюда попал. Перед глазами все плыло, тело было мокрым от пота, а грудь раздувалась, точно кузнечные меха. Он ошалело вскочил на ноги и осознал, что на него недовольно и настороженно смотрит пара разбуженных желтых глаз.
- Все нормально.
Он сомневался, что верит собственным словам, но их звучание всегда придавало ему уверенности.
- Колдун же говорил, что это место не такое, как все. Если тебя не беспокоят видения, сказал. Раньше не беспокоили.
Он тяжело опустился на скамью. Тело настойчиво требовало отдыха, но разум упрямо протестовал против возвращения в негостеприимное царство чужого бога Морфея.
Люпус недовольно сморщил нос и широко зевнул. Подумав, щенок слегка дернулся. Мне снилось. Охота. На меня.
- А мне брат.
Кай понятия не имел, насколько Мэтью осведомлен о событиях, предшествовавших его изгнанию. Сам он ему ничего не рассказывал, но одного взгляда на тяжело дышащего гару хватало, чтобы догадаться - сон выдался не из приятных.
- Крыша над головой - это, конечно, хорошо, но не стоит оно того... А с другой стороны, льет снаружи как из ведра...
Кай провел обеими руками по лицу и обхватил голову, взъерошив светлые волосы. Месить болотную грязь несколько часов для того, чтобы добраться до стаи и уснуть в норе, которую он вырыл для них под корнями особо могучей ивы, ему не хотелось, но перспектива оставаться здесь и видеть подобные сны была нисколько не слаще.
- Ты как думаешь?
Останусь.
Галлиард тоже сел, немного нервно подергивая хвостом. Он выглядел старше без дурашливости и попыток казаться взрослым.
Подумать.
- Ага. Не знаю, что видел ты, но подумать мне есть о чем.
Кай медленно опустился обратно на жесткую скамью и перевернулся на спину, принимая любимую позу - руки за головой, правая нога согнута в колене, взгляд устремлен в потолок.
- Не зря же он сюда нас с тобой привел...
Выровнять дыхание было легко. Заставить себя закрыть глаза и снова нырнуть в дремучий омут оказалось куда труднее - будто ему снова было шесть лет и он впервые учился плавать.
Темнота, стесняющая дыхание. Омут не отпускает никого, как и вязкое глубокое болото, в глубинах которого шевелятся червями мертвецы. Грязь забивает легкие. Грязь стекает с шерсти. Грязь становится кровью болот.
Белесый немертвый дракон с равнодушным видом озирает свои владения, сложив кожистые крылья, которым суждено сгореть под лучами солнца. Но луна благосклонна не только к оборотням.
Давно забытый страх утонуть подступил с новой силой и свел судорогой все тело, заставляя забиться в панике и отчаянно втягивать в легкие воздух - или гнилую, стоялую болотную воду.
Дракон повернул узкую голову, наблюдая за тем, как тонет пленник его крови. В его взгляде мелькнуло удовлетворенное торжество.
Сын Нидхёгга слишком рано праздновал победу. Как бы силен ни был страх, он был только лишь порождением разума, который сгорал сейчас, питая ненасытное пламя бешенства в последний раз.
Отчаянно колотящееся сердце раздулось, с хрустом ударилось изнутри о раздвигающиеся ребра. Корабельными канатами напряглись в отчаянном рывке жилы, рвущие на части меняющуюся плоть. Невидящие глаза закатились: умирая, дети Фенрира волокли врага в ледяную преисподнюю вместе с собой. Клыки в ладонь длиной судорожно сжались, чтобы схватить длинную тонкую шею и уже никогда больше не отпустить.
Можно схватить дракона. Но нельзя удержать в руках холодную кровь, в которую он превращается. Кровь, растекающуюся по ладоням и ползущую вверх по рукам. Кровь, одуряюще пахнущую порчей и тем, что отличает любое порождение Великой от всего остального.
Смердящая разложением болотная вода скрыла в своих глубинах все.

@темы: Кай, 4 мая, Мэтью, ночное кафе «Стюарт», 1927 год

---

Ночь (день), в которой волк приходит в дом к колдуну

4 мая, Новый Орлеан, ночное кафе «Стюарт»

До дома Кристиана Кай добрался только к одиннадцати часам утра, когда к висящей в воздухе промозглой сырости добавился омерзительно теплый проливной дождь, сразу же промочивший одежду насквозь и завтавивший ее противно липнуть к телу. Сперва он долго разыскивал почтамт, мимо которого прошел два раза, потому что не разглядел скромной медной таблички на дверях ничем не примечательного двухэтажного здания и был уверен, что такой большой город, как Новый Орлеан, наверняка располагает почтовой конторой посолиднее, а потом долго сочинял письмо. На то, чтобы купить бумагу и конверт, с лихвой хватило завалявшегося в кармане десятицентовика, а стоявшими на столах чернильницами мог воспользоваться любой желающий - но уроки чистописания он никогда не любил, и тот факт, что он не держал пера в руках уже почти два года, вовсе не облегчал поставленную им перед собой задачу. Помогло упрямство: он не боялся ни детей вирма, ни драконов и не собирался пасовать перед каким-то жалким листком бумаги... Но времени у него ушло много, и чернил тоже.
Подойдя к дверям квартиры чародея, Кай помотал головой, разбрызгивая дождевую воду с промокших вихров, а потом громко постучал. Оставалось надеяться, что сегодня хозяева уже успели вылезти из постели или, наоборот, валяются в ней, не желая высовывать наружу носа в такую омерзительную погоду, а не занимаются тем же, чем занимались в это время вчера.
Колдун вышел навстречу, с улыбкой подставив лицо дождю.
- Пойдем, лучше сядем в другом месте.
- Доброе утро. - Кай отчаянно зевнул. После не самого легкого дня и бессонной ночи в глаза будто насыпали песку. - Надеюсь, там будет сухо.
- Будет, - Пилигрим хмыкнул и повел закоулками к центру города, заводя в пропахшее травами и травкой здание и усаживаясь на барную стойку. На полу не было воды, а столы были в достаточной мере сухими, чтобы на них можно было даже спать.
- У меня есть для Алана письмо. Где он живет, я не знаю, - Кай хмыкнул, - потому что он начинает нервничать, когда я об этом спрашиваю, поэтому передайте ему его, пожалуйста. Там записано все, что Мэтью сумел выведать у дракона на болоте. И о детях, и о планах некроманта. Сделаете? Он к вам заглядывает часто.
- Сделаю.
- Спасибо. С этим драконом вообще вышло... Занятно. - Кай поморщился. - Идем мы, стало быть, по следу, уводит он нас в болото. Тут всплывает утопленник и посылает нас идти, откуда пришли - мол, некромант его гость и он его не отдаст. Я ему говорю - уверен? Он отвечает, что уверен. Тут я на него кинулся, а он верткий, завязался узлом и сгинул в болоте. А потом оно возьми и оживи. Я не знаю, как Мэтью его потом сумел разговорить, мы ж на него напали... Ну, то есть я. А вы знаете, что он сделал с трясиной? Я никогда такого не видел, хотя она потом успокоилась - то ли потому, что он нас просто пугнуть решил, то ли потому, что быстро ноги с того места унесли...
- Не знаю. Два варианта вижу сразу, - колдун выудил из-под стойки кальян и раскурил. - Духи земли и мертвецы. А вы зря совались. Немертвые драконы мстительны и гостеприимны... если уж приняли. Что ты вообще от него хотел?
- Чтобы он сдох, разумеется. - Кай уставился на колдуна непонимающе. - Он же тварь насквозь вирмовая и сам наполовину дух уже, и воняет мерзко. - Но вообще хотел, чтобы он с дороги убрался. Пока мы с ним проворством мерялись, некромант со своей шайкой взял и утоп. Из болота я его никак не достану, могу только гавкать, как псина под деревом, на которое кошка взобралась... Только хуже, потому что на дерево-то я влезу легко. Духи земли, значит, или мертвецы... Под воду бы утянули?
- Так чего не убил?
- Так я же говорю - он в болото утек. - Кай прищурился, пытаясь понять, не смеется ли над ним чародей. - Как я его оттуда достану? Лучше спросите, чего он меня не убил.
- Ну так чего ты ждал-то? И я не знаю, почему не убил, но знаю, что еще попытается.
Кай устало пожал плечами.
- Мэтью он сказал, что против присутствия стаи не возражает. Может, соврал. Но за предупреждение спасибо, буду знать. А чего я ждал... Алан сказал - убийцы детей на болоте, я за ними пришел. Хотя проку от этого, конечно... Послезавтра они полезут обратно в город, а я - на болото их ждать, так что если дракон захочет до меня добраться, такая возможность у него будет. Если они не дураки, а они явно не дураки, то разделятся и пойдут в разные стороны, так что догоню я хорошо если одного. А то и вовсе утекут все, как на этот раз. Водой, туманом, кто их знает, на что они там способны... А что еще делать? - спать хотелось просто отчаянно.
- Понятия не имею, - колдун пожал плечами. - Это дело вашей стаи.
- Уже нет. Теперь это мое дело, стая лезть не будет. Я вас понял, но давайте для порядка спрошу все равно - просить вас вмешаться и помочь их найти так, чтобы я не потерял, затея ведь глупая? Вы тут нейтральная сторона, ей и останетесь?
- Ты идиот? Герой-одиночка?
- Н-ну... Нет. Мы тут вдвоем с Мэтью. - Кай уставился на чародея исподлобья. - Ну и Алан еще, если он этот меч таскает не только для виду, но я ж не буду его с собой звать. - слова "после сегодняшнего" остались невысказанными. - Он, конечно, дошел до Мидгарда и обратно вернулся, но я все равно... За него боюсь. - гару опустил голову и принялся разглядывать видавшую виды столешницу.
- А от стаи ты решил отказаться?
- Нет! Но раз стая нас сюда отправила, значит, должны справиться. Или вы думаете, что я к Дагрун поползу, поджав хвост? - подросток диковато сверкнул глазами. - Лучше к дракону в пасть. Я для нее и так выродок.
- Ооо... - колдун откинулся спиной на стену и выдохнул клуб дыма. - Выродок, бесполезный всем мешающий щенок, способный только тявкать из подворотни, путающийся под ногами дурак с недержанием всего, безмозглый самец... что там еще?
- Еще идиот. И позор племени. Она, конечно, не так выражается, но вы правильно поняли. - Кай откинулся на спинку стула и полузарыл глаза.
- То есть, ты додумал за нее всякое, а теперь обвиняешь?
Кай нахмурился. Акандо тоже говорил ему не делать выводов.
- Я с ней живу полгода. Ум у нее острый, язык еще острее. На ком она, по-вашему, его оттачивает? Вон, на нас. - он кивнул на улегшегося на пол Мэтью.
- У тебя что, хуй маленький, что ты так дергаешься от женских слов?
Гару фыркнул.
- Были бы мы друг другу ровня, не дергался бы. Но она старше, и сильно. Старших положено слушать, внимать им с почтением, отдавать им добычу, чего там еще... Не от женских, а от слов вёльвы. Провидицы ими по ветру не полощут.
- Она женщина, - Пилигрим тяжело вздохнул. - Женщина имеет в виду одно, говорит другое, думает третье... и это нормально. Ну подари ей что-нибудь и прямо попроси не говорить тебе так и вот так или попроси объяснить, почему она так говорит.
- А то я не догадываюсь. Она считает, что дети Фенрира должны быть оружием в руках Гайи. - Кай сложил пальцы пистолетом и прицелился в колдуна. - Пуля должна делать дыры, а не иметь собственного мнения и уж тем более не вихлять, иначе дрянь это, а не пуля... А я целых четырнадцать лет жил среди людей и до сих пор думаю, как они. Уже, небось, заметили.
- И в чем она неправа?
- А она права. И это хуже всего. - Кай решился наконец наплевать на приличия, положил руки на стол и уронил на них голову. - Стоял вчера у вас за спиной и больше всего боялся. что прикажет вас живыми не отпускать. Был бы достойным сыном Фенрира, прыгнул бы не задумываясь, а я... - он глянул на мага снизу вверх. - А я не хочу. Потому и выродок. И не спрашивайте, прыгнул бы или нет.
- Дурень, - колдун вздохнул и перегнулся через стойку, встрепав волосы подростка. - Я дипломат. Меня таким воспитывали. Достойным сыном, продолжателем рода. Не скажу, что я не благодарен за это. И я слаб, поэтому все, что я могу, это не вызывать желания на себя напасть. Ты прыгнул бы. Но потом долго терзался. Ты и сейчас терзаешься. Стоишь на перекрестке между должным, желаемым и тем, что будет. В чем твой долг?
- Защищать. Многие дети Фенрира об этом забыли, но клыки Гарма помнят. Защищать людей. Нас учат, что мы должны быть героями. Саги... И не только. Становиться мясником я не хочу, тем более по чужому приказу. Но когда-нибудь, наверно, придется.
- В чем твое желание?
- Быть героем. И не потому, что это приятно. Гайя дала мне больше прочих, стыдно.
Пилигрим улыбнулся, снова пригладив волосы Кая.
- Дала, чтобы выполнять долг. Мне интересно, почему ты считаешь, что будешь мясником, если не хочешь этого? Кто тебе такое прикажет?
- Да кто угодно из старших, хоть та же Дагрун. Или... Сам не удержусь, как вчера с Аланом. Такое тоже... Бывает.
- Интересные у вас в стае личности. Вот так возьмут и прикажут поубивать неизвестно кого неизвестно за что... С тем, что сам не удержишься, можно кое-что сделать. Но речь не об этом а о том, почему ты выбрал стаю, в которой мясники.
- А я ее не выбирал. Меня сюда отправили, когда я брата чуть было не... Искалечил. И все не так плохо, наверное. В стае почти все волки, они просто другие. Они... Молчат. Я до сих пор не знаю, какие они на самом деле. - Кай вздохнул. - Раз поручили подчиняться Алану - я буду подчиняться Алану. Алан сказал идти на болото - я пошел. Все просто, и нечего сюда их впутывать. Надо становиться... Героем.
- Героем-одиночкой? Героем, подчиненным иным? Героем со своей стаей? Ты одновременно подчиняешься и бунтуешь. Это ни к чему не приведет. Попытка вилять между стульями. Кем ты видишь свою стаю? Расскажи.
Кай задумался крепко и замолчал надолго. Такой вопрос требовал взвешенного ответа. - Воины. Все сильнее меня, все старше. Ну, кроме Мэтью разве что, так что мы вместе... Пока еще. Скоро он меня догонит. Иногда у них можно чему-то научиться, но жизнь у них своя и обычаи тоже... Мы младшие, должны драться за славу, за право доказать, что не хуже, что можем стать равными. Подожмешь хвост и приползешь обратно - значит, не справился. Не были бы уверены, что справишься - значит, не посылали бы.
- Если воины, то поймут. Что есть граница между пустым геройством, глупостью и желанием выполнить долг. Вряд ли тебя засмеют, если ты посмотришь, прикинешь и поймешь, что противник просто не по зубам. И попросишь помощи. Ты же не стесняешься просить помощи у меня почему-то. Хотя я могу высмеять так, что метка останется на тебе надолго. Если они просто хотят спихнуть на тебя ответственность... да нет, вряд ли, это человеческие привычки. Иди поспи. Можешь поспать здесь, но только если тебя не беспокоят видения. Это место довольно тесно связано с мирами грез. Отдохнешь, а потом все продумаешь.
Уже полусонный подросток пошевелился. - Еще как по зубам! Просто... Поле боя выбирает он, а не я. - Кай зевнул. - Спасибо, я и вправду уже на ногах не стою. - Кальянный дым оказался коварнее, чем можно было предположить на первый взгляд, и утягивал в сон со страшной силой. - Да, вот еще... В письме я об этом упомянуть забыл. Когда меня... Если со мной что-нибудь случится, верните мой молот Дагрун. Она передаст брату, так будет правильно. - Кай принялся стягивать мокрую рубашку.
- Хорошо, - колдун подтолкнул оборотня в сторону лавки. И, дождавшись, пока волк задремлет, Тюр покачал головой, - Тор всегда такой Тор...

@темы: Кай, 4 мая, ночное кафе «Стюарт», 1927 год, Пилигрим

---

Ночь, в которой Алан соглашается на совершенно безумную идею, а Кай узнаёт некоторые весьма поразительные вещи из жизни колдуна, а затем на болотах происходит достаточно неловкая встреча

3 мая, Новый Орлеан, где-то на окраине

Искра указала, куда идти. По небу катилась полная, налитая серебристым светом луна, а волки отыскались в тёмных кварталах небогатого района. Там пахло водой и грязью, и хлопали над головой ставни и раздавалась приглушённая ругань. 
- Вам сюда, - Алан расправил на колене карту, сощурился и обвёл пальцем тот самый район пригорода, на который в начале вечера, сидя напротив Дагрун, указывал Пилигрим. - Там болота и… отличное место, чтобы спрятаться. Вариантов, ну, немного. Они или уже не в городе. Или тут. Или… на дне залива. Но скорее всего - на болоте. Под защитой дракона.
Он свернул карту и протянул её Каю, вопросительно поглядывая то на него, то на Мэтью.
Люпус неотрывно смотрел на луну, иногда только двигая ушами, прислушиваясь.
Кай пожал плечами, сосредоточенно глядя на карту и запоминая. - Это лучше, чем если бы они спрятались где-нибудь тут и прикрылись какими-нибудь детьми. Дракон будет их защищать?
Алан сунул ладони в карман штанов и повёл плечами.
- Не знаю, они ведь, ну, на его территории. Возможно? А может и нет. Он - дракон, с ним никогда не угадаешь.
- Знатная была бы добыча. - Не отрывая глаз от карты, Кай оскалился. - Хотя я драконов в жизни не видел, так что если он такого размера, что меня целиком проглотит... Все равно знатная была бы добыча. - Сколько их и что они могут?
- Трое. Или больше, - Алан сощурился, вспоминая слова Иштвана. - И с ними колдун. Я не знаю, что он может. Не знаю точно, что он может.
Он устало потёр глаза, потом чуть встряхнулся, пытаясь согнать сон.
- Может быть, он управляется с огнём. Ну, или… с кровью. С твоей кровью, и заставит её обратиться против тебя. Э-ээ, вскипеть, например. Или призовёт призраков, чтобы они напали. Он некромант.
- С огнем, говоришь. Кровь кипятит. - Кай задумчиво прищурился. - Ладно, на месте разберемся. Ты с нами? Ты ходил до Мидгарда и вернулся, имеешь право участвовать. Ты силен, иначе бы не сдюжил. - Кай глядел на Алана совершенно серьезно, и прежнего насмешливого превосходства в его глазах уже не было.
Алан совсем по-детски хлопнул глазами.
- Ч-что? Я… я же… - он осёкся и заморгал, осмысливая предложение. На его лице отразилась искренняя растерянность.
- Таки соврал, значит? - Кай выглядел разочарованным.
Колдун рывком выпрямился, расправляя худые плечи, и с вызовом глянул на Гару снизу вверх.
- Я не врал! Просто… я не могу. Нельзя. Понимаешь, есть двое… двое, которых я очень люблю, - Алан говорил мягко, но в глазах была странная тоска, - по-разному… или н-нет. Не знаю. Не важно. Но эти двое, если узнают, что я с вами пошёл - или если я не вернусь домой к рассвету, то они оторвут мне руки. И ноги. И голову.
Он говорил это спокойно, серьёзно.
- И выебут в глаза. Так что я не хочу, ну… чтобы они беспокоились. Потому что они точно узнают.
На какое-то время это заявление лишило волка дара человеческой речи. Примененные к одним и тем же людям обороты речи "Выебут в глаза" и "Я их очень люблю" не укладывались в сознании Кая, как и многое другое из уже увиденного и услышанного. Наконец он запустил пятерню в волосы уже знакомым Алану жестом и поинтересовался:
- Это еще почему? Кем они тебя считают, если думают, что им можно отрывать тебе руки, ноги и голову... И все остальное тоже? Это возможность обрести славу. Ты ее упускаешь. К тому же если мы не вернемся к рассвету, то вообще не вернемся, так что о чем ты беспокоишься?
Алан поморгал - в глаза как песка насыпали, неуловимо-усталым жестом потёр ладонью щёку. И пожал плечами.
- Они - меня? Не знаю. А сами они, ну… являются. Неблагим Королём Нового Орлеана и могущественным чародеем, повелевающим тенями.
Галлиард уважительно покосился на рыжего.
- А Дагрун Кровавый Лёд - Смотрящая-за-завесу, Говорящая с духами, Утолившая-жажду-водой-Хвергельмира. Если будешь бежать от боя, так на всю жизнь и останешься младшим и никогда с ними не поравняешься. - гару уже не говорил, а глухо ворчал. - Ты мне ровесник, если не старше. Решай, но второй такой возможности еще долго может не подвернуться.
- Я…
Решайся. Почему только им можно рисковать собой?
Потому что они рискуют собой не просто так.
Ты - тоже. Ты ведь идёшь на войну. Ты готов убивать? Ты знаешь ответ. Знаешь, каков он. Нет. Не готов.
Леону нравится Лакес. Я могу попытаться спасти его.
Ты знаешь, что будет за порогом? Слышишь, как бегут стрелки твоих часов?
- Я… - повторил Алан, а потом зажмурился, тяжело вздохнул, как перед прыжком с обрыва в поблескивающую где-то внизу воду, и проговорил. - Иду с вами.
Галлиард уже был человеком. Недовольным чем-то.
- Скажи больше. О драконе. Почему немертвый? Почему здесь? Зачем здесь?
Кай одобряюще хлопнул Алана по плечу, а потом не стал отпускать. Притянул к себе, крепко приобнял одной рукой, заставив отозваться болью помятые утром ребра, отпустил и заразительно ухмыльнулся, сверкнув яркими белыми зубами.
- Вот так бы и сразу!
Алан зафыркал, в мгновение напрягшись под прикосновением руки волка, и вывернулся, ошалело глянув на Кая. Потом перевёл взгляд на Мэтью.
- Я не знаю, зачем он здесь. Он болотник. Любит их… сам тоже как болотная вода. А немёртвый… потому что упырь. И дракон.
- Это как?
- А как бывают драконами? Нет, он не такой, как, ну… Фафнир. Но дракон, - Алан нахмурился. - И будет защищать свою территорию. И гостей.
Он встряхнулся и тщетно попытался рассмотреть стрелки часов в свете луны. Потом вскинул голову к ней самой. Ещё можно было отступиться, не совать голову в кувшин, полный змей, но…
- Идём?
- Что может? - Мэтью не сдвинулся с места. - Что хочет?
Алан шумно выдохнул.
- Он дракон и колдун плоти. Много чего умеет. А чего хочет - не знаю. Я не лазил к нему в душу! Может - сидеть в болоте, изучать других и постоянно, м-мм, меняться. А может и нет.
Галлиард прищелкнул зубами, снова обрастая шерстью. Резко встряхнулся и встал, выражая готовность идти.
- Так, - выдохнул Кай, - План такой. Поведет нас Мэтью, я пойду за ним, потом ты. Когда след станет отчетливей, мы с ним поменяемся. Я постараюсь сделать так, чтобы им всем стало не до вас. Мэтью, проследи, чтобы никто не сбежал. Алан, ты поможешь. Если они взяли с собой детей, их я оставляю тебе. Если что-то пойдет не так... - он помедлил. - Зови пламя и обо мне не думай. Я огня не боюсь. - он сунул карту обратно Алану и рывком вскочил на ноги. - Ну, вперед!
Отражавшийся от черной стоялой воды лунный блеск был единственным источником света, хоть как-то разгонявшим болотную темноту. Резко пахнущая ряской и торфом тина чавкала под ногами и отпускала их неохотно, как бы намекая, что будет вовсе не прочь, если незваные гости задержаться в топях чуть-чуть подольше, а еще лучше навсегда. Мэтью бежал впереди, иногда погружаясь в воду по брюхо, иногда удерживаясь на поверхности вязкой зыби, и петлял, чтобы обойти самые ненадежные места - но отряд все же продвигался вперед. Кай шел босиком и выискивал места посуше, на которые можно было поставить ногу, стараясь не слишком отрываться от Алана. Получалось это у него не всегда.
Мокрую и зловонную вечность спустя Мэтью утробно зарычал. Кай сделал глубокий вдох и кивнул. След уводил вперед, совпадал с одним из тех, что они взяли около городского парка и был в этом месте гораздо отчетливей.
- Все, меняемся. Мы уже близко.
Он сделал еще два шага, уставился на луну и смотрел на нее долго. Подошедший к нему Мэтью принялся уже было его обнюхивать, когда он наконец отмахнулся от мельтешащей перед его лицом волчьей морды и медленно, будто нехотя, принялся расти, распухать, раздаваться в плечах. Ладони стали шире и покрылись густой серой шерстью, заострились уши, стали походить на звериные лапы босые ступни - пока наконец перед Аланом встал уже не человек, но и не волк, а чудовище, неестественным образом вобравшее в себя черты их обоих. Кай шумно втянул носом воздух, выдохнул и начал принюхиваться сам.
Мокрая темнота в какой-то момент начала сливаться - чахлые деревья, кусты, свисающие с более раскидистых деревьев лианы, маленькие, топкие озёрца - всё слиплось в один болотный ком. Когда волки остановились, Алан вцепился в какое-то невысокое деревце, с трудом удерживая равновесие на крохотном клочке твёрдой земли.
Он чувствовал недовольство болот. Оно было всюду. В воздухе, воде, болотных огнях, проблёскивающих то тут, то там, в криках потревоженных птиц.
Алан знал такое недовольство; когда-то, ещё до встречи с Леоном, ему доводилось забредать в болота, которые будто бы следили за ним тысячей глаз и ждали… ждали, пока он споткнётся и утонет, чтобы можно было его утащить в бездонную глубину.
- Нам тут не рады, - выдохнул он, когда человеческий силуэт перед ним стал наполовину звериным. Выдохнул - хрипло, и не только от того, что чувствовал. Но и от того, что видел. - Дракон - хозяин болот, он… пока присматривается. Не нападает. Но нападёт.
Кай мотнул лохматой башкой, давая понять, что слышит. Так было даже лучше. Гару несколько раз сжал руки в кулаки, а потом подошел к чудом уцелевшему на этом островке одинокому деревцу, вытянулся во весть рост - и рванул по нему когтями сверху вниз, безжалостно сдирая скользкую гнилую кору и обнажая мокрый белесый ствол. И еще раз. И еще, пока от дерева почти ничего не осталось.
- Хорошо!
Широко расставив ноги, он запрокинул к голову к луне, подавляя отчаянное желание завыть, и отставил руку. Через мгновение в нее легла знакомая тяжесть, с силой рванувшая вниз плечо. Алан не успел разглядеть, как в лапе у него оказался массивный, слишком тяжелый для простой человеческой руки боевой молот.
- Пусть нападает. Я готов.
Он медленно двинулся вперед, прислушиваясь и высматривая невидимую пока еще угрозу.
- Щенок, - голос в плеске воды был каким-то... задумчивым. и исходил из глубины находящейся поодаль протоки, в которой плеснулось белым человеческое тело. - Луна полна не для тебя. Беги, дитя, и пусть твоя нога не оступится... может быть.
- Я иду по следу тех, кто убивает детей. - гару говорил с трудом, клыки мешали ему, но слова еще можно было разобрать. - Ты стоишь у меня на пути. Сегодня я здесь не за тобой. Сгинь в своих топях.
- Подождешь. Выйди вон за границу. Они будут здесь не вечно.
- Сегодня моя луна. Мое время. Моя охота. Ты защищаешь их?
- Они мои гости.
- Ты с ними заодно. - Слова прозвучали с неотвратимостью смертного приговора и переросли в оглушительный рык. Резким, внезапным рывком Кай сделался еще больше, огромнее; не способная выдержать такой вес земля подалась, заскользила. Лапы его ушли в воду, но даже несмотря на это его могучий силуэт заслонил собой луну. Вздувшиеся под густой серой шерстью мышцы напряглись, растянулись, сократились; молот рванулся к цели, смутно белеющей где-то впереди. Рассекаемый воздух отозвался гудящим стоном.
Гибкое небольшое тело дракона в невозможном извороте пропустило молот мимо себя. Дракон не был совершенен и красив. Дракон был искажен вирмом, и в пасти его были клыки, предназначенные не для того, чтобы разрывать плоть. А для того, чтобы прокалывать отчаянно пульсирующие вены. И Дракон был человеком. И не был им. Вечно переменчивый, как дух, которым постепенно становился. крылья рассекли тяжелый воздух, а молот, брезгливо отброшенный в сторону, упал к ногам Кая. Дракон нырнул, уходя в глубину болота.
Кай даже не стал нагибаться, оружие само прыгнуло к нему в руку. Он сделал шаг в сторону, чтобы не скользить по гнили, сгорбил плечи и занес лапу для второго броска. Потянул носом воздух и повел мордой, ожидая снова увидеть цель - неважно, впереди себя, позади или же под собой.
Алан наконец вспомнил, как дышать.
Как шевелиться.
Он медленно, очень тяжело моргнул, с трудом стряхивая с себя обволакивающую, чарующую вуаль иного : волчьего силуэта на фоне луны, свиста молота, шёпота болот, что говорили голосом Лакеса, и серебрящегося в лучах луны тела дракона.
- Колдуны плоти, они… чтят законы гостеприимства, - осипшим голосом выдохнул он и шагнул вперёд, через хлюпающую, мгновенно засасывающую ноги топь к замершему волку. Огромному, возвышающемуся над ним порождением дикой звериной охоты и чего-то древнего. Было не страшно. Было - любопытно и интересно, и хотелось тронуть ладонью тяжело взымающийся бок.
- Ты пришёл не за ним, - голос сорвался на позорное сипение. Алан сглотнул, но говорить громче или уверенней не выходило. - Не он мучал детей.
Невозможно было сказать, услышал ли его Кай - если от него что-то еще осталось внутри этой машины смерти и разрушения, пущенной наконец в ход словом одного из детей Нидхёгга. Прошла секунда, другая...
А потом тяжелая лапа таких размеров, что могла бы обхватить Алана поперек талии и разорвать, как тряпичную куклу, улеглась ему на плечо. Бритвенно-острые когти доставали ему до груди, но не сжимались. Волк держал его рядом с собой и подталкивал за спину, закрывая от невидимого дракона.
Рядом с Аланом дернулся и снова застыл огромный хвост.
Колдун судорожно - не испуганно, но изумлённо и восторженно выдохнул, когда огромный волк оттеснил его назад.
А потом моргнул, сосредотачиваясь, вспоминая, где они находятся и что сейчас может произойти. Болота пахли смертью. Той смертью, что не окончательна, но наступает неумолимо, как прилив. И ещё - они шевелились. Где-то под ногами, за плечами, впереди, вся эта топкая поверхность, истыканная почерневшими деревьями, приходила в движение.
- Кай… - Алан опустил ладонь на жёсткую, чуть покалывающую пальцы - как у Фенрира - шерсть хвоста, поглаживая её. Медленно, очень плавно. - Нужно искать других. Не… - он сглотнул чужое имя, - не дракона. Он злится. Что-то будет.
Кай дернул ушами и чуть скосил на него глаза. Хвост дернулся снова, а потом гару подхватил чародея одной лапой и понесся через болото длинными прыжками, оставляя за спиной место, где нырнул в зловонную черную жижу давно мертвый дракон и где медленно пробуждалась от тысячелетнего сна подвластная ему трясина.
Алан молчал. Но его молчание было заполнено эмоциями, как осенний пруд - опавшими листьями. Восторг, тревога, настороженность, снова восторг.
Он с силой вцепился в оборотня, но с голосом смог совладать лишь через десяток длинных прыжков, от которых громко ухало сердце.
- Где... Мэтью?
След растворялся в смерти и воде, уходя в трясины.
Его довольно ощутимо тряхнули. Кай прорычал что-то неразборчивое и едва не рухнул мордой вперед, поскользнувшись на ненадежной осклизлой коряге, но удержал таки равновесие и отпустил наконец колдуна. Рухнул на все четыре лапы, ткнулся было мордой в воду - а потом задрал голову к безразлично мерцающим над головой звездам и тоскливо завыл с досадой зверя, упустившего добычу.
Здесь. Близко.
Не достать.
Земля продолжала шевелиться.
Алан переступил с ноги на ногу, пытаясь отыскать опору в скользкой грязи. Он чувствовал себя… идиотом? Зачем ты полез? Погеройствовать? Умереть? Нарушить перемирие между Леоном и Лакесом? И-ди-от.
Он встряхнулся и потянул из ножен меч, держа его в опущенной руке, остриём вниз.
От воя волка по спине прокатилась ледяная волна. И такая же ледяная волна проходила по позвоночнику от ощущения чего-то приближающегося.
Кай бессильно сделал несколько кругов вокруг точно такого же островка, как и тысячи других, простиравшихся отсюда и до колышущегося горизонта, даже царапнул пару раз лапой землю, словно огромный пес, а потом уставился на Алана желтыми глазами и мотнул головой.
Земля начала успокаиваться. Над головами волка и человека пролетел, тяжело хлопая крыльями, косяк уток.
Тускло светящийся меч был возвращён в ножны. Алан шмыгнул носом, вглядываясь в тихую теперь темноту болот.
Потом обернулся к Каю, сделал пару шагов, приближаясь к нему, и тихо проговорил:
- Идём обратно.
Когда он перевел взгляд на гару, тот уже успел принять человеческий облик. Голый заляпанный грязью подросток сидел к нему спиной на краю островка, подтянув колени к груди.
- Ага. Сейчас пойдем. Поохотились, называется. - Он плюнул в болотную воду. - Г-герои. - Кай с видимым усилием подтянул слишком тяжелый для него молот к себе. - А, ладно. Зато ты успеешь домой к рассвету.
Оборотня осторожно потрепали по плечу: ладонь Алана была прохладной и чуть подрагивала - не то от напряжения, не то от усталости.
- Зато никто не погиб, - тихо пробормотал рыжий, пытаясь хоть как-то приподнять Кая с топкой грязи.
Плечо у него под рукой стремительно обрастало густой серой шерстью. Через минуту крупный лобастый волк уже трусил впереди, выискивая среди топей дорогу к городу, над которым неохотно уходила за горизонт луна и медленно, одна за другой, гасли рассветные звезды.

@темы: Алан, Кай, 3 мая, Мэтью, Лакес, 1927 год

---

Ночь, в которой Эш выпускает когти и происходит множество других интересных событий

3 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Ночь и не собиралась заканчиваться, когда Майк дождался очень спешно, но очень успешно оказывавшего первую помощь Энди, загрузил его в машину и помчал обратно в депо. Вылазка в парк оказалась неожиданно мирной. Никто даже не вернулся с дополнительными дырками в теле.
Когда пункты на бумаге наконец превратились в ровные строчки, Эш улыбнулся и отложил лист на расстояние вытянутой руки. В этом плане ему нужен был медик. Или биолог. Все таки он был инженером и в медицине, скорее всего, ничего не понимал. Поэтому он отрядил одного из гулей за машиной. Нужно было найти Энди и обговорить кое-какие идеи.
По прибытию в депо он настороженно осмотрелся и пошел к президентскому составу, надеясь найти хоть кого-то из котерии Леона. Для начала он направился к вагону Гленн. Хотелось проведать цимисха и узнать как ее самочувствие в эту ночь.
- Эш! Входи давай, не жмись на пороге как бедный родственник!
Возможно особых поводов для жизнерадостности у цимисха не было, но это всяко более продуктивное состояние, чем уныние и тоска. Так что Гленн при возможности выбора, выбрала именно этот вариант бытия. А так, если отбросить лирику, тов пропахшем тонким ароматом скотобойни, вагоне наблюдалась следующая картина. Цимисх, облаченная в необхватных размеров (и сильно больше, чем нужен был ей по смыслу) шеклвый халат, сидела на столе. Халат в этот раз был хоть и "китайский", но не синенький, а тяжелого темно-террактового оттенка, почти до черноты. С тиграми и акими то аляпистыми цветами, сильно напоминающими кочаны капусты, вышитыми по подолу и рукавам. Скромно так вышитыми "золотым" и красным. Халат был распахнут, демонстрируя уже более-менее рпивычную дыру в диафрагме, которую цимисх изучала с подозрительным таким вниманием. Можно скзаать- глядела в свой богатый внутренний мир.
- Гленн, как ты? - Эш не заставил себя ждать и быстро забрался в вагон и закрыл дверь почти перед носом следовавшего за ним гуля. Запах скотобойни его именно в этом жилище цимисха не пугал, что он отметил с некоторым отстраненным удивлением. - Как твое ранение?
- Я.. да в целом офигенно, чо мне! А ранение... Эш, ты не поверишь, это интересно. Вот, иди сюда, и погляди. Помнишь, как оно выглядело, когда было свежее?
Цимисх несколько откинулась назад, что со стороны могло бы выглядеть... неоднозначно. В полунакинутом халате на голое тело, все вместе могло быть жестом тяжеловесного, как уквалда забойщика, соблазнения.. Но нет, это она просто облегчала обзор бедствия.
Он подошел и с интересом взглянул на рану, чуть ли не утыкаясь в нее носом. Та и вправду выглядела несколько иначе.
- Зарастает. Так ведь и должно быть, разве нет?
- Зарастатет. Но! Ты подумай, с какой скоростью зарастет в принципе обычная дырка. Это раз. Два - я технически могу слепить этой радости края вместе, но толку- чуть. Оно расползается обратно. То есть оно разастает, но само и в своем темпе, а вот чтоб подтолкнуть в этом направлении- фиг два и сверху масло. Не, все мы знаем, что так бывает, но ты никогда не думал, а собственно, почему?
Гленн говорила, и где то на дне ее голоса слышалось нечто, очень напоминающее неуместную ну.. не то чтобы радость. Некий скорее ажиотаж и общую бодрость натсроя, да.
Гангрел нахмурился и внимательно уставился на рану, размышляя о такой превратности судьбы.
- Я могу тебе с ходу выдать теорию, но без подтверждении на опытах это ровным счетом пердеж в лужу, - Эш задумчиво протянул руку к ране, но не тронул, остановился в миллиметре от краев. - Обычные повреждения мы получаем от обычных предметов. Нож, пуля, упавшая на руку балка. Но вот это ведь нанесено совсем иным. Тем, что в итоге не дает клеткам быстро делиться под влиянием крови и зарастать так же, как обычный порез. Хм... Можно, наверное, попытаться выделить клетки и их изучить, но я не биолог. И даже не... впрочем это тоже тот еще вопрос.
- Ну, сюда еще можно впихать до кучи солнечный свет и огонь, надполагать. Но там хотябы понятно на уровне рогов и хвостов. В смысле, ну, прижженая рана и у живых не очень то будет заживать.
Цимисх почесала в затылке, что сиволизировало акт собирания мозгов в кучку и переключение от мозга спинного, которым она думала обычно, к нормальному.
- А тут- вот на глаз все то же самое, в смысле, порез чистый вон например. Ну там Энди немного подрал край, когда вылазил, но это не суть. Так вот, порез чистый. И, глядя в сторону- я например, могу слепить из мяса чего то там, ну например, ладони склеить. Могу склеить край обычного пореза и оно будет держаться. А тут- разваливается. Хотя, казалось бы, та же фигня, и при склеивании о делении там каких клеток речи не идет. Я ж не через это работаю.. Смекаешь?
- Огонь, да,.. - тут же вспомнился ритуал, после которого живого места на Эше осталось совсем немного и все на лице. - Обычный порез и зашить можно. Этот - не зашьешь. "Сам должен зажить". Нет, все таки странно. К чему ты ведешь? Я все таки от медицины далек, прямо скажем.
Гангрел взглянул на Гленн с интересом и горящими научным огнем в глазах.
- Я веду к тому, что смотри. С философской точки зрения - мясо оно и есть мясо. И должно себя вести одинаково. А если что то с ним нельзя сделать, то исключительно потому, что мы это делаем неправильно! И значит, такую ебалу тоже можно прогнуть, если взяться правильным способом. Ну, точно так же как допустим, просто так себе третью сиську не отрастишь, но если знать КАК, то это вполне возможно...
- А, понял! Но для того, чтобы узнать как правильно, нужно так или иначе ставить опыты, брать пробу тканей и пытаться понять где же мы творим херню, а где правильно будет... И ты хочешь это узнать, так? - заинтересованность во взгляде гангрела была все более очевидна.
- А ты рубишь, ага. Тем более, что по хорошему, у нас сейчас для этого все есть. В смысле- есть дырка, которую можно спокойно изучить и пощупать...
Цимисх демонстративно потыкала себя пальцем в край нижнего ребра, коктеливо видимый через край раны.
- Есть Иштван, которого потыкать не получиться просто так, но вполне можно наблюдать. Есть Энди, которого давеча зажевали в руку. И у которого есть когти, которые вполне умеют такие дырки делать. То есть, чего с чем сравнить найдется...
- И есть возможность добыть все необходимое для исследований, - Эш кивнул внимательно смотря в рану. - Более того - есть лаборатории. Мне кажется, нам тут срочно нужен Энди. Благо я его все равно искать собирался.
- Да капец как нужен. Опять же, он там чего то такое биолог про птиц, может чего подскажет дельное! И ваще, надо как то систематизировать то, что мы знаем прям щас. не много, но что уж есть.
Цимисх явно была в объятиях поистинне наполеоновских планов.
- Ага, - Гангрел кивнул и отошел к двери вагона, открыв ту на каких-то пять сантиметров. - Сэм, мухой найди Энди Уилсона и передай, что его ищет Гленн.
Гуль, до того задумчиво созерцавший кончики своих ботинок, сделал под козырек и скрылся в темноте.
- Так, я про это знаю не много, так что у тебя знаний побольше моего будет, - он закрыл дверь вагона и вернулся обратно к цимисху. - Есть какие-то глобальные предположения?
- Пока немного. Надо вычислить сперва, оно так только на упырях, или допустим, на живых тоже. Типа- вот допустим, выпишет Энди когтями по живой туше, а мы поглядим, оно залепляется и хуже ли зарастает, чем обычно.
Цимисх была прагматична.
- Для сравнения надо всегда иметь оба экземпляра: живой и не-живой. Чтобы сравнивать в динамике происходящее. И желательно таких экземпляров больше, чем два. Остальное уже дело техники, думаю. Но тут Энди больше моего сечет.
[09.06.16, 22:20:35] Хорус: -Живых достать вообще как нехрен делать. Скотобойня нам вполне отгрузит свинок, я думаю. Они живые, а остальное детали, там все у всех примерно одинаково.
Цимисх небрежно отмахнула рукой, дескать свинья, человек, какая по сути разница?
- Но да, Энди тут нужен. И как мозги, и как когтищи, и как все остальное.
Энди после возвращения из парка хотел забиться в свою лабораторию, к плесени, бактериям и сейфу, помеченному знаком биологической опасности.
Увы, его поймали у самой лаборатории. Гленн хотела его видеть, а значит, надо было зайти к Гленн.
Лаборатория откладывалась.
- Гленн? Ты хотела... о, Эш, привет. Ты хотела меня видеть?
- А то! Слушай, Энди, ты ж того, ученый, верно? И изучал чего то там про пингвиней... В общем, есть крутая тема...
Цимисх глубоко вздохнула, и приготовилась посвящать биолога в хитросплетения грандиозных проектов. Пересказ вышел развесистым, хотя и несколько путанным, но общя мысль вполне читалась. На практике изучить разницу, и понять как именно работает "вся эта ебала".
- И для этого нужна лаборатория. Желательно - лучше, чем моя и Энди. В любом случае это действительно интересная и важная тема.
Гангрел, до этого стоявший молча, взглянул на обоих, старательно задвигая куда-то вглубь то, что его научные исследования ушли не особенно далеко от темы исследования лечения тяжелых повреждений у не-живых.
- Ну дык за неимением гербовой, будем писать на бересте. В смысле, что у нас доступных лаборатории (простихосспаде), ровно две. Причем самая доступная- у Энди... Я к тому, что Эш, ты же сейчас расположился со совими пожитками где? Вот! И нет у меня уверенности, что в этом "где" мне стоит светиться.
Цимисх подумала, выбила пальцами по столешнице замысловатую дровь, и добавила:
- Тем более что пока прямо вот на стол спробирками тащить нечего. План нам нужен, прям впереди всего. Энди, есть мысли какие по теме? Эш, аналогично, на тему плана...
- Нет, тебя в Капеллу тянуть я не стану, Гленн, - Эш покачал головой. - А мысли на тему плана у меня пока лишь наметочные. Составить список целей, потом составить список того, что нам для достижения этих целей нужно. А там и ясно станет, что из лабораторных приборов будет наиболее важно для начала деятельности. Ну и немаловажный аспект будет в том, кто из собратьев согласится на то, чтобы быть подопытным для экспериментов и изучения. Я ведь, по сути, в таком же положении нахожусь.
- С сородичами труба... Добровольца на потыкать хорошими гангрельскими когтями или там горящей головешкой не то чтобы завались под каждым кусом.
Несколько погрустнела цимисх. Но ненадолго, правда.
- С другой стороны, можно пока пойти издалека- поглядеть, оно на живых так же будет или чо как с поправкой на поллитра. Даже для начала, не на живых, а тупо на туше.
- Туша - мертвая плоть. Впрочем тут с демонстрацией и наблюдением вобще никаких проблем быть не должно. Можно хоть сейчас было бы попробовать, хотя у меня и есть подозрения, что на мертвой плоти мы не заметим особой разницы между повреждением от когтей и от обычного ножа.
Заметим, еще как заметим. От обычного ножа я замазать могу. От ахренительных когтей - нет. Вот и поглядим!
Мысли Гленн были дельными, но Эш пытался смотреть шире - куда и где это применить, что для этого нужно. И для начала нужно было хотя бы примерно определить есть ли смысл начинать.
- Ну, тогда можем сейчас на чем-нибудь и посмотреть? Нож у меня есть, когти тоже не проблема.
- Да, можно... Так, чисто пока на глазок приуинуть что почем.
Цимисх на секунду задумалась, потом окликнула гулей (Эй вы тем, черти, небось скучаете? А надо бы бегом метнуться...), отправив их добывать "расходники" (в данном случае- сыгого мяса). Сама же закопалась куда то в недра "рабочей зоны" своего жилища.
- Вот.
С несколько преувеличенной театральностью - читай "громко и демонстративно", на стол перед Эшем и притихшим (видать, задумался шибко, от большой учености) Энди была выложена кость. Хорошая, очищенная и вывареная до матово-белого, ровненькая такая, вся ладная. И любому, кто разбирается в "хрящах и грудинке" было очевидно, что это свиная кость, бывшая в девичестве рулькой.
- Для начала давай просто ножом ее хренач, будем поглядеть.
Недоверчиво уставившись на кость, гангрел достал нож. Не сказать, чтобы он был уверен в том, что кость действительно хороший вариант для эксперимента, но цимисху было однозначно видней. Через пару минут он протянул Гленн кость обратно, только теперь та была "украшена" каким-то простеньким геометрическим рисунком.
- Пойдет?
- Пойдет. Щас буду это портить. Но, вообще, главное что вот у нас есть кость, она ведет себя как и положено добропорядочной кости, которая принадлежала добропорядочной свинье. Разве что в церковь по воскресеньям и в кабак по пятницам не ходила.
Хихикнула Гленн, и предприняла попытку смазать, загладить часть рисунка, вернув косточке первозданную матовую шероховатую гладкость. Но, видимо, цимисх настроена была слишком решительно. Видимо, она очень уж хотела "сломать хребет" это всратой проблеме, которую никак не взять, хоть ты порвись. И потому в изящных, казалось бы, пальцах, кость просто поплыла. Примерно половинка кости, промялась как хорошо разогретый воск, мягкими волнами чуть не брызнув из под руки, и ощутимо выдваливаясь между фалангами. Вот если не слишком тугое тесто взять в горсть и сжать, получается оно.
- Мнэ.... Ну, в общем, должно было быть не так, но факт есть факт.
Получившуюся уродливую хренотень Цимисх вручила Эшу.
Гангрел повертел полученное в руке и чуть ли не понюхал "переплавленную" кость.
- Ну, как я понимаю, ты смогла ее изменить. Теперь когти?
Впрочем он не стал дожидаться ответа и попытался вспомнить то ощущение, которое было в том подвале с детьми. Тогда он выпустил когти как-то совершенно непонятно для себя - просто захотев. Но теперь, в спокойно ситуации, он не знал как себя поведет это умение. И когда когти, повинуясь желанию, вполне материализовались, он полминуты с некоторым недоверием и удивлением на них смотрел, прежде чем провести линию одним когтем по кости.
- Ага, теперь они, родимые.
Кивнула цимисх, явно недвольная тем, что вышло у нее. Но зато с большим любопытством наблюдая, как из человеческих рук Эша, вполне нормальных рук, выползают когти. Вполне нормальные когти, превращающие руку в лапу неведомого чудища. И за тем, как именно новорожденный коготь чертит по кости, смотрела тоже. Оочень так внимательно, чуть прищурив глаза. Как на вражеский форт глядит полководец. А дальше началос странное. То есть нет, окей, смазать ровную борозду от когтя было тяжело, кость шла туго, но. НО парадоксальным образом, выходило ловчее, чем в случае с просто следами от ножа. Видимо, хорошая такая, настоянная на смести острого желания сделать и отсуствия этой самой возможности, злоба, помогала. Так полководец злится на форт, который держится воопреки всему, так злится хозяюшка на не поднимающуюся опару, так на не желающий забиваться гвозть негодует плотник. И эта злоба давала плоды.
- Вот, гляди. Оно смотрится так, как должно было бы быть, но! Но на самом деле, это видимость. Если бы свин был живым, я полагаю, проблемы бы имели место, пусть и не сразу.
Кость опять перекочвала в руки Эша. Тем временем гули (который так и не решили, кто пойдет по заданию хозяйки, и потому ходили оба) притащили заказанный расходник. То есть, банальный кусок вырезки.
Материал и вправду шел туго, на сколько мог судить гангрел. И, почему-то, было дико интересно, как это все ощущает Гленн, как тянет кость или мышцы за рукой. По этому Эш всматривался в движения и силился попытаться это ощутить хотя бы мнимо своими руками.
- Тут не так, - он задумчиво убрал неизмененной пятерней волосы с половины лица. - Но что ты ощущала, когда меняла кость? Может быть тут кроется какая-то часть разгадки?
- Что ощущала... Что то вроде того, что оно ДОЛЖНО себя вести как должно, но не хочет. Не идет, в смысле. ВОт ты представь тесто. Тесто должно мяться, быть податливым, и липнуть кусок к куску, а тут вроде все то же, нормальное тесто, а не липнет. И непонятно, это ты что не то делаешь, или чего еще. Даже наверное ты, но ты при этом точно знаешь, что нихрена подобного и сверху бантик, ты все дела как раз как надо. Такое, м... Да, но нет.
Выразить в словах ощущения тела было задачей непростой, и цимисх не поставила бы и пары шпилек на то, что ей удалось. Попутно она отобрала у гулей кус мяса, повертела его в руках, взвесила на ладони, и щедрым жестом разложила на столе. Вот прямо того и гляди, нарежен на стейки. Хорошие, ровные.
- Должно, - Эш задумчиво смотрел на шмат мяса, но мысли его были совершенно о другом. - То есть ты уверена, что оно обязано измениться, так?
То, как Гленн подошла к вопросу лечения ран у вампиров, заставило гангрела вернуться к размышлениям о своей научной работе. Гленн меняла плоть, но что именно заставляло плоть меняться - было интересным вопросом. И в процессе именно таких экспериментов можно было получить интересные данные.
- Уверена. Ну, как уверена, что если мясо кинуть в кипяток- оно сварится, что чтобы котята были, кот должен кошку покрыть, как... Ну, вот я это делала раз, делала два, сто двадцать три раза делала, и результатт примерно одинаковый. Когда плучше получается, когда так себе, но смысл один. Примерно как когда чашку берешь, ты уверен, что у тебя пальцы согнутся. Потому что ты владеешь своим телом, ты можешь его использовать как тебе пожелается. тут та же ерунда, только тело чужое. Но на какой то момент тебе без разницы, ты если себя можешь перелепить, то и другого, потому что эм... короче, потому что никакой разницы нет.
Это была долгая, и непонятная лекция о принципах работы изменчивости на примере крайне кустарно образованного цимисха. Гленн не была ученой, она была ремесленником, и свято верила, что для любого дела достаточно найти правильный способ, чтобы все сделалось. И до некоторого времени ей казалось, что она этот способ нашла, но вот поди ж ты!
- Уверенность, - Эш кивнул и задумчиво достал нож. То, что говорила Гленн, было понятно. Отчасти. Он тоже помнил, что нужно делать, чтобы голос звучал в поле зрения, а не шел как обычно. Уверенность и убежденность. И это было действительно естественно, как провести ножом по мясу и знать, что от хорошего клинка то ровно разойдется в сторону. Но было то, что он хотел понять: что отвечает в их крови, или в их организме, за то или иное естественное действие. - А кроме нее ты ничего не ощущаешь? Напряжение или сосредоточенность. Или ...ммм... что-то?
Когти ведь тоже были результатом уверенности. Но одно Эш знал точно - он не знает, контролирует ли он это сознанием, или это плод крови той, что пыталась его задьяблерить. Он уставился на измененную ладонь и так же задумчиво провел по куску мяса когтями, старательно пытаясь изобразить две половины - одну с отметкой от ножа и другую, изрезанную когтями. Мясо поддалось легко, пластаясь на ровные куски. Слишком легко, как никогда не разрезалось ножом. Мысль о том, что в таком случае произошло бы с любым живым или не-живым телом, заставила вздрогнуть. Оружие, которое могло легко убить или располосовать. Гангрел дернулся и убрал руку с когтями за спину, чтобы ненароком не зацепить Гленн.
- Иногда надо бывает подумать, ну там внимательнее быть, если что то тонкое или сложное. Как с любым делом, которое руками делается. Ну, и если прям про эмоции говорить, чуЙства эти всякие.... Удоволетворение я ощущаю. Мне нравится, вот прям очень нравится. Вот когда строптивая лошадь слушается- это приятно, когда удачно оттаневался, это круто. Тут то же, но не совсем. Лучше? Больше? Тьфу, сложное понятие. Это как момент, когда ты можешь вообще все, совсем. Весь мир- он твой, лепи его как знаешь. Но не лачность, нет. Скорее- ты и есть весь мир...
Определенно, говорила цимисх этак с приятным послевкусием. Искренне радуясь потенциальной своей (и отсуствующей в реальности, но ладно) вседозволенности, но как то даже беззлобно. А потом Эш ударил когтями.
- Ох ты ж божечки мои!
Всплеснула цимисх руками, явно пребывая в ввосторге от увиленного. Аккуратно, буквально двумя пальцами, она подцепила идеальный, чуть не сияющий, ломтик мяса (на заднем плане которого обязан был сейчас звучать торжественный хорал), поднесл ак лицу. Повертела так и этак, одобрительно-ошарашенно цокнула языком... И положила на место, некультурно и бестактно хватая Эша за запястье. Ну да, рассмотреть когти.
- Вот это ты сейчас выступил, я тебе скажу. Вот это нифига себе...
Гангрел ошарашено смотрел на восхищенную Гленн и старательно контролировал руку. Чтобы никакая случайность не заставила дернуть когтистыми пальцами.
- Ну... Я сам от себя не ожидал. Впервые вобще этим пользуюсь, - Эш слегка смущенно скосил глаза на нарезанное ломтиками мясо. - И это дохера опасная хрень, как я посмотрю. Я ведь... не знаю каково быть гангрелом.
- Жить вообще опасная хрень. А мы все драные упыри, и никто не поле с лютиками. Это замечательная штука, ну!
Глубокие переживания на тему "с силой приходит отвественность," видимо, цимисха не затронули. А вот замечательно мощные когти- еше как. По крайней мере она разве что не обнюхала Эшеву ладонь (но пальцем пластину когтя таки поскребла, низачем, просто так. Потрогать).
- По моему, на твоем месте имеет смысл сплясать от радости. Нет, без шуток. Любой бы хотел такую штуку иметь, я полагаю.
Где то в глубине сознания Гленн на минутку представила свои когти, когда она- Большая Тварь, с таким вот эффектом. Картина не была лишена привлекательности. Но, при этом у них сегодня еще было дело, и дело следовало делать. Так что озадачив гулей на тему сбегать ("Колбаской сгоняли") за корвью, она приступила к манипуляциям с мясом. Ну то есть к тому, чтобы сделать два ломтика одним, но толстеньким. И снова результат был сходным. То есть часть, которая просто так была нарезана, лепилась, ни шатко ни валко, но обыкновенно. Постарайся цимисх, могло бы быть лучше, и лучше в разы, но тут видимо, стараний не хватало и мысли витали где то в облаках... А часть, по которой прошелся Эш, лепилась лучше на глаз, но если знать что и как, то очевидно, что дело шло в разы более туго. Плоть не то чтобы сопротивлялась, нет. Она просто не делала то, что по всем законам природы должна делать. ВОт не делала и все.
- В общем, я тебе так скажу- результат симметричный. Все должно бы работать, и работает, но через силу и вопреки логике.
Именно такое резюме было выдано гангрелу.
От действий Гленн было одновременно неловко и в то же приятно. Не особо понимая что делать с этой странной смесью эмоций, Эш решил внимательно наблюдать за действиями цимисха. Не то, чтобы он не хотел научиться так же лепить что-то из плоти, но сейчас его больше интересовала микромимика и микродвижения, которые хотелось понять и заметить. Ведь это умение шло откуда-то изнутри. И на себе он это посмотреть не мог. Что отвечало за начало взаимодействия - мозг или кровь? Что заставляло плоть лепиться по воле Гленн?
- Получается, что разница есть и она достаточно проявляется даже на мертвом материале, - гангрел задумчиво провел пальцем по срощенному куску мяса. Потом так же провел по другому, который был разрезан ножом. - Интересно, что там происходит на молекулярном уровне и что заставляет даже кусок вырезки сопротивляться с такой разницей?..
"И в чем разница между тем, что делает Гленн и как работал Бальтазар?". Воспоминания о полностью срезанной коже и лечении от ди Фламма, всплыли в памяти. Тремер смог убрать подобные повреждения, а Гленн этого не могла. Как и не мог Лакес, когда лечил Майка. Вопросов становилось все больше, но это от чего-то не пугало. Лишь будило неуёмный интерес, который горел в глазах гангрела не хуже какого-нибудь станционного фонаря.
- Черт побери, Гленн, это крайне интересно! - Эш экспрессивно обернулся к цимисху и сжал ладонью без когтей ее кисть, словно пытаясь передать той собственное воодушевление даже от отрицательных результатов.
- Еще как! Причем, понимаешь, Эш... Это пока я не могу слепить то, что ты разодрал. Но именно пока. Было время, так же точно ничего нельзя было поделать с тупо порезом, совсем любым. Следовательно, нельзя сказать, что это вообще невозможно, и все упирается в вопрос как именно. ЧТо я делаю не так. И как именно будет так.
Определенный энтузиазм в словах цимисха конечно, был. Не тот, который азарт ученого, а тот, который тупой поход на принцип. неподатливая хреновина должна была сдаться, даже если для этого притеся потратить несколько лет, и совершить пару миллионов неудачных подходов.
- Завтра надо будет продолжить, и попробовать не на суповых наборах, а на чем то, что еще трепыхается. Я скажу своим утыркам, чтоб днем сгоняли и затарили нам пару-тройку поросей. Для начала должно хватить, а там поглядим.
- Отлично. Значит завтра я приеду сюда, для наработки опыта, - гангрел энергично кивнул. - Возможно с кое-какой информацией, если я смогу что-то узнать по этому направлению. Что тебе еще нужно кроме свиней?
- Кроме свиней... Да в общем то, ничего. Ну, может, клетки чтоб их держать, и обвязка. А в остальном то что еще? Все свое всегда с собой.
Цимисх подумала, но честно говоря, в голову ничего не пришло такого, что нельзя добыть силами двух гулей (и некоторым вложением средств) за день.
- Но ты бы лучше никуда не ходил сегодня, на самом деле. В городе Гару гуляют как у себя дома и чтоб мне провалится, если не ищут, кому бы вломить. Пережди день тут, я тебе раскладушку дам.
И крайне коротко, строго по существу, Гленн растрепала Эшу все то, что сама знала о всратых волках, которые теперь хозяйничают в городе.
- Мда,.. - прозвучало это крайне веско и содержательно. Гару в городе Эш не ожидал. Тут и так хватало своего, но этот фактор добавлял хаоса и опасности и в без того кипящий котел. - Если разрешаешь, то останусь. Тут деваться уже некуда. Только предупрежу кого следует, чтобы тоже не высовывались. Или как там они решат.
Гангрел не стал тянуть резину и выбрался из вагона, чем явно потревожил общающихся между собой гулей - двух Гленн и одного своего. Быстро связавшись с Капеллой и предупредив по поводу оборотней и своего местопребывания, он отдал распоряжение Сэму на тему добычи некоторых нужных вещей, взаимопомощи гулям цимисха и соблюдения безопасности, он забрался обратно в вагон. Впереди было много тем, которые стоило обсудить.

@темы: Депо, Гленн, 3 мая, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Энди

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ночь, в которой названные братья обсуждают волков и особенности погребения Королей, чем заставляют Леона искать спасение под подушкой

3 мая, Новый Орлеан, железнодорожное депо

- … и они, ну, волки, вроде действительно хотят помочь городу. Говорят, правда, что он, эм-м… язвами покрыт, Вирмом пропах и прочее. Но хотят помочь. Честны в своих желаниях.
Закончил наконец свою речь Алан.
До этого он говорил довольно долго, в деталях, рассказывая Леону с Бьорном о встрече с Дагрун и о возможностях послать Гару по следу Шабаша - а для этого стоило связаться с Морганом. И Леон даже одобрил идею.
- Хоть я с одним, м-мм, поцапался слегка, но всё закончилось неплохо, - добавил он, опустив взгляд на свои ладони; запястья и оплетающие их россыпи синяков и ссадин были скрыты рукавами рубашки.
Бьорн, сонно щурящийся, протянул руку и взял Алана за запястье, чтобы подтянуть к себе поближе. И с задумчивым видом замер, ловко откидывая манжеты.
- А-га...
Рыжий удержался от лёгкой гримасы боли, только беззвучно зафыркал и чуть дёрнул рукой, пытаясь прикрыть запястье. Коротко, исподлобья глянул на брата.
- Башку же не оторвали. Нормально всё.
- В целом да. Полнолуние же. Легко отделался. А что не поделили?
- А, ну… Кай - это тот, который здоровенный, как если, ну, взять тебя, прибавить ещё фут роста и в плечах тоже фут. И лицо как у викинга. Только младше тебя. Он с чего-то решил, что убить духа-привратника это моя идея, ну и… понеслось, - Алан передёрнул плечами. - Поорал, пообтирал мною стену… и успокоился.
- Хм. Действительно легко. Дрессированный. Викинг, не викинг, в сортах дерьма я не разбираюсь. Мне с тобой походить?
- Краше тебя в гроб кладут, - буркнул колдун и покосился на примолкшего и словно бы вновь впавшего в летаргию Леона. - Не надо. Что со мной сделается? Лучше, ну, тут… охранять. Мало ли, что волки учуют и решат проверить.
- Сюда они сунутся только с большой голодухи. Поблагодари Костопила, - Леона заботливо обняли, подтыкая одеяло.
Алан проследил жест брата, а потом порывисто отвернулся, пряча тоскливый взгляд. Повёл плечами.
- Озером Костопила они тоже займутся. Полнолуние, да? К волкам лучше не соваться сегодня? Мне надо будет, ну… передать им, куда идти по следу Шабаша. А о том, где я живу, они не знаю.
- Они злые делаются в полнолуние. И без того ебнутые, а тут... хуже вампиров с их Зверем. Да передать можно, но представь, что там сидит злой дурной вампир. С комплексом неполноценности, поэтому у него свербит от всего на свете.
- Ага. Понял. Лишнего не говорить, не проявлять… дерзости. Не упоминать Собратьев. Но Каю… м-мм, ему нравится Пилигрим, - Алан призадумался на пару секунд. - И он не станет вредить мне из-за чувства вины перед ним.
- Вампиру потом тоже стыдно будет. А толку?
- Я могу за себя постоять, - хмуро отозвался Алан, переплетя пальцы. Тихо хрустнул ими, чуть поморщился от тупой боли в запястьях и добавил, всё также глядя куда-то в сторону, но не на Леона и Бьорна. - Вернусь к утру.
- Можешь значит можешь. Но если что, учти, я буду мстить, в процессе скорее всего сдохну, убившись об стаю, и тебе на том свете будет стыдно! - охотник улыбался.
- Чтобы Леон меня за это, ну… достал с того света и оторвал руки и голову? И ноги. Придётся сделать так, чтобы не сожрали.
- Вот вы посмотрите, а меня он не будет вытаскивать! - подменыш демонстративно надулся и потерся носом об ухо меланхоличного вампира. - И вообще, ты тощий, тобой подавятся. Ты давно тренировался?
- Беготня по городу считается? - Алан вновь искоса глянул на них обоих и отодвинулся по краю кровати, словно не желая мешать. - Не знаю. Давно. Сейчас, ну… как-то другое оказывается важней. Хотя если бы тренировался, может и смог бы волку в нос вмазать. Хотя тогда он меня, ну, точно раздавил бы.
- Беготня на считается, - строго заворчал Виктор и вылез из постели. - Положим, в нос вмазывать я бы не рекомендовал, им крышку сносит хуже, чем мне. Но дело в том, что ты просто можешь заболеть, если ослабеешь.
- Костёр гаснет, если в него перестают кидать дрова. А я сплю и ем, - Алан проследил за братом, потом покосился на Леона, протянул руку и как бы невзначай поправил одеяло. - С чего бы мне слабеть и заболевать?
- Что ты ешь и как ты спишь? Если закидать себя гнилушками, ничего хорошего не выйдет.
Леон шевельнулся, посмотрел расфокусированным взглядом мимо Алана.
- Может, его привязать?... - задумчиво вопросил он в пространство и глубже зарылся в одеяло.
Алан поперхнулся воздухом.
- З-зачем? - Он с пару секунд ошалело глядел на Леона, потом тряхнул головой и обернулся к Бьорну. - Еду я ем, ну. Ту, что твоя служанка готовит. И я не кашляю, как Яков. С чего мне болеть? И руки не трясутся.
В доказательство своих слов он вытянул ладони вперёд.
- Да он всех хочет привязать, ни одного не привязал, - подменыш только отмахнулся. - Яков кстати поздоровел последнее время. Ладно, про твое меню я спрошу. А спишь как?
«Как придётся».
- Нормально я сплю. Бьорн, всё в порядке. Я не сумка с… хрусталём.
- Да, ты живой человек. Живой, твою же мать, человек, - подменыш сделал шаг и крепко обнял Алана.
- Который все время хочет стать мертвым человеком, - невнятно пробормотал Леон. Невнятно, но, судя по тону, осуждающе.
«Мне-мёртвому было проще»
Алан чуть дёрнулся в объятиях брата, зафыркал, а потом замер, уткнувшись Бьорну в плечо. И глухо пробормотал:
- Кто бы говорил, ну. Вы. Вы оба.
- Вот потому и говорю! Знаешь, что самые ханжи из бывших блядей получаются?
На Бьорна озадаченно сощурились, пытаясь уловить аналогию.
- И кто тогда должен получаться из мёртвых?
- Вообще по идее самые эти... ну как там... гедонисты. Но я про то, что я и Леон идиоты, которые себя не ценят, поэтому так боимся, что и ты до того же дойдешь. Как и твой учитель, которого из воды приходится за ногу вытаскивать.
Алан с пару секунд смотрел на брата - и куда-то мимо него, вспоминая взмывающие к небу огненные искры и отчаянное желание выжечь мир. Но в первую очередь - себя. Потом зажмурился на мгновение, смаргивая воспоминание. Как сказать Бьорну, что он уже, кажется, на этой тропе?
- Ну да. Должен же кто-то ценить вас, раз вы сами не умеете.
- Вот уеду я в лес к волкам, а ты околеешь с голоду... надо что-то придумать.
- Идите оба к волкам, - подал сонный голос Леон. - Сэкономьте мне время на... траур и печаль.
- Предпочитаешь плясать на одной могиле, а не на двух?
Алан тихо фыркнул.
- Как можно хоронить, ну, таких как я, в одной могиле с Королём?
- Как жену или лошадь! В самом крайнем случае как горшок.
Ночной, угу.
- В голубой цветочек.
- Это будет самое, м-мм, жалкое королевское погребение.
Леон натянул на голову подушку и издал утробный стон.
Алан поёжился и осторожно принялся выворачиваться из объятий Бьорна. Он всё сказал и стоило уйти, чтобы не мешать им двоим.
- А тебя мы похороним как жену, я согласен, так и напишу в завещании, - подменыш ухмыльнулся. - Пошли жрать? А жена пусть страдает, ей положено.
Судя по выражению лица, Алан шутку счёл сомнительной, но при слове «жрать» слегка оживился и кивнул. Потом, не удержавшись, ещё раз глянул на Леона и, отвернувшись, пошёл на выход.

@темы: Алан, Депо, 3 мая, Ингебьорн, 1927 год, Леон

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ночь (день), в которой один любопытный волк пытается разузнать хоть что-нибудь про заинтересовавшего его колдуна от его не слишком болтливого ученика

3 мая, Новый Орлеан, Перл-Ривер

Первые четверть часа путешествия по реке Кай молчал, как следует налегая на весла. На этот раз ему не приходилось бороться с течением, так что обратный путь обещал стать почти вдвое короче, но потом он расслабился, перестал грести и задумчиво уставился на Алана, который сидел в лодке напротив него - и тоже молчал.
- Дагрун тебе понравилась. - Это был то ли вопрос, то ли утверждение.
Чародей вздрогнул на звуках чужого голоса и отвёл взгляд от тёмной, мутной воды. И пожал плечами - отпираться не было смысла.
- Да. Я… никогда не видел, таких, как она.
- Ага. Я таких, как она, тоже больше не видел. - Кай потянулся, поводя ноющими плечами. - А Пилигрим смелый. Когда он прямо в лицо ей сказал, что будет защищать вирмовых тварей, я думал, она на него прыгнет. Честно говоря, я не думал, что вы придете. Но вы пришли. Почему?
- Да, он смелый. И честный. А вы можете помочь. И вообще… ну. Почему мы не должны были приходить? - Алан смотрел на Кая с лёгким подозрением, тщетно пытаясь понять, чего хочет волк добиться этим разговором.
- Потому что она могла решить вас не отпускать? - Кай поглядел на Алана с искренним недоумением, как на человека, который не знает, что огонь горячий, а воде легко утонуть.
Тот с рассеянным видом царапнул ногтём ткань джинсов на колене.
- Да. Могла. Но у Пилигрима наверняка был, ну… план. Он умный. А я дурак.
Кай прыснул, очень легко, не обидно и удивительно искренне. Окружавшее его с утра тяжелое, гнетущее напряжение было вернулось, когда он доставил их с Пилигримом в лагерь, но сейчас утекало, словно вода в песок.
- Тогда нас здесь таких двое. Расскажи мне о нем. - Кай было замолчал, но потом вспомнил, что люди охотнее соглашаются, если быть вежливым и запоздало добавил, - Пожалуйста.
Алан озадаченно моргнул и потёр пальцами переносицу. Он явно растерялся.
- А что ты… зачем тебе…? А, чёрт. Что тебе, ну, рассказывать-то? Он хороший. У него есть Искра. Он Молли любит. И ловцы снов умеет плести, и вообще, всякое руками делать. И наставник его собственный был такой… мудак.
- Искру я видел, она забавная. Молли любит и его, и тебя - вон, с ружьем бросилась вас от меня защищать. Повезло ему с ней. А кто у него был наставник?
- Мудак, говорю же. Делал вид, что учил, а на самом деле, ну… издевался.
- Это как? - Кай не был уверен, что хорошо понимает разницу. После четырех лет в школе, где он был далеко не самым блестящим учеником, и полугода в обществе Дагрун учение плотно увязывалось у него в голове с телесными наказаниями и градом колючих насмешек.
- Издеваются. Потом толкают какую-то заумную речь. И якобы из этого словесного хлама надо, ну, вынести урок. А там лишь мусор. Пустота вместо слов.
- Ну-у... Вынес же. Судя по тому, какой он сейчас. Или наоборот, вынес что-то другое и именно поэтому такой. Или дай угадаю - он от него ушел и сам потом долго учился?
Алан глянул на волка исподлобья.
- Угадал. Он сам себя таким сделал.
- И давно он от него ушел? - судя по тому, с каким интересом Кай задавал вопросы, он действительно хотел знать ответы на них, а не просто так пытался коротать время.
- Ну… - рыжий невнятно повёл рукой. - Лет семь назад. Может чуть больше. Или меньше. А зачем тебе?
- Интересно, - честно признался Кай. - Я тоже никогда не видел таких, как он, и он мне нравится. Наверное, даже слишком. Я тебе завидую.
Алан озадаченно моргнул и отчего-то покраснел. Пока ещё - слегка.
- Ты в него, ну… влюбился, что ли?
Кай зыркнул исподлобья, пытаясь понять, не издеваются ли над ним. Кажется, не в этот раз.
- Хорош бы я тогда был, - он фыркнул. - Нет. Просто завидую. Тебе, наверное, здорово у него учиться. А, плевать. Лучше скажи, почему он назвал тебя Бальдром, а не по имени?
На волка пару очень долгих секунд смотрели с каким-то тоскливым сочувствием. Потом Алан повёл плечами.
- Не знаю. Сам удивился. Имена у магов это вроде как… не просто так. Но… я один раз порезался омелой.
Кай помрачнел.
- Имена - они и у волков не просто так, ими только люди направо и налево разбрасываются. Не нравится мне такой знак и такое имя. - Он уставился на Алана, как если бы видел его впервые, очень внимательно. - А ты, значит, не отсюда? Так далеко на юге она вроде бы не растет.
Алан сверкнул глазами и почти улыбнулся. Но только - почти.
- Нет. Это омела была не отсюда. Это было… - он чуть склонил голову на бок, глядя куда-то мимо Кая, но взгляд был восторженный, - ну, не здесь. Не в этом мире. В Умбре. В Мидгарде.
Кай ошарашенно замолчал.
- Брешешь! - Поверить в услышанное было очень трудно. - Туда же идти не одну неделю по ветвям Иггдрасиля, туда ходят только самые могучие и отважные стаи, и не каждая возвращается. Заплутать по дороге - раз плюнуть, и охраняют его... Не знаю кто, но его охраняют. А ты говоришь, что там был?!
Улыбка Алана становилась всё шире, ярче. Воспоминания о туманных скалах и тех, кто был между ними, отгоняли прочь въевшуюся в кровь и душу тоску.
- Мы шли по серебряной тропе. Пилигрим сказал, что, ну… хочет показать нам другие миры. И это было… - он помолчал, рассеянно глядя куда-то мимо Кая, пытаясь подобрать действительно нужные слова, - … как первый рассвет. Или как первый взгляд в Умбру. Только ты всё это мог тронуть, и это было настоящим.
Сейчас Кай глядел на него почти так же, как вчера, когда они встретились в первый раз, с жадным и радостным восхищением. Кажется, он все-таки не поверил Алану до конца, но это было неважно.
- Да, - подвел он итоги он после короткого молчания. - Тебе здорово у него учиться.
Когда Кай снова налег на весла, берега уже стали заметно шире. Река расходилась перед тем, как вливать свои воды в залив. Оставалось задать последний вопрос.
- Когда вы пойдете крепить завесу?
Алан вновь с задумчивым видом разглядывал собственные колени.
- Не знаю. Когда Пилигрим придёт в себя.
- Ага, я заметил, что он не в себе. А почему - не понял. Что он там ищет, на болоте и босиком? Там даже я сапоги надеваю, потому что змеи и засасывает, если лапа не волчья. Я к нему пришел, мол, давай отвезу обратно, он на меня нарычал. Что с ним не так?
- Он не ищет. Он бежит. От себя и… - Алан не договорил и махнул рукой. Поднял глаза на волка. - С ним? А с тобой? А со мной? С каждым из нас?
- Мы с тобой умные слишком, - Кай вздохнул. - Думаем много. А наставник твой себя ведет, как... В общем, видал я такое уже один раз, дома. В нем точно волчьей крови не течет?
- Н-не знаю. Он не говорил об этом никогда, - Алан смотрел на Кая теперь с тревогой. - Как кто он себя ведёт? И что ты видел?
- Как Виктор. Парень один, жил на нашем острове вместе со всеми, хотя сам из другого племени. Белый, как снег, и ростом почти с меня. Думаю о нем теперь и понимаю, он вообще на Пилигрима походил. Сильный, уверенный, не злой... Пока не накрывало. Все думали, он пьет, только пить он начинал уже потом, и ни черта ему это не помогало. Взгляд тоскливый, как у побитой собаки, огрызается, к себе никого не подпускает. Я думал, с людьми такого не бывает. - Кай нахмурился. Знать о том, что с Виктором стало в конце, Алану было необязательно. - В общем, похож на него он был сегодня. Пилигрим твой, часом, не сирота? А отец его?
- Нет, у него, ну… была семья. Рассказывал про них. И дед у него был такой, хороший, он про него говорил иногда.
На волка продолжали смотреть с задумчивостью и тревогой.
- А у людей всякое бывает. Этот Виктор, - Алан на мгновение нахмурился, словно имя напоминало ему о чём-то своём - … что с ним стало потом?
- Ничего, - решительно отрезал Кай. - Все, приплыли, давай вылезать. - Он соорудил из привязи петлю и накинул ее на один из столбов высокого причала. Мэтью встал на лапы и потянулся всем телом, лодка закачалась. Кай подхватил его, поднял и выпихнул на теплые доски до того, как тот начал вырываться или кусаться, а потом подтянулся, выбрался сам и протянул Алану руку, чтобы помочь взобраться наверх.
Тот ухватился за протянутую руку, позволяя затащить себя вверх. Ладонь у мага была небольшая, тёплая, и по её внутренней стороне тянулся свежий, уже успевший затянуться порез. Алан коротко глянул на Кая снизу вверх, явно не очень довольней тем, что он не рассказал всё про Виктора, а потом спросил:
- Как вы будете искать… - он осёкся на мгновение, проглотив какое-то слово, - упырей? И когда?
Мэтью недовольно рявкнул и поскреб причал задними лапами, выражая свое сугубо личное мнение о том, куда пойти и что сделать некоторым излишне распустившим руки.
- По запаху, и теперь уже всерьез. По следу. По эту сторону завесы и по другую. - Кай потянул воздух носом, будто что-то запоминая. - Уже не днем, ночью тоже. Сегодня, перед рассветом. - Он смотрел Алану за спину, где вставала над городом полная луна, пока еще бледная в лучах не успевшего опуститься за горизонт солнца. От него снова тянуло первобытной жутью, лесом, дождем, пещерой. - Мы больше не сможем ждать тебя в парке. Если захочешь нас найти - скажи об этом Искре. Она отыщет. Наверное. - Он заставил себя оторвать взгляд от небосвода и впился в Алана глазами. Хотел сказать что-то еще, но вместо этого по-звериному тряхнул головой и сумел выдавить всего одно слово. - Иди.
Алан шумно втянул носом влажный воздух. Кай был почти как Гленн: заросли папоротников, что-то, ворочающееся в глубине лесом, бесшумно ступающее по мху и смотрящее из темноты. Он моргнул, потёр пальцами переносицу и нахмурился в ответ каким-то своим мыслям. Не все слова Кая ему понравились. Далеко не все.
- Ладно. Берегите себя, - он развернулся и, не удержавшись, скользнул пальцами по холке недовольного жизнью Мэтью, осторожно ерошу чёрную шерсть. И быстро сбежал с причала.

@темы: Алан, Кай, 3 мая, Мэтью, 1927 год

---

Ночь (день), в которой вёльва приглашает к своему костру двух колдунов

3 мая, Новый Орлеан, Перл-Ривер

Лодка неспешно плыла по темной мутной воде, расталкивая носом растения. Послеполуденный пропитанный влагой и теплом воздух оседал на телах иодежде густыми прозрачными каплями, размягчая и призывая лечь и уснуть. Южные цветы пахли почти одуряюще даже для людей. Свернувшийся на дне лодки черный волк-подросток уже дремал, чутко прядая ушами. Колдун делал зарисовки быстрыми движениями. Почему-то на ткани, а не на бумаге. Хотя ткань, наверное, не так расползалась под пальцами.
Алан молча устроил на носу лодки, опасно свесившись к воде. На неё рыжий смотрел с лёгкой настороженностью - плавать он не умел, но то и дело загребал пальцами то опавшие цветы, то причудливой формы листья.
Кай сидел на веслах, толкая лодку против течения плавными и размеренными движениями. Чувствовалось, что делать это ему не впервой и что занятие доставляет ему удовольствие. Он был собран, впервые за долгое время спокоен и готов продолжать грести хоть до самого вечера. Увы, как и все хорошее, путешествие слишком быстро закончилось.
Лодка ткнулась носом в илистый берег в заводи, ничуть не отличавшейся от десятков попадавшихся им за последние полчаса. Кай шагнул за борт, погрузился по колено в воду, подтянул суденышко чуть ближе и левее и привязал его к корням приметной растопырившейся коряги.
- Приплыли. Вылезайте, только осторожно. Вон там глубоко.
Стараясь не слишком опираться на руки, Алан перебрался через борт лодки и спрыгнул на берег, тут же завертев головой по сторонам. Потом фыркнул:
- А где, ну… животные черепа на столбах?
- Ты же не к Лакесу пришел... - Пилигрим выбрался неторопливо и аккуратно, замерев на границы воды и суши.
- Идемте. - Кай повел их к кострищу. Ни черепов, ни каких бы то ни было следов, обыкновенно сопровождавших появление людей посреди леса или на отдыхе, тут не было. Алан успел разглядеть кем-то повешенный на дерево армейский рюкзак, чтобы тот не промок - и все. Искать Дагрун Каю не пришлось.
На кострище их ожидала девушка. Лет двадцати, высокая и атлетичная, с длинными волосами цвета льна и пшеницы, заплетенными в причудливо перевитые косы. Одежда из плотной кожи, скроенная по фигуре, была расшита бисером, цветными нитками и крохотными бронзовыми колокольчиками. Она неуловимо напоминала самого Кая, как бывают похожи люди из одного рода - та же стать, те же северные голубые глаза. Но в то же время она была совсем иной.
Из-за плеча у нее торчала рукоять меча.
- Я Дагрун Кровавый Лед, - медленно и напевно выговаривая слова, произнесла она, поднимаясь навстречу гостям. - Приветствую вас.
Колдун, до этого шедший позади, в пару плавных длинных шагов обогнал рыжего, чуть оттесняя его за спину. Медленно, спустя паузу длиной в два удара сердца, наклонил голову, отводя глаза от лица и шеи собеседницы.
- Я Пилигрим. А он, - неторопливый жест в сторону Алана и слегка неопределенная улыбка, - Бальдр.
Глаза Алана, и не без того огромные - он смотрел, не отрываясь, на Дагрун - расширились ещё сильней на имени, данном ему Пилигримом. Он беззвучно выдохнул, моргнул, а потом чуть сбивчиво проговорил:
- Приветствую, Дагрун Кровавый Лёд, Смотрящая за Завесу.
Пронзительные голубые глаза осмотрели каждого из колдунов по очереди, оценивая и взвешивая. Затем Дагрун чуть напряженным и резковатым жестом указала на землю возле костра. Пламя, то ли потревоженное колебанием воздуха, то ли подчиняющееся ее желанию, плеснуло ярче и выше. Дагрун опустилась на землю первой, скрестив ноги.
В ярком свете костра стало видно опоясывающее поляну четкое и ровное кольцо глубоких парнокопытных следов.
Колдун нарушил границы круга, переступив их еще одним скользящим шагом. не шагом охотника, но танцующим движением птицы, расправляющей крылья и встряхивающейся. по его плечам и руке заскользили огненные всполохи, напоминающие очертания ящерицы - или это было марево костра? Пилигрим сел, далеко не такой ловкий и изящный, как волчица, и повернулся к ней.
Его ученик шёл медленней; от движений его отвлекало всё - следы, на которые он засмотрелся, едва не споткнувшись, плеснувший в глаза огонь, сама Дагрун. Он сел, с настороженным любопытством ещё раз глянул по сторонам, а потом замер, чуть щурясь от дыма и пелены перед глазами.
- Который из вас этот город своим прозывает? - девушка переводила взгляд с одного на другого, чуть нахмурив брови. - И кто говорит за него?
- Никто, - снова легкая улыбка. - Этот город не принадлежит никому из нас. Но мы защищаем его в меру сил своих, в меру познаний и возложенной свыше и душой гордыни.
По лицу девушки пробежала тень эмоции, которую можно было определить как "сомнение". Она, впрочем, не была полностью человеческой - то, как она морщилась, то, как поводила носом, то как прищуривала глаза, все это было слегка... чужим.
- И все же, ты метишь его, словно право имеешь. Сей город - болото зловонное, язве на теле подобное, - в ее словах не было осуждения, только рассудительность. - И значит, защиты твоей недостаточно. Что ж, расскажи о привратнике-духе, защитник-колдун?..
- Пока что никто не оспорил права. А когда я уйду, другому могут помочь эти метки, - похоже, колдуна нисколько не волновал этот вопрос. - И город сей полон мечты и эмоций, отсюда начало берут иные миры, и эта река полноводна. Дух... пес цепной перед дверью в иные миры. Но я не имею дел с мертвыми. Дух полон разума и тоскливого воя, он жаждет, как все подобные ему чего-то большего, но большего достигнуть не в силах.
Алан пошевелился, неловко скрещивая ноги, глянул на Дагрун через бьющее к светлому небу пламя и добавил, не до конца уверенный, что кто-то ждёт его слов. Или что они нужны.
- Это скучающий, залитый кровью, дух. Он… подаёт души Жнецу. Как он сам сказал. Ему не интересна ложь, ни смерти - н-наверное. Но они часть его.
Кай остался стоять за пределами круга. Вмешиваться в разговор троих теургов или даже просто обозначать свое присутствие лишний раз ему не стоило - тут держали не военный совет, а разговаривали о важных вещах, и никто не спрашивал мнения щенков.
А вот смотреть и слушать ему никто не запрещал. Здесь и сейчас Пилигрим вел себя совершенно не так, как дома, по-другому держался и не только говорил, но и выглядел иначе. Что-то из этого можно было списать на то, где он оказался и с кем разговаривал - но сейчас человек был настолько другим, что невольно возникал вопрос, который из двоих виденных им людей был настоящим.
- Почему же его не убил ты сам, - Дагрун смотрела прямо на Алана, тоже сквозь огонь. - А ждал, покуда смертями насытится прОклятый дух?
Алан чуть вздёрнул подбородок, словно этот жест мог придать сил, чтобы сознаться в собственном... бессилии.
- Я не умею убивать духов, вёльва. Только видеть их. Говорить с ними. Приказывать слабым. А тот, он... он сильный. - Пауза. - Умел. Сейчас я и этого не могу.
Старший колдун молчал, баюкая в руках огненную ящерицу.
Девушка остановила взгляд на мече Алана, снова выражая сомнение всем своим существом. Но решила не касаться этой темы.
- Итак, - она протянула руку к огню, снова чуть быстрее и резче, чем стоило бы. - Сам ты бессилен и слаб, и как поступить с этим духом, не ведаешь. Однако же тем, кто силен, ты препятствуешь долг выполнять, смущая решимость словами. Так что же, ответь мне, колдун, будет лучше? Что выберешь сам ты, коль силу его одолеть... ты милостью Гайи получишь?
Мягкое, подбадривающее движение - Пилигрим провел ладонью по спине Алана и слегка улыбнулся. Спина под ладонью старшего колдуна чуть дрогнула. Алан выпрямился.
- Я не… - он оборвал себя, тихо выдохнул и продолжил. - Во мне не было ни тени… желания смутить детей Гайи, я только хотел… защитить людей. И всё.
Он прикусил губу, наконец отведя взгляд от лица Дагрун.
- Загнать его ближе к вратам мертвецов. Ближе к ним, дальше от людей. Чтобы он, ну… не мог жрать их. Не мог будить ярость. Не мог… вселять тоску, что заставляет хвататься за оружие. Но всё также хранил врата.
- Ближе, дальше... - Дагрун нахмурилась, ее лоб прорезала вертикальная складка. - Таков есть закон - живые и духи по разную сторону мира Завесы живут и не должно его нарушать. Нарушена ткань у Завесы, и духи прорвались наружу. А разницы нет, и зловредного духа, что хочет своим только пастбищем город твой сделать, других сторожа, негоже привратником звать. Он хищник, что лишь сторожит охоты угодья свои. Всем духам отмерено место, и суть их отмерена так же.
- Почему-то мне кажется, что если я призову ткача и укреплю завесу по его методу, вам это не понравится, - вместо текучих интонаций в голосе Пилигрима прорезались насмешка и холод.
Кай ощутимо напрягся. До сегодняшнего дня ему не доводилось видеть, как встречаются лед и пламя. Зрелище было завораживающим, но решительно ему не нравилось, с какой стороны ни зайди. Акандо был прав, не вмешиваясь. Все равно как-нибудь решат.
Алан чуть склонил голову на бок:
- Этот дух… это, ну, не была его воля - стать пожирателем чужих душ и охотником. Он был порождён Умброй. Нельзя винить молнию в том, что… ну, зародившись в небесах, она обжигает землю.
Он всё ещё смотрел в сторону, вычерчивая что-то пальцем по влажной земле.
- Пока Завеса тонкая, и пока её нельзя… эмм, укрепить - можно как-то ослабить влияние этого духа?
- Я могу двумя способами. И собирался, - колдун устало закрыл глаза. - Луна полная. Будет светло.
Дагрун, продолжая хмуриться, слушала обоих колдунов. Не то, чтобы они чем-то удивили ее, у людей всегда, по ее мнению, была склонность пристроить свое седалище на максимальное количество стульев.
- Есть ли у вас на уме что-то, что вы поведать хотите о городе или о чем-то ином? - смотрела девушка в основном на Алана, который, как и говорил Кай, действительно не договаривал.
Тот едва удержался от того, чтобы не скрестить руки на груди и не обернуться к возвышавшемуся за спиной Каю.
- Про того, кто лежит под водами залива, вам наверняка, ну, сказали, - он пытался выглядеть спокойным. Расслабленным. Не выходило. - Но я не знаю, что детям Гайи нужно знать об этом городе. А рассказывать всё, это… трата времени. Вашего.
- Я не спешу, - Фенрир была серьезна.
- За некоторых из тех, кого вы называете тварями вирма, я буду драться, - неожиданно открыл глаза Пилигрим. - Или предупрежу их. В остальном...
Он протянул руку куда-то, доставая из воздуха карту.
- Карта составлена безумцем. Однако же... он изучал город, чтобы понять, где точки прорывов. Со своей точки зрения, конечно. Я еще толком с ней не ознакомился.
Кая будто окатили ледяной водой. Он был уверен, что после таких слов Дагрун не отпустит колдунов живыми - и приготовился к прыжку.
- Что ж, ты учтив, - Дагрун наклонила голову к плечу и смешно сощурила нос, оставаясь все так же серьезной. - Значит, твой вызов будет достойным обоих из нас, и славой и честью покроют они победителя, а не позором. Если такому бывать, значит на то будет Матери воля. Но не сейчас и не здесь, ибо священный закон, мир он несет и для гостя, и для хозяина равно.
Алану стало кристально ясно, что эта девушка, немногим, может быть, старше Молли, совершенно серьезно и обстоятельно обдумала перспективы дуэли с магами, и эти перспективы ее не пугали. В ней не было горячности и азарта большинства известных ему любителей играть со смертью, она была предельно спокойна, заранее и с очевидным фатализмом принимая любой возможный исход.
Дагрун тряхнула головой, отгоняя звоном колокольчиков навязчивые мысли, и наклонилась над картой, с той же серьезностью во взгляде изучая ее.
Кай шумно и хрипло выдохнул. Не сегодня.
Ледяной поток воды, кружившийся медленным водоворотом вокруг - кристально-чистые эмоции Кая, задумчивая готовность к прыжку Дагрун, всё это схлынуло, оставив лишь напряжённые до боли кончики пальцев.
Алан с беззвучным выдохом склонил голову на бок, уставившись на Дагрун так, будто он сейчас её впервые увидел.
В карте действительно не сразу можно было разобраться, но Пилигрим давал пояснения.
- Здесь, здесь, здесь и здесь точки влияния Ткачихи, это наиболее плотные места. Здесь, в озере, некоторое время находился маг, но он слишком увлекся построением цитадели и в итоге ее так и не закончил. Но там очень высока плотность духов. Это тот самый дуб, из-за которого все началось. Вот второй, Врата. Также врата есть здесь и вот тут. В порту, вот примерно в этом районе, с точками влияния по водной части города, Герцог. Тут была грубо разорвана Завеса аж до Глубин, но ее заделали. Должно успокоиться. Этим путем прошла Танцующий Дым. Вот эти пометки, это деятельность упырей. Насколько я понимаю, недавние их действия были вот где-то тут... Алан, где именно нашли свежее?
- У городского парка. Там, где Дубы, - отозвался тот, не отрывая взгляда от покачивающихся колокольчиков на светлых косах.
Дагрун сосредоточенно водила пальцем по карте, что-то бормоча себе под нос на языке, которого Алан не знал. И кивала на пояснения Пилигрима. Затем все тем же резковатым движением вскинула глаза на Кая.
- Вам стоит отправиться с ними туда, где Дубы, - она перевела взгляд на Алана. - Ты покажешь им, где непотребство творится, которое нужно пресечь. Я же, чуть солнце закатится, озером тут же займусь.
Кай наклонил голову. - Сделаю. - Секунду он помолчал, думая, стоит ли ему разевать пасть во второй раз. - Одна?
Дагрун улыбнулась, гибко поворачиваясь к нему, на несколько секунд ощеривая клыки, морща волчий нос и прижимая уши.
- При чужаках не называй имен, - речь Гару для смертных звучала, как рычание.
Она снова повернулась к колдуну, неуловимо превращаясь обратно в человека.
- Вот здесь территория земного вампира, - колдун обвел часть пригородов на востоке. - Немертвого молодого дракона. Здесь некоторое время были другие, но полагаю, они уже шли после Дикой Охоты. Часть есть внутри, как и всегда. В городе есть еще Гепард, но лично я его не видел, только чуял. И сильные из Fae. Вот с этими точками прорывов я бы смог сделать ритуал, поэтому отслеживаю происходящее. Некоторое время назад на город была наброшена сеть, заставляющая внимание рассеиваться, а еще раньше вот здесь проходила волна Зова, ведущая... к Дагону. Хотя конечно он не Дагон, но мы не будем придираться к творчеству...
Дагрун снова покивала, запоминая.
На слова о том, чтобы отвести Гару куда-то, Алан молча кивнул, не отрывая взгляда от покачивающихся в воздухе колокольчиков; смотреть прямо на Дагрун было бы слишком странно. Но отвести взгляд он тоже не мог: так сильно она отличалась от всех тех, кого он видел и ощущал раньше.
И без того не собиравшийся не то что называть имен, а вообще говорить что бы то ни было Кай заткнулся, а потом и вовсе отошел еще на десять шагов от беседующих.
- Итак, дальше вы разберетесь?
Дагрун еще раз утвердительно кивнула.
- Ступайте, - махнула она рукой в сторону обратной дороги, не уточняя, кому предлагалось перестать злоупотреблять гостеприимством.
Колдун поднялся, глядя на заходящее солнце. И уверенным шагом пошел по едва заметной в этом болоте тропе. Алану он махнул рукой в сторону лодки - дескать, отправляйся, а я пока тут... погуляю.
- Надеюсь, мы ещё встретимся, Дагрун Кровавый Лёд, - пробормотал Алан, наконец отведя взгляд в сторону. Он поспешно, даже слишком поспешно, поднялся на ноги, отходя от костра, но через несколько шагов, не выдержав, обернулся к Гару - на мгновение, но всё же, глядя на неё, как смотрел на мидгардское небо, на спящего Волка. А потом, порывисто отвернувшись, проскочил мимо Кая и зашагал к лодке.
Кай молча проследовал за ним.

@темы: Алан, Кай, 3 мая, Мэтью, 1927 год, Дагрун, Пилигрим

---

Ночь (день), в которой волков встречает разъярённая женщина с винтовкой, но всё заканчивается хорошо (и ужином)

3 мая, Новый Орлеан, квартира Кристиана Шульца

Кажется, они пришли немного невовремя. По крайней мере, звуки стонов, рычания, ритмичного поскрипывания и прочих атрибутов бурного разврата были слышны даже за пределами в общем-то довольно тонкой входной двери.
Алан, уже успевший прийти в себя, слабо дёрнулся на руках у Кая.
- П-пусти.
Кай навострил уши, прислушиваясь, а потом потряс головой и поставил Алана на ноги. Стараясь не смотреть на него, протянул руку к входной двери и загремел ручкой, надеясь, что та все же не заперта.
Ему предсказуемо не ответили.
- Н-не мешай им, - Алан вновь прислонился спиной к стене и сполз по ней на пол, устроившись на верхней ступеньке лестницы. Ему было неуютно, на бледных щеках расцвели алые пятна, и на дверь он пытался на смотреть, предпочтя уставиться на Мэтью.
Мэтью с сосредоточенным видом выковыривал из-под ногтей грязь.
- Я не мешаю, я смотрю, заперли они дверь или нет, - пробурчал Кай. - Можем попробовать зайти с черного хода.
Алан наконец вскинул на него глаза - всё ещё не слишком ясные, с расширившимися зрачками.
- Ты… дурак, что ли? Они, ну… - он запнулся и ещё больше покраснел, резко отвернувшись.
Кай непонимающе переглянулся с Мэтью, но спорить не стал и уселся на ступени перед дверью, подтянул ноги и приготовился к долгому ожиданию.
Когда всё стихло, Алан неловко поднялся на ноги и снова постучал. За дверью прошелестели лёгкие шаги, щёлкнул замок и на пороге возникла светловолосая, молодая женщина в небрежно накинутой на плечи и застёгнутой не на все пуговицы мужской рубашке. В руке девушка сжимала винтовку, хорошую, ладную винтовку, чей ствол был направлен ровнёхонько в грудь Кая.
- Алан, - ледяным голосом произнесла девушка, - иди ко мне. А ты только попробуй дёрнуться.
Галлиард прижал бы уши, если бы они обладали нужной степенью подвижности. Связываться с самкой, которая защищает свое логово - увольте!
Кай сверкнул глазами, но промолчал, только скрестил руки на груди с видом недовольным и вызывающим.
- Молли, это не то, что ты…
Девушка молча перехватила винтовку в одну руку - пальцы побелели от напряжения, но оружие удержать удалось, и второй рукой ухватила мага выше наливающегося синевой запястья и дёрнула к себе. За себя. Винтовка вновь легла в обе руки.
- Кто ты такой, что приходишь под эту дверь, посмев навредить ученику моего мужа?
Вышеупомянутый муж был... неподалеку. Его присутствие ощущалось, хотя он телесно так и не появился.
- Кай. Кай Солхейм. Он меня знает, и у меня к нему дело. - Кай угрюмо смотрел на направленное ему в грудь в упор ружье, но отступать даже не собирался. - А его ученика я сюда сам и принес. - То, что до этого он же сам его и помял, Кай признаваться не собирался.
- И сам же избил, - всё тем же ледяным голосом произнесла Молли. И тут же, не давая Алану вставить и слова, проговорила чуть громче, обращаясь куда-то вглубь квартиры. - К тебе пришли.
- Я слышу, - голос раздался отдельно от тела. Тихий, подозрительно спокойный. - Алана забирай, а вы на кухню.
Молли кивнула, от чего светлые волосы рассыпались по плечам и попятилась, не опуская винтовки и не отводя прицела от груди Кая. Она оттеснила Алана назад, давая возможность Каю и Мэтью пройти внутрь.
Как прошествовал на кухню, всей спиной выражая пренебрежение к нацеленному ему между лопаток стволу, и все так же угрюмо уселся на пол, чтобы ничего не испачкать.
Галлиард, явно чувствуя себя неуютно, пошлепал следом. Вид у него был независимый и явственно говорящий, что он вообще тут мимо проходил.
Пилигрим вышел в одних штанах, на ходу ладонью приглаживая волосы и зевая. Мимоходом потрепал Алана по голове, поцеловал жену и с мрачным видом уставился на волков, пока еще не подходя, но отделяя их от своих.
- Извините, - буркнул Кай, стараясь не глядеть ему в глаза. - И ты, Алан, тоже. Я не хотел... - он замолчал, стараясь выбрать из всех неудачных слов самое подходящее и подозревая, что все окажутся одинаково нехороши - ...на тебя бросаться. И драться с тобой тоже не хотел. - он сжал зубы, ожидая удара.
- Ты не… - начал было Алан, но Молли не дала договорить, дёрнув его в сторону и утащив в другую комнату. До мага и оборотней донеслись только обрывки фраз: « я не должен был» и «нужно было», а потом закрылась дверь и воцарилась тишина.
Колдун продолжал смотреть, скрестив руки на груди. На спокойном лице отражалось ожидание и внимание.
Похоже, объяснения было не избежать.
- Вчера днем Алан пришел к нам и рассказал про привратника. И просил помочь. - Кай упрямо глядел куда угодно, но только не Пилигриму в лицо. - А потом я узнал, что станет с завесой, если его убить. Привратника, не Алана. Откуда мне было знать, что когда Алан говорит, что я должен помочь ему с вирмовой тварью, это значит, что он не просит ее убивать?! Я же почти это сделал!
Светлые глаза сощурились, в помещении стало немного тесновато.
- И?
- И я спросил у него, чья это была идея - убить привратника и разорвать завесу. А он сказал, что моя. А потом вспылил. А потом вспылил я. И мы подрались. - больше добавить Каю было нечего.
- То есть, ты его избил.
Отрицать очевидное было бессмысленно. Кай скривился.
- Ну да. И я даже не могу сказать, что он первый начал. Я виноват. Перед ним и перед вами тоже.
- Передо мной?
- Вы меня просили этого не делать. Вчера.
- Мне интересно, почему у тех, кто поднимает руку на слабейшего, такое чувство вины перед сильнейшим, а не перед тем, кто пострадал.
Кай дернулся, как если бы Пилигрим и вправду его ударил.
- Это неправда, и вы это знаете.
- Ты извинился только передо мной и на моих глазах. И передо мной - первым. А Алан - "тоже". Почему?
- Потому что сейчас его здесь нет, а вы есть. И потому, что ему надо успокоиться, а я успокаивать не умею.
- Оправдания слабого духом. И неспособного удержать собственного Зверя.
Кай злобно сверкнул глазами.
- Я - неспособен? Я?! Я и есть зверь! И держусь столько, сколько могу. Если бы я был на это неспособен, этот город давно бы уже залило кровью. - Наверное, говорить этого не стоило. Даже определенно не стоило, но было поздно, его уже понесло. - Вам говорить легко. Вы человек, хотя и не такой, как все. Хозяин своей судьбе, своему ученику, своему дому, которого никто не пытается дергать в разные стороны! А я нет. И когда моих сил не хватает, я прихожу к вашему ученику и вам, чтобы просить прощения и помощи - а вы обвиняете меня в малодушии? - Он задохнулся, чувствуя, как кровь гулко колотится в груди и отдается стуком в ушах. - Вы ни разу не делали ошибок? Не оступались? Ну так вот я хотя бы умею остановиться, пока не становится слишком поздно!
- Какая... жалость, - колдун медленно усмехнулся. - Да, обвиняю. В том, что ты метешь хвостом перед сильным, а не перед тем, перед кем считаешь себя формально виноватым. Как печально, что тебе приходится принимать взрослые решения. Мэтью, выйди. И проследи, чтобы Алан и Молли не заходили. Я в случае проблем отобьюсь или успею убежать.
Галлиард качнул головой.
- Нет. Но не пущу, - еще один безмолвный диалог. И, похоже, на этот раз верх остался за оборотнем.
Кай выдохнул и поднялся на ноги, приготовившись к экзекуции.
- Уже готов к наказанию. С чего бы? Я тебе никто и ничто.
- Я поднял руку на вашего ученика. Я готов отвечать за последствия.
- Перед ним.
- Перед ним, - Кай согласно кивнул.
- Вперед. Ты не обязан унижаться, это вообще не унизительно. Но скрыть то, что ты чувствуешь страх и вину передо мной, а не перед ним, не удастся. Попробуй точно осознать, в чем именно ты виноват и что именно можно сделать.
Кай неуверенно подошел к двери, покосившись на Пилигрима через плечо, повернул ручку и выглянул в коридор, пытаясь понять, куда полураздетая женщина с ружьем увела Алана.
Приглушённые голоса раздавались со стороны двери, ведущей на маленький балкон.
Вернее - один голос - Молли, Алан отмалчивался.
Кай осторожно подошел к ней и постучал, делая все возможное, чтобы не быть чудовищем. Время месяца к этому решительно не располагало, как и недавние события, но он должен был хотя бы попытаться.
Дверь открылась медленно и угрожающе. Уже знакомая Каю винтовка смотрела ему в грудь. Сидевший на табурете в углу балкона Алан тоже потянулся к мечу.
- Что ты хочешь? - Молли, босоногая, так и оставшаяся в одной рубашке, смотрела на оборотня снизу вверх, и её палец на спусковом крючке не дрожал.
- Извиниться, - пробурчал Кай. Ружья его не пугали, а извиняться он пришел не перед ней, поэтому он стоял на пороге и ждал, пока его не пустят - или не разрядят ружье.
Молли смотрела на Кая несколько долгих секунд, потом усмехнулась и опустила винтовку, отступая к кованой решётке и давая возможность подростку переступить порог.
Алан смотрел в сторону, обдёргивая листья какого-то развесистого цветка в горшке.
- Всё нормально, - буркнул он, когда Кай оказался на балконе. И зябко повёл плечами.
- Нет, не нормально. - Кай уселся прямо на пол рядом с Аланом и подтянул колени к груди, чтобы не нависать. - Я должен был или лучше держать себя в руках, или вообще не выходить в город в полнолуние. Потому что был риск... Он всегда есть. - он угрюмо уставился на цветочный горшок. - А ты не виноват. - Кай подумал, чего от него хотят, решил, что честность - лучшая политика и с подкупающей искренностью добавил, - Наверное. Но мне все равно нельзя было на тебя бросаться. Потому что тебе больно, а я... А я сильнее. Значит, должен был держать себя в руках. - Кай почувствовал, что повторяется, и замолчал. Видела бы его сейчас Дагрун, которая требовала привести к ней этого колдуна.
В дверях с легкой улыбкой замаячил Шульц. Теперь его взгляд был прикован к Алану. Спокойный, выжидающий и настойчивый. "Давай, это урок и тебе тоже".
Тот откровенно занервничал, отдёрнул пальцы от истрёпанного цветка и порывисто скрестил руки на груди, чуть поморщившись от боли в запястьях. Ссутулился и буркнул, глядя куда-то себе в колени.
- Как ты, ну… по улицам ходишь, если бешеный такой? Сильней он, угу. Ты знаешь, что делать с этой своей… злостью? Как, ну, учиться себя в руках держать?
Он быстро покосился на Пилигрима, дёрнул плечами и тихо и как-то неожиданно сдавленно проговорил.
- Я Джозефа вспомнил. Запаниковал. Больше от… памяти. Чем от того, что, ну… мне башку отгрызть могли.
Кай пожал плечами. - Я и держу. Все время. Сейчас труднее, потом будет проще. Тех, кто не держит, ты еще не видел, и бешеных тоже. Не приведи Гайя тебе их увидеть, если меня рядом... - он спохватился, замолчал и решил сменить тему на более, как ему показалось, удачную. - А кто такой Джозеф?
- Никто.
Ответ был слишком поспешным и резким.
Колдун мягко перехватил жену за руку и отвел в сторону, тихо спросив, нет ли у них чего-нибудь "конкретно пожрать".
Кивнув, Молли выскользнула с балкона. Винтовку она прихватила с собой.
- Ну, значит, никто. - Кай был удивительно покладист. - Ты, это... Можешь сердиться, если хочешь. Имеешь право. И прощать тоже не обязан.
Алан откинулся затылком на решётку балкона и прикрыл глаза.
- Не хочу. И н-ни черта ты не держишь.
Кай вздохнул. Не простил - значит, не простил. Жизнь продолжалась: ему еще предстояло передать приглашение вёльвы, от которого нельзя было отказаться, но это могло подождать. Он расслабился, вдыхая аромат раздавленных листьев и не собираясь никуда уходить с балкона.
Алан фыркнул.
- Сердиться не хочу. Толку-то.
- Ннннуу-у... - Кай задумчиво протянул руку к общипанному цветку, взял оторванный листок и осторожно, на пробу, его лизнул. - Не скажи. Толку иногда бывает довольно много.
Алан передёрнул плечами.
- Угу. Ярость. Ссоры. Отличный, ну… толк. - Он перевёл взгляд на Пилигрима. - Мне к вечеру надо в… ну, домой. Неспокойно в городе. А вчера ещё такая… хрень случилась.
- Еще какая-то? - колдун старательно причесывался. - Или все то же самое?
- Домой? - Кай заметно навострил уши и даже отчего-то немного воспрянул духом. - Ты живешь не здесь?
Алан вновь занервничал от вопроса Кая.
- Н-нет. Не тут живу. А хрень, ну… детей вчера нашли. В подвале дома. Их похитил какой-то ублюдок и некоторые из них, ну… - он замолчал на пару секунд, а потом продолжил, глядя на Пилигрима, - такие, каким я был, когда мы встретились.
Заглянувшая на балкон Молли позвала всех обратно на кухню «конкретно жрать».
- Дальше. По существу. В чем проблема, что предпринято, что предполагается сделать, - выражение лица у Шульца было спокойным, он махнул рукой и пошел ужинать. То есть завтракать.
Кай, только что не крадучись, проследовал за ними. Кажется, о нем забыли, по крайней мере на время.
Пожрать на столе действительно было что: в самой большой, что нашлась в доме, сковородке, источал запах поджаренного бекона омлет, поблёскивали крупные, порезанные на половинки, помидоры. Ещё было холодное мясо, и ещё что-то, и ещё… И посреди всего этого стояла бутылка с чем-то явно алкогольным.
Алан забрался в дальний угол и только тогда заговорил дальше.
- Проблема…? Им, ну… детям - по десять лет. Это… ч-чёрт, нельзя так! Того, кто это сделал, уже ищут - власти, и мы даже примерно знаем, кто.
- Я могу их найти и достать, если вам это понадобится. У них вряд ли оборваны связи как следует. Что с детьми?
- Там тоже колдун. Ну… с другой стороны. Дети… Те, что в порядке - в больнице. Ну, в лагере. В парке. Те, что нет, они у… - Алан снова замялся, - в безопасности. Надеюсь. Я не был там, мне рассказали вчера.
Кай пихнул Мэтью в бок, все еще стараясь не отсвечивать. Придвинул табуретку к столу, сел рядом с ним и, чинно дождавшись, когда старшие положат себе омлет, поделил оставшееся пополам между собой и галиардом, а сам стал прикидывать, стоит ли ему потянуться за помидором или слушать разговор дальше, чтобы вдруг не спугнуть. Помидор остался лежать там, где был: победила предусмотрительность.
- Хорошо. Что ты предполагаешь сделать и зачем тебе домой?
Алан вяло поковырял еду и отложил вилку в сторону.
- Я Гленн обещал. Она, ну… будет волноваться. А ирландское волнение опасно. Делать - не знаю. Этим власти занимаются. А мои, ну… хотят отрывать головы. И я хочу. Так с детьми нельзя.
Кай встрепенулся. Отрывать головы он умел хорошо. Разговор становился все интереснее, поэтому в конце концов он не утерпел.
- А как вы сможете их достать, если у вас нет этого... Ну, как оно называется... - Кай помахал в воздухе вилкой в опасной близости от носа сунувшегося было к ветчине Мэтью. - Якоря? Даже если цепь они не оборвали, она же просто так... За их лодкой полощется?
- Оборвать все цепи сложно. Возможно, конечно, но... в общем, буду тогда решать проблему по мере поступления. Лучше всего, конечно, знать имя. Алан, в этих делах вопрос не в том, кому оторвать голову, а в том, что делать с результатами террора. Эти ваши дети успели что-то учинить?
Алан хмуро глядел в тарелку.
- Не всех нашли. Трое ещё, ну… где-то. И это плохо. Хотя может уже и нашли. Или они уже мертвы.
- Что ты собираешься предпринять? Парни, не сидите, есть можно.
- Я… чёрт. Не знаю. Раньше я бы, наверное, что-то бы смог. Сейчас - нет. Не магией точно. Искать тех, кто сделал это, нужно - они могут вернуться. Или попытаться повторить.
- Спасибо. - Кай соорудил себе бутерброд с сыром, откусил сразу половину и зыркнул на Мэтью, с любопытством глазевшего на бутыль со спиртным. - Даже. Не. Думай. - Он задумчиво глянул на Алана, обуреваемый противоречивыми чувствами. - Если вам кого-то надо найти, скажите об этом нам. Мы умеем искать. И если надо оторвать голову, тоже.
- Думай не только о том, что можешь сам, но и что могут твои союзники, - колдун покосился на оборотней. - А вам что, нельзя до совершеннолетия?
- Нам вообще нельзя, - махнул рукой Кай. - Пьяные даже люди начинают буянить. Нет уж, спасибо, и без того тяжело.
Алан нахохлился и ни Пилигриму, ни Каю ничего не ответил, гоняя по краю тарелки несчастный кусок бекона.
Кай скис.
- О Всевышний, - колдун вздохнул и встрепал Алану волосы. На жест Пилигрима Алан ещё больше нахохлился и отчего-то покраснел.
- Давайте и я тогда тоже скажу. Я же к вам не только... Из-за Алана пришел. - Кай вздохнул. - А по делу.
- Говори. Алан, будь добр, свари кофе. Да, по тому рецепту.
- Вас хочет видеть вёльва. - Говорить об этом было тяжело, неуютно и не хотелось, но ослушаться приказа теурга он не мог. - Сказала привести к ней мага. Имела в виду Алана, но раз не уточнила, то можно и вас тоже. О чем хочет говорить, не знаю. Может, будет договариваться или что-то делить, но вряд ли. - Кай скривился. - Может, задумала что-то, не знаю. Пойдете?
Торчавший у плиты, спиной к сидящим у стола, Алан встрепенулся на словах про вёльву, но ничего не сказал, почти сразу же опустив плечи. Он что-то смешивал, прямо в джезве, то и дело принюхиваясь. В воздухе тянуло тонким запахом корицы и ещё чего-то пряного.
Люпус чихнул и резким движением потер нос тыльной стороной кисти. Маг хмыкнул.
- Можно. Обратно вернемся быстро, особенно если понадобится бежать. Алан, когда тебе надо вернуться?
- К девяти, - он переставил джезву на огонь, помешал что-то, убрал ложечку и задумчиво уставился на чёрную жидкость, - примерно.
Кай опешил. Чего-чего, а вот согласия он услышать не ожидал. С одной стороны, Пилигриму нужно было рассказать про Дагрун, но слова Акандо он тоже помнил. Поерзав на стуле, Кай попытался поймать двух зайцев одновременно.
- Точно уверены? Она... Такая... - Задача оказалась непосильной. Подходящих для описания Дагрун слов в человеческом языке просто не было, поэтому он замолчал.
У колдуна были светлые глаза. Спокойные и пронзительные. И их взгляд был почти тяжелым. Пока еще только почти.
- Я видел оборотня, который при мне разорвал несколько десятков человек. Она - не такая. Иначе я бы об этом знал. Все остальное неважно.
Кай скривился и кивнул. Выражать соболезнования было бы лицемерием. - Я вас провожу. Нам все равно пока делать нечего, только по городу шататься и людей пугать...
Алан успел подхватить джезву с огня во время и вернулся к столу, разливая кофе, горьковато-сладкий, отдающий специями, огненными и яркими, по небольшим чашкам. Беззвучно и невесело фыркнул.
- Моего… одного человека, который меня учил, тоже… убили. Разорвали. Не знаю. Так что, ну… пойдём.
- Молли, ты меня проклянешь... - Кристиан ткнулся жене в шею. - Но ты пока выбирай, куда ты хочешь съездить для начала.
Она улыбнулась и молча взъерошила мужу волосы, долгим, невыразимо ласковым жестом, проводя ладонью от макушки к затылку, к шее и чуть ниже, по позвонкам спины.
Алан поспешно отвернулся.
Кай принюхивался к стоящей перед ним чашке. Кофе он знал хорошо, дома его продавали в бакалейной лавке в разноцветных жестянках, а вот насчет пряностей был не уверен. Половина запахов были резкими, экзотическими и незнакомыми, а еще от них очень хотелось чихнуть.
- Я когда предлагал помощь... Я это делал всерьез. Искать, или еще чего... - после реплик Алана и Пилигрима о разорванных оборотнями людях лишний раз привлекать внимание к своим талантам ему не хотелось. - Завеса в этом городе тонкая. Кто-то пытается, или скоро попытается, ее разорвать. Вам ведь этого тоже не надо.
- Знаю. Посмотрим. Пока не надо. Там тонкая ситуация. Политика.
В который уже раз за день Кай огорошенно замолчал. В его сознании не укладывалось, как можно знать о чем-то подобном и ничего при этом не делать, да еще и обосновывать это политикой. В его представлении враг все теснее смыкал кольцо, наступали Последние дни и прародитель Фенрир готов был вот-вот разорвать наконец свои цепи, поэтому ответ мага прозвучал для него странно. Все равно что увидеть, как Один отмахивается от орудия своей предреченной погибели, объясняя тому, что ситуация тонкая.
Колдун терпеливо вздохнул:
- Делом уже занимаются. Впутывать еще и вас стоит тогда, когда будут испробованы все конвенционные методы. Это же террор и провокация, а вы террор во имя Гайи устроите еще более эффективно. Там работает минимум две организации. Против третьей. и все три отлично умеют использовать такие простые вещи, как деньги, связи и так далее. Все это ужасно, печально и так далее, но мельтешить не надо.
«Организации». Что ж, впрочем… это было не самым худшим определением. Алан беззвучно зафыркал и впился зубами в ломоть хлеба, а потом с набитым ртом пробубнил:
- Леону руку вылечили. Совсем вылечили. - И сразу, без перехода, спросил. - У меня с собой, ну, омела. Им можно рассказать?
- Можно. Я думаю, вёльве даже нужно. Ей виднее.
Кай вспомнил, о чем сам говорил филодоксу этим же утром, и медленно кивнул. Да и по улицам шататься в ближайшие два дня, наверное, больше не стоило - слишком заметными они были сейчас. Все, кому надо было знать, что в городе появились волки, теперь об этом знали. Пусть гадают, куда они подевались. Уже догадываясь, что он услышит, и больше для порядка он поинтересовался.
- Алан, тебя проводить?
Тот непонимающе хлопнул глазами:
- Куда?
- К тебе домой. Чтобы никто не обижал по дороге. - Мэтью уставился на него красноречивым взглядом. - Ну, чтобы больше никто не обижал.
Алан замер, не донеся до рта надкусанный кусок хлеба. Снова этот страх - не за себя, а за кого-то другого, кого надо прикрыть, встать перед опасностью, закрыть собой.
- Н-не надо. Я не… - он неожиданно вспыхнул, - не девчонка, чтобы меня провожать.
- Угу. - Кай отодвинул тарелку и улыбнулся Молли - хотел с благодарностью, но получилось как всегда - и решил сменить тему. - Спасибо. Где у вас тут иголка с ниткой? А то еще немного, и я скоро совсем без одежды останусь.

@темы: Алан, Кай, Молли, 3 мая, Мэтью, 1927 год, Пилигрим

---

Ночь (день), в которой храбрый воитель из Фенриса рода сталкивается с опасным и хитроумным лисом-чародеем и одерживает вверх (почти)

3 мая, Новый Орлеан, портовый район

В той части порта, где подошла к причалу яхта Инги, было чисто - ни мусора, ни дохлых крыс под ногами. Здесь покачивались на приколе яхты, устремляя мачты к пасмурному небу, и небольшие частные суда.
Сунув руки в карманы, Алан пялился куда-то в небо, не особо замечая мелочи вокруг; опасность была ночью, не днём.
На лице мага сияла улыбка, редкая и непривычная даже для него самого - последний раз он так улыбался под чужим мидгардским небом.
А вот Кай разглядел его еще издалека. Гару знал, что юного чародея следует искать где-то в порту, но запахи соли, водорослей и близость воды так и не дали выследить его точное местонахождение, а потом след оборвался окончательно. Он сделал ставку на удачу и не прогадал. Сегодня зверь бежал на ловца - а может, наоборот.
Он неторопливо брел по причалу, мрачно уставившись прямо перед собой. Пара пожилых господ с зонтами поспешила убраться у него с дороги так поспешно, что едва не столкнулись с попятившимся мальчишкой-газетчиком. Прогуливавшаяся неподалеку женщина с коляской бросила на него тревожный взгляд и попыталась ее развернуть, но младенец зашелся таким перепуганным истошным плачем, что она подхватила его на руки, прижала к себе и рванулась прочь, бросив коляску катиться по дощатому настилу причала. Торговавший сладким мелкий лавочник торопливо кинулся закрывать витрину.
Даже не осознавая этого, люди чувствовали, кто шагает среди них. Вынуждавший бежать их страх уходил корнями глубоко и не раз спасал первобытных людей на заре времен, не позволяя отойти от спасительного огня тогда, когда вокруг пещеры бродил еще невидимый взору и неслышный ночной хищник.
Кай показал Мэтью на ближайшую подворотню. Тот понятливо нырнул в нее, чтобы через минуту появиться с другой стороны дороги и отрезать Алану путь к отступлению.
Сжав руки в кулаки, гару шагнул вперед.
- Ну здравствуй, Алан. - жарко выдохнул он.
Он вздрогнул и чуть отступил назад, близоруко заморгав.
Улыбка в мгновение исчезла, сменившись напряжённым прищуром. Алан чувствовал, как в тёрпкий портовый запах - запах соли, дерева и водорослей, вплетается яростное возбуждение. Оно ощущалось запахом огня и бьющим в лицо ветром. А ещё там были обида и смятение.
- Привет, - он смотрел Гару в глаза, готовый в любой момент дёрнуться в сторону, и это было заметно - по позе, выражению лица. - Что-то, ну... случилось?
Кай неторопливо оперся рукой о стену рядом с головой Алана, глядя на него сверху вниз. Каждое движение гару было медленным, неуклюжим, словно в нынешней оболочке ему было слишком жарко и тесно. Он недовольно повел плечами, поскреб другой рукой трехдневную щетину на подбородке и уставился Алану в глаза.
- Еще нет, но могло. Скажи мне, убить привратника было твоей идеей?
Кай застыл неподвижно. Немногочисленные прохожие обходили их по широкой дуге; унаследованный от пещерных предков инстинкт, глупая обезьяна, визжала и заходилась в истерике. Миллионы лет эволюции почти полностью заглушали ее дикие вопли, оставляя только необъяснимое желание оказаться подальше отсюда.
Пока еще - необъяснимое.
Маг попятился ещё на пол шага, утыкаясь лопатками в покрытый влагой кирпич стены. И напрягся ещё сильней, всем телом, не сводя настороженного взгляда с Кая.
- Нет, - после недолгой паузы сказал он. - Это ты предложил, ну… сжечь всё. Сказал - огня бы. А я сказал - что могу.
Вбитый за все годы не-жизни инстинкт говорил - бежать. Волк, охотник на таких, как ты - на таких, каким был ты - он совсем рядом, он угрожает, мгновение - и он может убить. Но Алан не двигался с места.
- А что?
Кай досадливо дернул головой, словно отгоняя докучавшую ему муху.
- Нет. Ты рассказал Мэтью о псе. Мэтью привел меня.
Алан заморгал. Теперь к настороженности примешивалось непонимание.
- Ну… да. Рассказал. Я был в парке вместе с… братом, и он говорил, что что-то не так. И я увидел, ну… могилу. Несуществующую. И лапу духа. И понял, что это его… влияние. Потом увидел Мэтью и рассказал ему, что под Дубом - дух. И всё.
Синие глаза потускнели. Кай замолчал, целиком уйдя внутрь себя. Дыхание стало чуть более частым и хриплым. Наконец, он снова сумел сфокусировать взгляд на рыжем волшебнике.
- "Где волки, когда они так нужны". Это сказал твой брат? Это твой брат хочет убить пса?
Алан, наконец, не выдержал, сжал кулаки и ощерился - вновь так, словно его оскал должен был быть угрожающим. Но он не был.
- Да что ты ко мне пристал?! Не хотел он убивать! Я ему сказал, что… ну, что знаю, что это влияние духа. Он говорит - нужны волки, они умеют, разбирайся сам. Чего ты от меня хочешь?!
Кай наконец оторвался от стены и выпрямился, перестав нависать над Аланом. Исходящая от него угроза стала слабее, как если бы страшная тень, кружившая вокруг костра, исчезла, чтобы вернуться следующей ночью - а может быть, чтобы напасть тогда, когда люди обрадуются минувшей напасти.
- Ты знаешь, что случится, когда он умрет?
А вот Алан всё никак не успокаивался.
- С чего ты вообще заладил это - «убить», «убить»?
Кай вздрогнул и страшно, хрипло зарычал, а потом закрыл ладонью лицо. Рычание не прекращалось, но стало ритмичным, раскатистым. Он смеялся.
- А что, по-твоему, лучше всего умеют делать волки?
На первых звуках волка Алан всё же шарахнулся назад, прочесав лопатками по стене, но потом замер. Передёрнул плечами.
- Откуда. Я. Знаю. Обычно говорят: охотиться на тварей Вирма. Противостоять, ну… приближающейся Зиме.
Кай уставился на него как на идиота, а потом ошалело помотал головой.
- Если он умрет - если бы его убил я, а может быть, ты, неважно - то завеса рухнет, и мертвые войдут в этот город вместе с живыми. Это сказал мне твой же наставник. Ты этого не знал?!
Алан снова ощерился - не от того, что оказалось, что Кай виделся с Пилигримом, не то из-за вновь почудившейся в чужих словах угрозы.
- Нет. Не говорил. Мы с ним вообще не говорили про убийство духа. И это ты заладил про «убить». А не я. И не он. А ты, - последние фразы были сказаны отрывисто и зло.
Кай сделал шаг назад и оглянулся на Мэтью, который, похоже, получал от происходящего нешуточное удовольствие. Он перевел глаза на Алана и разинул было рот, чтобы что-то сказать, потом снова закрыл его, сделал глубокий вдох и перешел в наступление.
- Тогда скажи, чего ты от меня ждал? От нас?
Алан округлил глаза.
- Не знаю! Я ждал от вас помощи, ну… какой-нибудь? - Он невнятно взмахнул руками и заговорил быстро и сбивчиво. - Я… я когда-то умел приказывать духам. Думал - вы также можете. Или прогнать. Или ослабить. Я вообще детей Гайи, ну… третий раз в жизни вижу, а вблизи - впервые! Откуда мне знать, что такое ваша помощь?
На глазах у Алана Кай стремительно терял человеческий облик. Синие глаза налились желтизной, плечи раздались так, что последняя уцелевшая на рубашке пуговица отлетела с громким треском. Рабочий комбинезон туго обтянул могучее тело, которое, казалось, что-то распирает изнутри, делая его еще массивней. Растрепанные пшеничные волосы стали длинее, руки - больше, на пальцах появились твердые неподатливые когти. Мгновение - и он рванулся вперед, впечатал Алана в кирпичную стену так, что весь воздух вылетел у него из легких, и прижал всем весом, не давая даже вдохнуть, не то чтобы позвать позвать на помощь.
- Ты. Едва. Не. - плохо умещавшися в пасти клыки мешали говорить, но слова пока еще были разборчивы. - Заставил. Меня. Завалить. Город. - давление едва заметно ослабло, достаточно, чтобы пропустить тонкую струйку воздуха в легкие между сдавленных и готовых сломаться ребер. - Горами. Трупов.
От удара об стену перед глазами вспыхнули яркие пятна. Алан бился в каменной хватке как попавший в капкан зверёк, но ни вырваться, ни вдохнуть было невозможно.
- Я не… - он судорожно втянул в себя жалкие крохи воздуха, - н-не заставлял…
В его глазах был страх. Но не только он. Было ещё что-то безумное, восторженное, радующееся встрече с чудовищем.
- Т-ты сам… р-решил…это!
Так уже было. Была стена, собственная беспомощность, и кто-то очень сильный, решивший воспользоваться этим, чтобы сделать больно. Алан сдавленно всхлипнул, зажмурился и забился изо всех сил, брыкаясь и царапаясь.
Другое рычание, тихо и предупреждающее, раздалось за спиной у Аруна.
"Забываешься".
Алана держали крепко. Тело, прижимавшее его к стене, продолжало меняться. Он чувствовал, как вздуваются и без того огромные мышцы, смещаются кости, становятся длиннее и острее когти на руках, сжавших его запястья до того крепко, что те вот-вот сломаются... А потом все прекратилось. Его больше не пытались раздавить, только раздавалось над ухом хриплое, прерывистое дыхание да клокотало в огромном горле что-то, напоминающее слова - уже слишком неразборчиво, чтобы их можно было понять. Но его и не отпускали. Руки протестовали против подобного обращения с ними и отзывались болью.
Инстинкт требовал: отбивайся, спасайся, беги. Алан дёрнулся ещё раз, ещё и ещё, а потом замер, тяжело дыша. Боль была, но это была не та боль.
Он медленно приподнял слипшиеся от слёз ресницы… и судорожно втянул в себя воздух, глядя на вжавшего его в стену человека-волка. На тронутое шерстью лицо, удлинившиеся клыки, почти волчью морду с плоской переносицей и звериными глазами. Алан смотрел на Гару несколько очень долгих секунд, а потом хрипло выдохнул:
- У тебя… уши. Волчьи… уши.
Уши пораженно дернулись, а потом прижались к голове. Медленно, очень медленно, когтистые руки разжались. Кай, возвышаясь над Аланом теперь уже не на голову, а на все две, неохотно отпустил его и позволил коснуться земли ногами. Он глядел на чародея сверху вниз, едва заметно горбясь, чтобы не задеть головой ржавую пожарную лестницу над ними обоими, глухо ворчал и тяжело дышал всей широкой грудью - но больше не двигался.
Маг прижался спиной к стене и наконец сделал вдох полной грудью, но взгляда от Гару так и не отвёл. Ныли тупой болью запястья - через пару часов на них нальются чернотой кольца синяков поверх ссадин от когтей.
Но это будет потом.
А пока Алан, всё также ошарашенно и почти безумно глядя на Кая, молча приподнялся на цыпочках и вытянул руку, пытаясь дотянуться до острых, покрытых то ли шерстью, то ли волосами, ушей. Но - не достал.
Кай фыркнул - а потом сделался ниже ростом, уже, стройнее, уже не такой страшный и звероподобный. Все еще дышащий так, будто он пробежал целый марафон, но уже начавший успокаиваться - и когда пальцы Алана наконец дотянулись до его уха, оно было совершенно обычным.
- Пойдем, - наконец выговорил он, с трудом ворочая все еще плохо укладывающимся во рту языком. Его пальцы нашаривали оторванную лямку комбинезона и пытались приспособить ее на место, но тщетно. - Дом твоего наставника недалеко.
Холодные, чуть подрагивающие пальцы мага скользнули по уху оборотня, вниз от завитка к мочке. Алан ещё с пару секунд таращился на Кая, а потом с каким-то сдавленным звуком осел по стене на землю и съёжился, уткнувшись лицом в колени. Его трясло.
Кай - большой, угловатый, не успевший еще войти в полную силу и потому нескладный подросток - беспомощно смотрел то на своего ровесника, то на Мэтью - а потом шагнул вперед, подхватил Алана на руки и куда-то понес.
Мэтью с видом, явно позаимствованным у индейцев, пошел следом, не забывая направлять эту милую композицию куда следует.

@темы: Алан, Кай, 3 мая, Мэтью, 1927 год

---

Ночь (день), в которой мудрый индеец ставит неразумного щенка на место, указывая ему на острые камни на дне ручья его жизни

3 мая, Новый Орлеан, Перл-Ривер

Кай лежал возле плюющегося искрами костра до тех пор, пока живое пламя не обратилось золой. Небо над заливом было цвета экрана в кинематографическом театре между представлениями; перевернувшись на спину, он глядел на слепое бельмо солнца за тучами и перебирал в уме события вчерашнего дня до тех пор, пока они окончательно не сложились в целую и непротиворечивую картину.
Врата в мир мертвых. Рыжий лис. Слова колдуна. Поручение Дагрун. Клыки Гарма. Черная спираль.
Каждый поганый выбор был одинаково нехорош.
Как его вообще угораздило угодить в такой переплет?
Мэтью осторожно подошел ближе и попытался улечься рядом. Кай протянул руку, ухватил его за загривок, чтобы тот не сбежал, и озвучил все, о чем думает, начиная от плана Дагрун и заканчивая тем, что сделает с ним вожак. Поначалу Мэтью просто таращил желтые глаза, а потом начал вырываться, зарычал, защелкал зубами и погнал его к филодоксу так, как пастушья собака загоняет в стадо упрямого барана, не позволяя свернуть и кусая за ноги.
Акандо Похититель Рассвета отыскался возле реки, где неподвижно глядел на бурую воду, сучки, листья и щепки, увлекаемые течением. Как и всегда, он выглядел отрешенным, невозмутимым и таким же общительным, как деревянный тотем на индейском кладбище. За полгода, которые Кай провел в стае, Акандо не просто ни разу не улыбнулся, он вообще не выражал каких бы то ни было эмоций. В волчьем облике его настрой иногда выдавали уши, чуть прижимавшиеся к голове, и привычка скалить зубы еще долго после того, как ему что-то не понравилось. Между собой уктена разговаривали на гортанном языке, которого Кай не понимал, и он с запоздало сообразил, что даже не знает, смогут ли они сейчас разобрать речь друг друга.
Ну, был только один способ это проверить.
Кай уселся рядом, подобрал ноги начал рассказывать все с самого начала. На это ушло какое-то время.
Филодокс молчал и смотрел на воду. Укрепившись в своих подозрениях, Кай мрачно следил, как плеснула изрядных размеров рыбина и кружились над водой запоздалые ночные мотыльки. Наконец тот заговорил.
- Ты уверен, что не попутал нас случайно с Танцорами?
Кай содрогнулся всем телом. Услышанный им на берегу моря быстрый и рваный ритм бесконечно повторялся, едва заметно меняясь с каждым витком, распухал и становился громче. Он затихал, когда Кай не думал о нем или отвлекался на что-то другое, но возвращался, лишь стоило о нем вспомнить. Ему хотелось подчиняться, он обещал радость движения, стремительность хаоса, свободу от мыслей - даже когда скорость заставит порваться мышцы, когда лопнут он напряжения сухожилия и затрещат кости. Он боялся, что этот ритм будет преследовать его до конца его дней.
- Я не уверен ни в чем, потому что вчера едва сам не шагнул в море, когда почувствовал Спираль и не сумел ее распознать, а потом еле унес ноги. Если она может сделать это со мной, значит, может сделать и с кем-то еще.
Филодокс не отрывал взгляда от реки.
- И когда появились такие вот нехорошие мысли?
Кай задумался, перебирая в уме вчерашний день и вспоминая свои ощущения. Теперь наступила его очередь молчать - вопрос требовал ответа и оказался куда сложнее, чем можно было подумать на первый взгляд.
- Вот после этого и появились. - с удивлением для самого себя Кай почувствовал, что лжет. - А, нет. Потом, когда я поговорил с колдуном. Он вежливый. Просил сначала думать, а потом делать. Вот я и думаю - зачем Дагрун мне говорить идти и убивать привратника, если после этого сюда поползут мертвецы?
Акандо пошевелился, достал из сумки у себя на боку небесно-голубое перо в черную полоску и принялся вертеть его в пальцах.
- А она прямо так и сказала? Пойди, мол, и убей?
Наученный опытом Кай не стал отвечать сразу и запустил в волосы пятерню.
- Нннну…
Филодокс терпеливо ждал.
- Да! То есть нет!
Перо было ярким пятном посреди окружающей их рассветной хмари и притягивало к себе взгляд со страшной силой. Кай завороженно уставился на него, пытаясь вспомнить, что говорила ему проклятая вёльва вместо того, как она это делала.
- Ннннуууу?
- Она ждет, что я это сделаю. Сказала, что противник достойный. Сказала привести к ней колдуна... Потом.
Кай понятия не имел, что о нем думает филодокс и как давно тот знает Дагрун Кровавый Лед. Но рассказ выходил неполным, и ему неохотно пришлось продолжать.
- Я для нее и так выродок. Если не сделаю, ославит так, что проще сразу… Шагнуть в море и больше не выходить. А если сделаю - это болото станет болотом с мертвецами.
Глаза филодокса пораженно расширились. Кай уныло подумал, что теперь Мэтью точно будет, о чем сложить песнь. Акандо Похититель Рассвета удивлен! На речном берегу вновь воцарилось долгое молчание. Наконец уктена заговорил.
- То есть ты обвиняешь Дагрун в подстрекательстве в духе Вирма?
Кай оторвал глаза от пера и уставился на филодокса с отчаянием.
- Да. Нет! Не знаю! Потому и пришел! Наверное, нет. Она ведь говорит дело. В городе погани - ступить некуда. Вирмовые твари, виверные твари, колдуны всех мастей, кровососы небось тоже есть. Если пустить туда мертвых - им всем станет не до нас. Не самый плохой план! Может, она считает, что хуже тут уже быть не может, а так хоть они между собой передерутся. Чем больше у них проблем, тем лучше для нас, так? Это очень хороший план. Если людей не считать.
- А может, так считает кто-то другой? Отличный план, подставить под полнолунного щенка лакомый кусок.
Кай ошеломленно застыл. Пошатнувшийся было мир застыл под другим углом, породив новые вопросы.
- Рыжий лис?! Ну да, это его была идея…
Филодокс наконец оторвал взгляд от реки и взглянул ему в глаза.
- Может быть. Разбираться надо.
- Но я ж говорил не только с ним! С его наставником тоже. Как он может не знать, что делает ЕГО щенок? А Дагрун - не запретила. Наоборот, ждет.
Акандо… Изменился. Кай был готов поклясться, что он подобрался и готов к прыжку, но глаза утверждали обратное: филодокс был совершенно спокоен.
- А по другую сторону спрашивают. Как она может не знать, что делает ЕЕ щенок? А мой старший не запретил. Наоборот, ждет.
Это был совершенно неожиданный ответ. Наконец Кай сумел выдавить из себя что-то невнятное.
- Ждут, пока два дурака не наломают таких дров, что все это болото заполонят мертвецы?!
- Или считают вас не дураками?
Кай скривился.
- Она не настолько обо мне хорошего мнения. Постараюсь привести к ней обоих колдунов, раз приказала, пусть разговаривают. Я могу им пообещать, что они отсюда уйдут?
- Нет.
- Жаль. Старший мне понравился. Я могу предложить им встретиться не здесь?
- Зачем? И что тебе наговорил старший?
Захлестнувшую подростка волну чувств выразить словами было невозможно. Проклятый колдун не сказал ничего особенного, ничего, к чему можно было бы придраться, за что можно было бы ухватить и тянуть, тянуть, пока Кай наконец не понял бы, откуда возникли жгучее желание защищать незнакомца и голод, который ему было нечем утолить. Голод… И тоскливая зимняя злоба по отношению к кому-то еще. Здравствуй, Ларс, ты изменился и выкрасил волосы в рыжий цвет… Но на вопрос нужно было отвечать.
- Потому что только дурак сунется волку в пасть, потому что тот его попросил. Старший… Я не знаю. Рассказал про город, рассказал немного о себе. Слушал. Он учтивый, и дом у него - всем бы такой дом…
- Был один ас, который сунулся в пасть великому волку, потому что тот его попросил.
Эту историю Кай знал получше других.
- И лишился руки. Для волка это тоже не кончилось хорошо. До сих пор не знаю, кто из них кого обманул. Я не хочу, что здесь было так.
- Никто никого. Если не хочешь... а, все равно решат. Как-нибудь. Что по младшему?
Светловолосый оборотень сосредоточился на своих ощущениях.
- Боится, но не убегает. Тоже своего рода смелость, наверное. Он смешной. Старший его защищает, как своего, хотя ему не отец. Младшему повезло. Я даже не угрожал, а старший уже вспылил.
- Гм. Ты арун. На небе почти полная луна. Любой человек чувствует это.
- Он боится не меня. Он боится что-то мне рассказать.
- Потому что ты..?
Кай начал что-то понимать.
- ...Потому что я приду и убью. Ну да... Старший говорил, что пускает в свой дом всех. Даже отмеченных Вирмом, если считает нужным.
В первый раз за время их разговора на лице Похитителя Рассвета отразилось чувство, и чувством этим была брезгливость.
- Мффф... И он же наговорил тебе неизвестно чего, после чего тебе пришло в голову сомневаться в ком-то из своего племени.
В ответ Кай набычился.
- Литания учит нас уважать чужую территорию. Его дом - его правила. Тварями там не пахло, и даже я знаю, что иногда стаям приходится с ними что-то делить. Он просто из тех, кто не видит разницы.
Кай понял, что оправдывается. Да что с ним сделал этот проклятый колдун?
- Он мне понравился, - уныло закончил Кай.
- Да я вижу. И после его слов ты обвинил Дагрун
Кай задохнулся.
- Еще нет. Если бы я ее обвинил, мы бы уже дрались.
И какой бы это был бой! Дагрун была слабее и меньше его - а кто не был - но двигалась со скоростью и проворством лесной кошки, сделая два взмаха когтями, пока он успевал успевал сделать один. Но о когтях речи не шло - ее серебряный клейв был уже и тоньше того, который унаследовал от его брат, но вряд ли жалил слабее. Он видел этот бой, как если бы смотрел со стороны - Дагрун делала шаг вперед и атаковала правой рукой, он поднимал левую, чтобы заслониться, и тем самым давал ей возможность для второго удара - достаточно было поднырнуть под ответный взмах его правой лапы, вонзить клейв в бок и, перехватив обеими руками, рвануть на себя и вверх, чтобы распороть ему брюхо от паха и до ключицы. Он был уверен, что успеет нанести ей удар в ответ, но для него бой в любом случае закончился бы, едва начавшись. От размышлений его оторвал голос филодокса.
- Ты уже достаточно додумал. Вывод?
Кай снова ощутил себя школьником у доски, у которого спрашивают невыученный урок. Он вздохнул и неохотно выдавил из себя ответ.
- Меньше нужно доверять незнакомцам, даже таким, как он. Больше доверять членам стаи, даже таким, как она. И думать, что делаешь, перед тем, как делать.
Акандо потерял к разговору интерес и снова уставился на реку.
- Отлично. Ты хочешь что-то еще спросить?
Кай ухватился за удобный случай обеими руками.
- Да! Зачем мы сюда пришли? Что или кого я ищу?
- Здесь истончается Завеса. Здесь любое движение может окончательно ее разорвать и выпустить на волю Вирм.
Подростку показалось, что он начинает что-то понимать.
- В таких местах всегда есть кто-то, кто хочет ускорить события.
- Да.
- Я буду искать.
Филодокс покосился на него.
- Постарайся не делать выводов.
- Я постараюсь. Это не моя сильная сторона. Я благодарен.
- Иди.
Акандо кивнул. Кай было хотел сказать что-то еще, но потом передумал. Когда переполнявшее его напряжение исчезло, на смену ему явилась усталость. Он скинул с плеч лямки спецовки, стянул рубашку, лишившуюся большинства пуговиц после разговора с Дагрун, и упал на четыре лапы, не желая думать больше ни о чем. Подполз к старшему оборотню на брюхе, улегся рядом с ним и закрыл глаза.
Подступивший сон сморил его почти сразу.

@темы: Кай, 3 мая, 1927 год, Акандо