Ночь, в которой из действующих лиц исчезают довольный Ласомбра и пьяный Гвидион, зато появляется невеста

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Предыстория (30 апреля, день)

Молли дождалась, пока подруги усядутся за стол и сделают пару глотков чая; стоило, конечно, сразу достать из буфета бутылку виски, но она решила, что это будет… слишком подозрительным началом разговора.
- У меня для вас новость, - она накрыла ладонью вторую - ту, на которой будто бы едва ощутимо грело палец кольцо Кристиана.
- Хорошая? - Валентина скользнула взглядом по её ладоням и вскинула брови, но больше вопросов задавать не стала.
Удержаться от улыбки Молли не удалось.
- Очень хорошая.
- Не томи же, ну! - Кэндис никогда не отличалась особым терпением, и сейчас выразительно смотрела на подругу и покачивала в воздухе ладонью, словно подгоняя.
- Ох. Я даже не знаю, с чего начать, - улыбка Молли стала едва-едва заметно хитрей.
Фыркнув, Кэндис поднялась со стула и с чашкой отошла к окну, глядя на полузатопленную улицу, по которой, взметая брызги воды, проносились машины.
Пауза. Длинная, уже почти затянувшаяся…
- Я выхожу замуж.
- Ты делаешь ЧТО? - Кэндис смотрела то на Молли, то на осколки чашки, живописно рассыпавшиеся на полу у её ног. - Ты… ах, чёрт. Дай мне тряпку. И скажи ещё раз - что ты?!
- Выхожу замуж, - повторила Молли, наслаждаясь тем, что скрывалось за этими словами: тепло чужого дыхание, взъерошенные на затылке волосы, сияющие глаза Кристиана, осознание - она сможет сделать его счастливым, она - уже сделала, сказав «да».
- За кого? И хватит прятать уже кольцо.
Молли всё-таки достала из буфета бутылку. И обернулась к Валентине.
- Кристиан. Кристиан Шульц.
За её спиной под аккомпанемент ругани Кэндис вновь полетели на пол осколки чашки.
- И… - Валентина выглядела слегка растерянной, словно чувствовала, что это ещё не все новости, - когда свадьба?
Молли глубоко вдохнула.
- Сегодня.
В крохотной кухне повисло молчание, а потом Молли закружил рыжий, пахнущий розой, вихрь - Кэндис никогда не стеснялась демонстрировать свои чувства.
- Ты… ты - сумасшедшая дурная Молли Бишоп. Он же ненормальный, этот твой Шульц! - Кэндис рассмеялась и поцеловала её в щёку. А потом снова закружила.
- Не более сумасшедший, чем Алан, - Валентина деловито разливала по вытащенным из буфета чистым стаканам виски - немного, буквально на палец.
- Да уж, - Кэндис фыркнул и отпустила Молли. А потом обиженно упёрла руки в бока. - Почему ты не сказала нам раньше?
- Я… он сделал предложение только сегодня.
- Сумасшедшие, - Валентина пододвинула к ним стаканы. - Вы оба сумасшедшие, ты, Мол, и твой Кристиан. У вас хоть что-нибудь готово?
- Нет, но… он дал мне деньги. И сказал, что я вольна делать всё, что угодно.
- Ну, - Кэндис обняла подругу и свободной рукой подхватила со стола стакан, вручая ей. - У тебя есть мы. И, уже поверь, мы сделаем всё, чтобы твоя свадьба была лучшей в этом чёртовом городе.


У вагона Гленн появилось новое действующее лицо: невысокая светловолосая девушка в брючном костюме с несколько ошарашенным и задумчивым видом разглядывала роскошный автомобиль, явно о чём-то размышляя.
Потом, тряхнув головой, она сделала пару шагов к вагону и остановилась, с улыбкой разглядывая замершего в дверях Энди.
- Доброй ночи, мистер Уилсон? Мистер… Томпсон? - Обитателей президентского состава Молли знала в основном по рассказам Алана, но успела отлично выяснить, кто есть кто. - Мисс О’Фланнаган у себя? Мне с ней надо перекинуться парой слов. А может - и не парой.
Она улыбнулась чуть шире, совершенно не пытаясь скрывать своего счастливого вида.
- Поздравляю! - Айрис улыбнулась смертной. Вполне себе искренне - будь ты десять раз Балор, а свадьба есть свадьба, и девичью солидарность никто не отменял, да и догадатьсяю кто тут невеста, было просто, - она несколько занята, но это ненадолго.
- Добрая ночь, Молли, - с улыбкой кивнул ей задумавшийся было Энди. - Она сейчас занята, но должна освободиться минут через пять-десять. Поздравляю.
- Спасибо! Я же надеюсь, раз вы знаете про свадьбу, то будете там? - Молли переводила взгляд с Айрис на Энди и обратно. - Правда, не то, чтобы она будет, хм, роскошной. Времени не слишком много, хотя мы стараемся всё успеть.
Несмотря на свои слова, она продолжала улыбаться.
- Непременно, - балорка тряхнула собранными в хвост волосами, - программа у вас уже есть? Или стоит предложить помощь?
- Конечно, будем, - кивнул Энди. В голове завертелись шестеренки, ворочающие идеи о подарках молодоженам. - Мы поможем, чем можем, Молли. И да, что хочу спросить... ты уже подобрала дресс-код для мероприятия? Хочется иметь хоть немного времени для поиска костюма.
- Оркестр, торт, священник и прочее… по мелочи. Разве что место до сих пор не выбрали, это сейчас несколько, - Молли взмахнула рукой, словно вкладывая в жест все свои эмоции по поводу затопленного города, - сложновато.
Вопрос про дресс-код заставил её призадуматься на пару секунд.
- Не уверена, мистер Уилсон. Всё же это не официальный приём в президентском дворце. Но, если это вам поможет определиться, то невеста будет в брюках.
- Тогда жених в платье и его друзья тоже? - Айрис вообразила себе Пилигрима, одетого в нечто розово-кружевное, и невольно хихикнула.
- Жених - нет, а вот друзья… - Молли тоже не удержалась от смешка. - Почему бы и не в платьях?
Энди представил себе Алана в платье. Уважительно кивнул.
Затем - Леона. На Леоне он бы подавился, если бы все еще дышал, а так всего лишь выражение его лица стало... задумчивым. Крайне.
Ну а для себя...
В конце концов, он все равно раздумывал над чем-то подобным. Почему не сейчас?
- Действительно. Главное - уговорить.
Айрис только фыркнула снова. Призрак Пилигрима облегченно выдохнул, запахивая пиджак. Зато призрак Леона смотрел ОЧЕНЬ выразительно, упакованный в зеленый шелк и стеклярус.
- В зеленом, - решилась она, - Майская Ночь же. И венки.
- В зелёном…? - Молли на мгновение призадумалась. - Хорошо. По-моему, это отличная идея. Не то, чтобы это было обязательно, я не уверена, что мистер Дамиано захочет наряжаться в платье.
На этом моменте из вагона высунулась Гленн, закончившая с прической Эша. Ночь шумного выражения чувств для нее явно не закончилась, потому что невеста действительно была тут. Не показалось.
- Молли! Молли, идид сюда, я тебя обниму! Черь, я тебя поздравляю, ты не представляешь как!
С жизнерадостностью щенка овчарки Гленн двинула в сторону девушки, с явным намерением реализовать свою угрозу обнимания.
- А почему Леон не захочет наряжаться в платье? Вернее, к чему это было вообще?
Кусок разговора цимисх все-таки успела застать, и разговор по всему был интригующим донельзя.
Молли, всплеснув руками, с готовностью кинулась обниматься с Гленн - она была действительно рада её видеть.
- Мы решили, что будет забавной шуткой, если попросить друзей жениха облачиться в платья. Потому что я буду в брючном костюме - ох, я должна тебе его показать, тебе точно понравится. Кристиан, разумеется, будет не в платье, но вот остальные… почему бы и нет?
Рядом с призраком Леона возник призрак Бьорна, и Айрис улыбнулась с некоторым нехорошим таким женским коварством.
- Господин Дамино будет в платье. Я найду, чем уговорить.
- Отлично, почему нет... - пробормотал Энди. - Гленн, можно просьбу? По твоему профилю, так сказать.
Задумчиво созерцая разговор со ступенек вагона Гленн, Эш внимательно осмотрел всех присутсвующих. Выцепив невесту взглядом он легко спрыгнул на землю и поклонился будущей миссис.
- Позвольте поздравить вас с будущей свадьбой, леди, - он улыбнулся девушке. - Надеюсь она будет незабываемой. И позвольте покинуть столь теплую компанию - дела зовут.
Он еще раз кивнул цимисху и легонько сжал плечо Гленн, выражая искреннюю благодарность, и быстрым шагом направился вдоль состава.
Обнималась цимисх со вкусом, от души потрепав ее по спине, и по волосам.
- Это твоя ночь, Молли, и все должны быть в том, в чем ты хочешь! Ну такое событие, такое же! Ух! Я могу тебе чем то помочь? Ты прям сразу говори, я ж жуть как хочу поучавствовать!
Но, все же виновницу торжества рано или поздно надо было отпустить, хотя, тактильный контакт конечно, делал разделенную с невестой радость ярче, но. Но Молли надо что то делать, ходить, дышатьи все такое прочее.
- Эш! Дресс-код! Джентельмьены в платьях, зеленых! Леди в брюках! Не забудь!
Крикнула она вслед удаляющемуся свежепостриженному, если так можно сказать, гангрелу. И обратила свое внимание на Энди, которому тоже было что то надо...
- Энди? Что за просьба, давай сюда!
- Ну, просто, раз уж мы решились идти в платьях... - Энди красноречиво обвел себя руками. - Ты сама меня создавала, Гленн, ты в курсе. Я хочу соответствовать платью нормально!
Молли только молча вскинула брови на этот странный разговор и кинула задумчивый взгляд на Гленн, решив пока не вмешиваться.
- Кстати, свадьба будет в Центральном парке, - деликатно заметила Айрис, - платье вы уже выбрали?
- В Парке? - Брови Молли снова взлетели вверх. - Полагаю, кто-то уже об этом распорядился? Это отлично - как раз есть время привезти всё туда.
На вопрос о платье она показала Айрис бумажный пакет, который принесла с собой.
- Не платье. Костюм. Он… ох, проще показать вам его, когда Гленн, - она тихо кашлянула, - закончит с делами.
- Оу... Энди, я думаю, мы можем что то тут сделать... Время не ждет, давай, бегом внутрь!
Лицо Гленн ощутимо озарилось веселым азартом.
- Молли, я буду умирать от любопыства, пока не увижу твой костюм! Да, я думаю, надо будет разорить мои закрома украшений. Все, не скучайте!
На последок подмигнув малкавианке и Молли, цимисх принялась упихивать Энди в вагон. Он конечно, пошел бы сейчас, но преодолеть прадзничный мандраж другими способами пока не удавалось.
- Госпожа Бишоп, госпожа Томпсон! Тысяча извинений, я был занят и никак не мог прийти раньше! - Антимо неспешно плыл вдоль железнодорожных путей, помахивая снежно-белым платком, чтобы привлечь внимание дам. - Позвольте принести вам мои поздравления с радостным днем и заверить вас, что приготовления к торжествам уже идут. Господин Дамиано изволили упомянуть, что вы уже распорядились насчет священника. Это действительно так? - Утерев платком лоб, дворецкий извлек маленькую записную книжечку в тисненом переплете и серебряный карандашик, приготовившись записывать.
Молли в задумчивости глянула на незнакомого ей мужчину, потом вежливо улыбнулась.
- Спасибо за поздравления, мистер… простите, я точно уверена, что не знаю вашего имени. Да, вы правы - у нас было время, чтобы найти, - девушка кашлянула, - подходящего под церемонию священника. Остальные мелочи вроде оркестра, торта и выпивки тоже уже готовы.
- Доброй ночи, - Айрис повернулась, отвлекшись от задумчивых фантазий, - вы в курсе, что мы празднуем и Бельтайн? Помощь нужна?
- Антимо ди Ченцо, к вашим услугам! Я - новый дворецкий господина Дамиано и не в силах передать словами, до чего я рад нашему знакомству. Восторг меня просто переполняет. - дворецкий привычным жестом слегка сжал руку Молли в своих ладонях. - Я очень рад это слышать. Признаться, торт и оркестр вызывали у меня некоторые затруднения - священников в этом городе более чем достаточно, но чтобы разыскать торт всего за несколько часов за свадьбы, мне пришлось сотворить небольшое чудо. Похоже, что теперь тортов будет целых два. - мажордом вздохнул. - А вот подходящего оркестра у меня все еще нет, поэтому вы меня просто спасли. Благодарю вас, госпожа Томпсон, мне совершенно определенно нужна помощь, и предложив ее, вы выручили меня из самого скверного затруднения. Господин Дамиано приказали сделать торжество запоминающимся в самом ярком смысле этого слова. Вы не могли бы подсказать мне, какого рода выразительность он имел в виду?
- Вы знаете о Марди Гра? Нам нужно превзойти его. На голову. Все сошли с ума и наслаждаются этии.
- Очень приятно, мистер ди Ченцо. Возможно, вы могли бы организовать какой-нибудь небольшой фейерверк, это было бы… - Молли осеклась, вскинув ладонь ко рту; она вспомнила, что говорил ей Алан про некоторые особенности Леона и остальных. - Простите. Наверное, это плохая идея. Ах, да. Выразительность. Все друзья жениха могут прийти в платьях, потому что я, уж простите, буду в костюме. Брючном. Платья - по желанию, конечно, но… это было бы забавно.
Она весело улыбнулась Антимо.
- О, карнавал! Конечно, я знаю, что такое карнавал! - дворецкий просиял. - Вы хотите одеть друзей жениха в платья? Это будет так неожиданно, так забавно! Я лично подберу костюм для господина Дамиано. - он сделал пометку в своем блокноте. - К сожалению, вы правы и фейерверк действительно будет не самой удачной идеей, но поверьте, существует множество способов украсить торжество на открытом воздухе. Вы позволите мне кратко перечислить все текущие приготовления, чтобы мы знали, что уже сделано и чему пока еще только следует уделить внимание? - серебряный карандашик голодным коршуном завис над страничкой записной книжки.
- Я вся во внимании, мистер ди Ченцо. Судя по вашему блокноту и энтузиазму, у вас в плане организации праздников опыта куда больше, чем у меня, - Молли в задумчивости глядела то на записную книжку дворецкого, то на него самого, но взгляд был тактичным, вежливым.
- О, поверьте мне, когда я говорю, что организация праздников - это самая радостная обязанность из всех, которые выпадают на долю людей моей профессии, а свадебное торжество - это особый случай, который выпадает только раз в жизни. Госпожа Томпсон, вы не могли бы присоединиться ко мне через четверть часа в вокзальной конторе? Я протелефонирую Марио и попрошу прислать за нами автомобиль, мы поедем выбирать подходящие костюмы для друзей жениха. К счастью для нас, этот город полон кабаре, бурлесков и театров абсурда, костюмерные которых наверняка хранят все, что понадобится нам в эту ночь.
- В таком случае, госпожа Айрис, - балорка хмыкнула, - лучше всего спросить, потом стоит вас просветить... на тему отличий между нами. А пока я вас покину. Надо готовить подарки.
- Душевно благодарю вас, госпожа Айрис. Через четверть часа за нами приедет мой шофер. Итак, на чем же мы остановились? Давайте начнем с самого скучного. Я осведомил полицейского комиссара о том, что в городском парке этой ночью состоится небольшое частное торжество, поэтому полиция нам не помешает. Доверенные люди господина Дамиано позаботятся о том, чтобы на огонек не заглянул какой-нибудь случайный пьяница - мы не хотим, чтобы такой чудесный день испортил случайный проходимец, не так ли? - карандашик шевельнулся, в блокноте появилась галочка. - Скажите, госпожа Бишоп, в какой церкви состоится церемония бракосочетания? Я прикажу подать свадебный кортеж, который отвезет вас с вашим женихом в парк после ее окончания, поскольку большинству гостей будет удобнее дожидаться вас именно там. Вы знаете, центр вашего города украшает такой замечательный собор - ах, если бы я узнал о празднике хотя бы за неделю, нет, за день, я бы наверняка сумел добиться того, чтобы вас обвенчали в нем - но четырех часов для этого будет решительно недостаточно. - при мысли об этом усы дворецкого горестно обвисли.
- Церковь? - Молли вскинула брови и рассмеялась, качнув головой, отчего светлые волосы, собранные в узел, разлетелись по плечам. - Нет, мы не будем венчаться перед алтарём - священник приедет в парк. Он, кхм… из тех, что готов провести обряд где угодно и сделать это с какими угодно допущениями. А у нас этих допущений много, вы сами понимаете, мистер ди Ченцо.
Она улыбнулась, а потом порывисто обняла дворецкого.
- Вы проделали огромную работу, мистер ди Ченцо. Спасибо вам! Скажите, что ещё нужно сделать, чтобы всё прошло хорошо? Я хочу… - улыбка Молли стала в разы теплей, - чтобы Кристиану запомнился этот день. Эта ночь.
Дворецкий на мгновение окаменел, а потом осторожно приобнял Молли в ответ.
- О, судя по той суматохе, которую мне довелось наблюдать по пути сюда, этого хотите не только вы. У вас и у вашего жениха так много друзей! - Молли показалось или в голосе Антимо и впрямь прозвучала едва слышная нотка зависти? - Не сомневайтесь, этот праздник станет таким, что все обитатели этого города будут судачить о нем еще не год и даже не два. Церемонию мы проведем в ротонде... Вы сказали, что уже пригласили оркестр, и это очень хорошо... Тортов будет два - это первое, о чем я позаботился, когда узнал о вашей свадьбе. К сожалению, за оставшиеся до полуночи часы ни один кондитер не сумел бы соорудить ничего приличного, и мне пришлось уговаривать одного из них отдать мне торт для другой свадьбы, назначенной на завтрашний вечер, и испечь для молодоженов еще один - это настоящий шедевр с бисквитным павлином, я надеюсь, вы ничего не имеете против этих замечательных птиц... А сам парк мы украсим китайскими фонариками, раз уж фейерверк или мерцающие среди ивовых ветвей свечи могут не понравиться вашим гостям - вы предпочитаете кремовые, белые, желтые, розовые или все сразу?
Антимо пребывал в родной стихии и потому не заметил, как дверь вагона за его спиной отворилась.

@темы: Айрис, Валентина, Депо, Гленн, Молли, 30 апреля, Кэндис, 1927 год, Антимо, Энди

---

Ночь, в которой участвуют счастливые представители клана Ласомбра, красные мерседесы, не менее счастливые простые ирландские цимисхи, а также пьяные Гвидионы, невозмутимые дворецкие, пингвины, гангрелы и неблагие ши

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Разговор с Антимо ничуть не испортил Леону настроения, даже напротив. И тем более - желания делать сюрпризы.
Относительную вечернюю тишину тупиковых путей разорвал гудок клаксона. Громче всего он звучал под дверью вагона Гленн.
Почему-то первый сюрприз преподнес не он, а буквально сползший с крыши вагона на манер Димитрия Бьорн. Который осмотрел все каким-то ошалелым взглядом и удовлетворенно уселся на капот.
Несколько долгих мгновений в вагоне было тихо. Очень тихо. Потом стало заметно громко и что то тяжеловесное было уронено (вероятно- табуретка). Также слышна была речь, на повышенных тонах и в том ключе, что тому, кто в ночь глухую дудит под окнами, эту дутелку следует засунуть в какое-либо из остро не предназначенных для сования мест. Просто ну уж как то это было излишне неожиданно, и громко. А еще конечно можно было послать гулей проверять, но нет. Гленн пошла сама, ибо такое дело, ругаться всегда лучше лично. Так что дверь своего обиталища она открывала экспрессивно, излучая всем своим видом желание и готовность призывать к порядку все, что шевельнется некстати.
Вообще на капот, конечно, Леон сам хотел сесть, но... не успел.
Поэтому взгляду недовольной и готовой ругаться Гленн предстал новенький, с иголочки, Мерседес-Бенц 680. Покрытый блестящим ярко-красным лаком цвета артериальной крови, с позолоченными ручками и подножками, с таким же красным кожаным салоном. Леон, совершенно довольный неизвестно чем и сияющий не хуже Мерседеса, послал Гленн воздушный поцелуй и чуть излишне театральным жестом распахнул дверцу.
Подменыш прянул острыми ушами, оглянувшись, и несколько нервно отшатнулся, слетая с капота.
Надо сказать, цимисх немало так обалдела от такого явления. Что именно происходит и зачем от нее напроч пока ускользало. Машина, конечно, была роскошная, а все в целом- намекающим на некое действо. Если верить выражению лица Леона- скорее положительного толка. Пока Гленн осмысляла и делала вот эти все выводы, голова ее по собачи склонялась на сторону, да и взгляд был примерно таким, каким собака на ежа глядит первый раз в жизни. Так. На капоте один, другой рядом.. И дудят. не так давно вставшая, цимисх была строго говоря, в виде не парадном. То есть в уже известном всем халатике с "драконами, которых карачун разбил".
- Ночи хорошой, а чего дудим, что за кипиш?
Озадачилась она с порога, но на всякий все же к шумным визитерам пошла.
Леон аккуратно поймал Бьорна одной рукой, не давая сбежать.
- Это тебе, - он лучезарно улыбнулся Гленн. - Машина. Я не мог вчера смотреть на то, как лучшая часть моего домена ездит на закорках у гулей, пусть даже своих собственных.
Бьорн дернулся, посмотрев явственно расфокусированным взглядом, но запнулся и в итоге едва не упал.
Цимисх отвалила челюсть. Потом с ощутимым клацаньем захлопнула. Потом несколько раз тупо моргнула, с видом запредельной озадаченности.
- В смысле...
Переспросила она, рассеянно скручивая из пояса халата нечто, смутно напоминающее петлю линча. Роскошный, такй сияющий, что его в пору облизать, автомобиль с трудом укладывался в ее картину мира.
- В смысле- мне? Но как?! То есть, за что? Он же такой...
автомобиль почему то шокировал больше, чем украшения или платья. И у того и у другого была еще и практическая сторона, необходимость. Надо было соотвествовать и выглядеть так, как от нее ждет та часть общества, куда она "торговать лицом" выходила, а тут... Глаза Гленн постепенно становились круглыми, как у совы, которой в голову прилетело поленом.
В улыбке Леона было столько самодовольства, что увидь это Антимо, он наверняка отметил бы некоторые фамильные черты.
- Он ровно такой, какого достойна Гленн о'Фланнаган.
На секунду возле шикарного мерседеса возникла тишина, совершенная такая. До Гленн доходило. Потом началось. Широкий рот цимисха разъехался в улыбке, чуть не до ушей, что сопровождалось заполошным всплеском руками и визгом. Не ужаса, а прямо таки наоборот, зато громким. Из вагона тут же высунулось две головы- Фред и Джордж не утерпели, и теперь стремительно впадали в изумление.
- Леон!!! Ты! Ох, он шикарный! Он чудовищно, ужасно шикарный! Божечки...
И по всем законам жанра, цимисх полезла сгребать босса в охапку.
- Ой, я даже не знаю, что сказать. Это так роскошно! Спасибо, спасибо! Он такой красный, блестящий...
Плотно облапаного Леона простая баба Гленн шумно чмокнула куда попало, по стесению обстоятельств- почти в ухо. И от избытка чувств попыталсь заобнимать и стоящего слишком близко подменыша. Восторг прямо-таки рвался из нее, и им надо было срочно поделиться, иначе весь не поместится.
Подменыш снова дернулся, клацнув зубами. Гибкое тело попыталось вывернуться из трех рук.
Самодовольство слегка помялось, когда Гленн от избытка чувств стиснула больную половину тела - наощупь прожилки черноты с правой стороны груди и на правой руке были как вулканическое стекло, выходящее на поверхность из породы. Однако Леон стойко перенес объятия, умудрившись не выпустить внезапно одичавшего Бьорна.
- Я рад, что тебе... хм, понравилось. Надеюсь, кто-нибудь из этих бездельников умеет водить, - он кивнул подбородком в сторону высунувшихся гулей. - Это была первая новость вечера. Вторая заключается в том, что сегодня праздник. Майская ночь и... эээ... Кристиан женится. На Молли. В городском парке. И надо бы им помочь.
Вопль заставил Майка подорваться, стукнувшись лбом о крышку багажного отсека, и малкавиан вылетел из вагона, ошалело оглядываясь, готовый к чему угодно и с единственной бившейся в голове мыслью "Бля, что стряслось?!"
- Ну как он может не понравиться? Ты чтоооо!
Цимисх наконец отлепилалсь от Леона, и было собралась побежать лапать машину, которую конечно следовало обхватать всю, она же такая, она красивая, как игрушечная. Но подзадержалась.
- Агаааа!
В этом возгласе было что то, что делало его почти победным. Ну да, за успех Молли Гленн переживала вполне искренне.
- Но... Но что ж они заранее не сказали? А, неважно. Сколько времени осталось, где они? И, что у тебя с плечом? Оно странное... И кажется, это не здорово.
Мало что способно поднять вампира настолько надежно, как звук клаксона почти над самым ухом. Энди почти пожалел, что восстановил себе слух к этой ночи. Впрочем, наружу он выбирался с тяжеловесностью синего кита: перед сном прошлым вечером он крайне надежно завернулся в ковер, а попытки выскочить мгновенно запутали его еще больше... так что оставалось надеяться, что он не опоздает.
Не опоздал. Опоздать на представление красного мерседеса вообще довольно сложно, когда его представляют Гленн. Ничто не закончится, пока она не облапает его сверху донизу и не облазит все внутри и снаружи, громогласно восхищаясь. Так что Энди остановился в дверях вагона, с привычной уже улыбкой скрестив руки на груди и наблюдая за заразной хуже гриппа радостью цимисха.
Правда, на кой хрен их всех подняли так, словно начинался конец света, он так и не понял.
Леон перехватил Бьорна поудобнее и приподнял, укладывая себе на плечо. Чуть поморщился, уловив запах спиртного, но пальцы привычно погладили спину.
- Времени, можно сказать, совсем не осталось. Я отправил Антимо организовывать, но он не вполне... погружен в нашу специфику. И без тебя вряд ли обойдется. А рука заживет. Надеюсь.
Майк притормозил, увидев, что ничего страшного не происходит, и шумно, изобретательно и с чувством выругался, приходя в себя.
- Это, рад за всех, если что, - буркнул он, - но по какому поводу вопли?
- Молли выходит замуж!!! Сегодня!
Вопить Гленн пока не надоело, и потому новость узнали ВСЕ присуствующие, даже если бы они хотели это пропустить. Хорошей эмоциональности надо сказать, был вопль. Совмещающий в себе радость, начинающуюся панику и решимость.
- Ага. Анттимо это хорошо. Он сейчас где? Я ему со спецификой помогу, не сомневайся. Это должно быть круче, чем у королевы.
Заверила со всей возможной искренностью Леона Гленн, и уже негромко добавила:
- Может, мне руку то посмотреть, при случае. Само оно хорошо, но сами даже кошки плохо лечатся...
- О как, - Майк задумался и выключился ненадолго, - я это... поздравляю.
Энди торопливо перебрал кандидатуры.
- А за кого? - поинтересовался он.
Подменыш поковырялся в ухе, морщась.
- Ну что вы так орете, - очень тихо проговорил он, приглаживая-взъерошивая волосы. - Дело конечно Благое, но зачем же так орать?
- За Шульца, - пояснил Леон, делая шаг в сторону от машины. - И, Майк. Айрис. Сегодня Майская Ночь... впрочем, вряд ли вы забыли. Я предполагаю, что это можно будет совместить. Помимо прочего, так проще охранять.
- Со всей этой херней не ко мне, - Майк поднял ладони, - я .. короче, ща кликну.
Леон с сомнением покосился на Бьорна и на всякий случай погладил его еще раз.
- Так это, где Антимо? Он давно этим делом занялся? Мы ж уже ничего не успеваем!
С этим, вне всякого сомнения, мудрым мнением, цимисх, против всякой логики, не побежала по делам, а полезла обниматься с машиной. Засунулась внутрь, погладила приборную доску, плюхнулась на водительское сидение, с размаху так. Окатила Леона еще одним восторженным, по детски взглядом и... Да, конечно нажала на гудок. Ночь снова была разодрана громким звуком.
- Он шикарный, правда?
Спросила она у новоприбывших в лице Майка и Энди, попутно выбираясь из машины, и растекаясь обеими руками по капоту, как если бы обнимал алошадь, с которой прожила всю жизнь, потом судьба их разлучила, и вот, спустя годы они снова встретились.
- Он прекрасен, - искренне ответил Энди. Радость цимисха радовала и его самого, и Энди вбирал в себя малейшие оттенки этой радости, запоминая, чтобы потом было что вспомнить и улыбнуться, как сейчас. - Но не прекраснее той, кому его подарили. Ты восхитительна, Гленн, и этот автомобиль отлично тебе подходит.
- Машина блеск, - согласилась Айрис, осторожно так, но с уважением потрогав капот. Вроде как гладила сытого, красивого, но зело кусучего зверя, - вот любоваться ей можно всю ночь... но мы разве готовы к свадьбе?
- Мы не готовы, дорогая, даже к церемонии, - Бьорн зло потер ухо. - И у нас не будет нескольких уважаемых членов двора. Им... не до того.
- Почему мы не готовы к церемонии? - осведомился Леон. - И кстати, лорд Ингебьорн, по какому поводу вы пьяны в г... гораздо большей степени, нежели того требует время дня?
- Потому что переговоры с представителями Домов Айлиль и Балор на трезвую голову ведут только очень благородные Гвидионы, к коим я отношусь разве что какой-то половиной себя.
Айрис некоторое время поглядывала на них двоих, раздумывая, стоит ли поддержать Леона в сложном процессе выяснения "Какого фоморова хрена ты пьян, когда праздник еще не начался?!", но свадьба была куда интереснее скандала. В конце концов, наорать на мужа всегда успеется....
- С половиной моей дражайшей родни можно разговаривать только упившись до состояния Яхонта. Вторую перед этим надо напоить, - наконец подвела она итог, - значит, нужно успеть найти хотя бы подарки
Из сна его выбросило странно. Словно это было уже привычным - громкий окрик, поднимающий бойцов по тревоге. Тело само собой скатилось с кровати и замерло, прячась за каким-то ящиком. И только когда Эш мотнул головой это наваждение схлынуло, оставив ощущение пыли и ледяного спокойствия.
Порадовавшись, что перед сном все-таки натянул мужское, он настороженно выглянул из вагона, держа томми-ган на готове. Просто так орать под составом не будут. Но увидев автомобиль и творческую котреию полным составом, он еще раз мотнул головой, от чего волосы окончательно рассыпались по плечам, и спрыгнул на землю.
- Хорошей... ночи, - он приблизился к группе все такой же настороженный и сосредоточенный. - Что происходит?
- Молли выходит замуж на Пилигримма сегодня, мы ничего не успеваем, а Леон подарил мне машину! Настоящую! Красненькую! А еще надо срочно готовить свадьбу и все такое, время вчера кончилось.
Гленн собрала себя с машины, и приготовиллась включаться в деятельность и всяко учавствовать. То есть для начала отпрвила Фреда локализовать Антимо и либо звать его ко всем, либо, если отвлекать никак нельзя, вернуться бегом и сказать где он.
Леон послал Айрис улыбку, которую не рискнул бы посылать Алисе или Майку. С демонстрацией клыков и всей сложности их взаимоотношений.
- Именно поэтому я предлагаю совместить. Если мы что-то не успеем, то вокруг будет слишком много незнакомого друг с другом народу, чтобы им было с руки начинать скандал. Поймайте Антимо, он где-то тут бегает, и объясните ему, что требуется от организации Майской Ночи. А, мистер Уильямс, - Леон кивнул. - Происходит обсуждение планов на ночь. Передайте, кстати, вашему Регенту приглашение. Так, если всем всё понятно, то я, пожалуй, на некоторое время вас покину.
Для осознания информации пришлось пару раз моргнуть.
- Всенепременно передам, господин Дамиано. - Эш вежливо кивнул. В голове все еще была какая-то каша из ощущений и необходимых вопросов. - Все предельно ясно, хотя есть пару вопросов, которые касаются скорее организации торжества и его безопасности.
Потом взгляд все же вернулся на алую, как кровь, машину. Инженер в гангреле на мгновение победил странное ощущение песка в каждой складке одежды и Эш с неприкрытым восхищением покачал головой. Желание изучить новую модель Мерседеса брезжила вполне ясным маяком в голове.
- Чертовски великолепная машина. И чертовски радостная новость относительно свадьбы! Сколько у нас времени для всех приготовлений?
- Я полагаю, немного, - Айрис послала ответную улыбку Леону и повернулась на каблуках мужских ботинок, оглядывая всю честную компанию, едва сдерживаясь от неуместного сейчас восторга, - попробую отыскать Антимо. Бьорн, понимаю, вам сейчас не до того - но подарки на ваших плечах. Я возьму часть организации на себя, и не смогу разорваться
- Жаль, рабов им не подаришь, - заворчал Гвидион. - Ладно, но меня в ближайшее время не трогать, бью на поражение.
В ответ на это Леон прижал подменыша крепче, кивнул всем и ушел в сторону своего вагона.
- Гленн, - Эш улыбнулся в ответ на ошалело-радостное выражение лица цимисха. - У меня к тебе будет одна маленькая просьба, если тебя не напряжет. И...
Он взглянул на всех присутствующих.
- Крестоносца с собой берем или тут оставляем? - почему-то веселый и радостный настрой относительно свадьбы выцветал, сталкиваясь со странным, но уже знакомым, ощущением опасности.
- Думаю, это решим с Леоном, - Айрис качнула головой, постучав себя по бедру пальцем, - если это Майская ночь, напоследок надо гульнуть так, чтобы эти Благие ханжи до Самайна вспоминали.
- Угу. Так, дайте мне все немного времени, я натяну штаны. Эш, если ты хотел поговорить или там чего еще, то давай, совместим беседу и одежду, ибо времени хрен да ничего. Как думаете, мы можем достать карету? Чтоб невеста ехала в будущее как сказочная?
Гленн деловито засобиралась к себе, в вагон. Халатик это хорошо, но для активного времени не катит.
- Думаю, на счет кареты это к Антимо, - гангрел мотнул головой и направился вслед за Гленн. - Я всего минут на пять. Думаю этого хватит для моего вопроса.
Зайдя вслед за цимисхом в вагон он прислонился спиной к железной стене и деликатно отвел взгляд от Гленн.
- Сможешь что-нибудь сделать с вот этим безобразием? - он устало указал на растрепанные волосы, которые почему-то стали мешаться и все чаще отвлекать на себя внимание.
- Э? А что там? Скальп слезает?
Думавшая сейчас о массе вещей, но только не о прическе Эша, Гленн втряхивалась в брюки и рубашку что называется "на скорость". И вопрос смущения хоть Эша, хоть Энди своей голой задницей она тоже как то отправил апо боку. В конце концов, задница у нее офигенная, эталонного образца, стесняться нечего да и что они там уже не видели то.
- Давай сюда голову и излагай проблему.
Закончив втряхиваться в одежду Гленн уже подкатывала рукава и тянулась за фартуком.
- Укоротить просто. Скальп вроде держится нормально, грех жаловаться.
Эш кое как показал длинну, которую стоило по его мнению убрать нахрен, только бы избавиться от ощущения песка в волосах, которого в Новом Орлеане и в помине в таких количествах не водилось.
- А... Ага, садись, сейчас будет все.
Гленн моргнула, осознавая, что перетягивать скальп или заделывать невидимый под волосами пролом в башке, или срочно приделывать рог как у единорога (что кстати, прямо вот жаль! но единорожий рог во лбу никогда никому не бывает нужен, увы), не придется. Она решительно воткнула Эша на табуретку, накрыла полотенцем его плечи, и, зайдя ему за спину, запустила руки в волосы, протаскивая пряди между пальцами. Как вычесывают больших, косматых пастушьих собак. Как разбирают гривы мохнатым тяжеловозам... Это не сложно, это не пальцы по косточкам перебирать. Но увлекательно. Волосы скользят под пальцами, тянутся между ними, в какой то момент просто отщипываясь, прядь за прядью. Времени манипуляци и правда заняли не так много, как могли бы, если бы не некоторое вдохновение. Такая ночь, столько надо сделать, и это приятные дела... Наконец, цимисх отряхнула полотенце, потом вообще сняла его с Эша. Потом отряхнула руки и наклонила голову на бок, оглядывая результат своих трудов. Вышло вроде хорошо...
- Там вон зеркало лежит, глянь, так нормально?
Действия Гленн странным образом успокаивали. Ощущение песка, забившегося в волосы, постепенно ускользало. А когда все закончилось, он отметил что ощущение прошло, зато появилась странная легкость. Проведя пятерней по волосам он кивнул Гленн и взглянул на получившийся результат.
- У тебя великолепный талант и чувство стиля, Гленн, - не смотря на то, что прическа вышла несколько отличная от современной моды, результат гангрелу очень нравился. Цимисх умудрилась сделать так, что если и понадобится снова влезать в платье и доставать роль Джуд Симмонс, это можно было легко устроить даже с такой разномастной длинной волос. Он оторвал взгляд от зеркала и искренне улыбнулся Гленн. - Спасибо! Результат превзошел все мои ожидания. А теперь мне стоит покинуть сию обитель и быстренько организовать некоторые нюансы для будущего мероприятия. Кстати, где оно будет проходить?
- В городском парке же! Представляешь? Ты только совсем не пропадай из поля зрения, потому что там ну, надо тебя в курсе деталей держать и все такое.
Гленн цапанула оставшегося пока не у дел гуля, и решительно направилась на выход. Туда, где были слышны голоса, и один из них явственно принадлежал Молли. Поздравить ее лично было практически делом чести.
- Значит мне действительно нужно было постричься ради такого случая, - гангрел кивнул все еще улыбаясь. - Я не пропаду. Сделаю пару звонков и вернусь.
Он направился на выход вслед за Гленн. Впереди была масса дел, которые нужно было успеть сделать.

@темы: Гленн, 30 апреля, Ингебьорн, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо, Леон, Энди

---

Ночь, в которой Леон оповещает Антимо, что у того есть всего пара часов, чтобы сделать всё как полагается

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Ночь была нежна и полна обещаний, а также нереализованных возможностей. Антимо критическим взглядом осматривал вагон-ресторан бывшего президентского поезда, пытаясь решить, как будет лучше переделать его в средоточие домена юного господина Доминиано - где поставить стол, куда спрятать сейф и сколько покерных колод подготовить для важных совещаний, которые наверняка не раз и не два будут затягиваться до самого рассвета.
Леон влетел в вагон, открыв дверь ногой. На лице у него была сложная и противоречивая гамма чувств, глаза горели. А рубашка, к которой Антимо вчера пришивал новые пуговицы, лишилась их всех и была вызывающе завязана у юного господина Дамиано на груди узлом.
- Антимо, вы мне нужны.
- Я в полном вашем распоряжении, господин Дамиано. - Повернувшись к Леону, мажордом осмотрел его с ног до головы, но сказать, одобряет он увиденное или же, наоборот, порицает, было решительно невозможно.
- Первое. Антимо, какого хера вы трогали мои вещи?
- Я предположил, что в мои непосредственные обязанности входит наведение порядка на территории вашего домена, не говоря уже о ваших покоях, господин Дамиано. Если я допустил ошибочное суждение, то готов понести любое наказание, которое вы посчитаете справедливым. Прикажете вернуть все обратно? - дворецкий оставался невозмутим.
Леона перекосило.
- Нет. Я прикажу... слушайте, если уж вы там роетесь, то хотя бы не переставляйте их местами. Это меня раздражает. Я не люблю, когда трогают мои вещи. Любые. Но... ладно, это все равно подождет. Второе. Мой друг сегодня женится, я хочу, чтобы вы организовали свадьбу. Сегодня. В полночь.
Как по волшебству, из нагрудного кармана появился брегет. Антимо щелкнул крышкой, глянул на стрелки, что-то прикинул про себя и снова убрал часы на место,
- Как пожелаете. Где именно, на какое количество персон и рассчитывать ли торжество на прибытие людей, не посвященных в дела вашего домена? Приглашен ли уже священник?
- Насчет последнего... спросите у невесты. Ее зовут Молли, она... местная. Это не простая свадьба, Антимо, сегодня Майская Ночь. Передача власти Благому Двору... - Леон закатил глаза, понимая, что настроение у него категорически препятствует внятным объяснениям. - В общем. Будет много гостей. Не все из них будут людьми. И мы все еще формально на осадном положении, поэтому церемонию надо будет охранять. Но при этом прийти должны все, кто захочет. И получить достойный прием. Вы это понимаете?
- Разумеется. - Антимо меланхолично вздохнул. - Прикажете исполнять? Я был бы весьма признателен, если бы вы сообщили, где искать Молли. Вы напишете приглашения сами или это сделать мне и принести их вам на подпись? Во втором случае мне понадобится список титулов и имен - прибыв сюда позавчера, я еще не имел возможности познакомиться с сильными мира сего и перипетиями их взаимоотношений в этом волшебном городе...
Леон мечтательно улыбнулся, еще сильнее топчась по своему образу как достойного и мужественного наследника рода. Это выражение пристало разве что тринадцатилетнему идиоту, а вовсе не правителю домена на осадном положении.
- Это еще не все, Антимо. Нам нужно будет... хм, как это... держать марку. Эпатаж. У цирка есть определенная репутация, мы должны будем ее держать. Придумайте, как уложить на лопатки местный бомонд, при условии, что они в целом привычные. Приглашения я сам напишу, там немного. Про Молли спросите у Якова, и я хочу, чтобы церемония проходила в городском парке.
Левая бровь Антимо едва уловимо приподнялась.
- Эпатаж, господин Дамиано? Я боюсь, это... не самая сильная моя сторона. Возможно, кто-то из ваших подданных согласится оказать мне поддержку в том, что касается этой части вашего приказа?
- Да. Спросите их, что вы меня-то об этом спрашиваете?! - Леон махнул рукой. - Еще вопросы?
- Разрешите исполнять? - белоснежный накрахмаленный платок прикоснулся к виску дворецкого.
- Антимо, вы издеваетесь надо мной?
- Отнюдь. Вы можете положиться на меня, господин Дамиано. Через четыре часа в ротонде городского парка состоится свадьба госпожи Молли и передача власти Благому Двору. Ваши гости останутся довольны. - Повернувшись на каблуках, мажордом быстрым шагом отправился в сторону вокзальной конторы. Очень быстрым шагом - но все-таки он не бежал. Как бы сказал он сам, это было бы просто недопустимо.

@темы: Депо, 30 апреля, 1927 год, Антимо, Леон

---

Ночь, в которой Пилигрим распутывает клубок проклятие, а потом делится одной поразительной новостью

30 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Колдун неподвижно смотрел в пустоту перед собой, вслушиваясь в дыхание одного человека - и тишину другого. Линии судьбы на ладонях складывались в причудливые картины.
Он смотрел в темноту и видел огни.
Линии расправлялись, вырываясь из клубка, подплавляемые звездным светом. Искаженные сейчас, перепутанные, свитые в неестественный клубок.
Гребень вгрызается острыми зубьями в длинную перепутанную шерсть, расправляя, расчесывая колтун. Вот это, например, совершенно лишняя линия. Которую надо аккуратно...
Колдун терпеливо продолжал свое кропотливое занятия, выпутывая из Узора Леона искажающую его ноту проклятия Речного Короля.
Работать пришлось долго, Леон оказался весьма путаной и тонкой штучкой, которую не сразу так и поймешь, как вертеть. Но время было, вампиры спять долго. По крайней мере, этот вампир.
Удовлетворенно вздохнув, Шульц взял вазу и с размаху вылил все ее содержимое прямо на полутруп.
Вода смыла летаргию мгновенно. За полгода Зверь привык к воде, которая как огонь, привык опасаться ее и избегать. Леон открыл глаза, вскочил с кровати, как отпущенная пружина, отлетая на другой конец вагона. И сдирая с себя мокрую рубашку. Оскалился, чуть не упустив Зверя, вытаращился на Пилигрима обалдевшими глазами.
- Т-ты...
И понял, что вода была просто... водой. Мокрой. Но не больше.
На кровати рывком сел Алан, разбуженный не только попавшей на него водой, но ещё и движением Леона. Очки лежали где-то рядом, и он близоруко сощурился - на отскочившего в другой конец вагона Леона, на Пилигрима с вазой в руках. Потом поморгал, смахивая капли воды с ресниц. Воды… ох.
- Ох, чёрт… - он дёрнулся, не то к колдуну, не то к Ласомбре, но замер, потому что последний не выглядел так, словно ему больно.
- Эксперимент завершен успешно. Подопытный, вернитесь на свое место, - механическим голосом проговорил колдун, поправляя средним пальцем несуществующие очки.
Леон моргнул, переводя взгляд с Пилигрима на рубашку в руках - с которой при рывке отлетели все так любовно пришитые Антимо пуговицы, - и снова на колдуна. Осознавая смысл сказанного. Затем швырнул рубашку в Алана и бросился к колдуну. Темперамент требовал разрядки, вставший на дыбы Зверь тоже...
Пилигрима схватили в охапку, прижимая к борту вагона, обняли и смачно поцеловали в щеку.
Колдун почти испуганно дернулся, напрягшись и ощутимо вздыбив загривок. Глаза у него стали большие и выразительные...
- Grazie mille, - Леон чуть ослабил обьятия, но Пилигрима не отпустил.
Смертный кашлянул, переступив с ноги на ногу.
Сияющий Леон, не в силах выразить чувства словами, поцеловал его в другую щеку и наконец отцепился.
Алан, наконец нашаривший на кровати очки, в задумчивости повертел в руках ненужную теперь Леону рубашку.
- Ну, эмм… думаю, синьор ди Ченцо теперь может быть, ну, счастлив - проблем с твоими костюмами не будет, - негромко пробормотал он, несколько смущённый произошедшим у стены.
- И как я жениться пойду с засосами?! - колдун наконец справился с ошалением.
- Что ты пойдешь делать?! - Леон отобрал у Алана рубашку, встряхнул ее, чтобы вода скатилась по ткани на пол, натянул обратно и завязал ее на животе узлом. Демонстрируя, что это все еще любимая рубашка.
Алан округлил глаза; и на действие Леона, отозвавшееся в раз потеплевшими щеками, и на слова Пилигрима.
- Н-на… на ком?
- Жениться, - Шульц не отлипал от стены, переминаясь. - Сегодня... на Молли...
- О-о-о-о! - Леон повернулся к Алану и сделал страшные глаза.
Тот ошалело глянул на Леона в ответ, а потом выпалил первое, что пришло в голову:
- Ты уже заказал, эээ… торт? А. Чёрт. В смысле… э-ээ, поздравляю! - Он запустил обе ладони в волосы, пытаясь судорожно сообразить, что говорить, и всё также ошалело глядя то на Леона, то на Пилигрима.
- Эмх... я дал девочкам денег. Много. Пусть сами уже... - он неопределенно махнул рукой.
- Бельтейн, ну… хорошее время для свадьбы, - Разговоры о чужих помолвках были последним делом, к которому Алан был готов. И что говорить он решительно не знал. - Тебе, эм-м… нужна помощь?
- Моральная! - Кристиан потер руками глаза. - Там будет три этих ведьмы, да еще небось ваша Гленн!
- Нужна, конечно, - внезапно фыркнул Леон, снова обнимая колдуна, правда уже аккуратнее и одной рукой. - Он праздников боится. Хотя вот уж кто заслужил.
- Гленн… Гленн, да, будет. Точно будет. Она… - он не договорил, только махнул рукой. А потом озадаченно вскинул брови. - Тебе, эмм, нести виски и стакан уже сейчас? В качестве, ну, помощи.
- Чтобы я к полуночи на ногах не держался?! - мандраж стал уже явственным. - Мне еще кольца делать.
- Ооо… ну, зато ты хотя бы сказал нам время.
Алан вновь глянул на Леона с надеждой, что тот уж точно знает, что нужно делать в таких ситуациях.
- Х-ха. Так, я все понял. Ты делай кольца и... эээ... ни о чем не думай. Ты, - палец уперся в Алана, - присматривай за ним и следи, чтобы он не убежал. Хотя это вроде бы не северная традиция... неважно. Я пойду скажу Антимо, чтобы организовал все как надо. Выкупим городской парк на ночь, а дальше как пойдет.
- Традиция сбегать из-под венца не привязана к региону, - Пилигрим обиженно скрестил руки на груди.
- Алан, тем более следи. Если он сбежит, ты сразу из друзей жениха перейдешь в ряды подружек невесты.
Алан сдавленно закашлялся в ответ и помотал головой, вскинув руки, словно говоря - я понял, я прослежу.
Леон ухмыльнулся, наклоняясь к Алану.
- Отвечаешь за подарки от нас обоих, - прошептал он магу на ухо, послал воздушный поцелуй Пилигриму и убежал искать Антимо и остальных.
Алан проводил его долгим взглядом, в котором смешивалось и «твою м-мать», и «но я всё равно не могу отказать тебе», и явная, но ещё не набравшая силу, паника. Потом он обернулся к Пилигриму и улыбнулся как можно более ободрительно:
- Мы, эм-м… сейчас составим список. Первым пунктом будет, ну - «не дать жениху сбежать». Вторым - «сделать так, чтобы он стоял на ногах к полуночи». Третьим, эмм… «чтобы всё прошло отлично». Это же твой счастливый день. Мы сделаем всё, чтобы помочь тебе провести его, ну, отлично. Ты заслужил.
Он надеялся, что его слова звучат хоть сколько-нибудь убедительно - потому что они были истинной правдой. Особенно - последние.

@темы: Алан, Депо, 30 апреля, 1927 год, Леон, Пилигрим

---

Ночь (день), в которой колдун и дети Аркадии идут по серебряной тропе туда, где лежит связанный женскими лентами волк и смеётся, сотрясая звёзды, Лодур

30 апреля, Мидгард

Алана, сонного и встрепанного, колдун поднял из постели. Вид у него был таинственный и исполненный лукавства. Он шепотом велел собираться на прогулку в Грезу и немножко подальше.
Алан ошалел настолько, что даже вопросов не задавал, просто смотрел на Пилигрима с немыми восторгом и ожиданием, машинально натягивая рубашку. Он нащупал на столе кружку с холодными остатками вчерашнего кофе, глотнул, прогоняя последний привкус горького дыма во рту. И протянул руку к мечу, теперь глядя на наставника уже вопросительно - нужен, не нужен?
- Бери. Пусть тоже посмотрит.
На то, чтобы перекинуть через плечи ремешки ножен, потребовалось совсем немного времени. И ещё один глоток кофе. Потом Алан аккуратно ухватил Пилигрима за руку чуть выше запястья.
- Эмм… идём? - В голосе слышались почти детские азарт и предвкушение… чего-то.
- Пошли, - он сделал шаг про серебристой тропе, и Алан оказался нос к носу с Леоном, а вокруг них была бесконечная чернота, только тропа продолжала извиваться под ногами.
Леон встрепал Алану волосы и, тоже подгоняемый азартом, нетерпеливо пошел за магом. На Алана он смотрел заговорщически и с выражением "я ничего не скажу, догадывайся".
… что?
Алан смотрел на Леона широко раскрытыми глазами. На него, на Пилигрима и на расстилающуюся вокруг черноту. На искрящееся под ногами серебро, уходящее куда-то… вперёд? Назад? Было так много вопросов, а он мог только смотреть.
Колдун уже успел отойти вперед, мягко переступая по звездам. Потом подумал и свернул.
Тропа слилась с горным ручьем, проходящим между сероватых скал.

Было прохладно и свежо, солнце скрылось где-то в расстилающемся тумане.
Когда под ноги плеснула ледяная вода, Алан наконец обрёл голос.
- Вы… - он моргнул, потом наклонился к воде, опуская в неё ладонь. Вскинул сияющие восторгом глаза на Пилигрима. Затем перевёл то же сияющий взгляд на Леона и неуверенно улыбнулся.
Леон хищно улыбнулся, осматриваясь. И довольно кивнул Пилигриму.
- Это Мидгард, - Человек без Имени пошел вверх по ручью, поддергивая штанины. - Я думал показать вам кое-кого.
Они уже почти обошли длинный каменисто-серый выступ, как он внезапно сдвинулся, оказавшись... огромным хвостом. Скала вздохнула, прянув ушами, и обматывающие ее тонкие женские ленты заискрились росой.
- … дракона? - Выдохнул Алан прежде, чем успел подумать о глупости вопроса. И протянул руку вперёд, к серой живой глыбе.
Он был почти таким же, как и там, в Осени. Только покачивалась в такт шагам перекинутая через плечо встрёпанная огненно-рыжая коса, переплетённая всполохами света даже сейчас, в тумане. И тускло мерцало что-то за спиной, от лопаток и вверх, бесплотными сложенными крыльями.
То, что казалось камнем, не было чешуей. Оно было шерстью. Очень длинной жесткой серой шерстью.
- О, - Леон улыбнулся еще шире. - Он больше, чем я думал... когда мы говорили с тобой о нем.
Шерсть почти колола ладони. Звериная. Волчья.
Алан замер. А потом очень, очень медленно обернулся.
- Вы же не хотите сказать, что… - он шумно втянул в себя воздух, а потом вновь повернулся к нему. К Нему. К Фенриру, Пожирателю Солнца.
- Это мир, созданный сказителями и радетелями дела Гайи. Да, это Фенрир, прародитель племени и сын Локи. Пойдем. Он не разговаривает, но ему скучно, - колдун деловито пошел по узкой тропе, огибающей бок огромного волка. Тот лежал на животе, положив морду на лапы и иногда вздыхал и подергивался, насколько это позволяли путы. А возле морды стоял однорукий копьеносец, и его крылатый шлем лежал рядом. Оторвавшись от вычесывания вольчей морды, он повернул голову, оглядев путников карими глазами с золотистыми искорками на дне. Глубокая морщинка легла на лоб складкой века третьего глаза.
Сделать первый шаг следом было очень, очень сложно. Алан чувствовал себя, словно пьяным. Но, сделав глубокий вдох, он сорвался с места, едва ли не побежал.
Только перед самым Тюром он замер - но лишь на пару мгновений, чтобы встретиться глазами с воителем. А потом он шагнул к волку, с той самой, знакомой, заставляющей жить и идти дальше, смесью страха и восторга, протягивая руку к его морде, к жёсткой шерсти, чтобы просто прикоснуться.
Волк слегка вздернул верхнюю губу, демонстрируя, что клыки у него не выпали. Тюр хмыкнул и кинул Алану гребень.
Леон наблюдал за Аланом со смесью сложных чувств, но не мешал. Знал, что бесполезно. Только, когда тот полез к волку, попытался поймать его, волчий, взгляд. Посмотреть, что там, на дне глаз Пожирателя Солнца.
Луна. Там отражалась луна и тоскливый вой, отражающийся от дрожащих скал.
- Гарм лает громко у Гнипахеллира… - Алан поймал гребень - обеими руками, вцепился в шероховатое дерево и сделал последний шаг, - привязь не выдержит.
Острые зубцы коснулись жёсткой шерсти, зарылись в неё.
- Вырвется Жадный. - Пауза. - Но не сейчас.
Шерсть расступалась под зубцами. Волк снова вздохнул и перестал скалиться, закрывая глаза.
Вверх и вниз, вверх и вниз - Алан двигал гребнем длинными, медленными движениями, завороженно глядя, как тонет в колком сером море шерсти дерево гребня. От осознания, где он и что он делает кружилась голова. В какой-то момент он замер и вновь обернулся через плечо.
- Мы же здесь… мы… не просто так, да?
- Я хотел показать вам, детям Аркадии, что кроме нее и ее отростков есть и другие миры. Ну и просто познакомить с хорошими... существами. Тюр, не надо меня тыкать копьем, человеком аса называть тем более неприлично.
- Надо понимать, что оба существа хорошие, - пробормотал Леон, оценивающе глядя на волка, ленты, Тюра, снова волка, ленты... Затем отрицательно покачал головой, в ответ своим мыслям, и солнечно улыбнулся Пилигриму. - Мы ведь пойдем... дальше?
- Конечно. Но дай уже ребенку пообщаться!
- Как будто я ему когда-то чего-то не давал... - Леон перевел взгляд на Тюра и подмигнул ему.
Алан перекинул косу на спину и вновь погрузил гребень в длинную шерсть. А потом приподнялся на цыпочки, вытягиваясь вверх, пытаясь дотянуться до уха огромного волка.
Он был пьян. Он был счастлив. Он верил и одновременно не верил в происходящее. Стены мира вокруг с грохотом разрушались, и за ними открывался новый горизонт. Неизведанный. Огромный. Прекрасный.
Дотягивался он разве что до основания.
Но - дотянулся.
Гребень снова погрузился в жёсткую шерсть у основания уха, а сам Алан, не удержав равновесия, прижался к Волку, ощущая под ладонью мерные вздохи огромного зверя.
Зверя, порождённого Богом-Обманщиком, Зверя, что вырвется перед Последней Битвой и проглотит солнце. И он сейчас чесал этого Зверя гребнем.
За спиной послышался веселый треск костра и потом запах жарящегося мяса. Тюр решил перекусить сам, а пока мясо томилось на вертеле, кормил волка молоком, заливая его сквозь стиснутые путами зубы.
Алан остановился лишь, когда заныла от усталости держащая гребень рука, а вторая ладонь, которую он погружал в колкую шерсть, покрылась мелкими царапинами. «Ты не можешь простоять так вечность» - между лопаток толкалось, призывая идти дальше, головокружительное осознание бесконечности мира.
Он медленно отпрянул на Волка, а потом на негнущихся ногах подошёл к Тюру и протянул ему гребень.
- Великий ас, я… эмм… возвращаю вам орудие усмирения.
Тот отложил кувшин и забрал гребень с легким кивком. Слегка улыбнулся и провел этим же гребнем по рыжей голове, слегка царапнув кожу.
Алан зажмурился, пережидая новый приступ головокружения.
- Удачи в в-великой битве, - неожиданно хрипло проговорил он, а потом отошёл к Пилигриму и Леону. Взгляд у него был ошарашенный, словно он всё ещё не мог поверить ни во что.
Колдун, успевший выцыганить себе несколько кусочков мяса, деловито жевал, предложив спутникам подкрепление перед новым походом. Потом посмотрел на горизонт, увитый огромным змеем, и пошел к очередной скале. Скала была темная, неприятная, с глубокими расселинами. На ней не было растительности и даже воды.
Спустя бесконечность они оказались у очередной расселины, а на другом ее краю лежал обнаженный человек, привязанный к скале человеческими кишками. От него куда-то отходила женщина, и яд змеи капнул на бледную кожу связанного. Тот скорчился и застонал, и в ответ застонала и содрогнулась земля.
- Я даже спрашивать не буду, почему мы тут... - Леон прищурился, подходя ближе к краю расселины, внимательно смотря на происходившее там. У него было неприятное ощущение. - Тут Алану нечего трогать и чесать, а мне... там более.
Алан остановился рядом с ним, глядя на скованного бога. И чем дольше он смотрел, тем рассеянней становился взгляд, становясь тем самым взглядом, что помнил и так порой не любил Леон. Потом Алан передёрнул плечами и негромко проговорил.
- Мы соберём яд. И отравим Белиала. То, что… работает против богов может ведь, ну… навредить и Герцогу?
- Это мысль, Алан. То, что ты видишь, это мысли и мечты. Также как то, что помогает против одного, не всегда поможет против другого. И... он не смертелен.
На камень рядом с Локи уселся огромный орел цвета воронова крыла. Каркнул, расправив крылья, и клюнул бога в живот.
Алан вздрогнул от пронзительного карканья, а потом обернулся к наставнику.
- Нельзя не попытаться.
Леон задумчиво поднял правую руку, шевельнул ей, пытаясь взять контроль над глубокими тенями расселины. Те ответили... но не поддались. Леон коротко зашипел.
- Так зачем мы тут остановились?
- В рамках общей экскурсии? Я не делаю из этого какого-то урока.
- Чтобы попытаться… - пробормотал Алан. Он шагнул к самому краю, замер, пытаясь представить на мгновение, как распахиваются за спиной крылья - ты ведь можешь, можешь! - и с досадой ощущая… ничего.
Колдун с легким удивлением посмотрел на обоих. Потом вперед, что-то оценивая. Подумал еще немного и, ухватив в каждую руку по спутнику, шагнул вперед, не утруждая себя мостами и крыльями.
Шаг и они оказались рядом. Рядом.
Алан, не совсем осознавая, что делает, зашипел и взмахнул руками на огромного ворона, пытаясь отогнать его от скованного бога.
Ворон с негодующим клекотом-карканием отпрыгнул, щелкая внушительных размеров клювом.
- Он невкусный, - с ехидцей оповестил окружающий Локи, облизнувшись.
- А ты? - Леон наклонил голову, разглядывая его. Мысли и мечты... Мифы... такие материальные.
- А давай подумаем, - тот закатил глаза, слегка скривив губы. - Ты человечину когда ел, тебе же вкусно было?
Алан чуть шире распахнул глаза, но промолчал, не мешая теперь уже Леону. А потом опустился на одно колено на прохладный камень и провёл по нему ладонью. Мысль.. могла обрести форму здесь, да? Он вновь коснулся камня, уже раскрытыми пальцами, пытаясь собрать его, словно мягкую глину, вылепить из него сосуд - банку? бутыль? - в которую можно собрать причиняющий боль богам яд.
Камень расступился под давлением его Воли, поддаваясь подобно глине.
Леон бессознательно повторил гримасу и провел пальцем по животу прикованного бога, стирая кровь. Поднес палец к лицу и облизнул.
Кровь вспыхнула внутренним пламенем, вплетаясь в сеть вен и артерий. Леон почувствовал себя пауком, запутавшимся в собственной паутине. Он чувствовал, как пульсирует живая химерическая кровь, как бьется в сердцах чужая Жизнь, уже прилипшая, уже запутавшаясь в тех же путах, что и он сам.
Он оскалился, отдергивая руку, мотнул головой. Отступил на шаг назад, чуть не наступив на Алана.
Тот выронил на землю уже сотворённую бутыль - крышка, широкое горлышко, толстые стенки - вместилище для яда должно было быть безопасным для тех, кто держит яд в руках - и в мгновения вскинулся на ноги. И дёрнулся, инстинктивно подхватывая Леона под левую руку.
- Пролетал комарик, держал в руке фонарик, - фыркнул бог. - Мы с тобой одной крови, ты и я.
- Но разной Судьбы, - потемневшие глаза Леона скользнули по путам из кишок и цепей. Он вытер губы, безуспешно пытаясь стереть жгущий привкус.
Алан, помедлив, отпустил его и подобрал с земли выроненную бутылку. И шагнул вперёд, глядя то в глаза богу, то на нависшую над ним змею, на кончиках клыков которой набухали тяжёлые капли яда.
Он не был уверен в том, что это поможет. Он не был уверен, не превратится ли яд там, в Мире Осени, в морскую воду или пыль. Он просто потянулся, пытаясь подставить широкое горлышко под раскрытую пасть.
Лодур рассмеялся, и от его смеха дрогнули звезды.
- Люблю, когда, ну… людям весело. Или богам, - пробормотал Алан над головой у Локи, опуская руку, когда яд заполнил пространство между толстыми стенками бутылки. Беззвучно опустилась крышка. Помедлив, Алан скользнул ладонью по волосам прикованного аса, а потом отступил на пару шагов назад, к Леону и молчащему Пилигриму.
- Идем, - Леон отвернулся, не в силах справиться с растущей внутри тревогой. - Пошли дальше.
Колдун покачал головой и пошел вперед. Вперед и вверх, на вершину горы.
Вершина была голой и ровной, и на ней могло поместиться не меньше десятка конных. Она была почти полностью укутана в туман, но кое-где мелькала земля. Морда гигантского волка. Вздымающийся хребет морского змея. Черный провал Бездны.
Алан, утопая в тумане, подошёл к краю вершины и замер, раскинув руки в стороны, словно пытаясь охватить то, что виднелось впереди.
- Солнце померкло, - проговорил он, не отрывая взгляда от символов легенд, что ожили - здесь и сейчас, - земля тонет в море, срываются с неба светлые звёзды. Пламя бушует, питателя жизни жар нестерпимый до неба доходит.
Он обернулся через плечо.
- Это всё… будет здесь? Последняя битва?
- Сюда ступят копыта Слейпнира, когда асы низвергнутся на землю, - колдун сделал несколько шагов, подойдя к пробивающемуся сквозь камни ростку омелы.
- Доставай свой, ну, серп, друид, - фыркнул Алан, переведя взгляд на молчащего Леона, выражение лица которого было… странным. Сложным.
Леон не выдержал и фыркнул, отворачиваясь. Неслышно смеясь, как Пилигрим прошлой ночью на досках пирса.
- Откуда у меня серп? - маг сделал очень напряженное и каменное лицо, слегка содрогаясь.
Алан озадаченно глянул на них обоих. А потом терпеливо пояснил:
- Омелу всегда срезали золотым серпом. Друиды. Не знаю, ну… придумай!
- Меч вообще-то у тебя. У меня есть нож.
- Меч, он не для… - Алан взмахнул руками, не договорив. - Доставай, ну.
- Придумать я ему должен... - заворчал колдун, сплетая из нитей редких солнечных лучей светящееся полотно, постепенно изгибающееся в форме серпа. - Держи.
- А иначе он будет плакать, - пробормотал Леон, тоже подходя к краю обрыва и всматриваясь в пустоту внизу.
Алан проглотил возмущённое и ни черта не правдивое «я не плачу», потом принял из рук Пилигрима серп и присел рядом с ростком. Он тронул кончиком пальца упругие тёмно-зелёные листья.
- Где же твоё дерево, громовая метла? - негромко проговорил он, осторожно срезая золотистым лезвием упрямое растение, пробившееся сквозь скалы. Серп был возвращён Пилигриму, а одну из отломанных тонких веточек Алан заложил в петлю одного из амулетов на шее колдуна.
- Символ жизни… и бессмертия. И чего только не… - пробормотал он и отошёл к Леону. Приподнявшись на цыпочки, Алан заложил ещё одну веточку за острое ухо ши.
Почему-то ладоням стало больно. С них, изрезанных острыми листьями, капнула густыми каплями кровь.
Алан озадаченно моргнул, а потом чуть сжал ладони, пытаясь удержать тяжёлые капли, и как-то виновато улыбнулся, словно говоря - «ну, бывает».
- Холм в землях богов берёт свою дань.
- Пошли, - серебристая тропа зазмеилась от вершины скалы, уходя в никуда.
- Мы… уже уходим?
- На сегодня. Потом сходим еще. И сюда, и куда-нибудь.
- И что мы спиздили? - деловито спросил Леон, поправляя веточку за ухом.
Алан прикусил губу, в последний раз оглядывая укутанное туманом пространство. Потом кивнул, пытаясь спрятать подальше абсолютно дурацкую обиду на то, что надо уходить.
- Омелу и яд, вестимо, - их снова окутала тьма. Тьма имела знакомый запах... запах крови и Бездны. Колдун с шипением на что-то напоролся и выругался.
Леон фыркнул, протянул руку и дернул рубильник. Мягкий, тусклый свет заполнил вагон, освещая... расставленную вдоль стен мебель.
Брови Ласомбры взлетели вверх, и он подавился словами.
- У тебя тут… ну, уютно, - пробормотал Алан, оглядываясь; он ни разу не видел вагон Леона при свете, да и особо не бывал в нём эти полгода.
Он чуть поморщился от боли в изрезанных руках.
- У меня тут... - Леон неразборчиво зашипел, - проходной двор. И один толстый усатый ублюдок трогал мои вещи!
Шульц захихикал и зевнул, прикрывая рот рукой.
- До заката еще час или около того, так что Леон, ложись спать срочно.
- Как скажешь, милый, - Леон покосился на ремень Бьорна, до сих пор намотанный на руку, помотал головой и рухнул лицом в кровать.
Он не стал говорить Шульцу, что проснется он, скорее всего, не после заката, а заполночь, если не разбудить. Летаргия дневного сна почему-то отпускала его все менее охотно.
- Доброго сна, - пробормотал Алан и отступил к двери. Понимание того, откуда они вернулись, накатывало волнами, и каждая волна была сильней предыдущей. Ему срочно нужно было обо что-то опереться. Или сесть.
Вот пол, например, отлично подходил… отличный такой пол, на который Алан и сполз.
Гнездо ему все же обустроили, а заодно замотали обрывком покрывала раненые ладони. Оценив икебану, колдун хмыкнул и отошел в сторонку посидеть и помедитировать. Ему нужно было набраться сил.
Алан, одуревший от осознания всего произошедшего, по старой привычке свернулся под боком у Леона и прикрыл глаза. Под опущенными веками выл на солнце огромный волк, распахивая пасть, и в его шерсти поблёскивали обрывки разорванных девичьих лент.

@темы: Алан, Другие миры, 30 апреля, 1927 год, Леон, Пилигрим

---

История, в которой скованный человек подвергается пытке проповедью под неподвижным взглядом Спасителя

Дата и место неизвестны

Распятие на противоположной стене было вырезано из дерева не самым умелым резчиком. Черты Спасителя были грубыми, как если бы их вытесали топором, а глаза - парой зияющих темных провалов на осунувшемся, оголодавшем лице, в которые никогда не заглядывал трепещущий свет маленькой лампады. Каждый раз, когда в камеру приходил прелат, у подвешенного на цепях человека было около часа, чтобы рассмотреть деревянный крест, не в силах избежать этого ненавидящего взгляда. Когда дрожащий огонек захлебывался и он снова оказывался наедине с темнотой, он испытывал облегчение до тех пор, пока голод не начинал терзать его с новой силой и снова не увлекал в забвение.
Сказать, как часто одно пробуждение сменялось другим, он не мог. Здесь, глубоко под землей, ничего не менялось, лишь иногда камни становились мокрыми да где-то вдалеке начинала размеренно капать вода. Этот едва слышный звук был единственным, что напоминало ему о ходе времени и не давало забыть, что в сжавшейся до размера четырех стен камере существует еще что-то помимо распятия и прелата.
Лицо прелата несло на себе печать безразличия. Если когда-то его и озаряла искра божьего вдохновения, это время давно ушло, и сказать, получает ли он удовольствие или тяготится возложенными на него обязанностями, было нельзя - но он приходил, неся в руках потир и корец, и то, что плескалось в потире, не было кровью христовой. Он приходил и начинал свою проповедь.
Коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада…
Поначалу было легко не слушать его, обратив мысли вовнутрь себя и предаваясь воспоминаниям. Теплый пахнущий магнолиями воздух южной ночи и картины кисти Кахеса, Кардуччо, Карреньо, звездное небо над шпилями соборов и желтая луна, тонущая за глыбами Сьерра-де-Гударрама проносились перед его внутренним взором и приносили ему утешение, но прелат не молчал. Время шло. Образы стерлись, поблекли и превратились в зыбкие тени, легкие и невесомые, будто прах, а потом исчезли совсем.
Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших – дым, и слово – искра в движении нашего сердца…
Голос прелата был негромок, но ясен. Он проникал в глубины сознания и заполнял его собой, вытесняя все остальное, гулко отдавался от стенок черепа и разгонял последние мысли.
Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух; и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его…
Иногда он начинал кричать, надеясь заставить прелата замолчать, но тот оставался непреклонен и продолжал свою проповедь, как ни в чем не бывало; слова его врезались в память так, как вонзался нож в дерево небрежно обтесанной заготовки, из которой нерадивому мастеру предстояло сделать висящее напротив распятие.
Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается…

@темы: Антимо, предыстория

---

Ночь, в которой дикий варлок лезет к приличной девушке через окно

Ретроспектива. 29 апреля, Новый Орлеан

Колдун действительно ушел гулять. Бездумно бродить по городу, как по Лабиринту. Разглядывать слова и знаки, которые на мгновение собирались из разрозненных лучей света и человеческих голосов. Не останавливаться. Не позволять себе лечь. Не сейчас.
Чего ты хочешь?
Покоя. Нет. Семьи. Семью, дом... побыть человеком, а не спасителем мира или еще там чем.
Перед глазами встало миленькое лицо, обрамленное светлыми волосами. Запах теплых пирогов.
Девочка... я построю тебе дом. В котором все будет так, как ты захочешь.
Еще шаги, десятки шагов. Сотни.
Мир постепенно становился плотным. Наполнялся звуками и тенями, пробиваясь солнечным светом сквозь сомкнутые ресницы. Колдун Пробуждался от дремы.
Засев у себя дома, он принялся размышлять, наблюдая, как выплавляется золото и сталь. Как пальцы привычно орудуют инструментами, формируя заготовку. Размер... размер он помнил. Успел в свое время померить. Два металла сплетались, подчеркиваемые гравировкой. Ничего лишнего.
Затем ювелир взял коробочку с камнями. Придирчиво выбрал несколько и принялся размещать. Темный янтарь и прозрачный хрусталь.
Кольцо остывало, и Кристиан долго смотрел куда-то вдаль, положив подбородок на руки. Смотрел и видел мир заново.
Дождавшись, пока украшение остынет, он переоделся и уложил его в коробочку. Почесал подбородок, заглушив голос совести. в конце концов, она должна сразу понимать, с какими идиотом связалась!
Вообще говоря, стоило наверное постучаться. В смысле, в дверь. В смысле, прийти днем, с цветами, покормить девушку свежей крокодилятиной, выловленной и задушенной своими руками, а потом уже лезть к ней в дом. Занавески смущенно колыхнулись, пропуская мужчину. Он тихо подкрался к постели девушки и сел рядом, заодно быстро оглядев интерьер.
Молли жила скромно. Небольшая квартира, которую она арендовала с мебелью была такой же, как тысяча других квартирок в этом районе Нового Орлеана. Почти такой же. В обычных квартирках на столах среди коробок с рукоделием - торчит из одной основа начатого ловца снов, не лежат деревянные коробки с маркировкой фирмы Кольт, а рядом - жестяная коробка поменьше, с патронам.
У кровати лежала, обронённая обложкой вверх, "Золотая ветвь" Фрэзера, кажется, её Молли читала перед тем, как уснуть.
Едва уловимо пахло книгами. А ещё - корицей.
Девушка пошевелилась, сквозь сон ощутив чьё-то присутствие. Ресницы дрогнули, и Молли, ещё не до конца проснувшись, но узнав, кто сидит рядом, произнесла:
- Ты не стучал, Кристиан. Но третий этаж. Мог упасть... ох.
Сон слетел. Молли приподнялась на локте, взъерошенная, в простой ночной рубашке.
Хотя бы не напугал. То есть напугал, но не так. И то конечно хорошо. Крепкие нервы в наше время - залог выживания.
Колдун тихо рассмеялся, повернувшись и погладив ее по голове.
- Вряд ли. В крайнем случае подарок тебе бы принесла лепешечка. С глазами. Жалобными, - он протянул ей коробочку.
Она села, поправляя тонкое одеяло, прикрывающее коленки, и взяла коробочку из рук мага, на мгновение коснувшись его пальцев своими.
- У тебя часто жалобные глаза, Кристиан, но не... - Молли открыла коробочку и осеклась.
И без того неровно бьющееся сердце зашлось в торопливом ритме. Молли молча провела кончиком пальца по переплетению золота и стали.
- Это всё ещё сон, да? Только во сне самый странный и удивительный человек на земле может влезть ко мне ночью в окно и подарить кольцо...
- Потому и странный, - Шульц мягко провел пальцами по венам на тыльной стороне ладони Молли. - Оно волшебное. Если ты будешь в опасности, оно перенесет тебя по твоему желанию куда угодно. Или просто в самое безопасное место. Хм. Вообще-то оно и так может перенести, но лучше не злоупотреблять, потому что ты не всегда можешь точно знать, что на той стороне. Да и людей пугать не стоит.
Она мягко улыбнулась и надела кольцо на палец. А потом обхватила мага обеими ладонями за лицо, подаваясь ближе и заглядывая ему в глаза.
- Удивительный Кристиан Шульц, - Молли говорила спокойно, но в уголках губ подрагивала улыбка, - сумасшедший и явно давно не спавший. Залезающий в окна к девушкам, чтобы подарить волшебные кольца, - она мягко погладила пальцами щеки варлока. - У меня тоже для тебя есть кольцо.
Она отпрянула, потянулась, поднимая из вороха писем и рекламных листовок, сваленных возле кровати, нож для бумаги. Короткое движение, и недлинная светлая прядь легла на ладонь Молли. Она снова улыбнулась, а потом, положив руку Шульца к себе на колени, легко обвила прядью волос его палец. Узел вышел неплотный - шевельнёшься и развяжется.
- Дуреха, - он вздохнул, уткнувшись макушкой ей в колени.
Волосы мага взъерошили тёплые пальцы, прошлись от лба до затылка, по вискам, по шее. Молли гладила его и тихо мурлыкала какую-то мелодию без слов, ту, что в каждой деревни или семье - своя, но все они рождаются и вырастают из одной, древней как сама мир, мелодии - я здесь, я с тобой, я тебя не отпущу.
- Ты ведь понимаешь, что никуда не уйдёшь в ближайшие часы?
- Понимаю... - он вздохнул, обнимая ее за талию. - И не хочу никуда уходить.
- Но придется, - теплые руки переместились на плечи и спину мага. - Ты уйдёшь, в я буду гадать, всё ли с тобой в порядке. Ведь у тебя нет такого... волшебного кольца.
- Я уйду и приду... - маг пригрелся, сонно замирая. - Как всегда было.
Молли склонилась, касаясь губами его щеки. А потом шепнула:
- Я буду ждать.
Она вновь замурлыкала, вплетая в мелодию не только обещание быть рядом, но и то, что его будут ждать, на рассвете или в закате, под снегом или дождём, когда бы ты ни пришёл, я буду ждать.

@темы: 29 апреля, Молли, 1927 год, Пилигрим

---

Ночь, в которой Молли кормит дикого варлока домашними пирожками и плетёт ему защиту от плохих снов

Ретроспектива. Весна, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Молли поправила покрывавшую корзинку клетчатую салфетку. Пирог был ещё теплым, и пах именно так, как должен был пахнуть - яблоками и корицей, уютом и ощущением заботы.
Она чувствовала лёгкое сомнение, когда поднималась в вагон - не будет ли вид корзинки с пирогом через чур... нелепым? Наивным? Остановившись на мгновение, Молли решительно тряхнула головой. Ну нет, она справится... а если нет, то... Что ж, Кристиан - умный, с этим странным и чудесным взглядом, внимательный, умный, иногда - очень смешной, по крайней мере порадуется вкусной еде.
Свободной рукой она поправила платье - насыщенно-зелёное с золотыми проблесками (в цвет браслету на запястье Кристиана) и толкнула дверь купе.
- Доброго дня, мистер Шульц, - она улыбнулась. Вежливо и будто бы как ни в чём не бывало. - Я на пару минут. Занесла вам просто кое что вкусное. А где мистер Каллахан?
Алана - с которым заранее поговорила Гленн, в купе не было, и Молли надеялась, что предлог, под которым он сбежал несколько минут назад, был несколько изящней, чем салфетка поверх корзинки.
- Убежал, - варлок вальяжно сидел на диване, аккуратными и быстрыми движениями сплетая ловца снов. Рядом мягко дымила курильница, наполняя купе запахом северного леса и гор. - Заходи, конечно.
Молли поставила корзинку на стол, перед Кристианом, и как можно более незаметным движением чуть сдвинула салфетку - в прохладный аромат вплелось немного тёплых, мягких ноток домашней выпечки.
Потом девушка села на тот же диван - не близко и не далеко, чуть дальше расстояния вытянутой руки.
- Спасибо за книгу про северные мифы. Они очень... странные. Но любопытные.
Перекинуть ногу на ногу или нет? Рано... наверное слишком рано.
Молли улыбнулась и кивнула на корзинку.
- Пирог с яблоками. Надеюсь, вы их любите. Это рецепт моей бабушки, старые традиции и немного домашней магии.
- Да уж, - колдун тихо рассмеялся. - Домашняя магия это то, что не достигается никаким восхождением.
Он отложил в сторону еще не до конца оплетенное кольцо и с сомнением огляделся. Подумали махнул рукой.
- Где Алан хранит тарелки, я не знаю. Подозреваю, что нигде. Будем есть руками, как истинные северные варвары?
Не улыбнуться в ответ Молли не могла. Кристиан смеялся так заразительно. Она села ближе, взяла со стола корзинку и поставила между собой и магом.
- Не как варвары, мистер Шульц, а как воины Вальгаллы, вечно пирующие во славу Одина.
Пирог, золотистый и тёплый, оказался на салфетке.
Колдун сделал очень зверское лицо, доставая нож. Тяжелый нож с танцующими по лезвию чудовищами и железной рукоятью, обмотанной кожей.
Нож со свистом вонзился в пирог, и кристиан стрррашно зарычал, разрезая его хрупкую теплую плоть.
Молли задержала на мгновение дыхание. Стоит ли шутить? Да? Нет...? Да!
- О Всеотец богов, великий Один, прими в дар от нас эту скромную жертву и даруй нам силы, способные крушить черепа врагов... - торжествующим голосом произнесла она. - Или хотя бы яблоки.
"Ох, Молли, что ты несёшь..."
- Яблоки, которые даруют молодость богам, - закончил колдун, пододвигая Молли кусок. - Свой он взял аккуратно, принюхался и вгрызся с тихим урчанием.
Она помедлила перед тем, как откусить от своего куска, наблюдая за Кристианом из-под полуопущенных ресниц. Нравится ли ему? Да, кажется... нравилось.
- Я испеку ещё, - негромко проговорила Молли. - Как насчёт Легендарного и Незабываемого Мясного Пирога моей тётушки Джейн?
Говорить о богах было как-то привычней и правильней, и Молли улыбнулась, пряча своё смущение.
- Для истинных воинов, из добытого на охоте кабана? - он доел свой кусок, с задумчивым вожделением и одобрением глядя на следующий.
- Конечно. Собственными руками завалю и разделаю тушу, - Молли протянула ему кусок больше. - Нанесу на лицо боевую раскраску... и выйду на рынок.
- И победишь злобную великаншу, что пасет божественных свиней! - кусок он принял, благодарно кивнув.
- Голыми руками, как истинный северный воин! - Рассмеялась Молли, демонстрируя Кристиану эти самые руки: небольшие, аккуратные ладошки, несколько далёкие от того, чтобы быть эталоном женственности.
- Всё во имя пирога.
Она глянула на Кристиана из-под ресниц, улыбнулась, пытаясь понять, насколько невысказанное "и тебя" было заметно. А может оно было лишним?
- О да, - он мягко улыбнулся, доедая и вытирая руки. Потом снова взялся за Ловец.
Молли некоторое время наблюдала за движениями длинных пальцев. Кристиан за работой выглядел красиво.
- Когда я была маленькой, у нас дома висело что-то похожее, но меньше и проще. Для кого он?
- Просто так. Может, подарю потом кому-нибудь, - колдун пожал плечами. - Я не вкладываю в него ничего магического, обычный предмет.
- Но люди верят, что они магические. И они становятся такими, да? - Молли с трудом отвела взгляд от его рук. Помедлила перед следующим вопросом. - А у вас над кроватью висит такой?
- Становятся, но когда в это верит очень много людей. Как иконы, - он помолчал. - Нет, у меня нет такого. Для красоты разве что сделать...
Теперь Молли смотрела уже на Ловец. Обод, переплетение нитей - паутина или лепестки цветка - как посмотреть, и кажется, ничего сложного - она должна с этим справиться.
- Тогда я сделаю для вас его, - она вскинула на Кристиана глаза и улыбнулась.
- Попробуй. Не пытайся только следовать какому-то канону, - он встал, отойдя в сторону. Порылся в ящике и достал оттуда кольцо и нити. Потом коробочки с перьями, бисером, бусинами и камнями. - Выбирай то, что хочется.
Перья - мелкие и коричнево-синие, камни - Молли кинула быстрый взгляд на запястье Кристиана - полупрозрачные, с золотистыми вкраплениями. Девушка покатала между ладоней округлые бусины и, не глядя, набрала пригоршню - какие попадут под пальцы, такие и будут.
Она расправила между коленей подол платья, вытряхнула туда добычу и принялась за работу.
- Вам часто снятся плохие сны?
- Нет. Но это не только для снов. Это ловушка для дурных мыслей, для усталости души, для душевной боли, - он снова улыбнулся. - Они не тревожат, просочившись с другой стороны Завесы.
Работа шла хорошо: нить оплеталась вокруг кольца, постепенно наполняя его изнутри паутиной.
- Значит, мне стоит постараться с этой ловушкой, - Молли заправила за ухо непокорную прядь, постоянно выбивавшуюся и лезущую в лицо. - Вы - слишком хороший человек, Кристиан, чтобы вас тревожили боль и дурные мысли.
Колдун повернулся сначала к окну, посмотрев на горящие неподалеку фонари. Потом вернулся взглядом к девушке и уже сам слегка поправил прядь.
Молли улыбнулась - мягко, тепло. Золотистые камни вплелись в паутину внутри круга, закачались на нитях перья вместе с бусинами.
- Готово, - она протянула Ловец Кристиану, задержав на мгновение свои ладони - над его. - Надеюсь, его паутина будет крепкой, чтобы там путалось всё плохое.
- Спасибо, - он принял кольцо, пробежавшись пальцами по ребристым краям. Спасибо, девочка.
Молли сжала в ладони оставшийся камень - для него не нашлось места на ловце. Потом обернула пирог в салфетку и переложила в корзинку, оставив ту стоять на столе.
- Я пойду. Алан, наверное, скоро вернётся. Хорошего дня, Кристиан.
Она улыбнулась и выскользнула за дверь купе, оставив после себя осенний, тёплый запах корицы и яблок.
Он откинулся на спину, заложив руки за голову.
Девочка, ну зачем? Хочешь, я построю тебе дом? Где все будет так, как ты захочешь. И никто не посмеет туда прийти без твоего согласия. Кроме одного варлока, который не может справиться даже с собой...

@темы: Депо, Молли, 1927 год, Пилигрим

---

Ночь, в которой Молли приходит за советами к главному специалисту по мужикам, личной жизни, платьям и готовке хаггис

Ретроспектива. Начало весны, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Молли Бишоп нравилась её новая жизнь. Нравились - возможности и знания, новые мечты и стремления, люди и… странные люди. Так для себя она обозначала окружение мистера Каллахана, с которым ей приходилось то и дело сталкиваться. Мир оказалась куда больше и шире, чем она считала раньше, и Молли это тоже нравилось. И хотя в её сердце - особенно по ночам, когда привычный мир сменялся миром «странных людей» - иногда закрадывался страх неизвестного… отчего-то этот страх тоже был восхительно-завораживающим, как взгляд с обрыва на беснующиеся внизу волны. И страшно, и нельзя оторваться.
Перехватив поудобней под мышкой стопку книг, Молли легко взбежала на приступку вагона - как прекрасно, что она теперь может носить брюки, не обращая внимания на порицание других людей! - и постучала в дверь.
- Мисс О’Фланнаган, это Молли. Я принесла вам книги, которые вы просили.
- Молли? Заходи конечно.
Надо сказать, что в данный момент времени цимисх занималась ничем. Ну как ничем-ничем таким, чему мог бы помешать визит. А точнее, на столе, который являлся рабочим, страдальчески восседал Шон. На квадратной собачьей морде проступала вся скорбь песьего племени... Шон очень, очень не любил вычесываться, но увы. Хозяйка никак не хотела входить в положение и осознавать, что войлочный песик это мило и модно.
-Ну что, как жизнь, как сама?
Жизнерадостно спросила Гленн, попутно разбирая особенно смачный колтун за ухом Шона. Шон трагически вздохнул.
Молли положила книги на край стола и вежливо улыбнулась. Ей нравилась Гленн; именно «нравилась» - несмотря на то, что О’Фланнаган иногда выглядела куда больше юношей, чем девушкой, в её манерах и движениях всё равно проступала женская основа. Иногда Молли задавалась вопросом - кто на самом деле прячется под этим красивым лицом и простыми, открытыми манерами? Или - что?
- Отлично, мисс О’Фланнаган. Как бы не было трудно, но пришла весна - а весна всегда приносит надежду, - Молли поморщилась, - какой бы вонючей и грязной эта весна не была.
Она протянула руку и бесстрашно потрепала Шона по боку.
- Книги не из библиотеки, так что можете их оставить у себя настолько, насколько хотите.
Шон, будучи в прошлой жизни вероятнее всего был придворным подхалимом. Так что на почес отрегировал мало того, что благосклонно, так еще и устремил полный мольбы о милосердии взгляд на девушку и вывалил розовый язык.
- Весна это да...и как надежды. Собираются оправдаться?
Настроение у Гленн было хорошее и поболтать она была более чем за.
Шона принялись почёсывать за ухом, а выражение лица у Молли стало задумчивым.
- Какие-то - да, какие-то… не уверена, - девушка свободной рукой заправила за ухо длинную прядь светлых волос, а потом вопросительно посмотрела на Гленн. - Мисс О’Фланнаган, можно задать вам личный вопрос?
Гленн, услышав вопрос, мысленно возликовала. Потому что скорее всего ничего ужасающего за ним не будет, а в иных случаях так начинаются самые интересные беседы. Да и вид у Молли был прямо говоря, не такой, с которым приносят вести о чуме.
- Ессно можно, давай, жги!
И, уже согласно наитию, той самой мифической женской интуиции:
- Если что, я никому!
Молли молчала некоторое время, продолжая почёсывать Шона за ухом. Потом вздохнула.
- Сказать по правде, мне нужен совет. От вас. К сожалению, в книгах не пишут о том, что меня волнует, а те книги, в которых пытаются об этом писать, хочется сжечь, хоть это и непочтительно по отношению к наследию Гутенберга.
Она снова вздохнула; за длинным вступлением пряталось тщательно скрываемое смущение.
- Мне нужно как-то… привлечь внимание одного человека. Мужчины. А вы, мисс О’Фланнаган, такая красавица, я уверена, что у вас с этим никогда не бывало проблем.
Гленнн слушала длинное вступление терпеливо. Очень терпеливо. Ну то есть она примерно нан середине догадалась, о чем пойдет речь, но... НО тут торопить не надо, а то не склеится разговора.
- Так. Ну.... Не скажу, что проблем никогда не было, но.... Но мужики, они что, примрено все одинаковые и несложные твари. Что нибудь да придумаем. Но!
Тут Шона (к величайшей радости пса- недочесаного) согнали со стола, ибо разговор намечался наисерьезнейший.
- Чтоб давать советы мне надо больше деталей. Для начала, что это за мужчина, где живет и что ты про него уже знаешь.
- Он любит свою работу. Очень внимательный к другим - но не к себе. Красивый. С ним можно долго говорить о книгах и… ох, да обо всём на свете, - Молли говорила и её улыбка становилась всё ярче, светлей. - Но я не знаю, как привлечь его внимание… к чему-то, кроме своего интереса к книгам. Понимаете, мисс О’Фланнаган, я не уверена, что он видит во мне кого-то большего, чем просто протеже мистера Каллахана.
- Кхм... Ну, я так, на всякий случай спрошу... А он того? В смысле как бы это...
Гленн смущенно почесала в затылке, не зная как сформулировать мысль.
- Ну он вообще по девочкам или? Ты не думай, я просто на всякий случай!
И подняла руки в защитном жесте, мол сдаюсь-сдаюсь заранее...
- Ох. Да! Да, он любит девушек. И у него весьма хороший вкус. И интересы в постели - тоже. Не думайте, мы с ним не были, но мне рассказывали… он иногда приходил в «Лиану», как клиент, - Молли помолчала, выводя пальцем какие-то витиеватые узоры на поверхности стола. - Это мистер Шульц. Наставник мистера Каллахана.
- Мистер Шульц, ага...
Со страшно умным видом сказала Гленн, которая по хорошему о Пилигримме знала не более, чем вот сейчас ей Молли сообщила, и... И пошла копаться по закромам. В результате раскопок на разделочном столе (сейчас превращенном в стол просто) возникла бутыль и две чашки. Потому что без алкоголя такие разговоры "между девочками" не ведутся, а вторая чашка- она для комфорта и композиции. Ибо человек, накатывающий в одно лицо ощущает дискомфорт, и надо хотябы изобразить участие в процессе.
- Тут ведь такое дело, Молли... Мужики... Мужики они такие, ну несложные зверушки. И приручать их надо тоже несложными методами, но коварными. Ведь что любят все, вот вообще все мужики? тупые, умные, красивые, страшные.... Вообще любые?
Цимисх изобразила на лице крайнюю степень коварства, помноженного на некий азарт. Ну да, чужая личная жизнь- завсегда интересное дело, так то. Потом подумала, и добавила.
- И, слушай, давай все таки без этих мисс и прочего. Давай просто по имени, ага? А то я как то странно себя ощущаю....
Молли выпивку не любила и на бутылку смотрел с подозрением, при этом понимая - она сама пришла сюда за советами. А если к советам прилагается виски, что ж… придётся рискнуть.
Она кивнула на последние слова Гленн и решительным жестом плеснула виски по обеим чашкам.
- Уют и комфортную жизнь? Все хотят, чтобы их жизнь была приятной, любому мужчине наверняка это нужно, - Молли проговорила это с некоторой неуверенностью.
- Ну, в общем, да. Жрать вкусно они все любят, и не делать того, что скучно. То есть того, что на самом деле жизнь уютнее и комфортнее делает.
Гленн торжественно помахала в воздухе ладонью, как если бы сейчас высказала некую вечичайшую из истин.
- Итого, предлагаю брать его стремительной осадой. Надополагать, какую-то разедку ты уже провела, и потому вопрос -что он любит именно есть? И- имеется ли шанс пробраться к нему домой и там застрять на какое то время... Ну, например, зашла поговорить о чем то, засиделась, было поздно, кушать хочется... И тут ты кааак прорываешься на кухню, ка-ак фигачишь ему... Ну что там он сам себе не делает, но хочет?
Молли покрутила кружку между ладоней. Вздохнула.
- Я не знаю, где он живёт. Кристиан, он… не слишком распространяется об этом.
Она с пару секунд смотрела на тускло-янтарный в свете лампочек виски, а потом решительным и отчаянным движением опрокинула в себя всё, что было в кружке. И тут же вскинула ладошку ко рту, закашлялась, пытаясь дышать и одновременно - сморгнуть набежавшие на глаза слёзы.
А когда это удалось, девушка вскинула поблёскивающие глаза на Гленн.
- Понимаете… понимаешь, Гленн, я боюсь, что если сделаю первый, решительный шаг, он испугается. Мужчины! Они все наверняка считают, что девушка должна быть покорной, послушно ждать того, кто придёт и изменит её судьбу. А я так не хочу! Я сама хочу решать, какой будет моя жизнь, сама творить свою жизнь.
Молли слегка стукнула дном кружки о стол. А потом неожиданно спросила:
- Может, мне стоит принести еду сюда? Он приходит в депо иногда. Испечь пирожков - я умею!
- А хорошая мысль! Принести, как бы типа невзначай, и отоварить его ими...А Алана на это время куда нибудь сманим. Должно получиться, это по идее не очень сложно...
Гленн наклонила голову на бок, этак по собачьи оглядывая сидящую напротив девушку. Цимисх явно прикидывала что то.
- Может испугаться, если вот прямо хватать быка за... экхм, ну, рога. Но и просто сидеть и ждать тоже не вариант, может он из тех, до кого тонкие материи не доходят? В общем, надо хитро, но решительно! И чтоб даже до дуба последнего дошло. Но! для начала надо сделать так, чтоб он привык, чтоу тебя есть еда. Еда это важно. А еще надо сочинить, чего тебе надеть... Потому что помимо еды, у женщины есть еще одно страшное оружие...
Цимисх этак однозначно уставилась Молли куда то, явно ниже подбородка.
Молли смысл чужого взгляда поняла. И качнула головой.
- Не то, чтобы я была особо одарённой в этом выборе оружия.
Она была миленькой, но не более того, да и фигура была не из самых шикарных и выразительных; а уж рядом с Гленн девушка и того смотрелась блекло.
- Значит, мне надо приходить к нему каждый день с едой? И в платье, - она задумалась, а потом тряхнула головой, рассыпав по плечам волосы. - Это кажется не сложным.
- Ну да. И надо придумать, во что тебя одеть... Чтобы как бы типа ты и не специально наряжалась, и при этом затеийливо... Так, ты сильно меньше меня?
Крайне по деловому вопросила Гленн, и не дожидаясь потащила девушку в занююю часть помещения. Туда, где хранилась одежда. Потому что ну... Игра в переодевание и сбор "подружки" это как в куклы, но намного, намного веселее.
Молли была ниже Гленн и вряд ли её можно было назвать «пышкой». Она послушно пошла за ирландкой, понимая - спорить или отказываться сейчас бесполезно.
- Я не уверена, что ваши… твои платья мне подойдут. Они такие шикарные, я в них буду смотреть странно, и Кристиан сразу почувствует подвох.
- Платье... Платье тебе и не подойдет. Но есть вариант лучше. Ведь мои рубашки тебе тоже не подойдут! Смекаешь к чему я?
С видом совершенного победителя цимисх выудила из кучи вещей действительно, просто рубашку. Светло-голубую. КОторая Молли должна была быть безбожно велика. Судя по всему, далее должна была последовать примерка заведомо неподходящей вещи.
- Ох. Я не уверена, что…
Молли осеклась. А потом решительно тряхнула головой, взяла рубашку у Гленн и принялась переодеваться. Обнажение перед кем-то - тем более, перед другой женщиной, её не пугало.
- Но как её носить?
- Так, будто типа так и надо! Дай сюда.
Энтузиазмом Гленн можно было ломать горы. И сейчас этот энтузиазм нашел приложение. Дождавшись, когда девушка таки оденется, цимисх подошла и деятельно начала "играть в куклы". Например, низ рубашки следовало завязать в узел на животе. А рукава подкатать, не забыв машинально мазнуть пальцами по коже на локте Молли.
- Теперь декольте... Декольте должно быть! И быть чуть шире, чем надо, ага....пуговицы на три прям сразу давай!
- А это не слишком откровенно? - Молли расстегнула те пуговицы, про который говорила Гленн, и повела плечами. Да, в «Лиане» ей приходилось носить и куда более откровенные наряды, но «Лиана» осталась в прошлом, и всё, что было в ней - тоже. - Вдруг Кристиан подумает, что я пришла соблазнять его?
- Если он догадается, то это уже хорошо. Потому что вот знаешь, не надо переоценивать силу мозгов мужчины- тупят они порой так, что не бей лежачего. Но мы будем все отрицать, ага.
Цимисх критически оглядела получившуюся композицию и удовлетворенно кивнула.
- И вообще, жарко тут. Не страдать же тебе в наглухо застегнутом? Надо только как то так ненавязчиво подчеркнуть... Бусы? Нет, не то...
Цимисх нахмурилась, пялясь в декольте девушки. Внимательно, как полководец на ряды своего войска.
- Галстук? Подвеска? - Молли улыбнулась немного растерянно; Гленн был непохожа ни на кого, кого она знала - и от того предугадать, что эта невообразимо красивая девушка - девушка всё-таки - предложит в следующий момент, она не могла. - Я не боюсь выглядеть странно.
На этих словах она чуть вскинула подбородок.
- М... Что то необычное, но не слишком крупное, чтоб за ворот проваливалось и болтаться могло.
Цимисх все еще думала. То есть ей то в голову сразу пришел отменный вариант-мелкий птичий череп на шнурке, но предлагать это нормальному человеку она стеснялась.
- Какую-то необычную подвеску? - Молли качнула головой; было бы забавно - наверное, забавное - подобрать что-то, похожее на подвески, болтавшиеся на запястье Кристиана, но она никогда, сколько не приглядывалась, не могла разобрать, какие они. - Что-то, что… привлечёт внимание?
- Ну да! Чтоб вот как увидел мельком, так сразу в голове такое "нихренушечки! Да что это за штука? Надо подробнее разглядеть!"...
Воодушевленно произнесла цимисх, рисуя пальцами в воздухе нечто сложное. "Такое" вот непонятное... Увы, она и хотела бы помочь и выдать что то из своих закромов, но именно странного там как то не водилось... Хотя, всегда же можно сделать...
- Молли, скажи, ты хорошо плетешь узлы? Ну там макраме или типа того? Щас мы странного изобразим сами!
- Я умею вышивать. И плести, да, тоже умею.
Рассказывать Гленн о том, что в последнее время куда чаще иголки с ниткой она держала в руках пистолет, Молли не стала.
- И со сложным узором думаю, тоже справлюсь. А что у тебя за идея? - С разгорающимся азартом спросила она.
- Берем шнурок, делаем скользящий узел, и крутим странную фиговину типа необычного хитрого узла... Все вместе будет по принципу ковбойского боло... И что нибудь блестящее к нему для заметности... Но блестящего у меня найдется!
Гленн торжественно воздела руку, этаким жестом полководца, собирающегося послать гвардию в атаку... И решительно, но все еще невербально, призвала Молли присоединиться к ней в поисках шнурка... Или ленты... Или чего еще такого. В жилом помещении цимисха стремительно начинал шириться хаос... Ну как хаос-так, бардак.
Молли с радостью присоединилась к поискам. С Гленн было… спокойно. И комфортно. Она чем-то напоминала Алана - не только цветом волос и происхождением фамилий, но и честностью, какой-то доверительной простотой.
- Спасибо, что помогаешь. Я просто очень не хочу облажаться, понимаешь? Кристиан, он такой… - Молли запнулась, задумчиво крутя в пальцах какую-то невзрачную ленточку, - такой, что не хочется допускать ошибок - потому что он заслуживает лучшего.
- Что ж тут не понимать то... Тоже мне хитрое дело.
Цимисх рассмеялась, но не обидно, а очень так доброжелательно и обеими руками растрепала Молли волосы. По свойски так, имея в виду выразить этим поддержку...
- Конечно помогаю, это ж первейшее дело между женщинами... Если конечно они одного и того же парня не делят. Но ты не боись, у меня тут интересу нет.
Гленн поковырялась в ящичке с "цацками", как для себя она называла приличные серьезной даме украшения, нарочно иронизируя на их счет. Ну да, она до конца не верила в них, вернее в то, что именно ей, крестьянской кости, их вообще положенно и что однажды ужасная ошибка не вскроется. Выудила оттуда деликатный кулон-маленькая подвеска-капелька. Искристо и зло отблескивающая темно красным. Как венозная кровь.
-Я просто хочу, чтоб у кого то хоть все было с мужиками не как то, и не нормально, а как хочется. Вот, прикрути на макраме, будет с интригой блестеть.
Стянув каплю с цепочки она решительно вручила ее девушке. Так, как можно вручать великий артефакт или легендарное оркжие... Этот меч принадлежал моему деду, а до него его деду, и все в таком духе.
Молли восторженно посмотрела на врученное ей украшение. Покатала по ладони, а потом подняла на Гленн глаза:
- Но оно такое дорогое, я не могу его… Ох, Гленн! - Она порывисто обняла ирландку за шею, для чего пришлось вытянуться и привстать на цыпочки. - Спасибо!
Работа с плетением шла споро: пальцы у Молли были умелыми.
- Гленн… а о чём нужно разговаривать с мужчинами? - Спросила она, когда работа перевалила за середину. - Я имею ввиду: когда я пытаюсь его, хм, соблазнить? Ужасное слово. Порадовать? Вызвать интерес? Мы с Кристианом разговариваем часто, но о книгах, о мире вокруг, и будет странно говорить обо этом же, когда я принесу ему пирог. Или ещё что-то съедобное. Простые темы? Но это кажется мне таким заурядным, вряд ли ему будет интересно.
- Можешь, куда ты денешься?
Обнимашки цимисх любила и уважала. Так что Молли под вполне благовидным предлогом была плотно так обнята, с похлопыванием девушки по спине (лопатка-позвоночник, мышы под тканью рубашки, приятное тепло живого тела...). Жаль только, что пришлось таки девушку отпустить... Хотя, приятная упругость ее спины отметить все же удалось. Хорошая девушка, да. И угол изгиба ребер деликатный такой.Пилигримму определенно повезло.
- О чем разговаривать.... Хм.. Главное сразу не говорить о детях, родах, и вот таком всем. Но вообще, в идеале неважно о чем говорить, главное чтобы это была такая тема, в которой он хоть чего понимает и может высказать свое мнение.
Цимисх подумала, потом еще подумала. Ну да, в разговорах с мужчинами она не была сильна никогда, и вообще практиковала эм... несколько другой подход к вопросам взаимодействия полов. Но с другой стороны- она подходила к этому как самка, причем самка доминирующая. А тут обычная человеческая любовь... Сложно это, и завидно немного. Именно что немного, потому что как бы и мороки много, и не стоит простое женское вот это вот все непростых возможностей нежити.
- А если его не проймет пирог, то мы ему сготовим хаггис!

@темы: Депо, Гленн, Молли, 1927 год

---

Ночь, в которой Майк пытается помочь Эшу справиться с тем, что тот должен не помнить, но помнит. И чувствует. И знает.

29 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

В депо Джуд вернулся на удивление спокойно. Видения больше не приходили и он смог спокойно дотранспортировать при помощи гулей Энди непосредственно в вагон Гленн, где тот и находился до поездки в Капеллу. Развернув ковер и подвинув поближе принесенное ведро крови, он присел рядом и осторожно взял гангрела за руку, вычерчивая тому на ладони простое "Лечись" и уложив ту потом на край ведра.
Мимо неспешным шагом, помахивая пустым мешком, прошел Майк, в очередной раз глубоко ушедший в себя и явно оставивший минимум функций для взаимодействия с окружающей средой - ровно чтобы не врезаться в столбы по пути и дойти ценлым.
Сидеть с совершенно не коммуницирующим с окружающей средой Энди было бессмысленно. Джуд покосился на оставленную часть своей одежды в виде брюк, рубашки и ботинок, но на сколько менять роль было действительно нужным сейчас он и сам не мог понять. Поправив палантин он легко вышел из вагона, придерживая томмиган, чтобы тот не хлопал по бедру и не пачкал платье оружейной смазкой.
- Майк? - заметив малкавиана он вспомнил о том, что тот вроде бы хотел его видеть. Или нет? - Как тут дела?
Майк затормозил, прекратил внутренний диалог и уставился на Эша так, точно тот отрастил крылья и невозмутимо чесал одно из них другим.
Вроде Эш, а вроде.. или он опять Джуд? Прогрузившись и подвиснув, Майк решил особо не заострять на этом внимание - в конце концов, уж не ему пенять другим на смену личности.
- Да это... все вроде тихо, как вишь, - пожал он плечами, - ничо не взрывается, демоны не бегают...
- Ты вроде бы хотел меня видеть? - Джуд осторожно вслушивался в чужой голос, всматривался в повадки. Это казалось уже нормой и обычным состоянием организма. - Или я уже путаю все что случилось за сегодняшнюю ночь...
Тихий смех прорезал ночь словно ножом - тихо, но точно, словно бил в цель. Гангрел мотнул головой и заставил себя замолчать.
- Ну дык хотел, а теперь вот даже не знаю.. если ты это, готов тараканов гонять, - Майк развел руками, не менее настороженно разглядывая Эша.
- Гонять... тараканов, - Джуд поправил палантин и задумчиво уставился в пространство. Были ли эти видения "тараканами"? Или это все таки что-то иное? - Возможно.
- Тогда пошли, пока ничего не стряслось, - Майк махнул рукой и решительно отправился дальше.
- Веди, - гангрел улыбнулся и направился за Майком. - Надеюсь что потом не придется что-то спасать от попытки справиться с "тараканами".
Малк махнул рукой, пытаясь вложить в это весь свой фатализм - если песец к ним пришел, то толку?
В купе его творился настоящий хаос, который обычно сопуствует глобальной уборке. Точнее, той ее стадии, когда все только вытащили из углов и пытаются разобрать на кучи. Майк критически оглядел творящееся внутри, почесал в затылке и предложил:
- Это... пошли в соседнее?
- Как скажешь, - Джуд послушно пожал плечами. Ему, по сути, было все равно где. Разве что однозначно не хотел где-то снаружи. Но ощущение жара и жажды больше не приходили, оставив лишь ощущение холода, словно в Новом Орлеане внезапно похолодало почти до минуса. - Собственно любое другое купе тоже подойдет.
Он поежился, натягивая на плечи палантин.
- Короче, это, я ща, - Майк нырнул вглубь себя, напрягая свою-чужую память.
Такое может быть, если сожрать кого?
Нет. Не то,- Алиса пожимает плечами
- В общем, - Майк вынырнул обратно, - это, из-под твоей ауры чужая лезет. Как земля из-под снега... не. Как .. блин. Короче, будто твою поверх чужой рисовали
- Чего? - Джуд ошалело моргал, пытаясь понять что говорит Майк. Аура поверх другой ауры казалось чем-то странным. - То есть через мою ауру проступает другая? Той, которая пыталась меня убить?
Он нахмурился и попытался снова всмотреться в темноту, стараясь уловить малейшие колебания видений.
- Не, эт не дьяблери- Майк помотал головой, прислушиваясь к памяти, - эт либо тебя так таращит, либо кто тебе мозги взъебал...
- Не понимаю...
Эш устало смотрел на Майка и никак не мог взять в толк, почему тогда все это началось вчерашней ночью. Или... Он покачал головой и спрятал лицо в ладонях, пытаясь собраться с мыслями.
- Если бы... Если бы это было чужим... Черт тебя дери... Я не помню, когда это началось, Майк. Так что может ты и прав, что кто-то влез мне в мозги. А может и нет. Я уже ни в чем не уверен и не знаю, откуда у меня те знания, которыми я обладаю и это не касается науки. И пения. И...
Он всматривался в черноту перед собой, ощущая лишь холод и песок, забившийся в волосы. Непреодолимо хотелось лечь и лежать так до рассвета, но долг и упрямая мысль о том, что нельзя подавать такой пример тем, кого ты завтра поведешь за собой, не позволяла утонуть в зыбкой массе песчинок. Оставалось лишь сомкнуть зубы и идти, пока держали ноги, пока злость подпитывала утекающую сквозь пальцы необходимость действовать, а отчаянье гнало ощущением чужого взгляда в затылок.
- Я ведь не помню своего прошлого Майк. Не знаю почему. Возможно и не хочу знать.
- Эш, ша! - Майк хлопнул перед ним в ладоши, привлкай внимание, - Не ныряй туда. Давай. Сядь и рассказывай, шо там есть и что за хня. Плавали, малек, знаем. Ничо хорошего там нету, но если оно ебнет, то будет еще хуже.
Что-то разорвалось прямо перед лицом. Тело инстинктивно метнулось вниз, подныривая под Энфилд, вырванный у какого-то неудачливого солдата , хватая чужие кисти и скручивая, не позволяя вырваться и сделать хотя бы еще один выстрел. Что-то хлестнуло по спине, заставляя зарычать и пригнуться.
- Drop jou wapen! Vinnig! - голос хлестнул навсегда выжженные в мозгу слова словно стек хлестнул непокорную лошадь, наотмашь стегая чужой слух. - Бросай, тебе говорят!
"Ох ты ж ебать кувырком в три приема!" - мельнуло у Майка в голове, когда его каким-то слишком профессиональным движением скрутили.
- Эш, ты это, - позвал он осторожно. Уверенно так, как будто ничего не случилось и не дожлно. Как будто такое - вообще обычное дело.
- Все нормально, я безоружный... ну почти. Но щас вот мне шо-то выхватить это, малек проблемно.Не война ща, тут даже Иштван и ведро не бегают. Сидим, говорим. Отпусти лучше...
Видение уходило нехотя, отпуская скованные напряжением мышцы, заставляя оскал поплыть. Руки ослабили хватку а тело скатилось с противника в сторону, уходя от... Он уже и сам не знал от чего. Внутри было пусто и холодно. Снаружи было темно и тихо. Руки обхватили голову и гангрел застыл, пытаясь слиться с окружающими тенями.
- Нет войны. Она всегда есть. Там, или еще где. Всегда, стоит только поискать, - он тихо рассмеялся. - Тут тоже война.
Смех затихал под натиском холодного ветра, дующего с гребаных пещаных барханов и несущих извечный песок. Ночь, потом еще одна. И еще.
- Тише, - голос Майка звучат неожиданно ровно и даже успокаивающе, - Эш, выдыхай. Сейчас тут нет войны, да, она есть, Шабаш везде, все ждут, что грянет, но выдыхай уже.
Майк медленно выпрямился, шевельнув рукой и проверяя, не надо ли лечиться, и при том - не останавливался и говорил, говорил, говорил...
- Я не знаю, что там у тебя была за херня, я даже не знаю, на каком языке ты кричал, но это прошлое. Где б ты там не воевал, та война закончилась. Все. А сейчас ты тут. В поезде. Мы отбились вчера, завтра этот гребаный Бельтейн...
- Нет, но есть, - в голос просочилась доля холодной иронии. Сколько он это выслушал? Сколько раз потом поднимался и шел в атаку. Сколько? - Через сколько придут? День, два? Когда ослабим контроль и решим, что про нас забыли?
Пустота внутри снова нахлынула приливной волной. Эш оперся спиной о стену, между каким-то креслом и ящиком, моргнул.
- Я тоже не знаю. Не помню. Не могу вспомнить, - он покачал головой. - Не хочу помнить.
Руки скользили по прикладу томми-гана, словно тот был в своем роде успокоительным. Вот оружие, оно рядом, не подведет и ты это точно знаешь - сам снаряжал, сам смазывал, сам пристреливал. Сам...
- Слушай, - Майк поймал его взгляд, - сейчас идет война, да. Эта сраная война с Шабашем будет идти,Ж пока мы не перебьем друг друга нахрен. Или не сожрем всех людей, а потом и друг друга. Да, на нас опять нападут. А мы отобьемся. Но тут не только война. Тут твои рации, твои провода и книжки. Не надо, не можешь - не помни.
- Придут. А тут мои провода. Мои друзья... То, что у меня осталось, - улыбка вышла кривой и злой. - По этому я хочу предупредить их приход. Не могу не помнить, похоже. Не могу...
Он прикрыл глаза на мгновенье, стараясь не рассмеяться по какой-то совершенно непонятной ему причине, суть которой он не мог уловить. А потом встал, оправляя платье и вешая автомат на плечо.
- По этому нет времени на мои тараканы, Майк. Нету. Я уже не уверен что это такое и тараканы ли это, - волосы мешали и падали на лицо и приходилось каждый раз поправлять пряди. - По этому стоит заняться тем, что я... понимаю... помню... Не важно, суть от этого не изменится. Пойдем. У нас еще есть чем заняться, пока мы живы.
Форма истерлась от движений, пропылилась от пустынных ветров, хрустела от сухости и песка. Шапка пропала в каком-то бою или в крайней объявленной тревоге, да и было уже не до нее. И только верное оружие все так же оттягивало плечо, словно оно там было всегда, сколько он себя помнил.
- Эш, если бы тебя так не колбасило, я бы тебе точно уебал, - как-то устало сообщил Майк, подперев голову, - а если тебя в действительно звездецовый момент так накроет? У тебя полная кладовочка херни, она загнила и травит тебе мозги.
- Что ты предлагаешь, Майк? Я не могу, похоже, это убрать. Значит это надо либо использовать, либо плюнуть и пустить все на самотек, - гангрел покачал головой. - Я не знаю решения этой проблемы.
- Пустишь ты это на самотек... и выйдет полный атас, - Майк нахмурился, - не убрать, но как-то ... ну не знаю, вырубать? Хоть со стороны?
- Каким образом? Я не знаю что вызывает эту реакцию. Не понял. Хотя,.. - Эш хмыкнул и уселся обратно где сидел напротив Майка и с интересом посмотрел на малкавиана. - Беспокойство, ситуации в которых я никогда не бывал, все это. Оно вызывает какие-то картины и чувства и я как дурак пытаюсь понять, что же это такое. Но убрать это не выходит. И пробраться сквозь собственную амнезию - тоже. У меня нет вариантов, Майк.
- Блин, - Майк почесал в затылке, - надо кого-то спросить, кто шарит. Для начала.
- Неплохая идея. Кто из наших в этом разбирается? - Эш спрашивал серьезно, понимая, что помощь ему все таки нужна и Майк прав: что будет если эти образы накроют его в совершенно мирном и спокойном месте?
- Кто б знал,- Майк развел руками, - только Алану мозги трепушить.
- Что Алану с мозгами сделали? - Джуд напрягся, вслушиваясь в ответ. Где-то внутри снова встала волна холода (или удушливой жары, режущей легкие?) и он попытался силой подавить призраки чужого (или своего?) прошлого.
- Трепу...а, ну короче, прицепиться к нему с расспросами, - торопливо пояснил Майк, - это... ночи осталось нихрена да маленько, может, тут дневать бушь?
Джуд кивнул и прикрыл глаза, пытаясь понять на сколько Алан мог помочь. По всему выходило, что тот как раз мог кого-то знать. Или нет? Но в ситуации, в которой оказался гангрел, лишней не будет любая помощь.
- Да, давай спросим Алана. Возможно он знает как с этим... работать. А дневать - только если ты разрешишь. Мне не хотелось бы нарушать установленный для меня статус.
- Вообще-то я тебе предлагаю, так что считай, то разрешение есть, - Майк пожал плечами снова. Ночь заканчивалась, а следующая обещала еще новые приключения

@темы: Депо, 29 апреля, Майк, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год

---

Ночь, в которой говорят друг с другом Епископ Шабаша и непризнанный прист непризнанной (даже ими самими) стаи

29 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Но, против ожидания, после построения пока относительно абстрактных, но все же планов касательно Эша-Джуд, цимисх домой не пошла. Вместо этого, все тем же способом, то есть используя гуля как комфортный костыль, она потащилась знакомиться с новоприобритением их стаи... Опс, то есть семейства. И начинать это конечно стоило с вежливого, но совершенно точно слышимого внутри, стука в "апартаменты" экс-шабашита. Потому что крайне нехорошо вламываться в чье либо жилище без просу, если конечно на то нет весомого обоснования. Обоснования, увы, пока не придумалось, и приходилось двигаться долгим, то есть вежливым путем.
Изнутри раздалось мрачное, но в целом добродушное ворчание.
Ворчание цимисх растолковала удобным для себя образом. То есть как приглашение входить. И вошла (вернее- учитывыая все менее и менее радостного, чем дальше тем больше Джорджа) вошли. Гулю идея знакомства с агрессивным еще недавно упырем казалась дурацкой, что несколько отражалось на лице, но не отражалось на действиях.
- Ночи, однако.
Дружелюбно по мере сил обозначила она свое явление, и чтобы замять неловкую паузу, сняла с себя кепку, и надела на гуля. Ну то есть вернула владельцу... кажется.
- Тебе может помочь чем? Учитывая что ты теперь в нашей дружной семейке...
Попутно она сучительно соображала, как не пойти нафиг, в случае отправления туда.
Выражение лица агрессивного еще недавно упыря стало странным. То ли задумчивым, то ли ехидным. Третий глаз нащупал сначала Цимисха, потом гуля, и прикрылся складкой кожи обратно.
- Объясни. Что такое ваша семейка.
- Ну... Это можно, что б нет. Точно ничего больше не надо?
Когда третий, вызывающе-неестественного цвета, глаз на нее пялился, цимисх надо сказать, пережила несолько сложным мгновений борьбы с собой. Третий глаз- это интересно, потому что лобная кость не монолит, и третья глазница, и вот это вот все... Но шабашит скорее всего просто так себя пощзупать за глаз не даст (а кто бы дал?). Да и если вспоминать события в "Диком Паровозе" ничего хорошего открывающийся третий глаз не сулил... Но любопыство пересилило. Цимисх подошла (Джордж тоже, потому что куда он денется) и села на пол неподалеку от Иштвана, но все же не впритык. То есть дальше, чем можно свободно дотянуться, но достаточно чтобы вести нормальный диалог.
- М... Семейка это... Ну, семейка. Мы давольно разные, каждый на свою сторону, но мы вместе были в дороге, и теперь вместе остановились тут. И мы не хотим передрать друг другу глотки, или отжать последние портки, или что то вроде того. Это если приземленно смотреть. А если по существу, то мы вместе во всех смыслах. Не бросаем своих, кто чем может тем и вкладывается, и... Это действительно похоже на семью. От одиночества даже звери на стену лезут, и то, что тут у нас, как по мне, дорогого стоит. Дороже титулов, влияния, чего угодно. Что то, чему не нужны костыли из круговой поруки, или Уз, чего в мире дофига как мало, где ни ищи... Дом, который не четыре стены с потолком и подвалом.
Было заметно, что о "семейке" цимисх говорит с налетом этакой нежности, как о чем-то крайне личном.
- Вам все еще нечего делить, как я вижу, - шабашит подложил предплечье под щеку. - У вас у каждого есть что-то... свое?
- В общем, пожалуй, что и да. В хорошей семье всегда есть не только общее, но и что то свое личное у каждого. Но я не думаю, что когда либо мы перегрыземся за какой либо пирог. Во певых, мы бы уже сделали это, а во вторых, как то так складывается, что те, кто любит чужие куски пирогов, у нас не очень приживаются. Нет, не в том смысле, в котором проще всего подумать. Не нравится им тут. Не всем комфотно строить быт на принятии и доверии, не все могут понять это дело.
Где то тут в голове у Гленн возник призрак Бонавентуры, печально и стыдливо прикрытого картонной яблонькой.
- Пироги невкусные попадались? - Иштван хмыкнул, выражая одним звуком всю свою иронию по отношению к подобному способу ведения дел. - У кого-нибудь личное было настолько важным, чтобы он спросил себя, не послать ли ему вашу семейку?
- Ну, либо невкусные, либо те пироги, которыми в камарилье соблазняют вообще стыдно сказать с чем, например.
Цимисх хихикнула, попутно пытаясь этак ненавязчиво, но подробно разглядеть третий глаз, а более того, как там он во лбу обустроен. Ну вот например, видно ли то, что при таком раскладе могло быть надбровной дугой?
- Было, куда ж без того. Одна- ну там цыганка, перекати-поле, ей попутный ветер лучший друг. И еще один крендель, чего хотел- вообще непонятно. Странный такой мужик, вечно в косыночке на пол башки, китаец чтоли...
Тут цимисх позволила себе иллюстративности ради оттянуть уголки глаз пальцами, и состроить максимально постное лицо, изображая присноамятного Цин Луна.
- То, что у нас есть им было без надобности, и пошли они своей дорогой.
- Да-да, поэтому вы сейчас в камарильском городе и слушаетесь камарильского принца...
- Ну да, не лучший период нашей жизни. Был бы город под шабашем- слушались бы епископа. Не было бы за князем права сильного- вообще лесом шел бы, но это к Леону вопрос. Мне игры в большую политику вообще не нравятся, но это мне.
Перекладывать на старшего- это всегда хорошо и удобно.
- Тогда чего ты так нос дерешь? Вы обычные слабейшие, которые держатся друг за друга чтобы не покусали другие. Потому что чужих пирогов вам не надо... - он слегка поднял голову. - А чего надо?
- Ничего я не деру!
Обиделась Гленн, причем давольно показательно. Оочень уж неожиданная была претензия.
- Ты так говоришь, будто вот прям каждый должен спать и видеть, как найти какого нибудь завалящего князя и ему пол жопы откусить. Можно подумать, ничего в мире лучше нет, как забраться на табуретку повыше и оттуда зубами клацать, как бы ее не отобрал кто. Чего надо... каждому своего, надо полагать. Вот тебе чего например надо?
- А кто мне тут заяснял, какие у камарильи пироги плохие? - Салюбри слегка ощерился. - Сейчас мне надо отдыхать. Я знаешь ли идейный предатель получаюсь, но вот в вашу дружбу и доверие не верю.
- А что, хорошие чтоли? Если там такие замечательные пироги, то чому ты не там был? МОжно подумать, в шабаше пироги другие прямо вот принципиально, и все сдобные.
Озадачилась цимисх, но обороты все же сбавила.
- А в дружбу и доверие зря не веришь, на самом деле. Я тут уже порядком времени, и много чего с тех пор приключалось. Но знаешь, никто ни разу например, не хотел другого убить. И у меня ни разу не возникло идеи, что стоит сменить семейство или в драке за спину чужую спрятаться. Чертовски приятное чувство, знать что ты не один, рядом не мудаки, и за спину можно не смотреть. Когда есть зачем брюхом на чужое ковыряло лезть, не потому что кто то гонит, а потому что так правильно.
Что бы там ни было, а говорила цимисх убежденно. По крайней мере сама она в свои слова верила железобетонно.
- И... зачем? - Иштван медленно начал подниматься, опираясь на локоть. Все три глаза ощупывали Цимисха. - Зачем вы живете? Чтобы бегать с добычей, завывая ее голосами? Семейство можно найти везде. А вот просрать свою жизнь и послать ее под рога еще постараться надо.
Третий глаз неллюзорно гипнотизировал. Ну необычно это было, необычно и интригующе, хоть ты что делай. Цимисх сделала над собой некое сложно выразимое словами усилие, чтобы пялиться хотябы не совсем откровенно.
- В чем смысл жизни- вопрос философский, и надополагать, на него каждый сам отвечает. Я - для того, чтобы помочь там, где могу, тем, кто может эту помощь принять. Давеча вон девочке черной локоть собирать довелось, оченно хорошо вышло. Да, не очень возвышенно звучит, если подумать, я понимаю. Но ночь- холодное время, и если я могу дать кому то обогреться, то...
Цимисх неопределенно пожала плечами, дескать, как то вот оно так.
- А для чего живешь ты? Что давал тебе Шабаш? Не то же самое, ищут там, смешивая кровь, что у нас обходится без такой опоры?
- И то, и не то. Скажи, сколько тебе лет? - Салюбри слегка улыбнулся. - Хотя я и так скажу. Немного. И ты не выбиралась дальше своей стаи. А в городе, наверное, в первый раз живешь. То, что ты описываешь - хорошо только для маленькой стаи. Сколько тут вас, пятеро? Шестеро? Немного, очень. А представь, что таких семей, где каждый чего-то хочет, у каждого амбиции и каждый умеет и любит драться, много. Очень много. Среди них есть очень разные каиниты. Стаи объединяются, чтобы выжить и чтобы бороться за себя в общей охоте. Вам ничего не нужно, поэтому вы легко отпускаете тех, кто не так пассивен, как вы. Тех, у кого есть что-то кроме семьи и желания защитить свою спину. Потому что, взрослея и получая самостоятельность, ребенок уходит из семьи. Заводит свою. Занимается чем-то. Но больше не живет в отчем доме, хотя может жить рядом. Это уже род, а не семья. Шабаш мыслит категориями родов... и в то же время индивидуальностей. Это тонкий мост, по которому можно только идти, но на котором нельзя стоять. Мост между личной свободой - и долгом. Между стаей и гордостью. Смешение крови дает не только привязанности, на естественное формирование которых во время войны просто нет времени. Но и защиту. Защиту от чужих Уз. А еще спокойствие. За тобой придут. Точно придут. Не струсят, не затянут. Потому что ты знаешь, что именно чувствует тот, кто по другую сторону этой связи. Точно знаешь. Ты чувствуешь одинаково. Это внутреннее единство, которое так часто сводят к одному только обмену кровью, и есть та истинная связь, которая объединяет Шабаш во что-то кроме сборища кровожадных эгоистичных ублюдков. У Камарильи эмоция заменена выгодой. Это тоже крепко. Но не так приятно.
Цимисх выслушала оратора внимательно, с вполне заметным интересом. Что то ей из этой речи нравилось, что то явно вызывало сомнения.
- Ну да, в чем то ты прав, а в чем-то угадал. Но ты говоришь о том, как мы живем, будто это что то плохое. А о пути, который ты сейчас описал- как о единственно возможным. И даже тут ты может быть прав. Может быть, я ошибаюсь. Но то, что ты говоришь о том, что придут, что не бросят- подумай, неужели это действительно невозможно без обмена кровью? Неужели не хочется, если так можно выразиться, ходить без костылей, когда ноги не сломаны? Возможно, я идеализирую, и в среднем тупее полена, но мне было бы обидно знать, что тот же Майк закрывал меня от драной Жабы только потому, что узы не давали ему сделать иначе. Что Эш не боится моих касаний, потому что узы. Что Энди укрывался от своего страха, заворачиваясь в мое вскрытое тело только потому, что у меня тоже узы. В этом мире достаточно дрянных вещей, он не так хорош, как хотелось бы. В нем дочерта вранья и фальши, но вот сейчас, я точно знаю, я не вру себе. В том, что чувствую, в том, что делаю. И если я запихиваю кого то себе под броню- это делаю именно я, а не меня толкает чужая кровь. И если Майк лезет вытаскивать меня из задницы у лепрекона, то я точно знаю, что это Майк, а не моя кровь в нем. Это что то настоящее.
Гленн перевела дух, вернее- набрала воздуха побольше, чтобы продолжить этот, с позволения сказать, спор об идеологии. Аргументов ей мучительно не хватало, равно как и навыка оформлять смутные мысли в слова, но она старалась. Даже не столько убедить, сколько понятно и верно донести свою мысль.
- Ты говоришь о долге и войне. Но, почему это именно твои долг и война? Ты лично, именно сам решил вступить в ту войну, о которой говоришь, ты этого хотел, ты выбирал сторону?
Последние вопросы были именно вопросами, совршенно не риторическими. Парадоксальным образом, Гленн было именно что важно знать ответы, а не задействовать вопрос как инструмент убеждения и игры в слова.
- Да, я решил сам, - он кивнул. - И нет, путь не единственный, но исторически он оказался самым удобным костылем. И еще. Вот скажи, как так. Позавчера я убивал тебя. Вчера вы меня пытали. А сегодня ты полагаешь, что это все можно забыть, стереть по приказу вашего вожака? Это и есть ваша семья? Забыть о том, что было вчера, из-за одного слова Леона?
- С чего ты взял? Нет, я все еще помню, что ты больно дерешься, и не жду, что сломя голову побежишь кидаться в мои объятия, ты ж вроде психически нормальный. К всепрощению я тут не взываю. Но ты спросил, что такое тут у нас за семейство, и я отвечаю тебе, так как это вижу. Как чувствую.
Вопрос явно был с подвохом, и на него вероятно, требовался правильный ответ, но именно что правильного Гленн не сочинила, потому решила действовать напролом. То есть говорить тупо правду, в том виде, в котором ее сама воспринимала.
- Но, обстоятельства изменились, ты принес Леону присягу, я предполагаю, что ты знал, что делал и врядли ты это делал ради того, чтобы тут же все откатить на исходную. Когда ты меня убивал, там был вполне понятный повод это делать, мне не понравилось, но я не обижаюсь. Но и повода для агрессии с моей стороны пока нового нет, а старый закрылся. Что не значит, что не реши ты завтра убить одного из нас, я не буду пытаться помешать тому тем способом, которым смогу на тот момент. Предельно простая логика, так то.
- Да, логика... - шабашит снова лег, резко потеряв интерес к разговору. - Я бы назвал эту логику Доминированием. Но пока еще не уверен.
- И некисло бы ошибся. На доминировании далеко не уехать, это фиговый костыль.
С как следует придушенным удоволетворением от собственной правоты произнесла цимисх. Шабашит ошибся, и это странно грело.
Он снова улыбнулся. Слегка печально.
- Вы слепо идете за Ласомброй. Разумеется, вы не будете считать, что он вами вертит, это слишком унизительно. Но Сторожа природные правители.
- Сильный вывод на основании пары ночей. Хотя, я не вижу ничего унизительного в следовании за вожаком, которого однажды этим вожаком почуял.
Цимисх опять пожала плечами, завозившись чтобы усесться на полу удобнее. Разговор выходил странный.
- Но все же, скажи, почему ты решил быть среди нас? Ты не выглядишь тем, кому для этого достаточно крючьев в теле.
Не то чтобы цимисх была подозрительна, но... Но сходство с сукой волкодава, которой вроде ка кдали команду "свои" , но запах незнаком таки прослеживалось четко.
- Затем, что Леон указал на свое вхождение в ряды Шабаша. Более того, в ряды привилегированной организации, которой Шабаш обязан подчиняться. Возможно, я неправ и он меня обманул. Возможно, - он потер лоб, аккуратно обходя пальцами глаз. - Но я вижу действия, и они соответствуют моим представлениям о должном. А у тебя есть рекомендации от каинита, имеющего неофициальный статус значительно выше моего.
- Рекомендации у меня? Так и подмывает спросить, какие именно...
Цимисх негромко фыркнула, на грани легкого такого смешка, попутно отмечая, как именно салюбри потирает лоб и складывая это в пока еще крайне скудную "капилку наблюдений". Нет, все же жеаль, что хорошего повода залапать его за глаз нету, ну да ладно. Не последняя ночь, будем полагать.
- Спасибо за ответ. И за то, что не послал с порога лесом-полем. Эта беседа была ну... интересной, так скажем. Ты приятный собеседник... когдад не пытаешься наделать в ком то лишних дырок.
Гленн усмехнулась, чуть поврачивая голову и ладонью проводя по своему же загривку. Медленным таким, тягучим как гудрон, движением "поправляя шкурку". На деле же маскируя некое плохо осознаваемое чувство, рожденное подозрением, что все ее "спасибы" вот этому вот трехглазому сто лет в обед не сдались.
- Теперь я пойду, пожалуй. Семья дело хлопотное, вечно кто коленку обдерет, кто еще чего. Пусть эта ночь не будет хуже, чем другие.
И, в соотвтествии со своими словами, цимисх засобиралась на выход. На словах о семейных хлопотах, которые были скорее ни к чему не обязывающим, добродушным ворчанием, в ней привычно шевельнулась та, другая сторона. Прочно межующая ее от людей-смертных, хотя, казалось бы, должно было наоборот. Тварь моргнула, спокойно и внимательно глядя с изнанки черепа. Она сторожилась незнакомца, этого опасного, хоть и раненого хищника, который теперь тут. Она обнюхала его, с расстояния, запомнила его. Теперь следовало уходить. Ее ждали в другом месте, а здесь- нет. Этот не хотел быть одним из ее щенков. Не хотел достаточно, чтобы не пытаться. Пока не пытаться.
Он снова заворчал, укладываясь поудобнее. В его ворчании не было враждебности, только усталость боли и беспомощности.
На ворчание, конечно, цимисх сделала стойку. То есть конечно нет, с места не сорвалась, и не побежала гладить страдающего по квадратной голове, но... Но это не значит, что видения чего то подобного у нее в голове не возникло, и не возникло желания это сделать. Большая Тварь не видела ничего плохого в убийстве, ради пищи, ради защиты... Но смысла страданий ради страданий не понимала. Это было слишком сложно. И вот сейчас Твари хотелось безыдейно и просто облизать больного, сделать что то, чтобы ему было не так плохо, донести мысль, что он тоже может быть не один против них всех, что в уютной темноте логова он может найти утешение, если согласится... Но, это все еще был чужак, и это был опасный, незнакомый чужак. Да и чем именно она ему сейчас поможет? Сложное, очень сложное противоречие. И это противоречие вполне можно было считать в моторике сбившейся с шага человеческой оболочки, в том, настолько выпирает из нее тяжеловесная пластика зверя, как тянет она верхним чутьем воздух. Но нет, не сегодня. Не сейчас. Прикоснуться к раненому, тем не менее, хотелось почти физически. Но- не сегодня. Потому с неоднозначным вздохом огроченной овчарки, она все же ушла. Ну как ушла- уковыляла, опираясь на гуля.

@темы: Депо, 29 апреля, Гленн, Иштван, 1927 год

---

Ночь, в которой Эш приезжает в Капеллу просить о помощи и видит то, чего не должен был видеть

29 апреля, Новый Орлеан, Капелла

Прежде, чем ехать в Капеллу, Эш позвонил, предупредив о том, что будет не один и о том, что его вид будет несколько отличаться от обычного. На удивление его пропустили, не задав вопросов. Гули затащили завернутое тело Энди в холл и вышли, оставив Джуда сидеть в ожидании указаний или разрешение на лечение от господина ди Фламма. Отчет для госпожи Корриво он передал с гулем и теперь сидел на уже знакомом ему диванчике, рядом с которым лежал Энди. Ровная спина, сложенные на коленях руки, палантин на плечах - ни шагу из роли леди Джуд.

"Отчет за 27-29 числа сего месяца.
Эш Уильямс, послушник 2-го круга.

27 апреля. Документы, по которым домен Эрреро переходит в мое владение были получены без осложнений. Информация о Магнусе
до господина Моргана мною передана не было, так как тот находился в боевом выходе. Вместо него в офисе был обнаружен некий
Джеймс Ньюмен, который утверждал, что он Сир Джозефа Эрреро (седой и достаточно немолодой собрат с алой серьгой в ухе). Он пытался прощупать на сколько я готов расстаться с возложенной на меня ответственностью, на что получил отказ в предоставлении этих территорий с моей стороны. Возможно в будущем он может как-либо вновь попытаться выказать свои интересы по поводу этих территорий. Так же он выказывал признаки близкого знакомства с господином Морганом. Мной была допущена ошибка в том, что я поверил ему в том, что он действительно является Сиром моего бывшего домитора. Это более не повторится.

28 апреля. На депо было совершено нападение и попытка отбить пленного салюбри. Атака была отбита без потерь с нашей стороны. О потерях со стороны противника ничего неизвестно. Шкатулка, которую вы передавали через меня господину Дамиано, все так же при мне и не была использована. Пленный шабашит на контакт не шел а потом и вовсе был дезактивирован в состояние торпора после того, как атака была отбита. За то время, что я занимался укреплением обороны и сокрытием возможного нарушения Маскарада, больше попыток нападения не было. Так же после прорыва обороны депо на его территорию явился некто Антимо ди Ченцо, который утверждал что прибыл для служения господину Дамиано в качестве дворецкого. Кто он таков и какого клана выяснить так и не удалось.

29. В эту ночь салюбри дал присягу господину Дамиано. Так же оказалось, что один из домена господина Дамиано, ученый-биолог Энди Уилсон, пострадал намного сильней, чем казалось до этого. Осмотр ран на теле дал картину неоднозначную, но я готов сделать предположение, что некто, не принадлежащий Камарилье, повлиял на разум мистера Уилсона из-за чего тот собственноручно лишил себя глаз и ушей. Из-за отсутствия возможности коммуницировать и необходимости узнать, кто сотворил
это с ним, я решился спросить о возможности медицинской помощи от господина ди Фламма за помощью, если тот соблаговолит не отказать в просьбе излечения."
- А вот мне интересно, мистер Уильямс, - Бальтазар зашел, не отрывая взгляда от листка с отчетом, - Как вы определи...
Он запнулся, уставившись на Джуд. Кашлянул. Перевел взгляд на сверток с Энди и кашлянул еще раз.
- Кхм... как вы определили, что раны он нанес себе сам?
- На нем не было больше никаких ран, кроме этих. Если бы была драка, господин ди Фламма, то были бы оборанительные травмы. Но их нет, - Джуд несколько растерянно моргнул и взглянул на Бальтазара. - И даже если его перед тем, как нанести эти повреждения, обездвижили, то были бы сопутствующие повреждения. Которых я тоже не обнаружила.
Выйти из роли было не сложно, но то ли из-за внезапного вопроса, то ли из-за несколько нервного ожидания последствий первого отчета в Капеллу, он попросту делал то, что было логично в этой роли Так что в следующее мгновение гангрел задумался не придется ли снова доказывать то, что он Эш Уильямс, а не некая посторонняя леди.
- И чем же вы хотите... расплатиться со мной, леди? - Тремер медленно и аккуратно сложил листки отчета, несколько раз проведя кончиками пальцев по сгибам. - За мою помощь в излечении ученого-биолога Энди Уильямса?
Джуд вскинул взгляд на Бальтазара, понимая что сейчас он вляпался в ту самую ситуацию, которую никогда не любил, будучи "певицей Джуд", но терпел от безысходности, казавшейся ему действительно существующей. Когда за внешностью не видят личность, считая что красивая леди должна платить своей красотой или... другими способами.
- Что есть у "Золотого голоса Юга" кроме ее голоса, господин ди Фламма? А так же манер и небольшой известности в прошлом, - он мягко улыбнулся, все так же сидя на диванчике и не пытаясь встать. Чуть склонив голову к плечу и еле заметно пожал плечами, словно бы сетуя на столь неказистые материальные ценности. - Впрочем у мистера Уилсона есть большой запас знаний в биологии и, возможно, медицине. Мои же познания в этих областях слишком размыты и расплывчаты, в отличие от знаний по физике и инженерии.
Зато есть знания, которые ты никогда не пытался брать, стараясь держаться подальше от любых боевых действий, да, Эш?
Мысль вспыхнула в сознании, оставляя привкус металла и запах гари, заставляя слегка нахмуриться и смущенно улыбнуться.
- Ну если это все, что есть у вас, леди, то вы можете быть свободны, - Послушник сел в кресло, закинув ногу на ногу. - Что есть у меня для вас? Только отвратительные манеры да сигарный дым. А вот с ним я, возможно, и пообщаюсь.
- О, вы думаете смутить меня сигарным дымом и плохими манерами, господин ди Фламма? - Джуд покачал головой и поправил сползший с плеча палантин. - Как вы думаете, сколько я повидала подобного в разных заведениях, в которых мне доводилось петь? Несчетное количество раз! Но сейчас меня волнует здоровье моего товарища. Неужели вы прогоните обеспокоенную леди, которая так или иначе может помочь и не боится учиться чему-то новому?
- Тогда с вашего позволения я закурю, - он поджег спичкой кончик сигары и явственно вздрогнул, сделав нервный вздох. - Так вот, леди. Мне не нужна певичка в лаборатории. И я не преподаватель бальных танцев.
Огонек спички заставил вздрогнуть. Но не от близости огня, Зверь внутри даже не заворчал на пламя у себя под носом, а от вновь вспыхнувших странных ощущений. Их было слишком уж много за эти два дня и Джуд... или Эш?... нахмурился, смотря на тлеющую сигару, старательно вслушиваясь в эти странные видения и чувства. Словно... такое уже было? Или что-то аналогичное? Видел ли кто-нибудь как роль слетает с актера? Как сквозь черты застывшей фарфоровым изваянием леди проступает тот, кто ее играет? Господину ди Фламма выпало счастье увидеть это странное зрелище, когда без единого движения мускула или смены мимики перед ним сидела уже не леди Джуд, а Эш Уйльямс, которого платье совершенно, тем не менее, не портило.
- Я похож на того, кому нужна пара уроков танца? - в голосе не было ни вызова, ни злости. Лишь задумчивое спокойствие. - Медики всегда прогоняли от палаток, пока нужда не заставляла пользоваться лишними руками из-за нехватки своих и тотальной усталости коллег, которых и так исчезающе мало рядом с линией фронта. Прогоняют...
Он нахмурился и тряхнул головой, пытаясь выловить воспоминание за ускользающих хвост. Но в памяти было лишь пропитанное пылью и горечью отчаянье, усталость и... жажда. Но не крови, а воды. Словно пришлось обходиться крохами очень долгое время, экономя каждую каплю.
- Вы знаете, господин ди Фламма, что я готов учиться и помогать. И способен на большее, чем просто петь, - говорить получалось через силу, пытаясь пробиться через смутные воспоминания, но Эш упорно не отпускал вылезшую память, но та утекала той самой водой сквозь пальцы. - Позвольте мне остаться и научиться у вас чему-то полезному и нужному, Бальтазар. Я не буду мешать.
Он открыто взглянул тремеру в глаза - серьезно и бесконечно уверенно. Он хотел быть рядом и помогать, хотел видеть и знать что происходит в лаборатории с его товарищем. Словно это уже было и он проходил через подобное в прошлом, пусть даже сейчас и не мог понять какой результат был тогда. Но чуял, что сдаваться нельзя как бы ни было трудно.
- Пара рук действительно может быть лишней, если принадлежит истеричной неумехе, Эш, - Бальтазар еще раз затянулся. - Что ж ты так быстро отказался от роли? И зачем вообще устроил эти переодевания?
Воспоминания туманом ускользали из сознания, оставляя горький привкус чего-то забытого.
- Неужели я похож на истеричную неумеху? - улыбка вернулась на лицо, которое снова подернулось ролью леди Джуд, голос изменился, возвращаясь к женскому тембру. - Я не отказываюсь от роли. Она такая же часть меня, как и все остальное. Зачем переодевания? Дань ушедшему прошлому и воспоминаниям, которые помогают другим, да и мне, немного абстрагироваться от событий последних ночей и сбросить напряжение.
- Тогда терпи, не требуй к себе отношения лучшего, чем положено по роли. Мне неохота общаться с тобой по методу "тут это Эш, от него есть толк, а тут это дамочка, она дура", - огонек сигареты прочертил длинную дугу. - Ты хочешь, чтобы я занялся лечением вашего биолога, но не хочешь сказать, какой точно у меня будет гонорар. Значит, я не скажу ничего про результат лечения.
Внутри кольнуло старым, почти фантомным отчаяньем и холодом, забирающимся под одежду. Джуд гордо расправил плечи и попытался выкинуть из головы чертовы беспокоящие воспоминания-ощущения.
- Вы даже не даете мне шанса доказать вам на деле, что термин "дура" не всегда коррелирует с полом того, кто сидит перед вами, - леди Джуд выразительно взглянула на тремера и покачала головой, безмолвно сетуя на предубеждения. - И свою цену вы не назовете, господин ди Фламма, как и любой другой мужлан с плохими манерами... Хотите, я составлю вам компанию в каком-нибудь, ммм, мероприятии? Или раздобуду какое-нибудь огнестрельное оружие, которым вы хотели бы обладать?
Он хотел закрыться от странных и будоражащих ощущений за этой ролью певицы Джуд, надеясь что это выбьет образы из головы. И понимал, что отношение со стороны ди Фламма будет строго соответствующее, но больше всего хотелось стряхнуть ощущение песка в глотке и бесконечной, унылой, как белесое небо, жажды.
- Вот с разговорами о том, что женщины тоже люди и так далее это не ко мне, - дым витой струйкой пополз к потолку. - Сабин очень любит порассуждать на эту тему, но позвольте сравнить ваше положение в обществе. И поверьте, она добивалась своего не макияжем и не умильными просьбами.
В интонациях Тремера мелькнуло что-то лиричное. Он улыбнулся, как довольный гордый кот.
- Не перекладывай на меня. Просто объясни мне: "Бальтазар, твою душу, вот есть Сородич, его нужно вылечить, за это ты лично получишь то-то, а клан еще вот это". И выполни свое обещание.
Руки, готовые вцепиться в изгвазданный полевой халат медика уже не ясно какого цвета. Собственный крик, застрявший в глотке и превратившийся в злой хрип.
- Бальтазар, - улыбка стала странной, словно нарисованной на лице, хотя в глазах стоял смех пополам с призраком застаревшего, забытого отчаянья. Джуд облокотился на подлокотник не обращая внимания на съехавший с плеча палантин. - Есть два Сородича и их нужно вылечить. За это лично ты получишь любую мою разработку, созданную на стыке физики, биологии и медицины. Например исследование участков мозга, отвечающих за использование тех или иных дисциплин и возможность влияния на них механическим или электро-физическим путем. А клан получит знания и возможности, которых до этого не было ни у кого: что и как управляет дисциплинами и как можно на это влиять. Первое имя будет стоять твое.
Ди Фламма задумался, взгляд у него стал явственно одобрительным.
- А вот когда перестаешь выделываться, сразу есть о чем поговорить. В успех мероприятия я, впрочем, не слишком верю. Эти исследования уже проводились, и либо участников делали не существовать, либо они на слишком высоких для нас постах. Но все это можно оформить менее... претенциозно. Хм. А кто второй?
- Леон Дамиано. Похоже он тоже достаточно серьезно ранен. Но его травм я не видел.
- Отказано, - клыки неожиданно сверкнули, показавшись из-за вздернутой губы. - Он нарушил требования, предъявляемые к нему и его колдовству. Потому никакой помощи от Капеллы, кроме той, что по приказу свыше, ему предоставлено не будет.
От неожиданной реакции Бальтазара Джуд почти кашлянул. Непередаваемое выражение тотального обалдения на лице лишь добавляло красок в образ.
- Нарушил требования? - голова сама собой вопросительно склонилась к плечу, словно он прислушивался к тому, что говорил сами слышал от тремера. - Когда? И почему вдруг такая реакция?
Внезапная агрессия совершенно не вязалась с остальным разговором и стоило выяснить, от чего вдруг ди Фламма так... вспыхнул.
- Когда он полгода назад принялся... играть в свои игры с Бездной на территории города, ему было запрещено к ней обращаться без разрешения от Князя. Вчера он это требование грубо нарушил. Очень. Очень грубо. Жаль, - клыки скрылись под сжатыми губами резко оборвавшего себя Тремера.
Вся эта информация была для Джуда как ведро воды на голову. Он не особо видел, чтобы Леон применял свое "колдовство" при нем. Но сказать что-либо опровергающее слова тремера было попросту сложно. Не видел - не докажешь, что было иначе.
- Приказ сверху, да,.. - Джуд несколько рассеяно покачал головой и слегка поморщился. Руки не отпускали чужую робу. - Он не оговаривается. Никогда.
Он моргнул. Медленно. Словно пытался убрать забивший все вокруг песок, а тот жег глаза под веками, забивался в нос при дыхании, скрипел на зубах. И чертовы руки все никак не отцеплялись, голос хрипел отдавая... приказы? просьбы?... которые были безнадежны и оспаривать решение полевого медика было бессмысленно. Приказ. Сверху. Черт бы их всех побрал...
- Ничего не может повлиять на решение, - Джуд резко перевел взгляд со своих рук на тремера, пытаясь подметить какие-то нюансы такого поведения с его стороны. И застыл, понимая, что в этот выброс эмоций было вложено нечто... личное? - Придется... справляться самим.
Опять
Он постарался улыбнуться и отвести взгляд, сосредотачиваясь на окружающем, а не на жарком ветре внутри, бьющем наотмашь по изъеденной солнцем коже. Было неумолимо сложно не смотреть, и он попросту потер глаза кончиками пальцев, пытаясь не хмуриться.
Тремер поднялся, махнув рукой.
- Пошли. Куда идти ты знаешь. Тело положи на стол и зафиксируй. Инструменты там рядом, простерилизуй.
Он кивнул и тоже поднялся. Где-то внутри теплилось злорадство по отношению к самому себе - не покачнулся, смог смотреть через призрачные ведения того-чего-не-было. Подняв тело заврнутого в ковер гангрела, Джуд направился в уже знакомый ему кабинет, отсчитывая шаги и сосредотачиваясь на чем-то физически-ощутимом: ощущение жесткого плетения ковра под пальцами, тяжесть Энди на руках, беспокоящее отсутсвие автомата за спиной.
Развернув гангрела из ковра он бережно, словно что-то хрупкое, уложил того на стол и крепко зафиксировал, пытаясь не думать о том, что сейчас делает. Инструменты и вправду нашлись рядом и Джуд с каким-то остервенелым азартом принялся их дезинфицировать и стерелизовать. Словно от этого зависило как минимум проснется он завтра вечером или нет. Видения поблекли и отступили под монотонной и одинаковой работой. Лишь изредка возвращаясь смутным беспокойством и призрачной остервенелой злостью, благодаря которой он еще мог двигаться и что-то решать, как-то мыслить.
Когда последняя металлическая штуковина оказалась промыта и продезинфицирована, Джуд осторожно переложил поднос с ними на стол, на котором лежал Энди.
- Готово, - он внимательно взглянул на Бальтазара, ожидая дальнейших указаний.
Тремер уже успел переодеться. Критически окинул взглядом Эша и прогнал его за халатом, а затем велел отойти в сторонку. Все равно ассистировать полноценно пока не сможет за недостатком знаний.
Работал Бальтазар недолго, но тщательно, что-то складывая и с увлечением ковыряясь у экс-гангрела в ушах и глазницах. Затем отдал инструменты на обработку и пошел к умывальнику.
- Все. Там еще немного в глубине осталось, но это сам залечит. Забирай. С остальным... напиши мне примерный план исследований, как напишешь предоставишь, разберемся.
Действия были простыми, а ожидание рядом с работающим Бальтазаром больше не отзывалось странными образами. Ткань накинутого на плечи вместо палантина халата даже в какой-то мере успокаивала. Когда тремер закончил, Джуд благодарно кивнул и улыбнулся.
- Залечит, куда денется, - гангрел взглянул на Энди и задумчиво принялся "упаковывать" того обратно в ковер. - Я пришлю план сразу по готовности. Это не должно занять много времени.
Он поднял сверток и взглянул ди Фламма в глаза, словно вглядываясь во что-то, что видел только он сам.
- Спасибо, Бальтазар.
В голосе скользило что-то, что было больше простой благодарности. Словно на этот раз что-то пошло кардинально не так и отчаянные, бесполезные мольбы в постылое жаркое небо были кем-то услышаны и больше не нужно было встряхивать бурую от пыли и крови робу, сипя ругательства и приказы чуть ли не в лицо кому-то, кто вечно забирал всякую надежду.
Джуд кривовато улыбнулся, моргнул и вышел, не задерживая больше Бальтазара ди Фламма, послушника 7го круга.

@темы: Бальтазар, 29 апреля, Капелла, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год

---

Ночь, в которой в этот мир возвращаются мистер Гленн О'Фланнаган и мисс Джуд Симмонс

29 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

- Да ваще всем пиздец.
Хохотнула цимисх, таки давая Эшу некую свободу пространства. Ну то есть несколько отстраняясь, что конечно не помешало напоследок с двух рук почесать будущего напарника по охоте на неизвестно кого за ушами. Ага, за левым и правым, совершенно синхронным таким жестом.
- Эх, Эш... А нормально так жизнь то поменялась с того момента, как мы были цирком, а?
С некоторым налетом романтической ностальгии в голосе произнесла Гленн, по интонации отличненько попадая в интонации "разговора о политике на кухне".
Движения рук цимисха и ощущения от такой странноватой... ласки?... тут же вызвали очередную порцию совершенно неконтролируемого тихого и низкого рычания.
- Мы были совсем другими. Кто знал что все вот так обернется, - он мягко шагнул вперед и чуть в сторону, все еще находясь в зоне доступности для Гленн. - И где тот... или та Джуд Симмонс.
Он рассмеялся - светло и тихо. Все они изменились так, что уже сложно было сказать где осталось хоть что-то от них-прошлых.
- Где- где... Там же, где тощий пацан-Гленн, у которого всех вещей-кудлатый блоховоз да запасные штаны.
Цимисх широким жестом растрепала собственные волосы, соорудив из них некую совершенно чудовищную копну.
- Ну то есть, на самом то деле, если копнуть, то все они очень даже тут. Изнутри то все одинаковые, как ты ни упаковывайся.
- Неужели, мистер О'Фланаган? - голос послушно изменился и Эш усмехнулся, попросту протягивая руки к растрепанным волосам Гленн, чтобы как-то привести их в порядок. Совершенно забытым, но естественным жестом певицы Джуд. - И где же вы отсутствовали все это время?
Почему-то сейчас это было просто - взять и воскресить ту роль, которую он когда-то играл. Словно надеть костюм а потом, когда придет время, снять его до следующей необходимости.
- Ну дык, а куды ж деваться, мисс Джуд?
Гленн встряхнулась, и заполошным несколько жестом хапахнула халат, прикрывая все, что нижу пояса. Потом демонстратвно оглядела себя и Эша.
- Только нам бы того, переодеться. А то и вы, не приведи господь в чем, а я и подавно без того. Неудобненько выходит!
Цимисх отровенно веселилась, делала круглые глаза и да, натаскивала на себя привычную в общем то мужскую моторику нескладного такого пацана с соседней фермы.
Наверное они смотрелись крайне забавно: мужчина, сменивший язык тела и голос на абсолютно женские и женщина, легко вошедшая в роль мужчины. Но сейчас это волновало меньше всего. Эш, или Джуд, легко отлип от стенки вагона и абсолютно знакомым Гленн жестом стряхнул невидимую пыль с лацканов пиджака.
- Увы, в моем распоряжении только этот костюм, которому и приходится соответствовать, мистер О'Фланаган, - в глазах, все еще отдаленно поблескивающих звериной желтизной, плясал смех. Что-то, что напоминало о старых временах, когда все было проще и спокойней. - А из него платья не сделать.
- Беда, огорчение. Шо ж делать, куды бежать?
Деланно огорчилась цимисх, но ровно для того, чтобы через секунду просветлеть лицом.
- А впрочем, я тут знаю одну не то чтоб прям мисс, но около, которая без проблем одожится чем-нибудь. У ней и без того шкаф скоро треснет, чай не убудет.
выражение лица Гленн стало заговорщическим. На заднем плане, временно позабытые всеми, Джордж и Фред делали вид, что их тут нет и вообще ситуация штатная. Суть развесистой коммуникации от гулей ускользала пока, но чем то задним они чуяли- "мамка" развлекается, и это скорее хорошо. Не об них и ладно, ибо еще одного подхода к наведению порядка они, по молчаливому всеобщему гульскому мнению, не пежежили бы. Гуль конечно зверушка мощная, но мозги не казенные, чтоб выносить по два раза за ночь
- Должно быть эта мисс крайне добропорядочна и обладает чутким сердцем, раз готова делиться "чем-нибудь", - Эш-Джуд заинтересованно моргнул, что без нужного макияжа было не столь выразительно, как должно было. Но выходить из роли сейчас было бы кощунством. - Моя благодарность не будет знать границ за единственное платье, которое эта леди сможет одолжить на одну ночь.
Изнутри рвался смех, готовый развеять внутреннее напряжение, но Джуд не давал ему волю, не позволял разрушить образ.
- Добропорядона, ага... Сдается мне, такая порядочность по другому зовется, но... Чем богаты тем и рады! Двинули чтоли, помаленьку?
Гленн махнула гулям, мол давайте, пикни окончен, домой поехали. Правда стоически избрала другой способ траспортировки. Теперь это более напоминало траспортировку не вполне трезвого приятеля парой собутыльников.
- Доброта душевная в основе этого деяния лежит, по этому стоит называть это так, как должно.
Голос переключался легко, а вот к походке пришлось привыкать заново, хотя тело привычно делало все, как нужно. Пара неуверенных шагов и пришлось пожалеть о том, что вместо платья на нем был вполне обычный костюм. От некоторого несоответствия Эш-Джуд тихо рассмеялся и пошел той походкой, которая была не так странна для этой одежды.
- Ой да так уж прям...
Смущенно проговорила Гленн, пока вся комания проделывала путь до ее апартаментов... В которых в углу обнаружился смутный сверток (если помнить слова Майка- с Энди, которому нехорошо).
- Ну, мисс Джуд, шкаф вот нам, и покуда никому не интересно, куды там деваются платья... Предлагаю разграблять. И, раз уж такое дело, я у вас пиджаком одолжусь на вечерок?
Гленн щедрым жестом махнула в сторону "склада вещей", а сама конечно, полезла смотреть как там Энди. И Энди был ХРЕНОВО.
- Ебать вас в череп...
Выдохнула она, медленным, липким движением прихватывая безглазое ободранное тело за плечо и проводя по нему ладонью вниз. И да, конечно отправляя гулей за "едой", потому что... Ну потому что в любой непонятной ситуации, связаной с травматизмом, надо кормить болезного.
Пройдя куда указал Гленн Эш застыл, пытаясь выбрать в ворохе совершенно разномастных платьев что-то, что подошло бы и под момент и под фигуру и... Руки и тело помнили все, что нужно было. Моторика услужливо менялась, жесты и осанка - тоже. На мгновение показалось, что еще немного и он снова услышит Мелодию, так странно замолчавшую когда-то, но без которой думалось и жилось куда как легче.
Через минут двадцать к Гленн присоединилась та самая мисс Джуд, которая давно исчезла в череде событий. Разве что прическа несколько отличалась, но Джуд сделал все, что мог в существующих условиях.
- Сильно же ему досталось, - он легко опустился рядом, не позволяя подолу платья испачкаться. Травмы Энди были не из тех, которые будет легко залечить Гленн. Он коротко вздохнул и задумчиво осмотрел глазницы гангрела. - Похоже тут не обойтись без некоторых моих новых знакомых.
Энди оставался только один способ контакта с миром: прикосновения. А это прикосновение он узнал бы из тысячи.
- Гленн, - Энди улыбнулся, глядя в потолок пустыми глазницами. - Тебя ни с кем не спутать. Ты совершенно по-особому прикасаешься.
- На моей памяти, ему досталось слегонца так поменьше. Ты в кусре, что тут как было?
Гленн очевидно, подобралась, попутно ощупывая Энди, аккуратно, но подробно. Изнутри своеобразные касания должно быть, походили на пару сухихи холодных языков. Или- гигантских улиток. Со стороны- скорее на выравнивание поверхности восковой статуи, когда наощупь ищутся последние, не видимые глазу шероховатости.
- Ш-ш-ш...Энди, лежи пока, не прыгай. Будет еще повод скакать, но не сейчас. Давай, будь хорошим мальчиком... кушай.
Это гули, хорошо мотивированные, и все еще помнящие перспективу стать тупо трупами, обернулись быстро. Одной рукой цимисх приподняла голову Энди, второй же без долгих колебаний вручила гангрелу ковшик. Самый такой обычный, кухонный ковш, с легкомысленным подсолнухом на эмалированном боку. В обычное время эта тара использовалась для ополаскивания рук, или чего еще (и иногда- поилка для Шона). В данном случае ковшом было вполне ловко черпать кровь из ведра, и отпаивать пострадавшего, что недоношенного теленка. Ну уж всяко осмысленее, чем по кружуе цедить.
- Так что ты говоришь, у тебя там новые знакомые могут? И что за знакомые, кстати...
А это было уже снова сказано Эшу... То есть Джуд... ТО есть сейчас не суть кому, но вот тому, той, этому существу.
Энди нашарил ковш. Ему не нужно было слышать, чтобы отреагировать на такое однозначное действие.
- Спасибо, - он знал, что никогда не сможет касаться так, как касается Гленн, но все же попытался. Пальцы скользнули по запястью цимисха, запоминая ощущение. - Оказывается, вы по-разному ощущаетесь... и ты всегда так чувствуешь? Хотя я не услышу ответ. Наверное, да, всегда. Интересно...
Он убрал руку и припал к ковшу, глотая.
- Есть, - голос не дрогнул, лишь пальцы легко убрали упавшую на лицо Энди прядь. - Но... это Капелла, Гленн. Так что я могу попросить разве что за Энди. И, возможно, еще за кого-то. Но я бы не хотела, чтобы они пришли к тебе.
Словить руку Энди было достаточно легко. Как и вывести по буквам на тыльной стороне его ладони "мы поможем". Иначе бы тот все равно не смог услышать и понять, а поддержать товарища все же хотелось.
- Да, а уж мне бы как не хотелось, ох кто бы знал!
Гленн мягко погладила Энди по голове, встрепала волосы на макушке, и отстранилась, похлопав по плечу. Но далеко не отодвигалась, приглядывая, как убывает кровь в умилительно- домашнем ковшике с подсолнухами.
- В любом случае, это надо обсудить. Как между нами, так и с Леоном... И в силу этого, мисс.. Мне право слово, неудобно о помощи просить, но уж куды деваться, придется. Не поможете дырку в боку замотать, чтоб значит, не так подмокало?
Гуль Фред тем временем отправился добывать "рабочий" комплект одежды цимисха. То есть потасканные смутного фасона штаны и не менее потасканную рубашку самого фермерского фасона.
- Несомненно об этом нужно предупредить господина Дамиано. И взять машину, потому что вести Энди по улицам будет крайне опасно и недальновидно. - ладонь Уилсона сжалась, словно тот благодарил за сообщение, и Джуд встал, ища глазами хоть что-то, чем можно было бы перевязать Гленн. - И... не бойся просить о помощи. Это нормально.
Улыбка вышла грустной и мимолетной, но он тут же принялся за дело, найдя отрез какой-то чистой ткани. Мотать пришлось достаточно плотно, но минут через десять получившийся каркас вполне держал не только раны, но и осанку цимисха.
- Да не, я не к тому. Просто ну, вы- прилилчная мисс, а я таксзать в костюме Адама... Почти. Неоднозначная, надо сказать, ситуевина. Кто узнает- много может напридумывать! Я может, о приличиях забочусь...
Во преки своим словам, в процессе перевязки цимисх вела себя... Ну, естественно? Не так, как в принципе положенно бы вести себя человеку без одежды. То есть, да, будучи голой технически, она не проиводила такого впечатления на уровне идеи. Что, конечно, не помешало ей влезть в штаны, накинуть рубашку, и да-да, одолженный у Эша пиджак. Рубашка, конечно же, была напыпуск, пиджак расстергнут (как и пара верхних пуговиц на рубашке), а рукава подкатаны, так, что оставляли открытыми предплечья. И это имело смысл, так как ведро с кровью, знаете ли, опасная для одежды штука. Особенно если его переставлять так, чтоб многострадальный Энди мог сидеть с ведром в обнимку. С практичным цинизмом, Гленн рассудила, что пожрать раненый может и наощупь.
- Ну что, мисс Джуд, пойдем, совершим полезного, или как минимум не вредного?
Напоследок цимисх (чисто на всякий случай) цапнула руку Энди и положила на край ведра. Нет, конечно он бы и сам нашел, но. Но на всякий случай же!
- Конечно, мистер О'Фланнаган, - Дужд легко поправил собственный пиджак на цимисхе, чтобы тот сидел как надо для такого варианта ношения. - Надеюсь с Энди ничего не лучится, пока мы будем совершать полезное дело.
Волосы непослушно упали на глаза, стоило только чуть склонить голову. Гангрел прикрыл глаза и попытался убрать их, но без еще получаса времени, потраченного на попытку все это уложить, смысла бороться с прядями особо не было.
- Не должно, по идее. Но, в любом случае, я думаю тут оставить Фреда. И Шона. Чтобы если что, приглядели и прям дико резко поднимали шухер, если что.
Цимисх поднялась, с ощутимой неловкостью, но все же. Потом молча сняла с Джорджа кепку, несильно хлопнула ей по загривку остающегося "на хозяйстве" Фреда (чтоб бдил лучше) и лихо нацепила поверх своей встрепанной шевелюры.
- Ну, пойдемте, мисс! Работа не волк, а больше свинство.
Цимисх приобняла мисс Джуд за плечи, этаки жестом, уместным в кабаке, при доверительной беседе, и иных способах нарушения личного пространства приличных дам. Ну и да, частично используя Эша как опору. Джорджу же досталсь почетная должность следовать чуть в стороне (на случай если что) и не теряться. Таким вот образом компания и покинула вагон. Теперь следовало найти Антимо, и озадачить его. Найти Леона конечно тоже было надо, но последний раз он был мягко говоря, крайне занят, и завершил ли свои дела с подменышем- вопрос хороший. Вот и проясним.
Отыскать Антимо оказалось нетрудно. Недовольно хмурясь, он пытался пристроить рядом со входом в вагон, служивший резиденцией господину Дамиано, небольшую грифельную дощечку на выгнутых львиных лапах. Дощечка не хотела стоять ровно.
- Синьор ди Ченцо, - голос мисс Джуд был как всегда выверен и хорошо поставлен. Так что не услышать его дворецкий не мог. - Как хорошо, что мы вас застали. У нас к вам небольшой вопрос. Господин Дамиано еще не освободился?
- Ага, дело, значится, важное такое.
Согласилась "парень с соседней фермы" Гленн, и сдвинула кепку на затылок. Попутно с интересом разглядывая манипуляции с доской на лапах.
- Может, кирпич подставить, шоб ровнее было?
- Увы, нет. госпожа Уильямс. - Дворецкий был невозмутим, рассеян и полностью поглощен своим занятием. - Господин Дамиано изволит принимать уважаемого гостя в своих покоях. - Он критически оглядел дело своих рук. - Кирпич? Но это же будет неэлегантно. Когда такую замечательную вещь подпирают кирпичом, все будут видеть в первую очередь кирпич и только потом скромное изящество трудов оставшегося неизвестным краснодеревщика. Нет, только не кирпич...
- Симмонс. Госпожа Симмонс, - Джуд выразительно улыбнулся одними губами. - Мне кажется, что пол вагона достаточно ровный, чтобы там не понадобился кирпич. А на улице доска размокнет от дождей и влажности, синьор ди Ченцо. И раз господин Дамиано все еще занят, то нам придется предупредить вас, как его дворецкого. Надеюсь это входит в ваши обязательства перед господином делла Ласомбра?
- Ну, если не кирпич, то может, доски кусок или там еще чего.
Гленн, с практичной такой хозяйственностью, разглядывала неровно стоящий объект и действительно решала, как бы устранить неурядицу. Из спортивного, можно сказать, интереса.
- Прошу меня извинить, госпожа Симмонс, - покаянно извинился мажордом. - Вы совершенно правы, но тогда возникает вопрос, в чьем вагоне поставить доску, чтобы любой желающий мог подойти к ней и написать то, что считает необходимым, но при этом не привлекать к себе взглядов тех, для кого оставленные послания совершенно точно не предназначены. Разумеется, я передам господину Дамиано все, что вы сочтете необходимым ему сообщить перед вашим отъездом - конечно, если вы не посчитаете, что мне следует сопровождать вас во время предстоящей прогулки.
- А вот хороший вопрос, на самом деле. Можно сказать даже- совещательный. Короче, тут такое дело...
Цимисх шумно почесала за ухом, отчего кепка несколько съехала на бок, а роскошная рыжая грива волос, из-под кепки выбивающаяся, растрепалась заметне.
- Ну вы в курсе, что Энди не очень бодро себя чувствует. В гроб кладут обычно более целых покойников. И это нехорошо, но что поделать. Мисс Джуд имеет некоторые знакомства, которые тут могли бы помочь поправить положение. Но знакомства мисс Джуд весьма специфичны. Капелла. С одной стороны- это те еще засранцы, с другой- у мистер Леон туда ходил, контакт имеет, с третьей- вопрос уместности, того, во что это потом встанет и я не в плане финансовых долгов, и в принципе...
- Как человек, который прибыл в этот город не далее чем вчера, я не имею ни малейшего представления о том, какова природа отношений господина Дамиано и упомянутых вами знакомых госпожи Симмонс. Но если вы позволите мне высказать личное мнение... Я рискую жестоко ошибиться, но судя по тому, что я успел увидеть, находясь рядом, то новые долги - это последнее, в чем сейчас нуждается господин Дамиано. - Антимо понизил голос до свистящего заговорщицкого шепота. - У меня создалось впечатление, будто юный господин раздражителен и не очень хорошо выглядит. Надеюсь, вы не станете уверять меня в том, что он всегда такой? Напоследок добавлю, что я совершенно не в курсе, кто такой Энди и как он себя чувствует. Нас не представили, и в числе подданных господина Дамиано я пока что его не видел...
- Нет, конечно он не всегда такой. Тут просто все очень одно к другому подобралось, кто угодно будет неможко взвинченным. Смутные времена, все такое...
Цимисх выглядела так, словно собиралась сплюнуть, но передумала. Смутные времена явно ей были не по нраву и вызывали оосуждение.
- А, точно. Энди еще один из тех, с кем мы тут в одной лодке плывем. И не было его на всеобщем знакомстве, надо полагать, потому, что он сейчас как бы так поделикатнее... Ну я короче по сравнению с - еще бодрячком. Там- глаза, барабанные перепонки - в минусе. И нефиговая дыра в грудине. Можно в принципе и обождать, пока само пройдет, но, как уже гвооирлось- времена смутные, а Энди неплох в плане отрывания рук всяким утыркам.
Цимисх фыркнула, явно одобряя таланты Энди по части уменьшения числа конечностей у кого то. А вот список травм выходил таким, деловым скорее. То есть это были факты, а не повод срочно начать рыдать и ставить свечки за здоровье.
- Случись чего- Энди полезен. И у мисс Джуд возникла идея, но очевидно, что такая идея требует, чтобы по ее поводу мистер Леон высказался тем или иным образом.
- Мистер О'Фланнаган изложил все передельно верно, - почему-то Джуда веселило, как это может смотреться со стороны - вот такое перевоплощение, когда внезапно сменяются роли и образы и с этим надо что-то делать совершенно новому члену группы. Но Антимо справлялся с этим поразительно невозмутимо, что давало очки в пользу дворецкого. - У меня действительно есть знакомые в Капелле, которые могли бы помочь. И мнение господина Дамиано по этому вопросу крайне важно. Не хотелось бы действовать за его спиной и в полном его неведеньи. И, возможно, он сам нуждается в какой-либо помощи - об этом так же стоит узнать непосредственно у него. А что до доски, то позвольте мне высказать идею на счет пустого вагона, доступ в который будет только у тех, кто имеет право туда заходить. Таким образом мы отсечем ненужные глаза и при этом сохраним доступность необходимой информации.
- Если бы мы находились на корабле, это место называлось бы кают-кампанией, но мы на железной дороге... Так или иначе, штаб - это замечательная идея, и я обязательно займусь воплощением ее в жизнь в ближайшем будущем. Что же касается мнения господина Дамиано, то я настоятельно не рекомендую вам интересоваться им прямо сейчас. Я почти уверен, что в эту минуту он не нуждается в чьей-либо помощи. - Антимо был непреклонен.
- У нас и в мыслях не было нарушать покой господина Дамиано, - Джуд сделал вполне понятный жест рукой, словно отсекал всяческую глупость, которая могла прийти в голову по поводу нарушения субординации и покоя хозяина домена. - Поэтому мы и говорим сейчас с вами. Видимо пока мне стоит узнать возможную вероятность помощи, прежде чем все таки обеспокоить этим господина Леона. Что до штаба, то это действительно хорошая идея, проверенная временем и нам воистину необходима ее реализация.
- Вы уже сообщили мне, куда направляетесь. Соблаговолите сообщить также, когда вы намереваетесь вернуться, и если случится так, что к оговоренному времени вас не будет - не сомневаюсь в том, что помощь будет вам оказана ровно в том объеме, в котором господин Дамиано сочтет возможным ее оказать. Право, вам лучше знать, как он обыкновенно поступает в подобных случаях... - Дворецкий задумчиво воздел очи горе, будто бы проверяя, не случится ли сегодня дождя. - Да, и вот еще. Если будете телефонировать в контору, предупреждая, что задерживаетесь или сообщая, что все в полном порядке - не сочтите за труд в первом же предложении использовать слово "пасмурно". Так я буду знать, что все действительно в порядке и никто не приставил вам ко лбу автоматное дуло. Вы поручите мне подыскать для вас футляр от какого-нибудь музыкального инструмента, госпожа Симмонс? У меня сложилось впечатление, что расхаживать по этому городу с огнестрельным оружием такого калибра обычно не принято.
Гленн слушала пухлого дворецкого, и где-то в глубине души у нее проростало ощутимое чувство одобрения. Навреняка оно было и со стороны заметно, ну уж как минимум, что она всецело согласна с постановкой вопроса.
- Угу. Все так, никто никого не отвлекает. И, думается мне, такой шикарной мисс надо бы всять с собой парочку смышленых крепких ребят. А то что самой тяжести таскать, верно? А я, увы, тут пользы не сделаю. Да и друзьям мисс я явно не понравлюсь.
Цимисх встала попрочнее, благо просто стоять самостоятельно было задачей выполнимой ( а еще на заднем плане барражировал Джордж-На-Всякий-Случай), и как то так невзначай вышло, что рука ее сползла с плеча "мисс". медленно, ненавязчиво, типичным движением "ачотакова" переползая на задницу Эша.
- Всенепременно, синьор ди Ченцо, - Джуд хотел было вполне приемлемо взмахнуть рукой, но ладонь Гленн сползла очень внезапно, от чего гангрел пару раз обалдело хлопнул ресницами а потом все таки выразительно стрельнул глазками в сторону цимисха. То ли подыгрывая, то ли действительно показывая что все в порядке. - Что до томми-гана, то в столь смутные времена, когда любая банда готова перегрызть друг другу глотки за клочек промокшей до самого основания земли Нового Орлеана, никого не удивишь оружием в руках. Разве что вы и вправду имеете все основания сомневаться. Все же такое оружие в руках леди будет приковывать ненужные взгляды. Вы столь предусмотрительны, синьор Антимо.
Дворецкому тут же была адресована вполне допустимая этикетом теплая улыбка.
- А что до столь уместного предложения относительно помощи крепких и смышлёных ребят, милый Гленн, то вы так же очень правы. Тащить тяжелый груз будет попросту крайне неудобно. Надеюсь мы сошлись в мнениях относительно продолжения этой ночи, господа?
Джуд замолчал и внимательно окинул взглядом Гленн и Антимо, ожидая дополнений или поправок, или еще каких-либо идей.
Вместо ответа в ладонь ему - ей - лег кусок мела. Госпоже Симмонс выпала честь лишить грифельную доску на львиных лапах девственной чистоты и тем самым воплотить в жизнь здравую идею Майка, высказанную чуть ранее.
- Ой, дико извиняюсь!
Перехватив быстрый взгляд Эша, Гленн как и положено, руку убрала... Для того, чтобы переложить повыше, в район талии "мисс Джуд". Откуда ладонь медленно и типа очень незаметно поползла вниз. К так сказать другой половине неделимого целого, из котрого выростают ноги.
Бровь выразительно ползла вверх вслед за опускающейся ладонью цимисха, хотя в глазах и искрился неслышный смех.
- Мистер О'Фланнаган? - голос выражал широкую гамму чувств, а мелок, переданный Антимо, легонько подлетал в воздух.
- Да-да, что такое?
Гленн изобразила на лице сместь невинности и удивления, такую густую, какая бывает только при усилинном акте вранья. На мелок она покосилась с некоторым подозрением, а ладонь замерла... Где-то в районе верхней части крестца "мисс". Но не исчезла, нет.
- Ммм... Что такое, мистер? - тело легко развернулось лицом к цимисху, от чего ладонь скользнула на другую сторону верхней части крестца. - Благовоспитанный сэры не лапают леди прилюдно за такие места!
Он легко сделал шаг вперед а на лице была улыбка, которой можно было выразить как негодование, так и легкий азарт. Он понимал, что это игра, и увлеченно вел ее дальше, развеивая напряжение в меру сил и возможностей. Указательный палец легонько уперся в подбородок Гленн снизу, а расстояние между ними еще больше уменьшилось. Но позволять падать Джуд не собирался, предусмотрительно не убрав руку с того места, за которое хваталась цимисх и готовый в любой момент подстраховать от падения.
- Будьте добры исправиться, сэр!
- Конечно! Жуткий косяк с моей стороны, тыща извинений. Нет, две тыщи!
Гленн отстраняться не подумала, но чуть подняла подбородок, как делают собаки, когда их почесывают. Зеленые, как цветущее болото, глаза сощурились по лисьи, а уголки губ дрогнули, двигаясь вверх, но все таки еще не складываясь в полноценную улыбку. От этого сходство с лисицей, уговаривающей зайца прогуляться под луной только усилилось.
- Только вот, мисс, действительно, с благовоспитанностью у нас так себе... Так за какие места пристало хватать таких шикарных леди? Скажите, и я тут же исправлюсь!
И в подтверждение этих слов вторая рука цимисха ловко обустроилась симметрично первой. В районе крестца, ага. В подаче, в голосе рыжей было что то, неуловимо напоминающее сказки про благородных разбойников, которые в конце конечно оказываются потерянными принцами. Лихо так оно было, легко.
Шаг вперед, руки легко находят нужную позицию из танго (одна придерживала под спину, вторая скользнула через бок почти к бедру, не позволяя цимисху треснуться на землю), легикй наклон вперед и ладони Гленн вынужденны покинуть столь облюбованное ими место, перебравшись куда-то ближе к середине спины Джуда.
- Не сомневаюсь в вашем желании исправиться, мистер, - улыбка была азартной, а в глазах светлися смех. - Если уж желаете прикоснуться к леди, то делайте это хотя бы в танце!
Смена внешностей и тут же смена поведения без выхода из роли мисс Джуд? Это показалось бывшему дискорданту интересной идеей. Ни капли лишней и ненужной в образе мужественности, но и женственности строго нужное количество. Игра на грани, подчеркивающая возможности их обоюдных перевоплощений.
Резко и несколько внезапно потерявшая нормальное положение в пространстве, цимисх конечно же, за спину Эша ухватилась. Не то чтобы Гленн знала, как надо себя вести в танго, но тут было и интуитивно понятно- цепляйся, а то грохнешься нафиг. А еще ей нравился веселый азарт, с которым гангрел вел игру. Такие вот пляски посреди разрухи и раздрая, царивших со вчера в окружающем мире... Что то тут есть, такое, не то чтобы правильное, но парадоксально уместное. Что то, что смутно переливается отсветами далекого костра в поле, смятой свежескошенной травой, вывернутым наизнанку звездным небом, отзвуками гуляний где то там, за пологом темноты...
- Пусть леди приходит, потанцуем... Как только леди разберется со своими делами. Надо будет налить в блюдечко на заднем дворе хорошего виски, чтоб это случилось побыстрее.
Вообще, это должно было прозучать романтично и загадочно, с отсылкой к дремучему такому народному, когда распятия в доме никак не мешают прикармливать домового.... И оно даже вышло. В смысле, что по народному так. Но вот с романтикой и загадочностью не сложилось. Сложилось так, что подметающий рыжей гривой упавшую кепку парень со всех сил клеит свою "даму", вопреки и не смотря на. Причем делает это с изяществом совковой лопаты, зато очень старательно. От всей, что называется, души, и на все последние.
- Как скажете, милый сэр, - Джуд улыбнулся и шагнул назад, увлекая Гленн за собой, осторожно возвращая ей вертикальное положение и скользнув напоследок пальцами по ее ладони. Подняв с земли кепку цимисха он выверенным и четким движением водрузил ее обратно на рыжие волосы так, как ту должно было носить. - Как только с делами будет покончено, я дам вам знать.
Мелок, до этого зажатый между пальцами, скользнул в руку. Через полминуты на доске красовалась надпись, выполненная почти печатным шрифтом: "Уехал к старшим по поводу оказания посильной помощи травмированным. Эш Уильямс".
- Что до тревоги за меня, то уверяю вас - крайний срок моего возвращения будет следующая ночь. И если я за это время не сообщу вам как-либо иначе об изменениях в планах, то все будет исключительно в ваших руках, синьор Антимо, - мелок перекочевал в руки дворецкого, а Джуд легко и благодарно сжал ладонь ди Ченцо. - Полагаюсь на вашу изобретательность в вопросах спасения леди в беде.
Наблюдавший за разворачивавшимся у него на глазах действом дворецкий печально кивнул. - Искренне надеюсь, что мое вмешательство не потребуется, госпожа Симмонс, и желаю вам как можно более приятно провести время. В конторе будут ждать вашего звонка. - Недоумевающе покачав головой, он развернулся и пошел в сторону железнодорожного вокзала.
- Давай, беги уже...
Гленн примерилась шлепнуть Эша по заднице, но передумала. Вместо этого она сняла кепку, отряхнула ее об колено и водрузила обратно на голову. В этот раз - набекрень. Потом подозвала гуля, этак вальяжно на него облокотилась, покосилась в след уходящему Антимо. Сочла, что все действующие лица достаточно отдалились от места событий...
- Нет, ну шикарная ж кобылка , а? Вот скажи, Джордж, ты б вдул?
Негромко спросила она у гуля, этак с подначкой пихая его локтем в бок. Гуль, озадаченный до крайности и не сориентировавшийся, что в данном случае отвечать будет правильно, в ответе был уклончив, пространно высказавшись в том ключе, что "дада, шикарная, но он что то как то про такое не думал, не знаю". Попутно Джорджж размышлял о том, что вообще то не по мальчикам, и что все очень, ОЧЕНЬ странно. И что в гробу он видал такие разговоры, так то коли по совести. А еще- уныло завидовал Фреду, который остался охранять пусть и стремное, но в общем не склонное к активности и философским беседам, тело.
- Ну и балбес.
Благодушно подытожила цимисх, разглядывая доску и борясь с острым желанием что либо на ней написать, потому как никаких важных сообщений сейчас у нее не было.
- А мне кажется, что идея то неплохая... Интересная, можно сказать, идея. Я бы при случае очень даже да.
Все еще так же, благодушно, но с ощутимым налетом размышлений, развила тему цимисх. Гуль пространно пожал плечами на это утверждение, но возражать, конечно, не стал.

@темы: Депо, 29 апреля, Гленн, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо, Энди

---

Ночь, в которой Леон находит под одиноким деревом усталого человека, а потом предлагает ему немного повеселиться

29 апреля, Греза

Леон проснулся за полдень, солнце вылизало комнату и ушло в другие окна. И Бьорн ушел вслед за ним (или наоборот?), так что проснулся он в одиночестве. Лежать было... приятно, но неспокойно. Зов Белтейна стучал в ушах, поднимал на ноги. Танцуй! Люби! Живи! Забывай о том, что ты мертв. Хотя бы во время праздника.
Осторожно двигая правой рукой, Леон оделся, открыл дверь и вышел наружу.
Ремень он зачем-то намотал на руку.
Замок был незнакомым, неуловимо похожим на родовое гнездо Гвидионов, но другим. Ощутимо другим, на каком-то глубоком уровне. Замок Короля Неблагого Двора.
Двор готовился провожать Короля и встречать Королеву. Праздник в этом году выходил со всех сторон необычным, и его стоило подготовить так, чтобы не забыть. Суета с легким оттенком тревожности и предвкушения висела в воздухе, и эту суету разносили люди. Много людей. И нелюдей.
Слишком много.
На Леона косились, случайно пробегая мимо, совсем не так, как косятся на незнакомца, которого не должно тут быть. На него смотрели со значением, и это значение ему не нравилось. В замке Благой Ингебьорг гости были гостями, здесь, у Охотника, все было добычей, и Двор, судя по всему, перенял привычки своего Короля довольно охотно. К тому моменту, как Леон спустился во двор замка, ему уже хотелось стать невидимым. Он первый раз в жизни и не-жизни ощущал такой продирающий до костей дискомфорт от внимания к себе. Дождавшись, пока наблюдателей, хотя бы видимых, вокруг станет чуть поменьше, он быстро пересек двор и отошел подальше, ища место, где можно было бы смотреть и не привлекать внимания.
Греза слегка прогнулась под ногами Бомэйна, когда он наступил в чей-то след. Человеческий след. Еще один.
А в конце цепочки обнаружилось и место - небольшой холмик на краю поля, увенчанный одиноким деревцем. Под ним сидел усталый человек, привалившийся спиной к стволу деревца и положивший кисти на согнутые колени.
Леон несколько секунд постоял на опушке, разглядывая человека, затем спокойно поднялся, наступая в следы, и сел рядом, скрестив ноги.
Тот слегка повернул голову, покосившись. Потом вздохнул и сполз пониже.
- Я подумал, что тебе тут одиноко, - невозмутимо сказал Леон. - И ты наверняка будешь счастлив меня видеть.
- Ты наглая бездушная скотина, - фыркнул колдун беззлобно.
- Души у меня нет, верно, но это не делает меня скотиной, - Леон притворно вздохнул и безуспешно попытался сесть поудобнее. - Завтра Белтейн. Ты должен сейчас лежать в объятиях какой-нибудь красотки. Тут они в количестве, могу проводить. Все... в порядке?
- Я сейчас и сплю, если Молли не убежала. Кому Бельтейн, а кому помолвка, - он помолчал, потер ладонями лоб. - я предвкушаю перспективу общения с политической частью своего общества. И у меня заранее ломит зубы. отбиться отобьюсь, конечно...
- Помочь? - Леон подобрался, и сквозь фейский облик на мгновение проступил сейчас расслабленный и довольный, но готовый в любую секунду убивать, хищник. - Отбиться?
- Ну тебя там только и не хватало! Чтобы меня к гилгулу приговорили какому-нибудь за творимую херню, ведь такой повод есть.
Леон склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на колдуна. Подмечая то, что обычно не видел в мире Осени, и делая выводы, к которым точно не был там способен.
- Расскажи... подробнее. Пожалуйста.
- Да что особо рассказывать... - Шульц снова потер лицо, тяжело вздохнув. - Не выходит у меня с сородичами. Я как был дикарем из леса, даже не из деревни, так и остался. Приходил я как-то в город, уже после того, как Пробудился. Мне надоело бродить в одиночку, только иногда соприкасаясь с такими же умниками, как я. пытался помочь. Выполнял приказы. Вроде бы... вроде бы даже получал какой-то ответ, но никак не мог понять, что же у них в головах творится. Не помогает в этом эмпатия. Или правила у нас разные. По мне так пришел на чужую территорию - прижми уши и не отсвечивай, пока не почувствуешь себя в силе отвоевать свой кусок. Но от меня постоянно чего-то хотели. Чтобы я проявлял инициативу. Ну да, конечно, в чужом городе. А когда на меня начали валить свои проблемы и недочеты... в общем, я понял тогда только одно. Что чем наглее харя, тем меньше шансов, что осудят. и тем больше, что наградят. Еще и учитель... всего месяц, но мне хватило. я так и не понял, за что он меня постоянно пинал. вроде бы сам по себе мужик нормальный, даже добрый, но... но трусливый. Когда я был в состоянии больной тряпочки что физически, что морально, он от меня отрекся, сбежав от ответственности за то, что я натворил. Суд этот... сейчас, когда я в силе, я оцениваю, что мог бы просто упереться, и они бы мне ничего не сделали. А тогда подчинился, думая только о том, чтобы меня оставили в покое. И он... не пришел. Струсил, ведь это его была ответственность и его ошибка, а не моя. Это он должен был следить за моим состоянием. Но не стал.
Леон вздохнул, легко хлопнув колдуна по плечу.
- Ты их все время оправдываешь. Пытаешься показать их лучше, чем они есть. Зачем?
- Затем, что сам не слишком-то отличаюсь. Если кого-то принижать, то и самому надо туда же или наоборот приосаниваться. А я не хочу.
- Это неправда, - голос Леона звучал не успокаивающе, а твердой уверенностью. - Ты иной. Ты хороший человек, Пилигрим. Они нет. И это не принижение, а правда. Но... как хочешь. Люди имеют право на то, чтобы нести в мешке свои камни столько, сколько хотят. И не желать их выбросить, потому что это все, что у них есть. Имеют право мечтать. Даже если и мечтают только о том, чтобы быть одному на краю чужого праздника, чтоб никто не доебался. Не грызи себя. Ты не Алан, ты ведь и... прогрызешь.
- Если бы мечтал об одиночестве, ты бы меня не нашел.
Леон передернул плечами и аккуратно лег спиной в траву, заложив левую руку за голову.
- Ты ведь тоже зацепил мою Песню. И тебе тоже бы... стравить пар.
- В смысле устроить мальчишник?
- Можно и это. Но хотел бы ты мальчишника, был бы там, - правая рука неопределенно махнула куда-то в сторону замка, - а не тут. А ты тут, сидишь один и предвкушаешь, как тебя опять будут пинать. Когда я хочу получить по роже, я иду и делаю все, чтобы это случилось. Ты не хочешь. Но ждешь. Рассказывай.
- Рассказал ведь. Я предвкушаю, как мне будут рассказывать, как было надо организовывать оборону. Или что вообще не надо было лезть Сироте. Или почему я до сих пор не примкнул ни к одной традиции, гордый что ли? И что связался с вами. И что должен еще послужить и научиться смирению.
- Я еще раз должен заметить, что это... необязательно. Можно послать нахуй. Вместо служения. Сложно, но я готов тебе в этом помочь. Ты знаешь, у меня бывают радикальные и слегка ебанутые идеи, и они работают. Или... в любом случае, всегда можно прийти сюда. Можно чуть раньше, чем ты начнешь напоминать менее живой труп, чем я сам. Кстати, с нами-то что не так? Что и связаться нельзя.
- У вас длина клыков не по регламенту. В общем-то на этом все. Я их и шлю нахуй вместо служения. За что в очередной раз отхватываю. я не хочу слать полностью, там есть с кем поговорить и поработать. Но политическая часть не вдохновляет. Я же рассказывал. А вот эскапизм не приносит облегчения.
- Это не эскапизм, - Леон вздохнул. - Это отдушина.
- Вот и я о том же. Впрочем, подменышам это жизнь. А мне нет.
- Если я приду к тебе с этим разговором в Осени, ты мне и слова не скажешь прямо, проебав себе мозги политикой, Равновесием, стабильностью и своим долбаным чувством превосходства. Ты слишком много думаешь, Кристиан. И в основном о других, а не о себе. Сейчас Бельтейн. Живи легко.
- Живи легко, забудь обо всем и плыви уже к Белиалу. Он мне уже это предлагал. Забыть и оставить. Зачем, если и без того бьют? Отомстить, танцевать на гребнях волны. Легко. Свободно.
Леон покосился на колдуна с пониманием.
- Боюсь, если ты опять пойдешь топиться, тебя опять вытащат. А то Алан... будет плакать. И вообще. Тогда хотя бы просто живи.
- Не будет, падение ангела это весело. И он падет, я лично знаю его демонов. Я вот просто живу. А ты говоришь мне про камни.
В голосе колдуна была усталость, тяжелая и слегка ядовитая. И он защищался. Леон помолчал, раздумывая. Затем повернулся, приподнялся на локте и посмотрел на Пилигрима выразительным взглядом.
- Слушай, ты так говоришь, будто я требую от тебя чего-то. Это ведь не так. Я говорю только о том, чем я могу помочь тебе. И молчу о том, чем не могу. Я слишком простой, а ты, хм, наоборот.
- Ты философствуешь. И не считай себя простым. Простые не прикрывают так много метафорами и словами.
- Это оттого, что ты заразный, - Леон легонько ткнул колдуна в плечо.
Тот фыркнул и щелкнул зубами возле самой шеи Леона.
- Я хочу сегодня... съездить с Аланом кое-куда. Раз мальчишник ты не хочешь, поехали делать глупости?..
- Надеюсь, эпического масштаба, чтобы меня потом хоть было за что реально судить? - он поднял брови.
- Хм. Ну, это зависит. А за что тебя обычно судят?
- За то, что сунулся не туда, не так и поперек. И вообще чего это я тут такой хожу не усмиренный?
- А. Ну тогда да, надо постараться. С эпическим масштабом. Впрочем, Алан... такой Алан, что по-другому не выйдет.
- Зря ты так считаешь. Он очень.. камерный. Замыкает все на себя.
- Ммм? Разверни? А то мы про каких-то разных Аланов.
- Он пытается работать с миром вокруг, но пытается его поглотить и измерить собой. Человеком. Соответственно, сужая мир до себя. Мир такого не любит, и в итоге алан просто работает с кусочком с себя размером, считая, что работает с миром вообще.
Леон зевнул.
- Мир его любит. Его все любят.
- Кроме него самого. И то странною любовью. Он все еще ограждается, пытаясь любить тебя.
- Это у вас, магов, кажется, цеховое. Не в смысле любить меня, а... про "не любить себя". Хотя Костопил любил себя так, что аж лопался.
- Источник пиздюлей находится у нас внутри и коротко называется аватаром.
- Поэтому ты такой сложный.
- Самоконтроль. Везде он, - греза дрогнула, снимаясь, искажаясь. Они сидели уже не на травянистом холмике, а на каменистом утесе, и под ногами был длинный склон, покрытый вереском. А за ним - еще холмы, и еще, покрытые синеватым лесом. Греза снова дернулась, и вернулось перед глаза ристалище,к оторое приводили в порядок. только холм остался все тем же утесом, и под ногами, как казалось, был все тот же склон.
Леон улыбнулся. Почти по-детски восхищенно. Перевернулся на живот и всмотрелся в ристалище.
Оттуда доносилась ругань, и пара красных шапок деловито подъедала какое-то многострадальное деревце.
- Я об этом. Одному я уже пожелал тут сгинуть, едва удержал от окончательного исчезновения.
- Ну... я тут тоже за словами слежу. Пророчества это не то, что хоть кто-то вообще хочет слышать.
- Слова проще. Мне нужно сдерживать мысли. Я тяжеловат для Грезы. Пошли, прихватим Алана и пойдем грабить кого-нибудь по ту сторону меридиана, - он поднялся, наступая на серебристую тропу.
Леон рассмеялся, легко поднялся и пошел вслед за магом.

@темы: Греза, 29 апреля, 1927 год, Леон, Пилигрим

---

Ночь, в которой Алан хочет, чтобы сгорел мир и он сам, но ничего не выходит

29 апреля, Новый Орлеан, в сквере рядом с Дуэльным Дубом

Алан оставил гулей далеко позади, попросив их не следовать за ним, и ломанулся напролом через кусты. Влажная земля противно хлюпала под ногами, и ветки хлестали по лицу, но он упрямо прорывался вперёд, пока не выбрался на маленькую прогалину. Было темно - фонари остались далеко, там, где парк ещё хранил следы человеческого присутствия, а месяц, истончившийся до хрупкого серпа, почти не давал света.
Опустившись на колени, Алан замер на несколько секунд, а потом рваным и нервным жестом вытащил зажигалку из кармана. Тихо щёлкнул откинутая в сторону крышка, и апрельскую темноту лизнул маленький язычок пламени.
Свободной рукой Алан потянул из ножен за спиной меч, а потом резким движением воткнул его во влажную землю между колен и накрыл ладонью пляшущее над зажигалкой пламя. Руки с расставленными локтями были сторонами треугольника, а он сам был - ещё одной гранью, а меч - по центру, основой и стержнем.
Пламя, неугасимое, бесновалось в ладони, и Алан тянул его, тянул из источника Изначального огня через крохотную зажигалку, себе в руки.
Он хотел владеть им - здесь, сейчас, и вливал в это желание свою горечь, злость, обиду, всё то, что жрало его изнутри, свои непролитые слёзы, вплетал в огненную ярость.
Ему нужно было больше огня. Ему хотелось вскинуть пламя вверх, прочертить в душной темноте пылающий круг, самому стать его центром, вдыхая раскалённый воздух, и чувствовать силу, что беснуется на кончиках пальцев, а потом отпустить её.
Огонь полыхнул, заключая мага в свои объятия, иссушивая черную землю и поднимая вверх удушливый сизый дым.
Алан закашлялся, зажмурился от жара, но упрямо продолжал держать пламя, чувствуя - внутри всё ещё трещит, не желая распрямляться, гибкая ветвь.
Он вскинул руки, пытаясь поднять пламя. Туда, к безмолвному, бесконечному небу, сейчас, в отсветах огня, кажущимся очень чёрным. Как Бездна.
Пламя - в Бездну. Отчаянное, злое пламя.
Огненные искры взлетели вверх, перемешавшись с огнем звезд, заполнив мир мерцанием алых светлячков - и умерев, лишенные пищи.
Не осталось даже пепла.
Алан стоял, запрокинув лицо к погасшим небесам. Он знал, что сгорит когда-нибудь точно также, вспыхнув искрой и не оставив ничего после себя.
Ни-че-го.
Он наклонился, выдернул меч из земли и бережно вытер лезвие о собственные штанины. Потом вернул оружие в ножны и принялся продираться обратно через кусты, взъерошенный и пропахший едким дымом.

@темы: Алан, 29 апреля, 1927 год, Дуэльный дуб

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ночь, в которой Антимо получает некоторое, весьма странные, разъяснения, а Гленн и Эш клянутся друг в другу в славной охоте

29 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Дворецкий достал из нагрудного кармана пиджака благоухающий кёльнской водой носовой платок и жестом страдающей от хронических мигреней королевы-матери приложил его ко лбу.
- Вас не затруднит пояснить мне, кто таков этот господин и почему он позволяет себе отдавать какие бы то ни было распоряжения от имени господина Дамиано? - поинтересовался он.
- Неблагой Король Нового Орлеана, - с интонациями, которые подразумевали, что Антимо должно стать после этих слов всё понятно, отозвался Алан, оторвавшись от разглядывания темноты где-то поверх чужих голов.
Бровь сама собой поползла вверх от информации, которую дал Алан. Которая ничего не прояснила, но Эш ухватился за титул и справедливо посчитал, что если уж это Король, то, видимо, имеет право. Но выражение непонимания происходящего все равно оставалось вполне различимым даже в темноте.
- Благодарю вас, господин Каллахан. Полагаю, это был неофициальный визит? Ну что же, давайте не будем мешать господину Дамиано принимать таких важных персон в своих личных апартаментах. О, госпожа О'Фланнаган! Я всегда считал, что таких великолепных женщин, как вы, надлежит носить на руках и рад видеть, что даже в Америке еще остались люди, которые разделяют мое мнение!
Благоухающий носовой платок снова спрятался в нагрудный карман. Антимо подошел к Гленн и вежливо наклонил голову, ожидая ответного знака внимания и всей спиной намекая собравшимся вокруг вагона, что внутри не происходит ничего такого, что требовало бы их присутствия или, упаси Боже, вмешательства.
- Тот, кто правит ши и простолюдинами фей, живущими здесь, - Майк опять неуловимо изменился. Голос стал негромким и каким-то девичьим , - не волнуйтесь. Он в полном своем праве
Алан в задумчивости глянул на Гленн и занятого ею ди Ченцо, а потом обернулся к Эшу и… Айрис? Айрис.
- Мы же всё прояснили? Тогда я пойду.
Он был спокоен, очень спокоен, только внутри всё напоминало согнутую кем-то до земли гибкую ветвь дерева, которая в любой момент могла распрямиться. И Алан не хотел, чтобы кто-то был рядом, когда это произойдёт.
- Когда ты сможешь, можно минуту твоего времени? - Айрис наклонила голову, провожая его глазами, - Буду крайне признательна
Алан вскинул брови.
- Можно сейчас.
Помедлив, он каким-то не своим - «спасибо, Эйд» - жестом протянул Айрис руку.
Ши легонько улыбнулась ему, взяв руку, и убрала с лица прядь
- Ты сумеешь создать что-то, что предупреждало бы о... нехороших местах? Вы называете это Вирмом, да?
Алан медленным шагом повёл её в сторону от вагона.
- Я могу их видеть… и могу попробовать, ну, сделать что-нибудь. Или взять кое-что у своего наставника. Но ты же говоришь о, эмм… чём-то для каждого из нас? На это потребуется время.
- Понимаю и не прошу прямо завтра, - Айрис упорно не смотрела на него, разглядывач горизонт, - для каждого. Что-то несложное, вроде колокольчика, который звонил бы ... нет, лучше медальон. Чтобы све.. нет, лучше дрожь.
Алан молчал с десяток секунд, тоже не глядя на Айрис. Потом кивнул.
- Я понял. Постараюсь сделать. Что-нибудь ещё?
- Ничего, - она мягко высвободила руку, - спасибо.
Алан снова кивнул ей, коротко и едва-едва напряжённо улыбнулся и направился дальше, прочь от вагона.
- Эм... Ну, надеюсь вы все так считаете не полностью... А то что то обстоятельства сопуствующие ношению как то э...
Витиеватая речь Антимо ввела Гленн в некое замешательство. Надо было ответить что то уместное, но с уместным не складывалось, памятуя недавний монолог Леона и его же стремительное исчезновение в компании подменыша. Цимисх задумчиво постучала пальцами по плечу левого гуля.
- Так значит вы теперь с нами в одном корыте?
Светских манер рыжей так и не завезли...
Дворецкий искренне рассмеялся. Вернее, хохотнул - понимающим и утробным смешком человека, который оценил хорошую шутку.
- Похоже на то. Начиная со вчерашней ночи и до тех пор, пока господин Дамиано не посчитает, что услуги домоправителя ему более не потребны. Искренне надеюсь, что это случится очень не скоро. Признаться, я был поражен проявленной им не далее как четверть часа назад строгостью и до сих пор радуюсь, что это не я стал причиной столь серьезного недовольства. Давайте считать это еще одной причиной удвоить мое рвение - и если в моих силах будет превратить это корыто в королевский... Ах нет, мы же в Америке! В президентский дворец, я это сделаю. Сегодня я узнал, что господин Дамиано принимает у себя особ королевской крови, пусть даже речь идет о Неблагом дворе. Я не могу позволить ему ударить в грязь лицом перед подобной персоной.
- Отрадно слышать, во всех смыслах. А то надо сказать, вчера ваше явление ввело меня в некие замтеные такие непонятушки. Хорошо, что они разрешились гладко.
Цимисх, мощно страдающая от отсуствия мобльности, была общительна, так сказать в силу компенсации. И да, она действительно была рада, что ситуация с округлым живчиком-Антимо разрешилась НОРМАЛЬНО. ТО есть без обрушения основ мироздания, законов физики, стен депо, и что там еще они пока не разрушали.
- Мне показалось, или имеющее у нас место положение вещей вы воспринимаете в некотором роде как вызов своему профессиональному всему?
В рамках свесткой беседы спросила она, этак царственно (чему способствовало скорее расположение в пространстве, чем природа) обводя рукой это самое "положение вещей", то есть некое абстраткное пространство вокруг. И заодно поправляя сползший от излишней жесткуляции (и свободного размера) с плеча халат. Жест вышел таким, бытово-неизящным, так фермер поддергивает плащ-дождевик, выходя до коровника, а ненадолго явленные миру плечо и кусок груди были совершенно не женскими. Совсем вот.
- Вызов? О, ну конечно же, это вызов! - Антимо как-то неопределенно помахал в воздухе рукой. - Мне еще никогда не доводилось работать в Америке. Столько новых людей, столько новых впечатлений! Так много вещей, к которым снова нужно привыкнуть, и такая серьезная ответственность! Не покривив душой, я готов сказать, что чрезвычайно рад этой возможности. Но скажите, госпожа О'Фланнаган, кем была эта прелестная юница, говорящая с нами на разные голоса? Ее не было вчера рядом, когда мистер Уильямс представил мне вас, и я пребываю в некотором удивлении.
- Снова привыкнуть?
Цимисх моргнула, явно не очень понимая, что имел в виду иностранец. А на слова про принятие вызова этак со знанием дела покивала. Это было как раз понятно, очень так.
- Это? Это Майк и Алиса. Тут все тонко, когда это Майк, то это классный парень из Канады, лесоруб. Когда Алиса... То это милая девушка, с которой надо аккуратнее. Иногда есть кто то третий. В принципе, их давольно просто наловчиться различать. Они двигаются по разному, и эм... Разные наощупь. То есть одинаковые, конечно, но не совсем.
Цимисх пальзами изобразила в воздухе сложную фигуру, как если бы пыталась на словах объяснить что то о сложной фактуре ткани, и тут была нужна иллюстрация. Более точно о сути симбиоза Алисы и Майка Гленн сказать не могла, так как принципа уживания в одной голове двух личностей точно не уливливала, и воспринимала такое положение дел как факт. Ну вот бывает, идет дождь, бывает у малкавианки сменяются личности, а еще цимисх не понимает, как телефон работает, но работает же.
- Новая страна, новый климат, новые лица... - неопределенный жест повторился, а на лице дворецкого ясно обозначилась некоторая меланхолия. - Все это замечательно, но несколько заставляет свернуть с дороги... То есть выбивает их колеи, по крайней мере, в первое время. Благодарю вас за пояснения - Майк и Алиса, их я запомню. Быть может, вам еще не надоело отвечать на мои назойливые вопросы? Тогда я хотел бы спросить, кто еще входит в число приближенных лиц господина Дамиано. Сам он сказал, что ему желают зла все, кроме его друзей, и оговорился, что друзей у него немного - и мне не хотелось бы их перепутать во избежание недоразумений, а потом объясняться перед господином Дамиано так, как был вынужден делать это несчастный мистер Уильямс. Если господин Дамиано с похвальной скромностью преуменьшил количество своих доброжелателей, то быть может, вас не затруднило бы пойти от обратного и хотя бы назвать лиц, появление которых в его домене совершенно точно должно поднимать тревогу? Это очень бы мне помогло.
С момента, как некий Неблагой Король утащил Леона в вагон, Эш ощущал себя слегка лишним. Его статус был вполне четко обрисован и в какой-то момент где-то внутри все-таки кольнуло одиночеством, но гангрел усилием воли загнал это еще дальше, чем непрошенные смутные воспоминания. Коротко взмахнув рукой Гленн он медленно двинулся вдоль состава. Автомат легонько бил по бедру, отвлекая от мыслей, под ногами хрустел щебень и куски угля. Подняв несколько угольков Эш остановился и задумчиво посмотрел на железный бок вагона.
Формулы, вычисления, попытка решить возможно нерешимую задачу приводили мысли в порядок, отвлекали и заставляли думать не о ненужных вещах, а о вполне конкретных, нужных и, даже, возможно в последствии они принесут вполне конкретную пользу. Закатанные рукава пиджака и рубашки не беспокоили. Сейчас Эшу было все равно как он выглядит и каков его статус. Почти неслышное шуршание угля по металлу вагона, цифры, знаки, соотношения - пока были важней и приводили разум в более упорядоченное состояние, чем до этого.
- Магнус!
Не задумываясь озвучила Гленн, но вовремя спохватилась, что Антимо не в курсе, и развернула мысль.
- Такой сладенький смазливый шкет, помоложе Майка на глаз, темно русые волосы, светлые глаза. Производит пере впечатления такой сиротинушки-щенка ретривера. На деле хрен знает кто и что, но подлая, коварная и, врятно, нехилая тварь из шабаша. Определенно не друг, ни разу вообще.
Потом на неприятно-красивом лице цимисха обозначилась некоторая задумчивость, будто для себя она что то решала... Решала-решала, и решила.
- И есть еще один крендель. Он, что важно, человек и ебучий колдун. В среднем выглядит как такой, раздутый боров, на котором только что кожа не трескается, был лысым, но мы с ним в котором роде по смежным областям, так что тут все сложно. Сам себя зовет Костопилом, что многое говорит о самооценке. Насколько я знаю, последний раз Леон не хотел его убивать... Но это было споряжено с некоторыми обстоятельствами, короче, было надо. Так вот этот- вообще самая сука из последних сук, опсный и на всю голову убитый придурок, от которого, как по мне, так ползы всего, что сто баксов убытка. У него есть подручная баба- две шикарных косы, и на лице симетричное шрамирование точками, уходит по шее под ворот. Хотя, может быть, это и он же. Тварь из тварей, пришла типа помогать, типа по договоренности между ним и Леоном. И вела себя В МООЕМ ДОМЕ, как будто уже тут все порешала, где занавески менять, где диваны ставить. Что характерно, помогла так себе, жиденько.
О двух последних фигурантах Гленн говорила страстно, с душой и таким зарядом чистопородной ненависти, будто они были англичанами, лично у нее отобравшими последнююю курицу и нассавшими во все пиво в радиусе сотни миль.
Мажордом понимающе покивал. Было очевидно, что замечание Гленн уязвило его в самую глубину души и вызвало неподдельный прилив эмоций. Уступая порыву, он подался вперед и нежно взял руки Гленн в ладони уже знакомым жестом поддержки и одобрения.
- Вы правы, это прямо таки неприлично! Скажу более, это недопустимо! Я очень рад, что вы помогли мне прояснить ситуацию. Я буду настороже! Но прошу меня извинить - время уходит стремительно, а я еще не распорядился насчет доски, о которой говорил мастер Майк... или Алиса... или о занавесках...
Дворецкий осторожно высвободил руки и пошел отдавать приказы о множестве нужных и полезных вещей, среди которых не было ни одного дивана. Диванам, подумал он, все же придется подождать.
- Да, дел еще завались и сверху трешка.
Порыв срочно бежать и что то делать Гленн понимала, и конечно мешать никак не могла. И в ответ на рукопожатие (если этот жест так можно было назвать) Антимо отвелита традиционным для себя "облиыванием" пальцами чужой ладони, разве что чуть заметно помощившись. Перчатки, да что ты будешь делать! Опять перчатки... Где то тут начинала возникать интрига, и залапать "сдобного" дворецкого начинало входить в фазу принципиальных вещей. Во многом потому, что овода не было и случая не представлялось. Ладно, он тут надолго, еще может нарисуется что.
- Ну все, двинули, рысаки. Эй, ну не мешок же брюквы несете.
Возмутилась она на то, что один из гулей слегка запнулся, и как итог, растряс ценный груз. Трясучее транспортное средство, с поправкой на вскрытую брюшину, Гленн не нравилось совершенно, и настроение ее от того резко (но краткосрочно) попортилось. Гуль моментально сделал покаянное лицо, и впал в глех словоблудия, заверяя что он случайно. И вся композиция отбыла в сторону Эша, к которому внезапно, у цимисха оказалось очень конкретное такое, шукрное можно сказать, дело.
- Эш, слушай, у меня тут очень внезапный вопрос...
Издалека начала она отвлекать гангрела от его размышлений, заодно прикидывая, на что бы такое ее можно было с трона спустить. Ибо трон начинал помаленьку уставать, и как итог терять надежность в глазах наездницы. Ну нафиг сидеть на шатком, так того и гляди очень глупо может получиться.
Бок вагона начинал быть похож на доску для вычислений. Формулы, графики, какие-то наметочные обозначения - все это сливалось для постороннего в мешанину непонятных знаков и букв. Но голос Гленн вывел из спокойно и даже несколько отстраненной задумчивости.
- Да? - он повернулся к цимисху и опустил измазанную углем руку. - Какой?
- Я к тому, что ты вот только что сказал, что Эрреро больше нет. Мне б прояснить, в какои именно смысле, а то оно "нет" по разному бывает.
Этак неопределенно цевельнуба бровью Гленн, сдержанно охреневая от заковыристых граффити, коими ныне старательно украшалась стена одного из вагонов. На ступеньку которого гули и ссадили свою ношу. Причем, суда по сосредоточенным лицам и общей мотороике- так осторожно, как если бы это была хрустальная ваза.
- Окончательно нет, - гангрел застыл и задумчиво уставился куда-то в пространство перед собой. - По приказу Князя.
- Прям в труху? А что так вдруг?
С крайним, можно сказать живейшим интересом спросила Гленн, внимательно разглядывая Эша. Попутно для себя цимисх сразу обдумывала много вещей. Например, если по приказу князя, то не рассказал ли перед этим Джо чего нибудь этакого, чего рассказывать не следовало. И например, не в курсе ли теперь вся целиком местная капелла Тремер, что у них цимисх под боком бегает бесхозный, и чем это грозит. Тремеры- они ж того, как англичане почти. То есть коварные и двуличные падлы, а к цимисхам имеют какой то нездоровый (для всех) интерес. Это вон Алан был нормальным тремером, но он Алан, и как бы вне средней статистики. Так что мало ли, вдруг местную капеллу не остновит тот факт, что бесхозный цимисх технически и юридически бегает не в их домене, а очень даже в другом. Думы выходили смутными. А еще надо было как от относиться к тому, что Джо нет, ага.
- Не знаю. При мне его назвали дезертиром. Видимо не желали отпускать его из города. И, возможно,.. - гангрел посмотрел прямо на Гленн, понимая, что эту информацию знали и так все, с кем он говорил. - Возможно он передал какую-то информацию Магнусу, но это я могу только предполагать.
Уголек в пальцах хрустнул и распался угольной пылью и крошевом.
- Вот же сучий потрох, туды его изнанку, сапогом за воротник и залупу в ухо!
Внезапно прогневалась Гленн, и этак экспрессивно всплеснула рукавами, в стиле "поглядите люди добрые шо ж деется то!". Раскоряенные цветные аж до ожога сетчатки, драконы на рукавах взметнулись в воздух и ушли в резкое пике, вместе с цветочками, облачками и мелкой шушерой, которой неведомый автор халата (явно никого не бывший не то что в Китае, а даже в чайна-тауне), снабдил полотно. Можно было предположить, что цимих возмущена и опечалена донельзя гибелью Джо, но следующая фраза несколько подпортила образ праведно гневающейся вдовы.
- Он хотел слинять из города ни не сказал? Да он кидала!
От такой яркой экспрессии со стороны цимисха Эш слегка отшатнулся назад, слегка скользнув одной ногой по щебню. Такого взгляда на то, что сделал Джозеф, он как-то не ожидал.
- Возможно он хотел сказать. Во всяком случае предупредил хотя бы меня. А дальше он попросту не успел, будучи сожженным.
- Э, нет, Эш, нифигушечки подобного. Если у Джо не были вместо мозгов желуди, и он собирался отпрашиваться из города на вольный выпас, то знаешь ли, было бы логично сначала сходить во все те места, где у него дела частные и личные, а потом уже к начальству ходить. Потому что и трухлявому пню ясно, что князь не будет рад, если посреди шабашийской угрозы его подчиненные надумают сбегать к бабушке, смешно при этом размахивая руками. Так что ничего он не хотел. Мог бы хоть не знаю, записку написать там...
В видом типичной умудренной годами, отношениями, пересменком мужиков и всей этой фигней, женщины озвучила Гленн.
Ответить что-либо на это было действительно сложно. Да, похоже так и было. Вполне ожидаемо.
- Похоже на то, - кривоватая улыбка все таки пролезла на лицо не смотря на все попытки сдержаться. - И мозги ему на место я вставить не успел. Прости, мне стоило сказать об этом в самом начале ночи.
Он отошел к какому-то небольшому отлитому из бетона выступу и уселся на него, пытаясь собраться с мыслями и разобраться куда еще стоило пойти, чтобы переназначить все связи, которые были у Эрреро. Гленн подняла действительно важный вопрос, которым пришлось временно прекратить заниматься из-за налета на депо.
- Да что уж тут. Свои мозги не пришить к чужой заднице, так что не факт что вставил бы... В начала, в конце- от этого так или иначе, ничего не поменяется.
Цимисх задумчиво поковыряла босой ногой землю и впала в задумчивость. Джо умер. Надо было начинать как то относиться к этому факту, потому что ну... Их таки кое что связывало. Как минимум- подарки, которые он дарил, услуги, которые она ему оказывала, тот факт, что она знала, каковы наощупь его ребра изнутри, и каково наощупь его сердце. Секс, конечно тоже, но он парадоксально шел в общем зачете на каком то последнем месте. Навреное, надо было горевать. Ну хотябы как следует огорчиться, и предаться печали о невозвратном. И цимисх честно заглядывал асейчас вглубь себя, ище вот это вот все. Но нет, печалиться не получалось. Вместо этого внутри тихо поводила боками Тварь, осуждабще покачивая головой. Был самец, хороший, нравился. Не осилил, помер. Жалко, конечно, но... Но раз не осилил и помер, значит, не такой уж и хороший был. Был бы хороший- не дал бы себя убить. А он дал. Значит, оказался не годным. Попортился, или этот "щенок-сиротинушка" Магнус попортил. Плохо, но... Но значит более он ей не подходил, и это было вопросом времени, а коли так, то оно и ладно бы. В море много рыбы.
- Эх, ну да и хрен бы с ним.
Философски махнула рукой цимисх, удрученно качая головой.
- Хотя, жаль что вот так по тихому. У него был забавный такой должок мне. Должок прямо вот жаль, что не довелось обналичить...
- Какой долг? - Эш тут же взглянул на Гленн совершенно серьезно. Долги нужно было отдавать, даже если это были долги его бывшего домитора. - Его дела по его собственному распоряжению перешли ко мне. Так что и долги в какой-то мере тоже.
- Эм... Только если сам захочешь такой должок на себя валить.
С серьезностью, приущей перекладине виселицы, проговорила Гленн.
- В общем, ты не знаю в курсе, но навреное нет и теперь уже не важно, он хотел себе сердце передвинуть. Ну, а я что, я могу. Но, как ты понимаешь, деньгами такое дело не померить, потому мы сошлись на другом...
Тут следовало сделать театральную паузу, чтобы Эш мог не столько проникнуться серьезностью долга, сколько сияющей крутостью самого процесса.
Эта информация вполне вязалась с Эрреро. Хотя выражение брезгливости на лице Джозефа, когда Гленн работала с тогда еще дискордантом, он отлично помнил.
- Это крайне полезная услуга, - Эш кивнул и улыбнулся. Искусство, которым владела Гленн, всегда его восхищало. - И, по всей видимости, в своем роде дорогая. Что он был должен за это?
- Да уж не дешевая, не носки заштопать.
Хихикнула цимисх, которой, что уж тут, банально нравилось выпендриваться. А клановая дисциплина, это вам знаете ли. не хрен собачий, тут уж чем выпендриться есть...
- Так вот, мы сошлись на том, что однажды, когда-нибудь, мы с ним пойдем на охоту. На того, на кого я покажу, неважно кто это будет. И Джо приложит все усилия, какие у него есть, чтоб значит мне башку этого кого то, незнаю пока кого, добыть. Вот.
- Значит так оно и будет, - гангрел перестал улыбаться и смотрел на цимисха совершенно серьезно. Что-то внутри ворочалось, уже знакомое но все еще отдающее вязкостью каких-то смутных образов, но не противилось этой идее. - Однажды, когда-нибудь, вместо него с тобой пойду я. И приложу все усилия, чтобы тебе не снесли башку а голова врага лежала у твоих ног.
Ощущая некоторую торжественность момента, но при том затрудяясь оформить ее во внятные слова, цимисх кивнула.
- Ты сам так решил.
Гленн встала, вернее предприняла такую попытку, но коварный халат и скованность движений, продиктованная разрезами на теле, подвели. Ну сложно торжественно вставать, когда сама же себе незаметно на полу халата встала. Долговязая фигура качнулась, но все же выправилась, состраховавшись рукой об стенку вагона. Ну типичная такая подгулявшая домохозяюшка из комедийной постановки.
- Значит, пусть будет так. Однажды я позову тебя, и мы славно поохотимся на славную добычу. Иди сюда.
Цимисх плавно повела рукой в сторону, будто приглашая Эша срочно придти к ней в объятия. На фоне блестящей ткани, обтекающей фигуру, жест мог бы быть величественным, если бы не моторика. Можно быть триста раз вампиром, можно уметь выворачиваться чудовищной тварью, но нельзя перестать быть собой. Изящества в Гленн было не более, чем вкобыле шайрской породы, которая тянет плуг. Или- в этой самой вспаханой полосе, влажно и жирно отблескивающей срезом почвы.
- Однажды мы славно поохотимся, - Эш встал и мягко подошел к цимисху, подхватывая ту и не позволяя упасть, не позволяя жесту стать неважным. Он легко делился своей ловкость и выучкой с той, которая собирала его буквально по кускам и которой он должен был больше, чем одну такую охоту.- Будут два охотника в ночи и будет их добыча, Гленн.
- Именно так. И я не завидую добыче, на чей след мы встанем.
С многообещающей нежностью зверя, почти мурлыкнула цимисх, обнимая Эша. Практически обмазываясь руками по его плечам и спине, проглаживая ладонью по позвоночнику, пальцами взъерошив волосы там, где позвоночник входит в череп. Жест этот, не смотря на демонстративность и явное нарушение личного пространства обоих, был напрочь лишен эротизма. Даже с поправкой на обнаженное дело под халатом. Гленн пахла зверинцем, скотобойней, и внезапно- полынным мылом (ну да, по идее именно оно должно было сбить два других аромата). Цимисх, так и не обретшая изящности или торжественности, была очень... Вещественной. Очень такая здесь, очень рядом. И где то в глубине ее зрачков плыл через темноту призрак твари, черной как торфяная топь, выходящей на охоту вот именно с Эшем плечо в плечо, его мохнатый бок о ее бок хитиновый. Они вместе неслышно развдигали тугие стебли прибрежного камыша, они оставляли две цепочки следов на мягкой почве. Ночь была хороша, и хороша было ходить на охоту не одному...
- Горе ей, - в голосе далекими отголосками родился рык: низкий, животный. - Ибо зря она встала на нашем пути.
Где-то под всеми наслоениями социума ворочался другой зверь, перекликающийся со Зверем Эша. У него были крепкие и выносливые лапы, серо-бурый мех и желтые глаза, которым тот сейчас смотрел из глаз гангрела, отвечая на совершенно ясные ему символы и жесты Гленн. Улыбка-оскал был обещанием веселой и доброй охоты, когда той придет время и когда жертва будет выбрана. Но под руками цимисха была рубашка, а под ней кожа, но не теплый и густой мех, защищающий от чужих зубов и холода. А руки, поддерживающие и обнимающие одновременно, были все еще руками вампира.
Где-то в ночи луговой волк поднял морду к луне и завыл, объявляя данное обещание законом, предвещая Охоту.

@темы: Алан, Айрис, Депо, 29 апреля, Гленн, 1927 год, Антимо

---

Ночь, в которой у последнего вагона поезда происходит внезапное небольшое совещание, прерванное появление не слишком довольного Короля

29 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Не найдя ничего лучше, чем отправиться на поиски Леона после того, как он вышел от Иштвана и получил адрес дома семьи Магнуса, Эш остановился перед вагоном, который занимал ласомбра. Тот казался еще более бронированным чем все остальные. Гангрел нахмурился и постучал в дверь.
Дверь отворилась. В дверном проеме возник Антимо; подножка вагона изрядно добавляла ему росту и позволяла глядеть на желающих войти сверху вниз.
- Что вам угодно, господин Уильямс? Господин Дамиано изволят отсутствовать. Передать ему что-нибудь?
Появление в дверном проеме Антимо вызвало некоторое удивление и долю подозрительности.
- Синьор ди Ченцо? А что вы делаете в вагоне господина Дамиано, раз его там нет? - он совершенно собачьим жестом наклонил голову к плечу, выражая удивление и подозрение одновременно. - Впрочем у меня личный разговор к господину Дамиано, по этому я подожду его тут неподалеку.
Но от вагона Эш не отошел, продолжая выразительно созерцать Антимо.
- Я подметаю полы, застилаю постель, меняю воду в вазе и оповещаю гостей об его отсутствии, господин Уильямс. Представьте себе, как неловко получилось бы, если бы кто-нибудь пришел сюда, постучал и был вынужден уйти, не получив никакого ответа! Нет, это было бы просто невежливо. Но вам не придется ждать - если меня не обманывают мои глаза, то господин Дамиано уже идет сюда, выбравшись из весьма импозантного длинного белого автомобиля. Вы случайно не знаете, кому он может принадлежать?
- Мда? И господин Дамиано лично вручил вам ключи от своего вагона, чтобы вы там подметали пол и меняли воду в несуществующей вазе? Знаете, цветы плохо переносят полное отсутствие света. - правая бровь изогнулась, демонстрируя некоторое ироничное отношение к подобным замечаниям относительно подметания полов в бронированном вагоне. Да и память о некоторых вполне обыденных вещах услужливо скользнула в сознание. - Нет, синьор ди Ченцо, я понятия не имею кому принадлежит эта машина, но кому-то достаточно богатому, чтобы позволить себе подобное. Или нет.
Гангрел крайне вежливо и мило улыбался, смотря на дворецкого семьи де Руис, ожидая ответов. Автомат, впрочем, все так же висел на плече дулом вниз, услужливо повернутый так, чтобы удобно было в мгновение ока взять кого-либо в прицел и открыть огонь.
- Господин Дамиано поручил мне исполнять обязанности дворецкого. Вы видели когда-нибудь дворецкого, у которого бы не было ключей от дома, господин Уильямс? Это был бы никуда не годный дворецкий! Скажу больше, это был бы позор, недостойный находиться на службе у кого бы то ни было и уж тем более у благородного господина Дамиано. А вазу я принес с собой, и это превосходная фарфоровая ваза, которая отлично гармонирует с аскетическим убранством покоев, в которых господин Дамиано изволит отдыхать, когда утомится от своих тяжких повседневных трудов и головокружительных ночных развлечений.
Мажордом был решительно непробиваем.
Леон задумчиво шел к вагону, погруженный в свои мысли, убрав руки в карманы брюк. Остановился, услышав голоса возле своего вагона, и с десяток секунд разглядывал Антимо на пороге своего вагона, с непроницаемым лицом.
- Мистер Уильямс? - голос Леона был спокоен и холоден. - Вы что-то хотели?
Заготовленная фраза потонула в резком обороте к подошедшему Леону. Тот выглядел... раненым. И что-то было с его рукой, что явно не добавляло приятного в не-жизнь Дамиано. Желание высказать все что он думал на тему оповещения собратьев тут же вылетело из головы, сменившись более мягким вариантом этого же.
- Хорошей ночи, господин Дамиано, - гангрел вежливо склонил голову, здороваясь с ласомброй. - Я хотел поговорить о необходимости оповещения штата о новостях и изменениях в составе, либо о чем-либо еще важном. Из-за отсутствия подобного происходят полнейшие недоразумения. Вроде найденного в вашем вагоне синьора ди Ченцо. Или идущего по своим делам мистера Иштвана, статус которого оказался неясен для всех нас. Что чуть не привело к довольно неоднозначным последствиям.
Эш вздохнул, понимая что снова говорит тысячу лишних слов. Это мешало и занимало слишком много времени.
- Я поговорил об этом с вашими старшими, можете не утруждать себя повторением, - Леон наклонил голову в подобии вежливости, но рук из карманов не вынимал. - При каких обстоятельствах, мистер Уильямс, вам случилось найти в моем вагоне синьора ди Ченцо? - тон вопроса подразумевал обращение ко всем, кто может захотеть дать на него ответ.
- Он постучал в дверь, господин Дамиано, и я ее открыл.
После короткой паузы Антимо сообразил, что подобного пояснения может оказаться недостаточно, и решил снизойти до более подробного ответа.
- Я уже закончил уборку и собирался уходить.
Степенно перебирая ногами, дворецкий сбежал с подножки вагона и сделал широкий жест, услужливо приглашая господина проследовать внутрь.
Точно разворачивающееся действо было недостаточно комедийным, на сцене появился новый персонаж. По перрону, держа Козявку в охапке, брел Майк в глубокой задумчивости. Увидев прочих, он оживился и свернул к вагону, кивнув на ходу приветственно Алану.
Алан, который наивно надеялся, что пристроившись в тени вагона, он будет не слишком заметен, обречённо махнул рукой Майку в ответ. И придвинулся чуть ближе, окончательно выдавая своё, и без того явное, присутствие.
- Закройте дверь, Антимо, - голос Леона стал еще на пару градусов холоднее. - Что по поводу Иштвана? Он моя забота.
Дверь захлопнулась.
- Мои... старшие, кхм, - на мгновение Эш растерялся, явно не понимая при чем тут Капелла, но тут же сделал вполне нормальное лицо, стерев с него следы недопонимания. - Вряд ли интересуются тем, о чем я хочу поговорить. Потому, что это о предотвращении подобных случайностей, а не об их последствиях. С Иштваном все в порядке, на сколько это можно сказать о том, кого пытали. Никто его не трогал. Последний раз я его видел в отведенном ему вагоне.
- Мистер Уильямс, вы заблудились? - лицо Леона было все так же непроницаемо, без каких-либо внешних признаков недовольства. - Я не вполне понимаю, почему вы все время оказываетесь... в чужих вагонах. Если они чужие. Капелла уполномочила вас вести досмотр и нарушать право Территории? Говорите, впрочем, я слушаю.
- Я не заходил ни в чьи вагоны без разрешения их хозяев и уж тем более не вел досмотр, - гангрел нахмурился. - Мне это без надобности. А в ситуации с Иштваном я желал защитить Гленн, Майка и раненого Энди от возможной атаки противника.
Майк вздохнул, глядя на картину. Ночь стремительно летела кувырком и спешила куда-то в жопу. Не хватало только срач устроить.
- Подержите, а? - попросил он, вручая аллигатора Антимо, здраво рассудив, что тот некоторое время будет им занят, а драться,держа в охапке даже маленькую рептилию, несколько проблемно, -Эш, охолонь? Босс, вы звините, дайте расскажу
Мажордом невозмутимо принял Козявку. Он держал ее на руках бережно и ласково, но твердо: так держат наследника королевской семьи перед тем, как показать его простолюдинам с балкона, так держат подушку с драгоценностями короны, так Моисей держал скрижали с высеченными в камне десятью заповедями, спускаясь с горы Синай.
- Вы полагаете, я отпустил бы Иштвана из-под стражи, если бы опасался чего-то? - Леон все еще был спокоен и слегка подчеркнуто терпелив. - Да, Майк, говори, пожалуйста.
- Эш не наехать хотел, - малк поднял свободные теперь руки вверх, - просто это было вообще внезапно - мы опять оказались у Гленн. Эш ей кровь нес, а я Энди - кстати, я вот это и хотел сказать, что решился это... эту чупакабру перетащить к Гленн. Там это, окон нет и надежно. А там Иштван идет внезапно и ведром машет - кто знал-то. Я вот и спросить хотел - ничего это, нового не намечается? Шоб знать!
- Я не успел предупредить остальных. Ну, про Иштвана, - подал голос Алан со стороны и хмуро повёл плечами. - Вот и вышло... неловко. Извините.
Леон бросил короткий взгляд на Алана, как бы говоря "это же было несложно!", но развивать тему не стал.
- Возможно, Майк. Ближайшие несколько дней "что-то новое" может начаться в любой момент и с любыми последствиями.
Первый вопрос был с повестки дня снят, и Майк потянулся отобрать Козявку, примеривавшуюся к лайковым перчаткам, обратно:
- Хорошо... на самом деле не так шоб, но лады. Можно вас это, потом на минутку будет?
- Можно прямо сейчас, - Леон задумчиво перевел взгляд с Майка на Эша.
... А тем временем цимисх, предоставленная сама себе и бесчувственному Энди, ожидаемо заскучала. И если некоторое время сидать с ведром в однимку и руководить гулем, которые мыли и прибирали все, на что падал глаз, было весело, то потом уже не очень. Но тут как раз вернулся Фред с докладом, и план возник сам собой. В общем, вскоре возле вагона возникла композиция из двух гулей, и собственно, Гленн все в том же халате, которая ехала на людях. Вернее- которую выносили на сцепленных руках, что со стороны было заметно так театрально, и не очено практично, но очень, очень круто по ощущениям самой Гленн. ВОт с этого, с позволения сказать, трона, образваонного сцепленными (благо, просто так, без дисциплин) руками людей, цимисх и помахала приветливо всему собранию.
Алан в ответ на взгляд Леона прикусил губу и уставился куда-то в сторону; он чувствовал себя идиотом. Снова. В который раз за эту ночь.
Но при виде Гленн он искренне заулыбался, видеть цимисха, не потерявший присутствия духа, было здорово.
- Я полагаю, что тот мог сбежать по какой-либо причине. - гангрел решил ответить на тот вопрос, что был последним адресован ему. - Но Майк абсолютно верно обрисовал ситуацию. Мои намеренья выглядели и являются вполне прямолинейными. Защищать. Вас. Всех. В том числе и от шабашита с его представлениями и понятиями о допустимом тут. Ему ничего не стоило кого-либо обмануть и, слившись с работниками, покинуть депо в неизвестном направлении.
- Защищать... нас? - Леон передернул плечами, но оставил руки в карманах. - Простите, мистер Уильямс, но откуда у вас вообще эти намерения? Иштван принес мне присягу. А вы?
Он повел плечами, понимая, что это вопрос лояльности и именно сейчас, когда все собрались, стоит прояснить этот вопрос. Раз и навсегда. Взгляд сам собой поднялся в ночное небо, пока гангрел собирался со словами, которые нихрена не шли. "Главное искренность, правда?". Он кривовато улыбнулся и порадовался, что рация осталась в том вагоне, где он отдыхал, наглухо закрытая в найденном железном ящике.
- Я не имею тут статуса и это правда. Но данное мною Алану обещание я не нарушил. Как и не нарушил то условие, которое вы ставили полгода назад, господин Дамиано. И делаю все, чтобы исправить то, что было разрушено Джозефом Эрреро по отношению к этому домену. Моя позиция относительно лояльностей вам вполне ясна и прозаична - я тут и все мои действия направлены исключительно на помощь и поддержку домена, как технически так и информационно, пусть даже я и не принадлежу к нему из-за совершенных мной ошибок, за которые я прошу прощения у всех вас.
Он замолчал, понимая, что сейчас все умение жонглировать словами покинуло его и это было даже к лучшему.
- Все ли из тех, кого вы защищаете с таким пылом, мистер Уильямс, знают о других ваших лояльностях? - голос Леона все еще звучал холодно и немного тускло. Никакого намека и никакого отголоска вчерашней бури эмоций. - "Я, Эш Уильямс, сим клянусь в вечной своей преданности Дому и Клану Тремер и всем членам его. У нас общие жизни наши, цели наши и достижения наши. Я подчинюсь тем, кого Клан сочтет достойным называться выше меня, и обойдусь с подчиненными своими со всем уважением и заботой, кои они заслужат". Перед тем, как предложить Гленн вашу "защиту"... вы ведь спрашивали ее, хочет ли она ей воспользоваться? Сообщили ей, что вы не бедолага Эш, которому она столько раз латала морду, а послушник Капеллы и это некоторым образом портит вкус крови в том ведре, которое вы ей подносите. Или забыли, поскольку торопились обвинить меня в "случайном" сокрытии и утаивании важного? Я даже не спрашиваю, знает ли госпожа Регент о ваших чувствах к моей ст... моей семье. - Леон отвернулся и посмотрел в никуда, затем снова перевел взгляд на Эша. - Я не знаю, что мне делать с вашими извинениями, мистер Уильямс, опять, как и в прошлый раз. Вы слишком любите начинать новую жизнь, демонстративно стоя в стороне от всех последствий прошлой. Сейчас вы выбрали для себя суетливую и ничем не обязывающую "заботу", чтобы заглушить то чувство вины, которое у вас есть перед Аланом. За боль, насилие и грязь, причиненную ему вашим хозяином. И об этом вы, кстати, тоже предпочитаете молчать и открещиваться, списывая все на Узы. Это... ваше право, я не могу вам в нем отказать. Но и способствовать в нем не собираюсь.
- Откуда ты… - Алан был бледен. Очень бледен. И смотрел, не отрываясь, на Леона, с нескрываемой паникой в глазах, - знаешь про… Эрреро?
Цимисх поерзала на своем "троне", очень старательно поправляя рукава вырвиглазного халатика. Вечер переставал быть томным, но в какую именно сторону сейсас жахнет пока было не ясно. В разговор вожака с Эшем она, понятное дело, не полезла- Леон тут решает, Леону видней, и вообще это его условно говоря "территория идей". Но нервничать, пока еще потихоньку, очень так фоново, вестимо, начала. Потому она внимтаельно и последовательно оглядела всех. Леона- этак спокойно, дескать делай что делаешь, я в любом случае не спорю. Эша- несколько сочувственно- ну да, ей куда больше хотелось бы, чтоб он влился обратнов стаю, чем болтался как непойми что не сказать в где. Некомфортное ж состояние, а наплевать на того, кого она чуть не по косточкам перебирала (хотя почему чуть?) как то нельзя ж. На Майка- который, кажется, разделял с ней степень смутности ситуации. И на Антимо, конечно. С задумчивым таким интересом. Ну, то есть ясно что Леон его не выставил, но как теперь к нему относиться то?
- Вы знали об этом, господин Дамиано. Да, я принес клятву Капелле и являюсь послушником второго Круга, работаю исключительно с техникой. Но сообщать об этом вчера было несколько не вовремя и не к месту, а сейчас все тут и не придется повторять это несколько раз. Но именно благодаря Капелле и принесенной мной клятве спали Полные Узы и я смог действовать так, как должно. Тот самый мистер Эрреро, который творил зло не только... Алану,.. - воспоминания всплыли перед глазами так внезапно, что руки дрогнули и гангрел застыл давя странные, совершенно незнакомые ощущения чего-то зыбкого и неясного, забивая это обратно в глубины сознания. - Я виню не Узы а себя. Это я не остановил его от ошибок и его действий. Мое попустительство, которое я не смог терпеть даже под гнетом чужой крови. Мои отношения с Капеллой не касаются этого домена и будут лежать в стороне столько, сколько я смогу всеми силами это сдерживать. Эрреро больше нет, как нет и Уз. А те обязательства, которые я на себя взял, не заглушают чувство моей вины, господин Дамиано. Я осознаю последствия того, что я делаю и что делал, и готов к ним.
- Не врите себе, - Леон снова дернул плечом. - Ваши отношения с Капеллой касаются всего, что вы делаете, и чем раньше вы это поймете, тем лучше. Если вы намерены остаться тут в качестве... гостя, вам стоит начать поменьше думать о себе и тяжких перипетиях своей жизни, и чуть внимательнее отнестись к тем, кого задевает ваше бурное и демонстративное самоедство. Например, перестаньте вести себя по отношению к Алану так, будто он мешок с дерь... хрусталем. Или неразумное дитя. И прекратите вламываться в чужие вагоны и на чужую территорию, даже если вам вдруг кажется, будто там внутри что-то требует вашего присутствия, - Леон зажмурился на секунду. Затем открыл глаза и повернулся к Алану.
- Откуда? Разумеется, из твоих своевременных и исчерпывающих объяснений, откуда еще.
Алан продолжал молча смотреть на Леона. В ушах гулко стучала кровь. Наконец он пошевелился, негромко и удивительно ровно произнеся:
- Прости, что я… скрыл от тебя свой позор, - он помолчал, зажмурился на мгновение, а потом добавил. - Я пойду.
И, развернувшись, таким же ровным шагом направился прочь от вагона. Хотелось сорваться на бег, но Алан заставлял себя идти спокойно. Очень спокойно.
- Не пойдешь, - Леон не изменил тона. Все такой же бесцветный и холодный. - Останься, будь любезен. Раз уж мы говорим о том, как предотвратить трагически случайные последствия незнания. Я знаю об этом, Алан, точно так же, как я знаю о клятве мистера Уильямса. Или о том, почему приводить подобранного в городе выгребка в штаб операции против Шабаша было плохой идеей. Или о том, что мистеру Уильямсу дважды меняли внешность, забыв официально информировать об этом меня. Или о том, чем закончилось для Энди любовь к ночному купанию. Или... неважно. Никто не считает должным информировать ни о чем меня, зато все имеют претензии относительно того, как именно я в условиях недостатка информации решаю их проблемы. Это меня неизменно забавляет. Майк, так что ты хотел?
Все это время, что Леон говорил, Майк стоял не двигаясь, только переводил взгляд с Эша на Алана, с Алана на Леона и обратно, и на лице его менялись удивление, непонимание и мучительные попытки разогнать мысли до пятой хотя бы передачи.
- Я только хотел спросить, что за хрень стряслась с Энди и куда не надо гулять, чтобы такого не стряслось с кем-то еще. А теперь вижу, что как-то дело нихрена не в том, что кто-то гуляет не там.
Он повернулся к Леону и отступил на пятках:
- Босс, я вижу, что у вас вторая ночь выдалась не дай Боже и вам бы лечь наконец. Эш, ты разберись, это, в себе и своих тараканах. У тебя были очень хуевые полгода и по тебе видно. Алан... вот ты умудряешься охуенно влипать. Но вот босс сказал, отчего половина этой херни. Никто низуя не говорит. Давайте хоть доску заведем и будем писать - я пошел искать приключений на жопу, пепел искать в этом районе, бить за меня морду таким-то.
Леон поднял бровь, наконец выражая какую-то эмоцию... затем кивнул и быстро пробежал по лицам своей стаи-семьи. Майк-Гленн-Алан-Гленн-Майк. Затем снова кивнул, соглашаясь с Майком.
- Мои тараканы не должны беспокоить никого и никому не должны мешать, Майк. По этому я буду делать дело, а не заниматься самоедством. Но ты верно уловил суть проблемы, - Эш кивнул и улыбнулся Майку. - Я буду соблюдать территориальность, господин Дамиано, и следовать указаниям.
Алан, который после первых же слов остановился и повернулся лицом к остальным, молча кивнул на слова Майка. Говорить почему-то… было сложно.
- Я тебя уебу, Эш, - Майк рубанул рукой воздух, - они и так дохрена мешают. Возьми лист. Могу дать тебе лист, карандаши, краски - у меня этого добра полное купе! Сядь и распиши, блин. Что мы для тебя, что капелла для тебя, что ты хочешь от них, от жизни и прочего! Ты бегаешь по кругу бешеным псом и шмякаешься башкой обо все камни на пути.
Почему-то вспомнилось то, как Алиса метко кинула вагонеткой в Иштвана, так что Эш лишь пожал плечами и улыбнулся. Говорить что-либо было бы попросту бессмысленно. Майк и так разложил проблему по полочкам.
- Майк... Я разберусь с... со своими проблемами. Вам они мешать точно не будут, я об этом позабочусь в первую очередь.
- Не обещай, а делай, оно тебе надо! Майк тряхнул головой сердито, - Ты пережил столько хуйни, что на троих хватило бы, и все волокешь ее с собой и путаешься в ней. Сядь и подумай, мозг у тебя есть. Рации ж сообразил!
Он оглядел всех снова и продолжил:
- И вот теперь можете смело уебать меня, но я предлагаю еще одну вещь. Прежде чем сотворить что-то ебанутое - пойти там обниматься с демонами, пойти гулять в стремное место, танцевать на крыше Капеллы с голым задом и петь "ебал я вашу камарилью" - давайте встанем. На пять минут. И подумаем - нахуя туда лезть, как потом вылезать и как оно аукнется!
Леон снова дернул плечами и чуть поморщился.
- Тут не за что... уебывать, Майк. Это хорошая привычка. Полезная. Настолько полезная, что ее стоит... вбивать насильно в тех, кто ее не воспринимает с первого раза. Я всегда примерно так и делаю.... почти всегда. Особенно... как аукнется.
- Надо напоминалку таскать, - Майк встрепал волосы, стащив кепку, - Алан, Эш... вы вот умные. Сообразите какие-нибудь песочные часы там маленькие, или четки - чтобы таскать с собой, а потом встать, постоять и подцмать ровно пять минут - пока песок сыпется, или там четки брякают... и.. уменя это, все, - он выдохся и развел руками.
- Это будет интересным проектом, Майк, - улыбка на лице Эша была отчасти хищной, отчасти задумчивой. Словно он стал на след чего-то крайне занимательного. - Сообразим.
Два часа и две минуты.
Алан дёрнулся, словно его ударили. Он на мгновение с силой зажмурился, а потом вскинул глаза от тёмной земли под ногами на Майка, уже собираясь сказать что-то про хорошую идею и что он постарается что-то сделать… но Эш был быстрей. Алан моргнул, повёл плечами и промолчал.
Гленн была единственной, кто смотрел в эти минуты не на Леона и не на Майка, а на свежеприбывшего дворецкого - а потому и заметила гораздо больше, чем все остальные. Нет, выдержка ему не изменила, и выражение лица оставалось все тем же безразлично-скучающим, а вот язык тела... Плечи под тканью костюма напряглись, центр равновесия сместился немного назад - с носков на пятки, расслабленно свисающие ладони сделались чуть уже - Антимо был выше того, чтобы нервно перебирать пальцами, но напряг мышцы кистей... Удивлен был гость, удивлен, хоть и скрывал это со всем доступным ему умением и сноровкой, не ожидал увидеть такого после вчерашнего - успел составить мнение о присутствующих и теперь не понимал, как мог так сильно в них ошибиться...
Леон зря позволил себе отстраниться от мира. Разум, обрадованный таким послаблением, тут же принялся выдавать картины. То Эш с обезумевшим видом кидается на касающуюся его Сабин - и тут же умирает в пламени. То Майк, отчаянно пытаясь не допустить чего-то, отрубает себе голову своим любимым топором. То Алан, который уже не в силах даже плакать, опускается на окровавленную землю, сворачиваясь в позу эмбриона. То Лис, ушедший в Шабаш, умирает под призрачным взглядом старого Вентру...
Леон вздрогнул, невидящим взглядом уставившись куда-то мимо всех. Не в силах ни остановить поток видений, ни стряхнуть наваждение.
Гибкий остроухий подменыш проскользил между собравшимися, окинув их... не то чтобы неприязненным, но весьма задумчивым взглядом, в котором сквозила мысль, а не прогнать ли всех к фоморам или пусть живут еще.
- Совещание окончено, - бросил он, подхватывая Леона и доставая ключи. На Антимо он не обратил внимания совершенно демонстративно, протаскивая Ласомбру в открытую дверь. - Для вас Леона не будет еще минимум три часа.
Дверь с грохотом закрылась.

@темы: Алан, Депо, 29 апреля, Гленн, Майк, Ингебьорн, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год, Антимо, Леон

---

Ночь, в которой Лис задаёт вопросы, а Леон делает всё, чтобы рассеять сгустившиеся тучи

29 апреля, Новый Орлеан, резиденция Принца Нового Орлеана

За Леоном заехали. На белом мерседесе. Вышколенный, но далеко не такой услужливый, как ди Ченцо, молодой мужчина-шофер вежливо м требовательно открыл перед ним дверь.
- Мистер Дамиано, господин Мелансон хотел с вами переговорить.
Леон непонимающе обернулся, обрывая разговор с Яковом на полуслове. Мерседес он, конечно, заметил, и даже указал на него ("Вот именно такой, Яков, как на обложке, можете хоть этот купить, если узнаете, чей"), но к дальнейшему развитию событий был не очень готов.
- Это... не подождет? Хотя, видимо, нет.
Аккуратно придерживая правую руку, Леон сел в машину, прикидывая, что Принцу могло понадобиться.
Судя по лицу принца, восседавшего на своем любимом дубовом столе, так знакомом Леону, ему надобились какие-то срочные объяснения. А еще, возможно, тазик со льдом или просто отдых.
Вид у Лиса был мрачен, а в серых глазах, изящно подчеркнутых прожилками лопнувших сосудов, светилось недовольство.
- Доброй ночи, - Леон ответил все тем же вежливым ожиданием во взгляде, останавливаясь ровно в шести шагах.
- Я надеюсь, что таковой, мистер Дамиано. Вы не могли бы уточнить, по какой причине вы нарушаете наши договоренности о применении сил Бездны на территории города?
- Прошу простить меня, - Леон чуть нахмурился. - Это была... самооборона. Я не имел возможности поставить вас в известность заранее.
- Самооборона от чего? - он нахмурился, рассеянно вытащив из чернильницы перо и с щелчком вставив обратно.
- От... нападения? - Леон поднял брови. - Вчерашнего. На вокзале.
- Неплохо же вас занесло в таком случае. Аж в порт.
До Леона наконец дошло.
"Дамиано, ты тупой".
Он молчал, даже не пытаясь подобрать какие-то слова. "Как можно было ЗАБЫТЬ?!"
- Я уже не комментирую прибытие в город другого Сторожа. И дальнейшие события. Леон, ну какого ж архангела-то?! - Мелансон резко сломал в пальцах перо, повернувшись. - И сегодня. Опять. Мне действительно следует отдать приказ об уничтожении, как это было с Эрреро?
- Это... ваше право, - Леон поднял на Принца глаза. - Вряд ли я могу вам в нем отказать.
- Подойди, - принц протянул руку, поманив к себе. - И скажи мне, что нужно сделать, чтобы ты не забывал? Чтобы ты не чувствовал себя особенным и имеющим только права требовать что-то от нас? Ты готов огрызаться и мешать работе Джозефа, хотя он относится к тебе с большой симпатией. Почему и зачем?
Леон сделал шесть медленных и спокойных шагов. Молча. Ему хотелось вскинуться и заорать, что нет ничего особенного в том, чтобы пользоваться теми же правами, что и любой другой сородич. Что вежливый приказ выпрашивать позволения - не делает его менее унизительным.
"Но ты сам согласился играть по этим правилам. Дал слово. И нарушил его".
И ничто из событий прошлой ночи, ни все еще звенящая в голове Рапсодия, ни удары головой о переборки, ни явление ангела, ни взрывы... ничто это не может быть оправданием, потому что слово превыше всего.
Укус был легким. Только чтобы ненадолго отвлечь от боли. И еще раз.
- Это нужно не для унижения. А для согласования. Даже я отчитываюсь о своих действиях своим союзникам. Тем, кого, казалось бы, я могу отстранить с насмешкой.
"Не... надо. Пожалуйста". Леон проглотил так и не родившееся возражение, подставляясь под укусы.
- Я не... это не было демонстрацией. Особенности, или чего-то еще.
- Только неуважения к чужому домену, о чем ты так любишь рассказывать при каждом удобном случае, - Лис смотрел в сторону. - Ты выжег меня. Не насовсем, не слишком сильно, но сейчас это может стать фатальным.
Леону внезапно захотелось сделать какую-нибудь вопиющую глупость в стиле Алана. Обнять невесомым касанием, поддержать эту странную, ненормальную связь. Это болезненное подобие близости, глубинную потребность в которой понимала разве что Гленн - и давала тоже, пожалуй, только она. Все другие были слишком живы. Он дернул головой, прогоняя неуместные образы.
- Я сожалею.
Тореадор куснул еще раз, потом помолчал, вертя в руках обломок пера.
- Иди, - наконец заговорил он бесцветным спокойным голосом. - Я надеюсь, хотя бы до Излома вы сможете посидеть тихо.
Леон качнул головой, не двигаясь с места.
- Маятник качается каждую ночь. Вчера была моя очередь. Сегодня ваша. Я не имел на это права, вы... тем более. Слишком многие ждут, когда вы потеряете контроль, господин Колесничий.
- Я знаю, - он не дрогнул. На краю сознания послышался щелчок стали. Два жеребца, белоснежный и вороной, пошли ровной рысью, послушно наклонив головы. - Что ты собираешься предпринять?
Леон внутренне подобрался. Ощущение надвигающейся грозы покалывало затылок, как на охоте... или в дуэли.
Образы различных вариантов ближайшего будущего, один другого хуже, мелькали на краю сознания.
Поймать его глаза... после того, как он сорвется? Или... до?
- Я предпочитаю действовать по обстоятельствам.
- Опять?! - Мелансон скривился. - Тебе не надоело? А мне начинает надоедать.
- Надоело. Вчера. - Леон демонстративно отвел взгляд от лица Принца. Взгляд, на дне которого уже плескалась готовность сломить чужую волю, остановить грядущую бурю, переломив ей хребет. Эффективно, но... непоправимо грубо. Подался вперед, кладя руки на стол по обе стороны Мелансона. Не дрогнув, когда правую руку пронзило болью. - Не надо.
И легко куснул Принца за плечо.
Тот продолжал смотреть вдаль, потом медленно повернул голову и чуть развернул плечо, подставляясь.
Чувствуя, как рассеивается напряжение перед грозой, Леон повторял то, что уже было на этом столе несколько ночей назад. Почему-то это казалось важным - повторить все в точности. До последнего движения.
Мелансон предпочитал не носить пиджаков, а рубашка очень легко сползала с плеч. Плеч и спины, на которой виднелись длинные тонкие шрамы, идущие вдоль позвоночника. Он почти не шевелился, только изредка поддаваясь на покусывания.
Леона окутала теплая волна, греющая, как весеннее солнце, но не обжигающая. Солнце было за спиной, выносимое на небо колесницей.
Все еще не поднимая глаз на Мелансона, Леон чуть отстранился, закончив. Еще немного греясь в тепле, впрочем, и не отстраняясь совсем. На границе внутренней зоны личного пространства, не ближе и не дальше. Голос разума говорил, что стоит заканчивать это. Сейчас. И больше не повторять.
- Иди, - рубашка вернулась на свое место. - Береги свою свободу.
- "На этот раз пусть люди разойдутся", - все еще не поднимая взгляд, процитировал Леон. - Благодарю. Когда-нибудь...
Варианты будущего, идущие сквозь его тело, дрогнули, проходя очередную узловую развилку. "Когда-нибудь" виделось не очень вероятным.
Так лучше.
- Никогда, - рука, не несущая на себе украшений, легонько оттолкнула Ласомбру.
Тот усмехнулся и молча вышел, не оборачиваясь.

@темы: 29 апреля, Серебряный Лис, 1927 год, Леон

---

Ночь, в которой происходит купание однорукого Салюбри, цитирование Киплинга, а также рассказ на пальцах, кто есть кто в цирке

29 апреля, Новый Орлеан, железнодорожное депо

Шабашит промолчал, выбираясь к колонке. Также молча налил воду и пошел обратно, на этот раз кружным путем, чтобы не проходить снова через территории Цимисха.
В вагоне он по пояс разделся и, сев рядом с ведром, принялся аккуратно промывать плечо и спину.
Эш все это время следовал за ним не проронив ни слова. Даже в вагон заглянул, задумчиво наблюдая за действиями салюбри. Тот, казалось, действительно не собирается вредить тем, кто находился под крылом Леона Дамиано. Но что-то изнутри грызло, не позволяя плюнуть и пойти заняться другими делами. Возможно та самая дилемма, которая заставляла все еще относиться к шабашиту с подозрением, но при этом напоминала о доверии самому Леону. Если уж тот действительно перевербовал этого типа, то он на их стороне. Гангрел дернул плечом и мотнул головой, пытаясь решить как дальше действовать.
Движения салюбри были осторожными и напряженными одновременно. Тому, похоже, было больно да и попросту неудобно. Внутри Эша боролись два варианта действий и в конце концов победил тот, который диктовал помочь нуждающемуся. Со скрипом и оговорками, но взял верх. Если этот тип был теперь частью их котерии, то он тоже нуждался в защите. Во всяком случае хотя бы в проверке на сколько тот лоялен.
- Сейчас ты находишься под крылом господина Дамиано, - Эш осторожно забрался в вагон не отпуская автомата. - И являешься частью группы. Ты не обязан делать все это в одиночестве. Особенно когда это приносит куда больше боли, чем... кому либо нужно было бы. Давай помогу.
Он протянул руку явно демонстрируя желание помочь и полное отсутствие желания унизить.
- Какая резка смена поведения, - Крестоносец медленно повернул голову. - Ты решил начать тявкать иначе? Или ты решил, что вчерашние пытки я заслужил, а сегодняшнюю боль от промывки ран нет?
- Тявкают на псарне, а мы не псы, - Эш смотрел на салюбри сверху вниз, понимая что тот проверяет его на слабость. - Если ты часть группы, то как и все другие находишься под защитой. В том числе и моей, как бы я ни относился к противоположной стороне конфликта. Но даже пытки имеют свои границы, а тебя сейчас не пытают. И, на сколько я вижу, не собираются. В сегодняшей боли нет никакого смысла и никакой необходимости.
- Так не тявкай. То я падаль, то со мной можно говорить, то мне даже нужно помочь, то я член стаи... - плеск воды, и еще одна пригоршня растеклась по спине Салюбри. И тот вдруг хмыкнул, заговорив ехидно и с явным подхалимажем. - Какие красавцы, благородные дети! Какие у них большие глаза! А еще такие юные. Впрочем, что я? Мне следовало помнить, что королевские дети с первого дня своей жизни взрослые.
Осанка Эша (или Джуда?) тут же стала ровной, словно он был на сцене. Оскал, достойный вождя Волков скользнул на лицо по первому желанию.
- Не даром мать назвала его Лунгри, хромым. Он хромает со дня рождения и потому всегда убивал только домашний скот. Неужели в болотах мало водяных жуков и лягушек, чтобы он еще ел человека, да еще в наших местах! - он играл, но помнил где он и перед кем. По этому оскал ушел с лица а в руках появилось полотенце, которое он осторожно окунул в ведро с водой.
В открытую дверь вагона заглянул Алан. Он не собирался беспокоить Иштвана, но всё же... хотел проверить, всё ли в порядке. Чтобы это "в порядке" не значило.
При виде Эша с автоматом и полотенцем он вскинул брови и издал многозначительно "ммм?".
Кажется, Иштван что-то хотел сказать, но запнулся, глядя на Алана. Потом утробно мурлыкнул.
- Человечессский детеныш...
- Мы с тобой од,.. - Эш резко тряхнул головой и замолчал. Роль ролью, цитаты цитатами, но всему были свои пределы. И как мог шабашит расценить эту цитату даже особо задумываться не приходилось. - Алан, ты действительно присутствовал при присяге?
Он не мог не спросить. Хотя бы для того, чтобы больше не терзаться сомнениями и домыслами. Полотенце в руке капало водой на пол вагона, звуча асинхронными каплями, разбивающимися о металл.
Алан чуть расширенными глазами глянул на Иштвана, а потом беззвучно фыркнул. И проговорил, не слишком выразительно, глядя ему в глаза:
- Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род, если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встаёт?
Потом он коротко глянул на Эша. Кивнул.
- Да. Мы с синьором ди Ченцо, мы были… ну, свидетелями, и… - он чертыхнулся, осознав смысл вопроса. - Проклятье. Я… забыл вам сказать. Извини. Я, ну… забегался.
- У вас всегда так? - еще немного воды, стекающей розовыми струйками.
Эш вздохнул. И тут же снова мотнул головой. Жест из прошлого, которого больше не было.
- Да, об этом стоило сообщить. Это сняло бы многие вопросы и не возникло бы недопонимания. Впрочем мы, вроде бы, достаточно быстро разобрались в ситуации, - автомат все-таки перекочевал на спину, но так, чтобы тот можно было быстро достать в любом случае. - Осталось лишь достигнуть консенсуса в понимании человеческого отношения к раненым и искалеченным членам группы, даже если мы все давно не-живы.
Гангрел обошел салюбри, демонстрируя отсутствие агрессии и принялся аккуратно смывать засохшую кровь и грязь с ран на спине. Как бы там ни было, а вещи вроде сострадания или сочувствия были доступны даже вампирам. Эш постарался яростно запрятать поглубже воспоминания о том как сам лежал и не мог никак себе помочь.
- Я не очень понял, что ты… ну, имел ввиду последней фразой, - Алан прислонился плечом к арке дверного проёма. - И это не касается слова «консенсус». Его я знаю.
- Видимо, что пытать можно, - Салюбри заворчал, но отстраняться не стал. - А потом с невозмутимым видом сменить мнение и действия. Я не понимаю, у вас есть вообще какая-то... последовательность?
Алан в мгновение нахохлился, глянул хмуро, исподлобья.
- Никто. Тебя. Пытать. Не будет.
- Ударить. А потом оказать помощь тому, кто не способен сам о себе позаботиться из-за травм. А потом снова ударить. Погладить. Ударить и насильно принудить, считая что это будет... неважно. И так бесконечно, пока цепочка не разорвется каким-либо образом. - Эш говорил спокойно, понимая о чем ведет речь салюбри. И понимал как это выглядит с его точки зрения здесь и сейчас. Руки делали свое дело осторожно и мягко. - Я через это проходил и понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И о чем думаешь. Но сейчас тебя никто не пытает. Мы все находимся под сенью господина Дамиано, которому ты присягнул, и чьи приказы в бою не обсуждаются. Но так или иначе каждый из нас имеет право голоса вне боевой ситуации.
Алан едва удержался того, чтобы не скривиться, услышав про «сень господина Дамиано». Эш порой говорил слишком… витиевато. Но лицо у него всё-таки на пару секунд стало сложным.
- Да. И неопределенность, которая суть ад для разума. Вы говорите как те, кто, - он сделал пазу и неприятно улыбнулся. - Знает толк в допросах. Ангел, только не подпрыгивай. Я знаю Сторожей, они не делают что-то просто так, а их умение управлять исподтишка общеизвестно.
Алан только молча передёрнул плечами на это и ещё больше нахохлился. А потом негромко добавил:
- То, что ты в нас называешь неопределённостью, раньше называли, эмм… творческой коттерией. Когда-то. Может, стоит поискать другое слово.
На мгновение рука дрогнула и остановилась, чтобы в следующую секунду продолжить движение как ни в чем не бывало. Эш молчал, понимая что салюбри подмечает то, что для него понятно или знакомо. Но вот то, что он никогда не допрашивал он помнил. В той не-жизни, которую он помнил. Эти маленькие случайности и оговорки, то что он замечал сам, иногда заставляло хмуриться и старательно выгонять из сознания ненужные вопросы.
- Я не допрашивал тебя. - он кривовато улыбнулся, понимая, что его не видят. В голове складывались схемы с большим количеством пробелов, но гангрел решил ввести салюбри в курс о том, куда он попал. - Но с этим все же к господину Дамиано. Он глава а мы выполняем каждый свою задачу. Леди О'Фланаган дает идеологию и лечит раненых. Мистер Томпсон аналитик и отвечающий за внешние контакты. Мистер Уилсон - ученый-орнитолог и разведчик. Мистер Каллахан - помощник господина Дамиано и... ангел, достигший голконды. А я... Эш Уильямс - инженер и тот, кто следит за безопасностью.
Он замолчал, сосредоточено очищая раны того, кто еще вчера был пленником и кого он лично спеленал так, что выдраться было бы сложно даже с силами шабашита. И этот вопрос так же бередил сознание ненужными сейчас мыслями - где научился этому, откуда знает как именно действовать, почему именно сейчас он начал вспоминать подобные вещи? И почему не допустить лишней боли и ненужных страданий было сейчас на столько важно, что даже паранойя отступила на второй план, изредка вскидывая голову словно настороженный пес? Гангрел молчал, ожидая либо поправок от Алана, либо хотя бы представления от салюбри.
- Я не знаю вас по фамилиям, - проворчал вампир. - Попробуем иначе. Девочка с косичками и топором - это кто? Я слышал только одно женское имя. Это леди О`Фланнаган?
- Девочка это Майк. Томпсон. И Алиса Томпсон. Всё сложно, - проговорил со стороны двери Алан, у которого не особо вышло справиться с выражением лица, когда Эш упомянул его… да ещё так. - О’Фланнаган это Гленн. Рыжая. И высокая. Цимисх. Уилсон это… Энди. Энди Уилсон. Тот, кто был под властью… демона. Был. Слуга Леона - Антимо ди Ченцо. Я - Алан. Вроде всё.
Салюбри медленно поднялся, по напрягшимся мускулам быстрее потекла вода.
- Расскажи. И о нем. И о голконде. Если хочешь.
Алан как-то прерывисто выдохнул и сполз на пол, прижавшись спиной к стене вагона, очень близко, почти у края двери. Помолчал, постукивая пальцами по коленям, подтянутым к груди.
- Энди, он… ну. Ему теперь не больно рядом со мной. И нет кандалов на руках. И ошейника нет. Я не знаю, как долго он был под… эмм, властью Герцога. Но надеюсь - он за это время не потерял… самого себя.
- Каких кандалов? - Салюбри растерянно хлопнул всеми тремя глазами. - Допустим, да. Но как?!
Алан вскинул руки, перехватывая своё левое запястье - правой рукой.
- Невидимые. И ошейник. Цепь тянулась… через сердце.
Он повёл плечами.
- Леон же сказал. Те, кто… те, кто там, ему ответили. Подарили второй шанс.
- Из Бездны обычно отвечают другие демоны.
- Из Бездны…
Алан осёкся. Щекочущий холод колет ладони, ворочается, словно живой… Он тряхнул головой.
- Почему ты считаешь, что он… обращался к Бездне? И не веришь, что мог - к Небесам?
- Потому что он Ласомбра. И больше, знаешь ли, ничего не объяснял. Что именно я должен предположить?
Алан развёл руками.
- Предположить, что… ну, есть что-то, лежащее за границами привычного тебе мира? Что-то, что не совсем, ну, укладывается в рамки банальности?
- Предположу. Но лучше спрошу у тебя. И, возможно, поверю. А то я предположить могу, что его у вас просто подменили. Или что я сошел с ума и сейчас умираю, придавленный собственным конем. Или что Звезда-Полынь загорелась в небесах, и грядет апокалипсис, и ты, рыжий всадник на рыжем коне, несешь злую Весть...
- Коня зовут Ласар. И он не конь. А поезд, - машинально отозвался Алан. Потом замер. Пару раз моргнул. - Извини.
- Я заметил, - вампир снова склонился над ведром. - Ну так вот, я могу предположить многое. Но по той же причине не люблю этого делать. И играть в игры типа "угадай".
«Зато Леон любит».
Алан повёл плечами.
- Меня там не было. Но я верю словам Леона про ответ Небес. Ну, да. Он… Сын Бездны. И что? Метатрон сказал - Небеса всем дома. А в мире бывает, ну… всякое. Ответившие молитве Ласомбры Небеса. Или… не самый достойный этого Собрат, который ожил.
Взгляд Салюбри стал укоризненным, третий глаз закрылся.
- Расскажи мне эту сказку.
Вкус гнили во рту. Шипы впиваются в ладони. Исчезают в ледяной воде огненные всполохи.
- Это было больно. И у Зверя, которого я убил, были мои глаза. Он спрашивал, за что.
Иштван молчал, продолжая смотреть.
Алан ответил взглядом глаза в глаза.
- Почему ты хочешь это знать?
- Вообще-то я спрашивал про вашего Ваали. А про тебя сказал "если ты хочешь". Ничего кроме любопытства.
На скулах Алана вспыхнул красные пятна и он нервно взъерошил волосы на затылке.
- Энди не… - он осёкся. - Он ходил в церковь. Начал в неё ходить после… ну, одной хрени. Долго ходил. И то, что с ним случилось, это… служение. Энди бы не пошёл на это сам.
- Вполне допускаю. Демоны весьма коварны. И... что случилось дальше? Или ты тоже не знаешь?
- «Дальше» - после чего?
- Служение. Но как оно прошло?
Алан шумно выдохнул.
- По воле Небес оно прошло. Не знаю, ч-чёрт побери! Я даже у Энди не могу спросить, потому что он… не может ответить. Пока что.
- Хорошо, - последние капли стекли с руки на пол, и Крестоносец принялся укладываться на свой спальник.
Алан молча поднялся на ноги и едва ли не выпрыгнул из вагона на землю, взъерошенный и снова ощущающий себя идиотом.
Эш стоял около стены и слушал крайне внимательно все, о чем говорили салюбри и Алан. Рефлекторно поправив автомат он бесшумно вышел из вагона. Нужно было догнать Алана и созвониться с ребятами, чтобы получить нужный адрес.

@темы: Алан, Депо, 29 апреля, Иштван, Джуд/Алекс/Эш, 1927 год